Аннотация: По заданию литературной студии "Я и Все" под руководством В.Д.Майорова, при библиотеке им. М.А.Светлова, куда мы ходим вместе с Сашей.
Когда в дедушкиной газете ты читаешь, как публицист ругает правительство и предлагает свои меры, то это "Савраска" либо "Завтра". Публицист может предлагать строить города под землю или возродить колхозы, и эти меры, по его мнению, выведут Россию в передовые страны где-то через двадцать лет.
Когда ты сам отправляешься в киоск и покупаешь там настоящий мужской журнал, то это, например, "Популярная Механика", "Квант", "Знание - Сила" или "Новый Мир". Изобретатель, со страниц мужского журнала, пророчит, например, гравилёты на сверхпроводниковых подушках на улицах Волгограда, шприцы и таблетки с искусственной шизофренией, код для блокировки фашиста повсюду и ещё многое другое, для Его Величества Потребителя. Гравитаторы для других планет, задолго до планов самого переселения человечества - это уж как минимум. "При расчёте силы планетарного притяжения, действующей на Его Величество, - усмехается изобретатель, изображая школьные уроки будущего, - массой планеты можно пренебречь"... Впрочем, не буду мучить свою фантазию, но ведь все такие штуки уже практически изобретены. Поэтому фантазёр отводит будущему, на запуск в массовое производство, от силы лет десять. Звучит примитивно, но прогноз предназначается широкой аудитории, мужчин ведь очень много, самых разных.
Когда мама распечатывает статьи из нишевой интернет-рассылки, например, "Мир Женщины" и оставляет их у себя на трюмо, ты можешь - хотя я серьёзно считаю, что это очень некрасиво, - взять те из распечаток, которые мама тебе не показывала, которые не помогут, в первую очередь, по маминому мнению, тебе разобраться в себе. Там ты прочитаешь, как мужчины-авторы ни о чём не мечтают, а женщины-психологи мечтают о скорейшем окончании инфантилизма у взрослых мальчиков и Интернет-базе данных, чтобы можно было, садясь в любую незнакомую машину, незаметно отсканировать номера сотовым телефоном, и разузнать всё о личной жизни и владельца, и даже водителя, которому владелец доверил машину в этот раз покатать специалистку. Женщины-психологи убеждены, что в Европе такое уже давно есть, хотя, на самом деле, там не совсем то. Например, из прошлого можно узнать что-то только по имени водителя, и то, только если в Англии его судили за избиение жены. Как бы там ни было, авторши возмущены, что их требования исполняются не "вчера" и согласны ждать не дольше года.
Однако 2020-е годы обманули почти все эти ожидания. Творческая молодёжь жила с ощущением разочарования в сбывшемся будущем, как будто все сообща мечтали об одном и том же, и теперь каждый лично виноват. Среди этих ребят стали, чуть ли не поголовно, популярны капюшоны - на куртках, толстовках, даже на футболках. Здесь не над чем смеяться - всего лишь замечание. А серьёзные люди, из своих редакций, выкладывали в Интернете прежние правила приёма текстов, для новых фантастических и научно-популярных журналов и книг, объёмом, по-прежнему, не менее 13-20 авторских листов, по 40 000 знаков каждый.
Не сбылся даже прогноз о гибели бумажной печати. Киоски - и те уцелели.
Подлинным "неформатом" оставалась всего пара-тройка журналов, лидировал один, под названием "Крышка".
Зато в начале 2020-ых Москву заполонили летающие вебкамеры.
Такая новая игрушка умела подниматься, на бесшумных пропеллерах, до самых верхних этажей жилых небоскрёбов; аккумуляторов для пропеллерчиков хватало на полдня. В городе, к тому времени, почти не осталось ни голубей, ни воробьёв (хотя летом всё так же слышно было соловьёв в парке "Сокольники", и лебеди на прудах, как особые гости столицы, также не убавили в численности ), и электронные летунчики, зависнув в одной точке, вопреки лёгкому ветру, или присев на выступ оконной рамы, уставлялись в незашторенные окна вместо любопытных птиц.
Хозяев летунчиков было известно совсем мало, видеоролики с прекрасным разрешением выкладывались в Сети, в основном, анонимно. Производители же устройств выиграли несколько исков в судах против затворников, выступив со странным утверждением, будто "летунчики" видят не больше, чем с улицы, - а уж ходить по улицам никому не запретишь, легче задёрнуть шторы.
Немного ещё повозмущались феминистки, что наступает раздолье любителям подглядывать за переодевающимися девушками. Но феминистки приумолкли, напротив, после серии своих побед в судах. Когда в нескольких делах по "харрасменту" в качестве вещественных доказательств были приняты случайные наблюдения механических "карлссонов", каждая феминистка завела себе таких по две штуки.
Весь город постепенно забыл, что значит неприкосновенность частной жизни. В блогах и суперблогах публиковались сенсационные статистические сводки от владельцев летунчиков, например, сколько граждан подбирает с полу упавшие кусочки пищи и ест... Публиковал подобные мерзости и передовой журнал "Крышка".
