Миронов Андрей Александрович : другие произведения.

...и корабль идёт по волнам

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Отношения между Реарией и Аль-мези - планетой-государством на окраине галактики - начали ухудшаться. Реария желала расширить торговлю, получить право открытия на Аль-мези филиалов своих банков и постепенно продавливала мысль о вступлении Аль-мези в Межгалактический Торгово-Финансовый Союз. В принципе это сулило обоюдную выгоду как Реарии, так и Аль-мези. Но в первую очередь - Реарии. Потому правительство и верховный Директатор Аль-мези данным инициативам Реарии препятствовали.
  Это вместо предыстории. А сама история - ниже.
  ...
  Началось всё с того, что на столичном Кораблестроительном заводе должны были выдать зарплату. Выдавали наличными. Наличные были получены в банке и отправлены на завод в бронированном грузовике-фургоне. Грузовик сопровождала машина с вооружённой охраной. На путь от банка до завода у машин обычно уходило около двадцати минут. На автомобильной проходной завода уже получили сообщение от инкассаторов: выехали, мол, встречайте. На проходной готовились встречать. Один из вахтёров завода стоял снаружи и когда в конце улицы показывался грузовик с деньгами - ворота открывались. Таким образом, грузовик въезжал на территорию завода без остановки.
  Но не в этот раз. Прошло уже сорок минут - но инкассаторов всё не было. Связались с банком - там удивились. Машина вышла вовремя, заблудиться водитель не мог. Обо всех происшествиях на маршруте охранники должны были немедленно докладывать - но никакого доклада не поступало. В крайнем случае охранник должен был нажать кнопку сигнала тревоги, при подрыве машины система тревоги срабатывала автоматически - но не сработала же! Маршрут проходил по центральным улицам города - и потому любое нападение(даже попытка оного) на броневик с деньгами не могло остаться незамеченным. Но и в полицию никто не обращался.
  Грузовик с деньгами просто исчез.
  Узнав об этом, начальник завода кинулся в банк. Ситуацию нужно было спасать и срочно - получку необходимо было выдать. Начальник даже готов был взять кредит на своё имя под залог собственного имущества.
  -В этом нет необходимости, господин Кхаргели, - сказали ему в банке, - Перевозка была застрахована, кроме того, раз вы в заводе деньги не получили - то менее чем через три дня они вернутся на счёт завода, как не доставленные.
  -Всё это хорошо, но деньги рабочим мне нужно выдать сегодня! У меня же работают в основном выходцы из глубинки, они ждать не будут.
  -Ну а что вы от нас хотите?
  -Мне нужно получить от вас нужную сумму в наличных, хотя бы на три дня, под любой процент, пока на счёт завода не вернутся деньги. Это возможно?
  -Я очень сожалею...
  -Вы... вы мне неужели не доверяете?!
  -Ну что вы, господин Кхаргели! Ни о каком недоверии и речи быть не может, вы ведь один из самых уважаемых людей во всей стране. Проблема в другом: у нас нет именно наличности в необходимом количестве. Кроме того, ведь не в одном вашем заводе сегодня зарплата. Мы можем, конечно, поискать, попытаться выделить какую-либо сумму из резервных фондов - но за результат я не ручаюсь.
  В итоге удалось отыскать лишь половину необходимого.
  -Ну хоть что-то - сказал начальник завода, - Может, удастся работяг успокоить, выдав часть и пообещав расплатиться окончательно через три дня.
  Возможно, так и вышло бы в итоге. Работники предприятия, ясное дело, оказались недовольны - но так, на уровне поворчать. Проблема осложнялась тем, что большинство приезжих рабочих снимало жильё - и вынуждены были платить за него, и день оплаты для удобства был у них совмещён с днём получки. Теперь же у кого едва-едва хватало оплатить аренду - но ни на что большее денег особо не оставалось, а кое-кто уже и одалживать начал, что бы расплатиться полностью - половины получки не хватало.
  Началось всё с корпусного цеха - наиболее многочисленного. Откуда-то возник слух, что будто бы заводоуправление - бухгалтерия, инженеры, начальники цехов - получило деньги полностью. Потом нашёлся очевидец, якобы своими глазами видевший, как начальник завода грузит в свою машину мешки с деньгами.
  Этого оказалось достаточно. Рабочие, что называется, решили сходить разобраться. По дороге к ним примкнули люди и из других цехов. Возле заводоуправления встретили Инженера по охране труда, нёсшего портфель.
  -Ну-ка постойте, - сказали инженеру, - Вопрос к вам есть.
  -Какой вопрос? - инженер, видя обступающую его толпу на всякий случай впился двумя руками в ручку портфеля, приподняв его к животу.
  -Вы зарплату полностью сегодня получили?
  Инженеру было достаточно сказать, что дали только половину - и это соответствовало истине, кстати. Может, тогда и обошлось бы. Но он сказал... по-сути то он то самое и сказал, вот только слова немного не те подобрал.
  -Всё, что было - то и дали, - сказал инженер раздражённо.
  Он-то имел в виду, что сколько из имевшихся денег смогли выдать - столько и выдали. Но рабочие поняли совсем иначе: выдали всё, что должны были дать.
  -Ах ты ж тварина! Как нас - так ограбили, а сами тут! - рявкнул какой-то молодой рабочий. Вроде как он недавно и устроился, его и не знал толком - кто он, с какого цеха вообще?
  Так вот, рабочий этот решил подкрепить слова делом и со всей силы зарядил инженеру в челюсть. Инженер упал, рабочий выхватил из его рук портфель, открыл его и вытащил две пачки купюр, ещё в банковской бандероли!
  -Во, видали?! Полностью им дают! - закричал парень, потрясая в воздухе купюрами, - Пошли, ребята, разберёмся!
  Сколько там было денег в тех пачках никто и не считал само собой. Да это никого и не волновало - рабочие, на ходу подбирая кто палку, кто доску, кто камушек какой, поувесистей - двинулись к зданию заводоуправления.
  В принципе, может всё и обошлось бы. Ну, пошумели бы, может - стёкла побили камнями. Но, скорее всего этим бы всё и кончилось. Начальник завода вполне мог договориться с взбунтовавшимися подчинёнными. Выплатили б остатки получки через пару дней, вычли бы за битые стёкла - и на том бы всё и успокоилось.
  Вот только избитый и ограбленный инженер охраны труда, потирая челюсть и злобно шипя ругательства, жаждал мести. Или справедливости. Или и того и другого. Во всяком случае, он вызвал полицию.
  Полицейский наряд прибыл на завод, на проходной коротко опросили потерпевшего: кто бил, за что бил?
  -Та не жнаю я его, - шепелявил, едва ворочая подбитой челюстью, инженер, - Один иж рафочих. Он феньги отофрал.
  -А где он сейчас?
  -Там, у жавофоуфравления.
  В сопровождении одного из охранников с проходной, полицейские двинулись к заводоуправлению. Увидев толпу рабочих, полицейские немножко опешили, но решили не отступать.
  -Это что тут происходит? А ну, прекратить! Живо по домам! Разойдись! Всем разойтись!
  И, возможно, люди и разошлись бы. Связываться с полицией никому не хотелось. Но тут откуда-то из толпы в голову одного из полицейских прилетела увесистая гайка "на тридцать". Полицейский схватился за разбитую голову. Его напарник, заметив кровь на разбитом лбу, хотел уж было кинуться на толпу с дубинкой в руках - но передумал. Вместо этого полицейские произвели тактическое отступление и вызвали подмогу.
  Кто именно бросил гайку никто как-то и не заметил. Заметили б - выдали наверное. Особенно, когда на завод прибыла рота полицейских с дубинками наперевес. Возможно, вытолкни вперёд кидавшего гайку - и ничего б не было. Повязали бы его, попинали, увезли в участок - да и всё. А так бойцы в касках с ходу кинулись на толпу, лупя дубинками кого попало по уязвимым местам тела. Толпа разбежалась, не оказывая сопротивления.
  Беда в том, что инцидент с разбитым полицейским лбом видели далеко не все, только задние ряды, да и то не все. Те же, кто стоял чуть дальше, к заводоуправлению ближе - вообще не поняли: что такое происходит и за что бьют!
  Троих рабочих полицейские задержали и увезли с собой. Задержанные ни в чём особо виноваты не были - просто попали под горячую руку. Возможно, кто-то из них попытался отмахнуться от дубинки, пусть даже и чисто рефлекторно.
  Вроде бы инцидент на этом был исчерпан. Толпа разошлась по домам, полиция уехала, побитому инженеру предложили завтра подойти в отдел кадров и просмотреть фотографии рабочих, устроившихся недавно - может, опознает кого.
  Однако, вечером по городу поползли слухи. Мол, на Кораблестроительном начальство деньги работягам зажало, а когда к начальству разбираться пошли - то начальники полицию вызвали. Полиция всех избила, а троих забрала. А за что? Да ни за что, за правду люди пострадали!
  На следующий день, а именно - в обеденный перерыв, рабочие четвёртого цеха собрались в курилке. Кто-то играл в домино, кто-то хрипло кашлял, кто-то громко разговаривал о своём. Ну, и курили, конечно. Сизый дым войлочными слоями висел под потолком, мягко обтекая желтоватые лампы освещения.
  Тут в курилку вбежали двое парней в спецовках
  -Народ, чего сидим-то?
  -Мы тут сидим - а там наших в участке полиция бьёт! - закричали незванные визитёры с порога
  -А вы кто? Сами-то откуда взялись? - с подозрением спросил один из рабочих, вбивая окурок в железную самодельную пепельницу
  -Да мы из соседнего цеха.
  -Мы там договорились к участку пойти, требовать что б наших освободили. Вы с нами идёте?
  -Когда идти, сейчас что ли? А работать кто будет?
  -А после работы и сходим, дело-то не долгое.
  -Так идёте?
  -Да можно сходить.
  -Да, а то нехорошо получается - чего они их? - поддержал один из доминошников
  -А где их держат-то?
  -В двадцать втором отделении, тут недалеко.
  -Как раз успеем.
  -Рыба! Считайте.
  -Значит, вечером сходим?
  -Да, договорились - значит всё.
  -У меня шестнадцать.
  -Зараза... отрубил шестёрочного.
  -Собирайте. Не работает голова - поработай руками.
  -Да, значит, после работы сходим, разберёмся.
  ...
  Примерно тоже самое происходило во всех цехах Кораблестроительного. В корпусном цеху так вообще митинг небольшой устроили.
  Что характерно: везде зачинщиками выступали люди из других цехов, которых в этом никто не знал. Что называется: нет пророка в своём отечестве - но они есть в соседнем цеху. Говорили "пророки" убедительно и горячо - и потому после работы решено было сходить по всему заводу.
  Тоже самое происходило и на других столичных заводах. И тоже решено было после работы сходить.
  -Нам-то чего за них впрягаться? - сомневались, правда, некоторые.
  -А если завтра нас так с получкой кинут - за нас кто вступится? - говорили другие.
  -За правду идём.
  ...
  Инженер охраны труда пребывал в некоторой растерянности. Он был уверен, что сразу сумеет найти фотографию рабочего, ударившего его. Но - вот незадача! Инженер перебрал уже фотографий двести - а нужного лица на них так и не нашёл.
  "Странно, - думал инженер, - Где же он? Если его принимали на работу - его фото должны были вклеить в личное дело. Почему же тогда я до сих пор не нашёл его?"
  Правда, оставалось около пятидесяти папок - но это только те, кто был принят на работу недавно.
  "А если он раньше устроился?"
  Инженер вздохнул с тоской. На заводе всего работало около десяти тысяч человек, из них молодых - примерно половина.
  ...
  Погода выдалась слегка морозная. И потому идущие разобраться рабочие передавали по рядам бутыльки - глотнуть для сугрева. Откуда бутыльки взялись - никто не спрашивал.
  Двадцать второе отделение находилось в серо-синего цвета четырёхэтажном здании, стоявшем напротив бульвара Искусств - небольшой мощёной площади, по сторонам которой были высажены декоративные деревца. Под нужды отделения были отведены два нижних этажа - два верхних были обычными, жилыми помещениями. Окна кабинета начальника отделения, обер-майора* Штургини тоже были обращены в сторону бульвара. Так что заметить, что на бульваре собирается толпа людей, для обер-майора Штургхини не составило труда. Он немедленно сообщил о подозрительном сборище в центральное столичное отделение, запрашивая подкреплений, а так же приказал десяти полицейским из оперативной группы построиться шеренгой перед входом в отделение.
  Толпа на площади сгущалась. Откуда ни возьмись вдруг возникли полотняные растяжки с лозунгами. Что интересно: вроде как никто из собравшихся эти самые лозунги не рисовал - однако же в нужный момент лозунги нашлись и были подняты над толпой.
  "Нет произволу!"; "Свободу нашим братьям!"; Рутшади, Готарри, Инсили - на волю!" - читал обер-майор написанное на транспарантах.
  -Чёрт подери, кто все эти люди? - раздражённо спросил сам себя обер-майор и вызвал заместителя, капитана* Локардхи.
  -Кого они там требуют освободить? - спросил Штургхини заместителя, махнув в сторону окна рукой.
  -Первый раз о таких слышу, - ответил Локардхи, выглянув в окно и прочтя фамилии на лозунгах.
  -Так выясните и доложите!
  -Есть!
  Заместитель покинул кабинет. За окном наблюдалось следующее: толпа оказалась с двух сторон блокирована полицейским оцеплением - подкрепление всё-таки прибыло. Кто-то из низших полицейских чинов орал хрипло в мегафон, требуя немедленно разойтись. Его не слушали, а те из рабочих, что стояли ближе - с этим мегафонщиком переругивались.
  -Дурень! Давно бы уже разогнали их всех, что зря болтать-то, - проворчал Штургхини.
  В кабинет вошёл заместитель.
  -Разрешите?
  -Докладывайте.
  -Рутшади, Готарри, Инсили - это фамилии троих рабочих с кораблестроительного. Их вчера задержали за беспорядки на заводе.
  -Ну и?
  -Были составлены протоколы, задержанные были оштрафованы и их отпустили.
  -Если их отпустили, - сказал Штургхини мрачно, - То какого чёрта этим надо тогда?
  -Может, спуститься к ним, объяснить?
  -Уверен?
  -Попробовать-то можно, - сказал Локардхи.
  -Ну попробуй... только аккуратнее там, голову береги.
  За окном тем временем события всё больше смахивали на бунт. У полицейского отобрали мегафон, и теперь в этот мегафон ораторствовал, взобравшись на газетный киоск, один из собравшихся. Речь свою оратор сопровождал энергичными жестами, словно ударяя кулаком левой руки по невидимому столу.
  -Внимание! Внимание всем! Говорит заместитель начальника отделения капитан Локардхи! Задержанные вчера рабочие, которых вы требуете освободить - давно уже дома. Их отпустили ещё вчера вечером! А потому требую прекратить сборище и разойтись!
  Голос заместителя звучал из мегафона словно из водосточной трубы - глухо и со скрипом. А вот ответ того, с газетного киоска, прозвучал как раз внятно:
  -Слышали? Слышали, друзья?! Они опять пытаются нас обмануть! Что бы мы разошлись! И потом нас можно было переловить! По одиночке! Не выйдет!
  -Повторяю, Рутшади, Готарри, Инсили были освобождены ещё вчера вечером!
  -Ложь! Ложь, друзья! Наглая и циничная! Если бы наших братьев освободили вчера! То они утром пришли бы на работу! А где же они? Были они на своих рабочих местах? Не было! Так где же они! Пусть объяснят!
  Изрядно подогретая спиртным толпа яростно взревела - оратор с киоска явно выигрывал словесную дуэль на мегафонах.
  Полицейский, у которого отобрали мегафон, попытался вернуть его силой. Вместе с тремя сослуживцами он попытался прорваться к оратору - но толпа его не пропустила. Полицейские стали прокладывать себе путь дубинками - поначалу преуспели, но затем толпа оказала сопротивление - и началась потасовка.
  -Откуда мне знать где освобождённые? - надрывно кричал в мегафон Локардхи, - Скорее всего они сидят дома, у нас в отделении их точно нет.
  -Врёт! - завопил кто-то из толпы. Вопящего пропустили к киоску, подсадили. Он взял мегафон и быстро заговорил:
  -Братцы, не верьте вы ему! Я с Готарри в одном доме живу - не было его дома ни сегодня ни вчера!
  Это словно послужило сигналом. В окна двадцать второго отделения полетели куски кирпича. С треском зазвенели разбитые стёкла.
  Штургхини, злобно выругавшись, отшатнулся от разлетевшегося в осколки стекла.
  -Прекратить! Прекратить я сказал! - орал в мегафон Локардхи. Затем, видя что слова не помогают, он вытащил табельное оружие и дважды выстрелил в воздух.
  -Братцы, бей их всех! А то они всех нас перестреляют! - завопили с ларька.
  Локардхи, уже без фуражки, держась за окровавленную, разбитую куском кирпича голову, отступил внутрь отделения. Опьянённая толпа ворвалась вслед за ним, круша всё что под руку попадётся. Наиболее сообразительные из толпы прорвались в оружейную комнату, где с помощью удачно припасённого с собой лома взламывали сейф с оружием.
  Кто-то из полицейских открыл огонь на поражение. Здание наполнилось грохотом, завоняло пороховым дымом, кто-то закричал от боли. Но громче звучали другие крики:
  -Ах ты ж гадина!
  -Убийцы!
  -Бей его!
  Полицейского схватили, отобрали пистолет, сбили с ног и стали топтать.
  Толпа освободила задержанных ранее: двух пьяниц; мужа, избившего жену; шлюху, не имевшую патента; малолетнего вора-карманника. Последний, кстати, решил, что толпа собралась его линчевать и испуганно забился в угол, но затем быстренько сориентировался в обстановке и под шумок слинял, прихватив с собой чей-то серебряный портсигар.
  Полицейское оцепление снаружи было смято толпой. Штургхини видел, как толпа начала баррикадировать прилегающие улицы.
  -Вот скоты...
  -Бегите, господин обер-майор!
  -Куда бежать, дурень? - заорал в ответ на своего окровавленного заместителя Штургхини.
  Бежать действительно было некуда. Ворвавшаяся в кабинет толпа схватила полицейских начальников и выбросила их из окон.
  Штургхини при падении свернул шею. Локардхи же повезло - он даже мизинца не сломал, хотя и ушибся сильно. Хотя... повезло - это как сказать. Толпа обступила Локардхи, и когда он попытался встать - забила его ногами насмерть.
  Из выбитого окна выставили оторванный карниз с куском занавески тёмно-синего цвета - типа знамя.
  Рядом со знаменем показались трое. В середине стоял некто Доргхали - тот, кто ораторствовал с киоска. Справа от него стоял Руттхи - тот, второй оратор, назвавшийся соседом Готарри. Слева же, чуть глубже, за плечом Доргхали стоял неизвестный в тёмном кожанном пальто и широких тёмных очках. На поясе у неизвестного виднелась кобура.
  -Братцы! Поздравляю вас с победой! - сказал Доргхали в мегафон.
  -Ура! - довольно рявкнула толпа.
  -Это только первая наша победа, но расслабляться рано! Сейчас! Полицейские! Готовятся нанести по нам ответный удар! Они хотят раздавить нас силой оружия! Этого нельзя допустить! Братцы! Полицейские уже убили четверых наших! Пролитая кровь не должна быть напрасной! Нам надо вооружиться! Идём к арсеналу! К оружию!
  -Да! - ревела толпа, - К оружию!
  Занавески в здании захваченного толпой двадцать второго отделения были одного, казённо-тоскливого тёмно-синего цвета. Сейчас эти занавески рвали на тонкие полоски, которыми подвязывали левый рукав чуть выше локтя.
  Толпа двинулась к арсеналу. Впереди шагал Доргхали с мегафоном в руках. Рядом с ним шагал, держа синее знамя, Руттхи.
  Про Рутшади, Готарри и Инсили уже как-то и не вспоминал никто. К арсеналу! К оружию!
  ...
