Джем знал, что спрашивать теперь не имело смысла. Пребывать в странном затянувшемся спокойствии нельзя было вечно - ни галере, ни старику. Внезапно прозвенел гонг; громогласные приказы пронеслись по палубам, за ними последовал быстрый топот, затем - удары кнута, затем - крики боли.
"Гребите! Гребите!" Высоко наверху скрипели вздымающиеся паруса. Внизу темные воды взбивались в бурлящую пену. И вновь галера неслась в ночи, словно одержимая дьяволом. Рядом с Джемом, в цепкой хватке другого дьявола, Младший Лакани лишь заваливался и покачивался. Иногда он кашлял, иногда стонал; его губы подрагивали, и кровь струилась у него изо рта.
Помочь ему было нечем. В исступлении Джем, а с ним вместе и Костлявый с Панчо прикладывали все силы, чтобы восполнить потерю пары рук. Они не справлялись. По проходу между скамейками - ближе, еще ближе - шел безумный карлик. Промелькнул фонарь. Взметнулся кнут.
- Эй, ты там! Эй, старик!
Сколько раз ударил кнут? Откуда столько жестокости, ведь на спине несчастного и так не было ни кусочка кожи? Но тот по-прежнему лишь заваливался и покачивался. Затем подоспели стражники и бесцеремонно отпихнули Сморчка от скамьи.
Потом раздался знакомый крик "Мертвец на борту!"
Похоже этот кошмар будет продолжаться вечно, рабы будут умирать один за другим, пока не останется никого. Однако в тот момент, когда его сбросили за борт, Младший Лакани был еще жив. Голова у него упала на грудь, руки и ноги не шевелились, но перед тем, как с него сняли оковы, пока стражник чертыхаясь ковырялся в ключах, что-то острое и холодное укололо Джема в ребра.
Он услышал шепот. Последние слова старика резали уши.
- Они одолели меня, дружище... не дай им одолеть себя... только не ты... не ты.
Словно тошнота, отчаяние накатило на Джема, и, закричав, он вцепился в старика; он цеплялся за него, даже когда стражники стали оттаскивать тело в сторону. По рукам прошлись кнутом; скорчившись, он отполз назад. В темноте, посреди суматохи и нестихающих криков "Гребите! Гребите!" ни Джем, ни стражники не увидели, как одна вещица выпала из рук Младшего Лакани и звякнула по палубе между ног юноши.
Грубые руки сделали взмах, и труп, который не был трупом, взлетел в воздух.
- Нет... - всхлипывал Джем. - Он не умер! Нет... Отпустите его! - И затем совсем бессмысленно: - Младший Лакани... вернись!
Брызг, казалось, было больше, чем на самом деле. Однако, стоило пене окатить палубу, и в серебряном свете луны Джем увидел ту вещь, что ткнулась ему в бок, а затем выпала из руки Младшего Лакани. Он быстро нагнулся и спрятал находку под лоскутами туники. Похоже, старик обчистил карлика, пока тот бил его. Это был подарок. Его последний подарок. На протяжении всей той ночи Джем ощущал, как вещица медленно согревается, прижатая к его плоскому, пустому животу.
"Гребите! Гребите!" Галера рассекала волны. Около скамейки Джема переговаривались стражники:
- Эти трое? Жалкое зрелище! Закрой дырку.
- Закрыть? Кем? Кого сюда посадить?
- Не знаю. Кого-нибудь из новеньких.
- Какие еще новенькие? Мы в море уже дней пять.
- Посмотри на задних рядах, а? Там осталось несколько полных скамеек. Может, этот Менос? Или этот Блард?
- Менос совсем плох. Блард выдохся.
- Там есть еще, а? Притащи любого полуживого и закрой эту дырку.
- Пустая трата времени. Все равно они все умрут.
- Хватит причитать! Просто сделай, что велено!
Переваливаясь с ноги на ногу, стражники скрылись из вида. Сознание Джема теперь кружило высоко над этой сценой, будто перенесенные ужасы разорвали связь между ним и земным миром. Должно быть, его лихорадило. Его руки продолжали работать, передвигая весло вперед и назад, но сам Джем унесся далеко-далеко. Когда стражники вернулись и швырнули неказистого оборвыша на место Младшего Лакани, юноша на нового соседа даже не взглянул. Для него темной сгорбленной фигуры просто не существовало.
