-..И вот эти маленькие бледные телочки гуляют по городу, вихляют своими юбками как маленькие путаны, лыбятся прохожим и поют свои ад.. - старик Дюк затянулся самокруткой и тут же залпом влил в себя брагу. Продолжил, выдыхая дым широкими ноздрями - ..адовы песенки. На площади, в салуне, В доме у Энни. И всё бы ничего, просто девочкам скучно скажите вы - они то телочки свободные. Воспитывали сами себя, пока якшались с индейцами и китайцами. То одна вырядится монашкой, а вторая натыкает в космы перьев и размалюет лицо краской. То ходят прямо как лееди. Ноэ говорю вам! - Дюк карикатурно выкатил красные глаза и пригнулся, а те кто его слушал наклонились к стойке в приступе любопытства - эти маленькие путанески издевааются. Издеваются над нами! Снова в городе убийство, а они тут как тут! Да!.. - старик плеснул в свой стакан еще мутной жидкости, приподнял его и понизил голос - .. в тот раз убийцу нашлии. Но уже после того как они унесли свои юбочки прочь, прямо у шерифа из под носа, а вернулись прямо к самому повешанию! - Дюк осушил свой стакан и громко опустил его на стойку. Взгляд его потерял фокус. Широкий мясистый нос покраснел. Старик пригладил седую вьющуюся прядь к макушке и сказал скорее сам себе, чем толпе пьянчуг за стойкой - Ведьмы они. Кто то смеялся и хлопал старого Дюка по плечу, кто то оживленно шептался. Но близняшки будоражили этот городок всегда. В этот самый момент их поминала хозяйка "Бархатного Дома" Энни Боу.
Элиас знал многое и о многих в этом городе, хоть и приехал сюда недавно и случайно. Но это убийство заставило его задержаться здесь. Он как раз жевал обеденный стейк, пока Дюк поил гостей галантереи своей брагой из под полы, напивался сам и рассуждал о сестрах. Про Энни он знал, опять же от Дюка - что она Большая. Эта женщина была просто большая. Во всех смыслах. Сейчас она была как Гуливер среди хрупких молоденьких девушек. И была на самом деле больше француженкой, чем многие из них.
- Как только пояфились на сфет. Когда осехрротели.. - с каждым всхлипом ее огромные груди подпрыгивали на огромном теле, от чего сотрясался диван на котором она сидела. Кстати обитый бархатом. - Они софершенно не финофаты, но в этом горёткее все ше, как это? комси комса. Знают больше всех. Фысокоо сидят. Видят много. Точнее фысматрифают. И несут потом преетни. А За этих дефочек я мокуу порхучиться. Такийе талантлифые крёшки.
Одна из девушек взяла Энни за руку, та сжала маленькую ладонь в своей вдвое большей и прижала ее к румяной щеке. Другая девушка поднесла Хозяйке шелковый платочек, утереть слезы. Двольно фальшивые как подумалось Элу. Но если убрать всю наностную ранимость и блажь с этой женщины, то она была искренне уверена в сестрах Х. Девочки родились именно здесь, в этом самом доме - где всё обито бархатом. Пурпурным, розовым, зеленым и кое где темно-синим. По вечерам тут курят сигары, ведут беседы, а при желании с приглянувшейся девицей можно было уединиться наверху. Энни для них была всем. И непотому, что отбирала у них невинность или достоинство, а потому что была большой. И душа ее как говорят - то же была большой.
***
Намного, много раньше.
На город и все прерии к востоку налетела буря. Люди заколачивали окна и витрины, сидели по домам и молились чтобы ненастье не стерло их жилье с лица земли. Уже пришла ночь и в темноте по центральной улице брёл незнакомец, чужак. Он шел медленно, но твердо и искал глазами огни места, где можно было бы переждать. Далеко впереди начала виднеться тусклая полоса света. Еще через десять шагов он сумел разсмотреть вывеску, которая содрогалась от ветра "Бархатный Дом Энни Боу". Свет шел из тяжелой открытой двери, с торца строения. Видимо там была кухня. В паре метров дальше - кто то волочил мешок с сором к дороге. Женщина. Довольно кривая и видимо старая - ветер нещадно трепал седые пряди волос, которые выбились из под шляпы, для надежности перевязаной платком. А платье полотно прилипло к телу, очерчивая его странную форму.
