Аннотация: Провинциальный сайенс-панк, вот что это такое. С математическими выражениями.
Алексей Молокин
Коробейник
(Трое из сумы)
1
Да, ничего не скажешь, не просто выжить в наше время! Чем только люди не занимаются, чтобы заработать себе на пропитание. Сколько новых, невиданных раньше профессий породило настоящее, и сколько их еще породит грядущее! Аж дух захватывает. За примерами далеко ходить не надо. Вон сосед Савкина, раньше работал кадровиком в пожарной охране крупного завода. Должность, вроде бы и не пыльная, всю жизнь бы кадровал, до самой пенсии, но время рассудило по-иному. Постоял немного кадровик на бирже труда, а потом принялся искать в себе скрытые таланты. И что бы вы подумали - нашел ведь! Открыл он в себе талант собачьего парикмахера. Очень, между прочим, востребованный обществом талант. Поначалу, конечно, на бродячих псах тренировался. Те уж прятаться от него стали. Идет, бывало, бывший кадровик по улице, а бродячие собаки от него так и шарахаются, так и порскают в подворотни и подвалы. Только кадровик упорный попался, с утречка, как на работу, топал на ближайшую свалку, а там, замаскируется под честного бомжа, собачки от него ничего дурного, кроме обычного пинка не ожидают, расслабятся, значит, а он - хвать беднягу, и давай стричь, только клочья летят. Кусали, конечно, не без этого. Опасная это профессия, скажу я вам, собачий парикмахер, или, как он теперь себя называет "сучий визажист". Но до "сучьего визажиста" ему знаете, сколько пришлось всего вытерпеть? Не знаете? То-то! Конечно, когда дело дошло до породистых домашних псов, оно полегче стало, потому как породистый пес, он, существо зависимое, он ради миски жратвы и не такое издевательство над собой готов терпеть. Не каждый, конечно, но многие, очень многие.... Как и люди.
А теперь, конечно, "визажист", да еще "сучий", поди-ка возьми его за рупь двадцать, он за рупь двадцать и "здрассте" не скажет. Да, непрост путь к благосостоянию, и у каждого он - свой!
Так думал Савкин, сидя на лавочке возле своего сарайчика-мастерской. Думал, думал, а потом решил, что хватит думать, действовать пора, а то жрать очень хочется.
Тут упомянутый сосед на своем "Лексусе" подъехал, пузо из-за руля выпростал и, не глядя на Савкина, прошествовал к подъезду. Обидно Савкину стало, сколько вместе выпито, а теперь сосед его даже вроде бы и не замечает. Одно слово - визажист. Сучий.
А в "Лексусе" радио играет. Музыка вроде незнакомая, да и не музыка вовсе, а так, кряк-бряк, а вот слова, если прислушаться - русские. Очень даже знакомые слова, про коробочку, которая "эх, полным полна".
Савкин и раньше не любил эту песню из-за ее аморального содержания, а в новом исполнении она ему и вовсе отвратной показалось. И вовсе никакой романтики, разве что предельно ясно, как дело было. Приехал заезжий барыга, да и спортил девку, а та-то дура рада стараться.... Хотя, с другой стороны, и девка тоже хороша! Разорила предпринимателя вчистую, а сама взяла один только бирюзовый перстенек. А ситец и парча куда, скажите на милость, подевались? Ясное дело, подстава! Заманила молодца в рожь высокую, клофелинчика в брагу плеснула, а тут и подельники подоспели. Типичная подстава!
Но песня, хоть и паскудная, а на мысль Савкина навела.
- А не податься ли мне в коробейники? - подумал изобретатель, и сразу ему эта идея понравилась.
А что? Работа на свежем воздухе, ходишь, бродишь себе по России, от деревеньки к деревеньке, от села к селу. Душой отдыхаешь, да заодно и прибыль имеешь. Чего еще надо?
Всего-то расходов - короб, да товар, но товар можно у знакомого барыги на реализацию взять, хотя бы под этот вот самый сарайчик, а там прибыль пойдет, дело само собой расширится, и заживет тогда Савкин...
А что, плечи свои, ноги свои, товар заемный, остальное тоже свое, главное от клофелинщиц подальше держаться.
Пошел Савкин на рынок и прикупил там, у одного деятеля, тоже, между прочим, умельца, подходящий лубяной короб. Метр этак на метр. И метр в глубину. Товару разного набрал для пробы. Водочки, бражки, селедки в банках, в общем, много чего. И все в долг. Погрузил все это в коробочку и попытался поднять. Раз попытался, два попытался - никак. Коробочку и от земли-матушки оторвать не получается, не то, что по родимой сторонушке с этакой тягой на плече круги нарезать. Видно, непростые люди были эти самые офени-коробейники. И не зря они на блатном языке разговаривали, потому что от такой тяги одни только ругательства на ум и приходят, больше ничего.
Понял Савкин, что вот-вот накроется его затея лубяным коробом, а сарай-то уже заложен, товар закуплен, и куда теперь деваться прикажете?
Сел Савкин на лавочку около сарайчика, закурил сигаретку и стал думу думать. И придумал-таки!
И надо-то всего-навсего соорудить самый обыкновенный телепорт. Чтобы передатчик находился здесь, в сарае, в котором основные товары хранятся, а приемник - в коробе, то бишь, в суме. И как он сразу не догадался?
Насчет телепортов Савкин был весьма осведомлен. Не отставал от жизни, почитывал-таки всякую литературку, в основном фантастическую, там этих телепортов, извините, как пустых бутылок на стадионе после футбольного матча между растюпинцами и зарайцами - видимо-невидимо. И, что характерно, все, как один действующие. Есть побольше, есть поменьше, есть индивидуального пользования, есть платно-коллективные, вроде нынешних туалетов. Платишь денежку, находишь свободное очко, и, пожалуйста, телепортируйся куда хочешь. Можешь один, а можешь с конем, если тебе по сюжету конь полагается. В общем - нет проблем!
