Он увидел ее и заснул на прочных прутьях стрел купидона, потеряв реальность времени, не зная, кто она.
Без разбору бились люди в троллейбусных сражениях, старясь максимально уронить противника, каковыми являются все, кроме собственного Я. Всеобщее презрение, озлобленность и жара делали свое дело. Терялся рассудок в прериях безрассудства и, растворившись, превращался в маленькое черное зло, растущее не по минутам, а по секундам.
На городской помойке выли, как псы, голодные, оборванные, обворованные, грязные, пьяные и очень грустные нищие. Потеряв все, и познав оно, они погибали в новом мире, созданном давно. Среди живых трупов, являясь их потомками нищие погрязли в бесчинствах, неверии и глупости.
Потерянный рай... Взорванный Бог. Убитые упреком. "Долой веру! Да пусть с нами Дьявол! Дайте жрать. Дайте пить". Так и потерялись хорошие люди, превратившись в простую плесень без самосознания высшего спасения. Люди плевали в лицо ангелу - спасителю, сбивая его с плеча. Били кованными сапогами. Душили грязными руками. Издевались над чужой болью. Ненавидели чужую жизнь. Дарили смерть.
Трудно поверить в сию мирскую суету бывшей избранной страны Бога. Бывшую Россию. Любимую всеми сознательными телами. Воспеваемую душами. Проси прощения у разбитого дерева. Извинись перед растоптанным цветком.
Да, что там. Кому нужно это дерьмо. Пить и гулять. Морду в окно. Слезы по щекам. Злой оскал на губах. Сибирский мороз в южных морях. Умирают дельфины, подставляя людям спины. Подставляя для спасения людей. Получая удар топора. Так и поверили в разлуку, скуку, суку. Вот и полюбили всё дерьмо. Ох тяжело. Брат! Слышишь? Тяжело! Да, где тот брат, остался один на один с собой, с сумой, с бедой, да непроходимой дырой.
Веришь? Тебя спасут. За тобою придут. Да, только живи хорошо. Стирай все, что черно. Люби человека, белку и горсть отборного доброго смеха. Но все разлюбили, стали бояться. Горем умылись. Красили яйца. В Пасху, на праздник. Вечером в радость, кинут их в морды своих соплеменников. Да забить бы горло огромным пельмеником.
Утренник ночи. Мишка зубы точит. Ворвется в чужую кровь и душу. Вырвет её и кинет под колесо идущего поезда. Да, что там эта душа. Кусок невесомого бытия. Разбить её и поджечь. По ветру пепел пустить и забыть. А, что потом опустишься в ад, дык на то плевать синими слюнями, да грешными огнями.
Вот и ненавидим. Вот и бьемся. Вот и насилуем. Давай напьемся, разойдемся крестом по звезде, косой по судьбе. Эх, весело. Грустно и грешно. Такая сказочка будущей жизни и проворованного счастья. Кто выживет, тот поймет идею суицида. А, кто не поймет - спасется. Да только силы нет внутри. Всё сжевали кремлевские хмыри. Вот это - исповедь. Вот это - простор. Далеко видать чей-то забор. Каменные стены неприступны. Войди к человеку в душу - загубят. Нельзя смотреть в то, что чернеет.
Потерялся ребенок в новых реалиях. Сгинул в откровениях тьмы. Это ладушки, сказушки, бабушки и многое меркантильное, кровью политое.
Кто-то сражался. Кто то трахался, собирая количество покоренных баб. Это был просто гад, четвертовавший любовь, высосав из нее кровь, да, пустив по мирам, в отверженный храм.
Тяжело. Страшно. Ой, больно! Кровь за окно на просторы поля, перепаханного костям, расстрелянных о Тупились кости. Дрались гости. Тикали будильники, усыпляя сознание. Разбивая познание. Красная краска праздничной прессы. Черные буквы повседневных газет. Кто-то помянул недобрым клозет. Ушел в него. Утонул в фекалиях, оралиях, париенталиях.
Параллели свобод. Специализированный взвод. Не будет прощенным народ. Бутылка и шприц. Две емкости кайфа. Разбитые стены загробного счастья. Глупые слова плетутся в строчки. Строчки строчат умы, пробивая все недоступное иное. Электрогитара, электростул, электрокофемолка, электроудовлетворитель. Атомный взрыв потерянной страны.
Дайте любить и верить, что любят. Уважать душу, ум, веру, а не лю0ить только тело. Но кто даст? Брат Гиппократ или абсолютный вахтер, летящий по временам. Опознанный погибшим в стенах свободы, являющейся дремучей и тягучей сыпью умерщвления. Он умел играть и петь, сочинять и смотреть. Но не играл с Бог ом, Россией и словом. Вечная память неспокойной душе. Даст .Бог его мысли дойдут до ума вездесущих.
Вот и хорошо. Вот и ладушки. Хорошо верить в то, что хорошо. Не совсем далеко, а, может, открыть окно. Ветер в голове. Вселенная в трубе, Сажа на лицах. Засохшая кровь на палицах. И снова все одно. Глупость и ненависть слились в единенье.
И все же парень познакомился с понравившейся девушкой, не выходя из сетей стрел купидона. Это его ослепило. Он не знал: полюбит она его? Хотелось бы. Да, вот беда стоит на пороге. Вытирает неспешно ноги. Может и войдет. Тогда все пропадет. Сгинет.
А как же любовь? Ведь он поверил в нее. Может, это все равно? Есть или ушла. Погибла или воскресла. Поднять ее из кресла извращенного понятия жизни, мнимого благополучия денег, сказок и ненужных вех.
Бог подарит ее. Он спасет человека. А это все, что было глупо и ужасно пройдет. Надо верить.