Иггдрасиль: Песнь о Мировом Древе

В тумане вечном, в бездне Гинунгагап,
Росток пробился, мощный и слепой.
Не знало древо ни солнца, ни тепла,
Лишь холод Нифльхейма, вечный покой.

Но корни крепко в землю проросли,
В три мира разных, в три источника вод.
Урд, Верданди, Скульд - судьбы пряхи,
Плели у корней нитей вечный ход.

В Асгарде ветви к небу вознеслись,
Где боги славные пируют и живут.
Один, мудрейший, жертву приносил,
На древе висел, познавая абсолют.

В Мидгарде люди, смертные сыны,
Под сенью листьев строят города.
Их жизнь коротка, их дни сочтены,
Но память о них сквозь века пройдет.

В Хельхейме корни в землю уходят,
Там царство мертвых, тьма и вечный сон.
Хель, владычица, там души хоронит,
И ждёт Рагнарека, роковой закон.

Орел мудрейший на вершине сидит,
И зорко смотрит на девять миров.
Белка Рататоск по стволу бежит,
Разносит сплетни, сея раздор.

У корней дракон Нидхегг грызет,
Стремится древо в прах обратить.
Но корни крепки, и древо растет,
И жизнь вселенной продолжает творить.

Иггдрасиль, древо жизни и судьбы,
Связующее нить между мирами.
Свидетель вечный, не знающий злобы,
Хранитель знаний, что даны богами.

Когда Рагнарек наступит, и мир падёт,
И пламя Сурта всё вокруг сожжёт,
Иггдрасиль устоит, и вновь прорастёт,
И новую жизнь в мир принесёт.

Так славься, древо, символ вечной силы,
Иггдрасиль, что держит вселенную в руках!
Твои корни крепки, твои ветви красивы,
И память о тебе переживет века!
***
Мудрость Соломона: Миф о Золотом Ключе

В граде Иерусалиме, где солнце льёт свой злат,
Восседал Соломон, мудрейший из царей, богат.
Не златом лишь и властью славен был его престол,
Но знанием сокрытым, что мир земной обволок.

Говорили, будто ангел, спустившись с высоты,
Вручил ему однажды ключ от вечной красоты.
Не ключ от врат небесных, не ключ от тайных гор,
А ключ к познанью мира, к разгадке всех узор.

И с ключом тем Соломон мог слышать шёпот трав,
Понять язык зверей, что в чащах диких прав.
Он видел мысли ветра, что странствует вдали,
И тайны звёзд далеких, что в небесах текли.

Однажды, в час полночный, когда луна светла,
Призвал он к себе демонов из сумрака и зла.
Не для того, чтоб мучить, не для того, чтоб жечь,
А чтоб узнать секреты, что им дано беречь.

И демоны, страшась его мудрости и сил,
Открыли тайны древние, что мир давно забыл.
О травах исцеляющих, о камнях, что горят,
О силе слов волшебных, что судьбы сотворят.

Но знание без меры - опасный, острый меч,
И мудрость Соломона начала его жечь.
Он стал искать бессмертья, власти над судьбой,
Забыв о смертных нуждах, о мире и покое.

И тогда явилась Лилит, царица темных сил,
И шепнула Соломону: "Ты мудрость искусил.
Но ключ, что дан был ангелом, не даст тебе всего,
Лишь скромность и смирение откроют торжество".

Соломон, услышав это, очнулся ото сна,
И понял, что гордыня - погибели цена.
Он отложил все книги, оставил свой престол,
И в странствиях смиренных он истину нашёл.

И говорят, что ключ тот, что ангел подарил,
Он спрятал в сердце чистом, чтоб мир его хранил.
И мудрость Соломона, как свет далекой звезды,
Напоминает смертным: "Будь мудрым, но не гордым, ты!"
***
Баллада о Гаддаре, Повелителе Песков

В краю, где солнце плавит камень в зной,
Где дюны шепчут сказки стариной,
Жил Гаддар, владыка песчаных бурь,
Чей гнев рождал пустыни дикую хмурь.

Он был рожден из ветра и песка,
В глазах его горела адская тоска.
Не человек, не демон, не зверь, не бог,
А дух пустыни, что карает тех, кто плох.

Его дворец - мираж, что в зной дрожит,
И каждый путник, что к нему спешит,
Рискует жизнью, душу потерять,
В песках забвенья вечно проклинать.

Однажды, царь, гордыней обуян,
Решил Гаддара воле подчинить, обман
Искусно сплел, дары ему принес,
И к трону песчаному дерзко поднес.

Гаддар молчал, лишь ветер завывал,
И царь, надменный, громко хохотал.
"Ты будешь слугой моим, дух песков!
Исполнишь волю, что я изрёк!"

Но в этот миг, земля затрепетала,
И буря яростная вмиг восстала.
Песок взметнулся в небо чёрной мглой,
И царь исчез, поглощенный пустотой.

Гаддар стоял, велик и одинок,
В его глазах пылал жестокий рок.
Он - страж пустыни, вечный и немой,
Над гордостью людской, над жаждой золотой.

И помни путник, в знойный час пути,
Что Гаддар видит, слышит, может мстить.
Не нарушай покой его земли,
Иначе в песках навеки пропади!

Так шепчут дюны, сказки вековые,
О Гаддаре, владыке песчаной стихии.
И каждый ветер, что в пустыне воет,
Его имя грозное с собой уносит.
***
Хепри, Скарабей Солнца: Миф о Вечном Возрождении

В песках бескрайних, под палящим Ра,
Где дюны спят, как волны вчерашние,
Живет Хепри, жук священный, властный,
Символ восхода, жизни настоящей.

Несёт он шар, из навоза слепленный,
Подобно Солнцу, что катится в небе.
Тяжелый труд, но в нем суть сокрыта,
Возрождение, что дарит он всем нам.

Из праха старого, из тьмы ночной,
Рождается новое, светлое, чистое.
Хепри толкает шар, неутомимый,
Напоминая: жизнь - цикл бесконечный.

Он крылья расправит, взлетит к небесам,
Солнце восхода в ладонях неся.
И мир проснется, омытый лучами,
Благодаря Хепри, что дарит нам жизнь.

