Аннотация: Серия "На задворках галактики". Об Алексее Бурмине. Рассказ первый.
Этот бой был особенно тяжёлым. Малый фрегат "Бесшабашный" отбил уже две атаки противника и готовился к третей. В орудийной башне было душно. От перегретого ребристого кожуха лазера главного калибра пашИло невыносимым жаром. Пахло горелым пластиком, где-то капала жидкость из повреждённых систем гидроприводов. Генераторы выли на высоких тонах заряжая батареи второго контура. По внутренней связи слышны были доклады командиров БЧ о потерях личного состава, исправности оборудования, наличии боеприпасов. Из восьми батарей докладывали только четыре, что по левому борту. Правый, претерпел попадание по касательной. Фрегат уцелел но все службы правого борта были уничтожены. Командир принял решение из боя не выходить...
Бой продолжился внезапно, но Лёха ещё успел сделать два прицельных выстрела по кораблю противника. Потом, раздался громкий треск, скрежет, свет в рубке погас. Последнее что он успел увидеть, были разноцветные искры от горевшей в лазерных лучах защитной обшивки фрегата. Потом, настала тишина...
...Он был нигде, и одновременно всюду... У него небыло ни рук ни ног, ни тела вобще.... Он не видел и не слышал.... Он не ощущал себя.... Сон - не сон, бытие - не бытие.... Текло ли время, остановилось-ли, он не знал и не понимал...
- Алексей Бурмин, 26 лет, старший матрос, артилерист батареи N2 малого фрегата "Бесшабашный", поступил с повреждениями 84%. На данный момент физическое восстановление 70%, кровообращение, давление, сердечная деятельность в удовлетворительных пределах, ожидаемое время полного восстановления 72 часа, - главврач военного госпиталя на планете Земля слушал доклад дежурного ординатора. - Как с физиопсихологией? - Контакта нет. Тело регенерирует в стандартном режиме, но с рефлексами дело швах. - Ситуация ясная, во время восстановления организма все органы чувств отключены, иначе неизбежать шока. У него хрестоматийный синдром информационного голода. Ему, как бы не за что уцепиться, чтобы выбраться из бездны небытия. Что говорят психотерапевты? - Нужен кто-то хорошо знакомый ему, чтобы попытаться установить контакт. - Кто ещё уцелел на "Бесшабашном"? - Боцман Кукушкин... Но вы же знаете... - Выхода нет. Будем пытаться. Если мы, после физиовосстановления не вытащим его из этого состояния, он до конца своих дней будет вести "растительное" существование.
- Лёха, ты меня слышишь? Лёха, ответь мне, Лёха!, - голос был знакомый, где он мог его слышать?, - Алексей, это я, боцман Кукушкин, нас чуток зацепило на "Бесшабашном". Ты слышишь меня? ...Кукушкин... Боцман... "Бесшабашный"... Зацепило..., - о чём это? - Ну, ответь, ты меня слышишь?,- голос раздавался из динамика в изголовии кровати стояшей в регенерационном боксе. - Слышу..., шепнул Алексей, и это крошечное усилие отозвалось в его измученном тяжелейшим ранением и последующей регенерацией теле, целым каскадом болевых ощущений. Ему казалось, что по нему ползут миллионы и миллионы крошечных муравьёв. Онемевшее тело вдруг ощутило себя в гуще колючек вонзившихся в каждую из мирриадов составляющих его клеток. - Всё нормально, Лёша, мы на Земле, в госпитале, тебя врачи подлечили, скоро будешь совсем здоров! Ты, говори, говори! Ну, как ты там? - Хорошо... Только я устал.... Посплю чуток...
- Восстановление 98,8%. Соматика в пределах нормы. Стандартные рефлексы удовлетворительны, энцефалограмма показывает, что пациент спит здоровым сном. Кризис миновал, - докладывал на утреннем совещании дежурный врач. Крнечно, это лирика, но боцман, что называется, вытащил его с того света! - Вот и хорошо, рад за парня, - устало ответил главврач, снял очки и потёр покрасневшие от постоянного недосыпания глаза, - Кто там у нас следующий?...
