Мягкая Ирина : другие произведения.

Дорога чародейки. Глава 5

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Глава 5.
  Жизнь в "Златогорном" вошла в свою колею. Я объезжала местные кладбища, поля и даже рощи, освящая землю, порой Севила просила помощи в деревне, и ко мне стекалась очередь из желающих очистить колодцы, огороды, а то и нужники. Я опасалась неприязни со стороны селян. Если уж просвещенные горожане боялись и недолюбливали магов, то деревенские жители должны были и вовсе шарахаться от обладателей "змеиного глаза". Но оказалось, что Севилу знали и любили во всех деревнях герцогства, поэтому и на меня падал отблеск ее славы.
  - В прошлом году начался мор среди овец, - пояснила целительница. - Даже магистр Дорм приезжал и помогал с лечением. Мы работали, как проклятые, сутки напролет, но эпидемия была остановлена, и стада не понесли большого урона. С тех пор к нам относятся, как к посланникам богов.
  - Ты каждый день спасаешь их жизни, но тебя любят за лечение овец? - поразилась я. Севила рассмеялась
  - Это крестьяне, Айта, в их понимании люди умирают и рождаются сами по себе, это естественный процесс, а вот гибель скота - это трагедия, - растолковывала магичка. - Многие здесь живут только за счет овцеводства, если погибнут стада, погибнут и люди.
  Иногда, когда дела герцогства давали передышку, ко мне присоединялся Тайрен. Казалось, он решил показать мне каждый закоулок своей земли, и я никогда не скучала в его компании: он с забавными подробностями описывал жизнь золотой молодежи в столице, я рассказывала про Вышеград и "Цвет вероники", а зачастую мы просто сидели рядом, наслаждаясь летним теплом и уютным молчанием.
  Тайрену было одиноко. Я это понимала и старалась скрасить его дни, чем могла. Привыкший к суете большого города, он скучал в замке, но когда ему удавалось вырваться, мы бродили по лугам или лесу, и молодой мужчина казался воспрявшим духом, из его глаз пропадала печаль, а появившиеся после травмы морщины боли разглаживались. Порой он улыбался каким-то своим мыслям, и на его щеках проступали ямочки. Я и надеяться не смела, что эти улыбки были предназначены мне, скорее всего, Тайрен просто радовался жизни, свободе, способности вот так гулять среди летнего разнотравья, чего ему недоставало за время болезни.
  Я провела обряд заживления над его раненой ногой под бдительным присмотром мастера-целителя Дорма Нарийского. Это не вполне лекарственная магия, я просто убрала из мыщц и костей память о перенесенных страданиях, ускорив естественный процесс восстановления. Пожилой маг трясся над Тайреном, как заботливый овчар над новорожденными ягнятами, и прежде чем допустить какие-либо манипуляции со своим подопечным тщательно изучил мой диплом, письмо от Кипара Белого, разве что печати на зуб не попробовал.
  Тайрен мужественно соврал, что обряд был совсем безболезненным, и теперь он чувствует себя намного лучше. Магистра Дорма это нисколечко не убедило, но Тайрен поспешил улизнуть, прикрывшись необходимостью сопроводить меня на место моего очередного задания.
  
  - Паршиво твой братец с тобой поступил, - прокомментировал молодой лорд историю о личной драме с потерей родового гнезда.
  - Угу, - подтвердила я. - Вдвойне паршиво, что и поделать ничего нельзя, все по закону. Многие маги меня даже не поймут, они привыкли к жизни перекати-поля и в принципе не представляют себе, как можно привязаться к паре холмов, лесу и болоту.