- Мэм? Эй леди?. Женщина остановилась, бросила свой мешок и обернулась. Молчание. Потом она всплеснула руками.
- Ну че встал то? А помочь Леедии?.
Незнакомец подошел, взял мешок этой старухи. Довольно тяжелый. Она могла волочь его еще битый час. - И че это ты гуляеш в такую погодку? Галантерея Дюка осталась позади. Она то почти посередке во всем городе. - Там закрыто - отозвался незнакомец.
- С чего взял что тут открыто? - выплюнула старуха. Чужак неответил. Они молча донесли мешок до дороги и развернулись. В дом вошли то же молча.
как только ушла буря - ушел и чужак.
Через месяц одна из девушек Энни оказалась на сносях. Но это было приятным сюрпризом ибо она еще и разбогатела нехилым золотым самородком. Нехилым - значило что двое мужчин с трудом могли его поднять. Его оставил в дар отец ребенка. Потом настало время родов и на свет появились две девочки, похожие как две капли воды и сразу в них нашлось нечто странное. Никто немог обьяснить что именно. Мать решила увезти их в большой свет и покинула дом Энни и свой город. Но ненадолго. Через пятнадцать лет девочки вернулись в дом Энни Боу, потому что их матушка умерла. Энни их любила несмотря на все странности и их поведение. Девочки начали часто ходить в резервацию и китайские забегаловки. Пели песни. Пили с мужчинами абсент. Вобщем вели себя не как леди. А потом...
Джин Смит часто приходил к Энни. Он Привозил с большой земли сигары и выпивку в ее дом, а иногда и платья, шляпки и блестящие безделушки. У него было две любимицы в Бархатном Доме, на одной из них он подумывал жениться. Да - да, девушек из дома Энни Боу часто брали в жены - потому что Энни их воспитывала и образовывала. В этот вечер всё было необычно. Вернулись близняшки и по этому поводу у всех стало приподнятое, почти праздничное настроение, даже несмотря на то, что причиной их появления стала смерть матери. Ее кстати любили все в доме. Она оставила все свои дела и имущество на Энни, до тех пор - пока девочки не доростут не телом, но умом - чтобы самим этим распоряжаться. И вот две странные девушки сидели на диване рядом с Энни. Маленькие, бледные и черноволосые. Обе одетые в легкие индийские сари, привезенные из множества поездок по миру - одна в теплых почти огненных тонов, другая предпочла берюзу, но обе были сильно накрашены, особенно сильно они выделяли глаза - странные, загадочные и очень притягательные, по детски загадочные. Сестры были то спокойны, то возбужденно втягивались в разговоры. Травили байки из своей жизни, которая прошла в далеке отсюда. Колорит привносила нетолько их внешность но и слова что они говорили и песни что они пели чуть позже. Они знали мотивы что полюбились людям давно и пели их на свой манер, надо сказать очень умно и удачно тасуя старые слова с новыми. Но более всего поражала их способность сочинить песню на пустом месте. Девушки, Энни да и некоторые мужчины слушали с улыбкой. Многие хлопали и подпрыгивали. Когда время начало близиться к полуночи - народу поубавилось, почти все были наверху парами, а те что остались - в основном мужчины, которые приходили сюда нисколько за обществом женщин, сколько за атмосферой и хорошей беседой. Сестры всё еще были в этой компании. Они нетолько отказались идти спать как предложила им Энни, но попросили смешать им что нибудь крепкое, а у Джина они выпросили трубку и начали методично, по очереди ее разкуривать. Он наблюдал за этим в пол глаза, его больше интересовало спустится ли сегодня его любимая. Энни говорила, что она больна. Но он сомневался, хотел было сам подняться, но не решался и всё время посматривал на лестницу. Джину стало не по себе. Душно накурено, его одолел небольшой хмель и он решил выйти на воздух. Естественно вокруг мало чего росло, всетаки город стоял в прериях, а Джину хотелось укрыться в густом саду, отдохнуть от пыли и жары. Всё это он сделает когда увезет её отсюда. А пока... наступили полные темнотаи тишина.
