Мрачных Алекс, Кей Valeria : другие произведения.

Семейные узы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Cколько себя помнил Гарри, у него была большая пусть и необычная семья. Папа, мама, старшая сестра, дядя, тётя, дедушка, бабушка и друг семьи, который определено в будущем станет частью семьи. Разумеется, он жил в большом и светлом доме, омрачало жизнь Гарри только странные сны, где он живёт в чулане под лестницей, а дядю с тётей зовут Вернон и Петунья Дурсль. Хотя Гарри совершенно точно знал, что тётю зовут Рхозин, а дядю Вилфридом. Да и его тоже на самом деле звали совсем не Гарри, а Герардом
  Пролог
  
   День был самым обычным, тёплым и солнечным, каким мог быть только весенний воскресный вечер. Солнце ещё не затрагивало горизонт, но уже приближалось к нему. Из яблоневого сада открывался отличный вид на поместье. В ярких солнечных лучах дом казался совершенно белым, хотя был светло бежевым. Фасад дома был лишён изысков и казался совершенно обычным для небольшой итальянской деревушки, если бы конечно этот дом кто-то мог увидеть. Но, разумеется, подобное было невозможно, потому что дома волшебников не так уж и легко найти, даже если это редко посещаемое место.
   Гарри довольно жмурился, валяясь на газоне, и жадно вдыхал запах полевых цветов. Занятия наконец-то закончились, хотя многих бы и удивило наличие занятий в воскресенье, для Герарда это было совершенно привычным делом. Наверное, потому что в свои десять лет Гарри и не знал другой жизни.
   Свободное от занятий время он предпочитал проводить в окружении кого-либо из семьи, чаще всего с ним возилась его старшая сестра, Цирцея, за которой неприкаянной душой ходил Тамаш. Сестрица была холодна и ядовита как змея, что впрочем, не мешало ей быть весёлой и сентиментальной, как и любой девушке на выданье, правда большую часть времени она саркастично, совсем как отец, улыбалась и надменно смотрела на всех. Но Герард не мог не признать, что Цирцея была умна, раз все ещё не нажила себе кровных врагов и так и не отвадила хвастуна Тамаша. Хотя возможно это Тамаш был умней и упрямей неё.
   Однако сегодня Герард даже и не думал искать сестру, ведь ещё вчера он видел, как Тамаш секретничал о чем-то с родителями и нервно заламывал руки, показывая кольцо. Герард конечно желал бы увидеть, как там все происходить, но видеть слезы сестры было выше его сил. А Цирцея непременно бы расплакалась, слишком сентиментальной была. Конечно, ещё оставались тётушка с дядей, но те вновь ушли в научный диспут о влиянии фазы луны на качество очередного зелья. И отец наверняка бы к ним присоединился, если бы матушка своевременно его не увела из гостиной. Правда позже выяснилось, что родители куда-то спешили и именно поэтому отец не упрямился, уходя из гостиной. Его отец был на редкость научным человеком, хотя по какой-то причине и называл себя темным магом. Но Герард был уверен, что истинно темным магом в семье были дядюшка Вилфрид, который был классическим злодеем с неприятным взглядом темных глаз и змеиной усмешкой в уголках губ.
   Герард тяжко вздохнул, переворачиваясь на живот. Мышцы отозвались глухой и неприятной болью. Занятия физическим развитием под бдительным присмотром матушки и Тамаша не проходили даром, хотя Гарри искренне не понимал, зачем они ему. На все его вопросы матушка лишь улыбалась, а Тамаш кривился, вспоминая какого-то Кристофа и его зверушек.
   - Скучаешь? - насмешливо поинтересовались откуда-то сверху, таким чуть хрипловатым и тихим голосом говорила лишь Аврора, его уважаемая и достопочтимая бабушка.
   Гарри широковато зевнул и посмотрел вверх на одну из многочисленных яблонь, в ветвях которой так любила сидеть Аврора. Бабуля и в этот раз не изменила себе, расположившись на широкой ветке яблони вместе с блокнотом, в котором уж наверняка появился новый то ли набросок, то ли эскиз. Правда дедуля Георг искренне считал, что в своих картинах или эскизах бабуля заключает новые заклятья, и почти вся семья поддерживала его в этом. Сама бабуля впрочем, не спешила опровергать заявления Георга, но и подтверждать их не спешила, как и брать кисти в руки для новой картины.
   - Неа, наслаждаюсь, - довольно улыбнулся он, вытягиваясь на траве. - Бабуль?
