* * *

Так модно стало
Писать о смерти,
А вы, пожалуй,
Проверьте!

И встанет точно,
Как камень прочно,
Вместо точки одно
Многоточие.

В тоске бессменной
Порежут вены
Поэты, а вы
Непременно

Удвойте суммы,
Ведь, право, с умным
Лишь в этой форме
Возможно без шума.

Из дел столетних
Раздуйте сплетни -
Сподручно -
И тем, и этим.

Старайтесь, все же,
Того побольше,
Что само по себе
Невозможно.

Острее стали
За далью - дали.
Мы и не такое
Видали.

А их печали
Мы назначали
Лекарством
В самом начале.

К тому, о чем пишется
Просто, как ижица,
Моя необъятная книжица,

Финал - как в Шекспире,
Но "жили да были"...
(И, может быть, вовремя сплыли!)
И лижутся.



* * *

Я - колокол,

 в котором

 целый мир


 перекликается

 органными

 хорами.



Я - плазма,


 переплавленная в синь,

 в свинец реки


 густыми

 вечерами.



Я - ветер,
 
 засыпающий песком


 тростник,

 врастающий в нутро

 седой пустыни.


Я - жерло

 за небесным


 молоком.


И все желания мои -

 лишь блеск


 на сини.



* * *

Пришел день, разделся
И выскочил в новое
Утро на пашню
Как мартовский заяц.
Бежит и смеется
Юродивым принцем,
И глыбы земли 
Разбивает ногами.
А мы предлагаем
Наряды и блюда,
И землю в поклоне
Метем кружевами.
А зверю - плевать.
Он летит и утюжит
Прогретую пашню,
Летит по прямой.



* * *

Гей же, други, грянем песню!
Песню добрую про память!
Песню звонкую про мысли-
Обвивающие змеи!
Как по морю-окияну
Да плыла простая лодка,
Серой утицей ныряла
По седым и серым складкам.
А в той лодочке упрятан
В ней увязан по старинке
Золота мешок - добыча
Мореходов непокорных
И разбойничков веселых.
Ох, тяжел мешок. Да берег
Далеко. Гуляют волны.
Вот одна волна и шепчет -
Сбрось хоть треть, а то накрою!
Отвечает атаман ей:
Ты иди, гуляй по морю!
Я тебе не подневольный!
Сам себе хозяин бравый!
Осерчала и накрыла.
Море бьется. Тонет лодка.
Вот идет волна другая.
Говорит негромко: Други,
Царь морской зовет вас в гости,
Или дани ждет богатой.
Полмешка отдайте, братцы!
И держите путь-дорогу!
Рассмеялись мореходы.
И второй волной накрыло.
Бьется море. Бьются люди.
Воду горькую черпают.
И ревет волнища третья:
Вот где воля - порезвиться!
Силу девичью потешить!
Отдавай мешок, детина,
А не то - уйдем в пучину!
Там столы давно накрыты!
Там и пляшут, и смеются.
Стыдно жадным быть, робята!
Вы добром отдайте злато!
Не послушались, злодеи!
- Что ты знаешь о богатстве?
Кровью теплою омыта,
Блещет каждая монета!
Кровью глупых, кровью храбрых,
И родных там крови тоже
Вдосталь. Кто же нам поможет
Поле-старость перейти?
И ревет волна от смеха:
Вот потеха - так потеха.
На дыбки поднявшись грозно
Всех в пучину унесла.
То не золото утонет -
Тонут памятные мысли.
Мысли, горькие до дрожи,
Мысли, сладкие как сахар,
Одуряющие мысли,
Мысли - пьяное вино.
То не люди в окияне -
То мои надежды тонут.
То не атаман удалый,
Это душенька моя...



* * *

С ворчаньем шар стремится к лузе,
Кипит котлов тугая медь.
Не рубится "гордиев узел",
Связующий стальную клеть.
Латают латы донкихоты,
Рассветы радужней и злей.
Их ждут привычные заботы
На россинантах судных дней.



