Молоканов Олег Александрович : другие произведения.

Torin

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    выкладываю большую часть первой книги с правками.

  Весна. Многим это время года кажется романтическим, наполненным приятным ожиданием чего-то радостного, предчувствием грядущего пробуждения жизни. Сонное зимнее солнце стряхивает с себя слабость и уныние, наполняется силой, и оживляет всю природу. Весной появляется на полях трава, прилетают из далеких стран весело щебечущие птицы, даже воздух наполняется пробуждающейся от зимнего сна жизни. Только весной можно увидеть белые и грязно-серые пятна снега, лежащие на земле, и зеленеющую прямо возле них молодую, еще робкую травинку, на которой, тем не менее, уже намечается и лист и цветок. Одним словом - весна, это радость. Крестьяне выходят на поля, и под песни, запрягши кто волов, а кто посостоятельней, и коней, а самые нищие впрягшись сами, начинают пахать начинающую оттаивать землю. Воины готовятся к весенним и летним походам, чинят сбрую, заменяют подковы, приводят в порядок оружие и броню. В общем, весна, это весна.
  Но не всем эта весна была в радость. Далеко на востоке от срединных, названных благодатными, земель, лежит в окружении могучих орчьих гор, где покрытые небольшим слоем плодородной почвы плоскогорья чередуются со скалами, кряжами и хребтами. Мало кто, кроме орков, мог спокойно передвигаться в этих негостеприимных горах. Предательские обвалы, покрытые дерном трещины, утесы, обитающие в горах хищники и монстры, все это делало орчьи горы идеальным буфером между внешним миром и древней Ахеей, землей великих героев и великой славы.
  Но ушла в прошлое была слава Ахеи, и потускнела слава орков. Пришло новое время. Подул ветер перемен, неся с собой войны, горе и моря крови. Еще в древности привел младший бог Зевс великий народ, но не захотел Зевс быть объектом поклонения, и отверг он титул бога, оставшись лишь покровителем. И сейчас Зевс был близок к отчаянию. Именно поэтому он послал особого разведчика, духа-разведчика, потому что по другому разобраться не получалось даже у него.
  Дух-разведчик Зевса не замечал ни птиц, ни траву, ни пробуждение жизни. Для него все это было несущественно. Многие сотни раз он видел весну, и никогда не понимал, что такого необычного в ней находят романтики. Для него, лишенного физического тела духа-разведчика, чувства людей представлялись чем-то, схожим с самообманом, ведь люди радовались несущественному, абсолютно не замечая важного и значительного. Они радуются бесполезной траве или еще более бесполезному золоту, и не радуются доброму отношению богов к их никчемным жизням. В эту весну люди как обычно ничего не заметили, но на то они и люди, что от них еще ожидать? Он же чувствовал могущественное изменение, которое еще не было видимо даже для него, но, как хороший разведчик, он умел сопоставлять разнообразные данные и делать на основании этих данных выводы и далеко идущие прогнозы. И еще, он, как правило, не ошибался, почему и стал личным разведчиком Зевса.
   Эта весна принесла с собой перемены. Еще не сошел снег с высоких и крутых гор, неприступным каменным кольцом опоясавших благословенную Ахею, как разведчик покинул чертог Ахейского Князя, и перешел в мир живых, ведь источник этого изменения был именно там. Дух ожидал найти могучего мага, прожившего не одну сотню лет, знающего тайны магии, умеющего общаться с духами и творить великие заклинания. Дух допускал, что этим магом может оказаться чудовище-некромант, которому служат легионы живых мертвецов, и для которого любая армия всего лишь материал для увеличения числа своих подданных. Но поиски не дали результата. Дух проверил всех серьезных магов во всех прилегающих к Ахее землях, проверил всех ведьм и колдунов, некромантов, мудрецов и ученых, но все они оказались непричастны к грядущему изменению. Когда снег сошел с предгорий, разведчик взялся за героев, правителей, богатырей и бардов. И когда горы совсем лишились снега, он понял, что опять ошибся, и искал не там где нужно. Но дух не зря был разведчиком и, наконец, когда луга вовсю зеленели травой, появились пчелы и комары, когда весна вошла в полную силу и начала задумываться о подготовке к приходу лета, он нашел источник.
   Даже если бы это оказался спятивший некромант, даже если бы это оказался возжелавший захватить весь мир ученый, он бы обрадовался, но то, что он нашел, повергло его в отчаяние. Существо, пришедшее в мир, было настолько древним, что рядом с ним даже Зевс казался ребенком. И это существо было столь жутким, что у людей не осталось даже легенд. Каждый, кто знал о нем, мечтал навсегда забыть об этом знании, но, увы, такое не забывалось. Это существо внушало ужас магам и мудрецам, это существо заставляло героев визжать, словно женщины, и бежать без оглядки, забыв честь и долг, это существо заставляло даже богов считаться с собой, и это существо несло хаос и разрушения. Но хуже всего, что ЗВЕРЬ жил в душе мальчишки-варвара, которому нет и двадцати, и который, это было самым худшим, знал, кто живет в его душе.
   Вести были настолько серьезными, что дух со всей возможной скоростью направился к Чертогу Зевса, желая лишь не опоздать, и надеясь, что Зевс знает, что делать в этой ситуации.
  
  Великий Князь разрушения смотрел вслед послу ВЛАДЫКИ, который сообщил ему волю правителя всего сущего, и пытался понять, чем вызвано нынешнее приглашение. Вернее, он пытался понять даже не причину вызова, а тщательнейшим образом просматривал свою жизнь и свои поступки, пытаясь найти то, что могло вызвать неудовольствие ВЛАДЫКИ. Неисчислимые тысячелетия он занимал этот пост, и всегда делал лишь то, чего хотел ВЛАДЫКА. С того самого момента, когда на заре времен, когда не было еще ни одного мира и ни одного князя, ВЛАДЫКА в первый раз призвал его в свой чертог, и объявил свою волю. И с тех пор он не допустил ни одного большого промаха, да и маленький промах был всего один раз. Тогда он едва не лишился жизни, но ВЛАДЫКА был милостив, и Разрушитель усвоил урок. Быстро пробежав по последней тысяче лет своей жизни, он не нашел ничего, что сделал бы без позволения ВЛАДЫКИ, которого он почитал своим ВЛАДЫКАом, тяжело вздохнул, и решил не затягивать неизбежное. Если он в чем-то нарушил волю ВЛАДЫКИ, то это выйдет ему боком, хотя, если бы на нем висело неповиновение, то ВЛАДЫКА не прислал бы посла, а выдернул бы его из того места, где бы Князь Разрушения ни находился, и поставил бы перед собой. А раз был посол, то есть надежда, что вызов связан не с его ошибками, а с чем-то другим.
   В мире Духов Великий Князь Разрушения предпочитал вид человека. Не слишком впечатляющий, обычный крепкий мужик, чуть за сорок, слегка седой, голубоглазый, одетый в простые одежки - льняные штаны и кожаную куртку, с какой-то дурацкой шляпой на голове. Тем не менее, никого из обитателей мира Духов такой вид не мог ввести в заблуждение, слишком уж тяжелой фигурой он был.
  Разрушитель шел размашистым шагом, и князья слегка склоняли перед ним головы, признавая его силу, мощь, мудрость и власть. Но могучего Князя Разрушения это совершенно не трогало. Для него все эти божки были пустым местом, не стоящим даже капельки внимания. А те, кто был действительно серьезным, не толклись в предместьях Чертога ВЛАДЫКИ, имея возможность в любой момент попасть внутрь. Но они, имея неограниченное право доступа, предпочитали находиться в своих мирах, занимаясь заботой о своих подданных, чем собственно и должны заниматься настоящие боги. Ему же мира не досталось, чему впрочем, Разрушитель совершенно не расстроился. Его дело гораздо интересней, хотя, иногда ответственность становится слишком большой. Вот как сейчас. ВЛАДЫКА вызвал его, и насколько разрушитель знал ВЛАДЫКИ, причиной вызова стало отнюдь не желание попить чаю с могучим Князем Разрушения. Князь не пытался угадать причину вызова, понимая, что это невозможно. Причиной могло стать что угодно, начиная от перевода в разряд высших князей, и заканчивая прекращением существования. Разрушитель приближался к прекрасным воротам чертога, и с каждым шагом все сильней и сильней внутренне сжимался от страха. То, что он верный слуга ВЛАДЫКИ не говорило ни о чем, потому что для ВЛАДЫКИ он лишь инструмент, собственность, и как подозревал сам князь, собственность не слишком ценная.
   В отличие от земных владык, ВЛАДЫКА не нуждался ни в охране, ни в привратниках, поскольку все вокруг исполняло его волю. Не только замок, или как его называли тут, чертог, ВЛАДЫКИ, но и весь мир Духов. А что касаемо охраны, то Разрушитель знал наверняка - если даже все боги объединятся против владыки и пойдут на него войной, эта война станет самой короткой за всю историю, и окончится едва начавшись. Для ВЛАДЫКИ разбить такое войско, все равно, что человеку раздавить таракана. Едва он подошел к воротам, как громадные золотые створки украшенные прекрасной инкрустацией, выложенные множеством прекрасных драгоценных камней, медленно распахнулись, словно приглашая его пройти. Князь на мгновение замер, глубоко вздохнул, и уверенно прошел внутрь.
  Замок не то, чтобы выглядел величественным, десятиметровый ров, за ним пятиметровая каменная стена, двор вымощен пиленным камнем, на стене несколько дозорных башен. Внутри все было как в обычном баронском замке в мирах средних веков - сразу за воротами площадь, слева хозпостройки, справа жилые казармы, в которых правда никто никогда не жил, и в дальнем конце площади донжон. Высокий, почти пятнадцати метров высотой с тремя башенками. Именно к донжону и шел Разрушитель.
   ВЛАДЫКА не слишком жаловал роскошь, и узорные ворота были лишь потому, что такие ворота очень хотелось видеть четырем клоунам, ходившим у ВЛАДЫКИ в любимчиках. То, что двое из них имели смертных матерей, ничего не меняло, равно как и то, что другие двое по своему положению были ниже большинства мелких божков. Эти четверо были Паладинами, первыми Паладинами ВЛАДЫКИ, и их отношения с ВЛАДЫКАОМ выходили далеко за рамки, допустимые для других. Ближе их к ВЛАДЫКЕ стояли только Форм и Фабиалл, сын и внук ВЛАДЫКИ.
   Внутри замка все было весьма скромно. Простые каменные стены, деревянные строения, мощеная камнем площадь, вот только все это было пропитано таким величием, что будь даже все это сделано из одного куска алмаза, и тогда не внушало бы такого уважения. Вообще, Форм как-то обмолвился, что чертог отражает чувства ВЛАДЫКИ, и не верить великому князю у Разрушителя причин не было. Разрушитель еще раз окинул взглядом чертог, и покачал головой. Если судить по увиденному, то, скорее всего, ВЛАДЫКА не гневается, что не может не радовать, с другой стороны, и радости в окружающем его пространстве тоже не в избытке. В любом случае, скоро он все узнает, ждать осталось совсем не долго.
   Внутренние двери вполне соответствовали всему прочему внутри чертога, и были на вид крепкими и неказистыми, без всяких излишеств. Обычные дубовые ворота, усиленные стальными полосами, и висящие на добротных кованых петлях, словно бы в замке у какого-нибудь мелкого барона. Внешне. И, так же как и все прочее, они буквально бурлили силой и величием. Князь подошел к ним, и ворота медленно и величественно открылись, и глазам разрушителя предстал громадный зал, посреди которого стоял золотой трон. Зал был пустым, ни украшений, ни колонн, ничего, только трон, и Сидящий на нем. ВЛАДЫКА поднял глаза на вошедшего, и усмехнулся. Разрушитель еще раз окинул взглядом чертог, и покачал головой. Если судить по увиденному, то, скорее всего, ВЛАДЫКА не гневается, что не может не радовать, с другой стороны, и радости в окружающем его пространстве тоже не в избытке. В любом случае, скоро он все узнает, ждать осталось совсем не долго.
   Внутренние двери, ведущие собственно в сам донжон, вполне соответствовали всему прочему внутри чертога, и были на вид крепкими и неказистыми, без всяких излишеств. Обычные дубовые ворота, усиленные стальными полосами, и висящие на добротных кованых петлях, словно бы в замке у какого-нибудь мелкого барона. Внешне. И, так же как и все прочее, они буквально бурлили силой и величием. Князь подошел к ним, и ворота медленно и величественно открылись, и глазам разрушителя предстал громадный зал, посреди которого стоял золотой трон. Зал был пустым, ни украшений, ни колонн, ничего, только трон, и Сидящий на нем. ВЛАДЫКА поднял глаза на вошедшего, и усмехнулся.
  Разрушитель подошел к престолу и низко, до самого пола поклонился Сидящему на нем. Страх не то, чтобы отражался на лице великого князя, но внутри словно бы бился комок ужаса.
  - Долго же ты шел, - насмешливо произнес Владыка, поглядев на склонившегося великого князя, - Я уже ждать устал.
  По спине Разрушителя побежал холодный пот. И страх схватил за горло не хуже душащего добычу удава, но князь постарался чтобы голос его звучал спокойно и уверенно, но не нагло.
  - Простите, Господин, я виноват.
  - Да ладно, пошутил Я. - Сидящий на троне махнул рукой, и на лице, которое никак не получалось рассмотреть, словно бы оно состояло из живого огня, появилась улыбка, - Ты лучше вот что скажи, кто из князей поглядывает на Рунус?
  - Простите, ВЛАДЫКА? - от удивления князь сделал шаг назад. Он ждал любого вопроса, но именно к такому оказался не готов. Но опыт тысячелетий служения настоящему БОГУ не прошел даром, и Разрушитель взял себя в руки.
  - Ну, кто из них был бы не прочь прихватить его.
  - Лишь Туллс, да Доминион, ну может еще парочка каких-нибудь мелких, - голос князя зазвучал спокойно. Он уже обдумал вопрос, и вытащил из своей памяти всю информацию по данному вопросу. Гнездящийся где-то в глубине души ужас слегка отпустил его, и спрятал холодные коготки ужаса. Хоть страх полностью и не ушел, но уже не мешал работать голове.
  - Молодец, не теряешь нюха, - голос бога прозвучал ободряюще, да и использование выражений из лексикона 'великолепной четверки' явилось хорошим знаком, и на сердце Великого Князя отлегло, между тем ВЛАДЫКА легко спрыгнул с трона, оказавшись рядом с Разрушителем, и начал ходить туда и сюда. Голос его звучал казалось отовсюду сразу, словно бы отражаясь от стен, потолка и даже пола, но не искажаясь и не наполняясь эхом.
  - Что ж, вот тебе новая задача - слегка подтолкнуть кого-нибудь одного, или всех их попытаться захватить мир Форма, - ВЛАДЫКА сделал какой-то неопределенный жест рукой, но Разрушитель понял, и его разум, обладающий опытом бесчисленных тысячелетий начал обрабатывать задачу, а ВЛАДЫКА внимательно посмотрел на него, и добавил, - Но не заставлять, а легонько-легонько качнуть. Да так, чтобы они и не поняли, что за этим ты стоишь.
  - Господин, но ведь они не могут быть столь глупыми! - сама мысль о том, что кто-то может напасть на мир Форма, не самого сильного из великих князей, если говорить о голой силе, но самого могучего, потому что на его стороне ВСЕГДА сила. Потому что за него всегда ВЛАДЫКА.
  - Еще как могут, они гораздо глупей, но Мне нравится, что ты так мыслишь, - ТВОРЕЦ улыбнулся ободряюще, и страх в душе князя растворился, оставив после себя лишь память и небольшой холодок. Сердце разрушителя наполнилось благодарностью к своему ГОСПОДИНУ.
  - Спасибо, ВЛАДЫКА, - сказал князь и еще раз поклонился.
  - Пожалуйста, так вот, они спят и видят себя князьями Рунуса, и не понимают того, что хоть Форм и слабее многих, а хранит Мир, который Я очень люблю. И того они не понимают, что для меня люди вообще и того мира в частности гораздо дороже их. И что именно Я решаю, кому, когда и чем владеть. В общем, задание тебе ясно?
  - Да.
  - Хорошо. И запомни, не от своего имени и незаметно. Все иди. У тебя все получится.
  - Простите, ВЛАДЫКА, что спрашиваю, - разрушитель смотрел в пол и собирался с духом, чтобы продолжить вопрос, но Владыка усмехнулся и ответил.
  - Ладно, ладно, я и так тебе объясню. Они мне надоели, и я нашел замену. Но, согласись, все должно быть красиво, и по закону, к тому же я ведь не заставляю их нападать, и тебя не заставляю их заставлять, они ведь и так хотят этого. И сдается мне, что рано или поздно они бы все равно попытались поделить мир Форма, но у меня нет желания ждать, да и их замена должна научиться и воевать и править. И запомни, не от своего имени и незаметно. Все иди. У тебя все получится.
  Разрушитель понял, что последняя фраза была не пожеланием, что Владыка уже дал ему дополнительную силу и мудрость, и если вдруг у него не получится ... об этом даже думать не хотелось. Что ж, если понадобится, он их как коров погонит, как миленькие побегут. К тому же этих придурков совсем не жалко. А учитывая, что людей они считают за грязь, то возможно их и гнать то не придется, лишь легонечко подтолкнуть. И еще надо бы поговорить с Фабиаллом, может тот, что присоветует, как и приказ исполнить и излишней смерти людей избежать, все-таки любимцы ВЛАДЫКИ. Он поклонился и быстро покинул чертог.
  
  Зевс ничего не знал о аудиенции, которой удостоился Разрушитель. Это был совсем не его уровень. Это уровень Богов, а он лишь мелкий хранитель небольшой территории. Духовный князь всей ахейской земли ждал посланного на разведку духа с тяжелым сердцем, по крайней мере, у людей это называется так. Он не был человеком, не имел видимого людям тела, да и если честно, никогда в нем не нуждался. Зевс, один из младших духов в свите Форма, владыки Рунуса, был очень удивлен, когда могучий Форм предложил ему, не обладающему ни большим умом, ни большой силой стать князем Ахеи, тогда еще пустой и почти безлюдной, но уже крайне привлекательной для людей. На этой земле было все, что нужно - плодородная почва, многочисленные леса, полные всякой живности, реки и озера, полные разнообразной рыбы, высокие горы, защищающие от врагов и ураганов, полные угля, меди и олова, большие запасы золота и серебра. И хотя та земля не была пустынна, а населена разнообразной нечистью, хорошие воины быстро смогли бы очистить ее. Это было много-много тысяч лет назад по времени людей. Ему, молодому, не так давно созданному духу-правителю явно польстило такое предложение, хотя он и ощущал в нем какую то интригу, но все равно, азарт и желание стать князем перевесили осторожность и страх.
  Потом были труды по заселению пустой но плодородной и благодатной земли, поиски племен готовых и способных эту землю освоить, доставка их на место и забота о своих народах.
   Орков он нашел на севере, поманил густыми лесами и цепью могучих гор, Оррогу пообещал горы в вечное владение, в обмен на защиту рубежей от всяких угроз. Потом, когда орки выбили нечисть с гор, стал искать жителей для равнины. Две тысячи лет он искал, приводил разные племена, но все они погибали. Наконец Зевсу посчастливилось найти народ с древней как мир кровью. С далекого запада привел их в новую землю Михаил, сын Ахана, военный вождь одного из племен древнего народа Этрусов, и за пять сотен лет они заполнили всю равнину, и дали ей имя - Ахея.
  Больше пяти тысяч лет назад это было. И все это время орки были непобедимы, и ахейцы жили за ними как за каменной стеной. Никто не мог одолеть его орков. Ни орды болотников, ни полки венедов, ни даже тысячи асов. Но что-то изменилось в мире. Появилась новая сила. С запада неслась угроза. Еще не было ни одного проигранного сражения, но, заглядывая в будущее, Зевс видел смерть и разорение на своей земле, видел разрушенные стойбища орков, выжженные дотла ахейские города, видел горы трупов, наваленных впопыхах и кое-как подоженых. А еще ВЛАДЫКА Ахеи видел воинов и монстров из других миров. Это уже ни в какие ворота не лезло. Либо Форм не контролировал ситуацию, либо велась, какая то очень глубокая интрига. А весь его жизненный опыт говорил, что сильные становятся еще сильней после этих интриг, вернее в процессе их, а слабые часто становятся расходным материалом для умножения сил сильных. А уж к сильным Зевс себя никогда не причислял. Его господин да, тот силен, но еще сильнее его отец, который мало того, что жутко хитер, так еще и сын ВЛАДЫКИ, а о Том, князю даже думать страшно. В любом случая, дух вернется и кое-что станет ясней, хотя уже и так понятно, что придется идти к Форму на поклон, может он что прояснит.
  
  
  938 год. Венедия, Кол-Город.
  
   Тор проснулся как обычно, с первыми лучами утреннего солнца. Он почти никогда не спал долго. За двадцать шесть лет жизни лишь пара месяцев пришлась на те дни, когда он спал дольше, чем до позднего рассвета. Тор потянулся с наслаждением, зевнул и, скинув с себя тонкое шерстяное одеяло, сел на кровати. Крепкое молодое тело уже проснулось и жаждало действия, потихоньку наполняясь силой и жизнью.
   Сегодня они должны уйти из Кол-Города обратно в Ахею. Все телеги загружены, сборы закончены, охрана собрана, сборы уплачены, и караван готов к выходу. Для Тора это означало, что спать теперь придется в основном в седле и лишь изредка в палатках. Но это-то смущало молодого кертянина меньше всего, ведь он любил жизнь вне города, под открытым небом, на свежем воздухе, где мрачные творения рук людских не портят местность и не давят своей угрюмостью и унынием.
   Встав с кровати и умывшись, он подошел к зеркалу, посмотрел на себя и скептически хмыкнул. Обычное лицо, чуть смуглей, чем у венедов и чуть светлей, чем у ахейцев, немного узкое, что впрочем, не редкость в этих землях, с тонким, средней длинны прямым носом, холодными серо-голубыми глазами и густой иссиня-черной шевелюрой. В общем, почти похожий на аса или венеда, вот только ни те, ни другие не обладают такой могучей комплекцией, хотя на Керте все такие. Но среди венедов он все-таки чувствовал себя лучше, чем среди низкорослых, коренастых ахейцев, которые были на полголовы ниже своих восточных соседей, ведь среди них Тор выглядел настоящим гигантом. Правда, ахейцы из каравана, за те почти четыре года, что он находился с ними, успели привыкнуть к гиганту варвару и не косились на него, как на какое-то загадочное чудовище. Во всяком случае, они уже не пялились на него во все глаза. Не то, чтобы это его сильно раздражало, но все же.
   Почистив зубы, кертянин вышел во двор и занялся разминкой. Время не позволяло заниматься полноценно, и он воспользовался одной из хитростей, которым научил его старый Миото, лучший воин Тасану, а может и всего мира. После этого, вернувшись в дом, он стал быстро складывать свои вещи в большой седельный мешок. Вещей оказалось совсем не много: три сорочки из хорошего льна, пара крепких шерстяных штанов, две пары сандалий, легкое, но теплое шерстяное одеяло, легкая кожаная куртка и добротный шерстяной плащ. Потом подумав, Тор развязал другой мешок и выложил на постель его содержимое - кольчугу, лет пять назад подаренную ему на Тасану, великом острове великих магов, изготовленную тайными мастерами - асийскими гномами из АСГАПА , металла, превосходящего не только широко распространенную на материке бронзу, но даже железо и сталь, из которых делают оружие кузнецы-колдуны асов и ванов и тайну которых они оберегают более всех остальных тайн ), наплечники, тоже из АСГАПА, стальные наголенники, стальные кольчужные перчатки, стальной асгардский шлем, купленный у торговца-аса за сто золотых, и широкий боевой пояс с двумя десятками метательных ножей. В последнюю очередь он достал небольшую фляжку с маслом и кусок чистой шерстяной ткани. Оторвав от нее кусок, кертянин смочил его маслом и стал тщательно смазывать доспехи. По окончании этой процедуры, он опять сложил броню в мешок. Лучше потерять полчаса, чтобы последить за броней и оружием, чем потом потерять и оружие и броню и жизнь, когда неухоженное оружие подведет тебя в бою. Эту истину на Керте и Тасану знали все, даже совсем маленькие дети.
   'Вроде все', подумал Тор и, поставив оба мешка у двери, направился в таверну, более напоминающую казарму, где расположились пять сотен человек, весь караван Альгендикса. С самого первого похода, после того, как ему довелось пожить в этой казарме и всего того кошмара, связанного с проживанием в одном месте такой кучи людей, постоянного галдежа, запаха нечистот, протухшей еды и немытых тел, он договорился с Альгендиксом о том, что будет жить отдельно. Караванщик согласился, но с условием, что Тор сам будет оплачивать свое проживание. Он нашел подходящее жилье стоящее десять серебряных в месяц, что при окладе в сто золотых, а именно столько получал командир разведчиков, было не накладно, и с тех пор всегда останавливался там.
   Таверна находилась в десяти минутах пешего хода от его жилья, а до завтрака оставался еще целый час, поэтому он пошел не спеша, наслаждаясь ласковым весенним солнцем, прохладой утренней свежести и веселым щебетанием птиц. Город только-только начинал просыпаться, на улицах было тихо, еще не стучали молотами кузнецы, не кричали, срывая голос, торговцы, предлагающие рыбу, пирожки или квас, не расхваливали свой товар купцы, не ходили туда-сюда жители, спешащие на работу, идущие по делам или шатающиеся без дела, не носились кругами дети. В общем, было хорошее весеннее утро. Минут через сорок Тор подошел к таверне, огороженному мощным частоколом комплексу из пяти весьма немаленьких зданий - казармы, конюшен, складов, столовой, и всяческого рода мастерских. Вдоль частокола стояли сторожевые башни, на которых всегда дежурили лучники, да и внутри всегда находился караул - полсотни копейщиков.
  Владел всем этим добром один венед, здоровый толстый мужик по кличке Барсук. Его заведение никогда не пустовало, ведь караваны шли один за другим. Из Асгарда в Ахею, в пустошь за великими горами, в Венедию или Хонт, все они проходили через Кол-Город и останавливались в его таверне. Это давало возможность отдохнуть людям и животным, пополнить запасы провианта, починить оборудование и совершить несколько неплохих торговых сделок.
   Сборы в таверне кипели вовсю. Охранники проверяли броню и оружие, погонщики - упряжь и состояние телег, Фикс - караванный врач и алхимик проверял содержимое своих многочисленных сумочек и кошельков со всякими разными травами, мазями, порошками и настойками, Гелло - маленький толстый ахеец, караванный маг приторачивал мешки со своими приспособлениями к невысокой крепкой степной лошади, в общем все были заняты делом. Тор не торопясь, подошел к складу оружия и взял с полки свой громадный двуручный топор из хорошей стали. Такой топор стоил целого состояния и, как и кольчуга был подарен магами Тасану. Крепкая дубовая рукоять, отполированная мозолистыми руками Тора, была гладкой и чуть блестящей. Обух и лезвие имели форму классического кертянского боевого топора, идеально подходящего для высоких и мощных бойцов, враги которых защищены толстой крепкой броней - широкое полукруглое лезвие уравновешенное толстым и острым шипом, с широкой длинной рукояткой, пользоваться которой могут лишь люди с большими ладонями и очень сильными руками. Кертянин взял в руки оружие и внимательно осмотрел его. Лезвие, за которым он постоянно и тщательно следил было чистым и блестящим, без малейшего намека ржавчину, и острое, как лезвие хорошего меча. Он провел пальцем по острию, желая убедиться в отсутствии щербинок и заусенец. Все было в порядке, как впрочем, и должно. Положив топор обратно, Тор взял с полки хороший, венедской работы арбалет и также придирчиво осмотрел. Он всегда тщательно следил за своим оружием, поэтому знал, что оружие в порядке, но проверить никогда не помешает. После этого Тор осмотрел тетивы. Три абсолютно новые, одна нормальная, две так себе. Хмыкнув, он смазал новые маслом, потом, подумав минуту, пошел к оружейнику и купил еще две новых и три подсумка болтов. Кертяне не любили луки и арбалеты, потому, что они не позволяли сойтись в бою лицом к лицу, а значит, были оружием ' не почетным для воина', но Тору повезло с учителями, поэтому арбалет всегда был у него под рукой, да и владел им кертянин недурно. Упаковав тетивы, он собрал все свое оружие, прихватил седельные мешки и подошел к своему коню - могучему черному жеребцу по прозвищу Дым. После того, как все было упаковано, прицеплено и проверено, включая немаленький мешок овса, он задал коню корма и пошел в столовую.
   Завтраки в таверне сильно отличались от завтраков во время пути. Здесь были и свежие овощи, которые венеды-огородники выращивали круглый год, и свежий хлеб, испеченный ночью в пекарне неподалеку, и парное молоко, и нежнейшее вареное и жареное мясо молодых овец и телят. В походе всего этого не будет, зато будут сухари, жесткая солонина, безвкусные, но питательные каши и слабый травяной чай. Такой будет их еда в ближайшие четыре недели, за которые караван доберется до ахейского Фиса.
   Тор занял свое место за длинным деревянным столом, за которым всегда сидели разведчики и следопыты. Появление начальника они восприняли спокойно, ведь Тор почти никогда не пропускал завтраки. Он кивнул в ответ на приветствия и принялся за еду. - Да, умеют венеды готовить вкусную еду, в который уже раз подумал кертянин, с удовольствием жуя нежное, тушеное в овощах со специями мясо - не то, что Ахейцы. Варвар никогда не пытался понять, почему венеды лучше готовят, лучше и ладно, тем более, что сам он хоть и умел готовить некоторые блюда, но сам процесс готовки, мягко говоря, не любил, и занимался этим малоприятным делом лишь в тех случаях, когда другого выхода просто не было, и делал лишь то, что требовало минимум времени и усилий, предпочитая спокойствие удовольствию. Закончив завтрак, и выпив большую кружку молока, Тор достал из кармана серебряную монету и положил ее на стол. Это его личная благодарность поварам за вкусное и сытное кормление в течение целого месяца. Он делал так каждый раз, когда караван уходил из Кол-города.
   Вскоре закончившие завтрак воины и погонщики потянулись к выходу. До отправления каравана оставался всего один час. Сначала будет построение, потом перекличка, потом вывод коней и составление каравана, потом каждый займет свое, строго определенное место в этой длинной веренице людей, коней и повозок, и караван длинной змеей потянется на юго-запад, в далекую теплую Ахею. Тор осмотрел караван, и вспоминал события, приведшие его сюда.
  
  925 год. Фисанский перевал. Становище Регго.
  
   Громадный, покрытый шрамами - следами множества давних боев, гоблин смотрел на стоящих напротив него орков налитыми кровью глазами. Любой из них был на три пальца ниже и вполовину уже в плечах, и весил втрое меньше. И это при том, что гоблины всегда мельче орков. Но этот гоблин был не просто гоблином. Он был даже не вождем. А великим вождем. Два десятка орков разозлили его настолько, что он уже готов пролить кровь, и это его пугало. Стоит капнуть хоть капле, или сломать хотя бы руку, и он уже не сможет остановиться, пока не убьет их всех. А хуже всего, что стоящий сзади эльф уже тоже готов убивать. Вопреки расхожему мнению, Лени, именно так звали этого эльфа, не был ни трусом, ни истериком, как большинство его собратьев, и убивал не раздумывая, и Хег-Без-Головы это видел не один раз. Они дружили тридцать лет, прошли плечо к плечу сотни битв, и гоблин знал, что прежде, чем он убьет или хотя бы покалечит первого орка, Лени успеет убить, по крайней мере, семерых. И эльф, как и он, будет бить наверняка. Одна стрела - один труп.
   Хег-Без-Головы был умен, умен настолько, что вполне мог потягаться и с венедом, и с ахейцем и с эльфом. И он понимал, что нужно что-то сделать, чтобы предотвратить это побоище. Да, два десятка юных орков не способны остановить ни его, ни эльфа, но с ними эта девчонка, которую они должны доставить в становище Регго, а их всего двое. И оба с приветом.
   - Скажи им кто ты, - вдруг прошипел сзади Лени, и его голос стегнул гоблина словно плеть, - иначе они на нас нападут.
   В сердцах гоблин обматерил себя. Надо же быть таким дурнем! Его имя гремело по всем перевалам, и его знал любой уважающий себя орк, а он так и не представился.
   - Я Хег-Без-Головы, - прогудел он, и лица орков побледнели, - и я иду к Трину-Кровавая-Грива. А эльф и девчонка идут со мной.
   - Прости, грозный, - глядя в землю, сказал старший из орков, стараясь чтобы страх не был слышен в словах, ведь перед ним не абы кто, а великий вождь Хег, ужас гор, - но мы все равно не можем пропустить тебя. Становище Жуу прислало топор, и мы не пускаем никого из чужаков.
   - Чего? Чужаков? - на губах гоблина появилась пена, а глаза стали совсем кровавыми, - ты кого назвал чужаками, Дитя-Без-Мозгов?
   Хег-Без-Головы вполне контролировал себя и не собирался никого убивать, но орки не знали этого. Внутренне Хег совсем даже невесело рассмеялся. Он сорок лет работал на свою репутацию жестокого и беспощадного убийцы, для которого не убивать то же самое, что не дышать, и теперь она стала работать на него, и как - запугивать глупых детей.
   - А может у тебя есть лишняя голова? - брызжа слюной во все стороны, продолжил великий вождь, - так это я быстро исправлю.
   Пальцы громадного гоблина отстегнули ремешок на петле, в которой висел топор, и лица гоблинов из некогда смуглых, стали серо-зелеными, а глаза стали огромными, словно чашки.
   - Я Хег-Без-Головы, - проревел он, - на моей груди топор, а в сердце кровь, прочь с дороги, пока живы!
   Орки задрожали, но не разбежались. Характер есть, это хорошо. Но мозгов нет, это плохо. Внутренне гоблин вздохнул. Эти дети вынуждают его на убийство, а приходить домой после стольких лет отсутствия, измазанным кровью братьев, это очень плохо. Но, кажется, выбора нет. У этой девочки, которую они тащили за собой почти два месяца, из родных осталась лишь Кира, сестра скольки-то-там-юродного дядьки. И семья Киры примет ее, ведь сама Кира-Легкий-шаг - эльфийка, хоть и вышла замуж за это лохматое чудище Трина-Кровавая-Грива, лучшего воина этой части перевала.
   - А ну тихо! - прогремел голос, откуда-то из-за спин орков, и от этого голоса, орки бросились врассыпную, - а ты, Безголовый, оставь в покое топор.
   Говорящий был огромен. Правда, Хег подозревал, что шаман Челюн хоть и высок, но сложением невелик, и поэтому всегда ходит одетым в свой шаманский наряд, делающий его похожим на большого, вставшего на дыбы медведя.
   - Ты чего шумишь, Хег? - уже спокойным голосом спросил он, - твой лай аж за горой слыхать.
   - Так, меня, - чуть смущенно отозвался вождь, рассматривая шамана, которого не видел лет двадцать, - пускать не хотели...
   - Почему? Ты им что, в сапоги нагадил? - Челюн поднял лицо и тусклые глаза уставились на гоблина. И Хег к своему облегчению увидел в них насмешку. Затем шаман повернулся к эльфу, и голос наполнился откровенной насмешкой, - кстати, и тебе привет, Тощий.
   - Привет, Старый, - осклабился эльф, а лица орков, которые смотрели на грозного шамана с безопасного расстояния, вытянулись от удивления. Так говорить с шаманом становища Регго не решался даже Бэил, который вполне мог плюнуть в лицо разлогу.
   - А это, - шаман вперился взглядом в девочку, - не дочка ли Лисарта?
   - Я тебе потом все объясню, - перебил шамана гоблин, на лице которого на мгновение промелькнула та боль, что была в его душе, - сейчас мне нужен Трин.
   - Трин, - шаман перевел взгляд на гоблина, и глаза шамана потухли, отчего лицо превратилось в мертвую маску, - понятно.
  Шаман покачал головой, вздохнул, и повернулся к стоящим неподалеку воинам.
   - Ну-ка, идите сюда.
   Те задрожали, зная крутой нрав шамана, и осторожно подошли поближе. Каждый из них смотрел в землю, не решаясь встретится взглядом с Челюном.
   - Почему вы его не пропустили?
   - Так с ним белый, - ответил старший орк, с трудом подняв взор на шамана, - а вождь велел не пускать никого чужого.
  Шаман покачал головой, и тяжело вздохнул, затем надломленным голосом спросил.
   - Резун велел?
   - Нет, - орк покачал головой, и вздохнул. Он был простым воином, дело которого подчиняться всем вождям, - младший вождь Васса.
   - Этот задохлик стал вождем? - Хег удивленно покачал головой, - тогда неудивительно, что вам прислали топор. Вернее, наоборот удивительно. Становище с такими вождями можно взять даже без оружия.
   - Помолчи, - одернул его шаман, махнув рукой, его голос снова обрел властность и силу - это не твое дело.
   - Верно, - гоблин рассмеялся, впрочем, радости в его смехе не было, скорее наоборот, - не мое, поскольку Трин в вашем становище. Только поэтому. Ладно, вы тут разбирайтесь, кто кому вождь, а мы пошли.
   Воины дернулись, было остановить их, но под тяжелым взглядом шамана понурились.
   Орк, эльф и девочка продолжили свой путь.
   Чрез час они уже входили в форт становища. Стражники на воротах покосились на них, но остановить не посмели. Гоблин снял с себя куртку, кольчугу и рубаху, и все видели на широченной, словно стол, почти лишенной растительности и покрытой рубцами жутких шрамов груди татуировку в виде топора и отрубленной головы. Такая татуировка была только у великих вождей, а Хег был именно таким. Вожди его уровня стояли над племенами, над распрями родов и становищ, и вступали в дело только тогда, когда собиралось большое ополчение. Только такие вожди водили в бой объединенные отряды, набранные из многих родов, кланов и становищ, и только такие вожди, если конечно соглашались, возглавляли кланы племен. Такой вождь мог убить любого орка или гоблина, за исключением маленьких детей, и не объяснять причины своего поступка. Достаточно того, что он посчитал это нужным.
   Едва они прошли ворота, как к ним устремился Резун-покрывало, вождь становища Регго. Вождь был молод, едва за тридцать, но уже успел побывать в десятках боев, показал себя удачливым и мудрым командиром, отличным стратегом, и отважным воином. Когда Хег видел его в последний раз, тот был лишь младшим десятником, и был несколько мельче. Сейчас же это был настоящий гоблин - не слишком высокий, коренастый, с тугими канатами мышц на длинных руках, и мощными, чуть кривоватыми мускулистыми ногами. Да и лицо его, наконец, потеряло свою юношескую смазливость, и стало лицом настоящего воина.
   - Приветствую тебя великий, - вождь склонил голову, демонстрируя искренне уважение, - и рад твоему приходу. Для тебя всегда есть вода, еда и кров.
   - Спасибо, Резун, - ослабился гоблин, - только сначала помоги мне найти Трина и его жену.
   - Конечно, - Резун-покрывало кивнул, - я провожу тебя к их дому.
   Этот дом гоблин узнал сразу. В отличие от прочих домов становища, жилище Трина было крепостью, предназначенной для обороны. Неказистый на вид, дом был сложен из крепкого камня, и скреплен раствором. Хег был уверен, что этот дом появился на свет не без участия Гимли, лучшего строителя среди гномов, и частого спутника в их странствиях. Правда и Гимли и Трин уже лет двадцать как осели, обзавелись семьями, и в большой мир выходили очень редко и ненадолго, предпочитая пыльным, голодным и кровавым дорогам тихий семейный уют. Впрочем, он их не осуждал, даже наоборот. Если бы ему повезло встретить ту единственную, которая стала бы для него якорем, он может быть тоже осел бы где-нибудь, но пока Хегу не везло. Или наоборот везло, смотря, откуда посмотреть.
   - Это дом Трина?
   Вождь удивленно посмотрел на громадного гоблина, и кивнул.
   - Хорошо. Если ты не будешь против, то вечером я загляну к тебе.
   - Конечно, великий, - ответил Резун глядя ему прямо в глаза, - мой дом всегда открыт для тебя и твоих друзей.
   Хег кивнул и направился к дому-крепости.
   От ударов гигантского кулака, размером с голову не слишком крупного орка, дверь лишь слегка задрожала. Хег одобрительно кивнул. Такую дверь даже его топором не сразу побьешь, видно, что строил воин.
   - Открывайте, мухи сонные, - проревел он, и снова застучал.
   - Кто там ломится? - голос, раздавшийся из-за двери, не был ни испуган, ни раздражен, а просто интересовался, кому это не сидится дома? Говоривший был уверен в своих силах, и гоблин знал, что эта уверенность имеет под собой очень серьезный фундамент. Немного жителей орчьих гор смогли бы справиться с хозяином этого дома в одиночку, как впрочем, и с ним самим. И не факт, далеко не факт, что сам Хег-Без-Головы одолел бы Трина-Кровавая-Грива, прозванного еще и Трином-Кривые Руки, поскольку тот бился так, что противник никогда не знал, откуда придет удар. Может да, а может и наоборот. Как повезет. Но они всегда были друзьями, эти титаны, исполины войны, с самого детства, и всегда стояли друг за друга горой.
   Щелкнул засов, дверь распахнулась наружу, и в дверном проеме показался волосатый крепкий орк, нормального для орков телосложения, со спокойным умным лицом.
   - А, это ты. Привет, Лени, - орк кивнул эльфу, и тот радостно улыбнулся в ответ.
   - Трин, - раздался из дома звонкий приятный голос, и воины вздрогнули, - кто там?
   - Хег, Лени и, - орк задрожал, голос его стал тих и печален, - Великий Оррог, нет, только не это.
   Эльфийка выплыла подобно лебедю. Во всем ее виде не было ни капли надменности или спеси, но были жизнь и красота.
   - Привет, Хег, - она поцеловала и обняла гоблина, - привет Лени, - поцеловала и обняла эльфа, и подошла к девочке.
   - Здравствуй, Хмелька, - теперь в ее голосе было сочувствие. Она знала, что за причина могла заставить двух лучших воинов континента привезти эту девочку к ним, и на лицах воинов эльфийка увидела все. На глазах Киры появились слезы. Эльфы не должны проходить через такое, ведь даже для людей и орков смерть всех близких - большое горе. Тем более, этой девочке уже десять, и она многое понимает, - мне жаль твоих маму и папу.
   На глаза девочки набежали слезы, и через секунду она бросилась в раскрытые объятия эльфийки.
   - Они налетели, когда ни меня, ни Лени рядом не было. - Хег сидел на полу, а Трин напротив него на самодельной табуретке. Оба пили горячий и пахучий местный чай. Они специально отправились на кухню, чтобы поговорить без соплей, как воины, прекрасно понимающие друг друга, и умеющие видеть происходящее таковым, каковым оно было на самом деле. И еще им нужно было решить, как быть дальше. Гоблин шумно отхлебнул, поставил красивую бронзовую кружку, больше похожую на кубок, на стол, украшенный красивыми гномьими рунами, не иначе, как вырезанными толстенными руками Гимли, и продолжил, - посекли кучу народа, а остальных связали и увели. А девочка спряталась, и сидела молча, как мышка, пока мы не вернулись. А вернулись мы лишь через четыре дня. Всю ее семью... в общем, мы их предали огню, и двинулись сюда.
   - Как не вовремя, - покачал головой орк, - но выбирать не приходится. Теперь нам нужно уходить.
   - Не понял? - Хег уставился на Трина тяжелым мрачным взглядом из под бровей, и в его темных глазах отражался блеск огня в очаге, делая гоблина похожим на жуткого демона.
   - Чего не понял? - Трин ответил на взгляд друга своим прямым взглядом, и под этим взглядом гоблин поежился, нутром ощутив наползающие будто лавина неприятности, такие же мощные и неудержимые.
   - С чего это тебе вздумалось уходить?
   - Помнишь Тристана?
   - Еще бы! - Конечно, гоблин помнил Тристана, своего боевого побратима и, пожалуй, лучшего копейщика на всех перевалах, - Как такое забудешь? Слушай, а он ведь к тебе собирался.
   - Он доехал. Частично.
   - Так, - гоблин снял кружку со стола, снова шумно хлебнул, аккуратно поставил ее на пол, и уставился на своего друга, внутренне приготовившись к тому, что Трин станет говорить то, что ему совсем не понравится, - рассказывай.
   - Охотники за рабами. - Трин махнул рукой в воздухе, и лицо перекосило в непонятной гримасе, помеси отчаяния, ненависти и растерянности, затем на лице орка появилось такое презрение, что гоблин поежился. Мало что могло так вывести из себя криворукого, чтобы его мысли проявились на лице, но если мысли проявлялись, значит жди беды, - Тристан со всем семейством двигался ко мне, и повстречал доблестных орков, охотящихся за рабами.
   - Их было немного, - продолжил Трин, справившись с нахлынувшими чувствами, - десятка два, может три, но он был один. Дети и жена не в счет. Они сумели остановить кровь, и привезти его сюда.
   Орк замолчал, но гоблин не перебивал. Он знал своего друга, и знал, что тот все расскажет. Главное не торопить.
   - Они привезли его ко мне, без левой руки и правой ноги, едва живого, но моя жена сумела его выходить. А через два месяца явились те самые охотники.
   Гоблин почувствовал, как что-то обожгло ему руку. Он с удивлением обнаружил в кулаке скомканную кружку, и удивился, ведь помнил, как поставил ее на пол. Внутри было пусто. Не было ни гнева, ни отчаяния. Не было даже боли. Пустота. Орки продают в рабство орков. Пришло последнее время.
   - Я распял их на стене становища, хотя многие были против, но Резун поддержал, и никто не решился помешать. Но мои дети, как и его дети, мы живем одной семьей, и все в становище, за очень редким исключением смотрят на них как на детей предателя. Мы должны уйти.
   - Но...
   - Еще до этого на меня косились из-за Киры, но боялись задирать, - голос Трина потух, лишившись даже намека на эмоции, да и глаза перестали блестеть, став тусклыми сгустками тьмы, - а когда родились дети, то весь гнев этих слизняков обратился на них.
   - Дела...
   Гоблин замолчал и задумался. Вдвоем они могли бы полностью вырезать все становище, и никто не вякнул бы. Но сделай они это, и слава детей предателя станет несмываемой. Да и не решит это проблемы. Выходит Трин снова прав, и теперь им точно придется уйти.
   - Что ж, мне всегда хотелось иметь свой дом, - прогудел гоблин, - хотелось, чтобы рядом были не такие же уроды как ты, Лени или я, а нормальные гоблины, орки, эльфы, люди, чтобы все было не как на войне. Ты примешь меня в род?
   - Дурак, - беззлобно сказал орк, покачав головой, и на его лице появилось выражение вселенского терпения, словно бы разговаривал с ребенком лет пяти, - мы породнились еще сорок лет назад. Вы мой род, ты, Тристан, Лени, Гимли. Кира моя семья, но вы мой род. Мы уйдем все вместе.
   Ночью друзья так и не легли спать. Они сидели на полу в комнате Тристана, пили чай, изредка добавляя в него крепкое ахейское вино, время от времени обменивались парой фраз, но в основном молчали. Каждый вспоминал былых друзей, живых, мертвых, пропавших, и каждый с тоской смотрел на своих сородичей, потерявших саму соль их племени.
   Утром, едва рассвело, большой род Трина занялся погрузкой на телеги. Обитатели становища смотрели с нескрываемым злорадством. Трина не любили, потому, что он следовал завету Оррога, который давно уже стал бесполезной традицией. Но три воина такого масштаба были достаточной силой, чтобы никто не решился на какие-нибудь гадости, ведь они втроем вполне могли вырезать все две сотни обитателей становища. За пять телег Трин отдал дом, еще за две отдал хороший кусок серебра, но он не жалел. Становище Регго обречено, ведь оно лишилось лучших воинов и отвергло Оррога, а орк потерявший связь с Первым Орком уже не орк, уже не часть народа Оррога, а отрезанный ломоть, который сам по себе. И кто бы ни взял его, Оррог не вступится за потерянного. К полудню погрузка завершилась, и купленные на все сбережения лошади потащили телеги прочь из обреченного места. А жители радовались тому, что избавились от столь противного соседа, и не знали, что соглядатаи становища Жуу уже побежали к своим, неся ошеломляющую новость - богатырь Трин с друзьями, великим вождем Хегом и страшным эльфом Лени, покинул Регго, и лишил его своей защиты. Уже через три дня становище обратилось в руины, и почти всех жителей перебили. Выжили лишь Резун, Челюн и те самые два десятка воинов. Когда телеги Трина покинули становище, они сложили возле дома вождя свое оружие и броню, взяли с собой еду, отошли на километр, и уселись на землю. Они не собирались сражаться за орков, презревших Оррога, поэтому орки Жуу предложили им идти в свое становище. Так Резун, Челюн и их воины стали членами племени Бэила.
  
