Л. А. : другие произведения.

Malum necessarium

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ходят слухи, что вампиры, выжившие на землях Северного герцогства после войны с Восточным княжеством, снова сбиваются в ковен. Отряду охотников на нечисть после долгих поисков удается поймать кровососа, из которого капитан Эрих Тарт надеется во что бы то ни стало вытянуть правду.
  Malum necessarium
  
  Замок герцога Рейнхардта утопал в первом ноябрьском снегу. Сложенные из темно-серого камня башни упирались в рыхлое низкое небо, грозившее новым снегопадом. Машикули хмурили каменные брови, скрывая узкие проёмы бойниц, с угрюмым прищуром взиравших на крутую подъездную дорогу. Меж поросших кустарником валунов на взгорье неспешно катилась громоздкая телега в сопровождении отряда конных в шлемах и подбитых мехом плащах. Стражник из привратной башенки, завидев подъезжающих, что-то прокричал - раздался гулкий лязг, и подъездной мост медленно опустился. Колеса траурно прогрохотали по массивному дощатому настилу, и мост поднялся снова - замок, словно громадный зверь, проглотил покорную добычу, облизнувшись широким деревянным языком.
  Миновав двойное кольцо стен, повозка вкатилась во внутренний двор и остановилась у конюшен. Возница не спешил покидать козлы. Всадники, напротив, спешивались, передавая поводья подоспевшим конюхам. Один из воинов, бряцая скрытым под сюрко доспехом, взобрался на телегу, дернул засов и вошел в накрытую куском дерюги клетку, из которой спустя несколько мгновений выволок на свет божий брыкающееся стонущее тело. Не церемонясь, спихнул его с телеги на мерзлую землю, прямо под ноги остальным. Из-под длинных спутанных волос, закрывавших лицо, раздался хриплый вскрик.
  - В башню ее, в подвал, - распорядился воин, стягивая с клетки холстину. Сброшенная вниз, та полностью похоронила под собой задергавшееся тело.
  Руки в кольчужных рукавицах подхватили поскуливающую груду тряпья - воины поволокли пленную в западную часть двора, где высилась грузная туша донжона. Их предводитель соскочил с телеги и пошагал к парадному входу - предстояло сообщить герцогу о долгожданном трофее.
  
  Двери главной залы Вороньего гнезда распахнулись, прервав неспешную беседу. Капитан замер в передней, выжидая пока о его появлении доложат.
  - Эрих Тарт просит принять, Ваша светлость.
  - Зови его, - кивнул слуге Фридрих Рейнхардт. Отсюда Псу было видно, как герцог протягивает озябшие ладони к огню. Центральный камин с гулом и треском пожирал щедро присыпанные торфом дрова. - Сейчас я вам его представлю. Эрих - глава моих Псов. Отличный воин.
  Собеседник благосклонно кивнул из уютного гнезда кресельных подушек и облизал смоченные вином пухлые губы.
  - Охотно верю, - гость с тоской заглянул в свой кубок. Виночерпий за спинкой кресла мгновенно подхватил кувшин. - Он, конечно, верный слуга Матери нашей Церкви?
  - О, можете не сомневаться! Таких верных еще поискать! А вот и он.
  Эрих вошел в главную залу и поклонился.
  - Милорд епископ, позвольте представить вам одного из самых моих верных и преданных вассалов. Капитан отряда Алых Псов Эрих Тарт. Капитан, поприветствуйте Его преосвященство Якоба Торино, епископа Реденбургского, Патриаршего визитатора из Мирреи.
  - Полноте вам, сын мой, - замахал руками прелат. - В первую очередь я здесь как гость и ваш верный друг. Подойдите же, дитя мое.
  Стараясь не выказывать удивления, Эрих шагнул к широкому деревянному креслу, откуда ему протянул руку порозовевший от тепла камина и щедрот хозяина церковник. Приблизившись и преклонив колено, капитан почтительно приложился губами к массивному перстню с рубиновой печатью.
  - In nomine Patris et Filii et Spiritus sancti , - Патриарший легат с одобрительной улыбкой осенил склоненного рыцаря крестным знамением. - Рад приветствовать Вас, сын мой. Его светлость герцог сообщил мне, что ваш отряд вернулся с важного задания. Как успехи?
  Тарт бросил короткий взгляд на сеньора и, повинуясь едва заметному кивку, по-военному коротко доложил о поимке нахцерера у деревушки Белая Заводь.
  - Она пыталась перебраться на тот берег, но вода мешала. Мы схватили тварь у переправы. Сейчас она в подвале, Жак и Отто приглядывают за ней.
  - Она? - поднял брови Рейнхардт. - И как же... девица была совсем одна?
  - Да, Ваша светлость.
  - Странно, ведь ковены обычно...
  - ...не отпускают своих собратьев бродить в одиночку, - окончил за герцога Якоб Торино. В его светлых глазах блеснула искорка неподдельного интереса. - Да и что этой бестолковой делать у реки? Известно ведь, что твари не в состоянии сами пересечь ее или?..
  Епископ выжидающе замолчал, и Эрих в ответ на невысказанный вопрос мотнул головой:
  - Нет, вода не пускает их, как и прежде. Поначалу мы решили, что это засада. Но тварь была одна - мы несколько часов за ней наблюдали. Металась по берегу как шальная и все.
  - Странно, - потер подбородок прелат.
  - Мы с этим разберемся.
  - С летней поры это единственная ваша добыча?
  Эрих сжал губы - ему не понравилось, как прищурились бледно-серые глаза церковника. Невинный тон не смог обмануть капитана. Неужели прелат ждет, что он станет выкручиваться?..
  - Да, Ваше высокопреосвященство. Это второй нахцерер, которого нам удалось поймать со Дня Воскресения.
  - Между тем, тревожные вести из герцогства стали поступать еще с середины зимы...
  Капитан без колебаний встретил взгляд епископа.
  - Всю зиму у нас было тихо. Если люди и пропадали, то не чаще обычного. Вы ведь знаете: вокруг горы и леса, дикого зверья полно. Все началось ближе к концу весны, - Эрих помолчал и после холодно добавил. - Странно, что в далекой Миррее о ковене каким-то образом осведомлены лучше нашего.
  Тарт не смотрел на сеньора. Он и так знал, что герцог будет разозлен его дерзостью. Но снести сомнения в чистоте своей работы не смог, хотя уже успел пожалеть о резкости, невольно сорвавшейся с языка. Это все голод и холод, доконавшие его за несколько часов торчания у распроклятой реки... Следовало все-таки для начала заглянуть на кухню и опрокинуть чашку горячего вина.
  Однако, к удивлению капитана и его сеньора, прелат, казалось, нисколько не обиделся на слова Тарта, и Эрих поспешил списать это на непосредственную близость усердного виночерпия.
  - Ах, дитя мое, - губы церковника сложились в мягкую улыбку. - Не подумайте, что я вдруг решил в вас усомниться. Отрядов, подобных вашему, неисчислимое множество по всему королевству и, поверьте мне, отнюдь не все трудятся с таким же рвением. Но нужен результат. Все мы боремся во имя единой цели и необходимо помнить, сколь она важна.
  - Мне не приходится напоминать об этом своим людям, - отозвался герцог. - Вы можете быть уверены, Милорд епископ, они очень хорошо помнят, во имя чего проливают свою кровь. Как-никак именно их отцы и деды сложили головы в бойне, которую нам навязало Юго-Восточное княжество со своей кровавой чумой. А им теперь приходится бороться с ее... последствиями.
  - И это стремление похвально, - Якоб Торино водрузил локти на жесткие подлокотники кресла и сложил белые пальцы домиком. - Особенно в наши тяжелые времена.
  - Ах, оставьте, святой отец! Когда эти времена были легкими? - отмахнулся герцог, рассеяно выглядывая в окно.
  - Как думаете, если божьи пастыри вдруг начинают переходить на сторону адовых исчадий, не ухудшает ли это обстановки?
  В большой зале повисла изумленная тишина. Даже виночерпий застыл и округлил глаза. Как будто довольный произведенным эффектом, епископ с полуулыбкой взирал на помрачневшего Эриха и застывшего герцога, мгновенно позабывшего о головокружительном виде из окна.
  - Совсем недавно мы встали перед лицом... жутчайшего предательства, иначе и не назовешь. Люди, обладающие силой Матери нашей Церкви, добровольно примыкают к ковенам.
  - Клирики? Церковные маги? - не выдержал Рейнхардт. - Боже помилуй, для чего?
  - Кое-кто из святой братии, к нашему вящему прискорбию, искренне уверовал в силу богомерзких кровососов. Впрочем, это неудивительно. Всем известно, что вампиры сильнее и быстрее обычного человека, к тому же обладают бессмертием...
  - Весьма относительным, надобно сказать, - Его светлость сложил руки на груди и упрямо сжал губы, словно предполагал, что кто-то вдруг начнет ему возражать. - Их можно сжечь, проткнуть колом, обезглавить. Да мне ли вам объяснять?
  - Да, конечно, - Якоб Торино взглянул на хозяина замка из-под тяжелых век. - Но, во-первых, подобное под силу лишь хорошо обученным Алым Псам. Вы ведь прекрасно помните судьбу ваших первенцев...
  Фридрих Рейнхардт ничего не ответил, но вид у него был такой, будто прелат только что прилюдно влепил ему пощечину. Герцогу не стоило напоминать, как первый отряд его Псов полег, сражаясь с хлынувшими сюда в начале войны кровососами, которых выпустило из своих запечатанных темниц Юго-Восточное княжество. Но в те годы королевство понятия не имело о том, как бороться со смертельной напастью, довольствуясь людьми из ополчения.
  - Во-вторых, - продолжил епископ, без труда разгадав на лице хозяина досаду, вызванную напоминанием. - Кажется, теперь эти методы себя вряд ли смогут оправдать.
  - Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите, - с внешним спокойствием произнес герцог.
  - Теперь клирики-ренегаты защищают вампиров своей магией. Более того, из церковного лона они унесли с собой очень важное знание... - будничный тон никак не вязался с содержанием его слов. - Умение воскрешать.
  Эрих с недоверием уставился на Торино, услышав потрясенное проклятие своего сеньора. Виночерпий судорожно сглотнул и заозирался, будто всерьез опасался, что нахцерер вот-вот выскочит на него из ближайшего темного угла. Очевидно прелат из Мирреи был любителем производить эффект на собеседника и, кажется, весьма в этом преуспел.
  - Такое возможно?.. - капитан не сводил взгляда с епископа. Какими бы паршивыми ни были новости, ему нужны детали, и лучше бы церковнику ими поделиться.
  Тарту на миг почудилось, что по лицу Торино проскользнула тень искреннего смущения. Он перевел взгляд на покачивавшийся в пальцах кубок и заговорил, тщательно подбирая слова:
  - Церковная магия невероятно сильна, а в телах тварей слишком много силы и желания жить. Благо, отрезанная голова уже не прирастет, да и из пепла вампира не поднимешь, но от кольев, серебра и святой воды толку становится все меньше. Поэтому так важно действовать быстро, дети мои, и давить гадин в их же гнездах, пока они не найдут себе очередного перебежчика и не окрепнут настолько, что справиться с ними смогут лишь войска Святого Престола.
  - И что... любому клирику такое под силу?
  - Любому, полностью выучившемуся. Но подобная практика крайне редка. Как правило, она применяется лишь в тех случаях, когда допрашиваемые умирают до того, как дознаватели вытягивают из них нужную информацию...
  Епископ осекся, заметив, как по сжавшимся челюстям Тарта прокатились узлы желваков. Герцог тоже замер, взглядом прожигая прелата, словно именно его и заподозрил в том, чему он стал лишь вестником.
  - Что-нибудь случилось, сын мой?
  - Наш клирик, - слова давались Эриху с трудом. - Он никогда даже не заикался...
  - О... - Торино отмахнулся. - Неудивительно. Подобные знания из разряда тайных. Он и не должен был.
  Капитан моргнул:
  - Но ведь у нас в руках был...
  - Да-да, Его светлость рассказал мне о допросе. Ваш клирик, кажется, в тот раз перестарался. Видите ли, невозможно вернуть к жизни организм, выжженный изнутри подчистую. Не вините своего клирика. Умение рассчитывать свои силы придет с опытом.
  Эрих проглотил это объяснение, впрочем, пообещав себе при первом же удобном случае побеседовать с Йоганном, воистину умеющим хранить свои секреты...
  - Да это хуже чумы, - вполголоса проговорил Рейнхардт. - Но послушайте, если положение действительно столь плачевно, отчего Патриарх не разошлет по стране своих воинов, чтобы помочь нам справиться с напастью? У моих Псов, к примеру, всего один клирик.
  - Все воины Святого Престола нынче у границ Юго-Восточного княжества. Ни в коем случае нельзя допустить повторения истории. Надеюсь, теперь вы понимаете, сколь важно быть бдительными именно сейчас?
  Эрих кивнул, но скорей из вежливости - собственные взгляды на этот вопрос он оставит при себе. Хозяин замка в задумчивости погладил короткую, щедро сдобренную сединой бороду, и снова устремил взгляд в окно. Он был крайне обеспокоен, и внимательно наблюдавшему за ним Тарту это не понравилось. Патриарший визитатор прибыл сюда, конечно, не затем, чтобы полюбоваться на новых охотничьих соколов Рейнхардта. А значит, намерен совать повсюду свой благочестивый нос и действовать герцогу на нервы елейными речами, под которыми сплошь острые шипы. Да и в отряде люди, того и жди, начнут дергаться...
  Прелат, между тем, решительно всучил опустевший кубок вздрогнувшему виночерпию и покинул кресло.
  - Вы обмолвились, что у вас здесь великолепный сад, сын мой, - словно не замечая повисшей тишины, гость неспешно направился к выходу из залы. - Пожалуй, он стоит того, чтобы прогуляться по нему даже в такую неуютную погоду.
  Когда дверь за Якобом Торино затворилась, Фридрих жестом, выдававшем крайнюю степень раздражения, подозвал слугу и ткнул тому под нос свой давно опустевший кубок - багровая жидкость услужливо плеснулась о серебряные стенки.
  - Как легко рассуждать об особенностях церковной магии, когда сам ею не владеешь, - герцог со злостью следил за тем, как наполняется кубок. - Епископат лишь толчется в своей Коллегии под Патриаршей пятой да разъезжает по стране с ежегодными проверками, словно это не из-под их крыши клирики разбегаются по ковенам! Высока же их ответственность...
  Рейнхардт прервался, чтобы сделать большой жадный глоток:
  - Допросите эту клыкастую девку как следует. Боюсь, долгое присутствие в моих стенах Его преосвященства истощит не только наши винные погреба.
  - Патриарх не доверяет своей пастве, - Эрих принял кубок из рук виночерпия и с удовольствием отхлебнул. После таких новостей горло ссохлось так, будто туда песка насыпали.
  - Что совсем неудивительно, раз он не в состоянии контролировать даже свое святое воинство. Проклятье, этого нам только не хватало!
  Герцог отпил из кубка и скривился так, будто вино успело превратиться в уксус:
  - Потрудитесь, Эрих. Вытащите из этой девчонки все, что сможете. Если мы действительно имеем дело с ковеном, его нужно найти и раздавить. И как можно скорее!
  - Да, Ваша светлость.
  - Только господина Йоганна из Нюрмера до поры держите от нее подальше.
  