Только вот как действуют эти устройства - про то нигде не написано. Молчат авторы, сговорились, наверное, гады!
Савкин еще немного погонял мысли по извилинам, и решил, что на практике, он, конечно, такую штуку соорудить, наверное, может, но теория явно хромает, а тут, похоже, без серьезной теоретической базы не обойтись.
И отправился Савкин к знакомому профессору Гешефт-Карасикову, Павлу Ивановичу, тоже, между прочим, народному умельцу, правда, приезжему. Вообще, в Растюпинске народным умельцам было раздолье. Это в других местах их за людей не считали, а в Растюпинске относились с пониманием. Сами такие.
2
Павел Иванович нрав имел беспокойный, хотя и слегка ушибленный, поскольку в результате интриг завистников в свое время потерял кафедру к каком-то престижном институте, или даже университете. Дело в том, что долгое время профессор работал, и весьма, кстати, небезуспешно, над технологией производства водки на основе живой воды, которую сам профессор с гордостью именовал "живодка".
Изобретение Гешефт-Карасикова сулило родной державе невиданные перспективы. В самом деле, если спирт бодяжить не простой водой, пусть даже и не из под крана, а живой, то, во-первых, начисто исчезнут все проблемы связанные с похмельем. Во-вторых, ныне бесполезные для общества алкоголики автоматически преобразуются в самых деятельных и высокоэффективных членов общества. Ну, а в-третьих - сами понимаете, в-третьих, нас ждет неминуемое процветание с последующим лидерством в мировом сообществе. Не говоря уже о таких положительных побочных эффектах, как демографический взрыв и возвращение всевозможных уклонистов в ряды родимой армии. При условии, конечно, что положенные солдатам ежедневные сто грамм не будут безответственно расхищены большими дядями из армейского руководства.
Простодушный ученый имел неосторожность представить своей проект на суд соответствующих экспертов, присовокупив к пухлому научному отчету ящик собственноручно разбодяженного им из технического спирта и, естественно, живой воды, напитка.
Реакция была бурной, хотя и не совсем той, которой ожидал уважаемый профессор.
Члены экспертной комиссии, отчет читать, естественно не стали, сославшись на крайнюю занятость и отсутствие свободных объемов головного мозга, в которых профессорские научные изыски могли попросту не уложиться, однако, халявного угощения отведали.
После чего, уважаемые эксперты, среди которых, между прочим, был один девяностолетний академик, два заслуженных деятеля искусств неопределенной сексуальной ориентации, а также престарелая примадонна, полностью утратившая матримониальные наклонности, для начала, видимо, на радостях, устроили недельную оргию. Даже и, не подумав сделать передышку после оргии, академик женился на трех своих секретаршах и одной аспирантке, совратил всех мало-мальски годных к употреблению сотрудниц вверенного ему института, и в этой теплой компании, распевая "Эво-эвое!" на древнегреческом, сбежал в джунгли Мадагаскара, строить город вечной любви и молодости. У деятелей искусств исправилась ориентация, но при этом необратимо рухнула репутация. О примадонне и вовсе говорить нечего. Мало того, что она снова запела, да еще как! Буквально возродившаяся женщина, начисто затерроризировала все мужские подтанцовки родимой эстрады. Выписанные в пожарном порядке негры и ямайцы, после очередного концерта с примадонной, спешно собрали свои барабаны и набедренные повязки и рванули восвояси, забыв даже про причитающийся им гонорар.
Естественно, после таких событий профессору и сниться не должно было положительное заключение на его изобретение.
Гешефт-Карасиков был, однако, упрям. Или наивен, что зачастую одно и то же. Он продолжал бомбардировать влиятельных и не очень лиц письмами, в которых разъяснял пользу, которую может принести измученной похмельем стране внедрение его детища. И нарвался-таки! А чего вы хотели?
Сначала профессором заинтересовалась пивная мафия. Потом рассольная. Когда к прессованию несчастного ученого подключились производители препарата для мужчин "Носорог" при поддержке наркологических клиник, несчастный ученый сдался, бросил кафедру и эмигрировал в Растюпинск, городок известный своей тишью, гладью и прочими достоинствами, при определенном сочетании которых, как утверждают знающие люди, нечистая сила начинает усиленно плодиться и размножаться. Среди безразмерно талантливых растюпинцев, профессор выделялся в разве что знанием теории, а в практике некоторые обитатели городка могли еще ему и фору дать, так что на общем чрезвычайно высоком креативном фоне, ученому легко удалось затеряться. Влившись в свободное от научных и прочих предрассудков растюпинское общество, Павел Иванович понемногу оправился, хотя некоторая затюканность в его натуре пока еще оставалась. Отдельные душевные травмы, лечатся, увы, не сразу, как говорится, в душу обгорелую нужно лезть с лаской. А лучше и вообще не лезть.
Вот к этому-то гордому, но слегка горбатому душевно человеку и отправился наш Савкин.
Профессор, однако, встретил его весьма приветливо. Быстренько разбодяжил пол-литра метилового спирта живой водой, поставил на стол огурчики, порезал колбаски, как же, брат-изобретатель пришел, пусть и эмпирик в доску, но все-таки, свой человек, не эксперт какой-нибудь малохольный.
Мужикам, которые каждые полчаса стучались в профессорскую дверь в надежде получить ковшик-другой натурального продукта на халяву, профессор неизменно отвечал, что занят, в данный момент они с коллегой решают важную научно-коммерческую проблему, кидал в несчастных страждущих пустые и полные бутылки, в общем, всячески просил не отвлекать. Мужики ловко увертывались от пустых бутылок, тихо ссорились из-за полных, потом мирились по трое и устраивались на травке аккурат под профессорскими окнами. Ждали и слушали. Интерес к научно-коммерческим проблемам в славном Растюпинске был велик, хотя и не совсем бескорыстен. И вот что они слышали:
- Кватернионы... Клетка жорданова... циклическая. Ковариацип... Многочлен, аннулирующий оператор Гильберта... Алгебра Кэли. Отношение делимости... НОД и НОК, Алгоритм Евклида. ... Символ Лежандра... Суммы Гаусса и квадратичный закон взаимности. ... Ковариация... Кольцо градуированное... Лежандр... Гамильтон...
