Стоя под душем и смывая с себя пот, Солекс пребывал в несколько растревоженном нервном состоянии. Он волновался сейчас больше, чем тогда, когда собирался на встречу к президенту. Хорошо ли это будет для дела, если он подружится с женой президента? Задавал он себе главный вопрос. И сам отвечал на него. Наверное, хорошо, если держать процесс общения с Надеждой в рамках приличия, и не позволять, нарождающимся в его душе чувствам к ней, завладевать его разумом. Весь вопрос сможет ли он балансировать на краю пропасти и не упасть в саму пропасть?
Интересный и ни на кого не похожий человек, думал Солекс о Надежде. Не боится быть откровенной и разговаривает совсем не как пустышка. Счастья в ее глазах не заметно - грустные они. Надрыв какой-то, то же присутствует, говорит нервно. На меня сорвалась. А я для нее, в ее положении, должен быть пустое место, второй раз меня видит. Неудовлетворенность жизнью что ли? Он представил, что бы он чувствовал, если б находился на месте Надежды. Какая может быть удовлетворенность жизнью, если человек лишен самого главного личной свободы, ответил сам себе за нее Солекс. И никакими деньгами, нарядами это не компенсируешь. Находиться все время при власти, но этой самой власти не иметь. Пользоваться только ее материальной составляющей и платить за это столь большую цену, как личная свобода. Как такое положение высокопоставленного арестанта давит на человеческую психику, Солекс убедился на собственной шкуре. Положение Надежды показалось Солексу безрадостным. Он мысленно представил неудобства звездной жизни. Только здесь, на территории резиденции может ходить без охраны, а в других местах, с ней постоянно должен присутствовать, кто ни будь из службы безопасности.
Потом собственные рассуждения о безрадостной жизни первой леди стали вдруг Солексу смешны. Он улыбнулся, широко открыв рот. Миллионы людей живут в гораздо худших условиях и довольны своей жизнью, а эта прима, с жиру бесится и тоска в ее глазах от элементарного пресыщения земными благами. И тогда причина ее раздражительности кроется совсем в другом месте. Поругалась с мужем, переела вечером омаров, обкушалась красным вином или что-то в том же роде - и вот, на лице у женщины, в недавнем времени радостном, уже отпечаталась вековая печаль. Как любим мы мужчины возвышать понравившуюся нам женщину. У нее красивая груди и попа, смазливое личико, ну значит в ее мозгу плюс одна извилина по сравнению с другими, внешне не такими привлекательными женщинами. Солекс отбросил пустые фантазии о возвышенности Надежды и смыл пену со своего тела.
-Девочки одеваться, произнес Солекс, выходя из душевой. Когда он говорил эти слова на нем, кроме капель воды, пропущенных полотенцем, не было никакой другой одежды. Быть всегда на людях одетым, пусть даже твоя одежда составляет бессмысленный узкий лоскут тонкой материи? Этот земной принцип приличия Солекс перенимал у землян хуже всего. Поэтому женщины, приставленные властью обслуживать его персону, периодически могли любоваться своим патроном, расхаживающим по дому, в полном неглиже. Впрочем, они к этому давно привыкли и даже получали удовольствие от созерцания голого Солекса. На его призыв одеваться никто не ответил и Солекс, в поисках своей прислуги, прошел на кухню. Там находились обе, обслуживающие его девушки. Лена сидела за столом и вышивала, Юля стояла у кухонной плиты и собиралась готовить завтрака.
- Есть, не буду, произнес Солекс, погруженный в собственные мысли и поэтому опустивший утреннее приветствие. Хочу только одеться, сказал он, совершенно не думая о своем внешнем виде.
- Доброе утро, почти в один голос произнесли обе девушки. Солекс, смотревший на Лену, заметил как девушка, оценивающе оглядела его фигуру и чуть дольше, чем нужно, остановила свой взгляд в районе его поясницы.
- Утро доброе. Ответил Солекс на распев под Лениным взглядом и, вспомнив о архаичных привычках землян, быстро прикрыл рукой причинное место. Стыда он не испытывал, просто хотел быть вежливым.
