Моздор Сергей Владимирович : другие произведения.

Осознанность

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Всю жизнь человек идет к осознанности. Счастлив, кто пришел к ней в юности.


Сергей Моздор

Сборник стихов

  
  
  
  
  
  
  
  
  

0x01 graphic

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

2017

  
  
  
  
   Содержание
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Куда ветра эпохи нас несут?
  
   ***
   Осколки жизни. Вы не сметены,
   рядком лежите, холодом сверкая.
   В какое слово вас сложить должны,
   чтоб сердце снова отогреть у Кая?
   А может то не слово - просто пазл
   и горестей и радостей забытых,
   что в горле оставляли жесткий спазм,
   что радостью прошли в сердцах открытых?
   Я вам несу их, дел моих отчет,
   быть может, в чем-то скучных, мелковатых.
   За все нам жизнь в конце предъявит счет -
   кому зарплату, а кому расплату...
   Давай посмотрим, жизнь, и помолчим.
   Все, что осталось, доживем в согласье.
   Остаться человеком - лучший чин.
   и лучшее прикрытье от ненастья.
   Ненастья бурь, измен и нищеты,
   ненастья клеветы, разлук и злобы
   боев ушедших, где бывал "на ты"
   на полушаг от гибели, но, чтобы
   в последний взгляд улыбку сохранить,
   в последний стон прощенье всем вложивши.
   Пусть жизни оборвется нить.
   Но Жизнь сама все будет длиться, длиться!
  
   2010
  
  
   Осознанность
   (венок сонетов)
  
   1.
Осознанность - опора на Земле!
Нужна опора в каждом продвиженье.
Да что движенье - в каждом напряженье,
когда в горящих углях - как в золе.
Куда ветра эпохи нас несут?
Кого опять кумиром под хоралы
на броневик, трибуну, пьедесталы
толпой возбужденной вознесут?

Когда толпе дается суд вершить,
кого ей низвергать и возносить,
эпоха воспитает ли героя?

Спроси потом, кто прав, кто виноват,
когда кумиров низвергают в Ад.
Осознанность! - Что есть сие такое?

2. 
Осознанность! - Что что есть сие такое? -
Четыре круга по спирали к ней.
Начни с себя. И до скончанья дней,
во-первых, мысль держите под контролем.
Не спящей, но обдуманной не втрое,
а впятеро; и негатив - изгнать,
чтобы не смог движенью помешать.
И встань за Жизнь, как встал Ахилл на Трою.

И, во-вторых, всегда лучистым будь, 
когда в беседе споры затянуть
твой визави захочет. Что такое

задумал он? Понявши, что - гляди,
сдержи эмоции - спокойно спор веди.
Как мысль сдержать в полете и покое?

3.
Как мысль сдержать в полете и покое?
Четыре уровня придется мне пройти,
чтобы в Осознанность сознанье привести.
И в мир войти СВОИМ путем - не строем.
Я должен разобраться в суете,
в хитросплетеньях повседневной мути,
в метаниях моей душевной ртути,
в мечтах, мечтаниях, а значит - и в судьбе.

Осознанность помочь всегда сумеет
понять, кто здесь нас любит, кто - имеет,
словами сладкими поработив себе.

Халявы лохотрон переломить -
то акт Прозрения в исканьях совершить.
И как мечты не загасить в золе?

4.
И как мечты не загасить в золе?
Жар не доступен жалкой головешке.
"Круг силы" - тренажер. - Создай, не мешкай,-
и тренируй мозги, как мышцы - дар Земле!
"Но разве не погибли тьмы и тьмы,
на эшафот ступая горделиво?
А те, чья власть, лишь ржали вслед глумливо?" -
Но не сгибались шеи и Умы.

Я встал на Путь! Я посох взял Сознанья,
и участь - медленное созреванье.
И бесконечен мой пунктир пути.

Мой Путь - спиралью вверх, а не по кругу.
С друзьями будем помогать друг другу.
Четыре уровня спиралью нам пройти.

5.
Четыре уровня спиралью нам пройти.
Четыре уровня. - "Всего четыре?
Да ты наивен, как сверчок в сортире:
чем будешь заниматься на пути?
Чиновничество - скол масонских лож:
"на дядю" будешь гнуться за копейки,- 
не путь интеллигентной неумейки.
А в бизнес и не суйся: пропадешь.

И только разорений жди с десяток.
И обдерешься от плечей до пяток.
И будешь плакать о не достиженьи

того, что размечтался получить.
Мне, право, даже грех тебя учить".
Как словом пакостным не оскорбить движенье?

6.
Как словом пакостным не оскорбить движенье?
Ты знаешь ли, из слов слагая мысль,
которая должна стремиться ввысь,
что слово мерзкое - родитель отторженья?
Ты знаешь силу слов - будь осторожен!
отбрось к чертям и негатив, и злость,
с чем в жизни повстречаться довелось, -
к высокой Цели не дойдешь, стреножен.

С твоим энергетическим ката,
в чем спрятаны и мощь, и красота,
к Осознанности воли продвиженье.                                         

И что тогда нам сможет помешать
с друзьями в ногу ярко прошагать
к свободе творчества, БОГАТСТВА достиженью?

7.
К свободе творчества, БОГАТСТВА достиженью
как продираться сквозь кустарник лжи,
болото равнодушья, лес вражды,
своей судьбой, собой пренебреженья?
Сначала игнорируют тебя, 
затем с издевкой над тобой смеются,
затем с тобою борются и бьются.
И лишь потом сдадутся, как теля.

Будь счастлив, будь с друзьями, не дичась,
осознанным в желаньях здесь, сейчас.
Будь смелым и решительным в пути!

Ведь ты сумел к успеху путь построить,
сознанье, как виолончель, настроить -
как мыслью визави в свою войти?

8.
"Как мыслью визави в свою войти?
Ты кто - прямой потомок Ванги? КИО?
А, может, Мессинг? Что еще за диво  
читать чужие мысли, перейти
через барьер? Природой создан он!"
- Да смысл весь в том, чтоб разговор увидеть
глазами визави. Себя усилить
осознанностью взглядов ДВУХ сторон.

Один мотив - СЛИЯНЬЯ интересов.
Слияние без препирательств, стрессов.
И просто, как в ментальном караоке.

На третьем уровне, сознанием руля,
рисуй на схеме четкий путь рубля:
кто движет денег и судеб потоки.

9.
Кто движет денег и судеб потоки?
Кто личной прихоти настроив камертон,
доверчивых ввергает с сладкий сон,
и поощряет мерзкие пороки?
"Подсунув лохотронов барабан,
перенаправим денежный поток,
покажем процветанья близкий срок.
Народ - что овцы, нужен лишь баран".
                                     
Нет, к их посулам равнодушны мы.
наевшись перестройки кутерьмы.
Барьеры славы и Успеха, ох, высоки!

Но, больно падая, вставай, иди опять,
чтоб, время не теряя, тех сыскать,
кто знает перемен всю суть и сроки.

10.
Кто знает перемен всю суть и сроки, 
те не допустят для себя обвал.
Ведь Знанья получая, он отдал
все заблужденья, как отходы в стоки. 
Как их найти, в ком силы велики, 
успешных, позитивных, в ком века
собрали мудрость. - "Мудрость чудака?" -
Да хоть кого ты мне приволоки.

Как в анекдоте, "чукча не читатель",
за сотню книг нашлепал нам издатель;
их, коучей, зовущих к счастью, сонм. 
                                  
Как деньги привлекать, тебя научат, 
как тренингами подсознанье мучить, - 
как мне увидеть, кто здесь в чем силен?

11.
Как мне увидеть, кто здесь в чем силен.
"Учись, учись, но практика важнее.
Успех придет лишь с практикою, с нею".
Познанием внезапно окрылен,

подняться над Землею ты сумей -
Осознанности высшая ступенька,
откуда жизнь проста, как летка-енька,
забытый танец юности твоей.

Всем знаньем о процессах овладей,
что происходит на Земле твоей,
и выше. - Высшее сознанье поколений.

Я выхожу, как на последний бой,
взяв Веру и Осознанность с собой.
"Я - есмь!" - с набором страхов и сомнений.

