Миронова Татьяна : другие произведения.

Три лика Эльвен

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Власть и любовь. Совместимы ли? Да, безусловно. И это пытается доказать она, полуэльф, получеловек, жертва политики. Ей удастся многое, даже если на кону собственная жизнь.


ТРИ ЛИКА ЭЛЬВЕН

   АКТ первый
   СИЯНИЕ РАССВЕТА
  
   Глава 1.
   Осенний Бал
  
   Большой актовый зал этим вечером пустовал. Обычно здесь проводились общешкольные мероприятия, проходили репетиции праздников и концертов. Сегодня вечером все было готово к предстоящему Осеннему балу. Стены были украшены осенними букетами. Желтые, красные, зеленые листья, оформленные в композиции, были закреплены по углам, вдоль стен, на потолке зала. Корзины с муляжом фруктов и овощей были расставлены по периметру комнаты. Высокие витражи окон были плотно зашторены. Несколько ламп мерцали в зале, создавая уют и некую интимную обстановку. Около окна были установлены музыкальные инструменты. Завтра они будут создавать праздничную атмосферу всему празднику.
   На подоконнике, подобрав под себя ноги, сидела девушка восемнадцати лет. Она держала в руках письмо, пытаясь вчитаться в его содержание. Наконец, она отложила его в сторону, обратив свой взгляд в окно. Блики от фонарей отражались на стекле. Равно как и ее силуэт. На запястье ее висела цепочка с подвеской виде равностороннего треугольника, внутри него в вершину был вписан сектор, оттуда выходили четыре луча, упирающиеся в основание треугольника.
   - Добрый вечер, - прошелестел тихий голос около ее уха.
   Девушка резко обернулась, но не испугалась. Она не сменила позы, лишь прикрыла глаза.
   - Лекс, я почти испугалась. Ты намереваешься всегда появляться так неожиданно? - спросила она молодого человека склонившегося перед ее лицом.
   - Это моя природа, люблю сюрпризы, - проговорил тихо молодой человек, протягивая ей пергамент.
   Взяв в руки бумагу, девушка начала внимательно читать, чуть шевеля губами. Она тянула время, давая возможность молодому человеку полюбоваться собой.
   - Все верно, одобряю. Послезавтра это будет опубликовано в новом выпуске.
   - Благодарю, - чуть поклонился молодой человек, улыбнувшись одними губами.
   Свернув аккуратно пергамент, девушка убрала его в карман и спустилась с подоконника.
   - Готова к балу, Сияние Рассвета? - поинтересовался молодой человек, именуемый Лексом.
   - Почти. Осталось только придумать, с кем из молодых людей я смогу открыть бал. Ведь я учусь на последнем курсе, старшекурсницам положено уже иметь друзей из общества юношей, - проговорила девушка, рассматривая фиалковые глаза молодого человека.
   - Чем я тебя не устраиваю? Можешь пойти со мной, - предложил Лекс, впившись взглядом в карие глаза девушки.
   - Ты - парень Анжелы, - ответила девушка, поймав прядь черных, как вечерние сумерки, волос накрутив их на палец, - я не думаю, что это хорошая идея. Все-таки, журналистка "Вечернего колокола" под руку с ассистентом школьного психолога, выглядит весьма впечатляюще.
   Лекс привлек к себе девушку, заставив на секунду ее замолчать.
   - Можно назвать это служебным романом. Мы же все-таки работаем вместе в одной газете, пусть и школьной, - при свете ламп светлые волосы Лекса отливали золотом.
   Но девушка не ответила. Она лишь опустила глаза, рассматривая паркет. Она молчала. Но это молчание прервалось. Неожиданно дверь зала открылась, в темноте показались две фигуры. Мужская и женская. Обнявшись, они пытались найти хоть какую-нибудь опору. Наконец, мужская фигура прислонила женскую к стене.
   - Ксана, - прошептал он, пытаясь поймать прядь ее волос.
   - Камиль, подожди, не сейчас, - пыталась увернуться из его объятий девушка.
   Лекс не выдержал и кашлянул. Парочка прервала свое занятие и замерла.
   - Кто здесь? - спросил юноша, пытаясь рассмотреть в сумерках молодого человека.
   - Неужели я должен представляться? - голос Лекса был твердым, словно он чувствовал свою правоту присутствия в темном зале, - пошли вон отсюда!
   - Сэр де Лавальер? - узнал юноша голос Лекса.
   - Мсье Ренье, извольте выйти отсюда! - повторил Лекс, отстраняя за спину девушку, чтобы не скомпрометировать.
   - Ха, мы не одни. Кое-кто тоже захотел воспользоваться ситуацией. Правда, Эльвен? - девушка, именуемая Ксаной, узнала спутницу Лекса, - И потом будешь рассказывать, что брала интервью у сэра де Лавальера?
   Девушка не ответила.
   - Вышли отсюда оба! - повысил голос Лекс.
   Ксана демонстративно взяла за руку Камиля и вышла из зала. Как только дверь закрылась, Эльвен освободилась из объятий Лекса и отвернулась к окну.
   - Теперь все будут знать о нас, сплетни пойдут, - проговорила она тихо.
   - А вдруг это судьба? - Лекс взял девушку за плечи, - Может быть, я твое предназначение? Так ведь бывает, когда...
   - Чушь! - прервала его Эльвен.
   Она замолчала и обернулась туда, где совсем недавно стояли Ксана и Камиль.
   - Они целовались, - сказала она вслух, словно Лекса не существовало, - еще бы минута и он уложил бы ее на стол. Черт!
   Эльвен сжала кулак, почувствовав, как ногти впились в кожу.
   - Ревнуешь? - не преминул спросить Лекс, пытаясь поймать ладонь Эльвен.
   - Да! - ответила она, - Он должен быть моим! Я отобью его у Ксаны, чего бы этого мне не стоило!
   Лекс не ответил, он отошел от Эльвен на пару шагов, рассматривая девушку под светом ламп.
   - Ты его не любишь. Просто хочешь самоутвердиться, доказать себе свою привлекательность, поднять самооценку. Отбить парня у первой красавицы факультета Магии, что может быть интереснее, захватывающе и волнующе? Правда?
   Лекс словно угадал ее мысли, читал ее, словно книгу. Эльвен закусила нижнюю губу.
   - Если ты все знаешь, зачем тогда со мной общаешься? Зачем понадобилась я тебе? - настроение у девушки совсем испортилось.
   Лекс подошел к ней и взял за руку:
   - Потому что так нужно, так должно быть. Мы созданы друг для друга.
   - Тьфу ты! Сколько пафоса! Сколько лжи! Не верю! - Эльвен нахмурилась, в сердцах ударив кулаком по столу, - Зачем ты тогда компрометируешь Анжелу? Она моя подруга, я не хочу ее обманывать!
   - Это наши отношения, тебя они не касаются. А ты просто запомни, но когда будет это необходимо, никого ближе меня не будет рядом. А пока можешь вздыхать дальше по Камилю, - пожал плечами Лекс.
   Эльвен опустила глаза и подошла к парню.
   - Прости, я хочу реализовать свое желание отбить Камиля у Ксаны, - ответила Эльвен, покручивая на пальце локон.
   - Всё, что у меня есть, это время. Я подожду, - ответил он, спустя какое-то время, привлекая к себе девушку.
   Они стояли, обнявшись, минут пять, пока каждый из них не понял, что пришло время попрощаться.
   - Мне пора, завтра утверждать план проведения Бала. А еще я не придумала хвалебную речь для важных гостей, - карие глаза Эльвен рассматривали светлые пряди Лекса, словно искали изъян, - спокойной ночи, Александр.
   - Спокойной ночи, Элли, - прошептал молодой человек, отпуская руку девушки.
   Легкой, уверенной походкой, не качаясь от опьяняющего чувства любви, Эльвен вышла из Зала и направилась в спальню.
   Школа Магических и Точных наук находилась в Мантиере, наукограде, который славился лишь тем, что в нем жили в ученые мужи и маги. В городе говорили только о науках, спорили лишь на философские темы, не думая о насущных проблемах. Место мудрости и магии, это был весь Мантиер. Город расположился близ леса, где жили волшебные животные, почти мифические. Отъявленные вояки и искатели приключений пытались охотиться на них. Успехом пользовались виверны, йормунгарды, химеры. Как показала практика охоты на чудовищ, меньше их в лесу не становилось.
   Государственное общеобразовательное учреждение для всех рас, населяющих королевство Вираман, располагалось на окраине города Мантиер. Финансировалась Школа за счет казны, ректором ее была ведьма человеческой расы, Минаэлла Макэндрюс. Поговаривали, что она была вхожа в королевскую семью, содержала Школу исключительно из-за покровительства короля Вирамана, Мануса Халуена. Учились в Школе семь лет, получая среднее магическое образование. Изучали математику, логику, карниянский диалект, эльфийские руны, всеобщий язык, естественные языки, даже военную стратегию, по желанию учащихся. В Школе было два факультета - магических наук и точных наук. Расы, не владеющие магией, учились на факультете точных наук. Толерантное отношение к лишенным магических способностей расам решило проблему неприязни внутри Школы.
   Учащиеся Школы могли посещать секции и кружки. Эльвен Сияние Рассвета была журналисткой в газете "Вечерний колокол", а помощник психолога, проходивший практику в Школе, Александр де Лавальер, вел колонку по психологии в этой же газете.
   - Поздновато ты сегодня, - голос Анжелы, доносившийся из-под одеяла, заставил Эльвен вздрогнуть, - как прошла встреча с Александром?
   - Нормально, - голос предательски дрогнул. Эльвен знала, что Анжела с удовольствием послушает сплетню про своего дружка. Рыжая голова вылезла из-под одеяла, на Эльвен взглянула пара карих глаз и хитро улыбнулась.
   - Извини, мне еще хвалебные речи для важных гостей писать, не могу с тобой пообщаться.
   Эльвен зажгла лампу и взялась за перо.
   - Ну, спокойной ночи, подруга, - промямлила сонным голосом Анжела, спрятав голову под одеяло.
   Разумеется, что в день Осеннего бала занятия были отменены, даже на младшем курсе. Все учащиеся готовились к предстоящему торжеству со всей тщательностью. Девушкам приходилось подключать всю фантазию, чтобы отличаться от соседки по парте, не повторяя форму и структуру прически. Платья, к счастью, тоже отличались многообразием фасонов и цветов. Цвет морской волны, баклажана, мокрого асфальта, красной икры, кирпича, они были модны в этом сезоне. У юношей же одежда была консервативней - строгий сюртук темных оттенков и бабочка.
   Эльвен остановила свой выбор на длинном бархатном платье темно-синего цвета, чтобы сочетать цвет с синим фраком Александра де Лавальера, хотя за месяц до торжества, в первых числах сентября, лучшая подруга Анжела привела множество аргументов в пользу бордовых оттенков. Сама она ограничилась черным платьем, потому что была задействована в качестве музыкального сопровождения, Анжела Сангриер играла в школьном ансамбле на скрипке, поэтому не выделялась пышностью нарядов.
   Эльвен Сияние Рассвета за ночь написала, как она сама считала, самую прекрасную хвалебную речь важным гостям, которых в глаза никогда не видела. Ректор Школы пригласила знатных вельмож, среди них, вероятно, будет присутствовать бывший король, Юлиан Алистар Халуен. С ним Эльвен была незнакома, поэтому речь приходилось писать не от души, а шаблонными фразами. Наконец, речь была готова. Эльвен долго перечитывала каждую строчку, прежде чем отнести на согласование ректору Школы. В праздничном наряде, с уложенными в сложную прическу волосами, она открыла дверь в приемную ректора. Секретаря на месте не оказалось, это означало, что на согласование ей придется нести речь лично ректорше, слушать при этом недовольства и упреки.
   Открыв дверь в кабинет ректора, Эльвен вошла в помещение и замерла на месте. В кабинете находился молодой человек. Около двадцати пяти лет, человеческой расы, среднего роста, светлые волосы его были сплетены в хвост, голубые, словно утреннее небо, глаза его смотрели на девушку в упор. Бледная матовая кожа привлекала внимание. Мужчина стоял в белом фраке, вычищенном и выглаженном.
   - А где госпожа Макэндрюс? - с наивностью спросила Эльвен, держа в руках речь.
   - Скоро придет, - кратко ответил человек, рассматривая девушку с ног до головы. Он стоял от Эльвен на достаточном расстоянии, чтобы произносить слова не громко, но четко.
   - Позвольте спросить, как вы вошли сюда? Вам назначен прием? - голос мужчины был тверд, как камень.
   - Я - журналистка, сударь. А журналистам открыты все дороги в Школе, да и в Вирамане тоже, - Эльвен даже не моргнула, не засмущалась, а смотрела на мужчину прямо.
   - Вот как? Смело, - улыбнулся он, - и как зовут журналистку?
   - Эльвен Сияние Рассвета, - ответила девушка, сжав пергамент с написанной речью.
   - Весьма рад, знакомству. И что же вы хотели от госпожи Макэндрюс? - мужчина сел за стол ректора, словно это было его рабочее место.
Эльвен это удивило, но она не стала акцентировать на этом свое внимание.
   - Я - журналистка "Вечернего колокола", ректор Школы является главным редактором газеты, она поручила мне написать речь от имени студентов Школы. Я написала, и явилась сюда, чтобы согласовать с ней, - пояснила Эльвен, продолжая стоять перед мужчиной.
   Эльвен перевела взгляд на портрет, висевший над столом ректора. На портрете в искусно вырезанной раме был изображен король Вирамана - Манус Халуен. Написанное маслом изображение как нельзя четко передавала властность правителя. Он с упреком, превосходством и неким презрением смотрел свысока на девушку. Эльвен перевела взгляд на молодого человека, сидевшего за столом ректора. Общие черты лица правителя Вирамана и незнакомого мужчины отметила она.
   - Позвольте мне прочитать вашу речь? - протянул мужчина руку, пытаясь дотянуться до пергамента в руках Эльвен.
   Девушка инстинктивно спрятала пергамент за спину, но взглянув в глаза мужчины, полные спокойствия, заинтересованности и любопытства, протянула ему.
   - "Если он ведет себя в кабинете, как хозяин, значит, Мина ему доверяет. Проверить надо этого типа, ведет себя по-хозяйски, что-то не так",- думала Эльвен, прищурив глаза, пока мужчина читал речь. Его лицо не выражало эмоций, ни одна мышца не дрогнула а его лице. Лишь под конец, где Эльвен написала откровенную лесть, поднял голубые глаза и прожег ими девушку.
   - Неплохо, - оценил он работу журналистки, - только я рекомендовал бы вам сначала пообщаться с тем, о ком пишете, а потом доносить до читателя небылицы. Хотя лесть воистину заставляет задуматься о многом.
   Эльвен выхватила речь, скрутив пергамент в трубочку.
   - Эльвен? - послышался голос ректорши.
   Минаэлла Макэндрюс появилась в кабинете неслышно и обнаружила мужчину и девушку. Минаэлле Макэндрюс было уже тридцать пять лет, выглядела она старше мужчины. Серые глаза ректора были искусно подведены, стрелки скрывали небольшие мимические морщины близ висков.
   Она была готова к балу. На ней было надето зеленое бархатное платье с длинными рукавами. Верх был застегнут наглухо, украшен белым кружевным воротничком. Эльвен знала, что на груди у ректорши шрам, который она получила в ходе сражения с оборотнем, защищая кого-то из королевской династии. Прическа сегодня у госпожи Макэндрюс была замысловатой - несколько прядей были закручены в жгутики, образуя небольшие пучки, в них были воткнуты шпильки с оранжевыми розочками.
   - Сияние Рассвета? Что вы здесь делаете? - задала ректор вполне очевидный вопрос.
   - Принесла на согласование речь, - ответила девушка, протянув пергамент, побывавший в руках у мужчины.
   - Я уже ознакомился с речью, хорошо написала твоя журналистка, мне было приятно, - мужчина встал с места, поцеловав руку ректорше.
   - Юлиан Халуен, ты проявил нетерпение? Впрочем, как всегда, - ухмыльнулась Мина, она обернулась к Эльвен, застывшей на месте, - думаю, согласовывать со мной речь не нужно, если ее утвердил сам адресат?
   - Что? - спросила оторопевшая девушка. Она общалась тет-а-тет с самим братом правящего короля. В кабинете ректора Школы.
   - Простите, - проговорила она, в два шага она покинула помещение, сжимая пергамент.
   - "Юлиан Халуен,... я разговаривала с самим Юлианом... Один на один..." - всего лишь одна мысль не давала ей покоя, пока девушка спускалась с лестницы в сторону Зала, где ее ждала Анжела.
   - "А в чем, собственно, проблема? Многие журналисты могут общаться с правителями, верхушкой власти, в этом нет ничего запретного. Интервью же берут у них, порой залезая в самую душу. Чем я отличаюсь от других журналистов? Лишь молодостью" - рассуждала Эльвен по дороге, стараясь успокоиться.
   В актовом зале, где еще вчера Эльвен и Лекс обнимались, сегодня было многолюдно. Два старших курса, девяносто десть юношей и девушек, музыканты и гоблины-прислуги заполнили помещение. В специально отведенном для оркестра месте сидела Анжела со скрипкой в руках и наигрывала спокойную мелодию. За виолончелью расположился однокурсник Эльвен, полноватый юноша, Генри Курлейден, человеческой расы, близ него сидел юноша эльф с гобоем - Эльтен Мирсакс. Сама же Эльвен стояла близ стола, с холодной закуской и напитками. Ее главной задачей сегодня было освещение Осеннего Бала на страницах газеты и небольшой заметки в газете "Вираманская правда" - самым правдивым издательством во всем королевстве, газету читал сам Манус Халуен. Эльвен рассматривала однокурсников, пытаясь составить небольшую заметку, чтобы потом развить мысль для целой статьи в газете, но ей не удавалось это на трезвую голову.
   - Господа и дамы, рада Вас видеть сегодня на Осеннем Балу, - начала вступительную речь ректор. Девушка почти не слушала ее, ведь речь, которую говорила сейчас Минаэлла, была написана Эльвен собственноручно. Она знала каждое слово, каждую паузу в выступлении ректора. По сценарию ректор должна была дать оценку деятельности Школы за прошлый год, объявить цели и задачи воспитания на этот период обучения и так далее. Минаэлла объявила о приезде на Бал Юлиана Алистара Халуена, брата короля Мануса, да будет чтимо его имя. Мужчина вышел вперед, зал разразился овациями. Даже зеленокожие гоблины низко поклонились столь важному гостю на этом празднике.
   - А сейчас студентка седьмого курса Эльвен Сияние Рассвета скажет приветственную речь от лица всего студенчества нашим гостям, - конферансье и ректор в одном лице жестом пригласила Эльвен пройти к трибуне, близ которой стоял Юлиан.
   Девушка нервно сглотнула. После того, что случилось сегодня утром, она должна была при всех повторить те хвалебные речи, которые прочитал брат короля. Пусть даже ему понравилась речь, рассказывать ее еще раз, Эльвен не считала нужным. Поднявшись на ватных ногах по ступенькам к трибуне, девушка обвела глазами собравшихся однокурсников. Она молчала, чувствовала, как голубые глаза Юлиана Халуена смотрят на ее спину, или ниже, например на ноги. Присмотревшись, она заметила среди присутствующих Камиля, около которого стояла Ксана. Это разозлило ее, придало сил и вдохновения. Девушка твердым голосом, эмоционально и решительно повторила все то, о чем читал в кабинете ректора брат короля Мануса: о желании многих собравшихся служить на благо Вирамана, поддерживая всячески политику государя, как во внутренних, так и во внешних вопросах. Эльвен была хозяйкой положения, правда была на ее стороне. Она стояла сейчас на трибуне, а все ее однокурсники - внизу, даже Камиль, Ксана, Анжела, Лекс.
   - "Я хочу быть всегда подле Юлиана, хочу быть с ним, чтобы не случилось. Это моя судьба", - промелькнула мысль в прекрасной головке Эльвен, когда она закончила выступление и замолчала, оглянувшись на гостя Школы.
   Молодой человек чуть наклонил голову, в знак согласия. А когда послышались рукоплескания со стороны студентов, поняла, что ей аплодируют. Минута славы, которая никогда не забудется.
   Неожиданно к ней подошел Юлиан и взял за руку. Он медленно приподнял ее, губами коснулся нежной кожи на руке у Эльвен, поцеловал, как положено по этикету. Эльвен сделала реверанс и, смутившись, сбежала по ступенькам вниз, пытаясь затеряться среди студентов. Она еще слышала, как кто-то объявил мазурку, но ей меньше всего хотелось танцевать. Девушка подошла к столу с напитками и попросила гоблина налить тоника с небольшим количеством джина.
   - Мне можно, не каждый день речь читаешь особо важным персонам, - проговорила она, увидев недовольную мину на лице у прислуги. Лишь эта причина помогла уговорить гоблина разбавить ей тоник алкоголем. Выпив немного, Эльвен почувствовала, как силы и бодрость возвращаются к ней. Она была готова дальше вершить судьбы людей.
   Девушка не замечала среди присутствующих Александра, но почему-то его хотелось видеть сейчас меньше всего.
   - "Если мне уделил время сам Юлиан Халуен, причем дважды, что говорить о других представителях мужского населения страны", - подумала Эльвен, закусывая виноградинкой напиток.
   - Белый танец, - объявила Минаэлла, сразу же закружившись с Юлианом в вальсе.
   - "Перекрашусь в блондинку, если не узнаю все, об их отношениях!" - подумала Эльвен мимоходом, когда шла к своей цели, пересекая зал. Камиль стоял в одиночестве, вероятно Ксана потеряла на секунду бдительность.
   - Не желаешь потанцевать со мной? - спросила Эльвен прямо, чувствуя храбрость от выпитого алкоголя, заговорила первой, слегка подвинув девичью нерешительность.
   Камиль кивнул и взял за талию девушку, начав танец. Они молчали, словно говорить было не о чем. Эльвен видела, как юноша пытался отыскать глазами Ксану, но, не обнаружив ее, чуть расслабился. Эльвен перехватила взгляд его серых глаз, обдав бархатным взглядом, карими глазами впилась в него, и не опускала ресниц до самого конца танца.
   Когда вальс подошел к концу, Камиль и Эльвен подошли к столу с фруктами и пирожными.
   - Спасибо за танец, - буркнул молодой человек, не отпуская ее руку.
   Но спектакль не был закончен. Эльвен чуть приоткрыла губы и приблизилась к юноше. Мгновенно ее губы нашли губы Камиля и прижались к ним. Казалось, что ничего не может прервать этот поцелуй, даже землетрясение, потоп, пожар. Когда Эльвен очнулась, то поняла, что ничего не изменилось. Музыка продолжала играть, шелест платьев девушек, предупреждал о том, что танцы продолжались, а дыхание Камиля говорило о том, что он до сих пор рядом. С ней. Медленно сделав шаг назад, Эльвен освободилась от руки Камиля, все еще сдерживающую ее ладонь. Бедный парень, он был поглощен ее скоростью и напором, он был не очарован ею, а заинтригован. Когда он чуть очнулся от пережитого, тряхнул головой, чтобы отогнать видение. Но видение стояло рядом.
   - Завтра вечером, после занятий, жду тебя у пруда, Камиль, - проговорила Эльвен, не отводя взгляда от юноши.
   - Хорошо, - кивнул он, - пирожное хочешь?
   Камиль взял со стола пару пирожных безе и протянул одно девушке. Эльвен надкусила его. Она позволила Камилю покормить себя с рук. Обычная женская уловка, привлечь внимание мужчины. Эльвен о ней читала, пришло время теорию применить на практике.
   - Спасибо, дорогой, - промурлыкала девушка, прожевав кусочек.
   - Извини, продолжим в следующий раз, - Камиль стоял перед ней, смущенный и красный, как вареный рак.
   - Конечно, - улыбнулась девушка.
   Камиль медленно отошел от нее, не оборачиваясь. Он был явно смущен ее поведением, а Эльвен чувствовала, что "зацепила" его. Эльвен осталась стоять в одиночестве. Это была ее третья победа за сегодняшний день.
   - Смелая девочка, - произнес мужской голос позади ее.
   Эльвен резко обернулась, чуть задев незнакомого мужчину прядью черных волос. Это был Юлиан Халуен. Он в упор смотрел на Эльвен, голубые глаза прожигали насквозь, словно он испытывал ее своим взглядом. Окинув девушку с головы до ног, он перевел взгляд на стол:
   - Пирожные? Дети любят пирожные, правда?
   - Вероятней всего, - ответила девушка, не опуская глаз, а надо бы. Это был ее вызов, как этикету, так и писаным и неписаным правилам королевства, - а вы любите, сударь?
   Это был провокационный вопрос. Равно как и весь этот диалог. На лице Юлиана было отражено лишь спокойствие и снисходительность к этой девице.
   - Обожаю! Особенно эклеры с клубнично-банановой начинкой, - ответила гость Осеннего бала. Рука его так и потянулась маленькому эклеру.
   На глазах у девушки Юлиан проглотил пирожное и улыбнулся.
   - Прекрасные пирожные, прекрасный вечер, прекрасная студентка факультета точных наук, - произнес Юлиан, - хорошо выступила перед народом, я это ценю. Совершенствуй свои главные умения, и я подумаю о твоем будущем.
   - Хорошо, сударь, - присела в реверансе Эльвен, не опуская глаз от лица короля.
   Когда брат короля отошел от Эльвен, одна всего мысль пришла ей в голову.
   - "Юлиан Халуен - демон, он выглядит младше своих лет. Ему, пожалуй, около сорока, но на вид не дашь и двадцати пяти. Надо разобраться".
   * * *
   Эльвен с нетерпением ждала вечера следующего дня. Она назначила свидание молодому человеку, это уже было необычно, выходило за рамки приличия. Девушка была непреклонна. Цель, которую она обозначила себе месяц назад, сама реализовывалась на глазах. Она не испытывала большой любви к Александру, скорее это была страсть к той категории мужчин, которая называлась "парни постарше". Загадочность Александра, его скрытность, умение читать мысли вызывали у девушки сначала негодование, потом страх, теперь же она пустила все на самотек. Анжела сама предложила ей немного пообщаться с помощником психолога, не объясняя мотивов своих поступков. Любила она Александра или нет, ведомо только ей. Рыжая ведьма эльфийской расы частенько общалась с Александром, но ничего не рассказывала лучшей подруге. На все попытки Эльвен вытянуть из подруги хоть слово, Анжела опускала глаза и блаженно улыбалась. Лишь однажды она призналась: "Такой парень, как Лекс, встречается очень редко. Он не заставляет сходить по себе с ума, но не любить его невозможно. Хотя это странная любовь. Он не такой, каким хочет казаться". Слова Эльвен не впечатлили, она сама захотела во всем разобраться, надеясь на журналистское чутье. Но оно подвело девушку, Лекс был другим, недоступным, закрытым, это интриговало.
   - Ты не опоздала? Это странно, - произнес Камиль, окидывая девушку критичным взглядом. Молодой человек сидел в тренировочных доспехах из кожи, близ него лежали кожаный нагрудник, наручи, шлем и накладки на ноги. Два меча лежали недалеко от него.
   - Одевайся, - почти приказал он, подавая девушке нагрудный доспех.
   - Камиль, я думала, что... - Эльвен не договорила, она не ожидала такого начала свидания.
   - Ты можешь думать что хочешь, но тренировку я не пропущу. А пока будем тренироваться - поговорим, - Камиль помог девушке застегнуть доспех и закрепил на запястьях наручи.
   - Мое оружие перо и пергамент, а не меч, секира, сабля или ятаган, - запротестовала Эльвен, скрывая черные волосы под шлемом.
   - Вот и напишешь статью: "Интервью с Камилем Ренье во время дуэли", - Камиль вручил ей тренировочный меч.
   Эльвен осталось лишь подчиниться желанию юноши. Встав в боевую стойку, удерживая меч, Эльвен смотрела недоуменно на Камиля.
   - Отлично, стоять мы научились. Теперь действуем так. Я нападаю, ты обороняешься. Начали, - распорядился Камиль, губы его плотно сжались, он полностью сосредоточился.
   Эльвен почувствовала легкую панику. Она надеялась хотя бы поговорить с Камилем на отвлеченные темы. Дуэль не входила в ее планы совершенно.
   - Ты с Ксаной каждый день, наверно, тренируешься? - вырвалась из уст девушки фраза, которая пришла ей на ум первой.
   - Нет, она слаба для этого, боец из нее никакой, - ответил Камиль, нанеся первый удар, Эльвен его блокировала.
   - Значит со мной можно драться? Я же сильная! - следующий удар Эльвен парировала.
   - Я не понимаю, к чему это вопрос? Ревнуешь? - выполнив разворот, Камиль застыл на месте, ожидая, что Эльвен нанесет удар. Но этого не последовало, как и ответа на его вопросы.
   Эльвен сделала шаг назад, когда Камиль замахнулся на нее мечом, сделала шаг в сторону, когда он продолжил наступление. Каждые действия его были заведомо предсказуемы. Эльвен отлично помнила слова Лекса: "Люди предсказуемы в своих действиях, каждый их шаг запрограммирован, пользуйся этим, даже если ты человек лишь наполовину". Поэтому девушка легко пропустила еще несколько атак Камиля.
   - Защищайся, а не уходи от удара! - не выдержал Камиль, сжав зубы, - Ты словно кобра, уходишь от удара, но не нападаешь. Почему? Сражайся нормально!
   - Потому что я слабее тебя, - улыбнулась Эльвен. Камиль глазом не успел моргнуть, как Эльвен оказалась позади его и приложила холодное лезвие к его шее. Сделав шаг, она оказалась опять перед лицом Камиля, приложив конец меча к его горлу.
   - Страшно? Боишься, что я сделаю тебе больно? Проткну тебя мечом, например, - Эльвен почувствовала, как дыхание ее стало прерывистым, сердце начало биться чаще.
   Неожиданно Камиль изменился в лице, он посмотрел поверх головы Эльвен и чуть вскрикнул. Девушка расслабилась и обернулась. Никого там не обнаружив, Эльвен почувствовала, как холодный клинок оказался перед ней.
   - Расслабилась? Легко же ты поддаешься! - хихикнул Камиль рядом с ней.
   Сжав губы, Эльвен уклонилась от удара, отойдя от юноши.
   - Хватит, признаю свое поражение, - сказала она, опустив глаза.
   - Я и не сомневался, - Камиль усмехнулся, - у тебя хорошая реакция, двигаешься ты превосходно, но ты девушка, это тебя оправдывает.
   Он убрал мечи и снял свои наручи.
   - Я тобой доволен,- Камиль помог девушке снять нагрудный доспех. Эльвен посмотрела на него самым нежным взглядом, какой бывает лишь у юных барышень.
   - Спасибо, Камиль, - Эльвен улыбнулась и задержала его руку в своей ладони, когда парень пытался снять ее наручи.
   - Камиль! - их прервали. Это была приближающаяся гроза в виде Ксаны.
   - Да, Ксана. Я закончил, помню про нашу встречу, - улыбнулся Камиль девушке, словно ничего не произошло между ним и Эльвен.
   - А, Сияние Рассвета? - обратила внимание Ксана на девушку, - Завтра у нас общая лекция, спешу напомнить.
   - Я знаю, - пожала плечами Эльвен, - спасибо, что предупредила.
   Почувствовала в воздухе гроза нарождающегося женского соперничества. Того глупого соперничества, который бывает лишь у некоторых женщин за сердце мужчины, а не наоборот. Зайди Эльвен и Камиль дальше на этой тренировке, приди Ксана чуть раньше и тогда скандала не миновать, равно как и выяснения отношений.
   Эльвен развернулась на каблуках и направилась в сторону замка.
  
   Поздно вечером этого же дня Эльвен не спала. Нет, она не анализировала свои поступки и действия, совершенные во время учебной схватки с Камилем. Она не переживала за свои недосказанные ему слова. Эльвен усердно, но безрезультатно пыталась решить задание по высшей математике. Зачет был назначен на послезавтра, а задание девушка села выполнять только сейчас. Исписав большую часть пергамента, она выполнила лишь половину заданного.
   - Кстати, группа, в которой учится Ксана, уже сегодня защитила ту
   работу, - проворковала пришедшая с занятия по скрипке Анжела.
   - Раньше прийти не могла? - спросила Эльвен, взглянув на подругу с упреком, - Чертовы ряды Фурье! Какой карниян их придумал? Завтра спишу у нее, надо только вместе на лекции сесть.
   Эльвен быстро выстроила план копирования работы у Ксаны и переключила внимание на Анжелу,
   - Ты почему так долго? Неужели Эльтен Мирсакс так долго не отпускал? Чем вы занимались с мастером гобоя?
   - Он спел одну балладу. Грустную, но очень красивую. "Пан Ланнемик" называется. Мы хотим ее выучить, чтобы исполнить на зимнем концерте. Загвоздка в том, что играется она на лютне, поэтому мы целый вечер ноты перекладывали на наши инструменты. Потом пришел Лекс и предложил взять в наш ансамбль вокалистку. И я подумала, что ты... ты же умеешь!
   - Нет! - почти крикнула Эльвен, - Я не хочу позориться ни на концерте, ни в ансамбле. Да, я раньше пела, но это было очень давно. У меня другое призвание. Я - журналистка, а не менестрель.
   Анжела опустила глаза:
   - Но ты же знаешь, что это почетно! Спеть на зимнем концерте! В присутствии всех студентов, преподавателей, гостей! Неужели тебе не хочется прославиться? Ты же имеешь опыт выступления! Твои способности оценил сам Юлиан Халуен! - не выдержала девушка, подняв черные глаза на подругу.
   - Одно дело выступать с речами, другое глотку драть, - упиралась Эльвен, - а если я сфальшивлю?
   - До концерта три месяца!
   - Я не менестрель!
   - Дура!
   - Овца!
   На этом спор кончился, у девушек иссяк запас оскорблений. Помолчав немного, Эльвен улыбнулась.
   - Кажется, ссора подошла к концу. Я подумаю над твоим предложением, а теперь давай спать.
   Эльвен и Анжела молча приготовились ко сну и пожелали друг другу спокойной ночи.
  
   Глава 2.
   Жрецы Марса и Минервы
  
   Ксана с удовольствием помогла Эльвен решить задачи к зачету по высшей математике. Все прекрасно понимали, что эта учебная дисциплина не является профильной, лишь необходимой для получения образования. Но Эльвен Сияние Рассвета готовилась к каждому предмету с особой тщательностью. Поэтому ей удавались как точные науки, так и гуманитарные.
   Эльвен всю лекцию по высшей математике посвятила общению с Ксаной на общие женские темы. Девушки обсудили последнюю моду, парфюмерные новинки, цвет помады, лака для ногтей, высоту шпилек, и прочие дамские насущные проблемы. Словно не было негласной вражды за внимание Камиля Ренье, будто обе они занимали в его сердце одинаковое место. Лишь одно обстоятельство заставляло Эльвен правильно расставить приоритеты: Ксана была красивой, но глупой девушкой, посредственной, которая очаровала молодого человека внешностью, а она, плод любви между человеком и эльфийкой, была проницательной. Рядом с ней был взрослый человек, который мог всегда подсказать следующий шаг и предотвратить любой крах - Александр де Лавальер. Какие отношения их связывали? Непонятная духовная близость, он был ее наставником, старшим братом, и хотя он встречался с Анжелой, это не мешало Эльвен общаться с Лексом по душам.
   - Анжела предложила тебе балладу на предстоящем зимнем концерте? - поинтересовался он, зайдя на минуту в редакцию "Вечернего колокола".
   - Да, но я отказалась. Я не буду петь даже гимн Вирамана, - ответила Эльвен, отложив перо.
   - Ты споешь балладу, а Анжела и команда тебе будут аккомпанировать, - приказным тоном сказал Лекс, поймав руку девушки.
   Лишь сейчас Эльвен почувствовала, насколько холодны руки молодого человека. Он смотрел на девушку, не моргая.
   -Почему я? - почти сдалась Сияние Рассвета.
   - Так будет правильно. Вспомни свою речь на Осеннем балу? Ты была на нем героиней дня. Ты затмила всех, встав на одну ступень с братом короля, - произнес Лекс, не отпуская ее руку.
   - Я не хочу так долго стоять на этой ступени, - мотнула головой Эльвен, выдержав взгляд фиалковых глаз де Лавальера.
   - Никто и не предлагает, - чуть ослабил хватку Лекс, - ты же умеешь петь, и сейчас лишь просто показываешь упертый характер.
   - Я подумаю, - ответила Эльвен, освободив запястье из руки Лекса.
   - Не помешаю? - в дверях показался Камиль. Он видел эту сцену и, кажется, она ему не понравилась.
   - Нет, конечно, ты что-то хотел? - проворковала Эльвен, улыбнувшись белозубой улыбкой юноше.
   - Есть предложение выпить кофе завтра вечером в студенческом кафе, - не стесняясь Лекса, предложил юноша.
   - Разумеется, пойду, - продолжала улыбаться девушка.
   - Отлично, - Камиль развернулся и ушел восвояси, оставив парочку наедине.
   - Лекс, почему ты рядом, когда это не слишком необходимо? - Эльвен спрятала лицо в ладонях.
   - Придет время и рядом с тобой не останется друзей, тогда я буду просто необходим, - загадочно проговорил молодой человек.
   - Пророк карниянский, - проворчала Эльвен, возвращаясь к работе.
   Александр на секунду задержался еще, разглядывая профиль девушки, но потом быстро удалился, оставив ее наедине с работой.
   ***
   - Сияние Рассвета! - голос вырвал девушку из объятий грез. Она оживилась, когда заметила приближавшегося к столику Камиля с двумя чашками черного кофе. Выглядел он хорошо. Под мантией виднелась белоснежная рубашка, значит, на тренировку по владению холодным оружием он ее не пригласит.
   - Привет, Камиль, - улыбнулась Эльвен, протянув кисть руки для поцелуя. Такого жеста не ожидал юноша, но отреагировал сразу. Он поцеловал ручку Эльвен, чуть задержав ее в своей руке.
   - Какая теплая рука, - прошептала Эльвен, удивленно рассматривая пальцы Камиля.
   Юноша присел рядом за стол, долго не решаясь завязать разговор, словно не зная с чего начать. Но миловидная улыбка Эльвен заставила его чуть расслабиться. Он молча рассматривал Эльвен, пытаясь сфокусировать взгляд на ее лице, лишь после двух глотков завязал разговор:
   - Ты читала древние легенды и мифологию?
   Вопрос не в лоб, а в глаз. Разумеется Эльвен читала, и не только мифологию и легенды, книжки с картинками, но и без картинок. И вообще она начитаный человек, пусть и наполовину человек.
   - Разумеется, а ты решил экзаменовать меня по ним? - не удержалась Эльвен, она заняла выжидательную позицию, но Камиль не слишком быстро доходил до причин, побудивших девушку встретиться с ним в кафе.
   - Я хотел обсудить с тобой кое что, - начал Камиль. В серых глазах юноши читался вопрос, который он очень давно хотел задать.
   -Эльвен, я... я.. это.. слишком напоминаю бога войны, мужества, Марса, или Ареса?
   Девушке захотелось встать и удалиться из кафе. Она другого вопроса ожидала от юноши, но приходилось начинать издалека.
   - Ты серьезно полагаешь, что уподобляешься богам? Камиль, это не серьезно, это все выдумки. Ни один человек, эльф, гном, полурослик, карниян в конце концов, не может отождествляться с богами, - Эльвен почти рассмеялась юноше в глаза, она разгадала его намерения.
   - Я серьезно спрашиваю, - Камиль сощурил глаза, поджал губы, - я хочу посвятить свою жизнь военной службе. Почему я не могу просто взять и почувствовать хоть на секунду себя богом войны? Или хотя бы служить ему? Ксана утверждает, что я этой ролью я бы справился.
   - Ксана тебе скажет все, что хочешь. Если ты не заметил, она полностью повторяет сказанное тобой, не имеет своего мнения, потому то его просто нет! - вышла из себя Эльвен, отодвинув чашку, - Камиль, как ты можешь отождествлять себя с богами? Ты, смертное создание, которое существует потому, что так они желают, - Эльвен подняла палец вверх, указывая на небо, - А Ксана во всем с тобой согласится, потому что не хочет перечить тебе. Потому что не хочет тебя потерять! А тебе это льстит! У тебя нет того человека рядом, кто бы оспорил твои слова, вступил в полемику, заставил бы обдумывать свои действия, спустил бы с небес на землю.
   Эльвен прорвало. Она высказала это в лицо человеку, который ей нравился. Она предпочла бы молчать, кивать головой, соглашаться во всем с Камилем, как его Ксана. Но она была другой. Камиль ни проронил не слова, лишь пил кофе, разглядывая руку Эльвен, держащую чашку.
   - Прости, если сказала лишнего. Я считаю тебя своим другом, поэтому хочу, чтобы ты был счастлив, - Эльвен опустила глаза, чуть приоткрыв прекрасно очерченный рот.
   - В каких ты отношениях с Александром де Лавальером? - Камиль спросил прямо и в лоб, чтобы сразу расставить все точки над "i".
   - В сугубо дружеских, - буркнула Эльвен, скрыв губы в чашке.
   - Тогда официально предлагаю тебе начать встречаться со мной, - Камиль расслабленно откинулся на спинку стула.
   Эльвен почувствовала, как жидкость попала не в то горло, она поперхнулась.
   - Ренье! Ты серьезно? - спросила она, восстановив дыхание.
   - Я же сказал, официально предлагаю встречаться. Будешь моей девушкой, Сияние Рассвета? - не вытерпел Камиль, взяв за руку Эльвен.
   Эльвен все поняла, но хотела уточнить, как же быть с Ксаной. Но решила вопросов больше не задавать. Ее рука лежала в ладони у Камиля, он был рядом с ней, она этого хотела.
   - Буду, - сказала Эльвен мягким голосом, посмотрев на Камиля самым нежным взглядом.
   - Ура, - пошептала юноша, приложив свои губы к руке девушки.
   ***
   - Анжела, Камиль предложил мне встречаться с ним, - сообщила Эльвен подруге, не отрывая взгляда от учебника.
   - Что? Как это? А Ксана? Он что расстался с ней? - удивилась Анжела, расчесывая рыжие волосы перед сном.
   - Не знаю, - пожала плечами Эльвен, захлопывая учебник по высшей математике, - похоже на то. Он пригласил меня на чашечку кофе и предложил встречаться.
   - Он признался тебе в любви? - оживилась Анжела, в карих глазах эльфийки горел огонек.
   - Нет, - отрицательно покачала головой Эльвен, - но это ничего не меняет. Он хочет быть со мной. Мне этого достаточно.
   - А ты его любишь? - спросила Анжела, уже сидя на кровати, подвернув ноги под себя.
   - Не знаю, наверно, - вздохнула Эльвен, садясь рядом с подругой, - памятуя закон, который никто не отменял, у меня нет выбора.
   - Ошибаешься, этот закон однажды отменили, и что в итоге? - улыбнулась Анжела, указав на Эльвен.
   - По всему Вираману спустя девять месяцев у эльфиек и людей родились "половинки", вроде меня, - расхохоталась Сияние Рассвета.
   Без улыбки такой закон вспоминить нельзя было. Про него ходили легенды и анекдоты. Очень давно, когда Вираман был небольшой, но сильной державой, был издан королем закон, запрещающий вступать в межрассовый брак. Такой закон просуществовал ровно две тысячи лет, пока не началась затянувшаяся на несколько лет война против карниян. Когда встал вопрос о народонаселении Вирамана, оказалось, что ресурсы людей на исходе. Королем Манусом Халуеном на год был снят запрет о вступлении в межрасовый брак, требовались воины и добровольцы, наемников так же не хватало. Многие люди стали вступать в брак с эльфийками, эльфы женились на женщинах человеческой расы. Спустя год после вновь притятого закона о запрете на межрасовый брак, в своих колыбелях уже посапывали младенцы - полуэльфы. Позднее их прозвали "половинками", что было весьма оскорбительно. Жертвы политики государства приспосабливались к жизни. Лишь одно их выручало, они могли сами выбрать свой путь, эльфов или людей. Эльвен выбрала путь людей, сохранив лишь имя эльфийское, означавшее "звездная дева", ибо родилась ночью, при свете звезд. Отец ее был полковником, возглавлял целое подразделение, в которое входили расы эльфов, людей, гномов, даже вампиров. Мать Эльвен была эльфийкой, которая посвятила себя полностью мужу, окунувшись головой в быт, воспитание дочери. Когда пришло время выбирать учебное заведение, выбор пал исключительно на Школу Точных и Магических наук. Отказавшись от пути эльфов, Эльвен лишилась магии, а следовательно постигала только точные науки в Школы: высшую математику, алгебру, геометрию, логику. А когда обнаружила способности к журналистике, поняла, что может работать в студенческой газете. И ей это удавалось. Статьи из-под ее пера славились логичностью построения, лишенные пафоса и фарса. Так как девушка выбрала путь людей, ей следовало связать свою жизнь лишь с человеком. И Эльвен выбрала себе спутника - человека, именуемого Камиль Ренье. Юношеская любовь вспыхнула у нее осознанно, по расчету. Поэтому на вопрос Анжелы Эльвен не могла ответить однозначно.
   - Когда я закончу Школу, я хочу стать придворной дамой, - проговорила Эльвен, рассматривая свое отражение в зеркале.
   Карие глаза, прямой нос, правильно очереченный рот, длинные, цвета воронова крыла волосы, заплетенные в косу. Юношеская стать, правильная осанка, грация, что присуща лишь эльфам, но круглые уши, как у любого из людей, скрывались под прядями волос. Эльвен не могла не нравиться сама себе, но Ксана была красавицей. А Эльвен могла лишь преподать себя, произвести впечатление.
   - Лекс сказал, что у тебя есть для этого потенциал, - проговорила Анжела, вырвав Эльвен из задумчивости.
   - Кстати, об Александре. Почему у него такие холодные руки? - поинтересовалась Эльвен, - Ты этого не могла не заметить.
   - Потому что.. потому... не знаю, он всегда уклоняется от ответа на этого вопрос, - ответила Анжела.
   - Ты же с ним близка, ты обязана знать! - не унималась девушка.
   - Это не твое дело! Наши отношения - наше дело! Не лезь! - ответила Анжела, демонстративно отвернувшись от подруги.
   - Хорошо, не лезу, - пожала плечами Эльвен, опять заняв выжидательную позицию. Анжела все равно ей все расскажет, рано или поздно.
   ***
   Прошло около двух месяцев, после этих событий. Глубокая осень надолго обосновалась в Вирамане, на улицу не хотелось даже носа показывать. Эльвен и Камилю эта погода не мешала прогуливаться по территории Школы. Юноша уговорил девушку периодически тренироваться, совершенствоваться в своих способностях владения холодным оружием. Часто Эльвен уступала ему в силе, но грамотно расчитывала свои удары. Манера уходить от атаки нравилась Камилю, он начинал задумываться над своей атакой, чтобы не выбиваться из сил. О Ксане они не разговаривали. Как только первая красавица факультета рассталась с Камилем, она тут же нашла утешение в другом молодом и красивом юноше, однокурснике, Майкле Лоррекайне, эльфе.
   Но Эльвен не переставала общаться с Ксаной, такие отношения прерывать нельзя. О Камиле они говорили редко, казалось Ксана сама была рада избавиться от такого ухажера.
   Эльвен и Камиль коротали длинные вечера в библиотеке. Обычно они сидели рядом и читали интересующие их книги и статьи. Эльвен предпочитала философские размышления, описание бытия древних мудрецов, Камиль предпочитал трактаты о стратегии, написанные еще предками нынешнего короля. Но частенько отдавал предпочтения описанием чудовищ, редких животных, которые встречались в землях Вирамана де Санкт-Патриис. Его идея стать охотником на чудовищ стала почти маниакальной, юноша был уверен, что после окончания Школы о вступит в ряды таких охотников, наемников, убивающих паразитов типа нетопырей и виверн, василисков и химер. Эту идею Эльвен не одобряла, но поддерживала занятия рукопашного боя и упражнения с холодным оружием.
   - Интересный факт, - сказала Эльвен в слух, обращаясь к Камилю, - способный к математике изощрен во всех науках в природе, это Платиний сказал.
   - Наверно, математика мне поможет выиграть очередную кампанию против карниян, - пробормотал Камиль, привлекая девушку к себе.
   - Математика рациональна, заставляет логически мыслить, не допускать ошибок, которые являются производными наших нерациональных действий, - ответила Эльвен, глядя больше на пергамент, нежели на молодого человека.
   - Значит факт того, что мы вместе, это математическое уравнение? - ухмыльнулся Камиль. Но затем, словно задумавшись над сказанным, перестал шутить и улыбаться. Его лицо вытянулось, улыбка исчезла без следа. Он нахмурился и помрачнел.
   - Можно сказать и так, уравнение с двумя переменными, отношением и производными, - продолжила мысль Эльвен, не обращая внимания на перемену настроения юноши.
   - Переменными? Значит, мы можем менять своих партнеров, чтобы стать идеальным уравнением? Чушь! Бред. Твоя математика - это пустые цифры, человеческие отношения не поддаются ни уравнениям, ни системам уравнений! - встрепенулся Камиль, отодвинувшись от нее, - Или ты со мной встречаешься по расчету? Вывела уравнение и теперь решаешь дальше?
   - Камиль, - прервала его Эльвен, - ты в своем уме? Что с тобой? Я не говорила, что встречаюсь с тобой по расчету, мне нравится математика, вот и всё. Почему ты завелся? Я виновата в чем-то перед тобой?
   Камиль не ответил, он скрылся под кипой книг и не поворачивал голову к девушке. Его мужское самолюбие было задето. Эльвен тоже молчала. Каждый чувствовал свою правоту и не хотел признавать ошибок. Молчали они минут десять, каждый занимался своим делом. Лишь слышалось, как переворачивались страницы книг, скрипели перья. Идеальная атмосфера для занятий.
   - Есть предложение совершить конную прогулку по лесу, - нарушила молчание Эльвен, словно кошка она потянулась, празмяв затекшие плечи.
   - Принимаю предложение, - ответил глухо Камиль. Голова его вылезла из-под книги. Он осмотрелся, словно ища посторонних. Камиль придвинулся к Эльвен, привлек к себе девушку, и поцеловал в щеку.
   - Давай договоримся, что не будем сравнивать любовь с наукой. Многие говорят, что любовь - это химия, - прошептал Камиль на ухо девушке, когда закончил ее целовать.
   - Хорошо, дорогой, - проворковала Эльвен, прижавшись губами к щеке юноши, но не решилась его поцеловать.
   - Устроим конную прогулку? Я тебе кое-что интересное про виверну расскажу, - улыбнулся Камиль, складывая учебники в аккуратную стопочку.
  
