Цветок

   (из цикла Космический Отшельник)

   (c) Мухин Алексей

  Когда восходит солнце, глазам больно смотреть на эту планету. Когда восходит солнце, автоматика затемняет окна, и сквозь мутное стекло едва различаешь, как цветы радостно расправляют свои лепестки под лучами голубого карлика. Когда восходит солнце, вновь начинается мигрень, несмотря на толстые свинцовые перекрытия. Может это оттого, что нет уже сил смотреть на все это бездушное великолепие?

  Какой-то чудак назвал эту планету Планетой Цветов. В некотором смысле он был прав. Здесь почти ничего нет, кроме цветов: белых, алых, синих, даже ярко-оранжевых. Только цветы, жадно тянущиеся к небу. Вся планета - сплошной луг. Ни одной мало-мальски заметной горки. Ни одной лужи, достаточно крупной, чтобы именоваться озером. И все равно, Планета Цветов столь же подходящее название, как Планета Воды для Земли. Тот чудак наверняка смотрел сюда через окуляр своего телескопа, сидя в кораблике на околопланетной орбите. Спустись он сюда, хотя бы на сутки, да хоть бы на час, точно дал бы другое название.

  Еще некоторое время смотрю через мутную дымку. Цветы расправляют свои толстые, мясистые, истекающие влагой листья, тянутся вверх, расталкивая соседей. И вдруг все, как один, поворачиваются налево. Напрягаю зрение, точно, мелкое насекомое, вихляя на лету, приближается к дому. Откуда они только берутся здесь? Для какой своей цели матушка-природа породила здесь этих единственных живых существ? Цветы словно дрожат от жадности. Знаю, это всего лишь иллюзия, но каждый раз в такой ситуации не могу отделаться от этого ощущения. Закрываю глаза, то, что сейчас произойдет, видано уже десятки раз, и мысленно до мелочей представляю себе, что происходит снаружи. Вот и все. Опять поднимаю веки. Взгляд почти сразу натыкается на цветок, которому сегодня повезло. Отличить его от других несложно. Сомкнувшиеся, словно многочисленные губы, лепестки, поникший стебель резко отличают его от других. Теперь цветок дрожит на самом деле, бедное насекомое, зажариваемое внутри, бьется, пытаясь выбраться. Борись, брат, борись, твоя судьба решена.

  Все, больше не могу! Падаю на кровать, полностью затемняя окна. Кто-то из ученых заметил странный факт, никто из исследователей не смог продержаться здесь более семи дней. Или драпали поскорее, или сходили с ума. Я продержался четыре. Больше не могу. Иногда возникает идиотское желание - взмыть на боте, и дюзами к земле, пройти всю планету. Всю, до последнего клочка земли. Выжечь все, что только можно. Бесполезно. Кто-то уже пробовал. Через месяц вся планета опять пестрела цветами. Они чертовски живучи, эти растения. В голове сама собой появляется безумная мысль. А может и наша Земля тоже была вот такой? Ведь было же раньше на ней царство растений? Только здесь уже закат звезды, а у нас была на расцвете? А может Земля через миллиарды лет будет такой?! Боже, неужели я схожу с ума! Нет, всего немного осталось, еще несколько часов и я покину этот мир, чтобы больше не вернуться сюда никогда. Боже, помоги продержаться рабу твоему еще немного! Наконец-то пришел благодатный сон. Проваливаюсь в забытье.