- Что это вы ничего не хотите Алексей Владимирович? Поинтересовалась она, картинно вытянув блестящие губки трубочкой.
-Да, это не порядок! Поддержала подругу Юля и демонстративно бросила вышивку на стол и то же во все глаза уставилась на Солекса. Обе девушки улыбались, ели сдерживались, что бы не рассмеяться во весь голос, в их веселых глазах, непрерывно сверлящих тело Солекса, плясали маленькие, бешеные огоньки.
- Мы готовим, готовим, стараемся для вас, а вы, кроме того, что, не обращаете, на нашу красоту ваше драгоценное внимание, так еще и от еды нашей отказываетесь.
-Не хорошо вы Алексей Владимирович делаете. Вторила ей подруга.
-Знаете, же, что за периметр нам ходить запретили. И заметь те, этот запрет на нашу свободу наложен по вашей милости. Уж очень вы засекреченная фигура.
- А мы, что монашки, что ли? Твердо посмотрела в лицо Солекса Лена.
- Нам говорили, что вы настоящий мужчина и обеспечивать вас нужно будет по полной программе! Деланно обиженно добавила Юля. - Так жить, мы с вами не согласны, тем более, что наш долг честно отрабатывать государственные деньги. Лена, услышав окончание фразы подруги, ели сдержалась, что бы не подавиться со смеху.
- Ладно, девчонки потом, потом поговорим на эту тему. Вы ж знаете, как я к вам отношусь. Солекс от смущения закашлялся.
- Ну, что ж, я воспринимаю слова Алексея Владимировича как торжественное обещание пересмотреть его к нам отношение. Грозно заявила Лена.
- Да, да, да... Шутливо, испуганно согласился Солекс.
- И вернемся к этому вопросу сегодня вечером, потому, что сейчас ему не до нас. Добавила Лена. - Пойду, приготовлю ему одежду. Вам Алексей Владимирович трусики штанишками или плавочками? Спросила она, выходя из кухни и картинно, продемонстрировала Солексу свою безукоризненную попу.
- Конечно трусиками! Закричала, смеясь в голос, Юля. - В плавочках Алексей Владимирович не сможет разместить все свое хозяйство. Обе девчонки громко и от души рассмеялись. Солекс, решил про себя больше не ходить в голом виде на виду у своих девушек.
Ровно без четверти десять Солекс вышел из дому. Некоторое время он, собираясь с мыслями, стоял на улице, смотрел на небо и с удовольствием дышал декабрьским воздухом. Наконец, накопив достаточно решимости, неторопливо, направился к главному дому. Встретивший в прихожей лакей, повел Солекса в покои Надежды Анатольевной. Сначала они миновали главный зал, где Солекс вместе с Пушином и Бобриковым разыграли жену президента. Потом прошли в длинный коридор с множеством дверей. Комната, в которой должен был проходить обещанный Надеждой завтрак, располагалась в самом торце этого коридора.
Надежда Анатольевна ожидала визита Солекса. Когда он вошел в ее комнату, она встала с дивана, улыбнулась как старому знакомому и пригласила к столу. Весь недавний страх Солекса мгновенно улетучился. Надежда выглядела доброжелательной и вполне адекватной. Одета была в короткое бирюзовое платье с квадратным глубоким вырезом на груди. Короткие волосы были гармонично уложены в элегантную прическу и вполне сочетались с прекрасной формой ее не большой головы. Красивые золотистые глаза, показались Солексу несколько грустными, но в них светился ум и, что не мало важно, явно проглядывал неформальный интерес к Солексу.
- Ну, о чем мы с вами будем говорить? Произнесла она без всякого недавнего сарказма. Солекс про себя отметил перемену в ее настроении по сравнению с сегодняшним утром, но, все же помня, шпильки в свой адрес, ответил,
- Вам решать Надежда Анатольевна, я человек подневольный, вынужден, условиями моего последнего существования, выполнять приказ вышестоящего начальства. О чем скажите, о том и будем говорить.
- Обиделись. Сказала Надежда просто. Глаза ее стали еще больше и еще грустнее. Солекс то же грустно, копируя ее интонацию, но с небольшим прибавлением иронии произнес.
