Моя сестра умерла... Люба. А было ей, всего-то, 51 год. Это не много. Это совсем мало для нормальной человеческой жизни. Самый рассвет. Когда дети уже выросли и живут самостоятельно и есть время заняться своей личной жизнью, своим здоровьем и своим счастьем. Но так сейчас происходит очень часто. Умирают молодые. Потому что мы не такие закалённые, как наши родители, бабушки и дедушки. Потому что наше поколение не знало войны, голода и лишений, не умеет ценить каждый прожитый день и, порой, свои лучшие годы растрачивает на бесполезное времяпровождение.
Люба была не первым ребёнком у своих родителей: моего папы и его жены, Веры. Люди они были молодые и красивые, но, к сожалению, часто выпивали, как выпивали в своё время их родители. Уж таков менталитет у нас, у русских. Но нет ничего страшнее пьющей матери! Это и послужило причиной того, что детишки в этой семье умирали один за другим. В конце концов, умерла и мама Вера, которая уже не могла бороться с пагубным пристрастием. Но Люба выжила. Она, её старшая сестра, Надя и братик Коля, ещё совсем крошечный, попали в хорошие руки, когда папа решил жениться на моей маме. Мама, хотя и была не родной для Нади, Любы и Коли, мачехой, как говорят в таких случаях, но выхаживала и любила их, всех троих, не меньше, чем любит родная мать, а может быть даже больше. Они очень привязались к ней, особенно маленький Коля, и боялись остаться без неё хоть не надолго.
Сначала мама изо всех сил старалась отучить папу от выпивки и курения. И ей это удалось. Потом скопили денег и купили корову, чтобы прокормить детей. Стали жить в большом доме из трёх комнат с верандой. Сажали огород. Жизнь постепенно налаживалась. Позже появились на свет я и младший брат Серёжа. Все дети, без исключения, называли маму мамой, слушались её и уважали. У нас никогда не возникало споров о том, кто в нашей семье роднее, а кто нет. Наша дорогая мамочка всех старалась обласкать и утешить, в одинаковой мере наделяя каждого ребёнка теплом своего сердца. Папа без устали работал в шахте. Чтобы обеспечить семье достойную жизнь, трудился сверхурочно, а позже перешёл в бригаду скоростной проходки. Без достаточного образования и не имя на руках даже аттестата об окончании средней школы, он был умнее многих специалистов с дипломами.
Лишь злые соседские языки подливали яда в наши добрые семейные отношения. Не раз Люба приходила домой вся в слезах. Оказывается, какая то "добрая" тётя сказала ей, что её мама умерла. "Мама, но ты ведь живая", плакала Люба, ничего не понимая. "Живая, доченька. И не слушай никого", успокаивала Любу мама. Маленькому Коле тоже не давали прохода, постоянно напоминая о том, что мама ему не родная. Он цеплялся за подол маминого платья, плакал от страха и только твердил: "Мама, не уходи".
Надя, инвалид по зрению, не могла учиться в обычной школе. Там все дразнили её и обижали. Мама с папой отвезли Надю в интернат. Как бы не было тяжело осмелиться на разлуку с дочкой, всё же решено было устроить Надю в специальную школу. Но была эта школа в другом городе. В пятницу девочку забирали домой, а в воскресенье отвозили обратно. Надюша обучилась всему, что должны знать дети. Получила образование, специальность и вышла замуж. Сейчас у неё трое чудесных детей.
Люба, достигнув девичьего возраста, расцвела, словно прекрасный цветок. У неё была красивая нежная кожа, огромные глаза, как у молодой лани и чудесные волосы. После окончания средней школы она мечтала поступить в Уральский политехнический институт на строительный факультет. Мама отвезла её в Свердловск, как и меня, когда-то, устроила в общежитие и на подготовительные курсы. Но, к сожалению, поступить не удалось. Конкурсы в институты в то время были просто громадными и Люба, закончив, тут же, при институте, строительные курсы, уехала по распределению работать в далёкий город Братск. Но, лучше бы она, тогда, вернулась к маме.