Итак, общественность отступила. Зашторенные окна, даже на верхних этажах стали, совсем как в Европе, считаться дурновкусием или даже подозрительным намёком на "харрасмент", "терроризм" или, по крайней мере, тяжёлую депрессию. Ведь в квартиры-то никто не залетал, чего тебе таиться! Лишь в офисах, под предлогом защиты от промышленного шпионажа, на всех этажах задёрнулись жалюзи; искусственный свет заработал круглосуточно.
Мальчишки поначалу сбивали электронных "друзей вуайериста" камнями из рогаток, а уцелевшие радиолюбители мастерили "охотников" на летунчиков, но усовершенствованные изделия научились весьма ловко уворачиваться и даже таранить неповоротливых предсказуемых "охотников" прочными закрылками, автоматически.
Вместо гнёзд когда-то безутешных птичек, хулиганы почитали за удачу разорить базу летунчиков, выследив, куда бесхозный вертолётик отправляется на подзарядку. Если в форточку к хозяйке, значит, это "тупой", феминистский летун, ушлые же авторы "продвинутых" репортажей начинали свою историю с того, что "врезали" в электросеть открытую кабинку, где-нибудь на столбе или даже на земле, замаскированную под крышку канализационного люка. Дождь и снег не вредили ей, а перочинный ножик незадачливого подростка иногда пропускал в руку довольно мощный электрический разряд...
Но ни один летунчик не мог увернуться от настоящих ручных соколов Саши Гангур. Хищные птицы, неуязвимые для пластмассового тарана, пикировали на докучливую электронику и в воздухе парой клевков расправлялись с пропеллерами, а иногда ухитрялись пробить насквозь обе линзы объектива. Одного сокола звали Титан, другого, помладше, - Япет. Сама же Саша была взрослая поэтесса и сказочница, в последние годы окрепшая, подросшая и несколько даже раздавшаяся в плечах - впрочем, это впечатление преувеличивалось защитными набойками на пальто, для соколов. У неё были великолепные длинные прямые светло-русые волосы, сильные руки, упрямый подбородочек и весьма умилительный прикус, со слегка кроличьими резцами. Ласковый карий взгляд из-за прямоугольных очков испортили бы, пожалуй, даже самые дорогие линзы. Саша была профессиональной писательницей; за мелодичные, завораживающие стихи издатели платили ей, в лучшем случае, какое-то "копьё", как она и сама говорила, но зато вырученного за детские книжки и, особенно, электронные учебники для малышей, ей вполне хватало на жизнь и содержание птиц. Сама же она не отдавала предпочтения ни поэзии, ни прозе, неустанно творила и издавала то и другое, на радость преданным читателям, а таких было полно и среди взрослых Сашиных приятелей.
Друзей же у писательницы, к сожалению, почти не было. Не назовёшь ведь другом всякого, кто всего только интересно высказался при обсуждении статьи в журнале "Крышка", либо изрёк сотое, на Сашином веку, предостережение от соколиной охоты. Друзья, правда, тоже увещевали. Они говорили, что если бы летунчиков было безопасно ловить, во всяких там офисах от них бы не прятались, а глушили бы управляющий радиосигнал вебкамер, или перехватывали бы, и потом службы безопасности разбирались с хозяевами, а так не делают, остерегаются. Значит, у Саши могут быть куда более серьёзные неприятности, чем она может представить.... И советчики были правы, конечно, были правы, но Саше виделась во всё этом большущая несправедливость. Почему ей, взрослой девушке, какие-то человеческие щупальца должны казаться страшнее, чем шпанятам с рогатками? Чего ей было стесняться? И писательница не пожелала смириться с гражданской слежкой. Сама выдрессировала своих соколов и полюбила сбивать летучих шпионов в жилых кварталах едва ли не так же, как писАть. Она носила длинный дюралевый меч за спиной - как читатель фэнтези, но не как настоящий средневековый воин, - ни от кого не пряталась, не боялась нападений ни летунов, ни их хозяев, только вот с подростковыми шайками, рыскавшими пластмассовые "скворечники", пересекаться ареалами охоты избегала.
На Сашу никто и не нападал. Её вообще редко узнавали на улице. Но в один ужасный день обоих соколов похитили прямо с неба. Летом.
Если бы Саша поигрывала в казино, она бы, наверное, сравнила это с обрывом лимита на кредитке. В общем, соколы взмыли ввысь - и пропали соколы, и ни пёрышка с них, и никакого понятия, что и как случилось. Саша застыла на месте, вглядывалась в облака и запоминала - до тех пор, пока к наблюдениям не начали примешиваться видения: будто бы, четыре летунчика по углам батута, высоко-высоко, уносят связанных и парализованных птиц... Вот, наяву, армада чёрных электронных соглядатаев, видимо, по условному сигналу, выруливает из-за небоскрёба, напоминающего запасной магазин к автомату "Uzi", - и расселяется по отвоёванному незанятому кварталу. Саша пошла прочь, не плача, но и не глядя по сторонам, ничего больше не замечая.
Обзвонила приятелей: "ну, что я тебе говорил", "ничем не могу помочь, частная собственность", "не представляю, тебе всё лучше знать, куда делись твои соколы", "купи новых", "это капитализм, детка". И вот на этой-то последней реплике, из чувства противоречия, "детка" вспомнила про своего давнего друга и волшебника. Вот кто может помочь!