  В подвальном помещении башни было холодно и сыро. У дверей допросной камеры в ржавеющем кольце горел факел - сквозняк играл с пламенем, вырывая из неровно пылающего огненного цветка яркие, мгновенно гаснущие искорки. Эрих толкнул дверь и, переждав несколько мгновений прежде, чем глаза привыкнут к полутьме, вошел в допросную.
  В просторной квадратной комнате с низким потолком стоял запах железа и мокрой шерсти. Слева от входа на грубо сколоченном столе в глиняной плошке чадил слабый огонек - его света едва хватало, чтобы выхватить из темноты сидевшего рядом человека. Воин сложил на груди руки и прислонился к стене, глаза его были закрыты. Однако со стуком двери он тут же выпрямился, сбрасывая с себя дремоту:
  - Капитан?
  - Я. Что в темноте сидишь?
  - Так Отто сказал факелов пока не жечь...
  - Экая бережливость, - невесело хмыкнул Тарт. - Зажги огонь.
  - Йоганна звать?
  - Нет. Я скажу, если он понадобится.
  - Добро, - воин отправился выполнять поручение, а Эрих стащил с плеч тяжелый плащ и в свете разгорающихся факелов кинул его на приземистую лавку у стола.
  Совсем скоро света в помещении стало достаточно, чтобы хорошо рассмотреть обширную клетку в дальнем углу. Там на куче потемневший от времени и влаги соломы, свернувшись в клубок, лежала пойманная нахцерер.
  - Тряхни-ка ее, Жак, - Эрих отстегнул от пояса перевязь с мечом и положил ее на стол.
  Покончив с факелами, воин приблизился к клетке, просунул руку между прутьев, схватился за холстину и рывком стянул ее с пленницы. Из-под спутанных волос послышался едва различимый вздох.
  - Эй ты! - Черный Жак зачерпнул из стоящей у клетки бочки пригоршню ледяной воды и плеснул на девчонку, заставив ту, зашипев, вскочить и размытым пятном метнуться к стене.
  - Спасибо. Можешь идти.
  Жак отер руку о штаны и без лишних слов вышел, ставив Эриха наедине с плененной. Тарт приблизился к клетке и схватился за продетую сквозь стенное кольцо цепь, одним концом вмурованную в пол у его ног. Намотав стальную змею на кулак, резко дернул - девчонка, потеряв равновесие, сделала пару неуклюжих шагов к решетке - цепь заканчивалась широким кожаным ошейником с серебряными обручами, надежно стягивавшими ее шею.
  - Твое имя?
  Нахцерер подняла голову и отбросила с лица длинные темные пряди. Большие глаза, казавшиеся черными от расширенных зрачков, смотрели с детской беспомощностью, потрескавшиеся губы дрожали.
  Тарт приблизился к решетке почти вплотную и бесстрастно ждал, пока пленная, наконец, заговорит. Она не спешила и лишь смотрела на своего тюремщика, не шевелясь и не мигая.
  - Твое имя? - не повышая голоса, повторил он.
  - Альма, - нервно облизав губы, пленная отвела взгляд.
  - Откуда?
  - Из Белой Заводи.
  - Хм... Когда обращена?
  - На жатву.
  Кровососке еще и полугода нет, совсем молодая. Эрих по опыту знал - таким развязать язык куда легче. Стоило лишь несколько дней подержать в голоде, а потом помахать перед носом твари освежеванной кроличьей тушкой, и та будет готова на все. Только в этот раз у них, похоже, не будет времени на обстоятельный допрос. Подзуживаемый гостем из Мирреи герцог наверняка потребует ускорить процесс, а потому стоит готовиться к грязной работе.
  - В ковене с того же времени?
  - Я не принадлежу ковену.
  Эрих мысленно вздохнул - настоящий допрос только впереди. Да и с чего он вдруг решил, что девка все ему расскажет по доброй воле? Магия крови делает свое дело - у обращенного очень быстро вырабатывается инстинкт защищать себе подобных. Это в них развито, пожалуй, так же хорошо, как и стремление сбиваться в стаи.
  - Юный нахцерер, не нуждающийся в поддержке старших товарищей? Такое мне в новинку.
  - Я не желала становиться... этим.
  - Обычно сидевшие здесь до тебя порывались выломать решетку и дотянуться до наших глоток. Но вот взывать к жалости еще никто не пытался. Впрочем, это дела не меняет. Само твое существование противно человеческой природе, поэтому ты умрешь в любом случае. Вопрос лишь один: в мучениях или нет.
  - Не вижу разницы.
  - Ошибаешься, - нехорошо улыбнулся Тарт.
  - Разве? - в серых глазах по-прежнему плескался страх, и бескровные губы тряслись, но вот голос почти не дрожал. - А я слышала, будто вы считаете, что вампиры боли не чувствуют. Так где ж эта разница?
  - Не чувствовать боли и быстро исцеляться - разные вещи, - Тарта не впечатлила готовность пленной огрызаться. - Поэтому у тебя все-таки есть выбор.
  - Который, каким он ни будь, все равно приведет к смерти.
  - Malum necessarium, - он равнодушно пожал плечами. - Необходимое зло, не более.
  Альма опустила глаза на свои бледные перепачканные руки.
  - Malum necessarium... - чуть слышно повторила она, словно пыталась запомнить его ответ.
  На какое-то время в допросной воцарилось молчание. Эрих уже начал терять терпение, когда пленная медленно покачала склоненной головой и тихо произнесла:
  - Мне и вправду не из чего выбирать. Я бесполезна для вас, господин Алый Пес. Я не принадлежу к ковену.
  - Почему?
  - Меня обратили насильно. Там же, на берегу реки, и бросили. Я просто хотела... хотела вернуться домой.
  - Мне не важно, как это произошло. Инстинкты нахцереров слишком сильны, чтобы бороться с ними.
  Альма посмотрела на него с удивлением:
  - Ничего не знаю об этом. С тех пор, как я стала... с того дня я все время одна. Жила в лесу между Белой Заводью и Вальдбургом.
  - Неудивительно. Именно там вы и питаетесь.
  - Я пью животных.
  - Послушать, так сущий ангел, - процедил Эрих. - Но лучше бы тебе говорить правду. В противном случае мне придется позвать сюда клирика.
  Упоминание о церковнике заставило пленницу прикрыть глаза и сглотнуть, но она упрямо покачала головой:
  - Я ничего не знаю.
  - Поверь мне, так начинается любой допрос, - Эрих снял цепь с кулака и перевесил на крюк, вбитый в стену рядом с кольцом, лишая вампира возможности отойти далеко от решетки.
  Капитан подошел к бочке и зачерпнул ковшом ледяной воды. В свете факела на дне блеснула россыпь крохотных серебряных распятий. Тарт приблизился и выплеснул ковш прямо в лицо пленной. Нахцерер взвизгнула. И без того натянутая цепь бешено дернулась. Крича от боли, Альма повалилась на решетку - колени подогнулись, но цепь не позволила упасть на пол. Полузадушенная стянувшимся на горле ошейником, она схватилась за прутья, пытаясь удержаться на ногах.
  - Все так же ничего не знаешь?
  Но узница его не слышала - привалившись лбом к решетке, она держалась обеими руками за ошпаренное лицо и всхлипывала.
  - Брось это притворство! - прикрикнул капитан, возвращая ковш в бочку. - Вас подобными вещами уже сложно пронять.
  Схватившись за цепь, он заставил Альму поднять голову так, что в свете факелов стало видно ее лицо, покрытое кровавыми волдырями. Ожоги не спешили исчезать.
  - Что за черт?..
  Из-под сомкнутых ресниц стекали кровавые струйки - святая вода угодила ей в глаза. Эрих невольно сглотнул, чувствуя, как болезненно покалывает от увиденного кожа, и отпустил цепь. Нахмурился, потирая запястье. Странное ощущение не спешило отпускать, словно ему впервой была подобная картина. За шесть лет службы в Алых Псах и не такое пришлось повидать, а эта скулящая девка на миг заставила его почувствовать себя кровожадным палачом, пытающим невиновную.
  - Почему не лечишься? - грубо спросил он, наблюдая за тем, как хрипло дыша, пленная опустила голову.
  - Я бы... рада. Но я же... я говорила... пью животных.
  Тарт, не отрываясь, смотрел на пытаемую, и его ноздри хищно раздувались. В душе зародилось предчувствие, которое совсем его не радовало.
  - Жак! - рявкнул он, пытаясь поскорее выбраться из паутины начавших окутывать его сомнений. Дверь тут же отворилась.
  - Да, капитан.
  - Собери всех наверху. Сейчас же!
  Жак скрылся, спеша исполнить поручение. Тарт снял цепь с крюка и бросил на пол - пленная осела и безжизненно повалилась в солому. Эрих несколько мгновений буравил ее взглядом, а затем, выругавшись, схватил меч с плащом и покинул допросную.
  