12.
"Я - есмь!" - с набором страхов и сомнений.
"Я -есмь!" Родившийся таким, как есть.
Но в лепете: "Пришел к вам гений" - весть 
и обещание взорвать редуты мнений!
Как вы стремились это обломать!
Как вам хотелось под себя подстроить,
мыслишками своими перестроить,
и тем подобие свое создать.

Струю пуская в стянутый подгузник,
я бунтовал, что к вам пришел не узник, 
что я родился - злой, пахучий гений.

Что не случится тягостный итог:
сорокалетия перешагнуть порог
с жирком чужих, обвислых, дряблых мнений. 

13.
"С жирком чужих, обвислых, дряблых мнений... " -
Как ты самоуверен, милый друг!
Ведь ты не первый, кто покинет круг,
чтобы с толпой - до гаснущих мгновений.
Иди, как все идут - и будешь прав.
И кто тебя, мой милый друг, осудит?
Соседа локоть жар твой лишь остудит.
Да, жизнь - не место для таких забав".

Но я отброшу вой тоскливых мнений
и жалких о прощении молений -
мы побеждаем в прениях сторон!                                     

Нам суд людской в движенье не помеха.
Критерий - только уровень Успеха. -
Вот путь к Осознанности. Труден он. 

14.
Вот путь к Осознанности. Труден он. 
Всем, что дает Осознанность, владея,
от подсознанья получу Идею,
которая для всех - далекий сон.
Но для меня та сверх идея - Цель,
И план ее достичь вполне реален.
Пусть даже тот дойдет, кто гениален,
а остальные держат путь на мель.

Реально то, чем озадачишь массы.
Покинувши лежалые матрасы,
вослед тебе сорвутся тьмы и тьмы.

И вот уже границы не помеха,
Что крепче жизнерадостного смеха?
И станем Победителями мы.

15 Магистрал

Осознанность - опора на Земле!
Осознанность? Что есть сие такое? -
Как мысль сдержать в движенье и покое?
   И как мечты не утопить в золе?

Четыре уровня спиралью нам пройти.
Как словом пакостным не оскорбить движенья
к свободе творчества, богатства достиженью?
Как мыслью визави в свою войти?

Кто движет денег и судеб потоки,
Кто знает перемен всю суть и сроки? 
Как мне увидеть, кто здесь в чем силен?

"Я - есмь!" - с набором страхов и сомнений,
Как жир содрать чужих, приросших мнений? -
Вот путь к Осознанности. Труден он. 

2017
  
   Аппассионата
   (тетраптих)
  
   "Жизнь уйдет. Не надейся, что счастье на небе.
   На Земле твоя радость. На грешной Земле.
   Через боль, через смерть и заботы о хлебе -
   верь мечте. Только знай, что она на Земле.
   Нищий проклятый, роюсь в словесном мусоре.
   Здесь фальшивое слово - вдвойне диссонанс.
   Как отчетлива жизнь в микроскопе музыки.
   Как огромна с вершины Аппассионат!
   Эти звуки нахлынут, и выплеснешь горлом,
   "убивающей" строчкой, что пел Пастернак,
   мысли сердца, что, пестая, нес через годы,
   сквозь пустыни и льды, в кабинетных стенах.
   И когда, разуверясь в мыслях и чувствах,
   лист исчирканный бросишь, устав от идей,
   отпускают жестокие спазмы искусства
   и три слова чеканятся: "Вера в людей".
  
   1.
   "Вера в людей" О, фатальность сорваться
   в ущелье, о скалы - с паренья!
   (Ничтожеству очень удобно скрываться
   за широкий подол презренья.)
   ...Ошибки, потери, разбитые мненья.
   Рыдают и морщатся в фактиках веских.
   А жизнь - как картина могучего гения -
   смотрите! - Сорвите лишь пыль занавески.
   Счастливые: мне ваше горе волочь,
   как ношу поэта, не ждущего вечность.
   Не сетую. _ Юным ушедши в ночь,
   оставлю одно: пусть живет Человечность!
  
   2.
   Уходит детство сразу, не раздумывая,
   бездарно и безжалостно осмеянное.
   В тумане скроется, разутое,
   в мечтах о подвигах и смелости.
   Вот только что дурачился, как маленький.
   Орал на стадионе: "Трупы все!"
   Пел с грустью "До свиданья, мальчики!",
   не думая о взрослости и трудности.
   Вот только что острил с девчонкой в маечке,
   не карте путал Бельгию и Данию...
   Жизнь оглушает, и не вскрикнешь: "Мамочка!"
   мальчишкою в мальчишеских страданиях.
   Тоску кидаешь в грохот уличный,
   а он дурманит, злой дервиш.
   И кто-то кривогубо умничает,
   что жизнь - пространственный фетиш.
   Но сквозь охаиванье залпом -
   вдруг стариковское, как мудрость,-
   о жизни, что уйдет внезапно...
   И снова поиски и трудность.
  
   3.
   Начнется - и потоки мыслей
   разбудит...
   Конфликт честолюбивых высей
   и места в буднях.
   "Начертан" путь или наверчен,
   что толку:
   Посуетясь, займешь под вечер
   родную полку.
   И в памяти опять возникнет
   знакомый образ -
   огонь свечи далекой, зимней -
   всей жизни абрис.
   ...Уж прогорела половина.
   еще немного...
   Горячей каплей стеарина
   течет дорога.
   И, точно вспышкой мгновенной,
   вдруг озарится:
   ты сам, твоя любовь и вера,
   твои страницы.
   И видишь явственно гиганта
   своей грезы
   ничтожно мелким интриганом
   в надменной позе.
   И сразу армией разбитой
   бежит тщеславье.
   Как у разбитого корыта,
   сидишь, слабый.
   А кто-то сильный и воспетый
   тревожно
   лохмотья пыльных комплиментов
   сдирает с кожей.
   А для кого-то вновь обманы
   как клирос.
   И кто-то падает в диваны:
   "Где справедливость?"
  
   4.
   Свиданья с откровеньем коротки.
   Но как мгновенья их весомы!
   Исчирканные спичек коробки,
   два профиля. И все. И слово.
   О гнусность откровения тишком,
   о подлость той о людях тризны,
   когда нашептывается тишком
  
   скабрезный анекдот о жизни.
   О флиртик слов и пьяный миг,
   застольная застойная беседа,
   и фикус, как огромный фиг,
   исподтишка глядит в лицо соседу.
   Как мало их, и как они нужны...
   Пусть длится откровенье вечно!
   "Не-жди, не-жди, не-жди, не-жди,-
   отстукивает тихо такт сердечный.
   А помнишь, помнишь, как менялся ритм,
   как учащенно и доверчиво ты билось,
   когда с людьми, в ком простота царит,
   я говорил, с вершины спеси снизясь?
   ...Далекие, вдруг мне, как алтарю,
   приблизившись на миг, на исповеди как бы,
   вдруг открывали сокровенное. Им это стих дарю -
   поклон за боль и простоту той правды.
   О, этих откровений свет!
   ...Шипя, пластика тихо кружит.
   И мир уходит в лунный свет,
   простой и четкий. И без кружев
  
   Перестройка.
   Исторический пазл
                
   А. Кузмичеву, 
   актеру и однокашнику

              *
Ну что, Санек, вступаем в новый акт?
Мы сцену жизни прожили - не сценку.
И кем бы ни был ты, герой иль фат,
финал уж близок. - Получи оценку!
Оценку делу, власти, доброты,
 любви оценку и  детей успехов.
Бежал опасности, бывал ли с ней "на ты",
сберег ли честь, не сохранив доспехов? 
И спросит Он: "А где ты был, Андрей,
когда вдруг стало зыбко все и тряско?" ?
"Я грешник был. Я в бурю пас свиней.
И их не спас. И сам пришел к фиаско".
Давать оценку - старости пароль.
Как плач и смех - два атрибута детства.
Ну, что, актер, сыграем ЭТУ роль,
Где жизнь - сценарий незабытых действий?