Он - символ надежды, упорства и силы,
Что в каждом из нас дремлет, ожидая.
Подобно Хепри, мы можем подняться,
И новое Солнце в себе зажечь, зная:

Что после заката всегда будет утро,
Что после печали придет вновь веселье.
Хепри, Скарабей Солнца, вечный труженик,
Напоминает нам о вечном возрождении.
***
Ойней, царь Калидона: Песнь о судьбе и ярости богов

В долине Этолии, где горы вздымались к небу,
Стоял Калидон, град славный, богат и крепок.
И правил им Ойней, муж доблестный и мудрый,
Чей род восходил к богам, чья слава была чудной.

Он чтил бессмертных, жертвы щедро приносил,
И нива колосилась, и скот плодовит был.
Но в гордости своей, однажды, позабыл,
Богине Артемиде дар достойный посвятить.

Разгневалась богиня, охотница луны,
И гнев её обрушился на мирные поля.
Послала в Калидон чудовище войны,
Вепря огромного, чья ярость не знала края.

Клыки его, как копья, землю разрывали,
И нивы превращались в пустыню и печаль.
Людей он пожирал, и страх в сердца вселял,
И стоны раздавались, сквозь ночи и сквозь даль.

Тогда Ойней призвал героев со всей земли,
Отважных, сильных, тех, кто смерти не боялся.
Мелеагр, сын его, возглавил их ряды,
И клятву дал, что вепря он сразит, не сдастся.

Пришли Ясон, Тесей, и Кастор с Поллуксом,
Аталанта, дева-воительница, смелая и ловкая.
И началась охота, полная опасностей и мук,
Где смерть подстерегала на каждом шагу, жестокая.

Мелеагр, сын Ойнея, вепря поразил,
Но спор возник о том, кому достанется трофей.
И жажда славы, зависть, гнев затмили мир,
И кровь пролилась братская, в тот роковой день.

Мелеагр пал, сраженный собственной рукой,
И мать его, Алтея, в горе безутешном,
Сожгла полено жизни, что хранила под замком,
И вместе с сыном умерла, в отчаянии кромешном.

Так гнев богов обрушился на дом Ойнея,
И слава Калидона померкла в скорби и слезах.
И помнят люди до сих пор, как важно чтить богов,
И как гордыня может привести к страшным крахам.

Имя Ойнея живёт в легендах и сказаньях,
Как символ мудрости, что не смогла уберечь,
От гнева Артемиды, от рока и страданья,
И от судьбы, что ждёт нас всех, в конце концов, у веч.
***
Рух: Песнь о Крылатом Великане

Из песков забвенья, из ветров седых,
Где солнце плавит золото пустынь,
Рождается легенда, древняя как мир,
О птице Рух, чей взмах - небесный пир.

Не просто птица - дух, стихия, мощь,
Чей клюв гранит дробит, как хрупкий овощ.
Её перо - как мачта корабля,
А тень её затмит полмира, не шутя.

Она гнездо свивает на горе высокой,
Где облака цепляются за камни робко.
В гнезде том - яйцо, как купол храма,
И вылупляется из него дитя-грома.

Питается Рух слонами, говорят,
И в когтях их несёт, как легкий клад.
Встреча с ней - предзнаменование судьбы,
Иль к славе взлёт, иль гибель от тоски.

Моряк, заблудший в шторме, видел Рух,
Когда корабль его был словно прах.
Она пронеслась над ним, как вихрь огня,
И он, спасенный чудом, помнил день тот дня.

Купцы, в поисках сокровищ и чудес,
Встречали Рух в безмолвии небес.
Она летела, словно божий гнев,
И заставляла трепетать сердца людей.

Но Рух - не только сила и страх,
В её глазах - мудрость веков, как в древних снах.
Она - хранительница тайн, что мир забыл,
И голос предков, что в ветрах застыл.

Так пусть же помнят люди о Рух,
О птице-великане, что правит дух.
Она - напоминание о силе и красе,
И о том, что в мире есть место чудес.

И если вдруг услышишь в небе гром,
И тень огромная накроет твой дом,
Не бойся, путник, подними свой взор,
Быть может, Рух пролетает над тобой, как сон.
***
Мафусаил: Песнь Древнего Древа

В долине Эдемской, где время текло,
Как мед золотой, неспешно, легко,
Родился младенец, дыханье зари,
И имя ему нарекли - Мафусаил.

Не ведал он смерти, не ведал он бед,
Лишь мудрость веков, как солнечный свет,
Вливалась в сознанье, росла и крепла,
И тайны вселенной ему были подвластны.

Он видел, как мир из хаоса встал,
Как ангелы пели, как Бог созидал,
Как Ева вкусила запретный плод,
И в мир вошла скорбь, и страх, и раздор.

Он помнил потоп, что землю залил,
И Ноев ковчег, что жизни хранил,
Он видел падение гордых царей,
И взлеты империй, и пепел костей.

Он странствовал долго, по землям чужим,
Искал он ответы, что были важны,
Он слушал шептание ветров и морей,
И мудрость черпал из древних камней.

Он видел, как люди забыли свой долг,
Как жажда наживы затмила их взор,
Как брат поднимался на брата с мечом,
И мир погружался в безумство и мрак.

Но в сердце Мафусаила теплилась искра,
Надежда на лучшее, вера чиста,
Он верил, что люди одуматься смогут,
И к свету вернутся, оставив тревоги.

Он прожил столетья, как древний дуб,
Ветвями своими касаясь небес,
Он был летописцем, хранителем знаний,
И мудрым советчиком для всех поколений.

И вот, когда время его подошло,
Он тихо ушёл, как солнце в окно,
Оставив потомкам наследие света,
И веру в добро, что сильнее смерти.

И помнят народы о старце седом,
О мудром Мафусаиле, что жил так долго,
И в песнях слагают о нем сказания,
О вечном древе, что корни пустило в вечность.
***
Гора Синай: Песнь о Громе и Свете

В сердце пустыни, где песок - лишь дыханье вечности,
Вздымается Синай, скала, познавшая божественность.
Не просто камень, не просто пик, увенчанный ветрами,
А алтарь, где небо коснулось земли огненными устами.

Когда мир был юн, и боги ходили меж людей,
Синай молчал, храня в себе тайны грядущих дней.
Он видел, как солнце рождалось, как звёзды плели свой хоровод,
И ждал, когда избранный придёт, чтобы услышать Божий зов.