* * *

Гори, как можешь!
Платиной оплавься...
Плиты серые на нити разбери...
А внутри -
Унисоном стонет: "Славься!"
А внутри -
Даром данное горит.



* * *

Камень выиграл сраженье.
Он от счастья сам не свой.
Он на новом положенье -
В середине мостовой.
Пусть штормит в 12 баллов,
Горд и непоколебим,
Воплощает идеалы,
Зля парфюмом дорогим.
Пусть другие идиоты
Строят счастье в стороне.
Жизнь Булыжника - в полете,
Кирпичу тепло в стене.
А Гранит Петрович Гладин
С честью-совестью в ладу
И застыл, как на параде,
В восемнадцатом ряду.



* * *

По Фонтанке ходят банки.
Я - малиновый кораблик.
(Стыдно быть таким курносым,
С апельсиновой трубой.)
А вокруг такие танки!
Гвозди-мысли, руки-грабли.
Надо сделать морду тяпкой,
Не попасть на мордобой.
Как всегда учила мама,
Быть полезным и серьезным.
Я - не мальчик, не реклама
Для непрошенных чувих.
Мы плывем в потоке спама,
Так похожие на звезды,
Что в сетях мирского хлама
Светят только для Своих.
Но при всем своем смиренье,
Мама, я готов признаться,
Я бываю невменяем,
Если зол и нелюбим.
Мы похожи на деревья.
Мы цветем, когда нам двадцать,
Опыляем, окормляем
И до старости шумим.
И порой все так реально,
Так и хочется сорваться,
И начистить чье-то рыло,
И построить светлый дом,
Влезть в трактирные подвалы,
Ослепительно нажраться,
Накормить свою принцессу
С ложки птичьим молоком.
Но чувихи и бабульки,
И рекламные спортсмены,
Гвозди, грабли, дым проспекта,
Все, чем дышит колея -
Лишь придуманные мульки,
Часть вращения вселенной
Апельсинового спектра.
Имя ей - конечно, Я.



* * *

Можно жить,
Не видя собственного счастья,
Можно
Верить,
Что счастье придет.
Но и то, 
И другое -
Это выбор людей,
Трущих ложкой по каше
Нежеланную жизнь.

Можно на бетонных стенах
Вышить цветы.
Можно начать борьбу
С автомобилями.
Но и то,
И другое -
Это выбор людей,
Заменяющих хлебом
Море чистой воды.

Можно по ночам
Слушать жесткий металл,
Чтобы стекла тряслись,
И кричали соседи,

Можно резать вены 
Или грабить прохожих,

Но и то,
И другое -
Это голос в пустыне,
Где последний оазис
Давно занесен.

Можно жить
По духовным законам,
Можно стать певцом,
Или же сносным поэтом.
Но и то,
Да и это -
Это
Кубики слов,
Или камни в чужой
И глухой огород...



* * *

Небо гладкое боднул
Скрытый гул.
Ход аллеи изогнул
Скрытый гул.

Стонут травы, гнутся ветви,
В страхе осыпи визжат.
Содрогаясь, человеки
Тщатся челюсти разжать...

Море серое не трожь! -
В море дрожь.
В рельсах трещины пошли -
От земли.

В дымке сна часы качает
Твой вокзал, скрививший рот.
Море волнами встречает
Мокрый обнаженный порт.

Ты усмешкой рот согнул.
"Скрытый гул?"
Ворот куртки застегнул,
		Чтоб согреться,
		Чтобы сердце
		Не услышать.
			    И уснул.



* * *

Ты скоро скинешь скорлупу
Чумной родни, как черствый узел.
И поползешь вперед, на пузе,
В чужую сонную толпу.

Помчится ток, свершится срок -
Бросок! Уделом одиночек.
Но воплотится каждый росчерк
Судьбы в невиданный цветок.