В Братске Люба встретила парня, который задурил ей голову красивыми словами и обещаниями. Вдали от мамы, в чужом незнакомом краю, когда не с кем поделиться и не у кого спросить совета, молодая неопытная девушка часто оказывается желанной добычей негодяев. Это и произошло с моей любимой сестрой. Парень предложил ей выйти замуж, Люба согласилась и, окрылённая любовью, полетела на заманчивый свет, будто мотылёк. Попросила выслать ей приданое, которое мама с большим трудом собирала своим дочерям.
Чего только там не было. И японская посуда, и китайские пуховые одеяла, подушки, которые мама сделала своими руками, перебирая каждое пёрышко, и постельное бельё с шитьём, и белоснежные вышитые скатерти, и ещё много такого, что во времена моего детства можно было купить лишь по великому "блату" или объездив все места в Свердловской области, где такие вещи могли быть. Это города и посёлки возле, так называемых, "секретных военных зон". Вот эти сокровища и были отправлены Любе к свадьбе. Спорить и уговаривать её хорошо подумать мама не решилась, всё-таки Люба была уже совершеннолетней. В письмах она уверяла, что счастлива и у неё всё хорошо, но сердце материнское обмануть не возможно.
Вскоре Люба вернулась под мамино крыло худенькая, разбитая, опустошённая и какая-то повзрослевшая. Исчезли искорки в ясных глазах, а в уголках красивых губ залегли горькие складочки. Свадьба не состоялась. Любин жених оказался сильно пьющим и не раз поднимал на неё руку. Сначала она боялась признаться родителям, но потом решилась, собрала веши, какие удалось и уехала. Многое из приданого так и осталось у чужих людей.
Нужно было жить дальше. Люба осталась у мамы. Устроилась на работу в нашем городе и поступила на заочные подготовительные курсы в Свердловский строительный техникум. А потом, закончив курсы, сдала экзамены и уехала учиться в Свердловск. Теперь всё в её жизни складывалось удачно. Но печальный жизненный опыт вскоре позабылся и здесь, в Свердловске, она, снова, влюбилась. Федя был коренным свердловчанином и, кроме того, видным парнем, с усами и кудрявыми чёрными волосами. Они поженились. После техникума, по распределению, Люба попала в город Ирбит, там же получила трёхкомнатную квартиру.
Но, видно, суждено было нашей Любе вновь наступить на те же грабли. Федя выпивал. Возможно, вначале, это было не так заметно. Появились дети. Сначала Дима, а затем Рома. Хорошая квартира, хорошие, здоровые детки, работа, на которой Люба добилась немыслимых высот - она стала прорабом на стройке, всё было бы замечательно, если бы Федя бросил своё увлечение. Но он пил по-прежнему. И это было уже сильнее его. Начались проблемы на работе и дома. Не помогло и лечение. В конце концов, Федя сгорел, как свеча. Умер, оставив свою семью без опоры в жизни. А моя любимая сестричка, моя Люба, в 39 лет осталась вдовой с двумя мальчишками на руках.
И, вновь, ей нужно было подниматься самой и поднимать ребят. И она поднялась. Но что-то надломилось в душе. Что-то стало теснить и болеть в груди. Нестерпимое горе одинокой молодой женщины, ждавшей, но так и не дождавшейся счастья, толкнуло её к бутылке. И некому было помочь в трудную минуту, некому поддержать. Рядом оказались только такие же, как она, потерянные, одинокие и пьющие. Может быть ей это помогало забыть все свои несчастья, только, постепенно, Люба втянулась и уже не смогла остановиться. Так же, как мать, родившая её, и так же, как покойный муж, Люба надорвала своё сердце и оно не выдержало. Оно ведь такое хрупкое!
Ребята стали совсем взрослыми. Дима прошёл армию, служил в Чечне и, после службы, устроился на работу. Сейчас он женат и счастлив в личной жизни. Не пьёт. Рома, как и старший брат, тоже служил в армии. Он, тоже, работает. У него есть девушка. И он не пьёт. Всё в жизни должно быть уравновешено. Бог подарил Любе замечательных детей. В награду за все её страдания, за её нелёгкую судьбу и за её нелепую смерть. Может быть теперь, в другой жизни у неё всё сложится так, как она всегда мечтала. А я всё равно люблю её такой, какая она была. Более доброго и отзывчивого человека я не встречала. И для меня нет и уже никогда не будет лучшей сестры на этом свете!