И вот, явился Моисей, измученный, но сильный духом,
Ведомый голосом, что звучал в его сердце глухо.
Он шёл сквозь зной, сквозь бури, сквозь страх и сомненья,
К вершине, где ждало его откровение, Божье повеление.

И вот он там, на пике Синая, один наедине с небом,
Когда гора задрожала, объята огненным гневом.
Гром раскатился, словно глас самого Творца,
И молнии пронзили тьму, освещая его лицо.

Не страх, но трепет благоговейный наполнил его душу,
Когда он услышал слова, что должны были мир разрушить
И возродить вновь, на новых, праведных началах,
Десять заповедей, высеченных на каменных скрижалях.

Синай горел, дымился, словно жертвенный костер,
А Моисей, как проводник, нёс людям Божий дар.
Он спустился с горы, лицо его сияло светом,
И в руках он держал судьбу, что была дарована ответом.

С тех пор Синай - не просто гора, а символ веры и закона,
Место, где человек познал величие Божьего трона.
И каждый, кто смотрит на его суровый, гордый лик,
Вспоминает о громе и свете, о мудрости, что велик.

Пусть ветер шепчет эту песнь над пустыней вечно,
О горе Синай, о чуде, что было явлено человечеству.
О том, как Бог говорил с людьми, сквозь пламя и гром,
И оставил на камне завет, чтобы мир стал добром.
***
Песнь о Ньяле, Ткаче Судеб

В тумане древнем, где сплетались нити,
Где мир рождался из хаоса объятий,
Восстал Ньял, Ткач Судеб, лик безмолвный,
Владыка нитей, вечно беспокойный.

Не бог он, нет, и не простой смертный,
А сила древняя, что правит жизнью смертной.
Из тьмы и света, из добра и зла,
Он пряжу судеб вечно создавал.

В руках его клубок, что вечно множит,
Узоры сложные, что разум не постигнет.
Там нить любви, что сердце согревает,
И нить раздора, что семьи разрушает.

Он видит прошлое, как в зеркале ясном,
И будущее, что дремлет во мраке властном.
Он знает каждый вздох, каждое паденье,
И каждый миг восторга и прозренья.

Когда герой рождается на свет,
Ньял нить его судьбы плетет в рассвет.
Когда злодей вершит свои дела,
Ньял нить его судьбы ведет во мглу.

Не просит жертв, не требует молитвы,
Он просто ткет, без гнева и без битвы.
Он лишь свидетель вечного процесса,
Где жизнь и смерть танцуют в вечном стрессе.

Но говорят, что иногда, в тиши ночной,
Когда луна глядит в колодец свой,
Можно услышать шепот нитей тонких,
И ощутить дыханье судеб звонких.

И если ты, путник, в жизни заблудился,
И нить твоя в узлах переплелась,
Попробуй в тишине услышать Ньяла голос,
Он может подсказать, куда тебе деваться.

Но помни, путник, выбор за тобой,
Ньял лишь плетёт, а ты творишь свой строй.
Он лишь даёт возможность, шанс и путь,
А ты решаешь, как судьбу свою вернуть.

Так славься, Ньял, Ткач Судеб вечный,
Владыка нитей, в мире бесконечный!
Пусть нити твои нас ведут сквозь тьму,
К свету и знанию, к счастью своему!
***
Сага о Греттире: Песнь о Силе и Судьбе

В краю суровом, где скалы в небо рвутся,
Где ледники, как змеи, в море вьются,
Родился Греттир, сын Асмунда могучий,
Судьбой отмеченный, сильный и везучий.

С младенчества в нем ярость дикая кипела,
И сила богатырская в нем зрела.
Он медведя голыми руками одолел,
И волчий вой в лесу его не испугал.

Но нрав его был буён и несдержан,
И часто гнев его был необуздан.
Он ссоры затевал, и кровь лилась рекой,
И изгнан был он из родной земли домой.

Три года вне закона, в скитаньях и борьбе,
Он выживал, как зверь, в суровой той судьбе.
Он троллей побеждал, и духов усмирял,
И слава о нем по всей земле гремела.

Он остров Драугэй покорил своей рукой,
И клад сокровищ там нашел, большой такой.
Но жадность и коварство не миновали,
И враги Греттира его предали.

Колдун Торстейн, злобный и коварный,
Проклятье наложил, чтоб Греттир стал бездарный.
И сила стала покидать его могучая,
И сны его терзали кошмары жгучие.

Но даже ослабевший, он не сдавался,
И с врагами до конца он яростно сражался.
Он меч свой поднимал, и щит держал в руке,
И смерть встречал с улыбкой на лице.

На острове Хесэй, в последнем он бою,
Был предан слугой, и пал в неравном строю.
Но имя Греттира, как эхо, прозвучит,
И сила его духа в веках не умолчит.

Он был героем, изгнанником, бойцом,
Судьбой отмеченным, с трагическим концом.
Сага о Греттире - песнь о силе и судьбе,
О том, как даже смерть не сломит в нас борьбе.
***
Легенда о Фрейдеке, Ткане Сердца

В тумане времен, когда боги шептали с гор,
Родился Фрейдек, дитя земли и звёздных шторм.
Не воин с мечом, не царь в златых палатах,
Но ткач судьбы, в чьих пальцах нить была зачата.

Он жил в пещере, где луна плела свой свет,
И слушал шёпот трав, и ветра долгий след.
Не золото искал, не славу и почет,
А тайны сердца, что в каждом существе живёт.

Из паутины снов, из шелка звездных пылинок,
Он ткал полотна чувств, из радостей и льдинок.
В его руках рождались гобелены любви,
И страхи, словно тени, в узорах он ловил.

Однажды, бог войны, разгневанный и слепой,
Пришел к Фрейдеку, требуя покоя.
"Убей во мне печаль, избавь от этой муки!
Сотки мне полотно, где нет ни капли скуки!"

Фрейдек молчал, в глаза богу глядя прямо,
И начал ткать, вплетая в нить и свет, и тьму упрямо.
Он соткал поле битвы, где кровь лилась рекой,
Но в каждом взмахе меча увидел боль людской.