   - Да, - она перевела свой взгляд на Гарри и даже спрятала в складках своей юбки блокнот, что означало высшую степень внимания.
   - А как так получилось что все мы вместе? Нет-нет, - поспешно добавил Гарри, - я понимаю, что мы семья, но всё же. Мы ведь такие разные.
   Бабуля широко совсем по-мальчишечьи улыбнулась и спрыгнула с дерева. Юбка её смешно раздулась, однако вверх не задралась, но всё же Гарри успел заметить, что бабуля как всегда была боса. Она потянулась, хрустнув всеми своими косточками, и, прищурившись, посмотрела на солнце.
   - Наверное, это была судьба. Я на самом деле даже не ожидала, что все будет именно так. Знаешь, когда ты впервые назвал Нонну мамой, это было... так, - бабуля замолчала, не способная подобрать слово, передавшее всю глубину её чувств, а потому поспешно продолжила. - Ух, какие у твоих родителей были ссоры, прямо искры летели, - бабуля засмеялась, чуть запрокидывая голову, подставляясь солнцу. - Хотя, конечно же, всех нас объединил именно ты, Герард.
   Он счастливо зажмурился, день определённо был хорош. Тёплое солнышко пригревало, и он сам не заметил, как уснул, чтобы подпрыгнуть от громкого и визгливого голоса.
   - Вставай, негодный мальчишка!
  
  
  
  Глава 1: Маленькие странности обычной английской семьи
  
   Петунья всегда знала, что когда-нибудь этот день настанет. В тот самый момент, когда на крыльцо их дома подкинули годовалого ребёнка, Петунья знала, что это произойдёт.
   Её племянник был странным ребёнком. Не то что бы она знала, какие дети у волшебников, однако Лили никогда себя так не вела. Маленькая Лили все время чего-то хотела, громко требовала это, а если что-то было не по её, обязательно взрывала лампочки. Родители её боялись, однако уже очень скоро поняли, что если выполнять все капризы ничего страшного не произойдёт. Но их семья не была столь богата, чтобы потыкать капризам двух дочерей, и поэтому Петуньи всегда доставались вещи чуть хуже, чем у сестры. Поэтому в то ноябрьское утро Петунья приняла, как ей казалось правильное решение, она не будет баловать своего племянника. Никогда.
   Вот только мальчик был странным. Большую часть времени он спал, а когда просыпался неизменно орал, да и просыпался он только если был голоден или хотел в туалет. Он не требовал внимания, не желал игрушек, но иногда Петуньи казалось, что за яркими зелёными глазами скрывается что-то или кто-то ещё.
   Кто-то гораздо опасней, чем она могла предположить.
   Магии, которую так опасалась Петунья, все не было и не было. Она уже было обрадовалась этому, думая, что он вырастет нормальным ребёнком, когда её племянник заговорил. Вот только не на английском языке, хотя раньше, Петунья была уверенна, его лепет включал в себя едва узнаваемые английские слова.
   Первым чётким словом, которое она услышала от своего племянника, было чужое совершенно не знакомое ей имя. Герард. Петунья сначала даже не поняла о чем говорит её племянник, продолжая называть его Гарри, хотя сама даже не представляла, как сестрица назвала сына. Вот только потом магия вторглась в её жизнь.
   Это было холодным утром вторника. Вернон и Дадли ещё спали, а вот её племянник уже нет. Она привычно посадила его на высокий стул и отвернулась к плите подогреть детскую кашу, когда в комнате что-то изменилось. Неожиданно всё вокруг будто выцвело и лишилось красок, Петунья почувствовала, как ужас сковал её тело, и с трудом обернулась назад.
   - Герард, - произнёс её племянник. - Ich. Gerhard, - повторил он.
   Петунья неосмотрительно подняла взгляд, увидев зелёные глаза сына Лили, она отшатнулась назад. Что-то было в этих невинных зелёных глазах. Петунья всегда видела эту странную тень, что скрывалась внутри её племянника, но именно сейчас, она была уверенна, эта тень набралась сил. Глаза её племянника были беспросветно чёрными.
   - Герард, - с ужасом повторила она, и в следующую минуту всё прекратилось.
   Племянник улыбнулся и с детским любопытством посмотрел на неё. Однако Петунью всё ещё трясло от ужаса, она была уверенна, что в тот день в её волосах появилась первая седая прядь.
   В последующие дни Петунья с дрожью подходила к племяннику, она даже уговорила Вернона переселить Герарда в другую комнату, опасаясь за Дадли. Да, с того ужасного вторника она называла своего племянника только Герардом.
