© Мишина Надежда

Ять: печати Сдерживания.

    

    

  

Глава 47.

Пятница. Часть 1.

До бала 1 день.

  - Иди ко мне, моя радость, что ж ты так боишься? Найду - вскрою к чертям. - Пообещала это на полном серьезе, чувствуя, что вот оно: еще чуть-чуть - и образ мамы, как ключ, ляжет в основу пробуждения из это дыры.

  Ад, если это он, а не жалкие попытки духа оперировать моим мнением о нем, стал представлять собой убогое, если не сказать, насмерть унылое зрелище. На меня вновь навалилась хандра, как и перед путешествием в гости к Фларенсии. Я даже заставила все выглядеть как на даче.

  Образ матери ускользал с завидным постоянством. Бесит!

  Явились бесы.

  - Свободны. - Отмахнулась от них, даже не задумывшись. - Ладно, если образ так ретив, попробуем иначе. Грейд!!!

  - Не ори только. - Тут же оказался он на даче, потягивающим чаек. На нем так и остались раны от сорванных печатей, взгляд был тускл, казалось, он сейчас впадет в спячку.

  - Почему ты не хочешь править? - Начал он старую песню.

  - Мне это не нужно, а тебе зачем понадобилось: Люпин, между прочим, вполне тебе доверял.

  - Люпин застрял на отсутствии смерти!

  - Не надо говорить за меня. - Тут же возник Его Величество и стало ждать поклонов.

  Дезорг продолжал пить чай в доме, я - сидеть на лавке во дворе, напротив входа в дом, и ковырять пальцем клеенку на столике, при этом мы общались так, как если бы были в пределах вытянутой руки.

  - Признай, Люпин, не сладко тебе теперь. - Дезорг довольно улыбнулся. - И сделать что-либо ТАМ ты не можешь.

  - Ты тоже. И она. - Указал он пальцем.

  Странно, но от его облика не веяло больше запредельным могуществом, в нем вообще стало сквозить что-то лупоглазо-лягушачье, как если бы он стал статуей того же будды.

  - Стали ли вы смертным, Ваше Величество? - Полюбопытствовала я.

  - Лучше быть призраком, чем иметь то тело, которое мне подсовывают.

  - Хочешь сказать, встречаться со всем родом Прокобены, когда ты смертен, ты трусишь? - Поддел Грейд.

  - Не больше, чем ты - с Анастасией. - Парировал Люпин.

  - Ты тоже не больно-то спешишь назначить ей свидание.

  Я с интересом смотрела, как два короля - наследный и "сделанный обратным ходом" (то есть ставшим таковым из-за меня, получается) - увиливают видеться с той, которая обоих рассорила и погубила. Здесь она их сблизила. Но где же она, если и от меня вполне успешно ускользает? Эти двое не знают, тогда кто может знать?

  Апатию и ленивое нежелание что-либо предпринимать удавалось разрубить лишь мысли о собственном имени. Она будоражила и встряхивала. Ну ведь называла же она меня хоть как-то! Даже если плодиться у нее не было никакого желания.

  Бабки! Они могут знать! Но будь я проклята, если у меня есть желание их видеть.

  Прислушалась к себе. Видеть не хотелось. Значит, не проклята. Хм. Да не уж-то управление образами действует как во вне, так и во внутрь, на себя? Ага. Что мне это дает? Как минимум, возможность подстроить все так, что никакая "матрица", устроенная духом Дома, меня не выдержит.

  Осталось только сформулировать. Как назло все здешнее сообщество решило именно сейчас меня достать. Передышка, полученная на даче, закончилась: меня ввергли в пещерный лабиринт, полный таких сюрпризов, что раньше помрешь с испугу, чем в бою.

  Я помнила, что все это образы, что все вытащено из меня же самой, более того - именно это в моем, черт возьми, понимании и способствовало моему "просветлению".

  - Ну, спасибо! Ну, удружили! - Вытащила я образы оружия и пустила в ход.

  Наседали на меня вполне конктретно, но что-то их сдерживало. Рискнув, я пригасила свое воздействие, и один зверь - то ли паук-осьминог, то ли еще что, такое же очаровательное, - приблизился вплотную и обвил меня.