   Три дня Трин вел свой род в одно из примеченных ранее мест. Место было хорошим. Небольшая равнина, окруженная крутыми скалами и отвесными ущельями, она идеально подходила для обороны. По узкой тропинке с трудом проходила телега, и два-три воина вполне могли задержать сотню врагов. Земля долины плодородна, родники не пересыхают, а предгорья покрыты обильной травой. Единственный минус, зато весьма существенный, был в наличии в этой долине привидений, но в отличие от почти абсолютного большинства орков, и сам Трин, и весь его род умели с ними ладить. До ближайшего становища было не меньше двух дней пути, и род Трина-кривые руки оказался представлен самому себе. В течение дня воины сложили три хижины, и занялись подготовкой к основательному строительству. Трин конечно жалел, что с ними нег Гимли, но год назад гном куда-то спешно ушел, и с тех пор от него не было никаких вестей. Но они и сами были достаточно умелыми строителями, поэтому к зиме большой деревянный дом был построен. Лени подружился с привидениями, обычно боящимися детей света, и они стали надежными сторожами становища Трин.
  
  930 год.
   Молодой тощий орк уклонился от тяжелого удара в голову, отбил удар в печень, и попытался заблокировать руку своего брата, но вместо этого более сильный и тяжелый Олбер легко перевернул его и стукнул спиной об землю.
   - Нет, - сказал Тристан Ингу, опираясь на гладко оструганную клюку, - так ты с ним не справишься.
   Инг и Олбер занимались Ором, традиционным боевым искусством орков, и в данный момент изучали бой без оружия.
   - Ты пытаешься сломить его силой, но ведь он и сильней и тяжелей тебя. Зато ты гибче, быстрей и более ловок. Если ты не можешь сломить противника силой, обрати его силу против него самого. Помнишь тряпку на ветру? - увидев, как молодой тощий орк, более похожий на эльфа, чем на орка кивнул, покалеченный орк продолжил, - то же самое и здесь. Противник силен? Отвяжись снизу или сверху, и он будет тебя болтать как тряпку, без особого вреда. Давай сначала.
   Олбер, на пол ладони ниже своего родича, был в половину шире в плечах, и имел солидную для своих четырнадцати лет мускулатуру. Он уже умел быть тряпкой, и теперь помогал тринадцатилетнему родичу освоить это искусство.
   Они оба встали в круг, и Олбер атаковал. Он бил быстро и сильно, не изо всех сил, а немного слабей, учитывая разницу в силе и подготовке. Инг уклонялся, отводил удары в стороны, а затем, поймал братца на ударе и несильно ударил под дых. В ту же секунду костыль Тристана сильно ударил его по спине.
   - Ты ничему не научишься, - прорычал Тристан, стоя на единственной ноге, без усилий сохраняя равновесие и тряся клюкой перед лицом Инга, мгновенно повернувшегося к нему, - если не будешь бить сильно. И твой брат ничему не научится. Бить нужно сильно. Всегда. Начинайте заново.
   Олбер нанес несколько резких сильных ударов в корпус, затем завертел обманную карусель, и сильно ударил коленом в грудь. Инг слегка повернулся, легонько подтолкнул Олбера, и когда юноша, потеряв равновесие, взмахнул руками, коротко, но сильно ударил его в печень. Олбер охнул, упал на землю, и скрутился. Инг растерянно опустился рядом.
   - Ты как, Ол?
   - Нормально, - прохрипел тот, размазывая по лицу непроизвольные слезы,- сейчас отдышусь, и встану.
   - Прости, что я тебя так, - в голосе Инга было неподдельное раскаяние.
   - Вроде в печень я получил, - Олбер повернул искривленное от боли лицо к Ингу, - а глупости говоришь ты. Я даже и не знал, что можно так ударить. Теперь буду знать. Сейчас, отдышусь, и продолжим.
   - Нет, тебе на сегодня хватит, - довольно произнес Тристан, - как поднимешься, скажи Гилу, что я его здесь жду. А ты, Инг, пока придет Гил, будешь отжиматься.
   Инг вздохнул, оба брата рассмеялись, Инг весело, а Олбер преодолевая боль, и юный орк начал отжиматься. Занятия Тристана ему нравились. Отец Березки каждый раз открывал ему что-то новое, и это было интересно. Зато, когда за дело брался Лени, было не интересно. Было больно. Сначала было так больно, что он ревел, не переставая, но эльфа его слезы совершенно не трогали. Этот садист проделывал с ними такое, что все дети потом с трудом передвигались. Но уже через полгода любой из них спокойно стоял, когда ему по животу били толстой палкой. А еще через полгода любой из них ударом кулака запросто пробивал пятисантиметровую доску. И пропусти такой удар Олбер год назад, скорее всего маме пришлось бы собирать его печень по кусочкам. А сейчас минуту полежал, и уже снова бодр и свеж, будто ничего и не было.
   Но хуже всего были занятия, которые вел Хег. Эти занятия были избиением. Он гонял их палкой, и лупил так, что оставались толстенные фиолетовые рубцы, зато через несколько месяцев они научились уклоняться от палки, а когда не удавалось увернуться, смягчали удар. Зато на занятиях, которые вел его отец, никто никого не бил. Трин учил их слушать воздух и землю, видеть тени, и понимать зверей. Отец учил их читать следы, охотиться и выживать. Все эти занятия были между работой в поле, охотой, готовкой, и прочими прелестями жизни. Почти тому же самому учили и Хмельку с Березкой.
   Отжимался Инг долго, не менее получаса, но сейчас это уже не было тем выматывающим упражнением, как вначале обучения. Лени научил их экономно расходовать силы, и порой они отжимались по нескольку часов. Наконец пришел Гил, родной брат Олбера, одногодка Инга. Гил тоже пошел в брата, такой же коренастый и широкий, только более сухой, жилистый и подвижный. И с ним бой прошел не так гладко. Четыре раза Гил пропускал тяжелые удары, и четыре раза возвращал их. К концу боя оба едва стояли на ногах, но прекращать схватку не собирались. На ссадины, синяки и рассечения никто не обращал внимания, ведь в бою тебе не предложат промыть рану, и не станут ждать, пока остановишь кровь или сделаешь перевязку. Наконец Тристан остановил бой.
   - На сегодня все, - хмыкнул одноногий воин, - и теперь вы пойдете к Березке, и поможете ей с дровами на кухне. А перед сном четыре раза оббежите становище.
   - Да, дядя Тристан, - кивнули оба парня, - и резво направились к кухне.
  Вообще, ничего сложного в работе на кухне не было, но Тристанова дочка, следуя мудрым папиным указаниям, находила для ребят каждый раз все более ненавистное занятие. Вначале их это раздражало, теперь же Ингу начинала нравиться работа на кухне. И не в последнюю очередь из-за этой маленькой красавицы Березки, у которой милое личико, острый язычок, и очень тяжелая рука, ведь ее тоже обучали ОРУ.
  
  934 год.
   - Я думаю это хорошее дело, - Трин смотрел на Тристана, и лицо его улыбалось.
   - Наверно. - Тристан тоже улыбнулся, - они ведь давно любят друг друга, да и в возраст вошли, так что я возражать не буду. Ты старший в роду, ну не считая твоей жены и Лени, но они эльфы, и как дети, по крайне мере Тощий. В общем, я согласен. Только где они жить то будут?
   - Поле большое, - безразлично пожал плечами Трин, - поможем домик поставить. Вон, Олберу поставили, Гилу с Хмелькой поставили, Фарлу поставили, и им поставим.
   - Добро. Помоги подняться, - увечный гоблин протянул руку.
   Трин шагнул к другу, осторожно поднял его, помог опереться на костыль. Тристан вздохнул и запрыгал.
   - Ты куда? - окликнул его Трин.
   - Поскачу, погляжу на поле, на солнце, понюхаю воздух. Первый раз дочку замуж выдаю.
  На лице гоблина появилось довольное выражение.
   - И, скорее всего последний, - рассмеялся Трин, взмахнув гривой, - дочка-то у тебя одна. Кстати, слышишь, кривой, помнишь, что бледный говорил?
   - Насчет забора?
   - Да, - согласился орк, и внимательно уставился на увечного гоблина.
   - Глупая идея, - Тристан скривился, словно бы куснул кислого, - если они нас не испугаются, то забор их тем более не остановит. Нет, нам не забор нужен.
   - А что?
  Пару раз подпрыгнув, Тристан повернулся к другу, и уставился в лицо своими бесцветными глазами.
   - Союзники.
   - Где же их взять, этих твоих союзников? - Трин удивленно почесал голову, - все соседи косятся, и не нападают лишь из страха.
   - А Прыгун?
   - Да он же пацан, - Трин мотнул лохматой головой, от чего его роскошная грива взметнулась в воздух, и пожал плечами, - его никто всерьез не воспринимает. Одно только название - младший вождь, а на деле шпуняют кто как хочет.
   - Так-то оно так, - добродушно усмехнулся калека, - да не так. Он умный, и видит то, что даже его отец не сразу замечает. И он дружит с Ингом.
   - И за это на него косятся, хотя и не так сильно, как на моего сына. Вообще, ты наверно прав. Если у кого искать союза, так только у племени Бэила. Тем более, что до них всего день пути. Но что мы можем им дать? У нас ведь ничего и нет. Ни овец, ни золота, ни пшеницы, всего в обрез.
   - Зато мы можем учить их молодежь. Бэил хороший вождь, умный, сильный, но воин из него такой же, как и из меня сейчас, а ведь он один из лучших. С ним, пожалуй, даже Инг справится, а ты говоришь, что дать им нечего.
  Калека смотрел на своего друга выжидающе. Тристан на самом деле считал именно так. И понимал сомнения своего друга.
   - Не нравится мне это, - голос Трина был полностью лишен даже намека на оптимизм, потому что ему эта идея совсем не нравилась, - от отца к сыну шло это искусство, и никогда не выходило за пределы рода. Как впрочем, и в каждом уважающем себя роду орков и гоблинов.
   - В таком случае, нужно с ним породниться, - Тристан не заискивал, а просто объяснял, и от этого объяснения шовинизм Трина трещал по швам, ведь орки и гоблины были весьма продуманны . У него есть дочка, говорят красавица, а у меня еще три сына, и у тебя один. Но даже если и не породнимся, невелика беда. Племя Бэила маленькое, всего десяток становищ, и бойцы из них никакие. Так что мы впрямую заинтересованы в увеличении их боевой мощи. Подумай над этим.
   - Я думал, - Трин пожал плечами, промелькнувшая на лице гримаса выдала его мысли и чувства, - и знаю, что ты прав, но мне это не нравится.
   - Тебе же не нужно им выдавать все тайны! Просто научить основам, позаниматься с ними год - полтора, и вперед.
   - Может, ты и прав, - судя по голосу Трин смирился с неизбежным, но принял это без особой радости, впрочем, пытливый ум воина уже приступил к решению задачи и поискам способов выполнить нужное минимальным средствами и с максимальным эффектом, -но породниться все равно нужно. Надо будет сходить, посмотреть на эту его дочку, да и своих оболтусов показать. Вот ты этим и займись. Заодно и соли прикупи.
   - Ладно, - жизнерадостно рассмеялся Тристан, которому было трудно ломать нелогичное замшелое сопротивление Трина, - займусь. Я уже женил двух сыновей, опыт есть.
  Сборы для поездки были недолги. Шкурки белок, которых набили Павка и Тигг уместились в один небольшой мешок, и их как раз должно хватить на четверть пуда соли. Подростки положили мешок со шкурками в самый конец телеги, чтобы никому не мешал, и в случае нужды мог быть использован в качестве подушки. На дно постелили теплых мягких шкур, взяли запас еды на два дня, по бутыли воды, вот и все сборы. Каждый из тех, кто собирался ехать тщательно вооружился, проверил броню, коней, и отряд двинулся в путь.
   Тристан лежал на телеге, и смотрел вперед. Дети постелили ему удобную лежанку, и старый воин, лишившийся возможности ходить и нормально сидеть, ехал с комфортом. Накрытый сверху тонким одеялом он не ощущал холода, который донимал его отрезанные конечности. К тому же это не первая поездка, дорогу дети уже знают, да и шагающий рядом Хег одним своим видом отпугивает всех желающих поживиться содержимым телеги. Павка сидел на козлах, и с уверенным видом правил конями. Парню всего пятнадцать, но он кое в чем не уступит и старшим братьям, невысокий, узкий в кости, он был быстр, словно молния, проворен, как вода, и точен, как эльф. Он не мог пока тягаться с Ингом в Оре, но с Ингом вообще никто из детей не мог тягаться в этом искусстве, а вот в стрельбе из арбалета Павка всех оставил далеко позади.
   Сидящий рядом с братом Тигг держал в руках короткий гнутый лук, готовый в любой момент наложить стрелу и выстрелить во врага. Тигг был не похож на своих братьев. Маленького роста, широкогрудый, с толстыми руками и толстой шеей, он умел стрелять так, что со ста шагов сбивал влет птицу, и на дальность успевал выпустить шесть стрел за то время, пока первая летела к цели. При этом все стрелы падали в круг диаметром в полтора-два шага. Арбалеты Тигг не любил, ведь они не позволяли стрелять столь быстро и не требовали такой силы рук, как луки. А то, что они стреляли дальше, парня не смущало. Мало стрелять далеко, нужно уметь еще и попадать. Тем не менее, слева от него лежал заряженный двойной арбалет, как раз под правой рукой Павки, так что вздумай кто напасть, их встретит дождь стрел. В телеге рядом с отцом сидел Жук. Он был старше Павки, но младше Тигга. Что о нем сказать - Жук, он жук и есть. Если нужно кого-то обвести вокруг пальца, то Жук сделает это легко и непринужденно. Этот юноша, стройный и красивый, с наивными детскими глазами и невинным лицом, мог почти любого заставить плясать под свою дудку, за что, кстати, был нередко бит и старшими и младшими братьями, но не обижался, сам понимал, что иногда его шутки слишком тяжелы. Тем не менее, братья давно привыкли к его характеру, и драк не было уже несколько лет. Рядом с Хегом вышагивал Дарши, старший из неженатых детей Тристана и, пожалуй, самый разумный. Дарши был обычным орком, в меру владеющим Ором, в меру умеющим ходить по горам, стрелять из лука и лечить раны. Как говорится всего понемногу. Зато если нужно понять происходящее, то лучше него этого никто не умел делать. Дарши мог зацепиться за случайно брошенное слово, и в течение нескольких секунд понять, что происходит вокруг. Он быстро все замечал и анализировал, и на те же выводы, к которым приходили его отец, Трин и Хег, у Дарши уходило вполовину меньше времени. А еще Дарши не любил сражаться. Юноша умел воевать, и уже побывал в нескольких стычках, которые на орчьих горах так же часты, как и птицы на небе, но юноше было противно. Даже когда остальных затягивала схватка, голова Дарши оставалась чистой и светлой, и он все время ощущал отвращение. Ему претило любое насилие.
   - Там впереди кто-то есть, - негромко сказал Тигг, - который был более глазастым, чем прочие, кроме, пожалуй, только Павки, но Павка был занят дорогой, и так далеко не глядел.
   - Далеко? - прогудел Хег.
   - Пять, может шесть стрел.
   - На кого похож?
   - Я бы сказал, что похож на лежащего на земле человека, только здоровенного.
  Хег и Тристан переглянулись. Никто в здравом уме не станет лежать возле дороги во время, когда племя воюет с соседним, и даже внутри племен воюют роды и становища. Во всяком случае, это вряд ли орк, а если и орк, то значит, с ним что-то приключилось, и это что-то вряд ли хорошее. Павка бросил поводья и, схватив арбалет, стал позади Тигга, а на его место сразу же забрался Жук. Хег отстегнул ремешок, удерживающий топор в петле, взял его в левую руку, а в правую взял метательный нож. Тигг быстро наложил на лук тетиву, и слегка натянул ее, чтобы быть готовым выстрелить в любой момент. Жук осторожно направил коней к лежащему на земле незнакомцу. Вскоре и остальные увидели его. Незнакомец был огромен. На голову выше большинства орков, которые ростом не уступали коренастым ахейцам, этот парень имел такие плечи, что вполне мог бы потягаться с Хегом. Одет незнакомец был в шерстяные штаны, местами порванные, кожаную куртку, и легкую, необычно блестевшую кольчугу. Рядом с ним на земле валялся изрядно помятый шлем.
   Хег огляделся по сторонам, и осторожно приблизился к незнакомцу. Голова в засохшей крови, а рядом куча камней. Гоблин хмыкнул. Это точно не орк, ведь ни один сын Оррога, как бы глуп он не был, не допустит падения обвала себе на голову. Хег осторожно пощупал пульс - незнакомец был жив. Гоблин медленно повернул голову и вздрогнул. Он уже видел похожее лицо, и даже спустя два десятилетия те события были свежи в его памяти, словно все было только вчера.
   Тот кертянин был наемником, и оказался с ними в одном отряде. Он был немолод, громаден, жилист, и невероятно силен. Глядя на гиганта-варвара, Хег понимал, что тот обладает невероятной силой, но истинную мощь сына океана он понял только в бою, когда на три десятка наемников навалились полторы сотни гвардейцев Хедидо. Одетый в стальную кольчугу, островитянин носился по полю боя как смерч. Его тяжелый топор порхал словно бабочка, и с легкостью разрубал даже стальные панцири. Кертянин был быстр, настолько быстр, что никто не мог толком попасть по нему, зато его удары всегда попадали в цель. Каждый удар оставлял противника либо искалеченным и умирающим, либо совсем мертвым. Один удар, и воин уже бьет следующего врага. Никогда ни до того боя, ни после, Хег не видел такого побоища. Половина погибших пали от того страшного топора.
   Хег жестом подозвал Дарши, ведь тот был более искусным лекарем, нежели старый гоблин. Дарши легко подбежал, и опустился на колено. Вскоре юноша вынес вердикт - незнакомец просто без сознания от удара камнем по голове, но никаких опасных для жизни травм нет. Просто удар по голове, и большая потеря крови. Хег и Тристан переглянулись. Слово Оррога однозначно велело помочь раненому, если он не враг, но они едут в становище Декси, а там не слишком жалуют чужаков. Да и на них тоже косятся, считая полуорками. Как же, дружат с эльфами, женятся на эльфийках, и имеют от них детей. Позор!
   Тристан усмехнулся, словно прочитав мысли друга. Да, они едут заключать союз, но они ОРКИ, это главное. Если кому-то это не нравится, им нет никакого дела. Орки дети Оррога, а не Бэила, или кого-то другого. Значит, парень едет с ними, благо телега большая и удобная. Вчетвером они погрузили бесчувственного кертянина на телегу, и только сейчас заметили, что он молод. Могучему воину не было и двадцати. Лицо, хоть и жесткое, было, тем не менее, почти детским. Тристан покачал головой. Он слышал о кертянах, воинах столь свирепых и умелых, что превосходили даже асов, мастеров войны, но чтобы воинами становились дети?
   - Ты ведь встречался с такими, - негромко спросил калека у громадного гоблина и, увидев мрачный кивок, невесело усмехнулся. Одно дело слышать о сынах океана, а другое дело видеть вживую. Но они орки, и живут по слову Оррога, а значит, этому парню с островов путь лежит в становище Трин.
   Дарши быстро закинул в телегу шлем, и с трудом положил внутрь воза тяжелый топор, сработанный очень искусным мастером. Тяжелая и длинная рукоять, отполированная мозолистыми руками, переходила в мощный обух, увенчанный тяжелым округлым лезвием, с чуть выступающим вперед острием, которым вполне можно уколоть, словно копьем. На другой стороне обуха был тяжелый шип, больше похожий на крюк, уравновешивающий лезвие. Таким крюком можно запросто переломить меч, или отбить топор, а можно и вогнать его внутрь, ведь он пробьет любой доспех, словно бронебойная пика ахейцев. Дарши по лицу Хега заметил, что тот знаком с таким оружием, и что это знакомство надолго запомнилось могучему гоблину.
   Дальнейший путь до становища Декси прошел без происшествий. В самом становище на отшельников смотрели с презрением, и орки быстро поняли, что сейчас не лучшее время для смотрин. По указанию отца, Жук быстро купил небольшой мешок соли, и они засобирались обратно.
   А чуть позже к ним подошел Бэил.
   Лицо вождя было мрачным. Оба старика прекрасно понимали его состояние, и знали, что вождь злится отнюдь не на них. Бэил негромко переговорил с Тристаном, и телега двинулась в обратный путь. Когда они преодолели четверть пути, наступила ночь, и орки остановились на ночлег. Костер разжигать не стали, оставили Жука на страже, велев через два часа разбудить Дарши, и легли спать. Впрочем, они не в первый раз путешествовали с ночевкой, и каждый знал свою роль. После Дарши сторожил Павка, после Павки Тигг, а последнюю стражу, самую тяжелую, нес Хег.
   Утром развели костер, сварили чай, наспех перекусили, и быстро двинулись домой, потому, что Дарши показалось, что состояние кертянина ухудшилось. Во всяком случае, настоящие лекари есть лишь дома, и для трех эльфов вылечить одного раненого кертянина никакого труда не составит. В два часа пополудни телега вкатила на домашнее поле, и к ней сразу же устремились родичи. Узнав, что свои все живы и здоровы, они успокоились, и эльфы занялись кертянином. Как они его лечили, никто не знал, да не особо и интересовался, ведь лекарство эльфов не имеет ничего общего с лекарством орков, но действует превосходно. Оно идет от самой сути детей жизни, и никто кроме них такого не умеет, хотя, кое-что получалось у Березки, редко, но, все же получалось. Лучше всего молодой жене Инга давались напевы. Это было нечто среднее между орчьим и эльфийским целительством, и работало, конечно, когда работало, весьма неплохо.
   На третий день варвар очнулся. Он был настолько слаб, что не мог даже сесть на кровати, но сидящая рядом с ним Березка встрепенулась, и сразу же напоила воина лечебным отваром. Кертянин выпил его, поморщился и взглянул в глаза девушке. От этого взгляда, столь разного, она ощутила неуверенность. Во взгляде юноши, который вряд ли был старше ее будущего мужа, была и детская наивность, и взрослая мудрость, было удивление необычной обстановкой, и уверенность что он находится в правильном месте, была беспомощность тяжелораненого человека, и сила свирепого варвара.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросила девушка, чтобы прервать затянувшееся молчание.
   - Как собака, которую долго били по голове, - ответил он хриплым негромким голосом.
  
  
  935 год. Ахея. Фис.
   Восточные ворота Фиса были открыты. Тяжелые бронзовые створки, способные выдержать даже удар тяжелого тарана открывали четыре десятка стражников, на стенах стояли сотни лучников, а в первом дворе, за которым стояла еще одна стена с не менее мощными воротами, и так же с лучниками, встречала врага тяжелая пехота, в основном из фтийцев-наемников. Но сейчас проход в Фис был свободен, время мира. Показавшийся на горизонте караван растянулся на добрый километр. Восемь десятков телег, несколько сотен охранников, сотня несравненной Фтийской пехоты, и три десятка разведчиков, все это обходилось полному ахейцу в изрядную копеечку, но оно того стоило. Несравненный булат из страны Ванов расходился в ахее на ура, и приносил десятикратную прибыль. А уж что говорить о шелках из темных земель, или о ледяных перцах из Асгарда, или о самоцветах пограничья, все это давало отличный доход. Реальных конкурентов на этом маршруте у Альгендикса не было, ведь как тягаться каравану из двух десятков телег, с полусотней стражников, с таким отрядом как у него. Караванщик ехал в голове колонны, рядом с командиром разведчиков Аскольдом, мрачным парнем откуда-то с севера, который сейчас был особо мрачен. Еще бы, он ведь прозевал две засады, которые едва не погубили весь караван. И оба раза они избежали разгрома благодаря этому громиле-островитянину, и его друзьям оркам. Первый раз Тор предупредил Аскольда о засаде, но тот отмахнулся, а уже через полчаса кертянин на свой страх и риск налетел на засаду, и благополучно разогнал бандитов. Не один конечно, сначала с ним были эти дети гор, а когда завязалась драка, подоспели и две сотни кавалерии с сотней копейщиков, и силы оказались равны. Но бандиты, они бандиты и есть. Чуть получили по зубам, и бежать. Во второй раз снова Тор заметил засаду первым. К чести Аскольда, он не стал спорить и поверил варвару, но поступил совсем не так, как было нужно. Вместо того, чтобы сразу же выслать разведку, и остановить караван, он без ведома Альгендикса отправился туда с двумя сотнями конницы. Вернулись лишь три десятка. Бандиты, вооруженные длинными копьями и луками буквально выкашивали кавалерию, и только прибытие кертянина с орками и пятью десятками копейщиков предотвратило окончательный разгром. Претензий Аскольду караванщик не предъявил, ведь ошибиться может каждый, даже два раза подряд, но вот в следующий раз его вряд ли возьмут даже простым разведчиком, и если даже с ними не пойдет этот островитянин, это уже ничего не изменит.
   Поэтому северянин был мрачен. Каждый поход давал ему сотню золотых, и одну сотую долю прибыли, а простой охранник за поход получит лишь двадцать золотых монет. Да и получит ли он за этот поход свою сотую долю неизвестно, ведь он не справился с обязанностями. А у него долг, пять сотен золотых монет, и все из-за той зеленоглазой дряни, которая все время терлась рядом, высасывая из неглупого, в общем-то, парня деньги не хуже профессионального вора. Если Альгендикс смилостивится, и даст ему хотя бы десятую часть от его доли, тогда Аскольд сумеет вернуть долг, но на месте караванщика он бы не дал ни медной монетки тому, кто два раза чуть не погубил караван.
   - Не грусти, Аскольд, - проворчал караванщик, конь которого шел рядом с конем северянина, глядя куда-то вдаль, отчего на его обветренном лице морщин стало больше, чем обычно, - такое с каждым может приключиться.
   - Может быть, - пожал плечами северянин, тяжело вздохнув, дураком он не был, и прекрасно понимал, что если ему очень сильно повезет, то его возьмут простым охранником в не слишком большой караван, ведь кому нужен страж, приносящий неприятности, и не умеющий думать? Шоркнув ногой по земле, он с каким-то остервенением, злясь на себя, прорычал, - с кем-то может, а со мной случилось.
  Подняв взгляд на караванщика, северянин тяжело вздохнул. Он не умел просить, предпочитая брать, в крайнем случае, требовать, но сейчас ему приходилось ломать себя. Просительных ноток в голосе не появилось, но отчаяние с легким налетом надежды, словно умирающий от жажды в пустыне надеется встретить оазис, он произнес:
  - Надеюсь, что ты возьмешь меня в следующий поход хотя бы охранником.
   - Я рад, что ты понимаешь, - ни радости, ни даже удовлетворения в голосе караванщика не появилось, для него это была всего лишь работа, - а насчет охранника, то я могу взять тебя даже десятником.
   - П-почему? - от удивления Аскольд выпучил глаза, и несколько раз открыл-зарыл рот, словно рыба, глотающая воздух, - я ведь едва все не погубил!
   - Я ведь уже сказал тебе почему, - Альгендикс повернулся к бывшему командиру разведчиков, и взглянул в холодные северные глаза, - разведчиком не могу, во всяком случае, пока, а десятником с удовольствием. Ты ведь командовал сотней?
   - Большой сотней. Под моим началом было почти полтысячи воинов, но это было очень давно.
   - Ничего, с десятком ты справишься, - Альгендикс повернулся к охраннику и впервые взглянул в глаза. В глазах караванщика не было осуждения, впрочем, сочувствия там тоже не было, непозволительно это торговцу, но и разбрасываться хорошими бойцами, а Аскольд был не просто хорошим, а отличным бойцом, было непрактично, потому караванщик продолжил, - вот только с той ведьмой тебе нужно завязать. Сдается мне, что из-за нее ты потерял голову. Долг я тебе помогу отдать, а дальше смотри сам.
   - Спасибо тебе, Великий Альгендикс, - северянин поклонился караванщику, склонившись до земли. Так Асы и Ваны поклоняются своим пожилым родителям и великим князьям, и тем, кого на самом деле уважают.
   - Не такой уж и великий. Кстати, из похода мы уже вернулись, так что можешь приступать к своим обязанностям. - Альгендикс почесал седоватую голову, - будешь командовать десятком Тора, а тот займет твое место.
   - Еще раз спасибо тебе, мудрый.
   - Всегда пожалуйста. И будь добр, передай Тору, что я его хочу видеть.
  Аскольд кивнул и, притормозив, стал дожидаться Тора.
   - Эй, островитянин, - окликнул он кертянина, и когда громадный варвар подъехал, произнес, - тебя желает видеть караванщик.
   Тор коротко глянул на Аскольда, и устремился вперед. Его кобыла, которой давно надоело это медленное нудное шествие, радостно рванула вперед, поднимая копытами клубы пыли с иссохшейся, тоскующей по дождю земли.
   - Я хочу предложить тебе место командира разведки, - напрямую заявил варвару ахеец, - ты обладаешь всеми данными для этой должности. Ты умен, наблюдателен, везуч, и умеешь не только воевать, но и понимать противника. Что скажешь?
   - Вроде бы это место Аскольда? -Тор не то, чтобы отказывался, просто предпочитал понимать происходящее.
   - Да, - согласился Альгендикс, усмехнувшись, и с интересом уставился на молодого островитянина, который в очередной раз показал себя намного умней большинства охранников каравана, - по крайней мере, до сегодняшнего дня, но караван-то мой, а не его. Я сам решаю, кого и куда ставить. В общем, с сегодняшнего дня ты мой новый начальник разведки.
   - Если я стал начальником разведки, то могу я сменить свою команду?
   - Можешь, только скажи, кого на кого ты хочешь заменить, - на лице Альгендикса промелькнула улыбка, этот варвар нравился ему все больше и больше.
   - В десятке Устаха есть венед, по имени Егор, - ответил Тор, глядя куда-то вдаль, и вспоминая этого самого венеда, с которым познакомился еще до прихода к Альгендиксу, затем повернулся к караванщику и добавил, - и эльф Ланс. Я возьму их вместо Типы и Нерга.
   - Согласен, - кивнул ахеец, вполне доверяя мнению кертянина. Типа и Нергал конечно приятели Тора, но дружба и работа редко рука об руку идут. Караванщик вздохнул и продолжил, - если еще кого решишь заменить, просто сообщи мне об этом. Теперь насчет оплаты. Поскольку ты работал в этом походе поровну с Аскольдом, то и долю получишь равную с ним, одну двухсотую. Это примерно полторы тысячи монет. Ну и оклад десятника разумеется тоже. А в следующий поход получишь одну сотую и сто монет оклада. Тебя все устраивает?
   - Почти. Я хотел бы в походе жить не в казарме.
   - Пожалуйста, - Альгендикс махнул рукой, тем более, что просьба Тора не была чем-то необычным для разведчиков, - но ты должен находиться неподалеку и, разумеется, оплачивать жилье будешь самостоятельно. Теперь доволен?
  - Вполне, - согласился островитянин.
  
  Венедия, Колгород.
  Когда Тор закончил проверку снаряжения солнце уже светило вовсю. В это время года в Венедии вообще светлеет рано. Кертянин еще раз окинул взглядом комнату, где жил целый месяц, вытащил из кошеля серебряную монету, и положил ее на стол. Это не плата за проживание, потому что плату он отдаст в руки хозяину этого дома, это выражение его благодарности хозяину, который содержит эту комнату в образцовом порядке, и всегда освобождает ее к приходу каравана.
  Вытащив свои пожитки на улицу, он постучал в соседнюю дверь.
   Через минуту дверь открылась, и на пороге появился крепко сбитый венед, среднего роста, уже немолодой. Как и кертянин, он весь был покрыт шрамами, тяжела жизнь воина, и зачастую большая или маленькая рана, цена риска, без которого не победить в безнадежном бою. Умные глаза были полны иронии, и некогда черные, а сейчас обильно покрытые сединой волосы лишь добавляли ему обаяния. Широко расставленные ноги говорили о том, что он всегда предпочитал тяжелую броню и тяжелое оружие. Впрочем, этот венед умел эффективно работать и легким оружием, но мастером был именно в тяжелом. Венед улыбнулся еще шире, и сделал приглашающий жест рукой. А затем увидел стоящие возле входа мешки, и улыбка на лице поблекла.
   - Стало быть, - голос у венеда под стать внешности, слегка хрипловатый, грудной и мощный, - ты уже уходишь?
   - Ухожу, - кивнул Тор, и глянул на солнце, - сегодня в обед снимаемся с места. Вот зашел поблагодарить и рассчитаться.
   - Что ж, - венед вышел на улицу и заглянул в глаза гиганту-варвару, - давай рассчитаемся. Хотя, жаль, что ты уходишь так рано.
   - Это не от меня зависит, - пожал плечами Тор, - вот, здесь вся сумма, как мы договаривались.
  Деньги перекочевали из мозолистой лапы кертянина в не менее мозолистую руку венеда.
   - В следующий раз ты тоже остановишься у меня?
   - Если ты не против, - улыбнувшись, кивнул Тор, который прекрасно знал, что хозяин комнаты против не будет.
   - Наоборот. И знаешь, моя жена хочет познакомить тебя со своей племянницей, они как раз приедут к нам в середине осени.
   - Тогда я тем более остановлюсь у тебя.
  Мужчины рассмеялись, и Тор пожал крепкую руку венеда. Здесь его дела были закончены. Взвалив мешки на себя, он неспешным шагом направился к таверне, где квартировал весь караван. Там же, у Барсука, был и склад, и арсенал, и кузня, и прочие службы, необходимые караванам после долгого пути. Или, наоборот, перед долгим маршрутом. Таверна Барсука принимала три, от силы четыре каравана в год, и за право квартировать у него караванщики готовы были платить немалые деньги, потому что прочие таверны были гораздо хуже. В одной было мало места, в другой не было складов, в третьей не было мастерских, словом, они не слишком подходили для больших торговых караванов, а караван Альгендикса был одним из самых крупных. Полторы сотни телег с товаром, несколько сотен воинов, которые были одновременно и грузчиками, и погонщиками, и охранниками, сотня несравненной фтийской тяжелой пехоты, сотня конных лучников, три десятка разведчиков. Все это съедало громадную кучу золота, но прибыли с лихвой покрывали все. Ледяны асгардские перцы, стоящие в Кол-Городе по одной серебряной монете за штуку, в Фисе стоили уже около сорока, и это была оптовая цена. На рынках же их цена доходила до шестидесяти монет за штуку, и расходились они на ура. Не меньшим успехом пользовались и асгардские меха, венедские льняные одежды, беотийские приправы, и главное - оружие, которое ковали мастера северной Венедии и южного Асгарда. Из Ахеи же караван привозил железо, медь, олово, серебро и драгоценные камни, болотные кожи, и многое другое. Словом, и Барсук и Альгендикс были довольны нынешним положением дел, поэтому к моменту прихода каравана таверна освобождалась, вычищалась и вымывалась, и становилась жильем для почти шести сотен работников Альгендикса, и никто кроме них не имел доступа к жилым помещениям и сладам. Когда же приходили покупатели, то караванщик торговал с ними в специальном доме, где хранились образцы товаров, и который всегда был под надежной охраной.
   Шел кертянин неторопливо, ведь до завтрака оставался еще целый час, а ходу до таверны минут десять. Ему нравилась атмосфера этого приграничного городка, почти идиллическая картина жизни людей, живущих рядом с врагами. Это очень напоминало Тасану. Такие же крепкие мужчины, в глазах которых были ум и уверенность в своих силах, такие же женщины, привыкшие к ожиданиям мужей из дальних и ближних походов, крепкие и сильные, не ломающиеся даже потеряв мужа и детей, такие же дети, вроде и беззаботные, носящиеся взад-вперед, и в то же время с самого детства готовящиеся стать воинами. В этом городке даже крестьяне умели владеть и копьями, и луками и топорами. И хотя на улицах почти не было вооруженных людей, тем не менее, в каждом доме его хватало на всех. Мешки на плече совсем не тяготили, ведь пятьдесят килограмм, это не тот вес, который тяготит кертянского воина. Тор наслаждался этой последней прогулкой по просыпающемуся весеннему городу, где далеко не все вставали с рассветом. Торговцы, кузнецы, шорники и всякие прочие ремесленники, не торопясь, открывали лавки и мастерские, подмастерья вытаскивали на улицу различные приспособления, разносчики еды сонно зазывали голодных отведать их блюд. Одним словом, полная идиллия. Пару раз ему встретились патрули, по три-четыре бойца, одетых в добротные кожаные доспехи, поверх которых были накинуты кольчужные безрукавки. Щиты на спине, меч на боку и тяжелое двухметровое копье дополняли общую картину. Лица стражников были не то, чтобы сонными, но явно мечтающими о мягкой кровати, ведь это все еще была вторая ночная смена. Громадный кертянин был знаком всем командирам патрулей, ведь человека таких габаритов сложно не заметить, поэтому все командиры кивали при встрече, и Тор отвечал тем же.
   Минут через сорок он, наконец, добрел до таверны, громадного комплекса зданий, обнесенного трехметровым частоколом, за которым через каждые пятьдесят шагов стояла смотровая башенка с парой лучников и колоколом. Барсук очень дорожил своей репутацией. Тор подошел к главным воротам, и дождался, когда охранники вызовут дежурного стража каравана. Сегодня им оказался Ланс, эльф из его отряда. Ланс был почти типичным эльфом - с языком без костей, любящим штуки, вино и женщин. Единственное отличие от своих собратьев это умение убегать от истерик. Как и большинство эльфов, Ланс был строен и легок, что давало возможность быстро бегать, но лишало возможности вступать в рукопашный бой, где с ним справился бы даже новичок. Это общая беда эльфов - сойдясь с врагом лицом к лицу, они или впадали в ступор, или закатывали дичайшую истерику, с паданьем на землю, дрыганьем ногами, морем слез, и очень громким плачем. Поэтому Ланс при малейшем намеке на угрозу всаживал противнику в глаз длинную тонкую стрелу. А если потом выяснялось, что угроза была шуточной, то Ланс заявлял, что чувство юмора у него отсутствует. Поэтому шутить с припадочным эльфом желающих не находилось. Во всяком случае, шутить так, чтобы он воспринял это как агрессию.
   - Командир! - узкое лицо эльфа разрезала улыбка, и его полностью зеленые глаза, без белков и зрачков, задорно блеснули, что говорило о его отличном настроении. Впрочем, цвет глаз у эльфов штука весьма условная, и зависит от множества факторов.
   - Привет, - кивнул Тор, и они оба прошли внутрь.
  Эту процедуру выполняли каждый раз, чтобы исключить проникновение чужаков в расположение каравана, и Тор вполне признавал ее разумность, и как следствие, никогда не протестовал.
   - Наши уже готовы? - спросил кертянин про разведчиков, оглядывая суету последних часов перед выходом, люди возились возле лошадей, телег, оружия.
   - О, они еще со вчерашнего дня были готовы, - в голосе эльфа едва заметно проскользнула тоска, и Тор улыбнулся. Этому эльфу не одна сотня лет, а он как ребенок, всегда готов к развлечениям, и стоит только оторвать от любимых игрушек, и все, хорошее настроение безнадежно испорчено. Правда, в отличие от детей, его игрушками были девушки и вино, и весь торговый период он проводил в обществе достаточно юных красоток, которые липли к нему, как мухи к меду.
   - Делу время, - изрек кертянин, и отправился искать Альгендикса.
  