"Вот гад", не берёт трубку.
В такие-то моменты и жалеешь, что не сговариваешься с жёнами друзей! Вроде ведь, он говорил, что женат?
Навигатором волшебника тоже не разыщешь; даже полулегальная пеленгация бесполезна, когда хорошему псионику грустно. Лишь через час пришла SMSка, что он обнаружен, и миниатюрная дубинка, долженствующая в телефонной книжке символизировать мудрость Момада (в виде посоха), вспыхивает звёздочкой на карте на экране мобильника, в районе парка "Сокольники", - но Саша уже сама и едет туда, наудачу.
Момад - с ударением на первый слог - это была одна из фамилий волшебника. А звали его просто - Андрюшей, но это не потому, что он сейчас снова решил побыть безработным. Волшебник рано постарел, для своих тридцати с лишним, но так и не обрюзг; у него была всегда обветренная кожа, длинные каштановые волосы, стянутые в волнистый широкий хвост, бритое лицо, медлительные строгие карие глаза, худые крепкие руки. Его развевающийся зелёный шёлковый плащ с капюшоном казался данью то ли моде, то ли компромиссу с "коллекциями" гипермаркета. Дожидаясь Сашу на Четвёртом Лучевом Просеке, Андрюша Момад учил новое поколение соловьёв мелодии песни группы "Мумий Тролль" - "Ирис", воспроизводя её снова и снова на своём мобильнике. Наверное, он "записывал" её здесь уже десятое лето подряд.
Саша громко поздоровалась, приближаясь к Андрюше спортивным шагом, и уже на подходе охарактеризовала произошедшее с ней горсточкой ёмких грубых слов.
- Сейчас сделаю немножко стыдно и больно, - практически на автомате пригрозил Андрей, как всякий раз, когда имел неудовольствие слышать подобные слова от молодых женщин. Меча при Саше не было. Но не было и соколов, которые вечно распугивали ему соловьёв, так что волшебник расслабился. - Рассказывай красиво.
- Титан и Япет пропали, - сказала Саша, - Взлетели и пропали. Выстрелов я не слышала. Но может быть, их ультразвуком...
- Они живы, - спокойно возразил Момад, потерев несуществующую бороду. Кончик простого суковатого посоха при этом взлетел и проследовал за десницей.
- И где же они?
- Вот этого я не знаю, это надо выяснять дома, тут слишком сложно. Но что у тебя питомцы живы - это я могу прочесть прямо сейчас. Может быть, их похитили. Колдовства на тебе, вроде, нет. Но если с соколами что-то сделали, что-то с головой, то это вообще не мой профиль.
- Ты же волшебник!
- Я, прежде всего, псионик. Не ветеринар же. То есть, мы их, может быть, найдём, но что с ними... ну, их потом можно показать миссис Момад. Кстати, до неё нам тут ближе, чем ко мне. И она колдует лучше меня. Надо в дом...
- Это жена? Вы поссорились?
- Нет. То есть, да: она - жена, ведьмочка моя. Слушай, уже надоело отвечать на этот вопрос: чего мы не живём вместе. Ну, тренировки у нас с ней такие, в колдовстве, что требуют уединения. Мы же встречаемся каждый вечер...
- Но вы каждую ночь в разных квартирах?!
Волшебник рассердился.
- Тебе помочь, или признаться в чём-нибудь?
- Прости, но какие-то странные у вас отношения... Ладно. Ты мне поможешь?
- Ну конечно! Уже звоню...
Но госпожа Момад тоже не брала трубку. Это поначалу не удивило Сашу, но по удивлению самого господина Момада, писательница отметила про себя, что у супругов ещё и очень разные бытовые привычки.
- Кажется, у неё тоже что-то случилось!
Ехали в машине Момада.
Когда не застали миссис Момад дома, мистер Момад совсем обеспокоился.
- ЗамОк не взломан... Захлопнула... Не заперто... Она упекла своего "психа", - бормотал себе под нос обескураженный маг, поводив посохом и не обнаружив в "тонком пространстве" пси-следа своей "половинки". Значит, сбежала, но без паники. И форточки - нараспашку... э, обнаглели!
Он ткнул посохом "летунчика", вспорхнувшего с полки шкафа, и закалённая электроника сразу опала тлеющей мелкой трухой. Несколько бесшумных собратьев метнулись к форточке из углов и закоулков квартиры, спасаясь от той же участи, чуть только Момад принял боевую стойку, но не успели. Три взмаха оружием - это было явно не кендо, но группировка тела позволяла наносить довольно точные и длинные удары, из ушуистской стойки; суставы податливее. Краем глаза волшебник заметил, что Саша находится в каком-то изумлённом оцепенении - только теперь, а ведь это с ней началось ещё на подходе к подъезду.
- Что с тобой?, - спросил он её, - а, да, сетка... сам удивляюсь.
В москитной сетке, на уровне форточки, было прожжено отверстие, через которое, очевидно, и проникли "интервенты". Неужели их теперь вооружают лазерами?!
- Да нет, не сетка, просто я в этих самых кварталах охотилась, - и, подумав, она добавила: - ой, а моих Титана и Япета, что, так же поджарили?!
