Горн Андрей : другие произведения.

Записки заморского мастера-лекаря Ли Си Цыну

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.37*26  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    АИ времен Екатерины 2. Василий, малой и единственный сын смоленского князя Лисьина, прижитый от внебрачной связи с дочерью резальника Евпраксии, выходившей того от ранения, за нанесение обиды в переговорных делах похищен ворогами князя из имения и вывезен за границу. С этого происшествия начинается необыкновенная история возвращения мастера-лекаря Ли Си Цыну, рассказанная им самим.
  Май 1761 г.,  Новгородская губерния
  
  -Тыц! Л-лети, зал-летные!
  В этот погожий майский день по едва подсохшему тракту, в сторону града Пскова под перезвон ямского колокольчика неслась почтовая тройка. Ямщик,  аккурат под Духов день, спешивший успеть добраться до очередного почтового стана с постоялым двором, в очередной раз подстегнул лошадей. Благо возможность была. В полукрытой бричке с почтовым мешком, баулом и саквояжем в ногах сидел единственный пассажир, судя по странной бамбуковой трости и весьма загорелому виду, этакой редкости в это время года, из иноземных. Возница дал бы ему лет осьмнадцать -двадцать, настолько молодо тот выглядел.  Хлопот ямщику пассажир не доставлял,  предпочитая в пути молчать и глазеть по сторонам. Вот и сейчас, слегка закутавшись на ветру в черный  дорожный плащ  с капюшоном, придерживая треуголку, из под меленых буклей которых виднелся добротный темно-шерстяной  камзол голландского кроя, открывая весеннему теплу ноги в суконных штанах с натянутыми поверх оных подвернутыми кожаными крагами для верховой езды. Из-под которых выпирали остроносые кожаные же тапочки, на которые любознательный ямщик нет-нет, да поглядывал. Глянув на пассажира украдкой, мужик на козлах невзначай хмыкал и в очередной раз подстегивал лошадей. Не задерживаясь особо на трактских ямах, и вовремя меняя там лошадей, мальпоста, кажется, шла с опережением.
  
  Едва тройка ввернулась в очередной лесной поворот и правила к следующему, спереди послышались редкие хлопки пистолей. Еще миг и глазам путников повстречался остановленный частично поваленным на тракт деревом,  большой дормез, запряженный шестеркой лошадей. Слуга-форейтор, схватившийся первым за пистоль, был застрелен первым и теперь он, завалившись набок, протянул руки вниз. Кучер, ловко спрыгнув с козел, дал деру от ближнего к нему разбойника с вилами. Еще двое разбойников, заткнув за армячные пояса пистоли, уже возились ножом с сундуками позади, пытаясь справиться с привязными ремнями. Еще один супостат со стареньким мушкетом в руках дернул черную дверь дормеза.
    Увлекшись разбоем, нападавшие услышали трель колокольчика, когда бричка была почти рядом
  -Атанде! Стопа! Тпру-у! - скинув с себя треуголку с париком и плащ, стеснявшие движение, иностранец, молчавший почти всю дорогу, вдруг приподнялся в бричке, ухватившись за свою трость-палку, и коснулся плеча ямщика.
  Увидев, что пассажир абсолютно лыс, возница ахнул от неожиданности, в возмущении тотчас отстранился от иноземца, но, увидев решимость в его глазах, медленно кивнул, правой рукой нащупывая за подкладкой видавший виды кистень. Когда бричка почти поравнялась с стоящим дормезом, заодно столкнув тормозящими лошадьми с тракта незадачливого разбойника с вилами, наш герой выпрыгнул из нее. Прыжок -и он у багажного отделения дормеза. Второй -трость, взлетев в воздух, экономными вензелями коснулась обоих татей, сбив у одного из них нож. Отчего оглушенные разбойники вскоре повалились оземь. Третий-уйдя с линии огня старого мушкета, от которого было мало проку в ближнем бою, после единственного сделанного разбойником выстрела, окатившего обоих белым дымом сгоревшего пороха и сделавшего значительную дыру в стенке кареты, лиходей упал под дормез, сраженный несколькими точными тычками.
  Окинув поле боя и убедившись, что тати лежат без движения, молодой мужчина, предварительно откинув их оружие подальше, вновь вернулся к двери дормеза. В проем осторожно выглянула, трясущаяся от страха, плачущая девица.
  Из ее сбивчивой и путаной речи, иногда перемежавшейся кашлем, иноземец, пытаясь ухватить нить разговора, заговорил с ней на разных языках, выяснилось, что дормез принадлежит эстляндской баронессе фон Штакельберг, направляющейся в Санкть-Петербурх. Нападение было внезапным и после страшного хлопка баронесса, сидящая на подушках, вдруг завалилась.
  А когда она попыталась хозяйке помочь и поднять.-вот кровь, видите -девица в доказательство продемонстрировала окровавленные ладошки, тонко завыла:-убили-и!
  Не став более слушать истерику служанки,  иностранец первым влез в карету и вытащив тело баронессы на свет, принялся за осмотр.
  -Мда-а. Кажись, померла! -содрав с головы старый валяный гречишник, буркнул подошедший ямщик и сплюнул: -Аль помре скоре... коль жива. Тридцать верст госпоже младой ни за что не выдержать, да и лекаря в тутошней яме нет. В Псков-град к резальнику везть надоть. А то и гошпиталь в Новгород-град. Не довезем! Как есть помрет!
  
  Убедив себя в правоте, ямщик сплюнул вновь и ушел прочь, недовольно пробурчав: -Татей пойду вязать. Принесла их нелегкая. 
  
  А иноземец, под виноватый вздох служанки, споро разодрав окровавленный корсет дорожного платья молоденькой баронессы, обнажив тем самым ее великолепные груди, предплечье и часть спины наконец-то нашел в кровавых разводах на теле место ранения. Удивленно присвистнув, он, осторожно положив на пол кареты женщину, вдруг метнулся к бричке за своим саквояжем. На ходу вскрыв замки, не обращая внимание на обоих кучеров, принявшихся вязать разбойников, мужчина нагнулся к раненой и принялся приводить ее в чувство.
  Вскоре раздался едва слышный, полный боли, стон баронессы и крики засуетившейся в поисках дорожного покрывала служанки, тотчас вспомнившей о репутации хозяйки и осекшейся под злым взглядом незнакомца: -Слава Деве Марии! Жива! Накрыть бы вас покрыва...
  Когда взгляд раненой стал более-менее осмысленным, молодой человек на ломаном немецком произнес:
  -Баронесса! Послушайте! Вы ранены! Я дал вам нюхательные соли и привел в чувство. Ненадолго. Позвольте представиться!  Ли Си Цыну,  мастер врачевания из Ост-Индии. Лекарь. Странствующий лама, ежели вам знакомо это звание. Рана ваша серьезна, мадам, но каюсь, незачем беспокоиться. Моих знаний хватит вытащить дробину и искусно заштопать вашу рану, коли  дадите на то свое согласие.
  -А мои слуги?-опустив непонятные названия, забеспокоилась она.
  -Кучер жив, второй, кажется форейтор-мертв. Разбойники связаны.-небрежно пояснил той мастер:-Вам точно незачем беспокоиться.
  Женщина бессильно кивнула и замолкла.
  -У господина лекаря есть инакая алтернатива? -глаза лежащей на полу дормеза дамы с трудом вновь поднялись, ища в собеседниках правдивый ответ.
  -Имеется. Везти госпожу баронессу согласно ее положению в надлежащий гошпиталь...как сказал мой возница... в Псков-град. А то и до самого Новгорода. Это не близко. Но к тому моменту, уверяю вас, не дам и ломаного ливонеза за ваше здоровье. По таким дорогам вы не доедете. Считаю, надо вытащить дробину немедленно и закрыть рану. Решайте, баронесса.
  
