Моисеев Владимир Анатольевич : другие произведения.

Подчиняясь инстинкту

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Бессмертные решили завести ребенка. Проблемы с друзьями.


Владимир Моисеев

Подчиняясь инстинкту

  
  
   Дело шло к вечеру. Зимин читал "Спортивный листок". Нападающий "Динамо" пытался объяснить, как это он умудрился промазать по пустым воротам с пяти метров. Но и в этом деле потерпел фиаско. У Зимина появилось подозрение, что парень скрывает что-то важное, но это, скорее всего, было не так, футболист просто не научился внятно излагать свои мысли.
   -- Хочу ребенка, -- сказала Алена.
   -- Прости, не расслышал.
   -- Я хочу ребенка.
   -- А-а... Хоти. Хотеть не вредно. Психоаналитики утверждают, что в некоторых случаях это даже полезно, -- сказал Зимин, смысл слов подруги до него дошел не сразу. Есть вещи, о которых думать нехорошо.
   -- Не юродствуй.
   -- Нет, в самом деле... Чего это вдруг? Что за странное желание посетило тебя ни с того ни с сего? Ты поняла причину?
   -- Нет.
   -- Будь добра, соберись, возьми себя в руки.
   -- На свете есть вещи, которые не имеют логического объяснения.
   -- Постой, не хочешь ли ты сказать, что подала заявку?
   Алена молча протянула Зимину вскрытый конверт.
   -- Не буду читать.
   -- Это ничего не поменяет, ты уже все знаешь.
   Пришлось взять. Было очень страшно. Руки дрожали. Но Зимин заставил себя прочитать резолюцию: "Ваша просьба удовлетворена. Разрешение действительно до 25 мая". Ужасу, охватившего его, не было предела.
   -- Надеюсь, это еще можно переиграть?
   -- Нельзя.
   -- Ты уже подумала, как убьешь человека?
   -- Да. Я поручу это сделать тебе.
  
   Ученые подсчитали, что для благополучного, сытого и бесконфликтного существования на Земле одновременно должно проживать не более миллиарда человек. До поры до времени допускалось значительное превышение этого показателя. Предполагалось, что лишние люди даже полезны для выживания человечества, так как надо было заранее позаботиться о возможных потерях населения от несчастных случаев, недостатка продовольствия и воды, эпидемий, неизбежных локальных войн и природных катаклизмов.
   Все изменилось, когда ученые создали чудо-таблетки, с помощью которых удалось победить старение организма и продлить человеческую жизнь до двухсот лет, то есть достичь практического бытового бессмертия. Вот когда разговоры про "золотой миллиард" перестали быть философской трепотней. Жизнь заставила срочно решать проблему перенаселения. Без жестких и непопулярных мер обойтись не удалось. Были составлены списки людей, которым было отказано в бессмертии. Сначала вспомнили про неизлечимо больных людей. Вопрос: "Что же это вы, гражданин, довели свой организм до такого печального состояния?" -- стал приговором. Потом вынуждены были ограничить выдачу таблеток иждивенцам и беднякам.
   Их не убивали. Вывозили в резервации и оставляли на произвол судьбы. Никто не обещал безбедной жизни людям, не попавшим в число избранных. В Парламенте радикалы, время от времени, требовали рассмотрения вопроса улучшения качества содержания отселенных, но поддержки у большинства не нашли. А после того, как на вопрос: "Почему в резервациях производятся испытания ядерного оружия?", был получен ответ: "В мирных целях, для поддержания общей обороноспособности на случай нападения инопланетян и для уничтожения астероидов, угрожающих Земле", желание задавать вопросы пропало и у радикалов. Наверное, испугались, что однажды и сами могут попасть в резервацию.
   Значительно ужесточили наказания для преступников. За незначительные проступки лишали таблеток на срок до десяти лет, а за серьезные, без разговоров, приговаривали к смерти. Но это не помогло. Люди стали отвратительно законопослушными и осмотрительными. Однако заказ на оптимизацию населения успешно выполнялся, в ход шли все новые и новые уловки и подзаконные акты.