  Рунус. Мир теней. Чертог Зевса.
   Зевс ходил по своей комнате для размышлений из конца в конец. Князя терзала неизвестность. В начале весны он послал разведчика, и вот, уже на носу лето, а его все еще нет. В том, что посланный им разведчик докопается до сути происходящего, он не сомневался, но вот не будет ли поздно? Он снова и снова прокручивал в мыслях события последних веков, и никак не мог найти в них источник нынешнего беспокойства. А в том, что корни его кроются где-то в прошлом, Зевс был уверен. Ничего не возникает на пустом месте, это правило верно и с людьми, и с богами. Значит, нужно заглянуть еще раньше, нужно вернуться к самому началу...
   Начало было странным. Ему не было и тысячи лет, когда его взял в свою свиту Форм. Для молодого духа без хороших рекомендаций это было невозможно. И тем не менее. Над этим предложением он даже не размышлял, тем более что правитель Рунуса и не предлагал, а просто ставил его перед фактом. Мол, хватит тебе жить среди диких и разрозненных племен, пора заняться делом. И он занялся. Место под работу ему выделили превосходное. Громадная долина, окруженная со всех сторон высокими горами, полная рек, лесов и полей. Тогда у юного безродного духа, по воле всесильного правителя в одночасье ставшего князем, в мыслях была только радость. Надо же какое счастье привалило! Ну и что, что земля пустая, главное, что своя земля! Сначала он занялся горами. Приняв образ человека, он взял с собой троих своих друзей, тщательнейшим образом облазил их и, убедившись, что эти горы полны различных минералов, занялся поисками горцев. Тут ему помог Великий Оррог, посетивший в то время Рунус. Он свел юного князя со своим народом, и заключил с ним вечный договор, по которому орки получали в единоличное пользование все горы, а взамен становились живым щитом для жителей долины. До сих пор орки тщательно выполняли договор, и за все семь тысяч лет ни одна армия не смола прорваться сквозь них. Но, глядя в будущее, Зевс видел сожженные стойбища орков, тысячи мертвых тел, и руины от прекрасных ахейских городов. А еще он видел орды захватчиков, марширующие по плодородным землям Ахеи, и понимал, что у орков не хватило сил противостоять новому врагу.
   Зевс сосредоточился, и взгляд его снова устремился в прошлое. Орки выбили с гор всю нечисть буквально лет за двести. Для окружающих народов эти горы стали символом смерти. Мало кто решался заходить туда, но, тем не менее, такие храбрецы находились. И если они приходили с миром, то обычно уходили живыми, если только не оставались жить среди орков. Но таких были единицы. Большинство же хотело поживиться их богатствами, а находило только свою смерть. Когда горы стали безопасны, Зевс занялся поисками народа для долины. За пару тысяч лет он приводил туда не один десяток народов, но все они были слабы и неспособны овладеть землей, на которой к этому времени расплодилось всякой швали столько, что как говорится, и плюнуть было негде. Наконец поиски увенчались успехом. Зевс нашел народ с древней кровью, которая вела свой род от прямых потомков Форма. Они выиграли войну, но потеряли землю, и предложение князя пришлось им по душе. Михаил, сын Ахана, тогда уже совсем немолодой военный вождь привел свой народ на эти земли, и отважные ахеронтцы, так они тогда себя называли, за пять столетий превратили свою землю в настоящий рай. Нечисть они полностью истреблять не стали, мол, надо же и молодежи на ком-то учится воевать, построили десять городов, и завязали торговлю с землями дальними и ближними. С орками ахейцы почти всегда дружили, а когда пытались воевать с ними, то быстро понимали всю бесполезность своей затеи, и обращали свои воинственные взгляды на земли, лежащие за горами. Воинами они действительно были хорошими, и ахейские легионы побеждали и венедов, и болотников, и иногда, правда, очень иногда, даже асов. С той поры прошло почти пять тысячелетий. Время лихих набегов прошло, и сейчас разрозненные ахейские города вряд ли смогли бы собрать армию, которой под силу одолеть даже среднее венедское войско, не говоря уж о ребятах более серьезных. Но все это никак не могло повлиять на орков. И, тем не менее, позиции орков сильно ослабели. Все это напоминало ему какую-то грандиозную интригу, в которую он каким-то боком оказался втянут. А весь его опыт говорил об одном - в результате этих интриг сильные становятся еще сильней, а слабые становятся расходным материалом. А поскольку в сильных он никогда не ходил, то все это навевало на очень невеселые мысли. Либо Форм решил с его помощью изменить расклад сил, либо владыка Рунуса не контролирует ситуацию, что гораздо хуже. Либо, что-то третье. И пока не придет разведчик, узнать это не возможно, а, не зная своего места в нынешней игре, невозможно ничего спланировать.
   Внутренний взор Зевса заметил возвращение разведчика, и князь облегченно вздохнул. Вряд ли какие-то вести могут быть хуже неизвестности, но вести принесенные разведчиком запутали все еще больше. Князь пытался вспомнить, что он слышал о ЗВЕРЕ, но ничего толкового не получалось. А ведь он, несомненно, что-то слышал, и слышал очень давно, правда, тогда это казалось несущественным. Решение возникло само. Нужно идти к Форму, и просить правителя о милости. Он добрый, и даже если не сможет или не захочет помочь, то хоть посоветует, что делать.
   Мир теней очень во многом отличается от мира живых. В нем нет расстояний, как таковых, все зависит от силы и мастерства. Разные личности могут преодолевать один и тот же путь за время, отличающееся в десятки раз. Но князьям в этом несколько проще. Поэтому путь Зевса занял около суток. Чертог Форма был не слишком велик, и Зевс знал, что причиной этого является нежелание правителя афишировать свою силу. Кому надо, тот и так поймет, а кто не поймет, тот сам виноват. Форм был могучим князем, но сила его была совсем в другом. Его силой были его друзья - Оррог, Лунис, Гетт и Фаззл. Обычно никто не хотел связываться с этими четырьмя, но, похоже, сейчас что-то изменилось.
   Громадный страж, закрывавший собой половину сумеречного неба, скосил глаза на Зевса, вздохнул, и ворота в чертог распахнулись. Страж был явно демоном, причем далеко не самым слабым, и это всегда шокировало ахейского князя. Ладно Фаззл, он не демон, но отец демонов, сама суть тьмы, хотя за все время своего княжения Зевс так ни разу и не встретился с Всадником Тьмы, а все ж таки знал о нем достаточно, но этот, который на воротах... впрочем, правителю видней, на то он и правитель.
   Внутренние двери чертога сами собой распахнулись, и перед ним раскинулся громадный зал, украшенный фигурными мраморными колоннами, золотыми и сделанными из целого куска алмаза немаленькими скульптурами, которые были расставлены по залу. Вроде бы расставлены хаотически, но все же просматривалась какая-то система. Но Зевса в данный момент интересовал лишь сам хозяин зала.
   - Приветствую великого правителя Форма! - Зевс сказал все это четким голосом, который многоголосным эхом раскатился по залу, и низко поклонился.
   - И тебе привет, достойный правитель Ахеи, - Форм спрыгнул с трона, и быстро подошел к Зевсу, - вижу, ты опечален и полон вопросов. Спрашивай, я постараюсь помочь тебе.
   - Великий правитель, - Зевс выпрямился и теперь смотрел на своего хозяина, - на моей земле беда, и я не знаю ни откуда она, ни кто за ней стоит. Вечный договор с орками нарушился, и они гибнут, как погибнут и все мои люди. Я прошу совета.
   - Знаю, старый друг, о твоей беде, и постараюсь помочь. Я расскажу тебе то, что будет. Из твоего народа выйдет великий герой, который приведет уцелевших в новую землю. Там они построят великий город, и их слава наполнит землю. Но перед этим они должны найти свои корни. Они не твой, и даже не мой народ, и это есть великая тайна. Ты хорошо делал свое дело, но время твоей работы на этом месте подходит к концу. Ахейская земля выполнила свою роль, и теперь будет вспахана, чтобы в будущем, когда опять придет ее время, снова принять в себя семя жизни.
   - Значит, это конец? - в голосе Зевса мелькнуло отчаяние.
   - Конец? - Форм повернулся к нему, заглянул в лицо, затем отошел чуть в сторону, и вздохнул, - смотря, что ты под этим подразумеваешь. Если ты говоришь об ахейской цивилизации, то да, это конец. Не пройдет и ста лет, как о ней позабудут даже потомки тех, кто выживет в нынешних событиях. А если ты говоришь о древней крови, то это не конец, а наоборот, шаг вперед.
   - Что же делать мне? Как мне помочь им?
   - Ты можешь сделать лишь одно, - Форм снова приблизился к Зевсу, и его палец уткнулся в грудь ахейского князя, - когда беженцы потянутся из твоей земли, ты можешь обеспечить их хорошей погодой и обильной едой, отогнать от них болезни и сделать безопасными дороги. Прими как данность то, что я тебе говорю, и тогда сможешь помочь тем, кто уцелеет.
   - Я сделаю, как вы говорите, великий правитель, - Зевс низко поклонился и, не распрямляясь, произнес, - благодарю вас за милость и доброту.
   - Ты думаешь, мне это нравится? - крикнул взорвавшись Форм, и начал быстро ходить по залу, - друг мой, мы с тобой лишь пешки в большой игре, в которой даже люди могут быть игроками. А мы только пешками, которых будут двигать и боги и люди. Я не в восторге от этих планов, но на верху моим мнением не интересовались. Просто поставили перед фактом, и все. Я тебе все объяснил, что знал, рассказал, остальное узнаешь сам. Все, иди у тебя еще куча дел, а ты тут сопли на кулак мотаешь.
   - Простите, великий правитель, - в голосе Зевса прорезался метал, и он выпрямил спину, - вы правы, у меня еще много дел. Это мои люди, и терять их по чьей-то прихоти я не намерен. Сделаю, что смогу.
   - Вот именно поэтому ты и стал их князем. Нужна будет помощь, обращайся. Чем смогу, помогу. И помни, всех не спасти, но чем больше спасем, тем лучше будет для нас. Все, иди. Работай.
   Зевс коротко поклонился, и быстро покинул чертог. Что ж, все оказалось не так уж и плохо. Да, ахея обречена, но люди выживут. Пусть не все, но он постарается, чтобы выжило как можно больше. Тягаться с богами ему не по чину, это верно, но если люди становятся на одну доску с небожителями, то лучше быть на стороне людей, во всяком случае, Оррог всегда делал именно так. Пришедшая в следующее мгновение мысль была столь дикой, что Зевс споткнулся, и едва не упал. Все это очень походило на добротную человеческую ловушку, он видел такие, когда принимал образ человека, и отправлялся бродить по своим землям. А раз ловушка, то ее поставили на некоторых богов, и поставили те, кто обязательно победит. И люди в этой ловушке и приманка, и сама ловушка одновременно. Все это грозит большой войной, но это уже от него не зависит. Что ж, в распоряжении князя, пусть даже такого мелкого, полно инструментов, чтобы помочь беженцам безопасно покинуть свои земли, куда бы они не направлялись. Конечно, в чужих землях он уже не сможет им помочь, но в своих сделает все, что возможно.
  
  Венедия, Колгород.
   Альгендикс закончил складывать бумаги в сундучок, и поднял взгляд на минуту назад вошедшего варвара. Кертнянин заслонил собою дверь, и караванщик в очередной раз подивился его размерам. Самым удивительным было то, что при своих габаритах и громадной физической силе, Тор был невероятно вынослив, и очень быстр. Ни в скорости, ни в выносливости с ним не могли тягаться ни ахейцы, ни венеды. И он умел быть совершенно незаметным. Вообще, за все два десятка лет, что он занимается своим делом, он не встречал еще лучшего разведчика, чем этот гигант-варвар. То, что он независим, совсем не мешает делу, скорее наоборот, ведь его невозможно запугать, подкупить, или переманить на чью бы то ни было сторону. И работу свою он выполняет так, что нет нужды его контролировать. Парень получает громадные деньги с каждого рейса, и перекупить его очень сложно в смысле количества золота, которое необходимо для этого. Альгендикс помнил, чем закончилась для Варгаса попытка подкупить кертянина три года назад. Тогда Варгас выжил лишь потому, что согласился заплатить выкуп за свою жизнь в размере пятидесяти тысяч золотых. И то, для того, чтобы убедить кертянина принять выкуп, на коленях ползала вся его родня. В итоге жадина Варгас лишился всего, а Тор деньги роздал нищим да голодающим. Что не говори, а с командиром разведчиков ему повезло.
   - Твои бойцы уже готовы? - спросил караванщик больше для формы, ведь в отряде кертянина несмотря на панибратские отношения была железная дисциплина во всем, что касалось непосредственно службы.
   - Еще с ночи, - кивнул варвар.
   - Тогда хорошо, - караванщик довольно кивнул, и засунул большие пальцы рук за пояс. Затем хмыкнул и спросил, - ты дозор вперед отправишь?
   - Обязательно, - кертятин хмыкнул, - мы пойдем обычным маршрутом?
   - Да, пойдем как всегда.
   - Хорошо. Я отправлю вперед три тройки, ну, словом, все как всегда.
  И караванщик и Тор рассмеялись. С того, самого первого раза, когда он только стал командиром разведки, они каждый раз обсуждали перед выходом одно и тоже, прекрасно зная, кто что скажет, и что ответит. Но, с другой стороны, ничего плохого в этих обсуждениях нет, ведь всегда существует вероятность, что что-нибудь пойдет не так, и тогда такие вот разговоры смогут помочь избежать беды.
   - В общем, ты иди, занимайся своим делом, - махнул рукой караванщик, - да и я пойду. У меня тоже дел по горло.
  Тор кивнул, и быстро вышел на улицу. Здесь царила суета. Люди сновали туда-сюда, одни спешили успеть посетить мастерские и магазины, другие торопились к собранным телегам, третьи таскали мешки. Словом, было то, что кертянин много раз наблюдал в день отправления каравана. Но ни его самого, ни разведчиков это никаким боком не касалось. Они не участвовали в погрузочно-разгрузочной работе, зато вся ответственность за безопасность каравана лежала на них. Тор быстро собрал свой отряд, и внимательно оглядел снаряжение каждого. Как и следовало ожидать, разведчики были полностью собраны, и готовы к выходу. Каждый был одет примерно так же, как и Тор. Легкая кольчуга, шлем, кожаные наголенники и налокотники, для пехотинца это было бы слабой защитой, а для разведчика, который обычно всеми силами избегает схваток, вполне подходящая. Впрочем, уязвимость разведчиков, равно как и их 'трусость', были весьма эфемерными. Быстрые, верткие и очень точные, они легко расправлялись с тремя, а бывало что и с пятью закованными в тяжелую броню пехотинцами сразу.
   - Ланс, - обратился к эльфу Тор, закончив проверку, - возьмешь Громобоя и Зулуса, и выдвигаетесь вперед. Просмотрите дорогу на три дня пути, и если все нормально, то гном останется, а остальные вернутся к каравану. Дальше. Егор, ты возьмешь братьев Реголо, и пойдешь параллельно трассе, но, взяв севернее, и тоже пройдешь на три дня пути. Если все в порядке, оставишь любого из братьев, и пусть он сидит там день, а затем выходит на дорогу. Вы же вернетесь к каравану. Ты Узун, возьмешь Штуку и Дерга, и пойдете южнее. Кто останется ждать, решите сами.
   Разведчики, к которым он обращался, кивнули, и сразу же взяли своих спутников, и бегом двинулись к зданию кухни. Им предстояло взять еды на четверо суток, запас воды, и вперед. Три дня пути, это около семидесяти километров. Для разведчиков часов десять быстрой ходьбы. Но поскольку идти они будут не маршем, да еще и обшаривая окрестности, то путь займет около суток. Потом часов пять отдыха, да часов семь, может даже шесть на обратный путь. Итого, если ничего не случится, то через полтора суток они вернутся обратно. И вперед отправится следующий дозор. И так весь путь до самого Фиса разведчикам придется проходить бегом, тогда, как остальные будут двигаться неспешным шагом. Зато разведчики не несут вахты на готовке еды, на земляных работах и ночной страже, да и получают разведчики заметно больше охранников, поэтому желающих попасть в разведотряд немеряно, вот и отбирает командир разведчиков только самых лучших. Именно так Тор и сам стал командиром разведки, вместо Аскольда, прозевавшего две засады подряд.
   - Сейчас все на завтрак, - велел кертянин, и первым двинулся к зданию харчевни. Разведчики, негромко переговариваясь, направились следом. Каждый из них уже настроился на рабочий режим, когда почти все время бежишь или скачешь, а спишь лишь между выходами, невзирая на время суток. Впрочем, спать разведчикам не могло помешать ничто. Сказывались и опыт, и постоянное пребывание на открытом воздухе, и огромные, на пределе возможностей, физические нагрузки.
   Завтраки в этой таверне сильно отличались от завтраков во время пути. Здесь были и свежие овощи, которые венеды-огородники выращивали круглый год, и свежий хлеб, испеченный ночью в пекарне неподалеку, и парное молоко, и нежнейшее вареное и жареное мясо молодых овец и телят. В походе всего этого не будет, зато будут сухари, жесткая солонина, безвкусные, но питательные каши и слабый травяной чай. Такой будет их еда в ближайшие четыре недели, за которые караван доберется до ахейского Фиса.
   Тор занял свое место за длинным деревянным столом, за которым всегда сидели разведчики и следопыты. Следом за ним в харчевню вошли и не ушедшие в рейд разведчики. Никто из них не стал снимать ни кольчугу, ни шлем, ни оружие, считая это совершенно ненужным. Впрочем, многие из охранников поступали так же, караван не то место, где придерживаются столичного этикета, тут все определяет необходимость, поэтому воины не только едят, но даже спят в кольчугах. Это приводит к тому, что по приезде в пункт назначения многие из них пахнут так, что просто жуть, но во время пути такие мелочи никого не заботят.
   Да, умеют венеды готовить вкусную еду, - в который уже раз подумал кертянин, с удовольствием жуя нежное, тушеное в овощах со специями мясо - не то, что Ахейцы. Варвар никогда не пытался понять, почему венеды лучше готовят, лучше и ладно, тем более, что сам он хоть и умел готовить некоторые блюда, но процесс готовки, мягко говоря, не любил, и занимался этим малоприятным делом лишь в тех случаях, когда другого выхода просто не было, и делал лишь то, что требовало минимум времени и усилий, предпочитая спокойствие удовольствию. Закончив завтрак, и выпив большую кружку молока, (в этот день на столах не было даже слабенького вина), Тор достал из кармана серебряную монету и положил ее на стол. Это его личная благодарность поварам за вкусное и сытное кормление в течение целого месяца. Он делал так каждый раз, когда караван уходил из Кол-города.
   Вскоре закончившие завтрак воины и погонщики потянулись к выходу. До отправления каравана оставался всего один час. Сначала будет построение, потом перекличка, потом вывод коней и составление каравана, потом каждый займет свое, строго определенное место в этой длинной веренице людей, коней и повозок, и караван длинной змеей потянется на юго-запад, в далекую теплую Ахею.
  
   Тор встряхнул головой, отгоняя лишние мысли, и настраивая себя на долгую и тяжелую работу. Начальник разведки сам не ходит в дозоры, не стоит на страже, но к нему стекаются донесения от всех разведчиков. И его дело на основании этих донесений, своего опыта, интуиции и всего прочего, чем он обладает, находить наиболее безопасные пути для каравана, обнаруживать любую, даже самую маленькую опасность, и выдавать караванщику не только данные об угрозах и рисках, но и рекомендации по безопасному продвижению. Тор приторочил мешки на своего коня, громадного серого мерина, по кличке Дым, способного сутками тащить на спине полтора центнера живого веса варвара и еще около пяти пудов разнообразной поклажи, двигаясь при этом легким галопом, запрыгнул на коня, и двинулся к воротам таверны, где уже начал выстраиваться караван. Разведчики передового отряда гарцевали на своих легконогих скакунах, рвущихся в полет, перед воротами, ожидая, когда караван, наконец, тронется в путь. Разведчики боковых и тылового отрядов наоборот сидели на земле, подложив под себя щиты, с интересом наблюдая за царящей вокруг суетой. Половина из них была орками, для которых режим, в котором им придется жить следующий месяц, был намного легче, чем тот, по которому они жили дома, где стычки между становищами, родами и племенами были делом совершенно обычным, и прекращались лишь с появлением внешней угрозы, или чего-то значительного, что заставило бы горцев забыть о междоусобицах. И ведь эти стычки не были войной, а были обычным образом жизни.
   Наконец Альгендикс подал сигнал, и звонкий голос рога, в который трубил горнист, зазвенел над караваном. Ворота распахнулись, и четверка разведчиков на легконогих скакунах унеслась вперед. Следом за ними двинулся первый отряд кавалерии, затем пошли телеги, пехота, снова телеги, затем снова кавалерия, затем обоз, затем фтийцы и, наконец, тыловой отряд разведки. Тор с резервом двигались сразу же за первым отрядом кавалеристов. Рядом с ними ехал и Гелло, караванный маг. Глядя на него, кертянин каждый раз с трудом удерживал улыбку, настолько комично выглядел толстый ахеец. Чуть ниже среднего роста, он весил столько же, сколько и гигант кертянин, при этом на лице мага почти всегда была чуть глуповатая улыбка. Конь Гелло был под стать своему хозяину - низкорослый, очень широкий и лохматый. Вот и сейчас, Тор бросил на него взгляд, и лишь усилием воли сдержал такую же идиотскую, как и у мага улыбку. Судя по тому, что улыбка мага стала еще шире, и почти разделила его большое лунообразное лицо пополам, маг это заметил. Но обидеть Гелло насмешками над его внешностью было невозможно, ведь и сам маг нередко над ней потешался. Впрочем, внешность внешностью, но магом он был превосходным. Не ровня тасанцам, но среди ахейцев один из лучших. Тасанские маги вообще были вне конкуренции.
  
  
   Ахея, неподалеку от венедской границы.
  
   Тор как обычно ехал впереди. Две недели они шли без всяких приключений. Вчера вошли на земли, контролируемые Десятиградьем не потеряв ни одной повозки и ни одного человека. Это было хорошо. Но Венедский тракт более безопасен, чем пограничные ахейские земли. Князья вендского пограничья жили торговлей, поэтому их дружины тщательно следили за трактом, обновляя дорожное покрытие и уничтожая шайки воров и грабителей везде, где бы те ни повстречались. Раньше и Ахейские князья поступали также, но времена тех князей давно прошли. Теперь князья Фиса лишь собирали дань с жителей этих земель, ни капельки не заботясь о безопасности торговли. Да что там торговля, нынешнего князя Фиса, Одиса, не зря называли Глупым, ведь его заботили лишь развлечения, обжорство, да борьба за трон со своим племянником, тоже, кстати, Одисом, и таким же недоумком. Интриги и козни разрушали могущество некогда величественного древнего Фиса, в прежние времена диктовавшего свою волю остальным городам десятиградья. Теперь же Фису нужно было решать, чью сторону принять в войне Алеута с Медосом, длящейся уже добрых полсотни лет. Не то, что бы Медос и Алеут вели настоящую войну, но, тем не менее, они постоянно грабили и разоряли провинции друг друга, при этом доставалось и союзникам, впрочем, и союзники не упускали случая пограбить. Так было, пока Фис сохранял нейтралитет, но теперь ситуация изменилась - крупные банды грабителей с обеих сторон все чаще и чаще налетали на нейтральный город вынуждая его принять одну из сторон. Если в ближайшую пару лет Фис не решит, чью сторону принять, то, скорее всего, подвергнется полному разорению. В такое время олово, тисовое дерево и железное оружие стоили в Фисе, да и не только в нем баснословные деньги, поэтому Альгендикс не жалел денег на охрану каравана. Уже второй поход в составе охраны была вторая сотня тяжелой копейной пехоты, в бронзовых доспехах и с тяжелыми, почти в рост человека, деревянными, укрепленными бронзовыми пластинами щитами, и вооруженные ударными трехметровыми копьями с наконечниками из стали, шириной в ладонь и длинной в локоть. Конечно, в походе пехотинцы не несли на себе ни щитов, ни копий, все это добро ехало на телегах, но в случае угрозы вооружались они моментально, ведь все копейщики были в прошлом фтийскими легионерами, имевшими за плечами не один десяток битв. Сотня такой пехоты при поддержке сотни лучников и сотни - двух всадников разносила в пух и прах шесть - семь сотен пехотинцев.
  
   Все было как обычно. Лошади негромко цокали копытами, поднимая небольшие облачка пыли с сухой земли, колеса повозок со скрипом катились по хорошо утрамбованной грунтовой дороге, хотя и не такой ровной, как на венедской части тракта, но все же достаточно ровной, чтобы их не пришлось подталкивать. Мерно шагали пехотинцы, доспехи которых лежали на обозных телегах. Словом, все как всегда.
   Внезапно Тор увидел, как передовой дозор подает сигнал. Кертянин быстро окинул взглядом караван и, убедившись, что все движутся на своих местах, глянул на небо. По чистому светлому небу плыли небольшие облака, даже не облака, а так, намек на них. Вдали кружила парочка грифов, неподалеку от каравана веселой гурьбой носились воробьи и ласточки. Пришпорив коня, он вылетел вперед, что бы самому узнать, что происходит.
   - Что случилось? - Спросил варвар у командира передового дозора, крепкого, лет сорока венеда по имени Егор, из-за плеч которого выглядывала рукоять тяжелого асгардского двуручного меча.
   - Впереди остатки лагеря, только какого-то странного, - венед смущенно пожал плечами, и кертянина это удивило, мало что могло смутить этого венеда, - Ланс там был, он тебе лучше расскажет.
   Егор махнул рукой, и к ним подъехал очень высокий, на ладонь выше среднего венеда, эльф. Сейчас его глаза были какого-то фиолетово-бардового цвета, и постоянно меняли оттенок. Для Тора это означало, что эльф смущен, растерян, и немного напуган, хотя и храбрится.
   - Ну, - спросил его Тор, внутренне ожидая каких-то гадостей, - что там такого странного?
   - Лагерь большой, а ограды нет, - эльф растерянно оглянулся, и с надеждой уставился на командира, - нет даже следов от нее.
   - Хм, - Тор на минуту задумался. Происходящее было необычным, а все необычное таит угрозу, а к угрозе нужно подготовиться. Хмыкнув своим мыслям, кертянин повернулся к Егору, и спросил, - тут есть где-нибудь место для стоянки?
   - Да, - уже успокоившись отозвался венед, который привык доверять чутью своего молодого командира, - вон за тем холмом большая поляна, возле которой протекает речка.
   - Осмотрите эту поляну еще раз, скорее всего сегодня там остановимся, а я к Альгендиксу.
   Эльф и венед переглянулись, и галопом отправили коней туда. А кертянин мерной рысью двинулся к краванщику. Все равно решение принимать ахейцу, а дело Тора - верно донести до того информацию.
  
   - Что там стряслось? - Спросил его Альгендикс, когда Тор подъехал к нему. Немолодой полноватый ахеец тоже доверял чутью варвара, и больше того, сам иногда умел ощущать грядущие неприятности. И второй день висело в его душе это самое ощущение грядущих неприятностей. Причем грандиозных. Но на его голосе и лице это никак не сказалось.
   - Остатки какого-то странного лагеря, - пожал плечами Тор, который сам еще ничего не понимал, кроме того, что ехать вперед всем караваном прямо сейчас - равносильно самоубийству, - но я сам его еще не видел. И возможно, за тем холмом хорошее место для ночлега.
   - Ты хочешь, что бы я остановил караван?
   - Пожалуй, - ответил Тор не раздумывая, и для Альгендикса это стало очередным доказательством того, что все очень серьезно, - думаю, нужно сначала осмотреться, и лишь потом двигаться дальше. Так, на всякий случай.
   - Хорошо, - ответил караванщик, подумав минуту, - у тебя есть полчаса, чтобы осмотреться, потом будем думать, что делать дальше. Альгендикс отдал приказ горнисту, и тот проиграл сигнал остановки. Огромная вереница людей, коней и повозок остановилась. Многие из пехотинцев уселись на землю неподалеку от своих телег, некоторые залезли на сами телеги. Всадники быстро рассыпались вокруг каравана, образовав защитную цепь. Тор пришпорил коня и, кликнув эльфа и венеда, которые уже успели оглядеть место для стоянки, помчался к холму.
   Место и впрямь оказалось неплохим. Большое ровное поле с одной стороны было прикрыто густым лесом, сквозь который не пройти кавалерии, с другой стороны рекой, так что вполне подходило для стоянки. Тор несколько раз проехал по полю, чтобы убедится, что оно безопасно, после этого, привстав на стременах, рукой подал знак, означающий, что все в порядке. Убедившись, что его поняли, он направился к странному лагерю. Тора не заботило, кто и как обустраивает сейчас лагерь, ведь за это отвечали другие люди, так же как те, кто отвечал за ужин для всей этой оравы, и за охрану и безопасность лагеря, его же дело - разведка.
   Ограды не было. Впрочем, не было не только ограды, кто бы тут ни стоял, не удосужился даже сделать ограждение из телег, поставив их кругом или квадратом. Это было непонятно, ведь в этих землях никто и никогда не решался разбивать незащищенный лагерь - в этом случае есть большая вероятность того, что утром, проснувшись, ты окажешься лишенным всего, и с одетым на шее железным кольцом раба, к которому будет крепиться веревка или цепь. Это в том случае, если вообще повезет проснуться. В этой земле каждый огораживался, как мог, рвом, частоколом, срубленными деревьями, телегами, словом всем, что могло хоть как-то помочь в обороне. Кертянин задумчиво осматривал этот более чем странный лагерь. Пять кострищ, штук пятнадцать, если судить по следам и кучам навоза, телег, не больше десятка лошадей, которые не были запряжены в телеги и ни одного следа оружейной стойки, которые обычно делают из первых попавшихся под руку жердей. Он спрыгнул с коня, чтобы лучше рассмотреть следы на земле. Все, что он видел в этом лагере, говорило о том, что тут не было ни одного воина! Пятнадцать повозок и без охраны? Тор помотал головой, пытаясь понять, что же здесь было, но так ничего и не понял. Вскоре варвар обнаружил то, что запутало его еще больше - возле одного из кострищ лежала забытая, по-видимому, в спешке детская игрушка. Он позвал венеда и эльфа и показал им эту игрушку.
   - Ну, игрушка, - пожал плечами венед - наверно забыли, так бывает.
   -Бывает, - согласился Тор - когда очень сильно спешат. Значит, с ними были дети, и они очень спешили. И с ними не было ни одного воина. Помолчав минуту, варвар продолжил - это не торговый караван и не военный отряд. Тогда кто?
   - Я бы сказал, что это беженцы - неуверенно произнес Егор
   - Беженцы? - Эльф с сомнением посмотрел на своих друзей - но откуда? От чего они бегут, ведь в Фисе вроде как нет войны, по крайней мере, когда мы покидали Ахею, в Фисе был мир, и войны в ближайшее время не ожидалось. Те ахейские распри не в счет.
   - А что если это местные? Хотя нет, люди здесь в таких количествах не живут, а нелюди не пользуются телегами. - Венед поднял игрушку, повертел в руках и сообщил, - ахейская. Здешние нелюди такими не пользуются, да и варвары тоже. Получается они откуда-то из Ахеи, и почему-то мне кажется, что из Фиса.
   - Я нашел оружие, - крикнул вдруг Ланс и, спрыгнув с коня, бегом бросился к лежащему на земле шагах в двадцати от них, длинному Ахейскому мечу, присыпанному сверху землей, пучками высохшей травы и всяческим мусором. Длинный, средней ширины меч, заточенный для нанесения проникающего колющего удара, который невозможно спутать ни с широким рубящим мечем венедов, ни с тяжелым длинным асгардским двуручником, ни с изогнутыми саблями запада. Меч, даровавший столько славных побед ахейцам, лежал на земле, без ножен и весь в грязи.
   Тор взял его в руки, внимательно осмотрел и скривился. Он не любил ахейские мечи, слишком легкие для человека привыкшего рубиться топором, но не признавать в этих мечах опасное оружие, особенно в умелых руках, кертянин не мог. Поэтому, некогда хорошее оружие, доведенное до такого состояния, вызывало у него презрение к прежнему владельцу - воину. Но ведь воин не бросит только меч, скорее воин бросит щит или доспехи, шлем, ну, в крайнем случае, ножны. А здесь брошен только меч. К тому же этим мечом давно не пользовались - лезвие его было покрыто пятнами ржавчины и щербинами, а кожа на рукоятке шелушилась. Он показал оружие своим спутникам, и все они согласились, что хозяин этого меча не воин, но ведь стоит такое оружие больше, чем хорошее копье или топор. Рядом лежал ... лежало что-то, в чем лишь с большой, очень большой натяжкой можно было признать деревянный, оббитый кожей щит, на котором остались следы давних-предавних боев.
   - По-моему надо искать могилу, - выдал эльф,- не мог воин, даже такой, бросить здесь свое оружие.
  Венед и кертянин пожали плечами, и все трое разбрелись в разные стороны, чтобы найти эту могилу. Но поиски ничего не дали, в радиусе трехсот шагов не было ни одной могилы.
  Это говорило лишь об одном, что в отряде, стоявшем здесь лагерем не было ни одного воина. Видимо те, кто стояли здесь, или может кто-то один из них, где-то разжились воинским оружием, а потом по какой-то причине бросили, или забыли. - Знать бы еще, что же это за причина такая - подумал Тор, направляя отряд к каравану.
  
