Молокин Алексей Валентинович : другие произведения.

Человек из Армагеддона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Почти правдивая история

Человек из Армагеддона

1

Степь горела. Черно-красные палы длинными полосами ползли по ее бурой, выгоревшей шкуре. Вертолет снижался по спирали, как муха, над тарелкой с пригоревшей овсянкой. Сидевший за штурвалом Эксперт резко накренил машину. Плохо уложенный багаж рассыпался по отсеку. Двое мужчин выбрались из кресел, чтобы собрать рассыпавшиеся ящики и сумки.

   - Да бросьте вы, - сказал Эксперт, - Сейчас сядем, тогда соберете.
   - У меня там камера... - начал было Журналист, но послушно сел и начал прилаживать ремень безопасности. Священник замешкался, пряча в складках рясы какую-то книжечку - одежда его в тесной кабине казалась нелепой - потом занял свое место и тоже пристегнулся. Вертолет пошел вниз.
   - Веселенькое место- Журналист спрыгнул на растрескавшийся бетон посадочной площадки. Вслед за ним, путаясь в рясе, выбрался Священник.
   - Приветствую Вас в Армагеддоне! - произнес Журналист.
   - Бог сотворил это место иным. - Кротко отозвался Священник, - В нынешнее состояние его привел человек.
   - Что, правда, то правда. - Подтвердил Эксперт. Он последним ступил на раскаленный бетон, и теперь возился у вертолета, подкладывая под шасси металлические башмаки.
   - Значит, здесь он и живет безвылазно все тридцать лет?
   - Журналист, сощурившись, оглядел завалившийся ангар, неопрятные ряды пятиэтажек вдалеке, выгоревший драный плакат, изображавший солдата в каске на фоне пучка ракет и самолетов.
   - Тут и живет. - Эксперт отвернул колпачок фляги и сделал глоток. - Я, признаться, боялся, что шарахнет он нас чем-нибудь... С целью испытаний новой техники, однако, обошлось...
   - Чем это он шарахнет? Тут, наверное, давно все сгнило. - Журналист был настроен беззаботно - Я слышал, что он с чем-то возится, но ведь это несерьезно. Да и что может один старый человек? И вообще, нянчил бы лучше внуков, чем сидеть в этом пекле. -
   -У него нет внуков. Сын погиб на Последнем Параде... А что может один человек, так это - смотря кто. Он ведь в свое время считался, чуть ли не гением. Проекты "Горгона", "Юдифь"... Да откуда вам знать. Я с ним когда-то работал. -
   - Что это за "Горгона"? - полюбопытствовал Журналист.
   - Долго рассказывать, жарко... - уклонился от ответа Эксперт - Поищем лучше какое-нибудь помещение с телефоном или пункт связи. Переоделись бы Вы в цивильное, святой отец, сваритесь же в Вашей хламиде - Эксперт покосился на Священника.
   - Я должен явиться к заблудшему, как посланец церкви, а значит, в полном облачении, или, как принято у вас выражаться, по всей форме, - отозвался Священник.
   - Вот когда найдем его, тогда и облачитесь. В городке никого нет. -
   - Почему это? - Журналист нацепил темные очки. В шортах из которых торчали загорелые волосатые ноги, белых носках, короткой куртке с множеством карманов и карманчиков, панаме он смахивал на легкомысленного туриста. Сходство усугубляла болтающаяся на плече сумка с видеоаппаратурой.
   - Видели, как степь горит?
   - Ну, видели. - Журналист повернулся лицом к затянутому гарью горизонту, - Горит, ну и что? -
   - А то, что она сама по себе в нескольких местах сразу не загорится. Он, наверное, там, в степи. Из городка бетонка километров на пятьсот в степь уходит. По сторонам склады, бункеры, пусковые площадки - чего только нет. Лет сорок назад я здесь бывал...-
   Из степи донеслось тяжелое шипенье, перешедшее в надсадный вой от которого заныли зубы. Грохнуло. В белесое полуденное небо, чуть тронутое дымом, разбрасывая искры, как бы агонизируя, взлетел огненный сгусток. Прямо из воздуха на сгусток обрушилась тьма, словно рука в черной перчатке схватила и погасила его. Вой оборвался. В наступившей тишине было слышно, как что-то мягко ударилось о землю.
   - Вот вам и доказательства. - Сказал Эксперт.
   2
