Миронов Андрей Александрович : другие произведения.

Воспоминание о Детстве

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Тридцатого апреля **10-го года, в 21:00 по московскому времени, борт 330024 вылетел из Санкт-Петербурга с (число) членами экипажа и сорока пассажирами на борту и лёг на курс по направлению в ***ов.
   Полёт проходил нормально, без каких-либо эксцессов.
   Ниже прилагается расшифровка переговоров пилотов с бортового самописца примерно через три часа полёта:
  
   КВС: -Кофейку бы сейчас... (щёлканье тумблера) Нина, сделай нам кофе пожалуйста.
   Голос стюардессы: -Как обычно?
   КВС: -Да, со сливками. (щёлканье тумблера), - Вот вроде как перед вылетом десять часов подушку давил - а всё равно глаза слипаются.
   ВП: -Это у тебя нервное.
   КВС: -Нервное наверное... сколько нам ещё осталось?
   ВП: -Часа два.
   КВС: -А поточнее нельзя?
   ВП: -Сань, а на кой тебе точность? Ты ж этот аэродром знаешь не хуже меня. По любому там минут двадцать будем круги нарезать, пока посадку разрешат.
   КВС: -Это точно, мозги они любят компостировать.
   (ритмично повторяющийся зуммер)
   ВП: -Блин, правый движок встал!
   КВС: -Высота?
   ВП: -Восемь ровно.
   КВС: -Попробуй перезапустить, я пока тяги добавлю...
   (зуммер, щёлканье тумблеров)
   ВП: -Зараза!
   КВС: -Ещё разок, должен пойти!
   (зуммер, щёлканье тумблеров)
   ВП: -Высоту теряем, Сань (зуммер, щелчки, скрип, неопределённый шум) - давай, зараза! Ну-ну-ну...
   (зуммер умолк)
   КВС: -Слава те господи...
   ВП: -Пошла, родимая... Саш, семь ровно
   КВС: -Сколько?!
   ВП: -Семь двести.
   КВС: -А у тебя прибор не врёт?
   ВП: -Вообще - нет. Саш, если не веришь - на глазок проверь.
   КВС: -Ничего себе... у нас тут что - американские горки?!
   ВП: -(неразборчиво)...знает.
   КВС: -Надо доложить. (щелчок) борт три-три-ноль-ноль-два четыре вызывает диспетчера.
   (шипение, треск)
   КВС: -Борт три-три-ноль-ноль-два-четыре вызывает диспетчера, приём.
   (шипение)
   Женский голос: -Борт три-три-ноль-ноль-два-четыре, диспетчер, ***вель-контроль, слушает, что у вас?
   КВС: -***вель-контроль, говорит борт три-три-ноль-ноль-два-четыре, у нас был останов правого двигателя, потеря высоты до семи двухсот, выходим на восемь сто, приём
   Женский голос: - борт три-три-ноль-ноль-два-четыре, говорит ***вель-контроль, я вас поняла, в вашем районе сейчас чисто, набирайте высоту и выходите на эшелон восемь сто.
   КВС: -***вель-контроль, говорит борт...
   (ритмичный зуммер)
   ВП: -Ах ты ж блин!
   КВС: -***вель-контроль, говорит борт три-три-ноль-ноль-два-четыре, у нас внештатная ситуация, повторная остановка правого двигателя, возможна новая потеря высоты, как поняли, приём?
   (щёлканье тумблеров, ритмичный зуммер)
   Женский голос: -Борт три-три-ноль-ноль-два-четыре, говорит ***вель-контроль, я вас поняла. Ближайший к вам аэродром от вас в получасе лёта, в ***енске. Попытайтесь дотянуть.
   ВП: -Да что ж такое-то! (зуммер, щёлканье тумблеров)
   КВС: -***вель-контроль, говорит борт три-три-ноль-ноль-два-четыре, как в ***енске с погодой, они смогут нас принять? Приём.
   ВП: -Сань, высоту теряем!
   (шум, зуммер)
   КВС: -***вель-контроль, говорит борт три-три-ноль-ноль-два-четыре, вы нас слышите?
   ВП: -Саня, уже пять восемьсот, тяги добавь!
   КВС: -Откуда добавить, Лёш? Рожу я её что ли?! Борт три-три-ноль-ноль-два-четыре вызывает диспетчера! Вы нас слышите? Борт три-три-ноль-ноль-два-четыре вызывает диспетчера!
   (зуммер, щёлканье тумблеров)
   ВП: -Не хочет, гадина... Саш, высоту теряем, надо до ***енска тянуть!
   КВС: -***вель-контроль, говорит борт три-три-ноль-ноль-два-четыре, вы нас слышите? Да что ж за хрень такая! Что у нас, ещё и связь кувырнулась!
   Голос стюардессы: -Ваш кофе, Александр Иванович.
   КВС: -Нин, какой кофе?! Поставь пока, не до него сейчас.
   ВП: -Саш, высота пять четыреста.
   КВС: -Неслабо так провалились. И что? Ты предлагаешь курс поменять и на ***енск лететь?
   ВП: -А у нас что, много вариантов?
   КВС: -Вариантов нет, Лёш, как и связи с диспетчером... да ещё и тяги не хватает... ч-чёрт, меняем курс, направление на ***енск для вынужденной посадки - а там посмотрим. Я попробую с диспетчером связаться, а ты попробуй ещё разок движок запустить.
   ВП: -Да я уж заколебался пробовать - не хочет работать, вражина!
   КВС: -Борт три-три-ноль-ноль-два-четыре вызывает диспетчера, приём. (шипение, щёлчки тумблеров, зуммер) -Борт три-три-ноль-ноль-два-четыре вызывает диспетчера, приём. Лёш, ты зря ругаешься, попробуй поласковей, техника - она не любит, когда на неё злятся.
   ВП: -Может, её ещё и поцеловать? (зуммер, неопределённый треск) Не запускается... так, до ***енска у нас двадцать две минуты лёту, а высота - всего пять.
   КВС: -Хочешь сказать, что к ***енску мы прямо на полосу прилетим?
   ВП: -Если раньше на пути берёзку не встретим - то да.
   КВС: -Типун тебе на язык!
   ВП: -Да хоть геморрой! лишь бы дотянуть.
   КВС: -Борт три-три-ноль-ноль-два-четыре вызывает диспетчера, приём. (шипение, зуммер) Лёш, температура в движке растёт!
   ВП: -Не понос, так золотуха... ну, блин, Саш, ну почему их только два у нас?
   КВС: -А тебе сколько надо? Восемь?
   ВП: -Да хотя бы четыре.
   КВС: -Мечтать не вредно, Лёш... борт три-три-ноль-ноль-два-четыре вызывает диспетчера, приём...
   ВП: -Сань, высоту теряем!
   КВС: -Да я уже в курсе.
   ВП: -Это ты раньше был в курсе, а теперь мы в полной жопе! Три четыреста!
   КВС: -Лёш, не паникуй! Надо движок охладить.
   ВП: -А ты уверен, Саш, что мы потом на одном движке высоту набрать сможем?
   КВС: -Вообще, современные двухмоторники должны и на одном движке нормально лететь.
   ВП: -Саш, ты не путай, современные - это одно, а наш сарай на два года старше твоей дочки. Так ты уверен, что вытянем?
   КВС: -Я в другом уверен, Лёш. В том, что если я на полной тяге буду движок держать с таким перегревом - то мы до ***енска точно не долетим. Лучше скажи, отчего у нас правый встал?
   ВП: -Откуда я знаю? Три триста.
   КВС: -Ну, были какие симптомы? Перегрев, падение давления...
   ВП: -Саш, какая разница? (щёлканье тумблеров, ритмичный зуммер) нам главное сесть - а там пусть эксперты разбираются.
   КВС: -Сесть, говоришь? Лёш, посмотри по карте, что сейчас под нами?
   (ритмичный зуммер, шуршание, щелчки)
   ВП: -Под нами лес... Саш, ты хочешь сказать, что до ***енска мы можем не дотянуть?
   КВС: -Да, нет, спросил на всякий случай. Борт три-три-ноль-ноль-два-четыре вызывает диспетчера, приём...
   Женский голос(другой): -Диспетчер, ***вель-контроль слушает. Борт три-три-ноль-ноль-два-четыре, что там у вас происходит?
   КВС: -Говорит борт три-три-ноль-ноль-два-четыре, у нас внештатная ситуация, отказ правого двигателя, идём на высоте две восемьсот курсом на ***енск, нужна свободная полоса для аварийной...
   (громкий постоянный зуммер, крик второго пилота)
   ВП: -Твою мать!
   КВС: -Лёш, перезапускаем, скорее!
   Женский голос: -Борт три-три-ноль-ноль-два-четыре, что случилось?
   (Громкий зуммер, щёлканье тумблеров)
   КВС: -Ну давай, родимая, давай!
   ВП: -Ну же!
   Женский голос: -Борт три-три-ноль-ноль-два-четыре, что случилось, ответьте? -Борт три-три-ноль-ноль... (шипение, голос обрывается, громкий зуммер сменяется прежним ритмичным. щелчок)
   КВС: -Ну наконец-то... (щелчок тумблера) Нина, подготовь пассажиров, у нас аварийная посадка намечается!
   ВП: -Сань, куда садиться-то? Под нами лес!
   КВС: -Ну хоть какое-нибудь поле или болото есть там?!
   ВП: -А если и есть - ты его увидишь?!
