Попутчик. Главы 1-8
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Перевод первой книги из цикла "Камень Тиморы" Роберта и Джино Сальваторе. Будет продолжение, разумеется. Этот перевод начат в рамках проекта "Долины Теней", но, в связи с закрытием этого проекта, продолжу здесь.
|
Забытые Королевства
Камень Тиморы: Попутчик
Роберт Энтони Сальваторе и Джино Сальваторе
Часть первая
Эхо приближавшихся шагов заметалось меж выступами пещерки, где я был погребен. Я изо всех сил пытался подняться, хотя бы сесть; во время падения я повредил плечо, запястья покрывали ссадины от завязанной узлом грубой веревки. В широкой щели меж корявой деревянной дверью и каменным полом показался трепещущий свет. Первый свет, что я увидел после многих часов темноты.
Дверь со скрипом отворилась.
За ней стоял человек с пылающим факелом в левой руке. Неверный свет не позволял рассмотреть его лицо, скрытое широкими полями черной шляпы. Черная повязка закрывала правый глаз.
Он вошел, прихрамывая, явно предпочитая опираться на левую ногу. Я быстро понял, почему: правую до самого колена заменяла потемневшая от времени деревяшка.
Закрыв за собой дверь, он выдернул второй факел из металлического кольца у себя на поясе, запалил - и воткнул оба в подставки с двух сторон от двери. Света сильно не прибавилось, по комнате танцевали тени, но я хотя бы мог видеть.
Старый пират оборотился ко мне - зловеще освещенный силуэт, ожившая тень. Его рука потянулась к абордажной сабле, висевшей в ножнах у него на боку, и я содрогнулся.
- Ты моряк, не так ли, паря? - спросил он. - Тва кожа знат морской ветер и солнце. Но пока не така выдубленная, как ма шкура. - Он разгладил многочисленные морщины, и его изъязвленная морской солью кожа натянулась под ладонью. - Но ты на верном пути. Так скажи мне, юнга, давно ты на морях?
Я не поддался искушению ответить. Его взгляд. Я знал, что этот человек хотел бы прирезать меня. Мне часто говорили, что пираты безжалостные, кровожадные негодяи - убийцы и воры - и тот, кто попадет в плен к ним, обречен, если не найдется никого, кто заплатил бы за несчастного выкуп. Я знал это из первых рук.
Пират зловеще подвигал саблю на поясе, пока не вынимая ее, и посмотрел мне прямо в глаза.
- Ты думал, я зайду сюда с обнаженным мечом и просто прирежу тя, да, паря? - произнес он. - Ну так мы могли бы сделать энто, как только захватили ваш корабль. Что нам за прок тащить тя сюда в целости и сохранности, чтобы кончать тут, а?
Я кивнул.
- Я не думаю, что вы вот так просто возьмете и убьете меня. Я думал - я все еще думаю - что вы сначала меня допросите. - Я сглотнул, пытаясь сдержать дрожь в голосе. - Но вы не вытащите из меня ничего стоящего.
Пират медленно извлек саблю.
- Ну тогда, пацан, чего б мне не прирезать тя прям щас? То есть, если ты не собирашься сказать ничё полезного.
Внезапно он разразился смехом - тем смехом, что слышен среди друзей, сидящих вокруг костра и пьющих вместе. Меч плавно вернулся в ножны.
- А ну, живо, как тя зовут, пацан?
- Как зовут?
Я подготовился к вопросам. Но не к этому. Я оперся спиной о стену пещеры и, выпрямившись, сел. Я понял, что мне следовало сделать.
- Твое имя, паря. Эт не шибко сложный вопрос, - пират раззявил рот в щербатой ухмылке. В свете факела несколько уцелевших зубов сверкнули золотом.
- Мое имя отнюдь не знаменито, - ответил я, и в голосе больше не было дрожи. - Но с ним связана история. Рассказ об артефакте - между ним и моей душой установилась связь, только тут нет моей вины. Или, если вы думаете, что я эту штуку как-то заработал или где-то героически раздобыл, вы тоже ошибаетесь... Она ведет меня от одного приключения к другому и тянет за собой целую цепь несчастий и разрушений.
Я посмотрел на грязного пирата пристальным долгим взглядом, заставляя свою память вновь вернуться к тому, что я пытался забыть.
Глава первая.
Я не знаю, какое имя дала мне мать.
Я не знаю, почему каждый, кто узнавал мое имя, умирал - его убивала темная тварь, демон, зовущийся Эсбиэлем - он появился всего лишь через несколько дней после того, как я впервые увидел свет.
Пока я не встретил Перро, я был никому не нужным сиротой. И через десять дней после моего двенадцатого дня рождения я стал одинок вновь.
...Перро неподвижно лежит на гостиничной постели.
Я побежал за помощью, но не помощь суждено мне было найти. Только Эсбиэля. "Где ты, мальчик?"
"...мальчик...мальчик...мальчик...мальчик?" Эхо его голоса отдавалось от каждой стены, сотрясало бревенчатые дома на окрестных улицах, колебало землю под ногами. Я обернулся на заполненный толпой рынок, думая, что там паника - ведь как еще вести себя людям во время такого светопреставления? И население Врат Бальдура не исключение.
Но... ничего. Неужели этот голос слышал только я? Что за демоническая магия направляла его лишь в мои уши?
"...мальчик...мальчик...мальчик...мальчик?" Я не смог бы сказать, откуда исходил этот глас.
Я, словно безумный, заметался из стороны в сторону, пытаясь найти хоть какой-нибудь уголок, чтобы спрятаться, хоть какую-нибудь спасительную соломинку. Человек, стоявший, прислонившись к двери таверны, смотрел на меня и, без сомнения, думал, что я сумасшедший. А может, я и был им.