Такие ощущения он испытывал однажды, после хлороформа когда ему рвали больной зуб. Но от хлороформа так просто и быстро не засыпают. Джину было погано, тело ватное, руки не слушаются и только в рот льётся какая то мерзость, настолько противная что хочется сблевать, но он неможет - кто то сжимает ему нос чтобы он это проглотил. Спустя минуту он понял что связан, а точнее привязан к чему то твердому и плоскому. Когда в глазах появилась ясность он увидел дощатый потолок своей кухни. Он в своём доме.
- Ррооззи - попытался он позвать, но язык упрямо лип к нёбу и голос почти пропал, да и бесполезно. Роззи скорее всего давно ушла, чтобы вернуться утром и приготовить завтрак. Он услышал шаги. Кто то ходил кругом за пределами видимости.
- Эээй? Ты кто? Зачем? - прохрипел Джин. Ответа нет, но шаги сразу стихли.
- Кто тыы, дьявоо..
- А вот это ты в точку.
Джин замер. Это был ответ. Голос женский, совершенно неопределенный, просто женский.
- Что тебе..
- Нужно?- оживился голос - Что нужно возьму сама, неспрашивая, но это у тебя точно есть.
со всех сторон послышался смех. Женский смех. Где стояла эта мразь Джин непонял. Она была либо везде сразу, либо их было несколько. Он снова услышал шаги. Стук каблуков сапог и шуршание юбок. - Ах черт! - эта тварь прикоснулась к нему и рука ее была очень холодной, но отпрянуть и шевельнуться Джин немог. Прикасновения продолжились. Он понял что его отвязывают, но искра облегчения сразу же потухла. Как только верёвку убрали с рук - стало ясно, что они недействуют, то же и с ногами. Его взял какой то паралич. Наверное от дряни, что в него вливали.
- Все что делаю.. - начал голос с одной стороны.
- Делаю чтобы ты смотрел и то, что почуеш, будет моей пищей - продолжил голос с другой.
Его начали раздевать а потом обмывать. Джин чувствовал Теплую влажную губку, которой мыли его промежность и это было бы даже приятно, если бы небыло так омерзительно и жутко..
На несколько минут в кухне воцарилась тишина и его никто нетрогал. Джин снова услышал грохот и шаги. Он слышал, что всё остановилось слева от него, а потом увидел белую ладонь без всяких линий. Ладонь взялась за его лицо и повернула голову набок. Он наконец увидел что с ним происходит - в зеркале. Нагой и обмытый лежал на кухонном столе. Рядом стояла та мразь, в черном платьи, но лица он неувидел, зеркало нужно чтобы любоваться не ей самой а ее действом. Она положила руку ему на грудь провела ей по животу, по курчавым темным волосам и наконец остановилась в самом низу и тут Джин увидел вторую руку, в которой был нож.
Больно было всего мгновение, но начала нарастать та, другая боль, от потери того, что делало его мужчиной по крайней мере физически. Эта тварь просто стояла рядом и держала в руке его орган. Джин чувствовал как стол заливает теплая вязкая кровь.
- Смотри внимательно, смотри чтобы потом отдать мне, смотри чтобы открыть мне тайну в конце. И Джин смотрел. То что он видел когда из него вышли последние капли крови а сердце пропустило удар - лицо, которое склонилось к нему для поцелуя и что то еще, но это было уже где то за пределами мироздания...