  - Мне ничего не угрожает, мне ничего... Ах ты тварь!!! - Поговорила я с ним, представляя себе мебельный пистолет и получая его в свое владение. - Нет, так не пойдет. Умирать здесь быссмысленно, полюбить этих адских волнистых попугайчиков, извините, тоже с души воротит.

  Я попыталась сконцентрироваться настолько, насколько это возможно, да чтобы голова при этом не лопнула.

  Местная "черная церковь" проступала рывками, неуверенно, но неотвратимо - мне просто надо было сюда попасть! Где-то здесь, громче всех, подвывали мои бабки: в свете свечей, меж закопченых колонн в этой деревянной гробнице, сложно было различить лица, но тех, кого различила, хотелось сразу забыть. Идиотское ликование, смех на иконы, на которых кто с кем только не совокуплялся, да еще и массивная, жирная туша с рогами на кресте вовсю поясничала, изображая муки.

  На минуту я усомнилась: вот что стоит за всей их "ударной" религией?

  - Да быть не может. - Опустились у меня руки.

  - Ставьте на колени! Повинна во грехе! - Прогромыхало за иконостасом знакомым голосом, который я привыкла слышать дрожащим и старческим. - Отмаливать!!!

  - Да что за хрень! - Моей растерянности не было предела.

  - Это ты виновата! - Ударили меня под колени, схватили за волосы и вперели лбом в пол. - Из-за тебя мы здесь!

  - Вы сами, своими лбами, простучали себе сюда дорогу! - Противилась я, чувствуя, как они только пересиливают меня от моих возражений.

  Мне не давали опомниться, поднимая мне голову при восславлении и стуча ею об дубовый настил. Старая, видимо, церковь, просмоленная и законопаченная грехами.

  И тут, на дцатом вздергивании "во славу диавола", я увидела на иконостасе себя. Разглядеть получше не успела, позволяя бабкам меня сгинать в три погибели, но... что-то зацепило. И я, и не я. А вдруг?

  Второй? Это ты?!

  Голова трещала, что орех в тисках. Я понимала, если не придумаю хоть что-нибудь, то тут меня и заколотят до смерти, а моя ненависть сделает бабок яростнее, а иконы - все непотребнее.

  - Второй!

  - Возьми мой опыт. - Совсем еле слышно во всеобщей вакханалии сказал он.

  Я не могу в это верить. Не во что и ни в кого. И не хочу.

  - Просто возьми то, что твое. - Позвал он еще раз, когда "мою" икону понесли к свечам на облитие маслом и сожжение. Засекли.

  - Сжечь еретика!!! - Потребовали сотки голосов. - Сжечь! И ее сжечь!

  И тут мне стало уже не откреститься.

  - Ты - часть меня. Ты - мой опыт. Есть "товарищ Господь" или нет его, мне плевать. Отдай мне - мое!

  Я почувствовала удар в макушку, но не придала ему значения - мало ли желающих мне врезать. Потом это что-то повело себя иначе: вместо умножения боли от удара оно стало ее гасить и превращать в концентрированный бур для мозгов.

  Всех чертей раскидало только так. Бабки, как ни старались, не смогли удержать меня на месте и примять к полу. Бур вгрызался в меня, словно собирался проковыряться и вырвать позвоночник. И, вместе с тем, на голове ничего не было. Перед глазами от боли все поплыло, показалось, что иконы спрыгивают со своих мест и выскакивают из окладов.

  Память сделала кульбит, словно бур в голове достал до выключателя, и меня, как иконы, вытряхнуло в прошлое. Открыв глаза, я увидела, что нахожусь в Казанском соборе. Мне совсем мало лет, рукава кофты скрывают синяки от цепких "лап" бабок, губы плотно сжаты и побелели от сдерживаемого крика.

  Кажется, будто в голове "торчит спица". Я пыталась рассказать бабкам, НАСКОЛЬКО плохо мне после всех этих "молений", но они требовали "открыться боженьке, дабы он выжег грехи". Какие могут быть грехи у пятилетнего ребенка?! Какие?!

  Они и в этот раз не послушали, притащили. Теперь надо подойти к иконе этой, чьей-то матери, и усиленно морща лобик постоять радом (без этого раскаявшейся в грехах меня не считали и спектакль мог повториться), стараясь не думать, что скоро всех забрызгает, так как голова, как пить дать, взорвется.

