Аннотация: Альтернативная фантастика. В гражданской войне победили белые. Отмечается 400 лет династии. Один из исторических эпизодов.
НА ВЫСОКОМ БЕРЕГУ АМУРА
Рубль был точь-в-точь довоенный, такой же увесистый кругляш, только вместо портрета государя - бородатый русский мужик, пожимающий руку китайцу в островерхой круглой шляпе. А на обратной стороне большевицкий герб - земной шар в венке колосьев пшеницы и риса с серпом, молотом и кривой мотыгой. Иероглифы полукругом, как и русская надпись "Советская Федерация".
Столыпин с раздражением бросил целковый на стол: полуграмотные большевики в своей азиатской дыре за три года ввели твердый рубль, идентичный прежнему имперскому, и за пятнадцать лет создали индустриальное государство. А великая Россия, опутанная долгами, потерявшая Польшу и Финляндию, топчется на месте, переполненная обесценивающимися бумажками, превратившись в аграрно-сырьевую кладовку Европы, в которой хозяйничают французы и англичане.
Рубль упал звонко, как положено высокопробной серебряной монете. Мужичонка по ту сторону стола вздрогнул и часто заморгал.
- Откуда у большевиков серебро?
- Так Монголия же... - Мужичок мялся, боялся, похоже, сказать что-то неподходящее. - Ваше сиятельство... В Эрдэны большие рудники. Там и медь, и серебро, и всякое. И золото, говорят.
Ну, насчет золота Столыпин точно знал, что его контрабандой везут из Забайкалья. Большевики там хозяйничают, как у себя дома. Американские фирмы, получившие в концессию прииски, на самом деле через какие-то трасты принадлежат красной федерации. И сдают в казну едва ли десятую часть намытого. А казенные исправники, снимающие шлих с промывочных машин, ничего поделать не могут. Или не хотят.
Стальные колеса салон-вагона били мерную дробь, за толстыми зеленоватыми стеклами, как в аквариуме, проплывали кедры да сосны. Перебежчик по ту сторону стола помалкивал, с тоской глядя на брезентовый банковский мешок с серебром. И на ворох белых бумажных червонцев. Если бы не поездка Столыпина, не нагнали жандармов и солдат в пограничье, проскочил бы он и затерялся на просторах Сибири. Ищи-свищи потом с этакими-то деньжищами.
- Отчего ж решили бежать из коммунистического рая?
- Какой там рай? Я хочу жить просторно, со всем удовольствием, а мне комнатку в общежитии. Опять же с товарами совсем плохо стало, ничего приличного не купишь. Да и война эта...
- Война? - Столыпин смотрел в прищур, словно прощупывал глазами.
- Японцы войска к Монголии подтягивают. Ну, и наши тоже. Всем военнообязанным выдали предписания. А мне оно надо? Мне уже сорок шесть... будет... осенью...
- Значит, монгольские рудники защищать не собираетесь? - усмехнулся Столыпин.
- Мои они, что ли? Пусть монголы сами и защищают. Или китайцев нанимают.
- Логично. - Мужичок вряд ли уловил иронию. - А что это у вас за должность такая, - Столыпин нацелил пенсне в раскрытое красное удостоверение, - агент Госстраха? Это ЧК, что ли?
- Нет, нет, государственное страхование, - человечек мгновенно вспотел и раскраснелся, задергался на стуле.
- Понятно. Деньги, стало быть, служебного происхождения?
- Ну, так, не бросать же. Раз я порвал с большевиками, то должен же им нанести ущерб или не должен?
- Но вы, надеюсь, в курсе, что на территории Российской Империи запрещены любые предметы большевицкого происхождения. - Мужичонка тяжко вздохнул. - Деньги конфискованы. Уведите! - кивнул Столыпин жандармам, скромно ожидавшим на откидных сиденьях.
На следующей станции (слава Богу, здесь не намечалась торжественная встреча, хотя "Ура!" слышалось, и какой-то каравай на блюде передали) секретарь Рыбин принес свежие харбинские газеты, все от сегодняшнего числа. "Правда", "Известия ЦИК СФ" и "Красную звезду". Взял по рублю у мальчишки, который торговал совершенно открыто. И это при усиленном режиме охраны границы! Столичная и московская пресса сюда шла неделю...
Партийную пропаганду Столыпин глянул наискось, а заинтересовался последней полосой "Правды". В кинотеатрах шли американские, китайские и французские фильмы. Но особо кольнула "Бесприданница", недавно снятая в России. Большевики не брезговали крутить вражеское синема. Да и свое снимали. Студия "Межрабпом" презентовала сразу две комедии - "Арат и птичница" о любви простой совхозницы и передового монгольского пастуха, а также антиклерикальную сатиру "Праздник святого Иоргена" с неким Игорем Ильинским в главной роли.