   Глава 3.
   Жертва виверны
  
   В Школе многих студентам, особенно старших курсов разрешалось устраивать прогулки на лошадях. Минаэлла знала, что запрещать студентам конные прогулки так же бесполезно, как лишать кота сметаны. В связи с этим учащиеся последнего, седьмого курса молги совершать конные прогулки в выходные дни. У каждого из студентов была лошадь, закрепленная за ним до конца обучения в Школе. Своего рода лошадь была питомцем, средством передвижения студента. У Эльвен Сияние Рассвета была кобыла, которая именовалась Пристес, гнедая, норовистая лошадка, которая слушалась лишь приказа Эльвен. Никто чужой не мог прикоснуться к кобыле, а про то, чтобы оседлать, и речи быть не могло. Камиль приобрел своего вороного коня не так давно, около года назад, звали его Илойн, в переводе означал Бодрый. Конь был не такой норовистый, как Пристес, но любил своего хозяина не меньше. Он позволял себе притронуться лишь избранным, такой была Эльвен. Но лишь девушка дотрагивалась до черной холки Илойна, как Пристес начинала ревностно ржать, показывая свое недовольство.
   Когда Камиль и Эльвен облачились в одежду для верховой езды, приготовили учебное оружие на всякий случай, они выехали за территорию замка и направились в сторону леса.
   - Думаешь, это хорошая идея, устроить занятия по владению мечом в лесу? - настороженно спросила Эльвен, когда ее лошадь двинулась вглубь леса.
   - Если мы встретим чудовище, то сможем отбиться даже учебным оружием. Не бойся, я знаю о чудовищах все, а еще уверен, что их в Мантиере нет. Потому что делать им нечего близ Школы, - отозвался Камиль, чуть уезжая вперед, - Догоняй!
   Пришпорив коня, он пустился галопом, подминая снег копытами коня, оставляя после себя цепочки следов. Эльвен не спешила выполнять безрассудные действия своего дружка. Она скакала по мягкому нетронутому копытами снегу, рядом с цепочкой следов от копыт Илойна, не упуская из вида Камиля, который скрылся меж голых веток кустаников.
   - Камиль, подожди меня! - крикнула Эльвен, когда пропал силуэт юноши. Поджав от обиды губы, Эльвен ускорила ход кобылы, пробираясь меж веток. Неожиданно она услышала мужской крик в глубине леса.
   - Камиль! - крикнула девушка, ускорив кобылу. Она отчаянно гнала Пристес вглубь леса, словно скорость сыграет какую-то роль в этой гонке со страхом.
   - Камиль!!! - повторила Эльвен, выехав на поляну, где по ее мнению должен был находиться юноша. Но Эльвен не обнаружила на поляне Камиля. Прямо на нее смотрела виверна, зеленая чешуйчатая рептилия, из отряда драконов. Имеющая только одну пару задних конечностей, она перебирала ими, топча снег. Угрожающе смотря на девушку, виверна открыла пасть и зашипела. Ее потревожили. Взлетев над землей, она зависла над девушкой и оскалилась. Около трех десятков зубов насчитала Эльвен во рту виверны. Пригнувшись, она почувствовала, как животное пронеслось над ее головой, не нападая пока.
   Эльвен увидела недалеко от себя человеческое тело. Это был светловолосый мужчина, лежавший на животе, уткнувшись в снег лицом. Эльвен не могла опознать его, думать было некогда. Она подумает об идентификации жерты виверны потом. Сейчас перед ней было чудовище. Совершив круг почета вокруг девушки, виверна зависла над ее головой, усердно хлопая крыльями. Сказать, что девушка испугалась, значит ничего не сказать. Эльвен остолбенела, смотря в глаза виверне. Желтые огромные глазницы с любопытством разглядывали девушку, предпочитая лишь шипеть, но не нападать.
   - Я не желаю тебе зла, - прошептала Эльвен, медленно слезая с лошади. Пристес не попятилась назад, а лишь чуть отошла вглубь леса, чтобы не привлекать внимания. Такое спокойствие кобылы удивило девушку, другая бы лошадь на месте Пристес уже бы ускакала в неизвестном направлении.
   - Эльвен! - послышался голос Камиля. Юноша выехал на поляну с противоположной стороны и замер на месте. Илойн истошно заржал и почти скинул юношу с седла, когда увидел чудовище.
   Виверна обернулась на голос Камиля, но не предприняла попытки нападения. Она совершила аналогичный пролет надо головой Камиля и зависла теперь над центром поляны. Юноше этого хватило, чтобы добраться до Эльвен.
   - Ты как?- спросил он, хватая за руку ее.
   - Нормально. Сдается мне, виверна не хочет нами закусывать сегодня, иначе бы давно напала бы, - подумала Эльвен, рассматривая чудовище. Что-то было необычным в ее поведении и манере передвижения.
   Лишь когда виверна совершила очередной круг, Эльвен разгадала эту загадку. Виверна прилетела в лес отложить яйца, а не убивать заблудших путников. Когда догадка пришла ей на ум, было поздно. Камиль вытащил меч и приготовился атаковать.
   - Нет! Не делай лишних движений, один уже получил за свое желание убить ее.
   - Она убьет нас обоих, как этого белобрысого! - указал Камиль на тело, спрятав девушку за спину, - Я должен доказать себе, что в состоянии уничтожить чудовище! Я смогу!
   - У нее не хватит сил, убери железку, я сама с ней поговорю! - вышла из-за спины девушка, смело шагая к виверне.
   - Эльвен! - крикнул Камиль, но было поздно. Девушка была далеко от него.
   Издав вопль, виверна спустилась на снег и хлопнула крыльями. Разумеется Эльвен не знала речь виверны. Остатками эльфийских способностей общаться с животными на подсознательном уровне, она произнесла:
   - "Мы не тронем тебя, мы уйдем. Только позволь нам забрать тело того несчастного", - произнесла мысленно она.
   Виверна ее поняла, опустив веки, скрыв под ними янтарного цвета глаза.
   Она послушно отлетела от Эльвен, нанекоторое время зависнув в воздухе. За парочкой она с любопытством следила, не вмешиваясь в их возню по спасению блондина. Камиль мигом оказался перед телом жертвы виверны и перевернул его на спину.
   - Юлиан! - узнал он человека.
   Черная кровь сильно контрастировала с белым снегом. Рана оказалась несмертельной. Виверна оставила глубокий след от когтей на груди брата короля, испортив кожаную куртку, подбитую мехом.
   - Демон! - испугался Камиль, увидев черную кровь, - Еще лучше, только этого не хватало!
   - Юлиан, ты меня слышишь? - упала на колени перед ним Эльвен, дотронувшись до шеи демона. Он был без сознания, но пока жив, - твое величество или как там к тебе обращаться! Очнись!
   Эльвен попыталась приложить снег к лицу демона. Словно контраст температур смог заставить демона очнуться или хотя бы прийти в сознание. Спустя несколько секунд демон открыл глаза и посмотрел на девушку.
   - Ты кто? - спросил он хрипло.
   - Эльвен, Сияние Рассвета. Скандальчик, интрига, расследование, - напомнила девушка, - встать сможешь?
   Юлиан Халуен, опираясь на Камиля, сумел сесть на снег и попытался грубоко вздохнуть. Ощутив боль, он поморщился, упав на снег.
   - Хорошо, что кровотечение прекратилось, но я не смогу ничего сделать, - произнес Камиль, снимая плащ, подбитый изнутри мехом. Когда демон в очередной раз сел на снегу, юноша укутал его в плащ.
   - Надо уходить, пока нам дали время, - сказала Эльвен очевидную вещь, - в замок возвращаться надо. Там лекари магическим огнем сумеют исцелить его. Если по отношению к демону это возможно.
   Отойдя от Юлиана и Камиля, Эльвен протяжно свистнула на всю округу. Пристес не заставила себя долго ждать. Кобыла вышла из-за кустов, осторожно ступая по снегу.
   - Повезешь Юлиана, понятно? - прошептала девушка около уха кобылы. Норовистая Пристес лишь обреченно наклонила голову. С хозяйкой лучше не спорить. Ударив Пристес по крупу, Эльвен помогла Юлиану, молчавшему все это время, забраться на кобылу. Будучи в сознании, он молчал, пытаясь собраться с силой перед дорогой в замок.
   - Спасибо, - слабо прошептал он Эльвен.
   - Рано благодаришь, мы еще не прибыли в Школу, - ответила девушка, не смотря в глаза демона.
   Конь Камиля нашелся быстро. Он вышел из леса почти сразу, как только опасность миновала. Забралась на Илойна сначала Эльвен, затем Камиль быстро вскочил в седло. Одной рукой он держал поводья коня, прижимая девушку к себе. Другой рукой юноша держал за уздечку Пристес, чтобы контролировать Юлиана. Эльвен прижалась к юноше и почувствовала, как тепло и спокойствие разлилось по телу.
   - У тебя самая ответственная задача, Эльвен, - пробормотал Камиль, - так как я плащ отдал Юлиану, а заболеть не хочу, будешь греть меня своим телом.
   - С удовольствием, - ответила Эльвен, приложив нос к щеке юноши и закрыв глаза.
   Она подумала, что с Юлианом надо было бы вести себя более учтивее, не "тыкать", не приводить в создание с помощью пощечин. Но надо было действовать как можно быстрее, оперативнее, чтобы спасти жизнь ему.
   - Странно, что я вообще решила с таким рвением спасать жизнь демону, обычно с ними разговор короткий, на кол и проблема решена. Может потом обвинят в измене устоев государственных вездесущую журналистку. Кажется я влипла, - подумала Эльвен, делая вид, что получает удовольствие от объятий Камиля. Через опущенные ресницы девушка наблюдала за Юлианом Халуеном. Тот молчал, пытаясь удержаться в седле. Он скрывал свою боль от нанесенной виверной раны, старался не морщиться, ему это удавалось.
   Когда всадники достигли замка, их незамедлительно пропустили в корпус лекарей. Главный лекарь Школы, Аделиний Промиллиус, называемый кратко Ад, седой, длинноволосый эльф, средних лет, сразу оценил масштаб нанесенной когтем раны.
   - Молодцы, во время вытащили его из снега. Рана не смертельна, но замерзнуть окончательно он мог уже через полчаса, - улыбнулся он, когда распорядился устроить больного в лучшей палате. Камиль и Эльвен ждали в приемном покое. Они молчали все это время, не поднимая взгляда друг на друга, словно этим самым молчанием они могли помочь демону почувствовать себя лучше.
   - Я не спрашиваю что вы делали в лесу, кажется Великое Солнце вас направило туда на помощь Халуену, - сказал Аделиний, когда оставил больного, выйдя из палаты, обращаясь к Камилю.
   - Прогулки конные и тренировки никто не отменял, - начал заводиться Камиль, но Эльвен его прервала.
   - Аделиний, когда можно навестить больного?
   - Завтра, после обеда, если ректор позволит, - смерил эльф взглядом Эльвен.
   -Я приду, можете так и передать Минаэлле, даже без ее разрешения, - улыбнулась Эльвен, - ему можно принести конфеты?
   - Да, - кивнул эльф, ни одна мышца не дрогнула на лице, кажется он уже давно привык ко всем выкрутасам Эльвен.
   - Мы пожалуй пойдем, - произнес Камиль, откланявшись. Взяв за руку Эльвен, он увлек ее в учебный корпус. Как только молодые люди достигли коридора, разделяющего женскую и мужскую половину, Камиль прислонил девушку к стене и сжал ее руку.
   - Что ты творишь? Ты спасла демона, собираешься его навестить, строишь из себя воина, хотя совсем недавно ты и меча в руке не держала, устраиваешь дипломатические отношения с чудовищами, указывая им где яйца откладывать!
   - Не подходи ко мне так близко! Мне больно! Я тебе не Ксана, я не позволю по углам меня зажимать! - прошипела Эльвен, прожигая глазами Камиля насквозь. Боль в запястье, которую причинял в данный момент Камиль девушке, нисколько не волновала. Эльвен чувствовала лишь обиду, стараясь помочь ближнему, получила выговор от юноши, с которым ее связывало немногое.
   - Не кричи! - повысил голос юноша, разжимая руку девушки, - Ты даже ни разу не сказала, любишь ли ты меня! Мы встречаемся уже почти два месяца, и ты ни разу мне не сказала о своих чувствах!
   Эльвен молчала, продолжая смотреть на Камиля, словно читая его мысли, желая проникнуть в его сознание.
   - Не смотри на меня так! Отвечай! - рявкнул Камиль, отходя от стены.
   - Я не обязана всё объяснять, - ответила Эльвен спокойно, восстановив дыхание. Она ожидала такого эмоционального взрыва от Камиля, но делиться своими мыслями с ним она не желала, по крайней мере по отношению к Юлиану.
   - Неужели ты влюбилась в этого демона, если желаешь его завтра навестить? - Камиль чуть успокоился, но причина его негодования была проста.
   - Разумеется, почему бы не навестить больного, пострадавшего от когтей виверны? - пожала плечами девушка, - И потом, я не предлагаю тебе меня сопровождать.
   Это еще больше задело юношу. Эльвен с ним играла, в простую любовную игру под названием "укроти меня". Снова женская уловка. И снова она "зацепила" его. Камиль ревновал, ревность его была оправданной. Он боялся ее потерять, это было видно и не вооруженным глазом.
   - Передай мои самые теплые пожелания выздоровления, - буркнул он, сложив руки на груди.
   - Обязательно, - прошептала Эльвен, наградив Камиля самым мягким и бархатным взглядом. Юноша остыл и взял осторожно Эльвен за руку.
   - Ты же со мной? - уточнил он.
   - Только с тобой, Камиль, - прошептала девушка, почувствовав поцелуй на своей кисти.
   Она была с ним, но в чувствах признаться не могла. Потому что знала, обратной дороги не будет. Он ее не торопил, но для себя все решил. После новогодних праздников она будет его. Но был еще один, который пока позволял этим двоим быть вместе, он ждал своего часа, пока развлекаясь с более доступной девушкой.
  
   Глава 4.
   Сэр Ланнемик
  
   - Не помешаю? - спросила Эльвен, заходя в больничную палату с кульком, полным конфет, - Добрый день!
   Юлиан Халуен, лежа на больничной койке, поднял голову и слабо улыбнулся. Выглядел он хорошо. Мертвенно бледный цвет кожи сменился здоровым румянцем, кажется магический огонь сделал свое дело, обновив тело демона. Некогда белесые губы стали розового оттенка. Тело его было забинтовано в том месте, где виверна оставила свой след от когтя. Эльвен оценила физическую форму демона. Он был прекрасен.
   - Добрый день, - проговорил уже не ослабленным голосом демон, вернув Эльвен из задумчивости.
   - Хорошо выглядите, сэр Халуен, - улыбнулась девушка, подняв глаза на Юлиана, прожигая его своим взглядом. Она положила кулек конфет на тумбочку.
   - Если бы не вы, сейчас я выглядел гораздо хуже, - ответил он, изучающе разглядывая Эльвен. Но смотреть было не на что, на Эльвен была бархатная черная мантия, глухо завязанная на кожаный шнурок.
   - Интересно, что вы делали один в лесу на той поляне? - спросила наивно девушка. Скорее это было женское любопытство, чем журналистское расследование необычных событий, произошедших в школе.
   - Вы, Сияние Рассвета, решили взять у меня интервью? - радость в голосе Юлиана испарилась. Демон снова закрыл свои мысли, замкнулся в себе.
   - Я хочу, - но Эльвен опустила глаза, чуть краснея, - я просто...
   - Должны доложить об этом кому следует, - продолжил мысль брат короля, - присутствие демона в школе уже удивительно, а обнаружение его в лесу близ Школы странно. Об этом будет заметка в газете?
   - Вы меня в чем-то подозреваете? - спросила Эльвен, сжав губы.
   - Что вы делали в том лесу? Вернее, что делали в лесу юноша и девушка, вооруженные мечами? - продолжил допрос Юлиан.
   Как же хотелось Эльвен ответить своей фирменной фразой! Но она ответит, потом, спустя много лет, в другом месте, в другое время. А сейчас она ответила:
   - Тренировались постигать военно дело. Вдвоем. Потому что и юноши и девушки в Вирамане должны владеть мечом. Таков раздел образовательной программы, утвержденный Манусом Халуеном, вашим братом.
   Юлиан молчал, смотря в потолок. Эльвен уходить не спешила, она должна была узнать всё.
   - Этот раздел он включил в образовательную программу Школы сразу после вступления на трон, - проговорил он, не глядя на девушку, - при предыдущем правителе этого не было.
   - Я не знаю, каков был предыдущий правитель, я родилась в то время, когда Манус уже правил государством, - пожала плечами девушка.
   - И как вы расцениваете правление Мануса? - оживился Юлиан, чуть привстав с кровати.
   - Когда сосед наблюдает за соседом, за женой, племянниками, сестрами, братьями, докладывает в Особый отдел, и это повсеместно, даже в школе происходит, уже настораживает. Это уже далеко не монархия, это тирания. Особенно когда дети с малых лет владеют мечом. Неужели женщины должны рожать воинов, а не мирное население? Именно Манус двадцать лет назад подписал закон о межрасовых браках. Что из этого получилось? Родились отверженные, "половинки". Как я, например. Политика залезла в постель населению. Это нормальный стиль правления? Я так не думаю, - ответила Эльвен подумав.
   Юлиан ответил ей, спустя какое-то время.
   - А вы не думали, что ваши слова будут переданы в Особый отдел? Равно как и сведения о нашей встрече.
   - Чему быть, того не миновать, - ответила Эльвен, - но если меня будут пытать, я не откажусь от своих слов.
   - Чувствую, что вы не одна, которая думает так, - ответил Юлиан.
   Эльвен наклонилась к уху демона и прошептала:
   - Спросите любого, кто застал время правления Юлиана Халуена, они скажут, что желали бы видеть на троне его, а не тирана Мануса.
   - А вы? - спросил Юлиан, чуть помедлив.
   Эльвен склонилась к демону так, чтобы он полюбовался на ее профиль и, возможно, запомнил на долгие годы.
   - Разве это не очевидно, ваше величество? - улыбнулась Эльвен, продолжая склоняться к его уху. Ее голос недрожил, она говорила тихо, но различимо было каждое слово.
   Эльвен поднялась с места, откланявшись:
   - Сэр Юлиан, примите мои наилучшие пожелания скорейшего выздоровления.
   Чуть улыбнувшись, она прищурила глаза и со смехом покинула палату.
   * * *
   После этой встречи Эльвен не встречалась больше с Юлианом. Во-первых, близилось окончание учебного семестра, зачетная неделя не давала возможности устроить даже прогулку по округе. В газете необходимо было подводить итоги уходящего года. Эльвен лишь описала некоторые важные события в жизни Школы, ни слова не упамянув о событиях в лесу. Но вся Школа словно сговорившись перенесла свое внимание на отношения между Камилем и Эльвен, а не на происшествия с бывшем королем Вирамана. Это было на руку всем. Даже Камиль почувствовал, что на него обращают внимание. Публичный человек, он стал следить за собой, больше времени уделял физическим упражнениям. Не забывал о излюбленном фехтовании и упражнении с мечами. Эльвен приходилось быть его помощницей, как бы она не желала это время посвятить себе. По желанию, рекомендации и приказу Александра де Лавальера, Эльвен согласилась спеть древнюю балладу на Зимнем вечере. Что-то подсказывало ей, что это одна из любимых баллад Юлиана Халуена. Поэтому репетировала усердно, заставляя Анжелу аккомпанимировать даже в спальне. Девушка только радовалась этому, еще что-то общее связывало подруг, кроме учебы и сплетен.
   - Для кого ты так стараешься? Уже определилась кому будет посвящена баллада? Будешь петь для Камиля? - спросила Анжела однажды в спальне, настраивая скрипку.
   - Разумеется! - это была неправда. Эльвен желала исполнить балладу для себя, самоутвердиться, но так, чтобы все трое поняли, что она поет исключительно для одного него. Таково мастерство актрисы, которое порой пробуждалось в девушке.
   Эльвен любила. В первую очередь любила себя, остальные были лишь инструментом для существования. Она прекрасно понимала, что ее ожидает не слишком безоблачное будущее после окончания Школы. Для "половинок" были закрыты двери многих домов. Для дальнейшей своей жизни, вне школы, она должна была что-то изменить. Инструментом перемен был Юлиан Халуен. Эльвен знала,что ее слова он не оставит без внимания, они запали в его сердце, как это бывает с первой любовью, с первым впечатлением. Инструментом спокойной и размерной жизни был Камиль Ренье. Какой бы ни был его характер, какие бы интересы юноша не преследовал, она должна быть с ним. Александр де Лавальер. Вот главная загадка, которую разгадать ей не удавалось. Она сильно сомневалась, что он любит Анжелу. С какой целью он крутится близ Эльвен, указывая на ее деяния, давая действительно умные советы, девушка не знала. Или не успевала думать.
   Но Зимний вечер наступил. На концерте собрались старшекурсники обоих факультетов. Весь преподавательский состав присутствовал на музыкальном вечере. Из гостей был уже известный Юлиан Халуен, и двое действующих генералов армии королевства, друзья Минаэллы. Имена их, Эльвен не удосужилась спросить, это было не столь важно.
   Концертная программа состояла из нескольких номеров, среди которых были танцы, пантомима, даже фокусы. В конце концертной программы на сцене появился инструментальный ансамбль, который исполнил несколько классических произведений и современных мелодий. Многие из зрителей уже начали скучать, пока конферансье, в лице Александра де Лавальера, не объявил выступление Эльвен Сияние Рассвета. Из-за кулис девушка заметила заинтересованные взгляды, многие преглядывались, переспрашивая у соседей, действительно ли сейчас будет петь журналистка "Вечернего колокола"? Набравшись смелости, Эльвен вышла на сцену и поприветствовала собравшихся лишь кивком головы и обвела зал взглядом. Для концертного костюма она приобрела в гранд-бутике длинное красное атласное платье, украшенное белым мехом на манжетах воротника. Распустив черные волосы, она не могла не привлекать внимание. Как только заиграла скрипка, Эльвен взглянула в зал и начала петь балладу. Она словно обращалась к одному единственному, кому посвящена баллада, но были и те, которые считали, что песня посвящена лишь им. На проигрыше между куплетами, Эльвен подошла к Анжеле и положила руку на ее плечо. Скрипачка встала с места и начала играть стоя, затем начала танцевать, пародолжая играть на скрипке. Все взгляды зрителей были направлены на Анжелу, а не на Эльвен, они восхищались ее искусством танцевать и играть одновременно. Когда подошло время самых главных слов в балладе, музыка прекратилась, наступила пауза, Эльвен смотрела в зал, молчала, тянула паузу, чтобы слушатель и зритель начался волноваться, сопереживать героям баллады. Эльвен нашла в зале Юлиана и заметила, как его глаза заблестели, еще минута, и Халуен бы заплакал. Минаэлла Макэндрюс уже не сдерживала слез, кусая кончик платка. Ксана, положившая голову на плечо новому поклоннику, грустно вздыхала. Камиль слушал, открыв рот, наблюдая за каждым жестом девушки, тоже переживая за судьбу героев. Эльвен продолжила петь балладу, пытаясь не сорвать голос в самом конце баллады. Когда она закончила, не услышала аплодисментов. Настолько все были поглощены сюжетом баллады, или восхищены голосом Эльвен Сияние Рассвета. Наконец, первым очнулся Александр, как только послышались аплодисменты в его исполнении, зал взорвался овациями.
   Это была очередная победа Эльвен. Ее слушали, ею восхищались. Она проникла в сердце каждого из однокурсников. Ей верили, она была королевой этого праздника. Отпускать зрители ее не хотели. Ей аплодировали стоя. Александр приподнес ей большой букет красных роз, поцеловав руку. Такого девушка не ожидала и смутилась. Она чувствовала, как начинает краснеть, щеки ее красными, как лепестки этих роз. Поклонившись еще раз, она убежала за кулисы.
   * * *
   Спустя два дня после Зимнего вечера, Эльвен довольно поздно возвращалась из редакции газеты. Она дописывала отчет за прошедший год, подводила итоги и сегодня закончила поздравительную заметку, которую разместила на первой полосе. В коридорах замка было немноголюдно, студенты собирались домой на новогодние праздники. Эльвен не спешила покидать замок, слишком много она не доделала, чтобы оставлять на следующий год. Как только девушка достигла своего этажа, заметила стоящего на ступеньках при входе в гостинную Юлиана Халуена. Он предстал в полном обмундировании, облаченный в кожаный сюртук, кожаные брюки и ботфорты. Светлые волосы его были перевязаны черной лентой.
   - Поздновато вы возвращаетесь. Не страшно? - спросил он, прожигая Эльвен голубыми глазами насквозь.
   - Нет, редакция находится в одном корпусе с жилыми помещениями, они освещаются довольно хорошо, приведения не беспокоят мирных студентов, а другой враг не пройдет на территорию Школы, - отрапортовала девушка, не отводя взгляда.
   - Я уезжаю, - кратко сказал Юлиан, не опуская глаз.
   Эльвен промолчала, не зная, что обычно говорят в этом случае.
   - Я обдумал ваши слова, пока отлеживался в палате. Вы правы, Сияние Рассвета, Вираман - это королевство, а не волость тирана. Поэтому я принял для себя решение. Я уезжаю, разобраться кое с чем. Вы мне верите, Эльвен?
   - Да, сударь, - прошептала девушка, опустив глаза.
   Юлиан прошептал, взяв девушку за руку.
   - Не исключаю, что мне понадобится помощь. Придет время и от моего имени Вас навестит человек. Постарайтесь оказать посильную помощь. Запомните, мой человек скажет вам фразу: "сила и честь до конца", покажет Вам знак, изгоняющий злых духов.
   Мужчина показал девушке сложенный из пальцев знак.
   - Я поняла, сударь, - прошептала Эльвен, чувствуя, что краснеет.
   - И запомни, в Школе никому нельзя верить.
   - Совсем? - удивилась девушка, голос ее задрожал.
   - Никому! - повысил голос Юлиан, словно раздражаясь из-за непонятливости девушки.
   - Последний вопрос, если позволите, - Эльвен набралась храбрости, выдохнула, - кем вам приходится Минаэлла Макэндрюс?
   Юлиан был удивлен такому вопросу, он сжал зубы, сам пытаясь привести дыхание в норму, он был зол, но сдержался.
   - Я приглашу Вас на нашу свадьбу. Прощайте. - Юлиан поспешил удалиться, не обернувшись.
   Эльвен слышала, как его шаги удаляются от него. Одна лишь мысль посетила ее тогда:
   - "Я сделаю все возможное, чтобы это произошло".
   Войдя в гостинную, девушка заметила, что было немноголюдно. Близ камина сидел Камиль и читал конспект по истории оружия. Девушка села рядом с ним и положила голову на его плечо. Такое она себя редко позволяла, предпочитая проявлять свои чувства юноше. Камиль взрогнул, но машинально погладил волосы девушки, отложил конспект.
   - Камиль, - пропептала Эльвен, подняв голову и посмотрела в серые глаза юноши, - я люблю тебя!
   Юноша вздрогнул, не зная, что и сказать. Эльвен призналась сама ему в любви.
   - Я тебя тоже люблю, - прошептал Камиль, привлекая к себе губы девушки.
   Это был следующий акт спектакля, устроенной Эльвен. Она была в главной роли, где декорации сменялись лишь со временем, а действующие лица не менялись вовсе. Впереди были новогодние праздники. Новый год, новые возможности, новая жизнь.
  
  
  
  
   Глава 5.
   Новое обличье
  
   Эльвен Новый год отметила в компании отца и матери. Чтобы не огорчать любимых родителей, она не стала рассказывать о задумках Юлиана Халуена, встрече с виверной. В основном она рассказывала о работе в газете, сплетнях о личной жизни однокурсников. Объявила о женихе, Камиле Ренье. Наконец, Эльвен объявила родителям о намерении погостить у юноши денек во время новогодних каникул. Этот момент однозначно не был расценен матерью девушки, Оливией Сиянием Рассвета. Но всяческие уверования со стороны девушки в том, что ничего страшного не случится, убедили эльфийку в разумном поведении дочери. Отец Эльвен, Патрик Сияние Рассвета отнесся к заявлению девушки не столь скептично. Он доверял Эльвен, дочка характером пошла в него. Лишь об одном просил ее отец, не скрывать от него ничего. Поклявшись родителям в безграничной любви, Эльвен через два дня благополучно уехала из отчего дома в гости к Камилю.
   Началась самая романтичная пора жизни девушки. Эльвен была готова принять все, что пошлет ей судьба: испытание и радость, разочарование и восторг.
   - Ты когда-нибудь читала историю происхождения карниян? - спросил Камиль, доставая с полки книгу, протягивая ее девушке.
   - Конечно, проглотила, как мороженое. Книга произвела неприятное впечатление, слишком все мрачно и наивно, - ответила Эльвен, чувствуя, как Камиль заинтереснованно смотрит на нее, вернее на губы, шею и ключицу.
   - А я был бы непротив поучаствовать в битве против них, - сказал он, взяв за руку девушку. Эльвен опустила глаза, не решаясь опровергнуть его мнение.
   - Карнияне живут в Дорании, эта территория королевства. Они такие же подданные его величеству, как и мы с тобой. Почему лишь истреблением надо решать межрасовые конфликты? Почему нельзя просто сесть и прийти к дипломатическому консенсусу? - наконец, спросила она, подойдя к окну.
   - У тебя из окна открывается живописный вид, - проговорила девушка рассматривая лежащий на ветках елей снег.
   - Эльвен? - послышался голос Камиля. Девушка не успела обернуться. Юноша сжал ее плечи и привлек к себе. Эльвен не желала сопротивляться, она была готова ко всему. Она сама приехала к Камилю в дом, а значит находилась на его территории, играла по его правилам. Она почувствовала, как губы Камиля касаются ее шеи и плеч.
   - Камиль, - прошептала девушка, почувствовав, как ее физическая составляющая окунулась в пучину экстаза, утонула, захлебнувшись в наслаждении, игре обычных человеческих гормонов.
   - Эльвен, - прошептал Камиль ей на ухо, приподняв над землей.
  
   -Мы вместе, - прошептала Эльвен, прижавшись к плечу Камиля и поцеловав бицепс. Юноша молчал, глядя в потолок. Он словно был не с ней, а в своем воображаемом мире, где есть он и, возможно, она.
   - Вместе, - прошептал юноша, обернувшись лицом к ней, - всегда.
   Но Эльвен не торопилась соглашаться. Это произошло с ней, с ее телом, но она сомневалась в том, что душа готова принадлежать Камилю. Никогда этого не будет. Цинично? Да, но необходимо. Нельзя было совершенно лишаться рассудка из-за удовлетворения обыкновенных физиологических потребностей.
   - Конечно, - произнесла она, погладив пальцем бицепс юноши, - только когда оно закончится? Кто первый прекратит этот союз?
   Камиль сел на диване, оголив торс и обернулся к девушке. Жевалки его заходили ходуном.
   - Думаешь я с тобой потому что желаю вскоре расстаться? Плохо же ты меня знаешь! Я готов был к чему угодно, но не к такому вопросу! Почему ты считаешь, что мы расстанемся? Кто на кого променяет? Ты меня первая бросишь? Из-за кого? Из-за Юлиана? Я помню как вы друг на друга смотрели в лесу! Тогда зачем тебе я?
   - Ревнуешь? Ты ревнуешь? - расхохоталась девушка, прильнув к Камилю, -Ты меня ревнуешь!
   Она не ответила на его вопросы. Она целовала Камиля с особым одушевлением, чувствуя, как парень тает под ее ласками.
   - Лишь смерть сможет разлучить нас, - словно заклинание проговорила девушка.
   Откуда ей, лишенной магических способностей, было знать, что так и случится? Чутье подсказывало, внутренняя женская интуиция.
   - Твои волосы пахнут медом, - прошептал Камиль, зарывшись носом в локоны Эльвен. Девушка не ответила. Медовую эссенцию она втирала в волосы всякий раз, когда мыла голову. Это было частью ее образа, секретом, который есть у каждой девушки.
   Еще один день Эльвен провеля в гостях у Камиля. Это были самое прекрасное времяпрепровождение. Камиль и Эльвен могли заниматься фехтованием, читали вслух какие-то романы, содержание которых было слишом поверхностно. Эльвен предпочла книги по истории, которых в библиотеке у Камиля было предостаточно.
   Девушка и юноша провели эти два дня вдвоем. Такие условия были созданы матерью Камиля Ренье, Мариенной. Вероятнее всего, она дала такую свободу молодым людям, чтобы те смогли не только насладиться своей "взрослостью", но и попытаться поиграть в семейную жизнь, прижиться друг к другу. Однажды, сидя перед камином, Эльвен на секунду задумалась, устраивает ли ее такая мирная размеренная жизнь с Камилем? Можно ли назвать их отношения полноценным союзом мужчины и женщины? Вероятнее всего, да.
   - Завтра я узжаю. Перед началом учебного семестра надо кое-какие вещи взять из дома, - проговорила девушка, покручивая черный локон.
   Камиль спорить не стал, бесполезно. Он теперь точно знал, что если что-то взбредет в голову Эльвен, она не остановится, основательно возьмется за дело, завершит начатое.
   - Мы будем вместе в школе? - спросил он, подходя сзади и зарывшись носом в волосы девушки, вдохнув медовый аромат.
   - Конечно, дорогой, - улыбнулась она, чувствуя, как губы Камиля целуют ее шею, - спасибо за чудесные каникулы.
   Вернувшись в отчий дом, девушка всё рассказала о себе и Камиле родителям. Они даже не удивились, прекрасно зная свою дочь, выучив ее характер. Поэтому никаких посторонних эмоциональных взрывов, всхлипов и сочувствующих взглядов девушка на себе не ощутила. Отец был слишком задумчив, словно решал в голове сложную математическую задачу, не рассказывая конкретно, что его так беспокоит. Олива тоже напряженно вела себя, выбирала слова, говорила тихо, пытаясь себя занять домашними делами, хотя для этого была горничная.
   Поздно вечером, Эльвен вошла в кабинет отца, где нашла его сидящим у камина и курившем трубку.
   - В чем дело, Пат? Ничего не хочешь рассказать? - спросила Эльвен, проведя по черным, без намека на седину волосам отца.
   - Ожидаются перемены, это чувствуется даже в воздухе на улице, - начал он издалека, не глядя на дочь.
   - Это из-за меня у вас с мамой плохое настроение? - пыталась найти оправдание поведению отца девушка.
   Но Патрик лишь мотнул головой, попыхивая трубкой. Он смотрел на кольца дыма, пытась поймать их пальцем.
   - Начинается всё с малого, девочка. Перед самым Новым годом солдатам дали на обед просроченное мясо. Тридцать отравлений, пять с летальным исходом, - он наклонился к уху девушки и продолжил, - а младшие офицеры не получали жалования уже два месяца.
   - К чему ты это мне говоришь? - пыталась понять его слова Эльвен.
   - Если так будет продолжаться, через месяц начнутся забастовки. Кормят гнильём, не решают вопросы в медицинской сфере. И это среди военных, что говорить о других слоях общества?
   Эльвен огляделась по сторонам, понимая, что их могут слышать. Приложив палец к губам, она встала с места и громко сказала.
   - Пойдем-ка, папочка, на улицу, чудесный зимний вечер!
   Патрик вдохнул морозный свежий воздух и проговорил, смотря в черное, усыпанное звездами небо:
   - Чувствую, ожидается что-то необычное. Ветер перемен, понимаешь?
   - Думаешь, это связано с политикой, отец? - помолчав, спросила Эльвен, прищурив глаза.
   - Тут и там нарастают недовольства. Через месяц повышаются налоги, а это значит, что придется экономить, отказывать себе в развлечениях, покупать самое необходимое. Что до меня, то в лучшем случае меня ожидает пенсия, а в худшем, полетит голова с плеч, если я позволю продолжить забастовку среди войск.
   - Ты слишком сгущаешь краски, возможно ничего не случится и наш король услышит народ, - пыталась его успокоить Эльвен, сама понимая, что отец прав.
   - Наш правитель - тиран, как тебе известно, он слышит только себя, - ответил на это Патрик.
   - Значит ты против его политики? - оживилась девушка.
   - Неважно каковы мои политические убеждения, я присягал Родине.
   - Значит, - Эльвен остановилась и скатала снежок, - ты поддержишь Мануса в случае переворота?
   - Ты не понимаешь, я - человек военный, я не обсуждаю приказы, а их исполняю. Я присягал...
   - Кому?? - повысила голос девушка, - Манусу или Родине? Ты сам говоришь, что недоволен политикой правителя-тирана, а сам ...
   - Замолчи! - голос Патрика стал жестким, но не громким, - Я присягал стране, моему королевству. Я не слуга государев, я слуга Отчества. И в своем доме я не потерплю революционерок. Не знаю, кто тебе навешал лапшу на уши по поводу революции, но я не желаю, чтобы моя дочь стала инакомыслящей.
   - Каждый остается при своем мнении, - ответила Эльвен, швырнув снежок в дерево, она попала в ствол.
   - Я лишу тебя своей фамилии и наследства, если увижу тебя в числе бунтарей!
   - Не запугаете! - крикнула Эльвен, убегая в дом, на территорию матери.
   - Удел всех женщин слушать мужчин, - проговорила Олива, занимаясь вышиванием, когда Эльвен обратилась к ней за советом.
   - А если мужчина не прав и все это понимают, женщина может об этом ему сообщить? - спросила нетерпеливо Эльвен.
   - Она может подсказать правильный ответ, но лезть в большую политику нежелательно, особенно таким, как мы, - ответила Олива.
   - Которые исполняют лишь приказы, не задумываясь об их содержании и последствии их исполнения, - продолжила Эльвен, нетерпеливо встав с кресла.
   - О чем ты? - кажется мать действительно не понимала, о чем хочет поговорить с ней дочь.
   - Ты по приказу Мануса вышла замуж за Патрика и родила меня? Или у вас такая большая любовь была с папой?
   - Не смей говорить так! Я обрела семью, родила ребенка, занимаю не последнее место в обществе, у меня есть свой дом, неплохое денежное содержание, стабильность и уверенность в завтрашнем дне, - ответила Олива, сверкая глазами в сторону дочери.
   - И дочь - "половинка", - продолжила Эльвен.
   - Которая скоро получит хорошее образование, имеет приличное материальное состояние, обладает красотой и умом, только упряма, как высокогорная овца, - закончила мысль Олива.
   - Ты меня не понимаешь! Я не желаю быть исполнителем воли слабоумного тирана, рушащего судьбы рас Вирамана, я хочу... - девушка не закончила мысль, а замолка перед грозным взглядом матери.
   - Тебе пора спать, завтра возвратишься в Школу и забудешь обо всех глупостях, которые ты мне сказала, - подвела итог Олива.
   - Спокойной ночи, мамочка, - ответила Эльвен, стараясь побыстрее покинуть покои матери.
   Но Школа встретила девушку не слишком приветливо. Точнее сказать, сюрпризы продолжались. Прежде всего, Эльвен не обнаружила у себя в комнате соседку. Анжела Сангриер до сих пор не вернулась из дома, каникулы по-видимому продолжались для нее. Но всё объяснилось, когда Эльвен прошлась по замку и зашла в ту его часть, где находились покои преподавателей.
   Зайдя в гостиную, девушка увидела Анжелу. Она сидела на диване и листала декабрьский номер "Вираманской правды".
   - Анжела? Я рада тебя видеть! С Новым Годом, дорогая! А почему ты здесь, а не в нашей комнате?
   Анжела подняла глаза на девушку, та даже испугалась. Кожа девушки была бледнее обычного, карие от природы глаза стали чернее ночи, а при свете свечей приобрели голубоватый блик. Ногти был накрашены ярко-красным лаком, обычно девушка не позволяла себя ни яркий маникюр, ни яркий макияж. Губы ее были неестественно красного цвета, под слоем алой помады.
   - Потому что я больше не буду жить в комнате студентов, - проговорила девушка глубоким голосом, выходившим из самого нутра.
   - Что случилось с тобой? - спросила Эльвен, инстинктивно попятясь назад.
   - Со мной все в порядке, - улыбнулась она одними губами, - я обрела, наконец, свою истинную природу.
   - Какую природу? Что ты несешь? Ты себя в зеркало видела? - Эльвен чуть осмелела, она могла говорить подруге все, что пожелает.
   - Видела, я даже там отражаюсь, - кивнула девушка.
   Анжела резко встала с места и в мгновение ока предстала перед Эльвен, та не успела ничего понять.
   - Я стала вампиром! - крикнул на всю комнату Анжела и откинула голову назад, обнажив клыки, - Видишь, подруга? Теперь я совершенное существо, обладающее сверхспособностями! Я эльф-вампир. Нравится?
   Эльвен не ответила, лишь поспешила ретироваться, закрыв рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Она тщетно пыталась нащупать ручку двери, ее словно не было в гостиной.
   - Не бойся, подруга, я не посмею выпить твою кровь, - расхохоталась Анжела, отпрянув от девушки.
   - Кто? - пробормотала Эльвен, собравшись с силами.
   - Александр де Лавальер, неужели непонятно? - произнесла Анжела чуть приглушенным голосом. Такой бывает, когда девушки произносят имя возлюбленного.
   - Вот почему ты говорила про особую связь между вами. Он тянул до Нового года, сделал тебя вампиром лишь сейчас. Но почему тебя? - начала соображать Эльвен, без страха глядя на подругу.
   Анжела помедлила, отошла от Эльвен и села на прежнее место.
   - Так он сказал. Он меня откармливал, позволил моим волосам достаточно вырасти, ведь теперь они навсегда останутся такой длины, - начала объяснять девушка.
   -Почему именно ты? Других девушек мало? - возмутилась Эльвен, сжав кулак.
   - Я задавала подобный вопрос ему. Он сказал, что я - особенная, - ответила Анжела.
   - Где он? - осмелела окончательно Эльвен, первичный шок прошел.
   - Здесь, - донесся голос сзади Эльвен.
   За ее спиной стоял Александр. Он больше не скрывал свою природу. Это был истиный вампир.
   - Почему Анжела? Почему ты убил эльфа? - набросилась разъяренная Эльвен с кулаками на вампира. Но одного жеста хватило, чтобы Александр справился с девушкой. Руки Эльвен безвольно опустились.
   - Так нужно, ты не поймешь. Анжела, оставь нас, - распорядился Лекс, взглядом заставив девушку вампира подчиниться.
   Проследив, как Анжела покидает гостиную и направляется в спальню к помощнику психолога, он пустился в объяснение.
   - Неужели за полгода нельзя было догадаться, какой я природы? - спросил он, в упор глядя на Эльвен.
   - Это довольно проблематично было. Хорошая маскировка. А то, что ты работаешь в коллективе, полном еды, то есть крови, тебя не смущало? - Эльвен расслабилась и не чувствовала ужаса перед вампиром.
   - Пару раз хотелось пустить кровь, но я сдерживался, - признался Лекс.
   - Как Минаэлла позволила вампиру работать в Школе, не понимаю? - соображала Эльвен, зявшись за голову.
   - У нее много врагов, а я мог бы стать ее защитником в случае чего. Согласись, принимать такого гостя, как Юлиан Халуен, так, чтобы не полетела собственная голова, довольно проблематично. Наш король Манус, разумеется знал о местонахождении брата, надо было перестраховываться.
   - Не верю! - крикнула Эльвен, - Не из дружеских побуждений ты ходил в охранниках у Мины. К чему тебе Школа? Зачем тебе Анжела?
   - Я не буду тебе всего объяснять, - прошептал Александр, в упор глядя на девушку, - это мое развлечение. Она никогда не будет прекраснее, чем сейчас. Я хотел сохранить ее красоту.
   - Ты - чудовище, Александр, - крикнула Эльвен, чувствуя всей своей живой сущностью ненависть к вампиру.
   - Знаю, - кивнул он. Эльвен хотела с досады ударить его по груди, но Лекс предупредил удар, - не хочешь присоединиться к подруге?
   Эльвен замерла в ужасе. Ведь Александр мог за секунду лишить ее жизни, сделать подобным себе и Анжеле прямо сейчас. Наделив при этом силой, которой никогда не было у нее, даже минимальной, таков удел "половинок".
   - Нет, - прошептала Эльвен, смело глядя в глаза вампиру, - я не хочу лишать себя жизни. Я не достигла в жизни всего того, чтобы лишаться ее и бродить по миру в мертвой плоти.
   - Верно, - согласился Александр, - умная девочка. Поэтому живи пока, и наслаждайся каждым моментом, каждой секундой прожитой в живой плоти. Когда разочаруешься в жизни, позовешь. Я приду.
   Эльвен судорожно сглотнула.
   - С Анжелой мы покидаем Школу. Моя работа в газете подошла к концу, контракт закончился, а Анжела получит диплом заочно, - продолжил мысль Александр, более чем спокойно.
   - Лекс, - прошептала Эльвен, пытаясь понять, что вампир имеет в виду под словами "покидаем Школу".
   - Прощай, Сияние Рассвета.
   Эльвен вышла из гостиной совершенно опустошенной. Внутренняя живая природа подсказывала, что она никогда не будет так дружна с Анжелой, как раньше. Анжела изменилась, стала не просто другой, все живое в ней умерло. Разум сохранился, но поменялось мировосприятие окружающего мира. Эльвен чувствовала себя брошеной и одинокой. Она словно лишилась чего-то родного и близкого.
   - Сколько можно гулять по замку, как привидение? - выдернул голос из задумчивости девушку.
   Камиль. Эльвен поняла, что на сегодняшний момент, он единственный человек, которому она может довериться. Пусть не во всем, но во многом.
   - Александр де Лавальер уволился из Школы, - сказала она юноше, предварительно поцеловав его.
   В гостиной было немноголюдно, но Эльвен предпочла говорить тихо.
   - Ура, - чуть громче сказал Камиль, когда услышал ткую новость, - теперь я не стану ревновать тебя к взрослым!
   Камиль даже не поинтересовался у девушки, из-за чего помощник психолога покинул Школу, он был поглощен своими планами.
   - На какую темы ты решил писать дипломную работу? - спросила Эльвен, сменив тему разговора.
   - Логическое изложение стратегии и ее применение в условиях гражданской войны, - отчеканил юноша, пытаясь поймать губы девушки.
   Эльвен почему-то не удививлась. На логике Ренье собаку съел, а гражданская война была хорошим примером для объяснения многих стратегических маневров.
   - А ты уже придумала тему дипломной работы? - спросил Камиль.
   Эльвен отрицательно качнула головой, мысли ее были где угодно, но только не в гостиной, а думать о дипломной работе она совсем не желала.
   Камиль почувствовал неладное, когда Эльвен односложно отвечала на его вопросы.
   - Мечтаешь о том, как уедешь вслед за Лексом? - начал он ревностную речь, - Отправляйся, я тебя не держу! Только запомни, когда попробуешь вернуться назад, не факт, что я тебя прощу!
   Эти слова вырвали девушку из задумчивости. Разрыв отношений с Камилем не входил в ее планы. Даже если сейчас Камиль шутил, это не значит, что такого не случится в будущем.
   - Что ты, дорогой? Я буду с тобой, просто я задумалась. Я бесконечно люблю тебя и хочу видеть лишь тебя рядом с собой, - ворковала она ему на ухо. Камиль расслабился. Этого девушка и добивалась.
   ***
   - Александр де Лавальер уволен из газеты и больше не числится среди сотрудников нашей Школы, - твердым и решительным голосом проговорила Минаэлла, когда на следующий день вызвала в к себе в кабинет Эльвен Сияние Рассвета.
   - И Анжела Сангриер так же покинула Школу, - продолжила мысль Эльвен, не боясь говорить ректору в слух собственные мысли, - Чье это было решение? Ваше? Вы знали о связи студентки и вашего сотрудника?
   - Забываешься, Сияние Рассвета! Это что, интервью? - спросила Мина, прищурив глаза и плотно сжав губы.
   - Я рассуждаю в слух, - не обращая внимание на нарастающую вспышку гнева, ответила девушка, накручивая черный локон на палец.
   Минаэлла поняла, что Эльвен хоть и рассуждает в слух, но делает это без какой-либо корысти. А Эльвен чуствовала, что Минаэлла наконец начала доверять своей студентке.
   - Это правда, что он был вашим негласным защитником? Вампир в охране ректора Школы. Ново. Но прекрываться помощником психолога было для него самым милым делом, - продолжила рассуждать Эльвен. Она понимала, чем рискует. Девушка в слух ректору Школы говорит то, о чем следовало умолчать. Но терять ей было нечего. Сияние Рассвета знала слишком много, слишком многих.
   - Когда ты заподозорила неладное? - спросила Минаэлла, чуть расслабившись.
   - Стажируется помощник психолога две недели, а не четыре месяца. Тем более...
   - Достаточно, - прервала ее Минаэлла. Она склонилась к девушке и впилась взглядом, - ты знаешь достаточно, чтобы быть осведомителем Мануса. Я слишком много тебе рассказала, девочка, чтобы оставлять в живых! Но в Школе я не смогу тебя устранить!
   Ректор замолчала, чтобы Эльвен обдумала такую мысль.
   - Вы не причините мне вред, - ответила Эльвен спокойно, выдержав взгляд ректора, - вы знаете, что я приму все ваши условия. Вы хотите устроить переворот. Вы желаете, чтобы к власти в стране пришел Юлиан Халуен, а сами стали бы его женой, королевой. Вам нужны единомышленники. А среди ближайшего окружения мелькает Александр де Лавальер. Но кроме того, есть еще и простая студентка, которая не имеет даже магических способностей. Но она желает найти справедливость, стать полноценным членом общества, а не затеряться среди таких же как она, немногочисленных "половинок".
   Эльвен замолчала. Она высказала всё, что накипело и наболело за это время. Минаэлла отошла от девушки.
   - Верно, надежных людей мало, и кажется, ты - одна из них, - ответила ректор.
   - Есть новости от ... - Эльвен хотела назвать имя Юлиана, но передумала и назвала его псевдонимом, - сэра Ланнемика?
   - Нет, - ответила Минаэлла, поняв, о ком идет речь, - можешь быть свободна.
   ***
   Учебная неделя прошла на редкость быстро. Учеба настолько втянула Эльвен в свои сети, что девушка не задумывалась над глобальными проблемами. Раздел математики, который она начала изучать настолько ей понравился, что она уже выбрала тему для дипломной работы.
   Среди преподавательского состава чувствовалась настороженность. Общение со студентами ограничивалось лишь обсуждением учебного предмета, разговор по душам о проблемах насущных, бытовых, политических не обсуждались. Каждый настолько замкнулся в себе, что в воздухе витал аромат напряжения, затишья перед бурей.
   С Камилем Эльвен виделась каждый день. Пустоту в общении заполнил он, теперь девушка могла говорить ему почти все. Раньше эта роль отводилась Анжеле. Эльвен настолько привыкла к присутсвию юноши, что даже не задумывалась о неизбежности разрыва. Это не входило в ее планы.
   Однажды, сидя в гостиной факультета вдвоем поздно вечером, когда студенты разошлись по спальням, Камиль, не глядя в глаза девушке, взял ее за руку и прошептал:
   - Я уезжаю.
   - Куда? - не сразу поняла Эльвен, инстинктивно сжав его ладонь.
   Камиль опустил глаза и высвободил руку. Он встал с дивана и прошелся по ковру перед сидящей на диване Эльвен.
   - Завтра я уезжаю из Школы. Мне предложили попрактиковаться, чтобы написать правильно вторую часть дипломной работы. Лишь вне Школы возможно это совершить без последствий, не нарушая правила внутреннего учебного распорядка.
   - Кто предложил? - продолжила Эльвен. Она запаниковала, но все еще сдержанно сидела на месте, следя за мыслями молодого человека.
   - Не всё ли равно?! - чуть повысил голос юноша, наконец, остановившись. Он взглянул на девушку, оценивающе пробежал глазами по ее фигуре, - А еще мы должны расстаться.
   - Что? - Эльвен опешила. Этого она совершенно не ожидала от Камиля. Это совсем не входило в ее планы на будущее.
   - Что слышала! Так нужно! Так будет правильно! Мы не можем быть вместе! Это опасно!
   Эльвен почувствовала, как слезы подступили к ее глазам, она их не держала, пусть текут.
   - Ты... почему, Камиль? За что? - шептала она, закусив губу.
   - Так нужно. Так будет лучше... - повторял юноша, как попугай.
   - Кому? Тебе? Кто тебя надоумил? Кто заставил так со мной поступать? Я знаю, что это говоришь не ты, а кто-то другой! Кто? - слезы не переставая текли из глаз, но больше от обиды, чем от боли.
   - Не важно, ты слышала, что я сказал? Я не могу больше быть с тобой, это опасно для нас обоих, - пытался объяснить девушке Камиль.
   - Как зовут ее? Ты же нашел ту, с которой будет не так опасно, правда? Откуда она? Я ее знаю? - пыталась спасти положение Эльвен, словно держась за последнюю ниточку, соединяющую ее и Камиля.
   - Ты для меня самая лучшая девушка на свете, но нам не следует больше встречаться. Ты не знаешь, как это опасно, - чуть не проговорился Камиль, взяв за руку девушку и присев напротив ее на корточки. Камиль поцеловал ее ладони, которые пахли мятным лосьоном.
   - Завтра утром я покидаю Школу, писать не буду. Если сможешь, забудь обо мне. Прощай, Эльвен.
   Камиль встал и не оборачиваясь, ушел в свою спальню, оставив девушку в одиночестве.
   - Я во всем виновата, - прошептала Эльвен, задумиво смотря на дверь, за которой скрылся Камиль.
   Сама девушка не стала задерживаться в гостиной, чтобы не получить замечание от старосты. Поднявшись в спальню, Эльвен огляделась по сторонам.
   - Одна, совершенно одна, - прошептала она, завернувшись в одеяло. Спать совершенно не хотелось.
   - Кто говорит о расставании поздно вечером? Теперь я не усну, а это скажется на моей работоспособности, - думала Эльвен, повернув голову в окно, где падал снег крупными хлопьями.
   Девушка не могла себе позволить упиваться страданием из-за несчастной любви. Хватило того, что эту ночь она проведет без сна. Встав с кровати, она зажгла свечу и лампу, села к письменному столу. Достав лист пергамента, она обмакнула перо в чернила и начала чертить схему. Графы помогали сосредоточится на главном, абстрагироваться от ненужного. Спустя четверть часа она внимательно изучила чертеж.
   - Итак, Камиль Ренье. Бросил Эльвен Сияние Рассвета и покидает на месяц Школу. Причина? Их несколько.
   Новая подружка? Отпадает это вариант, слишком приземленно, нетипично для данной ситуации.
   Предложение работы на территории королевства? Могли бы и подождать полгода, когда Ренье станет дипломированным специалистом. Поэтому этот вариант тоже отпадает.
   Пошел по стопам Александра де Лавальера и уехал бить вампиров? Вероятнее всего, не зря же он говорил об опасности наших дальнейших отношений. Запомним это.
   Стал новой марионеткой в руках Минаэллы? Тогда что она задумала? Разберемся, запомним и это.
   Марионетка в руках Мануса? Опять вопрос, для чего королю мальчишка? Следить за мной? Не исключено.
   И наконец, сэр Ланнемик, известный как Юлиан Халуен, лишь он может воспользоваться услугами мальчишки. Встреча в лесу была судьбоносной, это факт. Вопрос в другом. Почему задействовали только Камиля? Разве только потому, что у него по фехтованию "пятерка". Запомним и это.
   Эльвен свернула пергамент и поднесла к свече и подожгла схемы.
   - Математика - великая наука, воистину я права, - произнесла Эльвен шепотом.
   Девушка посмотрела в ночное небо и потушила светильник. Этой ночью она должна была уснуть, назло всем недоброжелателям, несмотря ни на что.
   Ночь прошла без сновидений, но Эльвен спала, как убитая. Она не хотела убеждаться в том, что Камиль уехал, это очевидно. Она заметила сочувствующие взгляды молодых людей на себе. Сама же Эльвен не позволила себе принимать сочувствия из-за драматических событий в своей жизни.
   Лекции прошли замечательно. Девушка окунулась в науку, как в живительный источник, где следовало избавиться от всего негативного, грешных помыслов.
   - Сияние Рассвета? - обратилась на лекции по теории алгебры к девушке Ксана, - Слышала я Камиль уехал?
   - Совершенно верно, - кивнула головой Эльвен, не показывая эмоций, страраясь скрыть свою печаль.
   - Хм, неужели он смог бросить тебя ? - продолжала Ксана, с довольной ухмылкой.
   - Он теперь не со мной, но и не с тобой, - ответила Эльвен, делая вид, что чистит перо, - однако это не повод рвать наши приятельские отношения, ведь так?
   - Я.. - Ксана не нашлась, что возразить, - конечно, мы останемся подругами. Разве можно разрывать дружбу из-за парней? Это выше нас.
   Эльвен осталось лишь улыбнуться. Она разумеется не могла найти в Ксане подругу, которой была Анжела, но и хороших знакомых терять не следовало. Мало ли что?
  