   КВС: -Лёш, садимся без вариантов! Тяги с гулькин нос, если левый движок опять встанет - то грохнемся как куль с дерьмом! А так хоть какой-то шанс!
   ВП: -Чёрт...
   КВС: -Начинаем снижение с заходом на аварийную посадку.
   ВП: -Высота восемьсот.
   КВС: -Снижаем скорость. Закрылки?
   ВП: -Выпущены. Высота шестьсот. Крен на правый борт пять градусов. Сань, шасси?
   КВС: -Всё равно оторвёт... на брюхо сажаем. Прожектора!
   ВП: -Включены! По курсу - непрерывный лес! Сань, в десяти километрах какое-то шоссе обозначено!
   КВС: -Думаешь, дотянем?!
   ВП: -Да всяко лучше, чем на ёлки! Высота четыреста! Крен на правый борт три градуса! По тангажу - два!
   КВС: -Господи, ну хоть бы какой лужок...
   (громкий непрерывный зуммер)
   КВС: -...ляя!
   ВП: -..здец... высота триста.
   КВС: -да что ж за..!
   ВП: -Двести, сто пятьдесят, полста, ...ля!
   КВС: -Лёша, держись!
   ВП: -Деревья!
   КВС: -Нет!
   ***
   То, что произошло потом, командир так и не смог понять. Его пальцы сжимали штурвал, глаза он зажмурил, ожидая последнего удара. Но вместо этого командир почувствовал, как голова его закружилась, тело словно налилось свинцом, потяжелело - а затем стало как ватным. Командиру казалось, будто он куда-то падает, переворачиваясь в воздухе, в его ушах стоял сплошной, пульсирующий шум. Затем был толчок, скрежещущий звук снаружи - и тишина.
   Командир громко сглотнул редкие капли слюны.
   Открывать глаза не хотелось.
   Затем командир услышал:
   -Сели... Саш, сели!
   Командир открыл глаза.
   Темнота.
   -Саш, сели! Ура!
   -Лёш, не дёргайся!
   -А чего так?
   -Ты уверен, что мы на земле?
   -Не в небе - точно, а что?
   -А то, что мы можем висеть на верхушках деревьев и от резких движений можем с них рухнуть.
   -Да не, Сань, не похоже... - второй повертел головой, всматриваясь через стекло кабины -Деревья вроде в стороне растут.
   -Где ты их видишь? А, да, действительно... ну, Лёша... неужто мы и вправду сели, а?!
   -Нет, блин! Мы в воздухе зависли! Фу-у ты блин... сели... Сань, а чего темень такая?
   -Во-первых - ночь, во-вторых, похоже, вся электрика отсохла... так, у нас никакого пожара нет?
   -Незаметно... а как там салон, пассажиры?
   Командир щёлкнул тумблером. Эффекта это не произвело никакого.
   -Твою ж мать... Лёш, у тебя фонарик есть? - спросил он, отстёгивая ремни.
   -В телефоне если только... на, держи.
   -Что - держи? Пойдём, будем эвакуацию проводить.
  
   ***
   Вскоре пассажиры уже плотной группой стояли на земле, кутаясь в одеяла. Положение было неприятным, но не смертельным. Самолёт не горел и даже не дымился. Тишину нарушало лишь пение (если его так можно назвать) кукушки и стрекот редких кузнечиков.
   -Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось? - тихо произнёс Командир.
   -После такой посадки - только успевай считать, - усмехнулся Второй.
   -Да... считай, второй раз родились, Лёш.
   -Это точно. Ну что, надо людей на подмогу звать, - сказал Второй пилот.
   -А где ты их найдёшь? - ответил командир, -Придётся дождаться утра.
   -Не придётся, Саш. Вон, гляди!
   Командир посмотрел в указанную Вторым сторону.
   Среди темноты явно виднелись два огонька, святящих туда-сюда.
   -Кто-то с фонариками идёт, - сказал Второй, доставая мобильник и включая фонарик на оном - Эй, мы здесь!
   -Телефон разрядишь, - сказал ему Командир.
   -Да и плевать, всё равно тут связи нет, - ответил второй, сигналя фонариком.
   Ночные огоньки перестали рыскать и, подпрыгивая, стали приближаться к ним.
   -Заметили, - удовлетворённо сказал Второй.
   Вскоре огоньки приблизились. Двое мужчин, держащих в руках фонарики, остановились в пяти шагах от самолёта, недоумённо осматриваясь, водя лучами света по фюзеляжу. Один из местных был в длиннополом прорезиненном пастушеском плаще, а второй - в куртке и кепке. На ногах у обоих были высокие сапоги.
   -Здароу, - сказал один из подошедших (тот, что был в плаще) Командиру, - вы откуль узя'лись?
   -Здравствуйте, - ответил Командир, - с неба свалились. Вынужденная посадка у нас.
   -Ну! - удивлённо сказал местный, - те многа вас?
   -Человек сорок.
   -Ну... Гриш!
   -Чё?
   -Давай, бяги у дярёуню, подымай тамока усих, кажи - самолёт аварийно призямлиуси, надоби приютить да накормить.
   -Может, не стоит среди ночи-то будить? - сказал Командир, мы уж и тут как-нибудь...
   -А, тишей ты! Кто сейчас спить! - местный махнул рукой - Такей грохот стояу - нягож, уся дярёуня проснулась... так, значится, сорок чаловек... - он задумчиво пошевелил губами - примерно по два - по три на хату будет. Ничох, разме'стетесь! Мяни Коля завуть, Николай, значит, - он протянул руку вперёд.
   -Александр, - сказал Командир, пожимая руку.
   -Алексей, - сказал Второй, в свою очередь протягивая руку.
   -Очень приятно, - Николай пожал руку Второго. Значит, что... сейчас Гриша ве'рнеться - и мы уси прямо по дярёуне и по'йдем, а тамака кто сколько смогеть - столько и приютить.
   -А у самолёта кто останется? - спросил Второй
   -А зачим?
   -Надо ж дежурить кому-то, - сказал Командир.
   -Да ни, не надоби ёно! - сказал Николай, - У нас, вона-ка, сеялка у поли с вясны стоить - нихто к рукам ни прябрал, а уж вашу-то технику - и то нихто ня тронить, ёна ж у нас у хозяйстве не надоби.
   Тем временем вернулся Гриша и вернулся он не один. Вместе с ним к самолёту прибежало чуть не всё население деревни. План Николая пройти через деревню, распределяя нежданных визитёров по домам - провалился. Набежавшие местные наперебой звали пассажиров к себе.
   Кукушку было уже не слышно за повисшим над поляной людским гомоном.
   -Ходите ко мне, у мяни хата большая - уси уместитесь!
   -Ой, а вещи! Вещи-то как же?
   -Ахти мне, родненькие, как же вы так?
   -Да куда ёны денуться?
   -У меня ж как предчувствие ж было!
   -И уси ж целы!
   -Да я только задремал - и тут как всё затряслось!
   -Авой-авой! Это вам надоби свечку сходить поставить!
   -А ты думаешь - поезда без аварий ездят?
   -Да ничох, потеснимси. У мяни с вечера щи, можа щё и тёплы.
   -Найдёшь их теперь, лазить будешь в потёмках там, да?
   Собственно, кончилось всё тем, что пассажиры разошлись по избушкам. Командир, стараясь соблюсти своего рода приличия, попытался было остаться - но ночь была достаточно холодной, а форма - недостаточно тёплой. И потому вскоре Командир со Вторым уже шагали вслед за небольшого роста сухонькой - и в тоже время подвижной старушкой.
   -Вот тутока вы осторожнее, стёжка троху внаклонку идеть, - говорила старушка, проходя мимо широкой, отражающей звёзды, лужи.
   -Не заблудимся, Федора Степановна? Темно.
   -А нягож, я ж тутака усе стёжки по стольки раз изтопала - и не сосчитать! Да мы уж и прийшли - тутока у мяни под горочку, осторожно, не осклизнитясь.
   Командир со Вторым, стараясь аккуратно ступать по мокрой траве, спустились к стоящей чуть ниже дороги избушке. Вслед за старушкой они прошли по некрытому крылечку, вошли в сени. Входная дверь в хату протяжно заскрипела.
   Хозяйка привычно щёлкнула выключателем. Лётчики невольно зажмурились.
   -Вот тутока к печке са'дитесь на лавку, разувайтеся - Старушка прошла к старому невысокому советскому холодильнику - и тут только командир заметил, что она шла босиком.
   -Федора Степановна, и не холодно вам так ходить?
   -А ничох, я к тоему привыкла. Не зима чай... Авой-авой-авой, чем же вас накормить-то! Ничох же горячего и нетути! Можа, вам хлеба со смятанкой дать, аль чайку вскипятить?
   -Тёть Федора, а можно нам и того и другого? - спросил второй.
   -А нягож, можно и так. Вы к столу-то, к столу-то проходите.
   Хозяйка быстро орудовала у стола. Нарезав хлеб, она достала полуторалитровую банку, наполнила её водой из стоящего возле русской печи бака - и погрузила в банку здоровый кипятильник.
   Впрочем, Командир чая не дождался. Кое-как подкрепившись хлебом со сметаной, он почувствовал, что если сейчас же не ляжет и не уснёт - то упадёт и уснёт прямо здесь.
   Федора Степановна провела его во вторую комнату. Командир прошёл к небольшому дивану, на ходу снимая лётный пиджак. Хозяйка не успела и подушку с простынёй принести - а лётчик уже спал, неуклюже подложив под голову диванный валик.
