Аннотация: Золотое море хаоса, второе рождение, сражение с враном.
И приснился мне сон. Сны я вижу не так чтобы часто, а этот к тому же оказался невероятно зрелищным. Видимо сегодняшние игровые события были преобразованы подсознанием в феерию света. Перо феникса, которое я так и не убрал из волос, внезапно "взорвалось" сияющей пылью окутавшей мое тело. Окружающая меня реальность поблекла и стали видны пронизывающие окружающее меня пространство струны, с бегущими по ним огоньками-искорками. Меня потянуло вслед за ними. Искр становилось все больше, они сливались воедино, и вот я плыву среди переливающихся всеми оттенкам радуги струй возносящегося к небу водопада света. Струи света составляющие этот водопад то разделялись, обтекая меня и растекаясь прохладными всплесками по коже, то закручиваясь друг водкруг друга вновь сливались в единый мощный поток.
Наконец словно пробив какую-то пленку мощным потоком меня вознесло над поверхностью моря золотого сияния. С его бурлящей поверхности постоянно то здесь то там вырывались радужные протуберанцы на подобии того что привел сюда меня. Я остался висеть потрясенно наблюдая как поднявшая меня в это место радуга налилась золотом и с шумным грохотом обрушилась вниз, окруженная сияющей взвесью золотого тумана тонкой вуалью растекающегося над поверхностью хаотично бушующих морских волн.
Я настолько увлекся восхитительной картиной буйства света, что оказался сбитым очередным протуберанцем. Составляющие его потоки внезапно обрели для меня плотность и я оказался связан ими по рукам и ногам. Это было уже само по себе неприятно, и я попытался вырываться, но не тут то было. Если поднявший меня в это место поток слабо отличался от воды, то этот напоминал скорее гибкое стекло.
Во мне начал нарастать безотчетный ужас, когда в потоке все больше начало преобладать золото и его движение обернулось вспять. Я задергался изо всех сил, пытаясь если не разорвать то раздвинуть спеленавшие меня путы и выбраться из несущей меня прямо в расплавленное золото ловушки, а еще лучше проснуться наконец, но мне этого не удалось. Так хорошо начинавшийся сон все больше становился кошмаром. Более того, с потерявших все цвета кроме золота струй, золотое сияние перекинулось и на мою кожу. На меня словно плеснули кислотой. Боль белой вспышкой заполонила мое существо и тягучим воплем рванулась наружу. Но в открытый рот только хлынули новые порции золотого сияния растворяя меня в себе, обращаю в ту же золотую сущность которая только и существовала в этом месте.
Считается что если испытать боль во сне, то проснешься. Но моя боль все длилась и длилась. Вот и верь после этого книгам. Казалось боль длилась вечность, и пусть это была субъективная вечность для меня он была самой что ни на есть настоящей. Тем не менее эта вечность имела свой конец. Вокруг меня внезапно сформировался кристал, столь чистой голубизны, которой может кпохвастать лишь тропическое море. Грани кристала оттеснили всеразрушающий золотой туман.
- Помни о долге дракон, - услышал я чей-то полузнакомый голос теряя сознание на контрасте перехода от запредельной боли к ее не то чтобы отсутствию, но скажем так, терпимому уровню. Последним же оставшимся в памяти ощущением был удар, чувство скольжения на огромной скорости куда-то вниз и сотрясение от удара о пленку поверхности кошмарного золотого моря.
- Карррр, - раздавался над лесом полный недовольства голос. Его источником было существо, которое можно было-бы назвать вороном, если бы существовали вороны такого размера с костяными наростами на голове, раздвоенным языком и глазами отсвечивающими алыми всплохами, был полон недовольства. Прошла уже почти неделя с тех пор как врану последний раз удалось полакомится вкусной тухлятинкой. С тех пор ему никак не удавалось добыть себе чего-то столь же вкусного. Нет, он не голодал, но рацион из зазевавшихся кроликов, или потерявшего бдительность фазана его совершенно не устраивал. Да и эта дичь стала как-то редко попадаться последнее время. Что было тому причиной вран не знал. Может быть его добыча стала более осторожной. Но скоре в этой местности появился еще один такой-же охотник как он. И это приводило его в ярость.