1. Вместо введения (размышления у закрытого Мавзолея)
  
   "Кремлевской стены не хватит на всех.
   Среди кандидатов жестокий отсев...
   Гремит над кремлевской стеною салют
   и залпы стоящим вопрос задают:
   "Так где эта грань между теми и теми -
   кто в землю, кто в стену, кто просто в забвенье?"
   ...Кто б ни был, и сколько б не дали зарплату,
   на сердце уставшее нету заплаты.
   И станут у гроба, кто знал, кто любил.
   Ты горечью сердце иль злобой налил?
   Какие букеты и речи и слезы?
   А, может, сценарий заранее роздан -
   грустить для порядка, скорбеть для порядка.
   И тут разнарядка? И тут разнарядка!
   Кремлевской стены не хватит на всех.
   И молча взирает она не на "тех".
   Кто движет весы при заслуг ранжировке?
   Ты в жизни - как в краткой командировке.
   Успеть бы все сделать, усвоить уроки -
   все сроки и планы, планы и сроки.
   Все надо, все должен, как хлыст по лицу.
   Приказы, указы...
   А что подлецу?
   Ты жизнь проломил своей кровью, трудом,
   а он - от рожденья на взлете крутом
   на деде, на папе, на маме, жене,-
   надежнее нету у жизни стержней.
   Ну, что ж - тебе выбор. Бесплатный билет.
   Ты проклят, любим ли, заслуженный дед?
   Как власти достиг ты, кем был ты властям?
   Чем славен твой путь? - Тем, что шел по костям?
   И душно тебе ли от слов хрипотца:
   "Ты - сын подлеца и отец подлеца!"
   Кремлевские звезды во тьме розовеют...
   Как славно, что мало у нас Мавзолеев!
   Но в красной стене от табличек рябит
   от Леней и Мишей, от Фролов, Никит.
   И лень разглядеть нам за ГУМа стеной,
   кто дважды, кто трижды, пятижды Герой...
  
   Кремлевские звезды опять розовеют.
   Кого завтра вынесут из Мавзолея?
   Кому в свое время исчезнуть невмочь
   из энциклопедий навеки и прочь?!"
  
      -- Бригантина бригадного подряда (70-80-е)

    Нас столько уж штормов изрядно потрепали,
    и столько уж надежд разбились в пух и прах.
    И вот на корабле, чей вид давно печален
    идем сквозь ночь и мрак. И горечь на губах.
    По гроб нам не забыть вербовщиков портовых.
    Мы знаем наизусть, берут нас теплых как.
    Мы спинами прошли обман маршрутов новых.
    И старым - грош цена. И мир - сплошной бардак.
    Бездумный, тусклый смех увял на полубаке.
    Лишь ветер бьет в борта и бури злой оскал.
    В нас начали дряхлеть к работе вкус и к драке.
    Сквозь долгий скучный рейс никто не "просыхал".
    Наш корабельный поп мастак про жизнь судачить.
    Он смел, как все попы, он горд, как Высший суд.
    С десяток лет назад с таким бы дело "начать",
    да крысы все бегут, да волны все несут...
    ...Как шел девятый вал, ликуя и тревожа!
    По шлюпкам ли спастись, когда такой накал!
    А рулевой проспал, уткнувшись медной рожей
    в скрипящий и опять заклинивший штурвал.
    В борт бил за валом вал. Шторм не давал отсрочки.
    Где боцман, что готов трясти всех, впавших в транс?
    Кто скажет: "Пацаны, хана дырявой бочке.
    Остались - засосет. Плывем - еще есть шанс.
   Пусть скарб давно пропит, по лавкам разнесенный,
украден такелаж и колокол молчит,?
нам выпало спасать корабль обреченный,
до берега дойти сквозь шторм в сплошной ночи".
Мы знаем цену слов, вкус счастья и печали.
У шторма все равны, и, без чинов в чинах,
мы за борт штурманов спокойно провожали,-
кто вспомнит их теперь, исчезнувших в волнах?
Казалось - не спастись, не выплыть из обломков,
разбитых в пух и прах злым штормом кораблей.
Да ждет ли берег нас, непреданных потомков
отправивших нас в путь полушальных идей?
Вот берег - и волна о скалы бьет сурово.
И вся защита - гвоздь дырявых башмаков.
Но встретят нас в порту красотки острым словом, 
и стекла зазвенят портовых кабаков!

2. Себестоимость перестройки (1985-1991)

Сколько стоит слово правды
вовремя и вслух?
Что с трибуны слушать рады, 
реже - среди двух?
За которую платили
жизнью и судьбой.
За которую ходили
с цепью и сумой.
Сладко слышать обличенья
(лучше - про других).
Еще слаще - отреченья
сильных и больших.
Все равно, кого молотят,
лишь бы ? наповал.
Меньше "литовской" мороки:
вот ведь как поддал!
По могилам, по могилам - 
вытоптать газон.
Всех, кому вчера кадили,
все портреты - вон!
Набирает смелость силу.
Каждый "часа ждал".
Знал Вавилова могилу.
С Володькой выпивал.
Перестройка - время бойких.;
Отменили шмон.
Пирожки и часо-койки.
В куртках - синтепон.
Скинь запреты и вериги, 
делай жизнь, не пьян.
Мудрый, скромный и великий.
(Как Аганбегян).
Перестройка любит стойких.?
Тяжек правд урок.
Эти - стаей. Эти - стайкой.
Этот - одинок.
"Накануне юбилея -
И вот так не в масть!"
"Правду слушать не умеем. ; 
В ересь просто впасть".
"До сенсаций все мы падки".
"Под собою ? стул?!"
Сколько стоит слово правды
вовремя и вслух?
Сбились в кучу Пети, Даши.
Как в сезон вокзал.
Дальше. Дальше? Дальше! ? Дальше...
Кто бы подсказал....

3. Движущие силы революции, или монологи на баррикаде у "Баррикадной" (1993)

- "Да, я такой. Я очень мало пью.
И мало ем. Не злоупотребляю салом.
И я любил подарки к Октябрю.
Да, я такой. Но жизнь меня достала".

- "Да, я такой: готовый морды бить.
И перед съездом много выдать стали.
А после смены очень много пить,
на все забить, но и меня достали".

- "Я - "цеховик". - Настали наши дни.
А столько лет нас путами держали.
Теперь сосите "Ну-ка, отними"!
Но все равно "обидно за державу".
Я знаю, будет пот и кровь. А то!
Но мы пришли, и значит - остаемся.
И тащим флаг российский метров 100, -
мы выстоим: за собственность мы бьемся".

 "А я - студент. Мне все равно, куда,
но только не истматы-диаматы.
Студенты с революцией всегда.
И больше всех их жжет огонь расплаты".

"А я - интеллигент. Ну, как сказать?
Из этой самой гребаной прослойки,
готовой вновь поверить, всех обнять.
И снова ... оказаться у помойки".

"Я - Ростропович. Где виолончель?-
Спросите у Галины. Не тащить же!
Я, братцы, помню пражский тот апрель
и знаю, что творилось там, в Париже.
Я - скептик. Оттепели были и прошли.
Быть может, планку эту вы повысите.
Задача здесь простая: не спошли,
как в перестроечном ободранном паблисити.
Да, первою Россия бьет в набат.
А вслед за ней пойдут другие строем.
Дай, парень, подержу твой автомат.
Сосни, сынок: ждет утро боевое".

"А я - чиновник. Нет, туда я - пас.
Из окон я с усмешкой наблюдаю.
Такое уже было. И не раз.  
Что будет в этот раз - себе лишь нагадаю.
Дурак я, что ли, чтобы так потеть?!
Таскать, намокнув, бочки и панели.
Я знаю правило: здесь главное - успеть,
когда опять начнут делить портфели.
Я все уж просчитал, я знаю наперед
этапы эйфории и расплаты.
Сейчас дурные лезут наперед,
ложась под танки на асфальт щербытый.
Пусть поорут, помашут, попоют.
Пусть "дед" на танке свой указ озвучит.
А вот когда про главное начнут, -
свое возьму. Я знаю. Я - везучий.
Смешны мне победители на час.
Победа их - оргазм от их поллюций.
Лишь МЫ умеем быть ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС.
МЫ - победители всех революций!"

...Они пришли, и он на них смотрел.
Смотрел он до, во время, да и после.
И похороны видел, и расстрел...
Да что ему: веками крепли кости.

4. Перестроечные сонеты (почти венок) 
4.1.
Когда вагоны сходят с рельсов,
чредой слетая под откос,
и боль незавершенных рейсов
сливается в потоки слез,-
как здесь не преклонить колени,
как душу режет труб мотив!

