Аннотация: Необычная книга с грустным концом, который, собственно, я и перевела
1976: Икар Тонет (заключительная глава книги)
Натан Брайс впервые обнаружил Томаса Джерома Ньютона благодаря ленте пистонов. Он снова обнаружил его благодаря фонографической записи. Он нашел запись так же случайно, как и пистоны, но ее значение - во всяком случае частично - было гораздо очевидней, чем значение пистонов. Это случилось в октябре 1976 года, в киоске Валгрин в Луисвиле, в нескольких кварталах от квартиры, в которой Брайс жил вместе с Бетти Джо Мошер. Прошло семь месяцев с момента коротенького прощания Ньютона по телевиденью. И Брайс и Бетти Джо сберегли большую часть своих заработков в World Enterprises, и на самом деле Брайсу не обязательно было зарабатывать на жизнь, во всяком случае в ближайшую пару лет. Однако, он работал консультантом у производителя научных игрушек - работа, которая к его удовлетворению, как ему казалось, возвращалась к истокам его карьеры химика. Как-то вечером, возвращаясь домой с работы, он зашел в киоск. Его целью было купить шнурки, но он задержался в дверях, увидев большую металлическую корзину с фонографическими записями, под которой было написано "распродажа 89 центов". Брайс всегда любил сделки. Он просмотрел несколько конвертов, повертел некоторые в руках пару минут, а затем наткнулся на очень непрофессиональную обертку, название на которой поразило его. С тех пор как фонографические записи превратились в маленькие стальные шары, производители обычно паковали их в пластиковые коробочки, прикрепляя к ним большие пластиковые этикетки. На этикетке была художественная картинка и обычный смехотворный комментарий, который все еще писали на старомодных пластинках. Но этикетка этой записи была из картона и картинка отсутствовала. В недорогой попытке достичь требуемой художественности, название пластинки было написано целиком маленькими буквами. Оно звучало так: поэмы из далекого космоса. А на обратной стороне карточки: мы гарантируем, что язык вам не знаком. но вам захочется его узнать! семь не принадлежащих этому миру поэм человека, которого мы зовем "посетителем". Без малейших колебаний Брайс взял запись в кабинку прослушивания, положил шарик в канал, и повернул рычаг. Зазвучавший язык был действительно причудлив - печальный, льющийся, тягучий, со странно поднимающейся и опускающейся высотой звука, совершенно непонятный. Но голос, бесспорно, принадлежал Т. Дж. Ньютону. Он повернул выключатель. Внизу карточки было написано: записано "третьим возрождением", торговцами воистину необычным. двадцать три, улица сулливана, нью йорк... "Третье возрождение" находилось на чердаке. В оффисе находился единственный человек - стильный молодой негр с огромными усами. К счастью, человек этот оказался в щедром настроении, когда заглянул Брайс, и он с готовностью объяснил, что "посетителем" записи был богатый псих по имени Том кто-то-там, который жил где-то-там в поселке. Псих этот, похоже, сам связался со студией и обещался заплатить за запись и распространение записи. Его можно было найти в кафе-баре за углом, под названием "Ключ и Цепь..." "Ключ и Цепь" оказался реликвией старых кафе, исчезнувших в шестидесятых. Как и некоторым другим, ему удалось выжить, установив бар и торгуя дешевой выпивкой. Здесь не было африканских барабанов и объявлений о поэтических вечерах - эта эра почила уже давно - но на стенах висели любительские картины, дешевые деревянные столы случайным образом были разбросаны по комнате, а немногие посетители старательно одевались под бродяг. Томаса Джерома Ньютона среди них не было. Брайс заказал себе виски с содовой у бара и медленно пил, решившись прождать хотя бы несколько часов. Но он только успел начать второй стакан, когдя пришел Ньютон. Сначала Брайс не узнал его. Ньютон слегка горбился и ступал тяжелее, чем раньше. На нем были привычные темные очки, но теперь он носил с собой белую трость, а на голове его была абсурдная серая фетровая шляпа. Толстая медсестра в униформе вела его за руку. Она отвела его к изолированному столу в дальнем углу комнаты, усадила его и ушла. Ньютон повернулся к бару и сказал: "Добрый вечер, мистер Эльберт." А бармен сказал "Сейчас подойду, папаша." Затем бармен открыл бутылку джина Гордон, поставил его на поднос вместе с бутылкой Ангостуры и стаканом и отнес поднос к столу Ньютона. Ньютон достал из кармана рубашки банкноту, протянул ему, рассеянно улыбнулся и сказал "сдачу оставь себе."
