Она красила ногти в черный цвет, - обычный ритуал перед выездом. Хотя во все времена цветом войны считался красный, на наши маленькие битвы она почему-то выбирала иной. И я надеялся, этому есть какая-то причина.
В очередной раз мы ждали наступления ночи, когда солнце скроется за горизонт, а люди расползутся по домам. Мы действовали только в темноте, но не от того, что были вампирами, и не потому что ночью наши противники становились уязвимее. Причина была гораздо прозаичнее - тем самым мы старались привлекать к себе меньше внимания.
Пока Макс перебирал оружие, а я делал вид, что изучаю карты местности, Настя медленно водила кисточкой по ногтям. Ей всегда удавалось выгладить умиротворенной. За то короткое время, что мы вместе, я мог припомнить лишь один единственный случай, когда ее эмоции зашкаливали. Было ли это равнодушие или проявление силы, я не знал.
'Занять бы у Насти хоть немного спокойствия', - подумал я, и живот в тот же миг свело очередной судорогой. Пришлось отложить карты и пойти в уборную. Печально, но именно так выглядел мой ритуал перед битвой.
Прежде чем выйти из комнаты я, сам не зная для чего, остановился рядом с Максом, повертел в руке один из его ножей, взглянул на свое отражение на глади клинка, провел пальцем по острию и лишь затем передал хозяину. Друг молча наблюдал за мной. Задумчивая улыбка постоянно висевшая на его лице, на миг стала еще шире. Я рефлекторно улыбнулся в ответ. Макс был единственным в нашей компании, кто не имел своего ритуала. Да и к ножам не испытывал никакой привязанности, как могло показаться на первый взгляд. Таскал их с собой лишь потому, что Настя так просила.
А находился он здесь из-за меня, но перед охотой меньше всего хотелось думать об этом. Ведь иногда мне казалось, что умелыми руками из Максима можно было бы слепить любого. Наделить чужими привычками, взглядами, мечтами. Таким он был человеком, словно впитывал окружающую атмосферу. А может... просто был хорошим другом.
Глава 1
3 января, 23:50
Ноги замерзли очень быстро. Идти по снегу в легких осенних туфлях было по меньшей мере неразумно, жаль только пару часов назад я этого не понимал. Максим шел впереди, прокладывая путь в валенках, не страшась провалиться хоть по самые колени. Я всегда заглядывал в его след, прежде чем наступать туда. Действительно ли я опасался провалиться или во мне просто говорил древний инстинкт? Не знаю. Где-то под нами был лед, а подо льдом - вода. Мы медленно пересекали замерзшее озеро в поисках рыбацкого домика.
Небо было затянуто тяжелыми снежными тучами, луна не освещала путь, а в маленькой деревеньке позади нас горело от силы три фонаря, но я все прекрасно видел. Мог разглядеть не только свои собственные руки и ружье, что в них сжимал, но и Макса, опережающего меня на несколько шагов. И естественно от меня не могла ускользнуть конечная цель нашего пути, выделяющаяся черным прямоугольником на фоне снежного покрывала. При ходьбе Макс слегка покачивался, его голова периодически закрывала темный силуэт домика. В такие мгновения мне казалось, что мы идем в никуда, идем уже целую вечность и неизвестно, сколько еще будем идти. Я вновь почувствовал спазмы в животе и отогнал плохие мысли.
Мы шли вперед, по прямой, напролом, не прячась, в этом не было необходимости. Монстры, на которых мы охотимся, ни за что не заметят нас, не услышат шагов, не почувствуют запаха. В данный момент они слишком заняты. И мы должны были воспользоваться их уязвимостью.
Но в каждом деле есть подвох. И когда до рыбацкой хибарки оставалось не больше пятидесяти метров, из-за нее нам навстречу выскочила собака. Максим отшатнулся в сторону, я поднял ружье, но удержался от выстрела. Дворняжка залилась противным лаем, извиваясь на цепи.
Паника охватила меня, сердце сразу ускорило темп и ладони вспотели. Я знал, если мы пришли вовремя, монстры никак не отреагируют на поднятый шум. Но позволит ли шавка нам с Максом беспрепятственно пройти мимо, или она готова стоять на смерть за свои владения? Да и почему она жива?
Максим обернулся и посмотрел на меня. Сомнение в его глазах было очевидным. На секунду я и сам подумал, что мы могли ошибиться с местом. Часть меня обрадовалась, что за дверью этого маленького темного домика не окажется ничего. Но все же следовало проверить, я легонько толкнул друга в спину:
- Пойдем.
Макс послушался. И моя совесть в очередной раз проснулась. Почему мой друг всегда шел впереди? Почему раньше меня заходил в помещение, где поджидала опасность? Я не заставлял его, но и не останавливал.
Мы стояли у маленького домика, сколоченного из старых досок, листов фанеры и прочего хлама. Собака продолжала лаять, но длина цепи не позволяла ей причинить нам вред. Макс поставил на снег канистру с бензином и посмотрел на меня, я кивнул - словно отдал приказ. Мы одновременно зажгли налобные фонари. Прежде чем зайти внутрь друг приложил ухо к двери, я последовал его примеру. Даже противный лай собаки не смог заглушить куда более жуткий звук доносящийся изнутри. Ни с чем не сравнимый, но запоминающийся с первого раза: будто кто-то царапает острым ножичком по стеклу. Именно из-за него монстров, за которыми мы пришли, прозвали скребунами...
Я подавил приступ тошноты и сделал шаг назад. В следующую секунду Максим открыл дверь и исчез в темном проеме. Мысленно перекрестившись, я последовал за ним. Лучи наших фонариков метались в маленьком помещении, бегло освещая один угол за другим. Мы быстро сориентировались, делали это не в первый раз. Моя - правая сторона, Максима - левая. С каждого по выстрелу - и на сегодня мы герои. Я вижу свою цель. От меня требуется лишь спустить курок и пришить поганую тварь, но я замираю. Страх на секунду парализует меня. Опасный вопрос рождается в голове: что если мы пришли не вовремя. Судьба дарит нам лишь сутки, когда скребуны заторможены и уязвимы. Монстр медленно поднимает вверх свои скрюченные лапы в оборонительном жесте, который, как показывал опыт, его не спасет. Я пытаюсь отстраниться, выдумать воображаемый экран между нами, но вонь под завязку наполняющая помещение слишком реалистична. Мой желудок делает первые рвотные позывы. Хочется сбежать, но валяющиеся на полу фрагменты человеческих тел напоминают, что я-то все еще жив и пришел сюда с определенной целью. Наставляю ружье на противника - мерзкого скребуна, скрывающегося здесь лишь для размножения. Двумя выстрелами мы убьем троих - напоминаю себе, делаю шаг вперед, практически приставляя дуло к голове твари и спускаю курок. В этот момент я зажмуриваю глаза. Знаю, что поступаю неправильно, слишком опасно не контролировать выстрел. Но я много раз видел, что происходит потом. Больше этого не хочу.