***
- Розалинда, Роззи, Рроо. Напевала густым фальцетом пухлая негритянка перед зеркалом. Она недавно проснулась, согрела воды и сейчас умывала лицо. - Миста Смит на завтрак хочет яйца бенедикт и отварной шпинат. Роззи, Рроо делает лучший бенедиктин в городе!. Розалинда сняла чепчик и принялась расчесывать непослушные волосы, смазала их жирным кремом и начала укладывать в прическу. Когда все шпильки, всего около десяти, зафиксировали волосы - Розалинда начала одеваться. Утро было погожим и свежим, Роззи здоровалась со своими знакомцами, по пути в бакалею видела мальчика который выжигал что то лупой на деревянном тротуаре - Эй глупыш! Так можно и весь городок сжечь!. Услышав ее слова сорванец подскочил и побежал к центральной улице, наверное клянчить у Дюка леденцы. Купив в бакалее дюжину яиц и шпинат Розалинда решила идти к мистеру Смиту напрямик, свернув на восточную улицу. Там узко и пыльно - И как только люди сушат бельё в такой грязищи? - но дойдет она в три раза быстрее чем по центральной.
Дом Джина Смита был неочень большой и неочень роскошный, но приличный. Слово приличный к нему подходило более всего. Розалинда вставила ключ в скважину, но дверь уже была открыта. Впрочем ничего страного, миста Смит часто бывает рассеяным и часто оставляет дом открытым. Войдя на кухню Розалинда немного удивилась... Пол, стол и шкафы были начищены и отпалированы чуть ли не до блеска. Но раз миста Смит решил прибраться - хорошо. Роззи даже лучше от того.
- Просыпайтесь миста Смит! Роззи, Рро пришла вас кормить!. Тишина. Роззи заглянула в буфет, дастала сливки, кофе и масло и прибрала туда излишек яиц. Скрепучие дверки захлопнулись, оставив продукты в темноте и прохладе. Печь наконец разгорелась и начала греть ковш с водой, на поверхность быстро всплывали мелкие пузырьки воздуха, собравшиеся на дне посудины. Роззи взяла глиняную миску и начала методично бить в нее яйца, при этом как обычно напевая. Наконец она услышала скрип половиц наверху, а затем и на лестнице, шаги приближались, но в кухню вошел не миста Смит.
- не найдется ли у вас холодной воды? Моя сестра в обмороке.
Перед Розалиндой стояла бледная черноволосая девушка с парьями в волосах. В черном платьи в мелкий цветочек. Роззи опомнилась через две, может три секунды.
- так вы мне поможете? - еще раз поинтересовалась девушка.
поднявшись в спальню Роззи увидела то, что предпочла бы невидеть а сейчас мечтает забыть. На кровати полусидел полулежал миста Смит в своём халате, без исподнего. В паху зияла аккуратная темно-красная дыра. Лицо его было спокойным и умиротворенным, разве что немного посиневшим. На полу девушка, копия той, что спустилась вниз за водой. Кожа бледная , это подчеркивали сильно накрашеные глаза и утренний свет, в пятне которого она лежала. Розалинда бросилась к ней. Проверила дыхание. Всё было впорядке, Роззи была готова упасть рядом, но разтолкала бедняжку. Когда та очнулась - далай ей выпить ледяной воды из скважины а потом промокнула лоб.
- А теперь скажите Розалинде что тут происходит? - Ее глаза встретились с глазами первой девицы. Спокойные, но испуганные. Девушка не стала бы врать. Роззи знала это точно, ибо сейчас все ее чувства обострились.
- Мы пришли вернуть Джину его трубку.
Нестав дожидаться более подробных обьяснений Роззи вывела девушек из спальни и оставила накухне. Выбежав из дома она стала звать людей, те кто откликнулись стояли и переговаривались. Лишь одна женщина поинтересовалась состоянием Роззи и предложила помощь и только двое людей тут же бросились за шерифом. Остальным было просто любопытно. Они шептались и наблюдали.