- Карррр, - его яростный крик заставил рвануться в сторону стаю мелких птиц, одной из которых впрочем не повезло оказаться слишком близко от врана, который не замедлил разнообразить свое меню. К мысли о том что его кто-то лишает законной добычи его приводил факт пропажи припрятонной им тушки олененка. Хорошенько прикопав ее на берегу реки, вран рассчитывал вернуться спустя несколько дней, когда мясо обзаведется душком и приобретет невыразимо прекрасный для него тухло-сладкий вкус. Какого же было его удивление, когда вернувшись он не обнаружил не только лакомого блюда, но даже самого дерева под корнями которого оно было прикопано.
- Карррр, - тому кто лишил его деликатеса вран обещал раскроить череп своим крепким клювом, разобрать кишки своими острыми когтями, и выклевать глаза, чтобы неповадно было лишать его вкуснятинки.
Глаза он кстати тоже считал деликатесом. Даже пожалуй большим чем тухлое мясо. Мяса ведь бывает много. А глаз много не бывает. Пожалуй на равне с глазами его привлекали яйца. Их было найти еще сложнее чем хорошие, полежалые глаза, да и птицы так и мелькали перед глазами, норовя отвлечь от возможности хрустнув скорлупой ощутить нежный вкус скатывающегося по глотке желтка. А если повезет то вместе со скорлупой захрустят и нежные косточки птенца.
- Карррр, - эх, и почему яйца такие маленькие. Как бы он хотел найти такое большое яйцо чтобы можно было им объестся.
- Карррр?, - кстати, а что это там на гальке такое кругленькое белеется?
Если бы вран верил в каких-либо богов, он несомненно вознес бы им благодарственную молитву. На берегу быстрого ручья прочно устроилось огромное яйцо. Размером как бы не больше его самого оно в счастливом неведении о приближающейся на крыльях своей судьбе подставляло свои бока ласковому утреннему солнцу.
- Карррр!, - мое! Позабывший на радостях о всех своих невзгодах вран летел к своему счастью. Буквально упав на яйцо, он повалил его набок, но удержался благодаря крепким когтям. Ударив пару раз клювом он попытался оторвать кусок неожиданно крепкой скорлупы, когда в нее пришолся сильный удар изнутри.
Переход от сна к яви был резок и похож на удар, меня как будто перевернуло. Стены палатки плохо видимые в утреннем свете казались нереально белыми и гладкими, но успокаивали говоря что все прошло. Раздалось несколько гулких ударов, тело сковало постощущением ужаса и боли. Я глубоко вздохнул стараясь расслабиться. Точнее попытался это сделать, так как вместо воздуха в легкие хлынула жидкость. Похоже что кошмар продолжается и я забился в панике, стремясь выплыть. Вместо ткани палатки меня встретил какой-то прочный материал, но страх захлебнуться и желание сдохнуть кислорода придали мне сил и мои отчаянные удары пробили стену. Я вывалился головой вперед, меня перекувыркнуло и я кулем скатился вниз оказавшись по колено в ручье, точнее по уши, так как растянулся в нем плашмя, сил встать пока не было. Солнце светило сквозь сомкнутые веки, а я выкашляв жидкость из легких наслаждался возможностью дышать и свежими чистыми запахами природы.
Вран соскочил с взбесившегося яйца и крайне недовольно наблюдал как его скорлупа раздалась трещиной по месту его удара и оттуда вывалился мокрый птенец. Как и любой птенец это было совершенно неуклюжее создание, что и подтвердилось его кульбитами к воде, где он и застыл. Может сдох? Заинтересованно пригляделся вран. Но нет, не повезло. Птенец собрал конечности вместе и уселся помахивая хвостом. Стоп, что за хвост? Хвост у птенца оказался длинный и узкий, совсем не птичий. Да и на крыльях не то что перьев, даже пуха не наблюдалось. Не было у птенца и клюва. Хотя какой же это птенец? Нет, раз появился из яйца, значит птенец. А раз птенец, значит еда. Его еда. Ведь она появилась из его яйца. Это было очевидно и вран распахнул крылья чтобы взлетев одним привычным ударом раскроить затылок своей добычи и полакомиться в первую очередь ее глазами и мозгом. А потом то что останется он спрячет так, что ни один вор не найдет.