Театральная афиша представляла спектакли шести театров. Плюс два концерта классической музыки. В Харбине протекала самая обычная жизнь. Русская автономия и вся Федерация Советов вовсе не считали себя осажденной крепостью. И качество газетной бумаги было, пожалуй, несколько лучше петербургской.
"Красная звезда" - газета Народной Красной Армии оказалась необыкновенно интересной. Столыпин с жадностью глотал простоватые статейки, написанные суконным языком военных корреспондентов. В подсобном хозяйстве части получили приплод поросят. Самокатные роты расформированы, воины пересели на мотоциклы "Тува", а велосипеды передают в школы-интернаты. Мотомеханизированная бригада товарища полковника Федюнинского совершила 200-километровый марш и в ходе тактического учения на голову разбила условного противника. Особенно отличились ремонтные летучки, ни один танк, ни одна машина не отстала. На фотографии генерал-майор Жуков благодарит полковника Федюнинского за службу. На фоне танка с покатой башней и длинной пушкой.
Столыпин подавил заклокотавшую было ярость. Разведка мышей не ловит, но большевики сами не очень секретят свои успехи. Только вчера он пролистал справочник по вооруженным силам Советов. Как бы пригодились России эти двенадцать бригад, по 160 танков в каждой. Да и авиация тоже. Ну, почему талантливые люди бегут из страны? Ладно бы в Америку, а то ведь к этим. Эти, впрочем, сразу дают возможность реализовать свои идеи любому слесарю. Пожалуйста, слесарь Дегтярев с Сестрорецкого оружейного - четыре года таскал из комиссии в комиссию военного ведомства свой самозарядный карабин, а потом плюнул и уволился. А теперь полюбуйтесь: "На фото красноармейцы Н-ского батальона изучают пехотный пулемет Дегтярева".
Побаливала спина. Но терпимо. После покушения в киевском театре Петр Аркадьевич шесть лет провел в корсетах. Позвоночник все же восстановился. Швейцарские и французские врачи сотворили чудо. Но все это время Столыпин был вне политики и вне России. С горечью читал фронтовые сводки Великой войны, проклинал милюковщину и распутинщину. Видел ошибки государя и правительства, но ничего не мог поделать. Его вычеркнули из жизни России. Его, может быть, самого верного ее сына! Он писал статьи, диктовал письма, в меру сил участвовал в разного рода переговорах и балах по сбору средств для раненых воинов. Но его словно не существовало.
И только когда разразилась буря семнадцатого года (а он предупреждал!), о нем вспомнили. Сначала "рэволюционэры" из эсеров, требовавшие суда над Столыпиным-вешателем. Потом те же самые милюковы и гучковы, рассчитывавшие на его помощь в переговорах с союзниками. А потом он бессильно наблюдал, как они распродают Россию, отдают в концессию территории величиной с европейские государства, угольные бассейны и целые лесные провинции. Ради того, чтобы иностранным оружием одни русские уничтожали других. Впрочем, большевикам он не сочувствовал и считал, что их надо вешать без пощады. А вот обманутый народ просто привести в чувство. Ну, высечь, положим, каждого десятого.
И восстановить монархию. Никаких республик, учредительных собраний, свободы пропаганды и прочих способствований террору. Сильная рука, железная, единая воля, концентрирующая силы всего народа на благо Российской Империи.
Генерал Слащев, турнувший бездарного Врангеля и братья Пепеляевы, давшие пинка еще более бездарному Колчаку, спасли Россию. Впрочем, придется поблагодарить и поляков, ударивших в спину красным, и чехословаков, гарантировавших большевикам бегство на восток. Полякам пришлось отдать западные губернии и вообще признать их государственность. А чехословаки прикарманили половину золотого запаса.
До сих пор идет спор: надо ли было выпускать большевиков в Китай и Монголию? Полтора миллиона вооруженных мужиков, поставленных в отчаянное положение. Плюс семьи. С Дальнего Востока не выпустили, так там этих малочисленных красных партизан до 1930-го гоняли по тайге. И неизвестно, всех ли истребили. Может, сидят себе по заимкам, пулеметы чистят, ждут сигнала из-за Амура.
Столыпин верил в великие силы русского народа, в его предприимчивость, деловую хватку и сметливость, готовность трудиться от темна до темна, если есть цель. И ему больно было видеть, как ловко это используют большевики в своей полукитайской автономии. Что именно в их тюремном режиме, где люди лишены даже маломальской свободы, творческие силы русского народа почему-то достигают небывалых высот.