   Петунья с трудом представляя будущий разговор с мужем о смене имени, вот только ничего изменять не пришлось. Потому что со свидетельства о рождении на неё насмешливо скалились буквы, читая которые ей становилось дурно. Аккуратным почерком в документе было написано Герард Поттер.
   Последующие годы ощущение собственной беспомощности и слабости преследовали Петунью по пятам. Она жила с оглядкой на маленького монстра в человеческом обличье, страх сковывал её каждый раз, когда кто-то называл его Гарри. Но ничего не происходило, спустя время ей даже удалось убедить себя в том, что ничего не было, а Гарри с самого начала был Герардом.
   Её племянник был странным ребёнком, излишне молчаливый, знающий слишком много и смотревший на них с подозрением и тревогой. Он никогда не называл её тётей, а Вернона дядей, и она была уверенна, что не считал никого из них своей родней. А ещё Герард очень сильно любил сон. Возможно, ей бы стоило обратиться к врачам, потому что он слишком много спал, но она по-прежнему боялась лишний раз дотронуться до него.
   День одиннадцатилетия племянника Петунья ждала с нетерпением. Она знала, что этот день изменит многое в их семье, но никогда не думала, что будет ожидать его. Письмо из Хогвартса, которое когда-то она так жаждала получить для себя, теперь было её избавлением от племянника. В то утро она привычно разбудила его, громко прокричав через дверь: "Вставай, мальчишка!" - и спешно спустилась вниз, практически сбежав по лестнице.
   Племянник появился уже через несколько минут, хмуро и недовольно осмотрел кухню и перевёл взгляд на неё. Петунья поёжилась, ей показалось, будто глаза Герарда изменили свой цвет. Она глубоко вдохнула, прежде чем начать.
   - Мы должны с тобой поговорить.
   - Я вас слушаю, Петунья, - мальчик поощрительно, совершенно по-взрослому улыбнулся.
   - Дело в том... Я, - она не знала с чего начать, а потому продолжала комкать полотенце. - Ты будешь учиться в Хогвартсе.
   Лицо племянника осунулось, заострилось, а сам он, казалось, стал смертельно бледен, зелёные глаза вспыхнули, и тени внутри глаз дрогнули. Петунья судорожно вдохнула воздух и буквально вжалась в кухонную тумбу.
   - Я. НЕ. БУДУ. УЧИТЬСЯ. В. ХОГВВАРТСЕ.
   Высоко над головой Петуньи с треском лопнула лампочка, а Герард пошатнулся, сползая вниз по дверному косяку. Вот только буквально через минуту, ломаными, дёрганными движениями он поднялся.
   - Che cosa successo?
   Петунья не нашла в себе сил удивиться, только прижала одну ладонь к сердцу и съехала вниз на пол, потому что в начищенном до блеска чайнике отражался совсем не её племянник. Мальчик странно осмотрел собственные ладони, будто никогда до этого их не видел, неестественно плавно склонил голову на бок и на несколько минут прикрыл глаза, что раздражённо и в некоторой степени обречённо выдохнуть: "Чёртова маггла".
   Бросив раздражённый взгляд на собственное кривое отражение, он тяжко вздохнул. Отражение пошло рябью, ещё сильнее вытянулось, а потом полностью потеряло свою чёткость, чтобы медленно и неохотно появиться вновь. Отражение растрёпанного мальчика нервно с едва заметной задержкой повторило движение, дёрнув прядь волос.
   Недовольно скривившись, что на детском лице смотрелось несколько странно, мальчик ещё раз оглядел своё отражение, но к его сожалению сделать что-либо ещё он не мог. Не-маги не были способны заметить столь незначительную задержку и уж тем более они не были способны догадаться о причине подобного. Им не откуда было знать, что странное поведение отражения является одним из признаков одержимости. А маги... Английские маги слишком любили показывать свою исключительность, а потому всегда зачаровывали свои зеркала, хотя наверняка уже и не помнили, для чего зачаровывают зеркала.
   - Надеюсь, в Хогвартсе действительно нет обычных зеркал, - пробормотал мальчик, а потому будто бы к чему-то прислушался. - За сорок лет многое могло измениться.
   Возможно, его невидимый собеседник сказал что-то ещё, так как Герард уверенно кивнул и с явной неохотой подошёл ближе к Петуньи. Присев на корточки, он дотронулся до шеи, нащупывая пульс, и лишь после того, как убедился, что женщина живы, легко похлопал женщину по щёкам.