Бог войны взревел: "Зачем мне эта мука?
Я жаждал лишь побед, не этого порока!"
Фрейдек ответил тихо: "В твоем полотне, о бог,
Не только сила, но и слабость, и урок".

И бог войны, увидев в ткани отраженье,
Понял, что сила без любви - лишь разрушенье.
Он отступил, смиренный и печальный,
А Фрейдек продолжал ткать, свой труд неутолимый.

И говорят, что до сих пор, в ночной тиши,
Слышны удары ткацкого станка души.
И каждый, кто ищет истину в себе,
Найдет в полотнах Фрейдека ответ своей судьбе.

Ведь Фрейдек - не просто ткач, он - зеркало сердец,
Он учит нас любить, страдать и верить в свой конец.
И в каждом узелке, в каждой нити тонкой,
Живет легенда о Фрейдеке, Ткани Сердца, вечной и глубокой.
***
Легенда о Бураке, Страже Золотых Песков

В краю, где солнце плавит даже камень,
Где дюны шепчут сказки старины,
Жил Бурак, рожденный ветром странствий,
Хранитель тайн песчаной глубины.

Не человек он был, и не зверь дикий,
А дух песков, сотканный из тепла,
С глазами, что сияли, словно блики
На золоте, что дюна берегла.

Он был высок, как горный пик далекий,
И кожа его цветом как закат,
Одетый в плащ из звёздной пыли лёгкий,
И меч его из лунного был сжат.

Легенда гласит, что Бурак был создан,
Когда пески впервые зашумели,
Чтоб защищать от жадности и злобы
Сокровища, что дюны в себе грели.

Он охранял оазисы от засух,
И направлял караваны в час нужды,
И наказывал тех, кто был бездушен,
Кто грабил землю, не зная узды.

Однажды, царь, ослепленный богатством,
Решил найти сокрытое добро,
И двинул войско, полное коварства,
Чтоб дюны золотые разорить.

Но Бурак встал на их пути стеною,
И ветер взвыл, и поднялась буря,
И войско царя, словно лист весною,
Развеялось, не оставив и следа.

С тех пор, Бурак - легенда, шепот ветра,
Напоминание о силе и добре.
Он бродит в дюнах, словно призрак света,
И стережет сокровища в песке.

И если ты, путник, в пустыне заблудился,
И сердце твоё чисто и светло,
То, может быть, Бурак тебе явится,
И проведет сквозь знойное стекло.

Но помни, путник, жадность - это гибель,
И алчность - путь к погибели ведет,
Лишь тот, кто чтит природу и обитель,
Найдет покой, и Бурак его спасет.
***
Гуль: Песнь Полночного Пожирателя

В тенях, где луна не смеет глядеть,
Где древние кости хранят свою смерть,
Блуждает он, призрак голодный и злой,
Гуль - порождение ночи седой.

Когда тишина обнимает дома,
И смертные видят тревожные сны,
Он крадется сквозь кладбищенский мрак,
В глазах его - голода вечный знак.

Не плоть он вкушает, а память и страх,
Эссенцию жизни, что тлеет в костях.
Он шепчет проклятья на древнем наречье,
И души трепещут от жуткой предтечи.

Когда-то он был человеком, как ты,
Но жажда бессмертия сломила мечты.
Он предал святое, осквернил алтарь,
И стал вечным пленником ночи кошмар.

Его кожа - как саван, натянута туго,
А когти - как серпы, что жнут души друг друга.
Он помнит былое, но радость забыл,
Лишь голод и ужас - его вечный удел.

Так слушай же, путник, и помни всегда:
Не буди спящего Гуля, когда
Луна в небесах багровеет как кровь,
И ветер приносит дыхание гробов.

Ибо встреча с ним - это верная смерть,
И вечное рабство в его жуткой сети.
Он ждет в темноте, голодный и злой,
Полночный пожиратель, вечный изгой.
***
Шурале: Лесной Обманщик

В глуши лесов, где сумрак вечно дремлет,
Где ели старые корявые стоят,
Живет Шурале, лесной дух, что дразнит,
И путников наивных в чащу манит.

Он ростом с человека, но тонок, жилист,
И палец длинный, словно ветвь сухая,
Им щекочет он до смерти, до боли,
Тех, кто в лесу один блуждает ночью.

Глаза его горят, как угольки в золе,
Улыбка хищная, как волчий оскал,
Он шутит злобно, хохочет дико, звонко,
И эхо вторит смеху в чаще дальней.

Он любит игры, но игры те опасны,
Он заплутает тропы, скроет свет луны,
И будет ждать, пока ты в страхе дрогнешь,
Чтоб палец длинный в щекотку погрузить.

Но есть защита от коварства злого,
Хитрость простая, что Шурале не знает:
Заставь его считать, считать без конца,
Деревья, ветки, шишки до рассвета.

Он будет скрупулезно, долго считать,
Пока не явится заря, прогнав кошмары,
И сгинет он в тени, исчезнет в чаще,
Оставив лишь воспоминанье о страхе.

Так помни, путник, в лес идя один,
О духе злом, что в сумраке таится,
И будь готов к обману и к коварству,
Иначе Шурале тебя погубит в чаще.
***
Лев Небесный: Сага о Герое и Звере

В лазурных кущах, где звёзды спят,
И Млечный Путь серебряной рекой течёт,
Раскинулся Лев, властительный и свят,
Созвездие, что тайны бережёт.

Когда Геракл, герой земной, могучий,
В Немейской роще зверя повстречал,
Льва, чья шкура крепче всякой тучи,
Чей рык дрожал, как горный перевал.

Не брали стрелы, меч не рассекал,
Когти остры, как ледяные пики.
Геракл в схватке яростной упал,
Но дух его был тверд, как горные пики.

Три дня и ночи длился страшный бой,
Под солнцем палящим, в пыли и крови.
Герой, израненный, но с твердой волей,
Льва задушил в смертельной любви.

Зевс, громовержец, с высоты небес,
Увидел подвиг, доблесть и отвагу.
И Льва, поверженного, в знак чудес,
Вознёс на небо, в вечную отвагу.

Теперь он там, сияет в вышине,
Созвездие Льва, символ силы вечной.
Напоминает всем, кто на Земле,
О храбрости, что в сердце человечьем.