   - Ну, что вы там нашли? - Спросил Альгендикс, когда Тор подъехал к нему. Караванщик хоть и пытался выглядеть невозмутимым, но получалось не очень.
   - Похоже на лагерь беженцев. - Тор в сомнении пожал плечами, увиденное кертянином было уж слишком странным. Непонятным.
   - Шутишь? - Альгендикс от удивления выпучил глаза, - откуда здесь беженцы?
   - Скорее всего, из Фиса, ну или, по крайней мере, с той стороны. Пятнадцать повозок и ни одного воина.
   - Бред. - Караванщик в удивлении помотал головой, и тяжело вздохнул, - если бы я не знал тебя, то подумал бы, что ты ошибся.
   - Но я не ошибся и ты это знаешь. Кто еще кроме беженцев будет идти в такой спешке, что забудет детскую игрушку и оружие, хотя, какое это теперь оружие - ржавый меч, да старый негодный щит.
   - Бросили оружие? - караванщик почесал рыхловатый нос, и огляделся по сторонам. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше. - Значит, с ними был воин, по крайней мере, один.
   - Это было оружие не воина, да и могилы мы там не нашли. - Увидев вопрос на лице караванщика, Тор сказал - мы хорошо искали.
   - Да ... хорошо, допустим, - Альгендикс кивнул, соглашаясь со словами своего разведчика, - что это беженцы, тогда от кого они бегут?
   - Этого я не знаю, - Тор неуверенно пожал плечами, потому что собрать все происходящее в какую-то осмысленную картину не получалось, - но сдается мне, что в Фисе что-то переменилось после нашего ухода.
   - Что ж, возможно, давай-ка сейчас навестим Гелло, да, кстати, вот и он. - Альгендикс окликнул мага, чуть ниже среднего роста мужика, весьма толстого, одетого в обычный костюм путника - свободные шерстяные штаны, льняную рубаху и кожаную куртку.
   - Судя по вашим лицам, что-то произошло, и это что-то вряд ли слишком хорошее. - Маг невесело усмехнулся, - и, похоже, это как-то связано с Фисом.
   - Откуда ты, - начал, было, Тор, но махнул рукой и пробормотал - ну да, конечно, ты же у нас все-таки маг.
   - Тор нашел следы лагеря беженцев, похоже, что из Фиса.
   - Беженцы? Вот это да! - На лице мага проявилось заинтересованное выражение, своейственное ученым, которые чувствуют себя на грани грандиозного открытия, - а впрочем, почему бы и нет?
   - Ты это о чем? - Спросил, вдруг напрягшись Тор.
   - Если это и в самом деле беженцы, то, похоже, Ахею захлестнуло злом. Древним и страшным злом. Но прежде, чем делать какие-нибудь выводы, мне потребуется самому осмотреть тот лагерь.
   - Самому, так самому. - Тор пожал плечами и посмотрел на небо, на котором уже ярко светила луна, хотя было еще не слишком темно, и на земле были очень четкие тени, - ночь светлая, так что, если хочешь, можем сходить, посмотреть.
   - Да, пожалуй, нужно сходить. Сейчас я возьму кое-что, что может пригодиться и пойдем.
  Маг направился к своему лохматому коню, на котором висели мешки с его колдовскими принадлежностями. Отобрав нужные, он вернулся к Тору и Альгендиксу и, посмотрев на обоих сказал: - возможно, обратно тебе придется нести меня. Я хочу заглянуть в прошлое.
   Весь обратный путь маг был мрачен. Нести его не пришлось, поскольку тот неплохо передвигался и на своих ногах, однако с обычно веселого и беззаботного лица Гелло не сходило мрачное выражение, почти отчаяние. Тор полагал, что это было связано не с усталостью, ведь Гелло, несмотря на свою толщину, был очень вынослив. Значит причина мрачности в том, что он увидел там. Но расспрашивать его варвар не спешил. Когда маг все осмыслит, тогда и расскажет, а пока нужно ждать. Вскоре они добрались до каравана, и маг сразу же направился к своей палатке, возле которой была привязана его лошадь. Открыв один из своих мешков, он достал от туда небольшую жестяную фляжку и сделал хороший глоток. Скривившись, проглотив жидкость и помотав головой, он заявил: - кажется у нас проблемы.
  Кертянин внимательно посмотрел на мага. Тот был мрачен. В тусклом свете луны круглое и обычно смуглое лицо Гелло сейчас было какого-то странного, восково-серебрянного цвета, с едва заметным жутковатым зеленым отливом.
   - Ну, давай, говори, чего ты там узрел.
   - Зло.
  Голос мага звучал тускло, словно тень в не слишком ясную ночь.
   - Очень смешно, - островитянин хмыкнул, - кому-то и пьяный сосед зло.
   - Ну, в общем, там война.
   - Слушай, Гел, - раздраженно проговорил Тор, со злости топнувший по земле, - вот ты, ахеец, а я варвар с островов, любящий убивать. Так скажи мне, глупому варвару, когда в вашем поганом десятиградье не было бы хоть какой-нибудь войны? Разве был хоть один год, когда ахейцы не резали друг друга? Разве был хоть один год, когда вы устали проливать кровь друг друга? Вы же постоянно воюете, с поводом и без.
   Маг поднял блестящие глаза на варвара, и его круглое лицо скривилось. Руки колдуна жили, казалось отдельной от тела жизнью, и постоянно шевелились. Гелло то сплетал их спереди, то сгибал в локтях, то начинал шевелить пальцами. Судя по всему, он очень нервничал, и кертянина это озадачило, ведь их маг человек большого ума и огромной смелости.
   - Это не такая война как обычно, - маг замялся, видимо решая, как продолжить, затем снова открыл фляжку, сделал несколько глотков, от чего его серебряно-восковое в лунном свете лицо, приобрело какой-то странный серо-буроватый оттенок, и продолжил, - такое впечатление, что они там все сошли с ума. Ведь Фис ни с кем не воевал, да и нынешняя свара Алеута и Медоса не дошла еще до той поры, когда из Фиса гурьбой тронутся беженцы. А ведь беженцы шли оттуда, хотя, может они и не из Фиса, а просто шли через него. Но тогда им бы лучше было уходить через болота, или, в крайнем случае, двигаться к Беотии. В общем, эти люди, чей лагерь мы нашли, бежали от войны. Но мне показалось, что они боялись чего-то большего, чем смерть от меча. Там остались обрывки их страхов...
   - Ну и...
   - Не нукай, тупой варвар, - в голосе мага появилось легкое повизгивание, словно бы он был на грани истерики, и Тор поежился. То, что могло довести человека такого ума и отваги, как Гелло, должно было быть чем-то на самом деле жутким, - то чего они боялись, не существует. По крайней мере, я о таком ни разу не слышал.
   - Ты скажешь, наконец, что это, или нет!
  Кертянин повернулся к магу, взял его за грудки и подняв, подтащил к своему лицу. Но маг казалось даже не заметил этого. И голос его звучал все так же тускло.
   - Скажу. Зомби.
   - И всего-то! - Тор поставил мага на землю, и огляделся, - я уж подумал, было, что там стая драконов, или еще что похуже, а это всего лишь зомби. Я встречал их пару раз. Сильные, но тупые и медленные. И соленой воды боятся.
   - Ты что? - оттенок лица мага из серо-бурого стал каким-то сине-зеленым, а в голосе уже было не отчаяние, а вселенское удивление, - ты встречался с зомби? Но ведь их не бывает!
   - У вас может и не бывает, а на Тасану есть. Тамошние маги иногда используют их как оружие, и частенько как бесплатную рабочую силу.
   - Значит, это точно были зомби. - Маг закрыл лицо руками и сел на землю, - тогда мы обречены.
   - С чего бы это, - спросил его Тор, - я с ними бился и как видишь, живой, можешь даже пощупать, если не веришь, или хочешь, я сам тебя пощупаю!
   Кертянин не слишком сильно, но ощутимо пнул Гелло ногой в спину, и тот покатился по земле.
   - Что, больно, - ехидно спросил Тор, и продолжил - я смог сними справиться, значит, сможете и вы.
   - Ты не понимаешь. - Маг сел на землю, и бессмысленно уставился куда-то вдаль, - Там, на Тасану, маги по сравнению с которыми все мы лишь глупые малые дети! И то, что могут они, не обязательно сможем мы.
   - Ты чем слушал, ахеец? Не маги с ними справились, а я. Хотя колдуну это было бы, наверное, проще, не знаю, я ведь с магией никогда не связывался.
   - Ты не мог с ними справиться.
   - Почему? Я что, такой же тупой, как они, или такой же трусливый, как некоторые ахейцы?
   - Я не трус. Просто, ну... - маг помялся, не зная как назвать свое состояние, и вместо продолжения, просто махнул рукой.
   - Да все я понимаю. Меня три недели колотило после встречи с ними. Но как видишь, я до сих пор жив, и с ума от страха не сошел. Они ведь не живые и даже не люди. Просто, кто-то заставляет мертвое тело шевелиться. Но ведь мертвое оно мертвое и есть, поэтому не может выкинуть что-то необычное.
   - Да, может быть те, в ком кровь северян смешалась с орчьей, и не боятся этого, но я же ведь обычный человек! Люди боятся! Я понимаю то, что ты говоришь, верю, что их можно одолеть, но все равно, при одной мысли о них у меня все внутри начинает труситься!
   - Ладно, ладно, успокойся, и расскажи толком, что ты там увидел.
   - Толком? У тебя с собой самогон есть? - Увидев кивок Тора, маг попросил, - дай я хлебну.
  Кетянин пожал плечами, отстегнул от пояса красивую фляжку, сделанную, скорее всего высокими эльфами и протянул ее магу. Гелло схватил фляжку, сделал пару глотков и закашлялся.
   - Как ты пьешь эту отраву?
   - Не нравится, отдай.
   - Сейчас. - Маг сделал еще пару глотков, на короткое время задержал дыхание, зажмурился, потом резко выдохнул, и отдал флягу. - Вот, теперь полегчало. Все-таки жуткое пойло, но бодрит хорошо. А насчет того, что я видел, то лишь следы страха, который гнал их вперед. И знаешь, мне кажется, сами они с зомби не встречались.
   - Откуда тогда они знали про них?
   - Не знаю. Может, рассказал кто, не знаю.
   - Ага. Никто не видел, но все боятся. Ты-то с чего решил про зомби?
   - М...м...э... а ведь, правда! - голос мага слегка повеселел, и из него испарились нотки отчаяния, - ни они не видели их, ни я, но тогда что это может быть?
   - Не знаю. Но ты так и не рассказал, что видел.
   - Да. В общем, они бежали от войны, в памяти у них была битва, вернее, даже не битва, а побоище, где погибло множество воинов, их воинов. Еще была погоня, а потом кто-то эту погоню, того, сожрал. Они прошли, потом пришел ужас, а потом те, кто их догонял, стали кричать. Когда все утихло, двое самых смелых пошли посмотреть, что же случилось. И они нашли лишь следы всадников и их коней. Ни следов животных, ни птиц, ничего! И тогда они подумали, что это зомби.
   - Слушай, Гел, а многие ахейцев верят в зомби?
   - Верят? Ну, может в каждом городе наберется по сотне тех, кто слышал сказки о них, но я не думаю, что хоть кто-то из них допускает такое.
  - Тогда получается, что кто-то, кто перебил погоню, шутки ради или еще почему, подкинул беженцам эту идею, и они в нее поверили, да ладно они, даже ты поверил! И кто, скажи на милость, может такое сделать?
   - Ну, я не знаю, но, кто-то же сделал! - лицо мага постепенно обретало положенный при тусклом ночном освещении бледно-восковый оттенок.
   - Ага, - довольно хмыкнул кертянин, - не знаешь. А я вот думаю, что никаких зомби тут не было, зато был кто-то, может колдун какой, который кое-что о зомби знал и, скорее всего, он не ахеец.
   - Почему?- удивился маг.
   - Вот скажи, если бы тебе очень сильно нужно кого-то напугать, кого-то из своих соотечественников, ты стал бы создавать изображение зомби?
   - Не знаю, - маг пожал плечами. Вопрос сильно озадачил его, ведь с этой стороны он на это никогда не смотрел, - скорее всего, вряд ли. Никто, ну почти никто из них ничего об этом не знает, так что они вряд ли бы испугались. Я бы использовал то, что им известно и чего они боятся.
   - Вот. Так что, получается, что это не ахеец. Однако, вопросов больше, чем ответов. В общем, давай, пошли к Альгендиксу. Будем думать.
   - Давай, пошли, думать, ты какое-то бесчувственное существо, - недовольно буркнул маг, и мстительно, с усмешкой добавил - даже для варвара-полуорка.
   - Ой-ой-ой, надо же, белая кость нашлась, и кто, тупой трусливый гекк.
  Они рассмеялись, Тор схватил мага за пухлые плечи, под которыми, тем не менее, ощущались стальные мышцы, легко и осторожно поднял того с земли, поставил на ноги, и они пошли к караванщику.
  
   - А ты ничего не путаешь?- спросил караванщик мага, выслушав их историю.
   - Нет, не путаю, хотя ничего и не понимаю. Ясно одно, там, - Гелло указал рукой на запад, - там что-то происходит. И ничего хорошего я в этом не вижу.
   - А ты что думаешь? - теперь караванщик смотрел на своего командира разведчиков.
   - Надо идти с маленьким отрядом, чтобы разнюхать, что к чему. Если путь окажется свободным, тогда идти в Фис, а если нет, тогда будем думать, что делать дальше.
  Альгендикс с сомнением посмотрел на усыпанное звездами ночное небо.
   - Место тут для стоянки как-то не очень - Альгендикс настороженно огляделся, бросил быстрый взгляд на усыпавшие небо звезды, глубоко вдохнул, и зажмурил глаза. А через несколько секунд продолжил, - а другое найти сегодня уже не успеем. Сдается мне, что придется строить укрепленный лагерь, пока разведка узнает, что там и как, словом завтра с утра нужно найти хорошее место и окопаться там.
   - Неподалеку от того лагеря есть небольшая речка, шага два в ширину и по колено глубиной. Тор посмотрел в сторону брошенного лагеря, - и лесок неподалеку, так что можно и там.
   - Что ж, утром посмотрим, а пока будем укрепляться здесь.
  Через десять минут весь лагерь был охвачен работой. Каждую ночевку они проводили за крепким частоколом, ведь то, что не огорожено - ничье! Любой вор с радостью залезет в неогороженный лагерь, и утащит, что сможет. А если их будет хотя бы сотня, то они вполне смогут перебить всю охрану, и тогда все, конец. Те, кто выживет, станут рабами или гладиаторами, но обычно мало кто выживает, ведь проще обирать трупы, чем следить за пленниками. Тут работали все, кроме разведчиков. Одни рыли траншею, другие ставили в нее остро заточенные колья, третьи укрепляли палисад землей. Каждый понимал необходимость этого, поэтому недовольство проявлялось лишь в легком бурчании, мол, итак целый день топали, а теперь еще и землю копай. Но в этот раз Альгендикс заставил работников еще и огородить лагерь более глубоким рвом. Все немного повозмущались, ведь раньше они так никогда не делали, но ров все-таки углубили. Ночью стражу несли утроенные караулы. Караванщик не был трусом, как не был и глупцом, он полагал, что лучше заранее подготовится к угрозе, даже, если она мнимая. Эта ночь прошла тихо и спокойно, и ни один из тех, кто был в караване, не знал, что это последняя тихая и безопасная ночь. Утром Тор, взяв с собой венеда, эльфа, и еще троих разведчиков отправился на запад.
  
  
   Апрель 938 года. Подножье Фисанского перевала.
  
   Шестеро разведчиков двигались вперед очень быстро, но осторожно. За неделю пути они четыре раза видели вооруженные отряды по пять-семь десятков человек, и успевали вовремя спрятаться. Два раза видели целые полки, по шесть - семь сотен воинов, причем это были явно не регулярные войска, потому, что многие были вообще без брони, и вооружены кто чем. Тут были и копья, и дротики, и гасты, и алебарды, были длинные и короткие мечи, косы, вилы, мотыги, топоры и кувалды, и все это шло вперемешку. Кто бы ни был их командиром, о тактике и стратегии ведения боя он явно ничего не знал. Еще пару раз они видели отряды настоящих воинов, на конях, в кожаной и бронзовой броне, вооруженных тяжелыми мечами, длинными конными копьями и арбалетами, возможно из южных ахейских городов. Иногда попадались отряды орков, по пять семь бойцов, но разведчики ни с кем не вступали в контакт, их целью был Фис, и чем быстрее они туда доберутся, тем будет лучше для всех.
   Эльф внимательно осматривал подножье перевала, и с каждой минутой лицо его становилось все мрачней. Глаза Ланса почернели, и в них иногда мелькал фиолетовый оттенок. Он никак не мог понять, что происходит. Сколько раз он ходил через этот перевал с караваном, да и в одиночку, и всегда на горах видел дозоры, по одному, по двое, по трое-пятеро, ведь орки всегда наблюдали за всеми тропами, и как бы они не прятались, эльфийский глаз замечал их с легкостью. Но сейчас горы были пусты.
   - Ты чего такой мрачный, - спросил эльфа Егор, - что-то не так?
   - Не знаю, - Ланс пожал плечами, - почему-то нет ни одного дозора.
   - В смысле?
   - Посмотри сам. А, ну да, ты же не видишь так далеко. В общем, раньше по всему перевалу стояли дозоры и секреты, а сейчас совсем пусто.
   - Пусто, говоришь, - Тор задумался на минуту, - вот что, надо бы орков навестить, они должны знать, что происходит.
   - Ага, орков. - Эльф нахально уставился на своего командира, - ты совсем дурак, да? Именно орки и стояли здесь в дозорах. И кто кроме них еще живет в этих горах?
  Тор с жалостью посмотрел на Ланса, пожал плечами и выдал:
   - Есть орки и есть ОРКИ. Не эти болваны, стерегущие перевал, и мечтающие урвать лишний медяк, а настоящие хозяева гор, которых ни ахейцы, ни венеды, ни болотники за много тысяч лет так и не сумели выбить с насиженных мест. Весь месяц стояла хорошая погода, так что, думаю завтра-послезавтра будем у них. Давайте сегодня пройдем еще миль десять, там впереди живет племя, где у меня есть пара приятелей. Лучше наверно на ночевку стать у них.
   - Это не то ли племя, где вождь внук старого Газзо? - Спросил вдруг венед.
   - Не внук, правнук, сейчас ему уже наверно лет двадцать пять, может двадцать семь. Хороший парень, в меру умный, в меру надежный, в общем, выбора-то у нас все равно нет. Думаю, вы все со мной согласитесь, что в данных условиях ночевка в укрепленном лагере предпочтительней, открытого неба.
  Разведчики хмуро переглянулись, и кивнули. Ахейцы недолюбливали орков за их привычку затевать драки по любому поводу, а порой и вовсе без повода, за 'коварство и подлость' ведь для орков ахейская СЛАВА была пустым звуком, они все делали не ради славы, а ради победы, успеха, и выживания. Если для победы нужно было ударить в спину, то у орков даже не возникало вопросов бить или не бить. Они били, и потому выигрывали большинство войн и битв. Орков не любили, но с ними считались, ведь воины они были хоть куда.
   Первых орков они встретили на закате. Орков было двое. Оба среднего роста, кряжистые, немного кривоногие. Лица их были словно высечены пьяным учеником скульптора, но на толстых кряжистых шеях смотрели очень даже уместно. Могучие, в узлах мускулов руки и ноги лишь усиливали общее впечатление, и делали их похожими на высеченных из камня варваров, одетых в крепкие, из кожи вываренной в пчелином воске, доспехи. Оба были ранены. Увидав разведчиков, орки, несмотря на раны, подняли свои топоры, явно собираясь продать жизни подороже.
   - Э, мужики, тихо, тихо, - Тор поднял вверх руки, показывая, что не собирается нападать.
   - Вы кто? - хрипло спросил один из орков, - тоже из этих?
   - Каких еще этих? Кертянин кивнул на ахейцев, - этих? Мы шли с караваном, с востока, решили старого знакомого навестить, Прыгуна, внука Газзо.
   - Долго вам теперь придется его искать. Упрыгал Прыгун, и весь род с ним, все, кто выжил.
   - Что у вас тут вообще происходит?
   - Много чего, но, думаю вам и вправду нужно найти Прыгуна. То-то он удивится такой компании, - орк то ли усмехнулся, то ли скривился, затем что-то буркнул, и продолжил, - гекки, венед, эльф и бешеный. Я тебя все-таки узнал, хотя прошло уже года три, но такого здорового, как тролль, да еще и бешеного сложно забыть.
  Орк усмехнулся, но сразу же скривился от боли.
  Эльф порылся в седельной сумке, достал баночку с бальзамом, и подошел к оркам.
   - Это вам поможет, берите. Он протянул баночку воинам, - не бойтесь, не отрава. Сдается мне, скоро вам все силы понадобятся.
  Орки подумали, и взяли банку. Один из них, тот, который назвал Тора бешеным, снял доспехи, сорвал пучок зеленой молодой травы, вытер им кровь, и аккуратно смазал раны бальзамом. Через полминуты он завертелся на месте, и начал негромко ругать эльфа, его жгучую отраву, 'кретинов' которые его ранили, 'уродов', которые их родили, да и вообще всех-всех-всех. Минут через пять жжение, по-видимому, утихло, и орк опять надел броню. Сразу за ним те же действия повторил другой орк. Вскоре оба бойца были снова в форме - эльфы знали толк в лекарствах. После этого орки рассказали, что уже около четырех недель по их горам шастают какие-то странные банды. Они появляются как бы из ниоткуда, нападают там, где их не ждут, грабят, убивают, насилуют и куда-то угоняют жителей. Эти банды обычно избегают прямых боев, предпочитая отступать в случае возникновения угрозы. Но недавно, часов пять назад, десяток орков встретил три десятка бандитов. Пятеро орков погибли, трое отправились за подкреплением, а они остались сторожить проход. А бандитов убили всех. В рубке они оказались бойцами так себе, и теперь спят в одном из глубоких ущелий, которых тут полно.
  Пока они беседовали, подоспело подкрепление - два десятка пехотинцев и шестеро лучников. Орки сразу же заняли все ключевые места, перекрыв, таким образом, не только эту тропу, но и несколько соседних, и лишь после того стали выяснять, кто есть кто. Затем оба орка, встретившие разведчиков, повели их в укрепленный лагерь, где уже собралось полтора десятка окрестных становищ. Там же был и Прыгун.
   Ахейцы с удивлением смотрели на тщательно укрепленный лагерь орков. На огромной поляне, закрытой с двух сторон высокими, крутыми и гладкими скалами, на которых каждые пятьдесят шагов стояли один - два стража, стоял целый город. В этом лагере хватило бы места и пяти караванам! С третьей стороны лагерь был защищен надежным крепким забором, составленным из заостренных стволов молодых деревьев и глубокой пропастью, так что с трех сторон пробраться в него было абсолютно невозможно. Один два человека-то может быть и проскочили, да и то вряд ли, а уж более крупный отряд заметят сразу, а значит и отобьются. С открытой же стороны лагерь был защищен тремя рядами частокола, из крепких, в меру толстых стволов деревьев, так же остро заточенных, между которыми шли рвы, в которых так же торчали острые колья. Внутри лагеря царил идеальный порядок. Хижины стояли ровными рядами, проходы были широкими и удобными, и нигде ничего не мешало ходить даже крупному отряду воинов.
   - Ого, - удивленно произнес один из ахейцев, - эти ребята, похоже, к серьезной осаде готовятся!
   - Ага, - согласился другой, - даже наши города не все так укреплены.
   - Потому ваши предки так и не сумели выбить нас с наших гор, - усмехнулся один из проводников, - мы не только отличные воины, но и неплохие строители.
  Ахейцы хоть и скривились, но не признать правоту орков не могли. Во-первых, за всю историю, могучие ахейские воины, доходившие до Асгарда, и захватывающие города венедов и болотников, так и не смогли ни разу одержать сколько-нибудь серьезную победу над орками. А во-вторых, далеко не каждая ахейская крепость может хоть отдаленно сравниться с этим чудом фортификационного умения горцев.
   Лучники на сторожевых башнях держали путников на прицеле, копейщики, стоящие за воротами, прикрылись щитами и взяли копья на изготовку. Лишь после того, как здоровенный орк, по своим размерам лишь ненамного меньше Тора, поговорил с ними и убедился, что они не враги, их пропустили в укрепление. И сразу же повели к вождям.
  
   Хижина Прыгуна мало чем отличалась от остальных, такой же деревянно-соломенный домик, в котором можно жить лишь весной или летом, да и вообще невозможно было определить, в какой живет вождь, а в какой древняя старуха. Но, тем не менее, орки как-то различали, где кто живет, и никогда не ошибались. Прыгун Ха-Ха, среднего роста, с приятным, не столь резким как у его соотечественников лицом, больше походил на западного ахейца, чем на горца. Тем не менее, в нем, в его облике, манере говорить и держать себя, в характерных, сразу же бросающихся в глаза жестах и движениях, ясно виделся сын диких и свободных гор, гордый и сильный потомок великого народа-воина.
   - Я давно ждал тебя, Торин, - вождь назвал кертянина на орочий манер, и на его грубом лице промелькнуло подобие улыбки. Промелькнуло, но сразу же и исчезло, - уже думал посылать к тебе гонца, а ты сам пришел. И сдается мне, что и цель твоего прихода та же, что заставляла меня искать встречи с тобой.
   - Не знаю, - Тор пожал могучими плечами, - у меня и впрямь была причина навестить тебя, и понять, что вообще происходит.
   - Ну-у, - с легкой насмешкой протянул вождь, - великий Газзо уже десятый год пытается это понять, но, кажется, пока безуспешно. Ладно, это подождет. Я так полагаю, ты уйдешь не сегодня, так что могу предложить остаться у меня, хотя если хочешь, можешь пойти к Ингу, а вот твоим друзьям я бы рекомендовал остаться у меня. Так, на всякий случай.
   - Спасибо, вождь, я, пожалуй, тоже у тебя останусь.
  Кертянин оценил предложение вождя, и благодарно кивнул.
   - Ну, тогда проходите, располагайтесь, а через полчаса придут остальные вожди, тогда и поедим, а заодно и поговорим.
   Полчаса пролетели незаметно. Вождь и гости говорили о всякой ерунде, следуя оркскому и ахейскому этикету, расхваливали жилище и оружие вождя, словом говорили ни о чем. Наконец, стали собираться вожди. Двадцать пять орков, представители шестнадцати племен, обитающих в районе фисанского перевала, командиры почти тысячи воинов, они пришли в этот лагерь гонимые войной, и теперь собрались на совет.
  Каждый из них рассказал примерно одно и тоже. Бандиты нападали, они отбивались, а когда пытались атаковать сами, те наносили удар по беззащитной деревне. Каждое становище потеряло по одному, а некоторые и по два десятка бойцов, и до трети всех членов. И притом, что за месяц удалось дать бандитам лишь три боя. Те не принимали бой, сразу же рассыпаясь в разные стороны, да так, что создавалось впечатление, что они растаивали в воздухе.
   - Мы видели лагерь беженцев, - сказал Тор, выслушав слова вождей, - они бежали на восток. Наш маг осмотрел их лагерь, и он уверен, что они бежали не только от войны. Кто-то подогревал их страх магией, да такой, что и ему стало страшно, хотя он всего лишь смотрел на следы их лагеря. Я вот что думаю, не магия ли помогает вашим врагам? И если магия, то кому это надо, и кто за всем этим стоит? Если выяснить это, то тогда можно будет не сидеть тут в осаде, а ударить самим, в самое сердце, а потом добить тех, кто останется. Без своих исчезновений они вам не соперники. Вы уже пытались выяснить, откуда берется эта их магия?
   - Ну...видишь ли...э... - Прыгун помялся, не зная, как ответить, а Тор в ответ лишь пожал плечами.
   - Понятно. А откуда они впервые появились?
   - Впервые они появились неподалеку от Алеута. Моя троюродная сестра жена одного из вождей тех племен. - Прыгун потер виски и продолжил, - так вот, я видел ее месяцев восемь назад, и она мне рассказывала о таких же набегах.
   - Почему же ты ничего нам не говорил? - Спросил один из вождей.
   - Во-первых, потому, что баба она баба и есть, и мозгов у нее почти нет, мало ли что она там наплетет. Во-вторых, вы бы мне вряд ли поверили и, в-третьих, я не думал, что это одно и тоже. А сейчас мне вообще было не до рассказов годичной давности.
   - Да-а. А что если мы пошлем кого-нибудь туда, выяснить, что там и как. - Это спросил уже другой вождь.
   - Пошлем? - Прыгун посмотрел на вождей. Ему показалось, что он разговаривает не со взрослыми орками и гоблинами, а с детьми, которые не думаю о том, что делают. - И сколько воинов мы сможем послать? Пять? Десять? Может целую сотню? Никто уже три недели не отходит от лагеря дальше, чем на три дня пути, а туда идти месяц! И обратно столько же, да и там они пробудут как минимум неделю.
   - Я бы вам посоветовал наведаться в Фис, - подал голос, молчавший доселе венед, - если у них то же самое, то вместе будет легче найти решение этой проблемы, а если нет, то их дорогами, да на конях доберетесь до Алеута дней за пять.
  Вожди злобно засопели и мрачно покосились на него.
   - Вы напрасно злитесь на Егора, - чуть насмешливо бросил кертянин вождям, и на его лице появилась улыбка, больше похожая на оскал, - все-таки не он причина ваших бед, а совет, думается мне хороший. С тем бардаком, какой у вас в горах, вы до западного перевала будете добираться месяца два, да и доберетесь ли, еще большой вопрос.
   - У нас не бардак, - резко бросил один из вождей Тору.
   - Ну да, конечно, у вас тут идеальный порядок, только почему-то три десятка родов, даже, пожалуй, и четыре наберется, сидят в осаде, и никто не знает, кто их враг и где он. А потери ваши уже больше, чем после года войны с ахейцами.
   - Может, это вообще ахейцы творят, - ляпнул один из вождей, возможно, самый молодой, или самый глупый.
  Трое ахейцев с изумлением посмотрели на него, покачали головами, мол, что взять с больного, на него и обижаться-то грех, он ведь больной. А Тор бросил:
   - Если у тебя, Прыгун, такие военачальники, то я удивляюсь, как вас вообще до сих пор не захватили.
  Молодой вождь вскочил, покраснел, и схватился за висевший на поясе тяжелый широкий кинжал.
  - Как ты смеешь так разговаривать со мной? - Прошипел он, - я вождь, мой отец вождь, мой дед вождь, а ты паршивый пришелец, которому не место в совете вождей. Падаль.
  Услышав такое оскорбление, все замерли. В ахейских горах это было если не самым обидным и презрительным, то, во всяком случае, достаточным для того что бы быть причиной для убийства, за которое не имели права мстить ни друзья, ни родственники.
   - Ты глупец и идиот! - Прыгун встал и посмотрел молодому вождю в глаза, - если Торин не убьет тебя сейчас, то через час это сделаю я, и сделаю это перед всем твоим родом! Тебе нет места в совете вождей, пошел вон.
   - Пошел вон?! Что ж, я пойду, но и ты и твои друзья об этом сильно пожалеете!
  Вождь плюнул на пол и в два прыжка выскочил из хижины.
   - Слушай, Прыгун, что у вас тут вообще происходит? - кертянин обвел вождей тяжелым взглядом, а затем уставился на Прыгуна, и голос кертянина не сулил орку ничего хорошего.
   - Откуда я знаю? Он всего год как вождь, и кажется, неплохо заботился о своем роде, несмотря на молодость. А здесь всего неделю, так что ты теперь знаешь столько же, сколько и я. Но, надеюсь, вы не считаете, что мы все такие?
   - Такие дураки даже среди эльфов редкость, - бросил Егор, и добавил, - это не о тебе, Ланс.
   - Да знаю, знаю, - усмехнулся эльф, который давно не реагировал на подобные выпады, и хуже того, сам считал точно так же, слишком уж много было среди его соплеменников неадекватных самовлюбленных истериков. Вряд ли меньше трети, - но давайте думать, что делать дальше.
   - Мы шли в Фис, а к тебе зашли по пути, так что, завтра, в крайнем случае, послезавтра пойдем дальше. Если ваши воины пойдут с нами, поможем им, чем сможем.
  Вожди переглянулись и пожали плечами. Гонцы доберутся до западного перевала гораздо быстрей, если пойдут ахейскими дорогами, тем более, что орки с ахейцами не воюют.
   - Значит, решено, - подвел итог Прыгун, - осталось решить, кто пойдет. Я предлагаю по два человека от каждого рода, что бы отряд мог каждый день присылать гонца с вестями, чтобы если вдруг что случится, мы бы об этом узнали без промедления.
  Вожди кивнули и негромко хлопнули в ладоши. Решение было принято.
  
   - Ты куда, - спросил Тора эльф.
   - Пойду родича навещу. До заката еще час, так что он вряд ли спит.
   - Это того, с которым мы ходили к тому лагерю?
  На лице эльфа появилась глумливая ухмылка.
   - Лагерю? Да, верно, ходили.
   - А. ясно,я спать. Эти горы... как я хочу в лес или хотя бы в степь. Ладно, может присниться лес.
  Кертянин вышел из хижины Прыгуна и осмотрелся. - Ну и задача, - подумал он - найти в этом громадном лагере двух молодых орков, ладно буду идти и спрашивать. Но спрашивать не пришлось. Краем глаза он заметил какое-то, почти незаметное несоответствие. Вот! Орк с комплекцией эльфа, стройный, легкий и подвижный. Единственный орк, который имел такое телосложение, стоял неподалеку и, усмехаясь, смотрел на него. Воспоминания нахлынули на Тора...
   934 год. Фисанский перевал.
  
  
   На третий день варвар очнулся. Он был настолько слаб, что не мог даже сесть на кровати, но сидящая рядом с ним Березка встрепенулась, и сразу же напоила воина лечебным отваром. Кертянин выпил его, поморщился и взглянул в глаза девушке. От этого взгляда, столь разного, она ощутила неуверенность. Во взгляде юноши, который вряд ли был старше ее будущего мужа, была и детская наивность, и взрослая мудрость, было удивление необычной обстановкой, и уверенность что он находится в правильном месте, была беспомощность тяжелораненого человека, и сила свирепого варвара.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросила девушка, чтобы прервать затянувшееся молчание.
   - Как собака, которую долго били по голове.
   Голос варвара был хриплым, с едва заметными детскими оттенками. Кертянин обвел взглядом комнату, хмыкнул, и скривился.
   - Значит, тебе я обязан своим спасением?
   - Нет, не мне. - орка пододвинулась к варвару, и пощупала лоб. К ее удивлению температура была в норме, наверное у этого громилы здоровья на десяток орков, - Тебя нашли мои братья, выходили эльфы, а я так, просто стерегла твой сон.
   - Что ж, тогда спасибо тебе за заботу. Меня зовут Тор.
   - Тори?
   - Ну, пусть будет Торин, тоже неплохо, - он кивнул и поморщился, от кивка боль раскатилась по телу, но это была хорошая боль. Как говаривал ему Миамо, мол ты чувствуешь боль, значит ты жив, - Это ведь еще не ахея?
   - Почему ты так думаешь?
   - Потому, что ты не похожа на этих чучел. Ты живая.
   - Живая! - девушка звонко рассмеялась, и волосы рассыпались черным водопадом, - да, я не ахейка. Орка. Ты не удивлен?
   - Чему не удивлен? - не понял Тор.
   - Тому, что я орка.
   - Нет, не удивлен. Я даже предполагал нечто подобное. Значит, это те самые орчьи горы?
   - Верно, и мы находимся в их глубине. Меня зовут Березка, моего мужа, - Березка слегка запнулась, но ту же исправила, - будущего мужа Инг, братьев...
   - Стой, - попросил девушку Тор, - не так быстро. Я еще с трудом соображаю. Мне бы твое имя запомнить, да на улицу выйти.
   - Ну, на улицу ты выйдешь еще не скоро.
   - Почему?
   - Ты слишком слаб.
   - Ерунда. Вот когда я упал с... ладно, не важно.
   Кертянин вздохнул и сел на кровати. От удивления у Березки глаза на лоб полезли. Он же только что и говорить-то толком не мог, а сейчас настолько силен, что сам сумел сесть. Тор огляделся в поисках одежды, и в углу заметил свои штаны и куртку. Он встал, скинул с себя одеяло, ни капельки не смущаясь того, что совершенно голый, покачиваясь, подошел к одежде, и не торопясь, оделся. Видимо это оказалось слишком утомительно, потому, что юный варвар посмотрел на сапоги, вздохнул, и все так же покачиваясь, побрел к двери. Встряхнув головой, девушка быстро подошла к нему, и поддержала варвара. Неуверенно ступая, Тор вышел на улицу и зажмурился от яркого света. Сквозь зубы он процедил какое-то ругательство. Лени, Хег и прочие, кто был во дворе, уставились на него с испугом. По всем прогнозам он должен был находиться без сознания минимум сутки, и еще неделю лежать, не вставая с кровати.
   Лени быстро, но плавно переместился к нему, и заглянул в глаза. Затем обхватил голову руками, повертел из стороны в сторону, и вздохнул.
   - Похоже, лекарь из меня никудышный, - сокрушенно пробормотал он, - и я ошибся в диагнозе.
   - Лекарь из тебя отличный, - ответил кертянин, который опознал в этом странноглазом ушастом парне эльфа, - просто на мне все заживает быстрее, чем на эльфе. Спасибо за то, что не бросили меня возле тех подлых камней.
   - Ты есть хочешь? - Спросил вдруг эльф и, увидев, как изменилось лицо кертянина, хлопнул себя по лбу, - конечно же, ты хочешь есть. Пойдем, друг, я дам тебе мяса.
  
   - Как в тебя столько влезает? - восхищенно спросил Хег, - даже в меня столько не войдет!
   - Я молодой, - рассмеялся Тор, - а молодые все много едят. Ты бы видел, сколько съедает Миото! Этот обжора может две недели ничего не есть, все время бежать не останавливаясь, а затем целый день есть с утра до ночи. А ведь он раза в два, а то и в три легче меня.
   - Бежать две недели? Да еще и без еды?
   - Неделю даже я пробегаю, а его отец, даром, что старый бежит даже без воды. Я так бежал однажды, но выдержал лишь три дня.
   - Ты ведь кертянин? - спросил вдруг Хег.
   - Кертянин, - буркнул Тор, и помрачнел.
   - Прости, я не хотел тебя обидеть?
  На лице Тора появилось изумление.
   - Ты меня обидел? Чем?
   - Ты так помрачнел, когда я спросил тебя...
   - Просто меня выгнали с острова, лет пятнадцать назад. А моя мама отвезла меня на Тасану. Там я и рос. Ты меня не обидел, просто так сложилась жизнь.
   Хег видел, что парню не слишком приятно рассказывать об этом, и решил вопросы о его прошлом отложить на потом. Гоблин с интересом рассматривал на лысо остриженную голову кертянина и улыбался. Заметив его взгляд, Тор поежился.
   - Я не жалею о волосах, - буркнул он с набитым ртом, - новые отрастут.
   - Мне просто интересно, - с насмешкой проговорил Хег, - как ты умудрился выбрать ту дорогу, да еще и попасть под камнепад? Ты, конечно не орк, но все равно. Может ты просто невероятно невезучий?
   - Не знаю. Те два урода сказали, что это самая прямая и безопасная дорога в ахею, мол, если буду идти по ней, то не собьюсь.
   - В ахею? Друг мой, Ахея лежит в другой стороне.
   - Мне тоже так показалось, - кертянин вздохнул, и отодвинул от себя остатки еды, - да только они ведь местные, а я тут ничего не знаю.
   - Тебе срочно нужно в Ахею?
   - Не знаю, - Тор пожал плечами, затем двинув кадыком проглотил еду, и продолжил, - просто один из орков, Гудун, кажется, сказал, что в ахее можно наняться в охранники каравана, да и ... в общем, там можно найти работу.
   - Ты думаешь, что сможешь быть охранником? Туда берут только ветеранов, а тебе, уж прости, нет и двадцати. Вряд ли они тебя возьмут.
   - Толстый ахеец сказал то же самое, но когда я переломал руки трем его лучшим стражам, согласился взять меня к себе, если я сумею сам добраться до ахеи. Вот я и иду туда.
   - Ты умеешь драться?
  Хега удивил этот парень. Он знал что не бывает кертян, и уж тем более выходцев с Тасану, которые бы не умели драться, но легко сломать руки трем охранникам... туда ведь брали только лучших. Потому что за охрану купцы платили не только своими деньгами, а и своими жизнями. И потому отбор был намного жестче чем на княжеской службе, и уж тем более в городских дружинах или воинских отрядах орков.
   - Не знаю. Смотря, что ты называешь дракой.
   - Тем охранникам же ты сломал руки.
   - Это было не сложно. - Кертянин огляделся вокруг, покосился на стол, решая съесть чего еще, или хватит, видимо решил что хватит, и тяжко вздохнул. Не то, чтобы он объелся, но теперь требовалось или лечь спать, или весьма активно подвигаться. - Они только хвастались, какие великие и непобедимые, а на деле оказались сопляками. Я с ними не дрался, а просто отобрал их бесполезные железки, и все.
   - А сломанные руки как же?
   - Обычно, - Тор пожал плечами, - они не хотели от меня отстать, а потом не захотели отдать свои тыкалки. Я же не виноват, что у них такие кости хлипкие, словно у цыплят.
   - Не желаешь размяться?
   - В смысле? - Тор с интересом уставился на громадного гоблина.
   - Потренироваться, может наши парни смогут чему у тебя научиться.
   - Да, пожалуй. - Кертянин кивнул, и с наслаждением потянулся, хрустнув суставами, - Тем более, после столь сытного и долгожданного обеда.
  Хег кивнул на улицу, и орки гудя высыпали во двор. Кертянин встал из-за стола, потянулся, почесал широченную грудь, и пошел следом. Молодой невероятно живучий и могучий организм быстро восстанавливался после ранения, и теперь Тор ощущал бурлящую силу, которая требовала выхода. Для него все это было игрой. Даже не тренировкой, ведь после обучения у величайшего воина Тасану, хромого и старого Миамо, он был уверен в своих силах. Пока он жил на Тасану, они с Миото каждый день устраивали такие игры, и не всегда ему удавалось победить тощего и верткого тасанца. Побратим был быстр и гибок настолько, что даже бывалые акробаты не могли тягаться с ним. С другой стороны, как говаривал старик Гедд, врага лучше переоценить, чтобы потом не плакать. Кто знает, что умеют орки.
   Вскоре вся деревня собралась посмотреть на тренировку. Первым против Тора вышел Олбер. Рядом с громадным кертянином он казался маленьким, но в свои двадцать лет был настоящим мастером Ора.
   Противники осторожно кружили вокруг друг друга, приценивались, вернее, в основном это делал Олбер, а Тор просто наблюдал. Кертянин ждал, иногда делая шаг другой, чтобы быть лицом к лицу с Олбером, следуя мудрому правилу, вбитому тяжелой рукой Миамо, держащей не менее тяжелую палку - не знаешь силы противника, не спеши нападать, если есть возможность узнать силу. Наконец Олбер решил, что узнал достаточно, и кинулся в атаку. Длинная серия ударов не достигла цели, потому, что керятнин легко и не напрягаясь, отвел их. Но орк не остановился, и нанес один за другим три тяжелых удара в печень, а затем ударил ногой под колено. Удары в печень Тор отбил жестко, а когда Олбер ударил под колено, поднял ногу, на которую был нацелен удар, и легко пнул в живот. Не ожидавший такого удара орк не успел ничего сделать и, повалившись на землю, скрутился зародышем. Тор наклонился к нему, и помог подняться - это ведь не бой, и перед ним не враг. Однако быть придется еще легче, подумал он, иначе чего доброго, кто-нибудь из них погибнет. А ведь с Миото они бились гораздо жестче и злей, но в побратима попасть было очень сложно, равно как и уклониться или отбить его удары, да и тело его, несмотря на кажущуюся хлипкость, было тверже гранита.
   - А ты молодец, - прогудел Хег, - так легко одолел Олбера. А как насчет Инга.
   Вперед вышел стройный, почти тощий орк, гораздо больше похожий на эльфа. Если бы не лицо, скуластое, грубое, и не серые, наделенные черными, словно ночь зрачками, глаза, Тор решил бы что перед ним перекачанный эльф, но парень все же был орком. Его стройность не обольщала Тора, ведь Миото был еще тоньше, и на полголовы ниже, а одолеть его было ой как непросто, и получалось далеко не каждый раз.
   Инг бил лениво, испытывая оборону, и старался не подставляться. Через пару минут Тор понял, что этот парень понимает, что прямой атакой на превосходящего по силе противника ничего не добьется, и решил проверить, на что тот способен. Кертянин нанес три быстрых удара по корпусу, впрочем, не слишком сильных, и парень не стал их отбивать, а просто пустил мимо себя, что очень походило на то, что почти всегда делал Миото. Против такой техники был способ, но на своем побратиме Тор его применил только один раз, и то, потому, что его заставил Миамо - нужно же было научить Миото осторожности. Этот фокус Тор решил оставить напоследок, если все остальное не поможет. Для начала он сделал то, что Миамо называл 'Ногой подлого кабана'. Левой рукой кертянин сильно и расчетливо ударил орка в лицо, а когда тот уклонился, правой ногой наступил тому на ногу. И резко наклонившись вперед, сильно ударил кулаком в колено. Это он проделал на большой скорости, не самой большой, на которую был способен, но на гораздо большей, чем раньше, и уклониться орк не успел. Надо отдать парню должное, удар держать он умел. Не многие, получив такой удар, могли выдержать его и не впасть в шок, а Инг сумел. Но это было только начало. Ударив его по колену, Тор той же рукой захватил его голень, и резко повернул вбок. Удар орк держит хорошо, но вот силенок маловато, впрочем, он и весит килограмм шестьдесят, не больше, а в кертянине добрых полторы сотни. В результате, Инг грохнулся наземь, а когда поднялся, сильно хромал.
   - А со мной не хочешь померяться силой? - добродушно прогудел Хег, и кертянин довольно кивнул. Что за интерес тренироваться с тем, кто намного слабей, если только ты не учишь его.
   Гоблин дрался иначе. При своих габаритах и невероятной силе, он был быстр. Почти так же быстр, как и сам Тор, и он был сильней физически. Удары громадного гоблина было невозможно отвести, и Тору приходилось уклоняться или ставить жесткие блоки, к тому же, Хег был неутомим. Но кертянин не отчаивался, и ждал. Бить по такой туше наугад бессмысленно, если ударить очень сильно, то и мощная мускулатура Хега не защитит его от повреждений, но Тор не собирался калечить, равно, как и сам гоблин не собирался калечить его. Вскоре бой перешел в тактическую фазу, когда каждый, узнав сильные и слабые стороны противника, старался обмануть его, заставить раскрыться, и нанести один единственный удар, который и поставит точку. И каждый из них старался не дать противнику сделать того же.
   Хег начал наступление, и нанес серию ударов по разным частям тела. Сначала был удар в колено, который Тор, чуть сдвинув ногу в сторону, благополучно пропустил мимо, затем был удар в челюсть, и кертянин просто отклонился, после этого были два удара в грудь, которые кертянину пришлось жестко отбить, а затем...
   Отбивая второй удар в грудь, Тор уже знал, куда будет следующий удар. Гоблин ударит в пах. В бою ведь нет тех правил, которые приняты на соревнованиях, в бою выживает тот, кто первым убивает врага, причем не важно как. Едва нога гоблина тронулась с места, как Тор, чуть сдвинувшись в сторону, нанес секущий боковой удар по опорной ноге. Гоблин взмахнул руками, и оказался на земле. В его глазах было уважение.
   - Ты и впрямь боец хоть куда, - рассмеялся он, поднимаясь с земли, - несмотря на то, что учил тебя не орк. Кто он, твой учитель?
   - Старый, хромой, не слишком хорошо видящий и слышащий. Воин, всю жизнь проведший на войне.
   - Ты мог бы остаться у нас, и поучить парней этой твоей борьбе, - Хег сказал это искренне, и Тор подумал, что спешить в общем-то некуда, а эти ребята подобрали его едва живого, выходили, заботились о нем, -если, конечно хочешь.
   - Поучить не проблема, - пожал плечами Тор, - да и спешить мне некуда. Тот толстый караванщик придет в Ферс только через пару месяцев.
   - В Фис, - поправил его Хег, - этот город называется Фис, а толстого ахейца зовут Альгендикс.
   - Ну да, - кивнул Тор, - Аленгирс.
  