Пару секунд стою не двигаясь, ожидая второго залпа от Макса, но ничего не слышу. Мысли быстро вертятся в голове: либо я окончательно оглох от стрельбы в замкнутых помещениях, либо... с другом приключилась беда.
Сегодня ему досталась мамаша. Ясное дело: выстрелить в беременное существо, пусть и носящее в чреве своем монстра, очень сложно, но длительная задержка может стоить жизни. Вторгнувшись в модернизированную на чудовищный манер родовую, мы разменяли карту 'неожиданности', и на руках больше не осталось козырей, лишь два ружья, одно из которых почему-то до сих пор молчало.
Я повернулся к Максиму. Луч фонарика выхватил друга, скорчившегося в причудливой позе над своим оружием. Что-то пошло не так. Я посмотрел в дальний угол, встретился глазами с еще живым монстром и увидел в них столько гнева. Мгновение назад я укокошил 'счастливого отца', поэтому не удивительно, что мамаша воспылала ко мне лютой ненавистью. И лишь она сделала шаг вперед, как моя правая рука сама собой полезла в карман куртки за запасным патроном. Я еще толком не осознал, что произошло, но мой мозг каким-то образом сумел оценить ситуацию и выстроить план действий, четкий проверенный опытом. Я быстро занял позицию между другом и этой чертовой тварью.
Во второй раз за один вечер наставляя ружье на монстра, я задумался, да кто же создал их? Чья больная фантазия придумала вытянутые иссушенные лица с оскалом акульих зубов и прижатыми остроконечными ушами, жуткие перепончатые крылья, висящие за спиной словно плети, острые когти, способные издавать самый противны на свете звук.
Меня приводил в ужас каждый фрагмент тела этого неизвестного науке чудовища, и чем ближе оно подбиралось ко мне, тем кошмарнее становилось, будто мой мифический улавливатель страха лучше работал на коротком расстоянии. И вот оно совсем близко, дуло моего ружья упирается в жуткую куполообразную грудную клетку со множеством наростов непонятного назначения, скрюченные пальцы тянутся ко мне. И я осознаю, что не должен этого делать, понимаю, еще есть время направить выстрел чуть выше, в район худосочной шеи или разверзнутой пасти, но все же жму на курок. Зная все перипетии, ожидающие меня впереди, предчувствуя тяжелый и долгий разговор с Настей, я все равно совершаю ошибку.
С очередным выстрелом мир словно останавливается. Мои глаза на этот раз открыты, распахнуты во всю ширь. Вижу, как монстр отлетает к противоположной стене. Тяжелая рука Максима ложится мне на плечо, но я уже выбегаю из домика в ночь, на снег, на воздух. Моим ступням теперь жарко даже в осенних туфлях, ладони горят, а щеки пылают так, что я практически вижу огонь, но это лишь иллюзия. На самом деле я все еще посреди снежной пустыни, жив и твердо стою на ногах.
Напротив меня Максим, снова эта задумчивая улыбка повисла на его лице, но он не говорит спасибо за то, что я спас его задницу. Вместо этого слышу:
- Ром, скажи Насте, что последний выстрел - мой.
Я глотаю воздух, словно это какая-то питательная смесь, но все равно не могу надышаться. Обдумываю слова Максима. Понимаю, должен сказать Насте правду, но чувствую - поступлю иначе.
4 января, 1:10
Еще издали я замечаю силуэт в машине. Надеюсь, вдруг Настя сейчас выйдет мне навстречу, приветливо помашет рукой или хотя бы улыбнется. Тогда разговор пойдет проще, и мне не понадобиться придумывать оправдания себе или Максу. Но сколько бы мысленных сигналов я не посылал, Настя по-прежнему сидела внутри черной девятки, не двигаясь с места. Скорее всего, она даже не заметила моего приближения. Как бы я хотел узнать, что твориться в эти секунды в ее голове: смотрит ли она постоянно на часы, ожидая нашего возвращения, или спокойно слушает музыку, не задумываясь о том, что происходит на озере.
И вот я уже у машины. Стучу в стекло, но Настя не подскакивает на месте от испуга, спокойно поворачивается ко мне, я замечаю лишь слегка приподнятые брови. Так, словно мы встретились в супермаркете, два старых друга после долгой разлуки. А ведь на самом деле наша машина стояла в уральской глуши - на краю маленькой деревеньки на десять домов, название которой я даже не пытался запоминать. Автомобиль находился в кругу света последнего фонаря. И я сразу понял причину подобного расположения, когда Настя отложила маленькую книгу. Значит так она коротала время в ожидании пары своих цепных псов. Я просто стоял и смотрел ей в глаза, пытаясь уловить хоть какие-то эмоции, но не смог ничего найти. Настя уже хотела было открыть дверцу, но я остановил ее. Изрядно продрогнув за долгую прогулку туда-обратно по засыпанному снегом озеру, я не был готов к тяжелому разговору на свежем воздухе.
Удобно устроившись на пассажирском сиденье, я попросил включить печку.
- Замерз? - зачем-то поинтересовалась Настя, хотя это было ясно без слов.
Больше всего на свете я ненавидел пустые фразы: шаблонные вопросы и столь же бессмысленные ответы. Но общество приучило нас быть вежливыми роботами.
- Да, - тихо сказал я, потерев ладони друг о дружку для пущей убедительности.
- Ну, как прошло?
На раздумья у меня было полно времени, пока возвращался сюда, и вроде бы я все уже решил, но вдруг замялся лишь на секунду и выдал:
- Придется задержаться ненадолго.
- Да вашу мать! - вдруг крикнула Настя.
Она хлопнула по рулю ладонями, попав на клаксон, и машина издала предательский 'п-и-и-и-п', прозвучавший слишком уж зловеще в ночной тишине. Я замер, кажется, это был второй раз, когда мне удалось лицезреть сильные человеческие эмоции.
'Послушай, все... не так уж плохо', - хотел было сказать я, но вовремя остановился, очередная бесцветная фраза едва не сорвалась с моих губ. На самом же деле все было очень даже хреново, и не стоило этого скрывать.
- Вот зараза, - сказала Настя, - это ведь Максим? Второй раз!
Очень удобную ситуацию подкинула судьба. Мне даже не пришлось врать, лишь промолчать и дело в шляпе. Я соблазнился...