  Перед общим сбором ему удалось перехватить клирика в коридоре и подвергнуть тщательному допросу. Не много радости обнаружить, что у члена церковного магического братства после шести лет службы в Алых Псах могут до сих пор оставаться секреты от своих товарищей. Однако, как оказалось, клирик имел право на подобную скрытность - это признал сам визитатор. Такая информация, видите ли, слишком ценна и опасна. Да к черту!
  - То, что она говорит, похоже на правду, - кивнул Йоганн, вид у него по-прежнему был виноватым. Эрих слушал его с откровенно недоверчивой миной. - Быстрому заживлению ран мешает сила молитвы или общая телесная слабость. Но ты же знаешь, я в подземелье не спускался. Так что, судя по всему...
  Тарт потер заросший щетиной подбородок и, не скрывая досады, поморщился. Он, конечно, взял с Йоганна честное слово покончить с любыми тайнами, но... Но клирики, если уж на то пошло, неподотчетны никому из мирян. Спросить с них может одна лишь Церковь.
  - Возможно, она просто долго не пила ничьей крови, вот и вся загадка, - проворчал он. Голова раскалывалась, забитая мыслями, отвлекающими от основной задачи.
  - Да, это, конечно, тоже, - быстро согласился магик. - И ты, скорее всего, прав. На своем веку я пока что не встречал кровососов, добровольно отказывавшихся от людской крови. Это противоречит их природе...
  - Вот именно. Нахцерер, живущая без ковена и жрущая зверей? Чушь!
  - Она отрицает свою причастность к стае, - клирик нахмурил темные брови.
  - Именно.
  - Я могу попробовать ее расспросить, - предложил Йоганн, однако увидев лицо капитана, тут же поспешил добавить. - Но ты ведь знаешь, есть большая опасность...
  - Ага, - отозвался со своего места за общим столом Кнут, не дав язвительному замечанию слететь с языка Тарта. - Я бы тоже не торопился с этими вашими церковными штучками, брат. Особливо, когда есть один очень хороший способ.
  Взоры всех Псов в комнате обратились к седобородому крепкому старику, неторопливо жевавшему предусмотрительно захваченную из кухни краюху.
  - Рассказывай, - поощрил воина Эрих. Не стоило пренебрегать знаниями ветерана. Кнут был единственным, кто уцелел из первого отряда герцогских Алых Псов, и потому не без причины считался самым опытным бойцом в отряде.
  - Капитан был прав, когда говорил, что супротив своей природы эти твари не попрут. Оно завсегда так было. Этим мы и попользуемся. Энтак в соседнем герцогстве Псы делали. Содют нахцера на цепь и гонют впереди отряда. Рано или поздно, а он своих почует, кровь свое возьмет. Так мы ковен-то и накроем.
  Комната одобрительно загудела.
  - А ведь хороша задумка, - Отто Бородач в восторге хлопнул себя по обтянутой штаниной ляжке. - На цепь сучку!
  - Я слышал эти рассказы об ищейках, - сложив руки на груди, Эрих прошелся из угла в угол. - Что ж, раз у нас теперь есть, кого садить на цепь, не вижу причины не попробовать. Ковен по эту сторону реки, а значит, на юг им не перебраться. На севере горы, и замок у самого ущелья - сюда бы они не сунулись. На востоке болота и совсем нет жилья - там им тоже делать нечего. Хм...
  Эрих обвел собравшихся в комнате воинов посветлевшим взглядом:
  - Не думаю, что поиски будут долгими.
  - И руки марать не придется, - с подначивающей улыбкой обронил Отто. - Признайся, капитан, до сих пор мучать девиц тебе не приходилось.
  - Девиц? - ледяным тоном повторил Эрих, не оценив шутки. - Она не человек даже. Клыкастый бурдюк с чужой кровью.
  - Откуда начнем поиски, капитан? - подал голос Жак.
  - Оттуда, где мы ее поймали.
  
  Отстояв в замковой капелле вечерню, Алые Псы, благословленные самим Якобом Торино, покинули Воронье гнездо. Альму выволокли из клетки и посадили на цепь. Нахцерер не вырывалась и не пыталась сбежать - кажется, первый же допрос напрочь лишил ее всякой воли к борьбе. Ищейка послушно плелась за лошадью Тарта, надежно связанная с капитаном железным 'поводком'.
  - Думаю, можно было обойтись и без молитвы, - Йоганн задумчиво разглядывал сгорбленную фигурку в замызганной рубахе. Ноги девчонки по щиколотку утопали в белой ледяной каше, и намокший подол волочился по снегу.
  Эрих бросил на клирика удивленный взгляд.
  - Осторожней, брат, - мрачно предостерег он. - Еще немного, и я подумаю, что ты ее жалеешь.
  - Отнюдь, - клирик безмятежно улыбнулся не разделявшему его благостного настроения капитану. - Важно, чтобы ей хватило сил на поставленную перед ней задачу.
  - Уверен, на этот случай у тебя припасена какая-нибудь молитва, - буркнул Эрих и пришпорил коня. Цепь натянулась и поволокла за собой безучастную ко всему Альму. Йоганн с мученическим видом воздел очи горе.
  - Mea culpa , капитан, mea culpa! - прокричал он вслед. - Но я же дал слово...
  Он наткнулся взглядом на поравнявшегося с ним Кнута, который хмыкнул и махнул рукой:
  - Не тужи, скоро остынет.
  - Но припоминать мне это будет до конца моих дней, ѓ- невесело усмехнулся клирик.
  