А Россия по-прежнему сонное царство, отсталая Азия, где крестьянин, как тысячу лет назад, бредет за сохой по узкой полоске общинной земли. Впрочем, когда перевалили через Урал, Столыпин увидел трактора. И отнюдь не путиловской сборки английские "стивенсы". Неприятным открытием стало, что это китайские "дацины". А потом замелькали и грузовички-полуторки "далян".
Ему было уже семьдесят шесть. В пулестойком (ой ли!) стекле вагона царского поезда отражался совершенно седой старик. О нем, наконец-то вспомнили не как об осколке прошлого, а как о государственном деятеле. Личная аудиенция Александра IV, назначение государственным министром-инспектором. И вот он едет по Сибирской магистрали, чтобы понять, сможет ли Россия противостоять японской экспансии или повторится 1905 год? Но это вопрос второстепенный. Настоящая проблема в другом.
Уже никто не сомневается, что большая война в Европе может вспыхнуть с любой момент. Только что закончилась гражданская заваруха в Испании с участием немцев и итальянцев. Гитлер с подачи Лондона и Парижа прикарманил Чехословакию и Австрию. Россию даже не спросили. Какую роль отводят ей в будущей войне? Столыпин ничуть не сомневался, что ею пожертвуют, сдадут, как только что сдали чехословаков. Русским вновь отводится роль пушечного мяса, обливаясь кровью, оттягивать на себя основные силы германцев.
Да только германец нынче другой, не тот, что двадцать лет назад. Пока в России обсуждали тридцатилетний план индустриализации, немцы понастроили авиационных и моторных заводов, наклепали, по меньшей мере, две сотни подводных лодок, создали воздушный флот.
А в России афера с акциями "народного автомобиля", затянувшееся строительство металлургического завода у горы Магнитной - конца не видать. Англичане блокировали создание новых верфей, чтобы корабли заказывали у них. Французы контролируют экспорт зерна, манипулируют ценами. У немцев обязательное среднее образование, а у нас с трудом удалось пробить закон о всеобщей грамотности. Большинство школ в стране - двухклассные. Хотя, с другой стороны, все беды от лишнего знания. Неграмотным Конституция ни к чему, они, если и забунтуют, так по поводу лишнего рубля.
Зато самая большая в мире конная армия - полмиллиона "соколов Шкуро". А в случае войны за неделю можно посадить "на конь" еще столько же казаков. И бросить на танки...
У Столыпина складывалось четкое ощущение, что Даладье и Чемберлен продадут Россию. Сговорятся тайком с Гитлером и будут наблюдать, как тот отхватит самые плодородные черноземы, Донбасс и нефть Кавказа. По большому счету, им Россия не особенно и нужна при их-то колониях - Африка почти пополам поделена, Индостан с Индокитаем. А Гитлер четко заявил, что для выживания нации нужно жизненное пространство, а оно на востоке. Германия жаждет реванша, весь народ настроен на войну и победу. Экономика полностью переведена на военные рельсы. Япония, оккупировав почти весь Китай, снова нацелилась на Сибирь и Дальний Восток. Уже прозвучало вполне официально, что интересы страны простираются до Байкала. Ударят одновременно с немцами, и что тогда? А мы все обсуждаем в комитетах Государственной Думы...
Государь на аудиенции поделился: Риббентроп в мае привез секретное предложение. Предлагает или гласно вступить в Антикоминтерновский пакт и совместно с Японией атаковать Советскую Автономию в Китае, а затем ликвидировать и всю Федерацию. Или заключить договор о дружбе и нерушимости границ с дополнительным протоколом. По этому протоколу Гитлер содействует возврату в границы Империи Финляндии и Польши, а Россия не вмешивается в войну на стороне Новой Антанты. И может не платить им долги.
Сама мысль о предательстве была глубоко противна Столыпину. Хотя он пытался думать об этом, как человек государственный, а не дворянин. Да, союзники сами готовы предать Россию, как предали доверившуюся им Чехословакию. Но они найдут тысячу оправданий, а Россию навсегда измарают в бесчестье. Вот что бывает, когда играешь по чужим правилам, которые меняются на ходу. А ты и отказаться не можешь, выйти из игры. Хотя, кто тебе это запретил, кроме внутренних твоих убеждений?
* * *
Поезд резко сбросил ход, завизжали тормозные колодки. Коротко стрекнула пулеметная очередь. Или показалось?
Столыпин сел в постели, прислушиваясь. Тускло светил крохотный ночной плафон. Окно плотно зашторено. На часах 4.10. Снова далекие щелчки. Нет, точно стреляют! Сон как рукой сняло. Включив свет, стал лихорадочно одеваться. Дернул шнурок сигнального звонка. Странно, что Рыбин или еще кто до сих пор не сообщил, что происходит. Неужели какие-то сумасшедшие рещились напасть на блиндированный царский поезд, набитый охраной? Спереди и сзади в полуверсте идет по бронепоезду. И это не считая эшелонов, с опережением на сутки высаживающих охрану на станциях.