- Лёша, ты меня слышишь? - Слышу, боцман...,- тело невыносимо зудело и чесалось. - Зови меня, просто, Фомич. - Да...Фомич..., - он уже чувствовал, что у него есть руки и ноги, только они были ещё совсем ватными. - Всё уже позади, Лёша! Тебе скоро снимут повязки, через месяц будешь в футбол играть, я у врача спрашивал. - Да..., - на лице, очевидно, была повязка и глаза открыть не удавалось. - Как выпустят из бокса, просись ко мне, в седьмую палату. - Хорошо, Фомич, а ты там как?,- Алексей пошевелил пальцами рук и ног. Они слушались плохо, но были своими, живыми. - Нормалёк! Погода отличная, солнышко светит. А вчера был дождь. - Дождь..., - Алексей представил себе тяжёлые капли стучащие по жестяному карнизу, капли ползущие прозрачными дорожками по оконному стеклу, мокрых нахохлившихся воробьёв... - Тут, у меня за окном, парк, виден кусок морского берега. Волны, чайки, парус на горизонте. Красотища! - ЗдОрово..., - он помнил такое место ещё с тех времён, когда совсем мальчишкой, с мамой был в доме отдыха. Он глубоко вздохнул. Ему показалось, что он чувствует солёный запах морского бриза и прянную горечь смолы на стволах приморских сосен... - Верно, здОрово. Детишки на пляже орут - спасу нет. А закаты тут какие! Закачаешься! Ну, отдыхай, завтра снова трепаться будем...
Сестра сняла повязку, предупредив, чтобы он не открывал сразу глаза, иначе, будет больно. Алексей зажмурился и тихонько приоткрыл веки. Свет от крошечного светильника ножом резанул по глазам, но это было чертовски приятно. Он увидел симпатичную круглолицую сестру. Она улыбалась. Обвёл взглядом крошечную комнатку-бокс, сложные ряды какого-то электронного оборудования с бегущими по экранам мониторов зигзагами графиков, жгуты цветных проводов и трубок... Попытался приподняться на кровати, но тут же упал на подушку - голова закружилась и всё вокруг поплыло. - Лежите, лежите!, - с тревогой воскликнула сестричка, - Вам ещё нельзя вставать! Распахнулась дверь, в комнатку вошли несколько врачей в белых и зелёных халатах. Сразу стало тесно. - Ну, как наш пациент, - спросил у медсестры невысокий человек лет пятидесяти. Из под его белого халата виднелся мундир со знаками различия каперанга медицинской службы. - Всё нормально, назначения выполнены., - коротко, по-военному отрапортовала медсестра. - Добренько!, - врач взял Алексея за запястье, достал из кармана золотые часы-луковицу на толстой цепочке, нащупал пульс, - Ну-с, как мы тут? Это было, безусловно, излишним, т.к. монитор в изголовьи показывал всю параметрику - пульс, давление, процент кислорода в крови, но это доброе человеческое, знакомое с детства действо, вдруг привело Алексея в такое душевное состояние, что на его глаза невольно навернулись слёзы... - Ну, пОлно, пОлно вам!, - дружески похлопал его по плечу каперанг, - Всё хорошо, самое страшное позади, давайте-ка рефлексики поглядим, - с этими словами, врач вынул из кармана маленький резиновый молоточек на хромированной ручке... - Когда меня выпишут?,- спросил Алексей, смахнув с глаз предательские капли. - О! Уже в строй? Похвально, похвально!, - все вокруг зашумели и заулыбались, - успеете ещё, вот переведём вас в обычную палату, отдохнёте, отъедитесь немножко, физиотерапия, там, всякая, процедурки восстановительные разные. И не сомневайтесь, лишнего держать не станем! Время, сами знаете, какое... - А можно мне, в седьмую палату?, - попросил Алексей? - В седьмую, так в седьмую..., - главврач как-то странно посмотрел на Алексея,- Ну, выздоравливайте, старший матрос! Сэтими словами, каперанг пожал ему руку. Все заторопились к выходу. Палата опустела...
На следующее утро, пришла уже другая медсестра, пожилая, в очках, похожая на строгую воспитательницу детского сада. Помогла Алексею провести гигиенические процедуры, одела в новую синюю больничную пижаму и, посадив на кресло-каталку, он был ещё очень слаб, покатила по длинному госпитальному корридору.
Распахнув дверь с большой красной цифрой 7, сестра вкатила кресло с Алексеем в небольшую палату. В ней стояли четыре простые металлические кровати. Три были заняты, а одна, у окна, свободна и аккуратно застлана свежим бельём. - Принимайте новичка! Зовут Алексей, думаю, что вы подружитесь!, - громко но приветливо обратилась медсестра к присутствующим. Алексей обвёл глазами комнату и не найдя знакомого лица с недоумением спросил: - А где боцман Кукушкин? Медсестра потупилась отведя взгляд... - Он умер... Два дня назад... - Как, умер?, - не понял Алексей? - Острая лучевая... Главный реактор фрегата разрушился без взрыва, но сильно обожгло... Сделали всё, что могли... Однако, спасти не удалось... Ему было уже за пятьдесят... Регенерация в таком возрасте невозможна... Война - штука жестокая...
Сестра помогла Алексею перебраться с кресла-каталки на кровать и попрощавшись пошла к выходу. - Погодите, - остановил её возглас Алексея, - Как же так? Это окно выходит на глухую стену! Кукушкин говорил мне что видел море, людей, закаты! - Боцман не мог ничего видеть, - печально ответила сестра, - Он, из-за ожогов, был полностью лишён зрения...