   Глава 6.
   Встреча за рамками предков
  
   В редакцию газеты "Вечерний колокол" Эльвен Сияние Рассвета шла, как на праздник. Ей хотелось окунуться в работу с головой, забыв о своих неприятностях, связанных с Камилем. Явившись в кабинет ректора, Эльвен заметила, что госпожа Макэндрюс была сегодня в добром расположении духа. Рыжие волосы ее были заплетены в косу и скручены на затылке ракушкой.
   - А Сияние Рассвета? - улыбнулась ей Минаэлла, - Как настроение?
   - Замечательно, - отозвалась Эльвен, сдержанно улыбнувшись.
   - Ну-ну, не стоит так убиваться из-за какого-то молодого человека, - пыталась поддержать госпожа Макэндрюс, - так можно с ума сойти.
   Эльвен глубоко вздохнула и осмелела:
   - Вы правы, я не должна расстаиваться из-за таких пустяков, - сказала девушка, - потому что понимаю, что это приведет к снижению работоспособности, понижению уровня успеваемости и незаконченности образования. Поэтому прошу вас нагрузить меня работой в редакции, - сказала Эльвен, опустив глаза.
   Минаэлла не спешила с ответом, внимательно рассматривая девушку с ног до головы.
   - Ты, - наконец, проговрила Минаэлла, - уверена в этом? С тобой все хорошо?
   - Абсолютно, - не подумав ответила Эльвен.
   - Хорошо, - кивнула головой Минаэлла, - бери колонку психолога, которую вел Александр де Лавальер. Разумеется за дополнительную плату. Читатели поднимут бунт, если не прочитают в следующем номере ответы на свои вопросы, это скажется на тираже и репутации газеты.
   - Всё, ради репутации, - развела руками Эльвен, соглашаясь на предложение главного редактора.
   - И еще кое-что, - как можно тише произнесла Минаэлла.
   Женщина наклонилась к уху девушки и произнесла:
   - Не доверяй никому, если хочешь благополучно закончить Школу. Но у тебя есть друг, который тебя не оставит в беде.
   Госпожа Макэндрюс расправила плечи и отстранилась от девушки. Ее взгляд выражал оставшуюся часть реплики, которую она не произнесла вслух.
   - Идите работать, мисс Сияние Рассвета.
   - Слушаюсь, сударыня, - кивнула Эльвен, удаляясь из кабинета.
   Девушка заняла письменный стол Александра де Лавальера, разложив на нем письменные принадлежности. Оглядев собравшуюся кипу записок и писем, девушка поняла, что работа поглотит ее негативные мысли с лихвой. Ей это и нужно было. Забыть о Камиле она сможет лишь одном способом, спасать личную жизнь других. Развернув первое послание психологу, девушка прочитала записку, написанную детским неуверенным почерком.
   "Я очень хочу подружиться с девочкой из своей группы, но боюсь к ней подойти. Около нее крутятся много девочек, но я не хочу быть из их числа. Я хочу, чтобы она дружила только со мной. Что мне делать?"
   Взяв чистый лист пергамента, Эльвен задумалась на секунду и написала ответ. Она предложила найти общие интересы, которые бы объединили двух девочек. Расписала Эльвен ответ на половину листа и неожиданно для себя поняла, что умеет давать житейские советы,разбирается в детской психологии и неплохо владеет искусством убеждения. Подписывать статьи она решила в память о Лексе "Э. Лавальер". На секунду девушка задумалась о том, что ей нравится фамилия вампира, каким бы содержанием не был наполнен ее носитель.
   Ответила Эльвен за вечер на двеннадцать писем, достаточно, чтобы заполнить ими очередной выпуск.
   - Сколько нового узнаешь об отношениях между людьми, когда читаешь их письма!? Можно это использовать в свои личных целях, - думала Эльвен, встав из-за стола.
   Она прошлась по кабинету, чтобы разогнать кровь. На секунду она снова задумалась о разрыве с Камилем.
   - "Почему так происходит? Что я сделала не так?" - думала она, взглянув окно.
   Уже стемнело, и Эльвен видела лишь свое отражение в стекле с витыми решетками.
   - "А почему я так переживаю? Сама же хотела быть с ним лишь по расчету, отбить у Ксаны, использовать для своих целей. А теперь переживаю. Потому что привязалась к нему, и кажется полюбила. Хватит, надо забыть всё это, как сон".
   ***
   - Это что? - Минаэлла сжала губы, показав пергамент, на котором был написан ответ на вопрос одной студентки рукой Эльвен. Девушка помнила этот вопрос и дала на него вполне полный и развернутый ответ.
   Минаэлла повернула к себе листок и прочла вслух:
   - Если вы хотите избавиться от отношений с любимым человеком, не заявляйте ему об этом вслух. Просто совершите революцию: напишите ему открытое письмо за подписью своих знакомых, измените цвет волос, сделайте пирсинг в брови, отрежьте челку и займитесь любовью со старшекурсником. Мисс Сияние Рассвета, я жду объяснений.
   - Все верно, мисс Макэндрюс, - Эльвен села в кресло напротив главного редактора, - требуется проявить себя, чтобы бывший пострадал, задумался, кого теряет.
   - Это вы о себе? Не вижу пирсинга! - чуть повысила голос ректор. Прядь рыжих волос выбилась из прически.
   - Ненавижу пирсинг! - позволила себе на такой же высокой ноте ответить Эльвен.
   - Тогда не стоит давать такие советы! Это Школа, а не приют для неформалов!
   - Тогда пусть не задают таких дурацких вопросов! Кто виноват, что им разбили сердце? Может быть я? - Эльвен почувствовала, как комок боли подкатил к горлу, - Кто вообще их просил вступать в отношения, если они все равно расстанутся? А это я должна разгребать?
   Эльвен дала волю слезам. Впервые прилюдно, при ректоре.
   Минаэлла промолчала, налив девушке воды. Послушно выпив содержимое, она немного успокоилась, отдышавшись.
   - Может быть так нужно? Проверить чувства можно и на расстоянии, - почти загадкой заговорила женщина.
   - Покажите мне того, кому это нужно, и я рассмеюсь ему в лицо, - ответила Эльвен.
   Минаэлла молчала. В этом молчании была необходимость, словно она что-то знала, но не могла рассказать девушке.
   - Как твои успехи в написании диплома? - перевела она тему в свое русло.
   - Почти закончила, осталось лишь написать итог, - ответила Эльвен, успокоившись.
   - Принесешь в следующем месяце готовую работу. Это будет окончанием твоей учебы. Диплом я тебе сама выпишу, - проговорила ректор, не глядя на девушку.
   - За что такие скидки? - насторожилась Эльвен, сжав стакан.
   - Помнишь о сэре Ланнемике? Ему понадобится в скором времени помощь. Возможно мне придется покинуть Школу и направиться вслед за ним. Это значит, что в Школу в качестве ректора я могу не вернуться. То есть ты останешься без корочек об окончании учебного заведения.
   Минаэлла подошла к сидевшей в кресле девушке и подняла указательным пальцем ее подбородок.
   - Ты же хочешь окончить Школу? Если поторопишься с дипломом, досрочно закончишь свое обучение и станешь, - здесь Минаэлла сделала паузу и убрала руку в карман синей бархатной мантии, - фрейлиной Королевы Вирамана.
   Эльвен предполагала такой исход события, он был вероятен на половину, она сама этого желала. "Половинка" желала самоутвердится.
   - Однажды я доверилась одному человеку, он в итоге меня бросил. Почему я должна доверять Вам? Где вероятность того, что Вы не кинете меня, как только получите желаемое? Не отдадите в руки шпиков Мануса? - спросила Эльвен, поигрывая веревочками капюшона мантии факультета.
   - Потому что ты - единственная, которая знает много и обо всем. Мне нужны люди, которым я могу доверять. Их мало, одна из них ты, - Мина говорила убедительно, слова шли от души, это Эльвен чувствовала.
   - Я согласна, пойду дописывать диплом, - встала с кресла девушка и направилась к выходу.
   Она задержалась около двери и громко сказала, словно чувствуя, что за их разговор могут подслушивать,
   - Я перепишу ответ на вопрос читательницы, всего доброго, мисс Макэндрюс.
   - Идите работать, мисс Сияние Рассвета. Всего доброго, - самым формальным, казенным, почти неживым голосом произнесла мисс Макэндрюс, садясь в свое ректорское кресло.
   - Привет, - послышался голос Ксаны, когда Эльвен выходила из приемной. Та стояла с кипой книг, внимательно разглядывая подругу, - сильно ругали за статью?
   Эльвен на секунду задумалась, почувствовав что-то недоброе, исходившее от красавицы факультета.
   - Привет, я сама виновата, надо было думать, о чем пишешь. А я увлеклась, - ответила Эльвен.
   - Ну конечно, у тебя такой период в жизни ...
   - Ксана, я уже выслушала твои соболезнования еще три дня назад. Спасибо за поддержку, - перебила ее девушка, - с твоего позволения, можно я пройду к себе в комнату?
   - Конечно, - протянула девушка, осбождая дорогу, - пока.
   - Увидимся на лекции, - ответила Эльвен, ускорив шаг.
   Эльвен шла задумчиво по коридорам замка, не обращая внимания на сновавших младшекурсников. Минуя учебные кабинеты, Эльвен оказалась в портретной галерее. Ноги сами ее привели сюда. В галерее было сумрачно, за окном уже смеркалось, а светильники еще не зажгли. На стенах висели портреты выдающихся людей королевства: ученые, военные, менестрели, даже меценаты. Эльвен замедлила шаг, словно ожидая подвоха и он случился. Неожиданно для нее портрет, с которого взирал на зрителя Эммануил Халуен, дед нынешнего короля Мануса, открылся, словно дверь, чья-то рука в черной перчатке протянулась и втянула девушку внутрь. От неожиданности она вскрикнула, но кто-то закрыл рот другой рукой в печатке.
   - Крокодиловая кожа, весьма дорогая, хорошо пахнет, - пронеслось в голове у девушки. Оказавшись внутри Эльвен быстро обвела взглядом помещение. Каморка, которых в замке полно. Каменная кладка не пропускала звук, кричать было бесполезно, окон тоже не наблюдалось. В этой каморке могло поместиться от силы два человека. Она освещалась переносной лампой, в углу стояли пара швабр и жестяное ведро. Небольшая грубо сколоченая скамья была единственной мебелью. Наконец, Эльвен рассмотрела существо, так бесцеремонно втолкнувшее сюда ее. При свете лампы перед ней стоял карниян. От ужаса, охватившего девушку, она взвизгнула еще больше. С самого детства ей внушали, что карнияне - главные враги всего мирного населения Королевства. Их надо ненавидеть и уничтожать, как неугодных королевской власти. Теперь же один из них стоял перед девушкой и закрывал ей рот.
   - Тихо! - рявкнул он, пытаясь успокоить подбледневшую от ужаса Эльвен. Как только паника сошла с девушки, настала очередь гнева, злости и ненависти. Эльвен в мгновение ока вынула из уха серьгу и приставила к шее карнияна. Надо сказать, что серьги эти были не просто аксессуаром. Их подарил девушке отец. Серьги-пластины из металла, были с одной стороны хорошо заточены и при случае могли даже ранить. Теперь настало время этим воспользоваться. Как только карниян почувствовал около своей кожи острие пластины, проговорил:
   - Хорошо, на счет три, ты убираешь железку, а я освобождаю тебя из своих объятий, договорились?
   Эльвен оставалось лишь согласиться, она моргнула глазами. Как только карниян досчитал до трех, она послушно опустила серьгу, а он отошел от нее на шаг.
   - Хорошая реакция, - проговорил карниян, рассматривая девушку с ног до головы, - ты же Эльвен Сияние Рассвета?
   - Нет, Святая Моника, снизошедшая на Терру и призывающая всех вступить в ряды Фурье! - огрызнулась девушка.
   - Значит я на месте, меня предупреждали о такой встрече с твоей стороны, хотя на хлеб-соль я не рассчитывал, - продолжил карниян, - "Сила и честь до конца".
   Он сложил пальцы в знаке, изгоняющем злых духов и замер, чтобы девушка переварила информацию. Когда он произнес слова заветные, Эльвен почти ему поверила, но факты говорили сами за себя.
   - Сэр Ланнемик дружен с карниянами?
   - Сэр Ланнемик? - кажется карниян не ожидал, что так назовут того, от кого он прибыл.
   Эльвен рассмотрела при свете лампы карнияна. На вид около сорока пяти лет. Крючковатый нос, приплюснутые губы, зеленые глаза, зеленая змеиная кожа покрывала лицо. Он был одет в кожаные брюки и ботфорты, длинный кожаный походный сюртук сидел на нем, как литой, словно по нему сшитый. Черная треугольная шляпа скрывала цвет собранных под ней волос. В нем не было ничего отталкивающего, кроме факта его принадлежности к карниянам. Чещуйчатый хвост торчал из под сюртука, не слишком блинный, примерно до колен.
   - "Ящерица хвостатая, тьфу", - подумала Эльвен, чувствуя, как ненависть к самой расе затмевает здравый смысл. Она ненавидела каждого из них, все были едины, "и Ваньки, и Маньки".
   В его манерах этого карнияна было немало человеческого, словно он примерил чужую маску.
   - Разрешите представиться, Риан Финниан, доверенное лицо того, кого вы изволили назвать сэром Ланнемиком. А про карнияна, это долгая история. Раньше я был человеком.
   - Я не верю, - Эльвен заметила, как назвавшийся Рианом Финнианом, почесал нос, совсем по-человечьи, - докажите свое знакомство с сэром Ланнемиком? Я задам вопросы, ответы на которые знает лишь истинный его друг.
   Девушка поднесла к груди серьгу, показывая тем самым всю важность своих намерений.
   - Я слушаю, - отозвался Финниан, скрещивая руки на груди.
   - Какого цвета было платье вокалистки ансабля на зимнем вечере, которая исполняла ему любимую балладу?
   - Алого, с белым мехом, - не думая ответил он.
   - Верно, - кивнула головой девушка, - второй вопрос: какие пирожные были на Осеннем балу?
   Финниан чуть осмелел и подошел к девушке ближе.
   - Эклеры, с бананово-клубничным кремом, - ответил он, - безе я во внимание не беру.
   - Верно, - потеряла над собой контроль девушка. Она опустила руку, державшую серьгу.
   - А теперь я задам пару вопросов, дабы убедиться в осведомленности твоей. Сколько братьев и сестер у сэра Ланнемика?
   Эльвен запаниковала, она не задумывалась над этим никогда.
   - Множество, - нашла она ответ, - в которое входит множество всех будущих наследников, бастардов и прочих плодов любви.
   - Неплохо для студентки факультета точных наук. Вопрос второй. Истиный возраст сэра Ланнемика?
   - Самый пригодный, чтобы править страной, - ответила Эльвен.
   - Верно, - кивнул головой Финниан, - точного не знает даже он сам. Теперь я доверяю тебе, Эльвен. Думаю, что это взаимно.
   Эльвен надела обратно серьгу. Это был ее ответ.
   - Что просил передать сэр Ланнемик? - спросила она у карнияна, опустив руки в карманы мантии.
   Финниан удобней сел на скамейку и подпер ногой стену, словно она ему мешала.
   - Ты знаешь о том, что по стране прокатились волнения? Народ не доволен королем Манусом, - проговорил он почти шепотом, чуть прикрыв глаза.
   - Мне об этом ничего не известно, - сразу отозвалась Эльвен. Она не желала рассказывать какому-то карнияну о том, что узнала от отца.
   - Забавно, что дочь полковника Патрика Сияния Рассвета ничего не знает о происходящем, - злорадно улыбнулся Риан, словно читая ее мысли.
   - Я всё должна объяснять? - осмелела Эльвен, заговорив чуть громче, - Я работаю в газете, пишу диплом, мне дела нет до волнений.
   - И всё же, теперь ты знаешь. Стычки с приспешниками Мануса происходят почти каждый день. Народ недоволен всем, - казалось, что Финниан связывает недовольство королем с подгоревшим пирогом, - это хороший повод заявить о себе нам.
   - Кому это вам? - не поняла девушка, или притворялась, что не понимает.
   - Элоданарам, - произнес он с особы воодушевлением.
   - Кому? - чуть поморщилась Эльвен, пытаясь произнести про себя такое замысловатое слово.
   - Последователям и ближайшему окружению сэра Ланнемика. Думаю, ты поняла оставшуюся часть мысли? Ты же математик, - чуть улыбнулся карниян.
   - Поняла, сэр. Только не совсем. От меня что требуется? Морально поддержать ваши идеи? - Эльвен почесала подбородок.
   - Устроить бунт среди студентов Школы, - не моргая проговорил Риан, голос его даже не дрогнул.
   - Каким образом? Подговорить всех, чтобы вышли на улицу с плакатами "Вся власть элоданарам"?
   - Не иронизируй. Как пожелаешь, так и действуй, ты - журналистка, тебе и карты в руки. Прекрасная возможность проявить свои способности, о которых я наслышан. Это наше общее дело. Дело чести.
   Эльвен задумалась, крутя черный локон на пальце.
   - Какой бы оригинальной идея не была, она опасна. И дело не во мне и не в моем желании.
   - Чем тебе не нравится идея? Одно вспыхнувшее восстание среди подрастающей молодежи отвлечет внимание Мануса. Мы выиграем время, чтобы завершить начатое, - Риан нервничал, это было заметно, - боишься за свою шкуру?
   Эльвен слабо улыбнулась, перестав теребить волосы. Сев рядом с карнияном, она произнесла медленно, растягивая слова.
   - Как раз за свою жизнь я не боюсь. Она ничего не стоит, мне терять нечего в ней. А вот кое-кому придется жизнь спасти. Вы продумали план действий, это похвально. А не подумали о том, чем может закончится это восстание для ректора Школы. Ее же голова первая полетит с плеч. Манус ее арестует в первую очередь, а уже потом будет разбираться с участниками бунта. Или сэра Ланнемика данная особа уже не интересует?
   Последнюю фразу девушка произнесла особенно злорадно.
   - А ты язва! Как-то это вопрос мы не продумали, - согласился Финниан.
   - Если я устрою бунт, первой пострадает Минаэлла Макэндрюс. Манус даже не будет разбираться, все ниточки ведут к его брату. И тогда полетят и ваши головы, - встала Эльвен со скамейки, прижавшись к стене.
   - Ладно, - хлопнул по ноге Финниан и повторил действие девушки, - по крайней мере, ты в курсе событий. Поэтому связь будем держать через Минаэллу. Если потребуешься, мы сообщим. Мне пора уходить.
   - До встречи, сэр. Рада была познакомиться, - улыбнулась девушка самой прекрасной улыбкой.
   - До встречи, Сияние Рассвета. Будь осторожна, - улыбнулся Риан.
   Расходились по очереди. Выбравшись из каморки, Эльвен направилась в сторону жилых помещений. Каким образом Риан покинул замок, Эльвен было неведомо. В гостиной сидела Ксана и смотрела на пламя, играющее в камине.
   - Так любишь гулять по замку? Где ты была? Старосты о тебе спрашивали, а я даже не знаю где тебя искать, - выражение лица девушки было обеспокоенным. Даже слишком обеспокоенным.
   - Задумалась и прошлась по замку, - Эльвен совсем не желала рассказывать поробности своего досуга по ту сторону картины со старичком Эммануилом.
   - И о чем же ты думала? - Ксана открыла пошире глаза, словно ожидая услышать от девушки что-то невероятное.
   - Представляешь, - Эльвен картинно взмахнула руками, - я подсчитала, что нам осталось не так уж много времени учиться в Школе! Счет пошел на недели, а не на месяцы, как раньше это бывало! Я запоминала замок, каждую его комнату, чтобы отложить в своей памяти.
   Ксана молчала, словно пыталась прочитать мысли Эльвен, но у нее слабо это получалось.
   - От Камиля новостей нет? - спросила неожиданно Ксана.
   Эльвен отрицательно покачала головой, сделав вид, что ее это не касается.
   - Как спать хочется! - картинно зевнула первая красавица факультета, - Спокойной ночи, дорогая подруга!
   - Спокойной ночи, Ксана! - ответила Эльвен, послушно поднимаясь к себе в комнату.
   Всей своей природой, она не могла открыться Ксане полностью. Если бы на ее месте была Анжела, та бы знала всё, но только не Ксана. В ней было что-то фальшивое, в каждой эмоции, в каждом движении и Эльвен это чувствовала.
   О предложении, поступившем от Риана Финниана, Эльвен думала долго. Она могла бы устроить шоу даже из собственных похорон, что говорить о бойкоте. Но последствия для руководства школы были самыми плачевными. Эльвен приняла для себя в этом случае самое правильное решение - устроить скандал, но не в Школе.
   Школа Точных и Магических наук находилась в городе Мантиере, примерно в залинейной его части. В этом районе расположились жилые дома работников Школы, таверны, бутики, словом все блага цивилизации, о чем могли мечтать студенты. Одна из них таверн называлась "Пьяный матрос", содержал ее бывший моряк Никлаус Санли, который назвал свое заведение из-за ностальгии по морю. На нем решила девушка порепетировать дебош.
   - Ксана, пойдем в "Пьяного матроса" вечерком? Я угощаю, - предложила девушка подруге после занятий.
   - Разумеется, забежим по дороге в бутик, у меня закончился лак для ногтей, - нашла причину вырваться из Школы Ксана. Она словно была заинтересована в таком времяпрепровождении с Эльвен.
   Две молодые девушки в полном расцвете юности и красоты обошли все торговые лавки, примерили кучу нарядов, которые бы желали иметь в своем гардеробе, но для реализации задуманного у них просто не хватало денег. Они были в курсе всех распродаж и новинок, презентаций и вечеринок. Для одной это был смысл жизни, для другой - возможность вырваться из рутины и душевной сердечной муки. Через пару часов блуждания по магазинам жертвы шоппинга с покупками ввалились в таверну "Пьяный матрос".
   Оглядевшись, Эльвен не обнаружила никого из знакомых из Школы. Это было ей на руку. Постояльцы в таверне заметили молодых девушек и улыбнулись им.
   - Прессе привет, - улыбнулся житель деревни и помахал рукой Эльвен. Девушка в знак приветствия улыбнулась ему.
   - Что будем пить? Горячительного? - улыбнулась Ксана, усаживаясь за столик. Застеленый белейшей скатерью, он привлекал внимание девушек своей опрятностью.
   - Я замерзла так, что спиртное меня нисколько не согреет. А вот кофе горячего я выпью, - чуть подумав, ответила Эльвен, - тебе предлагаю сделать тоже самое.
   - Согласна, - кивнула Ксана и произнесла, - гуляем сегодня и балуем себя. Шеф, два куска шоколадного торта.
   Эльвен очень хотела, чтобы Ксана заказала кофе. У этого напитка есть побочный эффект - он развязывает язык. А торт? Она давно хотела съесть сладкое.
   - Что нового за стенами Школы? - поинтересовалась девушка, когда Ксана сделала глоток ароматного напитка.
   Глаза первой красавицы факультета забегали, она оглянулась по сторонам, чтобы ее никто не услышал. Наклонившись к Эльвен, тихо произнесла:
   - Говорят, что Особый отдел у Мануса наделен немалыми полномочиями. Всех бунтовщиков они не собираются казнить. Им ставят специальное клеймо и отправляют на каторгу. Там они копают руду, пилят лес, словом делаю все, чтобы укрепить экономику королевства. Таким образом государство экономит деньги на социальном обеспечении. А каждый законопослушный подданый короля вызывает подозрение. Манус специально хочет увеличить налоги, дабы посмотреть на реакцию граждан. Находятся недовольные и всё, на каторгу. Нормальный расклад?
   - Манус - справедливый правитель. Всё в его власти. Он - хозяин Терры. Он поставлен от имени Бога следить за порядком, - почти не делая паузы ответила на это Эльвен. Не вдавалась она в остальные подробности. Пусть все считают ее последователем политики Мануса. На каторгу ей не очень хотелось.
   - Ты думаешь? - спросила Ксана, чуть прищурив глаза.
   - Уверена, - кивнула Эльвен, поглощая кофе, - только откуда ты такие подробности знаешь?
   Глаза девушки забегали, она открыла рот, чтобы что-то сказать, но закрыла, чтобы сначала подумать.
   - Старший брат моего нового парня сказал, он служит в Особом отделе, - ответила девушка, - только это тайна.
   - Конечно-конечно, - поспешила ответить девушка.
   - Особое внимание сейчас обращено на Школу, никогда не знаешь, что в голове у твоего однокурсника. Поэтому поговаривают о том, чтобы завербовать студентов, дабы они сливали информацию Особому отделу, - продолжила Ксана, скрывшись затем в кружке кофе.
   Это насторожило Эльвен, хотя к такому развититю сюжета она была готова. Занявшись поглощением торта, она промолчала.
   - Если за мыслями студента нет ничего криминального, зачем ему бояться Особого отдела? Я - честная гражданка, хочу просто закончить Школу и устроиться на работу, в последствии выйти замуж. А налоги? Пусть увеличивают, это же во благо королевства идет, - проговорила Эльвен, прожевав кусок торта.
   В это время дверь в таверну распахнулась и на пороге возникли участники школьного ансамбля. Заметив девушек, они присоединились к их компании. Заказав себя горячего кофе, они начали делиться последними новостями и сплетнями, которые слышали от жителей деревни. Когда разговор зашел о предстоящих праздниках, Эльтен Мирсакс, игравший в ансамбле на гобое, предложил Эльвен спеть какую-нибудь балладу на предстоящем празднике начала весны. Ответить девушка не успела. Неожиданно по столу, за которым сидели молодые люди, пробежал огромный черный паук. Эльвен от неожиданности вскрикнула, в мгновение ока влезла на свободный стол и истошно завизжала. Постояльцы переглянулись и бросились спасать перепуганную девушку, не сразу понимая, что произошло. Юноши из группы вскочили со своих мест, а Ксана в мгновение ока убила паука, прихлопнув его ладонью. Но Эльвен крикнула еще громче, когда увидела скрюченное насекомое близ своей чашки. Прибежавший на шум хозяин таверны не сразу понял что произошло.
   - Мы платим такие деньги за еду, а вы не можете сделать элементарного - избавить свое заведение от тараканов и пауков! - крикнул на хозяина Генри Курлейден.
   - Еще школяры будут предъявлять мне претензии? Не нравится, чешите в другую забегаловку! - крикнул на студентов Никлаус Санли, предварительно выставив счет за еду.
   - Ты смеешь еще требовать с нас денег? Кофе у тебя из опилок, торт с плесенью, тараканы и пауки бегают, как у себя дома, а ты смеешь с нас требовать деньги, сухопутная крыса! - крикнул Эльтен, помогая Эльвен спрыгнуть со стола.
   - Я позову шпиков! - крикнул на студентов хозяин таверны.
   - Зови хоть наказного атамана! - крикнула Эльвен. Она подошла к столу и сильно дернула за край скатерти, перевернув тарелки, испачкав скатерть.
   Официанты подлетели к девушке и взяли ее за локти.
   - Я этого не оставлю так! - крикнула Эльвен, почувствовав, как локоть сильно сжали.
   - Теперь в твою таверну придет лишь ненормальный! - послышалась угроза со стороны Генри Курлейдена.
   - Проваливайте, дебоширы, чтоб я вас не видел больше в деревне, сосунки! - крикнул напоследок хозяин таверны, стоя на пороге, когда молодежь кубарем покинула заведение.
   Отряхнув шубу от снега и поправив шапку, Эльвен собрала покупки. Тоже самое проделала и Ксана.
   - Неужели какой-то паук мог вывести тебя из себя? - спросила Ксана, придя в себя.
   Эльвен огляделась. Немногочисленное население деревни искоса наблюдало за молодежью.
   - Да, я боюсь пауков! Должны быть у женщины какие-то слабости? - спросила Эльвен, взяв под руку Эльтена Мирсакса. Ксана сжала губы и промолчала.
   - Ладно, пошли, пока Никлаус не вызвал шпиков, - пробормотал Генри.
   Вся честная компания потопала по дорожке в направлении замка, дабы по быстрее сбежать в Школу, не накликав на себя гнев населения.
  
   Глава 7.
   Крот
  
   Февраль проходил для студентов Школы размеренно и спокойно, как по накатанной колее. Никто не нарушал дисциплину в Школы, о бойкотах даже не упоминали в своих разговорах. Каждый занимался своим делом.
   Эльвен проводила много времени за написанием диплома. Работу в газете она не бросила, писала сразу в двух колонках, освещая светские мероприятия и занимаясь психологическими проблемами студентов. В каждой статье она доступным языком нагнетала обстановку, подготавливая учащихся к переменам в жизни. Делала она это незаметно, между строк проходила мысль о неизбежности перемен и потрясений.
   Ректор была довольна ее работой. Утверждая каждый раз ту или иную статью, она внимательно прочитывала ее, практически не исправляя ошибки. Выглядела Минаэлла собранной и готовой ко всему, ожидая всего лишь одного приказа от сэра Ланнемика.
   - Как идет процесс написания диплома? - спросила Минаэлла однажды, нахмурившись.
   - Замечательно, почти всё написала, даже сделала вывод, - улыбнулась Эльвен, покручивая черный локон.
   - Два дня на редактирование, в последний день февраля я должна его проверить и на этом твое обучение заканчивается, - поджала губы ректор. Она хотела сказать еще что-то важное, но не решалась.
   - Что-нибудь еще? - спросила Эльвен, убирая газетный материал с глаз долой.
   Минаэлла почесала карандашом висок и проговорила, сев в кресло.
   - Крот у нас завелся в Школе. Информацию сливает Особому отделу. Поэтому мы с тобой правильно поступили, что не устроили бунт в Школе. Но это еще не всё. Мы с тобой должны покинуть Школу, равно как и сам город Мантиер. Вместе. Возможно навсегда.
   Эльвен нахмурилась, поджав нижнюю губу.
   - По распоряжению сэра Ланнемика? - осмелилась спросить она.
   Минаэлла молча кивнула головой.
   - В середине марта мы должны уже быть в распоряжении сэра Ланнемика, - Минаэлла начала ходить кругами по кабинету, - а к апрелю я должна уже быть королевой Вирамана.
   - Неплохой бизнес-план! - закивала головой Эльвен, похлопав в ладоши. Девушка поймала на себе гневный взгляд ректора. Она не собиралась делать замечание студентке, ее волновало другое.
   - Мы должны покинуть Школу, прихватив самое необходимое, но так, чтобы никто из Особого отдела не сел нам на хвост, чтобы мы безопасно добрались до места, где находится в данный момент сэр Ланнемик.
   - Это довольно проблематично, - кивнула головой девушка.
   Минаэлла словно не слышала ее, погруженная в свои мысли, она была собрана, натянута, как струна.
   - Чтобы подозрения были с нас сняты, и мы беспрепятственно проникли к нему, то просто не должны существовать. Для всех Минаэлла Макэндрюс и Эльвен Сияние Рассвета должны погибнуть, исчезнуть навсегда. Тогда Ланнемик сможет исполнить предначертанное, - произнесла ректор твердым и жестким голосом.
   - Предлагаете мне убить себя? Или это должны сделать вы? Или наемный убийца? Несчастный случай? Повесить на сосне, в туалете? - Эльвен не ожидала, что такое предложит ей не просто женщина, начальник, а учитель, даже в должности ректора.
   - Несчастный случай... - проговорила Минаэлла, проведя по подбородку ладонью, - хорошее предложение.
   - Вы в своем уме? Я отказываюсь! Предложить ученице умереть, не существовать по прихоти демона! Вижу уже название статьи в "Вираманской правде"! - ругалась Эльвен, позволяя себе это при ректоре.
   - Ценю твое стремление жить и позволю тебе говорить мне такие вещи, - Минаэлла слабо улыбнулась, взглянув на девушку.
   Ректор нацарапала пером на пергаменте чертеж и показала его девушке.
   - В подземелье замка находится лаборатория алхимиков. Там есть небольшая комната, которой можно пожертвовать ради такого случая. Одна студентка захочет проверить гипотезу на примере нескольких химических компонентов и ради эксперимента займет данную комнату, пригласив засвидетельствовать открытие новой математической формулы ректора Школы. Грянет взрыв, где погибнут студентка и ректор, их тела найдут в ужасном состоянии, даже не будут составлять лист опознания. Закопают на ближайшем кладбище.
   Минаэлла замолчала, дав возможность девушке обдумать сценарий. Через полминуты она продолжила:
   - Тем временем, через портал в одну сторону две женщины покинут замок и окажутся в центре лагеря сэра Ланнемика. А дальше, как повернется. Твоя задача, мисс Сияние Рассвета, рассказать своим знакомым и друзьям о намерении практическим образом доказать математическую формулу.
   Эльвен молчала, опустив глаза. Она представляла, как однажды ей придется не существовать, прожить, согласно сценарию, написанному не ей.
   - Моя задача - узнать, кто тот крот, - проговорила Эльвен, теребя волосы, - встречное предложение. В день свершения сценария мы должны изменить наши образы.
   - То есть? - спросила Минаэлла, поднимая бровь.
   - Перекрасить волосы и подстричься, чтобы рыжеволосая Минаэлла Макэндрюс перестала существовать, равно как и брюнетка Эльвен Сияние Рассвета. Хорошо, - встала с места Эльвен и посмотрела в глаза ректору, - я вас не подведу, я согласна на все ваши условия.
   * * *
   - Чем занимаешься? - поинтересовалась Ксана, обнаружив Эльвен в библиотеке за учебником по алхимии.
   - Во сне меня посетила идея, формула любви, скажем так, - улыбнулась Эльвен, отрывая взгляд от книги, - вот хочу ее доказать.
   - Посредством алхимии доказать математическую формулу? Интересно, - пожала плечами Ксана. Первая красавица факультета села напротив Эльвен и рассматривала ее без стеснения.
   - Только как алхимия тебе в этом поможет? Это немного другая наука, знаешь ли, - протянула она, сворачивая из пергамента фигурку, похожую на лягушку.
   - Вот я и хочу ею воспользоваться. Надо это совершить до конца нашей учебы, - Эльвен выглядела весьма расслабленно, она правильно играла свою роль.
   - Знаешь, Сияние Рассвета, ты изменилась после разрыва с Ренье. Я даже тебе завидую, а я совсем не изменилась, так же влюбляюсь в парней, так же ищу в них утешение, - разоткровенничалась девушка.
   Эльвен оставалось лишь улыбнуться на это откровение.
   - Да, я стала многое успевать, может совсем в монахини податься, или науку начать изучать, стану например, великим алхимиком, или великим математиком, назло Ренье, на радость маме. Так и жизнь пройдет. Обо мне будут часто вспоминать, назовут в честь меня ряд, последовательность, формулу, закон, таблицу.
   - И будешь ты в гробу переворачиваться, когда учащиеся будут эту формулу неправильно применять, - расхохоталась Ксана во весь голос.
   Эльвен решила поддержать собеседницу в этой иронии над самой собой.
   Всё шло по плану. На следующий день все знакомые Эльвен Сияние Рассвета знали, что девушка затевает что-то грандиозное в лаборатории. А спустя неделю девушка сообщила Эльтену Мирсаксу, что намерена поставить эксперимент в лаборатории.
   ***
   - Берем самое необходимое. Половину вещей оставляем в Школе, чтобы все подумали о том, что это несчастный случай. Тогда все ниточки, ведущие к Ланнемику, оборвутся на самом интересном месте. Денег берем столько, сколько необходимо, остальное получат родственники, - объяснила Минаэлла Эльвен, когда та в начале марта принесла готовый диплом.
   - Можно я хотя бы напишу письмо родителям, чтобы те не волновались? - спросила Эльвен у ректора, когда появилась возможность поговорить.
   - Когда они узнают, что произошел несчастный случай, то об этом им сообщат незамедлительно. Какова будет реакция их, когда они получат сообщение от тебя, что с тобой всё хорошо? Это наведет на подозрение, - ответила Минаэлла, поджав губы, - прости, что учу тебя всему этому.
   Но Эльвен не ответила. Она представилась себе на секунду, в каком состоянии будет ее мама после такого известия, что может сотворить папа. Думать об этом не хотелось. Но девушка задавалась вопросом: почему близкие ее должны страдать из-за желания одного взятого демона? Но после этого, девушка сама себе ответила на этого вопрос: она сама предложила Юлиану начать эту игру, он лишь только поддержал и развил мысль, обратив ее в действе. Но она должна закончить начатое, получить то, чего она заслуживает любой ценой.
   - Ты выяснила, кто копает под Ланнемика? - продолжила ректор, когда молчание затянулось.
   Эльвен молча кивнула головой, но взгляд ее был опущен.
   - Можешь назвать имя? - продолжила вопрошать ректор.
   - Крот выдаст себя в самый ответственный момент, это я знаю, но я справлюсь с этим сама. Так что не волнуйтесь и продолжайте начатое вами, а разборки с кротами оставьте мне, - ответила Эльвен, встав с кресла.
   - Всего доброго, мисс Сияние Рассвета, - громко сказала Минаэлла, привлекая внимание тех, кто мог бы подслушать этот разговор.
   - Завтра материал для выпуска окажется у вас на столе, - с такой же интонацией ответила Эльвен, удаляясь из кабинета.
   В приемной ее ждал Эльтен Мирсакс. Губы его дрожали.
   - Ты к ректору? - спросила Эльвен, прямо взглянув в его глаза.
   - Мне надо тебе кое-что сказать, - почти шепотом сказал гобоист и подошел близко к девушке. Он взял ее за руку и прошептал:
   - Ксана предложила мне встречаться с ней, - прошептал он, сжав руку в своей ладони.
   Эльвен лишь пожала плечами, не освобождая ладонь.
   - Она красивая, - ответила девушка, - если хочешь знать мое мнение.
   - Но я хочу встречаться с тобой, ты же свободна.
   Это было произнесено так, словно Эльтен только и готовился к этому. Никаких признаний в любви, никаких воздыханий, лишь желание одного эльфа.
   - Я подумаю, Эльтен. Не хочешь прогуляться до лаборатории? У меня там незаконченная исследовательская работа.
   Ожидала ли Эльвен этого признания? Догадывалась, что эльф к ней не равнодушен, а репетиции Зимнего вечера лишь сблизила их. Но мальчик сильно опоздал. Пусть сейчас Эльвен и одинока, но она занята. Занята надвигающимися переменами, сложными комбинациями, на кону несколько жизней, судеб и куча амбиций и будущее.
   - Я тебя провожу, - не унимался эльф, следуя по пятам за девушкой. Это общество было приятно Эльвен. Она не слишком доверяла гобоисту, но в данный момент, он невольно исполнял роль последней любви Эльвен Сияние Рассвета. Спустившись по каменным ступенькам под землю, Эльвен и Эльтен очутились в небольшой комнате, ученической лаборатории, где следовало разыграть главную сцену этого спектакля.
   - Никогда не думал, что ты увлечешься алхимией, - улыбнулся одними губами Эльтен. Он заплел длинные каштановые волосы в хвост, чтобы не мешали признаваться в любви.
   Эльвен ничего не ответила на эту реплику, лишь достала из коробки фиолетовый камень и протянула его юноше.
   - Сможешь превратить его в порошок? Сам знаешь, я магией не владею, - чуть улыбнулась Эльвен.
   Эльф задержал ее руку в своей ладони на секунду и с удовольствием начал растирать камень нехитрыми манипуляциями в ступке.
   - Так, отлично, - похвалила Эльвен юношу. Она сама взяла колбу, наполненную синей жидкостью, и вылила ее на "чародейский порошок" землистого цвета.
   - Неужели "чародейским порошком" можно воспользоваться для составления формулы по математике? - удивлялся эльф, перемалывая осколки камня.
   - Можно, если правильно дозировать. А если пересыпать, может случиться взрыв, который не оставит после тебя даже рожек и ножек.
   Эльвен пыталась напугать парня приближающейся опасностью, которая может ему грозить, но юноша, кажется, не понял весь трагизм ситуации. Эльтен Мирсакс был всего лишь музыкантом, а не стратегом, как Камиль Ренье. Эльвен лишь вздохнула. От одного воспоминания защемило сердце. На секунду она помрачнела, но это заметил эльф. Он оставил ступку и обнял ее за плечи.
   - Ты прекрасна, ты не должна сердиться и грустить, это тебе совершенно не подходит. Ты должна быть счастлива, Эльвен, - юноша склонился к ней и запечатлел поцелуй на ее губах. Эльвен не возражала. Свободная и счастливая, готовая любым трудностям. Эльтен не унес ее в мир наслаждения, мир не перевернулся с ног на голову, потоп не случился, замок стоял на месте. Никаких ощущений, кроме физического прикосновения девушка не почувствовала. Когда Эльтен оставил девушку, то опустил глаза и продолжил растирать порошок в ступке.
   - Прости, я давно не целовалась, - пыталась найти объяснение своим действиям Эльвен.
   - Ты все еще его любишь, я лишь это проверил. Мне надеяться не на что, - низким голосом проговорил эльф, не поднимая глаз на девушку.
   Эльвен не ответила. Чтобы занять руки, она начала мелко нарезать корень сталецвета до состояния кашицы.
   - Я закончил, - буркнул эльф, - есть еще, что надо нарезать и потереть?
   Эльвен взглянула на часы и поняла, что на сегодня ее практические занятия закончены. Эльтен молча проводил ее до гостиной и покинул, проговорив лишь "спокойной ночи". Девушка не ожидала иного. Эльфа она любить не могла, ее прельщали отношения с представителями расы людей. А Камиль стал для нее больше, чем любовью, и сейчас, спустя два месяца, она продолжала его любить.
   ***
   Спустя неделю женщина и девушка спускались в подземную лабораторию, где учащиеся Школы оттачивали мастерство в алхимии. Блондинка с короткой стрижкой и темноволосая шатенка с небольшими сумками шли тихо, почти не стуча каблуками по каменным ступеням. Одетые в походные костюмы мужского покроя, они молчали, пока не достигли нужной комнаты.
   - Все помнишь? - спросила шатенка блондинку, глядя ей прямо в глаза.
   Та кивнула, достав бутылку с жидкостью. Она разлила ее на "чародейский порошок", своевременно приготовленный ею.
   - Когда я открою портал, ты заходишь первой, я вслед за тобой, - распорядилась шатенка. Сеточка морщин, скрываемая темными тенями, чуть проступила.
   - Может быть, вы пойдете первой, Минаэлла? - спросила блондинка, уточнив на всякий случай.
   - Следует сначала эвакуировать учащихся, а затем преподавательский состав покидает помещение,- напомнила ректор правила эвакуации при пожаре.
   Ректор развернула два свертка и уложила их на полу. Две головешки она уложила туда, где должны были располагаться головы.
   - Прощай, форма, - улыбнулась Эльвен, продолжая манипулировать с жидкостью в колбе.
   - Прощай, прошлая жизнь, - прошептала Минаэлла, придав лежащей мантии ректора естественное положение.
   Подойдя к стене, Минаэлла произнесла заклинание, и перед ней появился фиолетовый портал. Женщина повернула голову и произнесла:
   - Помни, о чем мы говорили, как появишься, свистнешь, а дальше, как условились.
   - Могу ли я рассчитывать, что снова увижу вас, после того, как покину Школу? - уточнила Эльвен, сжав сумку.
   - Я когда-нибудь разочаровывала тебя? Обманывала? Иди!
   Эльвен закрыла глаза и шагнула в портал. Она чувствовала, как лишилась опоры под ногами. Как и любое существо, всю жизнь передвигающееся по твердой поверхности, ноги ее начали хаотично болтаться в воздухе, ища опоры. Наконец, все тело ее ощутило удар. Открыв глаза, Эльвен обнаружила себя лежащей на черной земле лесной поляны. Был уже поздний вечер, звезды сплели узор на небе. Снег не до конца сошел, белые островки виднелись между деревьями, контрастируя с темной землей. Встав с земли, Эльвен отряхнулась и огляделась по сторонам. Никого. Приложив пальцы к губам, она протяжно свистнула, привлекая к себе внимание. Спустя секунду она услышала стук копыт о землю. Перед девушкой возникли две лошади. Одна из них протяжно заржала, встав на задние копыта в знак приветствия.
   - Пристес! - обрадованно крикнула девушка, подбежав к лошади. Забравшись на нее, вторую взяла под уздцы. Через мгновение фиолетовый портал открылся, словно выплюнув из себя женскую фигуру. Сгруппировавшись, женщина быстро пришла в себя, уже через секунду взялась за уздечку неоседланной лошади.
   - Ну что? - спросила Эльвен, заметив нервозность ректора.
   - Засада, будь осторожна, за нами следят, - больше Минаэлла ничего не успела сказать. Что-то тяжелое ударило по спине девушку. Не удержавшись в седле, Эльвен упала под ноги лошади и покатилась по земле. Она различила еще одну фигуру близ лошадей. Закутанная в фиолетовый плащ с головой, фигура обнажила меч и приблизилась к ней.
   - Ты? - узнала Эльвен фигуру в плаще.
   - Ожидала увидеть Ренье? - женский голос послышался из-под капюшона.
   - Ксана? Что вы здесь делаете? - узнала Минаэлла ученицу Школы. Спрыгнув с седла, она загородила собой Эльвен, которая приходила в себя после удара.
   - Служу Родине, в отличие от вас, мисс Макэндрюс, - проговорила Ксана, сжимая меч.
   - Опустите меч, - Минаэлла материализовала синий магический шар и была готова запустить его в Ксану.
   - Лишь когда выполню то, что мне приказали. Я мечом владею, сам Ренье учил. Правда, Эльвен? Отошли бы вы, сударыня, пока я вас не ранила ненароком.
   - Ксана, пропусти нас, мы очень спешим, - пыталась наладить контакт с девушкой ректор.
   - С дороги! - крикнула девушка. Она бросила камень на цепочке в Минаэллу, угодила в голову. Камень оказался такой силы, что женщина покачнулась и упала на землю, отключившись от окружающего мира. - Теперь ты!
   Ксана подошла к Эльвен, уткнув меч в грудь девушки. Эльвен была безоружна. Специально ли она не взяла даже учебный меч или случайно забыла, известно было только ей. А серьги она не снимала, вплоть до сегодняшнего вечера.
   - Ты служишь Родине или Манусу? - не отходя ни на шаг, спросила Эльвен, в голове прокручивая попытки сбежать.
   - Какая разница? Важно то, что ты мне мешаешь! Ты отбила у меня Камиля, ты очаровала самого Эльтена Мирсакса, ты добилась многого, не прилагая к тому никаких усилий! "Половинка"!
   - Ты из-за Камиля устроила этот цирк? Он как видишь, не принадлежит ни тебе, ни мне. Обиженная на всё, ты решила помешать мне? Не выйдет, машина уже запущена, - улыбнулась Эльвен, сделав шаг назад. Девушке следовало сделать еще шаг, оказаться за спиной у Ксаны, обездвижить и тогда она смогла бы ее ранить. Но ее отвлекли.
   - Эльвен! - услышала девушка мужской голос позади себя. Обернувшись, она увидела двух всадников. Змеиная кожа одного из них блестела даже при свете звезд, второго мужчину она не разглядела.
   Ксана воспользовалась ситуацией. За секунду притянула к себе девушку, обняв за шею, она проткнула ее бок мечом насквозь.
   Тупая и обжигающая боль прошла по телу Эльвен. Ее словно лишили сил. Упав на траву, прикрывая глаза, она инстинктивно сжимала рану рукой, чувствуя, как теплая струя крови хлещет из кожаной куртки. Прежде чем потерять сознание, Эльвен видела, как Ксана сжимала в руках окровавленный меч. Риан, не покидая седла, ударил девушку по голове мечом, от чего та упала на землю.
   - Кончай ее, - проговорил он другому всаднику.
   Спрыгнув с седла, мужская фигура схватила меч и проткнула девушку. Затем мужчина отбросил меч и ринулся к Эльвен. Припав на колени, он сжал ее щеки, вгляделся в глаза.
   - Эльвен, - прошептал он.
   - Камиль, - чуть слышно ответила Эльвен, прежде чем уйти в небытие.
  