С раздражением отбросил галстук - кому он нужен ночью? В зеркале отражались спутанные седины и глубоко запавшие глаза. Пуговицы рубашки с трудом пролезали в петли.
В дверь коротко постучали.
- Да! - крикнул громче, чем следовало бы.
Дверь с шелестом отъехала, но вошел не привычный Рыбин, а среднего роста китаец. Смуглый, узкоглазый, с улыбкой до ушей. Бритый лоб, черная тонкая косица. В китайском же наряде: расшитый птицами синий халат, подпоясанный широкой полосой красного шелка, за которую заткнута черная коробка маузера.
И тут китаец совершенно бесцеремонно уселся на противуположный диванчик, упёр ладони в широко расставленные колени и чистейшим русским языком сказал:
- Разрешите представиться - Яков Блюмкин. Рыбина вашего, скорее всего, скоро вернут. Судя по возрасту, он в гражданской не участвовал.
Было от чего оторопеть. Легендарный главарь боевой организации эсеров-мстителей сидел напротив и улыбался вполне дружелюбно. И тут же Столыпин осознал, что это конец. Они все же до него добрались. Специально дожидались много лет, чтобы он снова пришел в политику, получил высокую государственную должность.
Он испугался. Но не смерти. Испугался, что палач Блюмкин заметит, как дрожат его руки, и будет потом с наслаждением рассказывать о перетрусившем Столыпине. Поэтому Петр Аркадьевич, сдерживая себя, неторопливо стал продевать запонки в рукава, изображая холодную уверенность.
Блюмкин молчал, лишь слегка улыбался. И Столыпин молчал. Но лицо его было строго и непроницаемо. Он заправил рубашку в брюки и принялся расчесывать белоснежные, но еще вполне густые волосы. Не думать об эсеровском убийце он не мог. Память сама подбрасывала факты вопиющих преступлений, изобретательных, изощренных, на которые обычное человеческое воображение просто не способно.
Особенно прогремел "поезд смерти" двадцать девятого года. Тогда Блюмкин от имени какого-то липового Союза сибирского купечества созвал на юбилейный банкет всех бывших семеновцев, участвовавших в карательных акциях в Гражданскую и после нее. Почти триста человек усадили в специальный поезд из спальных вагонов первого класса, украшенный венками и транспарантами. А потом всех развесили на телеграфных столбах прямо в парадных мундирах при крестах и медалях. Бабий вой стоял вдоль всей магистрали от Читы до Хабаровска. Как он стоял в девятнадцатом, когда такие поезда колчаковской контрразведки курсировали по всей магистрали.
Эсеры сражались за белое дело против большевиков едва ли не храбрее офицерских рот. Целые дивизии партийные воевали. И то сказать, в семнадцатом эсеров насчитывался миллион, полками вступали в партию. А в Реставрацию от них пришлось избавляться, так как они все за республику стояли. Какие-то части удалось разоружить и распустить, кого-то расстреливали из орудий прямо в казармах. Много ушло в Красный Китай. Большевики их приняли с распростертыми. Тогда же и появилась фракция мстителей: "Террор - наша религия!" Никаких политических целей, только убийства бывших карателей, руководителей, сотрудников контрразведки и так далее...
Страху, тем не менее, нагнали. В жандармерии пытки почти прекратились, потому как террористические боевики и нынешних сотрудников кончали, стоило только тех публично изобличить в истязаниях арестованных.
Коса у Блюмкина явно своя, выращенная. Сколько ж времени он китайца изображает - год, два, три? Навострился, не отличить. Потому и пишут про него: мастер перевоплощения и лицедейства. Ясно, почему поймать не могут. Ловят еврея, а он - китаец.
- Будете вешать или пристрелите? - спросил деловито.
- Ну что вы, Петр Аркадьевич! Вы и так претерпели. Просто с вами хотят поговорить ответственные товарищи на серьезную тему.
- Вот как? И кто же? Савинков? Или кто там у вас руководит?
- Речь не об эсерах, явивших свою несостоятельность еще в гражданскую. Речь о реальной силе - о Советской Федерации. Я контролирую боевиков, но на самом деле являюсь агентом ИноГПУ в очень высоком звании.
- Так и знал, что без чекистов тут не обошлось, - пробормотал Столыпин, усаживаясь на разворошенную постель.