Раскаты эха, разрастаясь, заполняли всё вокруг. "...мальчик...мальчик...мальчик...мальчик!"
Я помчался по узкой улочке мимо таверны, обратив взор к небу. В то мгновение все звуки вокруг слились в страшный непрерывный грохот, почти сбивавший меня с ног.
Эсбиэль стоял в сотне шагов впереди и в тридцати футах надо мной, и я мог бы рассмотреть огни в его глазах и блеск зубов.
Я знал - ощущение столь же невыносимое, как тонуть в ледяной воде, - что Эсбиэль увидел меня.
Я пытался бежать, но не мог, словно сами камни мостовой держали мои подошвы.
Эсбиэль прянул с крыши так неистово, что едва устоял на ногах. Здания сотряслись, и земля задрожала, а люди в таверне закричали - и я понял, что мне это не пригрезилось.
Но как же так? Эсбиэль не крупнее эльфа: гибкое мускулистое создание, которое, казалось, весит не намного больше меня. Факт, не имевший объяснения - но и особого значения тоже.
Мне показалось, что удар от прыжка демона разрушил хватку камней - или, может, просто вывел меня из ступора. Я не знал, в чем причина, да она меня и не интересовала. Я просто повернулся и пустился бежать во весь дух.
Я бежал легко и стремительно, но в каких-то четырех шагах до выхода из улочки упал, ссадив оба колена и больно ударив запястья. Но, не успел я проклясть свою неуклюжесть, как над моей головой пронесся огромный ящик для перевозки грузов, выбив камни из мостовой прямо передо мной.
Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эсбиэль ударом ноги отправляет в полет другой ящик, словно тот весил не больше детского тряпичного мячика.
Демон рассмеялся, когда эта громадина понеслась ко мне, а я смог только взвизгнуть и откатиться в сторону: я уже вставал на колени, и край ящика задел меня.
- Эй, ты только глянь! - крикнул человек у таверны, и из дверей вышел другой, чтобы посмотреть, что происходит. Во рту у меня пересохло, я был в отчаянии. Я хотел крикнуть им, чтоб они убирались прочь, вернулись внутрь, но не мог. Ни силы, ни смелости у меня больше не осталось.
Я просто побежал.
Сзади задрожала земля: тварь кинулась в погоню. Затем сотрясение прекратилось, сменившись воплями.
Я зажал уши, но не смог заглушить крики. Я бежал, не понимая, куда, сворачивал за каждый угол, мечтая об одном: оказаться подальше от Эсбиэля.
Земля снова затряслась, и я знал, что он направляется за мной. Я добежал до одной из главных улиц, и колебание земли стало яростнее. Я мог слышать, как стонут булыжники под поступью чешуйчатых ног. Вероятно, в любой момент демон схватит меня и растерзает!
"Я достану стилет Перро, - приказал я себе, - я использую его магию, чтобы превратить оружие в меч, и всажу твари в сердце".
"Я достану... Я достану", - я представлял, но не мог сделать.
Лик Эсбиэля пылал перед моими глазами: злобный, отвратительный и алчный, и самая мысль о нем заставляла ноги слабеть, а сердце трепетать.
Так, ничего не видя вокруг, я выскочил на перекресток; какая-то повозка, запряженная четверкой огромных лошадей, вывернула прямо на меня. Я не мог остановиться. Возница закричал и изо всех сил натянул вожжи.
С негодующим ржанием кони пронеслись мимо. Я кинулся навзничь и распластался меж колесами, потом возчик остановил телегу, и мне удалось выбраться.
- Что, мальчуган? Зашиб, да? - причитал он.
- Нет! - едва сумел выкрикнуть я, бросаясь прочь.
Лишь десять шагов - и я услышал взрыв: Эсбиэль крушил повозку. Я представил обломки телеги, летящие во все стороны фрукты, которыми она была нагружена. Я слышал, как воет захваченный врасплох возчик. Я слышал ржание лошадей, полное ужаса и боли.
Я свернул за угол и осторожно выглянул: как раз вовремя, чтобы увидеть, как одна из лошадей лягнула Эсбиэля в грудь - и тот отлетел от сильного удара. Демон врезался в стену и пошатнулся, но не упал.
Я завопил и побежал. Тварь обратила свой гнев на других - я слышал столько криков...
Я свернул на другую улицу, тоже мощеную, и, наконец, понял, где оказался.
Я добрался до сердца храмового района Врат Бальдура. И почувствовал себя крохотным среди огромных зданий - церквей, посвященных каждому из бессчетных богов Фаэруна, среди горгулий и статуй, взирающих на меня с высоты злобно или с улыбкой - но с одинаковой иронией и одинаково бесполезно.
Голос демона зазвучал вновь, но на сей раз отдаленней, наполненный еще большей яростью - ее отголоски никогда не затихнут.
- Ты не сможешь спрятаться, мальчишка, - говорил он. - Пади ниц и дай мне поймать тебя.
Однако за его голосом зазвучал другой, голос женщины, совершенный и чистый, как пение трубы в тумане. И, хотя он был подобен шёпоту, я, несомненно, слышал его.
- Беги немедленно - и мужайся.
И, несмотря на то, что в груди у меня все сжималось, а колени болели, голос женщины меня покорил. Я рванулся прямо к солнцу, что опускалось за городские шпили. Голоса в голове слабели, и я чувствовал, как отступает ужас, почти сломивший меня. Я ощутил, что снова владею собой, что отдаю себе полный отчет в окружающем, и замедлил шаг.