  Просыпаюсь на закате. Кто-то из земных писателей упоминал о странном явлении - на закате земное солнце на мгновение становится зеленым. Сюда бы его, на эту планетку, здесь такое „чудо" каждый вечер. Приближающееся к горизонту светило постепенно теряет свой голубой оттенок, становясь сперва цвета морской волны, а затем с каждой секундой зеленеет, уходя все дальше за горизонт. Темнота приходит мгновенно, вместе с последним лучом солнца. Перевожу взгляд на небо. Мириады звезд мерцают, словно призывно подмигивая. Чертова планета, ни одного, даже захудалого спутника. На этом небосклоне никогда не появится луна. Глаза привычно отыскивают единственную движущуюся точку на небе. Мой старый корабль. Сотни раз попадавший в переделки, десятки раз чиненый, он стал моим домом, моей крепостью. Если бы не очередная необходимость ремонта, никогда бы ни приблизился к этой планете. Какой черт меня дернул испытать судьбу и опуститься на поверхность? Разнообразия захотелось!

  Впрочем, недолго уже осталось ждать. Совсем недавно от него отделилась маленькая точка. Я ее не увижу, но я знаю, посадочный бот уже идет на снижение. А это значит, что автоматика закончила ремонт и корабль готов к полету. Компьютер отдал все необходимые приказы и теперь готовится принять меня на борту моего „дома", восстанавливая жизнеобеспечение помещений.

  Я не спешу перевести взгляд вниз, медленно скольжу по созвездиям, придумывая им названия, отыскивая новые очертания. В последнее время это стало моим любимым занятием, определять новые созвездия на никому не нужной планете. Взгляд постепенно скользит к горизонту, опускается ниже. И вот он, мой единственный друг на этой планете. Я его называю Цветок. Именно так, с большой буквы, в отличие от всех остальных цветов. Небольшой, с тонкими резными листьями, он стоит один около самой стены. Один посреди этих съежившихся, таких кичливых днем, и таких беззащитных, бессмысленных теперь растений, словно предвестник нового поколения, символ развития жизни, генезиса. Я с нежностью гляжу на него и шепчу одними губами:

  „Привет. Вот мы и снова вдвоем. Я не знаю, почему ты не такой, как все. Ты один-одинешенек в этой ночи, но ты лучше их всех, твоих соседей. Ты не хвастаешься, не кричишь: Эй вы, я лучше вас всех, я самый яркий, самый высокий. И вот эта твоя скромность и нравится мне".

  Я знаю, он не слышит меня. Но мне нужно это сказать. Если бы не этот цветок, я сошел бы с ума уже давно. Только он помогал мне выдержать это отшельничество здесь, на этой пустынной планете. Он так похож на наши земные цветы, что на время я просто забывал о том, что я не на Земле. Хочется выйти, прикоснуться к нему кончиками пальцев, вдохнуть его аромат. Но безумная планета лишила меня и этой радости. Ходить здесь можно только в скафандре высокой защиты. Какое уж там прикоснуться. И все же мне кажется, что я ощущаю его запах. Он похож на запах свежескошенного сена. Растворясь в воздухе, запах витками разносится по всей комнате, проникает во все уголки.

  Господи, до чего же реальны иллюзии на этой планете. Только подумаешь, и тут же ощущаешь все, словно наяву. Нет, бежать, бежать отсюда. Бежать подальше, к звездам, на свой корабль. Я мечусь по комнате, спихиваю все, что попадается под руку, в ящики. Снова выглядываю в окно. Цветок все так же стоит, потягиваясь и словно улыбаясь в ответ.

  Снаружи раздается шипение. Первый звук, который я услышал здесь за все эти дни. Он достаточно силен, чтобы проникнуть даже сквозь метровую прослойку свинца. Или это тоже иллюзия? Бросаю взгляд в другое окно. Бот, словно огромная летающая тарелка, опускается на траву, приминая ненавистные, поникшие теперь цветы. Поспешно натягиваю скафандр, словно боясь, что он улетит, не дождавшись меня, выбрасываю наружу все ящики. Прощай, ненавистная, безумная планета. Прощай навсегда. Поднимаясь по трапу, бросаю последний взгляд назад. Губы непроизвольно шепчут:

  „Прощай, друг. Счастья тебе на этой несчастной планете".

  Опускаюсь в кресло и нажимаю заветную красную кнопку.

  „Прощай..."