   Глава 8.
   Неизбежная встреча
  
   - Эльвен, - донесся словно из небытия чей-то шепот, вырывая девушку из объятий кромешной темноты. Там было холодно, одиноко и неуютно. Неожиданно вспыхнувший огонь близ нее, заставил девушку встрепенуться и почувствовать тепло, исходящее от огня. Она стремилась обнять его, но он играл меж ее пальцев, не принося никакого вреда, а лишь очищая изнутри.
   - Эльвен! - голос повторился четче, он настойчиво звал ее, словно девушка была кому-то нужна, понадобилась именно в эту секунду. Послушно вырвавшись из этого потока, ведомая огнем, она почувствовала свое тело, каждую клеточку, каждую мышцу, кости и кожный покров. Осторожно вдохнув носом воздух, поняла, что находится во вполне приемлемых для жизни условиях. Открыв глаза, она увидела перед собой знакомое лицо, которое не рассчитывала увидеть уже никогда.
   - Камиль?! - удивленно проговорила она. За секунду вспомнив, что с ней произошло совсем недавно, девушка закрыла глаза и отвернулась от сидящего перед ней юноши.
   - Я рад, что ты очнулась, - прошептал он, сжав ее ладонь в своей, - все позади.
   Эльвен молчала, закрыв глаза. Она догадалась, где находится. Вероятнее всего в лагере Халуена. После ранения она находилась в бессознательном состоянии определенное время, а сейчас организм потребовал вернуться в реальный мир. На ней уже не было походного костюма, кто-то переодел ее в длинную льняную рубашку.
   - Прости меня, дорогая, прости за всё, - послышался голос Камиля близ нее. Девушка резко обернулась и взглянула в упор на юношу, взгляд ее был полон упрека. Лишь сейчас Эльвен сумела рассмотреть Камиля. Небольшая борода окаймляла его подбородок и нижнюю челюсть, над губой проросли усы. Волосы юноши были коротко подстрижены, а серые глаза выражали неподдельную тоску, печаль и раскаяние. Одет он был в кожаный сюртук, почти такой же, как на Риане Финниане, когда карниян навестил ее в Школе.
   - Сколько времени я была в бессознательном состоянии? - спросила Эльвен. Она послала к черту всю эмоциональную составляющую этой встречи. Главное - выяснить свое местонахождение и понять, что с ней будут делать дальше.
   - Полдня, - ответил Камиль, чуть расслабленным голосом, - Ксана тебя ранила серьезно, задев желудок, еще несколько сантиметров и Аделиний Промиллиус не спас бы тебя даже магическим огнем.
   - Я надеюсь, мы прибыли в место дислокации войск Халуена? - продолжала Эльвен допрос.
   - Конечно, - улыбнулся Камиль, - все позади, мы вместе.
   Эльвен резко встала с кровати, и попробовала сделать пару шагов. Ей это удалось, магический огонь действительно излечил ее. Даже шрама не осталось после ранения. Наличие в лагере Аделиния являлось для нее следствием всей серьезности этого мероприятия. Эльвен успела оглядеться по сторонам. Лагерь, где она очнулась, находился у подножья горного хребта. Палатка, закрывавшая ее от окружающего мира, была похожа на палату целителей. Одинокая кровать, представляющая собой спальный мешок, подбитый мехом и шерстью, в которой она провалялась полдня, делила пространство с небольшим сундуком, вероятно принадлежавшим лекарю Аделинию, на нем были выгравированы металлические буквы "АП". Около кровати находились ее вещи - сумка и походный кожаный костюм мужского покроя.
   - Эльвен, я хотел сказать, - предупредительно тихо произнес Камиль, осмелившись встать со складного табурета и подойти к девушке, - я жалею о том, что пришлось так поступить с тобой. Клянусь, если бы не обстоятельства, не план Юлиана, я никогда бы так не сделал. Ты мне слишком дорога.
   Эльвен прищурила глаза и провела рукой по коротким светлым волосам, по привычке пытаясь поймать локон, которого не было.
   - План говоришь? Свершился план? - спросила она, взгляд ее выражал ненависть и обиду, но разум пересиливал чувства.
   -Да, мы выиграли время, а теперь.... - начал оправдываться Камиль, подойдя к девушке довольно близко.
   - Идите играть дальше, - прошипела Эльвен, пятясь назад, - иди спасать мир, чужие жизни. Без меня!
   - Эльвен, наше расставание было частью плана, чтобы шпики Мануса не пронюхали, куда я отправляюсь. Проще было... - начал оправдываться Камиль, пытаясь удержать девушку рядом с собой, но та юркнула к сундуку.
   -Уходи, Камиль! Ненавижу тебя! Ты посмел играть моими чувствами к тебе, предал меня! Предал все то, что нас связывало! - Эльвен почувствовала, как слезы выступили на глазах, она не смогла их сдержать. Отвернувшись, она услышала, как Камиль постоял в нерешительности пару секунд и покинул палатку.
   Эльвен прогнала юношу. Обида, как производная затаенного отчаяния, боли и страдания захлестнула эмоции, но лишь гнев был ей подвластен. Проведя по коротким волосам, она почувствовала, как голова закружилась, тошнота подступила к горлу. Полученное в результате нападения Ксаны сотрясение мозга не заметил Аделиний, теперь девушке осталось лишь присесть на мешок, чтобы восстановить дыхание и успокоиться. Она закрыла глаза и на секунду отключилась.
   - Не помешаю? - послышался другой голос близ нее.
   Девушка открыла глаза и увидела перед собой Юлиана Халуена собственной персоной. Чувства смешались в ней. Она была готова броситься к нему в объятия с радостью и одновременно с кулаками, побить его за свершенное злодеяние с ее чувствами к Камилю. Она выбрала третье - холодное приветствие.
   - Нет, - буркнула она, встав с места. Но лишь сделав пару шагов, покачнулась и оперлась на сундук.
   Юлиан Халуен заметил это движение и осторожно поддержал за локоть. Он стоял перед ней в довольно простом кожаном камзоле коричневого цвета, без регалий. Черные ботфорты сковывали ноги, а шпоры на ступнях чуть звякнули по настилу палатки. Светлые волосы его были зачесаны назад, но длина их не позволяла завязать их лентой. Вид у демона был утомленный, казалось, но он не спал дня два. Но голубые глаза смотрели на девушку с интересом и даже с долей обеспокоенности.
   - Где Минаэлла? - спросила Эльвен. Она даже не поздоровалась с демоном, не сказала положенные по этикету приветственные речи.
   - В лагере, с ней все в порядке, - ответил Юлиан, продолжая держать девушку за локоть.
   - "Какая теплая рука, почти как у человека", - промелькнула мысль у Эльвен, а вслух она сказала, - Рада, что с ней все в порядке, все-таки сотрясение мозга получила.
   - А ты пострадала еще больше, и я рад, что ты осталась жива, - чуть улыбнулся демон одними губами, хотя взгляд его был слишком сосредоточен, словно он что-то обдумывал.
   Эльвен не ответила, лишь высвободила локоть и позволила себе в присутствии Юлиана сесть на меховые настилы.
   - Еще я хотел кое-что сказать тебе, Эльвен. От своего имени, от имени всех элоданаров, я прошу у тебя прощения. Твой разрыв отношений с Камилем Ренье был запланированным спектаклем, который был разыгран под носом у людей моего царствующего пока брата Мануса. Камиль нужен был мне здесь, в ставке. Если бы он сказал тебе в Школе правду, то эти сведения перехватила вся шпионская сеть, начиная с Ксаны. Мы выиграли время, многое сумели предпринять, чтобы внедриться в политику Мануса, нам осталось немногое - проникнуть в столицу, в Вирелин, и устроить там нечто, назовем это феерическим возвращением, произведем переворот, словом, следует закончить начатое. Камиль нужен был мне, как стратег, его ум и молодость сильно помогли, - начал объяснять Юлиан, позволив сесть себе напротив девушки на табурет.
   - Зачем надо было лгать мне? Я бы поняла и отпустила Камиля, - начала заводиться Эльвен. Она все прекрасно поняла, многое прояснилось, но она негодовала в силу юношеских амбиций и женского самолюбия.
   - Держать тебя в неведении происходящего было необходимо, пойми, для того чтобы никто из шпионов не заподозрил неладное, - Юлиан начал оправдываться, ему этого совсем было несвойственно, - но он тебя очень любит и сам неоднократно говорил об этом.
   - Поэтому ты играл на чувствах? Нет ничего ужаснее, чем отказываться от любви, не желая этого, в пользу политики! - встала Эльвен с настила и отошла к сундуку, - Тогда объясни мне вот еще что. Ты почти получил желаемое, собрал команду преданных людей, даже Минаэллу вытащил из замка. Моя миссия закончилась? Я больше не нужна? Могу быть свободной?
   Юлиан глубоко вздохнул и встал с табурета, но к девушке не подошел. Он готовился объяснить ей вполне очевидные истины, которые Эльвен в силу своей молодости еще не понимала. В данный момент Юлиан играл не свойственную ему роль учителя, но он с ней пока справлялся.
   - Мне нужен Камиль Ренье, а ты нужна Камилю Ренье. Что из этого следует?
   - Свойство транзитивности, сэр Юлиан, - ответила Эльвен, - мы нужны друг другу.
   - Верно, - кивнул демон, - но если ты желаешь, ты можешь быть свободна, я тебя не держу. Отправляйся домой! Только помни, что Эльвен Сияние Рассвета погибла в лаборатории Школы вчера вечером.
   Эльвен зажмурилась, сжав зубы.
   - Ненавижу всё это! Ты играешь чувствами других, дергаешь за ниточки, словно мы марионетки. Но я не Коломбина, а Камиль не Полишинель! Ты - демон, сэр Ланнемик, а не кукловод!
   Девушка не выдержала и заплакала. Сегодня она обрела свою любовь, осталась жива, но потеряла имя. Ее жизнь разделилась на прошлое и неясное будущее. Это ее пугало, от этого она плакала. Юлиан подошел к ней и по-отечески обнял, слегка поглаживая крашеные светлые волосы.
   - Поплачь, пока ты еще способна на это. Плачь, злись, кусайся и взрослей. Ты умная девочка, умеешь расставлять приоритеты, рассуждаешь логически. Осталось только повзрослеть, - проговорил демон тихо, так, чтобы слышала лишь Эльвен, - прощаешь меня?
   Эльвен должна была ответить, этого требовал не только этикет.
   - Если этот грандиозный план по захвату и спасения мира не удастся, я тебе этого никогда не прощу, - произнесла Эльвен на ухо демону.
   На секунду задержавшись в его объятиях, Эльвен освободилась из них с неохотой.
   - Иди, он ждет тебя, - проговорил Юлиан, чуть улыбнувшись, отправляя Эльвен на улицу, к Камилю.
   Камиль Ренье ждал снаружи, заметно нервничая. Заметив серьезное лицо девушки, он досадливо вздохнул. Подойдя к нему, Эльвен обняла юношу и поцеловала у всех на виду.
   А элоданаров в лагере было предостаточно. Как выяснилось позже, ставка Юлиана Халуена находилась близ населенного пункта Сейгус, у самого моря. Северное море, разделявшее Сейгус и Санкт-Патриис, где находилась столица королевства - Вирелин, следовало переплыть инкогнито, чтобы не быть замеченными Особым Отделом Мануса Халуена. Это было так же невозможно, как пролететь незамеченному слону среди роя мух. Поэтому Минаэлла Макэндрюс, как ведьма, должна была создать портал, соединяющий лагерь и Вирелин.
   - Итак, господа, - начал Юлиан речь, подойдя к карте, которая висела недалеко от него, прикрепленная к полотнищу палатки.
   Собрались на таком совещании все элоданары, около пятнадцати человек, но Эльвен знала из этой компании немногих: Риана, Аделиния, Минаэллу и Камиля. К последнему она прижалась, словно он мог ее защитить ото всех собравшихся.
   - Все, я думаю, помнят, где задействованы? - спросил Юлиан, вглядываясь в лица собравшихся.
   - Да, - кратко ответил Риан за всех, - не волнуйся.
   - Нет, - прошептала Эльвен, думая, что ее не услышат. Но Юлиан поднял глаза на девушку и долго рассматривал ее молча, не проявляя при этом никаких эмоций:
   - Поступаете в распоряжение Ренье, он объяснит вам вашу задачу, - ответил он, - Минаэлла, что с порталами?
   - Все готово, Юлиан, - кивнула экс-ректор. От прежнего ректора не осталось и следа, словно Минаэлла никогда не работала в сфере образования, не учила детей, а всегда занималась ведовством, варила зелья и создавала порталы. Или Эльвен так казалось.
   - Выступаем через два часа, сворачивайте пока нашу богадельню, - отдал последние распоряжения Юлиан, - и еще. Запомните это день, господа и дамы. Второе пришествие Юлиана Халуена в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое марта сего года. Все свободны.
   Народ разошелся по палаткам-пещерам молча, о чем-то тихо перешептываясь. Тем временем Камиль повернулся лицом к Эльвен и сжал ее руку. Улыбка показалась на губах, когда он встретился с ее карими, затуманенными от волнения глазами. Он повелительно сказал:
   - Идем!
   Эльвен послушно проследовала в палатку Камиля, выделенную будто бы специально для них. Постель из шерсти и меха была шире, чем в палатке Аделиния. Так показалось Эльвен. А обстановка была более домашней, уютной, словно здесь жил человек, имевший семью. Оглядевшись по сторонам, Эльвен на секунду задержала свой взгляд на оружии, лежащее близ ее сумки - пара длинных кинжалов. Свет факела играл в металлическом проблеске лезвия. Дальше Эльвен не разглядела обстановку. Камиль сжал ее плечи, привлекая к себе ее губы.
   - Я соскучился! - произнес он, целуя ее щеки и шею.
   - Я тоже, - прошептала Эльвен, но не спешила отвечать на поцелуи, - а если нас потревожат?
   - Не все ли равно? А вдруг это наша последняя встреча, а через пару часов нас не будет уже в живых? - пробормотал Камиль, не отвлекаясь от шеи девушки.
   Эльвен не ответила. Камиль был прав. Отдавшись чувству, которое она не испытывала очень долго, девушка забыла обо всем. Она была с любимым мужчиной, с ее мужчиной, никто не сможет его забрать у нее теперь, даже демоническая воля.
   ***
   - Эти кинжалы зачарованы, на их лезвии находится яд. Через несколько минут человек умирает, если яд попадет в кровь. Думаю, ты умеешь пользоваться кинжалом? - протянул холодное оружие Камиль Эльвен, когда пора пришла выдвигаться в Вирелин.
   - Я не смогу убить человека, - тихо произнесла Эльвен, взяв кинжал.
   - Я так тоже думал, но это надо перебороть в себе. Либо ты их, либо они тебя, - ответил юноша, пристегивая свой кинжал к ремню.
   - Значит, Ксана не первая кровь? Тебе не приходилось видеть свои жертвы в кошмарах? - спросила девушка.
   - Это чушь. Мне все это время снилась лишь ты, - улыбнулся юноша, встретившись с Эльвен взглядом.
   Эльвен не ответила, лишь провела по железным пластинам серег заточкой. Достав небольшой стеклянный пузырек с золотистой жидкостью, она обмакнула пластины в нее, отчистила от жидкости крючок и вставила в мочку уха.
   - Ты должна выглядеть по-мужски, если в тебе узнают женщину, то ... - начал читать лекцию Камиль.
   - Я должна оставаться женщиной, такова моя природа. У женщины свое оружие, и не только для победы над сердцем мужчины, - улыбнулась Эльвен, поймав губы Камиля.
   - Портал готов, - послышался голос Минаэллы близ парочки.
   - Мы готовы, - ответил Камиль, за себя и за Эльвен.
   - Берегите себя, - пробормотала Минаэлла. Ей следовало остаться в лагере, на случай, если начнутся проблемы с телепортацией.
   Эльвен одела темный платок на нос, дабы сразу в себе не выдать женщину. Камиль взял ее за руку, на секунду задержал взгляд на ее лице.
   - Мы вместе, Эльвен? Навсегда?
   - Да, - ответила девушка, сжав руку юноши. Она зашла в портал, не боясь ничего. Она была не одна, она должна была добиться всего, чего заслуживает в этой жизни.
   Камиль и Эльвен через секунду оказались в темном коридоре, освещенным единственным факелом. Запах сырости ударил в нос девушке, от чего она поморщилась. Это заметил Камиль и улыбнулся:
   - Ты была когда-нибудь в тюрьме? - спросил он, удерживая ее руку в своей. Голос распространился гулким эхом, словно ударившись о препятствие.
   - Нет, и дольше, чем положено задерживаться не собираюсь. У меня другие планы, - ответила она, поправляя платок.
   - Готова? - просил он, доставая кинжал из-за пояса.
   - Да, - ответила Эльвен тихо, сделав пару шагов к началу этажа, где находились камеры с заключенными.
   - Помни, о чем говорил Юлиан - выпускаем только "политических", - напомнил Камиль, поспевая за ней. Мягкие кожаные сапоги не позволили парочке услышать собственные шаги.
   - Стой, кто идет? - послышался голос тюремщика. Невысокий плотный мужчина, в форме тюремного надзирателя разглядел тени двух фигур и приблизился к ним, - Тревога! Тревога!
   При свете нескольких факелов он не мог разглядеть лиц юноши и девушки. Но больше крикнуть он не успел, Камиль прижал его к стене, угрожая ножом.
   - Ключ отдай, собака! - прорычал он. Эльвен была наготове. Она стояла перед одной из камер, с обратной стороны послышалось движение, их слышали заключенные.
   - Пароль! Номер приказа об освобождении! - казенным голосом потребовал испуганный тюремщик.
   - В морге повесят на ухо твой номер, - огрызнулся Камиль, прижав тюремщика сильнее к стене. Послышался топот, на этаж спускались несколько стражников, услышавшие крики тюремщика.
   Поняв, что с тюремщиком договориться по-хорошему не получится, Камиль ударил его по голове рукоятью кинжала, отчего мужчина сполз на пол. Вырвав ключ из кармана тюремщика, Камиль кинул их Эльвен. Мгновения девушке хватило, чтобы открыть первую дверь, где находились "политические". Открыв еще несколько дверей, Эльвен крикнула на весь этаж:
   - Выходите! Государь наш, Юлиан Халуен дарует вам свободу! Конец тирании! Да здравствует король Юлиан!
   Услышав всеобщее ликование среди заключенных, которые не преминули воспользоваться ситуацией и выбраться на свободу, Эльвен, бросилась к последним камерам, открывая их с молниеносным рвением, словно всю жизнь этим и занималась. Вышедшие на свободу заключенные сначала не понимали всей ситуации, а когда заметили фигуры освободителей, возликовали. Даже когда помощь к тюремщику подоспела, то превратились в настоящих зверей и начали избивать тюремное начальство. От такой жестокости по отношению к людям, Эльвен зажмурилась, схватив за руку Камиля, бежавшего рядом. Она слышала, как заключенные кричали хвалу Юлиану, словно кто-то услышал их молитвы. Останавливаться было нельзя, слишком опасно это было для жизни. Мужская тюрьма была беспощадной, а Эльвен была всего лишь девушкой. Как только коридор с камерами закончился, Эльвен заметила лестницу на этаж выше. На следующем этаже находились те, кого обвинили в воровстве. На них амнистия не распространялась. Оттуда следовало телепортироваться обратно в лагерь. Сжав руку Камиля, Эльвен через две ступеньки прыгала, поспешая покинуть это жуткое место. Но не все оказалось так просто. Как только парочка достигла этажа, чьи-то руки схватили Эльвен за шею и развернули к Камилю лицом. Холодное лезвие кинжала почувствовала девушка около своей шеи. Это был начальник тюрьмы, прибежавший на шум. К счастью он был лишь с помощником, а не с нарядом бравых охранников. Своего недруга девушка не разглядела, но поняла, что это человек плотного телосложения, от которого несло перегаром.
   Оказавшись обездвиженной, Эльвен попыталась вырваться, но тщетно. Помощник - высокий худой эльф, стоял рядом, не предпринимая попыток наброситься на Камиля. Его темные волосы были заплетены в косичку, перевязанную синей лентой. Тонкие черты лица были девушке неприятны. Он вытащил кинжал из-за пояса, угрожая им Камилю. Выхватив в свою очередь нож, Камиль угрожающе прорычал.
   - Брось железку, щегол, иначе она пострадает. Меня предупредили о вашем прибытии, но я не знал, что вы прибудете так быстро.
   - Отпусти ее! - крикнул Камиль отчаявшись.
   - Суд отпустит или всемилостивейший король, если оправдает ее поступок, - ответил помощник начальника тюрьмы.
   Но Эльвен не желала такой перспективы. У нее было несколько секунд, чтобы выбраться из этих пут. Наличие в крови начальника тюрьмы определенной промилле алкоголя облегчало задачу. Она не пыталась вырваться, лишь сильнее уперлась ногами в пол.
   - Сила и честь, до конца, - прошептала девушка.
   - Что ты сказала, маленькая тварь? - отвлекся на нее начальник тюрьмы, сжав сильнее ее горло.
   Но ответа не последовало. Зажмурившись, Эльвен чуть отклонила голову назад и громко чихнула, чуть подавшись головой вперед. Унося корпус назад, она оттолкнула обидчика. Ей потребовалось полсекунды, чтобы вытащить из уха серьгу. Через секунду пластина с ядом на лезвии впилась в шею начальника тюрьмы, прямо в сонную артерию. Как только девушка почувствовала, как руки тюремщика освободили ее, она прыгнула в сторону, перекатившись к стене, ближе к Камилю.
   Это произошло так быстро, что Камиль не сразу понял, что Эльвен спасла себя сама. Он метнул свой кинжал в помощника начальника, поразив его в живот. Сам же начальник тюрьмы держался за шею и ревел от боли.
   - Кончай его! - крикнул Камиль, заметив, что Эльвен стоит в растерянности.
   - Я не могу! Я не могу убить человека! - истерично крикнула девушка, зажав руками рот.
   Это было правдой. Все живое естество Эльвен бунтовало против лишения жизни человека, эльфа и любого другого живого объекта, имеющего разум. Она могла ранить, но рука не поднималась совершить убийство. Никогда в своем человеческом облике Эльвен не лишит жизни разумное существо. Это вскоре поймут все окружающие ее, и будут этим восхищаться и даже боготворить ее за это. Но это в будущем, а сейчас она должна была спастись.
   Камилю рассуждать было некогда. Схватив второй нож, он поразил начальника тюрьмы в сердце, предварительно вырвав из шеи аксессуар девушки.
   Они услышали, как внизу ликования освобожденных продолжались.
   - Этот этаж тоже обрабатываем? - уточнила Эльвен, доставая ключ.
   - Нет, здесь воры находятся. Нам говорили освобождать лишь тех, кто в сове время поддерживал Юлиана. А "урки" должны оставаться на местах, - ответил Камиль, взяв за руку девушку.
   - Но, а как же... - хотела было заспорить девушка, но Камиль сказал громко, словно желая, чтобы сидевшие по камерам заключенные его слышали.
   - Как сказал один литературный герой моего детства: "Вор должен сидеть на нарах". Идем, нам пора.
   Вытащив из кармана фиолетовый кристалл, он взял ладонь Эльвен, не оправившейся после увиденного, и вложил в свою.
   - К Юлиану, - распорядился он, оставляя это жуткое место.
   Каким образом Юлиан совершил переворот в родовом поместье Никаурин, известно лишь ему одному. Поэтому описание дворцового переворота опустим, ибо очевидно, что он удался на славу.
  
  
   Акт второй
   ГРАФИНЯ ВУОРТЕН
  
   Глава 1.
   Карнавал страсти
  
   Молодая девушка поднялась со своего одинокого супружеского ложа и облачилась в утренний наряд - парчовый длинный халат золотистых оттенков, отороченный мехом норки на манжетах. Сунув ноги в мягкие тапочки, она потянулась, сладостно зевнула. Она отворила двери на балкон, обращенный в сад, позволив теплому июльскому воздуху ворваться в спальню. Балкон с мраморными балясинами темных оттенков находился на третьем этаже огромного дома. На балконе были расставлены горшки с лимонными деревьями, симметрично от них пара горшков с мандариновыми деревьями, это было новым увлечением хозяйки дома. Прямо внизу располагался двор особняка, куда вела лестница в четыре пролета, так же ограниченной балюстрадой. Перила этой балюстрады поддерживали мраморные колонны светлых оттенков.
   Восемнадцать лет от роду, три месяца брака, две недели разлуки с мужем заставили слегка побледнеть упругие щеки, на которых смятые подушки оставили маленькие полоски. Большие карие глаза, в которых отражалась небесная синева, не выражали ничего, кроме задумчивости. Черные волосы, которые совсем недавно были подвержены парикмахерским экзекуциям, беспорядочно торчали во все стороны. В данный момент женщина предстала перед камеристкой в таком домашнем образе, совершенно не торжественном.
   - Госпожа графиня, - камеристка неслышно подошла к балкону, присев в реверансе, - прибыло письмо из королевского дворца.
   Женщина оживилась и мигом покинула балкон, заняв место около туалетного столика. На нем уже лежал конверт, скрепленный печатью королевы. Развернув его аккуратно, женщина пробежалась глазами по содержимому и тут же убрала его в один из многочисленных ящиков секретера.
   - У меня ровно пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок. Так что, Полинес, поспеши, Ее Величество ждать не любит.
   Камеристка начала расчесывать волосы графини, чтобы спрятать их под белый парик. Через пятнадцать минут в зеркале отразилось совершенно иное лицо, другая прическа. Девушка исчезла, на ее месте оказалась молодая женщина, всем своим видом указывая на определенное место в политической и социальной иерархии государственного строя королевства.
   - Завтрак подавать, госпожа графиня? - на всякий случай спросила Полинес.
   - Нет, я позавтракаю с королевой, - ответила графиня, вдохнув воздух, чтобы камеристка затянула корсет. На сегодняшний день было приготовлено атласное платье оливкового цвета, которое подчеркивало бледность кожи на глубоком декольте молодой женщины.
   - Готово, госпожа графиня, - камеристка отошла от женщины и чуть улыбнулась.
   - Прикажи подать экипаж, - ответила сухо женщина, поправив белый локон парика.
   - Уже ожидает, госпожа, - ответила Полинес, опустив глаза.
   Не спеша, сохраняя достоинство на лице, графиня вышла из дома и села в карету, запряженную двумя гнедыми жеребцами. Карета была обита черной кожей, на двери ее были вензеля, обозначавшие принадлежность дому графини: переплетение букв "E" и "К", в которые словно нож впилась буква "W".
   - Трогай, - распорядилась графиня, сев в карету, зашторив окно.
   Женщина закрыла глаза и задумалась. Три месяца прошло с триумфального возвращения в родовое поместье Никаурин Юлиана Халуена. Что изменилось в государстве? Многое. Маурелиас Халуен, родной брат Юлиана был казнен, а тело предали огню, прах, правда, захоронили в семейной усыпальнице. Спустя месяц, Юлиан женился на Минаэлле Макэндрюс, которая теперь именовалась Ее Императорское Величество Королева Минерва. Юлиан не обделил никого из своих элоданаров, тех, кто помогал ему вступить на престол снова. Многих он повысил в звании, раздаривая титулы и земли. Камилю Ренье был пожалован титул полковника, вследствие его младости. Погибшая в результате несчастного случая в Школе Точных и Магических наук Эльвен Сияние Рассвета, "воскресла", стала именоваться Эльвен Лавальер. Камиль Ренье просил Его Величества руки Эльвен Лавальер. Что было вполне очевидным. Король Юлиан даровал молодым земли, имение и титул, отныне "половинка" именовалась Эльвен Ренье графиня Вуортен, а ее супруг - Камиль Ренье граф Вуортен. Графское имение, дарованное королем, уже принадлежало когда-то вельможе из его окружения много лет назад. Супруги решили сделать ремонт, отделать главный дом по-новому, добавить немного модерна. Трехэтажный особняк с десятками комнат, должен был вместить в себя большую семью. Зимний сад, летний сад, два флигеля для прислуги, конюшня, небольшой зверинец, имение было идеальным, хоть и требовало отделки помещений. Повзрослевшие слишком рано, выпускники Школы в омут с головой окунулись во взрослый мир. У юной четы было все впереди, амбиции и желание жить и творить, служить Отечеству. Эльвен даже задумывалась открыть школу на территории графства, даже спроектировала постройку.
   Лишь дочерний долг не давал Эльвен покоя. Когда Юлиан Халуен пришел к власти, спустя месяц графиня Вуортен решила написать родителям Эльвен Сияние Рассвета. Содержание его было таковым.
  
   "Уважаемые Патрик и Олива Сияние Рассвета,
   Спешу Вам
   Объявить о том, что Академия Точных и
   Магических
   Наук скорбит
   О судьбе вашеЙ дочери.
   ВСЕ расходы по захоронению ее праха
   Власть берет на себя.
   Поэтому, просим вас
   Отписать
   Ректору академии ваше решение о месте захоронениЯ.
   Даруем вам КамЕю с ее изображением"
  
   Эльвен нарочно выделила некоторые буквы, чтобы Патрик понял истинное содержание письма. Небольшой овальный медальон она отправила по домашнему адресу со своим изображением.
   Патрик Сияние Рассвета принял власть короля Юлиана, как должное, не выступал в качестве оппозиции, сторонника Мануса и был за это вознагражден. Патрик имел постоянный доход, соизмеримый с жалованием полковника армии, что позволяло жить припеваючи. Патрик начал писать книги по стратегии, учебные пособия для курсантов военного училища, словом все опасения Эльвен не подтвердились, ее семья не пострадала от новой власти нисколько.
   Камиль Вуортен отбыл на побережье Вирамана вместе с фельдмаршалом Рианом Финнианом по приказу Короля. Уже как две недели Эльвен не видела супруга, что было не слишком красиво со стороны Его Величества.
   Карета остановилась перед королевским замком, именуемым Никаурин.
   - Графиня Вуортен! - послышался голос близ ступенек замка. Женщина не спеша вышла из экипажа, развернув веер.
   - Меня ждет Ее Величество, - тихим, но твердым голосом произнесла графиня, одарив дворецкого взглядом карих глаз.
   - Прошу Вас, за мной, - поклонился слуга в белейшей ливрее, он проводил ее не в замок, а проводил в зимний сад. Это было вполне ожидаемо, если королева пригласила сама графиню, то услышать разговор предстояло лишь Эльвен.
   Войдя в оранжерею с цитрусовыми деревьями, Эльвен обнаружила королеву в одиночестве. Потолок оранжереи был из прочного стекла, стыков было совершенно не видно, казалось, что собеседницы находятся не в помещении, а на улице. Королева Минерва склонилась над огромной кадушкой, в которой среди листьев поднял зеленую голову ананас. Женщина улыбалась, глядя на плод, как на младенца, улыбка украшала ее лицо, от этого женщина выглядела молодо и свежо.
   Выполнив по этикету полагающиеся поклоны, графиня застыла перед королевой.
   - Доброе утро, моя дорогая, - поприветствовала королева гостью, оторвавшись от созерцания ананаса.
   - Доброе утро, Ваше Величество, - проговорила Эльвен, опустив ресницы.
   - Как вовремя Вы приехали! Самое время для завтрака. Составите мне компанию?
   - Как угодно Вашему Величеству, - ответила Эльвен, взяв под руку королеву.
   Минаэлла - Минерва почти не изменилась за эти четыре месяца. Ни одной морщинки не прибавилось на ее веках, ни единого намека на изменение объемов тела. Словно красота женщины застыла, в промежутке от тридцати до тридцати пяти лет. Женщины остановились перед круглым столиком, накрытым на две персоны. Оранжерея оказалась чудесным местом, куда проскальзывали лишь лучи света, а не уши слухачей, которых в Никаурине было предостаточно. Угощала королева графиню сегодня перепелиными яйцами, фаршированными красной икрой, четырьмя видами сыра, сливочным кремом - самыми питательными закусками.
   Как только Эльвен съела порцию яиц, королева приступила к делу.
   - Как вы считаете, дорогая моя, готово ли королевство к войне?
   К счастью графини, завтрак уже достиг желудка, она не поперхнулась.
   - После всех потрясений, случившихся совсем недавно, империи Вираман остается лишь налаживать мирную жизнь, а не воевать. С кем воевать? Что он опять задумал?
   Последний вопрос был заочно обращен к королю, словно он мог слышать разговор дам.
   - Зная характер короля, можно ожидать того, что завтра он ринется в бой с неведомым врагом, коих за океаном предостаточно, - ответила Минерва.
   - А разве мы можем это позволить? Казна пуста,- продолжила мысль юная графиня.
   - Пустая казна - это одна из причин, по которой Его Величество до сих пор сидит на месте, - ответила Минерва.
   - Дайте Вираману десять, нет, двадцать лет мира, и тогда можно говорить о военной кампании, - изрекла Эльвен, встав из-за стола и подойдя к королеве.
   - Хотя, о чем я? Кто я? Поданная, чье мнение выслушали, и на том спасибо. Мое дело маленькое, я всего лишь женщина. Прикажет Его Величество готовиться к войне, сегодня же сяду вязать теплые носки солдатам, - пожала плечами Эльвен, чуть опустив голову.
   - Вы в чем-то правы, моя дорогая. Я поговорю с королем, - задумчиво ответила Минерва.
   Она с минуту рассматривала фигуру графини, затем задумчиво проговорила:
   - Слишком сильно затягиваете корсет, милочка. Это может отразиться на вашем здоровье в дальнейшем, - сделала замечание Мина.
   - По моде, Ваше Величество, - ответила Эльвен, сев на место, намазав масло на хлеб.
   - Я займусь этой модой. Надо себя беречь и задумываться о своем здоровье. Что будет с вами, когда вы исполните супружеский долг перед Камилем и всей империей?
   Нож неожиданно упал из рук графини. Она совсем не ожидала такого разговора.
   - Я не совсем понимаю вас. Что Вы хотите этим сказать?- сделала попытку уточнить самое важное для себя Эльвен.
   - Все очень просто, милая графиня, - произнесла Мина спокойным и ровным голосом. Она встала и чуть прошлась близ стола. Руки она сцепила в замок, словно не желая ничего упустить, ни о чем не позабыть.
   - Когда Его Императорское Величество объявит войну очередному врагу, все военнообязанные должны будут принять участие в это кампании. В том числе и Ваш супруг - граф Вуортен. Порой происходят бои, в которых погибают не только простые солдаты, но и офицеры, генералы и фельдмаршалы. Можно предположить, что однажды ваш супруг не вернется из такого боя живым. Что будет с вами? Каково будет осознавать себя вдовой? У вас останутся только воспоминания, ничего больше.
   - Зачем все это Вы мне говорите? Не пугайте меня! - запаниковала Эльвен, совершенно не понимая, о чем говорит королева. О еде она уже забыла.
   - Следует Вам, моя дорогая, наконец, задуматься о вашем будущем? Вы со своим мужем еще не сложились, как семья. У вас есть всё, кроме одного. У вас нет продолжения. Того, кто бы стал частью вас, вашим будущем, несущем и прославляющем ваш род, Вашу красоту и мудрость, рассудительность, храбрость и смелость, - пояснила королева, не называя вещи своими именами.
   Эльвен не ответила, лишь скрыла в ладонях лицо.
   - Обстоятельства складываются так, что своего супруга я не видела слишком давно. Равно, как и вы своего, - оправдалась Эльвен, не преминув "укусить" королеву словом.
   - Речь сейчас не обо мне, Эльвен, - села на место королева, - однако у вас будет время, навести порядок в семье. Через неделю в Никаурине пройдет карнавал, связанный с круглой датой, четыре месяца Вираман живет и процветает под властью Юлиана. Думаю, что все мужчины вернутся к этому времени в семьи. И тогда обещайте мне, что займетесь вопросом продолжения рода.
   Эльвен кивнула головой, ей следовало обдумать такое предложение королевы.
   - В каком платье вы изволите прибыть на карнавал? - спросила графиня, - Может быть устроить сюрприз и явиться в одинаковых костюмах?
   - Хорошее предложение! Давно я не веселилась! - поддержала мысль королева и расхохоталась.
   ***
   Уже солнце скрылось за горизонтом, уступив место луне не небосклоне. Этой ночью возрастающий месяц озарил Твердь голубоватым светом. Жара постепенно спадала, освобождая ночной прохладе место. Лакеи зажгли газовые фонари, осветив дорогу экипажам. Ближе к замку количество огней и фонарей увеличивались. Около замка было светло, как днем. Фонари и лампы разных оттенков были развешаны на деревьях. Где-то в глубине парка играла музыка, создавая хорошее настроение гостям праздника.
   Карета остановилась перед парадным входом в замок Никаурин. Открыл дверь кареты лакей и темной ливрее и помог даме выбраться из экипажа.
   Очутившись на дорожке, выложенной мелкими камушками, женщина поправила белую маску, стараясь скрыть большую часть своего лица, оставив лишь алые губки неприкрытыми. Она вошла в замок в одиночестве, размахивая грациозно белыми перьями веера. Белый высокий парик был украшен парой брошек, симметрично расположенных на затылке. Платье на женщине было белого цвета с черными ромбами, этакое домино, игра черного и белого. На шее сверкало изумительное ожерелье с синими сапфирами, в ушах у дамы так же висели длинные серьги с сапфиром.
   Она кивнула некоторым присутствующим гостям и поторопилась подняться по ступеням в главный зал, словно ожидая там кого-то встретить.
   Музыка играла вполне приличные мелодии, под которые можно было танцевать. Но женщине было не до танцев. Она озиралась по сторонам, словно ища глазами кого-то. Столики, стоящие по периметру зала были уставлены пирожными, прохладительными напитками, вином, шампанским, фруктами, искусно вырезанными королевскими поварами.
   Но женщина не успела подойти к столику, ее отвлекли. В зал вошла дама в точно таком же платье, как на гостье карнавала. Лишь маска у нее была черного цвета, скрывающая под сеткой вуали рот, да драгоценности на ней были дороже.
   - Моветон! - прошелестел возглас по залу, лишь музыка не смолкала. Дамы в домино шли навстречу друг другу, словно так было задумано.
   - Рада видеть вас, сударыня! - произнесла дама в черной маске.
   Женщина в белой маске низко поклонилась, застыв на секунду.
   - Добрый вечер, Ваше Величество, - произнесла дама в белой маске. Свита, шедшая позади дамы в черной маске начала шептаться, но заметив, как держится спокойно она, лишь с укором разглядывали ее платье.
   Как не прискорбно, дама в домино не разглядела среди кавалеров Камиля Вуортена. Словно его не было в королевстве, будто он не был одним из тех, кто помог Юлиану в свое время занять трон. Эльвен чувствовала, как обида задушила здравый смысл. Ее не приглашали на танцы, словно ее не существовало. А может ее сторонились из-за платья, словно одинаковая расцветка была преступлением, а не тщательно разработанным планом. Эльвен подошла к столику с пирожными. Взяв парочку эклеров, она вздохнула и надкусила один из них.
   - Нравятся пирожные? - послышался голос позади нее.
   Резко развернувшись, Эльвен заметила мужчину в маске, улыбающегося ей. Белая маска скрывала его лицо, но голубые глаза, окатили девушку океанской волной, в которой можно было утонуть.
   - Очень, - проговорила Эльвен, судорожно проглотив кусок. Короля она могла узнать и из тысячи масок. Холодный и надменный взгляд, он смотрел на нее снисходительно, даже свысока, в силу своего положения в обществе, губы его чуть расплылись, он самодовольно улыбался. На нем был бархатный костюм черного цвета прекрасного покроя. Светлые волосы были тщательно расчесаны и завязаны черной лентой. Ослепительно-белые кружева оттеняли камзол, подчеркивали стать королевского Величества.
   Юлиан взял эклер со стола и надкусил, не обращая внимания на Эльвен.
   - Сегодня пирожные удались на славу, мне нравится, - произнес он в сторону Эльвен, улыбнувшись непринужденно.
   Казалось, что улыбка в ее сторону была самым большим, на что она сегодня вечером может рассчитывать. Юной графине этого было мало. Она желала получить все то, о чем мечтала, чего была достойна, а император именно сегодня должен ей угодить, воплотить в жизнь желаемое.
   - Абсолютно согласна, Ваше Величество, - ответила Эльвен, дожевывая свое пирожное.
   - Если вы не приглашены, не окажите ли любезность танцевать со мной следующий танец? - выпалил он, рассматривая Эльвен с ног до головы.
   - Почему я? - опешила Эльвен, но взяла себя в руки, даже не опустив взгляда, - э-э.. разумеется, спасибо, Ваше Величество.
   Юлиан улыбнулся, раскланявшись. Как только музыка заиграла, Юлиан ввел свою партнершу в ряд и начал двигаться в такт музыке, умело ведя ее.
   - Думаю, нам надо поговорить, сударь, - произнесла Эльвен так, чтобы лишь партнер ее слышал.
   - Вам нравится сегодняшний карнавал? - спросил Юлиан, вступая в разговор, приняв правила ее игры.
   - Да, отменно, превосходно! - без тени иронии произнесла Эльвен. Их прервали, на пару секунд, когда пара вновь смогла встретиться, Эльвен продолжила:
   - Карнавал - возможность сказать партнеру все, что думаешь, ведь все мы в масках, значит, равны, и по политическим и по социальным положениям.
   - И вы не преминули возможностью поговорить со мной. Так что же вам не нравится? - Юлиан был заинтригован, это чувствовалось на эмоциональном уровне.
   - Почему вы решили, что мне что-то не нравится? - удивилась Эльвен проницательности короля.
   - Потому что критика из ваших уст обладает поучительным оттенком, вы никогда не говорите о пустяках, - объяснил король, - именно поэтому мне нравится с вами общаться.
   Танец не клеился, партнеры чувствовали это и воспользовались моментом, чтобы покинуть ряд танцующих гостей. Оказавшись перед раскрытым окном, Юлиан сложил руки на груди и принялся слушать.
   - Итак, внимаю вам, графиня.
   Эльвен медлила. Она окинула взглядом зал, выдержав паузу, взглянула бархатным взглядом на короля.
   - Взгляните на присутствующих. Они прибыли на карнавал, танцуют, пьют шампанское, мило беседуют, но кое-кто из них одинок. Некоторые прибыли на карнавал без пары. Возможно, кто-то не удостоился чести быть приглашенным. И не мне судить хозяина дома за это. Кто-то не смог посетить это мероприятие по иным причинам, допустим по состоянию здоровья.
   - И? - нетерпеливо спросил Юлиан, напрягая скулы так, что мышцы шеи так же напряглись.
   Но Эльвен молчала, и это раздражало его.
   - Граф Вуортен не приглашен на карнавал. По какой причине? - набралась смелости спросить Эльвен.
   Юлиан расслабился, чуть улыбнувшись. Он мог бы рассмеяться, но сдерживал себя.
   - Значит плохое настроение моей гостьи связано с тем, что она не обнаружила своего супруга среди гостей карнавала?
   - Именно, сударь, - кивнула головой Эльвен, чуть приоткрыв губы.
   Юлиан скривил что-то наподобие улыбки, почесав висок.
   - Право мне нравится эта сцена. Графиня закатывает истерику королю. Черт возьми, что за нравы у нынешней молодежи?! Ваш супруг находится на королевской службе, следовательно, мне одному решать его судьбу.
   Эльвен поджала губы, но глаз не опускала.
   - В ваших руках судьба графа Вуортена, а, следовательно, и его супруги. Поэтому мне остается лишь просить о снисходительности. Не могли бы вы даровать ему несколько дней отпуска?
   - И это всё? - спросил король, сложив руки на груди.
   - Это самое большое мое желание, Ваше Величество, - произнесла графиня, опустив глаза.
   Юлиан улыбнулся снова, сняв несуществующую пылинку с белейшей манжеты.
   - Радует, что желания ваши совместимы с моими возможностями, - ответил Юлиан, - вы найдете его на балконной галерее замка.
   Эльвен оживилась, чуть ли не задохнувшись от волнения, которое на нее нашло.
   - Я могу его видеть прямо сейчас? - уточнила она, сдерживая порыв.
   - Разумеется, Эльвен, - улыбнулся король, освобождая ей путь.
   Лишь здравый смысл и этикет не позволил Эльвен выбежать из зала. Но когда наступила такая возможность, она, подгоняемая желанием встретиться с Камилем, позволила себе пробежаться по Никаурину.
   Граф Вуортен стоял на балконной галерее и задумчиво вглядывался в звездное небо. Летняя ночная прохлада навивала на него думы, подвластные лишь его разуму. Вероятнее всего он задумался о чем-то, но его вернул голос, доносящийся от высоких балконных дверей, позади него.
   - Камиль! - крикнула Эльвен, подбегая к супругу.
   Полковник королевской службы оглянулся на голос и расплылся в улыбке. Эльвен, чуть не наступив на подол платья, бросилась в его объятия и прижалась к его груди.
   - Я так скучала! - промурлыкала она ему на ухо.
   Камиль немного изменился за время их супружества. Бороду и усы он сбрил, но стригся по-прежнему коротко. Парики он не признавал, считая это абсурдом. Сегодня на нем был военный мундир полковника сухопутных войск, красно-черной расцветки, манжеты, в отличие от гражданского платья не выпячивались своей напыщенностью, не хрустели под действием крахмала. Высокие черные ботфорты сковывали его ноги, шпоры он снял специально, дабы не испортить великолепный паркет. На мундире висели две медали, на шее красовался орден. Эльвен в наградах не удосужилась разобраться, но звенели они на груди у Камиля в такт шагам.
   - Я тоже соскучился, - ответил шепотом Камиль, взяв за подбородок супругу. Поцеловав ее губы, он не снял маску с ее лица, предпочитая продлить ту таинственность, которая сегодня была к лицу его графине.
   Эльвен не хотела задумываться о том, что их могут застать, возможно, очернить в глазах общества, пожурить за нарушение этикета. Ее задача сегодня была иная, разработанный с подачей королевы план надо было реализовывать.
   Как только поцелуи прекратились, Эльвен взяла за руку Камиля и улыбнулась, словно увлекая за собой.
   - Король даровал тебе недельный отпуск, дабы ты его провел с супругой. Желаю, чтобы ты приступил к нему немедленно! - почти повелительным тоном проговорила графиня.
   - Как прикажет моя госпожа, - в тон ей произнес Камиль, - отправляемся домой?
   - Потом, - кратко ответила графиня, поцеловав губы Камиля.
   - Что ты задумала? - растерялся молодой человек, когда заметил, что Эльвен увлекает его в комнаты замка, жилую его часть.
   - Неужели за столь долгое время разлуки, ты ни разу не пожелал побыть со мной? - прошептала Эльвен, минуя одну из комнат замка, держа за руку Камиля. Она остановилась на секунду и провела пальцами по его губам.
   - Не дразни меня. Твое очарование, твоя красота сводит меня с ума, и я подозреваю, не только меня, - ответил Камиль, поймав ее руку, поцеловав кисть.
   - Но ведь у тебя, как ни у кого другого есть права на меня, - несла влюбленный бред Эльвен, чувствуя, как Камиль привлек ее к себе, обнимая за талию, но, не решаясь поцеловать ее губы.
   - Эльвен, давай прекратим это, хотя бы подождем до дома, - взмолился Камиль, еле сдерживая свою страсть.
   - Не желаю ждать. Я слишком долго тебя ждала! - проговорила на ухо ему Эльвен.
   Камиль взял ее за руку и повел в следующую комнату. Как ни странно это был кабинет короля Юлиана. Оглядевшись по сторонам, граф Вуортен обнаружил небольшой диван, где обычно восседал король, когда встречался с подданными в неформальной обстановке. На стенах висели несколько полотен, написанных маслом. Они изображали сцены из мирной жизни. Рабочий стол короля стоял близ стены, на нем были разложены несколько бумаг, вероятно не слишком важных, если Его Величество не убрал их. Обитое темным атласом кресло за столом манило сесть, но Эльвен сдержалась, она была поглощена другим.
   - Думаешь это хорошая идея, ворваться в кабинет короля в поисках наслаждения? - прошептал Камиль, разглядывая глаза Эльвен, спрятанные под маской.
   Эльвен не ответила. В кабинете было темно, лишь свет от фонарей на улице проникал в помещение, озаряя две фигуры, проекция которых тенью легла на паркет.
   - Камиль! - прошептала графиня Вуортен, проведя ладонью по щеке супруга.
   Граф Вуортен аккуратно положил податливое тело жены на диван и начал покрывать поцелуями ее шею. Что-то кольнуло Эльвен в палец, когда она попыталась избавить графа от мундира. Это была награда, медаль за какую-то операцию на побережье Санкт-Патрииса против оборотней. Боль от острия иглы, на которой держалась медаль, заставила ее разозлиться. Сняв награду с мундира, Эльвен швырнула ее подальше от себя. Она слышала, как металлический предмет покатился по полу и закатился под стол.
   Эльвен непроизвольно издала стон, когда оказалась полностью в объятиях Камиля. Его руки сдерживали ее, заставляя тело изгибаться по зову плоти. Полностью завладев ею, Камиль смотрел на нее по-особому. Где та девушка, которая посылала в школе ему лишь печальные взгляды, общалась с ним только на темы научных дисциплин? Она погибла в лаборатории. Перед ним была другая Эльвен, его Эльвен. Сорвав с нее маску, он в очередной раз убедился в своей правоте.
   А графиня Вуортен не задумывалась над таким вопросами. Надо было довести начатое до конца, до последней точки, которая бы начала новую линию жизни, новый этап, изменивший весь уклад королевства. Начало новой эры зависело только от них, от этой парочки, так бессовестно проникнувших в кабинет правителя Вирамана Санкт-Патрииса. Чувствовала ли Эльвен вину за собой после содеянного? Да, но раскаиваться она будет потом, спустя много лет, когда Вираман измениться до неузнаваемости. Когда она должна будет выбирать между верностью и любовью с одной стороны и материнским долгом с другой. А когда попросит Его простить ее за содеянное, Он простит, но будет слишком поздно что-то изменить. Ошибка, совершенная этой ночью, станет напоминанием на все ее дальнейшее существование. Но все это будет потом, а сейчас, Эльвен чувствовала, как эйфория и страсть закипела в ее теле. Всей своей женской природой она поняла, что добилась от своего мужчины желаемого.
   - "Да!" - пронеслось у нее в голове. Новая эра Вирамана началась именно в эту секунду.
  