    Баронесса, сморгнув накатившую слезу и морщась от внезапной боли, наскоро согласилась и мастер Ли Си Цына немедля принялся за работу. С помощью хлопотливой служанки он подготовил место, усадил на скамейку кареты поудобнее раненую, вытащил свой инструмент и лечебные припасы. Отправил служанку баронессы искать в багаже вино, а ее кучера-высекать кресалом огонь.  Почтовую тройку же -услал за подмогой в ям, чему старик-ямщик был несказанно рад. Тем временем лекарь разложил широкую тряпицу из китайского шелка со стальными и серебряными иглами, после чего последовательно достал из саквояжа деревянную палочку и лекарский струмент странного вида. Подскочил кучер с запаленным трутом и вскоре в частично освещенной дневным светом полутьме дормеза по воздуху поплыли приятные ароматы тлящего дерева.
  -Пожалуй, начнём. Шелковые или льняные ленты найдутся?  Чистые?!
  -Нет, но можно разорвать платье. Кажется, в багаже хозяйки было такое.
  -Делайте ленты! И побольше! -служанка тотчас ринулась выполнять: -Мадам, я поставлю лекарские иглы. Выглядят страшно, но иные методы обезболить вас не приемлю. Насмотрелся, знаете ли.
  Пока служанка в тесноте дормеза безжалостно рвала руками и кромсала ножн платье  хозяйки на лоскуты, попутно гадая о назначении игл, странный лекарь успел ими воспользоваться. Ловко наставив их в только известных ему точках, непонятный лама вновь полез в дорожный саквояж. Покопавшись, мужчина вытащил бутыль из темно-зеленого стекла с плескавшимся в ней  снадобьем. Открыв пробку, лекарь аккуратно, словно драгоценность, смочил тряпицу из бывшего платья, вовремя поднесенную суетливой служанкой.
    Поднеся влажную трапицу на место ранения баронессы, Ли Си Цына умело промокнул ею рану и тотчас замер, ожидая реакции сидящей женщины. Но она лишь поморщилась. -Действует, -решил лекарь и круговыми движениями принялся растирать и снимать окровавленные разводы. Вскоре новые смоченные лоскуты он разложил вокруг раны и следом взялся за пинцет, осматривая и раскрывая края раны. Вскрикнув от случайного неловкого движения и последовавшей за этим боли, фон Штакельберг рухнула на пуховые подушки дормезской кровати,упав в обморок.
   Примерно через час работа лекаря была закончена и он, довольный сделанной работой , принялся вытираться от крови вовремя поднесенным служанкой вином. Дробина пистоля вытащена им из мягких тканей руки раненой аристократки. Сама рана была забинтована и даже сделана аккуратная перевязь.
  
   Сама баронесса вскоре очнулась и экзекуцию застала частично. Но храбро держалась, иногда постанывая от боли. И после приёма весьма противных на вкус пилюль, запитых водой, коих молодой лама назвал загадочным названием гань чего-то кэли, и не выговоришь сразу, не то, что запомнить, теперь отдыхала, лежа на кровати дормеза. Теперь же под неусыпным надзором суетящейся служанки, подкладывающей ей под бок очередную расписную подушку, кажется, вновь готовилась отойти ко сну.
  
   Освободившись, мастер Ли спрыгнул с кареты и неслышным шагом переместился  к лежащим на земле, поросшей первой весенней травой,  татям. После одной неудачной попытки развязаться и сбежать, бородатые разбойники вскоре обзавелись кляпом и связаны по-двое. Теперь же они ерзали на земле, зло зыркая на своих и неудавшихся жертв. Старый незаряженный мушкет, направленный в их сторону, теребил руками на пригорке сидящий неподалеку кучер, лениво попеременно поглядывающий на связанных мужиков и на сваленные в кучу пистоли с прочим нехитрым скарбом, с которым тати пошли на разбой. Мужики, завидев странного иноземца, притихли.
   А лама, определив в связанных вожака, уж больно зло из всех сидящих зыркал тот на мастера, наклонившись, принялся обыскивать разбойника. Найдя за пазухой вожака холщовый мешочек, он высыпал содержимое на штаны вожака. Звеня, высыпалось несколько золотых червонцев, отчего отношение собратьев по разбою тотчас переменилось. Обшарив иных связанных и не найдя ничего интересного, мастер Ли указал кучеру на тело форейтора и убедившись, что тот уходит, присел перед главным. Без всякой брезгливости вытащив грязный и уже мокрый  кляп изо рта главаря,  лекарь медленно, на ломаном русском, словно вспоминая нужные слова и периодически мешая их с иноземной речью, спросил:
  -Ну, не молчь, друг мой, рассказывай!  Эти червонцы? Кто вас послал?
  Бородач, зло сплюнув , отвернулся.
  -Не понимайт! Молчь?! Ну молчь-молчь! Как это говорится ...на плахе все сказать. Скажешь, молвить за вас словечко перед баронессой. Не скажешь? Ну...время у нас много.
  Мужик, не отворачиваясь, цыкнул, сплюнул повторно, после чего демонстративно уткнулся глазами в землю.
  -Не сказать? Будешь молчь?! Ваша не хотеть, но я знать иной способ...-лысый молодой иноземец полез за отворот камзола, вытаскивая на белый свет черную стальную спицу.
  