Мы сидели молча достаточно долго. Видимо, каждому из нас было о чем подумать. Все бы отдал в ту секунду, чтобы заглянуть в ее мысли, проскользнуть в сознание, дабы хоть одним глазком увидеть, что же притаилось там. Настя вдруг посмотрела на меня каким-то странным сосредоточенным взглядом, словно догадалась, поняла, что я вру. Хотя... нет, к черту, откуда она может знать? Ее ведь там не было. Она всегда приходит после 'праздника', выстрелы и кровь тогда уже позади, скрюченные руки монстров к тому времени уже никуда не тянутся, а остренькие когти не издают противный скрежещущий звук. И пусть ее работа самая ответственная, но все же... не грех взять третье ружье или хотя бы фонарик и пойти с нами, дабы подстраховать, поддержать, банально составить компанию. Но нет, все это лишь мои мечты. Настя всегда остается в машине. Читает очередную книгу, слушает музыку и, возможно, покрывает свои ногти еще одним слоем жидкого черного глянца.
Она говорила так, словно работала в патологоанатомическом отделении и готовилась к очередному вскрытию. Да, в чем-то она несомненно была права.
4 января, 2:20
По каким-то неведомым причинам дорога в этот раз показалась мне гораздо длиннее. С неба повалил пушистый снег, видимость снизилась, но не настолько чтобы мы могли заблудиться. Рыбацкий домик вдалеке больше не пугал, лишь навевал неприятные воспоминания, которые очень быстро разгоняли мысли о том, узнает ли Максим, что я фактически подставил его. Хотя, разве не он сам всего час назад попросил меня об этом?
- Перекур, - сказала вдруг Настя и остановилась. Поставив на снег свой коричневый саквояж, с какими наверное ходили врачи веке этак в 19-ом, она плюхнулась рядом с ним нисколечко не страшась замерзнуть. 'Видимо, все кроме меня в ту ночь оделись по сезону', - подумал я, завидуя ее синтепоновым штанам.
- Устала? - задал я пустой безвкусный вопрос. - Хочешь, я понесу?
- Нет, просто... нам ведь теперь некуда торопиться. Поговорим о Максе?
- Хорошо, - согласился я, чувствуя подвох.
- Может, ему следует вернуться домой?
Я молчал, понимая, что этот душещипательный разговор спровоцирован моим жалким враньем. Но идти на попятную было уже поздновато, вслед за Максом домой мог отправиться и я. Как не прискорбно было осознавать, но наша роль во всей операции была не столь велика: какие-то макаки с ружьями, основная задача которых пристрелить объекты средней опасности.
- Знаешь, - сказал я вдруг правду, - если предложить Максиму ехать домой, он поедет.
- Поговори с ним, - кажется, это прозвучало как приказ.
'О чем?' - хотел спросить я, но промолчал.
Настя уже поднялась со снега, схватила свой саквояж и направилась вперед. Ей предстояло сегодня еще поработать. На подходе к рыбацкому домику, мы снова услышали лай дворняжки, но на этот раз она выбежала нам навстречу, не проявив агрессии. Вслед за ней из-за угла вышел Максим. Понятное дело, находиться в помещении с кучей трупов никто бы не захотел.
- Прогуливаешься? - печально спросила Настя.
Все мы прекрасно знали, что означал этот тон. Она злилась, просто по каким-то неведомым нам причинам редко адекватно отображала свои чувства.
- Я похоронил, - ответил Макс, говоря о людских останках. - Метрах в ста от того берега, в снегу, закопал так глубоко, как смог.
Он отчитался и ждал похвалы, но Настя зашла в домик и позвала с собой только меня. Подобной чести я не слишком обрадовался, прекрасно понимая что нас ожидало.
- Ты молодец, - кинул я другу, прежде чем закрыть за собой дверь. Чувствовал себя отвратительно, но уже не мог ничего изменить.
Настя бегло осмотрела монстров, на вид они были абсолютно мертвы: не дышали, не двигались, не скребли своими длинными коготками. Но мы-то знали, оставь их в таком состоянии на пару часов и они исцеляться. Если не удалить странное 'сердце', содержащее мифическую жидкость, восстанавливающую их уродливые тела, убить их невозможно. Но удалять его надо целиком, с осторожностью, соблюдая хирургическую точность, и уж никак нельзя стрелять в грудь, потому что в таком случае мы разрывали весь 'сосуд'. Тогда приходилось сидеть и ждать пока тело монстра не восстановится, дабы вновь убить его, на этот раз уже по правилам и навсегда.
Поскольку нам предстояло дожидаться воскрешения чудовища, Максим позаботился о нашей безопасности, крепко связав беременную. Зрелище было прямо сказать ужасающее, но я подавил очередной приступ тошноты. Жуткий монстр на последнем месяце беременности с развороченной грудной клеткой в неестественной позе покоящийся на полу. Наверное, не многие на Земле могли похвастаться тем, что созерцали подобную картину. Да и было ли тут чем хвастаться? Но я почему-то гордился собой, что находился в такой ситуации, что заглядывал в лицо страху, шел по лезвию ножа или как там еще говорится. Да, в темной комнате с ружьем в руках я действовал как настоящий мужчина, а вот правду сказать не смог.
- Начну со счастливого отца, - сообщила Настя. - Хочешь достать ребенка?
Я не совсем понимал причину, почему в подобной ситуации сердце необходимо выделять и у детеныша тоже, но спорить с Настей не решался, да и не спрашивал никогда. 'Всему есть причина', - часто говорила она, жаль редко рассказывала какая именно.
- Ну, я даже не знаю.
Впервые она предложила мне сделать что-то самому, а я еще думал.
- Не дрейфь! Ты же выдел, как я это делаю, - сказала она, сунув мне в руку скальпель. И не дожидаясь моего ответа или хоть какой-нибудь реакции, Настя повернулась к монстру, которого пару часов назад я оставил без головы, и приступила к 'разделке туши'.
Я же стоял над уродливой мамашей и долго собирался с духом, пытаясь представить на ее месте что-то иное, какое-нибудь животное. Но это не помогало, желудок по-прежнему подкатывал к горлу, так что я едва сдерживался от того, чтобы не выбежать прочь. Тогда вообразил, что снимаюсь в каком-нибудь дешевом фантастическом сериале, и передо мной лежит искусственное созданное статистами чудовище, которое предстояло кромсать в течение десятка дублей. Так получилось проще. Я уверенно взял в правую руку скальпель, вспоминая, как его держала Настя, и присел на корточки рядом с мамашей-монстром. Сначала осмотрел рану на груди, дабы хоть приблизительно определить степень регенерации и, соответственно, сколько времени осталось до воскрешения. Даже у меня в голове эта мысль звучала как-то богохульно.