  
   - Ты пойми, любого можно побить в таком учебном бою. И ни победа не поражение не важны, - говорил Тор три месца спустя потухшему Ингу, который в очередной раз проиграл бой. - В настоящем бою у тебя не будет ни времени, ни возможности обдумывать свои действия, решать приемлемо что-то или нет. В настоящем бою ты бьешь, чтобы убить, или, в крайнем случае, покалечить, а в таких схватках всего лишь оттачивается техника. И вот что я тебе еще скажу, не всегда побеждает тот, кто сильней в дружеской схватке, оно примерно пополам выходит. Побеждает тот, кто готов идти на все ради победы. Вот скажи, что самое обидное для орка?
   - В смысле?
   - Что можно сделать такого, чтобы смертельно обидеть орка.
   - Обозвать его падалью.
   - Падалью? - Тор удивленно выпучил глаза, - вот уж не знал. Так вот, победа в бою важнее, чем твоя гордость. Если для того, чтобы одолеть врага, тебе придется целый год называться падалью, дело того стоит.
   - Ты с ума сошел! - взвизгнул Инг, - я никому не позволю назвать себя падалью!
   - А ты падаль и есть, - меланхолично буркнул Тор, - тебя даже называть так не надо.
   - Да ты, - провизжал орк, - да ты, ты...
   - Я это я, а ты падаль.
  Пискнув, Инг налетел на Тора, и его удары сыпались отовсюду. Хорошо еще, подумал кертянин, что Инг не так силен как Хег, или хотя бы Олбер, иначе дело могло бы кончится плохо. Но даже и так удары тощего орка были очень сильны, а скорость огромна, и кертянин с большим трудом противостоял взбесившемуся Ингу. Наконец запал злости прошел, и Тор быстро скрутил своего друга.
   - Все? Остыл? - он смотрел на потного красного орка.
   - Все, - буркнул тот недовольно, - и я не падаль.
   - Я знаю.
   - Зачем тогда говорил?
  Вместо ответа Тор снял рубашку, и Инг ужаснулся. Весь торс островитянина был покрыт синяками.
   - Теперь понял?- спросил Тор, одев рубаху.
   - Понял.
   - Только бой не должен быть истерикой, как сегодня. Ты тот, кто ты есть, и таков, каким сам видишь себя. Если станет выбор - мнимый позор, или реальная беда, что ты выберешь?
   - Выберу позор.
   - Молодец. Даже если тебя сто раз назовут падалью, и приклеят на спину табличку, чтобы все видели, что ты падаль, ты все равно останешься самим собой. - Тор говорил спокойно, а Инг пытался понять. Верней понимать-то орк это понимал, но вот принять было сложней. - Если кто-то унижает кого-то, то он это делает, чтобы заглушить унижение в себе самом. Он сам видит себя униженным, и старается быть рядом с еще более униженными, чтобы почувствовать себя более чистым. Это ведь проще, чем очиститься самому, намного проще.
   Их беседу прервал шум донесшийся со двора. Это был явно не обычный шум, и даже не перепалка между братьями, которые умудрялись лаяться каждый день, но их перебранка была беззлобной. А сейчас во дворе было полно злобы. Переглянувшись, они быстро вышли на улицу.
   Во дворе их деревни стояли три десятка орков, многих из них Тор видел в становище Декси, и там они всегда косились на него. Увидев вышедших Инга и Тора, самый здоровый орк, который по размеру не многим уступал Хегу, сплюнул на землю.
   - О, выползли, сын эльфийской шлюхи и островная падаль, - голос у него был полон яда и издевки, - а где еще один, который взял себе в жены белокожую подстилку?
   - Ты чего сюда пришел? - спокойно спросил Тор, - если хочешь гавкать, то так и скажи, я тебе поставлю будку, прицеплю цепь и кину кость.
   - Да как ты смеешь, - лицо орка перекосилось, - ты тут никто, понял!
   - Вообще-то меня пригласил Хег, а он брат Трина, а Трин глава рода, который живет здесь. А тебя я в этом роду не припомню. Так что топай отсюда, пока цел, а то боюсь, что от тебя останется лишь куча тухлого дерьма, которым ты и являешься. И своим прихлебателям скажи, что если кто из них будет тут еще шуметь, я ему его шумелку порву.
  Голос кертянина звучал не громко, и в нем не было никаких намеков на угрозы. Но у Инга по спине побежали мурашки, потому что он всей внутренностью понял, о чем говорил Тор.
   - Ах ты, падаль! - взвизгнул все тот же здоровенный орк, и растопырил руки, будто хотел вцепиться в ненавистного кертянина.
   - Я имею право его убить за это? - Спросил Тор и Инга.
   - Уже два раза имеешь такое право.
   - Отлично! - Тор улыбнулся во все лицо, - кто еще хочет назвать меня падалью?
   - А ты падаль и есть, - загудели голоса, и кертянин весело рассмеялся.
   - Кто не считает меня падалью, - все еще смеясь, бросил он, - тот пусть отойдет в сторону, а остальные...
   - Да что ты можешь? - Спросил тот же здоровяк, - ты даже не мужик, а баба.
   - Скажи, брат, - блеснув глазами, снова спросил кертянин Инга, - а за эти слова я могу их самих сделать женщинами? Не прибегут ли потом их папаши с мамашами?
   - Ну, если у тех есть хоть капелька чести, то нет. А если прибегут, то ты можешь убить и их.
   - Красота! Я считаю до пяти, кто не уйдет, сам виноват.
   На счет три здоровый орк напал на Тора. Продолжая медленно считать, кертянин уклонился от этой атаки, и очень сильно ударил его между ног, и в следующее мгновение всадил два пальца ему в глаза. Брызнула кровь, и покалеченный слепой орк, скуля, упал на землю.
   - Пять! - выкрикнул Тор, и врубился в стоящую перед ним толпу.
   Он бил жестко и сильно, по одному удару, но и этого удара было достаточно. Половина из этих орков не доживет до рассвета, половина из оставшихся будет всю жизнь калеками, а остальные, которые меньше всего его разозлили, будут долго болеть, но в итоге выздоровеют. Все побоище заняло несколько секунд. Тор носился между орками, как молния, и Инг с трудом замечал, как мелькают его руки и ноги. На лице Тора было удовольствие.
   Закончив избиение, он самодовольно осмотрел кучу стонущих и хнычущих тел.
   - И что дальше? - спросил он Инга, - мне теперь их что, еще и за ворота выкидывать?
   - У нас нет ворот, - обескуражено ответил его друг. Та легкость, с которой он справился с этой толпой пугала молодого орка. Один на один он без труда одолел бы любого из них, возможно, справился бы с тремя сразу, но вот так? Вряд ли даже Хег бы смог так быстро расправиться с такой толпой.
   - Тогда пусть убираются. Я добрый. - Тор улыбался, и вдруг рявкнул так, что дернулись почти все, - пошли вон! Если хоть кто-то останется, я всем шеи переломаю.
   Скуля и постанывая, орки поползли, ведь мало кто из них мог встать на ноги, в сторону дороги. Каждый, кто мог двигаться, тащил за собой одного неподвижного. Орки уже поняли, что бешеный чужак слов на ветер не бросает, и вполне может исполнить свою угрозу. Инг смотрел им вслед, и понимал то, что говорил ему Тор. Эти недоумки пришли такой толпой, потому, что ни Хега и Трина дома нет, как нет и Олбера с Гилом, а с оставшимися они вполне справились бы. И, скорее всего их всех перебили бы и сбежали, чтобы никто не понял, что тут произошло. А когда Тор им накостылял, то вся гордость оттого, что они чистокровные орки, куда-то исчезла. И побрели, вернее, поползли, униженные и посрамленные, довольные, что хоть так смогли уйти. Одно слово, Падаль. Только сейчас до него дошло, почему падаль это оскорбление. Называя орка падалью, ты говоришь, что он упал, и более не орк, или орк, но без чести. Когда придет отец, нужно будет ему рассказать об этом происшествии, и принять Тора в род. Ведь пока он сам по себе, его можно убить, и для этого не нужна никакая другая причина, достаточно того, что он безродный. Да, закон Оррога запрещает убивать безродных, равно как и запрещает без очень веской причины убивать другого орка. И тем более слово Оррога запрещает то, что выкинули эти недоделки, а уж про рабство среди народа Оррога и говорить нечего. Вот только закон Оррога ценят лишь истинные орки.
   - Вот уж точно, падаль, - услышал Инг голос Тора, - и называть даже не нужно. Сами себя так назвали.
   Инг кивнул. Его друг думает так же, как и он. Это еще один довод, чтобы принять его в род, хотя хватило бы и того, что благодаря кертянину, Хмелька, готовая скоро родить маленького орко-эльфа, или, может эльфо-орка, в безопасности. То, что она не является его кровной родственницей, ничего не меняет, ведь она дочь Лисарта, побратима Трина. Впрочем, обряд принятия в род все равно совершили, чтобы никто не мог покуситься на нее.
   Услышав, как сзади открылась дверь, Инг медленно повернулся, стараясь натянуть на лицо спокойное выражение, будто ничего не случилось. Если это Березка, то ее, конечно, не обмануть, слишком проницательна его жена, а вот Хмельку вполне. Тем более, что Березка уже успела омыть руки в крови врага, а юная эльфийка от одного вида крови бледнеет, а тут такое.
   Это оказалась Березка. Орка держала в руках арбалет, правда теперь он просто висел болтом вниз, и лицо ее было мрачным. Орк поежился. Когда у его жены такое лицо, то с ней избегает спорить даже Дарши, который всегда и на все имеет свое мнение.
   Березка посмотрела на висящий арбалет, словно впервые увидела его, аккуратно положила оружие на землю, и двинулась к мужу. Инг испуганно оглянулся по сторонам, жалея, что не может нигде спрятаться.
   - Это сделаю я! - голос Березки был четкий, звонкий, и слегка угрожающий, - и ни ты, ни Хег, ни даже отец не посмеете мне помешать!
   - Я-то что? - на всякий случай Инг отошел подальше. Они женаты всего месяц, поэтому он прекрасно помнил, как Березка убеждала своих братьев и побратимов, а рука у нее очень тяжелая, даром, что сама такая тощая, - я мешать не буду, но ты не можешь сделать это без согласия Трина.
   - Он согласится, - уверенно сказала девушка, - я знаю. Хотя бы из-за Хмельки.
   - Эй, - испуганно сказал Тор, который увидел лицо Инга, и заранее испугался, - я ничего такого не сделал, ничего ни украл, и не сломал. И Хмельке я никаких гадостей не делал!
   - Что вы, мужики, такие пугливые,- вдруг рассмеялась орка, - лучшие бойцы, не испугавшиеся такой толпы, и вдруг чуть не труситесь от страха.
   - Откуда я знаю, что вы задумали, - пробурчал Тор, поняв, как глупо выглядел, - вдруг я и в самом деле какую гадость сделал.
   - Нет, - он покачала головой, - не сделал. Наоборот, и теперь ты будешь принят в Род Трина-Кривые-Руки. А если кто-то посмеет возражать, то будешь принят в род Инга-без-Рода.
   - Какие еще руки, роды, вы вообще о чем?
   - Ты пролил за нас кровь.
   - Ты с ума сошла, девочка, никакую кровь я не проливал.
  Березка усмехнулась, взяла его за руку и повернула ладонь так, что все увидели, как из разбитой фаланги стекает кровь.
   - Это даже не кровь, - кертянин резко отнял руку, и слизнул кровь, - это царапина.
   - А вон то, - Березка показала на лужу крови, натекшую из выбитых глаз, - тоже не кровь?
   - Нет, - теперь варвар нахально ухмылялся, - это глаза. Орчьи глазки, наглые и хитрые, которым было мало места в голове, а я тут ни при чем.
   При упоминании о глазах, орка побледнела, но быстро взяла себя в руки.
   - В любом случае, ты заступился за нас, и фактически стал побратимом.
   - Если бы все, за кого я вступался делали меня побратимом... ладно, это все мелочи. А ведь эти недоноски вернутся. Я знаю эту подлую породу, и если бы был уверен, что можно их убить без последствий, перебил бы всех.
   - Закон Оррога не позволит им мстить, - неуверенно сказал Инг.
   - Ты совсем дурак, да? - Тор повернулся к Ингу и демонстративно тяжко вздохнул, - при чем тут закон Оррога? Эти оркам наплевать на любые законы, их интересует только свое собственное мнение.
   - Они орки, - опустив глаза к земле, промямли Инг.
   - Они падаль, орчьи отбросы, выкидыши недоделанных орков. И с ними явятся их друзья.
   - Ты боишься? - спросила Березка.
   - Да, боюсь, - глядя ей в лицо, ответил Тор, - боюсь, что меня может не оказаться рядом. Неужели вы не понимаете?
   - Что мы должны понять? - теперь ему в глаза смотрел Инг.
   - Значит, правда не понимаете, - кертянин рассмеялся, но в смехе была горечь, он видел как воины теряли семью, и что становилось с ними после этого. На Тасану это хорошо понимали, и потому там вдовы и дети воинов никогда не оказывались на улице, и покусившийся на семью воина мог надеяться только на быстрые ноги или умение убивать, потому что никто не встал бы на его защиту. Потому что семья воина, это то, что делает его живым, что не дает ему стать бездушным убийцей, и всякий покушающийся на женщин и детей автоматом становится изгоем, на которого не распространяются никакие законы, - что ж, даже кертяне не понимали, тем более орки. В общем, нужно решить, как быть дальше.
   - Мы примем тебя в род, и ты пойдешь в Ахею.
   - Верно, - поддержал жену Инг, - и они не станут тебе мстить.
   - Не зря говорят о тупости орков. Что эльфы истерики я уже знаю, но в тупость орков не верил, теперь вижу, что зря.
   - Почему? - спокойно спросила Березка.
   - Да потому, что эти твари вернутся, и перебьют вас всех, и мне не станет легче, когда я вырежу все их семьи. Я уже потерял семью, и едва не сошел с ума. И проходить через это заново не хочу. Тогда уж лучше я пойду прямо сейчас и перебью их. По крайней мере, тогда никто не станет вам мстить.
   - У меня есть право, - твердо сказала Березка и взяла лицо Тора, который был почти на две головы выше ее в ладони.
   - У тебя есть... право, - Инг говорил с натугой, лицо его было бледным, а сам орк дрожал, - я признаю твое право.
   - Э, э, - Кертянин вырвался из цепких рук и отошел на два шага, - какие на хрен права? На меня есть права только у меня!
   - У нее есть право зачать твоего ребенка, - глядя в глаза керянина, заявил Инг.
  И в следующую секунду тяжелая оплеуха сбила его на землю. Тор словно молния метнулся к Березке, его рука сжала ее горло, и легко оторвала девушку от земли.
   Тор смотрел прямо в глаза Березки, и них не было страха, несмотря на то, что она совсем не могла дышать.
   - У меня есть право брать все, что я захочу, таков закон войны, и я живу по нему. Чтобы овладеть тобой мне не нужно ничье согласие, так же, как и для того, чтобы овладеть этой маленькой эльфийкой. - голос Тора был страшен, - но вы моя семья! Вы оба даже не понимаете, что делаете, и как тяжело мне держать себя в руках.
   Внезапно Тор расслабился, и поставил девушку на место. Лицо его растянулось в хищной улыбке, и Березка ощутила страх. Для нее этот жуткий варвар стал братом еще тогда, когда встал против той обнаглевшей толпы. Зачать его ребенка был ее долг, так гласит закон Оррога, но он отказался, потому, что они его семья. Даже если его не примут в род, для нее он всегда брат. С трудом дыша, она достала из-за пояса нож, и медленно разрезала руку. Затем взяла руку кертянина, и сделала такой же разрез, после чего приложила свою руку к его.
   - Ты моя кровь, - негромко сказала она, - и когда тебе будет плохо, помни обо мне. Ты мой брат.
   - Ты и мой брат, - сказал Инг, и сделал то же самое.
   Тор смотрел на них испуганными глазами. Правду ему говорили об орках. Они точно все безумные. Нужно срочно бежать в ахею.
   Вечером того же дня он отправился в путь. Провожали его всей деревней, все, кто был дома. Тору собрали большой мешок еды, дали три баклажки воды, и двух коней. И дали карту, с указанием лучшего маршрута.
  
  
   938 год. Фисанский перевал.
  
   - Здравствуй, Инг. - Тор крепко обнял и поцеловал орка, - как я рад тебя видеть.
   - А уж как я рад, - ответил тот. - Пойдем к нам, посидим, поговорим, ведь три года прошло с тех пор, как мы расстались.
   - Как ты узнал, что я здесь?
   - Ну, насколько я знаю, на две недели пути в любую сторону только один человек носит прозвище ' бешеный'.
  Тор пожал плечами. Свое прозвище он знал.
   - Это я-то бешеный? Этот идиот, который выскочил с совета вождей, вот он точно бешеный.
   - Кстати, - орк дернулся и огляделся по сторонам, словно бы хотел найти кого-то или ждал неприятности, и и кертянин ошутил как на на душе засребли кошки. Сейчас его брат должен был начать говорить гадости, - сегодня часть одного из родов ушла.
   - В смысле? - Кертянин уставился на Инга, - куда ушла?
   - Не знаю куда, но их повел тот самый придурковатый молодой вождь. А перед этим они сильно спорили, раза два чуть не кинулись морды друг бить. Это не ты ли их так достал?
   - Не знаю. Может и я. А давно они ушли?
   - Да уже часа два как прошло.
  Кертянин вздохнул. Предчувствия его не обманули. Надо было убить этого придурка, тем более и повод был. Но что теперь жалеть? Теперь нужно готовиться к тому, что этот горе-вождь присоединится к их врагам.
   - Слушай, Инг, ты расскажи, как найти твой домик, и я к тебе утром приду, потому что сейчас мне надо срочно бежать.
   - Ну, началось. - Инг картинно вздохнул. Он прекрасно понимал, что происходит, и понимал, что его брату сейчас не до них, потому что война на пороге, - ладно, от ворот, вдоль левой стены двадцатая хижина моя, но смотри, что бы утром был у нас, а то, быть тебе битым.
   - Не, битым не надо, я приду. Березке привет.
   - Осторожней.
  Они пожали друг другу руки, и Тор быстро двинулся к хижине Прыгуна. Внутри себя он ощущал опасность, большую и очень близкую, причем грозящую не только ему. И это ощущение опасности было связано с этим идиотом-вождем, какой дурак его им сделал?
  Прыгун сидел на земле, и рассматривал какой-то предмет. Тор удивился тому, каким стало его лицо, из спокойного, умиротворенного лица человека, знающего, куда и зачем идет, и уверенного в своих силах, оно превратилось в маску отчаяния.
   - Вождь, что случилось? - спросил его Тор, - ты чего такой мрачный.
   - Почему ты не убил этого идиота? А почему я не убил? Скажи, Торин, почему?
   - Что, теперь нужно каждого безмозглого тонконогого сопляка убивать? По нему же видно, что у него дома не все, как похоже и у того, кто поставил его вождем.
   - Да, ты наверно прав, но мне от этого не легче. Он ушел, ушел к своему отцу, и уже уничтожил три дозора. А с его отцом три-четыре десятка родов! И что-то говорит мне, что те роды наша беда обошла стороной.
   - Ты хочешь сказать, что вашим врагам помогают орки?
   - Именно это я и хочу сказать. - Вождь легко поднялся с земли, и плавно переместился к Тору. Заглянув в серо-голубые холодные глаза кертянина, он продолжил, - и они неподалеку. Два воина пришли полчаса назад. Они единственные уцелевшие из трех дозоров. И вот что они принесли, на, посмотри, может, узнаешь.
  Вождь дал ему ритуальный бронзовый топор. Тор узнал в нем военный топор орков, высылаемый племенем, объявившим войну тем, с кем они будут воевать. Но что-то в этом топоре было не так.
   - Ты ищешь, что не так? - увидев кивок кертянина, вождь продолжил, - видишь знак на клинке? Такого знака нет ни у одного из родов на всех ахейских горах. Это знак наших врагов, они ставят его на своих телах. Наши шаманы говорят, что это знак древнего зла, обитающего в незапамятные времена на наших землях, древнего демона Эстербальта.
   - И что?
   - А то, что, похоже, демон вернулся, приведя с собой людей запада, и кто-то из орков уже переметнулся к нему.
   - Надо же какая...
  договорить Тор не успел. Со стороны ворот раздались крики и звуки боя. Не сговариваясь, воины вскочили и бегом кинулись на шум. А перед первыми воротами кипел бой. Три сотни орков и людей штурмовали ворота лагеря. Шесть десятков защитников с трудом сдерживали атаки, а к атакующим подходило подкрепление сотни полторы людей и... Тор с удивлением увидел троллей, этих свирепых гигантов, способных потягаться даже с молодыми разлогами. Не долго думая, Тор развернулся и побежал к хижине Прыгуна, где осталось все его снаряжение. Без топора помощи от него здесь никакой. Нацепить кольчугу и пинком разбудить своих спутников дело одной минуты, и вот они уже бегут на помощь защитникам. То тут то там из хижин выбегали вооруженные воины, так же спешащие на подмогу бьющимся смертным боем стражникам.
  В этот момент пара троллей добралась до ворот и несколько ударов снесла их.
   - По глазам, по глазам, - закричал Тор лучникам оркам, и те накрыли троллей тучей стрел. По крайней мере, по две стрелы попали в глаз каждого из троллей. Гиганты заревели, завертелись и ринулись назад, сбивая и растаптывая атакующих. Лишившись поддержки троллей атакующие дрогнули и тут Прыгун доказал, что знает толк в войне. Он засвистел в свисток и полторы сотни тяжело вооруженных орков бросились на врага. Они дрались как безумные, и противник не принял такого боя. Первыми побежали люди, орки еще какое-то время держались, но и они дрогнули. И тогда орки Прыгуна бросились за ними. В общем, из пяти сотен ушли не больше двух, да и то потому, что Прыгун, опасаясь засады, отозвал своих бойцов назад. Тор кинулся за ворота, в надежде найти хоть одного выжившего, и вскоре нашел парочку покалеченных, но живых орков. Взяв обоих подмышки, кертянин поспешил к лагерю.
   Тем временем Прыгун отправил полсотни воинов в разведку, и орки быстро двинулись в разные стороны. В лагере уже вовсю горели костры. Дозоры на стенах были утроены и никто, не смотря на позднее время, не собирался ложиться спать. Весь лагерь гудел, все обсуждали минувшую битву, лекари занимались ранеными, а четрые десятка плотников и строителей спешно заканчивали установку десяти катапульт. Через полчаса поле боя было тщательно обыскано, все раненые и убитые защитники доставлены в лагерь, а раненые враги добиты. Собирать их в кучу и сжигать, уже не было времени, поэтому их так и оставили лежать на месте гибели до утра.
   Тор притащил раненых к палатке Прыгуна, и позвал своих путников. Эльф осмотрел пленников и, придя к выводу, что этой ночью они не умрут, не стал заниматься их лечением. А какой смысл, ведь после допроса их и так, скорее всего, убьют. Вскоре подошел Прыгун и с ним несколько вождей.
   - Зачем здесь эти? - спросил один из вождей, - надо их убить.
   - Ага, - кивнул Тор, - убить, и так и не узнать, что происходит. Вы и так всех на поле убили. И что, ни один из вас не задался вопросом, для чего нужна такая глупая атака? И почему орки побежали, хотя силы были равны?
   - Э...
   - Ты думаешь, они что-то знают? - спросил Прыгун.
   - В любом случае они знают больше нас. Поставьте кто-нибудь пару факелов.
  Воины быстро притащили четыре факела с длинными, острыми на концах ручками, и воткнули их в землю.
  В результате допроса выяснилось, что отец молодого вождя давно был в сговоре со странными пришельцами, а сын был его глазами в лагере Прыгуна, что у этого вождя четыре сотни воинов, тысяча каких-то странных чужаков, и около пяти тысяч иноземцев. А что до того, что они побежали, пленники не смогли ничего толком пояснить, но им показалось, что чужаки увидали нечто страшное, что называли то ли вадуд, то ли водд и, увидав это, кинулись бежать. Но что это пленники не знали, а кроме этих двоих допрашивать было больше некого.
  После того, как пленники выложили все, что знали, их, несмотря на протесты Тора, убили. Тор выругался, и пошел искать Инга. Либо он, либо его жена должны знать что-то об этом, потому, что и 'вадуд' и 'водд' очень похоже на 'воуд', а Березка что-то слышала об этом от Оррога.
  
   - Эльф сказал, что воуд это ты. И Оррог хоть и удивился, но согласился с ним. - Березка задумчиво смотрела на горящую лучинку, - но, Торин, я не знаю, что это значит. И никто из наших не знает, я спрашивала.
   - Странно, но если эти их водды и вадуды это воуд, то, похоже, они знают. Хотя, может, и нет, кто знает. Жалко только, что пленников было лишь двое, да и тех уже шлепнули, так что и спросить некого. Слушайте, вы не против, если я у вас до утра останусь?
   - Тебя там по голове случаем не ударили? - недовольно спросил Инг.
   - Нет, а что?
   - Жаль, а то ты больно похоже себя ведешь. ( Услышав реплику мужа, Березка негромко рассмеялась) - вопросы вот у тебя какие глупые.
  - Да я... - начал, было, Тор, но Березка нежно коснулась его рукой...
  
  
   934 год.
   - Он отказал мне в моем праве, - глядя в пол, сказала Березка отцу, - хотя муж мой признал право.
   - Он не орк, - пожал плечами Тристан, - и не знает слова Оррога.
   - Ты не знаешь, почему он отказал.
   - И почему же?
   - Он сказал, что мы его семья, и на семью закон войны не распространяется.
   - Закон войны... я слышал о нем. Только самые отчаянные и отважные воины и наемники живут по нему. Он запрещает делать зло без нужды, но враг для воина не человек. И род врага не люди. И все соседи, знакомые и просто находящиеся рядом с врагом не люди. Над ними допустимо любое насилие, и что бы ни сделал воин, он в своем праве. И любой, кто попытался бы хоть косо глянуть на него, словом, даже дети, не люди. Во всяком случае, на Керте. А на Тасану еще хуже. Под закон войны не попадают лишь семья воина и его соплеменники. Он кертянин, и тасанец, не знаю, чего в нем больше. Но то, что вы породнились с ним это не слишком хорошо, - увидев, что Березка вскинулась, он жестом велел ей молчать, - это должен сделать Трин. Я уже встречал таких воинов, и понимаю, почему он так поступил. Вот что, твой муж должен догнать его. Он не должен войти в ахею до того, как мы совершим обряд, и я надеюсь, что ты больше не выкинешь такого фокуса.
   - Какого?
   - Насчет его ребенка. Этого человека учил воин. Для него все доступно, и именно поэтому он себя ограничивает. Он вполне мог бы взять тебя, и никто не смог бы его остановить, даже Трин, и ему плевать на последствия. Но мы, в самом деле, его семья, правда, семья, не понимающая того, что творится у него в голове. Ладно, гони мужа за ним, и пусть он как угодно тащит его сюда, хотя я думаю, что тащить особо и не придется. Парень знает, что был не прав и, скорее всего уже остыл. Сейчас иди, отошли мужа, и скажи Хегу, что он мне срочно нужен.
  
   За Тором отправились Инг, Олбер и Гил. Все трое превосходно знали горы, и двигались пешком быстрее, чем Тор. Им не приходилось двигаться длинными обходными дорогами, да и лошади с висящими на них мешками не обременяли побратимов. Все трое, вооруженные до зубов, несмотря на юный возраст, были серьезными бойцами, и вполне могли справиться с десятком врагов. Тора они нашли по следам. Три раза братья встречали рассеченных надвое орков. Нет, конечно, и Хег и Трин, и другие богатыри гор могли бы сделать такое, но эти убитые были убиты не по-орчьи. Наконец они нагнали Тора, который к этому времени успел разобраться с десятком воинов из становища Декси. Все они были убиты, правда, не все так эффектно. Столкнувшись с превосходящей силой, кертянин бил расчетливо и экономно, сохраняя силы, и избегая малейших повреждений. Когда братья подоспели, Тор обтер топор, и повесил его в петлю на поясе.
   - Я уж думал, - проворчал он, - что вы никогда не приедете. Или не сможете найти меня, несмотря на метки.
   - Ты ждал? - Инг покачал головой, - откуда ты мог знать, что мы приедем?
   - Я не знал, но надеялся, что вам хватит ума, чтобы понять, эти твари вас в покое не оставят. Мы не слишком далеко ушли от деревни, да и полтора десятка воинов ощутимая потеря для Декси, так что, или они всей кучей наваляться на деревню, или оставят в покое хотя бы на время. Но я думаю, что нужно спешить обратно.
   - Но почему тогда ты ушел? - изумленно спросил Гил.
   - Одно слово, Орки. - Тор покачал головой, и сокрушенно вздохнул, - ты пойми, Гил, что они постоянно следят за деревней. Может этот ваш Бэйл и не одобряет таких дел, но, кажется, и помешать особо не может. А значит, нужно заставить их поверить в то, что я поругался с вами, и ушел.
   - Тогда, - Инг смотрел прямо в глаза Тора, - когда ты отказался, это был обман?
   - Нет. И если хоть кто-нибудь из вас об этом еще раз заикнется, я переломаю ему все кости. Сил у меня хватит. И если твоя жена еще раз такое ляпнет, то я свяжу ее веревкой, и засуну в бочку. Меня так часто наказывали на Тасану.
   - Тогда нужно спешить обратно, - подал голос молчавший доселе Олбер, - а то мало ли что.
   - Вы долго за мной шли?
   - Десять часов. Но обратно будет дольше.
   - Почему? - спросил Тор Олбера.
   - Ты не орк, и не сможешь двигаться так же быстро.
   - Что ж, посмотрим. Вперед.
   Уже через час братья запыхались. Темп, который взял Тор, был для них слишком быстрым. Но они держались. Потели, хрипели, ругались сквозь зубы, но бежали вровень. Обратный путь занял шесть часов. Измотанные и злые, они успели вовремя, и опередили большую толпу вооруженных орков, двигавшихся в сторону деревни, на какой-то час. Теперь все были в сборе. Мужчины вооружились, Тор, Хег и Трин стали в проходе, а остальные, вооруженные луками и арбалетами, держались позади.
   Толпа и впрямь была огромна - человек, вернее орков, семьдесят-восемьдесят, и все вооруженные и в броне. Хег и Трин переглянулись, и удивленно пожали плечами. Оба они подумали об одном и том же. В Декси осталось очень мало воинов, от силы три десятка, хотя, более вероятно один или два. Орки Декси сошли с ума. Только идиот оголит свое становище, чтобы разобраться с теми, кто не похож на него. Толпа увидала стоящих на проходе воинов, и заревела, но осажденные еще надеялись на мирный исход.
   Когда толпа приблизилась на сто шагов, сзади защелкала тетива. Тор подумал, что стреляет либо Тигг, либо Лени, а может и оба. Затем звонко щелкнул арбалет. Воины в толпе падали, но толпа уверенно перла вперед, а затем из толпы тоже полетели стрелы. Кертянин услышал сзади стон, и сжал зубы. Кто-то из его родичей ранен, а может и убит. Мрачная кровавая муть стала застилать глаза, и кертянин задрожал. Если он не удержит себя в руках, то лишится семьи. Все мысли и чувства прочь. Нет ни боли, ни злости, ни ненависти. Есть лишь необходимость, которая всем управляет. Необходимо перебить восемь десятков вооруженных и одетых в броню орков, хотя, что это за броня, одна насмешка. Громко зарычав, кертянин помчался им навстречу. Его глотка исторгла дикий и жуткий рев, от которого кровь орков заледенела. Не зря, ох не зря лупил его Гедд своим тяжелым посохом, и заставлял учиться крикам. Воинский крик, говорил Верховный Маг, это оружие более мощное, чем топор или меч, потому, что способен напугать врага, лишить его силы, умения и уверенности в себе, а это уже половина, даже три четверти победы. Гедд знал, что говорил, потому что и сам в молодости был воином не хуже Миамо. Толпа замедлилась, и Тор издав новую порцию рева, врубился в ряды нападающих.
   На узкой тропинке они могли идти лишь по четыре человека в ряд, и особой опасности не представляли. Тор закрыл свой разум для мыслей и эмоций, потому что только это давало возможность держать зверя на цепи. Уже здесь, на континенте, он один раз не удержался, поддался гневу, и на том поле остались шесть сотен трупов, среди которых были два идиота-берсерка с керта, из-за которых он и пришел в ярость. Тор не мог допустить повторения этого здесь, в своем новом доме, где живут люди, хоть и орки, которые первыми приняли его, дали ему приют и еду, лечили его раны, и ничего не ждали взамен. Почувствовав новую волну гнева, он удвоил усилия по истреблению врагов, и задавил все мысли и чувства. Тор просто убивал того, кто стоял перед ним, хоть прямо, хоть справа, хоть слева. Он следовал старой воинской мудрости, гласившей - один удар, один труп. Поэтому, когда убивать стало некого, кертянин растерялся. Оглядевшись вокруг, он не заметил никого живого, только трупы. И тут же в мозгу, словно бомба взорвалась мысль - ГДЕ МОЯ СЕМЬЯ? Тор повернулся и побежал обратно к деревне. Теперь в мозгу засел страх, и поэтому варвар бежал со всех ног.
   Весь род стоял возле трех тел. Стрелы врагов сразили Лени, веселого и неунывающего эльфа, никогда не болевшего, и умевшего лечит любую рану или болезнь, и теперь три стрелы торчали у эльфа из головы, две из горла, и одна была в сердце. И все-таки эльф был еще жив. Но смерть уже коснулась его лица, и сам Лени это знал, но не печалился. Его глаза смотрели на Тора. Через секунду он задрожал, и умер. Тор ощутил на лице что-то теплое и мокрое. Вытерев слезу, он с удивлением уставился на свою ладонь - ведь воины Керта никогда не плачут. Хотя, Миамо говорил, что не плачут только мертвые. Похоже, старик снова оказался прав.
   Вторым трупом был Трин. Ему стрела попала в глаз. И третьим был незаметный Фарл, который часто смущался, и улыбался совсем по-детски.
   - Безмозглые твари! Вы убили моих родичей! - с ужасом Тор понял, что это жуткий скрежещущий голос принадлежит ему. И вслед за этим голова его дернулась от удара по щеке.
   - Смотри на меня, - прошипела Березка, - они мои родичи ничуть не меньше, чем твои. Нет нужды мстить. Все, кто пришли к нам, лежат сейчас на дороге. Становище Декси погибло. Некому мстить. Оплачем их, и будем жить дальше.
   - Не бей меня, - негромко сказал Тор, и вдруг понял, что на самом деле обрел семью. Они, все они, включая Хмельку, знают, что он берсерк, и все равно считают его своим братом.
   - Поскольку я теперь наследник Рода Трина, - проговорил Инг, - то прямо здесь и приму тебя в род.
  
  Пять дней спустя становище Декси захватили орки Терво. Они прислали своих вождей и предложили союз и помощь. А еще через неделю становище Трин приняло первых пришельцев. Слава о героях одолевших восьмикратно превосходящего врага разлетелась по всему Фисанскому перевалу, и желающие присоединится к столь отважным и удачливым воинам потекли рекой. Тор отправился в Фис, и поступил на службу в караван Альгендикса, а орки Трин построили укрепленный форт, освоили близлежащие территории, и на целый год в их земле воцарился мир. А затем вернулся кертянин. К этому времени юный вождь Прыгун, сын шамана Челюна, отделился от Бэила и обосновался неподалеку от Трина. Инг передал права вождя Хегу, и поселился неподалеку. Ему не слишком нравилось обилие орков.
  