   - Очнитесь, Петунья, - не слишком-то дружелюбно сказал Герард, когда женщина поморщилась, приходя в себя.
   - Мальчишка, - прошипела она, но быстро замолчала, наткнувшись на насмешливый взгляд племянника.
   - Вы хотели поговорить со мной, - с плохо скрытой насмешкой напомнил он. - Или вы только хотели сообщить мне о том, что контракт на обучение в Хогвартсе уже подписан вами.
   Петунья молчала, внимательно смотрела на своего племянника, пытаясь понять, что ей кажется в нём неправильным, чужеродным, но не находило ничего. Ей было гораздо проще в очередной раз себя убедить, что ей показалось, что ничего не было. Петунья просто не могла принять магию в себя, поэтому так и осталась обычным человеком, не-магом.
   - Я ничего не подписывала, - убеждённо ответила она.
   - Или вы просто этого не помните, - с лёгкой улыбкой перебил её племянник, и то с какой уверенностью звучали его слова, заставили Петунью усомниться в собственной памяти.
   Улыбка на лице племянника была столь милой и невинной, что Петунью невольно передёрнуло от этого. Она ни на секунду не забывала, что перед ней монстр в обличье человека. Миссис Дурсль была готова признать, что даже дружки этого Поттера были более нормальными, чем её племянник. Возможно повисшее между ними молчание затянулось дольше, если бы не шум со второго этажа.
   - Вам помочь с завтраком, Петунья? - всё так же вежливо спросил её племянник, но она лишь неодобрительно посмотрела на него.
   Миссис Дурсль никогда не поручала племяннику готовку еды, хотя бы, потому что в прошлый раз они всё, разумеется, кроме самого Герарда, попали в больницу с пищевым отравлением. Она даже и подумать не могла, что можно испортить такое простое блюдо, но факт оставался фактом. Обычная яичница приобрела просто убойные свойства, хотя на вкус была восхитительна.
   - Скоро придёт почта, и я не хочу, чтобы Вернон или Дадли увидели твоё письмо.
   - Но разве за детьми не приходит преподаватель? - удивлено спросил Герард.
   - Сначала всегда приходит письмо с просьбой прислать им сову, - недовольно сказала Петунья. - Преподаватель приходит потом, будто эти ненормальные действительно верят, что кто-то отправит им сову.
   Герард прикрыл глаза, он то уж совершенно точно знал, кто отправляет с ответом сову, но просвещать об этом никого не спешил. Его забавляли действия Петуньи, которая до дрожи к коленях боялось его и вместе с этим безрассудно пыталась оградить своего мужа и сына от него.
   - Определённо Гриффиндор, - едва слышно прошептал он, а затем прикрыл глаза пытаясь понять причину магического выброса.
   Беспамятство настоящего Герарда, не доставляло духу, сейчас занявшего его тело особого удовольствия или радости. Тело слушалось плохо, а ещё эти чёртовы отражения, выдававшие суть вещей, а ещё чёртова защита от легилиментов, не подразумевала возможности ассоциировать себя-настоящего с собой-в-теле. Приходилось использовать магию, а в детском толком не окрепшем теле это было похоже на изощрённую пытку, слишком нежной и хрупкой была энергетика ребёнка. Кроме этого тела одержимых часто заживо гнили, что сильнее всего не нравилось духу, конечно, существовали проклятья и ритуалы решающие эту проблему, но их применение автоматически исключало даже призрачный шанс на воскрешение.
   Но всё же главной проблемой сейчас было ярое нежелание Герарда учиться в Хогвартсе. Дух не понимал причин подобного, мощный источник Магии должен был исправить урон, появившийся из-за одержимости. Но основной причиной, конечно, было не это, а банальная невозможность оплатить обучение в заграничной школе. Хогвартс был не лучшей школой, она не давала специализацию, как многие другие, но, как и все остальные магические школы, была совершенно бесплатна для своих граждан. Исключением из правила был только Дурмстранг, который не был приписан ни к одному государству, и именно поэтому считался одной из лучших магических школ, но обучение там было слишком дорогое, не каждый чистокровный маг мог позволить себе такие расходы, о магглорождённых речи даже не шло.
   - Доброе утро. Вернон, - насмешливо склонил голову он. - Дадли.
   Вернон что-то пробурчал себе под нос, а Дадли как всегда проигнорировал кузена. В присутствии Петуньи Дурсли предпочитали вести себя послушно и благовоспитанно, разумеется, они не разделяли, как они считали, заботу о Герарде, не принимая во внимание то, что маленький необученный маг может быть очень опасен. Проследив за тем, как Дадли аккуратно присаживается на стул, ведь очередное наказание от матери не прошло бесследно, Герард едва сдержал улыбку.