  Для удобства и простоты - а ещё и в целях экономии, правительство столицы находилось в одном здании(цокольный этаж) с правительством Аль-мези(первый этаж) и резиденцией Директатора* Аль-мези Лоргерда II Реукхини(второй и третий этажи).
  Так что для того, что бы доложить Директатору о беспорядках в столице, градоначальнику* Субтхани нужно было лишь подняться по просторной, украшенной резными перилами, лестнице и доложить секретарю Директатора о необходимости срочного доклада.
  Директатор принял Субтхани лишь через сорок минут. Доклад занял менее четырёх минут.
  -Значит, разгромили полицейский участок, - задумчиво сказал Директатор.
  -Так точно, господин(во время деловых встреч полное титулование не приветствовалось).
  -А сейчас что они делают?
  -По последним донесениям, господин, толпа направилась к арсеналу.
  -К арсеналу? - удивился Директатор, - Зачем?
  -Не знаю, господин.
  ...
  (*разумеется, на Аль-мези имелась совершенно не схожая с нашими система воинских, полицейских и политических званий/чинов. Однако, для простоты чтения оригинальные звания заменены на близкие к ним по смыслу понятные аналоги, что бы взгляд не спотыкался о непонятные "харленг" "гхунни", "хайе-кургхалтен" или "калистхинн")
  ...
  На самом деле это действительно было странным. Дело тут вот в чём: изначально в здании арсенала хранились запасы пороха, снаряды для артиллерии, стрелковое оружие - однако так было ещё до объединения в единую Аль-мезийскую Директаторию. А случилось это примерно за восемьдесят лет до описываемых событий. Так что на тот момент в арсенале хранились старые якоря, якорные цепи, буи, понтонные заграждения и понтонные мосты, противотанковые ежи и вообще всякий старый милитаристский хлам, который списать не положено, ибо числится в ведомостях, хлам, который вроде как и не нужен, но в случае чего может и пригодится.
  Тому есть вполне логичное объяснение: армия всегда ориентирована на отражение внешней угрозы. Если же все государства планеты объединены в одно - то внешняя угроза может исходить только из космоса. Военная доктрина, естественно, была изменена. Подразумевалось, что армия Аль-мези должна не допустить высадки вражеской армии на поверхность планеты. Системы спутникового оповещения, орбитальные ракетонесущие станции, управляемые дистанционно и т. д. - арсенал в эти изменения никак не вписывался. По сути, кроме постов управления армией космической, наземной армии у Аль-мези не имелось. Был полк гвардии, охранявший Директатора и правительство, да ещё имелся столичный танковый полк - и то больше для парадов. Помимо военных доктрин, имелось тому и ещё одно объяснение: экономическое. Орбитальное вооружение стоило дорого. Очень дорого. Потому на дополнительные пехотные или танковые дивизии денег не имелось.
  Так что неудивительно, что охрана арсенала представляла собой сплошное недоразумение. Охраняли весь этот подотчётный хлам даже не солдаты - а, как было указано в документах "лица пенсионного возраста", вооружённые лет двадцать как не чищенным карабином(передаваемым при смене караула) вряд ли способным уже по вышеуказанной причине стрелять, и служебным телефоном(вызвать полицию если какие-нибудь дураки или хулиганы попытаются на территорию проникнуть).
  ...
   Здание Реарийского Представительства находилось в трёх кварталах от дворца Директатора, пол-километра по прямой.
  Невысокое двухэтажное здание выстроенное из тёмно-красного кирпича. Четыре его корпуса, объединённые воедино, образовывали правильный квадрат с внутренним двором; доступ во двор был возможен или пешком, пройдя сначала в здание Представительства через парадный вход, или(на автомобиле) через массивные стальные ворота, выкрашенные в тёмно-бордовый цвет и дальше, через узкую арку(достаточную, впрочем, для проезда грузовика).
  Полномочный Представитель Реарии, Виктор Рёйнер так же был осведомлён о ходе беспорядков в столице. В отличие от Директатора, Рёйнеру докладывали о происходившем каждые пять-десять минут.
  -Толпа направляется к арсеналу.
  -Хорошо, - сказал Рёйнер, - Продолжаем согласно плана.
  Створки тёмно-бордовых ворот Представительства скоро и бесшумно отворились, раздвинувшись в стороны, как двери в лифте. Яркий свет автомобильных фар осветил арку. Сочный рокот грузового мотора гулким эхом отразился от стен.
  Рёйнер задумчиво погладил подбородок.
  Полномочный Представитель был высок, худощав и совершенно лыс. Лицо Рёйнера было вполне заурядным. Тёмно-зелёные глаза; тонкий, не длинный и не короткий нос, под которым не имелось усов; квадратная нижняя челюсть с волевым подбородком не была скрыта бородой. При ходьбе Рёйнер слегка прихрамывал на правую ногу - в молодости Рёйнер работал следователем по особо важным делам и счастливо пережил покушение террористов.
  ...
  Через десять минут специальный курьер Представительства Реарии вручил секретарю Директатора официальное письмо. В письме, после всех необходимых дипломатических вежливых речевых оборотов говорилось:
  "Считаю своим долгом довести до Вашего сведения, что сегодня имело место досадное недоразумение, суть которого заключается в следующем: сегодня в 17:00 по местному времени на территорию Единой Директатории Аль-мези прибыли двое студентов Реарийского института внешней политики. Данные студенты должны были проходить практику-обучение в нашем Полномочном представительстве. Путь от звездодрома до Представительства студенты-дипломаты проделали в автомобиле Представительства, имевшего дипломатические номера. Считаю своим долгом напомнить Вам, что согласно договору Љ75/2, заключённого 05.07. десятого года Директатории или 12.10.7984 по Реарийскому календарю, автомобили с дипломатическими номерами Полномочного Представительства Реарии, а равно и все пассажиры и водитель данного автомобиля обладают полной дипломатической неприкосновенностью.
  Однако, в 17:25 по местному времени автомобиль подвергся нападению вооружённой толпы. Вооружённые люди сначала пытались блокировать автомобиль Представительства, а затем, когда им это сделать не удалось, кто-то из вооружённых людей произвёл вслед автомобилю Представительства серию выстрелов из ручного оружия - к счастью безуспешных. Никто из сотрудников Полномочного Представительства не пострадал.
  Я склонен относить данный неприятный инцидент к досадной случайности, и надеюсь, что Вы примите все необходимые меры, для неповторения в будущем подобных недоразумений, во избежание возникновения дипломатических трений между нашими дружественными державами.
  От имени Президента Реарии и всего Реарийского народа -
  Полномочный Представитель Реарии
  В. Рёйнер".
  03.12.7995/16.10.XXI-Д
  ...
  Что характерно: в "Журнале дежурств охранной службы Полномочного Представительства Реарии" про указанный день, равно как и за три предыдущих дня имеются лаконичные записи: "Смену сдал. Происшествий нет. Дата. Подпись старшего смены".
  Для сравнения: задолго до описываемых событий в журнале было зафиксировано следующее происшествие: "Неизвестные несовершеннолетние попали в северную внешнюю стену Представительства плотно слепленным комочком снега. Ущерба зданию или сотрудникам Представительства не нанесено".
  Охрану Представительства инструктируют так: о любом постороннем предмете - газете, бутылке, фантике - доложи; лучше сто раз перебрать с бдительностью(перебдить), чем один раз проворонить бомбу. О любом происшествии - доложи. Даже о самом пустяковом. Потом уже начальник смены будет решать: пустяк это или нет; твоё дело - доложить.
  Так что, о стрельбе по машине Представительства охрана обязана была доложить, а начальник смены - данное происшествие в журнале зафиксировать.
  Однако, в журнале за данный день лаконичное: "происшествий нет".
  ...
  Толпа с синими повязками на рукавах, возглавляемая синим же знаменем довольно быстро добралась до здания арсенала. При виде толпы, охранница арсенала заперлась изнутри в своей сторожке и вызвала полицию.
  Толпа остановилась. Что делать дальше - никто как-то и не знал. Два-три человека попытались вломиться в сторожку - но безуспешно.
  Тем временем позади толпы раздался автомобильный гудок. Люди оглянулись. Сзади к ним подъезжал здоровенный капотный грузовик. Грузовик был полноприводным, кузов грузовика представлял из себя фургон-тент, в массивном переднем бампере имелась лебёдка. Сбоку, к кабине грузовика было прикручено синее знамя.
  -Братцы, разойдитесь, дайте-ка ему проехать! - рявкнул Доргхали в мегафон.
  Толпа расступилась, открывая грузовику дорогу к высоким деревянным двустворчатым воротам арсенала. Грузовик, продолжая на всякий случай сигналить, разогнался и с ходу ударил бампером в ворота. Ворота хрустнули, продавились внутрь. Грузовик сдал назад, снова ударил по воротам, и на этот раз створки не выдержали - ворота с громким треском рухнули на землю. Толпа радостно зашумела. Грузовик полностью заехал внутрь арсенала - благо высота сломанных ворот позволяла - и там остановился. Из кабины грузовика выскочили двое, одетые в рабочие спецовки, откинули задний борт грузовика.
  -Ну-ка братцы, подсоби! - крикнул один из приехавших на грузовике в толпу, начавшую заходить в арсенал.
  Из машины были выгружены массивные зеленоватого цвета ящики. Ящики открыли - внутри оказались небольшие автоматы.
  -Разбирай, подешевело! - крикнул Руттхи, потрясая поднятым на вытянутой вверх правой руке автоматом.
  Толпа радостно начала разбирать автоматы.
  Что любопытно: потом, уже много позже описываемых событий, все участники-очевидцы вспоминали, что оружие они достали, ворвавшись на территорию арсенала. А про то, что автоматы привезли на грузовике - как-то все позабыли.
  ...
  -Они проникли на территорию арсенала и вооружились, - доложили Рёйнеру.
  -Хорошо, - кивнул он в ответ.
  ...
  Столица Аль-мези, если взглянуть на неё сверху, напоминает вытянутое вдоль океанского побережья трёхцветное знамя. Нижняя "полоса" этого знамени - заводы, порты, доки, причалы. Средняя "полоса" - преимущественно рабочие кварталы и бывшие флотские казармы. И, наконец, верхняя "полоса" - правительственные учреждения, различные посольства и консульства, банки, фондовые биржи, казино и тому подобное.
  Энергоснабжение этих "полос" было взаимонезависимым. На каждый район столицы имелась своя энергостанция, обеспечивающая район электричеством и теплом.
  Запомните это на будущее, в дальнейших событиях это обстоятельство сыграло существенную роль.
  ...
  Тем временем, оправившись после первоначального шока, полиция начала принимать меры. Все имеющиеся в наличии силы были брошены на то, что бы блокировать толпу в районе арсенала. Дороги перегораживались полицейскими автомобилями. Были подтянуты специально оборудованные водомёты.
  -Вы санкционируете применение водомётов? - спрашивал глава столичной полиции Таургини у градоначальника, - Всё-таки температура на улице - ниже точки замерзания, а по закону применение водомётов при такой температуре не допускается.
  -Применяйте в самом крайнем случае, - ответил Субтхани.
  "Знать бы ещё - что это за крайний случай" - подумал Таургини.
  В итоге он отдал приказ: водомёты к месту сборища толпы выдвинуть, но не применять.
  Собравшиеся полицейских заметили - но отнеслись к ним уже без особого уважения. Человек, на плече которого висит автомат, скорее потребует уважения к себе, нежели будет уважать других. Тем более, что полиция была вооружена только пистолетами.
  Тем не менее, поначалу казалось, что дело обойдётся миром. Собравшиеся вяло переругивались с полицейскими - но не более того.
  -Вы чего проход перегородили!
  -А что вы тут устроили за бардак?!
  -За свободу боремся! Не ваше дело!
  -Прекратить скопление! Разойдись!
  -Куда мы разойдёмся, если ты нам дорогу перекрыл, чудила?
  -Приказываю сдать оружие! Добровольно!
  -Бабушке своей приказывай! Мы днём пришли без оружия - а вы по нам стрелять начали!
  -Мы? Да мы по вам не стреляли!
  -Ну, сотрудники ваши!
  -А что им делать было, если вы их бить начали?
  -Так они первые и начали! Вчера ещё!
  -Когда это?
  -Да тогда! На Кораблестроительном ещё! Приехали ваши, начали бить кого попало! Наших троих забрали ни за что!
  -Повторяю! Именем закона приказываю оружие сдать! Ну не положено, поймите!
  -А людей ни за что бить - положено?!
  Кто знает, может оно и кончилось бы по-хорошему. После взятия арсенала толпа, казалось, утратила заряд боевого настроения.
  Но...
  Но вдруг грохнули два выстрела. Двое рабочих, стоявших ближе других к одной из полицейских машин, медленно упали на землю.
  -Убили! Братцы, они наших убили!
  -Да это не мы! - сказал, побледнев, один из стоявших рядом с упавшими рабочими полицейский.
  -Твою ж мать! - рявкнул стоявший рядом с упавшими бородатый слесарь со станкостроительного, увидев кровь на одном из упавших. Затем он подхватил автомат и почти в упор выпустил в сторону полицейских короткую очередь. Целил он куда-то на уровне пояса, из-за отдачи автомат дёрнулся в неумелых руках и пули прошли выше голов. Однако - не все. Две из них голову полицейского на пути встретили.
  Этого оказалось достаточно. Переговоры всегда идут до первой пули, до первой крови. Дальше начинается перестрелка.
  Впрочем, в данном случае началась скорее драка. Противоборствующие стороны стояли слишком близко друг к другу и потому кинулись в рукопашную. Так что автоматы использовались скорее как дубина, чем как огнестрельное оружие. И тем не менее, полицейские начали падать подстреленными, окрашивая своей кровью асфальт.
  Экипаж одного из водомётов, решив, что крайний случай настал, решил применить водяную пушку - и не смог! За время простоя вода намертво смёрзлась в насосе водомёта.
  Довольно скоро полицию вновь, как и в полдень, опрокинули и обратили в бегство. Это был тот случай, когда число побеждает умение. Полицейские машины переворачивали, им били стёкла, пару машин подожгли.
  Смеркалось.
  Толпа начала потихоньку рассасываться. Кто-то преследовал убегавших полицейских, кто-то решив, что время позднее, а завтра на работу отправился домой. А кто-то...
  -Братцы, айда за мной, почту брать!
  Вслед за кричавшим это пареньком пошли около тридцати человек всего. Зачем брать почту - никто из них объяснить не смог бы, но раз позвали - то наверное надо.
  -А вы куда идёте?
  -Почту брать!
  -Тогда и мы с вами!
  В итоге к почтовому отделению Љ36 подошло уже с полсотни человек. Некоторые - с автоматами. Ворвались внутрь, не встретив серьёзного сопротивления начали крушить всё подряд, хватая попутно то, что плохо лежит.
  У арсенала тем временем собрался небольшой митинг. Грузовик, привёзший оружие, уже уехал куда-то. Вместо него к зданию арсенала подъехал другой, обычная грузовая платформа.
  Откуда-то взялись носилки и теперь погибшие в перестрелке с полицией рабочие были на этих носилках поднесены к грузовику и уложены рядом с ним.
  Стемнело. Уличные фонари почему-то не включались. Возле грузовика появились несколько человек с зажжёнными факелами в руках.
  -Мы никогда! Не забудем! Тех, кто пролил свою кровь! В борьбе! С полицейским! Произволом! Пусть память о них! Навсегда! Останется! В наших сердцах! - говорил, стоя в грузовике Доргхали.
  Позади него стоял неизвестный в кожаном пальто, с кобурой на поясе. Он ничего не говорил, и, не смотря на темноту, по-прежнему оставался в тёмных очках.
  -Клянёмся! Что никогда! Не забудем наших погибших братьев! - говорил Доргхали
  -Клянёмся! - отвечала толпа снизу.
  Факелы чадили, пламя их нервно отбрасывало пляшущие тени.
  Вот как вы думаете, откуда это на стихийном митинге могут взяться носилки и факелы? И кто подогнал грузовик, с которого выступал Доргхали?
  Тем временем, через толпу настойчиво прокладывал себе путь высокий, чуть полноватый человек в военной форме. Он пробрался к грузовику, что-то сказал и ему помогли взобраться на платформу и дали мегафон.
  -Внимание! - сказал военный металлическим басом, - Я командир местного высшего командного училища, полковник* Каргхонти. Пол-часа назад мне пришёл приказ. В приказе говорилось, что я должен незамедлительно поднимать по тревоге подчинённых мне курсантов училища. В приказе мне ставилась задача: прекратить незаконные сборища - то есть ваш митинг. В процессе исполнения задачи мне разрешалось применение любых методов.
  Толпа притихла.
  Полковник достал из внутреннего кармана дорогой офицерской шинели сложенный вчетверо лист бумаги.
  -Вот он, этот приказ! - полковник всем продемонстрировал листок, - Подписан он Директатором Аль-мези Лоргердом вторым. Так вот, я пришёл сюда, что бы вы все знали: я отказываюсь выполнять этот преступный приказ! Мои курсанты не будут давить своих же граждан!
  Толпа одобрительно зашумела.
  Мегафон снова взял Доргхали.
  -Мне только что передали, - сказал он встревоженным голосом, - Что сразу в нескольких рабочих кварталах полностью прекращена подача тепла и электроэнергии.
  Толпа взвыла.
  -Приказ энергостанциям о прекращении тепло- и электроснабжения отдан Директатором!
  Толпа заревела, на этот раз первая растерянность сменилась озлобленностью.
  -Они хотели разогнать нас полицией - у них не вышло! - кричал Доргхали, - Хотели бросить на нас курсантов! Не вышло! Теперь они хотят усмирить нас! Самым надёжным! Как им кажется! Способом! Они хотят выморозить нас!
  Рёв толпы стал угрожающим. Толпе назвали врага - и толпа начала его ненавидеть.
  Мегафон снова перехватил полковник Каргхонти.
  -Внимание! Предлагаю поступить так! Сейчас нужно выяснить, чьи именно семьи попали под удар приказов Директатора! Если в домах ваших близких нет тепла - ведите их к нам в училище! Потеснимся, зато в тепле будем! А завтра же утром - собираемся на Верховой площади и оттуда идём к дворцу Директатора! Он должен ответить перед народом за свои приказы! Верно?
  -Да! - рявкнула в ответ толпа.
  ...
  Тем же вечером, перед самым закрытием к зданию одного из основных банков Аль-мези подъехали два тентованых грузовика.
  (Тут нужно вот что уточнить: на Аль-мези не имелось центрального или государственного банка. Их роль играли пять крупнейших банков Аль-мези, и золотой запас страны хранился у каждого из них частями. При этом особо отмечалось, что золото принадлежит именно государству Аль-мези, а банк лишь взял его на хранение).
  Из грузовиков выскочили люди в полицейской форме, вооружённые автоматами. Старший из них, с погонами капитана, попросил немедленно отвести его к директору банка(т. н. "советы директоров" на Аль-мези не имели широкого распространения).
  -Директора сейчас нет на месте, есть только заместитель.
  -Хорошо, пусть будет заместитель.
  Человека в форме капитана* полиции отвели к заместителю директора.
  -В городе беспорядки, - без предисловий сказал капитан, - Вооружённые бандитские шайки уже разгромили несколько зданий. Почту, арсенал, два магазина. В вашем банке хранится часть золотого запаса Аль-мези. Приказом Директатора, мой отряд направлен к вам для усиления охраны.
  Капитан положил перед заместителем лист бумаги.
  Сомневаться в подлинности приказа было сложно. Гербовая бумага, все регалии, подпись, печать. Однако, заместитель решил перестраховаться.
  -Одну минуту.
  Впрочем, у заместителя ушло три минуты, что бы дозвониться до директора. Ещё две минуты ушло у директора, что бы дозвониться до дворца Директатора. Телефонная связь в тот день работала безобразно с самого утра.
  -Секретариат Директатора Аль-мези, - раздалось наконец в трубке.
  Директор изложил суть вопроса.
  -Да, мы посылали людей. У них есть все необходимые документы с собой? Приказ в письменном виде?
  -Есть.
  -Тогда не тяните, а выполняйте. Пока взбунтовавшиеся молодчики с рабочих окраин не устроили у вас в банке погром. У вас нет повода для беспокойств, не одному вашему банку охрану усиливаем.