   ***
   Утром следующего дня Второго пилота разбудила муха. Она нагло спикировала ему прямо на нос. Второй, поморщившись, насекомое прогнал - но муха начала кружить над постелью, противно жужжа, а затем вновь села на лицо Второму - на этот раз на щёку.
   Борьба с мухой успехом не увенчалась. Второй укрылся было одеялом с головой - но так было излишне жарко и душно.
   Хрипло чертыхнувшись в полголоса, Второй сел на постели.
   Всю ночь ему снилась какая-то ерунда. Сначала снилось, будто он опять пришёл в школу, сидит там за неудобной тесной партой и пишет какую-то контрольную, при этом, не имея ни малейшего представления, что это за контрольная, что за предмет и какого, собственно, лешего он опять в школе, если он её закончил вот уж скоро как двадцать лет?
   Потом Второму приснилось, будто он выходит из дома, что бы сесть в самолёт, почему-то оставленный у подъезда - и с ужасом обнаруживает, что самолёта на месте нет, что его кто-то угнал. Во сне Второй в панике бегал по улицам, пытаясь самолёт найти - и нашёл его, уже идущего на взлёт, догнал, ухватился за крыло, некоторое время летел, в это самое крыло, вцепившись - а потом сорвался и провалился во тьму, да так, что в ушах зашумело.
   А уже под утро, незадолго до появления мухи, Второму приснился сон, будто он сидит неподвижно в кабине самолёта - того самого, на котором они вчера совершили аварийную посадку - и при этом как бы смотрит на себя со стороны. И видит, что глаза у его "второго я" плотно закрыты, руки безжизненно лежат на коленях, а по щеке течёт тоненькая струйка крови.
   "Приснится же!"
   Второй встал с кровати, натянул висевшие на спинке форменные брюки, и, отодвинув отделявшую постель от остальной комнаты занавеску, огляделся.
   Комната в избушке оказалась весьма просторной. Четыре окна были плотно занавешены белыми тонкими занавесками в красный цветочек. Между двух окон у стенки стояло трюмо, а рядом с трюмо - небольшой прямоугольный стол, покрытый зелёно-белой клеёнкой. Второй стол, над которым висела небольшая икона, стоял в углу. На этом, покрытом простенькой тканевой скатертью столе, размещался массивный телевизор, накрытый цыганской шалью.
   Между двух других окон у стены стояла тахта, на которой вчера (вспомнил Второй) так внезапно уснул Командир. Сейчас тахта была, впрочем, пуста, как и постель хозяйки, размещавшаяся у входа в комнату. Между постелью и тахтой стояло здоровое деревянное кресло, на сиденье которого лежали несколько буханок (с десяток примерно) чёрного хлеба
   Второй аппетитно вдохнул кисло-сладкий хлебный запах, неторопливо осмотрел лежавшие на крашеном дощатом полу длинные, явно самотканые, половики, пробежался взглядом по массивному, тёмно-красного цвета шкафу и обшитой серым металлом печке-голландке. Протяжно зевнув, посмотрел на своё отражение в трюмо и решил одеться, что называется, по форме.
   Через пять минут, толкнув белого цвета дверь, Второй вышел в кухню.
   Здесь окон было всего два, и одно из них было практически полностью перекрыто ветвями растущей за окном яблони. Зато через второе окно лился яркий свет утреннего солнца. В его лучах кухня выглядела совсем не так, как вчера ночью. Второй осмотрел здоровенную русскую печь, резной буфет, старомодный низкий холодильник, стоящий у заросшего окна стол, за которым они вчера ужинали и длинную, одним концом стоящую вплотную к печи скамью, уставленную всякими чугунками-сковородками.
   Висевшие на стене рядом с холодильником ходики с гирькой показывали без двадцати восемь.
   Второй подошёл ко входной двери, не без труда отыскал среди выстроившейся вдоль стены в шеренгу разнообразной обуви свои ботинки, обулся, вышел в тёмные сени. Там он едва не поскользнулся на наклонном полу, толкнул от себя ещё одну дверь и вышел во двор.
   Первое, что второй услышал - это громкий звенящий гул. Сотни и сотни мух и прочих крылатых насекомых сорвались со своего места, напуганные внезапным появлением человека. За исключением, разве что, тех летунов, которые и так находились в воздухе.
   Двор был покрыт невысокой травой, по которой с важным видом бродили куры с петухом. Напротив избы лётчик увидел длинный, под общей крышей, сарай со множеством дверей. Обойдя же быстрым шагом сарай, Второй наконец-то увидел вожделенный сортир - небольшую деревянную будку с дощатой щелястой дверью.
   Сделав дела, Второй аккуратно обогнул росшие у сортира заросли крапивы. Собственно, теперь можно было не спешить. Хозяйки нигде не было видно. Лётчик зашёл в огород, чисто машинально сорвал пару гроздочек красной смородины. Потом спохватился, что не следовало бы тут самоуправничать - но было уже поздно. Ягоды были сладки на вкус.
   Становилось жарко. Второй оглядел огород: пара яблонь, вдалеке - пара кустов крыжовника, по одной грядке огурцов и клубники, ещё по полгрядки было отведено под капусту и лук - а остальное пространство огорода было почему-то отведено под свеклу. Укроп и мак в огороде так же имелись - но росли эти самые растения достаточно хаотично - очевидно, будучи самосейками.
   Второй подошёл к пузатой деревянной бочке с водой для полива, зачем-то посмотрел в неё, и вышел из огорода.
   Надо сказать - вовремя. Не прошло и минуты, как во двор с дороги спустилась хозяйка.
   -Доброе утро, тёть Федора
   -Доброе, доброе. Ну, как вы тутока? Я вон тольки корову у поле звела
   -Да вот... тёть Федора, а куда Александр Иванович ушёл?
   -Старшой-то ваш? Авой, я-т думала, что ён и до вечера проспить - а ён с самого у'тра подня'лси, я ещё тольки корову пойшла доить. И ён з хаты выходить. "Пойду, - гово'рить - на самолёт глядеть". Еле я его уговорила погодить троху. Трава, говорю ему, ещё дюже мо'кра, у росе - куды ты по'йдешь? Погодь ты, говорю, троху, я корову подою, ты хош молочка парного подъеси. Ничох, говорю, с твоим самолётом не будеть. А ты-то сынок, те заутракал?
   -Да я так...
   -Ахти мне, я ж на столе усё оставила под платком! Думала, как проснеться - так и знайдёт. Ходи сынок у хату, с утра подъеси троху надоби.
   -Тёть Федора, я пойду к Александр Ивановичу, может он меня ждёт.
   -Ой, тишей ты! Те знаешь ты тое, коли б яму тое надоби было - тады ён верно тебя и разбудил бы. Так те пойдешь ты заутракать, ай не?
   ***
   Наскоро подкрепившись, Второй шёл по деревне. Впрочем, наскоро - не значило слегка. Федора Степановна, словно дорвавшись до возможности порадовать гостя, кормила чуть не на убой. Гречневая каша с молоком, парное молоко в чистом виде, бутерброды с домашней колбасой... - причём, отнюдь не в диетических количествах. И всё это было густо приправлено говорливостью хозяйки, от местного говора которой у Второго до сих пор голова немного не соображала.
   При ясном свете дня деревня выглядела совсем не так, как вчера ночью. Неясные серые тени сменились буйством красок. Лётчик шёл по тропинке вдоль коричнево-рыжей грунтовой дороги, пересекаемой такими жуткими лужищами - что было невозможно представить: как по ЭТОМУ вообще можно ехать?
   Было жарко. Второй расстегнул форменный китель. Насекомые густо зудели вокруг - но, по счастью, не кусались. Где-то вдалеке щебетали птицы.
   Лётчик аккуратно переступил через крупную коровью лепёху, лежащую прямо посреди дороги. Из-за соседского забора доносилось квохтанье кур, хрюкал поросёнок.
   "Так, вчера мы вроде бы вот отсюда поворачивали... да, вот эти две берёзы и куст, а вот этот дом должен остаться за спиной"
   Лётчик свернул направо и пошёл по узкой тропинке, проложенной среди густой травы. Хорошо ещё, что жаркое солнце уже высушило росу, а то быть бы Второму мокрым по пояс, а то и выше - никакие резиновые сапоги не спасли бы.
   От аромата травы и цветов у лётчика немного закружилась голова - и внезапно опять накатило странное ощущение, что он не идёт - а сидит неподвижно. Длилось это буквально долю секунды - но Второй, тем не менее, остановился и энергично потряс головой.
   Затем, он двинулся дальше, прошёл между странной, густо заросшей крапивой, возвышенностью, размером с крупную избу и небольшим прудом.
   И увидел самолёт.
   Машина стояла на земле, чуть наклонившись на левый борт. Со стороны самолёт казался выброшенной на берег гигантской белой рыбой.
   Второй тихо присвистнул.
   И было от чего: местность в районе посадки (как и по всей деревне, впрочем) была холмистая. Кроме того, чуть ли не сразу за поляной, на которой и приземлился самолёт, стеной стоял лес, а непосредственно перед носом фюзеляжа стоял деревянный, вымазанный чёрной пропиткой, электрический столб, провода от которого шли в сторону деревни.
   Затем лётчик увидел Командира. Тот медленно бродил туда-обратно вдоль фюзеляжа. В правой руке командир сжимал стебель полыни, каковым стеблем, словно бы хлыстом, тихонько похлёстывал себя по правой ноге ниже колена.
   Было заметно, что Командир над чем-то глубоко задумался. Во всяком случае, Второго он заметил лишь когда тот подошёл чуть ли не вплотную.