Я приставил скальпель к животу монстра и вдруг засомневался, смогу ли это сделать, обернулся к Насте. Не обращая на меня внимания, она осторожно извлекала 'жизненный сосуд'. Ее фонарик точно светил на внутренности, расположенные в грудной клетке скребуна-отца. Если уж она занималась столь тонкой работой, то чем я хуже? От меня-то всего требовалось - выдрать из тела уродливого младенца.
Я надавил сильнее, благо скальпель был очень острым, кожа монстра быстро расползалась в стороны от моего разреза. Очертив неровный полукруг, я наметил себе поле деятельности, затем взял поглубже, чувствуя, как проваливаюсь в некую полость. Теперь следовало засунуть туда руку, дабы нащупать расширенную матку, а в ней головку еще не рожденного скрябуна, но я не стал этого делать. Настя всегда работала в перчатках, мне же их не дала. Вместо геройского мануального исследования я раздвинул пальцами края разреза и на взгляд оценил расположение малыша. Какая к черту разница, где у него голова, я же не собирался принимать роды, нужно лишь не повредить грудную клетку. Небрежно ткнув скальпелем сам не зная куда, я стал наблюдать: из разреза потекла мутноватая жидкость, ее было много. Теперь следовало продлить разрез и вытащить на свет нового маленького монстра. Я подобрал с пола какую-то узкую фанерку и, контролируя ей свои движения, рассек матку поперек. Когда вся мутная жидкость вытекла, я расширил образованную рану и увидел миниатюрного скребуна.
- Дальше я сама, - сказала Настя.
Не знаю, как долго она стояла за спиной, наблюдая за моей работой, главное, что я не ударил в грязь лицом. Сделал все как полагается, пусть медленно и грубо, но все же правильно.
Поднявшись с корточек, я передал Насте скальпель. Наши взгляды встретились, одно мгновение, прежде чем она сощурилась от света моего налобного фонарика, но, кажется, я увидел в ее глазах что-то знакомое, что-то... о чем давно мечтал.
Она окликнула меня, когда я уже собрался выйти на свежий воздух:
- Ром, слушай, - сказала Настя, протягивая мне ключи. - Максим замерз, оставь ружье и идите в машину.
- Хорошо, - ответил я, вроде как случайно сжав ее ладонь.
Впервые за полгода она смотрела на меня как на героя, точно так же как в ночь нашего знакомства, когда я действительно спас ей жизнь. Это было приятное, ни с чем не сравнимое чувство. А я ведь уже почти забыл, для чего так старательно убивал монстров.
4 января, 3:40
В четвертый раз пересекая замерзшее озеро где-то на границе Челябинской и Свердловской областей, я двигался очень быстро, словно сзади у меня появился пропеллер. Максим не отставал, его подгонял холод. Я не мог этого видеть, так как не оборачивался всю дорогу, но был уверен, что вслед за ним ковыляла дворняжка, когда-то привязанная у старого рыбацкого домика, которому еще до рассвета предстояло сгореть дотла. Другие могли бы подумать, как это так: мы - два здоровых парня, оставили девушку наедине с монстром у черта на рогах и совершенно не переживаем за нее. Но мы прекрасно понимали, Настя справится. Любила работать одна, и если бы мы вдруг стали сопротивляться, она, скорее всего, сама бы за уши оттащила нас к машине.
Но я все-таки немного волновался, совсем чуть-чуть, поэтому решил, что как только отогреюсь, тут же двинусь в обратный путь. Мне казалось, теперь я смогу добраться до рыбацкого домика даже с завязанными глазами.
Я был безумно рад, немного уставший, слегка замерзший, но главное - спокойный. Мы справились на ура, как всегда. Остались лишь маленькие штрихи, и напротив очередного 'дела' можно будет поставить большой плюсик. Спасенные нами жизни множились в моем воображении в геометрической прогрессии. Я и не заметил, как мы с Максом добрались до деревни.
- Хочешь за руль? - спросил я на полном серьезе, обернувшись к другу.
Чуть позади, менее чем в двадцати метрах, за Максимом и вправду тащилась коричневая исхудавшая дворняжка, спущенная им с цепи. Все как я сказал, даже удивительно.
Машина завелась нехотя, с третьего раза, заставив нас немного понервничать.
Прогреть ее оказалось не так уж просто, а согреться самому почти невозможно. Спустя некоторое время я вновь вышел в холодную зимнюю ночь. Хотел встретить Настю на полпути, тем самым проявив участие и заботу. Было не сложно заметить ее приближающийся силуэт на фоне снежной равнины. Настя шла быстро, поэтому я решил подождать ее на берегу. Мне показалось, будто она прихрамывала на одну ногу. Да и вообще двигалась как-то неестественно. Я никогда не был особым фантазером или выдумщиком, но в тот момент мое воображение вдруг заработало с утроенной силой. И чем ближе подходила Настя, чем четче вырисовывался ее силуэт, тем больше меня начинало охватывать беспокойство. И причиной всему был один неприятный, глупый на первый взгляд, вопрос: что если это уже не она?
С чего бы вдруг? Да и как? Скребун захватил ее тело или просто напялил ее шмотки. Бред полнейший, но мой живот опять скрутило судорогой. И тут я поймал себя на преотвратительной мысли: 'как жаль, что рядом нет Макса, которого можно было бы послать вперед'.
Конечно, я мог вернуться к машине. Но понимал, если так поступлю, то скорее всего, когда на берег выйдет вполне нормальная Настя, не монстр, не чудовище, не скребун, мне будет очень стыдно.
Итак, отбросив мозговую жвачку, я стал пристальнее вглядываться в приближающийся ко мне силуэт. Капюшон с обильным пушистым мехом не позволял увидеть лица девушки. Но вот расстояние между нами сократилось до десяти метров, и Настя подняла голову. Без сомнений - то была она. Шла с трудом, но не сбавляла шаг, пусть и прихрамывала на левую ногу. В одной руке она тащила черный саквояж, в другой - мое ружье.
Я двинулся навстречу и вскоре смог разглядеть то, чему ранее удавалось скрыться от моего взгляда. Слишком сосредоточившись на лице, я и не заметил рваную куртку, испачканные в чем-то темном серые штаны. Настя прекрасно видела меня, на ее лице не было и тени улыбки, только печаль. Подойдя ближе, она небрежно швырнула мне под ноги ружье:
- Зачем оно мне? - спросила Настя.
Застыв на месте, не понимая причины ее гнева, пусть и скрытого где-то очень далеко под маской равнодушия, я молчал.