И каждый август, в летнюю жару,
Когда Лев в зените гордо восседает,
Мы вспоминаем подвиг и борьбу,
И силу духа, что нас вдохновляет.

Так пусть же Лев, небесный страж ночной,
Нам светит ярко, путь наш освещая.
И дарит мужество в борьбе любой,
И веру в то, что победа нас ждет, сияя!
***
Камелот: Легенда в Золотом Тумане

В долине Авалона, где туман клубится,
И древние дубы хранят молчанье веков,
Воздвигся Камелот, как солнце золотое,
Обетованный град, из рыцарских снов.

Король Артур, рожденный в бурю и грозу,
Мечом Экскалибуром рассёк тьму времён,
И собрал за Круглым Столом героев славных,
Чья честь была чиста, а дух непокорен.

Ланселот, отважный, с сердцем пламенным,
Гвиневра, королева, лучезарна и нежна,
Мерлин, мудрый чародей, плетущий заклятья,
И Гавейн, рыцарь солнца, чья доблесть крепка.

В Камелоте звенели песни менестрелей,
И рыцарские турниры гремели день за днём,
Там справедливость правила безраздельно,
И каждый слабый находил защиту в нём.

Но тень предательства ползла из-под земли,
Моргана, колдунья, плела коварный план,
И страсть запретная, как ядовитый цветок,
Расколола братство, посеяла обман.

Ланселот и Гвиневра, в объятиях греха,
Разрушили клятву, предали короля,
И Камелот, сиявший прежде золотом,
Померк, как солнце, в преддверии конца.

Артур, сраженный Мордредом, в битве роковой,
Уплыл на остров Авалон, в объятья сна,
А Камелот, разрушенный и опустошенный,
Остался лишь легендой, в памяти времен.

И до сих пор, в туманной дымке Авалона,
Слышны отголоски рыцарских клятв,
И шёпот ветра доносит эхо Камелота,
Напоминая о славе, что не вернуть назад.

Так пусть же эта сказка живет в наших сердцах,
О чести, доблести и любви роковой.
И пусть Камелот, как символ вечной надежды,
Сияет в наших душах, сквозь мрак любой.
***
Мордредон: Песнь о Камне и Крови

Из чрева земли, где тьма вековечна,
Восстал Мордредон, из камня и крови.
Не бог, не демон, но сущность зловеща,
Рожденная в муках, в безумной любви.

Его лик - осколок разбитого зеркала,
Где отражается боль мирозданья.
В глазах - пустота, что души забрала,
И шёпот проклятий, как эхо страданья.

Он ходит по землям, как тень по погосту,
Неся за собой лишь разруху и горе.
Где ступит Мордредон, там вырастет злоба,
И солнце померкнет в кровавом узоре.

Его молот - из кости дракона древнего,
И каждый удар - это крик умирающих.
Он куёт из надежды лишь пепел тлеющий,
И души пленяет, в темнице томящихся.

Легенды гласят, что он ищет забвения,
В объятьях хаоса, в бездне бездонной.
Но вечно обречен на скитания,
И вечно несёт он проклятье законное.

Остерегись, путник, его темной тропы,
Не слушай его леденящего шепота.
Иначе навеки окажешься в когтях его,
И станешь эхом в его мрачном болоте.

Ибо Мордредон - это камень и кровь,
Это тьма, что живёт в сердце мира.
И лишь забвение сможет его упокоить,
Но кто же осмелится бросить ему вызов?
***
Телемах и Шепот Звезд

Телемах, сын странствий и тоски,
Вглядывался в бездну, где мерцали звёзды.
Не сон ли это? Шёпот ли судьбы,
Что ветер доносил сквозь мрак и грозы?

Он чувствовал, как древние боги,
Сквозь тонкий полог времени глядят.
И в каждом отблеске далёкой дороги,
Он видел тени, что о прошлом говорят.

В его душе, как в раковине морской,
Звучал прибой забытых, горьких лет.
И голос матери, печальный и немой,
Звал в лабиринт, где правды ясный свет.

Но тьма густела, звезды гасли вмиг,
И чудилось, что мир сошел с ума.
Лишь эхо битв, как призрачный старик,
Шептало: "Ищи. Ищи отца, Телемах".

И он пошел, сквозь сумрак и обман,
Ведомый лишь надеждой и тоской.
Навстречу тайнам, что хранит океан,
Навстречу будущему, скрытому завесой.

Быть может, в этой вечной, звёздной мгле,
Он обретет ответы на вопросы.
И станет сам легендой на земле,
Сын Одиссея, победитель гроз.
***
Анхиола: Песнь Забытых Глубин

Из пены морской, где вечный мрак царит,
Где солнца луч не смеет проникать,
Анхиола восстала, ликом дивным манит,
И шепчет тайны, что нельзя понять.

Она - дитя Посейдона, владыки волн,
И нимфы морской, что пела о любви.
В её глазах - глубина, что разум полнит,
И голос, словно шепот в тишине, зови.

Анхиола - хранительница древних тайн,
Забытых городов, что в бездне спят.
Она плетёт из водорослей свой саван,
И ждёт, когда на дно к ней корабли придут.

Не ищите её, смертные, на берегу,
Она не явится вам в солнечный день.
Лишь в шторм, когда стихия в ярости бегу,
Услышите её песнь, как скорбную тень.

Она поёт о любви, что не знает конца,
О верности, что глубже океана дна.
Но горе тому, кто коснется ее лица,
Ибо в её объятьях - вечная тишина.

Анхиола - миф, легенда, шепот волн,
Напоминание о силе и красе.
Она - владычица глубин, где вечный сон,
И где лишь эхо помнит о её судьбе.

Так слушайте внимательно, когда шторм бушует,
И ветер воёт, словно зверь в ночи.
Возможно, в этом хаосе Анхиола существует,
И песнь свою поёт, о вечном, о любви.
***
Лесбос - остров тайн и вдохновения

Над Эгейским морем, в лазурной дымке,
Лежит Лесбос, остров дивной красоты.
Здесь рождались песни, полные тоски,
И расцветали чувства, словно цветы.

Когда-то нимфы жили в рощах темных,
Их танцы лунным светом озарялись.
А в гротах древних, в песнях монотонных,
Сирены путников к гибели манили.

Бог солнца Гелиос, в колеснице златой,
Над Лесбосом свой путь всегда вершил.
И виноградники, под щедрою рукой,
Плодами сочными остров одарил.