   На следующий год, когда Тор уже стал командиром разведчиков, кертянин взял в свой отряд добрый десяток орков, и еще почти три десятка нанялись охранниками. Все они, так или иначе, были друзьями рода Трин, и Тор был в них уверен. Все они были молодыми, полными сил и отваги, мастерами ОРА, и просто отменными воинами. Но в душе они так и оставались мальчишками-варварами, далекими от цивилизации, и склонными к насилию и разрушению.
   Орки, веселые и довольные, собрались возле кертянина. Каждый из них к вечеру получит по полусотне золотых монет, целое состояние по меркам небогатых горцев, и кертянин собирался помочь им довезти хотя бы часть денег до дома.
   Когда все угомонились, кертянин обвел их суровым взглядом, и веселые улыбки сползли со смуглых скуластых лиц. Рука у Торина тяжелая, это знали все, и все так же знали этот суровый взгляд, не сулящий ничего хорошего.
   - Сегодня, в крайнем случае, завтра, - негромко заговорил Тор, перводя взгляд с одного на другого, - вы получите свою плату. Те, кто хочет идти в следующий поход, принесут мне по сорок золотых монет, я увезу их в Трин, чтобы у вас не было соблазна все сразу же спустить. У вас останется по пять сотен серебром, вполне достаточно для веселого отдыха, для пиров и гулянок. Когда закончите наслаждаться жизнью, заберете свои деньги у меня. Я буду в Трине. Поднимите руки те, кто согласен.
   Орки помялись, переглянулись, и почти все подняли руки. Кертянин внимательно посмотрел на тех двоих, которые рук не подняли.
   - Что вам не нравится?
   - Мы не собираемся пока возвращаться домой, - ответил один из них, широкий грузный орк по имени Тиля, - но если сможешь, передай наши деньги в Терво. Половину отдай нашей матери, а половину Прыгуну.
   Только сейчас Тор вспомнил, что оба этих орка родичи, сколько-то-там юродные братья.
   - Сделаю, - Тор кивнул, - тогда желаю вам приятно провести время.
   Орки заулыбались, и разбежались в стороны. Орчьи горы не дают возможности веселиться, они суровы и безжалостны. Там все бьются за жизнь, и лишний кусок мяса, лишняя шкура волка, лишняя тетива для лука - повод для радости. Тор помнил, как с ужасом и удивлением рассматривали орки Кол-Город, как облазили все бордели и лавки, устроили несколько драк в тавернах, и вообще, едва не сошли с ума от свободы. Это было не в первый поход, когда у них не было ни одной серебряной монеты, и они только облизывались, глядя на шокирующую свободу и роскошь, а во второй раз, когда каждый взял с собой изрядную горсть серебра. Тогда Тору пришлось отобрать у них деньги, потому что иначе их невозможно было удержать. Ни уговоры, ни побои не помогали, и кертянин буквально изо рта выдирал у них деньги. Кертянин смотрел им вслед и улыбался. Ему повезло с учителями, да и вообще, на Тасану знали толк в удовольствиях, несмотря на то, что остров магов был не намного мягче орчьих гор. Если вообще был мягче. Мерзкие твари, появляющиеся ниоткуда - самое безобидное из суровостей Тасану, это притом, что эти самые твари очень любили человечинку. Поэтому у любого мужчины начиная с пятилетнего возраста, был долг, научится быть воином. Каждый Тасанец был мастером боя и войны, каждый умел владеть мечем, топором, луком, копьем, и своими конечностями. И любой тасанец стоил пятерых ахейцев или трех орков. Там, на Тасану, даже маги были воинами, да такими, что не снились даже этим отважным и умелым наемникам из Фтийских легионеров, и для них шик и развлечения Кол-Города были лишь жалкой пародией на отдых. Но для орков это оказалось через чур. Тор усмехнулся. Видели бы орки Тасанские Бани, где все всегда купались вместе. Мужчины, дети, женщины, старики. Бедные-бедные орки.
   Вечером Тор получил свою плату. И тысячу монет отдал Альгендиксу для следующего похода. По самым скромным подсчетам, эта тысяча должна принести с одного похода по меньшей мере три тысячи дохода. Хотя, это не такие большие деньги, как казалось нищим оркам, ведь один приличный шлем стоил около полусотни, а кольчуга вытягивала в среднем на тысячу. Это если обычная, из асгардского булата, а если кольчуга работы подземных гномов, да еще и с магией, то ее цена начиналась от десяти тысяч золотых монет, что равнялось ста алмазным монетам, которые он видел в глубине Венедии. А хороший топор, из настоящего булата, стоил тоже около тысячи монет. Меч же стоил наравне с гномьей кольчугой, а гномий меч дотягивал до тысячи алмазных монет. Простое же оружие, хоть ахейской, хоть орчьей работы стоило в сотни раз дешевле, и было неизмеримо хуже НАСТОЯЩЕГО ОРУЖИЯ.
   Решив не рисковать, все-таки приходилось везти почти полторы тысячи золотых, Тор взял с собой Егора и Ланса. Ни тот, ни другой, ни разу не были в орчьем поселении, и были не против поглядеть на жизнь свирепых орков. И эльф, и венед буквально расцвели, узнав о переводе в разведку, ведь оба были настоящими следопытами, способными выследить хоть зверя, хоть человека, да и оклад разведчика в пять раз больше оклада охранника. Поэтому они с радостью согласились составить своему другу и командиру компанию.
   Венед, и раньше видевший горы, не вертелся так, как Ланс. Эльф, всю свою долгую жизнь, чуть больше четырех сотен лет, провел либо в лесу, либо в степи, и горы видел только во время преодоления перевала. Оказавшись же в глубине, эльф как дитя увлекся происходящим вокруг. В принципе, даже тысячелетние эльфы не слишком отличаются от детей. Эмоциональные, легковозбудимые и очень мнительные, они легко зажигались, легко сходились с людьми, и так же легко впадали в ступор или истерику. Но с этим уже ничего не поделаешь, эльф он и есть эльф, этим все сказано. Сейчас же Ланс рассматривал лишайники, гонялся за бабочками, пробовал на вкус попадающиеся растения. Того, что эльф чем-то отравится, Тор не боялся, ведь чтобы отравить эльфа, нужна такая доза яда, что ее хватит на сто человек. И не факт, что эльф помрет, гораздо больше вероятность того, что все отравление выльется либо в понос, либо в непрерывное хныканье в течение суток. А потом снова здоровье и радость. Но у Ланса был один плюс. Этот эльф сперва стрелял, а потом думал. Едва увидев угрозу, эльф всаживал длинную стрелу либо в глаз, либо в горло, либо в сердце, и не промахивался никогда. Даже когда стрелял с четырех сотен шагов по движущемуся всаднику.
   Друзья ехали не спеша. Ночевка в горах никакими неприятностями не грозила, потому что от двух-трех десятков орков они отобьются, а группа больше четырех десятков воинов, это уже по местным меркам армия, и такую армию очень просто обнаружить. Тем более что венед умел слушать землю, и обнаруживал присутствие посторонних за полкилометра.
   К становищу Трин они подъехали часов в десять утра. Орки смотрели на них, выпучив глаза. Бешеного Торина они узнали сразу, да и к его отливающей серебром кольчуге из АСГАПА давно успели привыкнуть. Но вот венед, одетый в легкую кожаную броню, усиленную булатными пластинами и кольцами, произвел на них впечатление. Русые волосы и небесно-голубые глаза были редкостью как среди орков, так и среди ахейцев, равно как и широкое лицо с носом-картофелиной. А уж торчащий из-за плеча двуручный меч прямо зачаровал их. Живущие войной орки умели видеть силу оружия, равно как и видеть Воина. А Егор был настоящим Воином. Тор особо не допытывался, как тот оказался в ахейском караване, ведь, судя по повадкам и умению, он был далеко не крестьянином и, скорее всего не просто солдатом. Может водил полки, может, был князем, кто знает? Тор не знал, а Егор не рассказывал.
   Эльф почти не привлек внимания орков. К эльфам они уже успели привыкнуть, и воспринимали спокойно, по крайней мере, в Трине.
   - Брат! - раздался сзади отдающий густым басом ломающийся детский голос, принадлежащий низкорослому, зато невероятно широкому и могучему орку.
   - Тигг, - рассмеялся Тор, - ты что, решил в гномы податься?
   - Как я рад тебя видеть, - орк пропустил насмешку мимо ушей, сказалось долгое знакомство с Жуком, - пойдем, наши все обрадуются.
   - Я не один, - негромко сказал кертянин.
   - Ну и что? Друзья моего брата всегда желанные гости у нас дома. Прошу.
   Эльф и венед переглянулись. Они были явно озадачены. Во-первых, потому, что Тор на самом деле оказался принят в орчий род. Нет, в его словах они не сомневались, но все равно. А во-вторых, этот его брат, в самом деле, походил на громадного гнома, но ведь не бывает детей у орко-гномьих семей, равно как и у эльфо-орчьих. А в следующий миг они вздрогнули от громкого визга. Через весь двор к Тору летела юная эльфийка. И визжала она, похоже, от радости. Во всяком случае, домчавшись до кертянина, она повисла у него на шее, и крепко обняла. Гигант в долгу не остался, однако его объятия были нежными и аккуратными. Наконец девчонка отцепилась, и подошла к стоящим неподалеку эльфу и венеду.
   - Значит, вы и есть друзья Торина? - голос юной красавицы был соответствующим. В нем были едва заметные игривые интонации, он был одновременно и низким, слегка порыкивающим, и высоким, одним словом, необычный, но очень приятный голос.
   Венед и эльф кивнули, еще не вполне понимая, как вести себя с этим чудом.
   - Я Хмелька, из рода Трина.
   - Ты же вроде эльфийка, - смущенно сказал эльф, - как же ты оказалась принятой в род?
   - Как и все, - она посмотрела на эльфа так, словно тот был идиотом, не понимающим даже простейших вещей, - вышла замуж за орка, породнилась с кертянином, и родила сына.
   - Сына? От Орка? Это же невозможно!
   - Может в лесу и невозможно, - она звонко рассмеялась, - но я-то здесь. Это мой дом, тут моя семья, и я счастлива. Ладно, пойдемте, а то Торин сейчас будет занят, и до вас никому и дела не будет.
   Она махнула рукой и, пританцовывая, двинулась к одному из домов. Оба друга хмуро переглянулись. К такому повороту событий они оказались не готовы. Тем не менее, зашагали вслед за юной красавицей. Как только девушка позвала их за собой, остальные орки казалось, потеряли к ним интерес. Но наблюдательный венед замечал брошенные, будто невзначай короткие оценивающие взгляды. Он не понимал, что происходит, и это его раздражало.
  
   Тор вошел в дом, ставший началом деревни, дом, принадлежавший Трину, в котором сейчас жили Тристан с двумя младшими сыновьями, и Хег. Старик сидел на кровати, и смотрел на вошедшего гиганта, который за прошедший год стал еще больше. Лицо старика осветилось улыбкой.
   - Ну, здравствуй, сынок.
   Кертянин улыбнулся, и нежно обнял старого орка. Затем снял с пояса небольшой мешочек, и достал из него черный пузырек.
   - Держи, - сказал он, протягивая пузырек Тристану, - это тебе.
   - Что это?
  Орк взял пузырек в руки, и внимательно осмотрел.
   - Наш знахарь сказал, что это настойка какого-то та цветка, с добавкой каких-то кореньев и жучков. Гадость редкостная, я пробовал, однако очень помогает при болях в костях, особенно, если самих костей уже нет.
   - Правда? - Лицо орка озарилось улыбкой. Весь последний год его донимали боли в отсутствующих конечностях, и этот бальзам был как нельзя кстати. Найти такой можно было бы и здесь, но стоит он столько, сколько им всем стойбищем и за год не насобирать.
   - Спасибо, сынок, это мне очень пригодится. Ну, - сказал Тристан, и, улыбнувшись указал рукой на колченогий стул,- садись, садись, чего ты стоишь. Рассказывай, где был, как жил, что делал?
   - Да как жил, обычно жил, - Тор уселся на корявый стул, в очередной раз удивился, как такая колченогая мебель может быть такой удобной, - походы, драки, дозоры, опять драки. Все как всегда.
   - Наши все вернулись назад?
   - Вернулись то все, - Тор пожал плечами, - да двое Терво решили остаться в Фисе. Парни разжились деньгами, и решили повеселиться.
   - Ничего, это нормально, на то она и юность. А у нас радость, Хмелька сына родила.
   - Так вот с чего она такая счастливая, - кертянин негромко рассмеялся, - чуть не задушила меня от радости.
   - Да, она теперь счастлива.
   - Тристан, что случилось? Говори же, я ведь по лицу вижу, что что-то произошло.
   - Дарши... мой сын погиб.
   - Когда?
   - Уже почти год прошел.
   - Что случилось?
   - Охотники на рабов. Дарши с женой были снаружи, и мы не успели помочь. Они не пришли в становище к вечеру, и мы, словом Инг, Хег и Олбер отправились на поиски. С ними пошли еще два десятка воинов. Они нашли Дарши... то, что от него осталось, и предали огню. С него содрали кожу. Когда его нашли, он был еще жив.
   Тор зарычал, и сжал кулаки. Пока он шастал по всяким венедиям, его брата запытали насмерть.
   - А его жена? Что с ней?
   - Разбойники развлекались с ней несколько дней. И когда ее нашли, она тоже была жива, но потеряла рассудок. И умерла через день после мужа. Потом они еще два раза приходили, но мы были начеку, и теперь вдоль дороги стоят столбы, на которые мы сажаем всех охотников за рабами.
   - Откуда они идут?
   - С запада. Всегда с запада.
   - А что же Терво? Они ведь проходят через их землю?
   - Прыгун тоже сажает их на колы, да только они все идут и идут. Торин, сынок, уговори Инга вернуться, тебя он послушает!
   - Откуда вернуться? - изумился Тор.
   - Они с Березкой поселились неподалеку от становища.
   - Почему?
   - Видишь ли, даже наши орки не слишком любят и жалуют твоего побратима. Инг слишком прям и честен, и слишком предан Оррогу.
   - Разве можно быть слишком честным или слишком преданным? Ладно. Я схожу к нему. Расскажи, как туда идти.
  
   Тор вышел от Тристана и направился к дому Гила. Если эльф и венед где и есть, то, скорее всего только там. Сделав несколько шагов, он остановился. Эти двое вполне могут позаботиться о себе, а Хмелька с мужем не дадут им скучать. Поздороваться с Гилом он еще успеет, а вот Инг... одного потерянного брата хватит. Тор выругался и побежал к дому Инга. На полпути он почувствовал, что что-то происходит, и помчался со всех ног. Яркое солнце не мешало ему, и именно оно помогло заметить крупный отряд, окружающий дом. Заревев, словно бешеный медведь, он вырвал топор из петли, и налетел на ближайшего врага. Орки оглянулись на дикий рев, и пока соображали что происходит, Тор успел зарубить троих или четверых. На порог высочила Березка, и Тор громадным прыжком преодолел разделяющее их расстояние.
   - Закрой дверь, - заорал он, и грубо закинул орку в дом. Он понимал, что если не выпустить зверя, то и Инг и эта юная красавица, хотевшая зачать от него ребенка, погибнут. Каким бы мастером не был Инг, такая толпа расправится с ним шутя, тем более, что у многих луки.
   - Не вздумай открыть дверь, иначе я и тебя убью, - крикнул он в окно, и кровавая ярость захлестнула разум.
  
   Березка услыхала дикий рев, и сразу же вспомнила, где его слышала. Так ревел лишь один человек на свете, и только тогда, когда силы были неравны. Схватив лежащий на столе нож, она быстро двинулась к двери. С чего бы Торину так реветь? И главное, откуда он тут взялся? Едва открыв дверь, она увидела, как Торин быстро зарубил троих орков, окружающих дом, а потом совершил невероятно длинный прыжок, и оказался возле нее.
   Что он проорал, она не поняла, как не поняла и почему вдруг полетела внутрь дома. Упав на пол, она услышала и, наконец, поняла, что кричал ее брат.
   - Не вздумай открыть дверь, иначе я и тебя убью.
  В памяти возник тот бой, когда погибли Лени, Трин и Фарл. Если бы не Торин, они погибли бы все. Ее бешеный брат один перебил всю ту кучу народа, что заявилась к ним и, похоже, ему было все равно, кого убивать. Девушка только сейчас поняла, что означали слова Торина, и ее тело затряслось. Даже бересекам, про которых говорили легенды не под силу в одиночку выстоять в таком бою. Но если она вылезет наружу, то все равно ничем ему не поможет. И, скорее всего, погибнет сама. От его руки. А после этого Торин сойдет с ума.
   Во дворе снова раздался рев, но теперь в этом реве слышалась радость. Это было страшно. Настолько страшно, что юная орка поняла, Торин справится. Он любит убивать, и умеет это делать, и только он, бешеный брат, ее последняя надежда. Ее и Инга, который пошел в соседнее ущелье.
   Наконец наступила тишина. Не было слышно ни звуков битвы, ни криков раненых, ни ударов, ни рева. Ничего. Девушка осторожно приоткрыла дверь, и увидела заваленный телами двор. Никто не шевелился. Осмелев, она высунулась полностью, и огляделась. А затем пошла искать Торина.
   Торин лежал возле дороги, и не шевелился. Всхлипнув, она бросилась к нему, и остановилась, словно ударившись об стену. Кертянин был весь утыкан толстыми стрелами, словно еж.
   - Инг! - заорала она изо всех сил, - Инг, ты где? Тор ранен!
   - Бегу, - издалека раздался едва слышный голос ее мужа, - я уже рядом.
  Через минуту орк буквально влетел во двор, и споткнулся о труп одного из бандитов, но не упал, как-то немыслимо извернулся, и в три прыжка добежал до стоящей на коленях жены. Вместе они кое как дотащили громадного кертянина до своей хижины.
   - Великий Оррог, - выдохнул Инг, - Он похож на ежа, и все еще жив! Вот что, ты ставь греть воду, а я побегу за знахарем.
  - Он не пойдет, Инг. Они же все сейчас радуются наверно, да надеются, что он помрет. Твари! А еще орки! Ты лучше беги к Прыгуну, пусть он возьмет своего лекаря и придет скорее, а то я не знаю, сколько он еще протянет.
  Молодой орк бегом кинулся в соседнее племя. А Березка разложила на столе травы, поставила греть воду, села рядом с раненым и запела. Она умела песней лечить раны, но умела и просить о помощи. Древняя песнь ее народа, молитва могучему, дающему жизнь Духу, просьба о помощи. Она знала, что Дух иногда отвечает, правда ей Он ни разу не отвечал, но и такой нужды в помощи еще ни разу не было.
  Внезапно воздух в комнате задрожал, и она увидела ... орка? ... да, наверное, орка, очень высокого роста, с широченными, почти как у тролля плечами, с могучими руками и ногами, и с жутким, но добрым лицом.
   - Оррог, ты пришел, - воскликнула Березка, и упала перед ним на колени.
   - Встань, встань девочка, да я пришел, но это не повод, что бы ты мне кланялась.
   - Н-но к-к-как, - заикаясь, спросила она, - мы ведь всегда поклонялись тебе! Ведь твое слово...
   - Да не мне вы поклонялись, а своим жрецам, да и нужно мне ваше поклонение! И вообще, я никогда никому не велел мне кланяться. Ты ведь ради него звала, да?
   - Да! - Она ответила с каким-то вызовом, - ты ведь можешь помочь ему!
   - Конечно, могу, но ты ведь понимаешь, что необходима жертва.
   - Да. Скажи какую, и я принесу.
   - Уверена? Жертва будет очень дорогой. Твоя правая рука, по локоть, если ты расстанешься с ней, я дам ему жизнь.
   - Рука?
  Березка на мгновение задумалась, но тут же вспомнила, как он один держал врагов, восемь десятков орков, из соседнего становища, пришедших за их жизнями. Он держал их один, и лишь благодаря Торину погибли только трое. И вот теперь его жизнь зависит от ее руки. Одним движением она схватила лежащий на столе топор для мяса в левую руку, положила правую на стол, и изо всех сил рубанула по ней топором. Брызнула кровь, и она увидела, как ее рука осталась лежать на столе. Боль захлестнула Березку, в глазах потемнело, в ушах раздался громкий писк. Внезапно, сквозь тьму и писк она услышала голос.
   - Впечатляет! Ты точно мой ребенок, - Оррог рассмеялся - ты что, в самом деле думала, что без твоей отрубленной руки исцеление не придет? Видал, Лунис, какая у меня дочь.
   - Видал, видал, только руку-то ты ей на место поставь. - Голос сочился издевкой, и принадлежал явно не орку, а, скорее всего эльфу, - лучший орк, орка, и без руки. Да этого почини, пока еще их горе-лекари придут. Но пари ты выиграл.
  Оррог взял отрубленную руку и поставил на место. С ужасом Березка ощутила, что боли нет и рука ее снова с ней. Целая, живая и не болит, лишь почти незаметный шрамик остался на память.
  Эльф, видимо то же самый, который велел Оррогу починить ей руку, подошел к Тору, и положил ему руку на лоб. Посмотрел на девушку и усмехнулся.
   - Кому скажи, что у орки брат воуд, не поверят!
   - Воуд?! Ты шутишь!
   - Нет, брат, не шучу, это и в самом деле воуд. И Орка спасла ему жизнь...
  
  
   Через три недели Тор снова был на ногах. Могучий молодой организм быстро восстанавливался от полученных повреждений. Все это время Тор находился в доме Тристана, куда, наконец, к радости старика перебрались и Инг с Березкой. Орки становища смотрели на громадного островитянина с благоговейным ужасом, ведь только тот, к кому благоволит Оррог, может одолеть такую уйму врагов. То, что семь или восемь бандитов сбежали, никого, кроме самих бандитов не печалило, ведь они избежали быстрой смерти от топора, чтобы попасть в руки Гила, Олбера, Инга, и что хуже всего в руки Ланса. После того, что эльф сотворил с ними, даже орки не могли на него смотреть без страха. Кто бы мог подумать, что эльф окажется столь жесток, кровожаден и мстителен. Бандиты умирали две недели. Сидя на колах, лишенные кожи, они жили, потому, что эльф по нескольку раз на дню вливал в них жизнь. И жили бы еще год, если бы их вопли не достали Березку. Девушка, не обращая внимания на недовольство эльфа, отрубила им головы.
   Когда Тор стал на ноги, то сразу же пошел к Хегу.
   Все еще могучий, пожилой гоблин был полон сил и жизни, но чувствовалось, что старость уже наложила на него свою руку. Движения воина были уже не такими быстрыми и четкими, как раньше, да и мышцы уже стали усыхать. Выцветшие глаза потеряли былую остроту, и слух уже уступал слуху молодых бойцов. Тем не менее, слово Хега было очень весомым, и с ним считались в полусотне становищ на этой части орчьих гор. Гигант-гоблин смотрел на своего родича и улыбался. Ни один орк или гоблин не выжил бы после таких ран, а Торин, Хег тоже называл его на орчий манер, не только выжил, но и совершенно выздоровел, и опять полон сил.
   Кертянин ходил по комнате, и лицо его было мрачным. Хег ждал. Он понимал, что Торин пришел не просто так, и даже догадывался, почему родич так мрачен. Едва Тор заговорил, как гоблин понял, что прав.
   - Ты же понимаешь, - зло бросил Тор, - что эти набеги сами собой не прекратятся?
   - Понимаю.
   - И что?
   - И ничего. Одним становищем мы с ними не справимся, а остальные не хотят. Думаю, боятся.
   - Орки, - фыркнул Тор, - они не орки, а орчихи. Если набеги всегда идут с запада, значит, там у них есть логово. Скажи, можно ли нанять орков за золото?
   - Нанять? - Хег изумленно уставился на Тора, - не знаю. Никогда об этом не думал.
   - А ты подумай. Золото у меня есть, может не слишком много, но все же.
   - Орки не наемники.
   - Знаю, они трусы.
   - Мы не трусы, - обиженно забубнил Хег, - просто некоторые боятся.
   - Некоторые, точно! Совсем некоторые. Очнись, Хег, даже гоблины оказались трусами. В любом случае я пойду туда. Даже если со мной пойдут только Егор и Ланс.
   - Я тоже с тобой пойду. Гил пойдет, Жук с Павкой тоже пойдут, как и Олбер с Ингом, но нас все равно мало. Нас только девять. Если там полсотни, в крайнем случае, сотня этих гадов, то справимся. А если их три сотни? А если тысяча?
   - И что ты предлагаешь?
   - Предлагаю идти.
   - Но...
   - А ты думал, что только у тебя храброе сердце? - гоблин довольно рассмеялся, - и с нами пойдут три десятка воинов из Трево, Хабо и Мерге. Да думаю, и твои попутчики тоже пойдут. Это еще два десятка воинов.
   - Восемнадцать. Двое остались в Фисе.
   - Все равно. А они потащат за собой своих друзей. Так что, глядишь, насобираем сотню другую копий. К тому же я знаю, где их логово.
   - Уже?
   - Да. Павка ходил на разведку. В общем, мы ждали только тебя. Завтра на рассвете выступаем.
   - Завтра на рассвете, - эхом повторил кертянин.
  
  
  В общей сложности набралось сто десять бойцов. Все окрестные становища выделили по крайней мере по десятку воинов, и среди них Тор с радостью заметил обоих братьев из Трево, решивших остаться в Фисе. Все воины, за исключением Хега и Тора, были одеты в усиленную кожаную броню - куртку из толстой жесткой кожи, на груди, спине и животе сложенной в три раза, и усиленной железными пластинами. Против прямого удара топором такая броня не поможет, как и против удара копьем, но от удара, пришедшегося вскользь, защитит вполне, как и от стрел, которые вязнут в многослойной коже. Каждый воин взял с собой двухметровое копье, лук или арбалет, небольшой щит, запас еды, воды и лечебных принадлежностей. Почти все, кроме Инга и Жука были вооружены топорами или тяжелыми двуручными мечами, а Инг и Жук взяли тонкие, похожие на шпаги клинки, которые им привез из похода Тор. Не обладающие обычной для орка силой, они не слишком хорошо владели стандартным оружием воинов гор, зато с этими тонкими клинками сразу же стали грозной боевой силой. Сам Тор взял свой громадный топор, подаренный ему тасанцами, взял тасанскую же асгаповую кольчугу, и добротный кованый шлем, снятый с одного из убитых им бандитов.
   Воины готовились к выходу, негромко переговаривались, проверяли снаряжение. Иногда раздавались шутки, которые встречали негромким смехом. В этом была вся философия орков, прирожденных воинов, рождающихся для того, чтобы убивать врагов, и в итоге самому пасть во время боя. Смерть неизбежна, и придет в свой час, так что пока жив, радуйся и веселись. Все они понимали, что, скорее всего из этого похода они не вернутся, но не считали это достаточным поводом для печали. Да, скорее всего все они погибнут, зато их родичи - братья, сестры, родители и дети будут жить. Значит, жизнь прекрасна. К тому же они единственные, кто решился стать против отступников, единственные, кто не испугался жутких охотников за рабами, и это наполняло сердца воинов гордостью. Смерть неизбежна, а славная смерть прекрасна. Что бы не говорили ахейцы, кичащиеся своей честью и гордостью, а настоящая честь здесь, в орчьих горах, где зло сильно, и силен народ Оррога.
   Отряд вел Хег. Старый воин сразу же, как только скрылись из виду провожающие, заставил своих воинов отрабатывать разнообразные маневры. Со слов Павки их ждали около тысячи бандитов, и кидаться на них сломя голову гоблин не собирался. К тому же ему довелось послужить и во Фтийском Легионе, и он не мог не признать, что сомкнутый строй легионеров дает им громадные преимущества перед толпой. Кертянин хоть и не был легионером, зато от своих учителей слышал рассказы о непобедимом войске Фтийцев, одолевающем многократно превосходящего врага, и вполне представлял себе их строй. Поэтому двигались орки медленнее чем обычно, но Хег не переживал. Слаженность важнее быстроты, и эту истину он, если было необходимо, вдалбливал своей тяжелой рукой в не слишком сообразительные головы, которые после одной - двух оплеух резко умнели, и начинали все схватывать на лету. Словом, через четыре дня они, наконец, подошли к владениям охотников за рабами.
   Теперь мстители двигались осторожно, стараясь не шуметь, и тщательно выглядывая вражеские дозоры. Павку Хег отправил вперед, поскольку парень был самым глазастым, не считая Ланса, но эльф был чужим в горах, и не видел даже очевидного. Четыре раза Павка подавал сигнал, и тогда вперед ползли Инг и Жук. Оба легкие и верткие, они были не только смертельно опасными мастерами Ора, но и могли становиться невидимыми для наблюдателей. Впрочем, после визита побратимов, наблюдатели не видели уже ничего, и поэтому не могли сообщить о приближающемся отряде. Наконец, мстители достигли лагеря бандитов. Лагерь был огромен, пожалуй, раза в три больше становища Трин, и весь утыкан деревянными домиками. По самым приблизительным подсчетам тут было не меньше трех тысяч мечей. Хег отвел свой отряд чуть назад, чтобы его не могли заметить из лагеря и мстители стали думать, как быть дальше.
   - Нужно напасть на них, - неуверенно сказал Тиля, - но перебить мы их не сможем. Тогда получится, что мы и сами погибнем, и лишим свои рода защиты. Да и эти вряд ли сильно пострадают.
   - Нападать нужно ночью, - Тор смотрел на Хега, понимая, что его слово будет решающим, - и бить их всех спящими.
   Венед и эльф согласно кивнули, а многие орки недовольно заворчали.
   - Это же позорно, - проговорил один из орков Трево, - убивать сонных, и мы шли сюда не ради убийства, а ради чести.
   - Ты болван, - сказал ему Инг, - какая честь в том, что мы не сможем обезопасить свои становища?
   - Но слово Оррога запрещает убивать спящих орков.
   - Где ты видел там орков? Мой брат ходил к самому лагерю, и орков там не видел. Так Павка?
   - Так, - родич Инга кивнул, - они похожи на нас, но не орки. Разве орк станет обращать своих братьев в рабство, словно ахеец?
   - Ну, я не знаю. Но это не хорошо.
   - Ладно, - кивнул Тор, - сделаем по-твоему. Убьем пару десятков бандитов, и с честью поляжем, отдав им свои становища.
   - Я не это имел ввиду, - угрюмо ответил Трево, - просто сама мысль об убийстве спящих противна.
   - У тебя есть дети?
   - Есть, - кивнул орк, и подозрительно посмотрел на Тора, - дочка. Ей уже восемь.
   - Так вот, из-за твоей мнительности она станет игрушкой для какого-нибудь урода, который будет делать с ней все, что захочет, а ты даже не сможешь ей сказать, что все это из-за того, что твоя честь для тебя дороже дочери.
   - Нет! - глаза орка стали злыми, - этого не будет.
   - Правильно, - кивнул Хег, - к тому же, даже слово Оррога говорит, что сперва семья, потом род, а уж потом честь. Нападем мы ночью, часа за два до рассвета, и будем тихонько резать их до тех пор, пока всех не перебьем, либо пока не взойдет солнце, либо пока нас не обнаружат. В случае обнаружения необходимо постараться убить врага тихо, и продолжить дело, а если не получится тихо, тогда прорываться к выходу. Там, объединившись и имея за спиной закрытый тыл, мы сможем изрядно потрепать их. А может получиться и перебить всех.
   - И еще, - добавил Тор, если нас обнаружат, и нам придется прорываться с боем, необходимо будет поджигать их сараи, и по возможности подпирать двери. Тогда будет больше шансов посеять смуту среди них, и воспользоваться ей.
   - Верно, - кивнул Хег, - кто еще что добавит?
   - Идти внутрь нужно не всем, - сказал венед, - человек десять нужно будет оставить возле ворот, чтобы у нас наверняка были прикрыты тылы. Если не получится их всех перебить за один раз, не беда. Отойдем, спрячемся, и начнем вылавливать маленькими группками.
   Все посмотрели на венеда с уважением. О том, что будет, если их ночная атака не увенчается успехом, все думали неохотно, считая такой вариант едва ли не провалом всей операции, и с такой стороны это дело никто не рассматривал.
   - И еще, - продолжил венед, - нужно убивать быстро, но страшно. Если нам придется уходить, оставляя за спиной врагов, нужно сделать так, чтобы у них кровь застыла в жилах.
   - Как? - спросил молодой коренастый гоблин.
   - Например, каждому убитому выколоть глаза.
   Теперь в глазах орков появился ужас. То, что предложил Егор, было портив всех обычаев, но уже через минуту лица всех мстителей из испуганных стали угрюмыми. Каждый понял, что венед прав. Даже если охотники выживут, они должны приходить в ужас каждый раз, когда только подумают о горах.
   - И все тяжелое оружие придется оставить, - звонким голосом негромко сказал эльф, равно как и броню. Чем тише мы будем идти, тем меньше шансов, что нас заметят. А если заметят, то сдается мне, броня не сильно-то поможет против такой оравы. И еще. Чем вы собираетесь поджигать дома?
   Видя, что орки озадаченно переглядываются, эльф мелодично рассеялся, и достал из кармана жменю маленьких шариков.
   - Возьмите каждый по одному, - велел он, - и когда будем убегать, сильно киньте его в стену ближайшего дома. И пожар обеспечен, только не уроните себе под ноги, а то сами сгорите.
   Орки осторожно разобрали шарики и бережно попрятали по карманам. Когда возня с шариками завершилась, снова заговорил Хег.
   - Сейчас нужно решить, кто останется у ворот. Я предлагаю тех, кто лучше всего стреляет из лука. В случае чего, они помогут нам оторваться от преследования.
   Жук и Павка мрачно переглянулись, и с расстроенными лицами кивнули. Они бы и так подчинились вождю, хотя это и не по душе, а тут еще и понимание того, что Хег прав, отнюдь не добавляло им радости. С такими же лицами смотрели на вождя и прочие лучники, а уж на лице Тигга была просто ярость. Хег отобрал десятерых, которые будут стеречь ворота, затем назначил дежурных, и велел всем спать, благо, что отряд расположился так, что ни с лагеря, ни с дороги его видно не было. Тем более, что солнце уже садилось.
   За четыре часа до рассвета Хег разбудил свой отряд. Воины тихо поднимались, снимали с себя броню, и откладывали ее в сторону. Туда же положили и тяжелое оружие - топоры, двуручные мечи, копья. С собой в взяли только кинжалы, справедливо решив, что тяжелого оружия, случись битва, будет завались. Лучники взяли с собой все стрелы, имевшиеся в наличии, и по два запасных лука, дабы в случае чего не переставать стрелять, и не тратить время на замену тетивы. Словно призраки, воины двинулись к лагерю. Часовых сняли так, что никто ничего не заметил, и мстители растеклись по лагерю.
   Тор зашел в один из домов, и едва не споткнулся о спящего возле порога воина. Замерев на минуту, он убедился, что никого не разбудил, тихонько наклонился, и воткнул нож в затылок. Воин конвульсивно дернулся, и замер, перестав даже дышать. Кертянин осторожно перешагнул через него, закрыл глаза, и ощутил комнату. Десять человек, все спят. Тор осторожно прирезал их, одного за другим, затем вышел наружу. О том, что они договорились выкалывать глаза, он вспомнил лишь на пороге, и сразу же вернулся, и выколол всем мертвецам глаза. Потом был еще один дом, потом еще и еще, а потом наступил рассвет. Орки уже стали оттягиваться к воротам. Когда до ворот осталось какая-то сотня метров, посреди лагеря раздались крики. Тор быстро огляделся в поисках отставших орков, и с ужасом увидел, как где-то далеко позади сильно хромая бежит Олбер, за которым гонятся несколько десятков врагов. Кертянин быстро глянул на ворота, и увидел, что там стоят уже не меньше половины орков, и кинулся к хромающему побратиму. Когда до Олбера осталось не больше тридцати шагов, тяжелый топор, кинутый мощной рукой, расколол голову молодого орка. Кровавая муть захлестнула разум, и все мысли исчезли. Кертянин понимал, что зверь вырвался наружу, и пытался остановить его, но было поздно. А затем его накрыла тьма.
   Хег стоял рядом со своими воинами, готовый бежать за доспехами и оружием. По одному, иногда по двое трое, орки выходили из домов, и быстро двигались к воротам. Вскоре собралась почти половина. Старый гоблин посмотрел на восток, и негромко выругался. Слишком многие остались в лагере и, вкусив крови, обезумели. Он по себе знал, что с неопытными воинами такое бывает часто, и обругал себя. Он же знал об этом, но не позаботился, и теперь половина из этих юных храбрецов бесполезно погибнет. Затем Хег заметил, как из разных домов выскакивают измазанные кровью орки, и от сердца отлегло - они оказались не столь глупы, как боялся. И все бегом неслись к воротам.
   А затем поднялась тревога. Хег велел всем убираться к своему оружию, и там ждать в полной готовности. Но орки тихо возроптали, и тогда гигант погнал их пинками. Его могучие руки с легкостью вышвыривали орков за ворота, и вскоре почти весь отряд кроме стрелков, помчался за оружием. Хег оглянулся на лагерь, и задрожал. Хромающий Олбер убегал от толпы бандитов. Неподалеку другая толпа добралась до Тигга, и молодой орк вертелся ужом, отбиваясь от наседающих на него врагов. Затем он увидел Тора. Кертянин гигантскими прыжками бежал к Олберу. В голове гоблина была каша. Он не знал, как поступить. С одной стороны, в живых в лагере осталось не так много, три сотни, может четыре, и когда подойдут вооруженные и готовые к битве друзья, они вполне смогут вырезать здесь всех, но тогда, скорее всего, погибнут Олбер, Гил и Тор. Если же он кинется им на помощь, то сильно ослабит и без того не слишком мощный отряд, и тогда, скорее всего все оставшиеся в живых орки погибнут. А затем здоровенный мужик метнул топор, который разрубил голову Олбера. Гоблин ощутил слезу на щеке. Старший сын его друга Тристана, молчун, всегда готовый придти на помощь, погиб. И детей у них с этой страшненькой, на взгляд гоблина женой, умершей от лихорадки в начале года, не было. А затем Хег услышал рев. Он знал, что это означает, и быстро выскочил за ворота.
   - Все бегите к братьям, и ждите там! - приказал он лучникам, и те побежали. Все, кроме Ланса.
   - Тор взбесился? - спокойно спросил эльф, и когда гоблин кивнул, добавил, - значит, будем ждать. Когда там все утихнет, пойдем, посмотрим. Либо Тор всех перебьет, и вырубится, либо перебьет многих, и тогда мы пойдем за ним.
   - Тем более, - хмуро кивнул гоблин, - что к тому времени подоспеют наши. И мы это поганое гнездо сожжем.
   Ланс кивнул, и замер, словно окаменел.
   Рев доносился все реже и реже. Вскоре наступила тишина. Но ни гоблин, ни эльф не рисковали заглядывать за ворота. Если одолел Тор, то нужно время, чтобы он успокоился, а если одолели его, то нужно дождаться своих. Минут через пять прибежали запыхавшиеся и красные от натуги орки. Они бежали изо всех сил.
   Первым за ворота шагнул Ланс. Если кто и имел хоть призрачный, а все же шанс убежать от взбесившегося Тора, то только он. Через секунду из-за ворот раздался негромкий окрик эльфа.
   - Их немного, пара сотен, может даже меньше, а Тора я не вижу.
   Гоблин махнул рукой, и вся группа, прикрывшись щитами, двинулась вперед. орки бежали не слишком быстро, чтобы не разрушать строя, и не стать жертвами лучников. Не зря Хег несколько дней заставлял их делать эту самую фисанскую черепаху, и сейчас, прикрытые щитами, и ощетинившиеся копьями, орки молча приближались к врагам.
   Бандиты заметили их на полпути, и сразу же вскинули луки, которых по счастью, было не больше десятка. Тяжелые кованые щиты выдержали попадание стрел, и движение отряда ни на мгновение не замедлилось, и строй не нарушился. Бандиты, введенные компактностью отряда в заблуждение, решили, что противников всего три-четыре десятка, и с радостью и криками кинулись навстречу, размахивая оружием. Все, кроме трех. Коренастого ахейца, бледного широкоплечего аса и смуглого беотийца. Эти трое уже встречались с черепахой, и понимали, что врагов около сотни, и что у бандитов нет ни малейшего шанса. Пара минут, и бандиты бросятся в рассыпную, а эти неизвестно откуда взявшиеся враги, будут убивать их поодиночке. Эти трое мельком взглянули на лежащего на земле громадного варвара, обменялись парой слов, и быстро побежали к забору лагеря, туда, где находилась маленькая незаметная калитка. Что ж, похоже, что в этой части гор их работе пришел конец. Глупые орки думали, что они обычные охотники за рабами, и троих это устраивало. Пока орки еще не готовы узнать правду, но это время уже близко. Тысячи пленных были отправлены к жрецам Фалька, и принесены в жертву, приближая покорение этого мира перед Великим Хозяином Смерти. Хорошо бы прихватить с собой и берсерка, но такую тушу втроем и не утащишь, во всяком случае, не утащишь быстро, а скорость сейчас важнее одной жертвы, даже такой.
   Никто из орков не видел, как трое покинули лагерь через незаметную калитку. Всех героев захлестнула битва. Хег, стоящий в первом ряду, не заметил копья, пробившего ему горло. Юный Жук, отважно и точно работающий копьем, нанес удар по громадному воину, чем-то отдаленно похожему на Тора, и пробив кольчугу, засадил лезвие тому в живот по локоть. Но гигант словно бы и не заметил этого удара. Легко, словно соломинку, он переломил древко и, не обращая внимания на торчащий из живота обломок, левой рукой схватил щит юноши, и одним рывком выдернул его из строя, а правой нанес мощный удар топором, перерубивший поясницу Жука. С следующую секунду в глаз берсерка воткнулась стрела Ланса, и наполовину вышла из затылка. И почти сразу же за этим, длинный прямой меч венеда смахнул лохматую, со свирепым выражением на лице голову, измазанную кровью, с плеч. Инг выкашивал вокруг себя противников, словно жнец пшеницу. Орк выбросил щит, и вертелся как смерч. Его конек - сила и ловкость, давали ему неоспоримое преимущество перед более сильными, более тяжелыми, и намного более медленными и неуклюжими противниками. Венед бился так, как привык за почти сорок лет жизни. В левой руке верный щит, в правой тяжелый двуручный меч, который он без усилий держал одной рукой. Его стиль заметно отличался от вихря Инга, да и в скорости юному орку венед уступал изрядно, но зато за плечами бывшего венедского воеводы были почти двадцать лет непрерывных боев, в которых выживали самые умелые и везучие. Эльф стоял за спинами орков и стрелял не целясь. С такого расстояния он мог попасть в глаз белке, даже глядя в другую сторону. Он выпускал по двадцать стрел в минуту, и все они попадали либо в глаз, либо в сердце.
   Минут через десять бой закончился. Из орков выжили всего два десятка, да Тор с эльфом и венедом. Из всего рода Трин, в живых остались лишь Тор да Инг. Зато почти все бандиты были перебиты. Пятерых выживших Егор буквально вырвал у орков, которые хотели их тут же перебить. Ему, видевшему множество смертей и горя, было проще заниматься пленными, чем потерявшим друзей и родичей оркам. Пленные ругались, угрожали разнообразными карами, и местью своих родичей. Все они старались выглядеть храбрыми и отважными, мол, да, проиграли, но наша честь с нами, и тебе, поганому чужеземцу мы ничего не скажем. Но уже через десять минут они умоляли венеда позволить им рассказать все, что знают. Правда, знали они не много. Три колдуна были главными. Пленных отправляли куда-то еще дальше на запад, что там с ними делали, не известно, однако точно не использовали в качестве рабов. Убедившись, что пленные больше ничего не знают, Егор собственноручно посадил всех пятерых на кол. В это время орки обработали свои раны, и занялись погребением своих товарищей. Вернее, не погребением, а сжиганием. Орки сложили громадный костер, уложили на него всех погибших братьев, и подожгли. После этого все потопали к становищу Трин. Тор, уже пришедший в себя никак не мог вспомнить, что произошло, и из-за чего он потерял сознание. Это его озадачило. Он несколько раз ощупывал свою голову, но ни никаких повреждений не обнаружил, а значит дело не в ударе по голове. И не в том десятке мелких ран, которые он нахватал, носясь по лагерю. Они даже не мешали, ну, почти не мешали ему шагать. Возможно, он смог бы даже бежать, но вряд ли быстро и далеко. Через трое суток победители вернулись домой. Их встречали с радостью и печалью. Великую победу одержали орки, но и заплатили за нее великую цену. Только каждый пятый пришел домой. Через две недели после похода Инг был избран военным вождем становища Трин.
  
   Апрель 938 года. Фисанский перевал.
  