Настя подошла ко мне совсем близко, в ее глазах больше не было того выражения, что я давно мечтал отыскать.
- Зачем оно мне, - повторила она, - если в нем нет патронов?
Глава 2
4 января, 5:15
Наша машина ехала по узеньким дорогам мимо древних сосен, укрытых новогодней порцией снега. Жаль только любоваться такими красотами мы могли лишь при свете фар. Как всегда после маленькой битвы, которая в этот раз едва не стоила Насте жизни, под утро мы возвращались домой. Сейчас этим местом для нас была маленькая квартирка в старой пятиэтажке на окраине Екатеринбурга. Мы всегда находили себе пристанище через клуб любителей путешествий. Варианты были так себе, что не удивительно, какой нормальный человек впустит неизвестно кого к себе в дом. Вот только людей мы не боялись, видели нечто страшнее. А то что все это удовольствие оказывалось бесплатным - нас очень радовало. Обменной монетой в среде путешественников было обещание ответного гостеприимства. Только вот отплатить нам никогда не удавалось, потому что как такового собственного дома мы не имели, только и знали, что разъезжать по стране, благо она у нас большая.
Настя молча вела машину. Не проронила и слова с тех пор, как выгнала Макса из-за руля. Я тоже затаился, переживая сколько всяких глупостей успел натворить за сегодняшнюю ночь. Как никогда я был в ударе! Помимо своих собственных проблем меня волновало и то, что мы уехали с озера не дождавшись, когда маленький рыбацкий домик охватит огонь. По-хорошему, нужно было спросить у девушки, не забыла ли она оставить там запал, облила ли все бензином, да и где пустая канистра? Но... я боялся. Ни в коем случае нельзя было оставлять все как есть, слишком много вопросов может возникнуть у того, кто обнаружит изувеченные тела монстров. Внутри меня бушевала буря эмоций, от которой совсем расхотелось спать, хоть я и бодрствовал всю ночь.
И вот мы уже въехали в Екатеринбург, я все надеялся, что мне не придется первым начинать разговор и снимать напряженную обстановку какой-нибудь нелепой шуткой. Поэтому я повернулся к Насте и стал сверлить ее взглядом, надеясь привлечь внимание. Я был даже готов состроить какую-нибудь смешную рожицу, если бы это только подействовало, но Настя совершенно не замечала меня, пристально уставившись в зеркало заднего вида. Сначала я подумал, что за нами хвост, но дорога была пуста.
- Там что, собака? - спросила вдруг Настя.
Я молчал, обескураженный вопросом.
- Эмм, - промямлил сзади Максим, - я хотел об этом сказать.
Обернувшись я действительно увидел на заднем сиденье ту злополучную дворняжку, так страстно охранявшую рыбацкий домик. Удивительно, как раньше я ее не заметил.
В этот момент мы как раз приблизились к нашей пятиэтажке, но Настя не стала поворачивать во двор, а вместо этого припарковалась на обочине дороги. Покинув машину она постучала в стекло задней дверцы, явно приглашая Максима на разговор. Я понял, запахло жареным, поэтому тоже вышел.
- Как это понимать? - начала она.
Максим попытался оправдаться, но быстро сообразил, что дело это неблагодарное. Настя твердым голосом приказывала вышвырнуть эту 'грязную шавку' на улицу. Трудно противостоять суровому тону и непререкаемым аргументам. Нам не нужен был лишний багаж, к тому же дворняжке сам бог велел быть дворняжкой. По-хорошему, мне было все равно, где собака проведет эту ночь. Да и близилось утро уже, к слову сказать, пусть до рассвета и оставалось еще два-три часа.
Я смотрел, как Макс что-то говорит, пытаясь достучаться до Насти. И мне вдруг стало стыдно за себя, что я стою и молчу, будто это совершенно меня не касается. А ведь Максим был моим лучшим другом, можно сказать единственным. Вероятно, совесть наконец-то проснулась во мне, потому что я вдруг сказал:
- Пусть оставит собаку, если хочет.
- Да нельзя этого делать! - в очередной раз повторила Настя. - Нам и так сложно найти жилье, а с собакой станет вообще невозможно!
- Я буду спать в машине, - вставил Максим, он явно был готов на все, чтобы сохранить своего четвероногого друга.
- Насть, ты хочешь, чтобы мы вернулись домой? - я решил идти напролом. Следовало расставить все точки над 'и': либо мы нужны ей, либо - нет. - В любую секунду мы можем сесть в машину и...
- Нет, - ответила Настя, не дав мне закончить.
Через минуту мы уже припарковались у подъезда, где на пятом этаже в маленькой однокомнатной квартирке нас и приютил вещий Олег. 'Вещим' мы его прозвали потому, что болтал он слишком уж много и в основном про будущее, планы. Постоянно рассказывал, какой он видит свою жизнь через год, через два, а то и через пять лет. Хоть это и было нам в плюс - меньше приходилось лгать о себе, но все же очень надоедало. Работал он сутки через трое и мы рассчитывали состряпать свое 'дельце', пока он будет на смене. Вот только мы задержались, и у подъезда уже стояла его проржавевшая семерка, капот был еще теплым.
Я так продрог, что был готов продать родную бабушку за горячий душ. Понимал, какой долгий предстоит разговор с Олегом, ведь ему непременно станет интересно, где мы пропадали всю ночь. Но я так хотел выпить бодрящий кофе, что почти был готов рассказать всю правду.
Мы стучали и звонили, но дверь никто не открыл. Тишина. Вещий Олег мог вернуться со смены и крепко уснуть. Мы немного потоптались у двери. Изначальным планом было проникнуть в квартиру с помощью отмычек раньше хозяина, и сделать вид, будто мы спокойно проспали всю ночь. Плана Б не было.
В принципе, основные вещи мы забрали и нас там больше ничего не держало. Напоследок я печально дернул за ручку двери, и она с легкостью распахнулась. Мы застыли в недоумении на несколько секунд.
- Нужно взять ружья, - сказала Настя, сбегая вниз по лестнице.
Повезло, что были новогодние праздники, и в такую рань из своих квартир мало кто выходил. Соседи не заметили, как мы проникли к Олегу. Почему-то в этот раз я зашел первым, видимо не осознавал, какая опасность может таиться за дверью. Настя щелкнула выключатель и под потолком загорелась слабенькая лампочка, ват на сорок. Ее мощности вполне хватило, чтобы осветить небольшую прихожую. Еще до того, как мои глаза смогли увидеть, а мозг осознать что там произошло, мой нос уже отчетливо уловил знакомый запах крови. Видимо, правы те ученые, которые утверждают, будто обоняние самое древнее чувство.