Вместо этого, сквозь полуприкрытые веки Джем увидел суетливый, беснующийся силуэт Сморчка - Сморчка в самых невообразимых местах: тот танцевал на корме, качался на мачтах, по-кошачьи подпрыгивал к серебряному диску луны. Затем, напоминая злого демона, Сморчок спрыгнул вниз, уселся Джему на спину и обхватил когтистыми ручонками горло юноши. Джем пытался высвободиться, но его запястья были прикованы к веслу. Как же сбросить мерзкое существо? Он дергался. Он извивался. Каким-то чудом, пронзаемый болью, он умудрялся ударять демона о борт галеры. Раз, еще один раз. Кости захрустели. Хруст. Хруст.
Еще долгое время звучал в ночи этот нескончаемый, отвратительный хруст костей, пока, наконец, одно из видений не сменилось следующим, и Джем не очутился в одиночестве: ни Сморчка, ни стражи, ни единой живой души на скамейках вокруг - лишь ветер и волны. Юноша посмотрел на запястья - оковы тоже исчезли. Он мог бы встать и доковылять до верхней палубы, но вдруг понял, что все же не один: впереди, мерцая в лунном свете, возвышался Уабин. Джем сглотнул. Силуэт в белых одеждах вытянул палец, и Джем почувствовал внезапное тепло на груди - огненный жар, идущий от красного кристалла. Юношу охватил ужас; он плюхнулся обратно на свое место и схватил твердый острый предмет, так кстати выпавший из руки Младшего Лакани.
Джем пригнулся, будто мог скрыться от Уабина. Вдруг он увидел злобное лицо Сморчка - карлик ухмылялся из-под скамейки. Почерневшие зубы. Сверкающие, колючие глазенки. Джем ударил ножом. Зловонная жижа брызнула из глаза, но юноша надавил сильнее и провернул лезвие в пустой глазнице. Визжа и царапаясь, Сморчок извернулся и укусил обидчика за руку. Но Джем не отступал. Глубже и глубже он вонзал лезвие. Доски затрещали. Проломились. Сквозь дыру в борте хлынула вода.
"Гребите! Гребите!" Джем плыл. На то, чтобы описать последовавшую морскую одиссею, калейдоскоп картин подводного мира, ушли бы циклы. Изображали эти картины добро или зло, Джем не взялся бы сказать. Он знал лишь, что они были красивы. Перед ним появлялись столпы искристого света, необыкновенные растения и рыбы, великолепные, усеянные сокровищами палубы затонувших кораблей и рифы, оплетенные цветами, похожими на драгоценности, и драгоценностями, похожими на цветы. Одна за другой накатывали волны видений; все дальше и дальше плыл Джем, и пока он плыл, он знал, что кристалл пылает у него на груди, освещая туманные глубины ярким неземным светом. Однако позже юноша вспомнит лишь одну картину: силуэт величественно восседающей на огромном троне женщины, чьи волосы развевались в подводных течениях. Джем направился к ней, но так и не приблизился. В грезах это не имело значения. Он лишь хотел, чтобы эти грезы не заканчивались.
Желание, разумеется, неисполнимое. Над палубами, наконец, забрезжила заря. Прозвучал гонг: Час Катакомб. Джем медленно пришел в себя и перевалился через весло. После волшебного ночного путешествия возвращаться в это гибельное место было невыносимо. Юноша дрожал. Но тут он вспомнил о Младшем Лакани и его подарке, ощутив укол ножа по ребрам. Затем он неспешно повернулся к незнакомцу, которые занимал место погибшего товарища. Джем затаил дыхание. Лицо соседа было изможденным, грязным, лоснящимся от пота. Но на этом лице сияла улыбка.
И Джем улыбался в ответ.
- Глазам своим не верю... Радж!
***
- Кэп, темно!
- Темно? Чего это ты такое нести, парень?