В общем, все понятно. Дорвался практик до теории, теоретик до практики, а всем известная Маня - до груш.
Мужики, смекнув, что при таком раскладе всякое может приключиться, подхватились и шагом-шагом из-под профессорских окон куда подальше. И правильно сделали, потому что сырая, несформировавшаяся теория, как известно, лупит по площадям, словно чудо-младенец, дитя-карбюратор, не ведающий добра и зла. Бьет, не разбирая, кто прав, кто виноват, а кто и вообще не при чем. А из окна доносилось:
- Китайская теорема об остатках... Класс вычетов по модулю... Символ Лежандра... Симметрическая алгебра... р-сингулярный множитель...
Жуткое дело!
В общем, когда Савкин вырвался, наконец, от профессора, его явственно пошатывало. В сумерках брел он по пыльно-золотистому летнему Растюпинску, не обращая внимания на встречных - поперечных, так что, чуть было не попал в неприятную историю. Уже на подходах к родимому дому, перехватила изобретателя компания веселых бритоголовых молодых людей, перехватила, и давай глумиться-куражиться.
- Эй, - кричат, - папаша, дай телефончика, позвонить хоцца так, что выпить не на что, не то, что кольнуться-ширнуться!
Бездарно так прикалываются.
Савкин повернул к ним просветленное лицо с уставленными внутрь себя глазами, а потом как скажет:
- Ковариацип!
- Чо? - удивились встречные - поперечные. - Чо ты там базлаешь?
- Ковариацип! - снова позвал Савкин. - Клетка жорданова!
Тут молодые люди испуганно уставились куда-то за савкинскую спину, потом переглянулись и опрометью бросились бежать прочь.
"Наверное, они до сих пор никогда не видели Ковариоципа", - подумал Савкин, присел на лавочку возле подъезда, закурил и позвал:
- Ковариоцип-цип-цип...
Кто-то затрепыхался в сгустившихся сумерках, словно петух спросонья, но на свет так и не вышел.
- Ну и ладно, - сказал Савкин, выбросил сигарету и отправился спать. Во сне ему особенно хорошо думалось.
3
Живая вода в сочетании с алкоголем сделали свое благородное дело, так что у вставшего поутру Савкина все нужные мысли были разложены по полочкам, а что ненужно - упаковано и безжалостно выброшено на помойку вместе с так и не случившимся похмельем.
Короче говоря, вот что осознал Савкин поутру за приготовлением яичницы с помидорами на завтрак:
Все предметы во Вселенной, как одушевленные, так и не очень, могут быть представлены в виде многомерных комплексных величин, у которых, как известно, реальная часть сравнительно небольшая, а вот мнимая - о-го-го!
А что из этого следует?
А из этого следует, между прочим, очень важный вывод, а именно такой:
Для того чтобы переместить некий объект пункта "А" в пункт "Б, совершенно необязательно тащить его на собственном горбу из одного пункта в другой целиком. Достаточно перенести его действительную часть, сгенерировать на месте мнимую, а потом, следуя элементарным правилам, вычислить модуль, который, собственно, и необходим потребителю. Таким образом, проблема практической телепортации решалась сравнительно просто и недорого. Хотя, если уж быть объективным до конца, следовало признать, что метод переноски материальных тел, изобретенный эмпириком Савкиным при мощной теоретической поддержке профессора Гешефт-Карасикова, под благотворным влиянием живодки, не был полновесной телепортацией, а лишь всего лишь частичной, паллиативной, так сказать. Но ведь и это прорыв!
Реальные, или, как их еще называют математики, действительные, составляющие товаров предполагалось перемещать исключительно традиционным способом. То есть, таскать в коробочке, или, как назвал короб, прикупленный Савкиным, профессор - Жордановой клетке. А вот мнимые части, те, которые снабжены индексами типа "и", "жи", "ка", ну и тому подобное, передавать чисто информационно, то есть, посредством обыкновенного слегка модернизированного мобильного телефона. Вот теперь-то понятно, почему изобретатель на невинную просьбу подростков одолжить им мобильник так вызверился, что чуть было, не отдал шаловливых юнцов непредсказуемому ковариаципу, который, скорее всего навсегда превратил бы их векторы в беспомощные скаляры, или вообще, будучи существом, сугубо вероятностным, сотворил невесть что.
Но даже при наличии безупречного теоретического обоснования работа предстояла нешуточная. Сначала необходимо было переоборудовать купленный на местном рынке лубяной короб в настоящую Жорданову клетку. После этого следовало коренным образом переработать имеющийся в распоряжении Савкина мобильный телефон на предмет возможности передачи по сети мнимых частей кватернионов за минимальное время и при минимальном расходе трафика. Обогащать компании мобильной связи изобретатель отнюдь не собирался.
Ну и другие мелочи. Кольцо там отградуировать, чтобы выборка была на уровне, дуальные кватернионы настроить и прочее.
С Жордановой клеткой мучаться особенно не пришлось. Корзинами и коробами на растюпинском рынке торговал бывший старший научный сотрудник института прикладной математики, Васька Гуцул, который заранее закладывал в созданные им из ивовых прутьев и липового луба пространственные композиции принципы многомерной геометрии и разнообразные циклические структуры. При этом функции распознавания образов были присущи корзинам и коробам изначально. Например, ядовитые грибы в изделиях математического корзинщика сами по себе проваливались сквозь дно, а съедобные задерживались, что, как известно, впоследствии принесло продукции растюпинского умельца заслуженную мировую славу.