Брайс, стоя у стойки, внимательно смотрел, как он нащупал стакан и налил себе пол наперстка джина и добавил большую долю лемонада. Он не добавил льда и не размешал напиток, а мгновенно начал пить. Внезапно Брайс подумал, почти в панике, что же он скажет Ньютону теперь, когда он нашел его. Мог ли он броситься от стойке, вцепившись в свою виски с содовой и сказать: "За прошедший год я передумал. Я все-таки хочу, чтобы антейцы приехали и стали править. Я начитался газет и теперь я хочу, чтобы правили антейцы."? Теперь, когда он действительно вновь встретил антейца, все это казалось таким смехотворным - и Ньютон теперь казался таким жалким созданием. Казалось, что потрясающая беседа в Чикаго состоялась во сне, или на другой планете. Он смотрел на антейца как показалось ему очень долго, вспоминая последний раз, когда он увидел Проект - паром Ньютона, под самолетом Воздушных Сил, который увез его вместе с Бетти Джо и пятидесятью другими из Кентуки. На минуту, размышляя об этом, он забыл, где находится. Он вспомнил великолепный большой абсурдный корабль, который они строили в Кентуки, вспомнил удовольствие, с которым он работал, увлечение, с которым он пытался разрешить проблемы с металлами и керамикой, с температурой и давлением, ощущение того, что его жизнь была посвящена чему-то важному, чему-то стоящему. Возможно теперь, части корабля уже поддались ржавчине - если ФБР уже не успело запаять всю эту штуку в термопластик и не отослало ее в подвалы Пентагона на хранение. Но что бы ни случилось, это была не первая надежда на общее спасение, подвергшаяся официальной обработке. Затем, в настроении, навеянным этими мыслями, он подумал какого черта , встал, подошел к столику Ньютона, присел и сказал спокойно и размерено "Здравствуйте, мистер Ньютон." Голос Ньютона казался столь же спокойным. "Натан Брайс?" "Да." "Что ж," - Ньютон допил содержимое стакана в своей руке. "Я рад, что вы пришли. Я думал, что вы можете прийти." Почему-то тон Ньютона, возможно несерьезность его, покоробил Брайса. Он внезапно почувствовал себя неудобно. "Я нашел вашу запись," - сказал он. - "Поэмы." Ньютон смутно улыбнулся. "Да? Вам понравилось?" "Не очень," - он желал показаться дерзким говоря так, но ему удалось лишь почувствовать себя мелочным. Он прокашлялся. "Зачем вы вообще ее записали?" Ньютон продолжал улыбаться. "Потрясающе, как люди не продумывают вещи до конца," - сказал он. - "Во всяком случае так сказал мне человек из ЦРУ." Он стал наливать себе джин и Брайс заметил, что рука его при этом дрожала. Он неуверенно поставил бутылку. "Запись - вовсе не антейские поэмы. Это что-то вроде письма." "Письма кому?" "Моей жене, мистер Брайс. И некоторым мудрецам у меня дома, подготовившим меня к... к этой жизни. Я надеялся, что это как-то передадут по FM-радио. Знаете, только FM-радио передается между планетами. Но насколько я знаю, его не передавали." "Что в нем?" "О, "прощай" , "идите к черту". И тому подобные вещи." Брайс ощущал себя все более неловко. На мгновенье ему захотелось, чтобы он привел с собой Бетти Джо. Бетти Джо была бы чудесна для восстановления здравого рассудка, она сделала бы ситуацию понятной, терпимой. Но с другой стороны Бетти Джо верила, что влюблена в Т. Дж. Ньютона, а это могло бы быть еще неудобней. Он молчал, не зная что же сказать. "Ну, Натан - полагаю, вы не возражаете, что я зову вас Натан. Теперь, когда вы нашли меня, чего вы хотите от меня?" Он