Рыдает клоун, про себя.
Улыбку давит, из себя.
Удел его видно таков,
смешить его нас, дураков.

Как шут королю угождает.
Так клоун на сцене играет.
Как шут короля возвышает.
Так клоун и нас уважает.


Улыбка вечная на нем,
как маска прячет,
 скорбь что в нем,
 неугасаемым горит огнем.

Он цирку жизнь всю посветил.
Он зрителю служил, 
под куполом небесным, из светил.

В ботинках неуклюжих
 и с красным носом кружит.
Все та же маска на лице. 
Улыбка вечная на нем.
Он обречен.

Никто не узнает, никто не услышит.
Душевные муки его.
За маскою скрыты, улыбкой прикрыты.

В истерическом смехе,
 на сцене стоит.
От улыбки печалью,
так и разит.
Просил про себя.
Услышите же люди меня...

Под светом софитов 
на небо  глядит.
Сквозь маску, черно-белую ухмылки..
 
Удел его видно таков,
смешить его, нас дураков...



.