- Как я могу обижаться на людей давших мне шанс в жизни, приблизивших меня к самой вершине власти и позволившие мне помогать им решать государственные дела на благо Великой Пофигонии.
- Ой, как длинно и не интересно. Воскликнула Надежда виновато и примирительно, с интересом разглядывая Солекса. - Впрочем, не сердитесь, прошу извинения, если я ненароком обидела вас. Честно не хотела. А вообще вы должны были оценить искренность моих утренних слов. Не каждый встречный сегодня будет вот так просто говорить, то, что он думает.
- Да не каждый согласился Солекс, особенно если прекрасно понимает, чем его искренность может для него обернуться.
- Полно вам, хватит, меня вам не надо опасаться. Уже, нетерпеливо сказала Надежда. - Мне, почему-то кажется, что мы с вами найдем общий язык.
- А зачем вам находить общий язык с людьми, стоящими, гораздо ниже вас по социальной лестнице? Вдруг, неожиданно для себя выпалил Солекс.
- Интересный вопрос и прямо так в лоб. Улыбнулась Надежда. - Не понимаю, чего вы ершитесь?
- Да нет, я говорю серьезно! Продолжил словесную баталию Солекс. - Да и не ершусь я, поверьте, - я уже все забыл. А так, ну действительно, вы первая леди, зачем вам, находить с кем-то взаимопонимание, под кого-то подстраиваться? Когда гораздо проще, вести себя так, что б люди подстраивались под вас. А про себя подумал - молодец Солекс, нашел тему для разговора и зацепил Надю за живое.
- Это верно, несколько подумав, ответила Надежда. Можно было мне вести себя подобным образом, как вы говорите. Но, ведь я не президент страны и даже не премьер министр. Я обычный человек и мне моего разумения вполне хватает, что б не приписывать себе заслуг, которых у меня нет. А так, конечно, можно было возгордиться - муж то у меня действительно президент. И я могла поставить себя на пьедестал первой леди и строить взаимоотношения с людьми, согласно собственным воззрениям на себя и свое величие. Но, это было б не честно и не правильно.
Солекс, при этой фразе Надежды, вдруг сразу вспомнил о существовании Крыси. Жаль, что та не понимала, этой простой истины, так легко высказанной Надеждой. Думала ли Крыся, когда ни будь, о подобных вещах?
- Вы интересный человек и мне вы, правда, очень симпатичны! Вполне искренне сказал Солекс, глядя прямо в глаза, очень притягивающей его женщины. Надежда смутилась. Наступила некоторая пауза. Солекс хотел, что то сказать, но не находил слов и молчал, Хаотично думал, что б еще такое сказать и какую тему затронуть. Надежда то же молчала. Солекс заметил, что воцарившее в комнате безмолвие, ее сильно не тяготило .
-Да! Резко, как будто проснувшись, встрепенулась она. - Мы ведь собрались завтракать. Что предпочитаете на завтрак Алексей Владимирович? Вот меню, посмотрите, все это вы можете заказать, и сейчас все принесут. Солекс думал не долго, выбрал свиной бифштекс с картошкой фри и салат из свежей капусты.
- Что ж? Естественный выбор для мужчины, который не думает о своем здоровье. Улыбнулась Надежда. А я, пожалуй, возьму себя мясной салат с овощами и рыбное филе. Худеть сегодня не будем! Засмеялась она в голос, показав Солексу ямочки своих щек. - Да, кстати, от вина вы не откажитесь?
-Я? Солекс глупо улыбнулся. - Если вы считаете приличным пить вино по утрам?
- А, что нельзя, что ли? Заметно повеселела Надежда Анатольевна. За станком сегодня я не стою, да и вы, по-моему, то же Алексей Владимирович, не загружены тяжким трудом. У нас как говорят. С утра выпил - день свободен. Ну, что будем пить с утра? Уж очень хорошая компания.
- Давайте, но если напьемся, будете меня защищать перед Бобриковы.
-Да ладно вам! Сказала бесшабашно Надежда. Семь бед - один ответ. Предлагаю вам крымчанское вино. Предпочитаю именно его всяким там франкийским. Красное полусладкое, да?
- Мне все равно, честно сказал Солекс.