  Тайрен сочувственно кивал, когда я рассказывала про свои планы по переустройству поместья и идеи по привлечению новых жителей. Он даже давал толковые советы по налогам и разъяснял мне преимущества оброка перед барщинным трудом. Мы ехали к подозрительному колодцу, из которого, по словам местных, безлунными ночами вылезает девочка с черными волосами и забирает души людей прямо в преисподнюю. В "Классификации нежити" У. Ланова ничего подобного описано не было, но я была не против открыть новый вид. И хотя надежды на это было мало, я попросила Тайрена показать мне дорогу к этому колодцу. Днем, потому что я не горела желанием встречаться с неопознанной нежитью в темноте. Впрочем, с опознанной тоже. Я не боевой маг, чтобы с шашкой наголо гоняться за вурдалаками и упырями, я предпочитала прийти к месту лёжки или захоронения неживой твари в спокойной обстановке под ярким солнечным светом и произнести заклятие очищения и запечатывания.
  За нашими спинами раздался частый перестук копыт. Я повернула Тумана к обочине, чтобы пропустить торопыгу, но услышала голос Севилы:
  - Айта! Да стой ты, глупая скотина!
  Я удивленно обернулась, чтобы узнать, чем это я заслужила подобное обращение. Глупой скотиной оказалась лошадь Севилы, молодая норовистая кобылка вороной масти, которая разыгравшись, плясала посередине дороги и пыталась цапнуть свою наездницу за коленку.
  Тайрен спешился и помог магессе обуздать ее транспорт, и целительница с облегчением поблагодарила его.
  - Я как раз тебя искала, - выдохнула она, когда наконец поравнялась с Туманом. - В замок прибыл курьер с письмом от каменорского головы, у них там кто-то отравился, заболел и был проклят, если я все верно поняла.
  Каменорском называлась гномья слободка на окраине владений герцога Раумского. Я там еще не была, но была наслышана о каменорских ярмарках.
  - Я в гномьей физиологии совсем плаваю, так что мне бы не помешал взгляд со стороны, - умоляюще проговорила Севила. - А завтра будет базарный день, заночуем там и погуляем по рядам, туда съезжаются купцы со всего края, может, что интересное присмотришь.
  Тайрен выглядел расстроенным, и я почти начала отказываться, но лорд махнул рукой и сказал:
  - Езжай, новолуние еще не скоро, погода сейчас ясная, так что до твоего возвращения таинственная девочка вряд ли покажется.
  - А если покажется, заспиртуй ее мне для музея, - попросила я. - Никогда еще не видела душесосущих девочек.
  - Я видел, - заверил меня Тайрен. - Только те, с которыми я знаком, вылезают не из колодцев, а из позолоченных карет.
  Прощально махнув ему рукой, я развернула Тумана и отправилась вслед за Севилой. Дорога была неблизкой, но поговорить нам почти не удалось, ее кобыла пыталась то с места рвануть в галоп, то принималась теснить Тумана, а иногда просто сходила с дороги и начинала щипать траву, не реагируя на вдохновенные рывки поводьев.
  - Вот чертова бестия, - жаловалась целительница. - Я вымоталась так, будто я ее везу, а не наоборот. Вернемся - попрошу конюха дать мне самую старую и тихоходную клячу, которая есть в конюшне, потому что с этой разбойницей нам не по пути.
  - Да тресни ты ее как следует, - жестокосердно посоветовала я. - Она почует тяжелую хозяйскую руку и угомонится.
  - Я об ее за... круп всю руку отбила, - Севила продемонстрировала мне поврежденную конечность. - А она только поржала надо мной.
  - А магией попробовать?
  - Пробовала. Больше не буду. Ужалила я ее легоньким разрядом, она хвост задрала и неслась, не разбирая дороги, две версты. Я боялась, что она сломает себе ногу, а из моей зарплаты вычтут стоимость лошади. Но кое-что я все-таки сделаю, подержи-ка ее.
  Я слезла с коня и ухватила вредную кобылу под уздцы. Севила положила руку между конских ушей, закрыла глаза и что-то забормотала.
  - Готово. Идти будет медленно, зато туда, куда я скажу.
  Лошадь уставилась прямо перед собой стеклянным взглядом и побрела на негнущихся ногах.
  - Ты ее загипнотизировала! - догадалась я.