   Когда-то это было офицерское кафе. Здесь праздновали свадьбы, отмечали дни рождения, обмывали звездочки, приезды и отъезды, справляли поминки. Офицерские жены приходили сюда демонстрировать новые платья и флиртовать с летчиками-транзитниками. В зеркальных, теперь покрытых пылью и кое-где треснувших стенах, отражались небритые физиономии командированных, коротавших бесконечные вечера за бутылкой вина, кокетливые наколки официанток, пьяные, радостные лица счастливцев, получивших назначение в более цивилизованное место и дающих по этому поводу отвальную. Здесь старательно поддерживали иллюзию нормальной человеческой жизни, но получалось как-то наспех, несерьезно. Дух бесшабашности до сих пор чувствовался в пожелтевших фотографиях обнаженных красоток, налепленных над стойкой бара вперемешку с пивными наклейками и пустыми сигаретными пачками, пластмассовых чертенятах, свисающих с лампочками в зубах над столиками, надписи, нацарапанной на простенке, сообщавшей, что "Ляля дает форсаж".
   Теперь здесь шуршал кондиционер, стояли три надувных походных кровати, на столике под чертенком разместился "Давид" портативный, но мощный компьютер, совмещенный с устройствами связи.
   Эксперт вытащил из кармана большую черную трубку, набил ее табаком и с явным удовольствием принялся раскуривать. Священник недовольно поморщился, но промолчал. Журналист что-то тихо говорил, поднеся к губам коробочку автосекретаря. Он запечатлел вертолет на посадочной площадке, заросшие колючим кустарником улицы военного городка, кафе, но взлетевший в степное небо и сгинувший огненный сгусток не снял - растерялся - и теперь пытался личными впечатлениями хоть как-то компенсировать упущенные кадры.
   Эксперт, не выпуская из зубов трубки, возился с телефонной розеткой, воткнул в нее провод, подключенный к "Давиду", включил компьютер и сел за клавиатуру. Через некоторое время на экране обозначилась россыпь красных точек, соединенных тонкими линиями. Линии сходились к центру.
   - Сейчас мы его вычислим, - пробормотал Эксперт. - Давай, голубчик, давай...- Он привык разговаривать с компьютером во время работы.
   - Что это за паутина? - Поинтересовался Журналист.
   - Телефонная сеть. Сейчас мы его в эту сеть поймаем. Если он находится неподалеку от какого-нибудь телефонного аппарата - компьютер его найдет. Останется только позвонить по телефону. Только вот, захочет ли он с нами разговаривать? -
   Вокруг одной из точек сети появился кружок. В нижней части экрана возник четырехзначный номер.
   - Готово. - Сказал Эксперт. - Кто будет говорить? -
   - Ну, Вы же в прошлом были его сотрудником, - Журналист посмотрел на Эксперта, - Вам, как говориться, и карты в руки. -
   Эксперт нажал клавишу. Через некоторое время из динамика раздался спокойный голос: - Слушаю Вас. -
   - Здравствуйте, Павел Викторович! Это Смирницкий Вас беспокоит. К Вам небольшая делегация, всего три человека. Хотелось бы встретиться. У Вас найдется время? -
   - А, Смирницкий, Помню... Вы были смышленым молодым человеком. Ну и чем сейчас занимаетесь, Юра? Выступаете с воспоминаниями перед подрастающим поколением или проектируете швейные машинки? -
   - Почти угадали, Павел Викторович. Работаю экспертом в комиссии по катастрофам ООН. Время от времени появляются разработки, представляющие потенциальную опасность для человечества. Вот степень этой опасности я и оцениваю. -
   - Понятно. А сюда, стало быть, явились по мою грешную душу. И даже священника прихватили. -
   - Откуда Вам известно? - удивился Эксперт.
   - Наблюдал за вами. И посадку видел. Я ведь тоже кое-что умею. Знаете что, вы бы лучше вместо священника, или этого, голоногого, привезли красивую женщину. Мне, несмотря на годы, было бы приятно. И пусть бы ходила себе в шортах. Женщинам это идет.
   Ну, ладно... Я ведь в городке почти не бываю, так что, возьмите какую-нибудь машину, в гараже есть несколько исправных, и приезжайте завтра утром. Я буду на сто восьмой, это километров сто. -
   Из динамика донеслись гудки отбоя.
   - Как просто... - сказал Журналист, - Я-то думал, старика придется уламывать, а он, кажется, даже рад. -
   - Может быть и рад, почему бы и нет? - Эксперт снова принялся раскуривать трубку. - Ему ведь скучно, а тут - люди. Кроме того, я думаю, он нам что-нибудь покажет. Ему интересна наша реакция. -
   - Что-нибудь из своих творений? - Журналист сощурился, - Ну что ж, зрителям это может быть любопытно. -
   - На это он и рассчитывает. - Пробормотал Эксперт.

