- Все мы в том полете знали, на что идем, -- стальные пальцы протеза сомкнулись на запотевшем бокале. - Не то, чтобы мы шли на верную смерть. Просто... Понимаешь, вероятность была как в анекдоте, ровно одна вторая: либо это возможность переломить ход войны, либо очередная ловушка клонов. И тогда мы все - трупы. Если повезет. Ты ведь слышал про их методы допроса.
Под тихое шуршание сервоприводов Марк отхлебнул пива, поставил бокал и пригладил усы здоровой рукой. Мы давно не виделись, но он почти не изменился. Та же фигура атлета, та же походка, тот же взгляд исподлобья, даже прическа - все тот же короткий ежик. Только теперь совсем седой. И протез вместо правой руки. Мы, простые смертные, получив такое увечье, стали бы прятать его, сделали бы протез максимально похожим на настоящую руку. Но штурмовики - у них все не как у людей.
- Поэтому у каждого из нас было дополнительное задание на случай, если нас захватят, -- продолжил Марк. -- И у меня тоже. Официально я должен был охранять Игоря... ну, господина посла. Неофициально - не допустить, чтобы он живым попал в лапы клонов.
Две стальные иглы почти в локоть длиной, выскочив откуда-то из глубин протеза, вонзились в ломтик вяленой рыбы. Марк отправил закуску по назначению, и иглы уползли обратно. Я придвинул тарелку поближе к нему.
- Ты же знаешь, я не философ, -- продолжил Марк. -- Я верю в мудрость отцов-командиров. Сказали "убей" -- надо убить. Да я и сам не хотел бы попасть в "интеррогационное кресло", лучше сдохнуть.
- Тогда как же получилось...
- Я расскажу. Только по порядку, иначе ты не поймешь.
Я кивнул -- ему виднее. В конце концов, он мог вообще мне ничего не рассказывать. Наверняка ведь нарушает этой беседой с десяток статей устава, или как там это у них в армии называется. Но он рассказывал, он должен был кому-нибудь рассказать.
- Я ведь тоже не робот. Понимал, что это такое -- стрелять в своих, даже по приказу, даже на благо Союза, даже если это спасет их от неизбежных пыток. Первые дни полета я старался избегать его. Думал, так будет легче, если что...
Марк тремя глотками осушил бокал, металл протеза противно скрипнул по стеклу. Пока он молчал, глядя куда-то сквозь меня, я заказал еще пару бутылок.
- Ты видел репортажи о нем до войны? - неожиданно спросил Марк.
Я отрицательно мотнул головой. До войны я вообще не интересовался политикой, ни за что бы не стал слушать скучное интервью посла Земного Союза в одной из десятков колоний. Хотя, он уже тогда был известной личностью -- поговаривали, что у Игоря Алексеевича Чиркова были блестящие перспективы. В самом начале войны он стал заместителем министра иностранных дел, и когда Гильдия Независимых Миров предложила встречу для обсуждения условий военного союза, к ним отправился именно Чирков, потому что там нужен был лучший из наших политиков и дипломатов. Как и требовали Независимые, он полетел на корабле класса "курьер", в сопровождении только взвода охраны. Это было очень похоже на западню, но он полетел, потому что войну мы проигрывали, и спасти нас мог только союз с Гильдией. Упустить этот шанс было нельзя.
- Я тоже не видел, -- Марк взял принесенную барменом бутылку, вставил горлышко в гнездо протеза и вынул уже без крышки. -- Я простой штурмовик, в политику не суюсь. Здесь -- мы, там -- враги - вот все, что мне нужно знать. Так что я тоже ничего не знал об Игоре Чиркове, пока не встретился с ним на корабле. Как бы тебе объяснить... Он мог просидеть весь полет в своей каюте, готовясь к переговорам, но, похоже, ему было интереснее поболтать с нами, простыми штурмовиками взвода охраны. Он умел красиво говорить. Красиво, но очень просто и понятно. И при этом почти всегда улыбался. Иногда -- широко, иногда - только уголками глаз, как будто видел будущее и знал, что все будет хорошо. Ему невозможно было не верить. За время полета он для всех стал лучшим другом, с каждым нашел какие-то общие интересы. Даже со мной, хотя какие общие интересы могут быть у тупого штурмовика и замминистра?
Пиво зашипело, разливаясь по бокалам.
- Не знаю, как это получилось... Оказывается, мы с ним были ровесниками. И болели за одну нульбольную команду. Он каждый их матч мог наизусть рассказать. Поминутно, кто на какую площадку прыгнул, к кому попал мяч... Мы могли часами болтать о всякой ерунде, от политики до женщин, у него на каждый случай был анекдот в запасе. Когда я говорил с ним, я был абсолютно уверен, что мы прилетим, договоримся с Гильдией, а там и победа не за горами. Только так и никак иначе.