  Два часа спустя отряд стоял на берегу, за которым темнела стянутая первым ноябрьским ледком речная гладь. Пар клубился у лошадиных ноздрей, позвякивала на морозе упряжь. С чистого глубокого неба светила полная луна, и вокруг было светло от выпавшего снега. За рекой хорошо проглядывалась невысокая ограда, которой с этой стороны была обнесена Белая Заводь. Эрих потянулся за цепью и дернул ее так, что Альма, споткнувшись, едва не рухнула ничком на мерзлую землю.
  - Откуда ты шла сюда?
  - Из леса, - девчонка повернула голову вправо, туда, где над заснеженным взгорком вздымались черные копья елей.
  - В лес, - Эрих поворотил коня от реки.
  - А пусть-ка покажет нам свое логово, - хохотнул со своего седла Отто.
  - И то верно, - процедил капитан и натянул поводья, предлагая ищейке самой показывать дорогу. Нахцерер безропотно подчинилась, не выказав беспокойства, и Эриху это совсем не понравилось. Если к утру они так ничего и не обнаружат, герцог будет совсем не в духе, а у Патриаршего легата прибавится поводов позлорадствовать и зачитать им наставление какого-нибудь святого о необходимости бороться с кровососами ferro ignique, ferro ignique ...
  Спустя четверть часа отряд въехал в притихший заснеженный лес, куда лунный свет почти не проникал. Эрих приказал зажечь факелы. Конные продвигались медленно. Хотя Альма безошибочно вела их по одной лишь ей ведомой тропе, лошадям приходилось тяжко - то тут, то там из-под снега торчали старые поваленные стволы, а деревья тянули к всадникам цепкие сучья, норовя выколоть глаза. Наконец, решено было спешиться. Тарт передал поводья одному из младших воинов и, намотав цепь на кулак, пошел вперед. Псы обнажили оружие, готовясь в любой момент отразить нападение.
  - Мы, быть может, лезем тварям в пасть, - едва слышно пробурчал Станн, которому достались поводья капитанского коня. - Почему бы клирику сразу не взяться за кровососку? Прижучил бы сучку Божьим словом, она б нам все и выложила.
  - Дурак, - беззлобно отозвался Черный Жак, следом ведший в поводу своего громадного першерона - в свете факелов на сбруе жеребца сверкала тонкая вязь крестообразных насечек. - Если б все было так просто, рази б перлись мы сюда посреди ночи?
  Станн, стушевавшийся, было, обнаружив, что его брюзжание услышал старший собрат, тем не менее, нахохлился еще больше.
  - Дак и в чем загвоздка-то? О прошлом разе брат Йоганн того кровопивца, кажись, за вечер измотал. Все выложил и про ковен, и про...
  - И про?.. - насмешливо поднял брови Жак.
  - А что ж он про ихнюю берлогу нам не рассказал?
  - Ох и туг же ты на голову, - хмыкнул Черный Жак, сверху вниз глядя на вчерашнего ученика. - Не успел вестимо. Сила в Божьем слове огромная, вот брат Йоганн и перестарался. Ты взгляни на эту пигалицу. Да он к ней только палец прислонит, и она рассыплется. Какой с нее тогда толк?
  - Экая несправедливость, - горестно крякнул Станн, и Жак невольно усмехнулся его искреннему огорчению.
  - Ну, ничего. Эта девка, как видишь, тоже кой на что годится. Гляди-ка, пришли что ли?
  Станн, сосредоточенно бредший за соратниками след в след, дабы не угодить в ловушку выпиравших из-под снега корневищ, поднял голову. Да, кажется, они были на месте. Девчонка стояла у припорошенной снегом покосившейся хижины, больше похожей на сарай. Отряд остановился в ожидании приказов, настороженно оглядываясь, но вокруг было тихо. Эрих, с недоверием оглядев покосившуюся халупу, подошел к входу и дернул дверь - она была не заперта. Перехватив цепь, подтащил к себе Альму и без особых церемоний толкнул в темный проход. Обернулся, молча протянул руку за ближайшим факелом и шагнул в избу следом за нахцерером.
  Вампир не соврала - проклятая девка действительно жила сама. У крохотного окошка на столе кувшин, таз для умывания, гребень, в грубом сундуке ленты для волос и кое-какая женская одежа. За несколько седмиц клыкастой воровке удалось стащить сюда все необходимое для того, чтобы худо-бедно обустроить свой нехитрый быт.
  Альма, между тем, приблизилась к лавке и молча отогнула край накинутой поверх нее рогожи. Под ней оказался глиняный кувшин, до половины наполненный кровью. Эрих, не сводя глаз с пленной, передал посудину Йоганну.
  - Это был олень, - Альма с нескрываемой жадностью следила за кувшином в руках церковного магика. Капитан обернулся к клирику, ожидая его вердикта. Брат опустил пальцы в холодную кровь, тихо прошептал несколько слов и замер, словно к чему-то прислушиваясь. Затем поднял глаза на Эриха и качнул головой.
  - Ты уверен?
  - Абсолютно.
  Сцепив челюсти и больше не вымолвив ни слова, Тарт развернулся и пошагал к выходу, таща за собой Альму.
  
  В бесплодных поисках покружив по лесу, к рассвету отряд выбрался на дорогу и ни с чем вернулся в замок. Девчонку снова бросили в клетку, а Эриху предстоял неприятный разговор с герцогом. Впрочем, по его окончании Тарт рассудил, что все могло быть и хуже. К счастью, Фридрих Рейнхардт доверял капитану, а потому бранить не спешил и лишь напутствовал вытащить из странной кровососки хоть что-нибудь. Не пытками, так разведкой. Но надолго ли хватит его терпения, Эрих не знал, и выяснять этот вопрос совсем не жаждал.
  В следующие три ночи Псы объехали с полдесятка хуторов вдоль по реке, но нигде не обнаружилось ни следа ковена. Альма, до полусмерти измотанная дневными пытками, каждую ночь покорно волочилась за лошадью капитана, отрешенная и безмолвствующая. Редкие смельчаки из местных, не спешившие прятаться по домам, с приходом темноты при виде приближающегося конного разъезда с кровососом на цепи становились куда как расторопнее.
  
  На рассвете пятого дня Тарт вошел в камеру, полный решимости вытянуть хоть что-нибудь из наверняка затеявшего с ними какую-то игру нахцерера. Ум и коварство ночных хищников нельзя недооценивать. Стаскивая плащ, Эрих бросил взгляд на клетку - Альма лежала у самой решетки и тихо постанывала. На грязно-серой ткани грубой полотняной рубахи виднелись свежие бурые полосы. Отто в углу сосредоточенно ополаскивал руки.
  - Что с ней?
  - Жить будет, - криво ухмыльнулся здоровяк. - Постегал ее маленько. Молчит проклятая. 'Ничего не знаю, ничего не знаю'. Ну да пусть ее. Это ненадолго. Принимайся за дело, капитан.
  Эрих кивнул, ожидая пока Отто покинет допросную, кинул плащ на скамью и подошел к сжавшейся в комок узнице. Сейчас она лежала без движения. Будь эта тварь человеком, он бы подумал, что та уже околела.
  - Исцеляешься все медленнее, - равнодушно заметил он, видя, что кое-где пятна на холстине продолжают расползаться. - Дальше будет только хуже. Сколько ты уже не пила?
  Вопрос остался без ответа.
  - Видишь ли... я не верю в то, что ты ничего не знаешь. Рано или поздно, когда нам всем осточертеют эти подлунные прогулки, мне придется отдать тебя в руки клирика, и он наверняка лишит тебя сначала рассудка, а потом и жизни. Впрочем, тебя, как я посмотрю, этим не напугаешь...
  Пропахшая кровью груда тряпья в ответ не пошевелилась, не издала ни звука, и это его разозлило. Бессонные ночи, холод, хмурые брови герцога и хитрый прищур епископа... Как же хотелось просто оторвать голову этой проклятой, никчемной твари, слишком слабой для настоящего церковного допроса и слишком стойкой для того, чтобы сломаться под обычными пытками! Тарт уже почти уверовал в то, что легче выследить и схватить другого кровососа, с которым не было бы столько мороки.
  Он с силой пнул решетку прямо у лица лежащей. Нахцерер вздрогнула и попыталась отодвинуться.
  - Так что? - Эрих со злостью следил за пленницей. - Будешь говорить?
  Альма осторожно приподнялась на дрожащих руках:
  - Я ничего... ничего не знаю. Лучше... убейте.
  - С радостью. Если бы это хоть как-то помогло извести ваше племя, разводящее гнездо где-то прямо у нас под носом!
  - Я ничего не знаю...
  Эрих, борясь с гневом, скрестил на груди руки. Он опасался не сдержаться и пришибить упрямую тварь:
  - Ковен дорожит каждым обращенным, а ты мне плетешь какую-то чушь об отшельничестве!
  - Я не лгу, - девчонке удалось доползти до стены, и она, откинувшись на холодный камень, перевела дыхание. За эти несколько дней нахцерер сильно исхудала: острые кости скул так и норовили проткнуть истончившуюся кожу, глаза запали, и под ними залегли глубокие тени. Кровоподтеки уже не успевали сходить.
  - Чем больше ты это повторяешь, тем сильней во мне желание схватиться за кол.
  - Мне жаль...
  Эрих, не сдержавшись, фыркнул:
  - Сдается мне, ты уже тронулась умом. Только никак не возьму в толк, ради чего так геройствовать?
  - Геройствовать? - неожиданно усмехнулась девушка. Из последних сил цепляясь за стену, она поднялась и, к удивлению Тарта, неверным шагом добрела до решетки, приблизившись к прутьям почти вплотную. Теперь узницу и тюремщика разделяло расстояние в шаг. Она смотрела на него без страха, но с какой-то грустной задумчивостью:
  - Разве я способна на геройство, господин Эрих Тарт? Я-то, которую вам пришлось спасать от стада злых гусей. Настоящий позор для деревенской девчонки, правда?..
  Эрих вздрогнул так, словно ему со всего маху заехали под вздох, мигом выбив из легких весь воздух. Да нет же, нет... Он грубо дернул цепь, заставив пленную буквально рухнуть на решетку и застонать от боли. Просунув руку сквозь толстые прутья, схватил девчонку за острый подбородок, пытливо вглядываясь в черты. Взгляд опустился ниже, туда, где под ремнем ошейника что-то блеснуло. Дрогнувшей ладонью отодвинул заскорузлую от крови ткань ворота - ниже ключиц над не успевшими рассосаться кровоподтеками поблескивала тонкая ниточка бус из разноцветного стекла. Почувствовав, что задыхается, Эрих зарычал и оттолкнул от себя Альму с такой силой, что она, не удержавшись на ногах, рухнула в солому.
  Ничего вокруг не видя, капитан ринулся к выходу, рванул на себя дверь, что-то рявкнул стоявшему на страже часовому и сбежал из допросной, позабыв о мече и плаще.
  