   Прошло совсем немного лет, и численность населения достигла желанного миллиарда. Наступил Золотой век. Остался без ответа только один вопрос -- о рождении новых граждан Земли. Решение было принято изящное. Население было разбито на группы по пятьдесят человек в каждой. В случае гибели человека в катастрофе или от несчастного случая, члены группы получали право завести ребенка в порядке живой очереди, согласно поданным заявлениям.
   Особо нетерпеливым разрешалось убить кого-нибудь из своей группы самостоятельно. Но только в специально назначенное для этого правительством время. Об этом Алена и напомнила Зимину.
   -- Ты хочешь девочку или мальчика? -- спросила она.
   -- Откуда мне знать?
   -- Думай скорее, времени мало, до 25 мая осталось совсем немного.
   -- Слушай, жили нормально, и вдруг -- пожалуйста!
   -- Ты никогда меня не понимал!
  
   Алена ушла плакать к себе в комнату, а Зимин с ужасом понял, что у него осталась всего неделя для того, чтобы решить -- кто из его знакомых должен прекратить свое существование, придумать способ и совершить убийство. Все так неожиданно и неприятно. До сих пор он никогда не задумывался об этой отвратительной стороне жизни. Ему почему-то казалось, что подобные проблемы никогда его не коснутся. Естественно, что он немного растерялся. Самым простым решением стал бы добровольный отказ от жизни кого-либо из близких родственников. Но надежды на это было мало. Зимин не знал, какие слова следует придумать, чтобы взрослые люди согласились совершить самоубийство. В его семье, как назло, собрались крепкие, уверенные в себе жизнелюбы.
   Можно было поговорить с тетушкой Юлией, которая давно уже посвятила свою жизнь выращиванию дурно пахнущих цветов. Или с дядюшкой Ильей, выжившим из ума экзистенциальным философом. Или с отцом, который лет десять и не человек вовсе, а так, набор искусственных органов и сохраненного на внешнем носителе сознания. Или с матерью, настолько умной и глубоко образованной женщиной, что ее речи простому человеку невозможно понять. У каждого должны быть свои причины "устать" от жизни, но Зимин сразу решил оставить их в покое, убить их он бы все равно не смог, даже если бы захотел. Какими бы перспективными мишенями они не казались, но все равно оставались близкими и родными людьми. Хорошей кандидатурой была, пожалуй, только тетушка Юлия, так как вместе с ней можно будет уничтожить и ее дурно пахнущие цветы, но он сразу отбросил эту мысль, потому что тетка была хорошей, когда он был маленьким, она дарила ему петушки на палочке.
  
   Остался только один способ выполнить просьбу Алены, обратиться за помощью в местное Бюро по разрешению межличностых споров. Как правило, бытовые вопросы там рассматривались быстро. Зимин полагал, что и его просьба будет удовлетворена без задержек. В конце концов, это была их прямая обязанность.
   За десять минут до открытия Бюро Зимин был уже на месте. Он рассчитал правильно, ожидание помогло ему привести расшатавшиеся нервы в норму. Следующие в свои кабинеты бюрократы неодобрительно оглядывались на понурого просителя, подозревая, что его дело окажется чрезвычайно сложным, раз он пришел задолго до начала приема. Но они, конечно, ошибались. Выбор человека, который бы освободил место для новорожденного, всегда считался задачкой не трудной. Зимин догадывался, что списки вероятных жертв уже давно составлены.
   И вот Зимина пригласили в кабинет. Ему было не по себе, он не знал с чего начать разговор. Чиновнику это не понравилось.
   -- Почему молчите? -- спросил он строго. -- Слушаю вас. Вы отнимаете у меня время. Говорите или уходите! Нет, ну надо же! С утра нервы треплют!
   -- Не знаю, как начать. Дело личное.
   -- Что там у вас в руках?
   -- Документы.
   -- Замечательно, дайте мне.
   Пролистав бумаги, которые Алена успела подготовить, чиновник успокоился и подобрел.
