Густая, абсолютно непроницаемая темнота делала пространство вокруг непостижимым, непонятным и бесконечным.
Он не помнил как давно его окружает эта темнота, не помнил, и не думал об этом, был просто раздавлен этой темнотой.
К настоящему моменту он уже должен был стать полностью раздавленным мраком, но что-то не отпускало его раствориться полностью, и он завис между мирами, в пространстве, где не проявляется ничего, где нет его персональной личности, нет никаких признаков окружающего мира. Реальность вполне могла быть где-то поблизости, но вокруг была лишь темнота, и он оставался в непроявленном состоянии, как фотография, которая ещё не напечатана.
Не имея каких-либо зацепок, он не мог понять о себе, кто он такой: он космонавт, вышедший в открытый космос с оторванным фалом, или он головная часть боевой ракеты с ослеплённой системой наведения из-за работающих средств радиоэлектронной борьбы... или он что-то вообще не материальное, а например, он - внутренность закрытого спичечного коробка после того, как оттуда вынута последняя спичка... Да какая разница, всё это не имело для него никакого значения. Он даже проблему пустоты не мог себе сформулировать, из-за отсутствия формулировок.
Изредка остатки его сознания выхватывали неустойчивое свечение еле заметного маячка во мраке. Он бесконечно долго был занят ожиданием появления этого чуда, единственного доказательства его собственного существования и единственного развлечения. Ожидание появления светлой точки стало причиной того, почему он ещё не растворился в этой темноте без остатка. Он не знал что это такое, что это за еле заметная, едва мерцающая точка, но это было всё, что отличается от ничегошности окружающей темноты. Он не анализировал, что это такое: это микроскопический светлячок на поверхности его глаза или небольшое отверстие в противоположной стенке пустого спичечного коробка, ставшего его вселенной, или это огромный светящийся космический объект на бесконечно далёком расстоянии... темнота не давала возможности мыслить категориями расстояний.
Появлялось это призрачное свечение всегда строго в одном и том же месте, принося с собой какое-никакое ощущение стабильности и оно стало частью его пульсирующей реальности, зудящим смыслом существования...
Он жадно впитывал эти мерцания, и они отвечали ему взаимностью, сеансы появления свечения становились всё дольше и интенсивнее, и со временем неровно пульсирующий светлячок превратился в стабильно светящийся маяк, со всё более усиливающимся свечением.
Едва зацепившись за его внимание, робкий далёкий лучик света овладел всецело его материальным воплощением, заполнил собой всё его существование... существование, превратившееся в бесконечное созерцание увеличивающегося количества света, неотвратимо магически приближающейся звезды...
О да, это уже не светлячок-маячок, это совершенно реальная звезда, разгорающаяся и притягивающая к себе, словно трансформируя силу ностальгии о светлых временах в своё излучение.
Он даже не обращал внимания на то, что это совсем не тот свет, что был в бесконечно далёком прошлом. Тот свет был везде, он освещал все самые потаённые уголки окружающей реальности, а эта звезда, обжигая своей яркостью, создаёт огромное количество зловещих теней, которые становятся видны, стоит только отвести взгляд в сторону от эпицентра её свечения.
Но другого света не было, выбирать не из чего, тем более, что эта звезда не просто освещает мир вокруг, а неотвратимо манит к себе и слепит как дуговая электросварка...
Тогда, в забытом прошлом, был совсем другой свет, тогда он не обжигал, были видны различные формы предметов, различные существа, с которыми можно было взаимодействовать, а сейчас это открытый термоядерный реактор, ослепляющий жаркий свет которого уже не позволял ничего видеть вокруг. В этом своём проявлении, в невозможности что-либо разглядеть, этот свет не сильно отличался от полного мрака, не так давно царившего вокруг. Этот свет ослепляет и лишает возможности видеть что-либо вокруг, кроме него самого.
Ослеплённый и зачарованный, наш герой не замечал подмены.
И чем больше он наблюдал за приближением звезды, тем ближе она становилась, медленно, незаметно, но неотвратимо. И как бы ни были бесконечно велики расстояния во вселенной, настал момент, когда огненный шар заполнил собой всё видимое пространство и оказался осязаемо близок.
Теней уже не было, только свет, и его обжигающий пульсирующий жар.
Завороженный, он не мог остановиться в своём стремлении прикоснуться к звезде, которая, казалась уже совсем близко.
Он уже не дышал, не помнил, зачем это нужно, когда вот, совсем рядом бушует источник бесконечной лучистой энергии, стоит только руку протянуть...
... не смея противиться магии, он прикоснулся к кромке этого сияния...
... и в этот миг упал замертво...
Холодная чёрная поверхность земли приняла безжизненное тело обожженного мотылька, нашедшего в беспроглядной тьме цель, стремящегося к ней, и сгоревшего, достигнув её...
... а лампа продолжала прорезать темную бесконечность лучами притягательной мечты, придавая смысл суеты для других мошек...
Я засиделся допоздна на лавочке у крыльца, и не заметил, как спустилась тёмная безлунная беззвёздная ночь, полный мрак... и только одинокая лампа фонаря, привлекающая насекомых, воплощала собой образ термоядерного котла далёкой звезды...
Я потерял ощущение времени, и скоротечный полёт мотылька к его заветной цели показался мне затяжной драмой с печальным концом.
Созерцание безжизненного тела моего героя подтолкнуло возвращаться к состоянию нормального, обыденного сознания, но похоже я крепко застрял в полученных образах.
Часть меня оставалась между ярких звёзд моих собственных целей и стремлений.
И я встал, дотянулся до электрощитка и выключил свет фонаря.