Он просто выпал ночью из гнезда,
Комочком перьев раздирая ветки...
Лиловая небесная мездра
Дождём сочилась, сукровицей редкой,
Прилипнув гематомой облаков
К ладошке остывающей вокзала.
А рядом, потревожив светляков,
Упавшего трава к груди прижала.
Cначала было страшно и темно:
Кричала мать, отец шумел крылами, 
Пока, привычно вывернув руно,
Не прикоснулось утро рукавами,
Вернув тепло, спокойствие и свет.
Червяк исчез проворно в жёлтом клюве.
Cемейный мигом порешил совет
Кормить поочерёдно, в карауле
Cтоять, храня от алчущих клыков
И хищных лап, свою беднягу-детку.
Малышки с прилегающих дворов
Птенцу несли кто муху,  кто конфетку. 
Cмеялся тихо городской вокзал,
От бликов щуря вычурные окна.
А день в одёждах солнечных дрожал
Над парком, развалившимся дремотно. 
Когда комками ваты облака
Прижались к ранам алого востока,
Безжалостно тяжёлая нога
Птенца в крыло ударила жестоко,
И на глазах у стихшей мелюзги
Вторично поднялась, в траву втоптала...
... Стихали долго пьяные шаги.
Гудок электро-слёзно ныл с вокзала,
Вороны, страшно каркая на смерть,
С гнезда срывали прутики пелёнок.
Сердца детей заставил отвердеть
Комочек перьев - горе-воронёнок.