3

   Густой, настоянный на степных пожарах вечер затопил военный городок. Темные дома, казалось, тянулись очень далеко. Может быть, по всей планете только и было, что ряды пятиэтажек с черными окнами, тускло отсвечивающие полуцилиндры алюминиевых ангаров да растрескавшийся, медленно отдающий дневной жар асфальт.
   В заброшенном кафе горел неяркий свет. Эксперт знал, что в любой командировке бывают такие часы, дни, а то и недели, когда делать решительно нечего. Вообще, во время служебных поездок люди не живут в полном смысле этого слова, а выполняют какое-то задание. Смысл поездки заранее определен, поэтому все, что вне этого смысла имеет некий необязательный характер. Отсюда и неразборчивость в знакомствах, и легкое отношение к деньгам и многое, многое другое...
   Впрочем, все это в прошлом, полагал Эксперт, непонятно только, почему этот заброшенный городок при полигоне, вызывает в нем чуть ли не нежность. Может быть, это какая-то разновидность ностальгии? Хотя, наверное, дело не в месте, а в прокатившихся с того времени, когда он был здесь в последний раз, годах. Молоды они все были тогда, вот в чем дело. И еще, как это ... "Мы были рабами весел, но владыками морей..." Чепуха, разумеется. Мы были молодыми дикарями с высшим техническим образованием и ворохом предрассудков вместо нравственного инстинкта...
   Журналист со Священником, похоже, нашли общий язык. Впрочем, Священник, переодевшийся в джинсы, походил скорее на стареющего хиппи, чем на служителя культа. Особенно с банкой пива в руке. Удивительно, - подумал Эксперт, - Гуманитариям всегда найдется, о чем поговорить, хотя бы повод для ссоры, но найдется. Повод для ссоры, тоже какая-то точка соприкосновения. У нас, молодых технарей из оборонки, тоже когда-то находились общие темы для разговоров, поводы мириться и ссориться. Чертова секретность немного портила дело, но зато давала чувство причастности. Причастности к чему?
   - А знаете, - Эксперт отхлебнул пива, - если бы войну не упаковывали в разные декоративные обертки, то нам сюда и ехать бы не пришлось. С незапамятных времен существует странный симбиоз искусства, оружия и религии. Трудно сказать, что к чему прилепилось, но, скорее всего, первично, все-таки, оружие. Палкой человек сначала убил, а уже потом превратил ее в предмет культа и произведение искусства, не в ущерб, впрочем, первоначальным качествам. Издревле взращено в человеке мистическое отношение к средствам потрошения себе подобных. Каждое выдающееся средство уничтожение автоматически приобретало ритуальные свойства. Особенно уникальные экземпляры. Тем и вовсе давали имена, поклонялись и все такое... Вспомните, "Эскалибур", "Большая Берта", "Малыш", "Толстяк"... Зачем, спрашивается, украшать драгоценными камнями ручку хорошо отточенного куска железа, единственное предназначение которого кромсать человеческую плоть? -
   - Люблю тебя, булатный мой кинжал, товарищ верный и холодный ...- Журналист сделал себе бутерброд и стал демонстративно жевать.
   - Церковь всегда была против убийства...- Священник понял, что сморозил ерунду и смешался, - А вообще-то, конечно, много чего делалось "К вящей славе Господней" вопреки его заповедям.
   - А.Д.М своею кровью начертал он на щите - С удовольствием процитировал Журналист, - А к чему Вы это все? -
   - Да так... - Эксперт был недоволен собой, мелькнувшую было мысль, не удалось сформулировать четко. Получился какой-то кисель. - Это я к тому, чтобы вы не считали себя чище и лучше этого старика, - помолчал и тихо добавил, - да и меня тоже. -
   - А Вы, святой отец, намерены вернуть заблудшую овцу в стадо? - Журналист сказал это, чтобы разрядить атмосферу, но Священник посерьезнел:
   - Я такой же член комиссии, как и вы. А, кроме того, я хочу понять, что заставило умного, талантливого человека уйти из меняющегося, наконец, к лучшему мира, жить отшельником и тридцать лет в одиночку творить и испытывать машины для убийств себе подобных. Мне кажется, это важно. -
   - Я же говорю, что по религиозным причинам. И еще - жажда творчества. Кроме того, он, в полном соответствии с традициями своего искусства, считает, что делает оружие для защиты, а не для убийства. Практически в любой стране не так давно было министерство обороны, а не войны. Да и воевало человечество, как правило, за мир. - Эксперт хотел продолжить, но кафе озарилось мертвенным фиолетовым светом. Откуда- то, казалось со всех сторон, заполняя собой пространство, хлынул тоскливый высокий звук. Казалось, сквозь череп протягивают тонкую, раскаленную добела проволоку. Звук оборвался. Плотная, болезненная тишина заложила уши. И никто не слышал последних слов Эксперта, а он просто повторил строчку из песни своей молодости: - Никто из нас не выйдет отсюда живым...-
  