- Да живы они... в худшем случае, пёрышки опалили... но вряд ли, такой риск... Они же кому-то были нужны живыми!
- А ты уверен, что твоя девушка... жена... убежала? Вот, смотри, на столе ноут открытый...
- А... ну, ясно. Значит - потому же, почему двери не заперты. Она оборотилась русым зайкой, для темпа...
- Зайцем?!
- Она только вот в зайца умеет превращаться. Ну, хоть в него. Я вообще ни в кого не умею. А вот комп нам сейчас пригодится. На нём записки нет?
- Брось. Это, похоже, надолго. С Зайцем всё, наверно, в порядке, просто ты перестала её избавлять от "летунчиков"... а мы-то недоумевали с ней, отчего их здесь не водится... Спальный район, конечно, перестроечные многоэтажки, но чтоб ни одного... Ну, Миссис Момад в окошки не смотрит, видимо, никогда. Теперь, вот, завелись, напёрли, она просто испугалась и сиганула.
- То есть, она меня, птичек - никогда даже не замечала?
- Да она читает... колдует... даже почти не готовит. Короче, спасибо тебе за эти спокойные месяцы. Я тебе сейчас заварю чай по рецепту моей мамы. А потом погадаем. Ты мне понадобишься. Я сам не определю, куда могло занести мою жену. Да и соколов освободить...
- СНАЧАЛА соколов, - возмутилась Саша, но тут же оговорилась: если с миссис Момад, конечно, всё в порядке.
Мистер Момад позвонил ещё раз - телефон жены обнаружился в квартире.
- Говорю же тебе, я сам могу их не расколдовать, если что! Я вообще в первую очередь не колдун. Потом, у нас общие проблемы! Это кто-то на нас напал...
- Бэ-э, что это?!
- Имбирный корень, чёрный чай. Как у моей мамы!
- Волшебный, что ли?!
- М-м... вряд ли... вообще-то, от морозов... сам вижу, что июль на дворе, но захотелось сделать что-то простое... не волшебное!
- Да... ну, это... вообще-то вкусно, да. Особенно зимой. - Саша поймала себя на мысли, что избегает обидеть Андрюшу, и это её вперёд раздосадовало.
Допив чай с имбирным корнем (Андрюша помыл посуду вручную, безо всякого колдовства), они заперли, наконец, форточку и отправились к машине за вторым компьютером и виртуализаторами.
Вернулись, и Саша нацепила шлем и схватила радиоджойстик
- Ты гадаешь на "фантазме"?
- Винтажно, да? Семь годов уже игрухе... Мы с тобой тоже не молодеем, Саш... А шарик будет женин, - он указал на хрустальный палантир на полке, на золотой проволочной подставке.
- Тут нету... Она не любит. Говорит, плохо получается...
- Гм... а что, сначала на мне гадаем?
- Да чего ты всё спрашиваешь, и спрашиваешь? Ты в чём-то мне не доверяешь?
- Нет, всё в порядке.
- Ладно... какой режим ты выбираешь?
- Бой! - Саша снова нахлобучила шлем, встала посередине комнаты и вытолкнула из радиуса досягаемости мешавшееся кресло на колёсиках
- Манипулятор? Пушка? Дротик? Весло?
- Меч, конечно! Я с ним лучше всего умею, училась. Дюралевый мой, помнишь?..
Волшебник недовольно поморщился, но ничего не сказал.
На компьютере Момада загрузилась и засияла модификация игры "Фантазм", изготовленная самим Момадом, воспринимавшая пси-импульсы. Когда выскочило диалоговое окошко - явно "чужеродное", но импровизатор кода и не пытался тягаться в интерфейсе с "самой красивой игрой в мире" - "Инициируй Палантир", то шар вместе с подставкой был перенесён на столик рядом с ноутбуком, и Момад забормотал заклинание:
Так на мёртвом языке, обзывали, сравнивали и унижали обидчивый волшебный шар. Тот, в видимом мире, засветился от возмущения золотистым, шипастым, "липким" сиянием. Ведь лишь на самом низменном информационном уровне всё определяется "действием", "глаголом". Язык переплавляется прямо в действие - то, что лингвисты называют "перлокуцией" - разве что у каких-нибудь кузнечиков, стрекочущих: "уходи от меня" - вместо "с дороги", "буду тебя бить", "нет, <я> буду бить" - "эй, плодиться, скачи к побеждать". Но уже обычные люди воспринимают далеко не всякую команду: "принеси", "налей", "спи", "не смотри"... В тех же слоях, с которыми вступает во взаимодействие маг, кроме (по убыванию) имён нарицательных, имён собственных, местоимений и избранных существительных, никакое слово не имеет ни смысла, ни влияния; только от глагола "быть" действительно образование "бытие" (имхъыдар), и то - союз. Шар "доказывает" гадателю свою и посторонние сущности, воплощая "реакцию", "совпадение", - но вовсе не следуя страсти доказывать: тут сплошные глупые глаголы...
Японская же игра "Фантазм", "самая красивая игра в мире", была модной забавой только что ушедшего десятилетия: в ней составлялись уникальные сюжетные рисунки на футболки и на обои в комнате, а ещё там был мультиплеер и русский генератор ехидных реплик, для всей тусовки...