  
  
   Глава 2.
   Наследник
  
   - Итак, господа, думаю, вам не стоит напоминать об ответственности за жизнь наших подданных, которая лежит на всех нас, - проговорил Юлиан, вставая из-за своего стола. Этим мартовским утром он собрал своих верных военачальников, - пока можете быть свободны.
   - Всего доброго, ваше величество, - пробормотал Риан Финниан, встав первым со стула.
   - Ренье, задержитесь, - потребовал Юлиан, когда граф Вуортен хотел покинуть кабинет.
   - Как прикажете, Ваше Величество, - молодой человек поклонился королю, присев на диван, на который указал Юлиан. Тот самый.
   - Как драгоценное здоровье графини? - спросил король, подходя к небольшой шкатулке, вырезанной из оникса.
   - Благодарю, государь, хорошо. Ее здоровье в руках Всевышнего, стоит уповать на его милость, - ответил Камиль, напряженно сжимая пальцы в замок. Накрахмаленный воротник на его груди выбился из черно-красного сюртука.
   - Я буду уповать на Его милость вместе с Вами, - ответил Юлиан, что-то доставая из шкатулки. Он сжал в руках какой-то предмет и сел рядом с Камилем на диван, - думаю, это ваша вещь.
   Раскрыв ладонь, Юлиан передал Камилю медаль, которая несколько месяцев назад он случайно обронил в его кабинете. Камиль узнал эту награду и покраснел, пряча глаза.
   - Господин граф, если ваша супруга подарит Вираману Санкт-Патриису наследника, я забуду эту историю, - проговорил тихо король, встав с дивана, не глядя на графа.
   - Спасибо, Ваше Величество, - ответил Камиль, сжав в кулаке медаль.
   Ночь в мартовские иды выдалась необычной. Небо было безлунным, но звезды воссияли на небе ярче обычного. Их словно окутал огонь, они пылали, как никогда. Ни один из ученых мужей Тверди не мог объяснить это редкое явление природы. Лишь однажды они воспылают вновь, через много лет. На первую годовщину пришествия к власти Юлиана Халуена не спали многие. Графство Вуортен так же этой ночью не могло погрузиться в сон. Этой ночью, в мартовские иды, под огненными звездами Эльвен Вуортен родила сына.
   - Нарекаю тебя Файраном, - произнесла она, когда ей показали новорожденного.
   Как только новоиспеченный отец взглянул на сына, тут же улыбка озарила его лицо.
   - Да будет благословен мой сын, Файран Шон Вуортен!
   Эльвен выполнила свое женское предназначение, удовлетворив всех. Она родила наследника, будущего графа, которому в последствие будут переданы все земли и наделы, сын родился в годовщину правления Юлиана, что так же ознаменовало ее верность королю. Эльвен была теперь не просто графиней, каких в королевстве полно, но и одной из приближенных королевской семье, элоданаром, как король звал своих верных союзников. Всю неделю приходили письма с поздравлениями, многие заглядывали в гости, высказать свое почтение молодой матери. Король Юлиан явился на третий день после рождения Файрана. Поздравив Эльвен с рождением сына, он не стал напоминать о том случае в кабинете, отделался шаблонными фразами, за что Эльвен была ему признательна. Одарив по-королевски чету Вуортен, он покинул графство.
   Но одну посетительницу Эльвен ждала с нетерпением. За столь долгое время, проведенное при дворе, она сумела подружиться лишь с одной женщиной, узнав все ее секреты и мысли, с королевой Минервой. Минаэлла - Минерва, прибыла в замок графини через неделю после рождения сына. Она явилась не как королева, а как близкая подруга Эльвен и сообщила о том, что погостит в графстве несколько дней. Для Камиля это была большая честь, он ощущал себя важной персоной на любом совещании, в любой беседе. А Эльвен же отводилась роль молодой матери, которая должна была принимать лишь поздравления и хвалу в свой адрес.
   Мина попросила оставить ее наедине с Файраном на одну ночь, когда, по словам ее, наступило самое подходящее время узнать судьбу младенца. Эльвен знала, что королева ничего плохого не сделает ее сыну, поэтому оставила младенца и королеву наедине. Сама же графиня старалась не думать о будущем, предпочитая жить нынешним днем. Сын давал ей возможность радоваться каждому дню. Она сама изъявила желание кормить младенца, не передавая его кормилицам и служанкам. Казалось, что Эльвен - само воплощение женственности, хозяйки домашнего очага, того идеала, которому преклонялись многие, которой восхищались. Теперь же она должна была узнать судьбу сына, его жизненный путь.
   В полнолуние, когда мартовская ночь сменила день, Эльвен передала младенца в руки Минерве, а сама удалилась в спальню, но в эту ночь ей уснуть не удалось. Ближе к утру, как только солнце первыми лучами напомнило о себе, графиня вошла в детскую, где обнаружила спящего сына и Минерву. Королева сидела перед кроваткой и смотрела в одну точку.
   - Ну что? - не вытерпела Эльвен, присев рядом. Она говорила тихо, чтобы не потревожить сон сына.
   - Это ты? - спросила королева, не глядя на Эльвен, - Он уснул несколько минут назад.
   - Что ты видела, Минаэлла? - вопрошала с нетерпением Эльвен, дергая подругу за рукав.
   Минаэлла встала со стула и подошла к окну, не зная, с чего начать.
   - Солнце встает, начинается новый день. Новая эра Вирамана уже началась.
   - Что с моим сыном? - нетерпеливо спросила Эльвен, встав рядом с подругой.
   - Во-первых, он не владеет магией, - произнесла, как диагноз королева, - так как ни ты, ни твой супруг не являетесь магами, поэтому всю жизнь он будет искать источник магии, как белой, так и черной, дабы все свои деяния реализовать. Во-вторых, он будет хорошим правителем королевства, равно как и его мать, которую он будет почитать до конца дней своих.
   - Что это значит, Мина? Какой правитель? Правитель у нас один, Юлиан Халуен, у него есть жена, Минерва. Какие еще могут быть правители? - удивилась Эльвен, переведя взгляд на Файрана.
   - Ты одна из немногих знаешь, что я не могу иметь детей, а, следовательно, не могу подарить Юлиану наследника, - ответила глухо Минаэлла. Глаза ее чуть прищурились, а пальцы руки она сжала в кулак, - И Юлиан не может со мной развестись, потому что он джентльмен. Бастардов он может подарить женщинам много, но наследник должен быть один. И я видела в твоем сыне такого наследника.
   - Абсурд, - мотнула головой Эльвен, - я - мать Файрана, графиня Вуортен, а не королева. Что ты видела?
   - Даже Юлиан не вечен. Но когда твой сын придет к власти, ты, его мать должна будешь выбрать между материнским долгом и правлением. И ты выберешь, то, что будет правильным для всех. Но не мешай им, они сами договорятся. Ни твои раскаяния, ни материнский долг не изменят ничего, потому что слишком поздно что-то менять, Файран уже родился,- ответила Минаэлла.
   - Я могу это исправить, пока не поздно! - вскипела Эльвен, сжав кулак.
   - Не доводи до греха, это опасно для всех нас, - отрезала Минаэлла, - ты сделала то, что положено. И я благодарна тебе за это. Твой сын вобрал в себя красоту твою, ум отца своего, но не наделен он магией и это его погубит. Помни об этом, когда встанешь перед выбором, - ответила Минаэлла, подойдя к кроватке.
  
  
   Глава 3.
   Женское предназначение
  
   Эльвен разлюбила Камиля. Произошло это как-то само собой. Иссяк поток, который наполнял ее душу десять долгих лет.
   Юлиан Халуен для окончательного авторитета Вирамана де-Санкт-Патрииса на всей Тверди устроил кампанию против гномов и гидр. Мобилизовав на юг, во Фросат лучшие войска, он не упустил возможности послать туда и Камиля Вуортена. Земли эти находились за Велимернским морем, там жили те расы, которые не слишком поддерживали политику императора Юлиана, плели интриги против него, часто устраивали провокации против императора. Скорее всего, это были лишь слабые потуги показать свою гордость, непреклонность перед лицом Юлиана. Как бы то ни было, император отправлял почти каждые полгода войска за моря для предотвращения бунта, провокации или явной агрессии со стороны гидр, карниян или даглотидов.
   Лишь чудом Эльвен удалось уговорить супруга не брать ее с собой в тот судьбоносный день. Файран должен был оставаться в графстве, присматривать за ним было не кому. В ту ночь, проведенную с графом перед отправлением в ставку, Эльвен почувствовала, что любовь к супругу уплывает с каждой секундой, а остановить ее молодая женщина не в состоянии. Тогда супруг был с ней ласков и нежен, как никогда, словно в последний раз. И вся женская природа ее забурлила, как десять лет назад, желая большего удовлетворения. Получив свое, Эльвен поняла, что источник иссяк, навсегда. Ее супруг лишился юношеского пыла, утратил прежнюю грацию, жесты его стали однообразны. Камиль стал мужчиной.
   Лебединой песней их отношений стала беременность Эльвен. Но теперь графиня не желала быть лишь супругой графа, женой маршала, примером для подражания многих женщин, "воплощением богини, снизошедшей на Твердь", как ее звали при дворе.
   После триумфального возращения на трон Юлиана, многие из элоданаров не спешили устраивать свою личную жизнь. Лишь для Камиля и Эльвен это было необходимостью. Они были молоды и счастливы. Они нужны были друг другу. Риан Финниан в холостяках проходил не слишком долго. Он женился на демоне, которую привез в столицу из-за Велимернского моря. Именовалась она Адели Рикк. Во дворе поговаривали, что Адели была военно-полевой супругой карнияна, но слухи быстро исчезли, когда Риан объявил элоданарам, что женится на демоне, лишь большая любовь связывает их. Целое, нерушимое, прекрасное чувство, которое испытывают эти двое друг к другу. Как ни странно, брак карнияна и демона был на редкость счастливым, даже удачным.
   Надо сказать, что брак Камиля и Эльвен ставили в пример, он был эталоном. Им подражали, ими восхищались. Репутации Эльвен и Камиля были безупречными. С ними могла лишь конкурировать лишь королевская чета Халуен, но такая конкуренция была невозможна.
   Наконец, Эльвен почувствовала, что идеальной женщиной она устала быть. Она устала быть просто женщиной и матерью, "святой Эльвен". Самореализация, вот что было ей необходимо, она желала быть Эльвен Вуортен, Сиянием Рассвета, а не женой Камиля Ренье-Вуортена. Это было не минутное желание, вызванное гормонами, не самосохранение, которые бывает у женщин на определенных сроках беременности, это была ее правда, ее желание, ее здоровые, но уже не юношеские амбиции. Единственным, кто мог позволить ей воплотить ее задумки в жизнь, реализовать необходимое, был Юлиан Халуен. Она чувствовала на подсознательном уровне, что именно он, а не Камиль ей нужен. Порой, обращая внимание на короля, Эльвен приходила к мысли, что хорошо смотрелась бы рядом с королем на любом приеме, под руку с Юлианом, на охоте с ним, в бане, везде. От одной этой мысли Эльвен краснела, но брала себя в руки. Не власть, а именно Юлиан был ей нужен. Власть без Юлиана ничто.
   ***
   Эльвен отложила книгу и потянулась за стаканом с соком. Ногой она случайно толкнула тигренка Маркиса, который недовольно рыкнул, он почти уснул в ногах графини и был самым бестактным образом разбужен.
   - Чш-ш-ш, - прошептала графиня, обращаясь к тигренку. Тот послушно прекратил рычать и сладко зевнул, вытянув вперед обе лапы и растопырив маленькие пушистые пальцы, на которые проступили аккуратные маленькие коготки. Когда тигренок закончил потягиваться, устроился поудобнее и наблюдал за разворачивающимся действием на поляне с особым вниманием.
   Графиня сидела в саду, подставляя кожу под лучи августовского солнца. На столике, близ плетеного кресла, стоял стеклянный графин с соком из цитрусовых фруктов, выращенных на ее графских уделах. Чуть поодаль от нее на поляне Камиль давал уроки по фехтованию на двуручном мече Файрану. Эльвен внимательно смотрела на движения сына и кусала нижнюю губу. Супруг явно переоценивал силы мальчика. К своим годам Файран вырос красивым ребенком. Черные волосы, карие глаза он унаследовал от матери, равно как и ее мимику, от отца же мальчику достался характер и расчетливость. У Файрана была отлично развита интуиция, которая удивляла родителей. Лишенный магических способностей, он сильно переживал, даже плакал пару раз при матери, не показывая слез отцу.
   Сегодня мальчик проявил неподчинение воле отца, он не остриг волосы, которые выросли уже до плеч, а собрал их в хвост, чтобы они не закрывали обзор и не отвлекали от занятия фехтованием. Объяснил он свой поступок так, что король сам собирает в хвост волосы. Но для мальчика отец всегда был и будет образцом для подражания и это он обещал Камилю однажды, когда они поговорили по-мужски.
   - Не расслабляй руки, у тебя в руках оружие, а не тряпка половая! Это продолжение твоей руки, исполнитель твоей воли, а не показатель силы, - учил Камиль сына, - не пережимай рукоять, запястье должно дышать.
   - Можно подумать, что перед ним арфа, вот там запястье должно дышать, а меч нужно держать твердой рукой! - вставила слово Эльвен, за что поплатилась.
   - Молчи, женщина! - крикнул Камиль, посмотрев на жену с презрением, - я не позволю, чтобы мой сын рос тряпкой, не умеющим держать меч! В стойку, Шон!
   - Меня зовут Файран! - ответил мальчик, правильно сжав меч.
   - Это мое дело, как я зову собственного сына! Нападай! - ответил Камиль, встав в боевую стойку.
   Эльвен не понравился тон мужа, она понимала, что сказала не вполне уместную фразу, но обидно было, что произнес это муж при сыне, таким образом, указав ей место. Как только Эльвен начала молча обижаться, Маркис зашипел в сторону Камиля, словно защищая.
   - Чш-ш-ш, - повторила графиня.
   Тигренок встал с травы и запрыгнул графине на колени. Свернувшись калачиком на животе, он закрыл глаза и через минуту уснул, согревая своим теплом и Эльвен и плод в животе у нее. Брат Маркиса, тигренок Энгель, сидел так же в ногах графини, но не проявлял участие в перепалке, никого не защищая.
   Когда Файрану исполнилось три года, граф Вуортен приказал создать в своих землях небольшой зверинец, где жили лис, змея и тигрица. Кроме того в конюшне появился черный пони и белый жеребенок. Совсем недавно тигрица Леони, жившая в королевской усадьбе Никаурин, окотилась двумя прекрасными детенышами, которые полюбили графиню Вуортен. Когда появилась возможность, Эльвен брала с собой на прогулку тигрят. Старший - Маркис, первым почувствовал жизнь внутри графини и стал негласным защитником и "грелкой" плода. Младший - Энгель, стал охранником самой графини от нападок мужчин, как это произошло сейчас.
   - Все на сегодня, свободен! - сказал Камиль сыну, забрав мечи. Подойдя к Эльвен, он поцеловал ее в щеку и удалился, оставив наедине с сыном и тигрятами.
   - Я умею обращаться с мечом, еще со шпагой. Отец сказал, что я должен быть воином, как он. А я не хочу только шашкой махать, - надул губы Файран, сев рядом с матерью в плетеное кресло. Он смотрел на нее карими глазами, ища защиты и объяснения происходящему.
   - Папа прав, навыки владения оружием тебе пригодятся в будущем, - ответила Эльвен спокойно. Она заметила, как Энгель забрался на колени к Файрану, подставляя ушко, чтобы получить порцию почесывания.
   - В будущем, - проговорил Файран задумчиво, - какое оно? Я понимаю, что должен стать воином, защищать страну, как отец, принести пользу королю. Но почему я родился без магических способностей? Вот, например, Терион - маг от рождения. Он сильный, умный, пользуется магией, когда ему заблагорассудится. А я...
   - Потому что я и папа не владеем магией, ты должен это понять. Вираман Санкт-Патриис - государство, где никогда не относились с презрением к тем, кто магией не владеет. Не каждому это дано, это нельзя считать привилегией. Магия - дар, которым следует пользоваться правильно, - начала объяснять Эльвен, говоря тихим и ровным голосом.
   - Это ты уже говорила, мама! - сказал Файран, нахмурив брови почти, как Эльвен, - Но это не меняет дело. Через две недели я поеду в Школу Точных и Магических наук и буду изучать математику, драться на мечах и стрелять из лука, а Терион будет спокойно сидеть в теплом кабинете и создавать водку из воды, чай из кофе! Обидно!
   - Зато твой Терион не сможет за себя постоять в случае опасности, а ты, изучив стратегию, не допустишь опрометчивых шагов, - ответила Эльвен, набравшись терпения, чтобы объяснить сыну простые и очевидные истины.
   - Эх, если бы мне хоть какой-нибудь дар, я бы... - вздохнул мальчик.
   - Довольно, сын, - прервала Эльвен, - в том, что ты вырастишь сильным мужчиной, способным постоять за себя, используя силу и оружие, нет ничего плохого. Лишись ты магической силы, ты будешь беззащитен, как младенец. Магия отнимает всю эмоциональную энергию, даже разрушает психику, ты зависим от нее, как от еды.
   Файран ничего не ответил, лишь глубоко вздохнул. Взъерошив темные волосы, он провел по лицу рукой.
   - Ладно, уговорила, - ответил он, встав с кресла и подойдя к матери. Он положил ладонь на живот Эльвен и чуть нажал.
   - Я стану воином, хотя бы для того, чтобы защитить сестренку, которая скоро родится, - улыбнулся он.
   - Откуда ты знаешь, что родится девочка? - удивилась Эльвен, она никогда и никому не говорила о поле ожидаемого ребенка.
   - Интуиция, мамочка, - объяснил сын, - сын у Эльвен Вуортен должен быть один. Пошли домой, скоро подадут ужин.
   После ужина Эльвен удалилась на балкон, чтобы в одиночестве подумать о насущных проблемах. В Вирамане было не все так гладко, как казалось на первый взгляд. Во-первых, трагедия произошла в королевской семье. Минаэлла - Минерва тяжело заболела, болезнь была неизлечима. Юлиан сдержал обещание, не развелся с ней, прожив все одиннадцать лет, не позволяя себе рождение наследника от другой женщины. Когда известие о болезни достигло Эльвен, та уже ждала ребенка. Когда об этом узнала Минаэлла, то лишь улыбнулась, произнеся пророческую фразу:
   - Ты родишь в день моей смерти.
   И графиня отсчитывала дни жизни королевы вместе с беременностью. Когда о болезни узнал король, то собрал консилиум лучших врачей Тверди. Те лишь разводили руками, болезнь прогрессировала с каждым днем, словно Мина желала сама покинуть этот мир. Тогда Юлиан решил воспользоваться услугами магии, как белой, так и черной. Белые маги вслед за традиционной медициной расписались в своей слабости, а черные не отступили. Трое из черных магов, чернокнижников - демонологов настолько вошли в доверие к королю, что казалось со стороны, будто управляют государством они, а не Юлиан. Один из них - Самаэль Саббати Сварт. Говорили, что это человек приплыл в Вираман из-за моря, где долго изучал древнюю магию, постигая и совершенствуя навыки чернокнижия. Он обещал королю приложить все силы и использовать все навыки, дабы исцелить королеву.
   Одной из навязчивых идей императора Юлиана стало обретение бессмертия, но лишь для себя, причем с помощью черной магии. Самаэль таким образом представлял для императора большую ценность, стал чуть ли не верховным советником. Юлиан всецело доверял ему, казалось, даже больше, чем элоданарам. Сварт стал епископом Кафедрального Собора. Хотя одним из первых указов короля Юлиана стал "Указ о вероисповедании", где любой из граждан королевства мог исповедовать любую веру, было понятно, что сама венценосная особа склонна к вере темной. И лишь указ о толерантности к вере был причиной спокойствия в стране, без каких-либо разжиганий недовольства между иноверцами.
   Самаэль прибыл в Вираман вместе с сыном, ровесником Файрана, Терионом Саббати Свартом. Мальчик унаследовал от отца темную магию, пользовался ею в присутствие юного графа при общении. Хотя в этой дружбе мальчики дополняли друг друга.
   - Тебе не холодно, дорогая? - послышался голос позади нее. Камиль подошел тихо и укутал жену в легкую белоснежную шаль.
   - Не очень, - буркнула Эльвен, не глядя на мужа. Она смотрела вдаль, словно пытаясь рассмотреть кого-то.
   - Прости, я вспылил, но не хочу, чтобы наш сын вырос слабаком, который не сможет постоять за себя. Он лишен магии, будет защищаться только физической силой, понимаешь? - начал объяснять Камиль, сжав плечи жены.
   - Я знаю, Камиль, поэтому не сержусь на тебя. Я знаю твою вспыльчивость, уже привыкла к ней, - не поворачивая к супругу головы, ответила задумчиво Эльвен, - я уже давно ко всему привыкла. Уже ничему не удивляюсь, все слишком предсказуемо.
   Граф не ответил, лишь ослабил объятия.
   - Эльвен, я... - начал он, но замолчал, заметив, что супруга не желает с ним ничего обсуждать.
   Вдруг в комнату постучали, слуга принес письмо, скрепленное королевской печатью. - Послание от королевы, госпожа Вуортен, - поклонился седовласый камердинер.
   - Это Минерва, - через секунду Эльвен оказалась в комнате, забыв об обидах, нанесенных Камилем. Развернув послание, она начала шевелить губами. Подняв глаза на Камиля, стоявшего на балконе, она пробормотала:
   - Я нужна Мине, - направила графиня реплику в сторону Камиля.
   Позвонив колокольчиком, она дождалась, пока камеристка явится в комнату.
   - Одеваться! - распорядилась Эльвен, топнув ножкой.
   - Эльвен! - повысил голос Камиль, - Мы не договорили!
   - Дорогой, когда король зовет тебя, ты порой выбегаешь из дома в одном тапочке. Позволь мне исполнить долг подданной, особенно когда я нужна ей, - быстро ответила графиня, - изволь выйти, мне надо переодеться.
   Камиль послушался ее. Он направился к выходу, сжав губы. Остановившись на секунду в дверях, он сказал, не глядя на супругу:
   - Чертовка Эльвен!
   "Чертовка Эльвен!", - так будут величать ее многие, в сердцах, под впечатлением от общения с ней, в состоянии аффекта. И она будет соответствовать этому прозвищу.
  
   Глава 4.
   Жизнь и смерть
  
   Эльвен Вуортен через час после небольшого домашнего скандала открыла дверь в покои королевы и замерла на месте. На графине было надето длинное светлое шелковое платье с завышенной талией, короткие рукава очерчивали круглые плечи, а длинные белые перчатки скрывали бледность кожи. Черные волосы ее были собраны в прическу, их сдерживала металлическая тиара, украшенная драгоценными камнями. Моложавость графини крепко переплеталась с особой статью, а манера двигаться выдавала ее большой срок беременности.
   Эльвен застала Минаэллу лежащую в постели. Она на секунду задержала дыхание. Запах умирающего тела невольно почувствовала графиня. На белейшем постельном белье, среди множества подушек, лежала императрица Вирамана. Рыжие волосы, выбились из-под чепца, лежали на подушке, контрастируя с белой наволочкой. За десять лет она нисколько не изменилась, лишь обреченность застыла на ее лице. Она умирала и сама это понимала.
   - Добрый вечер, ваше величество, - низко поклонилась Эльвен.
   - И тебе, добрый, присаживайся, - распорядилась Минаэлла, указав на стул без спинки, обитый шелком цвета оливы.
   - Есть еще силы? Что лекари говорят? Покой и только покой? - спросила графиня, с удовольствием опустившись на стул.
   - Покой. Покой нам только снится, и спасибо, что не желаешь мне скорейшего выздоровления, - ответила Минерва, сжав ладонь Эльвен.
   - Я - реалистка, Мина. Ты сама как думаешь, сколько еще порадуешь меня своим присутствием на Тверди? - ответила Эльвен, не улыбнувшись.
   Минаэлла не ответила, лишь опустила взгляд на живот подруги.
   - А теперь молчи и слушай внимательно.
   Вздохнув, Минаэлла посмотрела в потолок, словно на позолоченной лепнине был написан ответ. Она прищурила глаза, отчего на уголках глаз стали заметны морщины. Минаэлла умирала в самом расцвете сил, это усугубляло ее состояние.
   - Первое. Я умру в день рождения твоей дочери. Поэтому сразу исполни мою просьбу. Не называй ее в честь меня.
   - Но... - начала было сопротивляться Эльвен, но замолчала, под действием тяжелого взгляда серых глаз королевы.
   - Второе, - продолжила та, положив внешнюю часть запястья себе на
   лоб, - будь покладистой матерью, помни, что на тебя смотрят тысячи женщин и подражают тебе. Тебе верят и желают быть на тебя похожими.
   - Неужели? - опять прервала Минаэллу Эльвен.
   - Третье, не растворяйся в быту окончательно, у тебя другой путь. Набирайся ума, опыта управления хозяйством, тебе это скоро пригодится. Интересуйся жизнью двора, проверяй каждую сплетню, замечай каждое изменение в жизни придворных.
   - Но зачем??? - перебила Эльвен.
   - Потому что тебе предстоит править империей, - ответила Минаэлла, словно это было само собой разумеющееся.
   - Что? - открыла рот от удивления графиня.
   - Я это видела. Власть - вот то, что ты обретешь, теряя прошлую жизнь и жизнь в целом. Не скоро, правда, не обольщайся. Пошли дальше. Будь подле Юлиана, не оставляй его одного. Я знаю, он уже попал под влияние Сварта, верит всему, что говорит тот. Не давай оценку действиям, время его рассудит. Правда будет на твоей стороне. А моя смерть лишь укрепит эту правду. Не разводись с Камилем, это усугубит все. Ты - Эльвен, сошедшая с небес богиня. Соответствуй образу, это укрепит веру подданных и народа в тебя. Слишком многое поставлено на кон. А амбиции направь в нужное русло.
   - А Юлиан? - спросила Эльвен, понимая, что бесполезно спорить с исператрицей, а тем более с подругой-ведьмой.
   - Будь подле него и тебе воздастся. Не надейся ни на что. Он никогда не поймет тебя и не оценит твоего порыва. Но правда будет на твоей стороне. Ты присягала ему, до конца ты должна быть рядом с ним. Но не спеши творить глупости. Женщины, делившие с ним постель, слишком несчастны. Многие плохо заканчивали свою жизнь. Это доказано на моем примере.
   Минаэлла чуть сморщилась от боли, но виду не подала.
   - Минаэлла, - прошептала Эльвен.
   - И еще. Когда придет время выбирать, помни, что ты - элоданар. Амбиции юношей не всегда приводят к хорошему исходу. А тебе надо будет выбрать... - произнесла она, остановившись на полуслове.
   - Я не слишком поняла, что значит "выбрать"? - нахмурилась Эльвен, сжав руку подруг, лежащую поверх одеяла.
   - Ты все поймешь, - улыбнулась Минаэлла, - потом, когда придет время. Появится на горизонте тот, о котором ты уже забыла. Доверься ему, он - твоя надежда на спасение, он поможет. А теперь оставь меня, я хочу поспать.
   Эльвен чуть улыбнулась, стараясь запомнить лицо Минаэллы. Больше в живых она королеву не увидит.
   - Минаэлла, я все поняла. Спасибо, что ты есть у меня, - прошептала графиня, сжав еще теплую руку королевы.
   ***
   В ясный погожий сентябрьский день, когда солнечные лучи согревали остывшую после холодной ночи землю, произошли события, перевернувшие ход истории королевства. В окружении ближайших друзей, любимого супруга и нескольких преданных слуг, умирала королева Вирамана. За пару дней до окончания ее жизненного пути, она попросила слуг украсить ее постель белыми и красными розами, чтобы смерть ее была прекрасной, пахла цветами. Когда королева Минерва испустила дух, первым позволил себе заплакать король Юлиан. Показным было горе или ожидаемым спектаклем, известно было лишь ему одному. Вслед за ним начали скорбеть и придворные, близкие друзья, хорошо знавшие покойницу.
   Лишь одной придворной четы не было на этом мероприятии. В графстве Вуортен было не до слез. Вся усадьба с замиранием сердца ждала появления на свет младенца. Самого графа изолировали из комнаты, где проходило таинство рождения, такова была воля графини. Слуги принесли котелки с горячей водой и заварили травы. Акушерка, принимавшая роды, была уже во всеоружии. Оставалось лишь ждать. Как только схватки участились, пришла пора, Эльвен подумала не о будущем малыше, а об умирающей королеве.
   Эльвен не сдерживала криков, хотя роды проходили спокойно и без осложнений. Когда дитя появилось на свет, что-то зазвонило в ушах графини. Она подумала, что это всего лишь побочный эффект. На самом деле Эльвен поняла, что та, за несколько миль от графства, в родовом замке, умерла королева. А в ее руках теплилась, завернутая в белейшую простыню, новая жизнь.
   У изголовья кровати появился граф Вуортен, который склонился к ней. Он бы в военном мундире, со шпагой, но без парика и перчаток.
   - Это моя дочь, моя девочка! - радостно проговорил он.
   Осторожно взяв на руки младенца, Камиль улыбался. Ему долгое время была улыбка совершенно несвойственна. Внутреннее напряжение, которое появляется у многих вояк на службе, исчезло. Самая блаженная улыбка осияла его лицо, когда он любовался младенцем.
   - "Он признал ребенка. Он - отец этой девочки", - подумала Эльвен, глядя на мужа.
   - Как ты ее назовешь? - наконец спросил Камиль супругу, заметив ее присутствие.
   - Персефона, - ответила графиня, не раздумывая.
   - Да здравствует Персефона Юлиана Ренье, графиня Вуортен! - громко произнес граф, поднимая на вытянутых руках младенца вверх.
   - Да будет так, - проговорила тихо Эльвен, улыбаясь.
   Она понимала, что даже рождение дочери не изменит ее отношение к мужу.
   В комнату постучали. Камеристка вошла и поклонилась графской чете.
   - Прибыл королевский гонец, - произнесла она.
   В комнату вошел посыльный - молодой юноша, даже усов не успел отрастить. Он снял шляпу и наклонил лишь голову, бесстрастно он произнес:
   - Королева Вирамана, Минерва Халуен скончалась.
   Тихая скорбь появилась на лицах присутствующих.
   - Передай королю наши искренние соболезнования. И доложи ему о событии. У графской четы родилась дочь - Персефона Юлиана Ренье, графиня Вуортен, - ответил Камиль.
   Когда посыльный скрылся за дверями, Эльвен замолчала, скорбно взглянув на мужа.
   - А знаю, что ты потеряла подругу, она для тебя была больше, чем королева. Прими мои искренние соболезнования, Эльвен.
   Через пару минут дважды отец Камиль изволил оставить комнату Эльвен, держащую на руках новорожденную.
   - Мадам, кормилица уже ожидает, - произнесла акушерка, глядя, как с особенной задумчивостью Эльвен разглядывает лицо малышки.
   - Отставить кормилицу. Это моя дочь, и питаться она будет материнским молоком, - повелела Эльвен, инстинктивно прижав Персефону к груди.
  
   Глава 5.
   Юлиан
  
   Говорят, что семья считается неполноценной, когда не слышно в доме детского голоса. В семье графа Вуортен с этим было все в порядке. Сын графа благополучно отбыл учиться в Школу, попав на факультет точных наук. Дочь Камиля, которой исполнилось всего лишь восемь дней, спокойно спала на руках у матери. Всего пять минут назад она изволила отобедать, поэтому сейчас погрузилась в здоровый младенческий сон. Камиль предпочел провести послеобеденное время в кабинете, занявшись чтением увлекательного жизнеописания маршала времен пра-пра-прадеда нынешнего короля.
   Эльвен же сидела на балконе, наблюдая за спящей малышкой. Одета была дважды мать в темное платье, выражающее скорбь и траур. Графиня сосредоточенно рассматривала свою дочь. Без тени умиления и улыбки она этим занималась. Разглядывая придирчиво каждый жест и мимику дочери, Эльвен пришла к выводу - Персефона очень напоминает ей Камиля, лишь характер девочка унаследовала мамин.
   Растворившись снова в бытовых и семейных проблемах, Эльвен не забыла и о своем положении в обществе. На следующий день после рождения дочери, придворные съезжались в графство, засвидетельствовать свое почтение. Чета Финниан прибыла первой. Супруги поздравили Эльвен и Камиля с рождением дочери. Подарки, цветы, сувениры получила сегодня семья Вуортен. Ожидали приезда короля. Но этого не произошло. Король ограничился письмом с поздравлениями и ювелирными украшениями для Эльвен и Персефоны. Все развлекательные мероприятия были перенесены на другое время. Король объявил недельный траур, связанный со смертью Минервы.
   По состоянию здоровья графиня не смогла попасть на похороны королевы. Ей это простили, зная причины. Камиль от имени жены выразил глубочайшие соболезнования королю, искренне заплакав на траурном митинге.
   - Какое совпадение! Символично все это! Жизнь и смерть! - в сердцах сказала Адели, стоя близ мужа - Риана Финниана. То, о чем все старались умолчать, произнесла она.
   ***
   Эльвен посмотрела в голубую даль, прищурив темные глаза. Осень еще не набрала силу, лето в этом году решило задержаться. Ясная погода задержалась еще на пару недель, порадовав королевство теплом.
   Графиня резко обернулась и посмотрела на спящую дочь. Она тихо прошептала:
   - Юлиан!
   Что-то перевернулось в ней. Собственноручно перенеся в комнату колыбель с Персефоной, Эльвен позвала камеристку.
   - Полинес, одеваться!
   Верная камеристка уже много лет прислуживавшая графине не задавала лишних вопросов. За десять лет своей службы графине она многое повидала, но ни разу не услышала грубости в свой адрес из уст хозяйки.
   - Распорядись на счет экипажа, для меня, - кратко распорядилась графиня, сев к туалетному столику.
   Солнце склонялось к закату, осветив рыжими лучами стены замка Никаурин. Черные траурные ленты висели по всему периметру здания. Всем лакеям было приказано носить черные ливреи в дни траура по почившей королеве. Мрачновато было на территории усадьбы, а черный цвет усугублял настроение обитателей. По вымощенной гравием дороге, ведущей к главному входу в замок, подъехала карета, в которую были впряжена пара черных жеребцов. Как только карета остановилась перед парадным крыльцом, дама в траурном платье вышла из кареты сама, не дождавшись, пока лакей откроет дверь перед ней.
   - Доложи Его Величеству, графиня Вуортен прибыла, - обратилась женщина к королевскому лакею.
   Подняв голову, Эльвен взглянула на окна дворца. Она пыталась найти в одном из них лик короля, но тщетно. Длинное черное бархатное платье было наглухо застегнуто, но украшено небольшим кокетливым белым кружевным воротничком. Небольшая черная шляпка с вуалью скрыла ее глаза, оставив неприкрытыми алые губы.
   - Вы найдете Его величество на балконной галерее, - проговорил тихо вышедший к графине дворецкий, именуемый Марко. Он служил королевской семье уже много лет. Это дворецкий стал уже символом Никаурина, главным экспонатом. У Марко были длинные светлые волосы, заплетенные в конский хвост. Дворецкий носил бороду, которую он оберегал, так как заплетал он ее в три тоненькие косички. Для Марко борода была гордостью, неотъемлемым атрибутом. Сбрить бороду ему казалось сродни потерять свое лицо, "эго", "супер-эго", "я".
   Графиня молча кивнула дворецкому, направившись в левое крыло здания, где был вход на галерею. Миновав зимний сад и оранжерею, Эльвен поднялась на два этажа вверх, миновав многочисленные залы. Марко был прав, император находился на балконной галерее в полном одиночестве. Самостоятельно отрыв дверь на балконную галерею, Эльвен замерла на месте. Спиной к ней стоял Юлиан, опираясь на перила. Одетый в черный камзол из бархата, его сиятельные очи смотрели вдаль, рассматривая поля и пастбища. В светлых волосах его контрастировала черная лента. За все то время, которое Эльвен знала короля, он нисколько не изменился. Время не отложило на него отпечаток лет, не прибавило морщин, ни одного хронического заболевания он не подцепил. Такова была его демоническая природа. Казалось бы, чего еще нужно демону? Бессмертие - навязчивая идея, которая однажды окончательно разрушит спокойствие всего королевства.
   Юлиан повернулся застывшей на месте графине Вуортен, но не спешил подойти к ней первым. Эльвен присела, низко склонив голову, и подняла через пару секунд.
   - Вы? - спросил император, рассматривая слегка пополневшую фигуру женщины.
   Удивлен ли он был внезапному приезду графини Вуортен? Почти. Этого следовало ожидать, это было предсказуемо. Эльвен не спеша, почти не стуча каблуками, подошла к Юлиану, все еще рассматривавшему ее и приподняла вуаль.
   - Ваше величество, примите мои самые искренние соболезнования. Смерть Минаэллы стала большим горем для всех нас. И прошу прощения за то, что не смогла явиться на похороны. Были свои причины, о которых вам известно.
   Юлиан перестал рассматривать ее, вернувшись к созерцанию пейзажа.
   - Принимаю ваши соболезнования, сударыня, - голос его был тихим, но Эльвен расслышала его, особенно интонацию.
   Они молчали. Тишина эта была не звенящая, не режущая слух, это была скорбь, в самом классическом ее виде.
   - Как ваша дочь? - нарушил первым скорбное молчание Юлиан.
   - Прекрасно, она просто идеал ребенка. Тихая и спокойная, как впрочем, все девочки, - отозвалась Эльвен. Как все матери она могла говорить о своих детях бесконечно, но сказать она могла лишь главное. Никто не знает, сколько продлится эта аудиенция.
   - Персефона, - протянул Юлиус, - спасибо, что не назвали ее Минаэлла.
   - Таково было желание Минервы, - объяснила графиня, смотря на профиль Юлиана.
   - М-да, - буркнул он, снова замолчав.
   Эльвен чуть шевельнула рукой в черной перчатке, приблизив ее к царственной особе.
   - Говорят, что дух Мины вылетел из ее тела и вселился в вашу дочь. Забавно, не так ли? - спросил он, не отводя взгляда от пейзажа.
   - Поживем, увидим. Уверена, что когда Персефона вырастит, она станет такой же прекрасной, как Минаэлла. И будет так же предана вам, как и ее родители, - ответила Эльвен.
   - В преданности вашей я не сомневаюсь, - ответил Юлиан, наконец, повернув голову к графине.
   - Вот уже много лет я и Камиль являемся вашими преданными слугами, готовыми сделать все для вашего благополучия, - сказала Эльвен, тепло взглянув в голубые глаза Юлиана. В глазах отражались прожитые годы демона. А на сегодняшний момент ему было уже около пятидесяти лет.
   - Я и Камиль, - передразнил вдруг ее король, - а раньше вы говорили "Мы с Камилем". Что "святая Эльвен" и "бог войны Камиль" поругались?
   Эльвен закусила нижнюю губу. Как ни странно, Юлиан был прав. Но надо было продолжать играть свою роль.
   - Ваше величество могут быть уверены, что отношения между четой Вуортен никак не отразятся на отношении к Вам и преданность ....
   - Довольно, Эльвен, я понял, - улыбнулся Юлиан.
   Он понял. Он всё понял. Но никому не расскажет.
   Молчание. Теперь следовало слова выбирать тщательно.
   - Как вы думаете, графиня, может ли преданность перерасти в дружбу? - спросил Юлиан, перейдя к вопросу, который волновал его уже давно.
   - Смею вам напомнить, что элодонары всегда были преданы вам, а со многими из них вы не только устраивали политический переворот. Я имею ввиду Риана Финниана, - ответила Эльвен.
   - Ну да, в баню вместе ходили, - тихо сказал Юлиан, кажется, начиная разговаривать сам с собой, - я бы желал, чтобы к вам присоединился и епископ Кафедрального Собора Самаэль Сварт. Думаю, он будет элоданаром не хуже вас всех.
   Эльвен чуть не обмерла, услышав такое от короля. Сварт, тот, который был самым настоящим шарлатаном, чернокнижником, усугубившим болезнь Минаэллы, читая проповеди перед прихожанами не только о вопросах веры, но и разглагольствовал на антимонархические темы.
   - Вы с ним в баню ходили? - не выдержала Эльвен, чуть повысив голос, - Или так хорошо знаете Самаэля, чтобы ему верить как себе? Я понимаю, что вы с ним одного вероисповедания, во многих вопросах ваши взгляды совпадают, но ....
   Воздуха ей не хватило, корсет был слишком затянут, а подчеркнуть свою фигуру надо было.
   - Эльвен? - Юлиан оживился, рассматривая графиню с особой заинтересованностью , словно кобылу на базаре, - А вы со мной в баню не ходили.
   Эльвен ожидала, что Юлиан придет к такому умозаключению, и у нее готов был ответ:
   - Элоданары преданы Вам на столько, что готовы на край света за Вами идти. А по поводу бани...однажды королева устроила женский день в королевской сауне.
   Юлиан впервые за весь разговор с графиней улыбнулся. Он наконец-то почувствовал себя рядом с ней спокойно и расслабился. А Эльвен было не до смеха. Кандидатура Самаэля была выдвинута не случайно. И лишь один человек может оспорить предположение императора, вернее карниян.
   - "Надо поговорить с Рианом", - подумала Эльвен, чуть нахмурившись.
   - Дружба и преданность идут рука об руку, но это абсолютно разные вещи, - проговорил Юлиан.
   - Заклинаю Вас, Ваше Величество,- прошептала Эльвен, посмотрев на Юлиана "бархатным" взглядом, - подумайте хорошо, прежде чем сделать этот шаг. Может свершиться непоправимое.
   Приблизившись к императору почти вплотную, Эльвен приоткрыла губы и поймала ими губы короля. Поцелуй был почти незапланированным, но Эльвен не отступила. Демонические губы оказалась не такими уж и противными, как думала раньше Эльвен. Она почувствовала, как напряжение у короля спало, он ответил на поцелуй, кровь его забурлила. Он привлек ее к себе, взяв за талию. Найдя руку ее, он сжал запястье, словно унимая нарастающее желание. Наконец, он ослабил хватку, губы его оказалась близ уха Эльвен.
   - Ты такая божественная. Почему ты замужем? - вопрошал он, кажется отчаянно.
   Эльвен не ответила, но и не сбежала от короля.
   - Прости, я не сдержался, - опустил Юлиан на секунду глаза, но затем их снова поднял, чтобы окатить голубой волной Эльвен снова, - думаю, это останется между нами.
   Это был первая и единственная их выходка за пределами этикета, равно как и этот поцелуй. Такое больше не повторится никогда. Эльвен подняла бархатный взгляд на короля, она прошептала:
   - Разумеется. Мне пора, Юлиан. Если я вдруг Вам понадоблюсь, Вы найдете меня в графстве Вуортен.
   Юлиан ее не отпускал, но он стоял молча, не предпринимая попыток ни прогнать ее, ни остановить.
   Тем временем Эльвен опустила на глаза вуаль, и удалилась из балконной галереи. Выйдя во двор, она знала, что Юлиан наблюдает за ней. Как только карета подъехала к парадному входу. Графиня не повернула голову, чувствуя на своей спине Его взгляд.
   - Трогай, домой, - распорядилась Эльвен.
   Она не выдержала. Взглянув на балконную галерею, заметила фигуру императора в темном камзоле. Он смотрел на нее.
   Карета умчалась так же быстро, как и прибыла в Никаурин. Эльвен, сидя в карете, рассматривала меняющиеся пейзажи за окном. В них была особая эстетика. Своя красота, которую оценишь, лишь прожив на свете несколько десятков лет.
   Когда перед взором графини появились цитрусовые и яблоневые сады ее графства, она приказала вознице остановиться.
   - Поезжай домой один. Я прогуляюсь по саду. Мне надо подумать.
   - Госпожа, это небезопасно, - пытался предупредить ее бдительный кучер.
   - Что может случиться со мной в собственном доме? - повысила голос Эльвен.
   Проводив взглядом отъезжающую карету, Эльвен направилась вглубь сада, чтобы подумать. Она поджала губы и закрыла глаза, чтобы вспомнить то, что произошло на балконной галерее. Это было ... прекрасно.
   Сорвав спелое яблоко с дерева, она задумчиво шла по саду. Было над чем подумать.
   Психология. Главный рычаг управления человеческой, карниянской, демонической душой. В очередной раз, когда Юлиан подумает о внедрении в ряды элоданаров Самаэля, он вспомнит, о том, что Эльвен была против этого. Кроме того, он вспомнит и "поцелуй века". Остается лишь убедить карнияна в нецелесообразности принять Сварта в ряды элоданаров. Если Риан Финниан будет против этого безумного предприятия со стороны Юлиана, то автоматически карниян встанет на сторону Эльвен, а Юлиан разумеется его послушает. Потому что аксиому "Финниан всегда прав", придуманную его Величеством, никто не опровергал.
   - Финниан всегда прав, - прошептала Эльвен, подходя к усадебному дому.
   Когда графиня Вуортен, миновала комнаты, поднявшись к себе в комнату, там ее уже ожидал Камиль. Какой это был взгляд! Полный негодования, презрения и ненависти. Таким злым Эльвен никогда не видела мужа.
   - Где ты была? - вопрошал он, встав посреди комнаты, театрально сложив руки на груди.
   - В Никаурине, - честно призналась Эльвен, со странным спокойствием. Она взглянула на Камиля ничего не выражающим взглядом.
   - Ты была с ним? С демоном? Наедине? - приступ ревности накатил на Камиля, он словно обезумел. Глаза его налились кровью, словно у разъяренного быка. Но Эльвен не желала принимать участие в этой сцене.
   - Я нанесла визит императору. Это преступление? - с хладнокровным спокойствием ответила Эльвен, - Извини, мне нужно покормить Юлиану, прошу тебя выйти.
   Камиль сжал губы, так, что они побелели. Подойдя ближе, он размахнулся и выдал жене приличную пощечину. Развернувшись, он хотел уже покинуть покои супруги, но остановился.
   - Завтра я уезжаю в полк, на месяц, - как бы между прочим произнес он, повернув к супруге лишь голову.
   Эльвен промолчала, закусив губу. Она стояла на месте, чувствуя, что щека ее пылает. Нет, она не плакала. Ей было обидно. "Святая Эльвен" и "Бог войны Камиль". На людях выглядели вполне счастливой семьей с двумя детьми. А дома начинался маленький хаос. Позвонив, Эльвен распорядилась принести ей Персефону для кормления. Эльвен не успокоилась и тогда, когда наблюдала за процессом поглощения молока дочерью.
   - Риан всегда прав, он прав. Он должен оказаться прав, но только тогда, когда сделает, как я захочу.
   Как только процесс кормления подошел к концу, Эльвен с нетерпением села за стол и начала писать карнияну письмо.
  