  Он помнил ее. Всегда помнил. Десятилетней босоногой девчонкой с толстыми косами, удиравшей через всю ярморочную площадь от гусей, вырвавшихся из загона у кого-то из торговавших поселян.
  В тот день он с братьями сопровождал мать и сестру в поездке за покупками на городскую ярмарку в Вальдбург. Солнце уже клонилось к закату, и они собирались в обратную дорогу, когда в редеющей толпе горожан и приезжих вдруг раздался отчаянный визг - из раздавшейся в стороны толчеи навстречу ему неслась испуганная, растрепанная девчонка. Подобрав подол платья едва ли не до колен, с круглыми от ужаса глазами она удирала от упрямо ковылявшей вслед за ней яростно гогочущей стаи.
  Эрих под веселый смех окружающих схватил бедняжку за руку и отогнал разгневанных птиц, за которыми очень быстро примчался запыхавшийся и не менее разъяренный хозяин. Похлопав Тарта по плечу, братья, посмеиваясь, отошли помочь торговцам навьючить лошадей, а он обратил полные смеха глаза на дрожащую от пережитого крестьянку. Девчонка, несмотря на выбившиеся из кос пряди и побелевшее от страха лицо была чудо как хороша.
  - И сколько же лет пугливой лани? - хмыкнул он.
  - Д-десять, господин. Спасибо, господин, что спасли меня.
  Она смотрела на него с таким восхищением, что попытка еще раз поддразнить беглянку застряла у него в горле. Он был младшим сыном в семье и только-только готовился сменить одежды оруженосца на рыцарские латы, в то время как старшие Тарты уже успели побывать при королевском дворе и даже отличиться в двух некрупных стычках в приграничье. И хотя чувствовать себя героем-спасителем сопливой девчонки было странно и глупо, но оттого не менее приятно. Только признаться в подобном даже себе юный Тарт вряд ли бы осмелился. Но душу в тот миг вопреки всему опьяняло ощущение такой уверенности и силы...
  - Всегда к вашим услугам, госпожа, - Эрих отвесил шутливый поклон и, уступив минутному порыву, потащил оторопевшую девчонку к стоявшему рядом лавочнику. На лотке у того сверкала нехитрая мелочевка для дам - бусы, кольца, узорные фибулы. Здесь часом раньше мать с сестрой покупали себе подвески с эмалевыми вставками.
  - Выбирай, - с царственным видом кивнул он на лоток. Серые глазенки совсем полезли на лоб.
  - Ну же, - чувствуя себя всемогущим, подбодрил оторопевшую крестьянку Тарт, справедливо рассудив, что красивая блестящая вещица заставит её быстрее позабыть о пережитом страхе.
  Девочка перевела полный восторга взгляд на украшения и, недолго думая, ткнула пальцем в простенькие, нанизанные на шнурок бусы из разноцветных стекляшек. Он бы и не заметил их среди такого разнообразия других, куда более ярких побрякушек.
  Тарт расплатился с довольным торговцем, а девочка крепко зажала бусы в кулачке, словно боялась, что их у нее отберут.
  - Благодарю вас, господин, - прошептала она, не зная, что еще сказать в ответ на такую щедрость.
  - Носи на здоровье, - Эрих собирался было добавить что-то еще, но заслышал голос матери, зовущий отправляться в путь. Он бросил прощальный взгляд на облагодетельствованную крестьянку и, отвесив ей на прощанье еще один шутливый поклон, отправился к родне. Проверил подпругу, перекинулся парой фраз с братьями, расхвалил обновки сестры и ожидал, когда поправят тюк с тканями на одной из вьючных лошадей, когда кто-то легонько тронул его за рукав. Тарт обернулся - сзади стояла та самая крестьянская девчонка и, розовея от смущения, протягивала ему на подоле несколько огромных красных яблок.
  - Это из нашего сада, господин, - пролепетала она.
  Оправившись от удивления, Эрих принял подарок, ощущая, как наливаются жаром скулы.
  - Торговка яблоками, значит? - пробормотал он, чувствуя себя крайне глупо под полным неприкрытого обожания взглядом.
  Девочка кивнула и, больше не проронив ни слова, скрылась в редеющей толпе. Ему казалось, он до сих пор помнил вкус этих яблок. И потом, всякий раз, как удавалось выбраться на ярмарку в Вальдбург, невольно искал глазами босоногую крестьянку с длинными косами и огромными серыми глазами. Но так больше ни разу и не увидел. С тех пор прошло двенадцать лет, и звали ее Альма...
  Ветер на замковой стене выл, как проклятый, ероша волосы и швыряя отросшие пряди в глаза. Морозный холод пробирался под стеганую куртку, грозя простудой. Тарт не чувствовал ничего, словно внутри него самого разверзлась бескрайняя, стылая пустыня. В черное небытие уходило одно из самых светлых воспоминаний его жизни, зажав в маленьком кулачке подаренные бусы. И совсем скоро ему придется покончить с этим воспоминанием навсегда...
  
  Отряд стоял у небольшого хутора бортников, за которым далеко на восток тянулись пустоши.
  - Мы объехали всю округу, - буркнул Отто, кутаясь в подбитый мехом плащ - ветер сегодня дул особенно студеный. - Ну не может же быть, чтобы ковен был где-то за рекой или в горах. Тут река, там Воронье гнездо...
  Эрих слушал его, пытаясь сосредоточиться на словах воина, тем более что тот говорил дело. Но получалось из рук вон плохо - все силы уходили на то, чтобы не следить за бредущей впереди коня скорбной фигуркой в перемазанной кровью рубахе. И уже не в первый раз за эту жуткую ночь он сдавался, тайком поглядывая, как переступают по голубоватому снегу посиневшие босые ступни - тогда сердце нехорошо сжималось, пропуская положенный удар.
  - Остается только Вальдбург, - осторожно добавил Отто, видя, что капитан не отзывается, уставившись куда-то в точку перед собой.
  - Вальдбург, - машинально повторил Эрих, очнувшись от занимавших его мыслей. - Мы были в Вальдбурге. Что там еще искать?..
  - Старые развалины, - неожиданно подал голос Кнут. - Со стороны гор на пути к замку, только налево-то если свернуть. Помнишь, капитан?
  - Руины старого святилища?
  - Они самые.
  - Мы с Отто и Жаком проезжали мимо на той седмице. Там все было тихо.
  - Дык местные, я слышал, говорили, там под каменюками подземелье есть. Чем не место для ихней берлоги? Без кровососки они-то вам глаза могли отвести, а теперь она, если что, своих учует.
  Эрих вопросительно взглянул на клирика. Тот пожал плечами:
  - Крест 'отзовется' лишь на близкое присутствие. Нахцерер же почувствует, даже если те прячутся под землей.
  Дорога до кромлеха заняла не слишком много времени. Скоро, оставив по левую руку от себя городские стены с огоньками ночной стражи меж крепостных зубцов, отряд свернул на северо-запад и, миновав неглубокое ущелье, выбрался к укрытым снегом менгирам. Покосившиеся, но оттого не потерявшие своего величия камни возвышались над небольшой поляной, со всех сторон окруженной горными склонами. Приближаться к месту не пришлось - Альма вдруг нервно выдохнула и затряслась, что не имело ничего общего со стылым ноябрьским ветром. Цепь, намотанная на запястье Эриха, дернулась и тут же ослабла. Нахцерер застонала и, осклабившись, принялась пятиться. Сердце забилось словно бешенное. Он нагнулся в седле и схватил девушку за плечо. Та вздрогнула и зашипела.
  - Это здесь?
  Кивок.
  - Под землей?
  Еще один.
  - Вход. Под каким камнем?
  Альма продолжала молчать, борясь с зовом. На мгновение замерев, сделала несколько глубоких вдохов и, наконец, вытянула вперед трясущуюся руку, указывая пальцем на стоявший в отдалении широкий, изрядно покосившийся менгир. Капитан отпустил ищейку и, выпрямившись в седле, взглянул на Йоганна:
  - Чувствуешь что-нибудь?
  - Распятие молчит, - клирик потер кольчугу на груди там, где под одеждой у тела висел серебряный крест. - Но кровь врать не может.
  - Хорошо, - Тарт махнул рукой притихшим, насторожившимся людям. - Уходим.
  