   -- У вас пустяковое дело. Решается за минуту. Но вы такую сцену разыграли, так переживали, будто речь идет не о радостном событии -- рождении ребенка, а о какой-нибудь имущественной тяжбе.
   -- Слишком большая цена от меня требуется.
   -- Вполне сносная для такого важного желания.
   -- Мне трудно решиться.
   -- Вас беспокоит само решение о рождении ребенка или выбор подходящей кандидатуры для обмена?
   -- Выбор кандидатуры, -- ответил Зимин.
   -- О, обычное дело! Многие переживают. Но для этого нет оснований.
   -- Как-то мне не по себе.
   -- Как правило, всех наших клиентов следует условно разделить на два класса: на тех, кто, пользуясь случаем, хотел бы убить как можно больше знакомых, и тех, кто стесняется убить хотя бы одного. Вы к какому подклассу относитесь?
   -- Ко второму.
   -- Таких людей мы обычно называем чистоплюями, -- улыбнулся чиновник. -- В этом определении нет ничего обидного. Но согласитесь, что слово подходящее.
   -- Много ли среди пришедших к вам чистоплюев?
   -- Больше половины.
   -- Мой ответ скажется на выборе?
   -- Нет.
   -- А зачем же вы спрашивали?
   -- Из любопытства.
   -- Так вы поможете мне?
   -- Обязательно! -- чиновник нажал несколько клавиш на своем компьютере.
   На коммуникатор Зимина пришло сообщение. В нем значились четыре фамилии. Прочитать его он не смог, потому что строчки предательски прыгали перед глазами. Нервы окончательно расшатались.
   -- Здесь четыре фамилии.
   -- Верно. Мы оставляем за вами право окончательного выбора.
   -- Спасибо! До свидания! -- сказал Зимин, покидая кабинет.
   -- Удачи вам! -- ответил чиновник.
  
   По дороге домой Зимин поймал себя на странной мысли, отделаться от которой ему так и не удалось, она возвращалась вновь и вновь: как было бы здорово, если бы в городе началось землетрясение, и его дом рухнул, может быть, это заставило бы Алену забыть о своем плане. Тогда бы его оставили в покое. Зимин вынужден был признать, что у Алены были веские основания считать его неисправимым эгоистом, который в первую очередь при любых обстоятельствах думает только о себе.
   -- Где ты был? -- спросила Алена.
   -- Ходил в Бюро.
   -- Ха-ха, как я и думала, ты не сумел договориться со своими родственниками.
   -- В этом нет нужды. В Бюро мне помогли. Составили список потенциальных жертв.
   -- Покажи.
   Зимин протянул ей коммуникатор. Алена выхватила его и прочитала сообщение. Если судить по довольной улыбке, появившейся у нее на устах, оно ей понравилось. Первый шаг к цели был сделан.
   -- Хороший список. Я люблю списки. Особенно, когда нужно из них кого-то вычеркнуть. И тебе понравится. Это не трудно, оставишь одного. Самого подходящего. Если ты не справишься и с этим пустяковым делом, то уж и не знаю, что еще тебе можно поручить.
   -- Справлюсь. У меня же нет выхода?
   -- Правильно, милый. Давай подумаем вместе, кто нам подходит больше.
   Пришлось Зимину заняться делом, которое он хотел, если бы смог, отложить на потом, тайно рассчитывая, что это "потом" не наступит не только в ближайшее, но и в самое отдаленное время. А еще лучше, если про него через десять лет вообще забудут. Это было бы здорово. Чудеса же случаются.
   -- Не тупи, -- строго сказала Алена. -- Кого ты хочешь обменять на нашего ребенка в первую очередь?
   -- Будут еще?
   -- Это как пойдет.