   Глава 6.
   Персик
  
   Прошло около пяти лет после происходящих событий. Лишь по королевской воле Минервы Эльвен и Камиль все еще были женаты. Они появлялись на светских мероприятиях вместе. Но уже на Совете элоданаров сидели на разных местах за круглым столом. К словам Эльвен Риан прислушался, а когда та расписала последствия прихода даже в Совет элоданаров Сварта, карниян принял ее сторону. Юлиан предпочел всецело довериться другу юности. Это послужило стране на пользу. Еще несколько лет Вираман продолжал процветать.
   Июль выдался сухим и жарким. Все учащиеся Школы Точных и Магических наук благополучно сдали экзамены и отправились по домам, дабы провести каникулы с родителями. Сын Камиля и Эльвен был не исключением. Файран Шон прибыл домой, на радость родителям живым и здоровым. К своим пятнадцати годам он вытянулся и окреп, а ежедневные тренировки укрепили его мускулатуру. Юноша привез табель успеваемости, где был высокий балл по всем предметам. Особенно педагоги выделяли физическую подготовку и математику.
   Он долго гулял по цитрусовому саду с отцом, рассказывая ему обо всех изученных маневрах ведения войны, пытался показать приемы фехтования, которые выучил за это время. Камиль очень гордился сыном, воистину это был его наследник, его сын. Юный граф Вуортен. Ему предвещали большое будущее, Школа могла устроить сына маршала в самые элитные войска, Камиль уже дал на это согласие, оставалось лишь дело за малым - Файрану достигнуть совершеннолетия.
   Для Эльвен сын был гордостью и отдушиной. Шон ей рассказывал то, о чем предпочитал смолчать. Делился с ней мальчик самым сокровенным. Файран сразу понял, что между родителями не так все и гладко, он и сестра - та нить, которая связывает их. Персефону юноша любил по-братски, не забывая, что однажды поклялся матери не давать ее в обиду никому.
   Жарким июльским днем Файран, Персефона и Эльвен играли на свежем воздухе в мяч. Близ них возлежали, подставив полосатые бока под лучи солнца, тигры Маркис и Энгель. Девочка побежала за мячом, но оступилась и упала прямо на полосатый бок Маркиса. От неожиданности большая кошка подскочила на четыре лапы и скинула со спины Персефону. Но ничего страшного не произошло. Обнюхав девочку, тигр лизнул ей щеку и заурчал от удовольствия, когда Персефона протянула маленькую ручку и почесала тигра за ушком.
   - Мама, он меня слушается! Маркис послушный большой кот! - рассмеялась девочка, подняв большие серые глаза на Эльвен.
   Эльвен оставалось лишь улыбнуться. Пока девочка играла с мячом, Файран поставил перед фактом мать:
   - Каникулы только начались, я пригласил Териона с отцом погостить у нас. Они приедут на пару дней. Ты же не против, мамочка? Папа уже согласился.
   Эльвен от таких заявлений села в кресло и закусила губу. Вот это наглость! Радушие Файрана понятно, но в своем доме терпеть Самаэля Сварта два дня будет для нее настоящий испытанием. Но Эльвен была заинтригована, ей захотелось поиграть роль хранительницы домашнего очага именно перед епископом Свартом.
   - Конечно, дорогой, я не против такой компании. Всегда рада гостям, - улыбнулась графиня, переведя взгляд на Персефону.
   ***
   Ровно в десять часов утра дорогие гости пожаловали в графство Вуортен. За пару дней, отведенных Эльвен для подготовки к встрече гостей, она успела привести дом в порядок, разложить все по полочкам, доставив много хлопот прислуге. Даже Риану Финниану не было оказано столько чести и внимания, как Самаэлю Саббати Сварту с сыном.
   Эльвен хорошо рассмотрела друга Файрана, достаточно было пары секунд, чтобы составить о ней неизгладимое впечатление. Астеничного типа телосложения, в нем не было ни грамма мышц, что говорить уже обо всем остальном. Длинные темные волосы его были перевязаны синей лентой, под цвет шелковой мантии, которую носили на факультете магических наук. Серые глаза его, вероятней всего унаследованные от матери, смотрели прямо на хозяйку дома. Сам батюшка молодого человека был под стать сыну - Самаэль сегодня был наряжен в праздничную красную сутану. На голове его был надет черный капюшон, который прикрывал проступающую лысину. Черные глаза его долго блуждали от графа Вуортена к графине, не останавливаясь долго на одном из них. Тонкие губы его были плотно сжаты, словно он боялся выплюнуть что-то изо рта. Орлиный крючковатый нос выступал из этого сморщенного лица. Ему было уже глубоко за сорок, а Терион был поздним ребенком, которого он, безусловно, опекал, души в нем не чаял.
   - Господин Сварт, прошу Вас познакомиться со всем моим семейством, - произнес Камиль. Сегодня он был почтителен и вежлив даже с прислугой. На нем был маршальский черно-красный мундир с алой лентой через плечо. Несколько орденов украшали его грудь. Эльвен встретила гостей в алом платье с глубоким декольте. По всему платью бежали дорожки золотистой нити. Высокий белоснежный кружевной воротник, контрастировал с платьем. Черные волосы ее были уложены в высокую прическу, а жемчужные нити переплетались меж локонов. Женщина-вамп, которую нельзя было не запомнить. Она протянула руку для поцелуя Сварту в белейшей шелковой перчатке. Как только епископ поцеловал ее руку, то сразу же она убрала ее, словно в этом жесте было что-то непристойное. Маленькая Персефона во многом копировала мать. Эльвен собственноручно надела на нее красное платье, украсив шею тонкой нитью жемчуга. Волосы девочки были заплетены в самую простенькую прическу, но украшены они были жемчужной заколкой. Файран не слишком придавал значению костюму, ограничившись черным сюртуком с белыми вставками. Он не изменил себе, заплетя волосы в хвост.
   Церемония приветствия подошла к концу, и гости расположились в отведенных комнатах. Но не слишком долго они скучали без внимания хозяев. Камиль на правах хозяина графства, взял под белы ручки епископа и повел показывать цитрусовые сады. Эльвен же оставили с молодежью. Персефона не слишком много уделяла внимания Териону, предпочитая ему игру с куклой под наблюдением матери. Юноши же предпочли перед обедом сыграть в мяч. После получаса игры, Терион предложил:
   - Персик, будешь с нами играть в жмурки?
   - Я тебе не Персик! - обиженно сказала девочка, чуть выпятив нижнюю губу, - Я - Персефона Юлиана, прошу это запомнить.
   - Будешь играть или нет? - уточнил громко Шон, словно не обращая внимания на недовольство сестры.
   - Буду! - с братом девочка согласилась быстро.
   Терион завязал глаза и начал усиленно искать остальных участников игры.
   В это время Эльвен приложила ладонь к глазам, заслонив солнце. Она рассматривала юношу.
   - "Руки длинноваты, не владеет своим телом совершенно. Не глуп, умеет управлять своими эмоциями. И как только Файран с ним дружит? У них нет ничего общего", - задумалась она, но скрыла свои мысли, как только увидела мужа и Сварта, возвращающихся с прогулки по саду.
   ***
   На следующий день пребывания гостей в графстве Вуортен стало понятна причина появления их. После плотного завтрака, Камиль объявил, что ему необходимо отлучиться на пару часов. Этого Эльвен не ожидала и даже расстроилась. Она не слишком желала развлекать гостя, всячески проявлять внимание к его персоне. Она благодарила Всевышнего лишь за то, что Териона устраивала компания ее детей.
   Файран выпустил на прогулку Маркиса. Терион испуганно смотрел на большую кошку, которая вышла из вольера и теперь стояла близ юного графа Вуортена. Терион боялся приблизиться к тигру даже на пару шагов. Но когда Персефона села верхом на Маркиса и не упала с него, все, кроме Эльвен, все были ошеломлены.
   - Всадница на тигре, ваша дочь прекрасна! - сделал комплимент Самаэль, сидя в плетеном кресле рядом с графиней Вуортен.
   - Когда я носила ее, тигр был котенком, и любил лежать у меня на коленях, своим теплом согревая живот. Между девочкой и Маркисом существует странная связь. Лишь одной ей он позволяет так с собой обращаться, - пояснила Эльвен, не глядя на епископа.
   - Мне очень понравились ваши цитрусовые сады. О них ходят легенды. Все элоданары едят апельсины из этого сада, - продолжил Самаэль, - Вас даже прозвали "цитрусовая королева".
   Эльвен это задело. Ее "укусили", она должна была ответить.
   - Рада, что элоданарам нравятся фрукты из моего сада, даже сам император получает к столу их. Цитрусовые полезны, они повышают иммунитет.
   Молчание. Самаэлю нечего было ответить. Он словно подбирал слова, желая сказать что-то слишком важное для него.
   - Я рад, что наши сыновья дружат, - начал он, - Эта дружба - показатель толерантности между носителями магии и лишенных ее. А, следовательно, и родители мальчиков не должны враждовать между собой.
   - Помилуйте, господин Сварт, о какой вражде вы говорите? - театрально удивилась Эльвен, всплеснув руками.
   - Вот именно, графиня, - кивнул епископ, - поэтому у меня к вам есть предложение. Ваша дочь - прекрасное воплощение женственности и красоты, она вобрала в себя все лучшее от родителей. Очень скоро, через какой-то десяток лет она станет прекрасной, юной девой. Такой супруге будет рад любой молодой человек. У меня к вам есть беспрецедентное предложение, графиня. Отдайте замуж вашу дочь за моего сына. Думаю, она станет хорошей супругой ему.
   Другими словами это звучало так: "У нас - жених, у вас девка невеста...Не породнимся, ли?"
   Эльвен держала в себя в руках. Но это удавалось ей с трудом. Причина приезда семейства Сварта была проста: поговорить о женитьбе Териона и Персефоны.
   - Мне стоит подумать о вашем предложении, господин Сварт, - пробормотала Эльвен, сощурив глаза, рассматривая дочь.
   ***
   Вечером того же дня, когда гости благополучно покинули графство Вуортен, Камиль, Эльвен и Файран собрались в гостиной. Они решали судьбу Персефоны. Каждый должен был выразить свое отношение к предложению Самаэля Сварта. Мнения, разумеется, разделились. Начал Камиль:
   - Разумеется, что еще рано говорить о замужестве, но время не стоит на месте. Через десять лет придет та пора, когда с выбором супруга для Персефоны придется потрудиться. Кандидат есть уже сейчас. Выдавая замуж за Териона Персефону, мы ничего не теряем. Мы приобретаем союзника из числа духовных особ. Такой брак будет выгоден обеим сторонам. Самаэль в фаворе у короля, он ему доверяет. Терион маг, мои внуки могут получить магическую силу, что уже не плохо.
   Эльвен отстаивала другую точку зрения:
   - Я не желаю видеть отцом моих внуков Териона! Исковеркать жизнь дочери я не позволю! Самаэль - палач. Он уничтожил своей магией королеву Минерву! Ему говорили - не трогай! Все лекари говорили, уговаривали, умоляли, а он тронул. Он начал давать слабый яд Минерве, якобы для выздоровления. А в итоге она умерла быстрее, чем мы могли подумать. Что он тогда сделает со своей невесткой? Я против этого брака!
   Файран молчал. Он колебался. Его мнение тоже учитывалось, как старшего брата невесты.
   - Файран! - повысил голос Камиль на сына, - Твоя очередь решить судьбу сестры.
   Юноша молчал, закусив нижнюю губу, как это порой делала мать. Спустя минуту, он произнес:
   - Разум мне подсказывает, что мой друг Терион станет хорошим мужем для Персефоны. Я знаю его давно, он хороший парень, не смотря ни на что.
   Файран сделал паузу, взглянув на мать. Он обращался к ней.
   - Но врожденная интуиция против этого брака. Я чувствую неладное.
   Эльвен глубоко выдохнула. Сын был на ее стороне.
   - Давайте спросим мнения самой невесты, - предложил Камиль, нахмурив брови, - это ей всю жизнь жить с Терионом, а не нам.
   Когда девочка вошла в комнату, немного испугалась взглядов, обращенных к ней. Но взяла себя в руки, держась за край платья пальцами. Она теребила рюши на подоле, пока мать задавала ей провокационные вопросы.
   - Замуж хочешь?
   - Да! - улыбнулась Персефона. Какая девочка не мечтает выйти замуж в пять лет?
   - За Териона пойдешь? - продолжала Эльвен.
   Оставив в покое рюши, девочка взглянула серыми глазами на Эльвен.
   - Нет! - выпятила нижнюю губу девочка и топнула ножкой.
   - Почему? - спросил Камиль удивленно.
   - Потому что он противный, он меня Персиком называет. А еще он худой, как селедка. С ним любой справится. А муж должен защищать жену! Вот Файран - мой идеал мужчины, конечно, после тебя, папочка. Мне не нужен никакой Терион!
   Аргументы закончились. Их вполне было достаточно.
   - Итак, выслушав все аргументы, мы не принимаем предложение Самаэля Саббати Сварта руки и сердца его сына Териона Саббати Сварта, о будущей свадьбе Персефоны Юлианы Ренье графини Вуортен и Териона Саббати Сварта не может быть и речи, - подвел итог отец семейства.
  
   Глава 7.
   Стечение обстоятельств
  
   Каникулы кончились, Файрану пришлось возвращать в Школу. Этим летом он ездил с отцом на побережье в его дивизию, впитывая в себя воинский дух, на практике постигая науку ведения боя, изучал отцовскую стратегию.
   Осень вступила в свои права на редкость быстро. Не успело бабье лето покинуть империю Вираман, как природа "озолотилась" и "побагровела". Утренние часы стали достаточно прохладными, день стал короче, а птицы неспешно покидали северные земли, держа курс на юг.
   Эльвен предпочитала проводить это время с пользой, подсчитывая доходы и расходы семьи и графства в целом. Цыплят по осени считают, как говорится. Этим судьбоносным вечером она сидела в парке, распорядившись принести письменный стол и стул. Укутавшись в клетчатый плед из шерсти высокогорных овец, она почесывала кончик носа перьевой ручкой.
   - "Пожалуй, появилась возможность приобрести виноградную плантацию на побережье. Думаю, никто не будет противиться передать в руки частного капитала кусок земли? "Цитрусовая королева" желает стать виноделом", - думала женщина про себя, покручивая черный локон на пальце.
   Но вдруг перед ней появилось синеватое сияние, словно кто-то устроил светопреставление.
   - Какого ...? - прищурила глаза Эльвен, когда сияние прекратилось. Перед столом предстал Файран Шон Вуортен собственной персоной.
   - Файран? - удивилась мать, встав со стула.
   Мальчик не ответил. Его била лихорадка, или психологический шок испытал он не так давно.
   - Как ты попал сюда? Что случилось? - сыпала вопросы на него Эльвен.
   Юноша не отвечал. На нем надета форменная кожаная куртка, в которой обычно учащиеся выезжали в город с эмблемой факультета. Но Эльвен отметила сапоги, изрядно испачканы травой. Волосы его выбились из неизменного хвоста и прилипали к мокрому лбу. Он тяжело дышал, сжимая что-то в руке.
   - Шон? - позвала его мать, не решаясь подойти.
   Юноша не поднимал глаза на мать, раскрыв ладонь. Он держал в руках небольшой черный овальный камень с желтым треугольником посредине.
   - Возвращение, - прошептала Эльвен, - что произошло?
   Маленький секрет, который принадлежал лишь им двоим. Это был так называемый "камень возвращения". То немногое, чем могла пользоваться Эльвен, лишенная магии. Олива зачаровала камень, вырезав символику ее семьи - из вершины треугольника выглядывал сектор солнца, а на основание треугольника падали четыре луча. Сияние Рассвета. Пользовались камнем в случае опасности, появлялась возможность покинуть опасное место и попасть домой. Эльвен камнем не пользовалась, а передала его сыну, когда тот поступил в Школу. Даже Камиль не знал этого секрета. Пришло время Файрану воспользоваться им. Что-то действительно случилось страшное.
   Файран дрожал, стуча зубами. Эльвен пришлось его обнять, ничего не говоря, мальчику нужно было время. Когда мать и сын простояли так с минуту, юноша открыл рот и прошептал ей на ухо:
   -Я не убивал, я не убийца. Это он сам. Я бы не смог, не смог.. не смог!
   Эльвен кажется все поняла, но ждала подробностей. Выдавив из себя эту реплику, юноша осмелел. Он присел на стул, на котором сидела недавно мать, и смотрел на траву. Эльвен же оставалось лишь налить сыну воды, чтобы тот немного успокоился. Файран собирался с мыслями недолго, зажмуриваясь, каждый раз, когда почти решался рассказать о причине появления в графстве.
   - Терион погиб, - как приговор произнес Шон, подняв глаза на мать, - но я не виноват. Я не смог ему помочь.
   - Подробнее, - произнесла, как приказ, Эльвен, прижавшись к столу боком, закрыв книгу расходов и доходов.
   Файран вдохнул воздух ноздрями и выдохнул глубоко.
   - У Териона закончились ингредиенты для зелья по алхимии. А в лавку возможности не было выбраться. Мы поехали с ним в лес, чтобы набрать какой-то травы, названия я не помню. Потом мы пошли пешком, по дороге обсуждая предстоящий осенний бал. А потом я увлекся сбором красноцвета, а он ушел дальше в лес, собрать листья овражника для зелий. Когда я закончил, то услышал его крики. Оказывается, за лесом, где мы были, протекала река Дерга. За ней находился еще лес, где красноцвета много. Берега Дерги высокие, сплошные камни. Он и ... в общем, оступился и свалился в воду. Перелом верхней части позвоночника, шейных позвонков. И я ничего не смог сделать! Он сам, мама! Я не желал его смерти! Он даже излечится магией не смог. Он умер у меня на руках! Я не убивал!
   Последние слова были произнесены навзрыд, но юноша не плакал. Он лихорадочно затряс плечами, зажмурившись. Эльвен молчала, поймав локон, монотонно крутила его на пальце.
   - Поклянись мне, матери своей, что ты не убивал Териона.
   - Клянусь, мама, - твердым голосом произнес юноша, глядя в глаза ей.
   - Самаэль этого так не оставит. Смерть сына станет ударом для него. Учитывая, в каких мы с ним отношениях, придется долго искать слова, дабы не опорочить честь нашего дома, - начала рассуждать вслух графиня.
   Она положила руку на плечо сына и сжала его.
   - Сколько прошло времени с момента смерти?
   - Десять минут, - отрапортовал Шон.
   - У меня есть десять минут, чтобы научить тебя врать, - произнесла графиня, сняв руку с плеча сына.
   Она достала из небольшой сумки, прицепленной к юбке, пузырек и протянула сыну.
   - Сильное зелье. Трех капель хватит, чтобы свалиться с лихорадкой на пару недель в больницу. У тебя случился нервный срыв, по состоянию здоровья ты не сможешь присутствовать на суде.
   - На каком суде? - не понял юноша, или не хотел понимать.
   - Ты в этой ситуации и свидетель и подозреваемый. И пока мы с отцом будем расхлебывать эту кашу, тебе лучше будет заболеть. Я верю, что ты не убивал Териона. Тебе это ни к чему. Вы были друзьями и всем это известно. Это тебя оправдывает. А вот помог ли ты ему умереть или он самостоятельно испустил дух, покажут факты.
   - Мама! Я боюсь... - прошептал юноша, принимая пузырек из рук матери.
   -Я тоже... - прошептала Эльвен.
   ***
   Суд не состоялся над Файраном. Камилю и Эльвен удалось замять это дело без суда. Вскрытие показало, что Терион умер от перелома позвоночника, без применения физической силы извне. Но сама смерть Териона стала для многих настоящим шоком. Репутация с Самаэлем Свартом была окончательно испорчена. Ему было, за что ненавидеть все семейство Вуортен и никто не сможет теперь дать гарантии, что одна искра не разожжет пожар нескрываемой вражды, которая однажды выльется в войну.
  
   АКТ третий
   ЛАВАЛЬЕР
  
   Глава 1.
   Преемник
  
   Этой ночью Эльвен не спалось. В окно светила луна, словно бдительный страж, следя за графиней. Женщина пыталась читать, считать высокогорных овец, количество апельсинов на дереве. Ничего не помогало. Встав с кровати, Эльвен накинула шаль на голые плечи и выбежала из комнаты, чтобы не потревожить служанку. Войдя в мужскую половину, где обычно спал Камиль, она обнаружила его спящим, лежа на спине. Он вздрагивал во сне, морща лоб.
   Эльвен на цыпочках подошла к кровати и улыбнулась. Почему именно сегодня хотела провести эту ночь с мужем, не знала даже она сама. Женским чутьем она поняла, что это было необходимо. Забравшись под одеяло, она провела пальцами по спине супруга, нащупав пару шрамов от лезвия холодного оружия - память о некоторых сражениях.
   Камиль тот час же проснулся от прикосновения и вздрогнул. Но Эльвен нашла его губы и начала целовать, как делала это в юности. Камиль тут же вступил в эту любовную игру, приняв правила. Граф даже удивился страсти, с которой Эльвен жадно окунулась в пучину любви. Когда оба получили свое, Эльвен не собиралась покидать супруга.
   - Что с вами, мадам?
   Она осторожно поцеловала его в губы, и попыталась спрятать вою голову у него подмышкой.
   - Не знаю, возможно, я так поступаю из-за любви к вам, сударь, - произнесла шепотом Эльвен, пряча нос в шею супруга.
   - Значит, ты не знаешь, любишь ли ты меня или нет? - понял по-своему Камиль, схватив за волосы жену.
   - Я хочу быть с тобой, это я знаю наверняка, - утверждала Эльвен, шепча любовный бред мужу.
   - Я рад лишь тому, что имею на тебя права. А еще с радостью осознаю, что обладаю самой прекрасной женщиной на свете, - ответил он, удерживая ее рядом с собой, - многие желают разделить с тобой ложе, но лишь мне это принадлежит по праву.
   - Кого ты имеешь в виду? - удивилась Эльвен, поднимая голову, чтобы взглянуть в глаза Камилю.
   - Я знаю, что тобой восхищаются, тебя желают видеть в своей постели все, это нормально, - ответил Камиль, гладя пальцами шею супруги, - но я уверен, что император неравнодушен к тебе.
   - Юлиан? - удивленно спросила Эльвен, она догадывалась, но всякий раз отгоняла от себя подобную мысль, как самую невозможную.
   - Разумеется, - утвердительно Камиль кивнул головой, - это очевидно. Это заметно, даже если пытаешься не обращать внимания. Он пожирает тебя глазами, всякий раз, когда видит. Не знаю, что между вами было, мне это неинтересно, но ты принадлежишь мне, пока я жив. Поняла?
   Эльвен ужаснулась. Один единственный поцелуй с Юлианом, случившийся пять лет назад, напомнил Камиль ей. Больше ничего не было. Ни с кем. Он ревновал, но ревновал со спокойствием мудреца, зная все свои права на графиню.
   - Мы вместе, Камиль, - прошептала Эльвен, спрятав нос в шею супруга и замолчала.
   Эту ночь они провели вместе. Кто знал, что она окажется для них последней?
   Утром, когда Эльвен пила кофе уже в своей комнате, полностью отдав свои волосы в руки проворной Полинес, чтобы та сделала ей прическу, в комнату постучали. Прибыл посыльный, который от имени Риана Финниана привез послание для членов Совета элоданаров. Это графине не слишком понравилось. Внеочередное заседание Совета было необычным, так как лишь один раз элоданары собирались вместе вне графика. Первый - когда Юлиан сообщил им о болезни королевы Минервы, второй - сегодня. Такое же письмо получил и Камиль. Ему это тоже не понравилось.
   - В лучшем случае, Юлиан сообщит нам о намерении жениться, в худшем - о предстоящей войне с какими-нибудь гидрами и даглотидами, - пытался он успокоить то ли себя, то ли Эльвен.
   - Полинес, одеваться, - распорядилась Эльвен, не медля ни секунды.
   ***
   Сегодня в зале Государственного дворца было жарко. Собрались все элоданары. Это было не слишком обычно, заставило Эльвен тихо запаниковать. Сев за стол, она окинула взглядом собравшихся. Старые друзья короля, из молодежи - она, Камиль и супруга Риана - Адели. Кроме графской четы и первого советника Финниана с супругой, на Совет прибыли и те, кто помнил правление Юлиана двадцать лет назад - Тилиен Мактир, Глава Военного Ведомства, который в настоящее время был главой Кантавата, города, стоящего на рубежах королевства. Прибыла и Елена Халуен - сводная сестра короля, эльфийка по расе, возглавляла она департамент образования Вирамана. Из непосредственных родственников короля можно было отметить и Френсиса Дрейка, который был то ли племянником Юлиана, то ли троюродным братом его. Он предпочитал держаться на расстоянии от столицы, живя в спокойном прибрежном городе Тикиэ, предаваясь воспоминаниям о славных приключениях, в которых принимал участие во времена молодости Юлиана. У Френсиса и Елены можно было отметить общие черты лица с Юлианом. Во-первых, глаза цвета океанской волны, во-вторых, узкий подбородок, и наконец, волосы, цвет которых был узнаваем из тысяч оттенков светлых волос.
   - Смотри, красивый камень? - протянула руку Адели, показывая Эльвен кольцо с бриллиантом, - Подарок Риана на годовщину свадьбы.
   - Прекрасно! - изумилась Эльвен, глядя, как играет бриллиант при дневном свете.
   Двум молодым женщинам выдалась минутка поболтать о своих проблемах, пока собирались элоданары. Эльвен взглянула на Адели пристально и отметила, что брак определенно был демону полезен. Демоническая бледность ее сменилась розовым румянцем, зеленые глаза сияли, под веками виднелись небольшие темные пятна, словно девушка плохо спала этой ночью, от внимания к себе супруга. Темные волосы были наскоро заплетены в нехитрую прическу.
   - Риан - замечательный супруг, правда? - спросила Эльвен, искренне радуясь за Адели.
   - Да, безусловно, он джентльмен, он любит меня безумно! - чуть повысила голос Адели. В ее словах не было ни грамма лжи и Эльвен это чувствовала.
   Наконец, послышался голос гвардейца:
   - Император!
   Все члены Совета элоданаров встали, поприветствовав короля поклоном, женщины замерли в реверансе. Подняв голову, Эльвен увидела, что вместе с Юлианом пришел на Совет и Самаэль Сварт.
   - "Он что здесь забыл? Совсем страх потерял?" - спрашивала Эльвен саму себя, умирая от любопытства.
   Юлиан оглядел всех строгим взором, критично взглянув на Риана. Когда он разрешил, присели все за стол, в том числе и Самаэль. Эльвен вспыхнула, сжав кулак так, что ногти впились в кожу. Она закусила губу. Ощутив прикосновение Камиля, желающего ее немного успокоить, глубоко выдохнула.
   - Господа и дамы, рад видеть вас всех, - чуть улыбнулся он, остановив взгляд голубых глаз на Елене, - а собрал я вас с тем, чтобы сделать несколько заявлений. Первое, наконец, пришел тот день, когда я могу сказать с полной уверенностью - я нашел то, что искал многие годы, а именно источник бессмертия. Сегодня вечером я отправляюсь в Пейливет, на север, где я обрету его. И именно оттуда начнется новый виток эры, а правление мое начнет новый отсчет. Вместе со мной отправится граф Вуортен, в качестве сопровождающего и моей свиты.
   Здесь он сделал паузу, обратившись к Камилю.
   - После заседания Совета приказываю Вам, граф, немедленно отбыть вместе со мной. Не думаю, что было бы разумным собирать целую армию. Я не собираюсь ни с кем воевать.
   - Как прикажете, Ваше Величество, - ответил на это Камиль. Неизвестно, о чем думал маршал, когда услышал приказ короля, о его мыслях известно было лишь ему одному, но он под столом крепко сжал руку супруги и не выпускал ее долго.
   - Второе, - продолжал Юлиан, сделав паузу между заявлениями, - не знаю, сколько продлится мое путешествие в земли Пейливет, и чем они закончатся в итоге, но думаю надо ставить вопрос о преемнике. Кандидатура Риана Финниана на должность лорда-протектора кажется мне вполне подходящей. Что касается главы государства, полагаю целесообразным мне передать всю ее полноту Самаэлю Саббати Сварту. Как только я покину столицу, он провозглашается королем Вирамана. У меня всё.
   Всё! На этом всё хорошее для многих заканчивается, начинается эпоха перемен.
   Юлиан встал со стула и окинул всех взглядом, словно запоминая собравшихся. Закончив упражнение для глаз, он направился к выходу, за ним отправился Самаэль и Камиль. Гробовая тишина продолжалась еще долго. Каждый из собравшихся элоданаров смотрел на соседа, ожидая, что хотя бы один произнесет ораторскую речь. Но этого не происходило. Взоры были обращены к Риану, но он молчал, опустив глаза на руки, покрытые чешуей.
   - Спасибо за доверие, ваше величество, - шепотом произнес он, не поднимая взгляда.
   Это послужило сигналом для открытия пробки, которой была закупорена бутылка недовольства Эльвен.
   - Пастух сменился, а отара овец осталась безмолвно ожидать своего часа, чтобы быть съеденной волком. Так что ли?
   Ответил ей Тилиен Мактир:
   - Не кипятись, девочка. Ты хочешь оспорить приказы короля?
   - Я знаю, что будет дальше, - ответила Эльвен, - и я на это не согласна. Если король наш, Юлиан Халуен, свихнулся на почве черной магии, то я здесь не при чем.
   - Попридержи язык! - повысил голос Тилиен. Уже в летах пожилой мужчина, делал ей замечания вполне точные. Седые волосы его были аккуратно подстрижены до плеч, а аккуратная седая борода окаймляла его нижнюю челюсть.
   - Вы - выскочка, сударыня, - послышался голос Елены в адрес Эльвен.
   - Возможно, - обратилась к ней Эльвен, - даже и чертовка, и ведьма и бестия, кто угодно, называйте, как хотите, содержания это не меняет. Вы забыли, что мы сотворили шестнадцать лет назад? Вручили власть тому, кто был ее достоин, кому мы верили и приносили клятву. Никто из нас не посягал на власть и не желал ее делить вместе с Ним. Ибо лишь Он был нашим императором. Что стало с Ним теперь? Он перестал нам верить, желает в каждом из нас найти врага, а не единомышленника.
   - Эльвен! - перебил ее Тилиен, поняв, что графиня говорит антимонархические речи.
   - Я еще не закончила! - ответила она, встав с места, - Сделав лордом-протектором Финниана, он лишь продлил его полномочия на какое-то время. От кабана вырезали кусок филе задней части и кинули его собакам. Они и радуются.
   - Эльвен! - позвала ее Адели. Напрасно. Без толку.
   - А теперь главное - Сварт. Кто получил титул придворного лекаря? Не тот, кто умеет исцелять волшебным огнем, а проходимец, медленно убивающий ядом, выдавая его за лекарство. Так погибла уважаемая всеми и любимая многими королева Минерва. А теперь горе-лекарь будет править страной и нами? Темная вера стала приоритетной в государстве нашем. Но какие проповеди он произносит там? Понятно, что не связанные ни коим образом с верой во спасение людских душ. Люд верит его словам в храме, а потом выходит на площади, и начинает предъявлять претензии власти. Разве об этом мы могли подумать или представить еще десять лет назад?
   Эльвен замолчала, обводя взглядом элоданаров. Они молчали. Они боялись. Они знали, что всё произнесенное ею было сказано от души, каждый из них мысленно разделял ее мнение, но произнести вслух не мог. Она села на место, смотря в одну точку. Она переживала и по поводу срочного отъезда Камиля вместе с Юлианом. Почему именно Камиль?
   - Сила и честь до конца, - произнес громогласно Тилиен Мактир.
   Все молча сложили пальцы в соответствующем знаке. Ритуал никто не отменял.
   - Полагаю, что наше собрание сегодня стало последним, или одним из последних. Новая власть распустит нашу "думу" к карниянской бабушке, - пробормотал Риан, почесывая подбородок.
   Эльвен не ответила, а с досады сжала пальцы в кулак.
   - Думаю, пора расходиться, - произнес Тилиен, закуривая трубку.
   Женщины, разумеется, кроме Эльвен, покинули помещение первыми. Через несколько минут в комнате остались Эльвен, Риан и Мактир. Клубы дыма, выпускаемые из трубок обоих мужчин, переплетались и уплывали к потолку. Через несколько минут Эльвен поняла, что ее одежда пропахла табаком, причем очень крепким. Но она не обратила на это внимания, думая о своем. Ее не беспокоили, но из солидарности были рядом те, которым она доверяла, которые доверяли ей.
   - Ты понимаешь, девочка, что своими речами ты разожгла ненависть к тебе нового "правителя"? - спросил Мактир, попыхивая трубкой.
   - Я давно это поняла, - ответила Эльвен, складывая руки на груди, - и уже давно не обращаю внимания на эту ненависть. Достаточно было того, что я отказалась породниться с ним. А смерть его сына только укрепила ненависть ко мне. Не понимаю только нескольких вещей. Для чего Юлиан взял с собой Камиля?
   - Обезопасить себя, - предположил Риан тихо.
   - Тогда бы взял войско, если боится за свою жизнь. Или ты составил бы ему компанию, или Мактир. Да мы всем бы табором за ним выдвинулись хоть в Арктиду, хоть в Пейливет! - опровергла она предположение.
   - Кто надоумил Юлиана, тот боится Камиля, вот и всё. А его боится лишь Самаэль, - ответил Мактир, лишь озвучив самое неприятное из предположений Эльвен.
   Женщина почувствовала, как что-то страшное, неизведанное встало за спиной и шептало на понятном только ей языке. Графиню охватил озноб, она инстинктивно застучала зубами. Риан заметил это и предпринял попытку успокоить ее. Налив ей крепленого вина, поставил перед ней.
   - Я в одиночку пить не буду, - проговорила Эльвен.
   Плеснув вина себе и Тилиену, он произнес:
   - Еще не все потеряно, Эльвен,- кажется, он успокаивал сам себя.
   Графиня молча выпила, не закусив. Взяв лист бумаги, она начертала несколько кругов, чтобы получился граф. Мужчины лишь переглянулись, не смея потревожить ее мысли.
   - Не знаю, что подтолкнуло Юлиана так скоро сбежать в Пейливет, но единственному, кому это нужно было - Самаэлю. Даже если источник бессмертия находится в Пейливете, Юлиану не удастся это бессмертие обрести. Надоумил его Самаэль взять в сопровождающие Камиля, дабы разделить нас. Он не вернется из этого похода, а я с двумя детьми ничего не смогу ему противопоставить. Он уничтожит меня, потом убьет моих детей. Я лишена магии, в этом моя слабость. Следующей жертвой станешь ты, Риан, а потом все остальные. В этом я уверена, - произнесла Эльвен, рассматривая схему, не поднимая взгляда на мужчин.
   - Этого не случится! - повысил голос Риан, глаза его налились кровью, - Ты лишь сгущаешь краски, потому что ненавидишь Самаэля! Но это твое дело, а предсказывать смерть своим единомышленникам, как-то не по-элоданарски.
   - Я лишь предполагаю! Рассчитать, что ждет в будущем и быть готовым отразить неприятности, - ответила Эльвен, встав с места.
   - Перестаньте оба! Довольно! - прервал их Мактир, - Во многом Эльвен права, но не стоит так негативно относиться к происходящему. Если что, мы сможем дать отпор Самаэлю.
   - Мне пора домой, я устала, - Эльвен закрыла глаза и сжала пальцами переносицу от напряжения, - если что, вы знаете, где меня искать.
   Молча она покинула зал и направилась домой.
  
   Глава 2.
   Вести
  
   Неделя прошла в ожидании худшего. За это время Эльвен не выходила из своего усадебного дома, приказала зашторить окна, дабы природа не напоминала о смене суток. Она посвятила это время дочери, чувствуя в этом необходимость. За неделю она научила ее пользоваться своим главным оружием - серьгами с ядом. Как поговаривал Френсис Дрейк, "Хочешь мира - готовься к войне". А она неизбежна. Персефона с гордостью ходила по дому с серьезным оружием в ушах, а пока мать не видела, снимала правой рукой серьгу и протыкала ею мягкую игрушку. С победными криками:
   - Готов! Есть пробитие, противник повержен! - одевала ее обратно, хлопая в ладоши.
   Самые худшие страхи Эльвен подтвердились. Когда в ее дом приехал сам Риан, он, держа послание в руке, не глядя женщине в глаза, произнес:
   - Как не прискорбно, самые ужасные предположения подтвердились, как ты и предполагала. Наш правитель, Юлиан Халуен, нашел источник бессмертия, но не обрел его. Он был повержен самым сильным заклинанием и был заморожен во льдах Пейливета. Маршал Камиль Ренье, граф Вуортен, сопровождавший его в этой экспедиции, погиб подо льдами. В Пейливете остался он навсегда. В завещании, оставленным им, насколько я помню, он распорядился быть похороненным там, где примет свою смерть. Поэтому тебе не целесообразно ехать в Пейливет за его останками.
   Эльвен ничего не сказала, слишком сильным было потрясение, хотя она была готова к такому исходу события.
   - Скоро и мое время придет, - глухо произнесла она, спрятав глаза в ладонях.
   Риан молчал, не тревожа ее, но уходить не собирался.
   - Эльвен, я могу предложить тебе кое-что. Теперь, когда Самаэль после смерти Юлиана как его преемник, сел на трон Вирамана, мне в Союзе элодарандов делать больше нечего, равно как и в столице. Мы с супругой пришли к разумному выводу покинуть город и уехать за море, к ее родне. Буду там вести оседлый образ жизни, как истинный помещик. Посажу сады, куплю дом, радуясь вполне мирной жизни. Поедем с нами? Бери сына и дочь и уезжай отсюда. Самаэль не даст тебе жизни.
   Эльвен лишь отрицательно качнула головой.
   - Я не могу это объяснить, я чувствую, что должна остаться. Ради него.
   Она не уточнила кого. Пусть Риан сам додумывает.
   - Но это опасно! - не унимался он, - Это глупо!
   - Позволь мне теперь самой решать свою судьбу! - повысила голос Эльвен на карнияна, - Ты выбрал свою судьбу, я тоже. Я буду бороться! Я устрою такой марш несогласных, о котором будут говорить еще долго! Однажды я уже умерла, мне не привыкать.
   Риан не ответил, взвесив ее слова, он понял, что кое в чем Эльвен права. Когда Риан покинул графство, Эльвен дала волю чувствам. Она рыдала, как истинная женщина, оплакивая любимых мужчин. Достав из стратегических запасов бутылку вина, она села перед горящим камином и долго смотрела на пламя.
   Камиль. Камиль Ренье. Камиль в школьной форме. Камиль с учебным мечом в руках, блокирующий ее удар. Камиль - жрец бога войны, сражавшийся, как бог, за земли Вирамана. Камиль в генеральском мундире, в красном мундире маршала. Камиль, держащий на руках младенца Файрана. Камиль, блокирующий удар сына на учебной тренировке. Камиль. Камиль. Камиль.
   Она его любила? Безусловно. Обиды, оскорбления, любовный бред, семейные дебаты - эта была их любовь. Она из юношеской страсти переросла в стабильность, уважение друг к другу, спокойствие и умиротворенность.
   Но все эти годы в ее жизни был еще один мужчина - Юлиан. Подброшенный судьбой в качестве альтернативы, он заставил Эльвен думать, взрослеть и не поддаваться одним чувствам. Если любовь - инвалид по зрению, то преданность - инвалид по разуму. Присутствие Юлиана в ее жизни стало необходимым, как самим собой разумеющимся фактом, символом той самой стабильности, рациональности. Однажды Адели Финниан сказала, что не любить Юлиана нельзя. Это была правда. Только любовь эта была возвышенная, не подвластная ни одному из определений, которым поясняют это слово. Лишенный этой любви - самое несчастное существо на свете. И Эльвен любила.
   Теперь же она потеряла их обоих. Горе ее было великим. Вино кончилось.
   - Госпожа! - Полинес ворвалась в комнату без предупреждения. Запыхавшаяся, она явно была чем-то напугана.
   - Чего тебе? - Эльвен напряглась, сжав ручки подлокотника.
   - Беда, госпожа. Я подслушала разговор в Государственном дворце, когда отправилась туда с партией апельсинов. Самаэль Сварт подписал приказ об аресте Вашей семьи, об аресте имущества. Госпожа! - служанка была напугана, зубы ее стучали.
  
   Глава 3.
   Сжигание прошлого
  
   Эльвен сильнее сжала ручки подлокотника и молчала, не предпринимая попытки встать с места.
   - Что делать, госпожа? - не унималась Полинес.
   - Вызывай Файрана, немедленно. Самым сильным заклинанием, какое знаешь. Плевать на предосторожности. Время пришло.
   Когда камеристка убежала, оставив графиню в одиночестве, та взглянула на опустевшую бутылку.
   - Ни капли врагу! - произнесла она громко, разбив фужер из которого только что пила.
   Эльвен минула несколько комнат, целенаправленно шла к графским подвалам. Коллекция отличнейшего вина, привезенная из дальних земель Камилем, была уложена в ровные ряды, как на кладбище. Вместе с графиней в подвал спустились несколько слуг.
   - Разбирайте. Сколько унесете - всё ваше, - приказала Эльвен, держа в руках факел. Окинув взглядом ряды алкоголя, она указала пальцем на бутылки.
   - Госпожа! - удивленно поднял брови камердинер Камиля, Маркус.
   - Устройте поминки по графу Вуортену, выпейте за мое здоровье, делайте, что хотите, - крикнула Эльвен, заметив, как верные слуги выполняют приказ госпожи.
   Через несколько минут подвал опустел ровно наполовину.
   - За императора! За Юлиана! Ни капли врагу! - крикнула Эльвен, когда слуги пополнили свой запас алкоголя.
   Взяв одну из бутылок, графиня разбила ее и подожгла факел. Кинув факел в центр погреба, она поспешила на выход. Прекрасная коллекция вина воспылала, огонь поглотил ее, как прекрасное прошлое. Это было началом конца Эпохи.
   Войдя на территорию цитрусового сада, Эльвен глубоко вдохнула ноздрями воздух.
   - Сжечь! - приказала она слугам, указывая на стоявшие перед ней деревья.
   - Госпожа Эльвен! За что? - взмолились несколько человек.
   - Когда за мной придут, то его не пощадят. Я его посадила, мне и уничтожить. Выполняйте! После этого все могут быть свободны. Спасибо за службу в графстве, друзья мои.
   Эльвен отвернулась, чтобы не видеть, как вырубают деревья. Остановившись на секунду, она позволила себе выпустить лишь пару слезинок. Ускорив шаг, она добралась до зверинца. Выпустив всех птиц, она подошла к вольеру с тиграми. Открыв вольер, она выпустила Энгеля и Маркиса. Но большие кошки не спешили убегать. Они стояли перед хозяйкой, а затем сели перед ее ногами. Верность и преданность.
   Глубоко вздохнув, Эльвен направилась в дом, кошки шли следом. Пройдя в зал, она застала там Файрана.
   - Мама! - кинулся сын к ней в объятия, - Что произошло? Кто устроил пожар? Я ничего не понимаю!
   Маркис узнал юношу и лег рядом у его ног. Эльвен молчала. По ее глазам юноша понял, что произошло нечто ужасное.
   - Папы больше нет, - произнесла тихо Эльвен, - король Юлиан сгинул в Пейливете. Новый правитель Самаэль Сварт приказал арестовать нас.
   - Что? Почему? - юноша взирал на мать удивленно, но взгляд его затем потух, он вспомнил, - Это из-за меня! Это я во всем виноват! Папа пострадал из-за меня!
   - Ты ни в чем не виноват, сынок. Слышишь? Правда на твоей стороне! Ты меня понял?! Во всем виноват Сварт! Он - палач! Запомни это! Поэтому ты здесь! - прервала его Эльвен, сжав руку сына.
   - Я отомщу ему за отца! - не унимался юноша.
   - Нет! Ты уезжаешь отсюда. Подальше от дома, туда, где тебя не найдут. По крайней мере, Сварт точно.
   Эльвен достала золотую цепочку с подвеской. Равносторонний треугольник с сектором на вершине, четыре луча упирались в основание треугольника.
   - Сияние Рассвета! - проговорила она, вкладывая в руки юноши украшение, - Отправляйся к тем, кто сможет тебя защитить в случае опасности. Патрик и Олива Сияние Рассвета, твои бабушка и дедушка. Помни кто ты такой, и знай, что твой король - Юлиан Халуен.
   Юноша крепко сжал руку матери.
   - Почему я чувствую, что не увижу тебя живой?
   - Я не знаю, - прошептала Эльвен, - но я не боюсь. Я уверена, что увижу тебя еще раз, когда все это закончится.
   Юноша обнял мать, чувствуя в последний раз настоящее материнское тепло.
   - Обещаю тебе, что я не забуду, кто я такой. Прощай, мама!
   Достав темный камень, он провел пальцем по треугольнику. Тот час его фигуру окутала фиолетовая дымка, и он исчез.
   Эльвен глубоко вздохнула. Осталось последнее. Она направилась в комнату Персефоны. Тигры шли рядом, не отставая ни на шаг. Но когда Эльвен закрыла за собой дверь, Маркис жалобно заскулил. Больше звери никогда не увидят свою хозяйку.
   Девочка сидела на ковре и теребила серьги-пластины. В ногах ее лежал медведь, словно поверженный ее ударом.
   - Мама! Это правда, что папа умер? - подняла она серые глаза на Эльвен.
   - Наш папа уехал вместе с королем далеко-далеко, и не скоро вернется, - нашла слова Эльвен, инстинктивно прижав к себе ребенка.
   - Это потому, что я плохо себя веду? - продолжала анализировать Персефона.
   - Конечно нет, ты - хорошая девочка. Прекрасная девочка, моя дочка, продолжала Эльвен, чуть покачивая дочь.
   - А ты прекрасная мама. Да и в целом ты прекрасна, - продолжила девочка.
   - Почему ты так считаешь? - удивилась Эльвен. Она не ожидала таких слов от дочери.
   - Все так говорят. Файран так считает, дядя Риан. И я подозреваю, что король тоже такого мнения, - ответила девочка.
   Их прервали. Послышался хлопок, в центре комнаты появилась фигура в темном балахоне. Это была демоница из прислужников Самаэля. Звали ее Тилия. Черные глаза ее мерцали, неприятным синим огоньком отражались при дневном свете. Раскосые глаза завораживали.
   - Эльвен Ренье графиня Вуортен, Персефона Юлиана Ренье, графиня Вуортен. Браво. Какое счастье, что я застала вас вместе! Вы арестованы по приказу главы республики Вираман Самаэля Саббати Сварта. Вы обвиняетесь в государственной измене и шпионаже в пользу карниянского Бетонмара.
   - А во вчерашнем снегопаде меня не обвиняют? - спросила вдруг малышка Персефона, поднявшись на ноги.
   - Что? - не поняла Тилия.
   - Почему без стука ты вошла в мою комнату? Какое ты имеешь право, демоническое отродье, обвинять мою маму? Пошла вон отсюда! - Эльвен не могла остановить словесный поток, выпущенный девочкой на свободу. Демоница сделала шаг и наотмашь выдала девочке пощечину.
   Персефона не заплакала. За секунду она вытащила серьгу из уха и подпрыгнула на диване. Поравнявшись с шеей демоницы, она воткнула пластину в плоть ее, в сонную артерию.
   Завопив от боли, Тилия упала на колени, а Персефона проворно вытащила пластину и отбежала к матери. Тем временем демоница исчезла из комнаты, потерпев фиаско от пятилетней девочки.
   - Зачем ты это сделала, Юлиана? - спросила Эльвен, заметив, как девочка вытирает пластину от демонической крови.
   - Потому что я решила отомстить за смерть папы. Я знаю, что он погиб и не прощу никому его смерть, - ответила девочка серьезно.
   Эльвен оставалось лишь мысленно поаплодировать смекалке девочки.
   - Одевайся, - распорядилась Эльвен, - чему быть, того не миновать.
   Персефона словно чувствовала неладное. Она надела новое платье, но порвала юбку так, чтобы можно было двигаться быстро. Пластины серег она окунула в золотистую жидкость, как учила ее мать и осторожно нацепила серьги.
   Эльвен пришлось предпринять меры по собственной защите. Она надела кожаные брюки и куртку, словно собиралась в поход, или дальнее путешествие. Волосы она заплетать не стала, распустив их. Подобно дочери, она нацепила длинные серьги пластины, так же смазанные ядом. В остальном же она была безоружна, как младенец.
   Когда она закончила последние приготовления, она окинула взглядом комнату. Больше сюда она не вернется. Придя в детскую, она заметила, что ее дочь была готова ко всему. Обняв ее, графиня закрыла глаза.
   - Я люблю тебя, мамочка! - услышала она.
   - Я тебя тоже люблю, Персефона Юлиана, - отозвалась Эльвен.
   - Семейная идиллия, простите, что нарушаю ее, - послышался мужской голос. Это был один из приспешников Самаэля, имени которого Эльвен не знала, да и зачем собственно запоминать.
   - Вы арестованы!
   Синее пламя вырвалось из его ладони, окутав фигуры матери и дочери.
  