С телефоном получилось и того проще. После введения в хитроумный китайский аппарат ковариационных элементов, последний стал с равной вероятностью при любом исходящем и входящем звонке как списывать деньги со счета абонента, так и записывать на счет. Поначалу Савкин решил на этом и остановиться, но потом сообразил, что общая сумма бабок на счету остается практически неизменной, прибыль получается разве что за счет входящих, так что на таком фокусе особенно не разбогатеешь. Даже в применении к покупкам через Интернет, этот метод не слишком-то эффективен, потому что для начала на счету абонента должна иметься некоторая сумма денег, хоть виртуальных, хоть реальных, а лучше - и тех и других. А деньги еще следовало заработать.
Когда с проблемами упаковки и связи было покончено, изобретатель обратился к решению более серьезных проблем. Под влиянием "живодки" теория в савкинских мозгах сама собой переплавилась в практику, причем, теоретическая терминология осталась в первозданной красе, так что изобретатель и сам порой диву давался, откуда выскакивают эти мудреные словечки, и почему ему понятно, что они в целом и общем означают.
Так, например, для разделения объектов на действительные и мнимые части Савкин применил метод дуального кокасательного расслоения проективного пространства, которое, как всем известно, порождается глобальными голоморфными сечениями. И что вы думаете, получилось же!
Во всяком случае, к концу дня, картофелина, выбранная Савкиным в качестве объекта эксперимента, исправно разделялась на глазки, которые, судя по всему, и были ее смыслом ее существования, то есть, реальной частью, и виртуальное прочее, которое, в силу несовершенной покамест методики, девалось неизвестно куда. Получив из ведра картофеля горсточку глазков, изобретатель задумался. С одной стороны, столь эффективная работа разделителя обнадеживала, а с другой - продолжение экспериментов на картошке грозило опустошить и без того небогатый савкинский погреб. Согласитесь, картофельные глазки, даже в сочетании с селедкой, увы, не могут считаться полноценной едой, а уж тем более, закуской. Тем более что вычислитель абсолютного значения никак не желал работать, и это несмотря на то, что сама по себе операция нахождения модуля комплексного объекта достаточно проста и описана во всех институтских учебниках по теории функций комплексного переменного.
Как всегда, самые простые теоретически операции являются самыми труднореализуемыми на практике!
Но Савкин не сдавался. Наспех перекусив не сходя с рабочего места, сырыми картофельными глазками, он отхлебнул живодки из подаренного профессором фуфырика, подождал, пока слабые ростки мыслей в голове окрепнут и только после этого пустился во все тяжкие.
Наконец, применив на практике методы многомерной коммутативной алгебры, Савкин состряпал-таки композитную систему, сжимающую лагранжевы слои симплектического тотального пространства воедино, то есть, придающую мнимым величинам свойства реальных. После этого дело, наконец, пошло на лад.
Через какой-то час, перед изобретателем красовалось потерянное в виртуальности ведро картошки сорта "Адретта", без глазков и, что удивительно, кожуры.
Как часто великие изобретатели проходят мимо эпохальных открытий, стремясь к другим, не менее эпохальным! Ведь способ чистки картошки, придуманный Савкиным вот так, походя, мог бы обогатить его, при условии, конечно, если бы им заинтересовались фирмы-производители картофелечисток. Однако этого не произошло, может быть потому, что в Расюпинске автоматическими картофелечистками не пользовались, а картошку чистили по старинке - ножом.
В общем, трудовой день закончился пусть маленькой, но победой. Усталый, но довольный изобретатель отправился домой, таща с собой ведро очищенной картошки и по дороге размышляя, что ему с ней делать. Ведь испортится же, зараза. Жалко!
Посоветовавшись с соседкой, изобретатель залил картошку холодной водой, притормозив таким образом процесс окисления, и отправился на боковую.
4
Рано утром изобретатель позавтракал жареной картошкой, попил чайку и снова направился в сарай, бороться за отечественную телепортацию, которую намеревался использовать в целях личного обогащения. Нет, только не подумайте, что Савкин какой-то жлоб, просто жизнь заставила, а против нее, собаки, как говориться, не попрешь! Вы думаете, почему Колумб открыл Америку? Сипанго ему нужно было? Да вовсе нет, жизнь его заставила, а не заставила бы его, так нашла бы кого-нибудь другого. Но это так, лирическое отступление.
На сегодня у изобретателя была запланирована окончательная отладка системы ограниченного телепортирования, ну, там, настройка кольца градуированного, спрямление ковариантных и контравариантных векторов и прочие мелочи. Поразмыслив немного, он решил картошку экономить, а экспериментировать с подручным материалом, всяким там мусором, пустой пластмассовой тарой и прочей дрянью, что в изобилии водилась в окрестностях сарайчика-мастерской.
Провозившись до обеда, умелец успел переправить часть окрестного мусора к себе в сарай, убедиться, что система, в общем-то, работает, и теперь при помощи совковой лопаты и оцинкованного ведра возвращал мусор обратно. И действительно, работать в таких условиях было совершенно невозможно. Реальная часть мусора как была мусором, так мусором и осталась, а виртуальная - и того хуже, во всяком случае, воняла еще поганей, да еще в многомерном пространстве, так что совковая лопата и ведро оказались в савкинском сарайчике как нельзя кстати.
Расчистив рабочее место, Савкин снова призадумался. Презентованные профессором фуфырики закончились еще вчера, так что подстегнуть хромающую кобылу воображения было решительно нечем, а идти к профессору было неловко.
Конечно, в погребе у Савкина было полным-полно товара, в том числе и бутылок со спиртным напитком, однако, живодкой испытатель-коробейник запастись не успел, а, кроме того, с товаром, особенно взятым в долг, экспериментировать как-то не хотелось. Жаба, как говорится, давила.
И тут изобретатель обратил внимание на трех земляков, расположившихся на лавочке неподалеку от его мастерской. Земляки явно собирались наливать и выпивать. Причем на уже открытой бутылке красовалась корявая надпись, сделанная черным разметочным фломастером - "Живодка". И хотя отдыхающие были Савкину шапочно знакомы, изобретатель не счел возможным, как говорится, сесть на хвост честной компании. Вместо этого, он решил дистанционно отцедить себе глоток этой самой "Живодки", подкрутил градуированное кольцо, сузив сектор захвата, и включил установку.