   Зимин поежился. Пришла его очередь познакомиться со списком. Первым значился спортсмен Генов. Зимин его хорошо знал. Они часто встречались на различных ток-шоу. Каких-то особенно умных речей от него слышать не приходилось, но Генов был человеком симпатичным. Из тех, кто не совершит подлого поступка, если не будет его личной в этом заинтересованности. Зимин был удивлен, обнаружив его имя в списке. Генов специализировался на популярной компьютерной игре "Одинокий призрак в пустыне". Очень известный человек. Любители сетевых игр обожают наблюдать за тем, как он проходит новые уровни. Не удивительно, что у него имеется множество поклонников. Они даже организовали фанатский клуб. Зимин особого интереса к виртуальным играм не питал, но знакомством с Геновым любил похвастаться.
   Еще более удивительным было обнаружить в списке Сладова. Популярный спортивный обозреватель, отлично разбирающийся в мельчайших тонкостях компьютерных игр. Его обзоры считались эталонными, они подчеркивали красоту игры и ценились любителями так же высоко, как и трансляции. Правда, в последнее время, Сладов стал терять хватку. Стали поговаривать, что свои отчеты он сочиняет, даже не удосужившись посещать соревнования. Неужели теперь достаточно даже такого бессмысленного обвинения, чтобы человек попал в список? Зимин любил поговорить со Сладовым на отвлеченные темы. Например, о роли интеллигенции в современном обществе. Зимин знал, что произнесение этого слова -- интеллигенция -- вызывает у Сладова искренний энтузиазм, на эту тему он был готов говорить часами. Так что можно предположить, что и Сладов находит удовольствие, беседуя с Зиминым.
   Третьим был назван Егорч. Топ-блогер, формирующий представление завсегдатаев социальных сетей о мире. Его версии событий обычно становились общепринятыми, даже несмотря на то, что он любил приврать и напустить мистического тумана. Надо признать, что его фирменный стиль людям полюбился. Зимин не слышал, чтобы кто-то публично обращал внимание на фактические ошибки, передергивания и явные противоречия здравому смыслу, которых в его сообщениях было навалом. Людям было достаточно того, что его тексты всегда веселые и легко запоминаются. Зимин подумал, что если он выберет Егорча, пусть и с разрешения Бюро, число врагов его стократно увеличится. В этом не было ничего ужасного, но до поры до времени. Можно было не сомневаться, что любой из этих людей, если захочет завести ребенка и обнаружит в своем списке фамилию Зимина, колебаться не будет. В этом смысле судьба его была бы предрешена. Об этом не стоило забывать.
   Последней в списке оказалась женщина, что было необычно. Женщин обменивали на детей чрезвычайно редко. Подруга Егорча Бася Июлева была художником карикатуристом, автором знаменитых комиксов. Зимину ее произведения нравились, хотя он и не смог бы сказать почему. Встречаться с ней ему до сих пор не приходилось, поэтому своего мнения о ней он пока не составил. Но ему почему-то показалось, что Алена обязательно укажет на Июлеву, как на самую подходящую жертву.
   -- Экий ты у нас интеллектуал, оказывается, -- сказала Алена укоризненно.
   -- Почему ты так решила?
   -- Так у тебя в списке одни интеллектуалы. И все они с тобой общаются. Странно, правда?
   -- Я плохо знаю Июлеву.
   -- Это тебя не оправдывает.
   -- Что же мне делать?
   -- Выбери жертву, возьми в руки револьвер и реши проблему, -- жестко сказала Алена.
   -- Легко сказать.
   -- Завтра вечером у нас званый ужин. Рассчитываю, что будут все четверо. Пока есть время, сходи в подвал, постреляй по мишеням.
  
   Гости должны были прибыть ровно в семь вечера, но Зимин так и не смог выбрать человека, который должен был передать свое право на жизнь не рожденному пока еще ребенку.
   Первым появился, за пять минут до назначенного часа, Егорч. Для человека, который должен проводить большую часть своей жизни перед монитором, он был необычайно элегантен и строен. Объяснение могло быть лишь одно -- многочасовое общение с потребителями колонки должно было обязательно чередоваться с пешими прогулками и утомительными занятиями в тренажерном зале. Зимин сочувственно покачал головой. Столь напряженный стиль жизни был ему чужд.
   -- Что тут у вас смешного? -- спросил Егорч.
   -- Ничего, -- признался Зимин. -- Ждем, когда вы нас развеселите.