  Солнце еще не успело окрасить горные вершины в ярко-розовый цвет обещающего редкий безоблачный день утра, когда значительно разросшийся отряд вновь выехал из ущелья. Теперь на стороне Алых Псов был набирающий силу дневной свет, и для ковена, залегшего в спячку до сумерек, надежды уцелеть почти не оставалось.
  Брат Йоганн спешился первым, вытащил из седельных сумок фляги со святой водой и щедро расплескал по снегу, затем вынул из притороченных к седлу ножен меч и воткнул острие в землю. Преклонил колени, возложил ладони на крестовину. Все без исключения спутники последовали его примеру, безропотно опускаясь в освещенный снег.
  - In nomine Patris...
  Слова молитвы стелились по морозному воздуху, ниспосылая на коленопреклоненных людей покой и умиротворение. А после уже не было никакой торжественности. Воины споро вскрыли ход под тем самым камнем, на который ночью указала Альма, и занялись обычной резней. Ковен сопротивлялся вяло - дневное бессилие и молитва не позволили нахцерерам оказать должный отпор.
  - Эй, капитан! - в тенях, метавшихся от зажженных в подземелье факелов, Эрих увидел возбужденное лицо Жака. - Тут ихний вожак, кажись. И он не спит.
  - Веди.
  Из переплетений тесных низких ходов они вышли в просторную пещеру. Там, на возвышении, застеленном шкурами, лежал вампир. Из его грудной клетки торчала рукоять ножа - кто-то из воинов позаботился пригвоздить кровососа к месту. Эрих воткнул древко факела в земляной пол и приблизился к лежащему.
  Вожак оказался худ и светловолос, тонкие черты лица исказились от боли. Серые, будто выцветшие глаза не без труда сосредоточились на склонившемся над ним капитане.
  - Псы? - хрипло отозвался он. - Что ж... жаль. Кто-то еще... помнит о здешних подземельях.
  - Привести Йоганна? - Жак с подозрением косился на беспомощного с виду хищника.
  - Не нужно, - Эрих мотнул головой, не сводя глаз с нахцерера. - Ступай, я здесь закончу.
  Не решившись возражать, воин без лишних вопросов скрылся в темноте переходов.
  - Проверьте все закоулки, - крикнул ему вдогонку Эрих.
  - Заканчивай, Пес, - проговорил сероглазый, и на его губах выступила розоватая пена - нож задел легкое.
  - Твое имя?
  - Винсент.
  - Я помню тебя, Винсент, - Эрих без сожаления смотрел, как судорожно сглатывает его жертва. - Твой отец держал торговую лавку в Вальдбурге.
  В ответ вожак оскалился:
  - У тебя хорошая память, Пес Тарт.
  - Вас сдала ваша девчонка.
  - Вот как?.. - нахцерер кашлянул, и пена выступила сильнее. Серебряное лезвие мешало заживлению, разъедая рану. - Не помню, чтобы... кгх-х... из моего ковена кто-то пропадал.
  - Ее зовут Альма. Она из Белой Заводи. Вы обратили ее на жатву.
  Винсент на мгновение опустил веки, а потом вдруг зашелся лающим смехом, почти тут же перешедшем в кашель. Немного отдышавшись, он с усмешкой взглянул на терпеливо застывшего над ним капитана:
  - О... Пес, ты ставишь мышеловку, надеясь поймать льва! Эта девка... не могла сдать нас. Она вне ковена.
  Голова вдруг загудела так, что сжало виски.
  - Что значит вне ковена? Она обращена кем-то из вас!
  - Что верно... то верно, - оскалился Винсент. На лбу у него выступил обильный пот, и говорил он все тише.
  - Ее отец... как-то разнюхал о нас. Хотел спасти... дочку. Черная лихорадка... знаешь ли. Предлагал заплатить нам, будто мы ему... наемные работники. Притащил девку за реку, мы ее... обратили и закусили папашкой. Грязная крестьянская свинья... решила, что с нами можно так просто договориться и...
  Он больше ничего не успел произнести - Эрих взмахнул мечом. Светловолосая голова, разбрызгивая кровь и пену, покатилась по земляному полу. Тугая струя из артерии хлестнула Тарта по лицу обжигающей плетью. Всем известно, что кровь у вампиров ледяная...
  
  Из всех закоулков разветвленных подземных ходов Псы стаскивали мертвых нахцереров в большую пещеру, чтобы уничтожить тела.
  - Заканчивайте здесь, - бросил Эрих, направляясь к выходу из подземелья. - Я возвращаюсь в замок.
  Йоганн, с распятием в руках маячивший у входа, схватил Эриха за руку:
  - Что сказал вожак? Ты ведь спрашивал его о девчонке?
  Эрих скользнул взглядом по серьезному лицу молодого клирика - его обычно улыбчивые губы сейчас сжались в суровую линию.
  - Спрашивал.
  - И что?
  - Она никогда не была в ковене и ничего о нем не знала, - слова вязли на языке. - Ее отец один бог ведает как разнюхал о них и упросил обратить дочь, чтобы спасти от смерти. Винсент убил старика, обратил девчонку и бросил у реки. Эту тварь оскорбило предложение сделки с человеком.
  - Так она...
  - Не лгала.
  - О...
  Йоганн пристально смотрел на Тарта, и тот не смог ничего прочитать в его взгляде.
  - Ты убьешь ее, - наконец сказал клирик, и в голосе его не слышалось вопроса.
  - То, как ее обратили, не меняет ее природы, - Эрих сглотнул горькую, вязкую слюну. - Она опасна.
  Магик убрал руку и отвел глаза:
  - Поезжай. Debes ergo potes , брат мой.
  
  Раны почти не болели, лишь совсем немного саднили ребра с правой стороны - она больно ударилась о решетку, когда тот страшный бородач начал стегать ее вымоченной в святой воде плеткой. Альма привычно свернулась в клубок - старая перепревшая солома, провонявшая мочой и кровью, совсем не грела. Люди верят в то, что вампиры не чувствуют ни жары, ни холода. Люди ошибаются...
  Оставалось только ждать, когда оставшиеся от ран царапины затянутся, и тогда лихорадка, уже который час трясущая тело, уляжется. Если до этого времени за ней, конечно, не придут, чтобы выбросить на солнце. Алые Псы нашли ковен, а значит она им больше без надобности.
  Совсем скоро мысли в отяжелевшей голове начали путаться, и сознание плавно соскользнуло в забытье. Там, где-то очень далеко светило летнее послеполуденное солнце, и Альма с любопытством разглядывала важно прохаживающихся за огорожей белоснежных гусей. Вальдбургская ярмарочная площадь казалась тесной от съехавшегося в город народа...
  Ее разбудил звук лязгнувшего засова. Альма не успела понять, что к чему, когда ее бесцеремонно выволокли из соломы и привалили к стене. Чьи-то горячие пальцы расцепили замки на ошейнике, и тот, разочарованно звякнув обручами, полетел куда-то в темноту. Грубо схватив за руку, ее потащили прочь из клетки. Отворилась и захлопнулась за спиной дверь темницы. Они остановились в коротком коридоре на границе тени и света, льющегося из окон внешней галереи. Она невольно отпрянула от обжигающей белой полосы, но сверху набросили пахнущую пылью мешковину и, взвалив на плечо, куда-то понесли. Ничего не соображающая от усталости и истощения Альма и не подумала сопротивляться - впереди ждала последняя боль.
  Ее несли куда-то вверх, потом вниз, потом, взвалив на недовольно всхрапнувшую лошадь, повезли. Но скоро все закончилось. Ее бесцеремонно стащили с животного, где-то скрипнула дверь, и Альму повалили на пол. Больно ударившись локтем и затылком, девушка промычала что-то нечленораздельное и попыталась выпутаться из темных, пыльных тенет. Долго мучиться не пришлось - ткань грубо сорвали, и Альма, приглядевшись, обнаружила себя в своем старом прибежище. Над ней темным изваянием высился капитан Алых Псов Эрих Тарт.
  - Если еще хоть раз попадешься на глаза мне или моим людям, умрешь, - без выражения проговорил он и вышел прочь, не дожидаясь ответа.
  
  Праздничные столы в главной зале Вороньего гнезда ломились от угощений, и хозяин не жалел свеч - Алых Псов чествовали как положено. Люди ликовали, приветствуя избавление от ночных хищников - теперь жившим по эту сторону реки снова можно было не бояться наступления темноты. В Вальдбургском соборе в честь герцога и его людей звонили колокола, а в округе до утра будут пить мед и, поднимая чарки, восхвалять защитников.
  От капитана не укрылось то, как разговорчив и гостеприимен был сегодня герцог, без сомнения радовавшийся тому, что стараниями его людей визитатор Торино в скором времени покинет стены замка. Епископ отправится доложить Патриарху об уничтожении ковена на землях Рейнхардта. Все закончилось и закончилось благополучно. Эрих позволил себе на мгновение прикрыть глаза - сегодня ему, наконец, удастся выспаться. Только бы снова не услышать во сне гогот проклятых гусей...
  - Вы очень храбры, сын мой, - раздалось за левым плечом, и Эрих, выдернутый из омута мыслей, поспешил обернуться.
  - Благодарю вас, Ваше высокопреосвященство.
  - Как жаль, что не все в моем диоцезе столь же отважны, как вы и ваши люди. На словах каждый выглядит героем. In praxi дела всегда обстоят иначе.
  - Уверен, этого не скажешь о воинах господних, защищающих наши рубежи, - отпустил пустую любезность Тарт, вынужденный поддерживать светскую беседу в тот момент, когда менее всего был к этому расположен.
  - Несомненно, несомненно, - холеная ладонь по-отечески похлопала Эриха по руке. - Однако вы своей доблестью нисколько им не уступаете. Уверен, Патриарх захотел бы побеседовать с вами.
  Капитан удивленно моргнул. По обыкновению бесшумно объявившийся виночерпий ловко плеснул в кубок прелата сдобренное пряностями вино.
   - Я убежден, Его светлость будет совсем не против, - улыбнулся епископ. - И, как знать, быть может, Его Святейшество поспособствует тому, над чем так долго размышляет ваш сеньор.
  - Прошу меня простить, но я не ...
  - Ах, полноте, капитан. Вы ведь верой и правдой служите Рейнхардту вот уже... сколько? Шесть лет?
  Эрих машинально кивнул.
  - ...и в награду за это до сих пор не получили ничего кроме чина капитана. А ведь вам наверняка нужен свой угол. Да не смотрите на меня так, господень воин! Неужто вы думаете, я стану шутить подобными вещами?
  Несомненно, наслаждаясь произведенным эффектом, прелат улыбнулся и сделал крохотный глоток из кубка.
  - Кроме того, вы же не откажетесь сопровождать уже немолодого служителя божьего по небезопасным северным дорогам? - с самым невинным видом осведомился он. - Да и Вам полезно будет развеяться после адской круговерти последних дней. Думаю, вы заслужили это как никто, поэтому готовьтесь выезжать через три дня.
  Оторопевший от свалившихся на него новостей Эрих осмотрелся вокруг - брат Йоганн заговорщицки подмигнул ему с другого конца залы.
  