Что толкнуло Савкина на этот аморальный поступок, нам неизвестно, хотя, возможно, желание выпить в сочетании с научной пытливостью может подвигнуть и не на такое, хотя, куда уж дальше! Стыд и позор! Пытливость пытливостью, но ты попроси, как человек, и тебя поймут. И даже закусочного леденца отломят. Но, что сделано - то сделано.
Бутылка на миг повисла в воздухе, а потом тупо брякнулась в траву, бездарно расплескав содержимое. На лавочке остался обломок закусочного леденца, пара луковых перьев, а вот предвкушающие выпивку мужики пропали.
Вот такие дела!
Есть в теории автоматического регулирования, сиречь, технической кибернетике, дисциплине незаслуженно забытой с наши спонтанно-рыночные времена, такое понятие, как системный резонанс, или, так называемый "захват". Явление это заключается в том, что достаточно сложная система имеет множество резонансов и резонансиков и, если внешнее воздействие попадает хотя бы в один из них, вышеупомянутая система радостно подхватывает его и, как следствие, идет вразнос. На практике это выражается в том, что могучие турбины срываются со своих креплений, самолеты разваливаются в воздухе, ракеты взрываются на старте, а общественные формации сначала идут мелкой рябью, а потому рвутся на мелкие кусочки, словно гнилые флаги, разбрасывая по ветру истории клочки неуправляемых жизненных пространств.
То есть, малое воздействие влечет за собой большие, и зачастую необратимые последствия. Все это безобразие происходит в полном соответствии с теорией устойчивости Ляпунова, а также теорией бифуркаций, или катастроф. Хитрые ученые и инженеры наловчились давить вредные резонансы или, по крайней мере, избегать воздействий на систему, могущих спровоцировать явление захвата. Однако, как говорится, всего не учтешь. А, кроме того, социум, это вам не турбина какая-нибудь, и даже не ракета, да и, шутя свою жестокую шутку, Савкин меньше всего думал о негативных последствиях, хотя мысль о том, что ему могут набить морду, несомненно, присутствовала в его кудлатой от прущих наружу глобальных идей голове, но осталась невостребованной. Именно по причине недостаточной глобальности. Подумаешь, морду набьют, это еще не факт, что среди всего множества недоминируемых альтернатив, известного еще как "множество Парето", будет выбрана именно эта. Может, и не морду, может чего-нибудь другое.
Короче говоря, в тот момент, когда Савкин по ошибке телепортировал в свою коробочку троицу настроенных на опохмелку мужиков, последние пребывали исключительно в мнимом состоянии, а реальной составляющей не имели вообще. Вот если бы они выпили хотя бы по глотку животворного напитка, то, в полном соответствии с законами взаимодействия комплексных чисел, эта самая реальная составляющая у них появилась бы, но вот - не успели. И с размаху грохнулись в распахнутую Жорданову клетку всеми своими инфинумами, даже ортогональные единичные векторы и те прогнулись. Что характерно, без бутылки грохнулись.
Все это Савкин сообразил уже потом, а пока он растерянно обследовал местность вокруг скамейки, с суеверным ужасом поднял полупустую бутылку "Живодки", хотел, было отхлебнуть глоточек, да передумал и аккуратно поставил посудину возле лавочки.
И тут мобильный телефон, настроенный на связь с мнимой составляющей нашего родного многомерного пространства заскворчал, словно недожаренный цыпленок табака. Савкин покрылся холодным потом, но трубку все-таки, взял.
- Слышь, мужик, - донесся из старенькой "Нокии 1100" испуганный голос. - А куда это нас запузырило, а?
- Сейчас, - ни к селу, ни к городу ответил испуганный изобретатель. - Потерпите мужики, сейчас я все исправлю.
- Эй, ты, водяру-то верни, - потребовала трубка похмельным тенорком, - не мент поди какой. Или, все-таки мент?
- Не мент, - сказал Савкин, радуясь, что может сообщить затерянным в инфинуме землякам хоть что-то конкретное. - А с водярой сейчас разберемся.
И нацелил установку на бутылку, не забыв прихватить и немудрящую закусь.
Хлопнуло, булькнуло, и мнимые составляющие выпивки и закуски отправились в инфинум, а реальные с легким шорохом осели на дно короба.
- Спасибо, - донеслось из трубки на этот раз басом, и телефон отключился.
Некоторое время изобретатель пребывал в прострации, потом опамятовался, отправил пробегающего мимо соседа к профессору Гешефт-Карасикову за живодкой и теоретической поддержкой, а сам крепко задумался.
Дело в том, что у несчастных забулдыг, как уже отмечалось, начисто отсутствовала реальная составляющая, а стало быть, зацепиться, чтобы извлечь их из инфинума, было решительно не за что. Употребление мнимыми пьяницами мнимой водки никак не решало проблемы, потому что сложение мнимых величин, как известно тоже является величиной мнимой. Останься у Савкина хоть какая-нибудь реальная зацепка, изобретатель немедленно спас бы жертв безнравственного и безответственного эксперимента. Ну, получил бы от спасенных по башке, так это, в общем, справедливая расплата за бесчеловечность, это еще ничего.... Но реальной составляющей, увы, не имелось, и теперь несчастные похмеляющиеся были подобны гвоздям без шляпок, глубоко забитым в толстую доску инфинума - попробуй, вытащи!
Вот тебе и покоробейничал!
5
- Ну, как вы там? - опасливо спросил Савкин, на всякий случай отстраняя трубку на безопасное расстояние от уха, чтобы не получить словесную затрещину. Понимал, что заслужил!
Вопреки ожиданиям заброшенные в мнимое пространство мужики повели себя мирно. Видимо ирреальные составляющие живодки оказывали на их мнимые организмы, благотворное воздействие, то есть, настраивали на нескандальный лад и способствовали мыслительным процессам.
- Ничего, - донесся скрипучий тенорок. - Выпили маленько, поправились, теперь вот осматриваемся.
- И что? - поинтересовался изобретатель.