  - Пришлось, - со вздохом призналась целительница. - Я слишком устала, чтобы сражаться с ней за каждую сажень.
  - Тебе бы шпоры и плетку, тогда бы эта злодейка быстро поняла, кто здесь правит, а кто везет.
  - Не умею я ими пользоваться, - Севила больше не понукала лошадь, хотя та еле перебирала ногами. - Да и транс через часок придется снять, или чертова скотина окончательно рехнется.
  Я быстро вскарабкалась в седло, и Туман зашагал рядом с вороной, опасливо косясь на внезапно присмиревшую подружку.
  - Ты применила гипноз с полным подчинением? - уважительно присвистнула я. - Я так не умею, у меня почти нет способностей к ментальной магии.
  - Меня даже хотели распределить на факультет Магии разума, но я отказалась, - похвасталась чародейка. Обычно магические способности проявлялись только в одной форме, и каждый волшебник имел только одну специализацию. Я была светлым магом, и хотя могла изучить какие-то боевые, целебные или ментальные чары, но они давались мне с большим трудом, и результат сильно отличался от идеального. Крайне редко появлялись маги, способные изучить в равной степени хорошо две школы магии. А маги-универсалы, которым легко давалось волшебство в любом своем проявлении, были просто мифическими созданиями, вроде грифонов.
  В гномью слободку мы прибыли на вечерней зорьке. Вороная после сеанса гипноза резко изменила свое мнение о своей всаднице и перестала выкаблучиваться, так что для Севилы дорога оказалась приятней, чем могла бы быть.
   Нас уже ждали. За околицей ошивался невысокий, но широкоплечий, как и все гномы, субъект с настолько рыжей бородой, что его хотелось окатить из ведра с водой на случай самовозгорания.
  - Чаровницы? - спросил он. - Из большого замка?
  Мы утвердительно закивали. Гном отвел нас на конюшню, где мы могли оставить своих лошадей под присмотром деревенского конюха. Понюха, поправила я себя, увидев ряды маленьких стойл и их обитателей. Это была горная порода пони, отличавшаяся выносливостью, лохматой шкурой и характером голодной пираньи. Лошадям пришлось пригнуть шеи, чтобы пройти в дверной проем, и стоящие в конюшне пони провожали новых соседей злобными взглядами из под трогательных пушистых челок. Как мне показалось, один коник даже зарычал, скаля крепкие квадратные зубы.
  Настоящей деревней это поселение было сложно назвать, вместо деревянных изб вокруг стояли приземистые каменные и кирпичные домики, крытые не соломой, а настоящей черепицей. Село было богатым и продолжало процветать. Дворики были отделены друг от друга коваными оградками, а дорога, пересекающая Каменорск с севера на юг, была вымощена меленькими разноцветными плиточками. Я восхищенно осматривалась, а гномы, высыпавшие на улицу в честь нашего прибытия, с любопытством глазели на нас.
  У гномов была своя магия, тесно связанная с камнем и металлом. Историю магии иных рас я слушала вполуха, потому что не видела способа ее применения во благо "Цвета вероники", поэтому единственное, что я точно знала про гномью магию, это то, что магов в нашем понимании у них не было, но искусные кузнецы умели накладывать чары в процессе ковки. Зачарованное гномье оружие, гномьи доспехи и инструменты ценились крайне высоко. Низкорослый народец в свою очередь очень уважительно относился к человеческой магии. Это было приятным разнообразием по сравнению с суеверным страхом и даже презрением, которые порой выказывали наши соотечественники.
  Я думала, нас сразу проведут к пострадавшему, но оказалось, мы пришли к большому, по гномьим меркам, дому в центре деревни. Строение было одноэтажным, и казалось еще более низким из-за непропорциональной длины.
  - Общинный дом, - подсказала мне Севила. - Здесь походят деревенские собрания, и сюда они приводят гостей.