   Уверенно удерживая тарелки, к накрытому столу подошла Петунья. Стараясь лишний раз не смотреть на племянника, она поставила ещё пышущую паром еду, и совершенно спокойно села на своё место, лишь после этого семья приступила к завтраку. В семье Дурслей царил матриархат, которые за десять лет жизни уже не вызывал какого-либо удивления или раздражения. Разумеется, ни Петунья, ни Герард не подозревали о том, что желание миссис Дурсль оградить свою семью от племянника выльется в подобное.
   - Дорогая, - осторожно начал мистер Дурсль, обречённо разглядывая тушённые овощи на своей тарелки, к искреннему сожалению Вернона ожирение и повышенный холестерин не располагали его жену к жаренной или жирной пище, - как ты смотришь на то, чтобы съездить на выходные к Мардж?
   Петунья промолчала, чопорно протёрла губы салфеткой и внимательно посмотрела на Вернона.
   - Я не думаю, что это хорошая идея, Вернон. Мардж в очередной раз будет просить деньги, которые она никогда не возвращает, Вернон, - надавила Петунья. - И ты забываешь, что обучение в Чартерхаусе достаточно дорогое, а это одна из престижнейших школ в Суррее. А мы ведь желаем Дадлику самое лучшее, - убеждённо и в некоторой степени фанатично сказала она.
   Дальнейшее Герард предпочёл не слушать, хотя и отметил, что Вернон молча со всем соглашался. Дадли тоскливо посмотрел на родителей, он совершенно не хотел поступать в Чартерхаус.
   - А как же Гарри, мама?
   - Милый, школа Герарда уже оплачена.
   Дадли тяжело вздохнул, смиряясь с решением матери. С трудом запихнув в себя остатки завтрака, он дождался кивка Петуньи и поднялся из-за стола. Герард посмотрел ему в след, лично он бы отдал всё возможное за одну только возможность обучаться в Дурмстранге, но в магическом мире система грантов не практиковалась.
   - Я принесу почту, - вставая из-за стола, сказал Герард, который сидел лицом к окну и видел почтальона.
   - Спасибо, Герард, - сухо обронила Петунья, лишь по той причине, что не следовало давать мужу повода или даже намёка на истинной положение дел.
   Мальчик криво улыбнулся, но никто не заметил этого. Почта уже неопрятной стопкой лежала на коврике, среди кучи открыток, очередного письма Мардж, прятался толстый и плотный конверт. Изумрудными чернилами на нём было выведено:
  Mr. H. Potter, The Little Room, 4 Privet Drive, Little Whinging, Surrey.
  
  
  Глава 2
  
  Если бы кто-нибудь когда-нибудь спросил у Герарда, в какую магическую школу он хотел бы попасть, то он бы, не задумываясь, ответил, что в Дурмтсранг. Хотя конечно Герард не был поклонником школ-пансионатов, он вообще не слишком любил расставаться с семьёй, потому что тогда ему начинало казаться, будто вся его жизнь в Италии в окружении семьи лишь затянувшийся сон, а жизнь мальчика Гарри его реальность. Но в объятьях матери, пахнущей свободой и далёким севером, жизнь мальчика Гарри растворялась, покрывалась забавной дымкой и теряла цвета. И тогда после объятий матери в его жизнь врывались остальные: яркая и ядовитая Цирцея, молчаливый и хитрый Тамаш, наполненные щепоткой безумия тётя Рхозин и дядя Вилфрид, пропитанный чужой кровью и болью дедуля Георг, полная взбалмошного веселья бабуля Аврора. Разумеется, во всём этом было незримое присутствие его отца, который нёс с собой непередаваемое ощущение магии.
  В его семье не слишком любили говорить о магических школах, лишь изредка во время семейных посиделок в изумрудной гостиной мелькали странный, чужие названия, едва ли понятный шутки и имена. Колдотворец, Георгени, Вольфбург, Зенетти, Орфения и Слизерин. Ещё чаще впрочем, звучали чуждые, совершенно не латиноподобные заклятья, которые он с трудом понимал. Он надеялся, что однажды отправиться в Зенетти, одну из немногих магический школ не пансионатов, однако не сложилось. Он ехал учиться не в Георгени, которой уже давно не существует, не в Колдотворец или Слизерин, и уж точно не в Вольфбург. Заикаться же об Орфении даже не стоило, слишком странен и суров был отбор, а сама бабуля всячески отговаривала его от этой затеи, часто ссылаясь на каких-то магиков и их причуды. Однако Герард не отчаивался, всё ещё надеясь на домашнее обучение, ведь подобное в магических семьях практиковалось, нужно было только числиться за какой-то школой. Надежда Герарда остаться в кругу семьи рухнула в один момент, когда отец вызвал его в кабинет и тоном, не терпящим возражения, отправил его учиться в Хогвартс.