- Ваши из четвертого отдела тоже не упускают случая подсунуть нам бомбу или лошадей, больных сибирской язвой. Тайная война как шла, так и продолжается. Но сейчас возникла такая ситуация, что мы намерены предложить вам мир и сотрудничество. В первую очередь, военное. Нынешняя акция - последняя. Мы ликвидируем организацию эсеров-мстителей.
Не ослышался ли он? Смертельные враги предлагают сотрудничать. Видать, совсем плохи дела у большевичков. А он-то завидовал их индустриальным успехам.
Свистнул паровоз. Качнулся вагон, мягко двинулся.
- Думаете, после этакого налета и расстрела охраны с вами кто-то захочет сотрудничать?
- Это вы, Петр Аркадьевич, сами решите после соответствующей беседы. Кстати, у вас тут какой-нибудь браунинг часом не завалялся? Не хотелось бы обыск устраивать.
- Будьте покойны, милостивый государь, не завалялся.
- Тогда позвольте пригласить уполномоченное лицо. Спать, я полагаю, все равно вы уже не будете.
Столыпин только в очередной раз подивился, как Блюмкин мгновенно превратился в китайца, выскальзывая в коридор. И почти сразу дверь, медленно скользящая по полозьям, резко сдвинулась обратно. В просторное, как три обычных купе, спальное помещение вошел крупный, слегка даже грузный человек, сразу заполнив все пространство. Уселся без церемоний, забросив ногу на ногу. Сильная, не по возрасту, память услужливо подсказала: Киров, Сергей Миронович.
- Давайте сразу к делу, - глава большевицкого правительства не удосужился даже поздороваться, не то, что представиться. Раскрыл кожаную папку, подал большой лист фотографической бумаги. - Надеюсь, вы в курсе.
Государь только рассказал, но не показал секретное письмо Гитлера, привезенное Риббентропом. Но Столыпин мгновенно понял, что это тот самый документ, писанный по-немецки. Мгновенное смешение чувств и перехваченное дыхание: неужели агенты большевиков добрались до личного сейфа императора? Это полный крах...
- Как вы знаете, к личным документам Александра имеют доступ всего несколько человек, преимущественно великие князья. - Киров словно читал его мысли. - Но мы получили копию из Лондона. Через два дня после отлета Риббентропа. Кто там из великих князей заядлый англофил?
Это был удар, сбивающий с ног и лишающий соображения. Предательство в царской семье - брат императора! Англичане знают всё и обо всём. Вот почему они всегда столь блистательно действуют на опережение, осаживая все самостоятельные действия России.
- А вот об этом вы не знаете. Получено из Берлина.
Еще один глянцевый лист бромпортретной бумаги. Секретный закон Рейха о признании истинными арийцами членов императорской фамилии России. На основании немецкого происхождения императрицы Екатерины Великой и ее мужа Петра III. Их потомки не вступали в порочащие браки с людьми низшей расы.
- Требуется объяснять, что это значит? - спросил Киров по-деловому, без всякой издевки или иронии. - Фюрер может подписать с царем любое соглашение на равных. Но русский народ так и останется на положении недочеловеков, подлежащих уничтожению. Вы читали "Майн кампф"?
Не читал. Как не считал нужным читать сборники изреченного Кировым. А, получается, напрасно. Врага следует изучать подробно.
- В ближайшее время Гитлер захватит Польшу.
- Простите, господин Киров, но у них договор о ненападении и процесс создания военного союза.
- Нет такого договора, господин Столыпин, который не нарушил бы Гитлер. Важно не пропустить этот момент. Немцы никогда не простят полякам Силезию и изгнание оттуда большей части немецкого населения. И Гданьск они считают своим городом. Но сейчас Гитлеру нужна еще и Россия, точнее, ее зерно, уголь, нефть, металлы.
Хотелось возразить, очень хотелось. Но слов не находилось. Всё верно, так и будет.
- Хочу, что бы вы, Петр Аркадьевич, знали о наших стратегических планах. В случае войны с Германией, а Англия не даст вам заключить с немцами никаких соглашений, мы немедленно возьмем под свое управление Дальний Восток и всю Сибирь до Урала включительно. Местное население, будьте уверены, нас поддержит, а японцев мы осадим.
- И казаки поддержат?
- Бросьте, Петр Аркадьевич. Это донцы и кубанцы, отслужив свои семь лет срочной, благоденствуют потом всю жизнь на жирных черноземах. А сибиряки, забайкальцы и уссурийцы каждый год на шестьдесят дней отрываются от хозяйства вместе с конем. Заметьте - летом, когда день год кормит. И чем занимаются? Конвоируют каторжных да гоняются за беглыми по тайге. При этом еще круглый год обязаны границу держать. Да они первыми советскую власть поддержат по всей линии.