   -Ну, Лёш, как тебе это нравится? - Командир остановился, указывая полынью на самолёт, - Что скажешь?
   -Я, Саш, скажу, что не знаю, кому больше повезло. Нам, что мы не упали в лес или деревенским, что мы не упали на них.
   -Нам определённо повезло больше, Лёша. Нам просто невероятно повезло.
   Командир нервно прикусил нижнюю губу.
   -Это да. Мы ведь могли и в столб носом влететь.
   -Что столб? Ты с той стороны зайди, - Командир сделал полынью неопределённый вращающийся жест, - там трансформатор стоит. И от него до нашего крыла расстояние - с ладонь, не больше.
   Командир вновь задумчиво похлопал себя полынью по ноге.
   -Так что, Лёша, мы не просто счастливчики, мы просто очень большие счастливчики...
   Внезапно, он чуть не вплотную подскочил ко Второму и, выпучив глаза, выпалил:
   -Ты хоть понимаешь, что у нас тут случилось?!
   -Удачная аварийная посадка случилась. Саш, а что...
   -Что?! А то!
   Командир схватил Второго за рукав, и быстро, чуть не бегом потащил за собой.
   -Вот, полюбуйся, на нашу посадку! Видишь?!
   Второй посмотрел на тянущуюся от хвоста самолёта пропаханную фюзеляжем полосу земли, проследил её взглядом и присвистнул ещё раз.
   -Это что у них там - конюшня что ль совхозная или телятник?
   -Да какая разница?!
   -Это ж мы могли и в неё влететь.
   Командир странно посмотрел на Второго. Так обычно отчаявшийся учитель в школе смотрит на бестолкового ученика.
   -Лёш, ты ж вроде раньше умным человеком был. Это на тебя посадка так подействовала или ты ещё не проснулся? К чёрту этот телятник, или что там! Ты длину полосы, нужной нам для посадки в нормальных условиях помнишь?!
   -Помню, а что?
   -А что?! А то! Ты сравни расстояние, которое мы тут пропахали брюхом с размером нужной полосы! А потом спрашивай - а что! Ты когда-нибудь слышал о такой посадке?
   Второй повёл глазами вдоль распаханной земли - и нижняя челюсть у него слегка отвисла.
   -Твою ж мать... - только и сказал он.
   -Слава тебе господи, дошло, наконец, до Штирлица письмо из центра! - с нескрываемым сарказмом сказал Командир, - Лёш, ты когда-нибудь слышал, что бы пассажирский лайнер, вроде нашего, сажали на трёхсотметровую полосу? Пусть даже на грунт, пусть даже брюхом?
   Второй ошарашенно молчал.
   -Вот... и я тоже не слышал. Кстати, ты не помнишь свои ощущения при посадке?
   -Саш, ты это к чему?
   -Ну, помнишь или нет?
   -Сейчас, погоди... так... помню, что ждал удара, а вместо этого как будто в вату провалился.
   -А перегрузок ты не помнишь?
   -Да вроде было немного... вообще, Саш, знаешь, это было вроде как на качелях: когда вперёд так - оп! - и назад летишь.
   -Вот-вот. И у меня что-то похожее было. А должно было быть совсем не так. Учитывая массу нашей птички, скорость при посадке, - кстати, не помнишь, сколько у нас было?
   -Да не меньше трёхсот. Я, если честно, на высоту смотрел.
   -Ну, предположим - триста. Точнее потом из чёрного ящика расшифруют. Так вот, прикинь, значит, массу, скорость и расстояние замедления до полной остановки. У нас с тобой, Лёша, должны были косточки под ремнями захрустеть, если вообще не сломаться. Должно было нас вперёд махануть - и не слабенько так! А потом обратным движением в кресло отбросить. У тебя затылок не болит, кстати? От удара в подголовник?
   -Нет
   -И у меня - нет. А теперь - так скажем, на сладкое, - я тебе расскажу, что я видел в багажном отсеке. Пока ты спал я и туда залезть успел. И знаешь, что я там обнаружил?
   -Фредди Крюгера или гигантского осьминога?
   -Хуже, Лёша, намного хуже... я там обнаружил образцовый порядок - вот что. А ведь все эти сумки-чемоданы у нас, заметь, не пристёгнуты. И по всем законам физики они должны были в едином порыве...
   -И как у нас такое получилось?
   -А кто Кеннеди убил - тебе не рассказать?
   -Саш, да иди ты куда подальше со своим Кеннеди! Что мы в объяснительных писать будем?
   Командир повертел в руке полынь, посмотрел на неё - и отбросил несчастный стебель в сторону.
   -Из-за отказа по неустановленным причинам обоих двигателей, произвели аварийную посадку в районе деревни... как она там называется? А, не важно... посадку производили ночью, в условиях околонулевой видимости, садились по приборам... - Командир огляделся по сторонам, - ...на случайным образом выбранную площадку.
   -Гениально, конечно, - хмыкнул Второй. - А как насчёт подробностей?
   -А насчёт подробностей - отвечать: не видел, не слышал, не знаю, не помню, не в курсе.
   Командир почесал подбородок.
   -Потому что если рассказать, что у нас даже кофе при посадке не пролилось - до сих пор, кстати, горячее стоит...
   -Чего?!
   -Шучу. Остыло конечно. Но, заметь, не пролилось. Так вот, если такое ляпнуть, то ничем хорошим для нас это не кончится. Так что, Лёш, без лишних подробностей.
   -Думаешь, прокатит? - спросил Второй
   -Если хочешь, Лёш, могу тебе лоб разбить. Типа, ударился при посадке, слегка контузило. Как это у врачей называется? Ан... Амнезия, во! Главное, лепить поменьше отсебятины - в России дураков любят. Как говорится: незнайка на печи сидит, а знайку на верёвочке ведут.
   -Значит, дурачком прикидываться, говоришь?
   -Не, Лёш, прикидываться не надо.
   Командир сорвал травинку, засунул её сорванным концом между зубами и аккуратно стал жевать
   -Прикидываться не надо, - повторил он, - надо дурачком стать. Хотя бы временно. Вот как ты утром, например.
   -Да иди ты!
   -Ладно, пошли вместе, - сказал Командир и зашагал в сторону деревни.
   В молчании, думая о своём, лётчики шагали по тропинке. Солнце припекало.
   -Любопытно, - сказал Второй, - пассажиры там ещё не проснулись?
   -Дрыхнут без задних ног, скорее всего, - сказал Командир, посмотрев на часы, - десять ноль одна. В городе встают или очень рано или уже поздно. Так что, думается мне, что внеплановый выходной пассажиры наши используют по полной. Раньше двенадцати не проснутся и раньше часа не встанут.
   Командир выплюнул изжёванную травинку, сорвал с торчащей из-за забора ветки яблоко, потёр его о рукав, и с хрустом впился в спелый плод зубами.
   -Жря я ш утра, - произнёс он жуя, - завтракать не захотел.
   -Так тебя ж хозяйка молоком вроде угощала.
   -Лёш, это мне в детстве с утра стакана молока хватало до обеда. А сейчас я немножко покрупнее стал, и жрать в меня влезает куда больше.
   -Сам виноват, не надо было так к самолёту торопиться бежать. Разбудил бы меня, позавтракали б вместе, как нормальные люди.
   -Разбудил... мне всю ночь кошмары снились.
   -Что самолёт угнали?
   -В том числе, кстати. А ещё снилось, будто мне котёнка подарили, который меня всю дорогу кусал, да больно так. Я его и пинками отгонял, и бить пытался - нет, всё лезет и кусается, гадёныш пушистый. Ну а под утро, как ты сказал, приснилось, что прихожу я туда, - Командир махнул рукой в сторону самолёта, - а там пусто. И я по всей деревне бегаю, самолёт ищу - а деревня как вымерла, никого живого нет. Ещё темно так, не видать толком ничего. Так, куда бы тут огрызок... а, ну да, тут куда не выкинь - мусором не будет.
   Командир бросил огрызок яблока в траву.
   -Самое ж смешное, что я проснулся когда - лежу на этом диване, всё затекло, ухо об валик отлежал - а в голове одна мысль: а ну как и вправду самолёт пропал! И ведь понимаю, что - сон, а всё равно тревожно.
   -Не, мне тоже снилось, что самолёт угоняют, - сказал Второй, - но я как проснулся - лишнего не паниковал.
   -Да я в принципе, тоже не сильно паниковал. Я запаниковал, когда итоги нашей посадки увидел. Потому что ждал увидеть страшное, но понятное. Типа оторванных движков и поломанных крыльев. А увидел...
   -Да вондя ж ёны ядуть! - услышали лётчики голос за спиной.
   Командир обернулся. К ним быстрым шагом шли двое местных мужиков. Оба в сапогах и советских тренировочных штанах. Разница в одежде была лишь в том, что у одного была надета майка и имелась кепка на голове, а у второго хоть и имелась кепка - а майки не было и в помине.
   Того, что в майке, Командир узнал сразу - то был вчерашний Гришка. А вот второй, со сломанным, согнутым на сторону носом, был не знаком.
   -Здароу, мужики! - сказал Гриша, - а тольки собра'лись вас со'чить(искать) - а вы и тут как тут. Это вот Лёнька, тож тракторист. А это вот Александр и Алексей
   -Здорово
   -Привет
   -Доброе утро. Мужики, а у вас тут есть откуда позвонить? Телефон какой есть?
   -Да откуль ён везьметься, - сказал Лёня, - а зачим ён вам?