   -- Это я умею!
   -- Не сомневаюсь.
   -- Начнем прямо сейчас? Или подождем остальных приглашенных?
   -- Как хотите.
   -- Значит, попробую обработать вас одного. Изменим ваше настроение, сорвем ваши коварные планы, лишим иллюзий. Врач посоветовал мне никогда не забывать о собственной выгоде.
   -- О чем вы?
   -- Я не согласен расставаться с жизнью ради вашего ребеночка. Мяу, мяу.
   -- Вы все знаете?
   -- У нас, у блогеров, свои источники информации. Мы питаемся информацией, как киты планктоном. Удачное сравнение, мы жрем информацию, жрем, и все нам мало. Удачно устроились. Мы -- киты современного мира.
   -- Вам не удалось рассмешить меня.
   -- Правильно. Я хотел изменить ваше настроение. Мне это удалось. Тоски в вашем голосе прибавилось. Четче просматривается безысходность. Гости будут довольны.
   -- Но получилось не смешно.
   -- Смотря для кого, уверяю, что моим подписчикам завтра три часа здорового смеха обеспечено. Особенно, если удастся точно передать глупое выражение, которое возникло на вашем лице после моей удачной шутки.
   -- Ну, знаете ли!
   -- Это была всего лишь шутка, Зимин, успокойтесь. Не теряйте чувства юмора!
   С этими словами Егорч подхватил Алену под руку и устремился к накрытому столу занимать лучшее место.
  
   "Не скоро я смогу снова смеяться", -- подумал Зимин. Он едва успел смахнуть холодный пот со лба, как на пороге появилась Июлева.
   -- Привет, -- сказала она. -- Егорч говорил мне, чем вы занимаетесь, чем-то очень важным, но я не запомнила. А вот увидела вас, и мне стало интересно.
   -- Меняю старые вещи на новые, -- вырвалось у Зимина против воли.
   -- Работаете 3D принтером? Смотрите не надорвитесь.
   -- В каком смысле?
   -- В переносном, конечно! Егорч однажды сказал, что вы забавный человек, но я не ожидала, что его слова так точны. Можно подумать, что он вас сфотографировал или нарисовал. Ух ты! А ведь это идея! Обязательно сделаю вас героем нового комикса. Отличная получится картинка: залихватский чуб, бессильно сжатые в предвкушении неминуемой катастрофы губы, пустые потухшие глаза проигравшего человека. Прекрасно. Если бы я могла сейчас оказаться дома, обязательно принялась за работу. Мой новый герой, с вашим лицом, нескладной походкой и коряво расставленными руками, будет иметь у публики большой успех, это я вам обещаю. Вас легко рисовать.
   -- Вы заблуждаетесь, я -- человек скучный.
   -- Тогда уж это заблуждается Егорч. Это он говорил, что вы смешной. Я сказала, что вы словно специально придуманы для карикатуры. Вас нарисует даже школьник. Ладно, уговорили, займусь новым комиксом завтра утром. Все равно забыть ваше лицо не смогу. А сегодня -- танцы! Мне так хочется танцевать. Не будем же мы весь вечер болтать о младенце. Хотелось бы подвигаться.
   "Парочка придурков", -- подумал Зимин с ненавистью.
   -- У вас о-очень выразительное лицо. Повернитесь, пожалуйста, чуть вправо. Люблю, когда свет ложится на лицо модели неравномерно. Ну, сами знаете, полутени, глубина прорисовки, характерные недостатки лица. Вот так. Отлично!
   Надо было что-то ответить, но ничего разумного он придумать не смог. Она тоже знала про ребенка. Это было ужасно.
   -- А где Егорч? -- спросила Июлева. -- Пойду, поищу, пока он всю икру не сожрал!