Здесь Сафо пела о любви и страсти,
Её стихи, как пламя, души жгли.
И юные девы, полные участья,
В её садах ученье обрели.

Лесбос - остров тайн и вдохновения,
Где мифы с явью тесно переплелись.
Здесь каждый камень дышит откровением,
И в шепоте волн слышна минувших жизней высь.

Пусть время мчится, остров не стареет,
Храня в себе легенды и мечты.
И каждый, кто на Лесбос приплывет, сумеет
Найти в его объятьях след былой красоты.
***
Лотос - остров туманный и дремотный

Ох, остров Лотоса, туманный и дремотный,
Где вечный полдень дремлет на песках,
Где ветер шепчет сказки беззаботно,
И время тает в ласковых руках.

Там не растут ни злаки, ни колосья,
Не пашет плуг уставшую земли.
Лишь лотос нежный, в каплях рос, как слезы,
Свой сладкий сон на лепестках хранит.

Причалив к берегу, измученные бурей,
Мы, воины, искали тишины.
И встретили народ, что жил в лазури,
Вкушая лотос, позабыв про дни.

Они нам предложили плод чудесный,
Сладчайший нектар, что разум покорял.
И стоило вкусить его небесный,
Как прошлое, как долг, как дом - пропал.

Забылись битвы, слава и сраженья,
Забылись жены, дети и друзья.
Лишь лотоса блаженное круженье,
И вечный сон, где нет ни "завтра", ни "вчера".

О, Одиссей, ты мудрый и суровый,
Ты вырвал нас из этой сладкой мглы.
Но в сердце навсегда остался зов тот новый,
И вкус забвенья, что дарили нам цветы.

И даже в битвах, в странствиях далеких,
Я помню остров, где царит покой.
И шепот лотоса, в мечтах моих глубоких,
Зовет меня обратно, в вечный сон морской.
***
Эдемский Сад: Миф о Потерянном Рае

В начале времен, когда мир был юн и светел,
В долине Эдемской, где солнце нежно грело,
Раскинулся сад, невиданной красы,
Где жизнь текла, не зная ни грозы,
Ни боли, ни печали, ни труда.

Там древо жизни, вечно зеленея,
Плоды дарило, от смерти избавляя.
И древо знанья, таинственно маня,
Хранило тайны ночи и дня,
И мудрость, что смертным не дана.

Адам и Ева, первые создания,
В саду гуляли, полные очарования.
Беспечно жили, в невинности своей,
Не зная страха, горестных затей,
И слушали лишь Бога глас святой.

Но змей коварный, в шёпоте льстивом,
Соблазном сладким, словно ядом дивным,
Еву пленил, и древа плод запретный,
Она вкусила, тайной полной, светлой,
И Адаму дала, вкусить греха.

И вмиг открылись их глаза, и стыд,
Познали наготу, и мир забыт,
Что был так прост, и полон благодати,
Теперь покрылся тенью, словно в платье,
Из страха, боли, и земных забот.

Изгнал их Бог из райского сада,
За непослушание, за грех, за правду,
Что сами выбрали, познав добро и зло,
И в мир отправились, где тяжело,
Искать свой путь, и искупленья ждать.

И с тех пор, Эдемский сад, лишь миф,
О потерянном рае, о мгновенье дивном,
Когда душа была чиста и невинна,
И жизнь текла, как песня соловьиная,
Надежда вечная, что рай вернется вновь.
***
Ясон: Песнь о Золотом Руне

В Фессалии, где горы в небо рвутся,
И реки льют серебряный свой бег,
Родился Ясон, сын царя Эсона,
Судьбой отмеченный на долгий век.

Иолк, его город, был узурпирован,
Пелием, коварным дядей-тираном.
Ясона, младенцем, скрыли в пещере,
Где мудрый кентавр Хирон был наставником.

Он вырос сильным, храбрым и прекрасным,
В науках сведущ, в битвах неустрашим.
И вот, пришло время, судьбой предписанное,
Вернуть себе трон, что по праву принадлежит им.

Явился Ясон в Иолк, как гром небесный,
Один сандалий лишь на ноге его был.
Пелий, увидев, вздрогнул от предчувствия,
Ведь пророчество древнее он не забыл.

"Верни мне трон!" - Ясон потребовал властно,
"Иначе кровь прольется рекой!"
Пелий, лукавый, хитростью ответил:
"Добудь Золотое Руно, и трон будет твой!"

Руно, что в Колхиде, в роще Ареса,
Драконом бессмертным охраняется там.
Задача казалась невыполнимой,
Но Ясон не дрогнул, не сдался мечтам.

Он собрал героев, цвет Эллады славной,
Аргонавтов храбрых, отважных, сильных.
Геракла могучего, Орфея певца,
И многих других, в подвигах обильных.

На корабле "Арго", что Аргус построил,
Отправились в путь, сквозь бури и шторм.
Преодолели опасности, козни,
И чудовищ морских, что таились кругом.

В Колхиде Ясон встретил Медею,
Волшебницу юную, дочь царя Ээта.
Любовь вспыхнула ярким пламенем,
И Медея помогла ему в деле этом.

Она усыпила дракона ужасного,
Зелье волшебное в пасть ему влив.
Ясон забрал Руно Золотое,
И с Медеей бежал, от гнева укрыв.

Вернувшись в Иолк, он трон не получил,
Пелий нарушил клятву свою.
Медея, волшебством своим ужасным,
Пелия убила, свершив месть свою.

Но проклятие тяготело над ними,
Изгнанники, скитались они по земле.
Ясон предал Медею, женившись на Глауке,
И гнев ее обрушился в полной силе.

Медея убила Глауку и детей своих,
И Ясон остался один, в горе и тоске.
Он умер в тени "Арго", корабля своего,
Под обломком мачты, в забвении и тьме.

Так кончилась жизнь героя славного,
Ясона, что Руно Золотое добыл.
Легенда о нем живёт в веках,
Напоминая о подвигах, любви и судьбе.
***
Глау: Песнь о смертном, вкусившем бессмертие

В пучине морской, где кораллы цветут,
Где дельфины играют, а волны поют,
Родился Глаук, сын Посейдона могучий,
Но смертной матери, судьбой невезучей.