- И, опять же, ничего, - ответил тот же тенорок. - То есть, сидим мы на куче какого-то мусора, а вокруг ничего. И добавил:
- Полная неопределенность, в общем.
- Типа ноль на ноль, - добавил басок. - Или бесконечность на бесконечность.
- В общем, ничего тут нет, - резюмировал третий голос, - кроме мусора.
Савкин вспомнил свои эксперименты с уборкой двора и покраснел.
- Мусор можно того, - смущенно сказал он, - убрать. У него реальная составляющая будь здоров, так что это я сейчас, махом. Вот только зацеплю вашу кучу и готово дело!
- А на чем мы тогда сидеть будем? - резонно поинтересовался тенорок. - Нет уж, мил человек, ты лучше оставь все как есть. Лучше уж на мусорной куче посидеть, чем в неопределенности болтаться.
- Ну, тогда я вам что-нибудь пожрать пришлю, - Савкину хотелось как-то загладить свой поступок. - Огурцов хотите?
- Малосольных? - заинтересовался басок.
- Малосольных нету, - смущенно ответил Савкин. - Только прошлогодние.
- Давай хоть прошлогодние, - согласился тенорок. - Все-таки закуска.
Савкин спустился в погреб, отыскал трехлитровую банку с солеными огурцами и отправил ее в инфинум. Некоторое время телефон молчал. Потом, словно обиженный воробей, зачирикал снова.
- Ну, чего там у вас еще? - спросил изобретатель.
- Тут кто-то есть, - испуганно проблеял тенорок. - Оно мусор жрет!
- Кто оно? - удивился умелец. - Вроде бы никого кроме вас там быть не должно.
- Навроде собаки, - сообщил басок. - О! Оно и огурцы жрет! Первый раз вижу собаку, которая огурцами да мусором питается! Неправильная это собака. Да и не собака совсем!
- Оно меня нюхает! - взвизгнул тенорок. - Слышь, умелец, убери от нас это! А не то мы не знаем, что с тобой сделаем, когда отсюда выберемся!
Савкина внезапно осенило.
- Ковариацип! - строго сказал он. - Фу, Ковариацип! Нельзя! Свои!
Как ни странно подействовало.
- Скучно здесь, - пожаловался басок. - И вообще, нам домой пора, а то жены заругаются. Слышь, умелец, давай выковыривай нас отсюда поскорее.
- Я работаю над этим, - ответил Савкин, хотя в данный момент не работал, а ждал профессора теоретика, который почему-то задерживался. Наверное, живодку бодяжил.
Савкин уже почти отчаялся, когда между дальних гаражей появился профессор Гешефт-Карасиков в паре с математиком-корзинщиком Василием Гуцулом. Сопровождал группу теоретиков участковый Ладушкин.
- Влип! - холодея, подумал Савкин.
Теоретическая группа в лице профессора и корзинщика, однако, никак не производила впечатления арестованных. Поздоровавшись с изобретателем, ученые опустились на корточки, заглянули в короб, переглянулись и принялись увлеченно беседовать на каком-то птичьем языке. Большая часть терминов была непонятна даже Савкину, не говоря об участковом.
Ладушкин отозвал умельца в сторонку и сочувственно заметил:
- Доигрался, Николай! Я ведь тебя предупреждал, брось ты эти штучки с многомерными пространствами, не доведут они до добра! Что я в рапорте напишу, а?
Савкин пристыжено молчал.
- Исправляй, давай! - сурово сказал Ладушкин. - Покамест состав преступления не образовался!
- А что, он еще не образовался? - удивился Савкин. - А я-то думал, что уже.... Что ты меня сейчас заметешь!
- Вот если пострадавшие граждане заявление напишут, тогда непременно замету, - рассеянно сообщил участковый. А пока заявления нет - не могу.
- Эй, вы там, в коробочке, - крикнул он, наклонившись над жордановой клеткой. - Заявление писать будете?
Как ни странно, голос участкового без всякого телефона проник в мнимое пространство, потому что оттуда донеслось:
- Не... не будем. Пусть только вытащит нас. Мы ему рожу начистим, а заявление писать не будем. Он же не со зла, а в порядке научного эксперимента. А пока не вытащил, пусть что-нибудь сделает, чтобы не так скучно было. А то здесь кроме мусора ничего нет.
Участковый зорким взглядом всмотрелся в трансцендентность, клубившуюся на дне короба, и изрек:
- Мы в ответе за тех, кого засадили! Так что, гражданин Савкин, будьте любезны обеспечить вашим жертвам человеческие условия существования. А то меня разные комиссии по правам человека заклюют.
- Может быть мне туда группу "Виа-Гра" отправить в полном составе? - ехидно спросил Савкин. Чтобы они, так сказать, развлеклись?
- "Виа-Гра" вообще, существа, судя по всему, мнимые, - сообщил математик-корзинщик. - Так что, если ты туда их отправишь, то это будет их последняя гастроль. А у них, между прочим, ревнивые спонсоры, так что тебе не поздоровится.
Удивительно, но с появлением представителя закона, связь между пребывающими в мнимой части пространства и оставшимися в реальности субъектами, наладилась и теперь осуществлялась без всяких технических средств. Впрочем, наша милиция много чего может, только помалкивает, не афиширует, так сказать. Да и то сказать, зачем?
- Не надо нам "Виа-Гры" - донеслось из коробочки. - Нас жены не поймут. Хотя, с другой стороны...
- "Виа-Гра" это лишнее, - отрезал Ладушкин. - А вот элементарные удобства, будь любезен обеспечь! Ну, нары там, парашу, опять же. В общем, ты все понял. Исполняйте, гражданин Савкин.
И Савкин, оставив не прекращающих научной дискуссии ученых, в сопровождении участкового отправился искать мнимые предметы быта, дабы отправить их в инфинум.
Они прошли несколько кварталов, ступая по резным теням от стальных и титановых, изготовленных из отходов ракетно-атомного производства, заборов. Наконец участковый нашел то, что было нужно.