А через три дня весь город обсуждал то что произошло и больше всего людям нравилось обсуждать сестер Х. Им перемыли все кости. Начиная с того, что они родились от неизвестного, заканчивая тем, что они очень богатые девушки, которые ждут совершеннолетия и наследства. Вслед за простым любопытством пришли сплетни и кривотолки. Начали говорить что они проститутки, что они больше любят девиц и предпочитают перчатку бите, что они убили свою матушку чтобы получить деньги и чаще всего говорили, что девочки - ведьмы. Поэтому на пятый день Шериф их арестовал невзирая на протесты Энни Боу и Розалинды, Роззи прониклась к девушкам симпатией.
***
Немного раньше.
Элиас Роу уже проехал пол страны в поисках отдыха и умиротворения. В прериях было мирно и спокойно. Почти ушло то время, когда закон был вдалеке от этих мест, правосудие вершили те кто имел огнестрел, а люди боялись банд и заезжих одиночек с револьверами. Ушло, но несовсем. А если ехать вглубь то тем паче. Но тем и прекрасна жизнь, что неможет всё быть ровно всегда и везде, хотя на этой местности казалось, что может. Несовсем еще пустыня, но сухая голая земля на много миль вокруг. Трещины и чахлые невысокие кусты. Простор и большое небо. Всё здесь распологало к умиротворению. Впереди был небольшой городок, каких на пути будет еще много. Пара дней в пансионе или галантереи и Эл двинется дальше. Да и о лошадях надо позаботиться.
Уже проезжая первые дома этого городка Элиас понял, что покоя здесь ждать нестоит.
Люди в таких городках неотличаются особой приветливостью, но за то им присуще особое любопытство, уравновешенное скрытностью и ехидностью. Здесь же люди если и смотрели на Эла то мимоходом. Почти все шли куда то в центр города, видимо на площадь и оживленно обсуждали какое то важное событие. Эл очень хотел равернуться и обьехать этот городишко.
Был уже полдень, солнце стояло высоко и все детали схватывались глазом с особой резкостью. Площадь маленького городка, пыльные дощатые тротуары. Все было серое. Толпа, которая слушала какого то старика в выцветшем фартуке и в центре всего - две совершенно одинаковые девушки - единственное яркое пятно. Одна была одета в черное платье с белым воротничком, что совершенно не вязалось с ярко накрашеным лицом, красные и зеленые полосы на скулах и еще белая пересекала переносицу, в волосы были вплетены перья, на ее точную копию было надето кимоно в драконах. Они сидели на большой скамье и держались за руки как маленькие девочки, хотя на вид им было около двадцати. За скамьей стояло двое приличного вида мужчин, явно вооруженных. Старик в фартуке расхаживал в круге толпы и что то декламировал, а толпа в ответ оживленно поддакивала, но вот сестры - они сидели и улыбались, хотя настрой у народа был отрицательный. На них смотрели с презрением и злостью.
- Эти две милые.. - запнулся старик, скосив покрасневшие глаза на сестер - ..леди уже давно терроризируют наш город господа. Пять лет назад они уже обескровили беднягу Смита! Но скрылись до того времени, пока вместо них не вздернули невиновного дурачка с пустым качаном!
Толпа загудела, буд то кто то помнил местного дурачка и буд то его все любили. Девушка, та что в кимоно, принялась забивать, а затем и разкуривать трубку, выпуская ноздрями тонкие струи голубоватого дыма. Это вызвало еще более сильное гудение, люди плевались и топали, некоторые начали выкрикивать оскорбления, когда трубку взяла вторая сестра - она курила по мужски, с важным загадочным взглядом и не так изящно как ее близнец.