   -Так надо ж позвонить, доложить.
   -А нягож, мы ж, те знаешь ты тое, - сказал Гришка, - у конторе уж председателю гово'рили.
   -Нас ён для того' ж сюды и прийслав.
   -Сюды ж никакей аутобус не пройдеть, - сказал Гришка, - Большак-то весь размыло да развязло.
   -Так что нам председатель и сказау, - сказал Лёня, - беритё, гово'рить, трактора' с тялегами - да вязитё их сюды, у ***хово. А тамока ж и асфальт ёсь, и телефон опять жеж.
   -Так он звонил куда? Председатель-то ваш? - спросил Второй.
   -Звони-ил, а нягож. Казали, сёння посля обеду аутобусы при'йдуть. - сказал Гришка.
   -А мы успеем хоть? - Командир взглянул на часы.
   -Да без вас ёны ж не уйдуть
   -А ежели что - и погодя'ть троху, - добавил Лёня.
   ***
   Обед у Федоры Степановны вышел настолько сытным - что нет смысла его здесь описывать. Только слюной зря исходить. Скажу лишь, что хлебосольная хозяйка настолько расстаралась, что лётчики с трудом встали из-за стола.
   -Тёть Федора, - спросил после обеда Второй, - а вы тут всё время одна живёте?
   -Агакм. Летом тольки родные приезжають с Питера. С внуками.
   -Внуки взрослые? - спросил Командир.
   -Да откуль там... но хорошие ма'льцы. Ёны ж зараз к сенакосу приезжають - так и взрослые с сенцом подсобляють - и внуки не отстають.
   -И надолго они у вас? - спросил Второй.
   -Да кто как. Взрослые - тые на месяц, а внуки с сестрой - ёна ж на пенсии уже, - и на усё лето.
   Старушка улыбнулась.
   -Так те знаешь ты тое, - продолжала она, - вот у мяни тутока пуговицы на кофте как ледянцы. Так сначала старшой внук тые пугавки за ледянцы принимал - а потом и тей, что помладше - тоже путался, облизывать хотел. А старшей внук, покуль совсим маленький был - всё с сестрой играть любил. Ну, тая то сестра, котора с питера - тая мени двоюродна, а с родней моей вот тот внук всё играл. Ёна яго любила на руках подбрасывать, песенку ещё напевала: "дули-дули-дулицы, на поповой улице..."
   Федора Степановна засмеялась. Смех её был каким-то не по годам детским, звонким и заразительным, и оба лётчика рассмеялись вместе с ней.
   -Тот малой то ещё что учудил: курей моих куриными же яйцами кормив. Во'зьметь яйцо сырое, тюк яго об землю - и смотрить, как куры тое яйцо клюють. Ну, мне ж тое не надоби, что б куры свои ж яйца... так те знаешь ты тое: сорвала крапивину, и стеганула слегка внучка-то по ногам.
   -А ён что, те обиделся? - со смехом спросил Второй
   -А ничох, до обеда пообижался - а потом-ака и забыв. А можа и не. Ён с тей поры короткие штаны невзлюбил - только длинны.
   -Кур-то яйцами не кормил больше? - спросил Командир
   -Не, не кормив.
   ***
   После обеда же началось, наконец, более-менее осмысленное действо. К самолёту подъехали два трактора с телегами. Но если первым трактором, за рулём которого сидел Гришка оказался обычный в целом "Беларусь" - то вторым, управляемым кривоносым Лёней, был ревущий монстр с громадными колёсами - ну и телега была соответствующих габаритов, с высокими бортами.
   Хорошо ещё, что механизаторы догадались в телеги длинные низкие лавки затолкать - чем весь комфорт и ограничивался. Командир, честно говоря, ждал скандалов из серии: "на этом я не поеду!" - но обошлось. То ли пережитый прошлой ночью шок на пассажиров подействовал, то ли аппетитная сельская кормёжка, то ли свежий деревенский воздух - который даже два трактора, казалось, не могли испортить своим выхлопом, - но посадка в телеги (по приставным деревянным лестницам) прошла на загляденье. Единственно, среди пассажиров возник небольшой спор: сейчас разобраться, где чей багаж - или по прибытии в ***хово? В конце концов, решено было, что главное - ничего в самолёте не оставить и по дороге не потерять - а там разберёмся.
   Пассажиры получили от трактористов инструкции, как себя вести во время поездки: а) Сидеть, б) Тихо и в) Держаться, - и колонна, шумя дизелями и чадя выхлопом, тронулась.
   Командир и Второй сели в разные телеги - так сказать, для контроля.
   Дорога до ***хова, что и говорить, была не ах. Не немецкий автобан и даже не Российское шоссе. Дорога была типичной деревенской грунтовкой. Шла она то с горки то на горку, то выглядела более-менее ровной - а то вдруг приобретала, как пишут в отчётах дорожники: "ярко выраженную колейность". Открытые места сменялись внезапным лесом. Самым же неприятным было то, что временами, раскинувшись во всю ширь дороги, пересекали её лужи, да глубокие. Трактора, конечно, притормаживали перед ними - но всё равно телеги, при проезде через мутную, коричнево-рыжую воду луж, раскачивало неслабо.
   "Не догадались, надо было первым "Беларусь" пустить, - думал Второй, - а то этот бронетанк нам колею в лужах только так углубляет. Кстати, что это за трактор такой? На "Кировец" похож - но вроде и не он".
   Пассажиры тем временем в телегах освоились, заболтали.
   -А всё-таки красиво здесь...
   -Это ещё хорошо, что никто не кусает.
   -Не, туалеты у них, конечно... это нечто.
   -Места-то классные, но вот болота...
   -Сюда если на лето приезжать - надо "Уаз" покупать.
   -Хорошо, что комарам не сезон.
   -Зато вода колодезная - мм-м! Вкуснотища!
   Некоторые из пассажиров, когда импровизированный караван проезжал через лес, даже пытались на ходу сорвать листья с близко проходящих мимо веток.
   "На тракторе на том было написано "ХТЗ" - неспешно размышлял Второй, - Харьковский тракторный завод? Возможно... уф, ну и жара, давно я такой погодки весной не видывал".
   В этот момент у него опять закружилась голова. Перед глазами потемнело, будто солнце померкло и Второму показалось, будто он словно падает куда-то или летит, и что нет ни трактора, ни телеги - а просто будто мир скручивается вокруг них...
   Это продолжалось не более секунды-другой. Затем мир вернулся к своему нормальному состоянию.
   "Что это было?" - удивлённо подумал Второй. Он потрогал правой рукой своё лицо, будто стараясь убедиться, что он - это всё ещё он. Затем потрогал макушку под форменной фуражкой.
   "На солнце что ль перегрелся?"
   Впрочем, трактора уже проезжали через ***хово, а вскоре, поднявшись по более-менее ровной грунтовке в горку, они выехали на асфальт, аккуратно развернулись на площади перед магазином и замерли.
   Выгрузка прошла спокойно, без эксцессов.
   -Ладно, ребят, бывайте, - перекрикивая шум трактора крикнул Лёня, - а мы поедем, нам ещё робить надоби.
   -А где контора-то у вас?! - крикнул ему Командир.
   -А воздя, те видите здание с флагом? Вот тамока ёна и ёсь! - крикнул в ответ Лёня. Затем он со скрежетом врубил передачу, трактор взревел, выбросил в воздух порцию дыма - и уехал вслед за "беларусем" Гришки.
   -Так, Лёш, ты остаёшься за старшего, - сказал Второму Командир, - а я в контору, проясню обстановку. Какие там автобусы, когда будут и вообще... пассажирам скажи, пусть пока с багажом разбе'руться. А, ч-чёрт, нахватался местечкового диалекта! Ладно, я пошёл.
   ***
   Посещение конторы командира не сильно обрадовало. Всё, что удалось узнать - это то, что автобусы будут. Когда, какие - неизвестно.
   Благо, что в ***хово мобильник ловил. Командир связался с офисом.
   Через пятнадцать минут Командир уже пожалел, что это сделал.
   Из головной конторы звонки посыпались как из рога изобилия, или, в целях более точной метафоры - как из прорванной канализации. Сначала требовали всем оставаться у самолёта. Потом, выяснив, что пассажиров уже эвакуировали и что будут автобусы - распорядились: пусть пассажиров везут в СПб. Потом перезвонили и распорядились везти в ***енск. Потом отменили ***енск и распорядились везти в ближайший райцентр, потом...
   У Командира уже мобильник разрядился. Пришлось со Вторым симками меняться. Было ощущение, что из всей их организации никто не знает, что, собственно, предпринять - и потому лепят распоряжения, кто во что горазд, имитируя бурную деятельность: требовали выяснить, какие будут автобусы? Что значит - не знаете? Вы соображаете, что говорите? Как это - не вы их вызывали? А кто вызывал? Ах, контора? Вот в конторе и спросите! Что значит - они тоже не знают?! А кто это всё оплачивать будет? В какой вообще фирме заказаны автобусы? Немедленно отмените заказ! Мы тут сами всё решим! Так вы говорите - двигатели отказали? А почему вы их не перезапустили? А как вы вообще сажали самолёт? И куда? Вам же диспетчер русским языком сказала - лететь в ***енск! Вы Автобусы ещё не отменили? Вот и хорошо, как только приедут - проверьте у водителей документы и пусть везут пострадавших в ближайший райцентр - а остальных пассажиров в ***енск.
   И так далее и тому подобное...