- Считаете, немцы победят? - попытался вернуть разговор в русло политики.
- Вы шесть лет восстанавливали железные дороги. А мы за это время проложили шесть тысяч верст новых. У вас промышленность едва вышла на довоенный уровень производства. Транссибирская магистраль до сих пор остается одноколейной. Какова ее пропускная способность? Сколько времени и вагонов понадобится, чтобы из Поволжья в Читу перебросит всего одну дивизию? Даже без обозов и фуража для них. Знаете, какова мощность всех оружейных заводов России? Три тысячи винтовок в сутки. Вам потери нечем будет замещать уже через месяц. Запас снарядов - двести выстрелов на орудие. Это пара дней боев.
- Русский солдат всегда отличался стойкостью и беззаветностью.
- Немецкий тоже. Думаю, в Польше мы увидим, как немцы на танках и автомобилях в несколько дней рассекут польскую оборону на части и отрежут от тылов. Наш генеральный штаб считает, что подобная стратегия обеспечит Гитлеру победу над всеми, кто не готов к войне моторов. А к ней никто, кроме нас, не готовится.
Смешно: у большевиков есть Генеральный штаб. Небось и Академия Генштаба при нем. Кто ж там преподает? Некто Блюхер? Или Каменев, Крыленко и матрос Дыбенко
- И что же Советы предлагают Империи?
- Во-первых, свои промышленные возможности на основе товарообмена. До полутора тысяч современных артиллерийских танков в год. Трактора-тягачи с артиллерией крупных калибров. Автомобили "Далян" с возможностью строительства крупного завода по их сборке. И завода автомобильных двигателей. Мы могли бы серьезно нарастить выпуск истребителей и скоростных бомбардировщиков, но требуется алюминий. У нас он в дефиците. Вы можете закупить его у американцев и передать нам.
Киров говорил не по бумажке, легко оперируя цифрами. И Столыпин с тоской понимал, что враг прав. И он не навязывает свой большевицкой идеи, не требует землю - крестьянам, фабрики - рабочим. Не лезет в руководство страны и не пытается ограничить монархию. Он предлагает исключительно деловые отношения.
- Зачем вам это надо? - перебил Кирова.
- Ну, Россия, все же, и наша страна. Нам не нужна ее гибель, гибель великой культуры и распад великого народа. Советская Федерация явила пример другого пути развития, эволюционного. И я уверен, что однажды вся Россия захочет жить именно в такой стране - зажиточной, уважающей трудящегося человека, передовой во всех отношениях.
- Насколько понимаю, - саркастически усмехнулся Столыпин, - ваша зажиточность основана на труде бесправных китайцев. Сколько вы им платите? Пять рублей в месяц?
- Именно так, пять рублей серебром. Только не забывайте, что два рубля - это один китайский лян. Это годовой налог с китайского сельского хозяина, владеющего землей. А на пять рублей обычная китайская семья может жить полгода. Не забывайте, что мы строим все это и для Китая тоже. В следующем году, когда даст ток Селенгинская ГЭС, начнем электрифицировать Монголию и остальные республики Федерации. Кстати, можно будет запускать и производство алюминия, и цемента, энергии должно хватить на всё. Сейчас мы еще испытываем определенные трудности, но карточки на ряд продуктов уже отменены. Если бы не военные расходы, давно бы уже жили вообще без распределительной системы. И зарплату китайцам добавили.
Хотелось съязвить, но язык не поворачивался. Большевикам действительно удалось создать чрезвычайно эффективную систему хозяйствования. Как раз такую, о какой мечтал Столыпин всю жизнь.
- Зря вы всё это устроили, поезд захватили... - Столыпин помолчал. Молчал и Киров, смотрел выжидающе. - Надеюсь, понимаете, что император даже под страхом гибели не станет с вами сотрудничать. Так что зря вы все это тут рассказывали.
- Я не императору рассказывал, а вам, Петр Аркадьевич, как самому умному и преданному России человеку в государственной верхушке. Вы вернетесь и передадите мои слова. Пусть верхушка знает, что ее ждет. Возможно, это изменит отношение англичан и французов. Перестанут драть грабительские проценты по долгам, помогут вооружением и заводским оборудованием. И император изменит внутреннюю политику, даст какие-то послабления народу. А то середина двадцатого века на дворе, а в России по-прежнему девятнадцатый.
- Первое, что сделает император, это объявит мобилизацию и перебросит армию за Урал.
- И спровоцирует войну? А то еще хуже - семнадцатый год.
- А вы не думаете, что уже спровоцировали войну, захватив поезд и убив многих людей?