улыбнулся из под очков и этой смехотворной шляпы. Его улыбка казалась древней как луна; она вряд ли походила на человеческую. Внезапно Брайсу стало стыдно из-за этой улыбки, из-за серьезного, усталого, ужасно изможденного тона голоса Ньютона. Прежде чем ответить, он налил себе, случайно ударив горлышко бутылки о стенку стакана. Затем он выпил, вглядываясь в Ньютона, в плоскую неотражающую зелень его очков. Держа прозрачный пластиковый стакан в обеих руках, поставив локти на стол, он сказал: "Я хочу, чтобы вы спасли мир, мистер Ньютон." Улыбка Ньютона не изменилась, а ответ последовал немедленно: "Стоит ли его спасать, Натан?" Он пришел сюда не для того, чтобы обмениваться ироническими замечаниями. "Да," - сказал он. - "Я думаю, его стоит спасти. По крайней мере, я хочу прожить свою жизнь." Внезапно Ньютон наклонился к бару. "Мистер Эльберт," - позвал он. - "Мистер Эльберт." Бармен, маленький человечек с печальным, заостренным лицом, оторвался от своих мечтаний. "Да, папаша?" - тихо спросил он. "Мистер Эльберт," - сказал Ньютон, - "вы знаете, что я не являюсь человеком? Вы знаете, что я с другой планеты под названием Антея, и что я прилетел на космическом корабле?" Бармен пожал плечами. "Слышал," - сказал он. "Что ж, так оно и есть." - сказал Ньютон. - "Ох, так оно и есть." Он замолчал и Брайс уставился на него - шокированный не тем, что сказал Ньютон, но детским, глупым тоном его голоса. Что они сделали с ним? Только ослепили? На мгновенье он подумал о герое книги Оруэлла 1984 - он наступит всего лишь через восемь лет - Винстоне Смите после всех пыток, с уничтоженного рассудком и телом, сидящего в баре и тянущего бесплатный Победный джин, ожидающего, когда же правительство пустит пулю ему в голову. Ньютон снова обратился к бармену. "Мистер Эльберт, вы знаете, зачем я пришел в ваш мир?" В этот раз бартендер даже не поглядел в его сторону. "Нет, папаша," - сказал он. - "Этого я не слышал." "Ну, я пришел, чтобы спасти вас." - Голос Ньютона был четок и троничен, но в нем был намек на истерику. - "Я пришел, чтобы спасти всех вас." Брайс заметил, как бармен загадочно улыбнулся. Затем, все еще не отрываясь от прилавка, тот сказал: "Тогда тебе стоит приналечь, папаша. Нас надо быстро спасать." Тогда Ньютон повесил голову, то ли от стыда, то ли от отчаянья, то ли от усталости, Брайс сказать не мог. "О да, действительно," - сказал он почти шопотом. - "Нам надо быстро спасать." Затем он поднял глаза и улыбнулся Брайсу: "Вы видитесь с Бетти Джо?" - спросил он. Это было неожиданно. "Да..." "Как она? Как Бетти Джо?" "Она в порядке. Скучает по вам." А затем: "Как сказал мистер Эльберт, нас надо быстро спасать. Вы сможете?" "Нет. Сожалею." "Разве нет никаких шансов?" "Нет. Конечно нет. Правительству все известно обо мне..." "Вы рассказали им?" "Я мог бы; но этого не понадобилось. Похоже они уже давно знали. Я думаю, мы были слишком наивны." "Кто? Мы с вами?" "Вы. Я. Мой народ дома, мои мудрецы..." Он тихо позвал? "Мы были наивны, мистер Эльберт." Ответ Эльберта был также тих: "Да уж, папаша." В его голосе звучало искреннее беспокойство, как будто на мгновенье он действительно поверил в то, о чем говорил Ньютон. "Вы далеко пошли." "О да. И на маленьком суденышке. Плыть, дальше и дальше... Это было очень долгое путешествие, Натан, но я провел большую часть времени за книгами." "Да. Но я имел в виду не это. Я имел в виду, что за время своего присутствия здесь вы далеко ушли. Деньги, новый корабль..." "О, я сделал массу денег. И продолжаю делать. Больше чем никогда. У меня есть деньги в Луисвиле и деньги в Нью Йорке и пятьсот долларов в кармане и медицинская пенсия от государства. Я теперь гражданин, Натан. Они сделали меня гражданином. И, быть может, я имею право на пособие по безработице. О, World Enterprises - действующий концерн, не нуждающийся в моем управлении, Натан. World Enterprises." Брайс пораженный причудливостью того, как Ньютон выглядел и