  
   Можно было догадаться, что вечер будет ужасным, но всему есть предел. Зимин понял, что требование Алены он не выполнит ни при каких условиях. Он оказался не способен совершить убийство, как ни прискорбно в этом сознаваться. Придется Алене искать для ребенка другого отца. Неприятно. Зимин представил, как сообщает о своей полной несостоятельности. А она кричит, указав на дверь: "Пошел вон, слизняк"! И, конечно, тут же последует едкий комментарий Егорча: "Я же говорил, потешный парень"! И Июлева не смолчит: "Точно, слизняк! А я еще подумала, почему он так несуразно размахивает своими ручонками, а это у него ложноножки"!
   -- Дорогой, встречай гостя, -- сказала Алена.
   Она уже обнималась с Геновым.
   -- А где твой "одинокий Зимин в пустыне"? -- спросил он, ненавязчиво напомнив, что они имеют счастье видеть перед собой величайшего спортсмена современности.
   -- Я здесь, -- сказал Зимин.
   -- Привет, видел, как я блестяще прошел тридцатый уровень? Четыре уловки теперь названы в мою честь. Это, как ты догадался, первая уловка Генова, вторая уловка, ну, и так далее.
   -- Да. Ловко ты это проделал. Народ оценил.
   -- Скажу по секрету, начальники намекнули, что если я так же удачно пройду тридцать первый, меня удостоят чести попасть в Зал славы виртуальных игр. А это уже серьезно. Сижу, готовлюсь, без теории в нашем деле не обойдешься. Уже придумал несколько красивых ходов. Но, признаться, устал. Голова кругом идет, спасибо тебе, что позвал в гости, пора немного отвлечься и зарядиться новой энергией. Как говорили великие игроки прошлого: "без перерыва нет прорыва"!
   -- Рад, что могу хоть чем-то помочь тебе, -- сказал Зимин, с удивлением обнаружив, что врать и лицемерить оказывается не так уж и сложно.
   -- Ты еще больше поможешь мне, если не выстрелишь в спину ради своего ребенка.
   -- Ты все знаешь? -- обреченно спросил Зимин, если у него и оставалось еще немного решительности, то теперь он окончательно лишился способности действовать. Стал похож на безмолвную вялую медузу, выброшенную на берег штормом. Он смахнул пот со лба, это все, на что он был сейчас способен.
   -- Конечно, знаю, -- доброжелательно ответил Генов и похлопал Зимина по плечу. -- Если бы не знал, ни за что бы к тебе не пришел!
   -- И Сладов знает?
   -- Так это он мне и рассказал. У нас секретов друг от друга нет. Такая работа.
   -- Ладно, проходи, чего уж теперь.
   Не прошло и пяти минут, как появился Сладов. Он, как обычно, опоздал, но не намного, на эти самые пять минут. Таковы были его представления о вежливости.
   Они обнялись, потому что давно не виделись. Зимин был окончательно уничтожен и унижен. Против своей воли он вынужден был играть роль в абсурдистской пьесе низкого пошиба. К тому же роль ему досталась самая что ни на есть дрянная, что ни делай, все равно проиграешь. Дурацкая ситуация. И отказаться нельзя, и согласиться не получается.
   -- Мне сказали, что ты все знаешь, так что и говорить не о чем, пошли за стол, гости уже собрались, -- сказал Зимин почти шепотом.
   Он удивился, что все еще способен подавать реплики. Будь его воля, он очутился бы на раскопках в пустыне, куда его приглашал знакомый археолог. Это означало бы, кроме всего прочего, что Алена не смогла бы озаботиться деторождением, и сегодняшний кошмар обошел Зимина стороной. Если бы знать заранее, что случится, жил бы сейчас в палатке и горя не знал.
   -- Не бери в голову, дружище! У каждого из нас были свои кошмары и катастрофы. Ты не один такой, мы все прошли это испытание.
   -- Я не знал.
   -- Правильно, потому что мы все бездетные.
