О, хилое, больное поколение мятежных
Интеллектуалов-раздолбаев, слоняющееся
По тёмным улицам города,
И грязным дворам безразличия.
Слушающие пост-панк и Мотораму,
Проводящие эксперименты с нотами и аккордами,
Заполняющие свои легкие клубами отчаяния в священные дни,
Ненавидящие власть, и отвергающие единство.
Предпочитающие черное белому, а квадраты линиям.
Ищущие необычные вещи, подходящие по размеру.
Все вы, кто чтит чистоту и бродяжничество,
Гламур и отсутствие средств к существованию.
Вино и гитару, пиво и сэндвичи.
Все те, кто бил, и кого били по ночам на мертвых улицах живого города.
Все те, с кем связаны лучшие дни, и худшие ночи.
Кто даст взаймы, возьмет взаймы, и предложит работу.
Кто повторяет подвиг братьев Люмьер, соединяя фотографии в кино.
Оставьте свои надежды на лучший мир и светлое будущее,
Которые начнутся после вашей смерти,
Принесенной своими же братьями, которые не смогли понять
Цвет вашей индивидуальности.
Никогда не перешагнув черты, я расскажу вам про Неё.

Я слышу каждый день ее походку,
Которая звучит сильнее грома над моей головой.
Я вижу каждый день ее силуэт,
Который по ночам превращается в тени, и следует за мной.
Я вдыхаю аромат ее духов,
Который остается на моем плече, одежде и воздухе.
Я чувствую рельеф ее кожи,
Которая мягче сатина, нежнее кашемира и легче облака.
Я помню звон ее голоса,
Который мелодичнее небесных колокольчиков или любой фуги Баха.
Я смотрю в её глаза,
В которых сексуально даже чувство страха.

Страх. Ночь. Темнота. Собаки. Лай. Алкаши и наркоманы,
Маргиналы и люмпены всех мастей,
Отчаявшиеся бродяги в поисках сигарет и зажигалки.
Потерявшие на дне банки с коктейлем амбиции выпускники.
Полоумные соседи за стеной, требующие музыки.
Сто восемьдесят два различия в ста двадцати шести коробках.
Запах неумелой стряпни, подгоревшей на плитах.
Злые оскалы комендантов и вахтеров;
Злые турникеты, требующие ловкости и терпения;
Злые видеокамеры, следящие за движением последнего таракана;
Злые коридоры, знающие не одну страшную байку;
Злые двери, которые выдадут вас своим скрипом;
Злые балконы, дарящие нам иллюзии свободы и воли;
Злые лифты, объявившие забастовку после недели работы;
Злые обитатели, способные как термиты съесть своего соседа.
Мы идем, мы в пути, мы в дороге.
Как старшие нам приказали бы жить.
Осталось желанье себя сохранить
Прежде, чем встретиться в морге.

Я закрываю дверь на замок,
Который будет сторожить нас от всех бед снаружи.
Я тихо включаю музыку,
Которая мерным ритмом сердца спасет наши разные души.
Я мягко тушу свет,
Который создаст впечатление интимности посреди хаоса.
Я плавно беру тебя за руку,
Которая приятнее неловкой паузы.
Я рассказываю тебе истории,
Которые берутся из ниоткуда, и уходят в никуда.
Я играю с тобой в игры,
Которые интереснее чем карты, домино или балда.
Я люблю твой нос,
Который ты морщишь как известная героиня сериала.
Я люблю твой зевок,
Который намекает на то, что ты устала.

Музыка стихнет, и огни погаснут.
Электричество перестанет напрягаться
Постоянно и переменно,
От плюса к минусу, от минуса к плюсу.
Лязг цепей и стрекот насекомых
Провожает тебя в Старый Свет,
Оставляя надежды и мечты на союз
Где-то в будущем, без возможности определить
Его дальность. И подлинность.
Стресс и волнение. Сигарета за сигаретой.
Холодный душ. Горячая ванна.
Шаг за шагом к самодеструкции, к началу.
Оставляя в реальности только никчемную виртуальную замену,
Сублимацию и онанизм.

Владимир Кулаков

Оригинал: Владимир Кулаков. Черта