4

   Старая бронемашина, порыкивая дизелем, бодро бежала по степи. По сторонам растрескавшейся, кое-где проросшей травой, бетонки торчали покосившиеся телеграфные столбы. На них, неопрятными кучами грязного белья, громоздились какие-то птицы. На желтой равнине блестели частично сохранившейся серебристой краской купола станций наблюдения, похожие на кладку яиц гигантских рептилий. Через каждые несколько километров от главной дороги отходила узкая бетонная полоса, упиравшаяся в ржавые железные ворота, нелепо торчащие среди колючей проволоки. За проволокой были видны завалившиеся решетчатые сооружения, тягачи с переломанными хребтами, смятая алюминиевая скорлупа пустых ракетных баков. Колючей проволоки здесь было предостаточно. Сплошные ряды ее тянулись вдоль шоссе, закрепленные на воткнутых в землю длинных узких ящиках, похожих на футляры от зубных щеток. - Упаковка от зенитных ракет. - Пояснил Эксперт.
   Несмотря на открытые люки в бронемашине было жарко и едко пахло соляркой. Журналист скуки ради попробовал повернуть тронутую ржавчиной башенку с торчащим немного вбок стволом автоматической пушки - не получилось. Тогда он вылез наверх и сел, опустив в открытый люк ноги время от времени водя по сторонам видеокамерой. На повороте башня неожиданно провернулась, Журналист ухватился руками за края люка. Видеокамера повисла на ремне, тукаясь о железный борт машины. Журналист подтянул ее, взял в руки и начал озабоченно рассматривать.
   Священник молча сидел у автоматной амбразуры. Струя воздуха от маленького черного вентилятора шевелила длинные седеющие волосы. Степь, казалось, совершенно не интересовала его.
   Эксперт вел бронемашину уверенно и даже с некоторой лихостью, высунув голову из люка механика-водителя. Перед глазами у него был щиток из темного стекла, в который время от времени стукались мелкие камешки.
   Журналист, удостоверившись, что с камерой ничего страшного не случилось, спустился в боевой отсек и сказал, обращаясь к Священнику: - Ну и гроб! -
   - Гроб служит для отдыха перед дорогой в иной мир, а эта машина - греху и злобе. - Раздраженно ответил Священник.
   - Ну вот, сказать ничего нельзя...- Журналист был настроен миролюбиво, - Долго ли еще? - крикнул он Эксперту, просунув голову в отсек механика-водителя.
   Эксперт, казалось, не расслышал. С неподвижным, каким-то завороженным лицом он продолжал вести старую боевую машину. Огромное, искаженное рефракцией солнце гримасничало, поднимаясь над плоским горизонтом. Над нагревающимся бетоном, как маленькие зеркала играли миражи.