- Ну, тем более. Надежда по телефону, стоящему на столе сделала заказ.
- Вы патриотка. Сказал Солекс, пока ожидали заказ.
- С чего это вы так решили?
-Ну, как же, предпочитаете крымчанское вино, всякому там франкийскому винишку. Улыбнувшись, сказал Солекс.
- Да, если считать Крымчанск пофигонской землей. Засмеялась она промашке Солекса. - А так, не знаю я, кто я такая? Патриотка, не патриотка. Нет, скорее я космополитка. Я исповедаю общечеловеческие ценности. Сказала Надежда и посмотрела в ожидании ответа на Солекса.
- Значит, общечеловеческие ценности, вам более важны и близки, чем свои Пофигонские. сделал вывод из ее слов Солекс.
- Да, хоть это и у нас не приветствуется. Но я своих взглядов не скрываю. Знаете, за счет чужого счастья, свое счастье не построишь. И нельзя любить только себя и свой народ. Солекс не стал уточнять, что доподлинно хотела сказать Надежда, последней своей фразой.
- Президент у нас, конечно, совсем другого мнения? Спросил Солекс.
- Конечно, ведь он президент. Хотя нет, я предполагаю, что если б Пушин и не был президентом, космополитом, он бы точно не стал.
- Да, мне то же так кажется. Согласился с ней Солекс. Президент космополит? Смешно, не правда ли? Нет, президент у нас, любит все только наше, Пофигонское. Он не мыслит категориями мировой справедливости. Справедливым - мир должен быть только с нашей Пофигонией. А мы с остальным миром? Ну, это как нам будет выгодно. Так, что получается вы с Вадимом Вадимочем не соратники? Совершил словесное нападение на Пушина Солекс и со страхом подумал, что ответит ему сейчас Надежда. Но, Надежда заступаться за мужа не стала и ответила вполне спокойно и отстраненно. Как будто Солекс говорил не о конкретном президенте, муже Надежды, а вообще о любом президенте в принципе.
-Нет, конечно. Он государственный человек, вынужденный подчиняться, как вы только, что заметили высшим государственным интересам. А справедливость и мораль в таких делах, как правило, не учитываются. А я простая женщина и не обременена оковами принятия никаких государственных решений, поэтому мне легко быть ко всем справедливой и моральной. Солекс покраснел. Умная женщина, очень тонко она меня уязвила, подумал он. Надежда, глядя на Солекса, удовлетворенно улыбнулась.
- Вот принесли завтрак. Давайте открывайте! Кивнув на бутылку вина, произнесла она, все еще растянутыми улыбкой губами. - Не люблю, когда приносят открытую бутылку. Так, что потрудитесь.
- Ну, вам то опасаться нечего. Неужели вы думаете, что прислуга может, что-то с вином сделать? Спросил бесцветно, что б что-то сказать Солекс. Надежда ответила весело.
- Конечно, нет. Я своим девочкам доверяю. Это скорее привычка молодости. Советский общепит помните, оттуда недоверие, на уровне рефлексов.
Солекс отрыл бутылку вина. "Мускатель красного камня", - прочитал он.
- Да. Согласилась Надежда. - Считается самым лучшим в Крымчанске.
- Красивый цвет, похвалил вино Солекс. Надежда рассмеялась.
- По цвету, все вина почти одинаковые. Давайте тост, тоже мне, ценитель. Солекс поднял хрустальный бокал и посмотрел через его содержимое на свет.
- Все равно красиво, что б вы там не говорили, с улыбкой произнес он. А тост будет такой. За красивую женщину и за ее собственное и не зависящее ни от кого мнение. Ура. Закончил Солекс.
- Хорошо! Заулыбалась Надежда. Солекс впервые отметил, что улыбается она по-детски, открыто и непосредственно. Людей, способных, так открыто улыбаться, Солекс не встречал еще на Земле. Так, могла улыбаться только Сура. Вспомнив о ней, Солекс помрачнел.
- Что с вами? Обеспокоилась Надежда Анатольевна.
- Ничего особенного. Взял себя в руки Солекс. - Напомнило ваше лицо, мне кого-то из прошлого, сказал Солекс, а кого не вспомню. Соврал он.