  Хогвартс.
  Эта школа преследовала его во снах о мальчике Гарри. И тем страшнее было понимание того, что в один далеко не прекрасный день он просто забудет о семье. Он страшился этого так сильно, что был уверен, ещё совсем чуть-чуть и жизнь мальчика Гарри заполнит его, лишив всяких крох счастья. А потому почти всю неделю до своего дня рождения он провёл в библиотеке, пытаясь отыскать нечто, что не дало бы ему забыть о семье.
  - Не замечал за тобой подобной тяги к знаниям, - заглядывая в хаотично раскрытые книги, сказал дядя Вилфрид, а это значило, что где-то по близости тётушка Рхозин.
  - Я просто кое-что ищу, - уклончиво ответил Герард, который никому не говорил о своих проблемах.
  - Ты мог бы просто спросить об этом у нас, а не волновать всю семью, - показываясь из-за стеллажа, сказала тётя. - Ведь ты не ешь, лишь спишь да изредка выходишь из библиотеки.
  - Это скорее теоритический вопрос, - неуверенно пробормотал Герард.
  Тётя и дядя были близнецами и приходились его матери сводными братом и сестрой, они оба выглядели как тёмные маги со стажем и искренне ненавидели некого Гриндевальда. Светловолосые, темноглазые они часто хмурились и тяжело из-под бровей смотрели на мир, столь же часто впрочем, их лица украшали улыбки, которые скорее походили на коварные ухмылки. Но в отличие от того же дяди тётя Рхозин имела непередаваемый шарм, возможно поэтому на её фоне дядя смотрелся особенно мрачно и угрожающе.
  - В теоретических вопросах мы мастера, - улыбчиво сказал дядя, что совершенно не вязалось с серьёзными выражением глаз.
  - Я хотел бы узнать, можно ли что-нибудь из реальности перенести в сон? Чисто теоретически, - поспешно добавил Герард.
  - Чисто теоретически нет, - продолжая улыбаться, ответила тётя. - Но вот практически...
  - Был один маг, кто приносил из снов, как он говорил, чудные вещицы. Сильнейшие артефакты, какие только на свете можно сыскать. Его прозвали именем страшным, именем ни о чем не говорящим.
  - Да вот беда, - подхватила рассказ Вилфрида тётя. - В один день все забыли о нём. Говорят, сгинул он в своих снах, а остальные маги, что трусливо боялись его силы, сожгли все, что было связано с ним.
  - Лишь один маг осмелился написать сказку о том, как он дарил людям дары. Да вот беда всё в ней переврал, он скрыл правду за ложью. Но никто так и не смог разгадать её истинный посыл.
   - Кто-то сказал, что собрав три последних дара, обретёт бессмертие, а другой его слова подхватил. Так началась кровавая история Даров Смерти.
  Герард не совсем понимал к чему это история, но он был уверен, что дядя и тётя никогда и ничего не говорят просто так, впрочем, подобное было присуще всей семье. Бабуля и дедуля называли это воспитанием, матушка - аналитикой, а сестра с Тамашом - умением разбираться в клятвах и интригах, отец же наверняка припомнил бы книги. Но все же нечто не давало ему покоя, ведь семья всегда давала ему подсказки, где искать ответы.
  - А как звали того мага?
  - Никто не знает, но он был одним из Певереллов.
   Остаток дня проходил в молчании, тётя и дядя скрылись в лабиринте семейной библиотеке, а сам Герард продолжил поиск так нужных ему заклятий. Ведь теперь он точно знал, что подобное возможно, но он вновь не принял во внимание тот факт, что подобные исследования даже не велись. Герарду всегда с трудом давалась способность видеть двойное дно и обращать внимание на малейшие нюансы. Возможно, именно поэтому он ещё ни разу не задавался вопросом о том, какая же у него фамилия.