5

   Поднявшееся высоко солнце раскалило броню. Журналист опять вылез на башню, примостил, было, зад на обрезе люка, выругался, нырнул вниз и устроился, наконец, наверху, подложив под себя кусок брезента.
   - Яичницу можно жарить. Глазунью. - Сообщил он Священнику, свешиваясь в люк. Тот брезгливо поморщился. Казалось, он не замечал жары, но, приглядевшись, можно было заметить прилипшие к вискам волосы, тронутые пылью. Пыль клубилась в солнечных лучах, проникавших в амбразуры и щели, пылью дышали открытые люки. Пыль легла на лбы и переносицы, оттенила щеки, сделав лица похожими на лица христианских великомучеников.
   Свернув на узкую бетонную дорожку, машина остановилась у серых крашеных ворот с цифрой 108 на створках. Загудело, и створки поползли в стороны.
   - Приехали. - Сказал Эксперт, выбираясь из люка. В расстегнутом комбинезоне с закатными рукавами, высоких ботинках со шнуровкой, с флягой на поясе, он казался исконным обитателем этой степи, битком набитой дряхлым железом, обломками самолетов и ракет и пропеченной солнцем. После грохота дизеля, тишину, казалось, можно было пить, как воду. В тишине щекочущими, мелкими пузырьками возникали и лопались степные звуки: бубенчиком заливалась какая-то птаха, посвистывали суслики, столбиками стоящие в траве невдалеке от узкой бетонированной тропки.
   Приехавшие направились к открытой двери бункера. Метрах в ста, если смотреть в сторону степи, виднелись туши каких - то машин с торчащими на сплюснутых башнях устройствами, похожими на гигантские зубные щетки. Щеток, обращенных металлической щетиной друг к другу, было по две на каждой башне. Между ними клубились и пульсировали дымные серые комки, внутри которых вспыхивали зеленоватые бесшумные разряды. Священник покосился в сторону машин и перекрестился.
   Бункер оказался неожиданно просторным. К удивлению приехавших, посередине бункера стоял покрытый блестящим пластиком стол с расставленными на нем открытыми консервными банками, бутылками коньяка и минеральной воды. Центр стола занимало огромное блюдо жареного мяса. Шелестел кондиционер, было прохладно.
   - Мы, кажется, попали на банкет! - Изумился Журналист. -
   Вот этого я никак не ожидал. -
   В дальнем конце бункера отворилась бронированная дверь, и навстречу гостям вышел высокий худой человек в застиранном светло-голубом комбинезоне. Загорелое лицо с выгоревшими бровями над выпуклыми умными глазами, отросшие полуседые волосы делали его похожим на представителя свободной профессии, арт-художника или видеорежиссера.
   - Впрочем, он и есть представитель свободной профессии. - Подумал Журналист, - Роспись дымом по степному небу, черным и красным по небеленой холстине степи. Объем, запах... Гиперреализм, одним словом. Принимаются заказы. -
   Человек подошел к ним, подал каждому сухую, цепкую руку, представился: - Локшин Павел Викторович. -
   Журналист с бесцеремонностью, свойственной людям его профессии, подошел к столу, взял бутылку нарзана и, ища чем бы ее открыть, поинтересовался: - Скажите, Павел Викторович, это в честь нашего прибытия банкетец или у Вас сегодня день ангела?
   - Присаживайтесь, - Локшин махнул рукой в сторону стола. Хлеба вот только нет. Сухари. Нет, молодой человек, - повернулся он к Журналисту, - банкет по традиции в честь "Звездного налета". Сегодня "Звездный налет". Вам повезло, вы будете зрителями и свидетелями. Помнишь, Юра "Звездный на С-415? - Он посмотрел на Эксперта. - Ты тогда на "Визире" дежурил. Визир, визир, где цель? Да на посадку пошла... - Локшин рассыпался неожиданно старческим смешком. - Спирт в графинах на каждой тумбочке стоял... Но ты
   тогда начал рановато. -
   Эксперт смутился, поставил на стол открытую бутылку коньяка.
   _ Да ладно тебе, - старик, когда он смеялся, было заметно, что все-таки, старик, разлил коньяк. - Ну, ребята, с приездом! Знаете, как в Капустином Яре пили? Сидят два командированных на разных концах стола и гоняют туда-сюда таракана. С приездом, с отъездом...- Локшин опять хохотнул.
   Сам хозяин только пригубил коньяк и налил себе минеральной воды. Журналист с удовольствием выпил, отметив, что коньяк прекрасно перебивает пыльный привкус во рту. И вообще, хороший коньяк. Ничего не скажешь, расстарался старик.
   - "Звездный налет" - говорил между тем Локшин, - одна из сложнейших контрольных задач противовоздушной и противокосмической обороны. Представьте себе что, на вас с разных сторон летит дюжина ракет и самолетов, а вы со своей установкой должны перехватить их и сбить. Ракеты, разумеется, без боеголовок и соседние площадки вас подстраховывают на случай неудачи. Но сегодня особенный "Звездный налет". Ракеты с боеголовками, правда, с обычными, и страховать меня некому. И ракет не дюжина, а несколько сотен. И все это в случае неудачи обрушится на наши головы. Мы в эпицентре "Звездного", вам, действительно повезло, мальчики, такого еще никто никогда не видел. Через десять минут стартует первая волна. Через пятнадцать начнется перехват