Ледяная вода привела меня в чувство и я уселся, лениво разогнав собравшихся вокруг лица мошек хвостом. Стоп, каким еще хвостом?! Я диким усилием воли остался на месте разглдывая покачивающийся перед глазами чешуйчатый хвост с костяным утолщением на конце. Причем я его чувствовал, это явно была часть меня.
- Может я все еще сплю?
Я скосил глаза вперед, разглядывая полукруг чешуйчатого носа явно никогда не состоявшего в родстве с человеческим. Подняв ладони я тупо разглядывал короткие пальцы украшенные крупными когтями. Небольшое инстинктивное напряжение, и когти выскочили вперед. Чувствовать как обращаться с ними было не менее ошеломляюще, чем пытаться осознавать себя в каком- то другом, не человеческом теле. На глаз опустилась прозрачная мембрана, затем веко, я закрыл глаза, потряс головой, открыл. Хвост по прежнему качался перед глазами. Взяв его... рукой? Лапой? Вобщем конечностью я попробовал его ущипнуть. Чешя оказалась довольно прочной но щипок я ощутил.
Сон или не сон? Не обращая внимания на шум за спиной я стал ощупывать лицо... точнее морду. Слегка вытянутая пасть, острые зубы, присутствуют плоские коренные - похоже я всеяден. Небольшие рожки на голове, острые уши. Спускающийся вдоль позвоночника гребень. Хвост как и лапы были покрыты травянистого оттенка чешуей. На груди и похоже животе чешуя становилась желтой. Обернувшись посмотреть спину я обнаружил пару крыльев, того же травянистого цвета.
Но кроме крыльев я обнаружил быстро летящую в моем направлении зверюгу. Настоящего птеродактиля, по виду побольше меня, как только в воздухе держится. Причем судя по его взгляду иначе как добычей он меня не видел. Мне удалось наклониться в последний момент и птеродактиль с разочарованным карканьем понесся над головой. Я ломанулся на берег. В воде мне мало что светило в против летающего противника, а сон это или не сон лучше разбираться в спокойной обстановке.
Пока хищник разворачивался, мне удалось выбраться на берег и внимательно следя за опасным созданием стал отступать в сторону леса. Там ему сложнее будет меня достать. Тоже видимо это поняв тот с противным карканьем вновь ринулся на меня. Но теперь я был настороже и метнувшись в сторону с его пути даже успел задеть его рукой, в которой в результате осталось несколько черных упругих перьев. По виду большего вреда я не нанес. Разве что его чувству собственной важности, потому что иначе как матом его хриплое возмущенное карканье мне воспринять не получалось. Покружив вокруг хищник предпринял еще пару налетов. От атаки клювом мне опять удалось уйти а вот когти на его лапах довольно чувствительно скрежетнули мне по чешуе.
После каждой атаки, птеродактиль возвращался на исходную позицию для нового нападения и это давало мне возможность постепенно смещаться к лесу, под защиту деревьев. Видимо поняв, что я быстрее сбегу в лес, чем он меня достанется, хищник приземлился между мной и бывшей столь близко безопасностью. Он встал прочно уперевшись лапами в землю всем своим видом давая понять что мимо него не пройти. Я напрягся, решая - нападать, или попытаться обойти широка раскрывшего крылья птеродактиля. Тот тем временем наклонил голову к самой земле и широко раскрыл клюв усеянный мелкими острыми зубчиками. После чего пурпурного зева его глотки раздался совершенно не ожидаемый, даже от такой большой зверюги Рев.