  Таким вот образом формальности были улажены - и вооружённые люди в полицейской форме приступили к охране банка. Как двумя часами ранее такие же вооружённые люди в полицейской форме приступили к охране центрального телефонного узла столицы.
  Впрочем, функции охраны они так же исполнили. Когда в один из банков полезли пьяные вооружённые отморозки, чтобы добыть денег "для революции"(ну и себе заодно) - их встретили короткими точными очередями. Можно сказать, что это был единственный случай оказания организованного сопротивления "революционерам".
  ...
  -Какого дьявола!
  Директатор, которому только что докладывали о состоянии дел в столице не скрывал ярости.
  -Я не отдавал никаких приказов отключать тепло в рабочих кварталах! Что это за бред!
  -Однако бунтующие в этом уверены. Кроме того, тепло и свет действительно в ряде районов отключены.
  -Немедленно послать курьеров с приказом энергоснабжение возобновить!
  -Мы уже посылали... - градоначальник выглядел смущённым
  -И что?
  -На энергостанциях никого нет. Все двери заперты. И даже если их взломать - то запуск котла...
  -Чёрт знает что!
  -Господин, вам нужно так же позаботиться о вашей безопасности. Уже разгромлены несколько полицейских участков, почтовое отделение.
  -И что вы мне предлагаете?
  -Нужно усилить охрану дворца, господин.
  -Кем? У вас полиция не может обеспечить безопасность магазина, куда уж тут... - Директатор повернулся к дежурному секретарю, - Министра обороны ко мне, срочно.
  -Слушаюсь, господин, - секретарь покинул кабинет.
  -Если не справляется полиция, то придётся привлечь армию, - сказал Директатор как бы сам себе, - Не их это работа, но больше, пожалуй, некому. А вы, - обратился он к градоначальнику, - Найдите сотрудников энергостанций, способных запустить эти их котлы! Где хотите ищите, но чтоб тепло и свет в рабочих кварталах были! Любой ценой.
  -Слушаюсь, господин!
  ...
  Министр обороны Аль-мези прекрасно знал, как нужно спасать страну от врага внешнего. И, если бы кто-либо напал на Аль-мези - то нападавший получил бы суровый отпор.
  Но вот как нужно обеспечивать безопасность от взбунтовавшейся толпы - министр не знал. Он оказался в положении профессионального пекаря, которому поставили задачу связать носки. Разумеется, начались ошибки.
  Танк в городе уязвим. Например, на него могут из окна дома бросить бутыль с горючей смесью. Не говоря уж про гранатомёт из засады.
  Танки должны прикрываться пехотой. Если пехоты нет - танк опять-же становится излишне уязвим.
  Министр обороны Аль-мези распорядился вывести танковую роту столичного полка на прилегающие к дворцу Директатора улицы.
  С этим, кстати, возникла заминка. Телефонная связь прекратила работать окончательно. Послали курьера - но он словно сквозь землю провалился. Послали ещё двух курьеров. Дошли оба.
  Командир столичного танкового полка оказался в замешательстве. В приказе было явно сказано: вывести первую роту.
  -Но они сейчас на учениях, на полигоне! Раньше чем через два дня вернуться не смогут.
  Положение исправил один из курьеров.
  -А вторая рота у вас в наличие?
  -Так точно. Но в приказе указано вывести первую роту, а про вторую там ни слова.
  -Вторая рота может выполнить поставленную задачу?
  -Так точно.
  После этого курьер уронил на приказ стакан чая и громко сказал:
  -Так что ж вы нам тут голову морочите?! Тут ведь явно сказано: выдвинуть вторую роту!
  Курьер ткнул пальцем в текст приказа, дополнительно размазывая слова.
  Правду говорят: армейскую твердолобость можно проломить только наглостью. Командир полка от наглого обращения курьера с документами просто выпал в осадок. Но в итоге вторая рота на обозначенные позиции в городе выдвинулась.
  Но это отнюдь не решило проблем, а лишь породило новые. Прикрывать танки должны были курсанты полковника Каргхонти - и ему приказ вручили. Однако, приказ этот был им проигнорирован.
  Кроме того: задача солдату должна быть сформулирована предельно чётко, кратко и однозначно. Что б знал, что от него хотят, выполнял, - и при этом не перепутал.
  Задача танкистам, оставшимся вдобавок без пехотного прикрытия, поставлена была излишне абстрактно: обеспечивать порядок. А как именно - никто не объяснял.
  Гвардейский полк был поднят по тревоге, караулы во дворце и на прилегающей территории были удвоены.
  На бумаге - великолепно выглядит. На практике - вооружение гвардейцев составляли облегчённые карабины, с уменьшенными(шесть патронов) магазинами. Гвардейцы в совершенстве могли этим оружием салютовать, или брать на плечо, к ноге... на парадах и смотрах выглядело замечательно, но как насчёт способности этих бойцов остановить вооружённую автоматами толпу?
  И если бы только автоматами.
  ...
  Как ни странно, лучше всех о положении дел в столице был осведомлён Полномочный представитель Реарии.
  Внутри мрачного здания Представительства вовсю кипела работа.
  -Отправьте это письмо во дворец Директатора, - сказал Рёйнер, передавая конверт курьеру, - Пусть вручат ему лично в руки.
  -К городу для охраны дворца движутся восемь танков, - докладывали Рёйнеру.
  -Пехотное сопровождение?
  -Отсутствует.
  -Хорошо. Отслеживайте маршрут их движения. Докладывать сразу. Что с золотом?
  -Вывозим. Всё по плану.
  -Хорошо.
  -Там ещё ассигнации.
  -Отправьте их на подогрев толпы.
  -Связь в городе под контролем, - докладывали Рёйнеру.
  -Хорошо, удерживайте.
  -Горит здание телецентра.
  -Сильно горит?
  -Сильно.
  -Хорошо. Гори-гори ясно...
  -Танки рассредоточены по перекрёсткам вокруг дворца, на удалении сто-двести метров от него.
  -Хорошо. Передайте это "Адаму", - Рёйнер наскоро черкнул записку на листке бумаги, - Он человек военный, сообразит, что делать с танками.
  Работа продолжалась.
  ...
  За ночь вооружённые "революционеры" помимо почты и телецентра разнесли два полицейских участка, кондитерскую лавку и пожарную часть - которую за каким-то лешим ещё и подожгли.
  Утром толпа стала собираться на Верховой площади. На работу никто идти уже не собирался. Тем более, что на площади всем раздавали во-первых спиртное согревающее, а во-вторых конверты с деньгами. Просто так, без расписок. Надо? На!
  Руттхи произнёс речь - аплодировали. Потом сказал своё слово Доргхали - так же одобрили. Затем двинулись по Белому проспекту в сторону дворца.
  На стоящие посреди перекрёстка танки никто из идущих внимания не обращал. Проспект был широк и два танка при всём желании не могли перегородить всю дорогу.
  Скучавшие танкисты так же заметили толпу.
  -Это чего они?
  -А кто их знает...
  -И чего делать будем?
  -Без понятия.
  Расстояние между толпой и танками плавно сокращалось. Командир одного из танков, молодой лейтенант* Сувкхари вскочил на броню и громко закричал:
  -Не подходить! Близко не подходить! Буду стрелять!
  В принципе, никто не собирался к танкам подходить, вроде как уже наметили пути как их обойти, ибо, напомню, места хватало. Но тут уж...
  Толпа обступила танк, - держась на всякий случай чуть в стороне.
  -Сынок, в кого ты стрелять собрался?
  -Они нас вымораживают - а ты их защищаешь?
  -Ограбили нас, получку зажали! - кричали из толпы.
  -Не положено! - кричал Сувкхари.
  -Что не положено-то?
  -Подходить не положено!
  -Сынок, мы ж тут все свои!
  -А если б тут твои родители стояли? Выстрелил бы?
  -Да нельзя приближаться! - чуть не плакал Сувкхари. Он реально не знал что ему следует делать. Стрелять? Препятствовать? Останавливать толпу?
  Приближаться к танку большинство идущих людей и не стремились, танки уже обтекались толпой, которая смыкалась позади, продолжая путь к дворцу Директатора.
  Тут Сувкхари заметил идущего к нему полковника Каргхонти. Рука лейтенанта сама дёрнулась в воинском приветствии. Одновременно Сувкхари почувствовал некое облегчение. Старший по званию пришёл - вот пусть и разбирается.
  -В чём дело, лейтенант? - спросил полковник, протолкавшись к танку.
  -Лейтенант Сувкхари, вторая рота отдельного гвардии полка, господин полковник!
  -И что вы тут забыли, лейтенант? Какая у вас задача?
  -Имею задачу обеспечивать порядок, господин полковник!
  -Ну так обеспечивай, кто ж тебе мешает. Тем более, что я никакого беспорядка здесь не вижу.
  -Но... господин полковник, не положено же посторонним...
  -Отставить, лейтенант!
  -Есть!
  -То-то же. Основная задача армии - защищать страну от врага, так?
  -Так точно, господин полковник!
  -Защищать страну - значит защищать народ страны. Так, лейтенант?
  -Так точно, господин полковник!
  -Ну так вот, лейтенант, вот это, - полковник повёл рукой, указывая на собравшуюся толпу, - Народ. Ты народу присягу давал? Верно служить и защищать, не щадя жизни?
  -Так точно, господин полковник!
  -Ну так и исполняй!
  -Есть, господин полковник! А... как исполнять?
  -Лейтенант! Чему вас в училище учили! Полы мыть? Носки стирать? Ну-ка, дай руку.
  Под радостные крики толпы, Полковник Каргхонти влез на танк, встал на башню и поднял над головой синее знамя.
  -Значит так, лейтенант! Заводи движок и по моей команде езжай к дворцу. Второму танку следовать за тобой. Задача ясна?
  -Так точно, господин полковник!
  -Выполнять!
  -Есть! - лейтенант повернулся к своим подчинённым, - Ну, что хлебальники раскрыли! По машинам! Заводи моторы!
  Команда была исполнена чётко. Это ж такое дело: военным подавай чёткую команду - что б поменьше размышлять и сомневаться. Пока военный не знает что делать - это даже и не военный, а так, штатский в мундире, который ничего не соображает. А дай ему команду - и совсем другое дело, сразу ему всё ясно становится.
  На соседней улице всё проходило менее гладко. Там стоял один танк. Ему на корму бросили бутыль с "горючкой", а танкистов - побили.
  ...
  Недовольно сжав губы, Директатор посматривал на улицу из окна кабинета.
  Ничего хорошего Директатор за окном не видел. Толпа всё прибывала. Было заметно, как среди толпы проворно снуют какие-то вооружённые люди с синими повязками на левом рукаве. Чуть поодаль, возле здания школы уже начался митинг. Оратор в серой куртке с синей повязкой на рукаве стоял на просторном балконе этой самой школы и что-то громко кричал, рассекая кулаком воздух над головой. Что именно - Директатор не слышал. Окно не пропускало звуков.
  Директатор отошёл от окна, уселся в кресло. Обвёл недобрым взглядом присутствовавших в кабинете.
  -Ну что, доигрались? Энергостанции запустили? Тепло в рабочие кварталы - подано?
  -Нет, господин, возникли непредвиденные трудности.
  -Что именно?
  -На энергостанцию номер тридцать пять найденный нами персонал не пустила охрана. Инструкция у них - посторонних не допускать.
  -Я же вам сказал: любой ценой! Что, не могли сказать, что это мой приказ?
  -Им нужен документ, словам не верят, господин.
  -Мозги им нужны! Документ... развели бюрократию! Там люди мёрзнут, а эти болваны-охранники... что ещё по энергостанциям?
  -На энергостанции номер сорок шесть неизвестными сильно повреждено оборудование, господин.
  -Что, пытались запустить и сломали?
  -Нет, господин. Кто-то целенаправленно изувечил пульт управления станцией.
  -Так... что вы за люди, а? Ничего сами сделать не можете! Так, дальше! Чего хотят эти люди внизу?
  -Сложно сказать, господин! Они и сами точно не знают, что им надо.
  -Но при этом, господин, они считают, что во всём виноваты вы.
  -Час от часу не легче! - Директатор на пару секунд прикрыл глаза правой ладонью.
  "Словно с ума все посходили. Я-то в чём виноват, хотелось бы мне знать?" - подумал он.
  -Откуда у них оружие? - спросил Директатор после паузы
  -Говорят из захваченного арсенала, господин.
  -Что за вздор!
  -Но они так говорят, господин.
  -А полицейские куда смотрят?
  -Часть из них убита толпой, господин. Остальные разбежались.
  -Господин, тут вам дипломатическая почта. Из Представительства Реарии.
  -Что хотят?
  -Не могу знать, господин. Письмо лично вам, вот оно.
  Директатор вскрыл конверт, пробежал глазами по строчкам.
  -Ну, дожили... знаете, что они пишут?
  Собравшиеся молча вопросительно посмотрели на Директатора.
  -Они, видите ли, осведомлены о беспорядках в столице. Предлагают мне укрыться у них в Представительстве! Безопасность гарантируют! Чёрт знает что!
  В письме, разумеется, было сказано не столь конкретно. Там имелось достаточно дипломатической лести и велеречиво-вежливой словесной шелухи. Но суть письма Директатор передал совершенно верно.
  Присутствовавшие переглянулись.
  "Интересно, а нас он с собой возьмёт? Нас Реарийцы приютят?" - читалось в этих глазах.
  Директатор схватил трубку одного из стоящих на столе телефонов. Трубка ответила тишиной.
  -Что со связью? - Директатор с лязгом бросил трубку на аппарат.
  -Нет связи, господин.
  -Знаю, что нет! Когда наладите? Когда?!
  -Делаем всё возможное, господин.
  В это время с улицы послышался странный лязгающий звук, слышимый даже сквозь окно. Директатор снова подошёл к окну, осторожно отодвинул край занавески.
  Внизу, вдоль по улице, казалось - прямо на собравшуюся толпу, медленно ползли два танка. Вот только на лихо вздёрнутых вверх стволах танковых орудий висели какие-то синие тряпки, а на броне танков нахально восседали какие-то штатские - но почему-то все как один с автоматами в руках.
  Расступившись, толпа встретила танки довольным рёвом, кто-то стрелял в воздух - выражая радость видимо.
  -Ну вот, - тихо сказал Директатор, - Теперь всё понятно.
  Он жестом пригласил собравшихся к окнам.
  Придворные обалдевшими глазами смотрели на танки.
  -Ну-с, господа, знаете ли вы, что это такое? - спросил Директатор.
  -Танки, господин, - неуверенно сказал один из придворных.
  -Это не просто танки... это - государственный переворот. Вооружённый.
  -М-может это к нам, на помощь, господин?
  -Если бы к нам на помощь - их орудия не смотрели бы мне в спальню, - сказал Директатор.
  ...
  Стоя в башне на каком-то неудобном приступке и высунувшись по-пояс из башенного люка, полковник Каргхонти рукой приветственно махал толпе. Внезапно, один из сидевших на броне автоматчиков схватился за голову и медленно, словно во сне, свалился с танка. Толпа охнула, заметив, что лицо упавшего залито кровью.
  Полковник проворно нырнул в башню.
  -Снайпер!
  -Где? Где он?
  -Да вон он, в окне дворца! Второй этаж, третье окно слева оптика блестит! - слышал полковник голоса с улицы. Сидевший рядом лейтенант Сувкхари тоже слышал это.
  В сторону дворца ударили три автоматные очереди. Где-то с лязгом рассыпалось на осколки стекло.
  Нервы у двух охранников, находившихся на первом этаже дворца не выдержали, и они открыли ответный огонь.
  -Убивают! Убивают, спасите!
  -Братишки, что ж вы ждёте-то! Они ж нас всех положат тут, гады!
  -Врежьте им как следует!
  -Что будем делать, господин полковник? - спросил Сувкхари.
  -Болванкой. По дворцу. В левый фланг здания. На уровне второго этажа. Огонь! - размеренно произнёс полковник.
  -По дворцу?! - Сувкхари не поверил своим ушам.
  -Выполнять, лейтенант! - рявкнул Каргхонти.
  -Есть!
  От глухого грохота залпа толпа разом присела, втянув головы в плечи, некоторые, стоявшие слишком близко к танку, упали на землю, со стоном зажимая уши.
  Снаряд попал в перекрытие между первым и вторым этажом, в районе пятого окна слева. От попадания все стёкла во дворце разлетелись вдребезги, часть перекрытия между первым и вторым этажами обвалилась, с уцелевших потолков крупными кусками посыпалась штукатурка. В воздух перед фасадом дворца взвилось крупное облако пыли.
  ...
  -Уходим, господин Директатор, уходим! Пока не стало слишком поздно!
  -Вы хотите, что б я - и бежал?
  -Господин, к чему погибать напрасно?
  -В Реарийском Представительстве, господин, вы будете в безопасности.
  -Нам нужно продержаться, господин, пока не подойдёт подкрепление.
  -И когда оно подойдёт? - спросил Директатор.
  -Скоро.
  -Значит, будем держаться здесь, - коротко бросил Директатор.
  -Опомнитесь, господин! Они же сейчас весь дворец разнесут!
  -Ради будущего страны, господин! Вам нужно временно отступить, что бы потом вернуться победителем!
  -Подумайте хотя бы о своей супруге! - наперебой говорили Директатору придворные
  В этот момент в зал вбежал ещё один придворный. Внешне он был похож не то на строителя, не то на трубочиста - настолько сильно был испачкан в саже и пыли его мундир, лицо, руки, сапоги...
  -Что там? - спросил Директатор.
  -Потолок между первым и вторым этажами провалился, господин. Этажом выше перекрытия тоже на честном - придворный глухо закашлялся, - На честном слове висят, сплошные трещины. По фасаду тоже трещины, с палец толщиной. На втором этаже горит обшивка стен и остатки потолочных балок. Вся мебель что была - в труху. Внизу - придворный снова зашёлся кашлем, - Всё засыпано обломками.
  -Погибших много?
  -Неизвестно, господин. Сильно засыпано, всё в пыли и дыму.
  Директатор снова отодвинул край занавески, посмотрел в окно. Медленно обвёл взглядом толпу, танки...
  -Уходим, - тихо сказал он.
  ...
  Как ни странно - но весь путь от дворца до Реарийского Представительства был совершенно безопасен. Дворец был окружён толпой со всех сторон... за исключением пары улиц. И по странному совпадению именно по этим улицам и можно было дойти от дворца до посольства. Неподалёку глухо шумела толпа, кто-то визгливым голосом произносил возбуждённую речь - а здесь, на этих улицах, царили тишина и покой.
  Автомобили в количестве двух штук - внутри которых находился сам Директатор и сопровождающие его лица - подъехали к воротам Представительства Реарии. Ворота послушно распахнулись и машины въехали внутрь.
  -Птичка в клетке - доложили Рёйнеру.
  -Отлично.
  ...
  -Хороший залп, лейтенант, - полковник Каргхонти довольно ухмыльнулся.
  -Но, господин полковник...
  -М?
  -Там ведь правительство...
  -Это правительство по людям сейчас палило?! Псу под хвост такое правительство, которое свой же народ собиралось танками давить, - сказал Каргхонти, - Не дрейфь, лейтенант, мы с тобой сейчас историю делаем! Тебе ещё памятник поставят.
  -Они сдаются, кажется, - сказал Сувкхари, прильнув к смотровому экрану.
  -Ну?
  Полковник осторожно высунулся из люка и хищно посмотрел в сторону дворца. Из выбитых залпом окон оставшиеся внутри здания махали кусками белоснежных скатертей.
  -Ну-ка, лейтенант, пошли.
  -Куда, господин полковник?
  -Историю делать.
  -А как же танк?
  -Отставить! Танком будет наводчик командовать, у нас есть дела поважнее!
  ...
  Сохранилась фотография тех лет. Сразу после победы вожди восстания - Доргхали, полковник Каргхонти, Руттхи - стоят на балконе находящейся рядом с дворцом Директатора школы. Они держат друг друга за руки, руки вскинуты вперёд-вверх, Доргхали свободной рукой грозит кому-то кулаком.