Но получилось все по-другому. Как только мы пристыковались к станции, на видеосвязь вышла какая-то сволочь в клонской форме, и объявила, что Гильдия Независимых Миров теперь союзник клонов и порекомендовала нам сдаться. Эти гады нас предали. Монетка упала не той стороной, и приглашение Независимых все таки оказалось ловушкой.
Естественно, Чирков сдаться отказался. Тогда я впервые увидел, что он может быть совсем другим. Я видел его лицо, когда он требовал беспрепятственного вылета нашего корабля -- улыбки больше не было даже в уголках глаз. Там было что-то другое. Не хотел бы я, чтобы он хоть раз так глянул на меня. Он смотрел сквозь клонского офицера, будто видел тех, кто за ним стоит, и обращался прямо к ним. И в голосе больше не было этого мальчишеского веселья. Там была сталь. Бритвенной остроты сталь.
Ты бы видел того клона. Мы уже тогда все были обречены, но по-моему он в штаны наложил от страха. Промямлил что-то про вышестоящих и выключил связь. А потом мы услышали шипение резака в шлюзе...
Пиво закончилось. Я хотел, было, заказать еще, но Марк опередил меня, грохнув протезом по столу:
- Шеф, сделай нам графин водки! - крикнул он бармену и продолжил:
- Клоны пробились в шлюз и начали нас давить. Посол нужен был им живым, в этом было наше преимущество, так что клоны потеряли почти в десять раз больше людей при штурме. Когда погиб взводный, командование взял на себя Игорь. Он отлично знал каждого из нас, кто на что способен, кого поставить прикрывать длинный коридор, а кого отправить на вылазку через боковой проход. Каким-то нюхом чуял, сколько продлится очередная передышка, чтобы мы успели перевязать раненых и собрать боеприпасы с убитых. Стрелял он тоже не плохо. Мы держались почти два часа... Да какая разница, хоть сутки, шансов у нас не было. Команда корабля против целой станции - такое бывает только в сказках про космических пиратов. А спасать нас было некому. Это ведь было одним из условий встречи - один корабль, без сопровождения.
Марк одним движением здоровой руки поднял полную рюмку со стола, выпил ее залпом и поставил обратно.
- Перед последней атакой нас осталось только двое. Я поймал его взгляд и понял - он все про меня знает. Знает, что я должен сделать. Должен, понимаешь! Я должен был выстрелить, я - штурмовик, моя работа - выполнять приказы! А я не смог! Не смог, черт бы меня побрал!
Марк опять грохнул рукой по столу, на этот раз левой, но удар этот был ни чуть не слабее предыдущего. Такой уж у Марка характер, легко выходит из себя. Только вот слез в его глазах я раньше никогда не видел.
- Я сам понимаю, выполни я тогда приказ, и для Союза все закончилось бы еще хуже... Но мне почему-то от этого не легче... Вместо этого я расстрелял последнюю обойму и кинулся на клонов с ножом. Где-то рядом господин посол лупил их прикладом винтовки. Конечно, в итоге нас взяли. Даже обидно - я не получил ни одного серьезного ранения.
- А как же рука? - я точно знал, что руку Марк потерял в том полете.
- Рука... Ты слышал, что клоны не берут пленных, если не собираются их как-то использовать? И не расстреливают их, экономят патроны. Обычно они... Ладно, не об этом сейчас... Так вот, когда нас взяли, я тоже удивился, почему меня оставили в живых. Только потом понял...
Мой друг опрокинул еще рюмку. Паузы в его речи становились все длиннее, он все чаще не договаривал фразы до конца. Может быть, просто слишком много выпил, а может воспоминания были все тяжелее.
- Судя по количеству тарелок мутной каши, просунутых мне под дверь, нас несколько суток держали отдельно друг от друга. Я не видел, что они делали с Игорем, мы встретились только на допросе. Для меня это был первый допрос, для него... думаю, он уже сбился со счета... Клоны берегли его лицо, но левая рука висела плетью, на теле живого места не было. Видно начинали они с простого избиения, и только потом перешли к более изощренным пыткам. Но самое страшное было в его глазах... Помнишь, в новостях показывали наших парней, спасенных из клонского концлагеря на Фемиде? У Игоря был такой же взгляд, взгляд животного, готового отгрызть себе лапу, лишь бы вырваться из капкана. Я видел, что он еле держится. Клоны не стали в тот раз пытать его, они посадили в кресло меня. А его заставили смотреть. Взяли мою правую руку и... Знаешь, в бою все происходит совсем по другому. Взрыв или выстрел - и у тебя уже нет руки... Или ноги... А свою руку я терял несколько часов. По частям. И я ничего не мог сделать, чтобы их остановить. Да я бы и не стал, я уже слишком ненавидел их, чтобы сдаться из-за боли. В конце концов, я солдат, это моя работа.