Пока я переводил дыхание, в плечо мне врезался патронташ, который прятал я под рубашкой - словно из толстых цепей сделанный, а не из кожи. В кармане этого патронташа лежал камень - черный, как ночь, и куда тяжелее, чем обманчиво внушал малый его размер.
Лишь десять дней назад я получил этот камень, в подарок от Перро, и больше горя он уже причинил, чем я полагал возможным. Он приводил к гибели любого, понял я. И если бы я не смог ускользнуть от Эсбиэля, этот камень привел бы к гибели и меня.
Я окинул взглядом кривую улочку. Тени удлинялись, скоро на землю падет мрак. Я не хотел оставаться на улице один, ночью. Я не хотел встречаться с Эсбиэлем - в одиночестве, в темноте.
Но куда мне было идти? Я подумал о возвращении в "Пустую бутылку", постоялый двор, где всего несколько часов назад оставил Перро. К этому времени таверна, конечно, будет наполнена клиентами. Владелец, чокнутый старый дварф по имени Элвис, будет порхать за стойкой бара и по залу на одном из своих летающих синих дисков. Бутылки с медовухой непринужденно будут перемещаться к томимым жаждой клиентам, а затем возвращаться, опустошенные, оплаченные звонкой монетой.
А в потайной комнате таверны я найду Перро, лежащего на постели. На мгновение я представил, как мог бы помчаться на постоялый двор, сказать пароль, войти в наше убежище и заставить Перро объяснить, что нужно делать. Но Эсбиэль, разыскивая меня, конечно, явится в "Пустую бутылку", а я недостаточно хорошо знаю город, чтобы найти другое укрытие. Выбора не оставалось: мне нужно было покинуть Врата Бальдура без своего друга. Вопрос состоял лишь в том, как это сделать.
С высокого холма в храмовом районе, где я стоял, открывался весь широкий спуск к шумному порту с длинным причалом. К концу дня многие суда поднимались вверх по реке, к городу. А я наблюдал за единственным, шедшим вниз, чей маленький флаг трепетал на вершине грот-мачты. На душе стало легче.
В моей голове созрел план.
Глава вторая.
Я прокрался через внутренний город и добрался до реки, где стал дожидаться рассвета. Скрытый штабелем ящиков, возвышавшимся на конце длинного городского причала, я не смыкал глаз ночь напролет.
При каждом шорохе я думал, что Эсбиэль обнаружил меня, и сердце заходилось в стремительном беге.
Наконец солнце встало, и я почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы выползти из потайного убежища.
Многие из тех кораблей, что прошлым вечером стояли на якоре, сейчас покидали порт, подняв паруса с первыми лучами солнца. На те же, что оставались у причалов, тёк непрерывный поток возвращавшихся моряков.
Значит, мне нужно сыграть в игру "пережди всех".
Сильный ветер задувал по направлению к морю, налетая с востока, где поднималось солнце. Но, несмотря на порывы, воздух был теплым и ласково касался лица.
Меня переполняла уверенность, что ни одно судно не пойдёт в город: против такого встречного ветра - что ж, он хорош для осуществления моего плана.
Итак, выберем один из пришвартованных кораблей...
Этот день великолепно подойдёт для отплытия!
Я не сомневался, что многие корабли выйдут в море, прежде чем бриз поменяет направление. Мне следовало лишь решить, на котором получится лучше спрятаться.
Я пробирался вдоль причала, и тут нечто прекрасное привлекло мой взгляд.
Разумеется, корабль шёл вверх по реке, против течения и ветра; он лавировал круто и плавно, ложась с галса на галс столь непринужденно, будто был создан, чтобы ходить так. Всегда так - и только так.
Очарованный, я любовался, а одинокое судно стремило свой бег к городу.
У погрузочных пирсов возникла небольшая толпа: суровые гвардейцы в форме и полнощекий человек со стопкой бумаг - как я догадывался, начальник порта. Он готовился зарегистрировать вновь прибывших.
Тут до меня дошло, что они собрались на дальнем конце того самого причала, где я прячусь.
Я, пригнувшись, сжался за одним из многочисленных грузовых ящиков, и молился только, чтобы меня не заметили.
Корабль закончил маневрировать и спустил паруса, медленно скользнув к причалу. Буквы его названия - "Морская фея" - идущие вдоль кормы, выглядели изящно, хотя краски и выцвели, и, какое бы достоинство я ни брался искать, находил любое: маленький и ухоженный, в идеальном состоянии - корабль-совершенство.
На передней палубе стоял человек, одетый очень изысканно - как я предположил, капитан. Рядом с ним возвышался настоящий гигант, огромный и внушительный, с длинными золотистыми волосами, сверкавшими под утренним солнцем. Возле него стоял странный эльф.
Мой взгляд остановился на эльфе. Было что-то не совсем правильное в нём, в его манере держать себя. Он выглядел как обычный солнечный эльф: с золотистой кожей и светло-каштановыми волосами - но, казалось, ему неуютно в этой шкуре. На мгновение мне пришло в голову, что он - ещё один привет от Эсбиэля, и я едва не кинулся прочь.
Когда он повернулся, чтобы посмотреть в мою сторону - посмотреть на меня, да-да, хоть я и сидел в укромном месте - я отметил ещё и страдание в его изумительных глазах цвета лаванды. Я почувствовал: этот эльф - другой, и обозвал себя идиотом за мысли, будто он связан с отвратительным демоном.
Корабль только пришвартовался и, вероятно, выйдет в море не раньше, чем дней через десять. Прекрасно ухожен, а это, по моему мнению, означало внимательного капитана и команду. Маленький - следовательно, мест, чтобы спрятаться, на нём куда меньше, чем на необъятном галеоне... Все доводы разума говорили, чтобы я подыскал другое судно.