  Чуть позади, слева от них, стоит неизвестный в кожаном пальто. Он почти не попал в кадр. За спиной полковника стоит лейтенант Сувкхари.
  Что интересно: ни один из этих троих вождей у власти в итоге не удержится.
  Доргхали вскоре будет убит при загадочных обстоятельствах. Или не убит даже - ходили и такие слухи. Но во всяком случае - больше Доргхали никто не видел на Аль-мези. Даже тело его не видели - хоронили в наглухо закрытом гробу.
  Руттхи произнесёт над его гробом прощальную речь - но затем постепенно окажется оттёрт от власти - и в итоге - много позже - будет арестован уже новыми властями Аль-мези.
  А полковник Каргхонти уже на второй день после победы революции вдруг бросит всё и покинет Аль-мези, захватив с собой всю семью. Остаток своей весьма долгой жизни полковник проведёт ни в чём не нуждаясь на территории Роннора(бывшая провинция Реариийской империи, ныне - независимое государство).
  У власти же окажутся совсем другие люди. Но об этом - позже.
  ...
  Конец первой части
  ...
  Часть вторая
  ...
  Росс Митреев находился на посту президента Реарии уже второй год и уже вполне сносно справлялся со своими обязанностями. Хотя, положа руку на сердце, до избрания своего на этот пост Митреев как-то иначе эти самые обязанности себе представлял.
  А началось всё с самого первого рабочего дня - после принесения присяги Реарии, когда Митреев занял рабочий кабинет своего предшественника(вернее - предшественницы, предыдущим президентом была некая Натали Карр-Нау). Когда кабинет покинули журналисты - на миг наступила тишина. Затем дверь без стука отворилась и в кабинет вошли двое.
  Первым шёл мужчина среднего роста, одетый в строгий деловой костюм.
  "Волосы тёмные, аккуратно причёсаны, прямой тонкий нос, на носу - тёмные очки, под носом - тонкая полоска усов" - про себя отметил Митреев, бегло осмотрев вошедшего.
  Второй была женщина в тёмно-зелёном закрытом длинном платье. Внешность у женщины была самая заурядная. Встретишь в толпе - и не заметишь. В руках женщина держала небольшую плоскую сумочку.
  -Рад вас видеть, - сказал мужчина, - Меня зовут Рэй Миров. Надеюсь, мы с вами сработаемся. Для начала же - хочу представить вам вашего секретаря: это Эльза Тропова. Вы ведь сегодня первый день? Она вам всё расскажет и подскажет что тут где и к чему. Поможет, так сказать, вникнуть в суть дел. Ну что ж, удачного вам президентства, я пока пойду. Дела, знаете ли.
  Когда Миров вышел из кабинета, ошарашенный Митреев спросил как бы в пространство:
  -А он - он кто вообще?
  -А вы разве не знаете? - удивлённо контр-спросила Тропова.
  Митреев ранее кое-что слышал про Рэя Мирова. Бывший военный лётчик; первый президент восстановленной Реарийской республики; ныне - состоит в совете директоров одной из крупных Реарийских компаний и вроде как мото- и автогонками увлекается, даже вроде как чемпионаты международные выигрывал не раз... но разве всё это даёт право вот так вот запросто входить к президенту?!
  -Он ведь спортсмен, автогонщик? - в вопросе Митреева явно слышались слова "всего лишь".
  -Это только прикрытие, - сказала Тропова, - Рэй Миров - это глава Агентства.
  -Какого агентства? - Митреев уже готов был сорваться на крик, но пока сдерживал себя.
  -Специальное Агентство Реарии.
  -Никогда о таком не слышал.
  -И не должны были, господин президент. Вся информация об Агентстве относится к категории высшей государственной тайны. Которую, кстати, вы, господин президент, давали присягу хранить.
  -И чем это Агентство занимается?
  -У них очень обширная деятельность, в основном - вне пределов Реарии. О подробностях вам лучше будет спросить самого Мирова.
  -А если в двух словах?
  -Различные операции в интересах Реарии на территории иных государств, и противодействие подобным операциям, которые проводят иные государствами против Реарии. Помимо прочего, господин президент, Агентство занимается вопросами вашей безопасности.
  "Вот те раз!" - подумал Митреев.
  -А могу я его отстранить от занимаемой должности? - спросил он, не надеясь.
  -Разумеется, господин президент. Если Миров своими действиями станет наносить вред Реарии.
  "Змей-самоед... знать бы только, чем он вообще занимается!" - подумал Митреев, промолчав.
  -Предлагаю преступить к работе, господин президент, - сказала Тропова, вытаскивая из сумочки небольшой планшет(электронный, разумеется), - Здесь у меня ряд документов, которые вам необходимо утвердить.
  ...
  Дни шли один за другим. Каждый из них был предельно загружен. Митреев крутился как белка в мясорубке. Присутствие на заседании правительства, встреча с иностранным послом, посетить открытие выставки, дипломатический приём в другом иностранном посольстве, смотр в воинской части, доклад главы Реарийского правительства Мари Яр-Батовой о проделанной работе за месяц, посещение какой-то больницы, встреча с главой иностранного государства... Митреев только что в небе с журавлями не летал. И всё это - под постоянным надзором журналистов, под прицелами видеокамер. А в промежутке - работа с документами. Вернее - беглый просмотр и визирование.
  Митреев всё больше ощущал себя кинозвездой и всё меньше - президентом.
  "А работать-то когда? - думал он, - Если я всё время в разъездах".
  -У хорошего начальника работают подчинённые, - сказала ему как-то Тропова, словно угадав мысли Митреева, - Зря переживаете.
  И действительно, как-то ведь всё это работало. Реария процветала.
  ...
  Мирова Росс видел не часто. Да и встречи эти носили всегда некий неформальный характер. Миров, что называется, забегал на минутку: "Как здоровье, господин президент? С работой вы, я смотрю, справляетесь? Вот и хорошо, не буду отвлекать. Вы, я смотрю, человек занятой, да и у меня самого дел невпроворот. Удачи, господин президент!"
  Создалось у Митрееева ощущение, что Миров всегда где-то за углом. Будто бы присматривает за своим подопечным из-за какой-то ширмы.
  Особенно сильным это ощущение стало после встречи с Хаархал-Ноуарг-Цореном-третьим, королём Кетива. На той планете, где, среди прочих, располагалось этот самое королевство, нуль-т отсутствовала как класс. От звездодрома до королевства пришлось добираться архаичным самолётом - пусть и комфортабельным. И Митреев был сильно удивлён, когда Миров, в мундире второго пилота местных авиалиний, вышел к нему из кабины пилота.
  -Не волнуйтесь, господин президент, я и не такими птичками управлял, - сказал Миров, - Тем более, там в кабине есть ещё один пилот. Я, собственно, вот для чего зашёл: советую вам немного опоздать на встречу - под любым благовидным предлогом. Король должен понять, кто из вас играет первую скрипку. Пусть подождёт. Да, вот тут нужна ещё ваша подпись.
  Получив подпись под документом, Миров коротко кивнул и вернулся в кабину пилота.
  Королю пришлось в итоге прождать пол-часа. Встреча, однако, завершилась на удивление продуктивно.
  -Миров, а чем вы вообще занимаетесь? - как-то спросил Митреев.
  -Чем я только не занимаюсь, господин президент, - мягко улыбнулся Миров, - Вот, к примеру, на днях Нади Кощиноена скинули, главу Нижне-Роллдского Подразделения Национального Здоровья. Он препятствовал ввозу некоторых наших товаров, говорил, что качество низкое. Пришлось его слегка подвинуть, чтоб не мешал.
  Митреев покивал головой. Секс-скандал с Нац.Здравом Кощиноеном громыхнул по всей галактике. Чудо ещё, что он жив остался - по законам Нижнего Роллда за такие дела вообще предусматривалось наказание вплоть до смертной казни. Однако Митреев как-то и не предполагал, что за этим скандалом каким-либо образом стоит Миров.
  ...
  И вот во время очередного визита, Миров сказал:
  -Мне тут нужно у вас один документ завизировать.
  Митреев взглянул на документ - и оторопел. Это был приказ о вводе, в рамках операции "Белошвейка", подразделений Реарийских войск на территорию Аль-мези.
  -С генеральным штабом я уже согласовал, - сказал Миров, - Теперь дело только за вами.
  -Минутку... что это за операция?
  -Вы ведь в курсе, господин президент, что у нас последнее время возникли с правительством Аль-мези некоторые разногласия, касающиеся вопросов торговли и финансов?
  -Да, но какое отношение...
  -В рамках операции "Белошвейка" мешавшее нам правительство Аль-мези отстранено от власти. Теперь наступает очередная фаза операции, требующая ввода Реарийских войск.
   -И во сколько вам обошлось всё это? - недовольно спросил Митреев.
  "Значит, пока я тут по выставкам катаюсь - он за моей спиной проворачивает вон какие дела!" - подумал он.
  -Сущие пустяки, господин президент. Считайте сами: премиальные профессиональным снайперам за заграничную командировку; около тысячи единиц устаревшего стрелкового автоматического оружия с запасом патронов; контейнер дешёвого спиртного; лечение супруги полковника Каргхонти и пенсион для него и его семьи на Ронноре; плюс некоторые суммы на подкуп сошек помельче... впрочем, это можно не считать, всё равно расплачивались ранее украденными Аль-мезийскими деньгами. Так что, за пределы обычно выделяемого на эти цели бюджета мы не вышли. Кроме того, взамен потраченного мы получили весь золотой запас Аль-мези, а в перспективе - получим вообще всю эту Аль-мези. Для этого нам нужно ввести туда войска.
  -Вы что же, войну им хотите объявить, Миров?
  -Никакой войны, господин президент. Там не с кем воевать. Военное присутствие для наведения порядка. А то там сейчас такой бардак творится...
  -И как мы это самое присутствие обоснуем перед Советом Галактической Безопасности?(данная организация была организована после распада Реарийской империи. Нечто среднее между европарламентом или ООН, только в межпланетном масштабе).
  -Войска будут введены по приглашению любого нового правительства Аль-мези. Благо, есть из чего выбирать - там сейчас правительств штук семь или восемь...
  -И что, хоть одно это правительство хоть кем-то признано? Нами, например? Или другими государствами?
  -Если вас не устраивают эти правительства - то можно обосновать ввод войск просьбой верховного Директатора Аль-мези в изгнании. Он у нас тоже под рукой имеется. Так что насчёт СГБ не беспокойтесь, этих я беру на себя.
  -Ввода войск не будет.
  Митреев сам не поверил, что смог сказать такое. Однако - сказал. Сказал - и сам испугался.
  -Вы уверены, господин президент? - Миров если и удивился, то виду не подал, - Данное решение ставит под угрозу операцию "Белошвейка", проведение которой сулит Реарии огромную пользу.
  -Тем не менее, ввод войск я запрещаю, - Митреев выпрямился.
  -Хорошо, господин президент. В конце концов, время работает на нас. У нас ведь тут тепло.
  Сказав это, Миров вышел.
  Митреев достал из кармана носовой платок и нервно вытер вспотевший лоб.
  ...
  А вот на Аль-мези было холодно. И темно.
  Эпидемия отключения энергостанций, начавшись с рабочих окраин столицы, сначала перекинулась на весь город, а затем - распространилась по всей остальной стране. Основных схем остановки было две. Первая - энергостанцию брала под свою "охрану" группа вооружённых лиц, приказывающих под угрозой расстрела энергостанцию остановить. Или в помещения энергостанции врывалась вооружённая толпа, крушащая всё на своём пути. Вторая схема была более банальной и простой: энергостанции просто оставались без топлива и вынуждены были остановиться. Как правило, это происходило после подрыва - сразу в нескольких местах, - подводящего топливопровода(нефтяного или газового). Иногда схемы комбинировались: сначала вторая, потом - первая. В принципе, восстановить повреждения топливопровода не так и сложно - но на это нужно время. А за это время разъярённая толпа вполне могла ворваться в помещения энергостанции.
  Страна погрузилась во тьму и холод. Заводы и фабрики встали без электричества. Те из них, немногие впрочем, что имели возможность самостоятельно вырабатывать тепло и электричество для своих нужд - вставали тоже. Частью - из-за отсутствия топлива, а частью... завод ведь не может существовать сам по себе. Существуют тончайшие производственные связи, словно струны, соединяющие множество предприятий и отраслей в единый инструмент. Обрыв хотя бы одной такой "струны" - уже проблема. На Аль-мези эти "струны" рвались целыми пучками, словно чьей-то умелой и сильной рукой.
  Свою роль сыграл ещё и транспортный коллапс. Железные дороги Аль-мези были электрифицированы процентов этак на девяносто - девяносто пять. Встали энергостанции - встали железные дороги. Автомобильные грузовые перевозки проблему решить не могли - просто не справлялись с объёмом грузов. Кроме того, расплодились банды, грабящие грузовики на дорогах. Водный же транспорт, в своё время оттёртый на задний план железнодорожным, не справлялся из-за отсутствия необходимой инфраструктуры. Ну, перевезёте вы грузы из одного порта в другой - а дальше что? Далеко не все города Аль-мези имели порты. Дальше товары должны были перевозиться по железной дороге, которая... см. выше.
  Да и самих товаров из-за вставшей промышленности стало не так и много. Возник этакий тяни-толкай, одна проблема усиливала вторую, и, в свою очередь, усиливалась от первой.
  Продуктов, товаров первой необходимости - не хватало на всех. Соответственно, цены взлетели ввысь. Казначейства не успевали надпечатывать и перепечатывать номинал на купюрах. Именно - "казначейства", во множественном числе. Таковых стало уже семь - по числу самопровозглашёных правительств. Между тремя из них уже начались военные действия. В зимних условиях - довольно вялые, впрочем.
  Вместе с ростом цен - выросли и очереди. Чёрный рынок процветал - вернее сказать, выживал наиболее успешно. Создавшееся положение показало истинную цену вещей: за золотые часы, ранее стоившие целое состояние - теперь давали столько же крупы и хлеба, сколько и за пару крепких мужских ботинок - ранее стоивших не в пример дешевле тех часов.
  По всей стране бушевала - как её называли в своих отчётах сотрудники Представительства Реарии - "спящая война". Банды грабили население и попутно гробили друг друга. Расстояние от нищенства до бешеного богатства, и от богатства - до смерти, сократилось до минимума. Само понятие "богатство" как-то сменило масть. Теперь оно определялось наличием, например, продовольствия, или топлива. Золото перестало быть предметом роскоши, а предметом необходимости оно и так никогда не было. Теперь из-за золота не убивали - убивали за продовольствие.
  Чего стоит знаменитая "битва за продовольственную базу Љ 6", длившаяся - пусть и с временными перемириями - две недели. Народу положили - уйму. Но и награду победители получили знатную - два подземных ангара с картошкой и холодильник, полный консервов стоили того. А ведь это было далеко не всё!
  Чем же занималось население? Выживало. Сбивалось в стаи. В обледеневших тёмных квартирах делать было нечего - люди собирались в бывших школьных классах, в небольших концертных залах(тоже бывших, разумеется), в бывших универмагах, подвалах. Так было проще уцелеть, чем по-одиночке. Одни собирали топливо для самодельных печей; другие добывали продовольствие - на всех; третьи - возили воду из проруби или собирали снег и топили из него воду(водопровод ведь тоже накрылся медным тазом - без электричества встали насосы, - а пить что-то надо); четвёртые - отвечали за вынос нечистот(крайне важная должность, к слову. Канализация ведь разделила судьбу водопровода). Ну и некоторые кое-как пытались управлять действиями всех этих групп. Вообще, грань между бандой и мирным населением как-то стёрлась в ту зиму. У всех оружие в руках. Население оказалось разбито на стаи, и сражения стая на стаю - за еду или дрова, например, - стали обыденным явлением. Могли две стаи объединиться против третьей, а потом, победив, передраться между собой.
  Это был всегосударственный катаклизм. В Ленинграде, в Блокаду по крайней мере имелось руководство, имелась остальная страна, которая не оставляла Ленинград в беде. А представьте себе: власти нет, и в блокаде вся страна, помощи ждать неоткуда.
  В принципе, можно сказать что идеи всеобщего равенства и братства в ту зиму на Аль-мези получили своё практическое воплощение. Перед смертью все были равны и - внутри отдельной стаи - все были друг другу как родные. Ну а между стаями - хомо хомини люпус эст.
  Многие стаи покидали города - и отправлялись в сельскую местность. Деревня(пусть даже и заброшенная) от города в создавшейся обстановке выгодно отличалась наличием поблизости леса(дрова же!) и колодцев. Кроме того, весной в деревнях было проще решать продовольственную проблему. Скажете, городской человек не сможет пахать-сеять-растить? Жрать захочешь - научишься. Да и травы - пусть даже и самой что ни на есть сорной, вроде крапивы или лопухов - в деревне на порядок больше, чем в городах. На Аль-мези росли, разумеется, другие травы, но и из них можно было заделать немудрёный салат или отвар.
  Не во всех деревнях, впрочем, приехавших из городов ждали с распростёртыми объятьями. Да и сами приехавшие не всегда приезжали с миром. Всем было понятно, что продовольствия на всех не хватит. Хватит только выжившим. А уж кто выживет - заранее не предопределялось, всё в твоих руках. Так что основных вариантов было два: или местные деревенские уничтожали понаехавших городских, или городские зачищали от местных деревню. Бывало, что поначалу местные и приехавшие уживались миром - и лишь потом начиналась драка-резня-стрельба в борьбе за ресурсы; бывало что борьба(драка-резня-перестрелка) начиналась сразу же. Бывало и и так: сначала приехавшая стая уничтожала местное деревенское население, потом приезжала вторая стая и вырезала первую.
  Впрочем, иногда случалось, что обе стороны оказывались примерно равными по силам, - и потому, крепко потрепав друг дружку остатки стай могли объединиться в одну. Возьмёмся за руки, враги, что б не пропасть по-одиночке.
  Рэй Миров был прав, говоря Митрееву, что воевать тут не с кем. Система безопасности от вторжения из космоса рухнула. Дежурить у пультов - мало того, что задарма, да ещё и без пищевого довольствия никто не собирался. А выписывать довольствие армии никто не собирался - просто некому было отдать такой приказ, да и самим мало. Если армию не кормить - она разбегается. Или начинает грабить.
  Да и не до того всем стало. Какое там внешнее вторжение - тут от внутренних врагов отбиться бы.
  Столичный звездодром - обесточенный и обезлюдевший - заметала позёмка.
  В таких условиях ввод войск был безопасен для этих самых войск.
  ...
  Чтобы избежать вопросов - Аль-мези(как планета) лишена прецессии, но при этом движется вокруг своего солнца по сильно вытянутой эллиптической орбите и потому смена времён года происходит за счёт приближения/удаления от своего светила. Так что зима распространялась на всю планету. Кроме того, материки(четыре крупных) Аль-мези располагаются ближе к полюсам, а не к экватору.
  ...
  Однако Митреев упёрся.
  Рэй Миров никогда никого не уговаривал. Не упрашивал.
  Не сделал он этого и сейчас, получив отказ президента дать "добро" на ввод войск.
  Вместо этого Миров отправился - куда бы вы думали?
  В небольшой приморский санаторий-курорт Реарии.
  Назывался этот курорт, в переводе на наш язык, "дом под чистым небом" - это если переводить дословно. Если переводить, сохраняя смысл названия - то выйдет нечто вроде: "место, где можно спокойно отдохнуть от былых забот, ни в чём не нуждаясь" или "место, где о тебе позаботятся".
  Мирова там уже ждали - визит был предварительно согласован по телесвязи.
  Сотрудница курорта, одетая в оранжевого(не яркого, чуть приглушённого) цвета униформу, сопроводила Мирова по нешироким, тенистым грунтовым дорожкам располагавшегося на территории санатория парка к небольшой застеклённой беседки-павильону, стоявшей у самого берега моря. На море был практически штиль - поверхность вод лишь слегка покачивалась, облизывая пенными гребешками крохотных волн прибрежный песок и мелкие камешки.
