Когда я чекистом служил в КГБ,
Ужасно я был засекречен,
Приклеивал усики к верхней губе
И ездил в капстраны на встречи.

Я ампулу с ядом вприкуску носил,
Умел нашпионить и смыться.
И шибко я, братцы, тогда полюбил
Агентку под номером тридцать.

Отправят в какой-нибудь, скажем, Бейрут
Секретную сделать доставку,
А ноги меня нелегально несут
В Стамбул на заветную явку.

Я путал пароли, шифровки терял,
Любовью такой огорошен.
Сам Штирлиц, бывало, меня ободрял:
- Геноссе,нас всех укокошат!

Однажды Андропов за мною прислал.
Сказал, отругав для порядку:
- В Стамбуле уже сорок пятый провал.
Сходи и проведай "тридцатку".

Подпрыгнуло сердце. Он шлепнул печать.
И, как перелетная птица,
Я суточных даже не стал получать,
А сразу махнулза границу.

И вот я в кустах у родного окна.
Вдруг вижу, сознанье теряя,- 
Не мне одному изменяет она.
И Родине, дрянь, изменяет!

Я крикнул: - Мадам! Вы продули игру!
Снёс двери плечом, как тараном.
Тут вышел ко мне генерал ЦРУ
В трусах и с огромным "наганом".

Я вдарил по-русски - кулак ободрал,
Снёс к черту балкон и перила.
И до-о-олго ручные гранаты метал
В ее трехэтажную виллу...

Эх, что мне Андропов иль кто там иной,
Коль сердцу разбитому тяжко.
Свинтил я в прогул и кантуюсь в пивной.
Плесни-ка, братан, полстакашка!