   - У тебя ведь здесь кроме нас никого и нет, да и для нас ты давно уже стал родным, - проговорила Березка, нежно глядя на громадного варвара, - так что ты у нас останешься не до утра, а столько, сколько будет нужно. И вообще, нам о многом поговорить надо. Но, подожди, сначала нужно поесть. Она достала откуда-то овощи, тушеное мясо и мягкий пшеничный хлеб. - Это наши запасы, - пояснила молодая женщина, увидев удивленный взгляд кертянина, - так что, ешь не переживай, это далеко не последнее.
   - Не переживаю, - буркнул Тор и накинулся на еду. Ел он, хоть и не спеша, а все-таки достаточно быстро, и вскоре еда закончилась.
  Увидев, что друг поел, Инг негромко заговорил.
   - Я тут поспрашивал кое у кого, ну насчет Воуда, - он смущенно поглядел на жену, - так вот, ходит слух, что воуды когда-то жили далеко на севере. В смысле, так какой-то народ назывался. Вернее народ назывался по-другому, но среди них были те, кого так почему-то называли. Вот... а потом этот народ исчез. И этот кое-кто, с кем я советовался, считает, что воуды перебили свой народ.
   - Перебили, говоришь, а от кого ты это узнал?
   - От одного ахейца. Он историк. А еще он говорил, что этих воудов еще называли 'бесереками', ну или как-то похоже.
   - Берсерками?
   - Точно, бересеками. Правда я не знаю, что это значит, да и ахеец тоже не знал.
   - Да ладно, на Керте каждый десятый берсерк. Даже я.
   - Ты?! Березка охнула, и взмахнула руками - но что это значит?
   - Это... ну в общем берсерки дуреют в бою. Становятся злее, сильнее, быстрее, выносливей и тупее. А когда долго дерутся, перестают отличать друзей от врагов, и убивают всех вокруг себя.
   - Странно. У нас такого почти не бывает, за редкими-редкими исключениями, да и те, по-моему, от пьянки. А так чтоб убивать всех вокруг себя, такого не было. Слушай, Торин, а вот когда эти твои бересеки начинают убивать своих, их что, не останавливают?
   - Откуда я знаю? Я настоящих берсерков видел лишь три раза, - кертянин поежился, вжал голову в плечи, и глухо продолжил - двоих пришлось убить. Правда, пока их убивали, они положили три десятка воинов.
   - Вдвоем?
   - Да. И то убили их потому, что они сцепились друг с другом.
   - И ты, ты тоже такой?
   - Не совсем. Я всегда отличал друзей от врагов. Тор замолчал и задумался.
   Он сказал друзьям правду, но далеко не всю. Его мать первая заметила некоторые странности в поведении своего, совсем еще маленького сына, и первая поняла, что это значит. Едва ему исполнилось пять, как она отправила сына на далекий остров магов и мудрецов Тасану, единственное место, где мог выжить человек, в котором проснулась древняя кровь, кровь проклятых воинов ужаса, древнего-предревнего народа, от которого по легенде пошли кертяне. Потом два раза она навещала его на острове магов, и лишь незадолго до своего выхода в мир молодой воин понял, что же сделала для него мать. Тор не осуждал своих соотечественников за такую боязнь, ведь даже на Тасану, острове величайших магов и мудрецов к нему относились как к прирученному дикому медведю. Хотя надо признаться, не все. Миото, его отец Миамо, верховный маг Гедд, да и все более-менее серьезные маги, жрецы и мудрецы относились к нему с сочувствием, с пониманием, ведь каждый из них прошел через нечто подобное. Тем не менее, по приказу Геда его год держали в подвале, закованного в цепи, голодного, замерзшего, и к тому же еще и порядком избивали каждый день. Первый месяц Тор ярился, рычал как зверь, и пытался вырваться, второй месяц научил его ощущать движение и зов древней крови, на четвертом месяце он смог порвать цепи, державшие его столь долго, но не смог пробиться через могучий магический заслон, и был опять закован в еще более прочные цепи. Следующий месяц научил его использовать свою внутреннюю силу, и не будь магического заслона, уничтожил бы весь город. И лишь по прошествии восьми долгих месяцев Тор понял то, что говорил ему Гедд - научись контролировать злость, научись держать себя в руках, будь хозяином своих чувств, желаний и поступков. Оставшиеся четыре месяца были, пожалуй, худшими в его жизни. Он учился быть хозяином зверя. Когда его выпустили, он не стал никого убивать, он даже не злился. Не было сил. Эта битва вымотала его полностью, но зато теперь он знал, что зверя нужно держать в узде, и знал, как это делать. Потом были два долгих года учебы, когда из него делали ВОИНА, одного из лучших в мире, ведь только такой воин не будет без нужды спускать зверя с цепи. Старый Миото, слабослышаший, слепой на один глаз, хромой, лишенный двух пальцев в каких то давних-предавних боях запросто одолевал голыми руками десяток вооруженных бойцов, из которых не было ни одного, кто не поучаствовал бы хоть в какой-нибудь войне. А когда Миото брал в руки меч, то с легкостью справлялся с пятнадцатью бойцами. Это воин научил Тора воевать. И когда однажды кертянин во время учебного боя смог наконец провести удар и попасть, старик сказал ' ты стал воином, мне нечему тебя больше учить, всему остальному научит жизнь'. Спустя два месяца Тор отправился на континент. Учитель и его сын провожали кертянина до самого берега материка, и именно Миото подарил ему кольчугу и топор. С тех пор прошло восемь лет, и лишь однажды он не сдержал зверя... тогда, после того боя, он насчитал шесть сотен трупов и ни одного выжившего, поэтому он так и не узнал, кто же убил тех троих, что были с ним. Не то, что бы они были его друзьями или даже знакомыми, просто так получилось, что в том бою они были на одной стороне. И они были берсерками.
   - Я не такой как они. Но если этот ваш воуд означает берсерк, то беды никакой нет.
   - Ты думаешь, спросил Инг, - что воуд это не бересек? Да?
   - Откуда я знаю? - Тор пожал плечами и глухо продолжил - я не думаю, что древних мог заинтересовать какой-нибудь берсерк. Есть у меня ощущение, что воуд это что-то другое.
  
   Высокий человек, закутанный в черный, плотной ткани плащ, стоял на одиноком уступе и смотрел вдаль. Невеселые мысли крутились в его голове. Заклятье, наложенное на орков, не сработало, вернее, сработало, но только наоборот. Вместо того, чтобы лишить мужества защитников форта и дать его оркам и людям быструю победу, оно лишило мужества все его войско. Потери в том бою были столь незначительны, что он даже не принимал их всерьез. Хуже было то, что он уже не был уверен в эффективности своей магии. А ведь во всех мирах она работала без сбоев. Даже на Доминусе, где живых людей раз-два и обчелся. Но самым плохим было непонимание - он никак не мог понять причину этого отказа. Одно дело - его ошибка, это обидно, но не смертельно, совсем другое - он не ошибся, но кто-то вмешался в процесс. И чем больше он анализировал свои действия, тем большей становилась уверенность, что его ошибка тут не при чем. Полторы тысячи лет он совершенствовал свои магические способности, и все необходимые действия и ритуалы он делал почти на уровне подсознания. Можно было бы не обращать на это внимания и двигаться дальше, пока не удастся узнать об этой проблеме больше, и только тогда думать, что делать с ней. Но мудрость, которую он усвоил много сотен лет назад, гласила: не давай маленьким проблемам становится большими. Хмыкнув, он пожал плечами и, повернувшись, пошел к стоящим в отдалении людям и оркам.
   - Этот лагерь необходимо уничтожить. - Его голос, негромкий, странно звучащий для жителей континента, был похож на щебет птиц ранним весенним утром, и одновременно на шипение змеи, собирающейся напасть. В этом голосе не было ни злости, ни угрозы, ни даже попытки кого бы то ни было запугать, но слушающие его слегка дрожали. Голос черного человека внушал им страх, но даже одна мысль о том, что у них может не получиться сделать то, что он говорит, наполняла их сердца ужасом.
   - И сделать это нужно в самое ближайшее время, - Маг посмотрел на угасающий красный, с багровыми и фиолетовыми отливами закат, затем оглядел своих командиров и добавил, - всех находящихся в лагере убить. Всех. Даже животных. А лагерь сровнять с землей. Идите, сроку вам сутки.
   Через десять минут гонцы полетели во все соседние племена орков. Они несли приказ об атаке на форт. Человек стоял и смотрел в даль. Через несколько часов десять тысяч орков соберутся под стенами этого лагеря, а если подождать часов десять, удастся собрать все тридцать. Тогда они сметут врагов безо всякой магии. И он сможет узнать, кто или что ему помешало в прошлый раз, ну или хотя бы попытаться. Кем бы ни был его враг, такая опасность вынудит его предпринять хоть какие-то действия, и по ним можно будет сделать соответствующие выводы. Орков ему абсолютно не было жалко, сколько погибнет, столько погибнет, хоть все, и никакой беды в этом нет. Орки плодятся быстрее кроликов, так что одних убьют, другие народятся. Но орки об этом не знали. Им такое знание ни к чему. Для них он был посланником древних богов, настолько древних, что о них не осталось даже преданий. Чуть-чуть чудес, чуть-чуть магии убеждения, и опыт, понимание людей, их страхов, мотивов и желаний. В этом он был мастером. И именно поэтому его господин послал его сюда. - Ты будешь первым, кто начнет победное шествие по землям глупых варваров, - сказал ему князь перед отправкой в этот мир - за тобой пойдут другие, ты же должен будешь выяснить, есть ли там силы, способные нам помешать. Именно выяснить, не захватывать земли, не воевать, а выяснять, а заодно найти тех, кто сможет нам помочь.
  И вот уже десять лет он ищет. Сначала он нашел сумасшедшего царька беотийцев, который небезуспешно подгребал под себя соседние земли, не гнушаясь ничем, силой, хитростью или подлостью, и помог ему укрепить свою силу. И там же нашел некоторых древних, которые противились его действиям. Но с ними легко справились доминаторы. Потом он нашел охотников за рабами, которые погибли от рук безмозглых дикарей. А потом безумный царек пошел войной на восток. И стало происходить что-то непонятное. Может, это была обычная человеческая глупость, может, хотя и мало вероятно, череда случайных неудач, а может чье то вмешательство. Ну, ничего, рано или поздно он с этим разберется, и тогда доминаторы, или еще кто-нибудь, кого пошлет князь, разберутся с этим.
   Его же дело лишь искать.
  
   Тор лег спать лишь под утро. О многом говорили они ночью. Но сон был необходимостью, даже для его невероятно выносливого и крепкого тела. К тому же неизвестно когда еще удастся поспать. Он всегда предпочитал спать, когда появлялась такая возможность.
   Сон был странным. Хотя странным было то, что он вообще видел сон. Обычно они обходили молодого кертянина стороной, и за всю жизнь он видел их лишь дважды, и оба раза еще до того, как мать отправила его на Тасану. Тор увидел себя как бы со стороны. Тот, кем он был, стоял неподалеку от лагеря, спрятавшись в густом кустарнике и наблюдая оттуда за подходящими к укреплению отрядами орков. Он точно знал, подходящие орки были врагами. И лагерь был в осаде. И помощи, скорее всего не будет. Не успеет дед Прыгуна привести свои силы, ведь нападающих было около двадцати тысяч, а защитников не больше тысячи, да и вооружены нападающие как раз подходяще - тараны, катапульты, баллисты.
   Лагерь был в осаде, и бой шел уже возле второй стены, но Тор знал, что его место здесь. Не там, где гибли защитники, его друзья, а в этих кустах, откуда он должен был увидеть того, кто стоял за всем этим, кто двигал войска, кто был фундаментом этой битвы. Он понимал, что это сон, но все равно сон был очень реальным, словно и не сон, настоящий бой. Кусты были очень колючими, как раз такими, какими бывают такие кусты на самом деле, крики, стоны, ругань, даже запах битвы, крови и разрубленных кишок, все было реальным. Тор постарался сосредоточиться на том, кого он должен увидеть, и почти сразу нашел его. Высокий, одетый в черную, похожую на плащ одежду человек стоял и смотрел на битву. Тор прикинул расстояние, и решил, что в три прыжка доберется до него. Могучее тело понесло его вперед, ни боль от царапающих его кустов, ни опасность получить стрелу в бок не могли остановить его, но до врага он так и не допрыгнул. Что-то схватило его, словно котенка, и спеленало, так что он не мог и пошевелится.
   - Так вот кто мне мешал, - произнес черный человек, с интересом рассматривая висящего в воздухе Тора, - кто бы мог подумать! Не Древний, не демон и даже не маг, а какой-то паршивый варвар. Ну, ничего, ты мне расскажешь, кто за тобой стоит, и кто на самом деле мне мешает. А что бы ты быстрей соображал, я тебе помогу...
  Боль затопила сознание Тора. И сквозь эту боль прорвалась наружу кровавая пелена.
   Зверь.
  Зверь проснулся от долгой спячки. И увидел жертву. То, что руки и ноги не шевелятся, его совершенно не смутило, ведь это не важно, да и вообще, грязное это дело - плоть против плоти, никакого удовольствия. Зверь заглянул в глаза жертве и довольно заурчал - жертва обладает могучей волей, значит можно и поиграть. Зверь ухватил душу жертвы и поволок во мрак, туда, где обитали такие же, как он, где нет ни плоти, ни врагов, ни друзей. Только звери и их жертвы. Тор ощутил удовлетворение зверя, того зверя, которым был он сам, и которого боялись на керте больше всех воинств Тьмы и Света вместе взятых.
   Внезапно сон оборвался. Тор сидел на кровати в жилище Инга и смотрел в окно. Было раннее утро, и до рассвета оставалось не более четверти часа, значит, проспал он от силы час.
  Но было ли то, что ему приснилось сном? Кертянин заглянул в себя и ощутил копошение зверя. Похоже, тот и в самом деле спер чью-то душу. Тор закрыл глаза и погрузился в себя. Если зверь еще ее не сожрал, то носителя души можно будет использовать. Тор не любил ходить во мрак, ведь каждый раз ему приходилось убивать часть себя, и часть не маленькую.
  Душа еще была здесь. Почему-то он до сих пор ее не сожрал. Тор боролся со зверем в себе самом, чтобы сохранить эту душу на какое-то время и вдруг с удивлением понял, что зверь не больно то и противился, видимо чувствовал, что игрушку отнимают лишь на время.
  Когда душа оказалась в его распоряжении, Тор через нее заглянул в мысли и желания ее обладателя. О том, что он это умеет, Тор узнал во время обучения на тасану, когда сидел на цепи. Маги и мудрецы не сказать что бы хорошо, но все-таки знали носителей зверя, и могли держать этого самого зверя в узде.
  Кертянин смотрел в суть обладателя души и холод пробирал его внутренности. Там не было ничего свойственного человеку. Ни жажды власти, ни обиды, ни радости, ни воспоминаний. Была лишь цель. Непонятная, абсурдная, лишенная какой бы то ни было моральной окраски, лишенная хоть каких-то понятных мотивов и даже следов эмоций. Просто цель. Не такая, какая бывает у людей, которые движимы не только идефикс, но и всякими нагрузочными идеями, сопутствующими основной идее, поясняющими ее, помогающими в движении к ней, без малейшей привязки к личности и окружающему миру. Просто цель, оторванная от всего. В этой цели не было даже жизни. Тор сидел и думал. Вернее даже не думал, а просто сидел, оттягивая тот самый момент, когда придется отдать душу зверю. Он не сомневался в том, отдаст или нет, знал, отдаст, хотя часть его противилась этому. Но потом кертянин решил, что раз это душа не человека, то и переживать нечего. Зверь благодарно заурчал, и утащил душу во мрак.
   Стоя на холме, черный человек смотрел на подготовку к атаке. Орков собралось никак не меньше тридцати тысяч мечей. Ему было абсолютно все равно, что будет с ними, имела значение лишь цель - исполнение воли князя. Внезапно что-то изменилось. Он ощущал какое-то действие, какую-то перемену, что-то, что касалось непосредственно его, и это изменение не сулило ничего хорошего. Черный человек направил свой магический взгляд, обшаривая все окрестности, но все было как всегда. И, тем не менее, он ощущал перемены.
  Вскоре и орки ощутили нечто. Воины озирались кругом, на лицах их был испуг. Черному человеку было недосуг заглядывать в души тех, кто был для него пустым местом, иначе он бы увидел то, что было скрыто от его взгляда. Из ниоткуда к нему тянулись яркие нити, почти канаты, и с каждой секундой их становилось все больше. Через какое то время внимание всего воинства было обращено к нему, но черному человеку не было до этого никакого дела. Он искал причину перемен.
  Внезапно он ощутил, как жизнь даже не уходит из тела, а кто-то как будто вырывает ее, словно морковь из земли. Черный человек закричал. Боль, отчаяние, ужас, все это было в его крике. Вырывая душу из тела, зверь дал ему увидеть то, что ждало впереди.
   После того, как душу вынули из тела, черный человек, вернее то, что от него осталось, какое-то время еще стоял на холме. Тело словно не верило, что жизнь окончена. Но скоро смерть настигла и то, что осталось от могущественного некогда колдуна. И тогда словно пелена спала с глаз тех, кто пришел по его приказу.
  
  Тор открыл глаза и обнаружил себя лежащим на кровати. Рядом негромко сопела Березка и похрапывал Инг. - Значит, все это было лишь сном - подумал кертянин с облегчением. Тор боялся даже думать о том, что произошло бы, если бы зверь и в самом деле утянул чью-то душу. И смог бы тогда он с ним совладать? В этом кертянин сильно сомневался. Тор поднялся с кровати, тихонько подошел к двери и, стараясь не издать ни единого звука, мышкой прошмыгнул на улицу.
   Стояла хорошая весенняя ночь, полная света луны и звезд, мягкого, спокойного света и тишины, какой никогда не бывает днем. Тор оглянулся по сторонам, посмотрел на небо и решил, что до рассвета еще часа три, не меньше, а значит, спал он всего час, но, тем не менее, выспался хорошо, и был полон энергии и жизни.
   Тишина.
   Тишина слишком тихая даже для весенней ночи.
  Тишина такая, что казалось, вымерли все птицы, ящерицы и прочая ночная живность, но за один час вымереть они не могли, а значит...
   Словно тень скользнул Тор к воротам. Когда надо он умел быть невидимым даже для орков. Да и перелезть через четырех - пятиметровый палисад не проблема. Первые ворота. Все тихо. Вторые ворота. Тоже тихо. Третьи ворота. Опять тихо. Это странно. Как паук Тор забрался на верхнюю точку внешних ворот и стал вглядываться в даль. Он знал, что такая тишина бывает лишь тогда, когда кто-то, обычно этим кем-то являлись люди, и в весьма немаленьких количествах, пытался незаметно передвигаться. Тор искал признаки приближения врагов.
  Вдруг боковым зрением он заметил какое-то движение. Повернувшись в ту сторону, он увидел, как, то тут, то там по земле передвигаются кустики, холмики и маленькие деревца. Тихо спустившись, он направился к стражам ворот.
  - Что Торин, не спится? - Спросил один из них, заметив кертянина, - погляди, такая чудесная тишина, самое то, чтобы спать.
  - Спать, говоришь? - Прошипел Тор - вы болваны со своим сном всю жизнь проспите. В любую минуту может начаться штурм, там, за воротами к вам холмики, да кустики с деревцами подбираются! Будите весь караул, только тихо, а я побегу разбужу Прыгуна.
  Старший из стражей оказался воином достаточно опытным, чтобы понять, что даже если кертянин и ошибся, то самое страшное что произойдет это то, что караул лишится возможности пару часов поспать. А вот если он прав, а они не подготовятся, то шансов отбить эту атаку у лагеря станет намного меньше. Поэтому он сразу же кинулся будить весь караул на всех трех стенах. А Тор бегом кинулся к хижине прыгуна. Его не заботил громкий топот, производимый сапогами, его заботило лишь время. - Болван, тупица, - ругал он себя, - пошел проверять, хотя и так знал что это. И потерял несколько драгоценных минут. Да еще и сонному Прыгуну придется объяснять, что к чему. А потом еще и остальных будить. А холмики с кустиками уже, наверное, в трех полетах стрелы от стены, и доберутся до нее самое большее за полчаса. А может и быстрей.
   Прыгун сразу же понял, о чем говорил Тор, и занялся побудкой воинов. Уже через десять минут воины занимали давно назначенные на случай осады места. Все происходило в почти полной тишине, которую нарушал лишь легкий стук, производимый оружием и броней, но с этим все равно ничего нельзя сделать. Хуже было с кострами. Катапульты метали горшки с кипящим маслом и раскаленным песком, поэтому костерщики огораживали их заранее припасенными коваными щитами, и почти весь свет уходил вверх. Хорошо еще, что дрова для этого дела были заранее высушены и очищены от смолы, чтобы давать максимально бездымный огонь. Через полчаса лагерь был готов к обороне, а еще через столько же будут готовы и катапульты и тогда они будут во всеоружии. Тем временем кертянин буркнул вождю, что у него срочное дело и тенью метнулся во внешнюю тьму. Он помнил свой сон, и хотел обойтись без зверя, а для этого нужно оказаться совсем рядом с этим черным человеком-нечеловеком. Настолько рядом, чтобы добраться до того за один - два прыжка, а значит нужно найти тот самый куст из сна. Словно змея полз Тор по земле. Скоро рассвет, но последний предрассветный час не то чтобы самый темный, но самый подходящий для таких переползаний. В такое время все выглядит не так как ночью или на рассвете, ведь вроде и звезды не исчезают, и луна светит также, а, тем не менее, ползущая по земле тень становится почти незаметной. Несколько раз Тор на минуту замирал, пропуская орков, потом полз дальше. Он не знал, находится ли этот куст там, где он его видел, но, тем не менее, полз туда. Он надеялся, что сон не подведет. И сон не подвел. На том самом месте стоял широкий, раскидистый и, по-видимому, весьма колючий куст, вернее несколько кустов, небольшой высоты, стоящих на пустой поляне. Заползая внутрь, он оцарапался лишь слегка и мысленно усмехнулся. Сейчас слегка, потом через край, но выбора-то нет. Придется терпеть, а это он умеет. Теперь остается лишь ждать.
  
  Инг проснулся оттого, что кто-то его тихонько тряс за плечо. Орк открыл глаза и увидел мальчишку, сына Паука, его соседа.
   - Дядя Инг, вождь зовет всех воинов. И говорит, чтобы все было тихо. К нам идут враги.
   - Понял. Давай беги к матери. И спасибо, что разбудил.
  Мальчишка кивнул и побежал, стараясь не шуметь.
   - Би, вставай, - Инг потряс за плечо жену, - тебе нужно уходить.
   - Что? - Спросонья Березка не поняла, что он говорит.
   - Осада. Прыгун собирает воинов в тихий строй.
   - Осада?! А где Торин?
   - Не знаю, наверно уже там. В общем, я пойду в строй, а тебе нужно идти в укрытие.
   - Умный ты больно, муж мой. Если ваш строй прорвут, то те, кто в укрытии не смогут даже убежать. Так что я иду к строю. И не кривись. Не пристало женщине из рода величайших воинов прятаться от кого бы то ни было. И не говори, что там опасно, это я и так знаю, но в укрытии-то всяко не безопасней! И вообще лишь Оррог да Великий Правитель знают, где кончится мой жизненный путь, и твой кстати тоже. Так что одевайся и идем.
  Инг рассмеялся и обнял жену. Орк понимал, что она права. Никто не знает, какой путь определил Великий правитель и его верный слуга, Отец всех орков Оррог. Может, суждено споткнутся на ровном месте и сломать себе шею, или еще что похуже, а боятся смерти это гораздо хуже ее самой. Они быстро оделись и натянули кожаные кирасы - одно дело, не бояться смерти, а другое самому ее искать. На все это собирание Инг и его жена потратили лишь пару минут. Они вместе живут, и если будет на то воля Великого, умрут также вместе.
   - Вождь, ты Торина не видел? - Спросил Инг Прыгуна.
   - Он как спятивший залетел ко мне в хижину, буркнул о каких то холмиках да кустиках, ползущих к нашим воротам, и сразу же куда-то умчался. Прыгун усмехнулся и ехидно добавил - не иначе как на кустики поближе поглядеть пошел, а может и отлить на них.
   - Это на него похоже, - в тон князю ответил Инг, - будто в лагере мало кустов, что бы ночью по стенам лазить.
  К ним подбежал один из стражников ворот.
   - Князь, враги близко. Два полета стрелы от ворот, и потихоньку приближаются.
   - Быстро приближаются?
   - Через четверть часа мы сможем их достать.
   - Сколько их?
   - От трех до пяти сотен. Они хорошо маскируются.
   - Сильно густо они ползут? И сможем ли накрыть их катапультой?
   - Думаю, сможем, они достаточно кучно ползут.
   - Хорошо, скажи своим, пусть спрячут головы, а мы тех немножко погладим.
  Стражник кивнул и побежал к воротам, а князь велел Ингу направить катапульты.
   - И скажи им, пусть шарами зарядят, - сказал вдогонку, когда Инг побежал к катапультам.
  По негромкой команде командира, стрелки зарядили корзины крупными, размером с два кулака камнями и, установив требуемый угол, произвели залп. Пять катапульт, да по десятку камней, да почти в упор, тем, кто подползал к стенам, Инг не завидовал. Такой камушек даже если не убьет и не покалечит, что мало вероятно, то все равно из боя надолго выведет, если конечно попадет, а даже если и не попадет, не велика беда, попадет другой, или третий, да и вскрики и стоны соседей-ползунов никак не добавят уверенности и твердости духа.
   Через несколько секунд после залпа все услышали глухие и иногда влажные или звонкие удары, сдавленные вскрики и стоны. Инг и командир баллистиков переглянулись и решили дать еще один залп. Еще пять катапульт отправили врагам свои подарки. На этот раз криков было гораздо больше. Видимо нервы у противников сдали. Еще бы, никто ведь не знает, когда, а главное куда, вернее в кого полетит следующий камень, а в том, что камни полетят еще, сомнений не было ни у кого. Пока баллистики перезаряжали катапульты, прибежал стражник от ворот с известием о бегстве врагов. Тогда Прыгун приказал осветить поле перед воротами и баллистики быстро зарядили катапульты специально подготовленными зарядами - камнями, обернутыми шерстью, пропитанной специально подготовленным маслом. Эти камни при ударе об землю или любую твердую поверхность воспламеняются, горят очень ярко и почти без дыма, но не долго, обычно две - три минуты, но этого хватает, что бы осмотреть местность.
   Пока баллистики возились с катапультами, Прыгун, Инг и еще трое вождей побежали к смотровой вышке у внешних ворот, что бы самим осмотреть местность. Они успели вовремя. Катапульты щелкнули и камни, свистя, полетели наружу. Через несколько секунд четыре десятка ярких огней осветили привратное поле, на котором местами лежали покалеченные воины - орки.
   - Десятка два, пожалуй, там набралось, - Инг усмехнулся и кивнул головой в сторону площади, - может даже три, а ведь могу поспорить, их было не меньше двух сотен.
   - Если бы я решил с тобой спорить, то, скорее всего, проиграл бы, - ответил один из вождей, низкорослый для орка и слишком плечистый, совсем как восточные гоблины. Инг вспомнил, что его отец и был восточным гоблином, и непревзойденным бойцом, владевшим и топором и копьем.
   - Может, их было даже больше, чем вы думаете. - Бейл, высокий, стройный орк, лицо, которого пересекал длинный шрам, от правой стороны лба, наискосок, через переносицу, аж до левой скулы. Если бы не отменная реакция и хорошая скорость, то секира оставившая этот шрам свела бы его в могилу, а так остался лишь шрам, а его противник уже десять лет мертв.
   - Почему, Бейл? - спросил его Прыгун, - с чего ты это взял?
   - С чего? - Бейл посмотрел на вождей и спросил - ты бы побежал, Инг? А ты Преви? А ты Прыгун? - дождавшись ответа в виде скривившихся лиц, он продолжил - и я бы не побежал, по крайней мере, назад. Если куда и бежать, то к стенам, это и ежу понятно, а они побежали в другую сторону. Что это значит? А то, что, либо они слишком тупы, во что мне не слишком верится, либо наоборот, слишком умны, чего мне совсем не хочется. И если исходить из того, что они не дураки, то, скорее всего это была лишь разведка, и тот, кто ими командует, имеет в своем распоряжении достаточно воинов, что бы вот так их терять.
   - В смысле - вот так терять, - не понял Инг.
   - Ну, скажи, какой смысл ползти, рискуя быть обнаруженными и вот так расстрелянными из катапульт? Тем более прикидываясь холмиками. На двух полетах стрелы их бы так и так обнаружили, а они все равно ползли.
   - Ты хочешь сказать, что их специально подвели под катапульты, а потом еще и дали хорошо прицелиться, что бы мы не промазали? - в голосе Инга были одновременно и насмешка и удивление.
   - Откуда я знаю? Но мне кажется, что именно так все и обстоит.
   - Но ведь орки так не воюют, - Прыгун в сомнении покачал головой, - и на сколько я знаю ни ахейцы, ни гоблины тоже. До венедов месяц пути, до беотийцев в три раза дольше, но и за ними обычно такого не водится. Но, тем не менее, я вижу то, что вижу, и думаю, что возможно твои суждения верны. В любом случае, будем исходить из худшего, а худшее в данном случае то, что у нас есть враг, которого мы не понимаем, и потому не можем предугадать его действий, и подготовится к ним. Давайте думать, как и к чему готовится.
   - Если дела столь, э, нехороши, то предлагаю совершить что-нибудь столь же идиотское. И не смотрите на меня так, я лишь предлагаю провести глубокую разведку. Скажем, пара десятков бойцов, одним отрядом, а за ним еще два таких же, что бы прикрывали друг друга, и постоянно слали гонцов. - Преви посмотрел на лица вождей и продолжил, - эта разведка должна пройти по следам этих, - он кивнул в сторону площади, - и узнать, откуда они идут, и кто у них рождает такие гениальные планы.
   - Ну, кто рождает гениальные планы у нас и так понятно, - услышав слова Инга, вожди рассмеялись, - а вообще-то, план не плох. Я за, только с добавлением - такую же разведку надо провести и в других местах, особенно в направлении Фиса. И связаться с твоим дедом.
   - С дедом понятно, а зачем тебе Фис?
   - Кто знает, не придется ли к нему отступать. И не кривитесь так, - сказал Инг, увидев лица вождей, - мне не больше вашего нравится эта идея, но помните, чему нас учили - надейся на лучшее, готовься к худшему. Кто знает, может, только так спасемся, или, по крайней мере, спасем жен и детей.
  Вожди переглянулись и кивнули. Решение принято. С первыми лучами рассвета, если успеют, отряды отправятся в путь. А не успеют, значит пойдут чуть позже. И не смотря на то, что придется задействовать почти две сотни воинов, пятую часть из всей их силы, разведку они все равно проведут. Теперь предстояло решить, кто из вождей поведет эти отряды. Те, кто поведет, должны быть не только умелыми воинами и хорошими следопытами, но и способными на ходу менять планы и быстро принимать верные решения. А таких даже среди вождей не много. Но все-таки они быстро решили этот вопрос, и отправились готовить отряды.
  
   Тор лежал в кустах и смотрел на разворачивающиеся вокруг события. Он ощущал какую-то неправильность происходящего, но никак не мог понять, что было не так. Он видел, как воины прикинувшиеся холмиками и кустиками ползли к воротам, как их заметили и накрыли залпом из катапульт, а потом еще одним, как уцелевшие побежали, не удосужившись даже забрать своих раненых, как беглецы бежали мимо него и на лицах у них не было даже тени страха или ужаса, они просто бежали. Будто не по ним стреляли катапульты и не они оставили на поле перед воротами два - три десятка мертвых и раненых товарищей. Они бежали так, что создавалось впечатление театра, причем крайне низкопробного, как раз такого, какой он видел у ахейцев, где актеры играли не за славу, а за деньги, весьма небольшие, если судить по меркам Венедии или Тасану. Кертянин, не понимал происходящего, и с выводами не спешил. Мимо него бежали стонущие орки, и ни один из них не удосужился обратить внимание на группу кустов, мимо которой пробегали все. Тор ждал. Он предполагал, что тот, кто весь этот цирк затеял рано или поздно придет лично посмотреть на последствия атаки. Ну, может, конечно, не лично, но, тем не менее, пришлет кого-то понимающего происходящее, и его-то кертянин и возьмет. Он уже решил по возможности никого не убивать, а взять живьем, что бы можно было получить ответы.
   Вскоре уцелевшие покинули поле, на котором остались мертвые и тяжело раненые, которых тоже нужно забрать и допросить, правда сначала придется убедить в необходимости этого Прыгуна и других вождей, да заодно и лекарей, что бы те привели их в сознание.
   Поле замерло. Лишь изредка откуда-то доносился слабый стон раненого, и это было единственным звуком, который слышал Тор. Кертянин посмотрел на усыпанное звездами небо, которое уже начало менять свой цвет. До рассвета оставалось не более получаса. Что ж, если до рассвета никто не появится, придется идти в форт, толку торчать тут уже не будет, если кто-то и придет, он его и из форта заметит, а нет, значит, он в чем-то ошибся или чего-то не заметил.
  Но его ожидание не было напрасным. Черный человек сам пришел посмотреть на поле битвы, вернее на следы побоища. Он стоял и смотрел на поле и по его виду Тор не мог понять, доволен тот результатом или нет. Черный человек постоял немного и не спеша, пошел вперед, видимо желая что-то рассмотреть поближе. Кертянин подождал, пока тот пройдет мимо него, подобрался, и одним гигантским прыжком преодолел разделяющее их расстояние. Дальнейшее было делом техники. Нет ничего сложного в том, чтобы скрутить человека так, что из всех мыслей в голове останется одна - не шевелиться, чтобы не было еще больней. Это не сложно, если умеешь, а Тор умел. Не раздумывая, он скрутил врага, и не спеша, повел его к форту.
   Черный человек, с заломленными руками, заломленными настолько сильно, что казалось еще чуть-чуть и сухожилия разорвет, а суставы выломает, (вдобавок еще и голова с шеей были в не лучшем положении), бессмысленно волочился за Тором. Он был превосходным магом, но это не могло ему сейчас помочь. Он был живым, и боялся смерти, а потому не мог отстраняться от боли, и эта боль затопила все его существо. Он понимал, что нужно вырваться, а для этого нужно сконцентрироваться, а для этого нужно, чтобы боль ушла, а она не уходила, и он не мог ничего с этим поделать. Это бугай тащил его так, что никакая магия не могла тут помочь. Уверенность в своих силах уходила в первый раз за последние три тысячи лет, а вместо нее приходило отчаяние. Он не боялся ни жутких малогов, ни доминаторов, ни нежити, да и вообще ему казалось что никого. Но этот варвар мало того, что лишил его возможности двигаться и соображать, так еще и умудрился наполнить его сердце даже не страхом, а ужасом, таким сильным, что даже будь он способен шевелиться и то вряд ли бы смог что-то сделать против него.
   Тор подошел к воротам и, убедившись, что вокруг никакой опасности нет, негромко свистнул.
   - Торин, балбес, ты, что ли там свистишь? - крикнули из-за ворот. Тор подумал, что это крикнул начальник караула внешних ворот, веселый малый, с языком хуже наждачки.
   - Не, это привидение, что сам не видишь, открывай, давай, и поскорей.
   - А, ну если только привидение, то проходи, а кто это с тобой? Еще одно привидение?
   - Ага. Только вопросов не задает. Отзадавалось.
  Дружный хохот из-за ворот показал, что шутка удалась, что в последнее время бывало не часто. Ворота слегка приоткрылись, и Тор втащил пленника внутрь.
  
  
   Апрель 938 года. Дорога на Фисанский перевал неподалеку от орчьих гор.
  
   Яззон, командир фтийских копейщиков, видел не одну войну. За сорок с лишним лет жизни он раз десять чуть не погиб, участвовал более чем в сотне битв и ранен был не один десяток раз. Он думал, что знает о войне все. Но последняя ночь заставила его усомниться в своих знаниях. Ночью на лагерь напали. Но напали так, как никто и никогда, если он только в здравом уме, не нападает. На четыре сотни защитников, даже почти пять, было не более пяти десятков нападающих, причем ни у кого из них не было луков. Да что там луки, у них даже мечей не было, не говоря уж о доспехах. Крестьяне, вооруженные топорами, вилами, да насаженными вдоль, наподобие копья косами, вот и все их оружие. Спору нет, опасны даже крестьяне, но не при таком соотношении сил. Если бы их было пять - шесть тысяч то кто его знает, как бы оно тогда вышло, а так отбили шутя. Но капитана насторожило не это. Он и раньше видел пьяных молодцов, считавших, что им как говорят море по колено. Но одно дело пьяный кураж или рисовка перед красавицами, а другое дело эти. На их лицах была ненависть, да такая, что у Яззона мурашки бежали по спине. На войне он не видел такой ненависти нигде, хотя сложно любить тех, с кем рубишься на смерть. Но на войне другая ненависть. Те, кто не умеет ее контролировать, долго не живут и заканчивают так же как эти. Когда-то в молодости капитан, тогда еще просто гастап первого ряда, слышал от стариков, что самая сильная ненависть не между врагами, а между бывшими друзьями, братьями или супругами, словом людьми ранее очень близкими, а потом рассорившимися. Может и так. Но тогда кто такие эти крестьяне? В его отряде большинство бывшие крестьяне, люди сильные, крепкие и выносливые, и вдобавок не слабы умом. Он вообще не разу не видел нормально одетого и глупого крестьянина, ведь глупые быстро становятся нищими, а эти совсем не похожи на нищих. Он спрашивал об этом Альгендикса, но и тот ничего не мог понять. Не понимали этого так же и остальные командиры каравана, даже Гел, знающий все обо всем, и тот был в недоумении. Поэтому после недолгого совещания было решено углубить ров, увеличить насыпь и укрепить палисад, а также усилить патрули. И вот уже третий день лагерь на военном положении. Ров глубиной в два человеческих роста, утыканный острыми кольями, высокий вал и крепкий частокол способны помочь отразить атаку пяти - шести тысячного войска. И патрули по всему периметру и на сторожевых башнях. Что ж, не знаешь что делать, делай что можешь.
   - Капитан, - окликнул его командир караула восточных ворот.
  Яззон встряхнул головой, отгоняя попытки понять происходящее, и подошел к десятнику.
   - Что у тебя?
   - Там отряд. Сорок воинов, половина раненые, похоже, от кого-то бегут.
  Яззон поднялся на вышку и увидел двигающийся в их сторону отряд - десять всадников, четыре повозки и четыре десятка пеших, среди которых женщины и дети. Капитан прикинул, что к лагерю они подойдут минут через десять, и побежал к Альгендиксу, все-таки решать, пускать их или нет, предстоит ему.
   - Что случилось, Яз? - спросил его караванщик, - на нас что, опять напали?
   - Нет, не напали. В гости идут.
   - Это что, такая шутка, да?
   - Какая шутка, Ал, говорю же тебе, кто-то к нам приближается. Десять всадников, тридцать пехотинцев, десяток детей и баб, да четыре телеги. Только, кажется, они от кого-то бегут, и этот кто-то не слишком далеко.
   - Как скоро они подойдут?
   - Пять, может десять минут. Что будем делать?
   - Думаю нужно их запустить, только сначала убедимся, что на их плечах к нам никто не въедет, а то мало ли что.
   - Мои воины и стражи следят за ними, да и перед воротами можно будет их лишнюю пару минут подержать. Если все будет чисто, то запустим.
   - Хорошо. Когда они подойдут к воротам, дай мне знать.
  Яззон кивнул и пошел к воротам. Он получил указание и исполнит его. Долгая служба во Фтийском легионе сделала такое отношение к жизни его натурой. Капитан мог и сам принять решение, но если был кто-то, кто являлся старшим по чину или званию, то он предпочитал быть лишь исполнителем.
  Вскоре странный отряд добрался до ворот. Это был именно странный отряд. Всадники, среди которых было трое орков и двое эльфов, сидели в седлах так, как будто составляли со своими конями одно целое, что нормально для эльфов, но уж никак не для орков, которые всегда, ну или почти всегда предпочитали чужим ногам свои. Еще были трое крепких каменнолицых северян, может асов или кетов, в северных варварах никто в караване толком не разбирался, одетых в простые, но крепкие одежды из кожи и отличные вороненые кольчуги. И было еще двое всадников, похоже, явившихся откуда-то с далекого запада, невысоких, сухих, жилистых и невероятно гибких и подвижных. Пожалуй, в ловкости и подвижности они не уступали даже эльфам, и вдобавок у них кажется, совсем не было оружия. Ни луков, ни мечей, ни копий и, тем не менее, эти парни держались так, будто были вооружены не хуже вендских вождей.
   - Кто вы такие, - крикнул командир стражи восточных ворот, - и что здесь нужно?
   - Путники. Идем в Ахею, а ваш лагерь как раз по пути. Надеюсь, вы не откажете путникам в гостеприимстве? - в голосе орка не было ни угрозы, ни насмешки, лишь вопрос и едва заметная усталость.
   - Откуда вы идете? - спросил подошедший Альгендикс, и с какой целью?
   - А откуда, по-твоему, мы можем идти, - ехидно ответил вопросом на вопрос один из эльфов, за что сразу же получил увесистый подзатыльник от здоровенного, доселе молчавшего орка.
   - Не обижайтесь на моего брата, - прогудел орк, и пригрозил эльфу громадным, размером с ахейскую голову кулаком, - он недавно был ранен в голову, вот и несет теперь всякие глупости, а, что до того, откуда мы идем, так идем мы из Асгарда в Ахею через землю венедов. Если ты спросишь, зачем, то я не смогу тебе ответить, ведь наши дела касаются только нас.
   - Это твой брат? - казалось, из всего, что говорил орк караванщик заметил только это, - как такое может быть, ведь ты орк а он эльф?
   - Это долгая история, слишком долгая, что бы рассказывать ее через стену. Ну, так что, окажете ли вы нам гостеприимство?
   - Конечно, окажем, но поскольку время смутное, то наша стража обыщет вас и ваши повозки, вдруг там что-то опасное для нас.
   - Хорошо, - пожал громадными плечами орк, - пусть выходят и проверяют. Мы не будем им мешать.
  Два десятка стражников бегло просмотрели повозки и нигде не заметили спрятанных воинов. Один из них несколько раз махнул рукой, привлекая внимание стражей лагеря, и подал знак одобрения - сжатый кулак с поднятым вверх указательным пальцем, сообщая этим, что проверка ничего опасного не обнаружила. Стражи знак поняли и открыли ворота, и путники вошли в лагерь Альгендикса. В их повозках оказались лишь пятеро раненых, да какие то непонятные ящики, слишком маленькие, чтобы в них мог поместиться человек. Ранеными сразу же занялись караванный врач и его помощник, а громадный орк и его " брат" пошли в палатку Альгендикса, куда подошли и старшие командиры каравана.
   - Я все-таки хотел бы знать, кто вы такие и почему собрались в такую странную компанию? - Караванщик внимательно посмотрел на одетого в шерстяные одежды и крепкую кожаную броню орка, предполагая, что он среди них главный.
   - Ты уж прости, уважаемый, но я хочу понять, что такого странного в нашей компании ты увидел? Я вот, например, нахожу очень странным, что торговый караван, идущий из земли венедов в славную Ахею, вдруг становиться укрепленным лагерем в пограничье, и явно готовиться к отражению атак.
  Караванщик задумчиво посмотрел на гостей, потом на своих офицеров, покачал головой и ответил.
   - Ты прав, орк, это и впрямь странно, что мы остановились здесь, и еще более странно, что и атаки на нас уже были, правда, еще более странные, чем наш лагерь. Мы шли в Фис, но в пути ... в общем, нам пришлось стать тут лагерем, потому, что пускаться в путь не зная что впереди - непозволительная роскошь. Скоро вернуться разведчики, и надеюсь, мы сможем продолжить путь. Я удовлетворил твое любопытство?
   - Не совсем. Но думаю, это может подождать. Кажется, вас остановило то же, что и нас привело сюда. В Ахею идет война, война жуткая и неправильная. Идет с далекого запада, и, к сожалению, идет не только к вам. Наши вожди, - при этом слове орк едва заметно усмехнулся, так же, как и эльф, - решили, что в этой войне нельзя держаться за старую вражду, и древние сказки. Вот потому мы идем вместе. Ты ведь это подразумевал, говоря, что компания у нас странная?
   - Это, но, тем не менее, я так и не понял, зачем вам идти туда? Ведь если война и впрямь такая, как ты говоришь, то, что изменит лишняя полусотня воинов?
   - У нас есть причина. Мы не можем повлиять на исход большой битвы, но ведь далеко не все сражения выигрываются на поле боя. Хотя, тебе, ахейцу, скорее всего это сложно понять.
   - То есть, вы разведчики?
   - Разведчики? Ну, можно сказать и так. Да, пожалуй, это правильное определение.
   - Тогда зачем вам столько повозок? Насколько я знаю, разведка всегда идет налегке.
   - А в повозках подарки. Моей и его родне, - орк кивнул на северянина, и продолжил, - всяким там братьям да сестрам.
  Альгендикс задумался. То, что они не хотят говорить, что и куда везут, их право, он и сам на их месте вряд ли кому-нибудь рассказал, что везет, но он не на их месте, а они чужаки. Можно им верить или нет, как узнать? С одной стороны, если во время боя они ударят в спину это, скорее всего, принесет им поражение, а с другой, пять десятков воинов, среди которых трое орков и двое эльфов могут хорошо помочь в бою, а эльфы и вне боя хороши - и лекари, и дозорные, видящие лучше орлов. Что ж, значит нужно к ним приглядеться получше, вдруг они друг другу пригодятся.
   - Никто не может запретить везти подарки родне. - Караванщик усмехнулся и продолжил, - это ваше личное дело, меня заботит лишь судьба каравана и его безопасность. Как вы можете убедить меня в том, что не опасны для моих людей?
   - Я могу принести тебе, ведь ты же сейчас их командир, клятву воды и травы, надеюсь, ты знаешь, что это значит.
  Альгендикс знал. Сильнее этой клятвы для орков лишь клятва Оррогом и его Хозяином, но на его памяти ни один орк не давал такой клятвы. И нарушить такую клятву, тем более данную перед свидетелем - верное самоубийство. Многие кланы пойдут на все, лишь бы покарать клятвопреступника, и покарать так, чтобы у всех, кто об этом услышит, по спине пробежала дрожь.
   - Если ты принесешь такую клятву, то вы сможете оставаться с нами столько, сколько захотите.
   - Хорошо. Я Роггер из клана Синего Дракона, от лица всех своих спутников приношу клятву воды и травы командиру этого каравана. Мы не замышляем никакого зла против них и если возникнет нужда, станем на их защиту. Арде. - орк снял с пояса флягу, отвинтил крышку и капнул пару капель на руку и, откинув полог палатки, стряхнул их на траву, - эта трава приняла мою воду и она свидетель - моя клятва нерушима.
  Орк внимательно посмотрел на эльфа. Тот легкомысленно улыбнулся, но, тем не менее, совершил тот же ритуал с водой, а затем и северянин налил воду на руку и стряхнул ее в траву.
   - Что ж, клятва принесена, и надеюсь, мы сможем помочь друг другу. Теперь может, скажете, наконец, что все-таки загнало вас сюда, - увидев, как изменилось лицо караванщика, орк добавил - думаю это что-то необычное. И, скорее всего опасное.
   - Черт, Ал, они ведь все равно узнают, так давай им покажем тот лагерь. Кто знает, не смогут ли они понять там больше? - Гелло внимательно посмотрел на командира - мы ведь так ничего толком-то и не узнали. Разведчики скажут лишь о том, что видели, а бессмертные могут увидеть суть, причину.
  Альгендикс минуту подумал и решил, что маг прав. Они ведь даже не знают, что им на самом деле грозит и откуда, так, что хуже, чем есть, вряд ли будет.
   - Ты прав. А раз прав, то и отведешь их туда, только возьмите охрану, мало ли что.
   - Если ты не против, - сказал Роггер, - то я возьму троих своих бойцов, а вы отправляйте столько, сколько считаете нужным.
  Альгендикс кивнул и обратился к Яззону - возьми десяток и идите к брошенному лагерю.
  Фтиец кивнул и побежал собирать бойцов. Разведчика, четырех лучников и пятерых пехотинцев-мечников. Несмотря на то, что сам он начинал гастапом - тяжело бронированным копейщиком, в кованом панцире, кольчужных штанах, и очень тяжелом шлеме, способном сохранить голову даже при прямом ударе не слишком тяжелого топора, но все же для таких вылазок предпочитал что-нибудь полегче. Щит гастапа закрывает его от колен до шеи, и выдерживает по крайней мере четыре прямых удара двуручного топора перед тем, как начинает рассыпаться, но и после этого является неплохой защитой. На его памяти такой щит в умелых руках старого бойца, учившего его строевому копейному бою, выдержал почти полсотни ударов добротного орчьего топора, с одного удара разбивавшего повешенные на стену легкие щиты. Правда старый боец старался принимать удары на излете и вскользь, но удавалось это не всегда. Такой щит давал хорошую защиту в строевом бою, когда точно знаешь, откуда ждать удара, но из-за своих размеров и большого веса превращался в невероятную обузу в быстрых и маневренных боях. То же самое относилось и к гасте - тяжелому ударному копью, с легкостью пробивавшему даже кованые доспехи, правда, если удавалось хорошо размахнуться, или ударить навстречу. Гастапы хороши в тесном строю, защищенные тяжелой броней и ощетинившиеся длинными копьями, они выдерживали удары многократно превосходившего их по численности противника, и, уловив момент, переходили в контратаку. Мало кто мог выдержать удар такого ежа. При всех достоинствах еж был неповоротлив, и уязвим для быстрых летучих атак.
  Он отобрал бойцов и сообщил им задание. Среди отобранных Яззоном не было ни одного новичка, все прошли не одну битву, и потому экипировались в соответствии с поставленной задачей. Легкие кожаные доспехи, легкие щиты и средние мечи - самое то для летучих боев. Через пять минут отряд был готов к выходу. Вскоре пятнадцать бойцов покинули лагерь. Через полчаса неспешного хода они достигли брошенного лагеря. Орк и эльф внимательно обошли место стоянки, заглядывая под каждый лист и куст, а Гелло ходил за ними словно привязанный. Тем временем стражи рассыпались по периметру, стараясь держать в поле зрения не только тех, кого охраняли, но и окружающее пространство. Орк и северянин, которых взял с собой Роггер спокойно стали посреди стоянки, словно никакой опасности не было и в помине. Вскоре осмотр был закончен, Роггер и эльф обменялись парой фраз, которых никто из ахейцев не понял, и отряд пошел обратно.
   - Ну, может, скажете все-таки, что вы там увидели, - попросил их маг, - ведь вы же что-то увидели. Пожалуйста!
   - Что ты хочешь услышать? - спросил, улыбаясь, эльф, - что зомби, которых ты так боишься, нет? Сожалею, но не могу тебе этого сказать, прости. Но могу тебе сказать, что никто из тех, кто тут стоял лагерем не погиб от рук зомби, как впрочем, и те, кто за ними гнались. Зомби тупые и, в общем-то, относительно безвредные, во всяком случае, люди гораздо вредней и опасней их. А что там увидел ты?
   - Сложно сказать. Я видел след их памяти. Их гнало вперед воспоминание о побоище, где погибли все их воины. Я не увидел, что же там произошло, но это их ужасало. А потом кто-то уничтожил погоню. А они боялись зомби, но Тор говорил, что зомби тупые и медленные, значит, вряд ли они могли перебить погоню. Да я и сам так думаю, но тогда получается, что кто-то подкинул им идею о зомби. Может внушением, может как-то по-другому, не знаю.
   - Этот Тор, он кто?
  Маг посмотрел на эльфа с удивлением, потом встряхнул головой и пояснил, - Тор, он с Керта, у нас его так и звали - Тор-кертянин, но вы же с нами не ходили и не могли знать об этом. Родом он с Керта, но рос, кажется на Тасану. В общем, никто ничего толком про него не знает. Но разведчик он лучший из всех, кого я когда-либо видел.
   - А...- непонятно протянул эльф, и переглянулся с орком. - что ж, пожалуй ты прав, он тоже. Зомби там не было.
   - А кто их убил? - Спросил маг, видя, что эльф замолчал, - люди? Нелюди? Или кто-то еще? Это вы узнали?
   - Люди.
   - Ага. Люди. Убили погоню так, что этого никто не заметил, из каких же это таких добрых побуждений? Мне кажется, что люди в этом участвовали, но там был кто-то еще, кто-то гораздо более сильный, вот только кто?
   - Получил? - Орк усмехнувшись, взглянул на эльфа, - не такие уж они и тупые. По крайней мере, этот. Ты прав маг, там были не только люди, и именно они перебили воинов, а вот кто перебил погоню, я не знаю. Но, похоже, тоже не люди, хотя гнались люди. Настоящие. И почему перебили, тоже не знаю. В общем, нужно ждать ваших разведчиков, тогда станет ясней. Сейчас же ясно, что в вашей земле идет война, в которой участвуют не только люди. Я имею в виду всех - орков, эльфов, людей, гномов и прочих им подобных.
  