  Мы прошли в просторную комнату с длинным столом, две молодые гномки принялись сноровисто накрывать угощение, а Севила, уже бывавшая здесь и привыкшая к гномьему гостеприимству уволокла меня в угол к железному рукомойнику. Смыв дорожную пыль, мы уселись на отведенные нам места, а гном-проводник сел напротив. Он оказался словоохотливым малым, он без лишних понуканий принялся излагать суть проблемы.
  - Зовут меня Крастий, я голове помогаю, взялся вот вас проводить да объяснить, что тут к чему.
  Мы одобрительно закивали, и он продолжил.
  - Явилась, значит, год назад к нам девица из ваших, длинноногих. Худющая, бледная да оборванная вся, мы ее за нищенку приняли и решили было гнать в три шеи, а то ходят всякие, а потом у нас куры пропадают. Да девица оказалась непростая, по повадкам да говору видать, что из благородных. И одёжа на ней истрепанная, да дорогая. Стали ее пытать, кто такая.
  Я удивленно на него уставилась.
  - За что пытать? - не поняла я.
  - Пытать, говорю, откудава она к нам приблудилась, говорю, - непонятно пояснил гном.
  - А просто расспросить не могли?
  - Это и значит расспрашивать, - вмешалась в наш невнятный диалог Севила. - Продолжайте, уважаемый.
  - Ну вот, а она ни в какую не признается, молчит, как каменная. Даже имечко сказать не соизволила, только прозвание ее и узнали, Белоснежкой сказалась. Ну и прижилась Бела у нас, поселилась у старого Рудия, свояка моего, у него хозяйка уже лет пять, как скончалась, осиротила шесть его сыновей. Стала Бела у него по хозяйству помогать, да к кузне ее привадили, всякие женские штучки мастерить научилась. Потом призналась, что сбежала она из отчего дома из-за злыдни-мачехи. Ну дык чего ж, дело житейское, Рудий ее как дочь привечал, да и в слободке она своя стала, всегда приветливая, и поздоровкается, и как житье-бытье спросит, не забудет. Ласковая девка, носа не дерет, хотя и видно, что непривычная она к нашему житью.
  - Ближе к делу, господин гном, - попросила Севила, видя, что рассказ заходит на второй круг. - Что случилось-то?
  - А вот чего, - насупился гном. Он так нахмурил брови, что они самую малость не дошли до его кустистой бороды. - Уснула она. Приходит Рудий домой, а там бадья с водой посереди хаты брошена, тряпка уже высохнуть успела, а на полу Белочка наша лежит, как мертвая, только перси чуть колышатся, дышит стал быть. Уж и будили мы ее, все соседи сбежались помогать-советовать, так ревел Рудий да все семейство его. И по щекам хлопали, и водой окатывали, и лед прикладывали - не просыпается и все тут.
  - Летаргия, - кивнула Севила. - Случается от сильного стресса и некоторых болезней.
  - Укусы нескольких видов нежити способны вызвать продолжительный сон, - решила внести лепту в консилиум я.
  - И никтошеньки ничего не видел, народ кто в шахте, кто в кузнях, кто на огородах был, - сокрушенно покачал рыжей бородой Крастий. - Вы уж вылечите нашу Белочку, а мы уж не поскупимся, как родная она нам.
  Признаться, я была поражена. Гномы слыли недоверчивой расой, мало кто из них жил в человеческих городах, и с людьми они брататься не торопились, предпочитая исключительно коммерческие отношения. Конечно, по сравнению с эльфами, которые вообще не выходили за границы своего государства, гномы могли считаться дружелюбнейшими из соседей, но людей в свои поселения на постоянное проживание они не пускали. Девица действительно должна обладать всеми возможными добродетелями, чтобы покорить сердца целой гномьей деревни.
  После ужина мы отправились в дом к Рудию. Белоснежка лежала в своей комнате на застланной кровати. Это была невысокая, в рост среднего гнома, девушка лет шестнадцати на вид.