   Глава 4.
   Казнь
  
   Эльвен очнулась, когда почувствовала холод от камня, на котором лежала. Открыв глаза, она сфокусировала взгляд на подошве коричневых сапог.
   - Графиня Вуортен лежит в ногах у Самаэля Сварта. Браво! Вот он, апогей! - послышался знакомый голос врага.
   Кашлянув, Эльвен вдохнула ноздрями воздух. Тепло. Она не в камере. Попробовав двинуться, она поняла, что способна на это. Перевернувшись, она с мягкостью кошки встала на ноги и увидела перед собой Самаэля. Она находилась в Кафедральном Соборе. Уже не плохо. Близ нее было несколько верных слуг епископа. А сам он стоял около нее. Подняв руку, Сварт произнес заклинание, заставив ее руки сомкнуться.
   - Это чтобы ты не делала лишних движений, знаю я твои семейные фокусы. Тилия, между прочим, скончалась от твоего яда, кобра.
   - Демоница сдохла от рук пятилетней девочки, - произнесла Эльвен, - вот это свита, это я понимаю.
   Сварт побледнел. Лицо его вытянулось.
   - Зачем ты меня сюда приволок? Чего тебе надо? - за фамильярностью Эльвен скрывался страх.
   - Ты единственная, кто мне мешает осуществить задуманное. Я пытался тебя приручить, даже желал породниться, но ты противилась всему. Почему? - спросил Самаэль.
   - Потому что ты убил Минерву. Ты! Все знали о болезни ее. А ты обещал ее излечить, в итоге усугубил страдания, заставив покинуть этот мир. Почему? Она тебе мешала? - спросила Эльвен. Она тянула время, говоря на сердечные темы, она пыталась оглядеться по сторонам в поиске выхода. Она не желала оставаться дольше положенного. А еще было интересно, где ее дочь.
   - Она была главной слабостью короля. Она мешала мне, моим планам. Король не доверял мне, и единственной возможностью получить власть, было убить ту, к которой он прислушивался всегда. Ни к своему Финниану, ни к Мактиру, ни к тебе, а к ней.
   - Ты выбрал ее, потому что она не могла с тобой тягаться? - продолжала Эльвен унижать Самаэля.
   - О, нет! Не скажи. Она - сильная ведьма, пришлось попотеть. А потом появился на горизонте твой муж. И он начал мне мешать своей слепой покорностью, этому немощному Юлиану.
   - Как много я пропустила!? - Эльвен была несказанно удивлена таким подробностям.
   - Ну да, ты же в это время погрязла в домашних заботах, пеленках и прочем детском дерьме! И это было мне на руку.
   - Ненавижу тебя! - вырвалось у Эльвен. Ее обидели. Ее женскую природу, ее предназначение.
   - А я прошу меня любить? Я лишь терплю тебя, пока не пришло время убить, - парировал Самаэль.
   - Чего ты хочешь? Власти? Ты ее получил. Слуг? Вот они, - продолжила задавать вопросы Эльвен.
   - Тебя уничтожить! Разве не понятно? Лишь ты мне мешаешь обрести полноту власти! С твоим мужем я разобрался быстро, а вот с тобой приходится попотеть.
   - Уничтожив меня, ты не добьешься желаемого! Есть еще элоданары! Их больше, чем нас с тобой! - ответила Эльвен, гордо вскинув голову.
   Самаэль развел руками, улыбнувшись самой мерзкой улыбкой, на которую был способен.
   - Не вижу ни одного, кто бы пришел к тебе на помощь. Разбрелись по всему континенту, спрятались по щелям, как крысы. И это твои хваленые элоданары? - начал задавать провокационные вопросы Самаэль.
   Эльвен ужаснулась. Самаэль прав. После того Совета она не видела никого. Все уехали по домам, пустив все на самотек. Никто не поддержал ее борьбу со Свартом. Никто! Она осталась одна. Одна! Женщина тихо запаниковала. И это почувствовал Самаэль. Он нашел ее слабое место.
   - Ваш хваленый Совет - лишь красивая картинка, бляха от сандаликов Юлиана, - продолжал унижать ее Сварт.
   Эльвен молчала. Она была сломлена.
   - Ну ладно, вот и поговорили. Некогда мне больше с тобой разговоры разговаривать. Тебе все равно не жить, "чертовка Эльвен". А перед смертью я прошу, именно прошу тебя присягнуть мне. Поверь, это то, о чем ты никогда не будешь жалеть.
   Но Эльвен продолжала молчать. Возмущение уступило место разочарованию. Она сжала кулак так, что ногти впились в кожу. Она расхохоталась в лицо. Ее смех - смех превознесения мудрости над глупостью.
   - А с чего ты решил, что я намерена присягать тебе? Почему ты должен быть правителем королевства? По приказу, как ты говоришь, немощного Юлиана? Откуда я знаю, в каком состоянии он подписывал это распоряжение? Может быть в состоянии аффекта. Ответь мне, только честно. Вы в баню вместе ходили?
   - Что за бред? - не понял женскую логику Самаэль.
   - Да или нет? - продолжала сама допрос Эльвен.
   - Нет! - рявкнул епископ.
   - Все ясно. Я сомневаюсь, что Юлиан был в здравом уме, когда подписывал этот указ о преемнике. Он тебе не верил до конца. Это я знаю! К тому же, я сомневаюсь в твоей разумности.
   - Это почему? - опять не понял ее логику Сварт. Он растерялся, дал слабину, почти запаниковал. Никто еще из его политических жертв так не разговаривал, даже перед смертью.
   - Как сказал очень хороший писатель: "Мудрецу не нужна власть", а ты о ней мечтаешь. Сидел бы у себя дома, не высовывался. Лежал бы на зеленой травке, пузо почесывал. Нет, власти ему захотелось. Тьфу! - вырвался поток рассуждений у Эльвен.
   Ее оскорбления Самаэль снес достойно. Он чуть помолчал, подумав о смысле бытия.
   - Я подумаю об этом, потом. Когда закончу с тобой. Настало время завершить начатое.
   Он взмахнул рукой. До ушей Эльвен донесся детский крик, слишком знакомый, чтобы его не узнать из тысячи. Женщина развернулась и увидела в углу демона и Персефону.
   - Мама! - крикнула девочка, увидев Эльвен.
   - Юлиана! - женщина пыталась подойти к дочери, но тут случилось страшное. Лезвие меча бликом отразилось в ее глазах. Эльвен увидела, как детская голова упала на пол.
   - Персефона! - крикнула от горя Эльвен, упав на колени. Жизнь ее дочери прервалась. Жертва политики. Амбиции взрослых лишили жизни дитя. Ей пророчили безоблачное будущее, она была надеждой не только для родителей, но и для многих жителей страны, элоданаров. Юное создание, маленькая девочка, которая ни в чем не была виновата. Ее дочери больше нет. Эльвен не решилась заплакать. Но в душе у нее стало пусто. Эльвен была сломлена окончательно.
   - Как просто, порой, решать вопросы. Ненужных тебе людей так легко убивать! - послышался голос Самаэля.
   Эльвен не ответила.
   - Ты прав, - произнесла она. Неимоверным усилием, лишенная магических способностей "половинка", разорвала магические цепи, сковывающие ее руки.
   - Как? - удивленно вопрошала демоница из прислужниц Самаэля.
   Эльвен подпрыгнула и очутилась близ палача Персефоны. Он был повержен серьгой ее, которую она успела быстро достать из уха. Как только первая жертва ее испустила дух, Эльвен бегом преодолела расстояние между Самаэлем и его демоницами. Но была снова схвачена налетевшими на нее слугами Самаэля.
   - Будь ты проклят, проклят, проклят! Ты будешь молить о пощаде на том свете! Но тебя не услышат, ты зависнешь между Адом и Пустотой и будешь висеть!
   - Когда погиб мой сын, я тоже расстроился, - тихо произнес Самаэль, - кончайте и ее.
   Безымянная демоница, подошла к Эльвен. Она была вооружена длинным мечом. Когда она взмахнула им, чтобы нанести удар, женщина закрыла глаза. Но тут что-то произошло. Эльвен услышала, как витражи стекла разбились близ нее. Инстинктивно сгруппировавшись, она откатилась в сторону, к стене и застыла. Когда она открыла глаза, то увидела тех, кого не ожидала увидеть уже никогда.
   Рыжеволосая молодая девушка с катаной в руках рубила всех демонов, не спрашивая их имен. Одетая в темное, она двигалась словно тень. Убивала она это так искусно, словно всю жизнь этим и занималась. Недалеко от нее показался молодой человек. Одет он был в синюю бархатную куртку, а длинные светлые волосы его были собраны в хвост, перевязаны синей лентой. Он ломал шеи тем, кто сопротивлялся рыжеволосой. И делал это так быстро, что Эльвен не могла это как следует рассмотреть. Поравнявшись с Самаэлем, он оскалил зубы.
   - Твое время пришло, - прошипел он, показав длинные клыки.
   - Пока не закончу начатое, оно не придет, - ответил Самаэль, выпустив порцию заклинания в Эльвен. Это было заклинание страха, в самой тяжелой форме, когда поверженное им существо боится самого себя и мечтает умереть.
   - Ошибаешься, - прошелестел блондин и впился зубами в плоть Самаэля.
   - Оставь мне, - крикнула обиженно рыжеволосая девушка, подходя с катаной к Сварту.
   Больше Эльвен ничего не слышала, она потеряла сознание.
   Разум ее помутился, скорбь, печаль и страх накрыли ее с головой. Она шла по цветущему апельсиновому саду, не слышно ступая по зеленой траве босиком. Цветы апельсина стали багровыми, напоминая о невинных жертвах политики. Эльвен остановилась между деревьями и опустила взгляд на землю. Здесь стояла мраморная могильная плита, где было высечено имя "Камиль Ренье". Рядом с нею появилась еще одна плита, где проступила надпись "Персефона Юлиана Ренье". Опустившись на колени перед плитами, Эльвен зарыдала, уже не сдерживая слез.
   - Почему вы оставили меня? За что? Я осталась одна! Я не хочу! Я хочу к вам!
   Ослепительная вспышка показалась перед Эльвен, заставив зажмуриться. Нечто, похожее на тень, появилось перед ней. Женская фигура, закутанная в красный плащ, появилась неожиданно. Капюшон скрывал ее лицо, отчего женщине стало не по себе.
   - Не бойся, ты получишь лишь то, чего заслуживаешь, - прошелестело в голове Эльвен. Подойдя ближе, женская фигура взяла за руку Эльвен и продолжила:
   - Ты станешь сильнее, могущественнее, выносливее, чем сейчас.
   - Я не хочу жить! - крикнула Эльвен от отчаяния, вспомнив про близких.
   - Ты станешь бессмертной, жизнь твоя лишь расплата за мой дар, - прошелестела женская фигура. Сделав небольшое усилие, она прошла сквозь тело Эльвен.
   - Помоги мне умереть! - вскрикнула Эльвен громче, чувствуя, как нечто окутало ее тело, не поддающееся описанию, не постижимое мыслью и разумом человеческим.
   - Я не отпущу тебя, - прошелестел мужской голос в ее голове, - возвращайся ко мне!
   Эльвен почувствовала, как непознанные до этого времени силы подбираются к ней, наполняя каждую живую клетку силой. Она не противилась ее принять, чувствуя в этом необходимость, словно это был единственный выход из сложившейся ситуации.
   - Эльвен! - мужской голос позвал ее громко, вырывая из апельсинового сада. Она поддалась.
   Очнувшись, она увидела перед собой пару голубых глаз.
   - Лекс, - прошептала Эльвен, узнав вампира.
  
   Глава 5.
   Вампир
  
   Эльвен озиралась по сторонам. Она не помнила, как оказалась в склепе. Кто-то ее сюда притащил, причем без ее ведома? Что за фамильярность? Что за наглость? Она была абсолютно уверена, что теряла сознание в Соборе. А попала она в склеп. Она удивилась тому, что прекрасно различает силуэт Александра, который бы в темноте никогда не рассмотрела. Все чувства ее обострились. Она чувствовала сырость склепа, приторно-сладкий аромат, идущий из-под земли, где похоронены уважаемые люди времен отца Юлиана, короля Алистара Халуена. Она слышала прерывистое дыхание Александра рядом с собой. Но боялась к нему обратиться. Эльвен думала, что это всего лишь долгий сон, в котором исполняются самые тайные ее желания. Она лежала на холодном могильном камне, это единственное, что поняла, почувствовав ледяное прикосновение гранита к пояснице.
   - Богиня! - прошептал Лекс, убирая пряди волос с ее лица, - Наконец-то, я нашел тебя.
   Эльвен его почти не слышала. Она чувствовала каждую его мысль, словно ему не требовалось их озвучивать. Было понятно, что он рад ее видеть.
   - Где я? Где Самаэль? Что я делаю в склепе? - спросила она, спрыгнув с холодной плиты. Свой голос она не узнавала, он был приглушенным, выходившим из самого нутра.
   - Он тебе больше не причинит вреда. Я его угомонил. Как и заказывала, он завис между Адом и Пустотой, без права обрести душевный покой, -объяснил Лекс, держа ее за руку.
   Эльвен рассмотрела давнего друга. Он нисколько не изменился. Так же предпочитал синие цвета в одежде, седина не тронула его волос. Глаза мерцали фиалковым цветом. Белейшие клыки придавали этому образу особый шик, но совершенно не заставляли трепетать перед ним, не боялась Эльвен вампира.
   - Что со мной? - прошептала Эльвен, инстинктивно дотрагиваясь языком до зубов.
   - Ты стала вампиром, - как саму собой очевидную истину, сказал Лекс.
   - Но почему? - недоумевала Эльвен, только этого не хватало.
   - Это был единственный выход избежать смерти. Заклинание, наложенное Свартом, сделало бы тебя самоубийцей. Пришлось делать срочное переливание крови. Да и время твое пришло, - объяснил вампир.
   - Ты сотворил из меня вампира? - спросила Эльвен, сжав кулак.
   - Нет, не разрешили. Я призвал Великую Мать к себе в помощь. Великая Мать отдала тебе силу, наполнив твои вены божественной кровью. Теперь ты носитель самой первородной крови, чистейшей. Она дает тебя силу, о которой ты не смела мечтать. "Половинка", - Лекс, казалось, даже завидовал ей.
   - Этого еще не хватало. Огребла я по полной программе. Влипла, - проговорила Эльвен.
   - Всего на всего обрела силу вампира, - ответил Лекс, гладя ее по щеке, не решаясь на большее.
   - Я вампир, "половинка" стала вампиром. Это значит, что мое тело умерло, я перестала существовать, как живая, - рассуждала Эльвен, пыталась собраться с мыслями.
   - Твое тело умерло в возрасте тридцати пяти лет, но разум, как я вижу, сохранился, нисколько не помутился. То, что надо, - Лекс воспользовался ситуацией и нежно поцеловал ее нижнюю губу.
   Для Эльвен это было слишком чудно. Ее целовал вампир, она стала вампиром. Экзотика пришла в ее жизнь без предупреждения. Она была к ней не готова.
   - Идем, поздороваешься кое с кем, - продолжил мысль Лекс, уводя из склепа женщину.
   Эльвен поднялась в зал Собора и огляделась. Демонов Самаэля уже не было, кто-то устроил генеральную уборку после кровопролитья. На одной из скамеек сидела рыжеволосая девушка, одетая в кожаный костюм, не сковывающий ее движений. Рядом с ней лежала катана, которой, похоже, она расправилась с обидчиками Эльвен. Эльфийские уши торчали из густой рыжей шевелюры. Услышав стук шагов, она резко повернула голову и улыбнулась.
   - Анжи? - Эльвен узнала ее, но боялась своей догадки.
   - Элли! - крикнула вампир, подбегая к ней.
   Они обнялись, не отпуская друг друга пару минут. Анжела ослабила хватку первой. Критично окинув взглядом подругу, она произнесла:
   - Вот как бы я выглядела через шестнадцать лет. Матрона, уважаемая графиня, которой шлея под хвост попала, и она вдруг решила совершить революцию.
   Эльвен не ответила. Она так соскучилась по подруге, что пропускала ее "укусы" мимо ушей. Новообращенная графиня пришла в себя, вспомнив, что было перед судьбоносной встречей. Отойдя от подруги, она подошла к тому месту, где свершилась казнь над Персефоной. Малышки там уже не было.
   - Где моя дочь?- крикнула она, обращаясь к Александру.
   - Мне следовало оставить ее обезглавленной на полу? - спросил вампир, - Она в саду. Думаю, ее следует похоронить сегодня ночью, как подобает.
   ***
   Перед небольшим курганом сидела на коленях Эльвен и смотрела на свежевскопанную землю.
   - Как ты думаешь, она сошла с ума от горя или еще нет? - спросил Лекс Анжелу.
   - Нет, конечно. Просто она слегка расстроена, - объяснила девушка-вампир, - тихо, она идет сюда.
   Эльвен подошла к стоящей неподалеку парочке и глубоко вздохнула.
   - Как ты? - спросил Александр, пытаясь прочесть ее мысли.
   - "Святой Эльвен" больше нет. Она умерла вместе с Персефоной, - прошептала Эльвен, глядя на вновь обретенных старых друзей.
   - И кто ты теперь? - поинтересовался Александр, взяв за руку ее.
   - Королева, - пожала плечами Эльвен, словно это было само собой разумеющийся факт.
   - Богиня, - улыбнулась Анжела, прочитав ее мысль, - а ты справишься с такими ролями?
   - А почему бы и нет? - удивленно спросила Эльвен, полностью уверенная в своих возможностях.
   В шкуре вампира она чувствовала себя прекрасно. Зная плюсы и минусы этой расы, она обнаружила много достоинств. Во-первых, Эльвен была практически бессмертной. Во-вторых, ее образ оставался неизменным, она больше не старела, не толстела и не худела, а была в той форме, которую приобрела в момент обращения. Она прекрасно читала мысли как смертных, так и бессмертных созданий. Ее губы приобрели красный оттенок, карие глаза стали завораживающе темными. Лишь ногти потеряли розовый оттенок, став бесцветными, так как кровь больше не поступала под ногтевую пластину. Бледный цвет кожи, который характеризовал самих вампиров, ей даже очень шел. Очаровательные клыки выступали, когда она улыбалась, заставляя Лекса млеть и терять бдительность.
   Что касается жажды крови, как необходимого источника существования, Эльвен не чувствовала постоянной жажды, как многие из вампиров. В этом и заключалась прелесть первородной крови. Одним из преимуществ было и то, что Эльвен спокойно могла существовать при дневном свете, без боязни быть обожженной лучами солнца.
   В графство она вернулась лишь однажды, спустя пару дней после обращения. Забрав необходимые наряды, она переехала в Государственный дворец, располагающийся в столице империи, вместе с Анжелой и Александром. Это была одна из резиденций царственных особ, а сама Эльвен себя таковой считала. Устроив в подвалах необходимое жилье для вампиров, сама она предпочла жить в одной из комнат дворца. Такая оккупация никого не смущала. Правда была на ее стороне, как и права на трон Вирамана.
   Она была единственной из Совета элоданаров, кто остался в столице, а, следовательно, власть автоматически переходила к ней. Но она задумалась: нужна ли ей была эта власть? Ответить на этот вопрос могли немногие, лишь члены Совета и население Вирамана. Но народ не бунтовал против нее. Наоборот, узрев ее на балконе дворца, тут же возликовал. Ее любили, ей верили, она была элоданаром. Требовалось лишь убедить Совет в необходимости передать всю полноту власти ей. Для этого Эльвен написала всем членам Совета письма-приглашения, чтобы собрать их для решения острой для государства проблемы - передачи власти.
  
   ***
   - Думаешь, они согласятся на твои условия? - спросил однажды ночью Лекс. Вампир лежал на тахте в халате голубой расцветки. Рядом с ним сидела Эльвен и терпела его попытки пощекотать ее шею пером. Это ему удавалось с трудом, Эльвен не испытывала дискомфорта от щекотки.
   - Не знаю, пусть сами решают мою судьбу, предлагают альтернативные варианты, - пожала плечами Эльвен, не глядя на него.
   Лекс зашевелился, вытащив из-под подушек маленькую коробочку. Он извлек из нее кольцо с сапфиром и надел на палец Эльвен.
   - Будь со мной, - кратко сказал он, сжав руку.
   - Это вместо "будь моей женой"? - горько улыбнулась Эльвен, не так она себе представляла эту картину шестнадцать лет назад.
   - Пожалуйста, - прошептал он, привлекая Эльвен к себе.
   Эльвен закусила нижнюю губу, рассматривая сапфир.
   - Эльвен де Лавальер, неплохо звучит. Хорошо, - кивнула она вампиру.
   Остальное она прочитала в его мыслях.
  
   Глава 6.
   Совет
  
   Совет элоданаров собрался через три дня. Эльвен очень волновалась, но сдерживала себя. Она не сделала главную ошибку - не пригласила на Совет Александра и поступила правильно. Когда в комнате заседания она увидела знакомые лица, поняла, что придется попотеть, чтобы доказать им всем правильность своей точки зрения. Но было одно преимущество у Эльвен над товарищами - она умела читать мысли их.
   - Господа и дамы, - начала она, окинув всех собравшихся взглядом, - думаю, мне представляться не стоит.
   Многие кивнули, обратив взгляды на нее. Эльвен сегодня выглядела потрясающе, даже для вампира. Черные волосы ее украшала драгоценная тиара с рубинами и бриллиантами, из своих графских запасов. Она не слишком часто ее одевала, поэтому выглядела тиара абсолютно новой. Впрочем, можно ли назвать ювелирные украшения старыми?
   Эльвен рассказала Совету необходимые сведения о положении дел в вопросах престолонаследия, в красках описала последние минуты жизни Самаэля Сварта, не позволив своему голосу дрогнуть. Когда она закончила, на секунду замолчала, дав возможность присутствующим обдумать свои дальнейшие высказывания.
   - Полагаю, я имею право претендовать на трон Вирамана, - подвела итог Эльвен, взглянув на Риана Финниана, который не поднимал головы, пока она говорила.
   - Эльвен де Лавальер... - начал излагать мысль Тилиен Мактир, - что ж, это дело, за кого замуж выходить. Мы знаем тебя, как супругу маршала Ренье, значит, ты занимаешь не последнее место в социальной лестнице...
   - Эльвен Сияние Рассвета, - прервал его Риан, вспомнив очень значительный факт в ее биографии, относящийся к становлению Юлиана на престол, - дочь полковника Патрика Сияния Рассвета.
   Эльвен молчала, позволив Совету обсудить сложившуюся ситуацию. Она села на свое место, положив руки на стол. Держалась она спокойно, почти уверенно. Лишь два свободных места за круглым столом смущали присутствующих. Эльвен перестала слушать выступающих, всецело и бестактно читала мысли их, в каждой из них она чувствовала колебание, нерешительность и страх.
   - Может мне выйти, а вы тут пока обсудите сложившуюся ситуацию? - спросила Эльвен, заметив заминку.
   - Отчего же, самое время обсудить ее с тобой, - Мактир закурил трубку. Пуская в воздух кольца дыма, она начал:
   - Как ты говорила: "Лишь мудрец не хочет власти", следовательно, все собравшиеся здесь глупцы. Этого не изменить, - он ухмыльнулся, затем продолжил, - как бы мы не желали повернуть время вспять, нам этого не удастся, а жить дальше надо. Думаю, не ошибусь, если скажу за всех, видеть тебя на троне Вирамана так же чудно, как карнияну взлететь с помощью птичьих крыльев, Риан не обижайся. Но я не вижу никого из присутствующих, кто бы запретил тебе мечтать о троне или опровергать на него твои права. Но я считаю, нецелесообразным превращать Вираман в абсолютную монархию во главе с одной особой женского пола.
   - Я согласен со Тилиеном, - послышался голос Финниана, - думаю, следует ограничить твою власть Советом элоданаров. Согласна?
   Эльвен лишь задумчиво кивнула, другой вопрос ее волновал, но его она задаст потом.
   - Это самое справедливое решение, - послышался голос Елены Халуен, - кто за становление в Вирамане ограниченной монархии, прошу голосовать.
   Члены Совета подняли руки, все кроме Эльвен.
   - Вы против, сударыня? - спросил Риан.
   - Нет, я "за", стоит ли спрашивать моего мнения? Следующий вопрос на повестке дня. Престолонаследие. Полагаю, вам хорошо известно, что у меня есть сын - Файран Шон Вуортен. Я желаю, чтобы после меня он занял трон Вирамана.
   - Это справедливое желание, передача трона по мужской линии, - закивал головой Тилиен, - но опять загвоздка. Если случится так, что Юлиан Халуен в любом из обличий вернется в Вираман и потребует престол, каковы ваши действия?
   Эльвен закусила нижнюю губу. Какие могут быть сомнения?
   - Смею заметить, что мы обсуждаем вопрос о настоящем Вирамана, а не расписываем возможные решения задачи. Власть должна быть в стране каждую минуту, пока она не переросла в анархию. А по поводу будущего, мало ли что может измениться? Но, клянусь Хаосом, Высшим Разумом, если Юлиан вернется в наш мир и заявит о своих правах, он получит власть, сполна. Ни я, ни мой сын не будем претендовать на нее больше, - ответила она, положив локти на стол, сложа пальцы домиком.
   - Вопрос следующий. Разумеется, вы, сударыня, вдова, но нашли быстро утешение в лице вампира Александра де Лавальера. Это ваше дело, конечно, но Совет элоданаров не желает видеть его подле вас, управляющим империей, - резко продолжил Тилиен.
   - Я прислушаюсь к вашему совету, господин Мактир,- ответила Эльвен, сжав кончики пальцев сильнее, унимая нарастающее недовольство.
   - Это приказ, сударыня. Он может быть лишь консортом, но ни в коем случае не королем, - продолжал Мактир.
   - И не должен быть вхож в Совет элоданаров, - закончила его реплику Эльвен, бестактно прочитав его мысль.
   - Верно, - кивнул он головой, - и последнее. Каков ваш политический курс?
   - Все будет, как при Юлиане, - ответила Эльвен, оглядев собравшихся.
   - Разумно, - улыбнулась Елена, сверкнув глазами в сторону вампира.
   - Думаю, нам осталось только подписать пару протоколов, - послышался голосАдели, записывающей все это время ход заседания.
  
   Глава 7.
   Боль и страдания
  
   Эльвен не возвратилась в графство, оставив его на произвол судьбы. Перед ней стояла еще одна нерешенная задача. Никаурин - жемчежина архитектуры, родовое имение Халуен. Поздно ночью, когда столица уснула, она преодолела своими способностями расстояние от Государственного дворца до Никаурина за несколько минут и сразу направилась в кабинет короля. Никого не было, дворец словно вымер после ухода Юлиана. Вампир села в кресло в кабинете короля и закрыла глаза. Сколько всего произошло за эти шестнадцать лет? Какими надеждами жили все элодонары, свершая обдуманные и необдуманные поступки ради короля. А теперь здесь тихо, как на кладбище. Что делать дальше? Занять бы этот дворец, да сделать бы ремонт: поклеить новые обои, украсить паркет новым рисунком из разных сортов дерева, поменять старые оконные рамы на более современные, а на них повесить кремовые занавески, развести певчих птиц в самых красивых клетках... Нет, она ничего не будет менять в Никаурине. Это Его территория, Его жилье.
   Эльвен открыла глаза и поднялась с кресла. Она направилась на балконную галерею, чтобы оттуда созерцать вид на бескрайние поля и луга, где вдалеке начинается море.
   - Кхм, мадам... - послышался голос позади нее. Марко.
   - Я скоро уйду, сударь, - не поприветствовала его Эльвен, но обернулась к нему.
   - Сударыня, я хотел спросить вас, - пролепетал он, пряча глаза, - это... это дворец короля. Вы намерены переселиться сюда, как королева?
   - Марко, это королевский дворец, ты прав. Но это территория Юлиана Халуена, я на нее не претендую.
   - Что вы будете делать с дворцом? - интересовался он, ему была не безразлична судьба замка.
   - Все должно быть, как при Юлиане. Если будет необходимость, откроем музей, установим фиксированную цену на билет, выдадим тапочки, - распорядилась Эльвен, задумчиво глядя на дворецкого, - тебя сделаю директором музея.
   - Как вам угодно, госпожа, - откланялся дворецкий.
   - Мне пора, Марко, прощай, - Эльвен поднялась на перила и выпрыгнула с балкона, благо новые силы позволяли этому свершиться.
   Когда вампир приземлилась на гравий, оглянулась на галерею.
   - Все будет, как при Юлиане, - прошептала она, вспомнив, как однажды она Его поцеловала.
   Покинув Никаурин, новоиспеченная королева отправилась в Государственный дворец. Там ее ждал сюрприз. В одной из комнат, где теперь жила Эльвен, она обнаружила Файрана. Сына она не узнала. Одет он был в коричневый походный кожаный костюм, на ногах его были сапоги со шпорами, но сильно запылившимися. Файран остриг длинные волосы, тем самым лишил себя неизменного хвостика. Теперь он, коротко стриженный, выглядел чуть старше своих лет. На Эльвен взирали ее живые глаза, а улыбка, которой он одарил мать, была улыбкой Камиля.
   - Мама! Неужели это ты? - обрадовался он, заключив мать в объятия, крепко сжал.
   Эльвен почувствовала теплое прикосновение живого человека, ее крови и плоти. Сын.
   - Файран, - прошептала она ему в ухо, - я рада тебя увидеть живым и здоровым.
   Юноша разжал объятия и опустил глаза.
   - Дед умер, - кратко сказал он.
   Патрик. Патрик Сияние Рассвета. Его больше нет. Прошлое исчезало перед Эльвен, уступая место неясному будущему.
   - Сердце, - пояснил Шон, сжимая в руках золотую цепочку, - но я успел с ними познакомиться. Они признали во мне своего внука. Оказывается, я очень похож в деда.
   - А Олива? - поинтересовалась судьбой матери Эльвен.
   - Я предложил ей отправиться со мной, но она отказалась. Она вернулась в лоно эльфийской цивилизации, стала монахиней и теперь оплакивает смерть родственников.
   Это было сродни смерти. Эльвен уже никогда не сможет увидеть Оливу, это так же запретно, как и заглянуть в бездну.
   - Вот мы и остались вдвоем, - прошептала Эльвен, сев в кресло и опустив глаза.
   - Сварт убил Персефону? - уточнил юноша, сжимая кулак, как это делала мать.
   - Да, - прошептала Эльвен, кивнув головой.
   - Я знаю, из-за кого столько неприятностей. Это Он во всем виноват... - указав на небольшой портрет Юлиана в резной рамке, стоящий на тумбочке, произнес Файран.
   - Не смей! - прорычала Эльвен, встав с места, схватила сына за плечи, - Не смей обвинять во всех смертных грехах одного демона! Это стечение обстоятельств! Помни кто ты, и что для тебя сделал король! Если бы не он, тебя бы мы с папой и не запланировали! Ты не знаешь, где бы была я, если бы не он! - твердым грудным голосом Эльвен внушала сыну прописные истины.
   - Хорошо, мама! Будь по-твоему, я запомню, - быстро сдался Шон, на него это было не похоже, он начал что-то скрывать от матери. Как ей хотелось прочитать мысли сына, но не сейчас. Она не будет подвергать единственного сына такой опасности. Хотя потом и будет поздно.
   - Значит, теперь ты королева, - перевел тему разговора в нужное ему русло Файран.
   Эльвен кивнула.
   - А ты - наследник престола, пока наша династия правит. Но как только Юлиан вернется, все права на престол перейдут к нему, - объяснила мать сыну.
   - А ты думаешь, что он вернется? - поднял глаза на мать Шон.
   - У тебя сильно развита интуиция, сынок. Ответь на свой вопрос сам, - ответила Эльвен, наклонив голову на бок.
   Файран замолчал, даже закрыл глаза.
   - Он вернется, но это будет уже не тот Юлиан, которого мы знали.
   - А что с ним может случиться? Юлиан - символ Вирамана, без него королевство не сложилось бы в том понимании, в котором мы его знаем, - начала опровергать доводы пятнадцатилетнего юноши вампир.
   - Мам, - прервал ее сын, - я понимаю, что он тебе не безразличен. Ты просто светишься счастья, когда про него говоришь, я понимаю, что Юлиан тебе симпатичен, но открой глаза!
   - Файран! - прервала его Эльвен. Как смеет этот мальчишка говорить с ней на такие темы? Что он вообще знает о любви и почему смеет осуждать ее?
   - Ну, так вот, я продолжу с твоего разрешения, - как ни в чем небывало продолжил Файран, - сколько лет королю?
   Эльвен судорожно начала считать. Юлиан не любил отмечать дни рождения, он их вообще не считал. Экспонат имеет лишь дату создания, а не срок годности. С помощью логических умозаключений, женщина насчитала чуть больше пятидесяти. Но Юлиус выглядел на лет тридцать от силы, хотя во взгляде его читались все пять десятков прожитых лет.
   - Еще лет десять-пятнадцать и его мозг начнет атрофироваться. Это нормально для стариков, а для правителей не очень хорошо. Одна из стадий атрофии - старческий маразм. А немощный и лишенный рассудка правитель любому государству не нужен. Так можно же дать дорогу молодым, оставить за ними возможность править, уйти в тень, выращивать помидоры в теплицах, капусту на грядках, салат в горшочках! И польза, и задействован дедок по полной программе! - логика была железной, мужской.
   Эльвен не могла поверить, что это говорит ее сын.
   - Где ты вычитал все это? Откуда такие умозаключения? - пока еще Эльвен держала себя в руках.
   - Я читал в библиотеке Школы биологию, ну и на ночь медицинскую энциклопедию пролистывал, - признался Файран.
   - Отлично, а теперь с таким же энтузиазмом ты возвращаешься в Школу, и так неделю не посещал занятия. И я надеюсь, ты меня не разочаруешь своими оценками за этот семестр? - продолжала сдерживать себя Эльвен. Ее лицо сделалось непроницаемым, а глаза заглянули в душу сыну, но, не открыли его мысли, это было все еще запретно. Достаточно того, что он думает вслух.
   - Не разочарую, мама, - ответил Шон более чем спокойно. Он тоже учился сдерживать свой нрав, - ты права, мне надо вернуться в Школу, доучиться последние курсы, чтобы с чистой совестью вскоре заявить о своем праве на трон.
   Эльвен поднялась с кресла и произнесла:
   - Эту ночь ты можешь переночевать во дворце. А завтра...
   - А завтра я отправлюсь в Школу, чтобы научиться спасать мир, - высказал мысль Файран.
   - Твоя комната находится на этом этаже, налево по коридору. Написано "Оставлено для Файрана Шона Вуортена", - сухо произнесла Эльвен, чуть опустив глаза.
   Юноша хотел еще что-то сказать, даже наполнил ради этого легкие кислородом, но выдохнул молча. Подойдя к двери, он открыл ее и резко обернулся:
   - Тебе идет образ вампира, но я не хочу быть однажды укушенным тобой. Спокойной ночи, мама. Прощай.
   Когда сын исчез за дверью, плотно закрыв, Эльвен бессильно опустилась в кресло. В ушах ее звучала одна фраза, сказанная дерзким мальчишкой:
   - "Немощный и лишенный рассудка правитель любому государству не нужен"....
   - "Нет, Юлиан - демон, а у него и мозг устроен по-другому, и он давно уже не человек. А значит все человеческое ему чуждо. Равно как и переживание эмоций, игр гормонов, человеческих страстей. Ему нужна власть, без нее он никто".
   Эльвен посмотрела на портрет Юлиана на тумбочке. Взяв в руки рамку, она бережно провела по стеклу ладонью, словно стирая несуществующую пыль.
   Юлиан. Когда он был рядом, все было замечательно. А теперь его нет. Разумеется, он вернется спустя несколько лет. Что делать после этого ей самой? Выращивать цитрусовые деревья? Заняться культивированием винограда на побережье Велимернского моря? Лежать на пляже и потягивать из соломинки фруктовый коктейль? То есть кровь.
   С возвращением Юлиана у Эльвен не будет будущего. Александр де Лавальер? Временное явление. Он быстро ее покинет, как сделал однажды. Эльвен машинально посмотрела в зеркало. Она даже в нем отражалась. Чуть приоткрыв чувственный рот, она заметила, как из темной бездны рта светится пара клыков.
   - Ты прекрасна, Эльвен! - послышался шепот над ухом. Александр. Она слышала, как он вошел.
   Александр без предупреждения начал целовать мочки ее ушей, опускаясь к шее. Цепочка из поцелуев отчетливо чувствовалась на коже ее. Вдруг он остановился на плечевом суставе и поднял глаза, смотря на свою королеву в зеркало.
   - Дай! - требовательно сказал он.
   Эльвен молча взирала через зеркало и через минуту лениво протянула ему руку. Прижав Эльвен к себе, Лекс увлек ее мысли за собой, кружась и порхая над землей. Тем временем они оказались на ложе, но не стали закапываться в одеяло, как смертные. Лекс с нежностью поцеловал предплечье Эльвен, и неожиданно впился в ее руку клыками. Он тянул из нее божественную первородную кровь, наполняя свои вены ею. А Эльвен принимала от него энергию, необходимую для ее существования. Такое равновесие было выгодным обоим. Именно поэтому Эльвен не пила кровь других. Такова была ее природа. И лишь одна она обладала таким свойством.
   - Да, дорогая! Ты прекрасна! - воскликнул Лекс, между сеансом передачи крови и энергии.
   А Эльвен его уже не слышала. Она чувствовала, как ее энергия, смешанная с энергией Александра, позволила ей вырваться из тела и воспарить над землей. Она вынырнула из комнаты, покинула дворец и отправилась выше, над землей. Ей вдруг захотелось познать, что творится в других землях ее королевства, но любопытство вело на север, туда, где Он. Она должна узнать, где сгинул ее Юлиан. Ее? Да, именно. Преодолев горы, горные озера, забравшись на пики и спустившись с них, ее взору предстали льды Пейливета. Не самые теплые края. И Эльвен давно замерзла, была бы она в физической оболочке. Сделав еще одно усилие, она проникла в самые огромные глыбы льда и увидела...увидела Его.. там.
   - Юлиан! - позвала она, словно один зов должен был вернуть его обратно.
   - Эльвен! - послышался голос Александра, вырывающего из пространства ее мысли.
   Эльвен вернулась в свое тело по первому зову. Открыв глаза, она увидела голубые глаза, но всего лишь Лекса. Он злился, хмурил брови, крылья носа его трепетали от негодования.
   - Невероятно! Непостижимо! Эльвен! - возмущался он. Казалось, что еще минута пройдет, и он ударит ее.
   - Что не так, Лекс? Почему ты злишься? - не понимала Эльвен.
   - Я не понимаю! Не понимаю! Я с тобой, я, никто другой. Лишь я!
   Спрыгнув с кровати, он начал ходить кругами, сложив руки на груди.
   - Я понимаю, если бы ты мысленно звала Камиля! Все-таки он был твоим мужем долгие годы, и я уверен, что была взаимна любовь. Вы были самой прекрасной парой и так далее... Но даже в бессознательном состоянии ты зовешь Юлиана! Почему, Эльвен? Почему? Я не понимаю!
   Как ей хотелось признаться и самой себе и Лексу! Ответить на этот вопрос одним предложением, которое являлось непреложной истиной, фактом, аксиомой. Но она не произнесла это вслух.
   - Не знаю, - прошептала она, закрыв глаза.
   - А я знаю! Знаю! - злился Александр, это было очевидно, - Это глупо! Глупо! И напрасно ты тешишь себя надеждой, он не оценит! Ты надеешься на будущее? Возможно, но не с ним! У вас нет будущего! У тебя нет будущего! Ты - вампир! Ты должна жить нынешним.
   - Я никому ничего не должна! - крикнула Эльвен, - Ты понял? И прекрати меня отчитывать, как ученицу! Оставь меня в покое!
   Она указала на дверь и ждала. Она хотела остаться одна, наедине со своим мыслями, упиваться своим горем, но в одиночестве. А Лекс ей мешал, мешал, как впрочем, все те, кто не разделял ее мысли.
   - Спокойной ночи, моя госпожа, - откланялся Александр, не опуская глаза. Он вышел так же тихо, как и вошел в комнату.
   Зарывшись, как раньше, в подушки носом, Эльвен погрузилась в сон, способный ее излечить от боли и страдания.
  
   Глава 8.
   Моя империя
  
   Сегодня в приемной королевы было жарко. Собрались со всех концов страны наместники, чтобы держать перед новоявленной королевой ответ обо всех событиях, происходящих на территории Империи Вираман (как теперь официально именовалось королевство). За несколько часов каждый из них похудел на пару килограммов точно. Эльвен задавала самые провокационные вопросы, на которые стоило отвечать правильно. Ибо она могла в любую минуту проникнуть в мысли подчиненных, чтобы вытащить оттуда истинный ответ на поставленный вопрос.
   Главы многих городов Велимернской дали стали даже опасаться за свою жизнь. Тем временем Эльвен невозмутимо вела переговоры с ними, стараясь для себя уяснить всю политическую, экономическую ситуацию в стране.
   - Итак, - произнесла она, глядя непроницаемым взглядом на троих существ, глав регионов, - каковы перспективы развития экономики в Суомар? Что можно в ней изменить, на что, как вы думаете, обратить внимание?
   Легат Суомара - Донатан Кивинус, эльф по расе, закусил губу и преклонил голову. На лбу его выступили капельки пота, а поседевшие уже волосы потемнели, прилипли ко лбу.
   - С вашего позволения, ваше величество, смею вас заверить, что в настоящее время земли переживают расцвет. Все жители региона получают прекрасное жалование и...- начал Донатан, но был прерван королевой.
   - Каковы налоги, которые вы собираете с населения?
   - Двадцать процентов, по распоряжению вашего предшественника. Но местное самоуправление считает это ничтожно малым налогом для нашего региона. Мы можем получить больше.
   Эльвен инстинктивно сжала пальцы в кулак, оставив на коже след.
   - Повысить налоги, - повторила предложение Эльвен, - интересно. Для чего повышать налоги? Народ должен в очередной раз затянуть пояса, экономить на своих потребностях ради желания одного наместника. Весело. А вы не пробовали экономить на своих потребностях?
   - Не понял Вас, - пробормотал легат, быстро заморгав глазами.
   Эльвен встала из-за стола и подошла на безопасное расстояние к эльфу.
   - Сколько этажей в доме, который вы построили для своей семьи прошлым летом? - задала провокационный вопрос королева.
   - Пять, ваше величество, - не моргнув ответил легат.
   - Ха, даже в Никаурине четыре этажа. Чувствуешь разницу? И неужели исключительно на ваше жалование вы смогли построить себе загородный дом? - продолжала свои обвинения Эльвен, - В то время как ваши же подчиненные, мои вассалы, селятся, чуть ли не в собачьих конурах.
   - Я... не совсем понимаю, в чем вы меня обвиняете? - затрясся эльф, под немигающим взглядом Эльвен.
   - Я хочу понять, зачем вам пятиэтажный особняк? - прошептала она.
   - Видимо потому, что я желаю в нем жить, - начал дерзить королеве Кивинус.
   - Ну конечно, - улыбнулась Эльвен, - разумеется, дом нужен для того, чтобы жить.
   - Или вы вводите новую моду - жить в гробах? - продолжил эльф. Его лицо расплылось в самодовольной улыбке, чувствовалось даже превосходство над ней, но он пожалел, что так осмелился сказать.
   Эльвен опустила ресницы и приоткрыла рот.
   - Знаете, господин Кивинус, один человек, обладающий недвижимостью, землями, всеми благами цивилизации, был заживо похоронен подо льдами. И теперь он никогда уже не обнимет своего сына, не поцелует дочь и не приласкает жену. И все это произошло за считанные секунды.
   - Зачем вы это мне говорите? - эльф боялся, он испугался только что ближайшей перспективы. Он почувствовал, как неведомое, неосязаемое встало за его спиной.
   Эльвен не ответила, а лишь услышала, как бьется его живое сердце. Она почувствовала, с какой энергией оно перекачивало кровь по венам, и мысленно усилила эту скорость. Она закрыла глаза и закусила нижнюю губу. Она слышала крик эльфа, чувствовала предсмертные судороги. Сердце не справлялось с такой нагрузкой, давление повышалось с каждой секундой. Наконец, Эльвен услышала предсмертный крик эльфа и открыла глаза тогда, когда Кивинус испустил дух.
   - Говорили ему, контролируй себя, гипертоникам не следует столько волноваться. И пить надо было меньше. Вредно это, - нравоучительным, всезнающим тоном произнесла она, глядя на остальных легатов, которые замерли, не зная, что их ждет.
   - Господа, вот пример неповиновения моему королевскому Величеству! Помните, что в нашем государстве есть еще и простой народ, за счет которого мы можем себе позволить чуть больше, чем они. И если они будут недовольны нашей политикой, то не избежать революции. Мне хватило, что начало моего правления не началось с бунтов и революции.
   - Государыня наша, - промямлил один из оставшихся в живых легатов, все еще поглядывая на лежащего на полу бездыханного Кивинуса, - да будут благословенны дни твои. Но в чем-то покойный был и прав. Необходимо повысить налоги.
   - Уменьшить налоги, на три единицы, - твердым голосом произнесла Эльвен, присаживаясь в кресло, - это приказ. Сделать все, чтобы народ Вирамана не голодал!
   - Госпожа! Это утопия! - не выдержал один из легатов, имени Эльвен пока еще не запомнила.
   - В наших руках будущее страны. И мне будет неприятно, если мои надежды на счастливое будущее не оправдаются. Благополучие наших вассалов отражается на нашем же благополучии, равно как и уверенность в завтрашнем дне для обеих сторон, - произнесла она речь, сложив пальцы домиком, - продолжайте, господа. Я слушаю.
   Второй из оставшихся в живых легатов нервно покусывал губу, опустив глаза. Собравшись с духом, он начал описывать королеве проблемы своей территории, пытаясь ничего не упустить.
   Эльвен слушала молча, но сидеть уже не могла. Позвав слуг, чтобы те унесли тело Кивинуса, она подошла к карте и долго водила пальцем по территории Метсадола, что находился по другую сторону моря от Санкт-Патрииса.
   - Что это? - спросила королева у легата Эльджола, чье имя она не удосужилась выучить. Она ногтем показала на место, которое явно было не населено.
   - Равнина трилистника, не заселена. В следующем году его величество, Юлиан Халуен, приказал там построить крепость, военное укрепление, - отрапортовал легат, не мигая.
   - Какая там земля? - продолжала задавать вопросы новая королева.
   - Черноземье, мадам, - кратко ответил тот.
   - Климат довольно теплый, ветров не бывает, так как земли окружены горными хребтами, - говорила Эльвен, словно сама себе, - Заселить этот район мирным населением, пусть землю возделывают. Государству нужно не только войско, но и те, которые смогут страну прокормить, - села в кресло Эльвен, написав кое-что на бумаге.
   - При всем моем восхищении вашей мудростью, госпожа, - начал легат, - но Вираман - милитаризированное государство, а не аграрное.
   - Простите сэр, я забыла, что войско страны не нуждается в хлебе насущном, - в том ему ответила Эльвен, уже нисколько не сердясь на подчиненного, как в случае с Кивинусом, - они питаются молитвой и воздухом. Так? Солдата надо сначала накормить, а потом давать ему в руки саблю. Неужели оборона страны пострадает от того, что территория будет засеяна озимыми зерновыми культурами, а не костями бравых воинов?
   - Вы правы, мадам, хорошее предложение - поклонился легат.
   - На сегодня всё. Все свободны, я вызову вас, если кто-нибудь понадобится, - произнесла полушепотом Эльвен, позволив своим подданным покинуть приемный кабинет ее.
   Когда королева осталась одна, она закрыла глаза и глубоко вздохнула.
   - Нет, я, конечно, справлюсь со своими обязанностями, но для роли королевы я слишком слаба, - произнесла она шепотом, словно обращаясь к кому-то.
   - Справишься, Элли. Пока это тебе удается, но, похоже, тебе надо отдохнуть, - ответил ей женский голос. В комнату неслышно вошла Анжела. Выглядела она хорошо. Вампир Анжела выспалась, насытилась и теперь выглядела, как придворная дама, в бархатном платье зеленых оттенков.
   - Я не устала, в последнее время я не умею отдыхать, так как стала другой, - ответила она подруге, заметив, как та бесцеремонно села на стол.
   - Не сиди на столе, денег не будет, - сделала вампиру замечание королева, закрыв глаза.
   -Может погуляем? Погода хорошая, - предложила Анжела, спустив со стола свою попу, послушалась.
   - По крышам? - уточнила Эльвен, улыбнувшись.
   - И по крышам, давно мы так не развлекались, - кивнула подруга, протянув руку Эльвен, чтобы помочь ей встать из-под завалов государственных дел.
   ***
   Ночная прохлада окутала Вирелин, заставив многих жителей срочно разбрестись по домам, или по помещениям, где тепло и уютно. Только две темные фигуры не думали прятаться. Они с легкостью кошек преодолевали крыши домов, направляясь в те кварталы, которые принято называть "рабочими". Они словно искали кого-то, порой заглядывали в окна домов. С любопытством рассматривая, что творится на кухнях населения города, они не задерживались в окнах долго. Они словно искали что-то или кого-то в этой игре, правила которой придумали они.
   В темном кожаном костюме мужского покроя рыжеволосая девушка с заметными эльфийскими ушами, прыснула от смеха, заглянув в окно на втором этаже. Она быстро перебралась на крышу дома, где дала волю смеху.
   - В чем дело, Анжи? - спросила вторая женская фигура, проследовавшая за рыжеволосой.
   - Элли, ха-ха... они там... там... совокупляются... ха-ха... - расхохоталась Анжела, дергая истерично ногами.
   - И что? - вторая фигура явно не была настроена на смех. Одетая в такой же облегающий кожаный костюм, она заплела черные волосы в пучок, на глазах ее была черная сетчатая маска, скрывающая темные глаза, светившиеся при свете газовых ламп.
   - Анжи, не мешай им поднимать рождаемость в королевстве! - шикнула на рыжеволосую брюнетка, когда та стала хихикать громче.
   - Ты-то помнишь, когда это было у тебя в последний раз?- "укусила" ее Эльвен.
   Анжела кашлянула нарочито громко и затихла.
   - Перед тем, как ты получила Лекса, - честно призналась она.
   Но их диалог прервали. Через три дома от них послышался истошный женский крик. Такой бывает перед смертью, либо при виде чего-то необычного или страшного. Преодолев по крышам пару домов, Эльвен и Анжела достигли дома с происшествием. Забравшись на балкон, они стали свидетельницами преступления. Широкоплечий высокий мужчина не самого приятного вида занес над головой кухонный нож и угрожал загнанной в угол женщине, очевидно хозяйке дома. Он явно не подходил на роль озверевшего супруга, скорее, на роль вора и убийцы, пришедшего, когда его не ждали.
   - Замолкни, - рявкнул он, - отдавай все камни. Я знаю, что они у тебя!
   Комната была явно им "осмотрена". Жуткий беспорядок творился здесь.
   - Люди добрые, помогите! Нет у меня ничего! - крикнула женщина, закрыв лицо руками. Средних лет, она была одета в ночную сорочку, явно уже спала, когда грабитель ворвался в дом, через балкон. Именно через него и вошли две дамы.
   - Отдавай камни! - рявкнул мужчина.
   Анжеле хватило секунды, чтобы вырвать нож из его рук и ударить по самому мужскому достоинству обидчика.
   - Тебе же сказали, нет у нее ничего, - тихим низким голосом бесстрастно произнесла Эльвен, заметив, как мужчина упал на пол, держась за живот, - Не расслышал? Вроде она громко говорила. Даже я услышала.
   Мужчина увидел глаза Эльвен и удивленно хватал воздух ртом.
   - Ненавижу, когда женщин обижают вот такие негодяи, - продолжила она, поставив кожаный сапог на его живот.
   - Они должны быть наказаны справедливым Вираманским судом, - продолжила Анжела, встав сзади мужчины.
   - Кто... кто вы? - прошептал мужчина, почти не двигаясь, его явно Эльвен пытала мысленно жуткими образами, от чего ее глаза еще больше потемнели.
   - Борцы за справедливость, - хихикнула Анжела.
   - Кончай его! - проговорила Эльвен, убирая ногу с живота мужчины и отвернулась.
   Эльвен еще болезненно реагировала на то, как вампир вытягивает жизнь из жертвы. Она повернулась к женщине, которая замерла в углу от страха. Два вампира и вор-убийца, какая психика выдержит?
   Насытившись, Анжела встала на ноги и вздохнула. Обернувшись резко, Эльвен взмахнула лишь пальцем. Тут же тело вора воспылало, не оставив после себя и пепла.
   - Вы... вы... теперь моя очередь? - произнесла испуганная женщина.
   - Нет. Он не причинит тебе больше вреда, как впрочем, и многие другие. Пусть это послужит уроком для всех убийц и насильников, - прошептала Эльвен.
   - Кто вы? Кого я должна благодарить? За чье здравие я помолюсь завтра утром? - наивная добрая душа, имевшая за душой несколько драгоценных камней, из-за которых такой сыр-бор.
   - Королевскую милость, - выпалила Анжела, но была встречена взглядом Эльвен, полным укора.
   - Судьбу благодари, она к тебе щедра, - улыбнулась Эльвен, обнажив клыки, - нам пора.
   Не прощаясь, Эльвен и Анжела через балкон вышли из помещения, перебравшись на другую крышу.
   - Императрица... - прошептала женщина, когда узнала в незнакомке царственную особу.
   Перепрыгнув еще пару крыш, Эльвен и Анжела остановились, чтобы отдышаться. Забравшись на не слишком покатую крышу, Эльвен села на черепицу и вытянула ноги. Рядом пристроилась и подруга.
   - Может, закончим на сегодня? Я насытилась, - произнесла Анжела, потянувшись.
   - Пожалуй, я устала, - ответила Эльвен, приняв горизонтальное положение. Она смотрела на звезды, словно пытаясь заглянуть в них.
   - Славно сегодня поохотились. Не знаю, сколько это будет продолжаться, а Элли? - послышался голос Анжелы, она тоже легла на черепицу, пристроившись рядом с королевой.
   - Что ты имеешь в виду? - не поняла Эльвен.
   - Когда ты наиграешься в борца с преступностью своими методами? - уточнила Анжела, смотря на звезды.
   - Ты думаешь, я играю и для меня это развлечение? - в голосе Эльвен послышались негативные нотки.
   - Ты всегда играла. Сначала играла роль ученицы, потом роль мятежницы, затем роль жены и матери, теперь роль королевы, бегающей по крышам. Тебе не надоело? Когда ты угомонишься?
   - Никогда, - произнесла Эльвен почти шепотом, - или когда закончится мое существование в этом мире.
   - Ну, это еще не скоро, - ответила Анжела, - а сейчас ты хочешь стать любимицей толпы?
   Эльвен резко села и повернула голову к вампиру.
   - Не смей говорить так! Не произноси это слово! Оно ужасно! - чуть повысила голос Эльвен.
   - Ты чего? - не поняла Анжела, последовав примеру подруги. Рыжая копна волос упала на ее плечи.
   - В Вирамане нет толпы! Нет такого определения множеству! Запомни это! Ненавижу слово "толпа". Каждый из тех, кто населяет страну и континент - личность. Со своим характером, мировосприятием, мироощущением. Каждый из них умеет мыслить и рассуждать, обладает знаниями, силой, умением делать что-то очень хорошо или плохо. Неважно, какой ты расы, пола, вероисповедания, ты - личность, у тебя есть твое мнение, какое бы оно не было, - выдала Эльвен, сжав кулак.
   - Хорошо, дай другое определение, - вступила в философский спор Анжела.
   - Народ, население, электорат, собрание, кто угодно, но не толпа. Это что то животное, неуправляемое, как отара овец, табун лошадей или рой мух. Но мы не животные, нас не ведут на бойню, мы обладаем разумом. Поэтому, будь добра, хотя бы не произноси при мне это слово! - сказала Эльвен, чуть ли не подпрыгивая с места.
   - Как скажешь, твое величество, я поняла. Ты во многом права, - кивнула Анжела, медленно ложась обратно, - звезды сегодня яркие.
   Эльвен не разделила с ней последнего мнения. Звезды и звезды.
   - Александр будет волноваться, что мы так долго гуляем, - произнесла Анжела, сменив тему.
   - Не будет, ему все равно, - отмахнулась Эльвен, как от надоедливой мухи.
   - Ты его не любишь? - спросила в лоб Анжела, пытаясь влезть в мысли Эльвен.
   - Нет, - кратко сказала та, прикрыв мысли. Анжела знала все, и Эльвен не скрывала от нее ничего.
   - Он надеялся, что через пятнадцать лет ты станешь его женщиной. Время прошло, ты стала носить его фамилию, но его не любишь? Ты знаешь, что он позволил тебе стать женой Камиля в свое время?
   - Он обратил тебя в вампира, и вы покинули меня, сбежав вместе. Что мне оставалось делать? - пыталась найти оправдания Эльвен.
   - Он далее тебе возможность поиграть в семью, ты с этой ролью справилась. Теперь он вернул тебя себе. А я... я лишь временное явление в его жизни, партнер, любовница, и только, - пояснила Анжела, - я не смогла его полюбить. Лишь существовать с ним вместе, спать в одном гробу. Я даже уходила от него семь... нет, восемь раз, и столько же раз возвращалась к нему.
   - Он не любит меня, но мне и не нужна его любовь. Ты права, лишь существование рядом с ним я могу себе позволить. Потому что, то самое чувство я закопала несколько дней назад близ Кафедрального Собора, - произнесла Эльвен задумчиво, смотря на звездное небо.
   - Но оно в тебе еще не умерло, ты же любишь, хотя и безответно, - читала мысли Эльвен Анжела.
   - Довольно! - чуть повысила голос Эльвен, прекратив этот разговор.
   Анжела тут же замолчала, понимая, что Эльвен не желает об том говорить. Вампир осторожно нагнулась к уху подруги и произнесла:
   - Элли, если ты вдруг разочаруешься в мужчинах, помни о том, что у тебя есть я, - выдала она фразу, которая немного шокировала Эльвен.
   - Анжи... ты это серьезно? - нахмурила брови она.
   - Абсолютно. Пока я бегала от Лекса, я научилась многому, - спокойно ответила Анжела.
   - Буду иметь ввиду, - сохранила спокойствие Эльвен, закусив губу.
   Спустя несколько минут после описанных событий две женщины в черном собрались домой.
   - Пора, днем фрейлина Ее Величества должна представить королеве несколько придворных дам.
  