  Прошла неделя. Баронесса задерживалась в Псков-граде. За это время дыру от пистоля в дормезе заделали пскопских каретных дел мастера из местных, нанятые гостиничной служкой. Раны Елизаветы Иоанновны, именно так звали молодую баронессу фон Штакельберг, заживали на глазах от присмотра, на который мастер Ли Си согласился лишь из желания не охаять результат работы пскопскими знахарями. Местные решительно не вызывали у него никакого доверия.
  Днем баронесса зазывала молодого мастера к себе в нумер, не сильно беспокоясь о репутации, дабы ее спаситель провел осмотр заживающей раны и заодно составил ей компанию. И Ли Си не отказывал, как мог поддерживая интерес молодой фон Штакельберг. Впрочем в этих разговорах молодой лекарь и сам был заинтересован, быстро пополняя словарный багаж и вскоре вполне сносно изъяснялся на немецком. Ему повезло, баронесса и ее служанка помимо немецкого  немного знали латынь и французский. Их интересовало решительно все, начиная от политического устройства далекой и полной загадок страны, о чем тот впрочем мало что мог сказать, до простых вещей,  вроде тех, как живет простой народ. Не раз ламе пришлось рассказывать о совершенном пути из Ост-Индии в Европу и своих наблюдениях. Ну и за время совместного пребывания мастер обнаружил и поборол остатки давно недолеченного кашля немки Гретхен, служанки баронессы, а также снял случившиеся приступы головной боли вследствие нервического расстройства у молодой фон Штакельберг, чем заслужил у той горячего желания дать отличные рекомендации и обещания советовать его услуги при императорском дворе.
   Расставшись с ней в гостинице Пскова в обмен на обещание навестить ее позже в столице, благодарная баронесса ждала последние новости из приказа,  поддавшись уговорам на время нанять себе дополнительную охрану из бывших солдат. Пока она не доберется до своей покровительницы, ее императорского высочества великой княгини Екатерины, приславшей ей свое приглашение. Тем временем лекарь с рекомендациями фон Штакельберг на руках и мешочком серебра за труды выехал с ямской слободки в столицу. Татей арестовала прибывшая по тревоге с ямщиком воинская команда. На время разбирательства разбойников поместили в псковский острог, где они ждали дальнейшего этапирования в большой губернский город. Особенно суетился подъячий Сыскного приказу с толмачом, собиравший любые сведения о деле. Поданные подъячему дорожные бумаги вместе с сообщенной на второй день, едва она почувствовала себя лучше, оперативной информацией дальнейших подвижек в розыске злоумышленников не дала. Некий незнакомый господин в маске, судя по одеже, из городских, без особых примет, встретившись с ним через посредника расплатился с ними за душегубство баронессы, буде она в этих краях. Вещи, лошади и прочий багаж пассажиров его не интересовали. Все должно быть обставлено как нападение лихих и беглых людишек, кои еще встречались в этих местах. Намедни посредник передал приметы и последнее ее местонахождение. Утаив полученные деньги пред ватагой, собираясь использовать ее втемную в своих делах, вожак принялся за работу. Считая порученное делом решенным, не стоящим  особых усилий, напасть на бабу без особой охраны, главный ограничил количество участников разбояВожак пред подьячим подтвердил ранее сказанное и вскоре на поиски посредника по известным местам была отправлена воинская команда с окольничьим. Посредник вскоре был найден мальчишками в канаве убитым. Дальнейшие ниточки оказались оборваны. Подьячий об этом виновато сообщил баронессе, извинился, обещал скорейше все расследовать и помочь найти ей охрану, дабы безопасно  добраться до столицы.
  
  
  Июнь, 1761г,  Санкт-Питербурх
  
  Июньским днем, кажется  тогда был четвергъ, очередная бричка наконец-то привезла молодого мастера в столицу. Остановившись у конторки в Ямщицкой слободке, далее которой последний возница, нагловатый молодой худоватый мужичок с небольшой бородкой, лет этак двадцати пяти в замызганной косоворотке, везти отказался и на глазах товарищей по ямщицкому ремеслу решительно потребовал ссаживаться, али доплатить еще за обзорную поездку по граду. Мастер, недолго думая, пошарив в карманах,  под заинтересованным взглядом услужливо привставшего ямщика выудил было серебряную монетку, отчего у того вздернулся кадык, и швырнул ее вверх. Уверенно поднеся ладонь поближе и ловя, ямщик уже считал деньгу своей. Как, добившись нужного результата, молодой мастер на глазах остальных демонстративно ловким перехватом, вернул монетку себе в карман обратно. На улице грохнул смех. Особенно ехидно хохотал служка у входа в контору почтового стана. Разозленный бесплатным представлением, в котором ему была отведена едва ли не главная роль, ямщик недовольно замахнулся было на молчаливого иноземца плеткой, но был  остановлен бамбуковой тростью,  своим кончиком больно коснувшегося щербатого носа. Мужичок зло сплюнул и под продолжающийся хохот и улюлюканье товарищей слез с брички, после чего припустил в контору на доклад приказчику. Пробегая мимо ехидно посмеивающегося служки, ямщик зло буркнул:
  -Нешто смешно сталося быть.
  -А чегой! Гони гривенный, Архип.
  -Ай! Потом!
  
  Молодой мастер, усмехнувшись чему-то своему,  поглядел на нещадно жарящее летними лучами солнце, и, поправив букли и натянув поровней треуголку, легко спрыгнул с брички. После чего принялся вытаскивать из брички на деревянную мостовую свой немудреный багаж. А вскоре нашел и нового возницу, из местных. С новым возчиком ударил по рукам за двадцать копеек, едва тот узнал адрес и получил согласие. Мужичонка принялся помогать грузить немудреную поклажу мастера в свою телегу.
  Погрузив и усевшись, он, со словами: -Пшла, родимая!- стегнул арапником свою нескладную лошаденку и мы поехали.
  
  
  Июль 1747, дальнее имение князя Ильина под Дорогобужем
  
  -Ма-а! А чегось они каменьями кидаются и в жигучку столкнуть норовят! Да еще обидно обзываются.
  -Все равно отрок твоих лет так не должен поступать. Вспомни, твой дед -резальник известный всей округе. А твой отец?!
  -Но он же нас не признал? -с серьёзным лицом мальчуган смотрел маме в глаза.
  -Не признал! Он же князь Лисьин, а я кто? -сделав шаг, как-то грустно вздохнула маменька, обняв себя руками:- Но позволил жить в своем загородном имении, укрыл от деда мово, когда я, сынок, брюхатая тобой была. И к воинским  наукам приставить обещал, едва ты подрастешь.
  -И все же -тоскливо маменька подвела конец их отношениям: -бывалоча навещает. Дела грит важные.
  -А взаправду -мальчонка с решимостью решил разузнать очередной деревенский слух:- люди грят, будто ты отца мово при смерти выходила.
  -Вправду бают! Вот только до тебя это было. Князь наш охоту осенью устроил. Уж не упомню как,  ведмедь ранетый загонщиков с рогатинами обошел да на князя нашего кинулся. Подрал сильно. Княгиня наша старая, упокой ее душу, в ножки отцу моему тогда бросилась, спасти просила. Дед твой отказаться было хотел, ужасть как порватый был,  да и поздно в резальню принесли. Да я супротив отца гонор свой показала. Выходила. Люб он мне.
  -А что дальше было?- заинтересованно спросил мальчуган.
  -А дальше, месяца с два полных князя мы обихаживали, аккурат на Покров-день на ноги и поставили. Княгиня самолично за сына деда твово куньей шубой одарила да сто рублев на радостях вручила. И увезла надолго мово князя.
  -А куда?
  -Кабы мне знать-вздыхая, сварливо ответила женщина: -Куда и зачем князей возят? Слушок дошел, будто бы сватов тогда засылали к княжий род Черемисиных.
  -А потом?
  -А потом народился ты.-мама с нежностию и любовью встряхнула мальцу вихры:-Любый мой, свет Васенька. Княжонок мой.
  -А может он...-было начал задавать вопрос малец, но молодая лекарка от переживаний, смахнув непрошеную слезу, досрочно завершила  экскурс в прошлое: -Не может!
  -Ты плачешь? Обидел он тебя? Пускай только появится, ужо я ему про тебя обскажу!-грозно насупился мальчуган: -И не пойду я к нему. К деду сбегу... резальником попрошусь, уж мне он не откажет...вот выучусь у него и я ...да я князя лечить не  буду, пока прощения у тя не спросит.
  -Не смей!  -в ужасе ахнула мать: - Ты что это, ополоумел? Это ж отец твой!
  -Не ополоумел! -гордо настаивал на своем Василий: -Решил я так.
  -Цыть! Только посмей! Сыму портки и сама так вразумлю, не хужей деда!
  -Ну ма-а!-виновато проканючил малец.
  -Что ма! Не твоё дело это, Васька. Обещай мне, что супротив воли моей не пойдешь и отцу и слова злого поперек не скажешь! Обещай!
  -Обещаю, ма-обреченно проныл паренек.
  -А теперь идем. Заговорилась я с тобой. Надобно трав полезных на лугу нарвать. Да и корешки в сенях заканчиваются. А по дороге, сынок, учить тебя стану. Сыну лекарки, будущему воину и мужчине невместно грамотой и лекарскими хитростями нашей семьи не владеть.
  -Ну ма-а!
  -Цыть! К деду бежать он собрался? Без грамоты? Дурень! Ветер в голове!
  