- Вот, - сказал Ладушкин, - показывая на эффектный коттедж-теремок. - Вот это домушка, по-моему, подойдет. Давай отправляй, покажем всему миру, что наша пеницитарная система самая гуманная во всех измерениях!
- Как же так? - изумился Савкин. - Вон, какой домище! Да если он пропадет, все сразу заметят! Что же тогда со мной будет?
- Ничего не будет, - успокоил его участковый. - Потому как это домушка мнимая. В реальности она не существует. Ее какой-то цыганский барон построил без разрешения и непонятно на какие деньги. Во всяком случае, владелец утверждает, что реальных бабок у него нет, и отродясь не бывало. Так что, ты ее того.... Заодно и меня от головной боли избавишь. И вообще, делай, что говорят, не перечь власти!
Савкин пожал плечами и махом отправил несуществующий коттедж в инфинум.
На месте терема обнаружилась полуразвалившаяся халабуда из которой выскочил волосатый неопрятный чувак. В одной руке у чувака имелся объемистый полиэтиленовый пакет с белым порошком, а в другой - автомат Калашникова. Вид у цыганского барона был ошарашенный.
- Попался, голубчик, - констатировал Ладушкин и тут же арестовал чувака. - Ладно, я пока этого друга в отделение провожу, а ты ступай себе, работай. Думай, как граждан вызволить, а то я тебя и без заявления заарестую и к нему вот в камеру, понял?
Наркоторговец сверкнул на Савкина маленькими злыми глазками.
Савкин опечалился такой перспективой и вернулся в свой сарайчик.
Ученые, судя по всему, отыскали-таки решение савкинской проблемы, потому что больше не дискутировали, а выпивали и закусывали.
Пили они, естественно, живодку, а закусывали добытыми из торговых запасов шпротами.
- Ну, как? - осторожно спросил изобретатель, косясь на раскуроченный ящик с взятым в долг торговым запасом. - Что-нибудь придумали?
- Ага, - хором сообщили теоретики. - Надо твоих клиентов умножить на мнимую единицу, тогда они сами из инфинума выскочат. Всего-то делов!
- Всего-то? - удивился Савкин.
- Великое - всегда просто! - важно сказал Васька Гуцул поднимая золотистую шпротинку за хвост и отправляя в рот.
- А где мне взять эту самую мнимую единицу? - спросил изобретатель. - У нас в Растюпинске мнимые единицы на дороге не валяются.
- А это уж не наша забота! - ответили теоретики. - Кто у нас практик? На вот, держи-ка стакан. Ну, за единство теории и практики! Будем!
- Будем, - обреченно отозвался Савкин.
6
А между тем, проколотая Савкиным пленка между реальностью и инфинумом потеряв однажды свою непроницаемость, понемногу разъезжалась во все стороны. Так, да простит мне читатель фривольность, закоренелая девственница, вкусив однажды грубых мужских ласк, пускается во все тяжкие, незаметно для себя становясь позорным достоянием общественности. Так нечаянная правда, обрастая виртуальными подробностями, в клочья рвет, казалось бы, прочное информационное пространство, так...
Короче говоря, мнимые составляющие нашей комплексной реальности сами собой проваливались в инфинум, все расширяя и расширяя прореху между мирами.
Неопределенное пространство вокруг коттеджа, в котором засели первые узники инфинума, покрылось разнообразными пятнами, которые понемногу принимали до боли знакомые очертания.
Тут были и великолепные непостроенные дороги, многоэтажные дома, коттеджи, несуществующие самолеты, ракеты, танки, лучшие в мире автомобили и восставшие из небытия, величественные и декоративные, как китайские драконы, социальные программы. Обитаемые островки один за другим всплывающие из океана неопределенности, со звоном связали обрывки так и не сооруженных струнных магистралей, где-то на краю восприятия зашумели неповернутые на юг северные реки, чуть позже гордо зареяли стяги всевозможных свобод, заскрипел под ногами драгоценный песок истинных демократических ценностей.
С тяжким гулом поперли в бесконечную высоту всевозможные финансовые пирамиды, унося на вершинах изумленных таким оборотом дел создателей.
Глазурованным горохом посыпались с виртуальных небес разноцветные гламуры и гламурки, наполнив инфинум непристойным шорохом и писком.
Подсолнечной шелухой покрыли почву мнимо-значимые чиновники всех мастей, сплюнутые, наконец, реальностью в открывшуюся пространственную прореху.
Жирными мотыльками-поденками шмякались тут и там деятели несуществующих в природе искусств и сразу же начинали бестолково ползать туда-сюда в поисках подходящих кормушек.
Тяжело, словно фугасные бомбы ухнули два или три потерявших связь с реальностью олигарха.
Небеса инфинума расцвели пиаром. Сразу стало трудно дышать.
В общем, в некогда тихой и мирной мнимости творилось что-то неописуемое. Да и как ему быть описуемым, если оно по сути своей мнимое? Тем не менее, гвалт стоял страшный, как во времена сотворения мира, или какого-нибудь великого исхода. Собственно говоря, это и был великий исход мнимых существ из реального мира. Великий, но от этого не менее неожиданный и, судя по всему, довольно для этих существ болезненный.
Посреди фантастического пейзажа, обладающего всеми мнимыми достоинствами и ни одним реальным, одиноко торчал цыганский коттеджик, на крыше которого трое совершенно протрезвевших от ужаса нормальных мужика, неосторожно пропивших собственную реальность, воздевали к небесам руки и молили о спасении. Прямо, Новый Орлеан какой-то, катастрофа. А то, что она мнимая - так это ничего не значит. Мнимая-то, она в сто раз страшнее, чем настоящая.
Вокруг коттеджика кругами носился зверь-Ковариацип, не подпуская к несчастным тележурналистов, гламуров, гламуриц, политоглотов и прочую виртуальную нечисть, которая сразу почувствовала себя хозяином в инфинуме и принялась куражиться. Здесь она была в своем праве, и использовала его на всю катушку. Хотя, впрочем, эта публика и в реальности не особо стеснялась, а тут и вовсе озверела.