  Очередь подходила. Бабки уже отползли передо мной в сторону и придирчиво следили, чтобы я не халтурила.

  - Дорогая икона, - взобралась я на ступеньку и положила ручки на защитное стекло, - ты чудотворная, ты все можешь. Убей бабок! - Попросила я и потянулась целовать.

  - Ты правда этого хочешь? - Спросила меня тетенька на иконе.

  Я мужественно терпела всю длинную-предлинную прогулку домой и никому не сказала, что в тот момент надула в штаны. Меня бы убили.

  - Ну, не знаю. А как тогда?

  Ее лицо мне смутно кого-то напомнило - тогда я не знала, что это было лицо мамы.

  - Я тебе скажу слово, а ты его запомнишь. Оно поможет тебе.

  - Сразу? - У детей вообще все проще с желаниями. Может, она знает, как позвать Яхву, чтоб тот молнией убил старух.

  - Не сразу. Запомни: sumeru.

  - А что оно значит, это "сумеру"?

  - Высочайший. Красивый. А еще - это часть твоего титула.

  Слово я повторяла много раз, чтобы запомнить как следует. Иногда подкрадывалась к спящим (а это значит - храпящим громче бульдозера) бабкам и говорила им: "Сумеру!" Мне казалось, это почти как команда "Умри!" собаке - та слушается, падает на спину и замирает, пока ей не прикажешь что- нибудь еще.

  Я попробовала его на подружкином щенке, так тот лишь сел на задние лапки, как тушканчик, и три раза тявкнул. Подружка на меня обиделась, что он при ней так не делал, на ее сумеру не реагировал, меня выгнала, щенка пнула и не стала с ним возиться, после чего родители отдали его знакомым.

  - Сумеру. - Мысленно повторила я и очнулась все в той же черной церкви. Только внутри никого уже не было, кроме упавшего иконостаса да моих бабок, беззлобно переругивающихся на вандалов. Реальность происходяшего не вызывала сомнения: настоящая церковь, настоящие люди.

  - А, очнулась. Кто ж так головой бьется, неумеха, что мозги долой? Скажи дураку богу молиться...

  Мне стало их жалко: всю жизнь ждали-ждали благости, все лбы простучали, а икона разговаривала со мной ... Я видела, я слышала - это было не самовнушение, не галлюцинации с голодухи. А им не далось. Может, и к лучшему, они и так верят, вдруг бы они тогда вконец из ума выжили?

  - Чего сырость разводишь? А ну, марш отсюда! То же мне, помощница, толку от тебя никакого! И зачем тебя только Настька нам отдала? Видать, у нее б ты точно издохла. Пошла вон.

  Полная какой-то неясной скорби к ним, как к кусачим котятам с улицы, которые за выживание борются, потому и цапают, я вышла на улицу и присела на деревянное крыльцо.

  - Если и в аду им дана церковь, то бог, знамо дело, тоже есть. - Философски заключила я и усмехнулась сама себе, стирая слезы. Потом, сквозь смех, неожиданно расплакалась еще больше.

  Если сам "благоподатель" Люпин оказался в аду, то что уж говорить про Хойжу. Но на вызов он не являлся... А вдруг?

  - Ох уже это волшебное "а вдруг". - Появилась Анастасия. - После него появляется надежда и предательское замирание сердца. А вдруг он жив, и ты выберешься? А друг ты выберешься раньше, чем он потеряет надежду? Или ты думаешь, он тебя любит? На самом деле?

  - Он мертв?

  - Нет. - Как ни сопротивлялась, а соврать не получилось.

  Попыталась уйти, но я ее задержала.

  - Ты еще не поняла? Не буду я за тобой с топором бегать и обещать поквитаться: ты сделала свой выбор, поэтому ты здесь. Не смотря на твои подвиги.

  - Что ты, умная такая, сама здесь тогда делаешь?

  - Почему ты не ответила, любила ли ты?

  - Я же сказала, Максим был для меня залогом...

  - Мам. Меня не интересует, кому ты благодарна за помощь в работе. Ты любила?

