Слившись с перепуганной толпой, я без труда выбралась из ресторана. Ресторанный зал располагался в верхнем этаже здания и, покидая опасное место, испуганные посетители торопились к лифтам. Помятые и изрядно потрёпанные, надо сказать, посетители. Девушка, что оказалась в лифте рядом со мной, плакала в три ручья, прижимая к груди красивые туфли со сломанным каблуком. В который раз я порадовалась своей предусмотрительности и иже c ней несгибаемому пофигизму. Чтобы вышло, если бы я повелась на обидно снисходительные взгляды Вольдо и надела платье? Сейчас бы злилась путаясь в тряпках и ломая ноги на каблуках.А так только тем бедолагам, кто ненароком со мной столкнулся, худо стало (на ощупь-то я как камешек, обёрнутый в ткань).
Основная масса посетителей ресторана разбрелась по номерам. Но, а я, примкнув к кучке истинных паникёров, спустилась в холл и затем покинула стены отеля.
Чем руководствовался господин Ли попросив вызвать пожар и как он там справляется, мне без интереса. Хотя, признаю, ситуация вышла мне на руку. Решение пришло мгновенно, как только я заметила парней в чёрном. Они выглядели точными клонами резвой четвёрки из аэропорта. С той лишь интересной особенностью, что теперь я увидела и предводителя.
Кто они? И зачем пытаются меня поймать? Вот те вопросы, которые я собиралась задать Вольдо. Так как ответы сами настырно лезли пред мои светлые глазки, интуиция советовала познакомиться с ними поближе (а собственной интуиции я доверяла превыше всего).
***
Ночной Сеул встретил меня неоновыми огнями витрин, радугой вывесок с чёрными костяшками иероглифов, чистой, умытой после дождя мостовой и ещё едва уловимым, присущим только ему, запахом.
Каждый город имеет свой запах. Париж пахнет сыром, красным вином и устрицами. Лондон чистым бельём, а в старой части городадо сих пор не выветрился пиратский дух рома. Ароматы Ташкента - грецкие орехи, апельсины и специи. Чем пахнет Сеул?К благоуханию цветущей сливы и зелённой листвы примешивался стойкий запах кимчи, по простому квашеной капусты. Кимчи в Сеуле продают и подают везде. Для корейца рис и кимчи неразлучная парочка или скорей триада,ибо в капусте перец в неимоверном количестве. Круглый год свежие фрукты, а они капусту солят. Ау, где логика? У нас, понимаю - при Петре I вельможи ананасы солили в бочках, или в Советском Союзе во времена дефицита арбузы заготавливали на зиму трёхлитровыми банками.
Однако, спустя некоторое время блужданий по улицам Сеула, национальная любовь к кимчи стала для меня более-менее понятной. Квашеная капуста, как известно, недурная закуска к спиртному. А корейцы-то оказались не дураки выпить: пьяных, разного возраста и пола, на улицах было предостаточно. Правда, вели они себя на редкость скромно, тихо брели куда-то под защитой пьяного бога или спали на тротуарах, лавочках, а кое-кто даже стоя, как лошадь, прислонившись к фонарному столбу. На выпивох никто не обращал внимания. Так что и я со своей початой бутылкой спиртного была сама обыденность. На благо была и моя субтильная фигура в стране худощавых, низкорослых людей.
Разумеется, бутылку с вином я прихватила со стола не случайно. Мой малолетний корейский джинн сейчас находился в ней. Всё просто, Вольдо запретил токкэби появляться в ресторане, а я лишь доброжелательно указала на то, что неподобающим видом он привлечёт внимание. Бесёнок оказался сообразительным и пошел за нами невидимо.К сожалению, как всякий бес он был неравнодушен к спиртному, улучив возможность, Румаль забрался в бутылку. Меня это слегка тревожило. Всё-таки первое угощение и сразу спиртное. Как он там? Не укачало? К тому же, вино медленно, но убывало, и очертания Румаля становились явными.
Наконец мне удалось найти безлюдный переулок и без долгих церемоний вытряхнуть бесёнка из бутылки. Встряхнувшись как собачонка, токкэбис щенячьей преданностью уставился на меня. Вино пошло ему на пользу, неприятный землистый оттенок кожи исчез и он стал ещё симпатичней. Впечатление портила только пресловутая футболка.
- Надо купить тебе одежду. Но у нас почти нет денег, сумка осталась в номере (да, да, как всякий дракон я предпочитаю наличные, карта тоже была, но, кажется, я её посеяла в толпе).
- Токкэби могут приманивать вещи.
- Приманивать? Неужели - телепортация?!
-Да, но только то, что уже есть.
- Копперфильд ты мой дорогой! Моя сумка, давай её сюда!
- Я не могу.
- Ты только что сказал, что можешь. Тяжёлая для тебя? Тогда хоть кошелёк.
- Не могу! - бесёнок стыдливо понурился, - У меня нет дубинки.
- Какой такой дубинки?
- У каждого токкэби есть дубинка. Для того чтобы драться и приманивать вещи.
- А твоя где? Почему у тебя нет?
- Потому что прежде я должен подраться с другим токкэби и отобрать у него его дубинку!
- Да, это проблема, - задумчиво потеребила я мочку уха. И где найти этого другого, со столь нужной для нас дубинкой? А по-другому, никак?
- Никак, - сурово отрезал бесёнок.
Ай, ай, такой маленький, а уже такой консервативный, никакой гибкости мышления. Со всем уважениям к местным традициям, но всё-таки деньги нужны. Придётся помочь.