А вот Игорь... Рядом с ним стоял клон и все время шептал что-то на ухо. Потом стал кричать, тыча пальцем в мою сторону. Понимал, сволочь, что ему проще самому все это выдержать, чем вот так, когда кого-то из-за тебя... Скорее всего еще и накачали его чем-нибудь психотропным, для большего эффекта. Последнее, что я помню - это крик "Хватит!". Страшный крик...
Марк допил водку. Я только сейчас понял, что он не закусывает.
- А потом была речь. Я тоже там был, не в кадре, конечно. Это же была прямая трансляция, идеологическая бомба. Целая сеть спутников-шпионов транслировала обращение, заглушая передачи на главных каналах Союза. Чрезвычайный и Полномочный Посол, официально признавший поражение в войне - это тебе не в каску плюнуть. Нет, наши, конечно, потом опровергнут, но эффект ты себе представляешь. И в Союзе, и у Независимых, и главное - среди самих клонов.
Когда Игоря ввели в зал, я не сразу узнал его. Новенький костюм, заметно посвежевшее после нашей последней встречи лицо, но... Понимаешь, за эти дни он стал для меня воплощением какой-то внутренней силы. Даже на допросе, после нескольких суток непрерывных пыток, я видел, что он за что-то цепляется. А здесь... Передо мной был абсолютно сломленный человек, которому уже все равно, что будет дальше. И меня там посадили, чтобы еще раз напомнить ему, что его ждет, если...
Когда он начал говорить, он даже не смотрел в камеру. Он вообще никуда не смотрел, знаешь, такой пустой взгляд. "Я, Игорь Алексеевич Чирков, Чрезвычайный и Полномочный Посол Земного Союза в Гильдии Независимых Миров..." Как по бумажке читал, у него была фотографическая память. Клоны написали ему длинное вступление, чтобы всем было понятно - господин посол делает свое заявление в трезвом уме и в здравой памяти.
Марк повертел в руках пустой графин. Собственно, он уже рассказал мне все, что хотел, финал этой истории знают все. Но я молчал, и Марк решил продолжить:
- Он все говорил и говорил... А потом я вдруг понял, что он смотрит на меня, тем самым взглядом, с улыбкой в уголках глаз. Больше ничего не изменилось, но у меня аж сердце ухнуло куда-то в пятки, а потом прыгнуло обратно. Никто не ожидал того, что произошло потом, даже я, а уж я-то господина посла знал подольше, чем клоны.
"...намерены сражаться за свою независимость, пока хоть один вражеский солдат топчет поверхность наших планет, пока хоть один вражеский корабль..."
Марк читал речь Чиркова наизусть. Впрочем, ее почти каждый знает наизусть, хотя никто не учил специально. Просто посмотрев запись этой речи, ее невозможно забыть. Господин посол говорил - как гвозди вбивал.
- Его застрелили после слов "...до последней капли крови..." У кого-то из клонов нервы не выдержали. С этого и начался бунт. Независимые ведь знали, через что ему пришлось пройти. Там тоже люди живут, и то, что их руководство пошло на сделку с клонами, мягко говоря, не всем нравилось. А это предательство... Потом пытки... Речь Игоря... Выстрел стал последней каплей. Клонов на станции было всего десятка два, их перебили в течение часа. Я успел всего двоих, той табуреткой, на которую меня посадили. Может, и больше успел бы, но левой рукой, сам понимаешь...
Да, я понимал. Теперь я понимал, почему, едва выписавшись из госпиталя, Марк вернулся в свою часть, во Второй ударный флот. Почему отказался от всех наград, которые ему собирались вручить за этот вылет. Казалось бы, задача выполнена - Гильдия Независимых Миров после переворота перешла на сторону Союза. Но...
Это "но" не даст Марку спокойно спать и будет скрести у него на душе, пока он не воткнет союзный флаг в землю клонской столицы. Пока он не сможет подойти к памятнику Игорю Чиркову и сказать с чистой совестью: "Спи спокойно, друг". "Пока хоть один вражеский солдат топчет поверхность наших планет, пока хоть один вражеский корабль угрожает нашей свободе..."