  С той поры и началось учение будущего лекаря. Приставив подрастающего сына к своей работе, маменька тогда взялась за его обучение всерьез. Гуляния отпрыска с местной детворой прекратились насовсем. Каждый день засветло отправлялся тот на сборы трав и кореньев, днем занимался их отбором, увязкой в пучки и сушкой собранных растений,  варил под приглядом матери из них настои и мази. Паренек бегал к охотнику Гавриле за мускусными железами животных, которые тот добывал по просьбе Евпраксии как компонент множества лечебных порошков и снадобий.  На практике изучал болести и способы лечения хворобы у часто приходящих к лекарке обитателей имения и соседних деревень, приписанных под руку князя Лисьина. Оказывал матери посильную помощь во время врачевания ею ран. Бегал забирать плату за лечение, часто съестными припасами. Вечерами молодая лекарка успевала учить сына основам счета и чистописания, которым в свою очередь в детстве  ее саму учил местный дьячок по настоянию отца. Засыпал мальчуган мгновенно, едва укладывался на лавку, и спал  без задних ног.
    
   Так, в учении и лекарских заботах прошло два года жизни Василия с матерью. Князь в имении так и не появился, предпочитая жить в доме под Смоленском. И по слухам дворни недавно убыл на службу советником к генерал-губернатору Киева генерал-аншефу Михаилу Леонтьеву сдерживать гайдамацкие выступления. Паренек тем временем вытянулся, окреп. Евпраксия все чаще поручала сыну задания посложней. Бывало отправляла его вместо себя на вызовы, если случай был несложный. Мальчик серьёзно относился к порученной работе и от учёбы не отлынивал. Местная ребятня после пары случаев жесточайшего поноса вследствие потребления отнятых у мальца сладостей задирать будущего лекаря вскоре более не рисковала. Мать, узнав об этих случаях, тогда сильно ругалась. И Василию больно досталось по мягкому месту. Урок мамкин  Васька запомнил надолго:
  - Стегаю, не за то, что отомстил, а за то, что сразу догадались .
  
  Обида на местных ребятишек потихоньку сошла на нет, в заботах дурные мысли куда-то испаряются. А в имении князя у лекаря завсегда работы хватает.  Различные простуды, зубы, корь, банальные травмы, головные боли, мужские и женские недомогания, желудочные расстройства. Однажды больных у околицы было так много, что вечером, довольная его работой, мать пообещала скоро отправить весточку родным -она решилась открыться и заодно просить родных принять своего сына в помощники. 
    День, когда жизнь мальчугана перевернулась с ног на голову, был совершенно обычным и не предвещал ничего плохого. Ранней весной поутру Василий провел в лесу, где настругал коры липы в корзину и забрал из примеченной опушки туески, полные березового сока. Днем варил снадобье, пока мать принимала больных, сбегал до бабки Аграфены да сына-мельника, порученных матерью его заботе. А затемно, решив сократить задами знакомую дорогу до дома, перепрыгивая через проталины и журчащие ручьи, не заметил, как довольно сильный удар по голове лишил его чувств.  
  Очнулся паренек уже ночью от отблесков света и разговора возле крытой кибитки, с кляпом во рту, связанным по рукам и ногам, когда двое звероватого вида бородатых мужиков в опоясанных дохах на глазах третьего незнакомца в накидке, держащего факел в руках, пыхтя, запихивали его бесчувственное тело в дорожный сундук. Рядом фырчали  запряженные лошади. Лизнув пересохшие губы, парень почувствовал вкус крови:
  -Только один? А где остальные? Кажется, девицы?
  - Дочерей князя стерегут, мессир, не сумели подобраться. Пришлось сменить план. А с этим ублюдком и вовсе вышло просто.
  - Жаль, что так вышло. Ну и ладно. Наш общий наниматель, оплачивая наши услуги наперед, не уточнял с подробностию, кого именно из детей князя Лисьина  надлежит украсть. Панове хитры, но мы, верно, хитрее.
  Мужики, довольные репликой третьего, заржали, на время прервав свою работу.
  -Прячьте выблядка в сундук с секретом. Завалите сверху поклажей. Уходим! Пограничный разъезд выйдет на рассвете и мои люди намерены проскочить его незаметно.
   Крышка люка закрылась, пряча навсегда лица похитителей. Сундук незаметно подняли, сдвинули куда-то вглубь и чем-то тяжелым накрыли, отчего его новое обиталище недовольно скрипнуло. Вскоре кибитка тронулась в путь. От усталости ,постоянной тряски, неудобной тесноты и густой темноты  Василий  провалился в сон.
  
  
  Июнь 1761 г,  Санкт-Питербурх, Б-я Итальянская ул., миссия ордена капуцинов
  
  -Господин хороший, так вам к кармелитам проклятущим  надобно?! -вскричал возчик, видя смятение пассажира от увиденного, прибыв на место. Получив в ответ не слишком-то уверенный кивок, мужичонка обрадовался:
  -Так бы сразу и сказали. Вот же они! Церква у них дюже невзрачна, иной езуит постыдился б, а этим словно с гуся вода.
  