Увидев на полу прихожей фрагменты человеческого тела, смешанные с кусками рваной одежды, мы сразу все поняли. Никто из нас не стал 'охать' или 'ахать', а так же задавать глупый вопрос 'господи, что же здесь произошло?'. Мы молча переглянулись и пошли дальше. В этом была наша сила, нам всем хватало смелости воспринимать реальность именно такой, какая она есть, не прячась за розовые очки.
Нужно было осмотреть квартиру полностью. В какой бы ситуации мы не находились, первостепенная задача - обеспечить собственную безопасность. Поэтому я с легкостью перешагнул через оторванную ступню, наполовину одетую в ботинок, и зашел в темную комнату, дверь в которую находилась по правую руку от меня. Быстро нащупал выключатель, зажег свет и осмотрелся: с нашего ухода там ничего не изменилось. Старый диван с ободранными подлокотниками стоял прямо под окном и не представлял никакой угрозы. А вот двухдверный шкаф слева от меня мог скрывать в себе много тайн. Распахивая его, я не надеялся увидеть просторы какой-нибудь сказочной страны вроде Нарнии, совсем нет. Но боялся застукать там скребуна, прячущегося в темноте, между вешалками с одеждой, хоть эти твари и не вписывались в подобную обстановку. Другое дело - заброшенные дома или пещеры, там для них привычное место.
На всякий случай я еще раз осмотрел шкаф и все же заглянул под раскладушку, стоявшую вдоль правой стены, и лишь затем опустил ружье. В это же время в дверном проеме появились Настя с Максимом.
- Никого, - констатировала она.
- Что скажете? - спросил я.
- Это скребун, - Максим всегда говорил то что думал.
Для себя я еще окончательно не решил, к каким качествам стоит отнести подобную особенность: плохим или хорошим?
- Мы не можем этого знать, - твердо ответила Настя, присаживаясь на диван.
- Скорее всего, скребун, - повторил свое предположение Максим на этот раз менее убедительно.
- Такое может быть? - спросил я у Насти, ведь она знала об этих тварях гораздо больше, чем мы.
Девушка пожала плечами и небрежно отвела взгляд в сторону, словно разговор ей наскучил. 'Не знаю' - это не ответ, поэтому я продолжил выполнять функцию разведчика:
- Ты когда-нибудь раньше такое видела, - она никак не отреагировала, поэтому я решил уточнить, - разорванное скребунами тело посреди жилой квартиры, которая нахо...
- Я поняла, что ты имеешь в виду, - оборвала меня Настя. - Нет, не видела.
Все изменилось. Мы и раньше жили не слишком обыкновенной жизнью, но теперь сложности стали на порядок выше. Настя понимала это, наверное, поэтому так сосредоточенно смотрела в пустоту перед собой. Я решил тоже впасть в раздумья, но вдруг понял, что это не самое подходящее место и время.
- Собираем вещи и уходим, - предложил я.
- А что делать с телом? - спросил Максим.
Настя не торопилась с ответом.
- Либо собираться по-быстрому и валить сейчас, либо убирать тело, все вычищать и уходить ночью, - внес я свою лепту. - Голосуем?
- Уходим сейчас, - подытожила Настя. - Забираем его деньги, продукты и уходим. Только так, чтобы это не выглядело грабежом. Осмотрюсь, не осталось ли где наших вещей.
- За едой, - сказал я, направляясь на кухню.
Максиму досталось самое неприятное: сыскать в кусках рваной одежды бумажник. Меня слегка коробило воровать у нашего краткосрочного друга, но чтобы мы не взяли - ему это уже не пригодиться.
Несколько банок консервов, пакет вермишели, сахар и чай - все это я загрузил в большой мешок, не много, но нам в пользу, ведь денег с каждым днем становилось все меньше и меньше.
- Две пятьсот, - донесся из коридора голос Максима, - мелочь оставляю в бумажнике?
- Да, а то пустой кошелек может вызвать подозрение.
На кухню зашла Настя, протянула мне зубную щетку. Я улыбнулся, с опозданием вспомнив, как забыл ее в ванной.
- Ты готов? Тогда уходим, - сказала Настя и пошла к выходу, закутываясь в шарф. Она натянула его до середины лица, так что остались видны лишь глаза. Весьма посредственная маскировка. Мы покидали место преступления, следовало как следует позаботиться о своей безопасности. Я натянул шапку поглубже и поднял воротник пальто. Максим с любопытством наблюдал за нами.
- Надень капюшон, - сказал я, друг послушался.
Первой за дверь выскользнула Настя, осмотрелась, прислушалась и поманила нас за собой. Я пропустил Макса, осторожно и почти бесшумно прикрыл дверь и засеменил вниз по лестнице вслед за друзьями. Мы не встретили других жильцов, лишь на первом этаже, буквально за секунду до того, как выскочить на улицу, я услышал где-то вдалеке шум. Помолился, чтобы это не была старушенция, страдающая бессонницей, любительница подглядывать в дверной глазок за соседями, и постарался об этом забыть.
Дворняжка, все это время прождавшая у машины, встретила нас приветливым лаем. Я ждал возмущений от Насти, но она к моему удивлению промолчала. Неужели на нее произвел впечатление мой недавний ультиматум? Видимо - да, поскольку она даже уступила мне руль.
- Знаете, я слышал щелчок замка, - спокойно сказал я, словно это совершенно меня не волновало.
- И что прикажешь с этим делать? - спросила Настя, не отрывая взгляда от карты города, которую она прихватила из квартиры вещего Олега.
- Ничего, просто мысли вслух, - я обернулся, в надежде услышать что-нибудь по этому поводу от Максима, но он был очень занят - почесывал дворняжку за ухом.
- Ну, поедем? - зачем-то спросил я.
- А мы ждем еще кого-то? - Настин сарказм был в прямой зависимости от ее страха.
Больше не задавая глупых вопросов, я надавил на газ и вырулил со двора.
- По дороге направо, после кольца налево, выедем в южной части города, там должна быть более оживленная трасса, - сказал мой штурман.
Акцент на слове 'оживленная' о многом говорил: Настена не боялась, что нас будет разыскивать милиция с мигалками и наручниками, куда больше ее страшила перспектива быть разодранной в клочья без суда и следствия где-нибудь на безлюдной дороге, между двумя селами с такими банальными названиями, как Медведицкое и Яицкое. Я усмехнулся, она заметила это и как-то недобро на меня покосилась.
- Все хорошо? Я могу сесть за руль, - сказала она.
Сомневаюсь, что это было проявление заботы обо мне, скорее - о собственной безопасности.
- Нормально, - ответил я, улыбаясь еще шире. - Куда едем?