- Попытайся сосредоточиться на теме "бегство", - попросил Момад, окончив заклинание. Его речь звучала косноязычно, как только и бывает, если обычные слова используются как точные термины - Моя проблема - именно угадать ход мысли миссис Момад. Страх можно "вычесть" с фоном. А вообще, ты тоже писательница, молодая девушка, тоже героиня по персонажу; у вас солидарность хорошая. Можно, я не буду открывать форточку? Мы тут ненадолго, а то налетят... Жарко, но ты быстро справишься. Окно разбивать не посмеют, надеюсь.
- А ты комментируй... Без комментов друзей игра не игра и Фантазм не Фантазм...
Сашин персонаж вступил в павильончик со сверкающими, переливающимися, гладкими пёстрыми полупрозрачными стенами, за которыми виднелось соблазнительное небо. Семь цилиндрических столбов света вырывались из пола и таяли у свода, в каждом клубилось нечто, похожее на шаровую молнию. Настоящая Саша покрутила в воздухе манипулятором и ткнула пальцем в воздух.
- Ого, да ты не нуб...
Воительница в кожаных доспехах приблизилась к столбам света. Простенькая указка манипулятора в её руке вспыхнула, вытянулась и превратилась в привычный полуторный меч. Шаровые молнии приобрели отчётливые очертания.
- Сантехника вызывали?, - задорно прочёл Момад из окошка игрового генератора на параллельно подключённом компьютере жены.
Ещё пара шагов вперёд. Компьютер мог случайным образом предложить на расправу колченогих ниндзя в чёрных трико и масках, террористов в бронежилетах, с мёртвыми лицами, астронавтов в скафандрах, лже-астронавтов, гигантских жужелиц с кровавыми глазами, разноцветных кобр, какую-нибудь ещё инопланетных гадов и мало ли что ещё. Но в этот раз из плазмы родились гигантские бабочки, разных цветов радуги. Они плавно махали метровыми крыльями, свирепо поводили усами и щёлкали ядовитыми хоботками-стилетами, оставаясь до поры на месте, на высоте человеческого роста.
Саша приняла боевую стойку и, вытянув руку, подалась в сторону ближайшей, красной с рыжими прожилками, бабочки. Та сейчас же сорвалась и спланировала на Сашу. На мече, пронзившем её насквозь, застыла сочная красная клякса, как гуашь. Столб света сейчас же "завозился" с новым монстром. Следующими атаковали уже две бабочки, синяя с фиолетовыми прожилками и жёлтая - с оранжевыми. Одну из них Саша перерубила пополам в воздухе, и половинка трупика не опала ей под ноги, как прочие останки, расплющивавшиеся об пол, - а улетела за горизонт видимости.
Темп игры рос. Противников образовывалось всё больше.
Момад артистично зачитывал диджейские собачьи шуточки в микрофон, преобразовывавший его голос в Сашиных наушниках, иногда разбавляя шаблоны творческой отсебятиной:
- Двое сбоку, ваших нет! Налетай - подешевело! С фантазией у вас всё в порядке, сноровки только недостаёт. Эй, Саша, проворонишь - будут порхать у тебя в животе! Оп! Иногда в кошмарах осваиваются... Классный кадр! (это была уже уже кодовая фраза, так что снимок Саши, замахнувшейся мечом, был тут же сохранён для распечатки).
Саша отмахивалась от летающих всяко не хуже, чем Момад - своим посохом - от незваных гостей, только погибшие бабочки после этого не испепелялись, а сдувались и падали в живописную кучу. Брызги жёлтой, фиолетовой, сиреневой крови летели каскадами, достигали сводов павильона. От каждого убийства на мече оставался след - клякса соответствующего цвета.
Наконец, когда бабочки иссякли, Саша повертела оружие в руках, воткнула его вертикально в пол и проговорила: "Ненавижу бабочек" - "Я тоже" - отозвался Момад, который в настоящих бабочках продолжал видеть гусениц.
За подёрнутыми радужными разводами стёклами, небо порозовело, и над крышей застыл искусственный металлический ангел с белыми крыльями, смахивавший ещё на боевой трансформер. Не очень верилось, что бой длился не дольше пяти минут.
Реальная Саша всё-таки взмокла и тяжело дышала. Имбирный чай её, впридачу, не освежил.
- Да нет, я не так... Чего ты сказал, что они у меня будут порхать в животе? Влюблюсь, что ли?
- Почему бы и нет? Классный кадр!
- Я не собираюсь сейчас... Ну, где уже это слово, которое написать?
Момад что-то набрал на клавиатуре.
Меч заискрился, ангел спроецировал на потолочное стекло не одно, а целых два английских слова, образчик виндзорской каллиграфии: Happiness. Escape. На полу появились их пунктиры, для удобства.
- Первое - извини, традиция, - буркнул волшебник. - Сосредоточься на "побеге".
Саша Гангур начала очерчивать пунктиры на полу мечом, высекая снопы ослепительных искр. Слова "Счастье" и "Побег" получались разноцветными, от клякс.
- Ты - на месте моей дамы, в осаждённом доме. Главное в угадайке - твой цветовой выбор. Классный кадр! Можешь макать в трупики, для цвета. Классный кадр! За почерком особенно не следи, от трафарета можно отступать. Ну, ты знаешь...