говорил, не мог смотреть на него, так что он опустил глаза на стол. "Вы в состоянии закончить корабль?" "Думаете, они мне позволят?" "С вашими средствами..." "Думаете, я хочу?" Брайс взглянул на него. "Что ж, хотите ли вы?" "Нет." Затем внезапно лицо Ньютона снова приобрело свое прежнее, более спокойное, более человеческое выражение. "Или да, полагаю, хотел бы, Натан. Но недостаточно. Недостаточно." "Тогда как же ваш народ? Как же ваша семья?" Ньютон снова улыбнулся своей неземной улыбкой. "Воображаю, все они умрут. Но с другой стороны, возможно они проживут дольше, чем вы." Брайс сам удивился своим словам: "Они исковеркали ваш разум также как и ваши глаза, мистер Ньютон?" Выражение лица Ньютона не изменилось: "Вы не имеете ни малейшего понятия о моем разуме, Натан. Потому что вы- человеческое существо." "Вы изменились, мистер Ньютон." Ньютон тихо засмеялся: "И превратился во что, Натан? Превратился во что-то новое или обратно в нечто старое?" Брайс не знал, что сказать на это, и промолчал. Ньютон налил себе немного и поставил стакан на стол. Затем он сказал: "Этот мир обречен также верно, как Содом, и я ничего поделать не могу." Он поколебался. "Да, мой рассудок частично уничтожен." Брайс, пытающийся возразить, сказал: "Корабль..." "Корабль бесполезен. Он должен был быть закончен вовремя, а теперь времени недостаточно. Наши планеты не будут достаточно близко еще семь лет. Они уже расходятся. А Соединенные Штаты не дадут мне построить его. Если я построю его, они никогда не дадут мне запустить его. А если я запущу его, они арестуют возвратившихся на нем антейцев и вероятно ослепят их. И уничтожат их рассудок..." Брайс допил свой напиток. "Вы сказали, у вас есть оружие." "Да, сказал. Я лгал. У меня нет оружия." "Зачем вам было лгать...?" Ньютон наклонился вперед, осторожно кладя локти на стол. "Натан. Натан. Я вас боялся тогда. Я и сейчас боюсь. Я боялся всевозможных вещей каждую минуту, проведенную на этой планете, на этой чудовищной, прекрасной, ужасающей планете со всеми этими странными тварями и обильной водой и всеми человечными людьми. Я и теперь боюсь. Мне будет страшно умереть здесь." Он замолчал, а затем, когда Брайс все еще ничего не сказал, он заговорил снова. "Натан, представьте себе шесть лет жизни с мартышками. Или подумайте о жизни с насекомыми, о жизни с сияющими, суетливыми, безмозглыми муравьями." Рассудок Брайса за последние несколько минут крайне прояснился. "Я думаю, вы лжете, мистер Ньютон. Мы для вас не муравьи. Возможно были сначала, но не теперь." "О да. Я вас люблю, конечно. Некоторых из вас. Но вы все равно насекомые. Однако, возможно я больше похож на вас, чем на себя." Он улыбнулся своей старой насмешливой улыбкой. "В конце концов, вы объект моего изучения, вы люди. Я изучаю вас всю жизнь." Внезапно бармен обратился к ним: "Вам нужны чистые стаканы?" Ньютон опустошил свой. "Конечно," - сказал он. - "Принесите нам пару чистых стаканов, мистер Эльберт." Пока мистер Эльберт вытирал стол большой оранжевой тряпкой, Ньютон сказал: "Мистер Эльберт, я решил все же не пытаться вас спасти." "Жаль," - сказал мистер Эльберт. Он поставил чистые стаканы на влажный стол. - "Мне жаль это слышать." "Да уж, жаль," - он нащупал только что поставленную бутылку джина и налил. Наливая джин он спросил: "Вы часто видитесь с Бетти Джо, Натан?" "Да. Бетти Джо теперь живет со мной." Ньютон отхлебнул свой напиток: "Любовники?" Брайс тихо засмеялся. "Да, любовники, мистер Ньютон." Внезапно лицо мистера Ньютона стало каменной маской, которой, как знал Брайс, он скрывал все свои чувства. "Тогда жизнь продолжается." "Чего же, во имя неба, вы ожидаете?" - спросил Брайс. - "Конечно жизнь продолжается." Внезапно Ньютон засмеялся. Брайс был поражен; он никогда раньше не слышал его смеха. Затем, все еще трясясь от смеха, Ньютон сказал: "это хорошо. Теперь ей не будет одиноко. Где она?" "Дома в Луисвиле со своими кошками. Возможно, напилась." Голос Ньютона