  Красотка, завистливо подумала я. Ее кожа была белой, как слоновья кость, на щеках пылал яркий румянец, свидетельствующий о полноте крови и о том, что в последнее время она не раз бывала в кузне. Вьющиеся волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке, были черней эбенового дерева. Впрочем, всерьез завидовать я не могла. Черты ее лица были мягкими, нежными, наверняка, девушка была добрейшей души человеком. Но не бесхарактерная, это точно. Бежать из дома, без посторонней помощи добраться до нелюдского поселения и стать здесь своей - для этого нужна сила и решимость.
  Севила послушала пульс, дыхание, простучала легкие, приоткрыла глаз девушки и при свете магического светлячка долго вглядывалась в зрачок, а затем покачала головой и уступила место у кровати мне. Рудий, приемный отец девочки, мялся на пороге комнаты и нервно покусывал кончик бороды, но ни о чем не спрашивал. За его спиной слышалась возня, там толпились названные братья Белоснежки, пытаясь заглянуть в комнату через плечо отца.
  Я для начала осмотрела руки и ноги девушки, но никаких следов укусов не нашла. Затем я тщательно обыскала ее одежду, потому что сонные чары могли передаваться через заговоренный предмет, например, булавку, воткнутую в подол юбки, но снова ничего. Я включила "второе зрение" и отошла, позволив Севиле приступить к глубокой диагностике. Она начала медленно водить кристаллом розового кварца над телом больной, в полголоса начитывая заклинание. Я отстраненно наблюдала за ней, когда синее платье девушки вдруг выцвело, кристалл в руках целительницы стал каплей закатного солнца, а гном, стоящий в дверях превратился в собственную схему из тысяч пересекающихся острых граней. "Второе зрение" сработало.
  - Она что-то съела, - в один голос заявили мы с Севилой. Я видела на бледной коже девушки темные, почти черные пятна у губ и на пальцах, прежде невидимые, теперь они казались дырами в ее потускневшей ауре.
  - Что она ела в этот день? - спросила целительница.
  - То же, что и мы, - пробасил Рудий. - Картоха с салом, жаркое с горошком, яблочки из сада...
  - Яблочки? - переспросила я, вдруг сообразив, что пятна на девушке похожи на сок от какого-то сочного фрукты. - А где огрызки от них?
  - Поросям кинули, понятное дело, - недоуменно ответил гном.
  - И что свиньи, в порядке?
  - Да что им сделается? - растерялся Рудий.
  - Тятя, а это яблоко не из нашего сада, - кто-то пропищал из-за его спины. Рудий втиснулся в комнатку, в которой и так было не повернуться, и я увидела маленького гномика, очевидно, младшего сына хозяина дома. Он держал в руке надкушенное яблоко.
  Но для меня это выглядело так, словно ребенок играет с сонной гадюкой, которая еще не выпустила зубы, но в любую секунду может случиться настоящая беда. Я молнией метнулась к мальчику и ударила его снизу по руке, яблоко - комок истекающего ядом зла - упало на половик и закатилось под кровать. Ребенок ошарашено посмотрел на меня, на вытянувшееся лицо отца, сморщился и приготовился зареветь, но я уже схватила его за плечи и толкнула его к одному из братьев.
  - Быстро! - прошипела я. - Вымойте ему руки! С щелоком!
  - Госпожа чаровница, что... - начал было Рудий, но обращался он уже к моим штанам. Я вытащила из кармана носовой платок и нырнула за опасным фруктом под кровать. Не касаясь его руками, я подняла плод и сунула его под нос гному.
  - Откуда оно тут взялось? - спросила я, держа яблоко через носовой платок.
  - И правда, не из нашенских. У нас сорт другой, "Русалий жемчуг" называется, мелкие, с кислинкой, жажду лучше колодезной водицы утоляют, да в пирогах хороши, - начал бормотать растерянный гном. Я не прерывала, хотя этот экскурс в садоводство начал меня утомлять. - А это в низинах растет, "Алое сердце". Сладкое да рассыпчатое, у нас такие не растут, их заморозки бьют.