В общем, все это походило не то на апокалипсис, не то, наоборот, на день творенья. Как известно, эти прямо противоположные события схожи между собой всеобщей неразберихой. И то сказать, кого-то уже сотворили дважды, а кому-то и одного разочка не перепало! Или наоборот кому-то две вечных геенны огненных впаяли, а кому и старой чугунной сковородки не досталось.
От ужаса реальные составляющие комплексных натур невольных узников инфинума взыграли и напружинились, недремлющий Савкин зацепил их за корни комплексных полиномов, крякнул и извлек на поверхность истинного мира.
Спасенные мужики выскочили из жордановой сумы и тотчас же опрометью вылетели из сарая, справедливо опасаясь, что расширяющаяся ирреальная прорва может вновь их засосать. Убедившись, что они в родном Растюпинске, освобожденные узники переглянулись и присели отдышаться на давешнюю лавочку. Да и любопытно было им, чем все это закончится, хотя от Савкина они теперь старались держаться подальше.
- Штопайте, братцы! - заорал перепуганный масштабом катастрофы изобретатель неохотно трезвеющей группе товарищей-теоретиков. - Штопайте, пока я держу края, чтобы совсем не разлезлось!
Медленно, как все теоретики, соображающие братцы, наконец, поняли, что твориться неладное и бросились помогать.
Васька Гуцул проворно, как в молодости определил основные точки коммутации решетчатых пространственных структур и быстренько наложил на них временные матричные уравнения связи.
Профессор Гешефт-Карасиков нащупал своими артистическими пальцами узлы многомерного фазового пространства, подцепил их ковариантным вектором, словно вязальным крючком, и принялся за штопку, закрепляя каждый отремонтированный контур интегралом Лебега.
Савкин же, между тем не без помощи верного ковариаципа, не давал прорваться бушующей в пространственной прорехе мнимости обратно в реальный мир. Честно говоря, он и сам не знал, почему он это делает. Возможно, рвущаяся обратно в реальность фауна инфинума мешала заделать пространственную дыру, а может, интуиция сработала - кто знает! Тут и мужички-узники оклемались и бросились на помощь, голыми руками хватая норовящих раскатиться по белу свету гламуров и гламуриц и запихивая их обратно в короб. И только когда взмокший от напряжения профессор Гешефт-Карасиков завязал последний многомерный узел, завершив, таким образом, изотопическое вложение сферы мнимой в сферу действительную, все, наконец, закончилось.
Конечно, кое-какие мнимые составляющие нашей реальности, конечно, никуда не делись, ну там, писатели-фантасты, безобидные гадалки с астрологами, спортивные комментаторы и прочее, да и из прорехи некоторые субъекты вырвались-таки, но довольно большая часть мнимой нечисти ухнула туда, где ей и надлежит находиться - в инфинум.
- А ведь почище стало, а коллеги? - сказал профессор Гешефт-Карасиков, убирая в сумку блестящие математические инструменты.
И впрямь, стало почище. Даже дышать легче стало, вот ведь как! Только Савкина наступившая чистота совершенно не радовала. Меж гаражей показался участковый Ладушкин и изобретатель предполагал, что встреча с ним ему лично ничего хорошего не сулит.
- Ага! - сказал Ладушкин, подходя к компании и одним взглядом проникая в сложившуюся ситуацию. - Надежный узел, изотопический.
Потом извлек откуда-то печать, накапал сургуча и запечатал кольцом Бленчфилда и Зейферта. На всякий случай.
- А как же быть с этими? - спросил расхрабрившийся Савкин, сообразив, что кутузка на этот раз ему не грозит.
- Не мой участок, - пожал плечами Ладушкин. - И вообще, шли бы вы, мужики, по домам, а то, за несанкционированный митинг нынче сами знаете, что полагается!
Вот тебе и на!
- А разве... - начал было Савкин. Участковый не дал ему договорить.
- И не надейся, - сказал. - Законы у нас реалисты пишут, а в законах предусмотрено даже за мнимое преступление реальное наказание. Так что, реальность ты, конечно, почистил, на что я, как представитель государства, временно закрываю глаза, поскольку никакого нарушения в этом не усматриваю, но не изменил. Так что, ступайте мужики, дома допьете. И так уже в стране переполох, половина мнимо уважаемых граждан в нети перекинулась. Ступайте!
И они разошлись по домам.
Профессор Гешефт-Карасиков ушел домой. У него живая вода созрела, пора было сливать и ставить новую.
И Васька Гусак тоже отправился восвояси, по пути размышляя об использовании метода конформного преобразования в корзинном производстве. Чтобы значит, снаружи места было мало, а внутри - много...
И протрезвевшие мужики ушли к женам. Заждались, поди!
Участковый Ладушкин дождался, пока народ рассосался, предупредил Савкина о недопустимости антиобщественного поведения, и тоже ушагал к себе в отделение. Ему теперь с мнимыми уголовными делами предстояло разбираться, а это, скажу я вам, та еще работенка!
Остался один Савкин.
Изобретатель заглянул в наглухо запечатанную коробочку, вздохнул, потом открыл банку консервов из торговых припасов и откупорил оставленный профессором пузырек живодки.
Затея с коробейничеством провалилась, поэтому ему надо было срочно изобрести что-нибудь еще.
Савкин зажмурился, и сделал глоток.
Ковариацип высунул откуда-то узкую виртуальную морду, влажно покосился на хозяина, встопорщил радужные перья на загривке и жалобно заскулил. Уж кто-кто, а вероятностное существо грядущие неприятности нюхом чуяло.
Савкин открыл глаза, почесал в затылке и крепко задумался.
Незрелая поначалу новая идея к вечеру налилась соком, созрела, потом заматерела, обрела собственную волю и потребовала воплощения.
Творец покачиваясь встал, вошел в мастерскую, открыл шкафчик и принялся перебирать инструменты, выкладывая нужные на верстак.