  
   Наконец, гости расселись за столом. Некоторое время сидели молча. Никто не шевелился. Собравшиеся застыли, как на старинной фотографии. Зимин догадался, что он должен что-то сказать. Вот только что? Он посмотрел на Сладова. Товарищ подмигнул ему, он ждал не объявления имени жертвы, а команды приступить к трапезе. На столе было выставлено слишком много вкусного, чтобы терять время на пустые разговоры о смерти, предопределенности выбора и настоятельной потребности человечества в новорожденных. Револьвер лежал на письменном столе в кабинете. Зимину достаточно было отлучиться на минуту, снять оружие с предохранителя и открыть беспорядочную стрельбу. Наверняка, он, даже если крепко зажмурится, обязательно в кого-нибудь попадет. Идея была удачная. Ему не придется выбирать. Жертве просто не повезет. Так бывает. От случайности никто не застрахован. Но спешить не стоило, Зимин решил, что проделает этот смертельный номер через час.
   Он встал. Гости дружно посмотрели на него. С плохо скрываемым любопытством.
   -- Почему у нас так тихо, -- сказал Зимин. -- Давайте приступим, водка нагревается.
   Собравшиеся немедленно оттаяли, радостно загалдели и принялись наполнять свои тарелки вкусной пищей. Алена даже из стандартных общедоступных продуктов умела сотворить настоящие кулинарные шедевры. Егорч взялся разливать спиртное с присущей ему сноровкой. На Зимина больше не обращали внимания.
   Алена загадочно улыбалась, благостно скрестив руки на животе.
   -- У меня родился замечательный тост с философским подтекстом, -- сказал Сладов, поднимая рюмку. -- Мы, собравшиеся сегодня за этим роскошным столом, самые счастливые люди в истории человечества. У нас есть все, включая богатство, здоровье и практическое бессмертие. Мы занимаемся любимыми делами не для того, чтобы заработать своим трудом на пропитание. Вовсе нет, мы получаем удовольствие, тешим свое самолюбие и боремся со скукой доступными нам способами. Да, каждый из нас выбрал занятие по вкусу. Мы занимаемся тем, чем хотим, согласно своему выбору и желанию. Но добились ли мы того, чтобы наши желания в полной мере соответствовали возможностям? Увы, нет. Виной тому пережитки забытого уже прошлого: мораль, нравственность и совесть. То, что принято называть фундаментальными ценностями и общечеловеческими качествами. Мы столкнулись с тем, что предрассудки и придуманные не нами правила встали на пути индивидуального прогресса. Почему бы нам ни отвергнуть их раз и навсегда, низвергнув в прошлое, где им самое место.
   -- Ты чего-то заговариваешься, -- возмутился Зимин.
   -- Отнюдь. Я конкретен. Моя логика, как всегда, как ей и положено, -- безупречна. Наступили веселые времена. Мораль должна быть отвергнута. Глупые предрассудки, а болтовню про совесть я характеризую именно так, жестко противостоят прогрессу. Вот и весь сказ. Выбирайте сами, прогресс или поднадоевшие и устаревшие ограничения. Выбор очевиден. Разврат всегда был привлекателен, но только теперь в нем можно разглядеть что-то пафосное, общезначимое, то устойчивое основание для утверждения самодостаточности гражданского общества, которого нам не хватает. Возвращение к чистой биологии, подчинение рефлексам, обнуление бессмысленных табу, придуманных цивилизацией, возможно, поможет нам снова сделаться просто людьми.
   -- Красиво, -- сказал Егорч. -- Можно я использую эту звериную философию в своей пятничной колонке? Вряд ли тебе удастся вставить свои мудрые мысли в рецензию на игру нашего дорогого Генова.
   -- Уговорил, дарю, -- Сладов был доволен. -- Мое тщеславие питается из другого источника.
   -- Спасибо. Ничего, если я обойдусь без ссылки? Мне не трудно, но я не люблю все эти сноски и примечания. Лишняя работа.
   -- Ради бога! Мне, и в самом деле, будет очень трудно использовать эту замечательную тираду в своих текстах. Неохота, чтобы пропала. Пусть все лавры достанутся тебе, честное слово, не жалко. К тому же это не моя идея, я ее удачно позаимствовал у одного парня, подумал, что когда-нибудь пригодится. И оказался прав.
   -- Опять будете пытаться возродить свой противный мужской мир? Мы, женщины, будем против.
   -- Да ладно! Вам обязательно понравится, -- сказал Егорч.