снова был спокоен: "Вы любите ее?" "Вы изображаете тупицу," - сказал Брайс. Ему не понравился смех. "Она хорошая женщина. Я счастлив с ней." Теперь Ньютон улыбнулся, с нежностью. "Не воспринимайте мой смех неправильно, Натан. Я считаю, это отлично, вы вдвоем. Вы расписались?" "Нет. Я подумываю об этом." "Конечно, женитесь на ней. Женитесь и отправляйтесь в медовый месяц. Вам нужны деньги?" "Потому я и не женился. Но деньги мне пригодились бы, да. Вы хотите дать мне немного?" Ньютон снова засмеялся. Казалось, он был очень доволен. "Конечно. Сколько вы хотите?" Брайс отхлебнул из стакана. "Миллион долларов." "Я выпишу вам чек," - Ньютон покопался в кармане рубашки и, вытянув чековую книжку, положил ее на стол. Она была от Chase Manhattan Bank. "Раньше я смотрел одно шоу по телевизору, про миллионный чек," - сказал он. - "Еще дома." Он толкнул книжку в направлении Брайса. "Вы заполните, а я подпишу." Брайс достал из кармана шариковую ручку и написал на чеке свое имя и цифру $ 1,000,000,000ю Затем он аккуратно вывел Один Миллион Долларов. Он передал книжку обратно. "Все написано," - сказал он. "Вам придется руководить моей рукой." Итак Брайс встал, обошел столик, вложил ручку в руку Ньютона и придерживал ее, пока антеец четким твердым подчерком выводил Томас Джером Ньютон. Брайс положил чек себе в бумажник. "Вы помните," - спросил Ньютон, - "фильм, по телевизору, под названием Письмо Трем Женам?" "Нет." "Я научился писать по-английски по фотографиям этого письма, двадцать лет назад на Антее. У нас был четкий прием по нескольким каналам этого фильма." "У вам хороший чистый почерк." Ньютон улыбнулся. "Конечно. Мы все делали исключительно хорошо. Ничто не было упущено, а я напряженно работал, чтобы имитировать человека." Он повернул лицо по направлению к лицу Брайса, как будто он и впрямь мог видеть его. "И конечно, я преуспел." Брайс, ничего не говоря, возвратился на свое место. Ему казалось, что он должен проявить симпатию или что-то подобное, но он совсем ничего не ощущал. Итак он продолжал молчать. "Куда вы поедете с Бетти Джо? С деньгами?" "Я не знаю. Быть может к Тихому океану, на Таити. Наверно возьмем с собой вентилятор." Ньютон снова заулыбался своей лунной улыбкой, неземной антейской улыбкой. "Все также напившись, Натан?" Брайсу было неловко. "Может попробуем," - сказал он. На самом деле, он не знал, что делать с миллионом долларов. Предполагалось, что люди спрашивали себя, чтобы они сделали, достанься им миллион долларов, но он никогда не задавался этим вопросом. Быть может, они действительно отправятся на Таити и напьются в шалаше, если там еще остались шалаши. Если нет, они могли остановиться в Хилтоне Таити. "Что ж, желаю попутного ветра," - сказал Ньютон. И еще: "Я рад, что могу потратить на что-то свои деньги. У меня ужасно много денег." Брайс собрался уходить, ощущая усталость и чувствуя себя несколько пьяным. "И никакого шанса...?" Ньютон улыбнулся ему еще чуднее, чем раньше; рот под глазами и шляпой походил на корявый детский рисунок улыбки. "Конечно, Натан," - сказал он. - "Конечно, есть шанс." "Что ж," - сказал Брайс, - "Благодарю за деньги." Из-за темных очков Брайс не мог разглядеть глаза Ньютона, но ему казалось, что тот смотрит всюду. "Легко получил, легко расстаюсь, Натан," - сказал он. - "Легко получил, легко расстаюсь." Ньютон задрожал. Его угловатое тело наклонилось вперед, а затем он безмолвно упал на стол, показав свои белые как мел волосы. Затем его антейская голова опустилась на его тощие антейские руки и Брайс увидел, что он плачет. С минуту Брайс тихо стоял, уставившись на него. Затем он обошел вокруг стола и, опустившись на колени, положил руку на спину Ньютона и нежно обнял его, чувствуя, как легкое тело сотрясается в его руках, как тело хрупкой, бьющейся, загнанной птицы. Подошел бармен и, когда Брайс взглянул на него, сказал "Боюсь, этому парню необходима помощь." "Да," - сказал Брайс, - "Полагаю, что так."