- Наверное, не самые лучшие воспоминания. Мгновенно, смахнув улыбку со своего лица, предположила Надежда.
- Да нет, все хорошо. Грустно улыбнулся Солекс. - Ну, давайте, - пьем, что ли или будем держать?
- Да, да, конечно пьем. Сказала Надежда и выпила весь фужер. Солекс выпил свой.
- Хорошо. Надежда облизала свои губы. Блестящие, в еще оставшихся на них капельках вина, они были очень привлекательные для Солекса.
- Вадим Вадимович хочет сделать анализ ваших с ним ДНК. Очень удивляется вашей с ним схожести. Да и мне не понятно, как такое может быть, что вы с ним так похожи. Может вы родственники?
- Не знаю, ответил Солекс. Что совсем не различаемся?
- Внешне почти нет, а внутренне, вы мне кажетесь совсем другим.
- Вы, Надежда Анатольевна очень быстры на суждения, вы ж меня совсем не знаете.
- Это да. Согласилась Надежда. - Но вы знаете, Я очень мало с вами общалась, но мне, очень легко с вами, такое ощущение, что я с вами уже давно знакома.
- Что, нашли родственную душу? Весело засмеялся Солекс. Не чувствуете во мне ничего чужеродного.
- Вы правильно сказали. Глаза Надежды Анатольевной весело заблестели. - Очень правильно сказали, прямо в точку попали. - Не чувствую ничего в вас чужеродного. За это надо еще выпить, наливайте. Солекс снова налил красное вино в высокие хрустальные бокалы.
- Ну, теперь вы скажите тост. Без тоста пить нельзя.
- Хорошо, произнесла Надежда. За дружбу.
- Давайте за дружбу, поддержал ее Солекс. Выпили еще. Солекс почувствовал, что начал ощущать действие алкоголя. Исчезла былая скованность, появилась легкость и раскованность. Он уже не боялся смотреть Надежде прямо в глаза.
- Живешь, живешь, а истинно близких людей так мало. Грустно сказала Надежда.
- Это потому, что мы все разные. Вот знаете! Оживился, новой темой разговора Солекс. - Я всегда думал, что непонимание, возникающее среди людей, заключается в недоговоренности или недосказанности между ними. Раньше мне казалось, что стоит, что-то объяснить, рассказать и человек поймет и стена отчуждения, которая разделяла нас, рухнет, и сразу воцарит мир и согласие в отношениях.
- А сейчас вы думаете по-другому? С интересом в голосе, спросила Надежда.
- Да, именно так! Горячо сказал Солекс. Сейчас я думаю, что понимание между людьми возможно только тогда, когда они изначально были близкими. Ну, не в смысле, жили вместе, работали или пересекались, как-то там еще. А в смысле смотрели на этот мир одинаковыми глазами. При виде одних и тех же событий в их головы приходили похожие мысли. Только тогда они могут понимать друг друга, да и вообще получать от общения удовольствие. Ведь, что мы хотим, друг от друга, когда начинаем общаться?
- Разные вещи, засмеялась Надежда, лукаво посмотрев на Солекса. Солекс то же улыбнулся.
- Нет, правда! Я говорю серьезно. Произнес Солекс. В его словах проскользнуло смущение, вызванное, последней фразой Надежды. Почти поперхнувшись, он продолжал. - Хочется, что б тебя поняли. А еще лучше, разделили твои взгляды. А иначе, общение с другим человеком даст тебе только разочарование. Отсюда вывод. Резюмировал свое выступление Солекс. - Ищи для близкого общения своего человека и не пытайся приблизить далекого. Хорошее вино! Солекс разлил, его остаток из бутылки в фужеры.
- Значит, вы хотите сказать, Надежда подняла свой фужер, что имеет смысл общаться только с близкими тебе по духу людьми, что б потом не разочаровываться.
- Именно так. Солекс приблизил свой бокал, к бокалу Надежды. Послышался звон хрусталя. - Ну, давайте выпьем за это. Солекс засмеялся. - Вы извините, если я вас сильно загружаю. Но я разговариваю с вами и вот, что удивительно не боюсь быть не понятым. Поэтому и говорю.