Но меня интриговал эльф.
Я просто вот тут же решил, что проберусь на борт этого корабля. Все его недостатки - достоинства, на самом-то деле! - затмевало странное выражение в эльфийских глазах.
- Эй, там, на "Морской фее"! - крикнул капитану начальник порта. - У вас всё ещё распоряжается Дюдермонт?
- Он самый! - отозвался человек в форме капитана. - И он тоже рад видеть Пеллмана!
Пеллман, начальник порта, походил на моряка: кожу продубил солёный ветер - но фигура выдавала малоподвижный образ жизни. Бездельничая в доках и занимаясь бумажной работой, он, вероятно, в изобилии угощался на различных торговых кораблях, пока они здесь стояли - и угощался, конечно, в достаточной степени, чтобы сохранять объем своего широкого живота.
- Рад встрече, капитан, - крикнул полнощёкий. - Лучшая швартовка, какую мне доводилось видеть! Долго ли собираетесь простоять в порту?
- Два дня. Потом выйдем в море - и на юг, - ответил Дюдермонт.
Пеллман снова закричал:
- Я разыскиваю двух авантюристов - может статься, вы встречали их? Зовутся Дзирт До'Урден и Вульфгар, хотя, возможно, сменят имена. Один невысок и весь такой из себя таинственный, похож на эльфа, а другой - гигант, наделённый нечеловеческой силой!
Дюдермонт повернулся к своим двум товарищам, которых начальник порта не видел, и обменялся с ними парой слов, прежде чем дать отповедь Пеллману:
- Так вот, швартовку выполнял именно Вульфгар, который "наделён нечеловеческой силой"!
При этих словах Вульфгар и эльф - Дзирт До'Урден - выступили вперёд, показавшись Пеллману.
Так я узнал и имя обладателя лавандовых глаз, и название корабля, и что судно простоит тут два дня. Великолепно.
Корабль закрепили у причала без сучка и задоринки, причём в мгновение ока. Экипаж в совершенстве знал своё дело. "Морская фея" неглубоко сидела в воде, тем легче было прочно пришвартовать её к пирсу.
И тут-то я увидел свой шанс.
На корме висела шлюпка - посудина на двух человек. Ясно: чтобы высаживаться на берег, когда корабль не мог причалить. Она крепилась к двум небольшим отверстиям, слишком маленьким для того, чтобы через них мог пролезть человек.
Взрослый человек, но не я.
Я наблюдал, как команда сходила на берег и как началась загрузка провианта. Я согнулся в три погибели в своем укрытии, надеясь мельком увидеть Дзирта, но он затерялся в толпе докеров. Вульфгар же, в жилах которого, я полагал, текла кровь гигантов, помогал на палубе, но на берег так и не сошёл.
Миновал полдень, и я понял это, когда солнце уже склонилось к западу. С дневной работой покончили, многие матросы с "Морской феи" покинули доки и направились по тавернам. Немногочисленные охранники заступили на дежурство, заняв посты вдоль фальшборта.
Я дождался, чтобы часовой на кормовой палубе отошёл к другому борту, и быстро метнулся вперед. Когда он вернулся на корму, я стоял практически прямо под ним. Но парень не ожидал никаких проблем и вряд ли даже взгляд бросил вниз. Как только он снова отошёл, я приступил к самой трудной части своего плана.
Борт был скользким даже выше ватерлинии, а доски - плотно подогнанными, но я умудрялся обнаруживать маленькие неровности, чтобы подтягиваться вверх. Я вскарабкался на несколько футов, а потом начал пробираться вдоль кормы, пока не оказался рядом со шлюпкой. Я болтался на самых кончиках пальцев, и они адски болели от напряжения, и я чувствовал, как впиваются занозы, но не остановился бы ни за что. Этот корабль был моим спасением, и я обнаружил только один путь, чтобы проскользнуть туда.
Ялик держался на канатах и висел, наверное, футах в трёх от корабля. Залезть выше я не мог: корпус отклонялся под внешним углом, и зацепиться было невозможно.
Приходилось рисковать.
Я подтянул ноги к груди и упёрся в борт. Я чувствовал бездну под собой, выравнивая дыхание - а потом разжал пальцы и с силой оттолкнулся ногами от корабля. Перевернулся в воздухе, протягивая руки к шлюпке.
Я коснулся её...
И соскользнул.
Я не удержался на крохотном ботике, моей единственной надежде пролезть на это судно. Падая, я в отчаянии взмахнул руками, пытаясь ухватиться за шлюпку, за корабль, за что-нибудь...
Моя рука ударилась обо что-то твердое, и я уцепился за него.
Это был не корабль и не шлюпка, а один из двух тросов. Он развязался - я не знаю, как, морские узлы никогда не развязываются ни с того, ни с сего - и свисал как раз рядом со мной.
Верёвка ободрала мою ладонь, когда я заскользил по ней, но я держался изо всех сил, не желая погибать.
Шлюпка опасно раскачивалась, и я подумал, что она может рухнуть: если один узел сумел развязаться, то с тем же успехом сумеет и другой - так же, как на верёвке, свисающей с кормовой палубы. Через несколько мгновений я отбросил нелепые колебания и медленно подтянулся на саднящих руках по канату в шлюпку.
Когда я до неё добрался, то понял, что мне повезло даже больше, чем я думал вначале. Мой план состоял в том, чтобы протиснуться через одно из отверстий, где канаты крепили шлюпку к корпусу. Вблизи я разглядел, что действительно смог бы пролезть в такую дыру, но только если бы через нее не был продернут канат. А из-за развязавшейся верёвки одна прорезь опустела, и я смог пробраться внутрь, прихватив канат с собой. Я закрепил его, попытавшись скопировать узел со второго троса. Наконец шлюпка оказалась в достаточной безопасности, а я - внутри трюма на "Морской фее", и никто не собирался меня искать. Я с облегчением выдохнул: подул на свои ноющие ладони, пытаясь унять боль - и передвинул несколько бочонков, чтобы обеспечить себе укрытие на ночь.
