Крошечные зеркальца снежинок отражали яркий весенний солнечный свет, подмигивая сверкающими вспышками проезжающим мимо лыжникам. Сами трассы и сугробы за их пределами были напудрены коричного цвета пудрой африканских песков, которые сюда с югов принес кулинар-ветер и украсил этой россыпью корицы белые безе заснеженных вершин. Впрочем, это новшество в субстанции трасс никак не мешало стекать широкими полосами глазури вниз на сноуборде, оставляя за собой более светлые, чем остальное покрытие, синусоиды поворотов. Такие же капли-спортсмены в изобилии струились вниз к станции подъемника, чтобы там соединиться в кондитерском мешке кабинки.
Я делала последний спуск перед небольшим перерывом в катании, необходимом для отдыха и восстановления сил. На верхней станции канатки сгрудилось на маленьком пятачке скалы сразу несколько кофеен, каждая из которых магнитом притягивала к себе забившиеся железки мышц спортсменов. Магниты эти были разные и притягивали разных людей своими коронными предложениями: в одной точке подавали вкуснейший глинтвейн, который хорошо согревал застывшее на холоде тело, в другой - потрясающие чебуреки в тончайшем тесте, третья располагала целой коллекцией чаев разной степени ароматности, крепости и пряности на любой вкус и кошелек, четвертая согревала посетителей огромным круглым очагом с живым пламенем, возле которого так приятно пить крепкий кофе и вести неспешные из-за утомленности собеседников разговоры.
Моей любимой точкой была кофейня с глинтвейном, сваренном на кавказских травах. Умеренная сладость подчеркивала вкус свежих яблок и апельсинов, а разгоряченные высокой температурой напитка специи уверенно, но ненавязчиво, ласкали вкусовые рецепторы. Небольшой же градус алкоголя не приводил к опьянению, но помогал застенчивым на такой высоте сосудам и капиллярам расслабиться и расшириться, чтобы алая служба по доставке кислорода в клетки - кровь - текла свободнее.
Согретая и отдохнувшая, я отправилась со своим рюкзаком в комнату для персонала, где хозяйка заведения разрешила мне переодеться. Кровь будоражила не только величественная красота окружающих пейзажей, ранившая своим совершенством накануне так глубоко, что я расплакалась, или выпитый только что напиток, но и предвкушение предстоящего мероприятия. Пару дней назад мои друзья подали мне отличную идею, а сейчас помогут ее реализовать. Дело в том, что в любые поездки я всегда беру с собой наряд, в котором не стыдно отправиться отплясывать в клуб, но в нашей деревушке таких заведений не имелось, и сейчас я в своем ассиметричном и вызывающе-открытом платье собиралась два раза спуститься между соседними станциями подъемника. Один товарищ вызывался покараулить мои вещи, второй - поработать оператором.
Ловя на себе недоумевающие, удивленные, обрадованные увиденным и осуждающие взгляды, выразительность которых на склоне была выше, чем в городе при том же костюме (конечно, не каждый день увидишь сноубордистку в синих колготках и в легком платьице среди одутловатых в нескольких утепленных слоях лыжных костюмов обычных отдыхающих), я ехала вниз по склону, стараясь не допустить, чтобы наслаждение от получаемого внимания заставило отвлечь меня от соблюдения техники и мер безопасности. С неба светило Солнце, не давая мне замерзнуть телом, а друзья, помогающие в осуществлении задумки, не позволяли замерзнуть сердцем. Мне было тепло как никогда, несмотря на отсутствие рукавов, тонкие колготки вместо термобелья и окружающую меня зиму. Впрочем, зиму, уже уступающую трон весне. А значит, совсем скоро даже здесь, на высоте три тысячи метров над уровнем моря, станет тепло. Человеческая задача - не дать друг другу замерзать душой, когда тело будет уже обогрето. С чем мы пока справлялись.