- Шериф тогда пожалел их, за них ручались милейшие женщины, которые относились к ним как к дочерям и чем эти отродья им отплатили!? - вопрошал старик выпучив глаза и согнувшись как цапля, разкрасневшееся лицо покрывала прозрачная испарина, которую он периодически слизывал с пухлых губ и кончиков усов. Толпа притихла в ожидании ответа. Зачем же они тут собрались?
- Сегодня Билли нашел труп шерифа. Обескровленый и кастрированый! Убит Так же как и Джин Смит...
мужчина за скамьей оживился, потер висок, видимо это и был Билли. Скорее всего помощник почившего шерифа. Довольно высокий, но нескладный. Бледное лицо и черты лица выдавали в нем нерешительность.
- У нас теперь... нет шерифа. - Скорбно продолжил старик. - Поэтому мы должны решить, что делать с этими девицами. Если все уверены что они убийцы - то общим решением их следует вздернуть. А до тех пор мы..
- Но Дюк, у нас есть шериф! - певучий, насмешливый голос принадлежал одной из сестер.
Толпа затихла, а старик - Дюк, стоял застыв с гримасой на лице. Прошло несколько секунд прежде чем оно изменилось. Сначала просто разгладилось, потом медленно Дюк начал растягивать свою хищную ценичную улыбку, обнажая не идеальные, но довольно хорошие зубы и для его возраста и для таких мест в общем. Но этой улыбке было несравниться с усмешкой сестер на скамье - уверенной, победной и по детски наивной. Девушки знали что то, чего незнал никто из присутствующих.
Сначала Дюк искал глазами поддержки среди людей, кое кто оживился и старик медленно развернулся к близнецам - Даа Неужжели? - медленно, очень медленно выдавил он. Взгляд его потускнел.
- Да.
- Совершенно так.
Ответ был озвучен хором.
В глубине толпы начали недовольно кудахтать и разходиться - кто то пытался выйти в круг. Дюк тут же осел, прищурился пытаясь разглядеть того, кто решил помешать их правосудию. Наконец через ряды зевак и упрямцев прорвался человек. Он был в армейской форме. Лицо закрывала синяя бандана. Незнакомец огляделся, неспешно поправил свой мундир, затем снял шляпу и опустил платок на шею.
Когда все его разглялели он представился - Элиас Роу. Если в этом городе нет никого выше меня званием, то я его новый шериф.
***
Вчера днем.
Выходя из Бархатного Дома - Эл почувствовал на себе чей то взгляд. Нет, люди на него посматривали до сих пор и уже не так откровенно. Но это была слежка. Кто то шел по пятам и всматривался, изучал. Элиас решил оставить это. Что ему осталось, так это поговорить с самими сестрами Х. У Энни их небыло, в это время они обычно шли в китайскую чайную. Эл думал, нет впринципе он знал зачем близняшки туда ходят. Вопервых и те и другие считались в этом городе странными, почти отверженными, во вторых девушки побывали в Китае вместе с матерью, так что и местным китайцам и сестрам было обоюдно интересно. Он с ними еще ниразу неговорил. Тогда на площади они так и остались сидеть на скамье улыбаясь, а потом одна из них достала небольшую гитару и они завели песню о повешанном дурачке. Очень талантливые рифмоплеты . Эл решил оставить допрос девушек на последок. Первым кому он устроил дознание был старик Дюк, которому под страхом виселицы было запрещено предпринимать какие то действия насчет близнецов. Элиас приставил к нему Билли на всякий случай. Следущим человеком была Розалинда. Она сама к нему пришла и пригласила на беседу к себе домой. Бедная женщина после пережитого совсем разуверилась в людях, стала всех сторониться и перестала общаться. Впрочем немудрено, люд тут неприятный. Роззи теперь сменила свой домик в центре на хижину на отшибе. Выбиралась в город только на зароботки или погостить в дом Энни. Они с ней сдружились. Разговор получился странным, но душевным. Розалинда напоила Элиаса отменным кофе с коричными булочками. Она свято верила в невиновность сестер Х, а значит по ее логике убийца ходил где то рядом - поэтому она копила деньги на переезд, долго копила и долго боялась. Жаль.