  - Это яблоко отравлено, - авторитетно заявила я, выключая "второе зрение". - Мы проведем анализ и узнаем, чем именно, и какое понадобится противоядие, а вы поспрашивайте, не видел ли кто-нибудь человека или гнома с этим сортом яблок.
  - Только с утра придется, сейчас спят все уже, - кивнул гном, выходя из комнаты. - Мы вам в гостевом покое в общинном доме постелили, пойдемте, я вас устрою там.
  Мы с Севилой пошли за ним, на ходу обсуждая все возможные зелья, которыми могло быть пропитано злополучное яблоко.
  - Промывать желудок поздно, - с сожалением заметила целительница, разглядывая место укуса на фрукте. - Такой маленький кусочек уже давно растворился и впитался.
  - Это не сонное зелье, - вслух думала я. - Оно во "втором зрении" дает совсем другую картину.
  - Ее метаболизм замедлен, пульс ровный, но слабый, это не сон, а какая-то разновидность анабиоза, - поддержала меня Севила. - И кристалл не обнаружил присутствия ядов, так что о смертельной опасности речи пока не идет.
  - Пока? - переспросила я.
  - Ее тело медленно испаряет влагу, она продержится несколько дней без питья при нынешнем заторможенном обмене веществ, но затем придется думать над проблемой потери жидкости.
  Я моргнула.
  - Она может умереть от жажды, если не проснется, - пояснила целительница.
  Я погрузилась в мрачную задумчивость.
  
  Толком поспать мне не удалось. Я перебирала в голове все известные мне проклятия, которые имели хотя бы отдаленное сходство с нашим случаем. Судя по тому, как скрипели доски соседней кровати, Севила тоже не могла уснуть, ворочаясь и размышляя.
  С самого рассвета мы развели кипучую деятельность. Выпросив полторы дюжины блюдец и тарелок, мы разрезали проклятое яблоко и стали увлеченно экспериментировать. Но нашего запала хватило только на пару часов, поскольку результат оставался неизменно отрицательным.
  - Если мы ни разу не встречались с подобным, - глубокомысленно заметила я. - То высока вероятность того, что подобное нам ни разу не встречалось.
  - Гениально, коллега, - язвительно отозвалась хмурая Севила. Она растеряла привычную доброжелательность и была крайне раздражена. - А что-нибудь кроме тавтологий у тебя имеется?
  - Нет-нет, ты подумай, - настаивала я. - Если мы не можем опознать вещество, то может, оно не поддается нашим методам опознавания?
  - Ты хочешь сказать, что у нас тут инопланетное яблоко? - саркастично заметила целительница. Мне она больше нравилась в своем обычном, жизнерадостном расположении духа.
  - Не инопланетное. Эльфийское.
  Севила задумалась. Об эльфийской магии было известно еще меньше, чем о гномьей. Эльфы не просто не хотели делиться своими волшебными технологиями, они жестоко карали всех, кто без спросу пытался разобраться в сути их чар. Те немногие, кто все-таки получал разрешение на исследования, быстро сдавались и заявляли, что для людей это волшебство не применимо.
  - Тогда все, финита, - упавшим голосом заявила целительница. - Если тут замешаны эльфы, то мы не сможем даже понять, что произошло.
  Я задумчиво пожевала губу, припоминая.
  - А наш колдун нам не поможет?
  - Какой? - не поняла Севила.
  - Брег Бездомный.
  - Безымянный, - поправила меня девушка. - Точно, он же изучал эльфов!
  - Тогда я побежала седлать Тумана, поскачу прямо в замок, к вечеру успею вернуться, - вскочила я на ноги.
  - Куда?! - дернула меня за рукав целительница. Севила принялась остервенело рыться в своей сумке, после чего показала мне свою находку: зеркальце в овальной раме. - Поскакала уже, скакунья. Сейчас прямо отсюда свяжемся, я же все-таки телепат.