  Ее брови на мгновение "сломались", но тут же лоб разгладился.

  - Нет. Не помню такого. Я была создана не для этого.

  - А для чего?

  - Помочь людям победить смерть, стать первыми арканами.

  - Магами? Но это не путь к... богу.

  - А он-то причем?

  Я вздохнула, сама по себе судя и почему-то не нуждаясь в объяснениях. Теперь я чувствовала, в чем разница пути Прокобены и путь единения в себе и любви.

  - Основы для сидх нет. Они управляют человеком, как фокусом их приложения. Психика дробится. А Он... Он не дает потерять центр себя, не дает поработить случаю. И смерти, наверное. Если Хотьсу не мертв - он хотя бы жив?

  - Да что ему сделается. - Она смотрела куда-то за горизонт, благо степь была кругом необъятная. - Но ты уверена, что он за тобой придет? Если он откроет духа королевского Дома демонам, все труды пойдут прахом... И мои тоже. Думаю, он прекрасно это понимает. А если не понимает, так Совет ему объяснит.

  - Для Совета он так же мертв, как и для тебя. Или ты им расскажешь? Мам?

  Она поднялась, все еще любуясь стыком полей и туч.

  - Мы так далеко зашли, Анастасия. - Раздался голос Грейда из-за угла церкви. - Ставки велики, как никогда.

  - Этого риска можно было бы избежать, Ириад. Они и так были высоки, в наше время. Достаточно было всего пары глотков! Все бы завершилось, все!

  - Что все?! Что? - Так же внезапно из-за другого угла показался Люпин. - Твоя ложь? Твой обман? Скажи, хотя бы здесь, чувствовала ли ты хоть что-то к одному из нас?

  Анастасия переводила взгляд с одного на другого, но, видимо, исчезнуть по желанию у нее не получилось. Устав ждать подвоха, она посмотрела на меня с плохо скрываемой злостью:

  - Второе слово - "тул". Это твой самодостаточный титул.

  - А имя? - Помедлила я, но все же спросила.

  - У тебя нет имени, только титул и фамилия. - Отрезала она, собираясь пешком уйти от двух, очевидно доставших ее, мужчин.

  - Хочешь сказать, ты дала ей абсолютную защиту?! - Люпин, разбирающийся в подобных тонкостях, оценил это лучше всех. По просту говоря, Его Величество несказанно удивился и поплелся следом за женщиной.

  - Раз ее не смогла убить я, то с чего бы это еще кому-то должно удасться? - Не останавливаясь и не оборачиваясь, выдала "очевидное" Анастасия.

  - Эй, а Хойж знает? - Поспешил ей вслед и Грейд.

  - Узнает, куда он денется. - Буркнула Анастасия, втихаря посмотрев на меня через плечо.

  Она мне подмигнула!

  Посидев еще немного в радостной прострации, я произнесла:

  - Сумеру тул.

  Как по приказу вдали стала набухать большая туча и засверкали молнии. Чем ближе приближалась буря, тем яснее становилось от вспышек. Зарядил дождь, от ветра почти горизонтальный. Град побил стекла в церкви, пробил резную крышу, упал у самых ног. Пара градин, размером с булыжник, влетели в плечо и лоб.

  Разряды сверкали все ближе и чаще. Тем отчетливее было видно, что они проходят по некоторому куполообразному контуру, глядя на который мелькнуло: "А может, и правда Он есть..."

  - С верой во Всевышнего, допустим, разобрались. С любовью тоже - зачет. Титул получен. - Размышляла я про себя. - Ну-с? С тем и подохнуть?

  От вздымающейся к небу земли за грозой стало жутко.

  - Хренасе дьявол щедр на могилку...

  Встав, засунула руки в карманы, прикинула, что земляной вал движется с четырех сторон, взошла на ступеньку выше. Гремел гром прямо надо мной, молнии окатывали, все еще не пробиваясь до моего уровня. Я продолжала смотреть вверх.

  - Если это конец, то оваций достаточно. Провожать не надо.

  - Ять!!! - Открылась дверка в церкви и изнутри полился свет, оставляя зовущего черным контуром. - Тебе приглашение надо слать за три дня?! Быстрее! Дух сейчас...

  И я спокойно шагнула внутрь.