Распечатали надписи на древнем, почти как Интернет, цветном принтере, Саша не снимала шлема и оставалась в игре. С обратной стороны в распечатки втёрли подсолнечное масло, для прозрачности.
Момад вынул палантир из подставки и переложил на карту Москвы, затем посмотрел на него сквозь распечатки. Произнёс короткое заклинание.
- Гм...что-то странное... Ничего не вижу! Саша, попробуй ещё раз.
- ЧТО?! Драться?
- Да нет: рисовать.
Но и вторая попытка оказалась непригодна для гадания.
- Похоже, ты мне не доверяешь. Извини, но это в твоих интересах.
- Ты надоел уже, великий колдун! Почему ты не гадаешь на кофейной гуще? Или на её волосах? Уже бы сто раз нашли.
- Я верующий человек, всё-таки.
- Ого! Верующий! С палантиром, с волшебной палочкой и гаданием по Фантазму?
- Всё, что я делаю - это почти механика, просто изощрённая. В основе - всё равно акты воли и чужое воображение - других людей. Нет никакого обращения к "духам", ни за информацией, ни за энергией, понимаешь?
- Да уж, я так и думала, - как-то даже зло процедила Саша, но не пояснила свою мысль. Тем более, что мага явно не заботили истоки недоверия подруги, он настроился на привычно подробное разъяснение:
- Палантир - просто инструмент, высокого порядка. Вот, как компьютер. Во времена Христа человек считал же сам? Теперь компьютер считает цифры. Одну мысль украл у человека, как бы, из головы. У программиста вообще не разберёшь, где и сколько компьютер вообще думает за него. Это опыты над живой душой, как же? А ты знаешь, сколько в Церкви программистов?.. Но одно дело - искусственный разум, другое дело - искусственная воля... Ну и что, что палантирам по три тысячи лет?.. Ты же не думаешь, что он живой? Может быть, ты ещё и в Соколиного Мага веришь?
- Я просто знаю, что что-то такое есть. А ты не веришь? Тогда как же миссис Момад нам поможет, с твоим патриархатом? Нет, я тебе помогу, если из-за меня что-то случилось, но... Она так же, как ты: колдует и крестится?
Ей, наконец, удалось сделать снимок, с которым на карте худо-бедно проступила коралловая ленточка маршрута. Момад на чём свет стоит бранился на журнальные штампы вроде "патриархальной религии".
- Эта ваша современная "Крышка" и есть настоящее древнее мракобесие... гм, не знаю, как ты это сделала, но сначала, получается, действительно - соколы. Э-э, это к феминисткам, прямо в Штаб Разоблачений. Но меня это не устраивает! Почему ты мне не доверяешь, скажи мне? Я могу зарядить твой настоящий меч на ловкость и силу, - Саша живо представила себе побоище с прежними учителями на плацу возле Штаба, в котором она, а не ей, отбивают пальцы, - но я не поеду выручать птиц, пока не найду жену.
- Мы поедем, - спокойно возразила Саша. Волшебник удивлённо уставился на неё. - Мы поедем, и я просто заберу Титана и Япета, а жену, Андрюша, ты найдёшь там, где сам будешь действовать честно.
- Что-о?
- Признайся, твоя миссис Момад, она же... умерла? Поэтому вы не живёте вместе? Поэтому тебе было грустно утром, а квартира - пустая? Я знаю, что это за гадание по Фантазму. Ещё и после чаепития, ещё и на реакцию "обычной девушки". Если тебе полностью довериться, оно срабатывает как любовный гипноз.
Момад остолбенел, побелел и не решался произнести ни слова. Раскол в его сознании, памятный знавшим его с детства, начал расходиться, как операционный шов. Да, он настоящий псионик и волшебник, давно вхож в высшие смысловые сферы, а с Сашей знаком и того дольше. Миссис Момад - его жена, и безошибочное Сверхсознание утверждает, что она ещё жива. Но Сверхсознание вдруг умолкло, как умолкает голос в голове шизофреника. Кто знает, может быть, он очутился в альтернативном пространстве, где всё, что говорит Гангур - правда?! Сверхсознание пропадает в присутствии его возлюбленной, это и было причиной их раздельного проживания. Но что, если этот эффект - всего лишь влечение к девушке - к ЛЮБОЙ девушке? И всё это его двойник действительно придумал, чтобы соблазнить Сашу? Что, если демоны ждут его харизматических речей? В юности Андрюша тоже писал прозу. Это были рассказы, в которых воображаемое подменяло действительное, подростки проявляли героизм на пределе своих сил, а потом осуществляли свои самые головокружительные грязные фантазии. До реальности героям - как и читателю, по расчёту автора, - с какого-то момента не было дела. Может быть, спасённым мечтателями красавицам в реальной жизни ничего не угрожало.
Но вот перед ним такая читательница. Как ей доказать?.. Как не вырваться из сюжетной целостности, как не сгинуть в пучине безумия?
Андрей ощутил острую досаду за своё признание, что он - верующий. Поначалу, вообще, чуть не сделал писательнице "немножко стыдно и больно", именно за связанные с верой подозрения, но тут нахлынуло наваждение.