  Внутри залитой солнечным светом беседки в трёх удобных мягких креслах восседали три пожилых человека в свободного кроя расшитых мягких халатах. Собственно, "пожилой человек" - не совсем верное определение. Этих троих вернее будет назвать старцами.
  Перед старцами стоял невысокий столик, уставленный напитками и лёгкой деликатесной закуской - ягоды, фрукты и т. д.
  Прочей мебели в павильоне не имелось - Миров подошёл к столику поближе, поприветствовал старцев и встал неподвижно.
  -Тёмные очки можете снять - сказал, улыбнувшись, один из старцев.
  Миров послушно снял очки. Под очками обнаружились большие, открытые, небесно-синие глаза - глаза мечтателя, глаза поэта. Такие чистые и призывающие довериться... но горе тому, кто поверил в искренность этих глаз! Они могли мгновенно сокращаться до размеров амбразуры, и небо в них обращалось в смертельный лёд.
  -Решили нас навестить? - сказал другой старец, попивая из высокого бокала гранатовый сок, - Или у вас какое-нибудь важное дело?
  Миров кратко и чётко изложил суть дела.
  -А вы явно умнеете и взрослеете, мой мальчик, - с лёгкой улыбкой сказал один из старцев, - Шестьдесят пять лет назад** вы нашего совета не спрашивали.
  -Что поделать, годы идут, - ответил Миров, - Тогда мне пришлось нехватку сил, а главное - времени, компенсировать наглостью.
  -А сейчас, стало быть, наглости стало поменьше? - всё так же улыбаясь спросил старец.
  -Сейчас в ней нет необходимости, - спокойно ответил Миров.
  -Да, тогда вы нас здорово ошеломили, - задумчиво произнёс второй старец, - Но, я полагаю, не стоит бесконечно ворошить прошлое. Иначе у нас просто не останется времени на настоящее. Так что мы решим, господа?
  -На мой взгляд ответ очевиден, - сказав это, третий старец отодвинул от себя бокал с недопитым гранатовым соком, - Миров действует в интересах Реарии. Митреев этим интересам препятствует.
  -Реария превыше, - согласно кивнул второй старец.
  -Таким образом, я остался в меньшинстве, - первый старец всё так же улыбался, - Что бы не быть против, я, пожалуй, воздержусь.
  -Бросьте, господа, - третий старец непринуждённо рассмеялся, откинувшись на спинку уютного кресла, - У нас ведь тут не парламент, что бы решать простым пересчётом голосов. Что тебя смущает, Алек?
  -Дальнейшая судьба Митреева, - ответил первый старец, - Надеюсь, Миров, вы не поступите с ним как с Лоу?
  -Несравнимые ситуации, - ответил Миров, - Тогда, в тридцатом году, всё было сложнее, и жребий мог пасть и так и этак. Если бы Лоу устоял - вряд ли он поступил бы со мной иначе.
  -Верно, верно, - медленно покивал третий старец, - Тогда, Рэй, ставка была много выше, вы правы.
  -Митреев мог бы за эти два года понять, чего на самом деле стоит его должность, - сказал второй старец.
  -Но это не повод, - начал первый старец, но второй перебил его:
  -После рождения каждый сам творит свою судьбу. Я тоже надеюсь, что с Митреевым всё кончится хорошо, - старец выразительно посмотрел на Мирова, - Но если он не прекратит упираться, то виноватым в своей судьбе будет только он сам.
  -Стало быть, - решено? - спросил, словно бы подводя итог третий старец.
  -Да, - коротко сказал первый старец. Второй молча утвердительно кивнул.
  -Что ж... действуйте, Миров. Вы ведь помните, что с древних времён было символом Реарии?
  -Топор, увитый созревшими колосьями, - ответил Миров.
  -Верно, верно... колосья - символ изобилия, а топор - символ труда и воинской славы, средство, что бы это самое изобилие достичь. Универсальный инструмент, им можно и убить врага и построить дом. Нужно только уметь им пользоваться. Вы ведь умеете, Миров?
  -Умею.
  ...
  **Речь идёт о Реарийском государственном перевороте 7930 года. Переворот был организован Рэем Мировым, свергнутый верховный правитель Ник Гвэн Лоу был вскоре после переворота убит при загадочных обстоятельствах. Да, что б не было вопросов: Реарийцы живут около двухсот-трёхсот лет, Миров родился в 7780-м. Описываемые события происходят, если кто забыл, в 7995-м году.
  ...
  Кем были эти старцы и зачем Миров встречался с ними?
  Старцы - наиболее заслуженные граждане Реарии. Они, а так же их ближайшие потомки принесли большую пользу Реарии - за это старцы пользовались всеобщим уважением.
  Уже упоминавшийся Ник Гвэн Лоу, сам так же пришедший к власти в результате военного переворота, в момент совершения этого самого переворота(в 7780-м году) ни с кем не церемонился. Тогда Реария была парламентской республикой. Братья Лоу - Конн и Ник - шли к власти буквально по трупам. Парламент был расстрелян в полном составе, та же участь постигла и правительство.
  Но никого из тогдашних старцев братья тронуть не посмели, хотя на их стороне была армия.
  У старцев армии не было, они не были вооружены. Они не обладали какой-либо властью и не могли отдать приказ. Они могли только попросить.
  Но их просьба - была сильнее приказа, мощнее любого оружия. Просто потому, что отказать старцу для Реарийца - это самое большое, говоря криминальным жаргоном, "западло".
  Старцы никого и никогда не наказывали за неисполнение своих просьб. Да у них и не имелось возможности наказывать. Но если кто-нибудь не выполнял их просьбу - об этом становилось известно чуть не всем и каждому. И тот, кто отказал старцу, какую бы он до того должность не занимал - оказывался на самом дне. От такого человека все шарахались как от прокажённого, как от чумного - и даже хуже того, потому от прокажённых хотя бы доктора не отворачиваются.
  Реария помнила тех, кто верно служил на её благо, и платила за службу сполна, в том числе - уважением. Впрочем, и в материальном плане старцы никогда ни в чём не нуждались. Поэтому они никогда ничего не просили для себя - только для блага Реарии.
  Для Реарийского общества данная традиция имела и глубокий воспитательный характер. В мировой истории есть множество примеров того, как герой, всё отдавший родине в итоге остаётся родиной забыт. И, вдобавок, проклят. Невольно возникает мысль: а стоит ли родина того, что бы ради неё... так вот, у граждан Реарии таких мыслей не возникало.
  Так что же, кто угодно мог вот так вот, как Миров, прийти к старцам с каким-либо делом и уговорить помочь ему?
  Прийти-то мог всякий. Однако, просящий должен был в первую очередь обосновать необходимость помощи старцев - а сделать это можно было лишь доказав, что помощь их принесёт пользу в первую очередь - Реарии. В противном случае, старцы склонны были в крайне вежливой форме отказать. При этом просящий должен был помнить и вот о чём: если старцы откажут - то о желаемом следует забыть навсегда. Навсегда.
  Разумеется, никто и никогда не заставлял сверять свои действия с мнением старцев. Но раз уж решился - то будь готов принять любое решение. Принять и выполнить. Так что, если бы старцы решили, что прав Митреев, - то Мирову следовало бы забыть о своих планах.
  Однако, старцы встали на сторону Мирова. И в итоге...
  В итоге президент Росс Митреев покинул свою должность.
  Но это было уже потом. Позже. А сначала он подписал документ о вводе Реариийской армии на территорию Аль-мези. Отказать старцам Митреев не имел права.
  ...
  Что интересно: все на Аль-мези, включая очевидцев, уверены, что вторжение Реариийской армии произошло в один день. При этом точной даты этого "одного дня" никто почему-то не помнит.
  А ведь случилось это далеко не сразу. Сначала появились броневики-вездеходы с громкоговорителями, которые ездили по опустевшим заснеженным улицам и вещали, что по такому-то адресу будет происходить выдача продуктов. Просто так, бесплатно.
  Кто-то решил, что ему с голодухи показалось. Кто-то посчитал, что это какая-то хитрая ловушка. Ну а кто мог поверить, что будут раздавать бесплатно то, за что вот уже месяц приходится воевать?
  В итоге, от разных стай были посланы гонцы. Проверить. Посмотреть что к чему.
  Гонцы возвращались с радостными криками:
  -Выдают! Кормят! Даром!
  -А кто кормит-то?
  -Да хрен его знает! Ё-к-л-м-н какое-то.
  -И что - вот так вот бесплатно выдают?
  -Ну да! Просят палец приложить к какой-то стекляшке и имя-фамилию сказать. Дают продукты и вот такую вот карточку. Идите, у них много!
  -Дык, это, а может их того... жратву отобрать, потом пригодится.
  -Отобрал один! Они там вооружены - не в пример нам. С оружием, кстати, не пускают.
  -Вот блин... ну ладно, пойдём посмотрим, что там за ё-к-л-м-н такое.
  -А карточка-то зачем?
  -Без понятия! Но говорят, потом будут ещё продукты и топливо выдавать - без карточки не дадут.
  ...
  Правильно это называлось ВКЛЧП - Временный Комитет по Ликвидации Чрезвычайного Положения. По сути же - Реарийская оккупационная администрация, но так ВКЛЧП никто никогда не именовал. А так - всё было как обычно: страну поделили на округа, во главе каждого округа - окружная военная комендатура. Такие же комендатуры имелись в крупных городах. Центральное руководство - ВКЛЧП, размещавшийся в столице, в Представительстве Реарии.
  Система, отработанная ещё со времён Лоу.
  Выдавали продукты, заодно проводили перепись и документирование населения Аль-мези.
  Улицы патрулировались Реарийскими войсками.
  Из громкоговорителей, установленных на авто теперь неслось: "Запрещается появляться на улицах с оружием!". Нарушителей военные патрули задерживали, оружие отбирали. Тех, кто сопротивлялся - арестовывали. Тех, кто сопротивлялся оружием - могли и пристрелить на месте.
  "Внимание внимание! Срочно требуются водители, способные управлять грузовиками и тракторами! Повторяю! Срочно требуются водители, способные управлять грузовиками и тракторами!".
  Явившихся на зов направляли на уборку и вывоз снега. Паёк за это полагался усиленный. Если в обычном выдавали лишь самое необходимое: крупу, консервы, хлеб - то в усиленном могли и фруктов каких выдать, а то и шоколад.
  Некоторые попытались бороться. Были ли это патриоты, которые не желали продаваться за чужую пайку или обычные бандиты, которым любой порядок не в радость - уже не выяснить. Всех, кто выступал против ВКЛЧП с оружием в руках - уничтожали.
  В этом плане показательна судьба одной деревеньки, жители которой(главным образом беженцы из соседнего города) окопались, отгородившись словно от всего мира, и всех, рискнувших приблизиться к деревне - без лишних слов отстреливали. Попытка Реарийцев договориться по-хорошему с жителями деревеньки провалилась.
  Деревня была крохотной - всего десяток дворов. Из-за высоченных сугробов казалось, будто дома и сараи вросли в землю, и лишь верхушки крыш да дымящие трубы хоть как-то возвышались над снегом.
  Кто мог ожидать, что эта крохотная деревенька окажет такое сопротивление? В снегу жителями деревни были пробиты щели, окопы, проходы - и изо всех этих щелей они вели огонь по всему, что пыталось к деревеньке приблизиться.
  К счастью, потерь н среди подошедшего к деревне Реарийского отряда не было. Где деревенские стрелки промазали, а где каски и бронежилеты спасли. Однако, дальше так продолжаться не могло. Бесполезно вещавшие динамики агитационной машины были отключены. Это означало, что говорить и уговаривать больше никто не будет.
  Вскоре в воздухе послышался глухой свист. Два штурмовых вертолёта модели "Иволга" приближались с неумолимостью смерти.
  Повинуясь команде(командир отряда поддерживал с пилотами вертолётов прямую связь) отряд отошёл в сторону от деревни.
  "Иволги" неподвижно повисли в воздухе на высоте около тридцати метров, одна - слева от нестройной шеренги домов, другая - справа. Откуда-то из снега по вертолётам выстрелили - но пули защитников деревни навредить "Иволгам" не могли.
  Можно было ожидать грома снарядов и роя пуль - но ничего подобного не было. "Иволги" где-то с пол-минуты провисели неподвижно. А затем...
  Вертолёты слегка изменили своё положение - теперь две воображаемые линии, проходящие от хвоста их до носа и далее - смыкались примерно в полутора метрах над землёй. И в этой точке возникло некое сияние, словно сгусток света, который с каждым мгновением делался всё ярче и крупнее. Ярко сияющий колобок всё рос и рос - и вокруг него с шипением испарялись снега, высыхала, вспыхивала и обращалась в пепел прошлогодняя трава, только-только освобождённая из-под снега. Колобок был невелик, около двадцати сантиметров в диаметре - но жар, источаемый им, распространялся метров на пять в каждую от него сторону.
  "Иволги" плавно двинулись вперёд. Удерживаемый ими перед собой пылающий колобок, это крохотное смертоносное солнце, так же пополз вперёд, вдоль по деревне. Бойцам отошедшего на безопасное расстояние Реарийского отряда не было видно из-за сияния огненного шара, направляемого с вертолётов, что именно происходит - они могли лишь наблюдать итог этой работы - проплавленная среди сугробов широкая чёрная полоса земли - полностью выжженная, словно дорога в ад.
  Не прошло и минуты, как деревня - а равно и все, кто в ней находился - перестала существовать. Даже печные трубы, не выдержав температуры пылающего колобка, рассыпались в пыль и золу. И глядя на чёрную полосу чёрного пепла посреди ярко блестящих на солнце белых снежных полей уже никто не смог бы с уверенностью сказать: а действительно ли здесь было какое-то поселение?
  Закончив работу, "Иволги" поднялись повыше, метров до ста. Сияющий колобок начал съёживаться, тускнея на глазах. Вот уже на него можно было смотреть незащищённым взглядом, а вот он и полностью исчез, словно растворившись в воздухе.
  Держа оружие наготове, отряд осторожно начал продвигаться через то, что осталось от деревни. Земля тихо хрустела под ногами бойцов, облачка сухой чёрной пыли чуть поднимались позади их ботинок, рисунок которых чётко в этой пыли отпечатывался.
  Сопротивления никто не оказывал.
  "Иволги" развернулись и отправились на базу.
  ...
  На третью ночь - опять же по свидетельству очевидцев, ибо третья ночь от чего? - внезапно произошло событие, которого наверное никто не ожидал. Мрачные тёмные улицы столицы вдруг снова озарились светом фонарей. ВКЛЧП запустил - на пробу - две энергостанции.
  Тепло в дома сразу пустить не получилось - пришлось сначала набирать добровольцев из местного населения, хоть немного понимавших в сантехнике. Трубы во многих домах полопались от мороза - и теперь нужно было их менять. А чтобы поменять - нужно было найти где прорвало, подвезти нужные запчасти, установить их... так же во многих домах были выбиты стёкла - которые так же следовало вставить. Работы хватало.
  Заработали городские бани. Для заросших грязью людей - это было выдающимся событием.
  Так же встал вопрос с квартирами. Чтобы не разбираться долго кто где жил - ВКЛЧП объявил, что теперь все жилые помещения принадлежат Комитету, и что жилплощадь будет распределяться по норме: тридцать метров на человека. За самовольное вселение - пусть даже прежде эта жилплощадь была твоей - полагался расстрел. Пострадали от этого в основном домовладельцы, сдававшие жилплощадь - зато те, кто ранее снимал "угол в койке" были более чем довольны.
  Звездодром, ещё недавно мёртвый и пустой - теперь работал во всю. Чего только не ввозилось! Продукты, средства гигиены, трубы, медикаменты, провода, лопаты. Невероятно, но факт: лопаты на Аль-мези пропали. Тому было простое объяснение: черенки лопат либо пускали на дрова, либо выстругивали из них дубинки для уличных боёв. Собственно же лопаты за ненадобностью выкидывались.
  Вывозили, как ни странно - мало. В основном - произведения искусства, всякие там картины и статуи. Вывозилось стратегическое сырьё. Вывезен был золотой запас.
  Вывозилось оружие - всё, что имело отношение к системе Аль-мезийской противокосмической обороны.
  Вывозились ювелирные изделия, конфискованные у расстрелянных спекулянтов - один из первейших указов ВКЛЧП запрещал кому-либо продавать продукты питания. Кормить людей теперь разрешалось только Реарийским властям. Оправдывалось это просто: тот, кто торгует продовольствием - где-то его украл. Торгует при этом по завышенным ценам - хочет нажиться на народной беде. Хотя, существовало - не для широкой публики, правда - более простое объяснение: кто кормит - тот и власть. А конкуренты новой власти были не нужны. Совсем.
  Впрочем, не всё нужно было и ввозить. То же топливо - оно ведь с Аль-мези никуда не пропало - его нужно было только доставить по назначению. Да и продовольствие... скотоводческие хозяйства ведь на Аль-мези имелись. Из-за отсутствия электричества и того же газа, использовавшегося главным образом для отопления, хозяйства эти пострадали конечно - но тем не менее сохранились. Запас кормов имелся под рукой в должном количестве. И вот теперь указом ВКЛЧП все эти хозяйства могли отгружать готовую продукцию только представителям Комитета. А вслед за тем последовал и ещё один указ, объявлявший что теперь все эти хозяйства национализированы и принадлежат всему народу Аль-мези. То есть опять-таки ВКЛЧП.
  По расчищенным железным дорогам вновь пошли поезда. Энергостанции восстанавливались одна за другой. Аль-мези, совсем недавно утонувшая во мраке и холоде вновь стала отогреваться. Как будто наступила весна.
  Словом, Реария успешно восстанавливала всё то, что чуть ранее столь же успешно разрушала.
  ...
  В мировой прессе поднялся шум.
  Одни писали торжественные дифирамбы Реарии, которая спасала от голода и холода население Аль-мези.
  Всё это, конечно, так, - отвечали им другие, - Но не следует забывать и о другом. Всё это спасение производится силами Реариийской армии, и проводится достаточно жёстко. Так что это спасение с полным правом можно назвать военным вторжением на территорию суверенного государства.
  Вторая точка зрения постепенно возобладала. Случай ведь, что ни говори, был... ну как, не то, что бы совсем уж беспрецедентным, но всё-таки Реария не вводила свои войска на территорию других государств с самого распада Реариийской империи. И вот теперь - здрасьте-приехали!
  ...
  Росс Митреев был недоволен. Иностранная пресса прохаживалась по нему вдоль и поперёк. Что там иностранная - даже некоторые Реарийские журналисты позволяли себе нелицеприятные высказывания в адрес президента: "возвращение к захватнической политике", "имперские амбиции", "хищники вновь у власти".
  "Жаль, что у нас нет цензуры" - подумал Митреев.
  Самым же неприятным для него было то, что как раз он-то во всём этом был не виноват. А виноват был тот, кто сейчас находился у него в кабинете, пуская блики от ламп тёмными очками. И как раз про него никто ни слова не сказал.
  "Потому что не знают, что всё это - его рук дело", - подумал Митреев. А вслух сказал:
   -Теперь вы видите, Миров, к чему привели ваши действия? Нас теперь сильно не любят во всём мире.
  -Ничего страшного, господин президент. Это они от страха.
  -От страха?
  -Да. Боятся, что мы и к ним пожалуем, помощь оказывать. Вот и кричат.
  -И что будем делать?
  -Работать. Покричат и перестанут.
  -А со своими что делать будем?
  -По данным опроса общественного мнения, - сказал Миров, - В настоящий момент за вас, будь выборы завтра, проголосовали бы куда как больше населения Реарии, чем на момент вашего фактического избрания. Так что - поздравляю, господин президент, ваша популярность в народе уверенно растёт.
  ...
  Способен ли к бунту по-настоящему голодный и замёрзший человек?
  Нет.
  К бунту способен лишь человек, который чуть замёрз и слегка проголодался.
  Пока население Аль-мези сбивалось в стаи, дралось за еду и дрова - им было не до бунтов. Их интересовала более насущная задача: выжить. Да и против кого им было бунтовать?