- Говорите, говорите, говорите, Надежда чокнулась с Солексом еще два раза. Давайте лучше выпьем за дружбу. Я хочу с вами дружить. Шутливо по-детски произнесла она. - Алексей Владимирович, вы запишете меня в число ваших друзей, а?
- Не знаю, серьезно ответил Солекс. У меня нет друзей. Нет, они, конечно, были, когда-то, но сейчас нет. А вас я не знаю. Улыбнулся Солекс.
- Я хорошая, честное слово я хорошая и вполне разделяю все, что вы говорите.
- Ну, давайте попробуем! Солекс выпил свой бокал. - Скажите, а вы находите взаимопонимание с Вадимом Вадимовичем. Вдруг спросил Солекс.
- Почему вы спрашиваете?
- Мне интересно. Солекс поставил свой пустой бокал на стол и принялся крутить его пальцами, то в одну, сторону, то в другую. - Не часто можешь, вот так просто, общаться с "сильными мира сего". Поэтому, очень занимательно, чем люди, обличенные, такой властью, как у нашего президента отличаются от нас, простых смертных.
- А, в этом смысле. Сказала Надежда разочарованным голосом. - И вас завораживает высшая власть? Солекс ничего не ответил.
- Мне кажется, что власть выхолостила его, он был другим, совсем другим. Более живым, что ли, более отзывчивым. А сейчас он совсем сухой. Мне иногда кажется, что у него нет чувств. Нет, он улыбается, шутит, смеется и нежен со мной. Но, как-то все это не от души. Я перестала его чувствовать, вот, наверное, правильное определение. Да, перестала его чувствовать. Мы очень сильно отдалились друг от друга, с тех пор, как он занял этот пост. Власть поглощает все его время, и стала его единственным интересом. А я одна и никуда не лезу. И не хочу, не в чем участвовать. Я перестала смотреть информационные и всякие там аналитические каналы. Мне иногда кажется, что та ответственность, которая его давит, начинает придавливать и меня. Он залез на эту вершину и потащил меня с собой. А я не хочу, мне не надо всего этого. Я не хочу отвечать за всю страну. Вот вы мне скажите Пушин хороший президент? Вдруг резко и как-то надрывно спросила Надежда. В ее голосе Солекс уловил желание услышать, что-то хорошее о своем муже. Солекс отвел взгляд от ее устремленных в его лицо глаз.
- Мне трудно судить, ответил он уклончиво. Для того, что б дать ответ на этот вопрос нужно залезть в его шкуру и попробовать порулить страной вместо него. Вот, наверное, тогда можно что-то сказать определенное. Засмеялся Солекс.
- Вы правы, быстро согласилась Надежда. Его ведь очень сильно критикуют. Одно Рено-ТВ чего стоит.
- Вы, наверное, имеете в виду, передачи Солексимовой, уточнил Солекс.
- И ее в том числе. Стабилизационный фонд в Заокеании, счета чиновников за границей, страна почти ничего, кроме нефти и газа не производит, а за последние пятнадцать лет промышленных предприятий вообще не строила, а только разваливала имеющиеся, пенсионеры живут плохо, минимальная оплата труда ниже прожиточного уровня ну и тд. и тп... Да, видела я все это. Я не знаю, как к этому всему относиться. И кто во всем этом виноват? И виноват ли кто-либо? И не хочу я ни о чем таком думать. У Надежды на глазах обозначились слезы. - Все закончили серьезные разговоры. Она промочила глаза салфеткой. - Вы лучше скажите, вы умеете плавать? Вдруг спросила Надежда.
- Да, а что? Ответил Солекс.
- Это очень хорошо, после завтрака я всегда купаюсь в бассейне. Пойдемте, это совсем не далеко.
- Что прямо сейчас? Удивился Солекс.
- Ну, а когда? Стала вновь веселой Надежда. Они тут же встали и пошли по коридору в соседнее здание. Надежда сразу взяла Солекса под руку и шла, почти повиснув на него. Солекс чувствовал, что нравится этой женщине. И теплая волна блаженства, уже давно поднявшаяся в его душе полностью овладела им.