Как она могла это истолковать? Что он частью рассудка отдаёт отчёт в том, что всё, что он говорит, похоже на бред, и пытается уцепиться за сверхъестественное, не в силах устоять на земле? Или, что ему можно довериться? А то ещё наоборот - что он не контролирует себя?
Существуют ли Титан и Япет, боевые соколы, вообще на Земле, или у него уже слуховые аберрации?
Он заигрался в Фантазм? В другие компьютерные игры? В литературу, наконец?
Почему за веру должно быть стыдно, ведь Христос же говорил, "кто устыдится..."
Так. Начнём "от печки", - мысленно сказал себе маг, не меняя положения тела. -Я когда-то был верующим, но нерадивым, писателем - это бесспорно. Верующий не должен испытывать суеверий, вроде боязни сглазить, похоронить себя словом и так далее. Значит, чтобы вернуться хотя бы в прежнее состояние, надо не бояться спорить. Но что говорить?
Во всяком случае, ты заслужил помешательство, недальновидным волхвованием.
Итак, даже если миссис Момад погибла - раз уж мы решили, что смеем допускать такую мысль, - с чего бы мистеру Момаду сразу искать ей замену, во-первых?
А если не сразу, а через много лет? А может, не замену, а всего лишь утешение? Саша Гангур очень хороша собой. А вдруг он маньяк, и Саша - следующая, наконец?
Во-вторых, кто прожёг дырку в противомоскитной сетке - неужели сам? Это довольно сложно; должен был сложиться довольно большой план, отдельные участки которого не удалось бы затопить в безумном сознании. Кто впустил в комнату наглых летунчиков? Но... существуют ли вообще летунчики? Можно ли спросить об этом Сашу, не напугав? Какой сейчас год?
"Соколиный маг и оптимизм. Религия двадцатых", - не удержался, произнёс вслух.
И тут со стороны двери послышалась негромкая барабанная дробь, всё же заставившая друзей одновременно подскочить на месте.
Наваждение не преодолимо "изнутри", это ошибка. Нужно вмешательство внешней воли, пока не поздно, пока сознание ещё не распалось, как дом на плавунцах морока. Даже маг и псионик второго класса не может наметить точки опоры в мороке.
- Нам повезло, - слабым голосом произнёс Андрюша и рухнул на пол, но тут же очнулся. Саша побежала открывать. Волшебник поплёлся следом.
На пороге сидел крупный заяц-русак с резинкой для волос у основания ушей. Заяц приподнялся, засучил передними лапами в сторону Саши и неуклюже мотнул головой.
- Отвернись, - перевёл Андрей и сам уставился в дверь комнаты.
Через каких-то пятнадцать секунд послышалось: "Здравствуйте, дорогие гости. Насилу успела", - Саша обернулась и увидела перед собой хрупкую скромно одетую худенькую девушку с большой головой и весёлыми толстыми щёчками, её тёмные кудряшки были стянуты в громадный хвост той самой белой резинкой. После превращения, верхняя губа миссис Момад - а это, конечно же, была она, - ещё некоторое время слегка подёргивалась, сообщая речи забавный акцент. Голос у неё был тонкий, приятный, тихий и вежливый.
- А я запаниковал, именно когда у меня отказала сверхсознанка, - признался Андрюша.
- Нет, как вам это нравится, - принялась браниться хозяйка квартиры, с притворным возмущением. - Мало того, что в мой дом водят каких-то барышень, заметим, с кроличьим прикусом, меня хоронят без меня, мой ноут и палантир хватают без спросу, переводят моё подсолнечное масло, бумагу и картриджи на взаимное недоверие, мой муж уже сомневается, в чью сторону обращены его симпатии. Мало того, что эта милая девочка поверила, что я неблагодарная хрюшка под дубом, которая не ведает, кто ей расчищает территорию, и знать не желаю её птичек. Но как можно от меня запирать входной замок?!
- Я с радостью пожертвую сверхсознанием, дорогая, за то чтобы побыть полиграфом.
- Как это? - не поняла Саша
- Такое заклинание. Чтобы, в её присутствии, люди могли отвечать на мои вопросы только правду.
- Так я поэтому, - рассмеялась писательница, - не смогла Момаду заговорить зубы и тихонько слинять?
- Нет, я же была далеко! Это было твоё решение - всё-таки довериться. И ты про себя знала, что всё, что он говорит, - правда. Ты, во всяком случае, чувствовала, что, если сейчас выбежишь на улицу, то пропадёшь. Я сама не знаю, что бы с тобой случилось, после того, как ты здесь побывала. Но против нас работает какой-то мощный маг, я даже хотела бежать на дачу, но забыла дома телефон, вас надо было поддержать. В сетку попал файерболл - совсем маленький, но с такого расстояния... Он пролетел километров двадцать. Совершенно невозможно вычислить одной, кто этот маг. Странно, что он только недавно заметил, что я тут.
- Но почему он оставил соколов в живых? - спросила Саша.
- Может быть, ему нужно их сознание? - предположил мистер Момад. - Ты же не последняя. То есть, я хотел сказать, эти боевые соколы - не последние в городе.
- А твои птички, вообще-то, вернулись, - ошарашила миссис Момад.