...А если целых поколений
Летит с моста локомотив?!

И в том есть гения печать -
Маршруты новые начать.
Так двигайся СВОИМ маршрутом.
Пусть новой раны шрамы вздуты,
пусть прошлое не застит даль:
ведь линия судьбы - СПИРАЛЬ.
4.2.
Ведь линия судьбы - СПИРАЛЬ.
  
Все написали мемуары.
И каждый оказался враль, 
как будто им грозили нары.
Окститесь: вам давался шанс.
Ах, да, Чернобыль, кризис, транс.
Хохлы, прибалты (вот уроды!)
свободы требуют, свободы!
Сменилось время: Сумгаит,
Баку и Вильнюс - все горит!
Как удержать наш Вавилон, 
когда трещит со всех сторон!
Да, у времен трагична связь:
история - еще и ГРЯЗЬ.
4.3.
История - еще и грязь.
И Горбачев, идя по трапу,
Как будто даже чуть боясь,
не к плахе шёл, и не к этапу,
а в грязь.
Фороса мученик, пока
почти как Лир (но чуть пожиже),
он шел. Охранник чуть пониже,
многозначительно АК
держал в руке.  Жена и внучка
сошли вослед. Как фарс дремучий,
была та сцена. Но уже
на встрече не было оваций:
в России СМЕНА ДЕКОРАЦИЙ.
И для тебя - "непрохонже".
4.4
Непрохонже, непрохонже...
Ты -  как  актриса в неглиже,
тебе - на выход из обоймы.
И переклеивать обои
не стоит в доме, где пожар.
"Героев" ЖЕРТВАМ дать - не милость:
страна с тобой уже простилась,
ты - ОТРАБОТАННЫЙ ТОВАР.
Привычно вышел на трибуну,
как бы в лукьяновскую думу,
но здесь давно другой главарь,
и не заткнешь его, как в старь.
Ты лег истории под нож,
хоть знаешь подлость ЭТИХ рож.
4.5
Хоть знаешь подлость этих рож,
да толку что? - Ты растранжирил
кредит на власть. Растиражирил
одно и то ж, одно и то ж.
Когда нет ДЕЛА на кону,
то "ускоренье", "перестройка" -
пустая в словаре прослойка,
как ускоритель на дому.
Создай свой фонд и успокойся.
В архивах лучше уж поройся.
Да, у истории законы
жестоки, четки, как жгуты.
И трупы все ее зловонны.
И тропы все ее КРУТЫ.

4.6.
И тропы ВСЕ ее круты.
Хозяин новый энергичен.
Он статен, рослый. И - ЭПИЧЕН.
И с тактикой боев "на ты".
Скала на рельсах в коммунизм.
Но РКП - не вся отчизна.
И вот миазмы новой жизни:
свой волчий лик капитализм
являет очень характерно.
Чикаго будто и Палермо.
Разборки. Как нарыв - Чечня, 
как будто власть уже ничья.
Он пил, старел. И вот опять
историю пустили вспять.

4.7.
Историю пустили вспять.
Актерам новым тут играть.
Тут дочка денег захотела,
Чубайса, вроде бы, пригрела.
"Да кто их, на хрен, разберет!" -
устало материл народ.
С цепи, что ль, сорвалась Россия?
В коробках доллары носили.
И прокуроров странный ряд 
сгорел на бабах весь подряд.
Премьеры строились гуськом:
ПРЕЕМНИКА смотрины в том.
Фу, хоть последний угодил
и всех в сортире замочил.

   5. Высоцкая перестройка (ремейк)

- "Ой, Вань, гляди, опять трансляция.
К чертям уборку и обед!
С тобой мы дома в разных фракциях.
И не ворчи, как старый дед.
Ты вдумайся, ну, правда, Вань,
У коммуняк-то дело дрянь:
Прижал их Ельцин, эту рвань.
Жить будем, Вань!"

- "Опять твой Ельцин кормит сказками.
На деле же - "куплю-продам".
Вон по мосту дубасят касками,
а надо бы - по головам!
Наш холодильник, точно, Зин,
пустой, как ближний магазин.
В аптеке даже нафтизин
не купишь, Зин".

- "Намучится он с этой Думою.
Одну Горячеву возьми.
Ну, как с соседкой нашей Дунею
на кухне у плиты возни.
Ну, а Руцкой, такой шакал,
так президенту налажал,
что будет драка и скандал.
Банк "Имперал"!

- "Опять не выдали зарплату нам. 
И от Чубайса только шиш.
Я за Руцкого с Хасбулатовым.
А ты о Ельцине твердишь.
А Ельцин-то ты знаешь, Зин,
опять на Думе был "в дрезин".
Ведь это ж президент разинь,-
твой выбор, Зин!"

- Ты будешь творог обезжиренный?
Не хочешь? - Супу вон налей.
Ну что нашел ты в этом Жирике? -
Нахал, шпана, к тому ж еврей.
Ведь это ж просто страшно, Вань,
Придет он к власти - дело дрянь,
и будет тебе инь и янь,
сбежищь в Тайвань".

- "Послушай, Зин, не трогай Жирика:
ну, кто еще у нас речист?
К тому ж ни плеши нет, ни чирика.
  - русская. Отец - юрист.
А у твоих - ну что за дар:
пойми, что говорит Гайдар!
А у Чубайса гонорар?!
Репертуар!
  
   6. "Бородино" новой России (1993). Ремейк

                         "Я не знаю, зачем и кому это нужно,
                              Кто послал их на смерть не дрожащей рукой,
                              Только так беспощадно, так зло и не нужно
                              Опустили их в Вечный Покой...."
                           
                                              А.Вертинский                                    

"Скажи-ка, дед,- нажравшись ханки
наш "Белый дом" долбили танки?
И кто стрелять велел?
Ведь ты тогда служил в ОМОНе,
когда сидел Борис на троне,
а Черномырдин на "Газпроме",
вершитель славных дел". 

..."Недалеко от "Панорамы"
Был тот спектакль народной драмы,
Москвы "Бородино".
Кутузов сдал Москву без бою,
горящей и почти пустою,
А мы... Мы бились в лоб с толпою,
А это - не кино.

В 91-м (чтоб народу
дать поиграть чуть-чуть  в свободу)
приватизацию, уроды,
решили насаждать.
И как пошли кругом откаты,
да межусобицы раскаты,
так клейким словом "дерьмократы"
народ стал власти звать.

Что? Ельцин - демократ? - Генсеком
он был бы в масть головосеком
(простить просил не зря).
Конечно, водочка, да дети,
да окружение, как сети. 
апофеоз - 93-й, 
начало октября.

"Прочь шоковую терапию!" -
А там уж все пораспилили -
всё знали наперед.
Вползли наверх такие хваты.
А защищать их мы, солдаты,
политики,  да адвокаты,
да журналистский сброд.

Друзьям, родным и одноклашкам
с казны отсыпать ложку "кашки"
и маслицем сдобрить - 
"Скорей, скорей", - мы поспешаем!
А тут какой-то съезд мешает,
судьбу импичмента решает. -
"В капусту порубить!"

Болит душа от наших акций
Где в 90-х нам смеяться?
Забыть бы все, забыть...
Как мы обманутых лупили
и скольких до смерти забили.
А после барахло делили -
во веки не простить.

Зачем пошел в ОМОН? - Работы
давно уж не было. Заботы,
долги, плати врачу....
А тут - и обмундированье,
и даже воинское званье.
А как работе той названье,
уж лучше умолчу.

Но мы не думали ни разу,
что кровью пахнет текст указа,
и главный аргумент
в тех непарламентских дебатах
не Ельцин и не Хасбулатов,
а танки, БТР, солдаты
и полупьяный мент.

В кольцо был взят Совет Верховный,
Как приказал тогда Верховный.
И сшибки все сильней...
И прорвалось все в воскресенье.

...Сияло солнце в день осенний,
но было нам не до веселья....
- Чтоб кончить сказ - налей.

Прорвались демонстранты к Дому, 
что пострадали от ОМОНА,
(Жестокости маразм!)
Тут выстрелы - в толпе упали.
То с крыши мэрии стреляли.
И демонстранты ее "взяли".
Вот был энтузиазм!