  Добравшись по улицам города на извозчике до нужного места, миссия располагалась несколько в глубине квартала на углу Невского проспекта и Большой Итальянской улицы, молодой лекарь пришел в смятение. Миссия ордена капуцинов в Санкт-Питербурхе, указанная в подорожной на Першпективе, представлялась ему несколько иначе даже на фоне богатства и роскоши неподалеку построенных и строящихся домов. Называя вознице не очень точный адрес присутствия обители молодой мастер ожидал сориентироваться на месте. Рассчитывая примерно на то, что он видел  в самой Венеции и Амстердаме. Однако глазам Ли Си представилось грязное, давно требовавшее ремонта, обшарпанное здание, когда-то бывшее  чьим-то доходным домом. Раньше оно явно знавало лучшие времена и могло похвастаться внешним видом. Сейчас же штукатурка на фасадах пообсыпалась пластами, обнажая некрасивые внутренние слои глины до дерева в перемешку с дранкой и соломой. Гипсовая лепнина на фронтоне во многих местах отсутствовала и лишь по линиям декора оставшегося рисунка можно было судить , каким красивым раньше было сие здание. За деревьями и кустарникам  в палисаднике, похоже, никто не ухаживал, во всяком случае, мастер, окинув их взглядом, счел их неухоженными. О том , что дом принадлежит обществу капуцинов случайно забредшему путнику мог сообщить лишь неприметный католический крест, сиротливо висевший над входной дверью. Монах-привратник у входа в дом отсутствовал и лекарь, перед входом , не опасаясь подвоха, прошел через приоткрытую,  также требовавшую ремонта кузнецом, калитку, потребовав у своего возчика не уезжать и дождаться.
  
  -Есть тут кто?  
   У невзрачной, но еще крепкой дубовой двери с оконцем, от былой роскоши еще украшенной коваными жиковинами, мастер ухватился  за выступающую ручку-стукало и едва успел сделать пару звонких ударов, как за дверью на немецком, с явным голландским акцентом, послышался чей-то  брюзжащий голос.
  -Кто там стучит?
  Следом , скрипнув, в двери откинулось небольшое окошко. Появившаяся голова в буром капюшоне, обдав мастера запахом давно не мытых волос, оценив мгновенно пыльную дорожную одежду гостя, коверкая слова на русском, недовольно молвила:
  -Охвицер? ...Матрос? ...Подаяние?
  -А?! Н-нет, -смутившись, ответил Ли Си.
  -Господской дворне и служивым-не католикам милостыню не раздаем.-буркнула голова.
  
  И оконце закрылось. Мастер, оставшись в недоумении, почесал лысую головенку прямо через букли и,  решившись, постучал вновь. Оконце открылось не сразу и голова сообщила вновь:
  -Сказано же, не католикам не раздаем. Впрочем, католикам тоже-касса давно пуста. Идите на Адмиралтейский или же к Крюйсу, там еще раздают хлеб нуждающимся братьям по вере. А теперь-подите прочь.- на ломаном русском, словно припечатал, заявил гостю монах.
  -Да погодите же! У меня важные бумаги патеру. -опомнился Ли Си.
  Монах напрягся, мгновенно оценив новую диспозицию, и вновь недовольно пробурчал:
  -Так что ж сразу-то не сказали? Давайте бумаги сюда.
  -Велено бумаги передать его преподобию Йохану Ретеру лично. Из Венеции.
  -Велено!-с непередаваемым бурчанием говорливый монах уже открывал дверные засовы, одновременно закрывая окно. Выйдя на порог, монах заново оценил стоящего перед ним гостя: -Даже так?! Из Венеции? Давненько бумаг не было. Отправили сюда да и забыли. Заходите, раз прибыли. Его преподобие примет вас.
  
  Идя по коридору в сопровождении монаха, мастер обратил внимание на крайнюю бедность действующей обители ордена, что сильно контрастировало с обителями миссий в Кантоне,  виденным в Церкви ди Реденторе в Венеции и в старой кирке в Амстердаме. Внутри миссии не просто пахло аскезой, которую мастер еще принял бы. Стены,  задрапированные тканью,  были черны от покрывших их пятен плесени, В углах ткань высохла и  отслоилась,  обнажая давно не беленые стены. Некогда роскошные паркетные полы совсем не натирались воском, отчего при каждодневной ходьбе пришли в ужаснейшее состояние. На лежащую слоями пыль и грязь казалось никто не обращал никакого внимания. В затхлом, пропахшем плесенью воздухе еще и отсутствие лишней мебели только усиливало ощущение крайней бедности и отсутствия  хозяйского пригляда, с чем лекарь, памятуя наставления матери-лекарки о чистоте дома, смириться не мог.
    Попросив гостя подождать, монах скрылся за невзрачной  дверью. Впрочем, ждать долго не пришлось и посетителя попросили войти. Келья патера производила более благоприятное, по сравнению с коридором, впечатление большей чистотой и наличием окрашенных поверх тканевых обоев стен, но и только. Аскеза чувствовалась и тут, впрочем больше келья напоминала рабочий кабинет патера.   Немолодой тощий мужчина, одетый в бурый опоясанный клобук, сидел за заваленным свитками и книгами столом и что-то писал. Едва молодой мастер вошел в келью, патер привстал и поприветствовал гостя:
   -Вы ко мне, сын мой?
  - Ваше преподобие! Ли Си Цыну. Новициат ордена, Кантон, Ост-Индия. Отправлен с миссией к вам. Мне велено передать бумаги лично в руки патеру Йохану Ретеру.
  -Давайте их сюда! Патера Ретера вы видите перед собой -нетерпеливо ответил тот.
  
  Мастер сунул руку за обшлаг камзола и вытащил из складки в одежде небольшой  тубус. Затем вытащил свои дорожные бумаги и, сделав пару шагов поближе, вместе с тубусом вручил их патеру.  Монах велел гостю присесть на стул, пока он будет читать бумаги. С этим пришлось подождать. Патер был слегка подслеповат и читал корреспонденцию долго, иногда пользуясь увеличительной лупой. Наконец, когда мастера уже начало клонить в сон, Ретер отложил в сторону лупу, свернул письмо обратно в тубус и кинул его на полку к остальной корреспонденции.
  