Он рос на земле, рыбаком был умелым,
И сети плел крепко, и правил он смело
Своей небольшой лодкой, по воле ветров,
И щедро дарила добычу ему кров.

Однажды, устав от трудов и забот,
На берег присел он, где маки цветут.
Улов свой разложил на траве изумрудной,
И рыбы, как будто, вздохнули подспудно.

Вдруг, странное чудо! От трав, что лежали,
Рыбешки, как будто, очнулись, восстали!
И, трепеща плавниками, к морю помчались,
А Глаук изумленно смотрел, удивляясь.

"Что это за травы?" - подумал он в страхе,
И сам, словно пьяный, поник в полумраке.
Вкусил он от трав, что дарили жизнь рыбам,
И тело его охватило вдруг дивным пылом.

Желание моря, зов бездны глубокой,
Вдруг вспыхнуло в сердце, доселе далеком.
Он бросился в волны, без страха, без боли,
И море приняло его в царство раздолья.

Посейдон, отец, улыбнулся с любовью,
И нимфы морские, с небесной красою,
Омыли Глаука, и тело его
Преобразилось, как в сказочном сне.

Зелёные волосы, словно водоросли,
И хвост, как у рыбы, в чешуйках серебристых.
Он стал морским богом, бессмертным и властным,
Но помнил он землю, и прошлое страстно.

Теперь он плывет по просторам бескрайним,
Заботится о рыбах, о стаях дельфиньих.
И если услышите плеск волн у причала,
То знайте, возможно, то Глаук проплывал там.

Он помнит о смертных, о жизни простой,
И шепчет им тайны, сквозь шум прибойный.
И если вы чисты душой и отважны,
То Глаук, сын Посейдона, вам путь укажет.
***
Созвездие Единорога: Песнь о Свете и Скорби

В небесной ткани, где мерцают искры звезд,
Скрывается созвездие, полное грез.
Не яркое, не броское, но сердцу дорого,
Созвездие Единорога, таинственного рога.

Когда-то, в мире, где боги ходили средь людей,
Жил Единорог, прекрасней всех зверей.
Шерсть белая, как снег вершин далеких гор,
И рог, что исцелял от ран и всяких хворей.

Он был хранителем лесов, защитником полей,
И мудрость древнюю хранил в душе своей.
Но злоба чёрная, как тень ночной луны,
Завидовала свету, что дарил он всем вокруг.

Коварный демон, в обличье друга, подошел,
И ложью сладкой сердце Единорога увлёк.
Он обещал ему власть, могущество и славу,
Забыв о долге, о добре, о правде.

И Единорог, поддавшись искушению,
Предал свой свет, забыл о назначении.
И рог его, что исцелял, стал черным, как смола,
И тьма окутала леса, где раньше жизнь цвела.

Но боги, видя падение его души,
Решили дать ему последний шанс, спешить.
Они забрали его в небо, в звездный хоровод,
И превратили в созвездие, чтоб помнил свой поход.

Теперь, в ночной тиши, мерцает Единорог,
Напоминая всем о выборе дорог.
О том, как легко поддаться искушению,
И как трудно вернуть утраченное прощение.

Ищите в небе тусклый свет его рога,
И помните, что даже в самой темной ночи,
Надежда есть, и свет ещё возможен,
Если в сердце живет любовь и вера в Бога.

Созвездие Единорога - песнь о падении и взлете,
О скорби и надежде, о правде и о лжи.
Смотрите в небо, ищите его там,
И пусть его свет укажет путь к добрым делам.
***
Авраам: Песнь о Звезде и Песке

В шатрах кочевых, под небом бездонным,
Родился Авраам, судьбой обреченный.
Не царь он и не воин, не маг и не жрец,
Но в сердце его горел божественный свет.

В земле Ур Халдейском, где идолы лжи
Взирали с презрением на ростки души,
Авраам услышал голос, что в тишине
Звал его в путь, к неведомой стране.

"Оставь свой народ, свой дом и свой род,
Иди за мной, где новый мир растёт.
Я сделаю тебя отцом многих племён,
И имя твоё будет благословенно во всем".

И Авраам, верный зову небес,
Оставил богатство, покинул свой лес
Идолов каменных, лживых богов,
И двинулся в путь, ведомый лишь любовью.

Через пустыни, где ветер поёт,
Через горы, где эхо времен живёт,
Шел Авраам, ведя за собой стада,
И вера его была тверда, как скала.

И явился Господь, как пламя в кусте,
И дал Аврааму обещанье святое:
"Землю эту дам я потомству твоему,
И звезды небесные сочтутся ему".

Но годы текли, как песок сквозь пальцы,
И Сара, жена его, в печали осталась.
Бесплодна она, и надежды угасли,
Что род Авраама когда-нибудь разрастется.

И тогда Авраам, в сомнениях томясь,
Взял Агарь, служанку, чтоб род продолжить.
И родился Измаил, сын от рабыни,
Но не он был избранником, судьбой хранимым.

И вновь явился Господь, в сиянии славы,
И Саре даровал чудо великое, право
Родить сына, наследника, обещанного,
И имя ему нарекли Исааком, желанного.

Но испытание ждало Авраама,
Самое страшное, что только возможно.
Господь повелел принести в жертву сына,
Единственного, любимого, невинного.

И Авраам, с сердцем, полным тоски,
Повел Исаака на гору высокую.
Связал его, положил на жертвенник,
И поднял нож, готовясь к последнему.

Но ангел Господень с небес воззвал:
"Авраам, Авраам, руку останови!
Я вижу веру твою, она безупречна,
Не тронь отрока, жертва твоя принята навечно".

И вместо Исаака, агнец был принесен,
И Авраам понял, что вера - бесценна.
И благословил его Господь безмерно,
И род его стал, как звезды, бесчисленным.

Так песня о вере, о жертве, о любви,
Звучит сквозь века, в сердцах людей живёт.
Авраам, отец верующих, пример для всех,
Кто ищет Бога в мире, полном помех.
***
Песчаный Страж Вечности: Песнь об Анубисе

В песках забвенья, где Нил течёт устало,
Под сенью пирамид, где время застывало,
Восстал Шакал, с головой чёрной, как ночь,
Анубис, Страж Вечности, готов помочь.