  
  Апрель 938 года. Дорога на Фисанский перевал.
  
   - У тебя три тысячи воинов, тысяча бойцов у беотийца и три кибера. Чего ты боишься?
   - Не знаю. Но у меня не уверенности в том, что мы сможем сделать это.
   - Если бы ты видел киберов в деле, ты бы так не говорил.
   - Смотритель был посильнее, чем твои паршивые киберы и, тем не менее, его одолели. И кто? Горстка тупоголовых орков! А ведь на его стороне было почти тридцать тысяч бойцов, и, тем не менее, произошло то, что произошло. С чего ты взял, что здесь произойдет по-другому?
   - С чего я взял? Да с того, что этот идиот полез посмотреть, как там продвигается осада и его шлепнули, а мы же с тобой такой ошибки не совершим. Если даже наши воины не смогут одолеть варваров, мы всегда сможем отойти, прикрываясь киберами. Да и вообще, через три дня придет десант доминаторов, но им нужно свободное место, а этот их лагерь подходит для высадки как нельзя лучше. Так что у тебя все равно нет выбора. Без твоих бойцов мы проживем, а без десанта нас отсюда вышвырнут как котят.
   - Хорошо. Я отправлю их на этот лагерь, но пусть киберы стоят рядом, со мной рядом, а я буду между тобой и этими варварами.
   - Согласен. Выводи своих бойцов.
  
  
   Альгендикс постарался, насколько возможно, комфортно разместить гостей. Сначала им хотели выделить запасные палатки, но те отказались, сказав, что у них все есть, и через полчаса поставили три странно блестящих палатки, причем не из шерсти, как обычно, а из какого-то материала, похожего на очень тонкий и легкий металл. Орки, эльфы, северяне, пришельцы с запада и большая часть отряда расположились в 'ангарах', так они называли эти палатки, остальные же расположились под телегами. Вскоре после того, как пришельцы разместились, они начали расставлять разнообразные блестящие сооружения. На резонный вопрос караванщика о предназначении всех этих штук Роггер сказал, что эти самые штуки - это своего рода магическая стража вокруг лагеря, замечающая всех приближающихся к нему. Орк пояснил, что все, это вообще все, что движется и крупнее собаки. Ахеец пожал плечами - у каждого народа своя магия, и уж тем более у путешествующих вместе орков и эльфов. Уже через четыре часа Альгендикс радовался тому, что у него такие гости, но где-то в глубине его сознания завелся страх. И причиной его были так же они.
  
  Апрель 938 года. Дорога на Фисанский перевал.
  
   Эльфы первыми заметили опасность. Четыре тысячи воинов приближались к лагерю, и, скорее всего не для того, чтобы попить чаю. Стража каравана заняла места на стенах. Лучники приготовили колчаны, и надели на луки тетивы. Внезапно один из стражей заметил нечто необычное - трое здоровенных, высотой в полтора человеческих роста и вдвое шире в плечах, блестящих ... человека? Может и человека, вот только орк и зльфы увидев их, от души выругались и быстро притащили свои колдовские штучки.
   - Что за черт! Киберы!
  Орк посмотрел на своего 'брата' и они бегом кинулись к ангарам. В этом мире киберов не знали, потому никто не представлял всю опасность ситуации. Если их успели адаптировать к местным условиям, то придется сильно повозиться с ними и еще не факт, что удастся их одолеть. Между тем оба северянина переглянулись и пожали плечами. Ни один из них не чувствовал в киберах или приближающемся противнике никакой угрозы. Это не тот противник, которого стоило бояться, это даже и не противник вовсе, а кучка глупых обманутых детей, но если оркам и эльфам охота поиграть в героев - ладно, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось, такая поговорка ходила одно время в Асгарде.
  Вскоре оба 'брата' притащили какое-то странное оружие. То, что это оружие Альгендикс понял сразу, ведь сначала на лицах у обоих был испуг, а теперь твердая, какая-то мрачная решимость, как у безоружного человека, встретившего в лесу медведя, и вдруг обнаружившего в руке острогу с крестовиной.
  Роггер подбежал к ограде, взбежал на сторожевую башню, положил оружие на плечо, прицелился и сразу же начал стрелять. Оружие издавало звук похожий на забивание гвоздей - стук, стук-стук, стук-стук-стук, стук, и с башни к блестящим людям полетели лучи, по крайней мере, так это виделось ахейцу. Один из них покачнулся, окутался голубыми сполохами, но, тем не менее, продолжил идти. Орк перестал стрелять, бросил оружие на пол башни и кинулся вниз. Схватив другое оружие, гораздо больше и тяжелей предыдущего он опять помчался к башне, правда теперь не так резво, видимо оружие и впрямь было очень тяжелым. Это оружие стреляло по-другому. Раздался очень громкий и гулкий звук, похожий на гром и уханье филина, и небольшой огненный шар понесся к цели. Видимо киберы заметили его и попытались разбежаться в разные стороны, но не успели, огненный шар ударил в одного из них и произошел взрыв. Такого взрыва не видел никто из ахейцев за всю жизнь. Вспышка поглотила киберов, а взрывная волна сбила с ног большую часть приближающихся врагов. Через пару секунд огонь погас, и все с ужасом увидели, что монстры продолжают идти.
  Между тем северяне стояли и спокойно смотрели на попытки одолеть врагов. Когда прогремел взрыв, один из них кивнул другому и что-то негромко сказал. Второй слегка усмехнулся и пошел к ограде. Никто из ахейцев не обращал на него внимания, что впрочем, нимало того не беспокоило. Северянин не спеша забрался на башенку, где стояли обескураженный орк и перепуганный эльф, ободряюще кивнул обоим и, повернувшись к киберам негромко произнес: - рассыпьтесь! И монстры рассыпались в течение двух-трех секунд. Вражеское войско завыло и сломя голову побежало назад. А северянин также незаметно спустился на землю и присоединился к своему товарищу. Никто из ахейцев этого не заметил, все с ужасом смотрели на 'братьев' - орка и эльфа, видимо, пытаясь понять, кто же они такие - колдуны, герои или боги. В то, что оба они совершенно обычные жители Рунуса не верил ни кто, потому что, несмотря на могущество орчьей и особенно эльфийской магии такое было не под силу обычным эльфийским магам или шаманам орков. Орк и эльф спустились с башни и направились к северянам. Ахейцы же наоборот старались держаться подальше от тех и делали вид, будто ничего из ряда вон выходящего не произошло, но получалось это крайне плохо. Лишь Альгендикс направился к новым союзникам. Страх сжимал его сердце, но долг двигал вперед. Он отвечает за всех своих людей, и обязан сделать все, чтобы оградить их от неминуемой смерти.
   - Я хотел бы знать, что тут произошло, - ценой неимоверных усилий караванщик заставил свой голос не дрожать, - только не говорите, что ничего необычного не было.
   - Видишь ли, уважаемый Альгендикс, мы столкнулись с воинами из другого мира, которые помогают вашим врагам. А может наоборот, не знаю, - громадный орк говорил спокойно и размеренно, словно сообщал, что через час наступит рассвет, - и то оружие, которое так удивило тебя и твоих людей так же из другого мира, правда не из их.
   - Какой еще другой мир! - Альгендикс хотел было возмутиться, но вдруг понял, что орк похоже говорит правду. В том мире, который он знал, никто не видел таких тварей. Драконы, пожалуй, могли бы пережить взрыв такой силы, да и в том он не уверен. А кроме драконов не было известных ему сил, не боящихся взрывов, да и про такое оружие он бы, пожалуй, тоже что-нибудь услышал, если бы оно было где-то на Рунусе. Но если это так, то все то, что с самого детства было основой его мировосприятия, оказалось неверным. И если это не сон, то значит пришло последнее время, конец мира, их мира, и приход эпохи тьмы, о котором писалось в некоторых очень-очень древних книгах. Но если те книги ошиблись и их мир не единственный, то кто знает, не ошиблись ли они и в остальном. Похоже, подумал он, теперь наши пути связаны, и лишь они знают куда идти. - Может, тогда вы объясните, в честь чего у нас такая война?
   - В смысле, в честь чего? - не понял эльф.
   - В том смысле, что кое-кому понравился ваш мир, и он пытается отхватить его себе, - сказал молчавший доселе северянин, - получится захватить, захватит, а нет, будет гадить и ослаблять его, чтобы потом все равно захватить. Он так действует повсюду. И везде ему служат местные, и именно выбор местных жителей решает, кто будет править их миром, кто будет их богом.
   - У нас вроде и так нет недостатка в богах, зачем еще один?
   - Если ваши боги и впрямь боги, то может им и удастся отстоять свою власть, но если честно, я тут ни одного не встретил.
   - Ну, я-то тоже ни одного не встретил, - мрачно усмехнулся ахеец, - хотя храмов много видел. Правда боги тех храмов при мне ни разу не показали свою силу, - Альгендикс зло сплюнул и негромко выругался.
   - Видать, плохи у вас тут дела, - протянул эльф, - боги попрятались, нечисть повылазила, и вообще бардак!
   - Можно подумать, что где-то по-другому. Разве в ваших лесах не так?
   - Не знаю. Я там очень давно не был. Может тоже так, а может, нет. В любом случае, если это не остановить, то скоро везде будет так.
   - Остановить, остановить, как остановить, и главное что? - ахеец посмотрел на эльфа в упор - ты сам то хоть знаешь, что происходит?
   - Я знаю, но тебе вряд ли смогу объяснить, но попробую. В общем, налицо реконструкция Рунуса, и первая фаза уже заканчивается. Когда наберется критическая масса недовольства и желания, произойдет прорыв. Потом чистка, потом сама реконструкция.
   - Это что, такой прикол, да? - Альгендикс посмотрел на Роггера - может, хоть ты скажешь по-человечески?
   - Рад бы, но боюсь, что и мои объяснения будут туманны, так что я скажу тебе главное. То, что происходит сейчас лишь начало. Прежде чем начнется продолжение, произойдет изменение отношения людей, всех людей, к этой войне. Многие поверят в то, что монстры захватчиков, как и сами захватчики, их друзья, одни купятся на ложь, другие на личную выгоду, третьи на власть, кого-то запугают, а кого-то сломают, методов множество. И уже эти люди начнут новую войну.
   - Получается, что все происходящее сейчас - не самое страшное? - увидев, что орк и эльф кивнули, ахеец нахмурился, сжал руки в кулаки и зло продолжил - а раз вы знаете это, то может, знаете и того, кто все это затеял? Может, знаете, почему он это делает, чего хочет, и что будет с нами?
   - Того, кто все это затеял, не знает никто из нас, но я знаю тех, кто служит ему. - Орк говорил спокойным, каким-то даже бесцветным голосом, в котором не было никаких эмоций, ни боли потерь, ни памяти о трех месяцах проведенных в летучем госпитале на Саманте-3, когда его в прямом смысле слова собирали по частям, ни страшного побоища на Алимане, когда из всего десанта в живых осталось лишь шестеро бойцов, ни целой кучи других событий, после которых бессмертный эльф два года кричал во сне, и которые до сих пор вспоминал с дрожью.
   - Я воевал с ними,- продолжил Роггер, - и Иджис, - тут орк кивнул на эльфа - тоже. Я видел много войн, но эта была самая жуткая.
  Видя, что он замолчал, Гелло смущенно кашлянул и спросил, удалось ли победить в той войне.
   - Победить? Да мы победили, если это можно назвать победой. Мы вышибли их из наших миров, положив при этом лучших воинов, а через два года оказалось, что мы воевали с наемниками и предателями из своего мира. Потом была еще одна война, уже на их земле и, наконец, наши правители заключили с ними мир. Такой была наша победа. А спустя какое-то время с ними был заключен союз.
   - Союз с врагами? - Альгендикс в сомнении покачал головой, - ваши правители видно сошли с ума, раз заключили союз с ТАКИМИ врагами.
   - Даже ты понял это, - ехидно бросил Эльф, - но не они. Эти болваны думали, что этим обезопасят себя, но вышло иначе. И через двадцать лет мы лишились своей планеты. Боюсь, что и здесь будет так же.
   - Если все так, как вы говорите, то какие у нас шансы в битве с таким врагом? На что вы надеетесь? И на что надеяться нам? - Лицо караванщика было мрачным. Он понимал, что если эти странные братья правы, а они, скорее всего, правы, то древняя Ахея, да что там Ахея, весь Рунус обречен.
   - Не печалься, друг, возможно, не все еще потеряно и есть надежда, - орк смотрел в никуда, но в голосе уже не было прежней безжизненности - однажды этот враг был побежден, и сделал это житель вашего мира, правда я не знаю, как. А потом он повел народ на запад, и привел их сюда. Это было около пяти тысяч лет назад.
   - Ты хочешь сказать, что их одолел Михаил, сын Ахана?
   - Да. Его звали именно так. Правда потом они все же смогли отомстить и убили его, но месть эта произошла почти пять сотен лет спустя. И по большому счету ничего им не дала, потому, что к тому времени он уже был старым, больным и уставшим человеком. И он ждал смерти, как избавления. Но важно не это. Ходил слух, что в старости Михаил написал свиток о своей жизни, где описал и победу над врагом, и основание первых городов в Ахее. Вот эта то книга и должна нам помочь.
   - Ага, книга, которая неизвестно где, да и написана она ведь не вчера, а пять, ПЯТЬ тысяч лет назад! И где вы будете ее искать? В Ахее десять городов, которые постоянно друг с другом воюют, и сотни деревень, а где книга не известно.
   - Зря ты так, - орк посмотрел на караванщика и покачал головой, - она в Фисе. Правда, я не знаю, где точно, но думаю, что смогу найти в течение двух-трех дней.
   - Значит, ваш путь лежит в Фис. - Альгендикс не спрашивал, а констатировал факт, - и наш тоже, вот только что мы там найдем? Если враги тоже знают об этой книге, то и они будут ее искать, и если вдруг не знают где, то легко смогут узнать у нас.
   - Не понял, - негромко произнес один из северян, прищурив глаза, - как это у нас?
   - Да что тут непонятного! - взорвался караванщик, хлопнув себя по бедру, - вы им такой след оставили, что только слепой не увидит. В нашем мире нет таких монстров, которых вы уничтожили, значит, монстры их, но ведь и оружия такого нет. Хотя сдается мне, не оружием вы их одолели, - караванщик покачал головой и усмехнулся, - это не орчья и не эльфийская магия, я ведь видел, что вы испугались, а вот они нет. Так и получается, что проявилась сила, опасная для их бойцов, и свидетелей не одна тысяча, так что выяснить, что эта сила в нашем караване - лишь вопрос времени. И почему-то кажется мне, что со следующими противниками так легко не справиться, и если они это дело просекут, то кинут сил с избытком, а может наоборот, подождут, пока мы сами их не приведем куда нужно.
   - Это бред! - северянин покраснел и сжал кулаки - такого не может быть.
   - Погоди, - одернул его орк, - даже если все и не так, то такое все равно более чем реально. Зачем пускать киберов, если у них и так преимущество, не для того ли, что бы провести разведку? Кто знает, не наблюдал ли кто-нибудь из них за боем? И не ожидали ли они мощного сопротивления? Если так, то нас провели, как детей! А весь мой опыт говорит, что именно так дела наши и обстоят. Вы ведь никогда раньше с доминаторами не сталкивались, а я полжизни с ними бился, и скажу, что это выходка как раз в их стиле.
   - Да, - поддержал его эльф, уже не кривляясь и не прикидываясь придурком, - это очень на них похоже, жертвовать малым ради информации, или для введения противника в заблуждение. Я и сам не один раз попадался на этом.
   - Значит, нужно что-то такое сделать, что спутает все карты тому, кто за нами наблюдает, - негромко проговорил воин запада, - что бы он засомневался в правильности своих выводов.
   - Как?
  Западник посмотрел на орка и усмехнулся.
   - Ладно, северяне не знают, зачем сильным лишние знания, но ты ведь всегда был лучшим стратегом из всех, кого я знаю, да и тактик из тебя неплохой.
  Орк скривил лицо и что-то невнятно пробурчал. Через минуту на его грубом и жестоком лице появилась улыбка. Весь его вид говорил о том, что гигант орк доволен, а доволен он мог быть только в одном случае.
   - Я же говорил, что ты лучший стратег, - западник хитро смотрел на орка, прищуривая и без того узкие от природы глаза.
   - Скажи, Мао, а что ты придумал? - спросил вдруг один из северян невысокого западника.
   - Я? Ничего. Зато я смог заставить его что-то придумать, и сдается мне, эта придумка будет не хуже той, что ты изобрел в серной долине.
   - Насчет не хуже не знаю, но идейка одна меня посетила. Помнишь, ты говорил о вашей огненной магии? Ну, про всякие огненные шары и прочее?
   - Помню, было дело, - кивнул Мао, - и что?
   - А то, что нужно сымитировать стрельбу из трех-четырех десятков стволов.
   - Ты думаешь это так просто? Взял и... я понял! Мы это сделаем, а он будет думать. Что это было, либо все местная магия, либо все стрельба из плазмопушек, но тогда получается, что их тут не один десяток. Что ж, такое сделать очень трудно, но мы справимся, и надеюсь, вы тоже нам поможете.
   Северяне кивнули.
   - Но у нас есть еще одна проблема, - орк смотрел на северян и решал, говорить ему дальше или нет. Но говорить придется, и придется объяснять этим чудо-магам в чем состоит суть проблемы, а им это вряд ли понравится, но выбора нет - вы чем киберов уничтожили? Это что за магия?
   - Ну...
   - Хорошо, я спрошу по-другому, где-нибудь на Рунусе есть такая магия? Есть ли хоть один человек, эльф, орк, да кто угодно, кто способен на такое? И как можно распознать ее? - Роггер повернулся к Геллу и спросил - ты ощутил какую-нибудь магию?
   - Я нет. То, что там было ничего общего не имеет с любой известной мне школой, тем не менее, это было похоже на... похоже на магию вампиров, на их песню, вот только сдается мне, что то, что они сделали, работает лишь на том, в чем нет жизни.
  Оба северянина мрачно посмотрели на мага, и недовольно засопели.
   - И все-таки, кто владеет такой магией на Рунусе?
   - Такой никто, - северянин был мрачен, словно туча, и говорил через силу, - именно такой никто, но похожей владеют венеды и асы, ну и некоторые болотные вампиры. А то, что у нас, это так сказать, улучшенная и объединенная магия асов, аганских вампиров и людиканских гоблинов.
   - Да-а, - удивленно протянул Роггер, - умеете вы удивлять. Во всяком случае, если кто-то и наблюдал за теми событиями, то теперь будет голову ломать над тем, что там произошло. Хорошо. Мао, приготовь свои шары, а мы с Иджисом поищем цели для них.
   - Мне нужно три часа времени и шестеро магов. Трое уже есть, Гелло и северяне, значит, нужны еще трое.
   - Двое уже есть - сказали доселе молчавшие орки, - мы хоть и не слишком сильны, но думаю помочь сможем. Остался один, что, северяне, не хотите все втроем поучаствовать?
   - Хотим или не хотим, а придется, - по лицу говорившего северянина было видно, что принятие этого предложения далось ему не легко, но сыны северных владык всегда старались исправить свои ошибки, вне зависимости от причин, по которым они их совершили.
  
  Апрель 938 года.
  
   Дорога на Фисанский перевал.
   - Ты идиот! У нас есть три кибера, у нас есть три кибера, и что? Остались от киберов рожки да ножки, да и от войска осталось лишь три сотни, и все из-за твоей дурацкой идеи! - говоривший это человек был раздражен донельзя. Он с таким трудом собрал трехтысячное войско, промыл этому войску мозги, добился абсолютного повиновения, и до полного контроля над их душами осталось совсем чуть-чуть, и в одночасье все рухнуло.
   - Не паникуй, Варг, Подумаешь потеря, когда придет десант, тогда наберешь себе среди пленных новых рабов. Лучше скажи, что там произошло? - спрашивающий смотрел на оппонента, но тот старательно отводил взгляд, - и вообще, почему ты меня боишься?
   - Я не боюсь, мы уже говорили об этом, просто мне противна сама идея о жизни в мертвом теле! Неужели ты не смог подобрать себе тело получше, или хотя бы поживей? А то ходишь тут как призрак.
   - А, с живыми телами постоянно морока. Корми его, мой, лечи, а у этого ни забот, ни хлопот. И все-таки, что там произошло?
   - Ну, сначала все было нормально, а потом они стали кидать в киберов лучи да шары.
   - Вот с этого места поподробней.
   - Что это за лучи я не знаю, а вот шары, я бы сказал, что это плазмопушка, если бы дело происходило где-нибудь в другом месте, а так... вообще это было похоже на какую-то очень хитрую магию. Я лично с ней не сталкивался, но слышал. Так вот, стали они кидать эти шары, а киберы, хоть и с трудом, но держались, а вот потом началось самое интересное.
   - Давай, не тяни, рассказывай.
   - Твои хваленые киберы рассыпались в пыль! Очень мелкую пыль! И что хуже всего, нам от этой пыли ничего не обломилось. Так что, на данный момент мы ничего не знаем о причинах случившегося.
  Внезапно их разговор прервал грохот взрывов и вопли разбегающихся в разные стороны до смерти перепуганных бойцов. Оба говоривших подскочили как ужаленные, и удивленно уставились на летящие прямо к ним огненные шары. Тот, кого звали Варгом, вскинул руку и выкрикнул заклинание создающее энергетический щит, а в его товарища угодили четыре шара. От тела не осталось ничего. Через десять секунд щит задрожал, исчерпав резервы поглощения энергии, и Варг понял, что нужно сделать что-то такое, что отвлечет внимание 'шарометчиков' от него, и сделать это нужно очень быстро. Он моментально выставил еще один щит и выкрикнул заклинание призыва - если призыв будет услышан, то на помощь ему придет либо голем, либо дракон. Внутри себя Варг ощутил движение магической силы, но на призыв никто не пришел. Тогда он выкрикнул еще одно заклинание, в которое вложил большую часть своей силы. Воздух перед ним задрожал, и Варг сразу же прыгнул в ближайшую яму. Он знал, что стена воздуха тоже долго не простоит, а в яме у него есть шанс укрыться от этого обстрела, неважно, магический он или нет. Через три минуты наступила тишина. Он выждал еще для верности десять минут, и осторожно выглянул из своего укрытия. Кругом была голая обожженная пустыня. Огненные шары уничтожили все, людей, деревья, траву, даже трупы. Варг осторожно пополз по тому, что еще несколько минут назад было цветущей зеленой лужайкой, а теперь превратилось в очень пересеченную местность. Ему нужен был хоть один выживший.
  
  После обстрела, Гелл, Роггер и Альгендикс решили вести караван в сторону фисанского перевала, и уже через час караван двинулся в путь. Маг, орк и караванщик решили сначала идти вместе, а через сутки хода разделиться. Орки, эльфы и два десятка пехотинцев пойдут вперед, что бы разведывать дорогу, а остальные будут двигаться за ними. Через две недели караван достиг подножья перевала. К этому времени запасы пищи и главное воды в караване почти иссякли. Через пять-шесть дней начнутся жажда и голод, а значит, нужно в первую очередь заняться пополнением запасов (не считая, само собой, разведки и обеспечения безопасности).
  
  Май 938 года. Фисанский перевал.
  
  За две недели лагерь Прыгуна сильно изменился. Орки наконец поняли, что на их землю пришла война. ВОЙНА, а не те набеги, которые одно племя совершало на другое, и которые происходили три-четыре раза в год. Настоящая война, в которой главное не угон скота, и даже не захват новых территорий, а полное уничтожение противников. Но хуже всего, что в числе противников оказались их родичи. К концу второй недели наконец-то появилась какая-то определенность, ведь тому, что рассказал плененный Торином черный человек, сначала абсолютно не поверили. А говорил он о том, что приближается передел мира, и старые боги уступают место новым. Плохо было и то, что эти новые боги были какими-то злобными и кровожадными выродками, которым самое место в царстве теней. И ведь некоторые орки добровольно встали на их сторону!
   За две недели воины Прыгуна провели четыре больших сражения, потеряли до пяти десятков бойцов и уничтожили не менее четырех тысяч врагов, теперь их называли только так, вне зависимости от расы и рода. Благодаря этому удалось очистить от них западные подступы к перевалу, и отправить гонцов к Газзо. Этим утром от верховного шамана пришла первая группа поддержки - три сотни воинов, и еще три сотни, что бы доставить странного черного человека к старому Газзо. В общем теперь в лагере насчитывалось около двух тысяч воинов, кто сам пробирался к ним, кого орки отбивали у врагов, кого подбирали раненым. Прыгун принимал всех, за исключением тех, кто чтил новых богов. Тех убивали без раздумий и жалости, потому, что дней через пять после осады к ним пришли два десятка орков, представившихся беглецами от врагов, но как-то с сомнением относящихся к старым богам. Их приняли, орки ведь все-таки, а на третью ночь те попытались зарезать стражу и открыть ворота. Лишь случайно удалось предотвратить эту диверсию. Врагов сразу же убили, и взяли это за правило, убивать тех, кто сомневается в старых богах. Кто-то может сказать, что это жестоко и несправедливо, но орки так не считали. И убивали врагов они даже не за то, что те не чтили старых богов, а для безопасности своих семей. Как говорится - обжегшись на молоке, дуешь на воду.
   В общем, через две недели после осады орки очистили перевал, по крайней мере, большую его часть от слуг новых богов. Теперь предстояло решить, что делать дальше. В домике Прыгуна собрался военный совет. Здесь были все вожди племен, старшие шаманы, трое ахейцев, Тор, Ланс и Егор, потому свободного места в домике не осталось. На совете мнения разделились. Половина вождей хотела идти на соединение с армией верховного шамана, четверть вождей хотела идти в Ахею, а оставшиеся предлагали ждать дальнейшего развития событий. Но своего слова еще не сказал сам Прыгун, а в сложившихся обстоятельствах его голос вполне мог перевесить все остальные голоса вождей. И тогда заговорил Кривой Капуша, шаман настолько старый, что знал лично отца Газзо Однорукого. Голос Капуши вполне соответствовал его внешнему виду - могучий скелет, обтянутый тонкой желто-зеленой просвечивающейся кожей, с беззубым ртом, абсолютно лысый и передвигающийся с помощью крепкой деревянной клюки, и на фоне всей этой немощности сияли чистые и пронзительные глаза. Эти глаза всегда все замечали, и старый ум почти никогда не ошибался, толкуя то, что видят глаза и слышат уши.
   - Вы вот решаете, туда пойти или сюда, или вообще остаться на месте, - голос старого шамана был похож на тихое скрипение, и как только он заговорил, все присутствующие сразу же умолкли, - вы спорите, пытаясь каждый доказать свою правоту. Но ведь что бы вы ни решили, вы все равно не остановите эту войну. Даже будь с нами пять Оррогов, и они бы не смогли ее остановить.
  Пара молодых вождей попыталась, было выразить свое недовольство, но Бэил отвесил каждому из них по тяжеленному подзатыльнику, и те умолкли.
   - Да, нужно идти в Ахею. Но также нужно идти на соединение с Газзо. И есть смысл подождать дальнейшего развития событий, - шаман замолчал на минуту, собираясь с мыслями, и вскоре продолжил, - мой дух смотрел вперед. И потому я знаю, что эту войну нам не выиграть. Но это не последняя наша война, будут еще впереди и поражения и победы. Победу в этой войне принесет то, что спрятано в Ахее, что-то такое, что обладает силой, превосходящей силу нашего врага, правда я не знаю, что это, зато я знаю, что враг об этом не догадывается, он знает, что Ахея важна, но не знает почему. Для него Ахея лишь земля, он и не догадывается о том, что есть сердце Ахеи. И еще я знаю, что не пройдет и месяца, как сердце будет найдено, и оно принесет перелом в эту войну. И найдет сердце величайший на свете воин, - тут шаман коварно усмехнулся и ехидно добавил, - но кто он я не знаю.
   - А где же он, - оторопело спросил Прыгун.
   - И этого я не знаю, но думаю, скоро мы узнаем кто он и где.
   - И что же нам делать? - спросил шамана Бэил.
   - Могу предложить очистить нашу землю от врагов. Это озадачит врага, и он станет искать угрозу здесь, этим мы поможем воину добраться до Ахеи и найти сердце. Мы не можем выиграть эту войну, но можем помешать врагу выиграть войну еще большую. Я предлагаю начать охоту на черных людей.
   - И как ты себе это представляешь, - спросил шамана Тор, - бегать по горам и кричать 'ау'?
   - Все гораздо проще. Где скопление врагов, там либо черный человек, либо его ближайший помощник, либо их след. А воевать враги не умеют, это надеюсь, все заметили? Так вот, необходимо выслеживать крупные отряды, и либо отлавливать, либо уничтожать этих гадов. Орки ведь не виноваты в том, что их обманули, хотя это их и не оправдывает. В любом случае, без черных людей они просто куча идиотов, и большой опасности не представляют. И еще. Я надеюсь, что те, кто пойдет к Газзо возьмут и меня с собой.
   - А кто пойдет? - спросил один из вождей.
   - Кто-то же хотел идти на соединение с ним, хотя идея это конечно бредовая. Никому от этого лучше не станет.
   - Торин, ты не хочешь к этому ничего добавить? Или может, что скажут твои друзья?
  Кертянин пожал плечами. Тогда заговорил венед.
   - Я много раз слышал о непревзойденном коварстве орков и гоблинов, и их несравненном воинском искусстве, так почему бы не использовать это? Нужно стать кошмаром для черных людей и тех, кто идет за ними. Они должны в каждой тени, в каждом шевелении травы, в каждом дуновении ветра видеть свою смерть. Тогда им будет не до продвижения вперед, и не до поисков чего-то там в Ахее. И есть у меня подозрение, что с находкой этого самого сердца война не закончится, и тогда тем, кто надумает уйти и из Ахеи и от вас, будет это сделать несложно, ведь на ваших землях будет относительно спокойно. В любом случае, придет время, когда орки и ахейцы будут биться плечом к плечу в этой войне, так что, очищая перевал и прилегающие к нему земли, вы поможете не только себе.
   - Что ж, - произнес Прыгун, видя, что никто больше не стал говорить, - все кто имел что сказать, сказали, значит пришло время решать, что мы будем делать дальше. Но прежде я расскажу вам то, что слышал от своего прадеда. Мне тогда было лет десять, может двенадцать, а старый Газзо и тогда уже был невероятно стар, ну да это вы и сами знаете. Так вот, он рассказывал мне историю нашего народа, историю о появлении здесь, так далеко на юге от мрачных снежных гор, где тогда обитали ороги, лучшие воины и охотники на всем Рунусе. Великий Оррог лично отобрал десять тысяч воинов, лучших воинов, и повел их далеко на юг. Через год они достигли ахейских гор, и пятнадцать лет очищали их от всякой нечисти. Когда горы стали безопасны, половина из тех, кто выжил, пошла на север, за своими семьями, и семьями тех, кто остался сторожить и обустраивать новый мир. Потом две тысячи лет наш народ господствовал над всей этой землей, но ороги - жители гор, потому не препятствовали заселению земли людьми. Но люди не выдерживали. Кто умирал, а кто уходил, в общем две тысячи лет на месте Ахеи была пустыня. А потом пришел князь, и с ним было не более тысячи воинов, а также женщины, дети и скот. Мы пропустили их, и они заселили пустыню, построили города, и занялись земледелием. Тогда великий Оррог созвал Большой Совет вождей, и на этом совете наши вожди поклялись защищать ахейцев, ведь такова была воля ОРКА. С тех пор прошло пять тысяч лет, и все это время мы были щитом ахеи, но наше время подходит к концу. Тем не менее, клятва не разрушена, и Оррог не открыл своей новой воли, а значит, нам придется заниматься спасением ахейцев. Когда они будут уходить из своей земли, мы должны будем охранять их. Мы связаны с ними клятвой, и связаны с ними общей бедой.
   Когда Прыгун закончил говорить, несколько младших вождей хотели, было возмутиться, ведь, по их мнению, такого не могло быть, просто потому, что не могло быть никогда, но, увидев лица старших вождей, поняли, что все-таки это правда. Для Бэила и Мясоеда слова Прыгуна не были чем-то новым. Всех старших вождей посвящали в эту тайну.
   - Раз ты рассказал им нашу великую тайну, то тем самым повысил их до старших вождей, - проговорил Бэил, - а раз они теперь старшие вожди, то должны учиться мыслить соответственно. Поэтому я предлагаю совершить поход к Фису. Так мы узнаем, что происходит на ахейских землях, и по их путям отправим гонцов на запад, к Алеутскому перевалу, где враги появились впервые. И думаю, что отряд должен состоять из сотни-двух воинов, и с ним должны пойти один старший и три младших вождя.
   - Кто пойдет старшим? - спросил его Мясоед, - кто-то должен остаться здесь, и еще кто-то должен заняться наведением порядка на западе перевала. И сразу скажу, я собираюсь на запад.
   - Тогда идти мне, - Бэил усмехнулся, - а Прыгуну придется делать самое трудное, укреплять лагерь и сторожить перевал.
   - Сторожить, так сторожить, это дело ничуть не хуже любого другого, вы лучше скажите, кого берете с собой?
   - Я возьму Мала, Грязнонога и Пискуна. - Бэил выбрал тех вождей, которых знал хорошо.
   - Значит остальные остаются мне. Ты сколько воинов возьмешь, Мясоед?
   - Сотен пять - четыре сотни пехотинцев и сотню лучников. И я бы еще взял с собою эльфа, если ты, Ланс, конечно не против.
   - Не против, - кивнул эльф.
  Кертянин и венед переглянулись, глянули на ахейцев, и Тор сказал - мы присоединимся к отряду идущему в Фис.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"