   Затем в небе над ***ховом показался вертолёт, пролетевший куда-то в сторону места аварийной посадки
   Где-то через час на шоссе показалась внушительная колонна автотранспорта.
   Впереди всех ехал видавший виды жигулёнок с надписью "гаи" на капоте. За ним двигались два автобуса: сравнительно новый ЛиАЗ и не слишком старый МАN. А вот дальше... кого там только не было: тентованные КамАЗы с надписью "МЧС" на дверях, пожарные ЗиЛы, две ГАЗели "скорой помощи", форд-транзит с надписью: "прокуратура", ещё одна ГАЗель с журналистами, УАЗ военной прокуратуры и два грузовика "Урал" с солдатами-срочниками, полиция, телевидение...
   Журналисты успели, как ни странно, подсуетиться первыми. Командир, впрочем, взял их на себя, пойдя на них, как герой войны на вражью амбразуру. Давая интервью, Командир главным образом (причём, с большим трудом) старался не ввернуть случайно какое-нибудь местное "а нягож" - а о прочем как-то и не задумывался.
   Тем временем пассажиров попросили предъявить документы, составили какой-то список, долго решали, куда же всё-таки их везти: в райцентр или сразу в ***енск (вариант СПб не рассматривался в принципе). Потом пассажиров погрузили, наконец, в автобусы, потом выяснилось, что так необходимый список уже успели потерять - и потому пришлось пассажиров переписывать уже в автобусах и сводить два списка в один...
   Словом, имела место нормальная рабочая обстановка лёгкого бардака при спасательной операции. Особенно умиляла привезённая на МЧС-овской "Волге" груда одеял, в которые предполагалось пассажиров укутывать - при имевшей-то место жаре.
   Каким-то чудом лётчики ухитрились дозвониться до своих семей и сообщили жёнам, что живы-мол и здоровы. Разумеется, поговорить нормально не удалось - но в сложившейся обстановке - как говорится: хоть шерсти клок.
   К Командиру протолкался водитель фургона ЗиЛ с надписью "мед.служба", напрямую спросив: "Есть трупы-то или нет?". Узнав, что все живы-здоровы, водитель вытер кепкой вспотевшее лицо, сказал: "Ну и нахрен они меня сюда гоняли?!" и, сплюнув под ноги, направился в сельпо.
   Тем временем, автобусы с пассажирами и стюардессами, в сопровождении гаишного жигулёнка поехали в ***енск, о чём Командир и сообщил в офис.
   Затем пилотов пригласили в прокурорский форд, и повезли к месту крушения. Поездка длилась недолго - в первой же луже "транзит" завяз. Военным "Уралом" форда из лужи вытащили - но дальше пилоты ехать не рекомендовали, ибо луж таких впереди ожидалось немеряно. После пятиминутного скандальчика, прокурорские разместились в одном из МЧС-овских КамАЗов, а пилоты сели в УАЗ прокуратуры военной. Журналистов решили с собой не брать - но эти ухари умудрились найти в ***хово не занятый работой гусеничный трактор, договорились с трактористом, и, утрамбовавшись втроём (+видеокамера не считая тракториста) в кабину, колонну догнали.
   Возле самолёта, всё так же сиротливо стоявшего рядом с трансформатором, их колонну уже поджидал пролетевший ранее над ***ховом вертолёт.
   Лётчиков промурыжили до позднего вечера. Помимо всяких опросов-допросов-дознаний ещё и журналисты с камерой под ногами путались. Вдобавок ещё примерно половина населения ***хова подтянулась посмотреть.
   И только глубокой ночью пилотов отвезли-таки в ***хово (из офиса тут же начали названивать с претензией: "где вы были, почему не отвечали, зачем телефоны отключили?" Затем перезвонили ещё раз и велели срочно отправляться в СПб - после чего и телефон Второго благополучно пискнув, разрядился). А в ***хове транспорт и до райцентра нашёлся, где, по счастью, был ж/д вокзал.
   На вокзале выяснилось, что ближайший поезд на СПб будет через пятнадцать минут, и что билеты на него есть.
   -А я уж, Сань, думал, что мы лимит везения исчерпали на год вперёд, - сказал Второй, улёгшись, согласно купленному билету, на вагонную полку.
   -Это потому что не сезон, - ответил Командир, - а вот летом и осенью тут такое будет твориться...
   Под ритмичный перестук колёс лётчики быстро заснули - и проспали до самого Питера.
   ***
   Утренний Петербург встретил пилотов моросящим дождиком. Стоя на перроне второй неприязненно поёжился:
   -Ну и погодка!
   -А что б ты хотел, Лёш, нормальная питерская погода, тем более, для весны.
   Выспавшийся Командир был в отличном настроении.
   -Это точно... осталось выяснить, почему в деревне, где мы приземлились, была ненормальная погода в хорошем смысле слова? Вроде ж не в Африку слетали...
   -Лёш, тебя только это интересует?
   -В смысле?
   -Знаешь, Лёш, есть такая притча: спросили верблюда, почему у него шея кривая.
   -Ну и?
   -А он удивился и спросил: а что у меня прямое? Понял?
   -Нет.
   -Ладно, потом объясню. Ну что, на такси или на метро?
   -Саш, ты у нас олигархом заделался?
   -Значит на метро. Ладно, пошли.
   Шагая по перрону, Командир, почёсывая левую бровь, сказал:
   -Понимаешь, Лёш, вся эта наша история ненормальна, эээ... как бы в целом. И потому пытаться удивиться или что-либо выяснять, вникая в частности - смысла, по-моему, нет. Ну, сам подумай: ненормально удачная посадка, ненормально короткая посадочная полоса, ненормально трезвые трактористы...
   -Ну, Саш, ты зря так. Есть же и непьющие.
   -Есть, конечно, но не двое же сразу в одной деревне? Продолжаю: ненормально тёплая, даже жаркая, для весны погода при ненормально низкой активности кровососущих насекомых, ненормально малое количество местных жителей из... кстати, как там наша деревня называлась? А, неважно. Так ты заметил, когда к самолёту припёрлись разные компетентные лица - вслед за ними половина ***хова примчалась - а из местных я никого не видел.
   -Саш, ты со всей деревней перезнакомиться успел?
   -По крайней мере - ни одного знакомого лица я там точно не увидел. Так что, куда ни ткни - всё как-то ненормально. На фоне этого даже поспевшее на уличной яблоне яблоко выглядит чем-то заурядным. Вот ты слышал, Лёш, что бы в средней полосе России первого мая на ветках спелые яблоки были?
   Второй аж остановился.
   -Саша, твою дивизию... я ж ещё смородину с куста... а она ж тоже в июле только поспевает!
   -И как, вкусно было?
   -Да иди ты... вот как? Как это могло быть?
   -Что именно из того, что я перечислил, ты имеешь в виду? Кстати, яблоко было очень даже ничего. Главное, на медкомиссии про это не сболтнуть, а то не то, что летать - одному в сортир ходить не разрешат. Ну, не стой столбом, пошли.
   Лётчики двинулись дальше.
   -Саш, это всё понятно, но должно же быть этому всему какое-то логичное объяснение?
   -Конечно. Могу дать сразу три версии происшедшего. Версия первая: во время посадки мы провалились во времени и оказались сразу в конце июля. Версия вторая, мимо пролетало НЛО...
   -Саш, я серьёзно!
   -Если серьёзно - то или нам это приснилось или мы коллективно, вопреки известному мультфильму, - Командир коснулся пальцами правого виска - с ума сошли. И потому или мы сейчас едем к психиатру и переквалифицируемся по результатам собеседования в дворники - или помалкиваем о подробностях произошедшего с нами в тряпочку.
   Второй промолчал.
   -Причём, в дворники, - продолжал Командир, - нас ещё могут и не взять. Просто потому, что метлу нам могут и не доверить. Ибо оно может быть опасно для окружающих. У тебя, кстати, жетоны есть?
   Они подошли ко входу в метро.
   -Спросил у больного здоровья.
   -Ладно, пошли к кассе... ого! Опять подорожали!
   Командир полез за бумажником.
   -Девушка, два жетона пожалуйста... ...а когда я последний раз в метро спускался, - сказал Командир, ссыпая в карман сдачу, жетон ещё стоил восемнадцать рублей. Сейчас же...
   -А куда мы едем, кстати? - перебил его Второй, - в Офис, или сначала по домам?
   -Вообще, конечно, поесть-помыться не мешало б, - сказал Командир, - но поедем мы сначала в Офис. Фитиль получать.
   -А с чего вдруг сразу фитиль? Может - орден?
   -Не-е, Лёш, орден это потом и может быть - а сначала фитиль... у нас по-другому не бывает. Орден без фитиля если и дают - то только посмертно.
   ***
  
   Прошло три недели.
  
   ***
  
   В конце мая, пасмурным весенним днём, по шоссе в сторону ***хова двигался небольшой, чёрного цвета, легковой автомобиль.
   Не доезжая до автобусной остановки, автомобиль свернул налево, на грунтовую дорогу. Шурша шинами по песку и погромыхивая мелкими камушками по колёсным аркам, машина проехала через ***хово и остановилась на небольшом пустыре возле невысокого деревянного забора.
   Двигатель машины затих. Щёлкнул замок, отворилась водительская дверь, и из-за руля вышел Второй пилот.
   Пройдя пару шагов, он подошёл к калитке. Посаженная на длинную верёвку собака неопределённой породы уже вовсю приветствовала лётчика лаем. На шум из одноэтажного деревянного дома вышла хозяйка - женщина лет пятидесяти.