   Глава 9.
   Файран
  
   Прошло около пяти лет правления королевы Вирамана и обоих континентов Эльвен де Лавальер. Что изменилось за это время? Многое. Страна продолжала процветать и в экономической сфере и в политической.
   Во внутренней политике государства Эльвен преуспела экономически. Заверив население в самых мирных намерениях своих, она добилась масштабного переселения крестьян вглубь страны, что стало экономически выгодным. Там, на равнинах и гористой местности в условиях благоприятного климата, поселились те, кто искал счастья, смог бы закрепить свои корни, завести хозяйство и начать новую жизнь. Особенно это было выгодно, ведь земли государство раздавало бесплатно, равно, как и выделяло деньги на постройку деревень. По примеру известных политических деятелей прошлого, Эльвен добилась упразднения сельской общины, поднятия производительности на началах единоличного хозяйства. Через два года почувствовались изменения. Земли, на которых поселились крестьяне, принесли неплохие урожаи. Они были полностью освоены. Оставался открытым вопрос: почему же при других правителях это было невозможно реализовать? Ответ прост. Страна была милитаризирована, все было направлено на оборону государства. Для тех, кому не нравились новые порядки, кто осмеливался обсуждать приказы Королевы, были приговорены мере наказания. Так называемые "Узлы Александра", обычные виселицы, но лишь по особому распоряжению Александра де Лавальера применялась такая казнь, хотя случаев было предостаточно.
   Кроме того, Эльвен приложила усилия к ликвидации безграмотности среди различных слоев населения, чтобы уменьшить пропасть между простым народом и культурным верхом. При королеве Эльвен ввелась система страхования рабочих от несчастных случаев, охрана труда работала как часы.
   А с помощью некоторых дипломатических игр, компромиссов и женской интуиции, Вираман ни разу не вступил в политический конфликт, не разжег войны с соседями, которые только и ждали своего часа. На провокацию Эльвен не поддавалась. Она не желала воевать ни с кем. Лишь стремление сделать королевство процветающим сдерживало Эльвен в принятии поспешных решений. Как известно, женщины эмоциональны, их действия не поддаются логике, но не в случае с королевой. К тому же ее действия были под контролем Совета элоданаров. Это и стало причиной размолвки между супругами де Лавальер. Александр был недоволен ролью консорта. Он принимал активное участие в жизни страны, но ему было мало. Он желал получить всю власть целиком. Таков был его план с самого начала, когда Эльвен училась еще в Школе.
   - Я не желаю быть просто консортом! Я хочу делить с тобой власть! - высказал он однажды.
   Время было самое подходящее. Глубокая ночь стояла над городом, а в спальне королевы проводились не совсем любовные игры. Скорее это была политическая борьба. Стоя перед супругой в одной рубашке, он сжал кулак, контролируя себя с трудом. Он от отчаяния желал ударить Эльвен, но сдерживал свой порыв.
   - Этого никогда не будет. Хватит того, что ты являешься моим супругом, - ответила Эльвен, сидя в мягком кресле с высокой спинкой. Она смотрела на дождь, оставляющий капли на стекле.
   - Разве? - не унимался Лекс.
   - Да! - чуть повысила голос Эльвен, - Я не могу тебя сделать королем. Королем является лишь Юлиан Халуен и больше никто. А власть моя ограничена Советом, смею тебе напомнить.
   - Распусти Совет! - требовал Лекс, повысив голос.
   - Не я его создавала, не мне его распускать! - ответила Эльвен, резко повернув голову и встав места, - Лишь Он один может это сделать.
   - Заладила, ОН, он, он. Он мертв!
   - Ты тоже мертв! - королева резко встала с места прошипела на ухо Александру, - И не рассчитывай на большее того, чего имеешь.
   Александр промолчал. Он был уязвлен и оскорблен.
   - Ты забыла, кем была до меня? Помнишь, что это я тебя вытащил из зала Собора, когда к твоей нежной шейке уже был приложен меч? Неблагодарная тварь! Кем бы ты была без меня? - Александр вытянул руку вперед и почти сомкнул пальцы на ее шее, но он не собирался ее душить, пока. Эльвен не запаниковала, даже не зажмурилась, она лишь прожигала его карими глазами, не смея моргнуть.
   - Прощай, Эльвен! - Лекс убрал руку, когда не услышал ответную реплику, когда до его ушей не донеслись мольба о пощаде и крики о помощи. Одевшись, он вышел из спальни, оставив женщину в одиночестве. Ушел навсегда.
   Она не плакала, но в душе стало как-то пусто и не слишком уютно. Эльвен подумала о том, как хорошо было бы завести домашнюю зверушку, хотя бы птичку в клетке. Но тут ее мысли прервали. В комнату влетела Анжела, тяжело дыша.
   - Черти, поспать не дадут! Что вы тут устроили?
   - В чем дело, дорогая? - не поняла королева, сев с кресло, на котором так хорошо расположилась.
   - Прибежал Лекс, злой как сотня карниян, открыл гроб и начал собирать вещи, распорядился мне сделать то же самое. Что ты с ним сделала? - начала объяснять первая фрейлина Ее Величества поведение Александра.
   - Я не могу и не хочу давать то, чего он не достоин, - ответила Эльвен, возвращаясь к созерцанию дождевых полосок на стекле, - если он решил покинуть меня, я его не держу.
   - Но тогда ... - Анжела хотела сказать что-то, но передумала, - я останусь с тобой.
   - Спасибо, но в мужчинах я еще не разочаровалась, если ты предлагаешь то, о чем подумала, - отозвалась Эльвен, закусив губу.
   - Спасибо, что не гонишь меня, - прошептала вампир.
   ***
   Итак, Эльвен и Александр де Лавальер перестали существовать, как супруги. Эльвен пережила развод не слишком болезненно, даже наоборот. Королева была рада избавиться от такой обузы. Она сама могла править государством без чьей либо помощи, за пять лет научилась. Но были и те, которые уже дышал ей в спину. А именно ее сын - Файран Шон Вуортен.
   После окончания Школы с отличием, он решил посвятить себя военному делу, как его отец, дед и остальные предки по мужской линии. Он безропотно уехал в Военную Академию Мантиера, чтобы полностью освоить военное искусство. Файран не чувствовал себя абсолютно одиноким, особенно после гибели своего друга, но он рос замкнутым. Как докладывали преподаватели в Академии, юноша успевал по всем дисциплинам, даже по поведению, но его нелюдимость была причиной беспокойства его наставников.
   Эльвен считала, что потрясения и потери, которые пережил ее мальчик, стали причинами его нелюдимости. Она почти угадала. Для нее он стал тем человеком, ради которого она еще существовала в Вирамане. Но эта материнская любовь была не безумна, а имела под собой чистейший расчет. Пройдет еще несколько лет и Файран сможет управлять государством, подвинув с трона свою мать.
   Однажды, когда Файран перешагнул двадцатилетний возрастной рубеж, во время каникул у него состоялся неприятный разговор с матерью.
   Жара спала, и солнечные лучи не обжигали кожу Эльвен. Она сидела за плетеным столом, где был накрыт поздний ужин на одного человека. Укутавшись в белейшую шаль, она рассматривала сына, радуясь его здоровому аппетиту. Юноша по-прежнему стригся коротко, даже пытался отпустить бороду.
   Доев суп, он принялся за говядину в винном соусе. Он уже давно не обращал внимания на то, что мать за ним наблюдает. Казалось, он просто принял как должное ее нынешнее состояние, ни разу не говорил с ней о вампирах. Доев мясо, он жадно запил его красным вином.
   - Смотри, сопьешься, - заметила Эльвен, чуть улыбнувшись.
Файран поднял темные глаза на мать и отрицательно качнул головой.
   - Не сопьюсь, обещаю, - сказал он, как только появилась возможность, прожевав мясо.
   - Файран, ты просто должен помнить, что алкоголь может ослабить твой разум, и из тебя будет неважный командир, - продолжила Эльвен.
   - Из меня будет хороший правитель, неважно буду я пить или нет, - вытер салфеткой губы Шон, и посмотрел на мать с нескрываемым вызовом.
   - Власть надо получить, даже если она передается по наследству, и быть достойным ее. Это касается всех без исключения, даже меня, - ответила она.
   - Госпожа де Лавальер держится за трон, как за любимую игрушку. Отними ее, и мадам расплачется, - расхохотался Файран, вытягивая длинные ноги вперед.
   - Ты слишком жесток, Файран! - рассердилась Эльвен, с вызовом глядя на сына, - Не забывай, кто ты, мальчик.
   - Я сын своего отца, которого заставили уехать умирать, по приказу сумасшедшего демона! Он лишил отца жизни, разрушил семью, из-за него моя мать стала вампиром, а моя сестра погибла в Кафедральном соборе! Как ты думаешь, мне следует забывать кто я такой? - веселье закончилось, в темных глазах Шона поселился гнев, они сузились, пытаясь угадать настроение матери в данную секунду.
   Эльвен молчала. Дальше светскую беседу продолжать было бессмысленно. Глядя на Шона, она сожалела, что мальчик унаследовал характер Камиля, а не Юлиана. Тогда бы некоторые вопросы были бы разрешены. Все было бы проще, легче и веселей.
   - Знаешь, я тут подумал, хоть ты и моя мать, но перестала быть графиней Вуортен, когда вышла замуж за Александра. Но осталось графство Вуортен, недалеко отсюда. Полагаю, что мне оно принадлежит по наследству.
   - Бесспорно, графство Вуортен принадлежит тебе по праву. Ты - единственный наследник земель. Но графство после тех самых событий в запущенном состоянии, сада не осталось. Хлопотно все это, - ответила королева, поправив темный локон около уха. Говорила она спокойно и уверенно, голос ее не дрогнул даже, когда она вспомнила цитрусовые сады.
   - Но я родился там, вырос. Я хочу вернуться к своим корням, быть полновластным хозяином графства. Даже если придется восстанавливать его с нуля. Это памятник, не только архитектуры, но и часть моей жизни, - ответил Файран спокойно, покручивая вилку между пальцев.
   - Когда ты уезжаешь в Академию? - спросила Эльвен, сменив тему, чтобы не продолжать этот вечер воспоминаний.
   - Завтра, - кратко ответил Шон, допивая вино.
   Когда аудиенция закончилась, Эльвен вызвала из Академии представителей комиссии по распределению курсантов.
   - Куда вы намерены распределить Файрана Шона Вуортена после окончания Академии? - спросила она в лоб штабного вояку, который имел непосредственное отношение к данной теме.
   - Мы планировали оставить его в Вирелине, - промямлил он, покрываясь капельками пота, которые мелким бисером появились на висках. Похоже, все подчиненные Ее Величества ощущали дискомфорт в ее присутствии, то ли боялись ее власти, то ли ее природы.
   - Отправьте его, скажем, на границу Лаппимаана и Арктиды. Он должен прочувствовать всю прелесть военного искусства, обучиться всему, - распорядилась Эльвен, рассматривая карту континента, - пусть повоюет с гидрами и карниянами, иногда это полезно.
   - Как прикажете, Ваше Величество, - поклонился один вояка, стирая капельки пота, чтобы королева не заметила этого.
   Чем дальше Файран находился бы от столицы, тем спокойнее было ей. В чем-то сын и прав, но не стоило так сгущать краски. Он получит власть, но будет не готов к таким радикальным переменам в своей жизни, не сможет удержать ее в руках, как это делала Эльвен. Он забудет одно правило, которым руководствовалась Эльвен за все свое правление: "Все должно быть, как при Юлиане". А Файран желал править сам, думать своей головой, не руководствуясь здравым смыслом и не прислушиваясь к советам старших.
   Эльвен не нравилось еще кое-что в поведении сына. Он ни разу не был замешан в амурных делах, его никогда не видели в окружении девушек. Это не могло не настораживать. Он даже не обсуждал любовные вопросы ни с кем. Эльвен это напрягало, но она не подавала виду. Сюрпризов она не желала получать от сына, равно как и скоропалительных браков, с представительницами низшего сословия. Впрочем, она допускала возможности юношеских порывов и нечаянно накативших страстей, от которых обычно получаются дети, именуемые "бастарды", но допускать мысли о серьезности таких отношений она не могла. Позволить жениться бы сыну на простолюдинке, или даже девушке из знатных фамилий, она так же не могла. К тому же, она желала скорого возвращения Юлиана, который всю перспективу этой мышиной возни, называемой браками и продолжением рода, пресек бы на корню, как и прекращение династии Вуортен.
  
   Глава 10.
   Реформы и раздел территории
  
   В народе Эльвен прозвали "хозяйкой". Так как все ее правление прошло без войн и революций, прилюдных казней и других потрясений, ее правление называли "золотыми годами Империи". Это льстило Эльвен. Получив власть, она правильно ей распоряжалась. Пусть многое и не получалось, но Эльвен старалась, ее народ это видел. Ее не боялись, но ей доверяли, ее уважали.
   Одним из приоритетных направлений в политике Эльвен стало и образование. Как и любая женщина, мать и хозяйка, она понимала, что светлое будущее зависит и от грамотности населения. Поэтому по всех сельских поселениях, она распорядилась построить или восстановить школы и учебные заведения, где бы готовили специалистов различных областей. Эта реформа стала камнем преткновения между Эльвен и Еленой Халуен. Сестра Юлиана была немного другого мнения об образовании.
   - Зачем нужна грамота всем без исключения крестьянам? Достаточно пары-тройки образованных существ на всю деревню. Остальные должны просто выполнять свою работу, а не учиться!
   - Елена, любой деревне нужны специалисты. Учеба никогда не была лишней, она не вредит! - Эльвен пыталась втолковать вполне очевидные вещи эльфийке.
   - Если все будут такими образованными, они начнут думать и рассуждать. Согласись, грамотеи, которые начнут разбираться не только в своей работе, но и в политике государства, вступят в ряды оппозиции, то есть будут ругать твою политику, указывать тебе, что делать, - пыталась спорить Елена, - тебе это нужно?
   - Как раз образование заставит их думать и оценивать не только мое правление, но и свою работу, а умение считать, заставит их приумножать свои доходы. Разве это плохо? Если мой народ чем-то не доволен, я решу эту проблему, эту будут мои ошибки, которые я постараюсь не совершать, - объясняла Эльвен элоданару.
   - Ты представляешь, в какую сумму встанет твоя реформа? Мое дело маленькое, я исполню твою волю, - пыталась образумить ее Елена.
   - Это окупится в будущем, - настаивала Эльвен.
   Елене Халуен оставалось лишь развести руками. Спорить с женщиной, с королевой, которая права, было бесполезно.
   ***
   Сегодня погода способствовала прогулкам на свежем воздухе. Морозный весенний воздух сковал носовые пазухи и заставлял морщиться. Закусив губу, Эльвен прищурила глаза, смотря вдаль с балкона Государственного дворца. Она ожидала сегодня посетителей, и сильно волновалась. Поежившись, она закуталась в белую шаль и вернулась в комнату.
   - Все готово к встрече дорогих гостей? - спросила она Анжелу, которая бесцеремонно смела при королеве красить черной тушью ресницы.
   - Почти, три минуты и все готово. Осталось второй глаз накрасить, - отозвалась она.
   - Я спрашиваю не о твоем туалете, а о внутреннем убранстве кабинета, обеде и так далее, - повысила голос Эльвен, топнув ножкой.
   - Как всегда, все как вы просили, ваше Величество. Меню утверждено главным поваром, - продолжила красить нижнее веко Анжела, открыв рот, чтобы опустить вниз скулу.
   - Значит, ты обо всем позаботилась? - спросила Эльвен, чувствуя, что на ее вспышку гнева подруга не обращает никакого внимания.
   - Разумеется! Все в лучшем виде, не беспокойся, думай лучше о государстве, а не об обеде, - ответила Анжела, наконец, закончив с макияжем.
   - Я волнуюсь, - прошептала Эльвен, сев в кресло, сложив пальцы домиком.
   - Я тоже. Я не знаю, чем питаются карнияне. Думаю, им понравится мое меню, - докрасила Анжела губы и встала с пуфика перед туалетным столиком.
   - Я чувствую приближение карниянских парламентеров, пора, - встала Эльвен с кресла и вышла из комнаты.
   Народу сегодня собралось немного в главном зале дворца. Многие из придворных не посчитали нужным явиться поприветствовать карниян, которые прибыли в Санкт-Патриис из Суворета, прибрежного княжества, имеющей выход к Велимернскому морю. Соседи оказались для Санкт-Патрииса слишком беспокойными. Если предшественник Эльвен смог оружием сдерживать их, то Эльвен была не способна на это. Она не желала разжигать новую войну. Это была ее правда, ее сила. Сила убеждения и дипломатии, компромисс и уход в тень от очага недовольства и сопротивления. Как на учебном поединке, когда-то с Камилем, она уходила от атаки, выматывая его, так и в случае с Суворетом, она хотела урегулировать мирным способом - договориться. А договариваться было о чем. Небольшой остров в Велимернском море Еттель находился между Суворетом и Санкт-Патриисом, стал камнем преткновения между карниянами и Санкт-Патриисянами. Никто его не желал терять, а присвоить карнияне хотели его очень давно. С этим самым вопросом карнияне прибыли к Эльвен, решить эту проблему, находясь на ее территории.
   На торжественной части этого приема Эльвен выглядела полновластной императрицей. Она надменно смотрела на этих "пресмыкающихся", как назвала их Анжела и лишь улыбалась одними губами, кивнув четверым парламентерам. Выглядели карнияне впечатляюще. Ростом они были чуть выше ее, змеиная кожа мерцала при дневном свете. Одетые в бирюзовые камзолы с голубыми вкраплениями, были похожи на лягушек. Они опустили глаза, когда встретили надменный и холодный взгляд Эльвен, показывающей свое превосходство над ними. Она приветствовала их стоя, держась ладонями за подлокотники в виде змей. Бирюзовые тени покрывали ее веки, а глаза были подведены темным карандашом, отчего приобрели более величественный вид, не шли ни в какое сравнение с дневным макияжем придворных дам.
   - Я, Императрица Вирамана, Эльвен, рада приветствовать вас в Государственном дворце, - произнесла она низким голосом, рассматривая карниян.
   Поклонившись низко императрице, один из карниян достал пергамент и начал читать на своем наречии. Придворный этикет не позволил переводить каждую фразу, написанную в документе, но Эльвен все поняла без переводчика. Карнияне желали присвоить остров Еттель себе, аргументируя тем, что король Андреас еще обещал им этот остров "приключений". Когда карниян закончил свою речь, свернул пергамент и воззрился на императрицу.
   - Хотя я и не поняла смысл вами сказанного в этом документе, думаю, ваш князь Мико Растан, питает к нам самые дружеские чувства. Предлагаю скрепить наш союз.
   Эльвен отошла от трона в сторону, и достала из принесенной лакеем шкатулки подзорную трубу, украшенную драгоценными камнями. Протянув ее карнияну, она улыбнулась одними губами.
   - Думаю, в эту подзорную трубу наш князь изволит в скором времени рассматривать силуэт острова Еттель, который будет принадлежать ему по закону, - пробормотал карниян, принимая подарок.
   - Такой вопрос нельзя решить за пару минут, поэтому прошу проследовать в зал заседаний, где в дружеской обстановке мы обговорим этот вопрос. Обед уже подан, - проговорила Эльвен, жестом приглашая пройти в соседнюю комнату.
   Анжела - главная фрейлина императрицы, постаралась на славу. Морепродукты, разных форм и размеров были на столе. Они аппетитно пахли и заставляли слюнное отделение карниян усиленно работать.
   Комната, в которую привела гостей Эльвен, была скорее кабинетом для совещаний, чем столовой. Однако был накрыт стол на несколько персон. Рядом стоял стол для совещаний, где была разложена карта земель Санкт-Патрииса, Суворета, между ними словно белое пятно расположился остров Еттель. На одной и стен кабинета висела карта всех Вираманских земель, а напротив нее пробивался из-за гардин солнечный свет. Обстановка в кабинете была вполне дружеской, если не считать тихий, бессловесный спор между собравшимися за судьбу территории острова Еттель.
   - Итак, - произнес один из карниян, именующийся Йенц Курт, склоняясь к карте с указкой, рассматривая пресловутый остров с разных сторон, - полагаю, что даже невооруженным взглядом видно, что остров находится ближе к Суворету, нежели к Санкт-Патриису. Хотя слишком долго он принадлежал нам, было время, когда территория эта принадлежала гидрам. Смею напомнить Вам, Ваше Императорское Величество, что во время битвы с гидрами, король Юлиан Халуен разбил их войска, очистив остров от них, и присвоил земли себе.
   - Но вы так же воевали на стороне гидр, смею вам напомнить, - ответила Эльвен, улыбнувшись лишь губами, взгляд ее был непроницаем.
   - Это были ошибки прошлого, нам нужны эти земли! - отозвался другой карниян, Эмир Катту. Хоть эти существа были почти все на одно лицо, Эльвен удосужилась запомнить их имена, даже ради приличия.
   - Нужны эти земли... - протянула Эльвен, повторяя сказанное карниянами, - для чего? Будете строить военное укрепление, на территории острова, все оружие будет направлено в сторону Санкт-Патрииса?
   Она взглянула на Эмира Катту, словно пытаясь прочитать его мысли. Она рассуждала верно, правильно прокачала ситуацию. Новая угроза росла и наступала на пятки. Карнияне захотели войны. Но она этого не хотела. Она - это вся Империя, ее воля - воля Империи, ей некогда задумываться о собственной выгоде, надо думать о будущем. Какую Империю она оставит сыну и Юлиану? Процветающую, с полной казной, или лежащую в руинах, из-за женской нерешительности.
   - Заверяю вас, что речь идет не о создании военной базы, - ответил Йенц Курт, поблескивая чешуей, словно водяной.
   - Хотелось бы в это верить, - ответила Эльвен, смотря на карнияна без каких-либо эмоций.
   - Какие вы можете поставить нам условия? Мы их рассмотрим, и обсудим вместе, - пробормотал Эмир Катту, встав за спиной у Эльвен.
   Эльвен обернулась на голос карнияна, одарив его самой дружелюбной улыбкой. Она волновалась, требовалось сейчас больше, чем обаяние и красота, требовалось в данную минуту решить целую проблему. И от решения этой задачи зависит не только ее рейтинги в стране, но и отношение к ней всех подданных.
   - Итак, карниянам нужны эти земли. Для чего? Каковы ваши действия после обретения их? Что вы собираетесь на них делать? Если не строить военную базу, тогда что? - проговорила императрица, садясь в кресло. Едва уловимым жестом пальцев, она приказала секретарю записать эти переговоры на пергаменте, как доказательство их слов.
   - Данный остров находится в довольно теплом море, поэтому мы планируем организовать на побережье рыбный завод, который обеспечит население работой, появится градообразующее предприятие, - произнес третий карниян, как записала Анжела, его звали Валимир Маур. Он сел в кресло напротив женщины, не сводя с нее взгляда.
   - Неплохо для начала, - отозвалась Эльвен, сложа руки домиком, - дальше.
   - Затем, данный остров богат пастбищами, где можно организовать несколько хозяйств, а в лесном массиве устроить небольшие дома отдыха, для тружеников рыбного завода, - продолжил Эмир Катту.
   - Весьма впечатляет, как раз то, что необходимо. Климат и сельское хозяйство. А вы хотели сравнять все с землей и превратить остров в военную базу, - улыбнулась Эльвен, пристально вглядываясь в лицо четвертого карнияна, кажется его звали Гайон Каккото.
   - Какие у вас еще могут быть возражения? Почему бы вам не отдать остров Еттель нам, чтобы он стал частью Суворета? - нетерпеливо спросил Йенц, подергивая хвостом, его чешуя блестела при дневном освещении.
   - Потому что я слабо представляю, карнияна пасущего отару высокогорных овец, - ответила Эльвен, расхохотавшись.
   - Значит, вы отказываете нам? - подвел Гайон Каккото разговор к самой кульминации.
   - Даровать я вам его не могу, даже при всем моем желании, - отозвалась Эльвен, продолжая держать ладони домиком.
   - Значит, мне передать моему господину, что переговоры прошли неудачно? - продолжил Эмир Катту, сощуривая змеиные глаза.
   - Ваш правитель, Мико Растан, может арендовать остров Еттель у Санкт-Патрииса, скажем на пять лет, - ответила Эльвен. Королева встала с кресла и подошла к карте.
   - Если ваши предложения, только что высказанные мне, воплотятся в жизнь и сельское хозяйство отдельно взятого региона пойдет в рост, равно как и урожайность, улов и прочее, через пять лет мы рассмотрим вопрос о продления нашей договоренности.
   Карнияне замолчали, каждый обдумывал предложение Эльвен.
   - Мы передадим ваши условия нашему князю. Господин Растан рассмотрит их в ближайшее время и даст вам знать, - проговорили карнияне.
   - Думаю, самое время настало подкрепиться, прошу вас всех к столу, - произнесла Эльвен тихим и ровным голосом, указывая собравшимся на обеденный стол, - угощайтесь.
  
   Глава 11.
   Наследник престола
  
   Как и предполагала Эльвен, Растан согласился на все условия, выплатив в казну Империи довольно крупную сумму. Все шло, как по маслу. Все остались довольны. Почти все. Лишь Файран Шон Вуортен как обычно был недоволен всем происходящим.
   Он прибыл в краткосрочный отпуск. Файран сразу же явился в Государственный дворец, в рабочий кабинет королевы, дабы засвидетельствовать свое почтение. За время, проведенное в Лаппимаане, он возмужал, военная выправка его украшала. На нем был темно-красный камзол с золотистыми лацканами, которые ему очень шли. Бравый офицер пехоты, защитник Ее Империи. Эльвен он застал на балконе, рассматривая пейзаж за окном.
   - Ты возмужал, мой сын, - улыбнулась Эльвен, рассматривая красивые карие глаза сына. Она потрепала его по щеке, даруя ему самую нежную и ласковую, материнскую улыбку.
   - А ты нисколько не изменилась, это комплимент, - поцеловал Файран руку, но тот час же убрал свою, - прости, не могу привыкнуть к твоей смене расы.
   - Ты же знаешь, что я давно не обращаю на это внимания, - прошептала она, обняв молодого мужчину. В его груди еще билось человеческое сердце.
   Опершись на локоть сына, Эльвен вошла в комнату и села напротив него за стол из красного дерева.
   - Как служба? - спросила она, не скрывая улыбки, самой радостной, которую она могла себе позволить.
   - Замечательно, меня хвалят, - улыбнулся Файран в ответ, - я прекрасно общаюсь с солдатами и офицерами. Меня уважают, мне доверяют, и кажется, обожают. Я не думал, что Лаппимаан то место, где служить действительно интересно. Правда, климат там, не южный. Но спасает форма. Спасибо, что позволила мне связать свою жизнь с армией.
   - Я рада, что у тебя все так замечательно складывается, - ответила Эльвен, - вы предпринимали попытки собрать экспедицию в Пейливет?
   Файран изменился в лице. Он сдвинул брови и говорил более резко, словно сдавал рапорт:
   - Да, разумеется. Только я в этом участие не принимал, своих дел по горло. Я лишь отдал приказ солдатам снарядиться в экспедицию. Но безрезультатно. Нам даже не удалось достойно похоронить моего отца, а ты говоришь об экспедиции, карниян знает куда? Да и карниян не в курсе. Зато я нашел кое-что поинтереснее, чем эти глупые экспедиции в Пейливет. На морской границе Лаппимаана и Арктиды маги обнаружили непонятную энергию, аномалию, я бы сказал, которая им неизвестна. Я ее чувствовал совсем рядом с собой. Это такая сила! Если бы я ей владел, то смог бы горы свернуть! Мир перевернуть! Стать властелином!
   - Зачем? - прервала Эльвен этот нарождающийся поток фантазии. Откуда ей знать, чем это все закончится через несколько лет, когда она уйдет в забытье? Тогда начнется война. Та самая, о которой говорила покойница Минаэлла. Не знала, но чувствовала. Интуицией она постигла эту неведомую силу. Эльвен сама могла за столько лет слетать туда-сюда в Пейливет, на морскую границу, свернуть горы, откопать Юлиана, оживить его, с почестями закопать Камиля. Но она этого не делала. Это не ее мир, и с этой силой даже она не справилась бы. Что бы было, обнаружь она эту силу и принеси ее сюда? Настал бы Хаос. Это не ее дело, не женское. Решать внутренние и внешние вопросы политики, извиваться, словно змея, между камнями преткновения законов и уложений, но только не разрешать магические задачи. Она не рождена магом, она не знает магию.
   - Мам, - прервал ее размышления Файран, - я хочу стать магом. Мне нужна магическая энергия! Без нее я не смогу править государством после тебя!
   Эльвен глубоко вздохнула. Опять про власть и трон.
   - Ты уже нашел? - спросила она, изогнув бровь дугой.
   - Что? - не понял Файран и сдвинул брови.
   - Кладбище, на котором меня похоронишь? Ты же прямо сейчас хочешь править. Я же дала на это согласие, уже лежу в гробу, готовая переехать из Государственного Дворца на кладбище. Правда? - продолжила она, встав с места. Сын поднялся вслед за ней и следующий диалог они вели стоя.
   - Ты все еще надеешься, что Юлиан вернется? Глупая вера, основанная на глупой преданности. Он твое мнение не ценил, ты была всегда в тени. Он плюнул на тебя, на твоих детей, когда отправился вместе с моим отцом в Пейливет. Отправить маршала умирать в Арктиду. Только демон может придумать это. Ты страдала столько лет, на твоих плечах судьба его государства! Не слишком много жертв ради преданности? Или ты назовешь это любовью. Тогда что ты чувствовала к отцу? Расчет?
   - Хватит! - крикнула Эльвен, закусив губу.
   - Нет, ты дослушай, мама. Выслушай меня хоть раз! Я ущербный человек, я не обладаю никакими магическими способностями, у меня нет артефактов, типа меча, трезубца, зеркал, которые сейчас лежат в запасниках музея Никаурин. Но мне не нужна эта дребедень. У меня есть я, есть амбиции, энергия и желание быть полезным моему народу. Меня любят в армии, к моему мнению прислушиваются. И я имею право на трон, так записано в законе о престолонаследии. И я его получу. Рано или поздно, ночью или днем, человеком или магом, без твоей помощи, наплевав на твой чертов Совет элоданаров. Я знаю, что мне придется бороться за трон с Юлианом Халуеном. Чем бы ни закончилась эта битва, правда будет на моей стороне. Я знаю, что ты не одобряешь этого и почему то встанешь на сторону Юлиана. Это обидно, но не мне тебя винить. Я рад, что ты - моя мать, что у меня был прекрасный отец, и я не разочарую его. В память о нем, я пойду на многие жертвы. Я пройду по головам врагов. Мой меч будет аргументом для всех несогласных с моим мнением. Но я никогда не подниму руку на тебя, не захочу тебя лишить жизни, ты никогда не станешь ненужной мне. Ты меня поняла, Эльвен де Лавальер?
   Эльвен молчала, закрыв глаза. Сын. Ее сын. Человек, родители которого зачали его в рабочем кабинете Никаурина. Вот он, перед ней. Она не в силах изменить его мнение. Но не сможет воевать с ним. Они связаны кровными узами. Даже отказавшись от своего родства однажды, она никогда не сможет лишить ее жизни. Он никогда не решиться отобрать у нее жизнь. Это не понравится кому-то, кто-то, спустя несколько лет, будет беситься, проклинать их обоих. Но будет не в силах что-то изменить.
   - Тебе нужна власть, Файран? - спросила Эльвен тихо, взглянув самым теплым взглядом на сына.
   - Да, - прошептал тот, опустив глаза.
   - Ты ее получишь, - ответила Эльвен, - и будешь править, пока не вернется Юлиан. Очень скоро. А теперь извини, я слишком устала, да и ты только что с дороги. Нам обоим следует о многом подумать.
  
   Глава 12.
   Конец эры
  
   Весь день Эльвен прогуливалась по столице, рассматривая достопримечательности, мельком заглядывая в окна жителей города. Лишь графство Вуортен она не решалась заглянуть, даже на минуту. Она направилась дальше, чтобы попрощаться со своим юношеским прошлым. Ночью, воспользовавшись своими силами первородной вампирши, она направилась в Бетонмар. Там, в городе Химлес жил самый честный и порядочный карниян, которого она когда-либо знала. Жил с супругой, исполняя обязанности главы города.
   - Риан, - прошептала Эльвен, когда хозяин дома явился перед ней. Он нисколько не изменился, выглядел так же, как и много лет назад, в тот судьбоносный для них вечер, за портретом короля Вирамана.
   - Эльвен? Какими судьбами, Ваше Величество? Что ж мы стоим, проходите в дом! - начал суетиться карниян, играя роль радушного хозяина, не зная, чем закончится эта встреча.
   Карниян и вампир вошли в добротный кирпичный трехэтажный особняк, со всех сторон утопавший в цветах и цветущих деревьях. Карниян привел ее в гостиную, где предложил сесть на кожаный диван. Сам он расположился напротив, внимательно рассматривая гостью. Он все еще не понимал, чем обязан ее прибытию.
   - Могу тебе предложить что-нибудь выпить, но зная твои расовые предпочтения... - начал предлагать он что-то экзотичное.
   - Не стоит утруждать себя, Риан Финниан, - ответила Эльвен, - я ненадолго. Дела ждут.
   Риан нахмурился, пробормотав:
   - Не похоже на праздный визит. Мы не виделись много лет, лишь пару раз ты вызывала меня с отчетом. Ничего, что обращаюсь к тебе на "ты"?
   - Ничего, - отмахнулась Эльвен, рассматривая карнияна.
   Но тут им помешали. Детский радостный крик нарушил этот диалог. В комнату вбежал маленький мальчик, который совершенно не был похож на карнияна. Скорее на ребенка человеческой расы. Подойдя к сидящей Эльвен, он взглянул на нее с интересом голубыми глазами, а светлые волосы его скользнули по кисти Эльвен.
   - Познакомься, это мой сын, Кенни.
   - Кеннет Финниан, - поклонился мальчик, на секунду опустив глаза, но тут же их поднял, чтобы рассмотреть Эльвен.
   - Очень приятно, а я - Эльвен, - улыбнулась императрица.
   - Королева! Ну и ну! - удивленно сказал мальчик, продолжая рассматривать женщину
   - Ну, ладно, ступай к маме, - выпроводил сына карниян.
   Закрыв дверь, он сел рядом с Эльвен и пытался понять причину ее прибытия.
   - Итак, чем обязан? - спросил он, откинувшись на спинку дивана.
   - Вы нашли Юлиана? - спросила Эльвен прямо.
   - Вашему Императорскому Величеству известно, что поиски были приостановлены по вашему приказу и ... - начал было Риан, но Эльвен его перебила:
   - Сказки на ночь, сэр Финниан, будете рассказывать сыну, а не мне. Я знаю, что вы у меня под носом собрали экспедицию, состоящую из лучших ищеек и магов, чернокнижников и демонологов. Как будто я не догадывалась, для каких целей. Я спрашиваю вас, вы нашли Юлиана?
   Риан опустил глаза, словно провинившийся школьник.
   - Мы знаем, где он находится, предприняли попытки излечения его из пещеры, но оживить его, вернуть к полноценному существованию, будет слишком трудно, - объяснил он, поднимая глаза. Он пытался найти слова так, чтобы они не слишком ранили душу Эльвен.
   - Сколько времени потребуется для его возвращения к жизни? - спросила Эльвен, теребя волосы. Она заметно волновалась, это читалось в ее глазах.
   - Не знаю. Год, пять лет, неделю, все зависит от силы проклятия, которое его настигло, - пожал плечами Риан.
   - Понятно, но чем скорее это произойдет, тем лучше.
   Эльвен встала с насиженного места и подошла к окну. В это время вошла Адели и присоединилась к разговору. Выглядела она хорошо, на нее положительно повлияли роды. Она стала более женственной, и двигалась более размеренно. Она беззвучно села в кресло, наблюдая за Эльвен.
   - Устала я за эти годы, - произнесла императрица, - и чувствую, время мое пришло. Мой сын вырос, вы сами позаботились о своем продолжении рода, ваш сын станет прекрасным защитником Вирамана. Видите, наши дети наступают нам на пятки. И кто-то должен покинуть насиженное место, освободив место молодежи.
   - Смею заметить, Ваше Величество, я старше Вас, и не на один год, - произнес Риан, словно успокаивая Эльвен.
   - Я говорю о троне, Риан. И по закону он принадлежит моему сыну, Файрану Шону Вуортену. Или будут возражения? - резко обернулась Эльвен, прищурив глаза.
   - Нет, разумеется, пока Юлиан не вернулся, пусть правит. Я не против, равно как и Совет элоданаров, - ответил Риан, инстинктивно сжав руку супруги, - ты намерена нас покинуть?
   - В народе говорят, что я - богиня. Богини бессмертны, но кроме всего прочего, я - вампир. Вампиры не умирают, но они уходят в самозабвенный сон, длится он столько, сколько необходимо им. Не хочу видеть, как Юлиан и Файран будут воевать за трон. Начнется гражданская война, этого не избежать. И не желаю принимать участие в этом. Это слишком больно для меня. Поэтому, будь любезен, сообщи вновь прибывшему королю Юлиану, что я буду всегда на его стороне, чтобы не случилось, как бы не разворачивались события этой войны, сколько бы жертв ни было, я не отступлю от догм элоданаров, - ответила Эльвен, сжав подоконник, словно желая его отломать.
   - Все это прекрасно. Сон, отставка, отпуск, - ответила Адели, чуть нахмурившись, - но насколько я помню, ты еще член Совета. Ты так же его покидаешь?
   - Как председатель Совета элоданаров, я могу тебя исключить из него. Но не буду этого делать, если ты обещаешь, что рано или поздно вернешься из своего сна, - ответил Риан, посмотрев на жену, словно он был согласен с ее мнением, - продолжив свою деятельность. Тебе удалось многое за время своего правления. Как ты ловко провернула дело с островом Еттель, уже не забудется. Сдать в аренду карниянам территории, которые и так принадлежат Вираману, тем самым раскрутив их на круглую сумму бридж, лишь ты могла додуматься до этого. Браво!
   Эльвен чуть улыбнулась. Афера была блестящей. Даже не запланированной.
   - Я боюсь возвращаться, - прошептала Эльвен, опустив глаза.
   - Чего? - протянула Адели, нахмурившись, - Чего ты боишься?
   - Война начнется, в этом я уверена. Оба будут бороться за трон всеми своими силами, магией и немагией. Файрана убьют. Если не Юлиан, то кто-нибудь его окружения, допустим, ты, Риан. Что останется мне? Меня тоже Юлиан прикажет уничтожить? А он на это способен. Ради чего мне возвращаться? - спросила Эльвен, глядя прямо на карнияна.
   - Потому что ты - элоданар, ты присягала Юлиану, тогда, в пещере. Помнишь? Это напрасные страхи, Эльвен. К тому же я не позволю этому свершиться. Гарантирую, мое слово - закон. Риан всегда прав.
   - Истина, догмат, аксиома, с ней не поспоришь, - ответила Эльвен, чуть оживившись.
   - Ну, вот и прекрасно. Останешься ужинать? - захлопала в ладоши Адели, улыбаясь.
   Эльвен улыбнулась в ответ, но отказалась.
   - В другой раз. Прощайте, друзья мои.
  
   ***
   - Анжи, - позвала Эльвен верную подругу, словно она могла куда-то деться.
   - Элли, я здесь, - послышался голос сзади. Вампир стояла позади Императрицы с факелом в руках.
   Обе женщины проделали путь из Государственного дворца в Кафедральный Собор неслышно, никто не должен был знать о том, где должна была спать самозабвенным сном Эльвен.
   - Ты обещаешь мне, что будешь молчать? - спросила Эльвен, застегивая молнию на парадном платье.
   - Обещаю, подруга, обещаю. Даже твой бывший муж и мой отец не будет об этом знать, - затараторила эльф-вампир, закрепив факел на стене и помогая Императрице застегнуть корсет. Императрица должна уснуть при полном параде.
   - Лексу всегда было наплевать на мою судьбу, он не будет ни на что претендовать. Кроме его самого, у него никого нет, - глухо произнесла Эльвен, поправив черный локон, выбившийся из прически.
   - Я буду помнить о тебе всегда, Элли. Клянусь, что никто не узнает ни о чем, - произнесла Анжела, взяв за руку Эльвен.
   Эльвен молча поднялась по ступенькам, ведущим в ее ложе, и легла, блаженно выдохнув. В одной руке она сжала небольшую рамку, где был написан портрет Юлиана. На другой руке была надета цепочка с треугольником - Сияние Рассвета.
   - Время пришло, - прошептала она, закрыв глаза.
   Она слышала, как Анжела погладила ее руку, поправила волосы, и убрала складки платья. Вампир закрыла крышку, и тяжело вздохнула.
   - Прощай, Элли, - проговорила она, пару минут постояв перед царственным ложем, ибо гробом это назвать было трудно.
   Эльвен почувствовала, как звуки, доносившиеся из Кафедрального Собора, исчезают, заглушается и жизнь столицы. Она не спеша уходила в мир тишины и спокойствия, где времени не существовало вовсе. Это был ее Космос, ее мир, где есть только Мысль, Истина, Правда. Она ушла в Тень, дав возможности тем, кто живет на Тверди решить все свои вопросы.
   Она вернется. Вернется в другой Вираман, раздираемый противоречиями, но соединенный волей Юлиана Халуена. Она не будет править, но станет частью Вирамана, символом несгибаемой воли, гордости, преданности.
   Имя ей Эльвен.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"