Никиту вымотали книги по философии. Излишние мудроствования подпитывали и без того развитую у неё рефлексию, и если бы она могла, то сейчас же стерла бы все буквы и особенно цифры с лица земли. Оставила бы только картины природы, закат, рассвет, простые, читые линии, естественные цвета земли.
Жизнь среди априродной архитектуры губительна для психики; человек, выросший среди лесов и полей, страдает вбетонных корридорах улиц, с ума сходят лишь те животные, которые живут рядом с людьми. Птицы перестают петь, когда из заключают в клетки, из отложенных ими яиц не вылупляются более птенцы.
Никита плясала на раскаленных углях под улюлюкание толпы. Девушка - огонь, девушка - пламя, она в исступлении выбрасывала из себя весь негатив города, накопленный ею за last time. Лучились глаза, тепло разливалось по жилам, будто после стакана Кьянти. Она была самой собой.
Завтра был новый день, и мечта осуществилась. Она вспомнила свое имя, а это ли не главное, знать имя Бога и нести его в своей душе, в молитву превращая свои поступки и помыслы? Цветы на мерзлом стекле рисовала вьюга Никита все больше молчала, помня совет своего приятеля и научась искусству Пустоты и Слова у Воздуха и Воды. Суета города более не беспокоила ее, ведь поднимая глаза к небу, она видела в нем свое отражение, а ночь переносила ее в грезы, в страну вечности, так близко к истокам Жизни и смерти, как это только было возможно. Так думала она, так видела мир, и, словно вторя нотам ее души, расцвел Париж по весне, легкой дымкой окутал юную девушку. А она смеялась и плакала, целовала бутоны ярких тюльпанов, благославляя окружающее её пространство.
И пусть обратится в пепел смрад городов и превратятся в жеребят и кобылиц железные механизмы, коим имя Автомобили. Мы вздохнем полной грудью и не узнаем наши города без безвкусной рекламы, раздражающей своей нелепой пестротой глаз, воспитанный в гармонии. Нам выбирать, в каком завтра жить.