  Но теперь население было более-менее накормлено и согрето. Стайный образ жизни вновь стал не нужен, человек вновь начал ощущать себя личностью. Человеком, который звучит гордо.
  Если вы будете день за днём подкармливать какого-нибудь бездомного - то сначала он будет вас благодарить от души, потом - дежурно, потом будет принимать даваемое как должное, а потом рассерженно завопит: "э, а чё так мало-то?!".
  Глава ВКЛЧП Карл Юрков(ударение в фамилии на первый слог) прекрасно знал эту простую истину. И потому, когда ему принесли наклеенную на стену дома листовку - он не удивился. Взгляд Юркова по-диагонали пробежал по тексту листовки: "доколе незваные пришельцы будут распоряжаться у нас как у себя дома", "кто дал им право...", "унижают само достоинство человека". Всё было ожидаемо, ну и в конце, само собой: "оккупанты убирайтесь!".
  "Старо, как мир" - подумал Юрков.
  Те, кто приклеивали листовку к стене дома пользовались дрянным, излишне жирным клеем. Отпечатков пальцев, измазанных в этом самом клею, на листовке имелось предостаточно. Если учесть, что при выдаче идентификационной карты со всех граждан Аль-мези снимали отпечатки - выяснить, кто это сделал было проще простого. Собственно, это уже было сделано. Можно было хоть сейчас доставить этих недоделанных подпольщиков, что называется, "под светлы очи". Но Юрков приказал пока что ограничиться слежкой.
  Днём появились ещё листовки - на этот раз кроме дежурных фраз, листовки содержали призыв "всем людям доброй воли" собраться завтра на бульваре Искусств.
  "Знакомые места" - мрачно улыбнулся Юрков.
  На этот раз листовки расклеивали другие люди. Слежка дала свои результаты - уже было примерно известно, кто за всем этим стоит, сколько их, чего от них ожидать.
  ...
  Мог ли режим Директатора уцелеть?
  Да, пожалуй мог. Теоретически. Если бы ещё в самом начале полиция действовала более инициативно. Если бы потом, зная цель толпы(арсенал) своевременно перекрыла пути к нему. В какой момент ситуация стала необратимой? Сложно сказать. Примерно в тот момент, когда толпа вооружилась. Впрочем, даже тогда ещё был шанс своевременно арестовать руководителей восстания. Не настоящих руководителей, само собой - эти-то обладали дипломатической неприкосновенностью и их максимум можно было объявить персонами нон-грата, - а хотя бы всех этих ораторов. Можно было отследить маршруты передвижения того же Доргхали - и захватить его при удобном случае. Сразу найти ему замену было бы сложно, Директатор смог бы выиграть время - хотя бы немного. А там, глядишь, пыл толпы потихоньку приугас бы.
  Можно было отследить, откуда толпе поставляют спиртное - десятки ящиков ведь не голубиной почтой доставлялись. Можно было, пока ещё не вся столичная полиция оказалась в состоянии раздрая, отследить передвижения всех подозрительных автомобилей - хотя бы и после того, как к арсеналу подвезли оружие. Можно было по-быстрому заслать в толпу своих агентов - пусть и не провокаторов, а хотя бы мелких шпиков, что бы хоть как-то прояснить ситуацию.
  ...
  Вечером на стенах домов - новые листовки. На этот раз - совсем уж экстремистского содержания. В них призывалось собраться с оружием на бульваре Искусств и оттуда нанести удар по проклятым оккупантам.
  Юрков ещё раз перечитал свежеотпечатанную листовку. По шрифту, составу бумаги, клею - она совсем не отличалась от тех, что ему доставлялись утром и днём. Но вот только отпечатана эта листовка была по заданию самого Юркова в здании Представительства Реарии.
  Идейку с листовкой Юркову подкинул Рёйнер.
  -Дискредитируем этих распространителей. Чтоб на будущее люди не так охотно верили печатному слову. Да и с оружием, - говорил Рёйнер, - Идея неплохая. Может, пара дураков и купится, припрётся с оружием - а разгон мирной демонстрации - это одно, а вот демонстрации вооружённой - это совсем другое.
  Были приняты и другие меры. Мостовая бульвара была, не взирая на мороз, полита водой как бы для чистоты: с одной стороны - неудобно ходить, с другой - теперь даже и самого мелкого камушка было из мостовой не выковырять. Знаменитый ларёк, с крыши которого когда-то выступали - был в одну ночь снесён. Накануне вечером жильцам прилегающих к бульвару домов было вежливо предложено окон, выходящих на бульвар не открывать, близко к окнам не подходить и шторы на всякий случай опустить.
  -А то мало ли что взбредёт в голову этим хулиганам. Запустят каменюгой - опять стёкла вставлять придётся.
  Балконы на нижних этажах - те, что были ближе всего к земле - были заняты Реарийскими патрульными с оружием. Окна и двери в разгромленном когда-то(а ведь совсем недавно было - а казалось, будто вечность прошла) полицейском участке заколотили дощатыми щитами наглухо.
  Все подъездные пути к бульвару Искусств были перекрыты. Автомобили в обязательном порядке досматривались и направляли в объезд - да и сколько их было, тех машин? Топливо, решением ВКЛЧП отпускалось только для общественного транспорта и коммунальных служб.
  Что касается тех, кто шли на бульвар пешком - то на пути своём встречали они неоднократно вооружённые патрули. Иногда идущих останавливали, проверяли документы. Могли досмотреть, могли - по результатам досмотра - задержать. Транспаранты, плакаты и прочее подобное - отбиралось. Отбирались гайки, камни, куски кирпича, бутылки - в общем, всё что патрульным не нравилось.
  Инициативная группа так же была остановлена и досмотрена. После проверки документов, у них конфисковали два мегафона.
  -Жильцы прилегающих домов могут пожаловаться на шум.
  Впрочем, к бульвару их пропустили.
  Как и говорил Рёйнер, дураки, которые попёрлись на митинг с оружием, нашлись. Несколько человек задержали ещё на подходах к площади - однако расстреливать не стали, только оружие отобрали и заперли.
  Так что сплочённой боеспособной толпы не получилось. Весь этот митинг напоминал скорее прогулку заключённых по тюремному дворику - и патрульные с оружием, стоявшие на балконах и снисходительно посматривающие на людей внизу, лишь усиливали это впечатление. Не нашлось теперь подходящего возвышения, годного на роль трибуны, с которой можно было выступить. Да и драть глотку на весь бульвар без средств усиления было сложно. Собравшиеся не видели и не слышали лидера, не имели ориентира - куда смотреть, кого слушать?
  Группа человек примерно из шести попыталась придраться к стоявшим на одном из балконов патрульных, крича обидное. В ответ один из патрульных сказал на языке Аль-мези со страшным акцентом "я не понимать", а второй демонстративно отвёл штурмовой автомат за спину, достал из кармана горсть семечек и, не спеша, стал их лузгать, кроша шелуху вниз.
  В итоге митинг провалился.
  Что характерно: бульвар Искусств никто и не подумал блокировать явно. Хочешь - приходи, надоело - уходи. И тем не менее, все собравшиеся как-то... спинным словно мозгом чувствовали, что ежели что... тут они, патрульные, рядышком.
  ...
  Руководителей митинга задержали в ту же ночь - отловили по одиночке. Да их и было-то всего четверо.
  Одного из них сразу же отвезли к Юркову, для беседы - остальным пока что пришлось подождать в комнате для задержанных.
  В сопровождении двоих патрульных, задержанный шёл по коридорам Представительства Реарии. Мысли у него были самые что ни на есть мрачные.
  "Ну вот и доигрались. История... сделали, называется. Делали-делали - и в итоге влипли. В историю. А что же дальше? Почему же тогда получилось? Почему сейчас - такой провал? Что же дальше? Расстреляют... интересно, сразу расстреляют или поиздеваются? Или пытать будут..."
  Мысли его были прерваны сухой командой:
  -Стой.
  Он остановился перед коричневой деревянной дверью. Один из патрульных постучал, вошёл внутрь.
  "Ну вот и пришли. А что если кинуться на него? Один на один... не, не выйдет. Второй сразу услышит, выскочит. Да и из здания не выбраться".
  -Заходи.
  Он вошёл в небольшую комнату. Обстановку он толком разглядеть не успел - стол, диван, пара кресел, ковёр на полу.
  Из-за стола на вошедшего смотрел человек, одетый в Реарийский военный мундир. Глаза у человека в мундире были красные, под глазами набухли отёки - свидетельство длительного недосыпа.
  "Кого он мне напоминает? Где-то мы виделись..." - подумал вошедший. И в тот же момент человек в мундире поднялся со своего места и, выйдя из-за стола сказал чуть хрипловатым голосом.
  -А ведь я вас знаю. Лейтенант Сувкхари?
  Глаза Сувкхари расширились от удивления, брови полезли вверх. Он тоже узнал хозяина кабинета.
  "Тогда, на балконе школы... мы стояли вместе... я рядом с полковником, а этот человек стоял рядом, чуть позади Доргхали... только тогда на этом человеке не было мундира, а был он одет в кожаное пальто и глаза были закрыты тёмными очками. Но... но как это возможно?"
  -Что вы здесь делаете? - ляпнул растерянно Сувкхари.
  -Работаю, как видите, - ответил хозяин кабинета, - Да, я ведь вам не представлен. Карл Юрков, глава ВКЛЧП.
  Сувкхари ничего не понимал - и потому стоял молча. Этот человек, стоявший плечом к плечу с вождями революции - и вдруг глава оккупационной администрации?
  -Работаем не покладая рук, - продолжал не спеша говорить Юрков, - Ночей не спим, всё о вашей планете думаем, как бы её вернуть к цивилизации поскорее. А вы что делаете?
  -Меня привели... - только и сказал Сувкхари.
  -Я не про то! - поморщился недовольно Юрков, - Я спрашиваю: чем вы занимаетесь последнее время? Печатаете листовки, устраиваете тут акции неповиновения... так?
  -Да, но я...
  -Скажите, Сувкхари, а в промежутке между свержением Директатора и нашим приходом - чем вы занимались? Дрова для печки собирали или за одичавшими домашними животными охотились?
  Сувкхари слегка покраснел. Чем он только не занимался. И склад консервов захватывал, и помои утилизировал. Тогда это, впрочем, казалось естественным и даже почётным трудом. Сейчас же было стыдно об этом вспоминать.
  -Что, молчите? Правильно, лучше уж помалкивайте! А то наговорите...
  Юрков вернулся за стол. Налил из графина пол-стакана клюквенного морса, выпил. Скривился - сахару в морс пожалели что ли? Ядрён, аж передёргивает.
  -Что вы за народ такой... - сказал Юрков, отставляя от себя стакан, - Выручаешь вас, из пропасти вытаскиваешь, кормишь... а вы в благодарность кормящую руку укусить пытаетесь. "Оккупанты убирайтесь!"
  Сувкхари только сейчас заметил лежащие на столе Юркова бумаги. Это были листовки, аккуратно снятые со стен.
  -А вы не думали, что будет, если мы вас послушаемся, а? Думаете - вот тогда-то сразу и заживём, так? Правильно! Ещё как заживёте! Собьётесь в стаи, расползётесь опять по норам... вы вообще в курсе, Сувкхари, что продовольственные запасы у вас близки к нулю? А что посевной материал на две трети съеден - знаете? Что весной сажать собираетесь? А ведь посадить - мало, нужно ещё урожая дождаться. А пока оно растёт да созревает - что кушать будете? Траву под ногами?
  -Но ведь до свержения Директатора мы как-то жили самостоятельно.
  -Правильно. А почему после этой вашей революции вдруг всё развалилось?
  -Не знаю.
  -Не знаете... государство - это сложный механизм. Вроде часов. Видели когда-нибудь внутренности механических часов, Сувкхари? Множество маленьких шестерёночек, одна за другую цепляются. Вроде как одна шестерёнка - пустяк, мелочь. Вон их ещё сколько! Но стоит одну выдернуть - и часы встают. Или возьмём живой организм - вот ваш, к примеру. Пока все органы на месте, пока ничего не болит - их даже не замечаешь. Мизинец на ноге - мелочь! Вроде как и бесполезен он, незаметен. Но стоит им ночью ударится о тумбочку... впрочем, - оборвал свой монолог Юрков, - Что я вам тут лекцию читать буду? Сами должны понимать, что сложная система состоит из простейших деталей и что если в неё сунуться не зная принципа работы - можно наломать дров. Что вы в итоге и сделали.
  -Но ведь вы и сами в этом участвовали. Вы ведь тоже...
  -Разве? Участвовали как раз вы, а я скорее наблюдал. Во всяком случае, что-то не припомню, что бы я стрелял по дворцу Директатора или орал что-нибудь в мегафон.
  Сувкхари умолк.
  -На самом деле, - медленно сказал Юрков, - Я сейчас жалею, что тогда всего лишь наблюдал. Надо было найти способ вас остановить.
  -А вы разве могли?
  -Попытаться-то мог. Но, - Юрков развёл руками, - Приказа на это я не имел.
  Он уселся в кресло, откинулся на спинку.
  -А надо было проявить инициативу, не дожидаясь приказов. Прибил бы вовремя вашу революцию - глядишь и не полуношничал бы сейчас тут, решая, как вам жить дальше.
  Юрков зевнул.
  -Мне ведь тогда как сказали, - продолжал он, - Ты, говорят, лучше других знаешь, что там у них, у вас то есть, творится. Вот тебе, говорят, и карты в руки... кстати, Сувкхари, а как вы себе представляете будущее Аль-мези?
  -Да я как-то и не думал...
  -Думать не думал, а делать - уже начал? Вот потому вы и оказались в такой... ситуации! Главное - ввязаться в драку, а там - посмотрим, так что ли? А своё будущее вы как себе представляете?
  -Вряд ли оно теперь у меня будет, - нашёл в себе силы улыбнуться Сувкхари.
  -А если будет?
  "Неужели не расстреляют?"
  -Только не говорите, что начиная всё это, - Юрков ткнул пальцем в листовки, - Вы не надеялись победить.
  Он снова зевнул.
  -Ну вот победили бы вы - а дальше что? Не знаете? Ладно, отправляйтесь спать, завтра утром вас вызову. У вас теперь будет время поразмыслить о будущем.
  Юрков нажал незаметную кнопку - в кабинет вошли двое вооружённых конвоиров. Юрков что-то сказал им на незнакомом Сувкхари языке. Конвоиры кивнули, и один из них коротко сказал Сувкхари:
  -Идти!
  "Правильно говорить "идите", - подумал Сувкхари, - Интересно, это он на своём языке с ними говорил? Странный язык, на наш совсем не похож. Согласные все звонкие, гласные словно нараспев, а гортанных шипящих совсем нет".
  Сувкхари никогда не увлекался лингвистикой - просто пару недель назад попался ему в туалете обрывок книжки на эту тему. Написано было простым и понятным языком, и Сувкхари даже пожалел, что у книжки уже нет ни начала ни конца.
  ...
  Отправив Сувкхари в камеру, Юрков выключил свет и рухнул на диван, придавив головой подушку. Сегодня ему удалось, наконец-то лечь спать пораньше - на часах было всего три часа ночи. Кроме того, была надежда, что раньше десяти утра его на этот раз не разбудят.
  "У хорошего начальника работают подчинённые" - подумал, засыпая, Юрков и тихонько улыбнулся. В обычных условиях - может оно и так. Но когда приходится вот так вот, в авральном режиме разгребать всё это - то надрывать жилы приходится всем, в том числе и начальству.
  Юрков, говоря Сувкхари о своей роли в перевороте, сказал чистую правду. Но - не всю. Юрков действительно всего лишь наблюдал за тем, как развивались события - но при этом, если бы события начали развиваться не так, как планировалось, Юрков немедленно вмешался бы, направив происходящее в нужное русло. Для этого у него имелись все возможности и полномочия.
  ...
  Вслед за прессой течение подхватили и политики. Поначалу - в весьма мягких тонах: "Данная ситуация не может быть оставлена без внимания" или "Происходящее на Аль-мези не может не вызывать определённые опасения". Было заметно, что политические лидеры разных государств, находящиеся поближе к власти, стараются немного приглушить, смягчить общественный резонанс. Зато оппозиционеры как с цепи сорвались: "Акт агрессии", "Бесцеремонное вторжение", "Одуревшие от безнаказанности захватчики".
  Что б не отстать - уже и правящие начали высказываться более жёстко, выражая "серьёзную озабоченность" и "предельную обеспокоенность" - что в переводе с дипломатического языка звучит примерно как "Вы что там, совсем уже? Что, в лоб дать что ли?"
  "Голову бы ему оторвать! - думал Митреев, имея в виду Мирова, - Заварил кашу, а расхлёбывать мне!"
  Росс имел все основания так думать. Одна последняя встреча на высшем уровне с главой Скандинаполии чего стоила! Особенно трудно было удержаться в рамках дипломатического протокола - да ещё журналисты эти... Митреев вертелся как карась на сковородке, стараясь внешне сохранить спокойствие и скрыть эмоции за дежурной улыбкой. А по спине пот лил даже не в три - ручьёв с пол-дюжины там было.
  Если бы можно было говорить с глазу на глаз, без посторонних, без свидетелей! Росс просто сказал бы: "Злотан, что ты до меня докопался? Я сам толком не знаю, что там на Аль-мези творится. А то немногое, что знаю - государственная тайна, отвяжись уже!"
  Да и генеральный консул Минграда туда же: "Надеемся, что господин президент приложит все усилия для скорейшего разрешения проблемы Аль-мези". Митреев, дежурно улыбаясь, кивал головой, старясь не рявкнуть: "Ну вам-то какое до всего этого дело!"
  -Приложу я вам, - злобно бормотал Митреев, оставшись после встречи на пару минут один, - И приложу и возложу... и положу... на решение. Знал бы я ещё, что это за решение!
  "А завтра ещё, - вспомнил он, - Тащиться на встречу с премьером Шармони. И опять сидеть, кивать и улыбаться".
  Митреев закрыл глаза и представил, что достаёт из кобуры пистолет и стреляет Мирову в голову - и губы президента расплылись в довольной улыбки объевшегося сарделек кота.
  "Любопытно, а вот все эти мои... коллеги, все эти премьеры-президенты-главы кабинетов - они в своих решениях самостоятельны? Или они все, как я - снабжены специально обученным секретарём, который направляет и подсказывает? Предостерегая от ненужных действий?"
  Фантазия у президента слегка разыгралась. Он представил себе, как они, формальные главы государств позируют перед телекамерами, - а за их спинами стоят искусные кукловоды, вроде Мирова. Договариваются между собой - а потом только дёргают за ниточки, продвигая через них свои решения.
  Кто они? Сколько их?
  ...
  Итогом всего этого безобразия стало решение о внеочередном специальном заседании Совета Галактической Безопасности, которое должно было быть посвящено вопросу Аль-мези.
  Митрееву показалось, что в небесах угрожающе загрохотали колокола.
  Ничего хорошего от этого заседания ожидать не приходилось.
  "Ну, предположим, экономические санкции они ввести не смогут - сами же от них больше пострадают. Но вот... они могут, к примеру, принять резолюцию с требованием вывести войска с Аль-мези. Да я бы с радостью, всё равно я понятия не имею, что они там делают. Да, а почему, кстати?"
  Митреев вызвал секретаря.
  -Скажите, почему мне не докладывают о ходе операции на Аль-мези?
  -Операция строго секретна, господин президент, - ответила Тропова невозмутимо, - Мне о ней ничего не известно.
  -Но я-то имею право об этом знать?!
  -Конечно, господин президент. Если вы хотите узнать о ходе этой операции вам следует обратиться к Рэю Мирову.
  -Понятно всё с вами... идите!
  "Опять всё упирается в Мирова, - подумал Митреев, когда секретарь вышла, плотно затворив за собой дверь, - А ведь он будет против вывода войск. И старцы его поддержат. Что тогда?"
  Что будет тогда Митреев ясно себе представлял: созовут ещё одно специальное заседание СГБ. И на этом заседании поставят вопрос об исключении из состава Совета Реарии.