Не знаю как у меня не порвались барабанные перепонки в ушах. От этого жуткого звука мне не только показалось что земля встала на дыбы, но даже помутилось в глазах. Все что я мог сделать это в полном замешательстве бесцельно замахать лапами и хвостом. Надеясь если не задеть хищника, то хотя-бы отогнать его. Судя по ударам которые приходились в разные части тела и чуть не оторванное ухо, помогало это слабо. Чешуя в какой то мере защищала, да и мое судорожное мельтешение должно было сбивать наводку, но несколько весьма болезненных ударов всеже меня достала. Хищнику удалось разодрать чешую на крыле и чуть не лишить меня скальпа. Похоже все его атаки были направлены в основном в голову.
Когда я начал понемногу вновь воспринимать окружающую реальность то оказался почти загнанным обратно в воду. Причем в этом месте глубина явно была больше чем там, где я пришел в себя. Пока хищник наяривал круги в небе готовясь к новой атаке я лихорадочно прикидывал свои возможности. Добраться до леса с этого места стало еще сложнее. Этому мешал не только птеродактиль, но и высоченный обрыв. Пытаться на него влезть это предоставить ему кучу возможностей меня сцапать. Можно попробовать сбежать по воде, водоплавающим птеродактиль не выглядел и врятли будет меня там атаковать.
Увернувшись от очередного налета я бултыхнулся в речку. Хищник злорадно закаркал, а я открыл для себя тот факт что не известно как другие драконы, но конкретно мой вид к плаванию не предназначен. Наглотавшись воды и изо всех сил молотя всеми шестью конечностями я с трудом добрался до мелководья где и выпал в осадок. Уйти по воде тоже не вышло, но возможно предоставиться другая возможность. Я замер без движения изображая полную потерю сил, но приглядывая за хищником из под неплотно прикрытых век. Моя безжизненная тушка его явно заинтересовала, и он стал подбираться поближе.
- Давай, давай, подходи поближе - повторял я про себя. Если удасться затянуть его в воду, то там мы будем в более равных условиях. Оба не водоплавающие. А на случай если не удасться, то под лапами ощущался вполне подходящий для броска булыжник. К сожалению птеродактиль видимо что-то заподозрил, или просто решил произвести контрольный рев, но он остановился и напыжился также как прошлый раз. Ждать было больше нельзя. Я резко дернулся подняв в его направлении олако воды и метнув камень рванул со всей дури к нему.
Драконий глазомер оказался точным и хищник словил булыганом по клюву лишвшись шанса использовать свою дистанционную атаку. Зато мне удалось полностью реализовать мгновенья его замешательства, за которые не только покрыл разделявшее нас расстояние, но разогнавшись, всей массой в него врезался, буквально снеся противника. Успев подивиться тому, насколько птеродактиль оказался для своих размеров легок, я опрокинул ошеломленого хищника и пока он не успел придти в себя схватил за шею. Сначала я начал его душить, но пальцы скользили. Несколько вырвалось но серьезно придушить не удавалось. Костяной хребет сделал бесплодной попытку открутить голову. Зато удары головой хищника о камени усеивавшие берег принесли плоды в виде в кровь разбитых головных щитков.
Мне впрочем тоже досталось, лапы у птеродактиля не для украшения были оснащены когтями, которыми он едва опомнившись попытался исполосовать мне брюхо. Хорошо что когти в основном соскользнули по чешуе, но и то я успел получить несколько рваных проплешин, прежде чем мои удары принесли плоды и череп проклятой твари наконец лопнул, расплескав содержимое по камню удачно подвернувшегося острой стороной.
Я лежал на повергнутом монстре и тут меня накрыло. Во время боя было не до того, но теперь я постепенно начинал осозновать весь ужас ситуации в которой я оказался. Один, в чужом теле, в чужом мире, в окружении незнамо каких хищников, меня затрясла нервная дрожь, которая все усиливалась вплоть до того что застучали зуб, из глотки вырвался тоскливый вой, тело словно одеревенело от спазмов и лихорадочной дрожи мышц. Но природа хорошо знает свое дело, и когда уже казалось что от горя беспросветной безнадежности моего бедственного положения готово разорваться сердце, ноги у меня подогнулись, и организм милосердно, или скорее в целях самозащиты, отключили сознание.