Глава третья
Следующие два дня я провел, исследуя свою территорию. Когда в трюме не было моряков, я повсюду бродил там, разыскивая бочки с сушеными фруктами и вяленым мясом, и крал из них, чтобы поесть, но из каждого бочонка забирал только понемногу, чтобы никто не заметил.
Возможно, я не мог подобрать лучшего места, чтобы путешествовать зайцем. Я прятался на корме, вдали от главного люка, и ящики здесь громоздились под самый потолок. Весь новый груз, в основном еду, сложили в носовой части корабля. В задней, рядом с кормой, я обнаружил большей частью товары на продажу, которые не тронут, пока мы не прибудем в какой-нибудь порт, где, при удаче, я незаметно улизну.
Товары были экзотическими и интересными - бочонок с необычной пряностью черного цвета, смолотой в мелкий порошок; коробки с чем-то, похожим на слоновую кость, покрытую резными гравировками разной формы; и соль - ящик на ящике.
Все те два дня в порту я старался не думать о Перро и о том, что сталось с ним в гостинице. Но по ночам он преследовал меня во снах. Я вскакивал и ворочался на своем самодельном ложе, просыпаясь от череды терзавших меня кошмаров. Мне ужасно хотелось подняться на палубу, чтобы посчитать звёзды, как учил меня Перро - когда мне было шесть лет, и я не мог уснуть. Это был единственный способ успокоиться, который я знал, но я не решался выбраться из трюма. И я так и оставался там, день и ночь, молясь, чтобы время шло быстрее, пока корабль не выйдет в море.
Первое время одиночество было практически невыносимым, но потом я нашел целую бочку керамических шариков, каждый размером почти с верхнюю фалангу моего большого пальца. Эти шарики и стали моим единственным развлечением. Я пускал их катиться, наблюдая, как покачивание корабля заставляет мои игрушки двигаться. Жонглировал ими, удерживая в воздухе три или даже четыре. Я даже играл с корабельными крысами, пытаясь угодить шариком в какую-нибудь из них, прежде чем она поймёт, что происходит, и сбежит. Как ни странно, я так ни разу и не попал ни в одну, но игра отвлекала меня от раздумий.
На третий день я проснулся от сильного шума наверху и восхитительной качки. Я кинулся к отверстиям для канатов, моим единственным окнам во внешний мир, и выглянул наружу, чтобы увидеть, как тают вдалеке Врата Бальдура.
Над рекой восходящее солнце выглядело больше, чем я когда-либо прежде видел. Казалось, на сияющем диске умещался весь город - тот огромный город, что так поразил меня, когда я впервые взглянул на него. Я созерцал этот прекрасный восход, но не мог не видеть тьму, притаившуюся за ним. Город растворялся в дымке за кормой, а вместе с ним и Перро.
Вниз по Чионтар плыли мы, оставляя порт в стороне, и почти сразу, миновав устье и оказавшись в океане, повернули на юг. И довольно долго береговая линия оставалась в пределах видимости, позади и чуть левее нас, пока мы шли этим курсом, так близко к ней. Когда же солнце склонилось к западу, мы повернули снова, направляясь в открытый океан. Я ничего не делал в тот день, только глядел на море, даже не думая играть с шариками и крысами.
Весь день я оставался в своем убежище, ожидая, пока команда не разойдется по койкам на нижней палубе, над трюмом, а под покровом ночи потихоньку прокрался наверх.
Я рассчитывал на то, что, если меня обнаружат в море, мало что смогут сделать. Может, заставят начищать кастрюли на камбузе, или до бесконечности драить шваброй палубу, или накажут какой-нибудь другой черной работой. Но они не смогут вышвырнуть меня за борт - не правда ли? Конечно, они меня не убьют. Они же моряки торгового судна, а не пираты.
Ступая бесшумно, как тень, я выбрался под усеянное звёздами небо. Легкий океанский бриз приветствовал мой выход из темницы, а воздух, и прежде солоновато пахнувший, даже под палубами, теперь крепким рассолом обжёг мои ноздри.
Тут и там на постах стояли матросы, и, хотя часовые и не были слишком внимательными, я старательно обходил их. Я еще раньше решил, что есть лишь одно место для ночевки: воронье гнездо.
Пробираясь к бортовому ограждению, я сунул руку под рубашку и сжал закреплённый на груди патронташ. Всего миг - и я избавлюсь от проклятого камня раз и навсегда. Я вышвырну его в океан и никогда больше не вспомню. Но, пока я открывал патронную сумку, во мне зародились сомнения. Я как наяву увидел Перро, его смеющиеся глаза на строгом лице. Он будто живой стоял перед моим мысленным взором, а сердцем я чувствовал его присутствие. А еще я чувствовал тяжесть камня - и тяжесть своей вины. И это было больше, чем я мог вынести.
- Зайцу опасно выходить на палубу, не так ли? - донёсся до меня едва слышный шёпот.
Я чуть не заорал. Но вопль переполошил бы других матросов, так что я сдержался. Я быстро захлопнул патронную сумку, привёл в порядок рубашку и обернулся к тому, кто меня обнаружил.
Смутный силуэт, его полностью скрывала тень от мачты. Всё, что я мог видеть - две точки, сияющие лавандовым светом. Эльфийские глаза, глаза Дзирта До'Урдена.