 "Вперед, на Кремль!"  (и без дебатов),-
орал придурок Хасбулатов.
И Макашов, как бы комбатом,  
на телецентр позвал.
На совести у этих шишек
кровь демонстрантов и мальчишек,
да мало ли у телевышки
скосило наповал.

Про Белый Дом нам врали втрое.
"Там собралось всё Приднестровье,
ракеты, снайпера.
И только ждут, чтобы прорваться,
с Кремлем, конечно, рассчитаться.
Как против них обороняться
не ясно ни черта".

И все расправы только ждали,
"Красно-коричневые твари! -
Добить! Добить! Добить!
Добить их!" - многие вопили.
Да, перед штурмом нам налили,-
А как иначе мы б решили 
В свой, СВОЙ народ палить?

Был день проклятый - понедельник.
Я с этой сворой стал подельник.
Что есть, внучок, то есть.
"Живых не брать! Кто сдох - в сортиры"! ;
Так приказали командиры
(пообещали им квартиры
и денег, что не счесть).

Новороссийская в том доблесть,
сменить на баблосы и совесть,
и воинскую честь.
Ведь Абрамович с Дерипаской
должны жиреть, и без опаски,
Лужков про стройки петь нам сказки,;
да всех не перечесть.

Держали долго нас, как пешек,
у БТРов, БМПшек.
Готовили прорыв.
А как из танков саданули,
Как засвистели наши пули,
Вперед, как зомби, мы рванули,
присягу позабыв.

Узнали все тогда немало,
Что значит русский наш удалый,
ПРИКОРМЛЕННЫЙ ОМОН.
А чтобы злее наступали,
в нас снайпера свои ж стреляли.
И злость и страх нас подгоняли
вперед со всех сторон.

Кто шел "за Ельцина?!"  За бабки,
(Нам обещали: "Взятки - гладки"),
за доллары-рубли.
А те, с косичками, и рады.
Изрешетили баррикады.
(А после как плясали, гады
на русской на крови...)

Когда в тебя не свищут пули,
бежать вперед не страшно, фули,
ворвались на раз-два.
А распаляясь, не разбирали,
уж скольких там мы расстреляли
и скольких баб там распластали
мы, пьяные с утра. 

В 91-м жертвы были, 
трех пацанов похоронили,
кортеж как у царей.
И пол Москвы прошло с Манежной,
зачёл Горбач Указ поспешный,
просил прощенья Ельцин: "Грешен",- 
у ихних матерей.

А этих, правды захотевших,
на верхних этажах сгоревших,
кого ОМОН  казнил,
осаду перенёсших, голод
и ежедневный смерти холод,
тех, кто был честен, смел и молод,
кто, где похоронил?!

... Прошло немало лет, и только
похмелье после перестройки
все не пройдет, внучок.
Лишь коммуняки всякой масти,
не все, но в депутатской массе,
ужилися и с этой властью. 
Лишь дали бы значок.

Бородино - не наше время,
Но как-то вспомнилось по теме. -
Герои ведь - кто смел?
Но понавесили "Героев"
тем, кто сражалися с толпою
в одностороннем этом бое,
в позорный тот расстрел.

Минуй, внучок, вас те напасти ;
быть палачом народной власти,
прикормленным быть псом.
А мне, даст Бог, позор простится,
как воевал тогда в столице.
(Мне ночью снятся эти лица...)
Давай, внук, помянём".

7. Бенефис перестройки

"Ну что же, пора диссидентствовать снова
                все с тем же зажравшимся быдлом в борьбе.
                Нам нехотя дали свободочку слова,
                свободу не слушать оставив себе".
                         Евг. Евтушенко

Вот и прошел смешной калейдоскоп 
мистерий-буф и пафосных событий.
Летим куда-то вниз, не чуя строп.
не ожидая радостных событий.
Россия раком встала на дыбы
и подняла такую муть и пену!
И вот осело все. Разбили лбы,
мусоля прежнее, бараном глядя в стену.
Здесь "Мы", здесь - "Наши", там скинхедов строй.
Остервенение на юных лицах.
Фанатов драки, бас-гитары вой.
Свобода воровать и материться.
Свободу вновь найти и потерять
так просто, как попить чайку под вечер.
Национальное, наверное, сажать
себе нахлебников на шею и на плечи.
Как нас кружит истории метель!
И Пугачев не выведет по-свойски.
Удел наш - камарилий карусель -
заменим питерскими ставропольских!
   ...На недострой бригады недотеп
смешно потребовать: "Платите неустойку".
Так мы профукали под горбачевский треп
свой тест на профпригодность - перестройку.
Казалось бы, маршрут непроходим.
Но мы прошли веселым, пьяным строем.
Зачем? -  Разрушить все, что создадим:
мы после перестроим и ускорим.
Спасибо Ельцину - закрыл сплошной партком.
"Берите власти, сколько унесете". 
Нажрались до изжоги. Что потом? -
"семья", Чечня и взрывы в самолете.
Периоды нахапанья остры.
История - убийством нераскрытым. 
На каждом кладбище - фамильный ряд "братвы",
страна же - у разбитого корыта.
Чиновничьи поместья и дворцы.
А рядом голод, харканьем чахотки.
Кто здесь ответчики и кто истцы - 
не совместишь. Как "Челси" и Чукотку.
Россия-мать, великая душа!
Что сделали с тобою обормоты!
Герои новые в экране мельтешат.
Их сленг - "доходы", "биржи", "обороты".
"Кто хочет миллион?", "Кому джэк-пот? - 
Дрязнящее бабло чужой удачи.
Ну, не сегодня - завтра повезет,
но повезет, - так просто стать богаче!
Ушли все новости о жизни и труде.
Предмет теперь - бандиты и разборки.
И вас подробно ознакомят, где
взорвали, взяли банк, заложника в Нью-Йорке.
...Быть может, мы и вправду, старики,
и не понять нам мира ассигнаций?
"Аншлаг", кругом "Аншлаг"! 
Но, жизни топляки,
лежат бомжи в решетках вентиляций.
   *****
"Была ли битва, славный мой Балу,
или делили власть, а нас надули? 
Кто мы - лакеи на дурном балу
или по-прежнему - российской жизни кули?
А, может, так: юродствуй, наслаждайся,
схвативши в драке хоть какой-то кус,
лоснящимся от наглости Чубайсом,
улыбкой лидера про утонувший "Курск"?
Или, как прежде, строй скупой уют?
Ну да, наш сад отцвел и соловьи отпели.
И нашим девочкам романсы не поют 
и внуки их ушли из колыбели.
К чертям, к чертям! Что Боровицкий холм!
У каждого свои вершины и высоты.
Кто жаждет власти, а кому-то в лом.
А кто-то мёд по капле цедит в соты.
Страницы дел спокойно пролистав,
не ожидая лжи сановной речи,
взойдем на наш последний пьедестал,
надежно опершись на дружеские плечи.
Вот они, рядом. Радостно душе!
Юрист, асушник,  металлург, учитель.
Здесь физик, медсестра и бывший атташе,
Здесь химик и актер, поэт, строитель.
Ну, что ж, наш пьедестал - надежное плечо
друзей, которыми со школьных лет согреты.
И "аннушки" - трамваи горячо99999999999
пантографами салютнут во след нам.
Ну что с того, что с болями "на ты",
что забываем имена, названья. 
И уж не пахнут свадьбами цветы. -
Их аромат о грусти и прощанье.
Вся наша жизнь - и сцена и панель.
Все дело в том, кем был ты в самой сути.
Вот так и меряем мы в наш апрель
свои дела, свершения и судьбы.
Достались мини-роли нам? - Не крест:
сыграть, ВЛОЖИВШИСЬ надо, не растратив.
И чей-то в "Бесприданнице" арест
и цирковой еврей-администратор.
А первых сериалов серий сто,
когда внушал Горячеву-повесе:
"Как батя говорил, пятерку ни за что
не вкатят. - Ни за что, уж точно, - десять".
Капустник нашей жизни от души
давай, актер, в охотку отыграем.
Нам ближе этот жанр. Что? "Спинку почеши?" -
Давай сюда, смешней чтоб и реальней.
Ну, а в конце... В конце мне слово дай.
Спектакль наш, как и жизнь вся, быстротечен. ?
Вот зал затих - играет тихо Гайдн.
Уходят музыканты. Гаснут свечи.