  -Ну что ж-молвил его преподобие: -путь вы проделали весьма далекий и я прочел мнение отца Орацио насчёт использования вас, новициат Ли Си, в нашей миссии. Особенно он упирает на ваши познания врачевания. Однако, влияние нашего ордена здесь, в Российской империи, настолько низко, в чем вы вскоре можете убедиться сами, что ваше использование среди паствы представляется мне затеей крайне сомнительной. По-хорошему,  я должен вас отправить назад, туда, откуда вы прибыли. Однако я не могу этого сделать, ибо в кассе миссии уже давно нет денег на подобное путешествие. Придется ждать, пока кто-то из добрых прихожан решится сделать ордену очередное хорошее пожертвование. На все воля Божья, однако это может быть слишком долго
  -Но патер, где же мне тогда жить?-удивился мастер.
  -Можете жить и здесь, орден наш не бросает своих послушников. Касса наша не велика, но на хлеб и воду на первое время вам хватит. Однако вам вскоре придётся искать пожертвования среди единоверцев,  вот только венецианцев среди них немного.
  -Патер, -в голову мастеру пришла очередная мысль: -на улицах города я видел пьяных голландских моряков и немецких офицеров, неужели...
  -Э, нет! -покачав головой, ответил монах: -У них свои кирхи в Питербурхе и бороться с богатыми собратьями по пастве миссия не в силах. Впрочем и не помогаем, равно как и они нам. Выбор невелик.
  -Неужели нет иных вариантов?-буркнул Ли Си
  -Ну почему же? Имеется! Подорожные деньги у вас остались? -спросил Ретер и получив кивок новициата продолжил: -С вашими знаниями вы вполне можете устроиться в городе, медикусов тут не хватает. Найдёте недорогую комнатку, лучше поближе к Голландской или Немецкой слободе. Начнёте частную практику. Правда Медицинская контора преследует лекарей без свидетельства Медицинской коллегии, но к иностранным медикусам тут несколько иное отношение. И мы в своем праве. Выпишу промеморию от ордена и заверю ваши бумаги. Попробуйте. Если знания столь хороши, заработаете денег. Проверите насколько крепка вера в Господа нашего, сын мой. Надумаете вернуться - вернетесь обратно с деньгами и уважаемым человеком.
  Патер поднял глиняную кружку и отпив от неё, продолжил:
  -Если повезет и вам удастся проникнуть в круги, близкие к императорскому двору, жизнь ваша может достичь больших высот. И тогда-а...-тут патер замялся:- братья и послушники должны помогать друг другу. От вас потребуется самая малость ...слухи, свежие новости...вы же не откажетесь поделиться ими с нами. И если сведения достойно оценят -смею обещать вам большую помощь в лекарских делах. Материалы, книги, лабораторию, если нужно, ученых помощников. И конечно, если стремление к Богу в вас сильно, сын мой, всегда можете придти сюда за советом. Вас примут в любое время.
  -Но это все, чем могу вам сейчас помочь.-подвёл итог разговору монах.
  -Знаете, патер, мне придется подумать. -промолчав немного, обдумывая ответ, заявил молодой мастер: -Возможно я приму ваш совет.
  -Подумайте, сын мой. Но я бы не советовал отказываться. Надеюсь, вы примете правильное решение.-его преподобие Ретер встал из-за стола, подавая подорожную Ли Си и руку для поцелуя: -Идите, сын мой. И да пребудет с вами благодать и сила Господня. Прочие нужные бумаги будут готовы завтра.
    
   Снова зачуханный коридор, открытая со скрипом монахом-служкой дверь и яркие переливающиеся лучики солнечного света встретили мастера Ли. Простившись с привратником, лекарь вышел на улицу, где, явно скучая, его дожидался возница.
  -Ох и долгонько вы, барин. Уж сомлеть успел. Куды таперича везть изволите, а, господин хороший?
  -Знаешь. Комнату мне снять какую. Недорого. Понимайт?-медленно протянул лекарь, садясь в телегу.
  -Ой, барин, этого добра...найдем! Пшла-а!
  
  
  Ей-богу! Вы только вообразите, господа хорошие! Найти за рупь серебра настолько прекрасную квартеру. В ней есть гостиная, столовая, спальня и даже первый мой кабинетъ для приёма больных. И свет есть, через малюсенькое оконце. А уж удобна така-все в одной комнате! Одно плохо-чердакъ.
                                                                                                                 
   ...Из записок на полях
  
  Возчик возил лекаря до вечера и уехал весьма довольный. Ей-ей! Выгодный вышел барин. Странный только. Пожелал осмотреть бараки у причалов, где снимали угол на ночь канонирные, шкипера и матросня с кораблей. Не любо вышло, да токмо дело хозяйское. Повез было к ямским, так с полпути возжелал свернуть в слободку немецкую на Адмиралтейском. Оплатив за проезд по мосту три копейки, иноземец остановил телегу на набережной. Узнав за копейку у мальчишки-рассыльного,  где тут сдают нумера, остановил на Большой Немецкой у первого доходного дома. Подождал, как водится. Помог сгрузить поклажу, не больно то она тяжёлая вышла. И уехал счастливый. Барин-с, рупь с полтиной отвалил и пятьдесят копеек на штоф водки. Гуляй, ванька!
  
  Меблированная фартера представляла собой маленькую комнатушку на чердаке мансардного, четвертого, этажа . Мастер счел снятый для жилья угол удобным, потому что дверь была самой ближайшей к выходу на черную лестницу. И приказчик от домовладельца был не против ведения медикусом доходного дела в стенах арендованного жилья. С согласия ЛиСи за мелкую деньгу приказчик отправил мальчишку-посыльного за ближайшим мастеровым-медником, дабы утром новый жилец смог заказать себе нужную бирку на дверь. Также из всех свободных к заселению в доходном доме комнат именно угол, снятый мастером, имел большее подобие жилого помещения. И лишь одна эта комната из всех просмотренных была обита не  первой свежести драпированной тканью стенами и имела также не новые:  зеркало, большой залоснившийся сундук с ключом , очевидно использовавшийся предыдущим квартирантом в качестве кровати,  небольшой квадратный стол и пару невесть как затесавшихся сюда старых фасонных стульев, впрочем требовавших легкого ремонта.  В одной из стен выгодно спряталась дымовая труба, служившая отоплением для смежных комнат. Финальным штрихом было оставленные предыдущими постояльцами под столом видавшее виды деревянные ведра для воды и "поганая"фаянсовая ваза с разбитой крышкой и отбитыми ручками.  
   Закрывшись на засов,  лекарь осмотрелся по сторонам и принялся раздеваться. Разувшись у входа, выставив кожаные тапки у двери и сняв поочередно портянки и наножные краги, молодой мужчина разместился на голом дощатом полу. Усевшись, он аккуратно деловито скатал свой походный плащ  в рулон и сунув себе под голову, прилег. Через пару минут комнату огласил мерный заливистый храп.
    Наутро мастер встал ни свет ни заря. Сделав первым делом обязательный разминочный комплекс, он, после моциона, сбегал до дворовой ретирады на улице. Дал домовому мальчонке-водоносу копейку за труды, чтобы нанес в квартеру свежей воды. Встретился с ждавшим его с утра подростком-помощником медника, с которым договорился насчёт изготовления на дверь медной бирки "Ли Си Цыну-мастер врачевания и медикус. Пилюли, порошки, настойки для дам и кавалеров". После чего сходил до ближайшего трактира, где наскоро перекусив вчерашней кашей с молоком, узнал у полового, как добраться до Голланской слободки. Гулял по городу и набережным, запоминая расположение улиц, богатых и зажиточных домов, да и просто убивая время. Отметился в Опекунской конторе как приезжий иностранец, заодно указав адрес и свою профессию. А к вечеру заявился в миссию, где, подтвердив свое согласие на сотрудничество, забрал готовые бумаги из рук патера и, решив не бить более ноги, уехал на нанятом извозчике до снятой фартеры. Ужинал мастер все в том же трактире, из экономии согласившись на позавчерашнюю кулебяку с начавшим подванивать склизким мясом и стакан молока. Денег оставалось немного и до начала лекарской практики их требовалось поберечь.  
   Следующий день для молодого мастера ознаменовался посещением итальянского посольства и адреса графини Марты Вильмонт, указанного в рекомендациях баронессы Штакельберг. Спозаранку совершив традиционный моцион, ЛиСи отправился по делам. В первом месте мастер просто отметился, не слишком надеясь найти там будущих пациентов. Оценив небогатый вид мастера, регистратор в посольстве ему назвал несколько адресов, в которых чаще всего отдыхали венецианские мастера и зодчие, работавшие в городе. И для получения лекарской практики ему был дан совет отметиться и там.  Оказалось, названные мастеру адреса были не слишком уж далеки от посольства и до посещения дома Вильмонт молодой лекарь успел заскочить во все рекомендованные места, оказавшимися трактирами, открытыми  выходцами из солнечной Апулии  и Ломбардии. Служившими общим местом встречи и эдакой доской объявлений для соотечественников. С утра в трактирах сидящих за столами итальянцев  не застал, если не считать за них работавшую в них родню их хозяев. Поэтому мастер, посидев и отметившись в каждом из них недолгим разговором о себе и своих услугах с дородными подавальщицами,  ушел довольным, в надежде на скорую лекарскую практику. Заодно и на фряжском побалакал.
  