  Колючий ночной ветер завывал в скалах, окружавших замок. Эрих повернулся на другой бок, чувствуя, как сполз с плеча край теплого стеганого одеяла. Сон никак не хотел идти, ускользая и оставляя по себе лишь тяжелое забытье, от которого поутру всегда страшно гудит голова. Не помогло ни горячее, сдобренное медом вино, ни добрые вести от расщедрившегося прелата, в дневное время неизменно подогревавшие его честолюбивые помыслы.
  Пламя свечей в напольном канделябре у кровати колыхнулось - легкая тень полоснула по векам, и Эрих открыл глаза. В покоях, он чувствовал, был кто-то чужой. Тарт приподнялся на локтях, осматриваясь. Правая рука нырнула под подушку, сжав рукоять ножа.
  - Тише, - прошелестели из густой тени в углу между камином и оконной нишей.
  Эрих откинул одеяло и соскочил с постели:
  - Кто здесь?
  - Прошу вас, тише.
  В круг света, отбрасываемого еще не успевшим прогореть камином, ступила тонкая фигурка в простом шерстяном блио. Большие серые глаза смотрели настороженно, но без страха, который он уже привык в них видеть.
  Ее имя с пугающей легкостью слетело с губ, но за мгновением растерянности тут же последовал гнев. Он же приказал ей...
  Видя, как помрачнел капитан, нахцерер тенью метнулась к окну, готовясь выскочить обратно:
  - Пожалуйста, выслушайте.
  Эрих перевел дыхание:
  - Я предупреждал тебя...
  - Ковен не уничтожен, - торопливо проговорила Альма, опасливо следя за ножом в руке Тарта - капитан вполне мог успеть метнуть свое оружие.
  Лицо Эриха окаменело.
  - Что?..
  - Вы убили не всех.
  Он опустил нож и обвел взглядом едва освещенную комнату:
  - Как ты сюда пробралась?
  - Это вам важнее того, что я сообщила? - искренне удивилась она. - Я ведь... не человек, помните? Кое-что умею.
  - Успела кем-то перекусить? - Эрих сам дивился сварливости своего тона.
  Альма на миг прикрыла глаза и качнула головой:
  - Я пришла предупредить, капитан. Вампиры знают о том, кто у вас гостит. Рано или поздно он ведь соберется восвояси...
  - Утром мы покидаем замок.
  - Если епископа убьют на землях вашего сеньора... - Альма замолчала и пожала плечами. - Вчера днем ко мне приходил один из них и...
  - Днем? - торопливо перебил ее Эрих.
  - Вы понимаете, - девушка кивнула. - Да, у них появился перебежчик. Часть вампиров из ковена отослали доставить его в убежище, когда вы там объявились. Они приходили ко мне просить помощи свести с вами счеты. Думали, мне удалось каким-то чудом сбежать из замка...
  - Зов крови, - понял Эрих. - Они знали, что с тобой здесь происходило.
  Альма кивнула:
  - Среди них был тот, кто меня обратил.
  - Почему ты пришла?
  Девчонка ничего не ответила. Одним движением вспрыгнула в оконную нишу и распахнула створки, до ее появления наглухо закрытые изнутри.
  - Они готовят засаду где-то у леса. Будьте осторожны.
  Не дожидаясь, пока Эрих передумает и всадит ей в спину нож, нахцерер соскользнула в кромешный мрак. Тарт, опомнившись, подскочил к окну, но разглядеть что-либо кроме далеких огоньков ночной стражи, обходившей замковую стену, так и не смог. Яростный северо-восточный ветер швырнул в лицо пригоршню колючих снежинок, но он упрямо продолжал смотреть в непроглядную ночь.
  