   -Добрый день! - сказал Второй.
   -Добрый.
   -Можно я у вас тут возле забора машину оставлю? Мне просто в соседнюю деревню надо, а дорога там сложная.
   -Оставляйте, - равнодушным тоном ответила женщина, чуть пожав плечами, - она нам не помешает.
   -Спасибо, - кивнул лётчик. Затем он подошёл к машине, достал из багажника высокие резиновые сапоги, затем полуприсел на край багажника и переобулся. Бросив в багажник ботинки, Второй захлопнул крышку оного и, не вынимая ключей от машины из кармана, нажал на кнопку брелока сигнализации. Машина на миг пискнула, моргнув фарами.
   Идти в сапогах поначалу было неудобно. Носок на правой ноге почти сразу сполз, и, уже выйдя из ***хова, лётчику пришлось останавливаться, снимать сапог и возвращать носок на место - всё это стоя на одной ноге, заметьте. Не самый приятный аттракцион. Шагов через двести процедуру пришлось повторить, а потом то ли носок удачно перекрутился, то ли нога вспотела так, что носок к ней прилип, - но проблема как-то решилась сама собой.
   Было заметно, что ещё утром здесь прошёл дождь. Лётчик месил разбухшую глину дороги сапогами, проходя мимо картофельного поля, на котором только-только появились всходы, мимо поля, засеянного овсом - так же только-только подрастающим, мимо дикорастущей яблони - ещё в цвету... потом рукотворные поля кончились, и дорога шла просто посреди трав и деревьев. Пару раз Второй поскользнулся, но не упал. Где-то за ухом противно зудел комар. И даже мелодичное треньканье птиц, доносящееся из леса этот зуд не заглушало.
   "Зря я, наверное, приехал" - подумал лётчик.
   Однако назад он не свернул.
   "В конце концов, я хочу выяснить, в чём тут дело. Не для того, что бы убедиться в своей психической нормальности - в этом я не сомневаюсь - и не для того, что бы кому-либо что-то доказать. Дело в другом: жизнь поставила передо мной вопрос - и я собираюсь получить на него ответ"
   Изловчившись, лётчик всё-таки прихлопнул комара.
   "Или хотя бы попытаюсь найти ответ. А вот как я собираюсь его искать? Поговорить с местными? Насчёт посадки они мне вряд ли смогут что-либо объяснить, но вот насчёт погоды... думаю, вполне. Если, конечно, эта погодная аномалия имела место быть. А Саша, конечно - тот ещё фрукт. Об этом, - говорит, - лучше никому не рассказывать и вообще надо всё это забыть, как страшный сон, а то в психушку запрячут. Как страус: голову в песок - и нет проблемы".
   Деревня открылась как-то внезапно. Только что дорога шла через лес, мимо кустов и зарослей крапивы - и вдруг впереди показалась чья-то деревенская баня и край забора.
   Второй на мгновение остановился.
   "Ну, вот мы, можно сказать, и пришли. Ну, хорошо, а что сказать? Как вообще вести разговор? Как-то я и не задумывался об этом... а вообще - неплохие места"
   Лётчик уверенным шагом приближался к деревне.
   "Я помню домик у реки,
   Сосновый лес вокруг.
   Овраг, в котором тек ручей,
   И за рекою луг" - вспомнились Второму слышанные где-то стихи. Или это песня была?
   "Странно, конечно. Вроде как я родился и вырос в городе, на дачу меня родители возили только в раннем детстве - а всё равно такое ощущение, будто в родные места вернулся. Хотя, странно не это, вовсе не это".
   Странным было другое: Второго окружала тишина. Ну как - тишина: всё так же щебетали птицы, зудели за ушами комары, ветер, опять же, шумел тихонько, шевеля траву и ветви деревьев... но при этом не было какого бы то ни было деревенского шума.
   "Ну, предположим, собак они тут не держат, - думал Второй, - а куры, петухи? Людские голоса опять же, не говоря о телевизорах, тракторах и прочих признаках цивилизации. Не спят же они до сих пор - времени-то уже за полдень давно".
   Дойдя до забора, лётчик остановился. Просто потому, что дальше идти было некуда. Дорога уходила влево в горку, словно огибая деревню - а прямо дороги и не было. Всё заросло травой.
   Второй пошёл напролом. Он прошёл мимо забора, густо заросшего кустами черёмухи. Дошёл до калитки - но калитки, собственно, уже и не было, а проход к дому перегораживала сломанная ветром яблоня, упавшая на землю. Лётчик попытался подойти к дому напротив. Забор возле того уже местами повалился на землю, а дорожка, ранее ведущая к дому, заросла лопухами и молодой порослью тополя.
   "Здесь всё погибло - почему-то подумал Второй - всё здесь уже давно закончилось".
   Сумрачное, затянутое тучами, небо явно не добавляло оптимизма.
   Второй шагал дальше по пустой деревне, двигался через густую траву, мокрую от дождя. Впереди, по левую руку, лётчик увидел ещё один дом. Сад рядом с домом давно зарос чёрт знает чем, однако дорожка от калитки (отвалившейся и лежавшей под ногами) до дома была покрыта бетоном. Пройти было можно - хотя бетон местами потрескался (из трещин проросла молодая трава), местами - покрылся мхом.
   Входная дверь в избу была открыта. Впрочем, входить не имело смысла - хата явно была нежилой и заброшенной. Тем не менее, Второй вошёл в тёмные сени, дёрнул на себя ещё одну дверь и вошёл внутрь, собственно, избы.
   Внутри пахло сыростью и плесенью. Обои на стенах сверху наполовину отклеились, а снизу были сильно погрызены мышами. Лётчик осторожно ступал по покрытому пылью полу. Доски неприятно хрустели под ногами. Второй посмотрел на печь с потрескавшейся побелкой и провалившимся сводом, на криво стоящий стол без скатерти.
   Дверь во вторую комнату была открыта нараспашку. Лётчик заглянул туда - и замер. На древней кровати без каких-либо следов постельного белья - прямо на провисшей пружинной железной сетке - кто-то спал.
   Лётчик осторожно приблизился к порогу, стараясь не шуметь. Неизвестный, одетый в старый, драный, длиннополый тулуп, спал лицом к стенке, (пилот видел только его макушку - чёрную и лохматую).
   "Дурацкая ситуация, - подумал Второй, - хотя, это явно не хозяин. А кто - бомж? Скорее всего".
   Лётчик переступил порог. Скрипнула половица. В тот же момент голова лежавшего отделилась от тела и полетела в сторону ближайшего окна. Лётчик аж вздрогнул от ужаса - и тут понял, что это всего-навсего чёрный кот, спавшей на облезлом воротнике старого, забытого на кровати, тулупа.
   -Ну, ты и напугал же меня, пушистый! - сказал коту лётчик.
   Кот в ответ коротко мяукнул, как бы сказав "Шляются тут всякие! А кто кого напугал больше - ещё вопрос!" - и выпрыгнул из комнаты через разбитую форточку.
   Оставаться внутри хаты пилоту расхотелось. Он торопливо вышел наружу.
   Продолжая свой путь по деревне, Второй не мог поверить своим глазам. Каких-то двадцать дней назад деревня эта была полна жизни, полна народу. Лётчик смотрел - и не верил, не хотел верить своим глазам. Вокруг всё было совсем, совсем не так, как запомнилось. Нет, это не было мёртвое царство, конечно. Жизнь кругом продолжалась - но это была уже другая жизнь - жизнь без участия человека.
   "Я вновь недавно в те места
   Пришел издалека.
   Разрушен дом, и лес сгорел,
   И высохла река" - вспоминались пилоту всё те же стихи.
   "Но как же так? - думал лётчик - как же так? Сколько же времени прошло с тех пор? Ведь каких-то двадцать дней назад... или не двадцать? А сколько же тогда? А если..."
   Второй остановился неподвижно, оглядываясь по сторонам. Он помнил, что здесь, буквально в двадцати метрах от дороги стоял тот здоровенный трактор - но теперь никаких следов от трактора здесь не осталось, да и дороги, собственно, не было. С того места, где стоял лётчик (небольшая возвышенность посреди деревни) было видно остатки того, что когда-то было телятником или конюшней: два невысоких кирпичных столба треугольного сечения, ранее подпиравшие стены.
   "А если всё это - так и было тогда? Но... но что тогда мы видели? Где мы ночевали, что мы ели - если тут всё уже много-много лет заброшено?"
   Тут лётчик услышал шаги за спиной. Кто-то неизвестный шёл, шурша по траве сапогами, хлопали по ногам полы пальто. Пилот не хотел оборачиваться.
   Неизвестный подходил всё ближе.
   Второй обернулся.
   Он ожидал увидеть какого-нибудь древнего сельского старика, чудом оставшегося жить в этой, забытой всеми, деревне. Ожидал увидеть что-нибудь страшное.
   Но к нему шёл самый обычный молодой человек среднего роста с длинными, слегка тронутыми сединой, волосами.
   -Пойдёмте, Алексей Львович, - вместо приветствия сказал подошедший, - побеседуем.
   Не останавливаясь, он прошёл мимо Второго и зашагал по деревне. Лётчик последовал за ним.
   -Понимаете, я заметил вас слишком поздно, - говорил местный, шагая, - вы уже падали вниз. У меня просто не оставалось времени, что бы добавить вам высоты или перезапустить двигатели. Пришлось вас просто подхватить и смягчить падение.
   -Кто вы? - спросил Второй.