   -- Пока отрицание морали нравится только вам двоим. А вот Зимин загрустил. Он человек тонко чувствующий, не то, что вы, пустомели. Эгоизм ему не свойственен. Он хороший.
   Действительно, Зимину не хотелось жить в лишенном нравственности мире. Но он понимал, что от его желания уже ничего не зависит. Тем более в настоящее время он находился в ситуации, в которой ему могла помочь только полная отмена нравственности и принципов социальной справедливости. Зимин неожиданно сообразил: одно то, что ему разрешили убить человека, означает, что все фундаментальные ценности, о которых вспомнил Сладов, уже отвергнуты, и табу решительно обнулены. Говорить о морали было уже поздно. Сам он заметил ее исчезновение только, когда жизнь заставила обратить на это внимание. Интересно, что произошло у Сладова, почему он вдруг заговорил о вредности морали?
   -- Вашу философию в комикс не вставишь, -- сказала Июлева. -- Предлагаю сменить тему. Давайте выпьем за Зимина. Познакомилась я с ним только сегодня, но вижу, что он исключительно достойный человек. Воспользуемся случаем и восхитимся этим качеством -- достоинством, пока Сладов и его не отменил за ненадобностью.
   -- Отлично сказано, -- воскликнул Генов, поднимая рюмку. -- Я о Зимине много хорошего могу рассказать. Бывает так, и человек хороший, а рассказать о нем нечего. Зимин не такой. О нем надо говорить чаще.
   -- Поддерживаю, -- сказал Егорч. -- Он незаурядный мыслитель. Иногда и сам не понимает, что говорит. Одно слово -- молодец.
   -- Больше меня о Зимине никто не знает, -- заявил Сладов. -- Есть в нем что-то от старого времени. Можно написать интересную книжку. А почему бы и нет. Займусь на досуге. Кстати, лично я отменять мораль не собираюсь, в этом нет особой необходимости. Она прекрасно отомрет и сама, по мере поступательного развития прогресса.
   Празднование продолжалось. Гости были довольны.
   -- Время пришло, -- сказала Алена решительно. -- Уже решил -- кого?
   -- Нет.
   -- Что же, когда вернешься, я выключу свет. А там уж кому не повезет, мы не виноваты.
   Если необходимо совершить какое-нибудь гадкое дело, а отказаться от этого нельзя, следует исполнить его сразу, как можно быстрее, чтобы не трепать попусту нервы, и обязательно добиться цели с первого раза, чтобы его не нужно было переделывать. Каким нужно быть подонком, чтобы на гадкое дело два или три раза подряд решиться. Любой с ума сойдет.
   Револьвер лежал в коробке на столе. Зимин достал его, проверил патроны -- пять штук, должно хватить -- снял с предохранителя. Хотел засунуть в карман, но передумал, зачем, все равно через двадцать секунд доставать.
   Всего двадцать секунд. Именно столько у него осталось времени, чтобы выбрать жертву. Слишком многое от него требовалось сделать за это крошечное время. Отбросить мораль. Ну, скажем, с этим он почти справился. Выбрать жертву. Нажать на спусковой крючок. Ужасно было то, что он никого так и не выбрал. Он не хотел смерти своим знакомым. Не каждого виновного на смерть пошлешь, а эти люди перед ним были чисты. Виноват был он, потому что согласился стать убийцей. Ребенок вырастет, а Зимин никогда от своей вины не избавится.
   Но что толку толочь воду в ступе.
   Зимин сделал первый шаг, дальше пошло легче.
   Он открыл дверь. Гости выстроились в ряд у стенки, словно решили поиграть в некую разновидность русской рулеткой. Они были спокойны, некоторые улыбались.
   Рука Зимина заметно дрожала. Погас свет. Зимин пять раз выстрелил. Свет зажегся. Оказалось, что он промазал.
   -- Вот почему я так и думала, -- сказала Алена и выстрелила из своего маленького пистолетика в лоб Зимину.
   -- Какой неожиданный финал, -- сказала Июлева.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"