   В какой-то момент, уже после того, как он в очередной раз отказался от ужина, убористый и мелкий почерк расплывётся перед глазами, а цокот каблуков набатом отдаётся в ушах. И Герарда обдаёт непередаваемым чувством свежести и запахом полевых цветов. Он сонно щуриться и лениво оборачивается назад, догадываясь, кого увидит перед собой. В размытом пятне едва ли можно узнать матушку, но эта она, в мягком и тусклом свете она наверняка улыбается, протягивая ему знакомый конверт с изумрудными чернилами. Однако взять письмо в руки он не успевает, мир рушиться, кружиться и растворяется, оставляя только тихий шёпот: "Так будет лучше".
   Мир собирается воедино неправильно, гротескно в омерзительно обычную гостиную на Прайвет-драйв, врывается голосами семейства Дурслей и жутким скребущим чувством в груди. Герард захлёбывается, задыхается и вместе с тем надсадно кашляет.
   - Герард? - осторожно спрашивает Петунья и её слегка визгливый голос разрывает повисшую в гостиной тишину. - Всё в порядке?
   Но Герард молчал, не желая что-либо говорить. Петунья же привычно сделала вид, что всё происходящее в порядке вещей, хотя конечно страх сковывал её, заставлял трястись и сжимать кулаки, молясь чтобы ничего не случилось. Её племянник медленно повернул голову и с восковой улыбкой на лице посмотрел на неё.
   - Всё в порядке, Петунья, - ложь Герарда неприятно липнет к телу, мешает двигаться и дышать, но отец всегда говорил ему, что стоит добавить магии в голос и люди за тобой пойдут.
   Семейство Дурслей ломанным, неестественным движением кивает на его слова и продолжает обедать, не замечая, что еда чаще падает на колени и пол. Герарду на них наплевать, он не считает их родней. Дурсли для Герарда лишь надоедливый непрекращающийся сон.
   - Я буду у себя, Петунья, - предупреждает Герард, в эти минуты он как никогда похож на своего отца.
   Его маленькая комната на Прайвет-драйв скорее напоминает старинную, медленно разрушающуюся крепость. Стены, впитавшие в себя его магию, почти что искрились, готовые в любой момент рухнуть. Обои в очередной раз посерели и отклеились от стен, а оконная рама так и вовсе почти превратилась в труху. Сколько себя помнил Герард, его магия всегда была несколько более разрушительной и разлагающей чем ей полагалось. Во всяком случае, во снах о мальчике Гарри, потому что там, в реальности, его магия другая.
   Собрав всю свою волю в кулак, Герард направил неоформленный, но наполненный желанием сгусток магии вокруг себя. И комната неохотно стала обновляться, обои поползли вверх, краска вновь наполнялась цветом. Но подобное магическое обновление никогда не продерживалось долго, Герард был уверен, что уже утром магия рассеяться, и всё состариться ещё сильнее, чем было.
   Однако лечь в кровать, ему было не суждено. Послышался частый цокот каблуков, это Петунья поднималась на второй этаж, и через несколько минут в дверь боязливо постучали. Герард скривился, недовольно и в некоторой степени зло посмотрел на дверь.
   - К тебе пришли, - тихим шёпотом начала Петунья. - Я не хочу, чтобы Дадлик и Вернон видели кого-то из этих ненормальных.
   - Уже иду.
   - Поторопись, мальчишка.
   Однако прежде чем встать с кровати Герард скривился в детской гримасе, пытаясь сдержать слёзы. Никому и даже себе Герард не признавался, что во снах о мальчике Гарри он испытывает ужас и боль, слишком силён был страх забыть свою семью. Однако показывать кому-либо своё состояние он не был намерен, потому что перед Герардом всегда был пример. Он знал, что истинные маги никогда не показывают чужим своих чувств.
   Появившись на лестнице, Герард сразу заметил незнакомую женщину. В старинной одежде и остроконечной шляпе, она смотрелась совершенно несуразно в доме Дурслей. Высокая, будто высушенная она строго смотрел на мир, лишь посмотрев на Герарда в её взгляде, что-то смягчилось, быстро сменившись опасением.
   - Мистер Поттер, - чопорно начала она. - Меня зовут профессор МакГонагалл, и я пришла сюда, чтобы сопроводить вас на Косую аллею.
   Герард молча кивнул и спешно спустился вниз, где профессор придирчиво осмотрела его самого. Одетый в темно-коричневые брюки и белую рубашку с коротким рукавом, Герард ощущал себя комфортно и уютно, хотя профессору явно не понравился его наряд.
   - Держитесь крепче, мистер Поттер, - нарушила неловкую тишину профессор и протянула руку.