1997- март 2015.
И вся жизнь
  
   Из цикла "Быть или не быть"
  
   1. Монолог в метро
  
   "Смешнее нет - быть дилетантом.
   Болтать о всем на весь вагон.
   Сидеть, держа у полки с Кантом
   глубокомысленный фасон.
   Науки курс хитро усвоить,
  
   навесить блеклый "поплавок".
   В кармане фиги ловко строить,
   а вместо доставать платок.
   С апломбом женщине случайной
   дарить цветы за поцелуй.
   С врагами баловаться чаем,
   а в драке быть лишь ... пацаном.
   Беда, коль кто-нибудь посмеет
   кидаться камнем в островок. -
   Хула и куценький по смерти
   через неделю некролог.
   Но веселитесь, дилетанты!
   Платите взносы в месяц раз.
   Медали или аксельбанты
   навесьте, в славе вознесясь!"
   "Что все молчишь? Следующая - наша"
  
   1966
  
  
   2.
   Не страшно быть румяным чудаком
   и тихо улыбаться горизонтам.
   Разинуть рот, внимая, кто о чем,
   что, где и как сказал не очень зорко.
   Стоять за кофточкой. И видеть жизни смысл
   в том, чтобы жить негромко, не помпезно.
   Малаховка - мечта, а не Марсель.
   И на ночь пить кефир, раз то полезно.
   Не сташно быть, а страшно процветать,
   быть центром и глашатаем Вселенной.
   И в дурости надменной и нетленной
   дышать, давить, глумиться и сиять.
   1968
  
   3.
   Чем больше познаешь, тем меньше знаешь,
   и что-то очень близкое теряешь.
   Покой и успокоенность. Остаток
   того, что было - крепость, как достаток...
  
   Того, что позволяло меньше думать,
   вникать и чувствовать под грузом сумок,
   обязанностей мелких и понятных,
   привычных, как обед и сон, попятных
   извечных отступлений и сомнений
   от слов, мечтаний, неприятностей и мнений.
   И ужасаешься, когда проникнет в печень
   укол познанья - мир непостоянен, бесконечен.
   И в той кибернетической машине
   ворочаешься в... суете мышиной.
   И вдруг все то, чем дорожил, что пестал,
   Тебе осветит ИСТИННОЕ МЕСТО.
   И все - как скульптор молотком!.. Осколки
   спокойно выметя, замрешь у книжной полки.
   И это - жизнь.
  
   15 сентября 1968
  
  
   ***
   Пусть я уйду, не понявший, не понятый,
   оставив ошибки, слезы и боль,
   любивший урывками, славой не поднятый,
   бездарно сыгравший бездарную роль,
   пусть мое сердце порцией мизерной
   пойдет с молотка, уцененный товар,
   и кто-то остротами торг этот вызвенит,
   вовсю каламбуря со словом "дар",
   пусть их в анкетах, в надуманных графах,
   где "мера известности", "имя", "тираж",
   "нет" лишь проставят, ахай - не ахай,-
   не прошепелявлю, что счастье - мираж.
   Ноги изранят камни жизни,
   солнце, лаская, выжжет глаза -
   не остановят меня, положившего
   надежду и песню в поблекший рюкзак.
   Жизнь нас кидает то в космос, то в шахты,
   уча, наставляя, кляня и любя...
   А вы, уродцы, можете шамкать
   на чужую любовь, на людей, на себя!
  
   1963
  
   ***
   И вот вручат тебе мандат,
   как позднее прозренье,
   что ты - обычный кандидат
   на прах и на забвенье.
   а амбразуру лег солдат.
   В бою его спасенье?
   Но вновь: ты просто кандидат
   на прах и на забвенье.
   По бездорожью нас гостить
   раскидывает осень.
   Не обижайся, не грусти:
   ответ мой ветер носит.
   Но если ветер не донес,
   и сникла без ответа,-
   прости меня: я - тоже гость
   в краю, где много света...
   1964
  
   Эхо войны
  
   Три такта "Прощания славянки"
  
   1.
   "Не надоело праздновать Победу
   и клеить на стекло "Спасибо деду" ?
   Ведь вся Европа в этот день скорбит,
   и лишь о Томми-победителе твердит?"
   Европе что же праздновать, когда
   сдавались через сутки города.
   Неделя-полторы, и ты - вассал.
   Сдавались, как скопцы, по одному.
   Вот этим вспоминать им ту войну?
   За что твой дед, Европа, жизнь отдал?
   Не очень-то комфортно говорить,
   бордели немцам как пришлось открыть,
   как кто-то капиталы наживал,
   промышленность настроив на войну,
   не разорил чтоб Гитлер всю страну
   и на Советы свою мощь погнал.
   И как де Голль их доставал со дна
   с ошметками фашистского говна.
   Подпольем лишь, "Нормандией"-полком
   прикрыта подлость власти, но - потом.
   С подпольем лишь боролись оккупанты.
   Но страх у них остался с этих дней.
   Так, может, оттого и толерантны
   к насильникам сестер и дочерей?!
   И ты заткнись, проштатский блюдолиз:
   комиссионкой пахнувший ленд-лиз
   оплачен кровью - актуальный нал.
   И тот солдат, Европу что спасал,
   согласье на рейхстаге написал.
   И оттого чужда вам наша гордость,
   и оттого все не возьмете в толк,
   ЧТО привлекает массы год от года
   с портретами идти в "Бессмертный полк".
   То лики не доживших до Победы,
   (погибли, умерли от ран), но здесь они:
   идут колонной молодые деды,
   отцы и матери, живые, в наши дни.
  
   2.
   Жирком покрылись правнуки Побед.
   И в перестройку сгинул звездный дед,
   награды чьи, значки, медалей пук
   у Бранденбургских в 90-х продал внук.
   И как за деда подленький реванш
   гайдаровские внуки вгрызлись в транш.
   Что деды отстояли в той войне,
   все распродали той же немчуре,
   Внучата разбежавшихся в кусты
   хватали жадно жирные куски.
   А ветеранов (Гиммлеру под стать)
   скоты направили помойки разгребать.
   И чтобы это как-то оправдать,
   историков прикормленная рать
   все грязное белье пошло шмонать:
   "А знаете, вот здесь погибла тьма,
   давайте разберемся, чья вина".
   "А здесь не 28, это миф, ?
   двум сотням приказал стоять комдив".
   Под венедиктовских оракулов злой смех,
   кто, желчью исходя, порочат тех,
   кому должны бы руки целовать,
   глумится местных реваншистов рать.
   Да, миллионы жизнь свою отдавших.
   Да, не вернулись родины сыны.
   Но суд вершить не детям проигравших
   свой бой и с той, и с этой стороны!
   Но есть еще поганее, чем вши -
   жалеющие: немцы не пришли.
   Сосиски и "Баварское" тогда
   от пуза пили б эти господа.
   Пусть пояснят, кто знает, что к чему:
   "вернихтургскриг" готовилась ему.
   И он бы не сосиски с пивом жрал,
   а в лагере траву бы собирал
   скелетом изможденным и без сил
   не пива и сосисок - хлеб просил.
   Вам надоело слушать песни те?
   У вас душа стремится к красоте?
   Кто против сытости, достатка и тепла!
   Но евшим из солдатского котла,
   кому вкуснее этой каши нет,
   помолимся на их ушедший свет.
  
