|
|
||
ТРИ ОЧЕНЬ СТРАННЫХ СТИХОТВОРЕНИЯ
Ваш покорный слуга из породы безликих бездомных Доу,
Чей город хоронит своих детей под некрепким февральским льдом,
Чья душа где-то между руинами, кладбищем, храмом и шапито,
Шлет Вам поклон, но дело сейчас не в том.
Ваш покорный слуга, за зубами держащий тайны, сарказм и ложь,
Параноик, что значит, до мозга костей мнителен и осторожен,
Общество мертвых жалует больше, чем пьяные злые рожи,
И хорош только тем, что ни на кого не похож.
Ваш покорный слуга не любит интриг и не задает вопросов,
Дрессирует совесть молчать и держать сахарок на кончике носа,
С тонкой улыбкой ручного Авгура перед командой "Голос!",
Верит себе до заката и действует соло.
Ваш покорный слуга, самокритичный и мрачный, как Эдгар По,
Для которого есть только "здесь и сейчас", и никогда "потом",
Наблюдающий, как киты корпораций офисный жрут планктон,
Антагонист. Потомок чудовищ. Ваш антипод.
Ваш совсем непокорный слуга - игрок, и не шутит, когда играет,
Обычно в ладу с внутренней честью, должностью и моралью,
Сегодня готов поступиться законами ради одной детали -
Прямого ответа, ради чего Вы все это затевали?
Как Ваша безмолвная серая тень, он знает все, что случилось,
Здравый смысл расщепит до молекул факты, явки, слова и числа,
Ваш непокорный слуга всего лишь был предан. В обоих смыслах.
А ведь он не романтик и не доверчивый моралист.
Ваш покорный совсем не слуга напоминает, что жизнь - игра.
Не беспокойтесь, Ваш бывший слуга - весьма компетентный враг.
Он желает Вам крепких дверей и нервов, и шанса дожить до утра.
Засим он любезно прощается с Вами. И разрывает контракт.
Доктор,
я боюсь пустоты.
Мир
заполняется ею весь,
подчиняясь закону Хаббла.
Это ересь и спесь -
отрицать эфир без нужды.
Онтологически
наш поедатель яблок
явно избыточен
даже там,
где обитал bona fide.
Иначе, доктор,
чем объяснить приговор к трудам,
по сути, сизифовым? -
Разве высоким либидо.
Срок-то -
тысячелетия.
Но, послушайте -
о пустоте:
гигантский моллюск,
тот,
что вот-вот
переварит "Вояджеры",
он - понимаете? - пуст!
И по нему
потеют
фужеры с шампанским
бог знает где....
Однако
вряд ли гурман
антропоморфен.
Я о другом: о жемчуге.
Да, перламутр - крепкий капкан
для инородных тел.
В матовой пустоте
я похоронен заживо,
как в мешанине морфем
смысл;
в сердце моём -
спросите ацтеков -
может быть, десять торр.
За миокардом
пусто, доктор.
В шедшую
пуповиной реку
нам не дано
дважды войти живьём,
уравновесить вакуум.
Dixi.
О горько так в саду корова плачет,
И мочит дождь ее, как будто тряпку!
То высунет из-под себя, то спрячет
Свою больную сморщенную лапку.
Понятно ей: за ней сейчас приедет
Машина, увозящая на бойню,
И в помыслах она уже не бредит
Родить ребенка, а, быть может, двойню.
Ей человек всегда служил кумиром.
В своих мечтах, крепя союз с ним прочный,
Она, как туча, вздыбилась над миром,
Чтоб разразиться молнией молочной.
Она не знает, что, по Эпикуру,
Она свою не может гибель встретить,
Почувствовать, как ей сдирают шкуру,
И как чернилами ей будут тушу метить.
Отрежут голову и вымя. Шкура
Пойдет на утепление подвала.
Ей страшно, потому что Эпикура
Она, как видно, в детстве не читала.
|