- Что они теперь со мной сделают? - прошептал я. Я пытался держаться уверенно, даже дерзко, но почему-то слова прозвучали просто испуганно.
- Ну, это зависит от того, поймают ли они тебя, - ответил Дзирт. - Но если поймают, по закону капитан Дюдермонт имеет полное право вышвырнуть тебя на корм акулам.
Я, заикаясь, тщетно пытался ответить, но так и не смог произнести ничего вразумительного.
Эльф улыбнулся. Во всяком случае, в его глазах заплясали тёплые искорки, по которым я осмелился предположить, что он улыбнулся, хоть и не мог различить черты лица.
- Но он кажется мне благородным человеком, - продолжил эльф, - так что, скорее всего, он просто заставит тебя работать. Но это зависит от того, поймают ли они тебя - или нет.
- Вы теперь выдадите меня им? - спросил я.
Он покачал головой.
- Я пассажир, такой же, как и ты. Ну, может, не совсем как ты, потому что заплатил за свой проезд. Но у меня нет ни нужды, ни желания выдавать тебя. Тем не менее, я бы задал тебе один вопрос. Для чего ты так сильно рискнул, выйдя на палубу?
Настала моя очередь улыбнуться - широко.
- Из трюма не видно звёзд.
И это не было неправдой.
Дзирт смотрел на меня одно долгое мгновение, а потом слегка кивнул.
- Звёзды стоят такого риска, воистину.
- Да, сэр, стоят.
- Тогда я оставлю тебя наедине с ними, - и он развернулся и ушёл, прежде чем я смог ему ответить.
Тихо и осторожно я пробирался к главной мачте, то и дело оглядываясь через плечо, убеждённый, что замечу эльфа, наблюдающего за мной. Добравшись до незамысловатой лесенки из вбитых в мачту металлических колышков, я поставил ногу на первую ступеньку и начал восхождение.
Вид отсюда был невероятным - именно таким, как я и надеялся: бесконечность безоблачного ночного неба раскинулась надо мной. Звёзды сияли и мерцали, отражались, искрясь, в глади моря, и я не смог бы сказать, где заканчивается небо и начинается океан.
Прохладный бриз освежал мне лицо, и я сделал глубокий вдох, упиваясь резким солёным запахом моря.
Может, было что-то такое в словах Дзирта, или, может, в грандиозном виде, раскинувшемся передо мной, но тревога о камне и Эсбиэле уже не тяготила так мою душу.
Я не стану рисковать, выкидывая камень здесь, решил я. Ещё не время. Его слишком легко могут снова найти. Лучше я спрячусь на этом корабле и поплыву к самому краю Торила - ну, или так далеко, как только сможет завезти меня "Морская фея" - и, когда уже не смогу плыть дальше, вот тогда я и вышвырну эту штуку в океан. И начну жизнь с чистого листа.
Как я хотел, чтобы была возможность провести всё путешествие в вороньем гнезде! Но, если я тут останусь, меня наверняка обнаружат. А после того, что сказал Дзирт, я не осмеливался так искушать судьбу.
Я всю ночь провёл в вороньем гнезде, но всё же, едва восточный горизонт озарился предрассветным сиянием, скользнул вниз. Экипаж просыпался, когда я стремительным призраком нёсся обратно, но никто не обратил на меня внимания, и я незамеченным добрался до своего тайного закутка. Вскоре я снова засыпал, думая о Перро, но грёзы были приятными и тёплыми.
Вот так я и провёл следующие двое суток: днём спал, а по ночам забирался в воронье гнездо.
На четвёртый день после выхода из Врат Бальдура меня разбудило нечто необычное.
Мне потребовалось много времени, чтобы до меня дошло, чтобы я осознал, что же нарушило мой сон. Я всё ещё был внизу, и никто не искал меня, но наверху царила жуткая суматоха: туда-сюда бегали матросы с криками и воплями. Большую часть слов я не разобрал, но одно слово, которое выкрикивали снова и снова, объяснило мне всё.
- Пираты!
Глава четвёртая
У меня душа ушла в пятки. Пираты! Если они захватят корабль, то разграбят трюм, и моё убежище окажется в опасности. И если они поймают меня, то не будут столь же снисходительны, сколь был эльф несколько ночей назад. Они вышвырнут меня акулам, или протащат под килем, или ещё что похуже.
Я себя успокаивал. "Они не захватят корабль, - думал я, - только не с эльфом и не с гигантом на борту. А если они всё же это сделают, то так просто я им не дамся. Я скорее пойду ко дну, прячась".
Я вытащил свой кинжал - кинжал Перро - и повертел в руке, чувствуя его баланс, его магию, его мощь. Я видел прежде, как этот клинок использовал Перро: просто резкое движение запястьем - и лезвие вытянется, превратившись в прекрасный меч. Я знал, как пользоваться таким оружием и, несмотря на то, что никогда прежде не бывал в настоящем бою, не сомневался, что смогу победить любого упившегося пирата.
Если же сюда явится несколько бандитов, я продержусь так долго, как только смогу. Этот уголок трюма был моим королевством, моей личной частью мира, пусть крошечной. Поэтому он не падёт, пока я жив - и неважно, каков враг. Я скорее умру, чем предамся в руки морских разбойников.
Однако моя решимость пропала, едва за "Морской феей" началась погоня. Сражение на море - это вам не битва на суше, когда войска выстраиваются в цепь и идут в атаку друг на друга, а побеждает та сторона, которая быстрее вводит в бой подкрепление - причем в хорошем количестве. На море твоя победа или поражение зависят от твоей позиции и позиции твоего противника, от мастерства, с каким вы раз за разом уклоняетесь от опасности. "Морская фея" была ухоженным и быстрым судном. Я надеялся, что гнавшиеся за ней корабли такими не были.