6

   Журналист возился наверху, устанавливая и проверяя съемочную аппаратуру. Эксперт подошел к Локшину.
   - Павел Викторович, ведь это же риск! Я не знаю что у Вас за система, может быть, она обеспечивает стопроцентный перехват, но всегда есть неучтенные факторы. Ну я-то ладно, а остальные члены комиссии? Они здесь причем? -
   - Конечно риск! А вы как думали? - Локшин оскалился, - Вы явились посмотреть, чем я тут занимаюсь, и не угрожает ли это вашему покою. Пресса, церковь, наука - все тут. Политика, правда, отсутствует. Вы, Юра, не политик по совместительству? Нет? Ну, конечно, политики появятся потом, когда вы им все доложите. И как наука на это смотрит, и как пресса, и как Господь Бог... Приехали смотреть - смотрите! Я показываю. А что касается риска, то вы ведь мужчины, даже этот, долгополый. Или в вашем мире мужчины больше не рискуют? В конце концов, вы знали, куда ехали. - Локшин взглянул на спускающихся по лестнице Журналиста и Священника, - Идем на пост. Оттуда вы увидите все. -
   Павел Викторович открыл бронированную дверь, Эксперт, Журналист и Священник вошли в нее. За дверью была степь. Выцветшее, белесое небо, солнце, желтая трава. - Как в рассказе Бред бери "Вельд". - Подумал Журналист, - Сейчас должны появиться львы...- Видно было, как машины со странными устройствами на башнях неуклюже маневрировали, образуя правильный круг. За машинами тянулись пылевые шлейфы. Ветер быстро сносил пыль, она стелилась по степи. Казалось, машины дымятся и вот-вот должно появиться пламя. Журналист видел такое в фильмах о войне.
   Наконец машины встали. Искаженная передающей оптикой прямо на Журналиста вытаращилась мордочка суслика. Видимо, суслика заинтересовал блестящий объектив. Потеряв интерес, зверек суетливо повернулся и полез в нору.
   Локшин склонился над пультом, установленным в центре помещения. Рядом из пола вырастала полусфера объемного экрана пронизанного координатной сеткой. С экватора полусферы почти одновременно поднялись рои светящихся точек.
   - Пошла первая волна. - Сказал Локшин. - Мы - здесь. -
   Он ткнул пальцем в центр. Рука прошла сквозь полусферу, окрасившись голубым. На ней причудливо змеились искаженные координатные линии. Огоньки поднимались, образуя сжимающееся кольцо. Порядок их нарушился, За ними образовалось темное пространство, исчерченное координатой сеткой. С экватора поднялась новая волна. Теперь два светящихся кольца двигались в полусфере, через некоторое время к ним добавилось третье. Траектории огоньков, образующих первую волну стали изгибаться к центру объемного экрана.
   Журналист как завороженный смотрел на полусферу.
   - Ракеты различных типов. В основном "земля-земля". Он собрал все, что могло летать. Во всяком случае, пригодных к использованию ракет здесь больше не останется. Хоть какая-то польза...-
   Экран вспыхнул разными цветами. Центральная область налилась красным, дальше от центра светились синяя и голубая области пространства.
   - Зоны обнаружения, целеуказания и перехвата. - Прокомментировал Эксперт.
   Первое кольцо вошло в красную зону. Бункер дрогнул. Мохнатые клубки над башнями машин разбухли, сверкнули белым пламенем и рванулись к горизонту, соединенные сверкающими, пульсирующими пуповинами со слепящими комками, пляшущими меж щеток. Надсадный вой спрессовал воздух. По экрану от центра навстречу огонькам метнулись фиолетовые полосы. Горизонт вокруг вздыбился и почернел, как будто степь накрыли мохнатым колпаком с рваной дырой на макушке. В небе засверкали вспышки.
   - Первая волна - поражение сто процентов. - Сказал Локшин. Машины опять взвыли.
   - Глаз тайфуна, - подумал Журналист, - где-то я об этом читал...- Вой мешал вспомнить где. Он перемежался короткими паузами, болезненными от ожидания.
   На экране появилось узкое желтое кольцо, медленно двигающееся к центру. Локшин оторвался от пульта, схватил Эксперта за плечо. Он что-то кричал, Эксперт не сразу понял что. Наступила очередная пауза.
   - Не успевают зарядиться емкости... Часть ракет пройдет... Вам надо уходить. Я обеспечу коридор. Быстро. -
   Они выскочили из бункера и бросились к бронемашине. Вой прекратился. Машины Локшина, сломав кольцо, перестраивались клином. Мгла на горизонте понемногу рассасывалась. Эксперт подождал, пока Журналист со Священником заберутся в машину, потом скомандовал: - Люки по-боевому.
   - Что? - Не понял Журналист.
   - Закрыть люки. -
   Журналист еще возился со стопором, когда машина сорвалась с места и пошла в степь, обходя взревывающий моторами клин. За спиной взвыло. Горизонт в триплексе вспучился гигантским пузырем и лопнул. Эксперт погнал машину в крутящееся марево. - Камеру я забыл, камеру...- голос Журналиста в наушниках шлемофона был растерянным.
   - Через десять минут там ничего не останется. Забудьте о Вашей камере. -
   - То есть, как ничего? У него что, никаких шансов? -
   - Никаких. Он прокладывает нам коридор, а значит, все, что вне коридора обрушится на его голову. Там трава двадцать лет расти не будет. -
   - Но... - Журналист хотел что-то сказать, но Эксперт оборвал его: - Помолчите, Вы мне мешаете. -
   Машина прыгала, временами становилась дыбом. Что-то скрежетало под днищем, лязгало по броне. Каждый выступ в боевом отсеке норовил ударить в висок. В борт грохнуло чем-то тяжелым, так, что бронемашина пошла юзом, но Эксперт выровнял ее, и снова началась скачка по степи.
   В шлемофоне зашипело, потом далекий голос Локшина прокричал: - Все, ребята... Спасибо, что навестили... Простите, если что не так...- И тотчас же позади вскипело, как в чудовищном котле. Машину подбросило, какое-то время она летела, заваливаясь на нос, потом грохнулась, так, что лопнули торсионы подвески. На броню тяжело ухнуло что-то мягкое и все погасло.