- Поезд захватили эсеры, а мы, наоборот, его освободили. И вам жизнь спасли. А, по большому счету, это всего лишь мелкий инцидент на фоне мировой политики. Но вы лично смогли убедиться, что глава Советской Федерации чувствует себя на сопредельной территории, как дома. Пока наша цель предельно проста. Пусть в Петербурге задумаются о будущем государства. Россия, как она есть, безграмотная, отсталая и нищая, в нынешнем веке не выживет. Надо что-то менять. Всё, до свидания.
Столыпин сидел в полном смятении. Удалась инспекция в Сибирь. Вон сколько узнал. Какие японцы, когда большевики уже фактически всем здесь распоряжаются?
Дверь зашуршала скользким полозом. Поднял голову. Не соврал Блюмкин: живехонький Рыбин маячил в проходе, только, похоже, испуганный до смерти. Тужурка на голове тело, лицо растерянное.
- Петр Аркадьевич, к вам... - голос сиплый.
Властная рука отодвинула помощника. Вошел невысокий мужчина, неслышно ступая мягкими кавказскими сапогами. Лицо рябое, непроницаемое, усатое. Плотно пошитый френч, военные шаровары цвета хаки. В короткопалой ладони зажата трубка.
Сел без церемоний, сунул покусанный мундштук в желтые прокуренные зубы, привычным жестом извлек спички. Но не прикурил. Посмотрел на Столыпина и сунул спички обратно в боковой карман. А трубку весь последующий разговор держал в руках.
Руку, спасибо, не протянул, а только кивнул:
- Сталин. Просто Сталин.
Вот уж удружил, спасибо, не придется запоминать имя-отчество. Память услужливо подсказала: деятель второго ряда. Первый секретарь ЦК большевицкой партии по организационной работе. Одновременно народный комиссар по делам национальностей. И что ему надо?
- Понимаете, товарищ... э... господин Столыпин, мы ведь не можем вечно сидеть на китайской земле. Сейчас у нас соглашение с Сунь Ятсеном, подтвержденное Чан Кайши. Но пройдет десяток-другой лет, тридцать, пятьдесят, и нас отсюда попросят. Поэтому я считаю правильным помириться с Россией и вернуться всем домой. Как вы находите мое предложение?
Киров грозил войной, этот предлагает мирное слияние. Они вообще согласовывают свои действия или каждый действует только от собственного имени?
- Боюсь, наши идеологические принципы абсолютно несовместимы, - покачал седой головой Столыпин. - Но если вы намерены покаяться, разоружиться, распустить партию и отдать под суд своих предводителей, это можно обсуждать.
Сталин усмехнулся:
- А давайте подойдем с противоположной стороны. - По-русски он говорил совершенно правильно, но с сильным кавказским акцентом. - Почему бы царю не объявить амнистию? И мы со своей стороны объявим амнистию. И не будет никаких судов и казней. Мы придем не с пустыми руками, а с мощной экономикой за спиной, с валютным запасом, с сильной моторизованной армией. Россия сразу получит другой международный статус.
- Россия сразу получит кризис, - прервал его Столыпин. - Франция и Великобритания откажутся покупать наше зерно.
- Германия купит, Турция, - небрежно отмахнулся трубкой Сталин, - те же японцы. А французы пусть из Австралии везут. Посмотрим, как им это понравится.
- России нужны серьезные реформы, - продолжил Сталин. - Пусть остается монархия, но современная, как у англичан. Чтобы партии, в том числе социал-демократы, выборы в парламент, справедливые законы, свобода печати. Снять сословные ограничения. Монголы уже перешли к семилетнему образованию, и России нужны грамотные люди. С двумя классами танкистов не бывает, и токарей на заводе не бывает. Теперь вспомним опыт минувшей войны. Что случилось с хлебозаготовками? Крестьяне отказались продавать хлеб по государственной цене, и разверстка не помогла. Значит, необходима круговая ответственность. У нас есть опыт кооперативов и колхозов. На общей земле все работают сообща и сообща отчитываются перед государством.
- Бред! - не выдержал Столыпин. - Русский крестьянин никогда не будет работать на земле на кого-то, кроме себя.
- Вы просто не знаете, сколько в Сибири товариществ по совместной обработке земли. Сообща берут трактора в кредит, сельхозинвентарь, семенное зерно. А от этого уже рукой подать до коллективного хозяйства и плановых поставок.
- А что же помещики?
- А ничего, обложить натуральным хлебным налогом в зависимости от количества земли, и пусть крутятся. Все зерно ссыпается в госрезерв и уже оттуда продается на экспорт без всяких посредников-французов. На вырученные средства закупается оборудование для заводов. Все заводы государственные и развертываются по общему плану. Через четыре - пять лет Россия станет индустриальной державой. Параллельно необходимо провести электрификацию.