Пока "Морская фея" летела, разбивая носом встречные волны, я размышлял о тактике капитана Дюдермонта.
Пираты попытаются помешать его бегству, а капитан Дюдермонт попытается ускользнуть от них, чтобы иметь возможность разобраться потом с ними по одному.
В необъятном Море Мечей это означало месяцы поисков.
Я выглянул через прорезь на корме, но увидел лишь море. Тогда, тяжело вздохнув, я сел и погрузился в мучительное ожидание. Начал кидать шарики в стенку ящика - так, чтобы, отскакивая, они сами возвращались в мою ладонь. Прежде эта игра меня успокаивала: её монотонность погружала в некое подобие транса...
...меня вышвырнуло из медитации.
Да-да, именно вышвырнуло: неожиданно я обнаружил себя в воздухе. Корабль круто повернул, немыслимо круто - я даже и представить не мог, что корабли вообще способны так поворачивать. "Морская фея" буквально встала на дыбы: нос ее задрался в воздух, и она крутанулась на корме. Этот немыслимый маневр обрушил все бочки и ящики в трюме - вместе со мной. Все полетело вверх тормашками, все покатилось, сталкиваясь и грохоча. Лопнула одна из бочек с водой, из другой, открытой, просыпалась соль, коробка с резной слоновой костью врезалась в стену прямо над моей головой... но так же быстро, как поднялся из воды, корабль рухнул обратно - с оглушительным шумом.
На палубе же победное гиканье и вопли ярости сменились звоном стали, криками боли и топотом ног. У меня закипела кровь, и я изо всех сил стиснул кинжал, готовый всадить его в любого врага, решившего сунуть сюда свой нос. Но в трюм никто не спускался, и ожидание становилось невыносимым.
Я решился глянуть, что происходит - через отверстия на корме - и осторожно высунулся наружу: ровно настолько, чтобы видеть происходящее... И увидел: рядом высился борт более мощного корабля, и мы были накрепко сцеплены с ним абордажными крюками.
С другого корабля, в отдалении, взлетел огненный шар и устремился к нам по красивой дуге. Я сразу понял, что это: горящая смола. И она летит прямо на "Морскую фею". Прямо на корму. Прямо... на меня!
Я стремительно юркнул обратно, вниз.
Однако, не услышав грохота взрыва, снова высунулся наружу. Точнехонько возле кормы бурлила вода, и я с несказанным облегчением наблюдал, как последние вспышки пламени гаснут в пучине.
Еще один огненный шар взвился над тем, другим кораблем, но, направляясь к нам, уже не описывал дугу в воздухе - он вообще не описывал дуги. У меня перехватило дыхание. Что это такое? Дракон? Могущественное заклятье? Но если волшебник способен метнуть такой файерболл, этот волшебник должен быть подобен богу: шар походил на рухнувшую с неба звезду - по меньшей мере.
Оранжевый, сияющий метеор несся по безоблачной лазури. На миг небо и море показались лишь фоном рисунка, изображавшего великолепное пламя... Но кто-то в ярости разорвал этот рисунок, и под неровными краями разрыва вспыхнул настоящий огонь.
Очень быстро я понял, что пламень этот имел форму. И не огненный шар, и не дракон то был, но огненная колесница: лошади и пылающая повозка!
Я дышать позабыл, когда эта полыхающая штука промчалась возле "Морской феи", а потом с жуткой целеустремленностью полетела ко второму пиратскому кораблю. Она проскакала прямо по их грот-мачте, поджигая паруса.
Затем серебряная стрела, полыхая ярким пламенем, рванулась с колесницы на корабль. Там, на летящем экипаже, стояла женщина-лучница. Блеснула еще одна серебряная молния. Катапульта дернулась, чтобы ответить, но ее снаряд едва поднялся в воздух, а потом рухнул вниз на палубу собственного корабля.
Я глаз не мог отвести от этого зрелища. Мое сердце мчалось, словно та колесница, и подпрыгивало, будто тоже выписывало изящные виражи, и я едва не вскрикнул, когда заметил возницу: рыжебородого дварфа, орущего так, словно он воистину наслаждался дикой скачкой. Колесница снова сделала крутой разворот, резко ударив пиратскую грот-мачту - и подожгла ее, словно свечу. А потом эта огненная фиговина повернула - к нам.
В колеснице чего-то недоставало. Я почти сразу понял: лучницы. И высунулся наружу, пытаясь разглядеть, где она плюхнулась в воду, и куда теперь направляется колесница.
У меня дыхание перехватило при виде третьего пиратского корабля, приближавшегося к нам. Я молился, чтобы эта колесница точно так же и его вывела из строя.
Но колесница сделала кое-что получше. Я услышал громкое воззвание к Морадину, богу дварфов, и этот чокнутый возница направил повозку прямо на палубу третьего пиратского корыта. Если бы все волшебники Врат Бальдура выстроились бок о бок в одну линию и разом швырнули в корабль файерболлы, то и тогда не вышло бы такого классного взрыва! Глядя на такое, я дышать не смог, а потом, от ослепительного света - и глядеть.
Я свалился обратно и несколько секунд просто моргал. Но, как только снова смог видеть, вернулся к своему наблюдательному пункту, не желая упустить ни мгновения из невероятной битвы.
А потом зеленая чешуйчатая рука, заканчивающаяся острыми, грязными когтями, уцепилась за край "оконца" прямо передо мной.
Глава пятая
Я отшатнулся и ударил кинжалом - скорее инстинктивно, чем намеренно. Лезвие глубоко вонзилось в руку чудовища, разрубив палец. Рука дернулась, но не разжалась - и сломала несколько досок корабельной обшивки.