Он сын Нефтиды, тайны тёмной порождён,
В объятьях Исиды, любовью окружён.
Владыка бальзамиров, знаток души людской,
Он проводник в Дуат, в мир иной, чужой.

С весами Маат в руках, он судит справедливо,
Сердце взвешивает, без гнева, неторопливо.
Перо Истины, легкое, как пух,
И сердце грешное, тяжелое, как дух.

Если сердце чисто, путь открыт к полям Иару,
Где вечный праздник, где нет ни боли, ни жару.
Но если грех тяготит, как камень на груди,
Амат, Пожирательница, ждёт впереди.

Он страж гробниц, от зла оберегает,
От воров и скверны, покой охраняет.
Своим посохом Анх, дарует жизнь и власть,
Над смертью и забвением, он держит свою часть.

Когда луна восходит, над песками золотыми,
Анубис бродит, с глазами неземными.
Он слышит шёпот мёртвых, видит их печаль,
И провожает души, в бесконечную даль.

Так восславим Анубиса, владыку погребений,
За мудрость, справедливость, и вечное служение.
Пусть имя его звучит, как эхо в тишине,
Песчаный Страж Вечности, в песчинке, в дне.
***
День Мелеагра: Песнь о Герое и Роке

В день, когда Артемида, гневная богиня,
На Калидон обрушила вепря, зверя дикого,
Родился Мелеагр, сын Ойнея, царя,
И Альтеи, чья судьба была горька.

Три мойры в час рождения явились к колыбели,
Пряли нить жизни, шепча пророчества в тени.
Первая молвила: "Он будет храбр и силен,
Пока этот головень в очаге не догорит, не истлеет".

Альтея, услышав, в ужасе застыла,
Схватила головень, в ларец его сокрыла.
Рос Мелеагр, славой мир озаряя,
В охоте Калидонской равных не зная.

Он собрал героев, лучших из лучших,
Ясона, Тесея, Пелея могучего.
И в битве жестокой, с вепрем сражаясь,
Мелеагр победил, отвагой блистая.

Но яблоко раздора, яблоко гнева,
Посеяло вражду меж героями смелыми.
За шкуру вепря, за право владенья,
Разгорелась битва, полная презренья.

Мелеагр, в ярости, братьев Альтеи сразил,
Кровь родную пролил, гнев свой излил.
И Альтея, в горе, в отчаянье слепом,
Вспомнила про головень, спрятанный давно.

Она достала ларец, дрожащей рукой,
И бросила головень в пламя костра рокового.
В тот миг, Мелеагр, вдали от дома,
Почувствовал боль, нестерпимую, знакомую.

Огонь пожирал головень, жизнь угасала,
И сила героя, как дым, исчезала.
Он пал на землю, сраженный не битвой,
А материнским проклятьем, горькой обидой.

Так день Мелеагра, день славы и смерти,
Напоминает нам о роке, о мести.
О том, как гнев богов и материнская боль,
Могут сломить даже самого сильного героя.

И эхо его имени, сквозь века летит,
Песнь о Мелеагре, что судьбой разбит.
Напоминая нам, что даже героям,
Не избежать предначертанного рока.
***
Сага о Сигурде Змееглазом: Песнь о Воине с Глазами Дракона

В чертогах славы, где Один пирует,
И валькирии мед наливают в рог,
Родился воин, чья судьба ликует,
Сигурд Змееглазый, сын Рагнара, бог!

От Аслауг, девы мудрой и прекрасной,
Он унаследовал дар видеть сквозь туман,
В глазах его, как в зеркале опасном,
Змеиный отблеск, древний, дикий, стран.

Когда родился, знамение явилось,
Змея в зрачке, как символ силы, власти,
И имя дали, что навек скрепилось
С отвагой, доблестью, и жаждой страсти.

Он рос, как дуб, под северным ветрами,
Учился биться, меч держать в руке,
И слышал сказки о богах и храмах,
О славе предков, что плывут в драккаре.

В походах с братьями, он ярость проявлял,
Топор вздымался, словно молния в грозе,
И враг, увидев взгляд его, рыдал,
Предчувствуя неминуемую смерть в борьбе.

Он плавал в Англию, сражался в Ирландии,
И слава о нем летела по морям,
Сигурд Змееглазый, воин без изъяна,
Чей взгляд пронзает, словно острие копья.

Но не только силой он был знаменит,
Умом и хитростью он часто побеждал,
И в битвах сложных, где казалось, нет пути,
Он выход находил, и войско направлял.

Судьба его, как руны, начертана,
И смерть его, как подвиг, воспоют,
Сигурд Змееглазый, воин избранный,
В Вальхаллу двери для него откроют!

И в песнях скальдов, в сагах древних,
Его имя будет жить, как свет звезды,
Сигурд Змееглазый, воин верный,
Навеки в памяти, как символ храбрости!
***
Кристальное Сердце

В долине спящих эльфов, где лунный свет дрожит,
В пещере, что хранит молчанье древних книг,
Лежит сокровище, что душу бередит,
Кристальное Сердце, что боль и счастье сулит.

Оно не выковано смертным кузнецом,
Не выросло в земле, как дивный, редкий цвет.
Его рожденье - тайна, скрытая лицом
Забытых богов, чей след давно исчез.

Говорят, в нем бьется эхо звездных войн,
Когда драконы в небесах вели свой бой.
В нем плачет песнь сирен, что тонет в бездне волн,
И шепчет ветер сказки о любви земной.

Кто прикоснется к Сердцу, тот познает все:
И радость птичьих трелей, и горечь зимних вьюг.
Увидит мир глазами, что видели давно,
И ощутит дыханье вечности вокруг.

Но берегись, путник, его хрустальной власти!
Оно пленит, обманет, затянет в свой плен.
И если сердце твоё не знает чистой страсти,
Кристальное Сердце разобьёт его в прах и тлен.

Лишь тот, кто в сердце носит светлый, добрый луч,
Кто верит в чудеса и предан красоте,
Сумеет удержать его сияющий ключ,
И обретет бессмертие в его хрустальной чистоте.

Так пусть же ищешь ты его, отважный странник,
Но помни: Сердце выбирает, а не ты.
И если ты достоин, его сиянье станет
Твоим проводником в мир вечной красоты.

Конец