   3.
   Мы несемся серой скучной стаей
чуть лениво брешем, кто о ком.
И поочередно выбираем
тех, кто посерее, вожаком.
От движенья рябь в глазах недвижных.
Осмотреться - скучно, тяжко, лень.
Нам комфортно: напрягать ли жилы,
если вписан в эту дребедень. 
Что нас ждет? Не видя друг за  другом,
тупо мчимся, будто крест несем.
Незаметно нам, что мчим... по кругу,
что флажками круто обнесен.
Мы - лошадки странной карусели, 
вделанные крепко в этот круг,
русские и те, что обрусели.
Слабые и те, кто, вроде, крут.
Мы несемся, от пурги не ежась.
Только наш девиз - "авось", "кабы".
Цыкнут - и сжимаемся, скукошась.
Подзудят - и встали на дыбы!
Сами на глаза надвинув шоры,
записались в это ремесло.
Дядя в звездно-полосатых шортах
крутит карусели колесо.
А вокруг, как петухи на шконке,
в позе благостной "Кому почем?"
маслят "либерасты" шестеренки,
что сварганили Керенский - Горбачев.
Будто правда пьянь и дармоеды;
не уйти от круговой тюрьмы.
"Сталин!" "Сталин!" - так шептали деды.
"Ель-цин! Ель-цин!- наорались мы.
Сколько длиться этой карусели?
Шестеренки  шею не сотрут.
Наши внуки платят за веселье.
Правнуки - пропьют? Воссоздадут?
   2017
  
   ***
   Мы в детстве ели мало сахару.
   Понятно: ведь была война.
   И отразилось это самое
   на силе нашего ума...
  
   Дурак начнет острить дешевенько:
   "Ну, сказанул. Ну, и поэт!" -
   Живите счастливо, покойники:
   не ваш потомки сыщут след.
   Нам не знакомы муки голода.
   Родились мы в конце войны.
   И вскормлены руками города,
   чтоб говорить: "Мы из Москвы".
   И этот город нас воспитывал.
   И улиц этих аромат
   и я с другими вместе впитывал,
   здесь познавая "сопромат".
   М плохо, очень плохо начали.
   Мы знали лирикою мат.
   И слово "мать" нам было мачехой,
   сменяясь новым смыслом"...мать".
   Мы смаковали пошлость. Язвою
   для сердца стала нам кровать.
   Похабною житейской дрязгою
   нас жизнь учили познавать
   Сентиментальные потоки,
   что вслед за рюмкою лились,
   играть умели нервом тонким,
   тихонько стягивая вниз.
   Нас не учили - поучали.
   И часть шло насмарку школьное.
   "Вы слишком много получали.
   И слишком мало вам все стоило.
   Мы подрастали и менялись.
   Мы все сильнее и сложней.
   И недовольство в нас металось,
   как пламя, только посильней.
   Но корешки зелено-желтые,
   оранжевые корешки
   вливались в мозг по глаза желобу
   и принимались дрянь крошить.
   В нас вырастая из-под спуда
   истасканных и грязных фраз,
   наш юный, колкий, злой рассудок
   нас обновлял, морально тряс.
   Но боль - тоски симптом угрюмый,
   как видно, где-то не учли.
   Не раз нам обрывали думы:
   "Ты меньше думай, ты - учи".
   Мы - раненое поколение.
   Врачам работы много с нами.
   Не тем, которые с калеками
   годами трудятся и месяцами. -
   Для нас нужны врачи другие.
   Ну, поколение, держись!
   Наркоза нет, так чтоб не выли:
   профессор опытнейший - жизнь.
  
   1960
  
  
   Любовь - поэма о жизни
  
   ***
   О, как легко с любовью спутать
   случайность, зов крови, мечты!
   сквозь призму грусти очень смутно
   любви виднеются черты.
   ...Ей смотрят вслед. Момент привычный!
   Я сам когда-то, арлекин,
   кумира видел, как обычно
   в снах детских видят блеск витрин.
   Вчера еще, тоской гонимый,
   стенал и плакал, звал, любил.
   Сегодня мимо, снова мимо
   прошла - я не остановил.
   А эта? Эта мне все клялась
   объятьем нежным, зовом губ.
   Но тем надежнее вбивались
   обиды костыли в прощанья сруб.
   И в се забыто. все далеко...
   Как редко нежность мы храним!
   Лишь дождь стучится в сумрак окон,
   как страсти полный пилигрим.
   И боль разлук терпеть не в силах,
   иль одиночества боясь,
   себе солгав, в объятья милых
   чужих сдаемся, не борясь.
   И фиговым листком достатка
   прикрыв стыдливо чувства фальшь,
   исправно платим за доставку
   дежурной ласки, как за фарш.
   А где-то, даже, может, рядом,
   но не замечена тобой,
   пройдет девчонка с тихим взглядом.
   что стать могла твоей судьбой.
  
   декабрь 1963
  
  
   Нюанс о сказках
  
   Да, это, может, интересно -
   тушить никчемный жар крови
   и вновь читать чужим невестам
   стихи о сказочной любви.
   Там соловьи поют, там кони
   несут любовь. Под скрип весла
  
   там шепчут женщинам-тихоням
   проникновенные слова...
   О, как те женщины смеются!
   О, как страстишки им чужды!
   Но вот стакан опять на блюдце
   и мысль, что говорят с "чужим".
   Идут, по семьям разливаясь,
   где ждет, скучая, полумуж.
  
   И спать уходят, раздеваясь,
   а сказочник забыт и чужд.
   И сказки, в памяти стираясь,
   с разбега стукнувшись о быт,
   к подушке клонятся, стараясь
   не думать "быть или не быть".
   О, как печально интересно
   тушить никчемный жар крови
   и вновь читать чужим невестам
   стихи о сказочной любви.
   1963
  
   ***
   Я старше тебя не на несколько лет -
   лишь на одну любовь.
   Такую же, где поет рассвет,
   и стонет, гудит кровь.
   старше на лето, что в осень уходит,
   бессонной ночи пульс.
   На память не проходящей боли
   и на одну грусть.
  
   Но что с преимуществом этим сумею,
   так мало рюкзак пронеся,
   чтобы, неправдоподобно алея,
   мчались мои паруса.
   Остались капли лета. Дожди вновь.
  
   Листвой трава расцветет.
   И птица, счастливым и грустным жителям,
   опять совершать перелет.
   Безумный ветер пробует скрипки.
   Как в песне, любовь грустна.
   Ну, что ж, рюкзак, мы к дороге привыкли.
   Лишь знай - позади весна.
   1964
  
  
   Слушая Скрябина (Три прелюдии)
  
   1.
   Жизнь уходит, как сказка, что слышал однажды.
   В сердце - нежности к людям горит огонек.
   Все, что в памяти сгреб, - это прожито дважды.
   Твои строчки съедают оставшийся срок...
   Жизнь прожить - точно клавиш рояля касаться:
   все растает, как звука таинственный след.
   И в стремлении к счастью навек разбиваться
   о спокойную правду - спокойствия нет.
   2.
   Распластаться в порыве к желтеющим звездам.
   В эту тьму, за победой, в мигающий свет!
   Отпружинить турбиной о Землю и воздух
   и поверить, что - да: ты - силач и поэт!
   3.
   Волны тихих пассажей уходят, уходят.
   И зрачок - в набежавшую тьму за окном.
   Ну, и что, если сердце опять хороводит:
   "Твой порыв ни к чему: все идет чередом".
  
   1966
  
   Два марта
  
   В весеннем снегу твои лыжи - веслом.
   Сползаешь по талым кручам.
   Лес звонок, как будто он ждет стихов -
   простых, по-лесному, пахучих...
   Но город... Ищешь, листки теребя,
   слова, что в обложку вкомкал. -
   Напрасно: ты уже их потерял,
   лишь реквием марта о ком-то...
   Гудит в проводах симфонический март.
   И, в воротник сутулясь,
   уходишь, тая лесной аромат,
   в бензинную слякоть улиц.
   1976
   ***
   Не веря в комплиментов лесть,
   в браваду и гусарство,
   я принимал тебя, как есть.
   Наверно, ошибался.
   Когда случалась рядом, здесь,
   чуть рук твоих касался,
   и ты хотелась вся, как есть,-
   и в этом ошибался.
   Сухим губам хотелось пить -
   к глазам твоим склонялся
   в ручье их жажду утолить -
   о холод обжигался.
   Мир страсти перепутан весь.
   И знает, кто касался:
   бери любовь, какая есть.
   Ждал больше? - Ошибался!
  
   1969
  
   ***
   Как заставить тебя понять,
   что в любви - на себя пенять.
   Что она - это страсти взлет,
   по реке несущийся плот.
   И не "горько" за длинным столом,
   а метель за дрожащим стеклом.
   Не лиловый в паспорте штамп,
   а на шее тоненький шарф.
   И в мороз не бояться вьюг,
   и покорность промерзлых рук.
   Я такую любовь встречал.
   Где был должен сказать - смолчал.
   Как любовь удержать, не знал.
   Страсть кипела - я лишь тосковал.
   И осталось в память теперь
   горечь очередных потерь.
   Вот и ветер поет про то ж...
   Ты когда-нибудь все поймешь.
   1969
  
   Не красоту мы ищем, а родство.
   Родство, где сходство - противоположность.
   Понять ты хочешь жизни естество -
   найди родство в другом - одна возможность.
   Искать и ждать - вот счастливый запал,
   как "верь" - залог успехов и открытий
   всех, в детстве принявших доверчивость в закал,
   под старость не утративших наитье.
  