* * *

Да нет же!
Я больше!
И яростней!
Ты думаешь -
Изгородь, парусник,
И толпами
Бухта раскрашена,
И в воду 
Бегу, бесшабашная.

Все проще!
Я - глуше.
Неистовей!
Я мрамором
Сложена.
Выстою!
Тропою 
Заросшею
Выведу,
Младенцем,
Обещанным Ироду.

Копытами конскими,
Потами,
Все степи твои
Перетоптаны,
И черные рты 
Раскрываются...
Сбывается!
Видишь?!
Сбывается!!!

Беги от меня
Безоглядными.
Озера
Замерзли
Колядами.
Сокроешься Китяжем в хижину?
Да я - проживу! Я-то - выживу!

Не выдюжишь ТЫ!
И запутанный
Голодными бунтами,
Смутами -
В поклон -
Родники мерять фляжками.

Я - в них.
В сарафане.
С ромашками. 



* * *

Курите, пейте, разбейтесь насмерть,
Мучьте ближних - они Вам и терн, и постель.
Напоказ? Не надо. К чему эта гласность?
Безопасность? Но в ней не найти скоростей.

Излюбите себя от душевной боли.
Приготовьте уловки для милых фей.
Убедите, смеясь, что Вас "накололи",
И в обманутых чувствах живите теперь.

И, сжигая труды, что Вам в рифму попали,
Строя голос в металле, останьтесь горды.
Отомстите же впрок! Ведь Вас гнусно предАли.
И не слушать Вам больше святой ерунды.

Мне давно не бродилось по облачным кручам,
И не ткали мне тучи упругий настил.
Я уйду. Оставайтесь. Истерика - лучше.
А то стопы сожгу плазмой Ваших светил.



* * *

Времени вер-
стовые столбы.
Времени ветры,
старые верфи.
Кто против смерти с рогаткой ходил?
Кто смог вернуться
через бессмертье?
Пламени клок
переливом стекла.
Как защитить, как обвить пеленою
каждый твой выдох и каждый твой вдох?
Чтобы был счастлив, и - рядом со мною.

В сердце - граница,
в пути - колея.
Пеплом ненужное сбросил над морем.
Я принимаю,
я - мама твоя.
Счастьем входи, 
новый мир приоткроем!




* * *

Звенящим металлом мне сердце лечи.
Весь рот обметало нагаром свечи.
И то, что таилось в окалине злой,
Словами катилось, ссыпалось золой.
Рычаньем и лязгом шагает гора.
Кровавою плазмой летят веера
И падают брызги окованных слов.
А было? Да выжгли! И не прекословь.




* * *

Скользи по склону ветра
Очерченным крылом.
От века метр за метром
Тобой измерян склон.
Разбейся средь утесов,
Восстань из пены снов.
Не смерть - итог вопросов.
Все воскресит любовь.



* * *

Я видел смерть, а вы мне говорите,
Что я не вписан в правила молвы.
Что вы решаете, спасаете, казните.
Я видел смерть. А что видали Вы?

Я видел жизнь. Желанную, как крошка.
Когда исчерпанный рассудок жаждет сна.
Вы говорите, что я в этой жизни "сошка".
Я видел жизнь. Вас видела она?



* * *

Уму достаточно молчать,
А тишине - назначить форму.
Сложнее оттиск, чем печать,
Но им всегда работы поровну.
Смысл - только пленка на лице
Подводных скал ночного хаоса.
А нам - грести без панацей
И твердо верить, что спасаемся.



* * * 

забыть, о прошлом не скорбя,
тропа бежит, игрива, но
все также слушаю себя -
себя не слышать не дано.

распахан лицами вокзал,
"фристайл", провал, холодный пот.
все также помню адреса,
полночный спирт, закат-восход.

глотками пью осколки тел -
щетина, грудь, чужая стать.
не стать такой, как ты
хотел. совсем иной мне надо стать!

и говорить голодным "нет!",
и сеять тщательный отбор
на запах, вкус, на вид, на цвет,
хозяйкой тайных медных гор...



* * *