В тот сентябрьский день с утра моросил дождь, но к вечеру тучи разнесло, последние капли дождя светились разноцветьем радуги над озябшей рекой. Ко мне приехал гость из города и упросил свозить его на рыбалку в ночное. Наскоро мы собрали снасти, накопали червяков и на деревянной лодке на вёслах отправились до Межгор, где мы обычно ловили щук на спиннинг и на дорожку. Но пока мы добрались до места, стало темнеть. Небо опять занесло тучами, и дождь вновь заморосил, напоминая о надвигающейся осени. За то время, пока мы по реке добирались до нашего ночлега, мы успели поймать две маленьких щучёнки, впившихся маленькими острыми зубами в наши блёсны. Вскоре стемнело совсем, и мы, было, расстроились из-за того, что не успеем найти дров, чтобы разжечь костёр, для того чтобы из пойманной рыбы сварить уху и отметить по-рыбацки удачную рыбалку. Но за Боярской горой на берегу реки Кема мы заметили костёр, он так и манил нас своим теплом и светом, и, не сговариваясь, я ещё быстрее стал захватывать волну вёслами в направлении костра. По быстрому вытащив лодку на отмель, собрав пожитки, мы поспешили к костру. Подойдя поближе, увидели навороченный джип, а поодаль от автомобиля сидели кружком и о чём-то судачили рыбаки. Над костром висел котелок, и по аромату ухи мы поняли, что у них - приезжих - добыча была шикарнее, они варили уху из леща.
Поздоровавшись, мы присели к огню, дров в костре было много, видимо, мужики к ночи основательно подготовились заранее. Поэтому я смог рассмотреть наших новых знакомых. Двое из них были лет пятидесяти, довольно полные, один с усами, а другой, кроме усов, имел и роскошную чёрную бороду и чем - то смахивал на пушкинского дядьку Черномора. Третий из рыбаков был моложе, ему было около 30, но, как нам показалось, над ним всё время подтрунивали приятели. Когда этот моложавый повернулся к костру всем лицом, на щеках его я заметил следы от шрамов, они шли параллельно в несколько рядов, и напоминали татуировку вождя североамериканских индейцев. Уже после того как была совместно доедена уха и выпиты положенные сто граммов за удачу, я осторожно спросил у моложавого, показывая на его лицо:
- А что у тебя с лицом? Авария что ли какая? Может пожар или хулиганы подрезали?
Друзья, что были с ним, в один голос захохотали:
-Да расскажи ты, Дима, им историю про то, как тебя щука сфотографировала? Да расскажи, вместе посмеёмся?
Дима был не из робкого десятка, и, видимо, рассказывая эту историю не в первый, раз ждал от нас удивления.
-Кто щука сфотографировала, да как так-то? -, подтвердили своё удивление мы и попросили Диму: - Дима, расскажи, а мы тебе чайку с мёдом нальём. Давай, Дима.
И Дима начал свой рассказ неторопливо, с выражением радости и яркой жестикуляции, рассекая холодный предутренний воздух:
-Произошло это два года назад. Ловили мы тогда щук на Реке Шексне в районе Иванова Бора. Жил я тогда в Череповце, и поэтому на автомашине мы добрались до места рыбалки. Места мы те знали хорошо, и трофеи наши были превосходными. Я поймал несколько щучек и одну большую, даже громадную, на 12 килограммов. Я всегда на рыбалку за щуками беру деревянный молоток, чтобы пойманную щуку глушить ударом по голове, - и Дима вынул откуда - то из-за спины этот молоток-киянку и помахал им над своей головой, показывая нам, как он это делает с бедными рыбами. Так вот, поймав эту огромную рыбу, я её оглушил и подумал, что этого "крокодила" я уже убил несколькими мощными ударами. После рыбалки мы погрузили рыбу в машину и поехали по домам. Я явился домой под вечер, а жена моя, Маруся, уже ждёт меня, ну, ужин там приготовила, пирогов напекла. А рыба моя вся лежит в ванной, залитая холодной водой. И чего на меня тогда только нашло? Только я притащил эту огромную щучину на кухню, положил её на стол и стал изображать укротителя. "Мол, смотри, Маруся, какой я герой!". Открыв зубастую пасть щуки до хруста её огромных челюстей я засунул туда свою дурную голову. "Любуйся, Маруся, своим мужем - рыбаком и рассказывай своим подругам!" И тут я вспомнил что у нашей соседки имеется фотоаппарат - "мыльница" и в запале крикнул жене:
- Беги скорей к Нинке за фотоаппаратом, сфотографируй меня со щукой на память. А то ведь никто из друзей и не поверит, что я такую рыбину изловил!
Жена убежала, хлопнув дверью, а я хотел было вынуть голову из пасти, чтобы передохнуть, но не тут-то было, щука ожила и сдавила свои огромные челюсти на моих щеках, я заорал что было мочи, чувствуя, как кровь потекла у меня по лицу. На мой крик прибежала жена с соседкой. Соседка прибежала с фотоаппаратом, ничего не понимая. Она фотографировала и фотографировала, как я изворачиваюсь вместе с ожившим чудовищем и стараюсь удержать щуку на столе и не дать ей упасть на пол. Женщины крутились вокруг меня, причитали, но сделать ничего не могли. Я только мычал. И тут жене на глаза попался мой деревянный молоток, его я вынул из рюкзака и оставил на полке в кухне, забыв забросить на антрессоли. Жена взяла этот молоток и замахнулась на щуку, стараясь угодить щуке по голове. Но первый раз она промазала и попала щуке по челюсти, удар был такой силы, что я почувствовал, что у меня выпал зуб. Затем жена, нанеся несколько более точных ударов по щуке, лишила её жизни. Женщины вдвоём, кровавя свои нежные пальцы о щучьи зубы, открыли её пасть и извлекли мою несчастную голову, окровавленную и оглушённую ударом.
А через несколько дней соседка принесла фотографии, где была запечатлена моя трагикомедия во всей красе. Я тогда еще был в ранах, йоде и бинтах, но смеялся, как мог, придерживая искусанные щёки. Теперь все эти фотографии хранятся в красочном семейном фотоальбоме, а рядом я соорудил полку, где хранится сушёная, покрытая лаком голова моей хищницы. А для того чтобы пугать гостей, я ввернул щуке вместо глаз лампочки. И когда тот или иной простачок протягивает свой палец к пасти щуки, я незаметно нажимаю на кнопочку, и глаза щуки загораются точь-в-точь как в тот самый вечер, и пугают моих гостей.
-А как насчёт красоты, Дима? А жена другому не убежит? -, спросили, смеясь мы.
-Да вы, что, теперь меня в любом магазине без очереди пропускают, после того как моя жена, указывая на меня, вдруг всех успокоит: "Граждане, пропустите, мы же из горячей точки, что вы не видите?", а из какой горячей, не уточняет-, блеснул Дима золотым зубом.