   Найти себя, во всем найти себя!
   Найти гнездо - не место в общежитье.
   Но уходящих горько разлюбя,
   в словах прощальных ? вас прошу! ? щадите.
  
  
  
   ***
   Не требуй слишком многого от первого огня,
   когда коры березовой он бок лизнет шершавый.
   Дай воздуха, кинь веточку, себя на миг смиря, ?
   и весело костер трещит и полыхает славно.
  
   Прощай друзьям ошибки их сегодня и всегда,
   хоть в сердце у тебя они обидой отдаются.
   Пусть пламя дружбы не зальет обид твоих вода,-
   когда-нибудь у них твои прощеньем отзовутся.
  
   Не кинь сырое дерево в пылающий костер:
   ведь только зашипит оно, никчемнейший чурбак.
   Не сыпь словами попусту в негромкий разговор:
   ведь иногда молчание - как нищему пятак.
  
   И если женщина уйдет, не устилай ей путь
   ковром несправедливых слов: в нем все - гнилая нить.
   Любовь погасла, как костер, который не раздуть.
   Попробуй память от него у сердца сохранить.
   Не требуй слишком многого от первого огня,
   когда узнаешь жар костров иных и отдаленных.
   Ты пронеси его сквозь жизнь, ни в чем не изменя
   той первой спичке и огню, что принял нас, зеленых.
  
   август 1978
  
   ***
   Я - зеркало твоего взгляда в будущее,
   поскольку обречен
   смотреть в прошлое.
   Я отображаю твою жизнь перевернуто,
   как неправильно вставленный слайд.
   Но это только подогревает
   твое шальное любопытство.
   Ведь действительно занятны
   и копия бывшего мужа,
   встреченная в метро,
   и поздние признания бывшего возлюбленного,-
   отболело,
   но сладостна и смешна
   чужая никчемная боль.
   Ты встретишь его,
   воплощающего мою молодость,
   в которую ты опоздала,
   и станешь его зеркалом...
   Но мне больно знать
   твою будущую радость:
   ведь для пыльного зеркала
   твоя радость -
   перевернутая печаль. 1988
  
  
   ***
   Я сделал то, что делают тысячи тысяч влюбленных.
   Я обнял тебя нежно за плечи. Хрупкие, робкие плечи.
   Я погладил твои дивные волосы, нежные, чуть кудрявые,
   пахнущие молодостью. Я поцеловал тебя в губы,
   такие нежные и прозрачные, как первый ледок, покрывающий реку.
   И подумал, что рядом с такими мои - гусеницы трактора..
   Я поцеловал тебя в губы. Но губы мои издали
   звук, подгоняющий лошадь. А руки заколыхались,
   как у балерины на сцене, и замерли, как у трагика,
   или похуже - пугала...
   И только тут я понял,
   что целую всего лишь воздух,
   а обнимаю...пространство, что было когда-то тобою...
   И эта печальная действительность показалась мне далеким прошлым.
   А прошлое стало видеться
   миражом воспаленного мозга.
  
   1962
  
   Из цикла "С тобой и без тебя"
  
   1.
   Есть в каждой встрече горечь расставанья.
   Познать ее всем любящим дано.
   Грядущей болью в корке подсознанья
   изнанки счастья крутится кино.
   Не приходи, раз нет у сердца дрожи.
   Раз видишь: здесь мы - сплав, не уходи.
   Как лгут глаза, не дай нам видеть, боже,
   ты есть иль нет,- не дай, не посвяти.
  
   Десятки, сотни встреч - скупая пища сердцу.
   Но есть две - три, всего две - три из них.
  
   В них безнадежность: никуда не деться.
   В них - оправданье всех обид других..
  
   В своей любви мы беззащитны с детства.
   Нет в наших судьбах ни судов ни страж.
   Из всех богатств любви, доставшихся в наследство,
   детей и седины несем с собой багаж.
   Помятых писем лжи не дай статут реликвий.
   Воспоминанья - жалкий жанр могил.
   Но если жить "потом" - уйду из всех религий
   стать тенью в тех глазах, что в жизни так любил.
   ноябрь 1983
  
   2.
   Нет-нет, да всколыхнет. Нет-нет, напомнит.
   Замрешь на миг, уйдя куда-то в даль.
   И вижу я, как всю тебя наполнит
   тревога прошлого и прошлого печаль.
   И вспомнишь поцелуи, чьи-то руки
   и опыт в ласках. Уж в который раз -
   жар губ и слов "потом" обманы-звуки...
   И привкус горечи на утра час.
   Квартир чужих и потолки и стены.
   Хрусталь, библиотеки, пыль ковров -
   аксессуары надоевшей сцены.
   И сердца боль: "Не то, не то, не то..."
   Слов холодок по телефону тише.
   Опять одна, но знаешь - завтра вновь
   знакомства, рюмки, танец. Губы губы ищут,
   постель, усталость. Только не любовь.
   О, сколько вас, красивых, юных, стильных,
   кидается в магнитофонный гам
   и за ожог на первом чувстве сильном
   пошло-поехало по опытным рукам.
   О, сколько нас, о светлом спевших тризну,
   скуливших в унижении щенком,
   от боли воющих, в дальнейшей жизни
   ломало вас ландрином за щекой.
   Зачем вы так? - любовь кричала годы.
Я мог бы, веселясь с другими, знать,
   что рядом бьют тебя, и ты считаешь годным
   любовь свою и жизнь спокойно раздавать.
   "Я мог бы раньше быть" Но в прошлом рыться поздно.
   Его не зачеркнуть, не изменить.
  
   Но есть любовь, и оправданье просто -
   любить и верить. Преданно любить.
   ноябрь 1983
  
   3.
   Оставьте, не валяйте дурака,-
   не все уложишь в русло слов банальных.
   У жизни свой тариф - не стоит так
   все гнать в разряд поступков аморальных.
   Я б оправдаться на суде не смог.
   Суровый суд, а было ль преступленье?
   Кто скажет, в чем мораль и где порог?
   ...Тебя любил я - в этом искупленье.
  
   4.
  
   Как больно видеть слезы на глазах,
   когда ты знаешь, что ты - их причина.
   Предвидеть боль и видеть счастья крах,
   и седину, и ранние морщины.
   Знать, что в улыбке - лишь тоски оскал,
   что в смехе-крик, что сердца боль- в молчанье..
   И ласки, что в любви отдал и взял,-
   ступеньки лишь на лестнице прощанья.
  
   5.
   Снова снег на солнце тает.
   Значит, жди в полях цветы.
   Их все меньше: не хватает
   в этом мире доброты.
   Март капризен: то оттает,
   по поземкой заметет.
   Лед холодный покрывает
   склоны, где трава растет.
   И метель - не тишь прелюдий.-
   Разбери весны мотив!
   Мир, как поцелуй на людях,
   показушен и фальшив.
   Но дождемся солнца мая -
   и опять растает лед.
   Значит, и душа, оттая,
   добротою зацветет.
  
   1993-1995
  
   Узелок ли на ближней сосне
или это приснилось во сне,
что приходит нежданное, тайком,
как вот эта сосна с узелком.

Завяжи узелок обо мне
на платочке, шнурочке, сосне,
чтоб он не развязался тайком,
как на этой сосне с узелком.

Завяжи узелок для души 
о карельской бездонной тиши,
где шум леса - уже разговор
и где солнце - походный костер.

Сколько силы в твоей доброте!
Не беда, что досталась не тем.
Пусть на сердце жестокий рубец,
это в жизни всего лишь рубеж.

Будет столько и смеха, и слез,
Будут беды и горе всерьез.
Не теряй себя этой тоске,
Как и память о том узелке.
  
   Война на уничтожение.
  
  
  
  
  
  
  
  
  

29

  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"