   -Это неважно. В соседних деревнях я известен как Колдун, а в городах покрупнее я неизвестен вообще.
   -Колдун?
   -Ну да. Клубники хотите?
   Колдун остановился, и протянул лётчику правую руку, ладонью вверх. Спустя миг на ладони возникли три крупные спелые ягоды.
   -Н-нет, спасибо...
   -Как хотите, - сказал Колдун, и ягоды исчезли.
   Некоторое время люди шли молча. Лётчик, шагая вслед за Колдуном, осматривался по сторонам. Это напоминало игру "найди отличия". Обе берёзы росли на том же месте, и куст тоже, хотя и разросшийся до безобразия - а вот дом из-за зарослей уже и не видно было толком. Да и дорога, основательно заросшая травой, уже не была видна. И то место, где тогда была лужа, теперь густо заросло лопухами и морковником.
   -Так вот, - прервав молчание, заговорил Колдун, - после того, как я вас подхватил и опустил на землю...
   -Вы... вы смогли поймать падающий самолёт?!
   -Нет, я не сумасшедший, - повернув голову к лётчику, Колдун улыбнулся, глядя через левое плечо, - разумеется, большинство людей на это не способны - но я это сделал.
   В следующий миг Колдун на глазах у оторопевшего лётчика завис в воздухе, примерно в метре от земли. Это продолжалось несколько секунд, затем Колдун плавно опустился на землю.
   -Это не ваш бред, успокойтесь, - сказал он, - Пойдёмте дальше.
   Мысленно перекрестившись, лётчик решил не тратить времени на удивление и пошёл за колдуном.
   -Так уж сложилось, - продолжал Колдун на ходу, - что в мире существуют люди с несколько нестандартными способностями. Нас таких не очень много - и, тем не менее, мы есть. У кого-то эти способности развиты сильнее, у кого-то слабее... у вас, к примеру, они в самом зачаточном состоянии, однако и этого вам хватило, что бы иногда прорываться через иллюзию.
   -Через иллюзию?
   -Да. Понимаете ли, после того, как я вас опустил на землю, возник вопрос: что с вами делать дальше? Ночи и сейчас - холодные, а уж тогда - тем более. У меня в избе вы все не поместились бы. Всё-таки сорок шесть человек.
   Они спустились с дороги вниз, к избе. Лётчик жадно осматривался. Забор был уже немножко не тот, проход стал словно уже. Куст смородины был на месте - однако ягод не было и в помине.
   -Разумеется, можно было расширить пространство, - сказал Колдун, пропуская Второго в избу и входя следом, - но как бы вы отреагировали, увидев этакую мега-избищу с кроватями на полсотни человек? Можно было перебросить вас вместе с самолётом в соседнюю деревню на какое-нибудь подходящее поле. Я уже собирался это сделать - всё равно в темноте вы ничего бы не заметили, но потом вспомнил о навигационных приборах. Представляете, если бы прибор показал, что сели вы в одном месте - а потом вдруг оказались в другом, за три километра от места посадки?
   Слушая Колдуна, лётчик осматривался. Здесь всё было почти так же, как и тогда. Правда, ходики на стене уже не тикали, а на холодильнике стояла микроволновка.
   -Поэтому, я выбрал более простое решение, - сказал Колдун, снимая сапоги и вешая пальто на вбитый в стену гвоздь, - я решил до утра погрузить вас в иллюзию.
   -Загипнотизировать что ли? - лётчик с трудом стянул сапоги. На правой ноге носок перекрутился так, что пятка на нём смотрела вверх.
   -Можно сказать и так. В этом состоянии вы находились до середины следующего дня. Утром я сообщил о вас куда следует, а затем перенёс вас в ***хово. Впрочем, вы ведь помните момент переноса?
   -Это когда у меня голова закружилась?
   -Именно.
   -А вы опасный человек!
   -Да ладно вам... - Колдун уселся на табурет возле стола, - обедать будете?
   -Нет, спасибо, у меня аппетит пропал.
   -А, ну, это мы мигом поправим.
   Тут Второй почувствовал, что он хочет есть, причём, довольно-таки сильно. Колдун усмехнулся и сотворил на столе сковороду свежепожаренной картошки с грибами и луком, полбуханки чёрного хлеба (порезанного) и вилку.
   -А где б у вас руки помыть? - лётчик решил не тратить времени на удивление.
   -А вон, умывальник на печи. Если хотите, могу вам руки продизенфицировать.
   -Нет, спасибо, уж я по старинке, - сказал Второй, наливая в умывальник кружку воды из ведра.
   Вымыв с мылом руки (вода была тёплая - то ли от комнаты нагрелась, то ли Колдун сподобил), лётчик подсел к столу. Клеёнка была та же самая, что и тогда. Хотя и потемнела от времени.
   -Значит, иллюзия, говорите...
   -Да, так в вас легче всего было поддерживать жизнь. Обеспечивать теплом, питательными веществами.
   -Это-то, надеюсь, не иллюзия? - спросил лётчик, указывая вилкой на сковороду.
   -Нет, это самая, что ни на есть реальная реальность. Да вы попробуйте.
   Картошка оказалась вкусной. Второй, бодро жуя, быстро с ней расправился.
   -Так вы тут всё время живёте? - спросил он Колдуна, доев.
   -Иногда в город наведываюсь, а так - да.
   -Ну и зря. Я б на вашем месте - развернулся б как следует.
   -А зачем?
   -Не, ну с вашими способностями...
   -Ну-ну?
   -Могли бы людям помогать.
   -Вот я вам и помог. Спас, так сказать.
   -Нет. Я имею в виду человечество в целом
   -А человечество в целом разве просит, что б его спасали?
   Лётчик промолчал
   -Люди - существа своеобразные, - сказал колдун, - Мы очень не любим, когда нас спасают без спроса. Вот вам и способности... меня тут с моими способностями вербовать пытались.
   -Кто?
   -Военная разведка. Обещали за сотрудничество любое вознаграждение.
   -А вы что?
   -А что - я? Если я и так уже владею всем, чем хочу - что ж ещё они могли мне предложить? Ушли они, не солоно хлебавши, и, на обратном пути, забыли обо всём этом.
   -Сурово вы с ними!
   -А что делать?
   -Могли бы и поработать, так сказать, на благо родины.
   -Чьей родины?
   -Ну, нашей.
   -А кто вам сказал, что они были из нашей разведки?
   -Шпионы?
   -Угу.
   -Так надо было сдать их с потрохами!
   -Зачем? У нас в стране контрразведка есть - вот пусть и ловят. А мне эти игры в войну - без надобности. Это только в фантастике чародеи между собой воюют, соперничают, друг за другом наблюдают, дозорами там, ходят... а зачем нам друг с другом воевать, если у каждого из нас и так всё есть?
   -А если вас о чём-то попросят - сделаете?
   -Смотря, что попросят.
   -А если у вас попросят одно, а у вашего коллеги по магии - диаметрально противоположное?
   -Договоримся с коллегой, и найдём оптимальное решение.
   -А всегда ли можно договориться?
   -Нам это проще сделать. Всё-таки в исполнении чужих желаний у нас нет личной заинтересованности. Повторюсь, мы владеем всем - включая собственные чувства. Да, мы можем полюбить, можем загрустить, можем ненавидеть и можем веселиться - но лишь до тех пор, пока сами этого хотим.
   -Заставить себя разлюбить - это жёстко, конечно.
   -Ну, если объект твоей страсти недоступен - отчего нет? Тем более, если есть возможность не менее страстно влюбиться в любую другую.
   -Ну, любовь - это тема такая... да, а вот всё-таки, если вы вот настолько во всём этом разбираетесь, иллюзии там всякие наводите - то отчего вы такой ляп допустили? Вокруг - ранняя весна, а у нас - лето было?
   -Так, некоторая художественная вольность.
   Колдун улыбнулся.
   -В конце концов, - сказал он, - у большинства из вас сохранилось в памяти лишь неясное воспоминание о чём-то добром, тёплом - а подробностей сейчас уже мало кто помнит.
   -А если кто из пассажиров успел проболтаться?
   -Стресс, вызванный пережитым, бывает.
   -Ну а всё-таки, скажите, а на чём базировалась эта иллюзия? Уж больно впечатляюще всё выглядело. Ведь не выдумали же вы всё это от начала и до конца?
   Колдун промолчал, тихо вздохнув.
   -Нет, это не было выдумкой, - сказал он после короткой паузы.
   В тот же миг комната преобразилась. В окна хлынул яркий свет летнего солнца, в печи весело заполыхали дрова, затикали ходики на стене.
   Входная дверь заскрипела и, пропуская вперёд дымчатую кошку, в хату, с полным ведром парного молока, вошла, улыбаясь, Федора Степановна - всё так же босая, в тёмной длинной юбке, зелёной кофте с пуговицами-леденцами и разноцветным платком, повязанным на голове.
   -Это было воспоминание о детстве, - сказал Колдун, - о моём детстве. Я тогда приезжал сюда каждое лето.
  

Конец.

Писано бессонными ноябрьскими ночами в дождливом городе Санкт-Петербурге.

   Автор выражает благодарность авиа-конфе авто.ру за оказанную консультативную помощь.

   Приведённые в тексте стихотворные строки - взяты из песни С. Калугина "das Boot". Полный текст, а так же и саму песню в исполнении группы "Оргия Праведников" несложно найти в интернете.
  
   Все описанные в тексте события и персонажи являются вымышленными, всякие совпадения с реально существующими людьми - случайны.

Almost.

  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"