На Румаля я накинула морок - короткие штанишки, тапочки. Футболку оставила настоящую, только по размеру подогнала. Всё в одном цвете, максимально простое - в мороке я не сильна. Ещё на себя, куда ни шло, но тратить силу на другого тяжеловато. Делиться - против драконьей природы. Изменять внешность, кстати, тоже и более того, неэтично. Отец за это наказывал Дана. Он один из всего нашего семейства был в этом мастак, ко всему Дану нравилось, по его выражению "наводить тень на плетень". Он и меня научил, втихаря. Пригодилось вот.
Мы с Румалем вышли на оживлённую улицу. На каждом шагу попадались местные фаст-фуды - забегаловки на колёсах, походные кухоньки крытые тентом. Там жарилось, варилось, пеклось. Пахло неплохо. Мой отравленный перцем и рисом желудок взмолился.
- Есть хочется. Это съедобно? - подойдя ближе к одной из таких кухонек и с сомнением разглядывая шашлычки с аккуратными кусочками "какого-то мяса, чем-то там обильно политым", обратилась я к Румалю.
-Таккочхи!
- До того как стать таккочхи, это был кто?
-Курица. Очень вкусно, остренько.
Н-да. Я с уважением отношусь к курятине, но против острого соуса.
- А что-то менее жгучее?
- Тогда может омук?
- А это какой зверь?
-Минтай. Высушенная рыба смешанная с овощным фаршем и мукой, запечённая на шпажке.
- Понятно. Встреча моего желудка с "просто мясо или рыба с солью" откладывается на неопределённое время.
Я купила один рыбный шашлычок и не торопясь, но с должным аппетитом стала есть.
- А мне?! - не выдержал Румаль.
- Денег хватило только на один, - мирно пояснила я, не делая попытки поделиться.
Мальчишка обиженным ежиком пыхтел рядом.
-Вкусно. Последний кусочек остался. Жаль, что ты так и не попробуешь.
Даже я с моим драконьим зрением не успела уследить за движением цепких пальцев. Жадно давясь бесёнок проглотил еду. Ну до чего способный мальчуган.
- Подойдёт? Вместо дубинки - крепкая и острая.
- Палочка омук?
- Да, но ты отобрал еёу меня, - с нажимом на последнее слово произнесла я.
Бесёнок, всё ещё не понимающе, таращил на меня узкие глазёнки.
- Своровать у дракона. Подумай, какойтоккэби может этим похвастаться?
Румаль просиял. Не успела я и глазом моргнуть, как в его ручонках появилось или как он выражается приманилось по куриному шашлычку.
Может мне стоит задуматься о карьере наставницы для юных бесов? Как не крути, а пить и воровать, с моей помощью, токкэби научился практически одновременно. Сомнительные достижения, но один жирный плюс присутствовал -Румаль создал волшебную вещь.
Вещей волшебных самих по себе не бывает. Волшебством их наделяет первый хозяин. И в этом должны участвовать изрядная доля наивности, львиная доля веры и малая толика безысходности. Так объяснял мне отец, когда читал сказки. Драконьи сказки отличаются от людских, это скорей былички.
Шапку-невидимку создал воришка. У бедолаги просто не было другого выхода, когда его застукали. Одёжка на нём была дранная, ноги босы, всего богатства только отцовский треух. Вот он и взмолился: Помоги,батя, избежать смерти лютой, пусть меня не увидят! И сработало - персональная шапка-невидимка!
Или другой вариант шапки - бездонная. Её создатель был рабом, над которым жестоко посмеялся хозяин.
-Ты спас моё добро и вот тебе справедливая награда, свобода твоя и твоей семьи. Бери столько денег, сколько в эту шапку войдёт.
Раб понимает, что тех денег, которые можно сложить в шапчонку не хватит даже для собственного выкупа. Надо было очень разозлиться для того, чтобы вышла бездонная шапка. Получилась на самом деле страшная вещь - настоящая чёрная дыра, туда не только золото, целые миры можно упрятать.
Но у всякой волшебной вещи есть одна особенность. Поскольку в её создании участвует истинно горячее желание - два в одном быть не может. Поэтому, дракон - волшебное существо (а у меня всё чудесное: кровь, кости, шкура) сам создавать волшебные вещи не может. К тому же, наивный дракон - это нонсенс. А при создании волшебной вещи простодушие - основное.
И вот тут, наблюдая за абсолютно счастливым бесёнком, поглощавшим третий таккочхи, меня стали терзать смутные сомнения. Я хотела вернуть сумку с деньгами, а вот токкэби нет. Его желание было проще - он хотел есть.
- Хватит хомячить! Верни мою сумку.
Румаль, наскоро прожевав, согласно кивнул и легонько взмахнул палочкой. Ничего не произошло.
-Попробуй ещё.
Румаль энергично замахал палочкой. Следующие полчаса бесёнок испробовал различные варианты - взмахи, вращения, помешивания (словно поварёшкой в котле) по часовой и против часовой стрелки. Ни сказать что с нулевым результатом. Одинокая карамелька шлёпнулась к нашим ногам. Я узнала её, давным-давно она завалилась за подкладку моей сумки, избежав счастливой участи своих подруг, и только волшебная палочка смогла отыскать её.
- Бесполезно. Эта палочка телепортирует только еду.
- Ух, ты! Я могу в любой момент поесть таккочхи, омук?