На зыбкой почве памяти моей бушует сельва - пламя древомыслей потомка неизвестных мне людей, чьи обезьяны - злобные, как гризли, гоняют попугаев прочь с ветвей, клекочащих о птичьей глупой жизни, коверкая испанские слова акцентом старожилов-гуахиро. Вновь сыграна звенящая глава... Из броненосца сделанная лира молчит - колышет кроны ветерок... "Ищи Макондо..." - шёпот между строк, дыхание тропического зверя: "Бери копье, мачете, Cтолп Империй, - иди, ты многорук и многоног, cто лет рубить дорогу к океану, теряя годы в чащах цвета лжи, чтоб в дуло посмотреть, как игуана, бесстрастно - без надежды и души".
На зыбкой почве памяти моей бушует сельва - жгут чужие мысли, сажает лес писатель Габриэль, сплетаются побеги еле вызрев, пускают корни яростно и зло - до боли мозговой, до глаукомы... A кажется, что бабочки крыло касается сознанья невесомо.