7

   Священник очнулся в темноте. Веки слиплись. Дышать было больно. Его стошнило кровью, натекшей в горло. Путаясь в рясе, он попытался подняться, но пол был скособочен. Тогда он встал на четвереньки и на ощупь попытался открыть нижний люк. Люк не открывался. Священник снова лег, собираясь с силами. Дышать становилось все труднее, духота сжимала виски. Он переполз через чье-то тело, наверное, Журналиста, потому, что Эксперт остался в отсеке водителя, дотянулся до грубой стальной рукоятки десантного люка, обернул полой рясы и навалился всем телом. Рукоятка подалась, как будто сорвалась со стопора. Священник упал и по пологому полу скатился на Журналиста. Отжатый пружиной кормовой десантный люк приоткрылся. В щель посыпалась земля. Священник снова дополз до люка, разгреб сухую землю и вылез. Бронемашина, завалившаяся носом в воронку, была засыпана землей, торчала только корма. Священник понял, что землю с кормы снесло взрывной волной. Было тихо. Багровый, как раздавленный глаз закат распухал среди черных лохмотьев гари. Священник, плача полез в машину и вытащил Журналиста. Журналист дышал. Подбородок и грудь его были залиты запекшейся кровью. Глоток воды, влитый Священником в разбитые губы, вызвал приступ кашля. - Не будет от него помощи...- подумал Священник, - Господи, помоги! - Он пролез по узкому лазу в отсек механика-водителя и на ощупь освободил тело Эксперта от ремней. От удара крыша отсека просела, люк сдвинулся, и лицо Эксперта было в крови и земле. Священник взял его подмышки и потащил из отсека. Когда он, залитый кровью и облепленный землей, показался из люка, Журналист сидел на земле и мычал от боли. Священник положил Эксперта на сгоревшую траву, сложил ему руки на груди и прикрыл черное, оскаленное лицо с мертвыми глазами куском брезента.
   Потом он повернулся лицом к дотлевающему закату, встал на колени и начал молиться.
  
  
  
  
   12
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"