  Зеркальце сначала отражало ее сосредоточенное личико, затем подернулось дымкой, и вскоре в нем проявилось отражение хмурого небритого мага.
  - Какого дьявола? - прорычал Брег, шаря где-то вне пределов видимости руками, очевидно, что-то застегивая и завязывая. - Ты в курсе, который час?
  - Да, уже давным-давно рассвело, - сообщила в тон ему Севила. Она была не в настроении расшаркиваться.
  - Я час назад лег спать, - взревел колдун. - За каким дьяволом меня разбудили? Если это какая-то ерунда, я...
  - Господин Безымянный, - я ловко выдернула зеркальце из рук Севилы, которая намеревалась ответить что-то такое, после чего разговор наверняка закончится. - Нам срочно нужна ваша помощь как редкого эксперта.
  - А, это вы, госпожа Глен, - успокоился маг. По какой-то причине он относился ко мне с большим уважением, чем к Севиле, хотя мы ни разу не разговаривали, но при встрече в коридорах он всегда почтительно здоровался и сейчас умерил свой гнев, чтобы выслушать меня.
  - Мне кажется, что мы столкнулись с эльфийской магией, - перешла к сути я, описав симптомы болезни Белоснежки. Брег пригладил встрепанную гриву волос пятерней и принялся что-то высчитывать, беззвучно шевеля губами.
  - У пациента нет лихорадки или судорог? - поинтересовался, наконец, он.
  - Ничего такого, - уверила я. - Просто спит.
  - Похоже на древнюю магию. Я встречал схожие описания в манускриптах Перворожденных, когда изучал их руины.
  Тут я села. Несмотря на то, что я в Школе спустя рукава изучала предметы, не связанные с сельским хозяйством, про Перворожденных я слышала. Это была прараса, от которой произошли люди, эльфы, гномы, наги, орки, тролли и прочие более-менее разумные гуманоидные расы. Государству эльфов было более четырех тысяч лет, и они по праву считали себя древним народом, но города Перворожденных были воздвигнуты и стали руинами задолго до того, как выросло первое дерево эльфийских лесов. Вот, значит, о ком писал Брег свою книгу, не об эльфах, как я думала, а о Перворожденных!
  - Есть какие-нибудь идеи, как развеять такое заклятие? - спросила я без особой надежды.
  - Древняя магия основывалась на принципе "замок-ключ". Нужно подобрать подходящее воздействие, которое является частью матрицы заклинания и размыкает его. Обычно это что-то малодостижимое.
  - Вроде омлета из яйца дракона? Или какой-нибудь абстракции, синий запах металлической волны? - безжизненно произнесла я.
  - К счастью, нет, - улыбнулся Брег. - Такие заклятия завязаны на эмоции. Причина сна девушки в том, что кто-то ее ненавидит, достаточно сильно, чтобы желать ее смерти, причем смерти мучительной.
  - Значит, ключом должна быть любовь? - догадалась я.
  - Я бы сказал, что поцелуй истинной любви, - поправил Брег. - Да, это один из самых распространенных ключей к такого рода магии.
  - Никогда бы не подумала, что Перворожденные были такими сентиментальными, - хмыкнула я.
  - Никаких сантиментов, простая математика, - заверил меня колдун. - Сила любви должна соответствовать простой формуле L=(NЂB)*Pl, где B - это постоянная Боггара, а Pl...
  - Спасибо огромное, вы нас просто выручили, - затараторила я, делая за зеркалом знаки Севиле, чтобы она отключила связь до того, как на нас посыплется уйма малопонятной информации. Судя по блеску глаз Брега, он вознамерился прочитать целую лекцию о теории магии, а я этот предмет забыла в ту же секунду, как только перо преподавателя вывело мне отметку в экзаменационной ведомости.
  - С любовью проблем не будет, - заметила Севила, когда вместо Брега зеркало отразило мою помятую физиономию. - У нее тут целая деревня обожателей. Но что-то подсказывало мне, что трудности еще впереди.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"