-Если не сдашь сессию, я твою "Алису" сожгу! - сказала мама.
-Я новую отпечатаю! - самоуверенно заявила я.
Не отпечатала. Потому что сессию я все-таки сдала, несмотря на то, что "Алиса" стоила мне целого семестра учебы. "Алиса" - это моя повесть, сто четырнадцать страниц, тридцать пять глав. Каждая глава стоила мне трех - четырех бессонных ночей и двух - трех "продинамленных" лекций. Откуда столько вообще набралось?
Восторгов было множество: напишу две страницы и бегаю по потолку, как муха, правда, глазами. И упиваюсь мечтой о славе и богатстве. Но это было редко, в общей сложности, пятьдесят семь вечеров. На каждый восторженный вечер приходилось два "убитых". Страдаю я красноречиво: сижу перед лучшим другом в позе закрытого чемодана, поставив локти на колени, изучаю узор на коврике и ною:
-Вот пишу... А кому это, на фиг, нужно?!
-Твоим друзьям, они же в любом случае прочитают!
-Конечно, - подумав, вполне искренне отвечаю я.
Когда друзья читают, это, разумеется, приятно. Но славы все равно хочется. Как ни крути, а пишу я для того, чтобы: все - вокруг - сразу - меня - полюбили. Ну, никуда от честолюбия не деться! Моя главная проблема в том, что я хочу всего и побольше. Не просто любви, а единственной и на всю жизнь, не просто ребенка, а кучу детей, не просто признания, а Всемирной славы... Все верно: мечтать не вредно. Вредно не мечтать, потому что мечты имеют тенденцию сбываться. Сбываются, частично, не всегда, но все-таки...
Потыкавшись все лето по издательствам, в сентябре я остепенилась, набралась опыта и сделала выбор. РНБ - издательство Российской Национальной Библиотеки. Громко, почетно, а самое главное, недорого. Договор заключали в понедельник тринадцатого сентября. Я вообще-то к числу тринадцать отношусь не слишком по-приятельски, мы с ним не дружим, и тут что-то вроде перемирия заключили: я перестаю его бояться, а оно перестает быть несчастливым. Хороший уговор?
Неделю перед контрактом я ходила так, как будто будильник, будящий меня по утрам, взбеленился и начал звенеть, как бензопила допотопного образца. После такого пробуждения человек с самыми крепкими нервами весь день будет ходить слегка очумевший, окосевший и оглохший. Я не слышала ни одного вопроса, обращенного в мой адрес. Адреналин выделялся в кровь подобно лаве при извержении вулкана. Я превратилась в компактный Везувий внутреннего сгорания.
-Уже, - соглашалась я: - Выхожу на взлетную полосу.
Выхожу на взлетную полосу!
Эта фраза вертелась у меня в голове, как известное: "Иди на Астру" из фильма "Через тернии к звездам". Выхожу на взлетную полосу!
Бегу через Тучков мост, тороплюсь на работу. Ног под собой не чувствую, одной рукой придерживаю сумку, чтобы она в Неву не улетела, (Она может! Вся в хозяйку!), другой размахиваю, как крылом, откинув далеко в сторону. Прыгаю с поребрика на проезжую часть, задираю голову, шепчу пролетающей чайке: "Помоги мне, сладкая!", и получаю от нее ответ: "Выходи на взлетную полосу!" "А я смогу?" "Сможешь, глупая! Ты же так ждала этого момента! Заплати и лети! Лети!" "Взлетаю!" "Ну, как", - спросит она меня позже. "Пять минут, полет нормальный!" - отвечу я.
Чайка - мой внутренний голос. Я к нему всю неделю прислушивалась, как к единственному другу. Набиралась храбрости, убеждала себя: "Я смогу! Я сильная. Я долго готовилась к этому. Я так сильно хочу этого". Смелая, спокойная, уверенная - такое впечатление я стала производить на окружающих. Это внешне. Никто не видел меня в последнее воскресенье перед контрактом...
"Я готова. Я хотела этого. Я добивалась этого!" - самоуверенность из всех щелей прет, и вдруг... Я превращаюсь во взъерошенное перепуганное существо, полные штаны от страха. Нет! Я боюсь! Мамочка! Мне страшно! Я слабенькая, маленькая, беззащитная! Мир такой жестокий! Я не могу бросить вызов этому миру!
-Прекрати! - строго говорит папа: - Твою книгу никто не заметит. Это пройдет абсолютно незамеченным! Какие-то паршивые пятьсот экземпляров!
Немного успокаиваюсь, иду перечитывать "Алису" в последний раз и убеждаю ее и себя: "Еще одна осталась ночь у нас с тобой!" И в голову приходят уже честолюбивые мысли: пятьсот экземпляров - это не просто пятьсот книжек. Пятьсот экземпляров - это пятьсот маленьких шансов. У меня будет целых пятьсот шансов!
К утру от уверенности снова не остается ни следа. Я думаю, что пишу хуже всех на свете. Я ненавижу свои произведения. Хорошо бы их вообще никто не видел. В голову приходит глупая мысль: "Плохо, что я сессию сдала, а то бы мама "Алису" сожгла, и проблем бы никаких не было".
Договор я перечитала десять раз, а уж подписывала так долго, как будто от меня требовалось написать новую "Алису", а не свои паспортные данные.
-Что вы так волнуетесь? - сказали нам с мамой в издательстве: - Все будет хорошо. Это у нас не первая книга.
-Зато у нас первая! - ответили мы.
-Будем надеяться, не последняя, - подбодрили нас.
Началась новая неделя. Снова я нервно дергала плечиком и искала глазами в небе чайку. Будут ли в издательстве читать мою "Алису"? А понравится ли им? А что будет потом? Потом, когда... Ну... В общем, я издам свою книгу. Что-то будет.
В четверг я, наконец, собралась с силами и позвонила в РНБ. Редактора, Натальи Юрьевны, на месте не было, но мне очень весело сказали:
-Она сейчас работает с Вашей рукописью, и у нее уже появились вопросы.
У меня шерсть на затылке встала дыбом. Не нравится?!
-Она говорила что-нибудь конкретное? - почти неживым голосом сказала я.
-Нет, не говорила. Но Вы перезвоните попозже.
-Перезвоню. Через полчаса.
Полчаса я сидела, тупо глядя в стену. Не нравится? Значит, не нравится. Ну, кто мне сказал, что я писательница? Может, я вообще, не умею писать! Какая же я дура! Возомнила себя писательницей! Разбежалась! Летать захотела! Не умеешь писать, не суйся!
Пять минут уничижительных мыслей, а потом волной поднялся лютый протест. Не нравится?! Ха! Еще раз, Ха! Ты не принимаешь мой вызов, Мир? Ты хочешь мне помешать? Ты хочешь, чтобы я перестала писать? Ха! Не дождешься! Я все равно буду писать! Все равно! Я добьюсь своего!
За полчаса я обросла колючками, как дикобраз. Настроилась так: скажут, что плохо пишу, верить не буду, а если что похуже скажут, уколю! Я выпятила колючки во все стороны, отправляясь звонить во второй раз.
Сухое "Алло". Сухо интересуюсь, какие возникли вопросы. А мне в ответ...
-Вы станете знаменитой писательницей!
Я краснею, кусаю трубку, встаю на вытяжку... Чуть не плачу.