- Как! я же дома побывала!
- А на крыше смотрела? Там и сидят, только в жуткой депрессии. Даже я себя не помню в таком состоянии.
- Саша, ты живёшь в Штабе Разоблачений?!
- Да нет же, это всё твоя угадайка!
- Ну, поехали, посмотрим.
Приехали к Саше, мистер Момад заговорил дюралевый меч, и Саша смогла одним взмахом сбить замок на чердаке. Мужественные пернатые воины, действительно, жались друг к дружке в болезненном оцепенении. Их перенесли в квартиру и переложили в клетки, как чучела; только дыхание и тепло тел свидетельствовали, что птицы ещё живы.
- Сначала придётся вычислить, кто их так, - проговорила Миссис Момад
- А потом всё равно пойдём искать Соколиного Мага? - с надеждой спросила Саша, - чтобы он их вылечил?
- Его не существует, перестань пожалуйста
- Если он и есть, то он это всё и сделал, - поправила мужа колдунья. - Ведь кто такой Соколиный маг? Это воплощение природного, чистого, разума, но всё-таки человек. Ещё одна вера, которая пытается стать полноправной.
- Только чтобы размыть ценность настоящей веры, - проворчал мистер Момад
- По учению Соколиного мага, - продолжала миссис Момад, - у соколов тоже есть разум, и птицы ничем не отличаются от людей, и у них есть такие же права, да? Так вот, он запрещает охотиться на летунчиков с соколами, но неявно.
- А то бы авторы статей про Соколиного Мага подали людям твою идею, Саша, - добавил мистер Момад. - Соколы "чище" людей, соколы добрее людей, и жили бы в домах и питались бы одними консервами, если бы люди были такие нравственные, как думают о себе. Но уж заставлять их убивать не для еды, а для забавы человека, "воспитывать агрессию" - а ломать корейскую электронику это, конечно, "то же убийство" - якобы, полная чума. Отсюда все беды родовой аристократии и вообще человечества. А не от глобализма, например.
- Я так никогда не воспринимала, - поразилась писательница. - Это просто позитивная сказка, от людей, которые поняли, что грязи вокруг и так слишком..
- Сказка? Но ты говорила, что "что-то такое точно есть".
- А почему надо всем навязывать, что ничего такого не существует? Зачем вообще сомневаться. Вот тебе твоя вера дарит радость?
- Тише, она не одержимая, - удержала мужа на месте миссис Момад. - Давайте не ссориться, лучше узнаем, наконец, кто виноват.
Ритуал был малоинтересен: супруги Момад просто встали плечом к плечу у клетки с соколами, "считали" что-то выставленными вперёд ладонями, потом обменялись усвоенным, из рук в руки.
- Имя этого мага - Артур Александров, - провозгласила, наконец, миссис Момад.
- Главред "Крышки"! - ахнула Саша.
- Ему, конечно, невыгодно, что его "авиацию" сбивали. Ну вот всё и проясняется...
- "Крышка", на самом деле, не писала ничего про Соколиного Мага, - перебила мистера Момада мисс Гангур. - а вот статья про любовный гипноз - именно там.
- Во всяком случае, у него надо побывать, без этого я не смогу вылечить твоих "титанов".
- Второго зовут Япет!
Миссис Момад снова обернулась русым зайкой, только опоясанным пояском с коммуникатором в чехле. Мистер Момад "прокачал" Сашин меч, нахлобучил капюшон своего плаща - выяснилось, что это плащ-невидимка. Одна Саша, таким образом, осталась в человеческом обличье.
Я не буду подробно рассказывать, как друзья прорвались через охрану бизнесмена Артура Александрова, никого не убив (заговоры Момада на меч в противном случае сразу бы перестали действовать) как он признался на допросе, что он и есть Соколиный Маг, как у него изъяли пару перьев, при помощи которых он поддерживал "молчание" Сашиных питомцев... Всё это выйдет у меня довольно скучной историей.
Когда наша троица вернулась домой, и миссис Момад прочитала заклинание, дарующее птицам человеческие языки, птицы поднялись с пола на лапах и Титан сразу произнёс:
- Налейте выпить!
- Этого не может быть! - воскликнула Саша, - Артур нас обманул!
- Налей выпить! - вторил старшему Япет.
Больше они не пожелали произнести ни слова. Писательница ныла, что, попавшись на издевательский трюк коварного журнального воротилы, "горе-маги" сделают из её любимцев алкоголиков. Несмотря на её протесты, Момад принёс бутылку своего любимого чёрного рома, налил пол-рюмки и спросил Титана: "Разбавить?" Сокол покрутил головой и потянулся к рюмке.
Выпив по изрядной, для птичьих головок, порции рома - с полрюмки на брата - оба расправили крылья и запрыгали по клеткам.
- А теперь? - спросила Саша.
- Ждать, когда устанут, уснут и проспятся - ответили ей.
После того, как соколы выздоровели, Саша записала эту историю и опубликовала в "Трубе", пришедшей на смену терявшей рейтинг "Крышке". Ей подобная проза даётся, бесспорно, гораздо лучше и увлекательнее, чем мне, в чём тебе предстоит убедиться только через десяток лет, пока же придётся удовольствоваться моим изложением.