Я ошеломленно уставился на ставшую теперь такой огромной дыру, надеясь пронаблюдать, как тварь плюхнется в море.
Но вместо этого я увидел нечто. Оно болталось на шлюпке, держась за нее одной рукой. Если бы оно стояло, то имело бы все девять футов роста, а руки его были даже длиннее тела. Существо пристально и злобно смотрело вверх, на меня, и одного только вида ужасного заостренного носа и изогнутых зубов было довольно, чтобы внушить трепет самому мужественному из воинов - а я-то воином не был! Я смотрел в его жестокие глаза и чувствовал себя так, словно сердце мое уже остановилось.
Разум требовал, чтобы я вонзил в чудовище кинжал, атаковал, прикончил, пока оно беспомощно болтается на шлюпке. Но тело не внимало этим воззваниям. Все, что я смог сделать - отступить на несколько шагов, пока страшилище крушило корпус, с легкостью выдирая из него доски. И, когда отверстие стало достаточно большим, монстр забрался внутрь.
Накативший ужас выдернул меня из ступора, и я совершил единственную вещь, до которой смог додуматься.
Я повернулся и побежал.
Я уповал на свой маленький рост. Я легко мог продвигаться по тесным закоулкам трюма, а громоздкое существо, разумеется, не могло.
Я осознал свою ошибку, как только над моей головой пронеслись первые несколько ящиков.
- Выхоууди, вкуссснятина, - пробулькала тварь.
Его голос походил и на рычание медведя, и на захлебывающееся мяуканье тонущей кошки - безобразные, как и сам монстр, звуки.
Я пробирался сквозь знакомый мне лабиринт бочек, стремясь добраться до палубного люка - куда угодно, лишь бы подальше от этой твари. Вот только из-за того крутого разворота, обрушившего все содержимое трюма, я едва находил, куда ставить ноги.
Над моей головой пронесся еще один бочонок, запущенный троллем, и разбился прямо среди своих собратьев с водой. Один из них лопнул. Посыпались ящики и коробки.
Какой-то из ящиков, заполненных солониной, рухнул прямо на меня, выбив пол из-под ног и дыхание из груди. А тролль уже ломился через последний штабель бочек.
- Ох-хо! Не смочь прятаться! - азартно вопило это животное. А потом оно остановилось, и, когда я осмелился мельком взглянуть, оно стояло, рассматривая меня.
Оно разглядывало мою грудь, видневшуюся сквозь разодранную рубашку. Перевязь, где лежал черный камень.
- Оооооо, демон хошшшет этоуу, не правда есть? - голос был пронзительным шепотом - точно гвоздем вели по стеклу. - Он заплатить мне хорошо, не так ли, ага?
Я быстро дернул запястьем, удлинив магическое лезвие, и ударил изо всех сил. Но бестия оказалась проворней, чем я думал, и успела отступить, оказавшись вне зоны досягаемости.
- Аноуу ессть кусссаться, аноуу так! - проворчал тролль со странным смешком. - А ссссейчасссс кусссссаться я!
И он ринулся вперед.
Я уклонился и быстро взмахнул мечом, намереваясь воткнуть его троллю в ухо или, по крайней мере, заставить тварь отступить.
Но пальцы бестии сомкнулись на моей руке.
В отчаянии я дотянулся другой рукой до ближайшей бочки и зачерпнул полную пригоршню порошка. И, не раздумывая, швырнул белую дрянь в уродливую морду твари.
Этот монстрюга цвета морской воды взвыл, но не ослабил хватки на моем предплечье.
- Ссссоль! - истерически расхохотался он. - Вкуссснятина атакует солью! Ох-хо! Я шшиву в море, глупое сссозданье. Соль мой друг, а не твой.
"По крайней мере, оно пока не ест меня, как грозилось", - думал я, вытягивая руку к следующей бочке. Снова только порошок, и все равно я кинул его троллю в морду, надеясь выгадать немного времени.
Но на этот раз порошок оказался черным - это был перец из Несма, та самая редкая пряность, которую я нашел, когда, забравшись на корабль, впервые бродил здесь. Тварь завизжала от боли.
Чудовище выпустило мою руку и начало скрести лицо мерзкими когтями. Я зачерпнул еще одну пригоршню и юркнул меж толстых ног, направляясь к стене по проложенной тварью дорожке: у меня как раз созрел план.
Я высыпал перец в карман, пока бежал к зияющей в корпусе дыре. Быстро открыв ближайшие бочку и ящик, я оглядел их содержимое, чтобы убедиться: все необходимое мне до сих пор находится тут. Затем я подошел к пролому, и, воспользовавшись мечом, втянул на корабль оборвавшийся трос. Меч Перро был хорошим, и второй трос, еще крепивший шлюпку к корпусу, я обрезал быстро, предоставив маленькому суденышку свободно покачиваться лишь на одном верхнем канате.
Сзади раздалась тяжелая поступь, вторившая биению моего сердца. Времени у меня больше не было!
Я повернулся и вытащил из коробки три маленьких предмета - фигурки из слоновой кости.
И, ловко жонглируя, отправил их в воздух.
- Эй, ты! - крикнул я монстру. - Если ты меня не съешь, я дам тебе эти штуковины!
- Ох-хо! Вкусссснятина не хочет быть вкуссснятиной, правда, ага? Она подкупает меня! Но нет, я мысссслю, я хочу вкуссснятину. Плавать в море - тяшшшкая работа, дейсссствительно тяшшшкая, - и тварь остановилась, погрузившись в размышления - так глубоко, как только была способна, надо полагать. Потом вновь заговорила: