© Мишина Надежда

Ять: печати Сдерживания.

    

    

  

Глава 8.

Пятница.

  В нездоровом ажиотаже от езды на "повозке" я сверлила взглядом замерщиц, чтобы, не дай бог, за левую руку не схватили: я уговорилась разоблачиться только до исподнего. Рядом находилась служанка - мне не положено было появляться одной, как того требовало положение. Я склонялась к тому, что это, скорее, требование врача - если со мной что-то случится, должен был хоть один человек подтвердить, что я сама сиганула с моста, например, - полетать захотелось, да и погода летная. Или у нее там, в кармашке накидки, шприц с "успокоительным" ядом.

  Короче, я чувствовала себя как конвоируемый преступник, по которому сначала стучат, а потом выясняют, что я только почесаться хотела.

  - Бьянка. - Подала я голос, пока меня тормошили в примерочной.

  - Да, госпожа, я здесь.

  - Надолго Жозув в городе по делам?

  - Обычно не меньше двух часов. - Напряглась она.

  - А мы можем хоть в кафе сходить? Сьесть пару булочек с кремом?

  Я буквально почувствовала, как обслуга с завистью сглотнула слюну. Поддержала светскую беседу и хозяйка ателье, знакомая Хотса:

  - Если вы будете есть крем, вы не войдете в платье, милочка.

  - По-вашему, вам платят за то, чтобы я в него не влезла? Или за то, чтобы вы мне указывали?

  Вроде бы меня назвали "вульгарной девкой". А вы как думали, если я только час как из дурдома, в смысле, отчего дома?

  - Бьянка, мы идем в другой салон. - Поставила я мадам перед фактом своего отменного слуха.

  - Но Ожели все платья...

  - У Ожели нет вкуса. - Отрезала я. - Где салон кроя мужского костюма?

  - Мы даже войти туда не можем без сопровождения!

  - А как связаться с Хотсом? - Остановила я ее попытки раскрыть надо мной зонтик от солнца.

  - Он не обрадуется. - Бьянка приготовилась, сжимая амулет, услышать брань.

  - Тогда скажи ему, пусть свяжется со своим портным и предупредит его, если не может быть сам.

  Никогда бы не подумала, что я мастер доводить до бешенства несвоевременными ультиматумами.

  Через минуту Бьянка густо покраснела, отпустила продолговатый амулет и тихонько передала, что там нас будет ждать Марсель.

  - Отлично! Дадим время всем возмутиться. Где подают лучшие булочки?

  Не знаю, с какого меня понесло на сладкое и мучное. Бьянка, попивая горячий шоколад, поминутно заливалась краской от взглядов прохожих и проезжих мужчин, забывающих, куда двигались, при виде ее декольте.

  Мы сидели на открытой веранде, под переплетающимися ветвями благоухающих цветов: высоко над нами вместо тента была натянула сетка.

  Бьянку осыпали знаками внимания, тут же прислали корзинку цветов и дорогой шоколад из кондитерской ниже по улице. Она, видимо, стеснялась того, что меня взглядами обходят, а я ей госпожа как-никак. Я же осматривала окресности шумного города, оценивала внешности и одежды. Не так уж и плохо я была одета, даже более того. Наверное, Ожели носила нечто за гранью, баснословно дорогое и элитное.

  Меж тем, офицер уже вплотную стоял на колене около Бьянки, целуя руки и не давая чем-то переполошенной девушке схватиться за амулет. Уж не давний ли и благополучно забытый поклонник? И конечно думает, я ее подруга и мы ждем хозяек из салона. То, что я никак не реагирую, говорило за эту версию.

  Приставала, тем временем, стал донельзя настойчив в своих желаниях, требуя удовлетворить их немедленно, хоть в ближайшем переулке, хоть на скамье в аллее, хоть под балконом ее хозяйки. Далее он произнес сложно-сочиненный эпитет и мое здешнее имя. После этого Бьянке захотелось, чтобы кавалер стух с головы, так как за это ее могут запросто уволить.

  - А кто узнает? Кто ей скажет? - Он уже почти готов был опрокинуть на ее шоколад и все добросовестно сьесть вместе с платьем. Бьянка уже мысленно попрощалась с работой, во-первых, и остатками благоразумия, во-вторых, - героически была готова на все, только бы убрать от меня компрометирующую нас обеих фигуру. Если бы не была занята исследованием окружающего пространства с весьма удобной позиции, я бы обязательно припомнила этикет - имею ли я право проломить ему голову или служанка должна сделать это самостоятельно, не дав, тем самым, запятнать мне манжеты. Мне было не до того, я глазела по сторонам.

  На этих "голубков" уже начали оглядываться. Охрана, что была здесь, тоже не реагировала, предпочитая защищать только господ. Плохо, что Бьянка никак не свяжется с Марселем, который без толку ждет нас у ателье: по свечению камня, было видно, что ее кто-то вызывает.

  Ну и шуму будет, если Марсель Хотсу скажет. Разберется она уже, что ей делать: уводить нахала подальше и бросить меня или попытаться что-то до него довести?

  Я отвлеклась на интересные повозки, проносившиеся мимо. Они были примечательны тем, что из их окон высокомерные дамы бросали на прохожих презрительные взгляды. Тем временем, Марсель вывернул с улицы, на которой располагалось то "высокообразцовое" ателье, оглядел предварительно второй этаж кофеен, увидел меня и поспешил. И было из-за чего: кавалер Бьянки уже тащил ее за собой, благо она окончательно смирилась со своей участью и поникла. Как здесь легко пробиться настырным парням.

  Марсель твердой рукой сначала уложил нахала, потом отвел в уголок при кухне Бьянку и отвесил ей пощечину. Пока он там выяснял суть да дело, офицер стал очухиваться. Разглядев меня на месте, решил, что и я сгожусь для охлаждения его неуемного пыла. Руку убрала за секунду до того, как ее готов был сграбастать этот маньяк. Я еще и левым боком к нему сидела - вот и приходилось до того сидеть смирно и не отсвечивать во избежание, а теперь развернуться к нему лицом и демонстративно подставить правое плечо.

  Своей атаки он не прекратил, уже без разглагольствований вытягивая меня из-за столика. Конечно, он опрокинулся. Позволив себя "повести", я поддалась, пошла вперед по той же дугообразной траектории, крепко держа его правую руку на своем плече. Немного ускоряясь и обгоняя, развернулась и, почти вальсируя, отправила вперед, раскручивая его и выворачивая руку, по пути отпуская. Он так и не понял, что случилось, когда врезался в дубовую опору веранды.

  Подоспел Марсель, посмотрел на распластанное тело, подивился тихо, с какой же скоростью его втолкнули в дерево, если выскочила такая шишка. Потом очнулся и спросил, не пострадала ли я.

  - Нет, совершенно. Почему на меня смотрят эти люди? - Кивнула я в сторону кухонной челяди.

  Шеф-повар засуетился и запинал всех обратно, широко-виновато улыбаясь.

  - В ателье нас примут. Но у них только мужчины работают. - Предупредил Марсель.

  При его словах Бьянка попросилась остаться снаружи. А тут еще вдруг хозяин заведения обрел дар речи. Я думала, Марсель его порвет, когда тот открыл рот, почему тот сразу же его захлопнул от греха.

  Выдержанные служащие в примерочной и то вели себя спокойнее, даже когда им объяснили задачу пошива мужского платья на женскую фигуру. Салон на время закрыли, чтобы имеющие привычку заходить без стука господа не ворвались, как к себе домой, и не застали меня в чем попало.

  Только яркий румянец на щеках выдавал всеобщее отношение к ситуации. Марсель шепнул Бьянке, чтобы она перестала представлять себя на моем месте, и бедняжка вновь стала пунцовой.

  Конечно, пожелай я узнать, о чем сейчас все думают, мне бы тоже стало дурно до дрожи в коленках, если бы я могла и хотела. Марсеь доложил, что витрину всю облепили любопытные. Хозяин, чинно подходя ко входу и оттягивая момент опускания штор (хотя меня все равно видно не было), выпустил дым от сигары и все-таки нажал на кнопку. В приемной настал полумрак, зажгли настольную лампу.

  Кто-то несколько раз вызвал Марселя, но он ни разу не оставил друх женщин без присмотра.

  Наконец, когда мерки были сняты и нас выпустили, мы вышли на воздух. Кто бы мог подумать, что это так утомительно, когда тебя щупают почем зря. Повозка Хотса уже с час, по его уверениям, маячила в округе, да и распорядитель заждался, его рабочий день подходил к концу, а мы так и не появлялись. Марсель ничего не рассказал Хотсу о поведении Бьянки, сразу начав с факта приставаний ко мне.

  Жозув смерил меня взглядом, отметил, по-видимому, что у меня есть бюст, хотя и не такой выдающийся, как у моей служанки, но смолчал.

  

  Мы вышли у дома распорядителя, он встретил нас лично, с фонарем - уже начались сумерки, в уличное освещение еще не включилось.

  Жозув уселся в кресле, которое, похоже, занимал всегда, во второе успдили меня. Распорядитель ушел за документами.

  - Так что на самом деле произошло в кафе?

  - Офицер пристал к Бьянке, Марсель его уложил. Потом он очнулся и потащил меня к выходу, но не увидел столб. Это плохо?

  - Нет, если все произошло, как ты описывала, и ты не швырнула его в опору.

  - Как я могла?!

  - Не знаю.

  - А нельзя Бьянку на бал взять?

  - Тебе мало? Скандала захотелось?

  - Должен же кто-то привлекать ко мне внимание, а то на улице все принимают за служанку.

  - Веди себя как подобает леди, тогда у тебя не будет сложностей.

  Нас прервал разгоревшийся камень на груди Хотса.

  - Не нашел его? - Переспросил Жозув. - Ладно, может быть, загулял просто...

  Я почему-то сразу поняла, что это про Зелана. Неужели пресловутую дуэль решили не откладывать в долгий ящик?

  - Из-за тебя мой сын вызвал на дуэль уже третьего.

  - Из-за меня?! Может, он охраняет свое священное право единственным чернить мое имя?

  Хотс проглотил правду. Появился распорядитель. Пока протягивал бумаги, все разглядывал левую руку. Я посмотрела на него и на Жозува.

  - Дай посмотреть. - Разрешил он.

  Сухощавый чиновник с седыми бакенбардами оглядел мою ладонь и так, и эдак. Разочарованно отступил, поклонился чуть и сел в дальнем кресле - наблюдать.

  Итого. До замужества - никаких прав распоряжения, после оного - и подавно. В монастырь и прочие "места не столь отдаленные" путь тоже был заказан: я еще и фамилии лишалась. Насторожило, правда, что ни в каком приложении к последней воле не указан перечень имущества, о чем я и спросила распорядителя. Они с Жозувом переглянулись, довольно настороженные:

  - Полагалось, что ты это знаешь, кому что отходит. - Хотс кое-как взял себя в руки.

  - Полагалось, что дед умер, тогда как я слышала...

  - Он умер. - Распорядитель меня недвусмысленно заткнул. - По истечении оговоренного срока он не вернулся, что и позволило вскрыть завещание. Не подозреваете ли вы меня в самоуправстве?

  - Определенно нет. - Заверил его Хотс, мысленно, судя по взгляду, вколачивая мне пулю в лоб: да уж, не хотелось бы потерять доверие человека, который на данный момент держит Хотсов за... эти самые.

  - А устных инструкций вы не получали?

  - Кроме вскрытия конверта - никаких.

  - А на пакет посмотреть можно?

  - Конечно.

  Немало удивленная, я, вместо обратного на нем адреса, прочитала русские слова связного содержания. Дезорг оказался не промах, хоть какие-то намеки.

  - Что? Что вы сказали? - Встрепенулся распорядитель.

  - А я что-то произнесла вслух?

  - Как вы назвали вашего деда?

  - Разве я назвала его? Не понимаю, что не так?

  Разнервничавшийся распорядитель куда-то подскочил и вернулся с обычным письмом с марками. Приглядевшись, я узнала почерк. Ну, если этот лысый мне ничего не объяснил и тут, то я за себя не ручаюсь...

  - Что она сказала такого особенного? - Подключился и Хотс со своей деловой хваткой, раз уж дело сдвинулось с мертвой точки.

  - Сударыня произнесла, хоть и не намеренно, ключевое слово, переданное мне уважаемым Ириадом Грейдом. Мне не ведомо, что оно означает, в языках нашей страны оно не встречается. Я догадываюсь, что это титул лорда Грейда, по ему одному ясным причинам им скрываемый. Это, по крайней мере, гарантировало его неупотребляемость в моей среде. - Он перевел дух и отпил из своего бокала. - Я чувствую такое облегчение, я боялся, что ваше состояние не позволит мне разрешиться от бремени данного обещания!

  - Мы не будем мешать вашей радости. Могу ли я изучить документ дома, под присмотром сэра Хотса? А то уже темнеет, да и вы устали.

  Распорядитель призадумался, бросил взгляд на часы, на нас, а потом всплеснул руками:

  - Да ради всего святого! Самое старое дело разрешилось!

  Мы скоренько покинули старика, кажется, я чуть не оттолкнула с дороги Хотса.

  - Не терпится пересчитать барыши? - Презрительно скривился он.

  - Поехали, пока он не опомнился и не спросил, сколько мне лет.

  Уже набрав ход, мы заметили растерянного распорядителя, замершего на улице. Он махнул на нас рукой и скрылся в доме, так и не дозвавшись. Стоило от него отвлечься, увидела, что Жозув сильно сжимает свой камень.

  - Зелана не могут найти. Говорят, он не покидал владений.

  - А на этой штуке долго ли объехать земли и поискать его?

  - Если вы хотите, чтобы у меня случился инсульт, леди, то я готов еще поуправлять ею.

  Я не увидела связи.

  - Сила мысли толкает ее вперед. Если перенапрясь голову, на лечение уйдет добрая половина состояния. Да что я вам говорю! Вы и этого не знаете?! Чем же вы занимались у себя все эти годы?! Я надеялся, вы хоть читать умеете!

  - Умею не хуже вашего, папа. - Отвернулась я от него.

  - Что ты собираешься изучать в завещании, там все ясно. - Снова перешел он на "ты", звучавшее от него даже более человечно, чем "вы". Я заметила, что он срывался на почтительно обращение, когда вынужден был контролировать себя тщательнее обычного, - это уже из разряда "профессиональных заболеваний".

  - Если бы там было все ясно, вы не стали бы заниматься подделкой копий.

  - Никому из моей семьи не приходится по вкусу ваше отвратительное поведение, когда вы не в духе.

  Хотела было попросить его строить предложения попроще, да нас отвлекли: Марсель известил, что горит недостроенная беседка близко к хозяйственному домику - ее все собирались перенести в один из садов, да так и не успели, она стояла аккурат под деревянным навесом.

  - Ждите здесь. - Выпрыгнул Жозув едва ли не на ходу из повозки и быстро скрылся в рощице - напрямую было быстрее, чем объезжать, даже на приличной скорости.

  Меня же вдруг привлек порыв слабого ветерка, донесший обрывки фраз. В непроглядную темень я бы не сунулась ни в какие заросли, не зная, что здесь водится, да голос очень напоминал Зеланов.

  Я уже поняла, каким рычагом повернуть шарообразную "кабину" на триста шестьдесят градусов по линии горизонта (не стала пока проверять, можно ли на ней провернуться через голову) и попыталась придать ей движение. Не ожидала, честно, что получится так легко, словно на перышко дунула... Повозку понесло, я еле успевала увиливать от деревьев. Хорошо еще повозка сделана из самосветящегося материала, хоть что-то вокруг себя она подсвечивала. Лишь по трепыханию травы и кустов я поняла, как бешено вращаются лопасти - на дороге их вращение, приподнимающее шар от земли, не чувствуется. Уж не на окультуренной ли антигравитации оно движется?

  Остановившись в кустах и "заглохнув", а также притушив все "габаритные" огни, вновь прислушалась. Хрипловатый мужской голос откровенно насмехался над Зеланом.

  - Да за кого ты волнуешься?! За ее честь? Тебе ли переживать!

  - Она больной человек! - Зелан почти хрипел, но как-то нездорово.

  - Спохватился! Нечего было самому давать повод. Вставай, споляк, поединок до смерти одного из нас, как и оговаривалось.

  И тут я этот голос узнала. Сработало, видимо, какое-то колдовство от Фларенсии: такое впечатление, что всплыли предустановленные подсказки...

  Это был Крез Брюле, "охотник за состояниями", человек, готовый оскорбить в любой момент и в любой момент - ответить за сказанное, если кто-то посчитает оскорбление ложным. Оттого у него обширная практика дуэлей и слава задиры: у Зелана против него нет ни малейшего шанса. Вот откуда у него хрип в голосе, Зелан серьезно ранен!

  Сражались, как я услышала, на мечах. И снова вскрик. Не раздумывая, я решила положить этому конец.

  На своей "бешеной молотилке" я вломилась незваным гостем на поляну битвы. Крез, к сожалению, увернулся с пути, а Зелан упал на траву. Управляя двумя рычагами, я развернула кабину, как заправский штурман. Тут же получила мечом в "лобовое стекло", одно хорошо - меч застрял, не достав до головы; я крутанула повозку и шваркнулась о дерево: никакие лопасти не помогли - меч изогнулся "буквой зю" и от странного замыкания на поверхности кабинки вплавился в нео-органическое стекло.

  Выпрыгнув, я подбежала к лежащему без движения Зелану, едва не завалившись от путаницы в намокших от травы юбках.

  - Черт бы побрал вашу моду! - Пробубнила я и позвала, уже громче. - Зелан! Зелан!

  - Зачем ты здесь? - Тихо прошептал он, когда я на него уже чуть не наступила.

  Рассмотрев его, пришла к выводу, что он похож на сыр обыкновенный - обилием дырок, и на плавленый - всем своим измочаленным видом. Сколько же он его метелили?!

  - Сударыня прибыла отстроять свою честь? - Язвительно приветствовал меня Крез, вылезая из кустарника, куда его отбросило моими шараханиями на повозке. - Или отдать честь в надежные...

  - Он умирает, разве вы не понимаете? - Растерянно гладила я Зелана по холодному лбу, не представляя, что же делать.

  - Прекрасно понимаю. - Неожиданно он схватил меня за левую руку и поднял с колен.

  И тут меня "пробило". Во-первых, я вспомнила, что я - Ять, а не Фларенсия. А во-вторых, Крез недвусмысленно полез целоваться. Не сказав ничего приличного, я послала сэра Креза в глубокую "жо", приложила к его солнечному сплетению ладонь, уперлась и сделала нечто, похожее на электрошок. Удобный прием, мною редко используемый раньше, поскольку ни у кого как-то не зарождалось в голове глупых идей на мой счет, навроде изнасилования. Крез сдавленно охнул раз - от перебоя в сердце, и два - улетел обратно в кусты.

  - Зелан. - Я послушала пульс. - Не смешно.

  Немного поразмыслив, нашла точки пульса, засекла время "перестука" и стала в эти промежутки вдавливать - сжато и порционно - собственную силу. На пятом "впрыске" его сердце снова отчетливо заработало. Оторвав полосу от подола, я перевязала его торс. Он удивленно моргал на меня, не в силах рассмотреть. Наконец, ему это удалось:

  - Фларенсия?

  - Доехать сможешь? - Я торопилась, слыша приходящего в себя Креза.

  - Постараюсь.

  Я помогла ему подняться и залезть в повозку. Зелан сдавленно рычал от боли.

  - Как ты здесь оказалась? - Тихо поинтересовался он.

  - На этой штуке. - Переборов головокружение, я показала на вплавленный меч. Взявшись за штурвал (я свела рычаги, предназначенные для разных пассажиров), провернулась несколько раз, углядела дорогу, которой я влетела на опушку и покатила на выход. Сидя лицом к "брату", уловила его внимательный взгляд.

  - Держись. - Одними уголками рта улыбнулась я ему и стала править.

  - Черт, дорогу не помню дальше.

  Зелан, облизнув пересохшие губы, выдохнул, словно получив какое-то облегчение, и стал указывать путь. Мчались мы уже в кромешной темноте, похожие на ужаленного светлячка.

  - Ты неплохо правишь. - Зелан усилием воли сохранял сознание.

  - Крез другого мнения.

  - По прямой. - Сказал Зелан и завалился на бок. Пот катил с него, не переставая. Но он дышал. Я вновь повернулась лицом вперед (до этого дорогу видел Зелан).

  

  Первым сориентировался, как обычно, Хотс. Он подскочил к кабине и распахнул дверцу (относительно "распахнул": кабинка имеет вверху и внизу по нашлепке, дверца крепится к ним и открывается вверх, похожая на дольку апельсиновой корки).

  - Зелан! - Он подхватил его на руки и повернулся ко мне. - За тем полем, сразу за полосой дорога, ведет к дому врача.

  Дослушивала, на ходу закрывая дверку:

  - На доме вывеска! Быстрее!

  Дорога едва не выскальзывала из-под меня. Кабинку на такой скорости прокручивало вокруг вертикальной оси, так что голова кругом. Ко всему прочему, уже шел дождь, с лопастей летела грязь, уделывая все вокруг. Выпрыгнув прямо на дорогу, я, едва не оставив юбки в месиве, подобралась к дому врача.

  На звонок вышел слуга, сказав, что хозяина предупредили и он почти готов.

  - Зелан протянет от силы десять-пятнадцать минут. На ходу он не может собраться?!

  - Леди! Я же не могу его голым спасать! - Выскочил собранный юноша, не многим старше меня. Он не суматошно, но удивительно быстро перебирал пуговицы одной рукой и инструмент другой. - Вы видели раны? Что у него?

  - Дуэль с Брюле у него. - Двинулась я к "карете". Доктор остановился.

  - Лильен! Больше ниток! - Крикнул он своей жене. Тут же сверху ему в руки бросили коробочку.

  - Кто там? - Спросила она. - Если опять нищий голодранец с камнем...

  - Это Зелан Хотс! - Провалился он в грязь. - Но почему вызвали меня, если рядом достопочтенный...

  - Не знаю! - Бросила я взгляд дальше по улице. - У Хотса и спросишь. - Перешла я на "ты", разворачивая "коней".

  - Просто не я домашний лекарь вашей семьи.

  - Да? - Я осмотрела его. - Вы не владеете хирургией?

  - Владею. Но я приезжий, у меня нет местных рекомендаций, я лечу нищих и получаю жалованье в комитете...

  - Которого не хватает на жену. - Договорила я за него. - Но ты быстро собрался.

  Он смотрел то на меня, то на мелькающий в нашем свете пейзаж, то на отскакивающие струи воды и грязи.

  - А вы... Фларенсия Хотс?

  Киваю, а у самой перед глазами все плывет. Все-таки в Зелана удалось "впихнуть" много больше, чем ожидала. Доктор что-то теребил в рках, но яобратила на это внимание только мельком: нас стало заносить по моей вине. Неожиданно в нос ударил запах кошачьей мочи.

  - Я заметил,что моча моего кота хорошо приводит в чувство. - Извинился он.

  - Спасибо. - Приняла я от него вонючий кусочек ткани. На ней была моя кровь. Не хорошо.

  Подождала, пока прокрутится кабина, а док уже выскочил, словно забыв, что был какой-то возничий.

  - Где? - Только и услышала, когда слуга впустил его внутрь дома.

  Я осталась сидеть, периодически нюхая вонючку. Кто-то запрыгнул внутрь и стал было править в "стойла", но остановился.

  - Фларенсия, чей это меч?!

  Узнала голос Хотса. Он устал и изрядно испереживался, но спрашивал явно с каким-то намеком.

  - Креза.

  - Там больше никого, кроме дуэлянтов, не было?

  - Темно было... Нет. - От потери энергии тело было особенно чувствительно к раздражителям. Позже нельзя все это выяснить?!

  - Точно? - Он сильно сжал мое плечо. - Я получил донесение, что проявилось не зарегестрированное магическое воздействие на моей земле. Мне надо знать...

  - Никого. - Подтвердила я. - Я только попыталась спасти Зелана и, вроде, это получилось.

  До меня дошло, что мы говорим в повозке, которая непроницаема для звуков. Хотс не хотел, чтобы об этом разговоре узнали. Тот о чем-то задумался, пока отвозил нас в гараж, из которого под навесом можно было попасть в дом.

  - Почему вы вызвали другого врача? - Спросила я об любопытном факте.

  - В газете о нем вычитал, вот и вспомнился.

  - Он дешевле стоит? - Договорила я очевидное.

  - Быстрее собирается и не травит мою жену. - Тихо договорил он, помогая мне спуститься из повозки. Его слова мне запомнились.

  

  В замке орал зашиваемый Зелан. Из того, что орал недолго, заключила, что доктор шьет быстро. На Константине лица не было. Одна Ожели была активна:

  - Я уверена, она сама хотела его убить, узнав о моей беременности! - Голосила она, тыкая пальцем мне в область заляпанного декольте острым ногтем. - Или заплатила Крезу! Она всегда была неравнодушна к этому остолопу!

  Повисло странное молчание.

  - Ты ждешь ребенка? - Спросил Хотс, повременив. - От кого?

  У нее аж дыхание сперло - надо же соображать с такой скоростью, как использовать инофрмацию против Жозува.

  - Что значит "от кого"?! - Выбрала она в конце концов "оскорбленность". - От законного супруга, от кого же еще?! А из-за этой, - вновь переключилась она на меня, - его вся служба на смех поднимет! Баба его спасла! Где это видано?!

  Сунув ей под нос докторову "вонючку", заткнула этот фонтан, чтобы вставить слово:

  - Ты бы предпочла, чтоб его убили? Тоже мне, "законная супруга".

  - Дуэльный кодекс заставит их вновь встретиться! - Она усиленно терла нос. - что это за срань?! Тебе кот надул в подол и ты так ходишь?!

  - Доктор дал, чтобы в обморок не грохнуться и не угробить нас обоих.

  - С кем ты связался? - Константина тем временем следила за манипуляциями Жозува с камнем.

  - На этот раз у нас есть доказательства дуэли и свидетель. Не знаю, правда, как ей удалось найти их при выставленной магической завесе... - Хотс пока предпочел умолчать и про мое магическое участие.

  - Доказательства? - Спросила Константина.

  - Если она их нашла, может, она тоже ведьма?

  - Просто услышала голоса - ветер поднялся. Как раз тогда, когда Жозув поспешил на пожар. Его потушили?

  - Да. - Ответил бегло Хотс и пояснил жене. - В нашу повозку вплавился именной меч Креза.

  - Это невозможно! Повозка полностью безопасна. Это значит,что с ней просто нельзя садиться в одну карету! - Влезла Ожели.

  - Пойду, посмотрю, как там сын. - Константина поспешно удалилась: пусть Хотс занимается рассмотрением дуэли и затыканием Ожели, любой деятельности предпочитающей склоки.

  Я тоже, подкинув пахнущий кусочек ткани в декольте Ожели, ушла к себе: надо было хоть как-то прийти в себя. Визг и жалобы Ожели на жизнь звучали словно музыка. Никто особо не воодушевился ее радостной новостью.

  Они остались одни, смотреть друг другу в глаза.

  - Давно? - Наконец спросил Жозув.

  - Две недели и три дня.

  - С понедельника на вторник? - Мигом посчитал он. - И кто же отец?

  Ожели упрямо настаивала на своей версии - Зелан.

  - Ну, как скажешь.

  На это они расстались, оставив массу недоговоренностей.

  

  В комнате уже для меня похлопотала Бьянка. Ванна оказалась очень кстати, тем более, что я вымазалась с ног до головы. Предусмотрительно ее отослав, я разделась. Может, Марсель грубо объяснил Бьянке, что она рисковала не своей честью, а моей (как один из вариантов, не знаю его аргументацию), но теперь возилась с комнатой она - ей явно не терпелось переговорить, так долго она за дверью утюжила паркет. Под страхом сдать ее Марселю на порку, запретила соваться туда, где я без одежды. Плевать, что она там себе подумает и чем объяснит.

  Лежа в ванной, силясь отпустить зажимы в перенапряженных мышцах, я крутила в голове еще кое-что, что я неожиданно узнала о Крезе.

  Слова Ожели были не лишены смысла. Этот "остолоп" не попал на службу, на то место, которое занимает сейчас Зелан, за скверность характера. Кроме того, как-то получилось так, что я произвела на него впечатление лучшее, чем сама Ожели (тут я саркастически себе повторила в наивно-восторженном тоне "сама Ожели" и хихикнула пузырями под водой), хотя та к тому времени была глубоко помолвлена с Зеланом. Сейчас, анализируя произошедшее тогда, как свое собственное прошлое, я не могла понять, почему так случилось.

  

  Креза пригласили на ужин, где Ожели обхаживала его на грани приличий, на что я ей это в лоб и заявила: ее шансы стать леди Брюле равны нулю из-за отсутствия мозгов на положенном месте, отчего у нее даже голова никогда не болит. Крез начал было громогласно хохотать, да я не сумела вовремя подзаткнуться и продолжила, что он не сможет поправить состояние ни за счет Хотсов, поскольку состояния и так нет, ни за счет Нормаланд - тут он "родословным списком" не вышел.

  И продолжила себе спокойно поглощать пломбир, пока все пораженно молчали от моей наглости.

  Хотс не придумал извинений, занятый свими мыслями, или не успел их озвучить ввиду хорошего настроения, зато Крез вовремя нашелся:

  - Я сюда не за состоянием пришел, а за упругой попкой одной умалишенной дурочки, да мне наврали про эту часть тела.

  - Слава богу, не надо доказывать обратное всяким неучам, не осилившим испытаний для службы Его Величеству. - Не осталась я в долгу.

  - Да, мне таких ужасов не надо, тем паче, неуч может себе позволить с десяток девушек получше качеством.

  - То, что вы здесь, свидетельствует о вашем дурном вкусе на помолвленных женщин. - Щедро раскидывала я камни по огородам Ожели и Креза.

  - Вам в этом качестве никогда не бывать. - Удостоил он меня оценивающего взгляда, от которого я должна была захотеть провалиться под землю.

  - Это упасет меня от ваших домогательств. Да и вдруг сердце у вас слабое, при виде оболганной попки-то, как бы не околели. - Сказала я на полном серьезе.

  Крез силился сдержаться, но прыснул себе в тарелку от смеха и, прикрыв глаза, звучно, от души рассмеялся. К нему присоединился и Хотс. Даже Константина улыбалась. Одна Ожели едва зубами не скрипела.

  

  Обтеревшись и укутавшись, постояла в грязной воде. Криков Зелана слышно не было, уснул, скорее всего. Одев плотную ночную рубашку, пришла в спальню. Бьянка вскочила.

  - Чего тебе не спится? - Поинтересовалась я, пока она помогала мне улечься.

  - Новостью одной хотела бы поделиться. Если можно.

  - Можно. Хотя что за сегодня еще могло случиться?

  - Ателье, где мы были, все же взялось за наш заказ.

  - Так они не обидчивые? - Удивилась я.

  - Хозяйка злилась жутко, да все больше наигранно как-то. После разговора с ней Марсель сделал предположение, что Ожели запретила ей шить вам платье под угрозой полного отказа Нормаланд от их услуг.

  - Он нажаловался Хотсу?

  - Это не в его првилах. У него право, данное хозяином, от его имени совершать сделки. Марсель сказал, что договор с ателье идет от имени Хотсов, платят они по договору не только за леди Ожели, но и за обшивание всех членов семьи. Поскольку Ожели - урожденная Нормаланд, можно было бы заставить ее одеваться за счет отца, но тот подобные траты считает обязанностью принимающей семьи и относится к ним, как к обеспечению его дочери всем необходимым.

  - То есть они могли потерять только заказы самой Ожели, что даже не угроза для хозяйка, а шутка. Что доктор сказал о Зелане?

  - Он его зашил в два счета! - Бьянка просияла. - У него очень ловкие пальцы и его совершенно невозможно отвлечь, когда он занят делом.

  Надо отдать должное его концентрации, если он проигнорировал даже Бьянку, чьи достоинтва почти всегда напоказ.

  - Сейчас он все еще в доме.

  - Как мы с ним расплатились?

  - Сэр Хотс пообещал рекомендации, которые позволят ему работать в домах высшего света города, а не только за содержание.

  - Понятно. Хоть чаем его напои.

  - Хорошо. - Снова засветилась она, словно ей велели его соблазнить во имя спасения мира на земле.

  - Ну, давай последнюю новость, спать хочу безумно.

  Бьянка чуть притихла.

  - А вам не нужен врач?

  - Нет. Ты иди уже. Или что-то еще есть?

  - Креза Брюле еще не нашли. Если он ушел с наших земель самостоятельно, то у вас будут проблемы.

  - Я спрячусь за твоей грудью - он окосеет, глядючи. - Пообещала я в полусне.

  Бьянка прикрыла за собой и рассмеялась уже за дверью.