- Выберемся на трассу, там до ближайшего приличного кафе: выпьем чего-нибудь горячего и обсудим планы.
- Ты серьезно думаешь, что нам удастся поговорить о скребунах в людном месте, не использую слов: разорванные тела, мерзкие твари, ружья, убежище и прочее?
- Я смогу, - с уверенностью в голосе ответила Настя, игнорирую мой шутливый тон, - а ты, Макс?
- Почему нет? - ответил друг.
- Хорошо, - согласился я. - Значит кафе, посмотрим, что из этого выйдет.
Первой забегаловкой, попавшейся на пути, стал ресторан 'Уют': двухэтажное здание из красного кирпича с ухоженным крылечком, над которым красовалась потертая ветрами вывеска. Перед ним расчищенная от снега небольшая стоянка для машин, где был припаркован лишь старый темно-зеленый мерс со свердловскими номерами.
- Местный, - заметила Настя.
- Может, хозяин или кто из служащих, - предположил Максим. - Мне надо выгулять Каштанку.
Мы с Настей переглянулись, но сдержались от язвительных замечаний. Он уже дал дворняжке имя, ну что ж. Каждому из нас нужно было за что-то держаться, без точки опоры не прожить. Наверное, кто-то назвал бы это патологической зависимостью, ведь как утверждают разносортные мудрецы: человеку никто не нужен кроме его самого, лишь мы сами можем сделать себя счастливыми, счастье внутри нас и... прочая болтология. Но я бы с ними не согласился, ведь вот оно мое счастье по правую руку от меня на пассажирском сиденье натягивает перчатки цвета морской волны на свои аккуратненькие пальчики, что так ловко разделывают монстров. Сейчас она оденет шапку, выскочит из машины и потопает своими маленькими ножками в синтепоновых штанах прямиком в кафе, там закажет капучино, если в этой дыре конечно же есть кофе-афтомат, а если нет - то и растворимый подойдет, даже самый паршивый, только не чай. Мужчина, что будет за стойкой, да и все остальные посетители в кафе, если таковые будут, обратят на нее свое внимание лишь на несколько секунд - а затем снова погрузятся в свои дела и мысли. Никто не станет раздевать ее взглядом: ведь в Насте полтора метра роста, нет больших голубых глаз и объемного бюста, нет даже золотистых волос опускающихся соблазнительными завитками на плечи. Ее короткая прическа станет слегка растрепанной, когда девушка снимет шапку, глаза - прищурены, ведь в общественных местах она всегда на стороже, с мужчиной за стойкой она будет разговаривать уверенным и спокойным голосом, на границе слышимости, скорее всего, он даже переспросит ее заказ. Взглянув на Настену в первый раз, никто и не поверит, что эта хрупкая на вид девушка может в одиночку завалить жуткого монстра, даже без патронов в ружье.
- Ты идешь? - услышал я Настин голос и выплыл из раздумий.
Она стояла у машины, заглядывала в салон и вопросительно смотрела на меня. Видимо, я надолго застрял в своих мечтах, так как Максим со своей четвероногой подружкой ушел уже достаточно далеко.
- Угу, - кивнул я.
Настя захлопнула дверь, я вытащил ключи зажигания из замка, натянул на голову шапку и выскочил в холод, который, если уж говорить честно, мало отличался от того, что стоял в нашем замечательном авто. Печка в этой старой развалюхе никак не справлялась с обогревом, особенно во время движения. Иногда казалось, что повсюду в корпусе дыры, из которых так и свищет ветер.
- Тогда просто черный, - услышал я знакомый голос, едва зашел в кафе 'Уют'. Сразу стало ясно: кофейного автомата здесь нет, или он сломался, или кончилась заправка или еще много разных 'или', которые совершенно меня не интересовали.
- Тоже самое, - уверенно сказал я.
Настя посмотрела на меня, вроде бы в ее взгляде было меньше равнодушия. Я ожидал вопроса 'ты ведь не знаешь, что я заказала?' или что-то вроде того, но она молча села за ближайший столик. Вскоре нам принесли кофе и тарелку с пирожками, несмотря на то, что их была пара, смотрелись они как-то одиноко и неаппетитно, но я уверенно взял свой и откусил, даже не пытаясь предугадать, с какой он будет начинкой. Оказалось - с картошкой. Странно, ведь такие она ела лишь тогда...
- Подожди, сейчас принесут суп.
Запив пирожок горячим кофе, я вдруг задумался: с чего это мы обедаем, хотя нет еще и десяти. Для пущей убедительности я глянул на часы - все верно. Тут меня посетила странная мысль: 'неужели Настя боится не дожить до обеда?' Смешно, я улыбнулся.
- Ты чего? Попался веселый пирожок?
Смех одержал эту маленькую победу, и я захихикал в полный голос, Максим как раз входил в кафе. Он оглядел нас: ее - такую суровую, со сведенными к переносице бровями, меня - совершенно не владеющего собой, и не смог выбрать лагерь.
- Что вы заказали? - только и спросил он.
Я не мог говорить, продолжал смеяться и указывал на Настю. Она нехотя рассказала Максиму про суп, он почему-то совершенно не удивился и даже не взглянул на часы. Неужели лишь меня одного поедание супа в девять тридцать утра вводило в замешательство.
Вскоре я смог взять себя в руки и успокоился, нам принесли завтрак, который был скорее похож на обед, к слову - Макс тоже заказал суп, и мы покинули кафе довольные, естественно так и не обсудив нашу дальнейшую тактику. Собаке досталась пара сосисок, чему она несказанно обрадовалась. Теперь ее привязанность к нам стала еще больше. Все было хорошо, пока сев за руль я не осознал, что не следовало мне набивать пузо после бессонной ночи. Вся кровь оттекла к желудку, и я почувствовал дикое желание поспать хотя бы пару часов, но... Настя демонстративно зевнула. Максим залег на заднем сиденье едва не в обнимку с дворняжкой, поэтому мне пришлось промолчать. Решил, поведу пару часов и попрошу меня сменить - не в первой!
- Так куда мы едем? - спросил я Настю.
- На юг, - просто ответила она.
Привыкший к более четким указаниям касательно наших передвижений, я задумался. Строго на Юг был Казахстан, где нас точно никто не ждал, поэтому я не стал понимать ее слова буквально и решил, что путь наш лежит в Челябинск. Если не произойдет ничего непредвиденного, мы будем там до наступления темноты. Гонится ли за нами разъяренный скребун или менты с сиреной, знать наверняка мы не могли.