Редкие облака плыли очень высоко, отчего город становился еще более маленким и душным, удручало отсутствие зелени и вообще каких либо красок. Вывески магазинчиков может и были яркими когда то, но вешать новые или поправлять старые считалось глупостью и расточительностью.
На этих улицах Эл часто говорил со случайнми людьми пытаясь выделить крупицы правды из однообразного потока слухов и бредней которые распусти Дюк, он то же всматривался и изучал как кто то невидимый, следящий сейчас за ним. Но Элиас хотел докопаться до истины, а вот что нужно его наблюдателю было большим вопросом. Может, пока сестры Х свободны или живы у кого то есть возможность сделать еще одно злое дело. А может и нет.
***
Вчера вечером. Ну или ночью.
Элиас догадывался, чувствовал к чему идет дело и позволил этому случиться, но перед этим он просто сидел на скамье, пытался понять свои ощущения, просто смотрел в небо. Ночное небо было ниже, в нем луна, сейчас почти полная, в окружении волн полупрозрачных туч...
В голове стучало, все конечности отнялись но это были мелочи по сравнению с тем, что творилось во рту. Ему закапали какой то травяной или цветочный сок, перемешаный с пометом и наверное уриной, потому что пахло аммиаком и фиалками. Глаза постепенно адаптировались к обстановке, Эл проморгался и увидел наконец хрустальную люстру и небольшую часть стены обитую бархатом... но гязным бархатом, и люстра побитая и пыльная, а в доме у Энни все было иначе. Комми, осенило его. Старая экономка Энни Боу. Камилла Комсток. Спустя минуту Эл прохрипел - А ты не торопишся, лунаа.. почти полная.
Из угла комнаты послышался ответ - С едой неторопиться учат с детства, шериф. Но я уже все приготовила, всё сняла, всё отмыла. Нам осталось только поесть.
Шаги проследовали справа. Эл услышал шуршание ткани и со стены спал кусок грязного бархата, не со стены - с большого заркала. Холодная рука с неестественно гладкой кожей развернула его голову набок. Элиас увидел старую кривую женщину в черном платьи. Он смотрел в зеркало и не мог отроваться от зрелища. Странный изгиб ее тела начал топорщился и шевелиться, ткань лопаться, обнажая белую натянутую на обезображенном лице кожу. Из другого ее горба начала высовываться кривая рука.
- Можно вас на секунду?- прошептал Элиас.
Старуха очень быстро согнулась почти пополам и приблизила свое белое лицо и округленный от возбуждения и натуги глаз к Элиасу - Говори!
Он молчал, выигрывая время и одним глазом наблюдая за происходящим в зеркале.
-А ведь это было твое последнее слово шери..
Что то с треском переломилось не хребте старухи, звякнули расстроеные струны. Ее глаз закатился и она упала.
Эл увидел яркое кимоно с драконом. Его голову взяли бледные, но теплые и бережные руки. Следущее что он увидел лицо в остатках красной и зеленой краски, два лица, абсолютно одинаковые.
- Порядок, папа? - спросили хором молодые охотницы.
- Теперь, да - прошептал Эл.
- Что с ведьмой? - поинтересовалась Лиззи, девушка в кимоно.
- Да там демон внутри, у них симбиоз - констатировала Ли. Она была на три минуты старше.
- Сжечь прошептал Эл. И уезжать.
***
Сегодня утром.
- Розалинда, Роззи, Ро... - Роззи запнулась увидев прикреплённый к зеркалу конверт. Или пакет, уж слишком крупный. Она с сомнением вскрыла его и ей на колени высыпалась россыпь золотых самородков. Еще в пакете была записка...
"Надеемся отведать твоих булочек в европе. Там ты нужнее.
подпись: Ли и Лиззи Роу"