  "И в итоге Реария окажется на положении страны-изгоя. Решать всё будут без нас, нас будут просто ставить перед фактом и требовать исполнения. Да уж, после такого я точно попаду в учебники истории - как самый никудышный правитель Реарии."
  Митреев нервно прохаживался по кабинету, словно чувствуя как земля начинает тлеть под ногами.
  ...
  Всю ночь до утра Сувкхари не мог заснуть, ожидая утреннего допроса. Задремал он лишь под утро, да и то нервно просыпаясь поминутно.
  Однако ни этим, ни следующим утром Сувкхари никто на допрос не вызывал. Его словно забыли в этой одиночной камере. Хорошо ещё что кормили - и неплохо кормили.
  В целом камера была не самой плохой. Тепло, светло и клопы не кусают. Скучновато только. Из развлечений - только турник на стенке возле двери и книги. Да и то - словно на подбор - посвящённые вопросам разнообразных государственных устройств и методам управления. Ещё было пара томов про экономику, пара - касалась вопросов общественного устройства. Сувкхари пробежался по корешкам книг взглядом: "Психология толпы"; "Власть и общество"; "Моя борьба"; "Вопросы управления"; "Нерв государства"; "Политика и экономика в вопросах и ответах"; "Государство"; "Часовщик" некоего Степаненко; тоненькая брошюрка "Правила обращения с деньгами"; "Кровь государства - финансы" "Капитал" - и так далее, целая полка.
  Режим, как таковой, отсутствовал. Единственно - кормили три раза в день строго в определённые часы. В остальном: что хочешь, - то и делай.
  ...
  Очередную свою встречу с Мировым, Митреев начал без лишних предисловий:
  -Что будем делать со специальным заседанием СГБ?
  -Пошлите меня, я с ними разберусь.
  -Каким образом? Вы ведь не президент и не глава правительства Реарии.
  -Устав СГБ позволяет выступать от имени государства так же и специальным уполномоченным.
  -Но вы ведь и таковым не являетесь!
  -В чём проблема, господин президент? Назначать спецуполномоченных - ваша прерогатива.
  -Так вы хотите, чтобы...
  -Совершенно верно. Думаю, никто лучше меня им про положение на Аль-мези не объяснит.
  -Вы уверены?
  -Разумеется. Я считаю, тут не о чем беспокоиться.
  -Вам легко так говорить, Миров! Не о чем беспокоиться! Вы ведь формально ни перед кем не отвечаете!
  -Отвечать перед самим собой куда сложнее, господин президент, - сказал Миров, - Сам себя за ошибки не оправдаешь.
  "Да конечно... сам себе ты высший суд, - подумал Митреев, - Самый гуманный и справедливый суд в мире. Что же делать? Может, действительно его послать? По принципу: убирай сам за собой".
  -Так вы действительно уверены в успехе, Миров? - спросил Митреев.
  -Иначе я не брался бы за это дело, господин президент.
  -Да? И откуда у вас такая уверенность?
  -Знания и опыт, господин президент. Всё-таки не первый год этим всем занимаюсь.
  -И всё-таки...
  -Ну а что они нам сделают? Вся их экономика, все их финансы - под нашим контролем. Объединённый воинский контингент СГБ - весь на нашей технике и с нашими командирами. Да и контингента этого - всего ничего. Таким образом, ни экономических ни военных возможностей на нас давить у них нет.
  -А что вы будете делать, если они потребуют от нас вывести войска с Аль-мези? Вот примут соответствующую резолюцию - и что дальше?
  -Они примут лишь ту резолюцию, - сказал с усмешкой Миров, - Которую смогут реализовать. Иначе же они окажутся в положении дурака-взводного, которого солдаты послали лесом с его приказами вместе. Вся мировая пресса за заведомо неосуществимую резолюцию вмажет по ним так, что нынешнее, с позволения сказать, давление, оказываемое прессой на нас - покажется детским лепетом.
  -То есть вы будете игнорировать резолюцию СГБ?
  -Вовсе нет, господин президент! Если СГБ решится принять не устраивающую нас резолюцию - то мы просто покинем эту недееспособную организацию в знак протеста.
  -Да вы с ума сошли!
  -Нет, Росс, это эти заседанцы из СГБ окажутся сумасшедшими, если не упросят нас остаться! Потому что в этом случае на одной чаше весов окажутся они - практически без штанов, кучка говорунов без денег и армии, а на другой - окажемся мы, Реария, не связанная никакими международными договорами и с полностью готовой армией. Армией, которая сейчас наводит порядок на Аль-мези. А где она будет наводить порядок потом - будем решать только мы. Мы, Росс, но не они.
  Потрясённый Митреев ошарашенно моргал широко раскрытыми глазами.
  -И, что самое интересное, они это прекрасно понимают. Понимают, но стараются забыть. Вот и прыгают сейчас, вопя угрозы в наш адрес, стараясь заглушить этими воплями страх. Сейчас мы пока разрешаем им выпустить пар - но лишь до поры.
  -Мда... я как-то не так, совсем по другому всё это представлял, - выдавил из себя Митреев.
  -Это как с Ёрфскими*** шахматами, господин президент, - довольно улыбнулся Миров.
  -С чем-чем?
  -Шахматы. Игра такая. Моделирует в примитивной форме сражение двух армий. Так вот, начинающий игрок, когда позиция становится сложной, всегда волнуется, сомневается, нервничает. А мастер игры смотрит на доску спокойно, потому что точно знает, что если соперник сыграет так - то получит мат в три хода, а если этак - то в два. Так что с моим назначением, господин президент?
  ...
  *** от "Earth" - английский вариант названия планеты Земля.
  ...
  Когда на четвёртый день Сувкхари наконец-то вызвали - то он даже удивился.
  Снова знакомый кабинет. Но теперь кроме Юркова - в кресле рядом со столом сидел незнакомый лысый человек в ладно скроенном деловом костюме.
  -Полномочный Представитель Реарии Рёйнер, - представился лысый, не дожидаясь вопросов Сувкхари.
  -А вы у нас уже начинаете набирать популярность, - сказал Юрков, - Можете садиться.
  Сувкхари уселся в незанятое кресло, напротив Рёйнера.
  -Вот, взгляните, - Юрков протянул через стол Сувкхари пачку каких-то глянцевых листков.
  Это были фотографии. Сувкхари с удивлением просмотрел их.
  -Демонстрация в вашу поддержку, - сказал Юрков.
  -Да, действительно, - пробормотал Сувкхари. Он как раз рассматривал фотографию человека с плакатом в руках. "Свободу Сувкхари!" - было написано на плакате.
  -Ну, как вам это? - спросил Рёйнер.
  -Не ожидал... а почему тут просят освободить только меня? А остальные?
  -Остальных мы уже отпустили, Сувкхари, - сказал Юрков, - Вот они и вас и поддерживают таким образом.
  -Как - отпустили?
  -Как взяли - так и отпустили, - ответил Юрков
  -Я думал, что вы их... а почему же вы не отпустили меня? - взволнованно спросил Сувкхари.
  -Потому что, молодой человек, - сказал Рёйнер, - У нас в вашем отношении немножко другие планы.
  -Планы, которые мы и собираемся здесь с вами обсудить, - сказал Юрков.
  -И что же это за планы? - спросил Сувкхари.
  -Помните, я советовал вам подумать о будущем? - спросил Юрков, - О будущем страны, о будущем конкретно вашем?
  -Так точно
  -И как, подумали? - спросил Юрков.
  -Сложно думать о будущем, находясь под арестом, - сказал Сувкхари.
  -О будущем нужно думать всегда, молодой человек, - наставительным тоном сказал Рёйнер.
  -Тем более, что оно у вас может оказаться блестящим, - добавил Юрков.
  -Не понимаю вас?
  -Скажите, Сувкхари, вы - любите власть?
  -Не нужна ему власть, - вместо Сувкхари ответил Рёйнер, - Была бы нужна, он бы к ней рвался, верно?
  -Вы правы, - сдержанно сказал Сувкхари.
  -Вот поэтому мы и обратили на вас внимание, - сказал Юрков, - Вы не рвётесь к власти, но, получив её можете с ней справиться. Именно такие как вы нам и нужны.
  -Для чего?
  -Мы не собираемся сидеть у вас тут вечно, - сказал Юрков, - После того, как наведём у вас в стране порядок, мы собираемся передать власть в руки местных руководителей. Но что бы было кому эту самую власть передать - нужно этих людей сначала найти. Тех, кто будет править после нас - энергичных, ответственных, способных.
  -Вот на роль такого руководителя мы вас и собираемся выдвинуть, - сказал Рёйнер.
  -Ка-акого руководителя? - от волнения Сувкхари даже начал немного заикаться.
  -Руководителя государства, - ответил Рёйнер, - А уж как будет называться эта должность: Президент, Директатор, Председатель или Канцлер - для нас не важно.
  -Вы хотите, что бы я оказался во главе всей Аль-мези?
  -Именно, - сказал Юрков.
  -А... а вы думаете я справлюсь?
  -Почему нет? Вы ведь взводом командовали? - спросил Юрков, - Танком управляли?
  -Так точно.
  -Значит, и страной сможете командовать, - сказал Рёйнер.
  -Я всегда считал, что управление страной отличается от управления танком, - улыбнулся Сувкхари.
  -Разница только в габаритах и количестве подчинённых, - сказал Юрков, - А общий принцип одинаков. Отдавая команду - будь уверен, что её выполнят; сначала подумай - потом делай; помни об ответственности - ну и так далее. Ничего сложного. Я ведь справляюсь - и вы справитесь.
  -А если что-то пойдёт не так, - сказал Рёйнер, - То мы никогда не откажемся вам помочь.
  Сувкхари задумался. От нервного напряжения, связанного с раздумьем он поднялся с кресла и прошёлся туда-сюда по кабинету, поглаживая пальцами нос.
  -Значит, я нужен вам как ширма? - сказал Сувкхари остановившись и пристально глядя на Реарийцев, - Мне предстоит стать послушной марионеткой, которая будет выполнять ваши приказания, верно?!
  -Если бы мы хотели управлять Аль-мези, - недовольно поморщившись сказал Рёйнер, - Мы бы делали это так, как сейчас, без всяких марионеток. Чем меньше посредников, промежуточных элементов - тем точнее управление. Понятно, надеюсь?
  Сувкхари кивнул.
  -Мне непонятно другое. Что же в таком случае вы от меня хотите?
  -Чтобы вы - именно вы - правили Аль-мези, - сказал Юрков, - Чтобы вы вели страну к процветанию и благополучию. А мы вам в этом охотно поможем. К обоюдной пользе.
  -Главное, что бы вы не стали нам мешать, - добавил Рёйнер.
  -Стало быть, власть в обмен на услуги? - сказал Сувкхари.
  -Не совсем так. Слово "услуги" подразумевает некую односторонность, - сказал Юрков, - Я бы сформулировал иначе: власть в обмен на сотрудничество.
  -Сотрудничество, которое принесёт большую пользу как Аль-мези, так и Реарии, - добавил Рёйнер.
  -Каким образом?
  -Вы бы сели, - сказал Юрков, - А то нависаете над нами тут...
  -Виноват, - Сувкхари снова уселся в кресло.
  -Так вот, о сотрудничестве. Помните, я спросил вас, как так вышло, что после падения власти Директатора ваша страна рухнула в пропасть?
  -Так точно.
  -Ну, и каковы, по-вашему причины?
  -Не могу знать... как-то всё посыпалось тогда, одно за другим... какая-то роковая цепочка случайностей.
  -Роковая цепочка - да, Сувкхари, но - отнюдь не цепочка случайностей, - сказал Юрков, - Всё происходило по принципу домино: толкнули одну костяшку, она - вторую... вы проходили в школе про явление резонанса?
  -Так точно. Когда две волны, накладываются друг на друга и их фазы, частоты, совпадают, то они начинают как бы усиливать одна другую...
  -Что может в итоге вызвать катастрофу - закончил за Сувкхари мысль Юрков, - Так вот, в экономике, Сувкхари, соблюдаются те же законы, пусть и в несколько ином проявлении. Когда несколько мелких проблем начинают накладываться одна на другую - может возникнуть резонанс. Или, иначе говоря, кризис.
  -Кризис?
  -Верно, Сувкхари, - сказал Рёйнер, - Кризис у вас назревал уже давно. Это как заболевание: микробы уже начали размножаться, отравляя организм своими ядами - но какое-то время всё проходит бессимптомно, незаметно. Человек ещё сам не знает этого - но он уже болен. Примерно тоже самое происходило с вашей экономикой. Мы заметили это и попытались помочь - однако правительство Директатора от помощи отказалось. И в итоге... надеюсь, вы не повторите его ошибок, Сувкхари?
  -А в чём заключались его ошибки? - спросил Сувкхари.
  -Вот, это уже правильно! - довольно сказал Юрков, - Что бы не повторять чужих ошибок - нужно выяснить их суть. Так вот, Сувкхари, экономика не терпит изоляции. Собственно, экономика - совокупность взаимодействий. Между продавцом и покупателем, между банком и вкладчиком, между различными фирмами. И чем больше таких взаимодействий - тем лучше. Если же их начать искусственно ограничивать - то это приводит к вырождению.
  -Как в биологии? - спросил Сувкхари.
  -Примерно так. Так вот, на определённом этапе развития экономике Аль-мези понадобилось вливание "свежей крови", - сказал Юрков
  -Однако, Директатор был против, - добавил Рёйнер.
  -Минутку, - сказал Сувкхари, - Если это было так необходимо и могло принести только пользу, то почему Директатор отказался это сделать?
  -Тому был целый ряд причин, - ответил Рёйнер, - Одна из них это личные амбиции Директатора. Он не смог бы лично контролировать, как прежде, возросшие объёмы финансовых потоков - и усматривал в том ущемление своей власти.
  -Поэтому, - добавил Юрков, - Мы и присматриваем на пост руководителя страны людей не слишком влюблённых во власть.
  -Другой причиной, - продолжал Рёйнер, - Было то, что Директатор считал, что после присоединения Аль-мези к общегалактической финансовой системе, страна потеряет часть своей независимости. Он, однако, не понимал, что эта потеря - она всеобща для всех стран, которые уже входят в МТФС.
  -МТФС? - спросил Сувкхари
  -Межгалактический Торгово-Финансовый Союз, - расшифровал Юрков.
  -А в чём заключалась эта потеря независимости?
  -В том, что страны - члены МТФС, должны действовать как единый экипаж, - сказал Рёйнер, - Как в танке. Чем более слажены действия экипажа - тем выше шансы победить в бою.
  -Или как в семье - добавил Юрков, - Вступая в брак люди утрачивают часть личной независимости - но при этом получают очень и очень многое взамен. Детей, например.
  -Я вас понял, - сказал Сувкхари, - Могу я обдумать ваше предложение?
  -Разумеется, - сказал Рёйнер, - Думайте, соображайте... да, что бы лучше думалось должен вам сказать, что вы ведь не единственный претендент на пост руководителя страны.
  -И кто же мой соперник? - спросил Сувкхари.
  -Некто Кхаргели, - ответил Юрков, - Бывший директор Кораблестроительного завода. Сейчас от завода остались рожки да ножки, вот он и ищет место для приложения своих организаторских способностей.
  -У него есть несколько преимуществ перед вами, Сувкхари, - сказал Рёйнер, - Больше опыт командования большими группами людей. Всё-таки заводом управлял. Но есть и недостатки. Во-первых он всё-таки излишне амбициозен; во-вторых он один раз уже проиграл - завод ведь в итоге развалился; и в-третьих - он на свободе.
  -Вы хотите сказать, что не отпустите меня на свободу?
  -Отпустим, разумеется. Но не сразу, - сказал Юрков, - И я бы на вашем месте из-за этого не расстраивался. Дело в том, что пока вы здесь - вы зарабатываете себе первичный политический капитал.
  -Это тот случай, - сказал Рёйнер, - Когда находиться под замком лучше, чем на свободе.
  -Как это? Не понимаю, - сказал Сувкхари.
  -Всё просто, молодой человек, - сказал Рёйнер, - Вы сейчас лицо пострадавшее от нас, пострадавшее за свой народ. В вашу поддержку пишут воззвания, собирают митинги. Кхаргели ничего такого не имеет - поэтому вы более известны в народе. А для политика это - очень многого стоит.
  -Значит, я остаюсь под арестом?
  -Только формально, Сувкхари, - сказал Юрков, - Можете считать, что вы у нас на положении почётного гостя. Кстати, не желаете черкнуть небольшую записку своим соратникам?
  ...
  Специальное заседание ожидалось главами стран, входящих в состав Совета с некоим приятным предвкушением.
  Объяснялось это просто: практически все эти страны, за исключением Скандинаполии и Шармони, ранее входили в состав Реарийской империи. И даже сейчас, спустя почти шестьдесят лет после обретения независимости, ощущали эти бывшие провинции некий... комплекс неполноценности что ли, по отношению к давешней метрополии.
  Тем более, что даже и сейчас Реария играла в Совете первую скрипку - и остальные волей-неволей вынуждены были подпевать.
  Так что сейчас среди правителей того же Роннора или Минграда ощущалось настроение... представьте себе школьный класс, в котором есть один отличник, а все остальные глухо шипят ему в спину. И вот внезапно этот отличник получает единицу. И весь класс ликует - так ему и надо, зазнайке!
  Посмотреть, как президент Реарии приедет на заседание СГБ, что бы униженно оправдываться - о, это стоило посмотреть! В том, что Митреев приедет и будет именно оправдываться - никто не сомневался. Устав СГБ нарушен? Нарушен! Акт агрессии налицо! Извольте объясниться!
  ...
  Впрочем, подобные настроения были далеко не у всех. К примеру, Головны Осподарь Скандинаполии Злотан Цветкован(который не так давно попил крови у Митреева) пребывал в настроении весьма задумчивом.
  Дело в том, что два... вернее, уже три дня назад у него с неофициальным визитом был некто Эрн Ростов(как вы уже, наверное, привыкли, ударения в Реарийских фамилиях на первый слог). Ростов был генеральным управляющим Скандинаполийского филиала(точнее даже - филиалов) одной крупной трансгалактической Реарийской компании. Филиалы эти вносили весомый вклад в экономику Скандинаполии, и потому Злотан Цветкован предпочитал Ростову в аудиенциях не отказывать.
  Проходили эти встречи в уютной неформальной обстановке; посторонние, особенно журналисты, на встречи не допускались. Так, максимум - фото на выходе, с рукопожатием и улыбкой.
  Так вот, во время этой встречи, после обмена взаимными любезностями, Ростов спросил:
  -Скажите, Злотан, а вы не в курсе случайно, что за анти-Реарийские настроения сейчас раздувает местная пресса?
  -А вы разве не следите за новостями? - удивился Цветкован.
  -Только за теми, которые непосредственно касаются делового мира, - сказал Эрн, - Постоянно следить за политикой у меня нет ни времени, ни, тем более, желания. Политические новости вызывают у меня жуткую изжогу, а временами - ещё и бессонницу. Здоровье дороже, Злотан. Поэтому я как правило не читаю подобных новостей дальше заголовков - но даже заголовки меня последнее время начали тревожить. Что случилось?
  -Видите ли, Эрн... всё это началось после того, как президент вашей страны принял решение ввести войска на территорию Аль-мези.
  -И что, всё из-за этого? Странно... Аль-мези, насколько я помню, довольно далеко от Скандинаполии, общих связей у вас раз-два и обчёлся.
  -Тут дело политическое, Эрн. Дело в том, что Реария входит в Совет Галактической Безопасности. А устав этой организации запрещает своим членам вводить войска на территории независимых государств без предварительного согласования в СГБ. И таким образом получается, что президент вашей страны нарушил устав СГБ и теперь предстоит...
  -Злотан, прошу вас! - Ростов с тонкой улыбкой шутливо поднял руки ладонями к Цветковану, - Я же сегодня не усну, наверное. К чему мне все эти подробности? С президентом... кстати, как его... Митреев вроде? Я с ним вижусь куда реже, чем с вами и в мотивах его действий не разбираюсь. Но тут речь в другом: Аль-мези, Устав СГБ - это ладно, но причём тут я?