   В следующую минуту мир смазался, закрутился и выплюнул его в какой-то грязной подворотне. Дыхание Герарда спёрло, сам он был не в силах устоять на ногах, а потому рухнул на грязный бетон. В голове что-то с глухим щелчком щёлкнуло, и Герарда на несколько минут оглушил гул знакомых голосов, но уже в следующую минуту всё прекратилось.
   -Мистер Поттер?
   - Все в порядке, профессор.
   Стоило им только выйти из переулка, как они попали на оживлённую улицу. Профессор уверенно вела его прямо, а затем они упёрлись в ничем неприметную дверь, которую Герард при всём своём желание не заметил бы, если бы профессор не остановилась прямо перед ней.
   - Пришли, - сказала профессор. - "Дырявый котел". Известное местечко.
  Это был крошечный невзрачный бар. Проходящие мимо люди на бар не смотрели. Их взгляды скользили с большого книжного магазина на магазин компакт-дисков, а бар, находившийся между этими магазинами, они, похоже, вовсе не замечали.
  Для известного местечка бар был слишком темным и обшарпанным, а ещё пыльным. В углу сидели несколько пожилых женщин и пили вино из маленьких стаканчиков, одна из них курила длинную трубку. Маленький человечек в цилиндре разговаривал со старым лысым барменом, похожим на нахмурившийся грецкий орех.
  - Провожаете первокурсников, профессор МакГонагалл?
  - Да, Том, - ответила профессор и толкнула Герарда вперёд.
  - Боже милостивый, - произнес бармен, пристально глядя на Гарри. - Это... Неужели это...
  В "Дырявом котле" воцарилась тишина.
  - Благослови мою душу, - прошептал старый бармен. - Гарри Поттер... какая честь!
  Он поспешно вышел из-за стойки, подбежал к Гарри и схватил его за руку. В глазах бармена стояли слезы.
  - Добро пожаловать домой, мистер Поттер. Добро пожаловать домой.
  Гарри не знал, что сказать. Все смотрели на него. Старуха сосала свою трубку, не замечая, что та погасла. Хагрид сиял.
  Вдруг разом заскрипели отодвигаемые стулья, и следующий момент Гарри уже обменивался рукопожатиями со всеми посетителями "Дырявого котла".
  - Дорис Крокфорд, мистер Поттер. Не могу поверить, что наконец встретилась с вами.
  - Большая честь, мистер Поттер, большая честь.
  - Всегда хотела пожать вашу руку... Я вся дрожу.
  - Я счастлив, мистер Поттер, даже не могу передать, насколько я счастлив. Меня зовут Дингл, Дедалус Дингл.
  Гарри продолжал пожимать руки. Дорис Крокфорд подошла к нему во второй раз, а потом и в третий.
  Вперед выступил бледный молодой человек, он очень нервничал, у него даже дергалось одно веко.
  - Профессор Квиррелл! Мистер Поттер, профессор Квиррелл - один из твоих будущих преподавателей.
  - П-п-поттер! - произнес, заикаясь, профессор Квиррелл и схватил Гарри за руку. - Н-не могу п-пе-редать, насколько я п-польщен встречей с вами.
  - Какой раздел магии вы преподаете, профессор Квиррелл?
  - Защита от Т-т-темных искусств, - пробормотал Квиррелл с таким видом, словно ему не нравилось то, что он сказал. - Н-не то чтобы вам это было н-нужно, верно, П-п-поттер? - Профессор нервно рассмеялся. - Как я п-понимаю, вы решили п-при-обрести все н-необходимое для школы? А мне н-нуж-на новая к-книга о вампирах.
  Вид у него был такой, будто его пугала сама мысль о вампирах.
  Но остальные не желали мириться с тем, что Квиррелл безраздельно завладел вниманием Гарри. Прошло еще минут десять, прежде чем профессор суровым взглядом оборвала начинающийся гвалт.
  - Пора идти... нам надо еще кучу всего купить. Идёмте, мистер Поттер.
  Дорис Крокфорд напоследок опять пожала Гарри руку. Профессор вывела его из бара в маленький двор, со всех сторон окруженный стенами. Здесь не было ничего, кроме мусорной урны и нескольких сорняков.
  - Три вверх... два в сторону, а теперь отойдите, мистер Поттер.
  Профессор трижды коснулся стены зонтом.
  Кирпич, до которого он дотронулся, задрожал, потом задергался, в середине у него появилась маленькая дырка, которая быстро начала расти. Через секунду перед ними была арка, достаточно большая, чтобы сквозь нее могли пройти. За аркой начиналась мощенная булыжником извилистая улица.
  - Добро пожаловать в Косой переулок, мистер Поттер.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"