  Разъезд, с раннего утра высланный капитаном, не принес никаких новостей:
  - Вплоть до реки все чисто, - Черный Жак торопливо стащил задубевшие рукавицы и протянул покрасневшие от холода руки к огню. - Дальше голые поля, и там им спрятаться негде. Да и с чего ты взял, что кто-то из них мог уцелеть?
  - Предчувствие, - уклончиво ответил Тарт, проклиная все и вся за то, что по собственной глупости оказался между молотом и наковальней. - Усилим сопроводительный отряд. Позови Йоганна. Проводите нас до реки, а оттуда возвратитесь в замок.
  - Как скажешь, - Алый Пес вышел, а Эрих, накинув на плечи дорожный плащ, последовал в главную башню получить последние поручения от герцога.
  Через час епископ в сопровождении отряда покинул Воронье гнездо. Намерение Эриха усилить охрану духовного лица не вызвало нареканий у сеньора и польстило Торино. Тарт же молился про себя, чтобы нахцерер ошиблась.
  К полудню они приблизились к лесу. Дальше дорога тянулась вдоль густой полосы деревьев до самой реки, чтобы потом свернуть на запад и влиться в широкий изъезженный тракт, ведущий до самого Тусвальда. Там Патриарший визитатор в сопровождении капитана пересядет на корабль, который доставит путников под самые стены Святого города.
  Небо обложили плотные бледные облака, грозившие в любое мгновение разразиться снегопадом. Эрих, ехавший рядом с прелатом, предусмотрительно занял правую сторону, прикрывая епископа со стороны леса. Он переглянулся с ехавшим чуть поодаль Йоганном. Тот, приложив руку к скрытому под одеждой распятию, едва заметно мотнул головой - все чисто. Но, если верить Альме, у остатков ковена теперь свой церковник, и чувствовать себя в полной безопасности сейчас было бы глупо. Если только ренегат не надумал сбежать из кровавого братства, узнав, что бóльшую часть вампиров Псы вырезали...
  Впереди уже виднелся поворот дороги, за которым рукой было подать до реки, когда воздух вдруг зазвенел так, будто низкий облачный купол надумал осыпаться прямо им на головы. Звук доносился отовсюду, и лошади, подчиняясь его воле, стали как вкопанные.
  - Спешиться! - крикнул Эрих, вылетая из седла. Мечи с лязгом покидали ножны. Тарт приблизился к крытой санной повозке, из зарешеченного оконца которой уже выглядывало обеспокоенное лицо прелата.
  - Ни в коем случае не выходите.
  - На нас напали разбойники?
  - Боюсь, нет, Ваше высокопреосвященство.
  Торино побледнел и проследил обеспокоенным взглядом за приготовлениями отряда:
  - Вы хотите сказать...
  - Просто оставайтесь здесь, - Эрих знаком подозвал к себе одного из младших воинов.
  - Твое место здесь. Головой отвечаешь, - он кивнул на прощанье примерзшему к месту епископу и отправился на поиски клирика. Йоганн стоял там же, где и спешился, лицом обратившись к лесу - в одной руке брат держал хлыст, в другой четки. Длинные белые пальцы без дрожи перебирали костяные бусины. Звон понемногу стихал, и в морозном воздухе все отчетливее звучали слова молитвы.
  - Жак, Отто! - крикнул Эрих. - Держитесь за Йоганном. Кнут, Ладди, ко мне!
  - Их много, - клирик продолжал вглядываться в лес. - И да, с ними церковник. Чувствую его. Эрих, как ты...
  - Позже! - рявкнул Тарт. - Обнажить запястья! Читай молитву, Йоганн.
  Лезвия мечей послушно прошлись по обнаженной коже - выступила горячая кровь. Брат без запинки прочел короткую молитву. Святые слова осели в добровольно пущенную кровь, и мир перед глазами Эриха пошатнулся. Спустя мгновение все чувства, послушные церковной магии, обострились - теперь Алые Псы готовы к битве. За деревьями уже мелькали размытые тени. Тренькнули тетивы арбалетов в руках младших Псов - одна из 'теней', взвыв, повалилась в снег. Остальные, уже не беспокоясь о скрытности, ринулись вперед.
  - In nomine Dei ! - прокричал Йоганн. Его хлыст взвился в воздух, захлестнулся на шее ближайшего вампира, дернув того вперед. Чистое серебро, испещренное молитвенными знаками, легко вплавилось в кожу завизжавшего нахцерера, и без труда отделило голову от тела.
  Эрих шагнул навстречу смертоносной паре, несшейся в его сторону, и сделал два скупых взмаха - твари повалились в снег. Тут и там уже слышались взвизги, рычание и хлюпающие звуки, с которыми сталь Псов распластывала бледную плоть.
  Вампиры, как и ожидалось, стремились добраться до повозки, в которой скрывался прелат, но пока неизменно натыкались на мечи и стрелы Псов. Йоганн, не переставая, читал молитвы, но сегодня это мало помогало. Чертов ренегат оказался невероятно сведущ в своем деле - вампиры вели себя при дневном свете так, словно на время суток им было абсолютно наплевать.
  Эрих увернулся от готовых вцепиться ему в руку челюстей и пригвоздил слишком близко подобравшегося вампира к земле.
  - Рубите головы! - крикнул он, и, на деле подкрепляя свой приказ, покончил с дергающейся на земле тварью.
  Лошади, сколь ни были приучены к присутствию хищников, при таком их количестве в панике вращали глазами и брыкались, стремясь подальше оказаться от места схватки. Жеребец Эриха, почуяв вампира слишком близко, громко фыркнул и отскочил вбок, лягнув воздух. Тарт едва успел отшатнуться, чудом избегнув участи попасть под копыта собственному коню.
  Йоганн уже не читал молитвы, уверившись в том, что все его умения искусно отражаются защитником нахцереров. Теперь клирик лишь яростно стегал хлыстом направо и налево, не давая кровососам возможности к нему подобраться. Число нападающих медленно, но верно уменьшалось, позволяя надеяться на... Что-то с силой врезалось в спину, опрокидывая его в снег.
  - Берегись! - раздалось откуда-то сверху. Эрих успел откатиться в сторону, выставив перед собой меч - вампир, напоровшись на лезвие, яростно задергался, расплескивая вокруг ледяную кровь. Остро пахнущие железом капли летели в лицо. Тяжело перевалившись со своей ношей на бок, капитан приподнялся, уперся коленом, всаживая меч глубже. Встал и, придавив ногой еще дергавшееся тело, рывком вытащил меч, чтобы тут же опустить его на голую шею кровососа. Обернулся.
  Поле по другую сторону дороги бесшумно взрывалось фонтанчиками снега - вампиры вырывались наружу и устремлялись на дорогу. Отряд оказался в тисках. Откуда их столько?.. Эрих облизал губы и тут же с отвращением сплюнул розовую солоноватую слюну. Кажется, церковник пришел на земли герцогства со своим собственным ковеном...
  - Йоганн! - Эрих не отрывал взгляда от приближавшихся. Те не спешили бездумно кидаться на мечи, завидев трупы своих собратьев.
  - Да, капитан?
  - Наши шансы?
  - Ослабление на них не действует, путы тоже. Остается лишь серебро и вода. Но сомневаюсь, что последняя им сильно навредит. Ренегат силен.
  - Жак, потери?
  - Двое. Из младших.
  - Лес?
  - Не спешат.
  - Держитесь рядом с повозкой.
  Это были последние слова, которыми он успел обменяться со своими людьми - нахцереры бросились на отряд, и с этого момента все потонуло в горячке боя. Сиплый рык и шипение смешивались с разъяренным визгом, когда очередной кровосос напарывался на чье-то острое лезвие. Но Эрих уже ничего не слышал - кровь шумела в ушах, по телу волнами разливался жар. Меч погружался и погружался в тела, но на их месте неизменно появлялись новые. И все-таки где-то вдалеке сквозь гул крови на грани слышимости пробивался к сознанию заунывный речитатив. 'Ренегат', - пронеслось в тяжелеющей голове. Магика необходимо уничтожить, иначе они повторят судьбу первых Алых Псов Рейнхардта. Теперь было совершенно ясно, что этот монах пришел на земли Северного герцогства не один.
  Действовать следовало быстро - магия в крови совсем скоро начнет рассеиваться, и тогда им конец. Тарт крутнулся на месте, сбивая с ног очередную тварь, и та, бессильно ощерив клыки, рухнула в грязный снег. Руки начинали потихоньку неметь, а значит, времени с каждой секундой оставалось все меньше. Эрих огляделся - усиленное Божьим словом зрение дало возможность разглядеть темную фигуру, застывшую у кромки поля. Ренегат совсем рядом, но вампиров кругом было слишком много, чтобы добраться до него. Правда, совсем скоро размышлять над этим будет некому.
  Эрих рванулся к полю, на бегу вонзая меч в летящие на него тени - останавливаться и добивать времени не было. В глазах начинало темнеть от запредельной усталости, тело работало механически, мысли сосредоточились на единственной цели. Отпрянув вправо, чтобы срубить жадно тянувшуюся к нему руку с растопыренными пальцами, краем глаза увидел мелькнувшее в двух шагах от него сюрко с алым псом на груди - Кнут обернулся и оскалился.
  - Прикрою! - гаркнул он. Пот вперемешку с кровью изрисовал его смуглое морщинистое лицо причудливым боевым узором.
  Эрих кивнул и, собрав последние силы, помчался вперед - меч в руках мелькал, взрывая в ледяное небо тяжелую алую росу. Ренегат, покачивавшийся в магическом трансе, становился все ближе. Совсем рядом послышался голос Жака, подоспевшего на помощь Кнуту. Капитан воткнул меч в живот последнему вампиру, закрывавшему путь к монаху. Отшвырнув бьющееся в конвульсиях тело, Тарт занес меч над коленопреклоненным человеком и... как подкошенный рухнул на колени. Его словно окунули в ледяную воду, спеленатого по рукам и ногам. Монах, до того запрокинувший голову к небу, опустил острый подбородок и поднял веки.
  - Глупый щенок, - усмехнулся он и тут же перевел взгляд вперед, приказав. - Смотри!
  Неведомая сила дернула Эриха, разворачивая лицом к лесу, и он с холодеющим сердцем увидел, как начали шевелиться изрубленные тела. Даже те, у кого оказались отняты головы. Битва проиграна. Один из вампиров, прорвавшись через защиту Псов, уже тянул руку к двери повозки, и рядом не было никого, кто бы мог его остановить. Якоб Торино обречен.
  Эриха снова развернуло. Светло-голубые глаза смотрели на Тарта ласково, как на неразумное дитя. Силы иссякли почти окончательно - Божье слово ушло из крови, и сейчас он был полумертв от усталости. Как глупо умереть в засаде, о которой тебя предупредили...
  - Что ж, - промурлыкал ренегат, поднимая руку. - Ты...
  Серая размытая тень, словно соткавшись из воздуха, метнулась к монаху, который тут же вскрикнул и, неуклюже замахав руками, повалился в снег - из прокушенного плеча хлестала кровь. Еще одно стремительное движение, и 'тень' закрыла собой Эриха, которому хватало сил только на то, чтобы держать глаза открытыми. Серое, перепачканное кровью блио стоявшей между ним и церковником трепал ветер, длинные темные волосы змеями стелились по ветру.
  Бормоча проклятия и зажимая ладонью рану, монах приподнялся и застыл. Его глаза прищурились.
  - Против крови идешь? - просипел он.
  Альма, хрипло зарычав, пригнулась.
  - Дура, - бесстрастно отозвался монах и едва успел поднять руку, когда нахцерер напала снова. На это раз она вцепилась точно в шею, и монах завизжал тонко и протяжно, дернулся, выбросил вперед руки - с пальцев сорвалось белое пламя, ударив вампира в грудь. С коротким всхлипом она отлетела назад, рухнув прямо у колен Тарта.
  Ренегат корчился в стремительно напитывавшемся кровью снегу, но помочь себе не успел - вовремя подскочивший Кнут довершил его страдания.
  Склонившись над поверженной, Эрих тряс ее за плечи. Тонкое лицо, серое под разводами остывающей крови, напоминало восковую маску.
  - Альма...
  Веки, дрогнув, приоткрылись. Он ошалело вглядывался в потемневшие от боли серые глаза:
  - Зачем?..
  - Ma... malum necessarium, - едва слышно отозвалась нахцерер и попыталась улыбнуться. Спустя мгновение ее тело судорожно дернулось и отяжелело.
  - Йога-а-анн! - взвыл Тарт. - Зовите Йоганна!
  Кнут, обернувшись, взглянул на капитана, опустил взгляд на покоившуюся у него в руках девушку и, не сказав ни слова, ринулся к дороге. Через минуту брат был на месте и, стоя на коленях, в изумлении разглядывал Альму.
  - Ты все-таки... - он запнулся, заглянув в лицо Эриху и, снова посмотрев на тело, покачал головой. - Он ударил ее Божьим словом. Она мертва.
  Тарт перевел на него пустой взгляд:
  - Ее ведь можно оживить, Йоганн.
  Клирик отвел глаза:
  - Эрих, боюсь, что...
  - Йоганн!
  - Прости, я не возьму на себя этот грех. Без разрешения. Нет, никогда. Она же... Эрих?
  Тарт нащупал выроненный меч, сжал в негнущихся пальцах рукоять и полоснул себя по запястью. Из неряшливого разреза на снег брызнула щедрая алая россыпь.
  - Прочти молитву.
  Йоганн смотрел на капитана, как на умалишенного.
  - Ты на пределе, Эрих. Не выдержишь.
  - Прочти... молитву, - севшим голосом повторил он.
  Клирик тяжело вздохнул и, накрыв ладонью кровоточащее запястье, прикрыл глаза.
  
  Якоб Торино, боясь вздохнуть, жался в угол обитого узорчатой парчой экипажа, отчаянно жалея о том, что не пошел по стопам церковных магиков. Он слышал крики снаружи - на земли Рейнхардта заявился ренегат во главе собственной армии, а значит, расшитые золотым крестом стенки его убежища ненадолго сдержат тварей. Если только он каким-то чудом выберется отсюда, по приезде в Миррею в первую очередь пожалует один из своих земельных наделов на нужды того странноприимного дома...
  Дверца экипажа отворилась, и прелат едва сдержался, чтобы не закричать от страха. В проеме стоял капитан Алых Псов в буром от крови сюрко. Светлые волосы потемнели и слиплись, черные круги залегли под лихорадочно блестевшими глазами. Он держал на руках бледную, перепачканную кровью девушку, и ее длинные темные волосы стелились до самой земли. Эрих смотрел на прелата с вызовом.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"