  -Вы, насколько я могу судить, Эрн, совершенно не причём. А почему вас...
  -Да потому, что я, Злотан, как вы знаете, тоже гражданин Реарии. Ладно, я, предположим, газеты не читаю и мне всё равно, что там про меня напишут. Но как быть с теми, кто работает у меня в компании? Они ведь газеты читают, видят, что там написано про Реарию и её граждан... они ведь после этого меня уважать перестанут! И это полбеды - а как мне быть с местными деловыми партнёрами? Пока что они готовы иметь со мной дело, потому что это приносит неплохие деньги. Но что я буду делать, если завтра они скажут: "ты - представитель страны-агрессора, мы не хотим с тобой сотрудничать и денег нам твоих не надо"?
  -Да, это действительно проблема... может, вам стоит поговорить на эту тему с вашим президентом?
  -Если бы! - горестно скривил лицо Ростов, будто клюквину незрелую раскусил, - Я с ним практически не знаком. И даже если эта встреча и состоится - то он скорее всего посоветует мне закрыть Скандинаполийский филиал, что б избежать проблем.
  -Но ведь это же... - с ужасом в голосе произнёс Цветкован.
  -Именно. Настоящая катастрофа. И для меня, и для вашей страны. Рабочие места, налоги, товары опять же... А ведь таких фирм, как моя, у вас под крылом далеко не одна, не так ли?
  -Но что я могу сделать? У нас ведь свободная пресса, я не могу им приказать: это - пишите, это - не пишите!
  -Это понятно... но я думаю, вы сможете найти решение этой проблемы, - сказал Ростов, - Вы ведь опытный политик, к вашему голосу, вашему мнению здесь, в Скандинаполии, прислушиваются. Замолвили бы вы за Реарию словечко в той же прессе, а? В конце концов, слово Головного Осподаря значит больше, чем десятки слов безвестных журналистов.
  -Уверяю вас, Эрн, я постараюсь сделать всё, что в моих силах.
  ...
  Да и пресса, мягко говоря, удивляла. Обычные, плановые заседания СГБ обычно проходили под пристальнейшим вниманием журналистов. Более того, писать о них начинали что называется в преддверии. Тем более странным казался тот факт, что грядущее специальное заседание СГБ пресса, словно сговорившись, проигнорировала! Даже специально аккредитованные журналисты никакой активности не проявляли.
  Новостные агентства писали о чём угодно - но только не об этом! Невольно у собиравшихся на совет глав государств возникло странное ощущение, что они собирались... впустую что ли? Что будет заседание, что не будет - всем безразлично что ли?
  Кстати, о новостных агентствах: одно из них разродилось тут сенсацией: за первый месяц после переворота на Аль-мези местное население сократилось на треть!
  Эта информация мгновенно разлетелась по всей галактике, вызвав шумные дебаты в сотнях и сотнях форумов. При этом незамеченной осталось напечатанное в том же издании опровержение, что на самом деле Аль-мезийское население сократилось на треть процента. Извиняйте, ошибочка вышла. Конечно, в абсолютных числах это всё равно получалось около ста двадцати тысяч погибших - за первый месяц только. Тоже гуманитарная катастрофа, конечно, но уже не настолько сенсационная.
  ...
  Зал заседаний Совета Галактической Безопасности выглядело просто: вход - широкие двустворчатые двери серебристого цвета с массивными позолоченными ручками; тёмно-синие, задрапированные бархатом стены; хрустальные люстры под белоснежным потолком. Никаких окон. Обитые таким же как и на стенах тёмно-синим бархатом кресла для делегатов располагались полукруглыми рядами, лицом к трибуне, с которой выступали. От входа в зал к трибуне имелся широкий проход, рассекающий зал как бы пополам.
  В зал заседаний входили строго по протоколу. По громкой связи диктор с хорошо поставленным голосом объявлял: делегация такой-то страны! Делегация входила в зал и усаживалась на специально отведённых им местах. Как правило, делегация состояла из двух-трёх человек.
  По ранее утверждённому порядку, делегация Реарии входила в зал последней. Поэтому те, кто вошёл в зал раньше с нетерпением вертелись, оглядываясь на двери.
  -Делегация Реарии - объявил наконец-то диктор.
  Двери широко распахнулись, как они распахивались уже не раз перед каждым, кто сейчас сидел в зале.
  Все, словно по команде обернулись к дверям. Все ждали, хотели увидеть, как войдёт в зал президент Реарии. В зал, где ему уже готовились задать нешуточную трёпку.
  То, что произошло в следующие секунды стало полнейшей неожиданностью для всех.
  В зал вошли трое. Чуть позади шли два человека в наглухо застёгнутых чёрных, блестящих в свете ламп, кожаных пальто. Впереди, в обычном для таких случаев костюме, неспешно и уверенно шагал Рэй Миров, надменно взирая на зал сквозь стёкла тёмных очков.
  Зал глухо зашумел. Это уже было грубейшим нарушением протокола. В зал полагалось входить в строго определённой одежде: обязательный чёрный костюм, обязательная белая рубашка с обязательным чёрным галстуком. Никаких пальто, никаких тёмных очков!
  Не обращая внимания на ропот зала, Миров, вместо того, что бы пройти на полагающиеся Реарийской делегации места, сходу прошагал по проходу между креслами и занял место на трибуне. Сопровождающие в пальто встали один слева от трибуны, второй - справа.
  Это было ещё одним, грубейшим нарушением протокола, на фоне которого даже голубая,(вместо белой) форменная рубашка лётчика, видневшаяся из-под чёрного пиджака Мирова, казалась детской шалостью.
  Миров снял очки, внимательно оглядел зал.
  И зал притих. Вместо ненавидимого отличника, которому готовились надрать уши, в класс вошёл директор школы.
  "Ну что, сидите? - как бы говорил взгляд Мирова, - Распустились тут совсем без меня? Расхулиганились?"
  Никто из собравшихся в зале не осмелился смотреть в глаза Мирову. Смотрел себе под ноги глава Верхнего Роллда, который в молодости торговал наркотиками и полное досье на которого было похищено из полицейского архива агентами Мирова. Нашёл что-то интересное на потолке глава Риении, который пятнадцать лет назад на коленях умолял Мирова не рассказывать никому перед вторым туром выборов - тогда ещё на должность главы областного департамента - откуда взялись деньги на предвыборную кампанию. Нервно моргал, не зная куда смотреть, глава Доррена, которого всего-то три года назад Миров лично отхлестал по щекам непристойными фотографиями с одной секс-вечеринки, в которой глава Доррена принимал участие. Глава Герании сосредоточил взгляд на кончике собственного носа, пытаясь не вспоминать сколько денег ему уже заплатил Миров за выдачу очень и очень многих госсекретов ныне возглавляемой им страны...
  -Думаю, нет нужды тратить время на представления, - сказал Миров, чеканя слова, - Вы все меня прекрасно знаете, да и я вас всех знаю.
  Глава Минграда слегка вжал свою голову в плечи, будто ожидая удара. Он начинал политическую карьеру с должности секретаря тогдашнего Минградского правителя - и активно "стучал" на него Мирову, имея с того неплохую прибавку к жалованию.
  -Очень хорошо, что вы все здесь собрались, - продолжал Миров, - Но хочу спросить: почему только сейчас?
  Он ещё раз оглядел зал ледяными бойницами своих глаз.
  -Когда на Аль-мези гибли от холода и голода люди - почему никто из вас не захотел собраться здесь?
  Зал молчал.
  -Почему вы собрались только сейчас? И - для чего? Что бы оказать помощь Аль-мези? Нет! Вы собрались, что бы осудить за оказание этой помощи - нас!
  Слышно было, как глава Роннора нервно чесал кисть левой руки. В своё время он растратил на любовниц партийную кассу - и лишь своевременная помощь Мирова, подкинувшего денег(в обмен на сотрудничество, разумеется) спасла положение.
  -Да, мы своими действиями нарушили Устав Совета. Как нарушает устав службы солдат, упавший на гранату, что бы своим телом прикрыть товарищей!
  Миров достал из кармана костюма портативный аппарат****, аккуратно положил перед собой на трибуну, поводил пальцем по экрану аппарата - и в воздухе перед трибуной возникла трёхмерная голограмма: здоровенная ракета в пусковой шахте. Миров повёл рукой над аппаратом - возникла новая голограмма: ряды ракет поменьше на пусковом станке.
  -Когда мы узнали о катастрофе Аль-мези, - продолжал он, - Мы сразу бросились на помощь. Не считаясь с расходами. Не считаясь с возможными потерями, в том числе - потерей репутации. Потому что понимали: каждая минута промедления - это чья-то угасшая жизнь. Да, мы не спасли всех - но спасли очень многих на Аль-мези. И заодно - вас.
  Миров сделал паузу, ещё раз всмотрелся в зал. Зал напряжённо молчал. У многих в памяти всплыло про "треть населения".
  -Вы, видимо, считали, - говорил Миров, продолжая "пролистывать" голограммы, проецируемые аппаратом, - Что вас катастрофа на Аль-мези не касается! А в то время, пока вы так думали, всё это оружие, располагавшееся на Аль-мези, осталось без надлежащего контроля. Любая из этих "игрушек" могла в любой момент попасть в плохие руки - и прилететь прямиком на ваши головы! Эта угроза стала неожиданностью для нас - но мы ликвидировали её.
  Миров выключил аппарат и убрал его в карман.
  -Когда у соседа горит дом, - сказал он, - Нужно не спрашивать разрешения, а помогать тушить. Это мы и сделали. Я закончил.
  Он сошёл с трибуны и, вместе с сопровождающими, прошёл на положенные им места.
  ...
  ****даже не знаю, как этот аппарат правильно назвать. Реарийская фирма-производитель до сих пор называет его "телефон", - однако это даже и не смартфон уже, а следующая ступень в развитии подобной техники.
  ...
  Как я уже говорил, в прессе ход заседания СГБ игнорировался. Даже в новостях о нём ни слова. Митреев весь извёлся, ему поступали лишь обрывки информации - да и то противоречивые.
  Так что когда заседание, длившееся два дня, завершилось и Миров вошёл в его кабинет, Митреев встретил его нетерпеливым возгласом:
  -Ну, как заседание? Чем завершилось?
  -Полная виктория, господин президент, - сказал Миров, устало плюхнувшись в мягкое кресло, и поставив себе под ноги небольшой тёмно-коричневый "дипломат", - Мат в два хода, как я и обещал.
  -И какова резолюция?
  -Обязали нас по завершении операции по оказанию гуманитарной помощи Аль-мези представить в СГБ подробный отчёт о ходе оной. Сроки окончания операции - на наше усмотрение.
  Миров усмехнулся.
  -Отчёт им... да хоть три, - продолжал он, - Мои ребята могут и четвёртый сочинить, если им трёх мало покажется.
  Митреев не поверил своим ушам.
  -Что, и это - всё? - удивлённо спросил он.
  -Конечно. Вообще же им - тем, кто собрался на Совет, - было бы выгоднее, если бы про это спецзаседание вообще забыли все и навсегда. Но уж этого удовольствия я им не доставлю. Вот, взгляните, господин президент.
  Миров открыл принесённый с собой "дипломат", достал оттуда небольшой журнал, формата А5, и передал его президенту.
  Митреев с удивлением взглянул на обложку журнала. Там, на трибуне СГБ стоял... он сам!
  -Что... что всё это значит?
  -Это значит, Росс, что вы войдёте в историю как один из самых успешных президентов Реарии. Как президент-миротворец, спасший Аль-мези от гуманитарной катастрофы. Видеозапись вашего выступления не желаете посмотреть?
  Митреев только кивнул.
  Миров достал аппарат, в воздухе возникла видеоголограмма.
  ...
  -Впечатляет, конечно... а что это за ракеты? - спросил Митреев после просмотра, - Они и в самом деле представляли опасность?
  -Это практически бутафория, господин президент. Они действительно состояли на вооружении армии Аль-мези, но угрозу представляли разве что для подлетавших к Аль-мези космолинкоров вероятного противника.
  -Выходит, вы мистифицировали заседавших?
  -Да, обманул немного. Я же знаю их всех. Никто из них не разбирается в ракетном оружии. Никто из них в жизни не догадался бы, что все эти ракетные дубины имеют ничтожный радиус действия, никому бы они на макушку не свалились. Но для наглядности - пригодились.
  -Да уж... но как вы это сделали? Ведь выступали-то вы, а не я!
  -При современных технологиях обработки изображения/звука, - сказал Миров, - Можно и не такое сделать. Обратите внимание, даже артикуляция губ со словами совпадает. И голос похож, верно?
  -Я не о том, Миров. Ведь эта ваша фальшивка - она ведь, я так понимаю, уже разошлась по всем новостным агентствам. И что, все её опубликовали, никто не вспомнил про оригинал?
  -А куда они денутся, Росс, если при всём многообразии все эти многочисленные информагентства на самом деле принадлежат всего-навсего четырём Реарийским медиа-концернам, главы которых - мои друзья?
  -Но ведь все те, кто собрались в зале - они ведь будут знать, что всё было не так?
  -Ну, будет у них на один скелет в шкафу больше... Росс, у вас ведь в жизни тоже были эпизоды, о которых вы не хотите вспоминать?
  "И вы, Миров, скорее всего, об этих эпизодах прекрасно осведомлены" - подумал Митреев, кивая.
  -Вот видите. Они будут помалкивать. Даже при личной встрече с вами. И вы будете улыбаться друг другу улыбкой мошенников, которые прекрасно в курсе всех трюков своего коллеги по ремеслу.
  -Да уж... я как-то не так представлял себе работу на должности президента, - сказал Митреев.
  -А как вы вообще представляли себе работу президента, Росс?
  -Я думал, что президент - это что-то вроде командира корабля. А оказалось - это должность свадебного генерала.
  -Ну так всё правильно, Росс. Как капитан на корабле. Чиф стоит на мостике, штурман прокладывает курс, рулевой этот курс выдерживает, машинист следит за силовой установкой, матросы несут вахту - и корабль идёт себе по волнам. А капитан в парадной форме в это время вполне может позволить себе потанцевать в салоне с прелестной пассажиркой.
  Митреев поднялся из-за стола, медленно прошёл к окну. Глядя в окно, он медленно сказал:
  -Боюсь, Миров, что вам придётся подыскать другого капитана для танцев.
  Митреев прикрыл глаза, уже догадываясь что он услышит в ответ. И потому не удивился, когда Миров спокойно сказал:
  -А вы не бойтесь, господин президент.
  Митреев повернулся, посмотрел в сторону Мирова.
  -Не бойтесь, - повторил Миров, - Сейчас не тридцатый год.
  ...
  -Мы с вами хорошие пожарные, Карл, - сказал Рёйнер Юркову, просмотрев в новостях выдержки из записи выступления президента Реарии на специальном съезде СГБ, - Подпалили чужой дом, похитили хозяина - а потом только потушили, заодно стащив все имевшиеся в доме ценные вещи.
  Юрков расхохотался.
  -И заодно весь дом на себя переписали, - сказал он.
  -Ну, не ради ж голой идеи нам тут работать, - так же со смехом ответил Рёйнер.
  Их никто не видел и не слышал в этот момент, и потому они могли позволить себе говорить откровенно и честно, - а не как в присутствии Сувкхари, штудировавшего сейчас в своих апартаментах "Введение в политэкономику" Рона Крауста.
  ...
  Через два месяца Сувкхари триумфально - его встретят морем цветов - освободился из заключения и возглавил Обще-Аль-мезианский Конституционный Сбор. Сбор этот под его руководством рассмотрел и принял новую конституцию Аль-мези. Ещё через месяц после принятия конституции, Сувкхари будет избран правителем Аль-мези. Под его руководством Аль-мези через три года вступила-таки в МТФС. Экономика Аль-мези от этого сильно выиграла, разумеется, - вот только вскоре выяснилось, что теперь практически все финансы страны находятся под контролем Реарийских трансгалактических корпораций.
  Сразу после избрания Сувкхари, Юрков объявил о прекращении работы ВКЛЧП. Реарийская армия была выведена с территории Аль-мези.
  Однако согласно "договору о военном сотрудничестве", подписанном на высшем уровне между Реарией и Аль-мези(снимок, на котором Митреев с улыбкой пожимает руку Сувкхари после подписания договора облетел все новостные агентства), Реария получила право размещать свои военные базы на территории Аль-мези - и этим правом Реария воспользовалась.
  Вскоре после этого Росс Митреев досрочно покинет пост президента Реарии. В своей прощальной речи он скажет, в частности: "В данный момент я чётко осознал, что не смогу в дальнейшем оправдывать своё нахождение на посту президента, не смогу справляться со всем тем грузом ответственности, который вынужден нести президент Реарии". Понимайте как хотите. К слову, текст речи редактировал Рэй Миров лично.
  В народе эта речь вызвала некое удивление: как же так, человек, который так много сделал для Реарии, да ещё спас от катастрофы Аль-мези - и вдруг не может справиться?
  Впрочем, об этом вскоре как-то забылось. Временно исполняющей обязанности президента стала, согласно Реарийским законам, глава правительства Реарии Мари Яр-Батова. Внеочередные президентские выборы состялись через три месяца. В итоге Яр-Батова стала президентом Реарии.
  Всё бы ничего, но с Мировым Яр-Батова была к тому времени знакома уже более трёх лет. И, вскоре после избрания на пост президента, она вышла за Мирова замуж - без лишней шумихи. Так что к трём детям от первого брака у Мирова - этого "чёрного вдовца", как его прозвали друзья(Миров дважды был женат до того. Обеих жён пережил) - добавились ещё сначала дочка Софи, а затем - и сын Рон. В принципе, к нашему повествованию это, скорее всего, отношения не имеет - но надо же хоть пару строк про любовь и чувства написать?
  Реукхини, бывший Директатор Аль-мези, так и остался жить в Реарии. Небольшой домик на берегу озера, молодая супруга, пожилая домохозяйка, счёт в одном из Реарийских банков да спиннинг(Реукхини увлёкся рыбалкой) - вот всё, что у него осталось. Не так уж и мало. О бегстве он не думал - прекрасно зная, что творится на Аль-мези, Реукхини понимал: ему некуда бежать, на родине его никто не ждёт. Да и как убежать? Если бы он был один - ещё можно было б пуститься в такую авантюру. Но бросить жену с ребёнком на руках - этого Реукхини позволить себе не мог. Вместе с ними же бежать не представлялось возможным. Ещё в первые дни пребывания здесь, когда вечером экс-директатор заговорил с женой о возможном возвращении - он получил с её стороны жёсткий отпор:
  -Ни за что! Я не хочу увидеть, как эти бандиты вздёрнут тебя на виселице, не желаю увидеть, как нашего сына заставят плевать в твой труп! Забудь про Аль-мези, здесь нас по крайней мере не убьют. И о ребёнке подумай! Он родился здесь, он сможет получить Реарийское гражданство и станет жить по-человечески!
  Реукхини прекрасно понимал чувства жены. Когда там, на Аль-мези, танк пальнул по дворцу - в её комнате с потолка рухнула, разлетевшись в осколки, люстра. Чудо ещё, что выкидыш от такого потрясения не случился.
  Ирония судьбы или чья-то сознательная усмешка: на другом берегу этого же озера в похожем коттедже жил Росс Митреев, так же ставший заядлым рыбаком-спортсменом - но оба экс-властителя и не подозревали об этаком соседстве. А то, глядишь, сходили бы в гости друг к другу.
  Виктор Рёйнер через десять лет после окончания операции "Белошвейка" вышел на пенсию по выслуге лет. Карл Юрков всё ещё работает. К слову, он принял деятельное участие в составлении и редактировании учебника Новейшей истории Аль-мези, в котором говорилось: "Из-за недальновидной экономической политики Директатора Аль-мези Лоргерда II-го в стране назрел экономический кризис, приведший в итоге к революции. Спасаясь от восставшего народа, Директатор покинул страну. После революции истощённая кризисом страна погрузилась в хаос разрухи, и лишь благодаря своевременной помощи со стороны Реарии... " - и так далее. Вот это теперь и проходят в школах Аль-мези.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"