Безумные планы. Но в своей Федерации большевики все это сделали, на пустом месте, своими силами и средствами.
- Нам с вами нужно одно и то же - великая Россия, - сказал Сталин с чудовищным акцентом. Но это не показалось смешным.
- Но вам нужна большевицкая Россия.
- Нет, просто Россия. - Сталин пососал трубочку. - Большевизм не догма, а руководство к действию. Сейчас у нас большой элемент государственного капитализма, хоть это и называется народной собственностью. Монархия - это не строй, а способ управления. Социализм вполне может управляться монархическим способом. Это не противоречит диалектике. Мы примерно так и управляем Федерацией.
- Очень интересно... - Столыпин не знал, что сказать.
А Сталин продолжал:
- Большая война не за горами. И Россия неизбежно будет втянута. Поэтому готовиться надо уже сегодня. Признайте нас равноправными гражданами России, замиритесь. Мы в долгу не останемся. Разовьем новые отрасли промышленности, освоим месторождения, сцементируем народ.
- Вот это и есть самая большая опасность. Не трогали бы вы народ.
- Если мы хотим, чтобы люди работали, надо дать им достойную цель и показать, что она достижима уже скоро. Мы должны показать, что государство заботится о человеке, что ему с каждым годом жить лучшее и веселей. Иначе он не будет проливать кровь за это государство. Надеюсь, вы меня поняли.
Сталин поднялся, шагнул к выходу.
- У меня нет власти, - буквально выкрикнул Столыпин.
- У меня тоже, - спокойно отозвался Сталин. - Но у нас обоих есть влияние. Пусть эти мысли пойдут в массы. Мы со своей стороны их тоже будем пропагандировать.
За стенкой вагона оглушительно затрещал какой-то двигатель. Столыпин отстегнул шторку, и та звонко скользнула вверх. Почти у самой железнодорожной насыпи трясся маленький биплан, винт бешено вращался, сливаясь в блистающий прозрачный круг. Сталин, держа фуражку в руке, взбирался по приставной лесенке на место позади пилота. Еще минута, и самолетик помчался по полю, затем резко вскинулся кверху и растаял над лесом.
Вошел Рыбин, замер, ожидая указаний.
- Что они сделали с бронепоездами, знаешь?
- Ничего, - помощник вздохнул. - Они наш состав пустили на другую линию.
- Вот так, - раздумчиво произнес Столыпин, - они нас всех собираются пустить на другую линию.
* * *
Через год броском моторизованных бригад от КВЖД красные отсекли и прижали к берегу Халкин-Гола 6-ю японскую армию. В течение месяца они перемололи здесь и на горе Баян-Цаган почти двадцать тысяч японских солдат. Еще через три месяца Федерация заключила с Японией мир, гарантирующий ненападение. И потребовала от Российской Империи, чтобы ей разрешили разместить танковые бригады и мотопехотные полки во Владивостоке, Хабаровске и Благовещенске. Государь принял ультиматум. Население встречало красные танки, как освободителей, цветами, пирогами и парным молоком. И криками: "Теперь нам никакой микада не страшен!" Танкисты широко улыбались. Глаза и зубы блестели на покрытых пылью лицах. Передовой танк нес плакат; "Встречай, Родина, сыновей!" Седой большевицкий генерал стоял в люке и без стеснения плакал. Слезы промыли две светлых дорожки на пыльных впалых щеках.
Через три года эти красные дальневосточные бригады разбили гитлеровцев под Москвой. К тому времени товарищ Киров пал от руки предателя, ряд других товарищей за раскольническую деятельность оказался отлучен от власти, а Федерацию возглавил Сталин. В декабре 1941 года император назначил Сталина Верховным главнокомандующим со всеми правами. А сам отбыл с семьей в ташкентскую резиденцию, откуда и вел дипломатическую переписку с союзниками.
Сменились командующие фронтами и армиями. Новые имена замелькали на серой бумаге газет, в том числе "Правды" и "Красной звезды": Жуков, Рокоссовский, Мерецков. В тылу - на Урале, Алтае, Средней Азии, словно из ниоткуда, росли боеприпасные и оружейные заводы. Все прочие предприятия были национализированы и работали исключительно для фронта. Империя приходила в себя после чудовищного поражения лета и осени сорок первого. Снова замелькало забытое слово "комиссар". А снабжение по карточкам неожиданно резко наладилось. Волна арестов хозяйственников, спекулянтов-торговцев и чиновников воспринималась народом сугубо положительно.
Император утратил влияние на военные события. Но империя жила, и это было главным. Или казалось главным на тот момент...