  Добравшись до дома графини Вильмонт, указанного в адресе рекомендаций фон Штакельберг, молодой медикус дернул за колокольчик уличного звонка. На звонок вышел дородный слуга в форменной, весьма богатой, ливрее. Узнав причину визита, слуга озадачился и скрылся в доме. Увы, хозяева незваных гостей обычно с утра не принимали, в Питербурхе вставали рано да принимали после обеда. Пришлось все же мастеру ждать, хоть в сени его пустили, где тот и просидел в ожидании слуги и вызова графини.  
  Увы, первая встреча оказалась не слишком долгой, но на ней Ли Си удалось показать себя с лучшей стороны. Не совсем здорово выглядящая, неестественно  бледная графиня, усевшись за стол своего богатого кабинета, махнув точеной ручкой, пригласила гостя садиться. Получив от молодого лекаря рекомендации, ее сиятельство прочла до конца письмо баронессы, после чего попросила рассказать все подробности давешнего случая на дороге. И с волнением справилась о здоровье фон Штакельберг. Услышав, что с баронессой все хорошо и она идет на поправку, ее сиятельство неслышно выдохнула. Бумаги, выданные в миссии, женщина также внимательно рассмотрела. И сославшись на внезапную головную боль, предложила оставить адрес проживания служанке и встретиться в другой раз.
  Завершив разговор, женщина резко встала, пошатнулась и удержавшись за край стола, вдруг рухнула обратно в кресло.
  -Графиня, вы есть очень плохо выглядеть? Вы есть больны? Позвольте...
  - Пустое! Приглашенный аглицкий докторус Робертсон -скривившись, она высказалась о своем здоровье:-намедни пускал плохую кровь от головной боли. По его словам это самый прогрессивный способ лечения в Англии. Его мне рекомендовали, вместо уехавшего на родину Манна, домашнего докторуса моей семьи. Он, кажется, что-то говорил о последствиях.
  - Госпожа, позвольте сказать, у  медикусов Ост Индии на случай болей голова давно есть...э-э-э... чудодейственные пилюли. Тамошние докторусы приемлют иной, отличный от аглицких,  способ лечить...простите, госпожа, я плохо знать этот язык... И считать, что пускать кровь не всегда помочь.
  -Может и правда ваша, но так часто менять докторусов не в моих правилах. Должна признаться, лучше мне, кажется, после кровопускания не стало. ... У вас есть эти ваши пилюли?
  -К счастью, ваше сиятельство, я всегда носить их с собой. Признавать, выглядят они не очень хорошо, и на вкус...как же это по-вашему, горько, графиня. Но баронессе фон Штакельберг они помочь.
  -Знаете, э-э-э, -графиня запнулась, вспоминая: -как вас там?
  -Мастер! Звать мастер Ли Си!
  -Да! Мастер,если эта ваша метода лечения спасла нашу Лизхен, думаю, может стоит довериться вам. Она пишет о вас исключительно превосходно. Ну ладно. Давайте эти ваши пилюли.
  -Вот они-мастер без суеты принялся за дело, доставая свое лекарство из дорожной сумки. Отсыпав на стол графини четыре больших горошка, покрытых непонятной черно-бурой смолой, медикус разделил их попарно и прокомментировал:-Это надо пить много воды. Пить  два раза день, утром и перед сном. Тут пилюли ровно два дня.  
  Графиня качнула колокольчиком и в комнату вошла миловидная служанка. Узнав от хозяйки, что требуется, она вскоре вернулась с небольшим кувшином и стеклянным бокалом на подставке. Запивая принятую пилюлю водой, Марта поморщилась с непривычки от размера предложенного и горького вкуса лекарства и, сглотнув запитое, замолчала. Продлилось это недолго и женщина вздохнула:
  -Надеюсь, вы именно тот, за кого себя выдаете и мне не придётся пожалеть о своем решении. Сколько я вам должна за ваши услуги?
  ЛиСи вежливо поклонился:
  -Мне быть проведать вас, ваше сиятельство, через два дня. Медикус должен знать, как действовать его лечение. Адрес свой я дать слуге. А деньги? В Ост-Индия оценивать плату за лечение когда больной здороветь. Думаю, вы оценить мою работу, графиня.
  -Надеюсь ваше лекарское искусство не настолько дорого, иначе мне придется ходить нагой!-внезапно пошутив, Марта Вильмонт острым взором вгляделась в мастера.
  -Кхм! -Кхм! -Ли Си от неожиданного проявления веселости ее сиятельства даже покраснел и засопев, с возмущением на лице, принялся защищаться:
  -Не понимайт! Как можно так думать? Разве я сказать так думать, графиня.
  -Ну полно! Полно вам! И пошутить нельзя. Это была неудачная шутка, мастер. Шутка, понимайт!
  На том, поручив вызванному слуге записать адрес и проводить гостя, стороны и откланялись.
  
  Первый вызов раздался на рассвете второго дня. В дверь комнатки требовательно забарабанили и мастер,  в момент проснувшийся, зевая, вскочил с пола, служившего лекарю постелью.
  -Сейчас-сейчас! Кто там?
  -Дохтур! Записка от ее сиятсьва графини Вильмонт! Срочно!-послышалось из-за двери.
  -Что могло такое случиться?-услышав ответ, окончательно просыпаясь, тихонько пробурчал ЛиСи, одновременно быстро отпирая дверной запор.
  