Я старался ехать на средней скорости, дорога не часто петляла, машин было много. Длительное время я плелся за грузовиком, уставившись на его заляпанный зад. В конце концов, не выдержал и обогнал его, потом еще несколько фур; то тут, то там меня обходили шикарные иномарки, и я с завистью смотрел им вслед. Пейзаж вокруг почти не менялся: холмы и горы, укрытые лесом, иногда заснеженные поля. Не припомню, на каком этапе мне стало окончательно скучно пялиться на дорогу, не могу объяснить, как это произошло, но... я все же уснул за рулем.
Сильного удара не почувствовал, лишь ощущение словно меня кто-то резко встряхнул. Глаза распахнулись и на удивление быстро привыкли к ослепляющему блеску снега.
- Что случилось? - услышал я Настин голос.
Я обернулся к друзьям, медленно соображая, как такое могло произойти. Максим сидел молча, потирая глаза. Мы вылетели с дороги метра на три в снег, позади нас уже остановился какой-то черный пикап.
- Кажется, уснул, - неуверенно промямлив это, я открыл дверцу и с первым же шагом утоп в снегу.
Спросонья было тяжело оценить ситуацию, но я все же понял, что выбраться из этой снежной ловушки в одиночку не удастся. Требовалась помощь. Призывно помахав водителю пикапа, я заглянул в салон, еще раз убедился, что с моими попутчиками все хорошо, сказал, чтобы они оставались внутри и поплелся к трассе. Ноги проваливались, снег набирался под штанины и в ботинки, ругая самого себя, я медленно шел вперед.
- Как же ты туда забрался? - спросил у меня пожилой мужчина в дубленке.
- Сам не понимаю, - соврал я, дав возможность моему новому другу почувствовать преимущество.
И я вновь отправился к машине, рядом с которой уже стояла Настя, кто бы сомневался, что она меня не послушает.
- Дальше я поведу, - только и сказала она.
- Безусловно, - чересчур раздраженно бросил я в ответ.
Мы выбрались не с первого раза, пришлось немного попотеть, вытолкать нашего стального скакуна из снега оказалось не так уж просто. Нам еще повезло, что обочина имела лишь небольшой уклон. В итоге, мы все искренне поблагодарили нашего спасители и распрощались, так и не узнав его имени. Время уже подходило к двум часам дня, когда нам удалось вновь двинуться в путь.
Настя уверенно вглядывалась в дорогу, а я сидел рядом и все ждал, когда же она отвесит какое-нибудь, прикрытое маской равнодушия, но от этого не менее язвительное замечание о моей неразумности.
- Если что, я тоже могу сесть за руль, - послышался голос Максима с заднего сиденья, когда до Челябинска оставалось меньше ста километров.
- Серьезно? - Настя сурово взглянула на него в зеркало заднего вида. - Понравилось выбираться из снега?
- Не язви, - вдруг осадил я ее, сам себе удивившись.
Она промолчала, но как оказалось впоследствии - это было лишь затишье перед бурей. Мы ехали дальше, солнце клонилось все ближе к горизонту, мутная пелена затягивала его в свои сети, но видимость сохранялась прекрасной. Мы уверенно двигались в направлении города, где собирались переночевать. Оставалось около получаса пути, когда Настя вдруг начала притормаживать и в итоге, выбрав подходящую на ее взгляд кафешку, припарковалась у входа.
- Здесь есть душ и гостиница, - задумчиво произнесла она, словно разговаривала сама с собой.
- Не хочешь въезжать в город? - предположил я. - Давай остановимся здесь, только это будут наши последние деньги.
- Да без тебя я знаю, главное, чтобы это не была наша последняя ночь.
- Тогда поехали в город! - возмутился я. - Проведем ее в людном месте - на вокзале к примеру, все лучше, чем застрять в какой-то дыре в маленьком номере!
- Место хорошее.
- Чем это интересно оно отличается от миллиона других?
Она еще некоторое время задумчиво всматривалась в очертания примитивной кафешки, позади которой виднелось двухэтажное здание гостиницы, каких на дороге встретишь с полсотни, потом на секунду повернулась ко мне. Кажется, во взгляде ее я прочитал некоторую обреченность.
- Ты прав, ничем, - сказала Настя, включила левый поворотник и ловко вырулила на трассу между двумя фурами.
Вслед раздался недовольный гудок, но нам было все равно. Я оглянулся, вдруг осознав, что не запомнил название того странного места, что так удивительно притягивало Настю, но светящихся неоном букв вдалеке не разобрал. Оставалось лишь надеяться, что когда-нибудь выдастся удачный момент расспросить ее подробнее.
Пошло не более десяти часов с того момента, как мы покинули дом вещего Олега, а мне уже казалось, что это было в прошлой жизни. Что уж говорить про замерзшее озеро, был ли я там вообще? Мысли путались, как всегда бывает, когда не спишь больше полутора суток. Легкая дрема, из-за которой мы оказались в кювете, не считалась. Полноценный сон - вот что было необходимо моему организму, а еще лучше - полноценный сон в безопасности. Мог ли я теперь на такое рассчитывать, если на наш след вышел скребун? Мог ли это быть он?
Рано или поздно кто-то из нас должен был начать задавать вопросы. Настя молчала, возможно, скрывая что-то. Максим вечно находился в какой-то прострации, по крайней мере, на счет скребунов он редко по-настоящему интересовался, принимая все на веру, так как есть. Он словно плыл по течению, лишь изредка высовывая голову из воды, просто взглянуть - куда его занесло.
Кажется, лишь меня одного волновал вопрос: 'Какого черта, за нами гонится скребун?' И я озвучил его.
- Мы многих убили, - предположил Макс. - Рано или поздно это должно было случиться.
- Вовсе нет! - возмутился я. - Десять раз все было прекрасно, а тут вдруг! Почему?
- Нас выследили.
- Как???
- Следили-следили да выследили, - недовольно бросила Настя. - Не об этом надо переживать!
- А о чем?
- Как от него сбежать.
- Разумнее выяснить причину, а уж потом бороться с последствиями! - не унимался я.
- Не так уж разумно заниматься пустыми размышлениями, когда тебя пытаются убить, - Настя оторвала взгляд от дороги и сурово посмотрела на меня. - Лучше смотри по сторонам, вдруг увидишь что-то странное.
- Например? Несущегося за нами монстра? - бросил я, а через мгновение добавил. - Зачем ему убивать Олега?
- Мы даже не знаем, кто его убил!
-Скорее всего, скребун, - донеслось с заднего сиденья.
'Надо же, - подумал я, - Максим еще участвовал в разговоре'.
- И зачем ему это?
- Шел на наш запах, а Олег под руку попался.
Моему другу было все предельно ясно, а вот я лично сомневался, очень сильно. Жаль только никто не пытался развеять мои сомнения.