  Открыв дверь, в темени коридора, освещенном утренним светом, показалась здоровая фигура давешнего слуги графини. Стоящий все в той же ливрее, он заслонял своим телом домового служку,  спящего на ходу мелкого худого мальчонку, обязанностью которого была выносить выставленные на черную лестницу горшки и прочий мусор в стоки ретирады. Видимо поднятый в такую рань, сонный малец был единственным в доме, кого слуга графини смог застать и привлечь себе на помощь.
  
  -Дык это...Записка от графини...ея сиятсьво послали за дохтуром ...помочь просют.
  -Что там? Знать?-обуваясь и подпрыгивая на ходу, пытаясь быстро натянуть на ноги пошитые мастером-кожевенником дорожные тапочки, служившие мастеру верой и правдой еще с Кантона,  молодой мужчина окончательно проснулся. Еще бы, не проснуться. После тапочек ритуал требовал перетянуть вокруг ног штибль-манжеты и надеть поверх них наножные краги-гамаши. Застегнув не до конца пуговицы гамаш, остальные из-за нехватки времени ЛиСи решил застегнуть по дороге, медикус  поднял голову и требовательно, в ожидании ответа, взглянул на стоящего гостя. Здоровяк отрицательно крутнул головой и вытащив из-за обшлага бархатной ливреи записку графини, подал ее лекарю.
  -Не могу знать, не грамотный шибко. Ее сиятство просила казать, что все сообщила в записке. Только графиня слезно просила поторопиться. Карета ждёт вас у входа.
  
  Мастер, вскрыв листок, наскоро прочел:
  -Мастер! Со мной все хорошо, ваши пилюли, кажется, уже помогают. Однако помощь ваша срочно требуется моей подруге,  княгине Воронцовой. Ей внезапно стало плохо. Домашнего докторуса не смогли найти сразу, а когда нашли- не добудились. Кажется, моя подруга, сиятельная княгиня Воронцова при смерти. Отправляю с каретой княгини и запиской своего слугу. Умоляю, мастер, поторопитесь!
  
  Схватив неизменную медицинскую сумку, мастер метнулся к своему дорожному сундуку-хранилищу лекарских запасов. Быстро выбрал оттуда все, что могло пригодиться ему на первое время. После чего молодой лекарь звонко хлопнул крышкой и, мигом принялся перекладывать  найденное в сумку. Собравшись и окинув быстрым взглядом комнатку на предмет чего забыл, ЛиСи решительно направился к двери, заодно выпроваживая стоявшего в дверях слугу.
  -Едем!
  
  Богатую карету с гербами князей Воронцовых, летящую поутру по пустынным сонным улицам и набережным Питербурха гренадерские посты пропускали немедленно, едва завидев ливреи обслуги и  вензеля на дверях. Медикус, сидя на богатой скамье, за время пути успел окончательно собраться, поправить застежки на одеянии и даже проверить себя еще раз наличие нужных снадобий. Едва он решил  смежить веки, как летящий по дорогам экипаж принялся тормозить. Вскоре карета, вильнув в ворота,  доставила мастера и сопровождающего к парадному входу дома князей Воронцовых. Выскочившие встречать карету слуги, помогли стреножить разгоряченных  лошадей и спуститься на брусчатку нашему медикусу. После чего,  слуги, перехватив сумку прибывшего лекаря, не медля, повели лекаря в дом.  
   Медикуса ждали. Сначала гостя провели через парадную и после быстрого уведомления и не менее быстрого представления впустили в гостиную. В роскошно украшенной настенной росписью комнате  лекаря встретили сидящие хозяева - раскуривавший трубку у камина на креслах старый князь с сыном и две женщины, сидящие у ломберного столика. Мастер приветственно кивнул уже знакомой, все еще бледной, но посвежевшей за пару дней лечения, Марте Вильмонт, покусывавшей от нервического расстройства нижнюю губу. Женщина, сидя и качаясь на стуле, зябко куталась в аглицкую шаль. Увидев лекаря, графиня нервно вскрикнула и поднялась:
  -Ну, наконец-то, мастер. Вас везли так долго!
  
  -Ваше сиятельство! Госпожа Марта! Где есть больной? Надо...горячий вода, спиритус, чистый шелк...много...э-э-э, как это по-вашему... служанка. Она мочь раздеть больной.-Молодой мастер решил не тратить время на долгие расшаркивания и сразу приступил к делу, что тотчас не понравилось старому князю. Это было первой ошибкой начинающего вращаться в высшем свете медикуса. О том, что учтивость и чинопочитание среди этого круга -не пустой звук, лекарь вскоре узнал на собственном опыте.  Князь Воронцов, бывший вице-канцлер Российской Империи в отставке,  не медля, взвился:
  - Раздеть?! Мою дочь станет раздевать какой-то там....-его сиятельство не нашел нужных слов, поэтому отшвырнув трубку, тот вскочил от негодования с кресла.
  -Марта! Кого вы только привели в мой дом! Нам надобен знающий медикус! А не этот пылкий юнец.  Вы только посмотрите на него!  Школяр! Савва-атий!-громоподобным гласом вызвал тот слугу: - Шли, не медля, Прошку в Гренадерский. Пусть упросит полкового хирургуса прибыть. Скажешь, сам просит. Поспешит, озолочу обоих!
  - Роман Илларионович, любезный! Ваши подозрения в высшей степени...-потемнев лицом, вступилась за своего неслучайного протеже графиня Вильмонт.
  -Да полно! Вы только гляньте, Марта, на его рожу! -разорялся его сиятельство: - Очередной пройдоха из европ! Жулик! Ращве так можно! Да я жалобу в Медколлегию подам! Куда оне смотрят? И патент небось фальшивый. Ну оне не отвертятся...не будь я князь Воронцов.
  -Савватий! -вновь позвал тот слугу: -Гнать его взашей!
  -Рома!-справа подала голос его супруга.
  -Марфа, не лезь мне!-отмахнулся от нее супруг.
  -Роман!-супруга, занервничав, подала голос громче: -Покуда он доберется.
  -Светлейший князь, вашей дочке и моей подруге требуется помощь...немедленно. А вы...-злясь на отца подруги, прошипела Марта Вильмонт: -и без надежных рекомендаций даже не осмелилась бы.
  -Ваш сиятельство! Господин! Вот мой бумаги. -ЛиСи тем временем быстро копался в камзоле, пытаясь погасить назревающий скандал. Быстро вытащив заверенные бумаги, он, в восточном поклоне,  немедленно протянул их княгине Воронцовой: -Мне сказать больной при смерть?! Нельзя терять минута.
  -Если моя дочка преставится, да я тебя за можай...-кипел бывший вице-канцлер:-ВОН!
  -РОМАН ИЛЛАРИОНОВИЧ! ОХОЛОНИСЬ! УСПЕЕШЬ ЕЩЕ! -рявкнула жена: -ПРИСЯДЬ! Сама буду при дочке и непотребному случиться не позволю! Справится медикус-самолично озолочу! А не справится?! Розгами в конюшне отходить назначу, дабы врать неповадно было. А уж ты... волей своей в острог определишь. Там точно в бумагах разберутся.
  -
Оценка: 6.37*26  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"