Солнце ярко светило. Утренний воздух обдавал свежестью. Капитан и кабинетчик стояли на полубаке и смотрели в сторону острова Амбора-Рок. Грязнуля взял с собой капитанскую зрительную трубу и теперь с важным видом прислонял ее к глазу.
- И холодно как! Брр. Околеть можно!
- Глупый твоя башка, отдавай-ка мне эта штуковина! Темно? Холодно? Сладкий Ладошка и ее пять дочери совсем изъесть твой мозги, парень, до остатка! - Капитан сделал было широкий жест рукой, но корабль дал крен. Костыль подвернулся, и капитан схватился за поручень. - Разве ты не знать? - пытаясь отдышаться, спросил он. - Там быть поместье семьи Глонда?
Грязнуля прекрасно это знал. Будто странное, устрашающее творение бездны, громадная глыба высоко выступала из моря, черным клином впиваясь в кристально чистое небо. Как нелепо она смотрелась посреди Морей Венайи! Скале, казалось, самое место в холодных северных пределах, где она служила бы пристанищем для какого-нибудь племени варваров в рогатых шлемах и блохастых мехах.
- Но кэп, где же замок? Разве у него нет замка?
- Конечно, есть. И этот замок тянуть за два таких, ты запомнить мои слова. Только погоди, как мы обогнуть этот мыс, и ты быстро увидеть такое, чего ты не позабыть второпях.
Капитан вертел в руках трубу. Внизу на шканцах кипела жизнь. В сопровождении несмолкаемых криков "йо-хо-хо" моряки с кольцами в ушах и ярких повязках на головах драили палубы и начищали пушки, поднимали фалы и натягивали паруса, готовясь причалить к Амбора-Рок.
- Говорить я тебе, что старик Фарис Порло проводить самый счастливый его деньки в Замке Глонда? Я знать одно, парень, вот что: когда ты становись седой морской волк, как я, и оглядывайся на длинный жизнь, как моя, - добрую часть ты растратить впустую, уж я-то быть уверенным в этом - ты однажды говорить такие же слова! Ох, когда я вспоминай тот обеденный зал, стропила около самой неба и весь этот длинный столы, которые ломится от...
- ...чужеземного дерьма? - недоверчиво закончил Грязнуля.
- Э? И рабы ходить в драгоценностях и блестящей накидках...
- ...по красивым полам из плитки? О кэп, Вы не...
- И все этот диваны, и шторы, и ковры, и...
- ...дамские безделушки? О кэп, кэп!
Но капитан не слушал. Буби, забравшись по канату выше их голов, визжала и тыкала пальцем в сторону грозной скалы. Капитан вытянул руку и поддел ее трубой. Словно прихлопнутая муха, обезьянка шлепнулась на палубу.
Грязнуля вздохнул. Буби скулила, свернувшись в клубок. Капитан едва ли обратил на нее внимание; он крикнул матросам поторапливаться и быстрее обогнуть мыс. Старому морскому волку и его молодому спутнику не терпелось увидеть Замок Глонда.
- Но Глонда там не будет, - развел руками Грязнуля.
Корабль накренился на правый борт.
- Чего, парень?
- Я про Глонди. Он ведь все еще на Оре?
- Ай-яй. Это означать только то, что мы побывать здесь подольше! - Капитан крепче обхватил поручень. - Пускай Глонди занимайся своим делом, сколько ему хотеть. Говорить же тебе, парень, когда он возвращайся сюда, ты желать, чтобы его не бывай дольше! Даже солнце еще не успеть нырнуть за вон тот нок, а ты уже задирай свой задница наверх и низко кланяйся перед Вили Ван Во - это стюард Глонди, здесь на Скале. Старина Вили! Он откормить тебя как поросенка!
- Зачем? На убой?
- Ай-яй, как поросенка или как большой ленивый тюленя! Подожди, пока не отведать его осьминог с пчелиный соус, Грязнуля! Подожди, пока не отведать пирог с дельфином, который он подавать со склизкий устрицей...
- Но кэп, мне бы только солонинки с горчицей! И сочных долгоносиков, и приличного пойла, и...
- Как, парень? В тебе не жить приключенческий дух?
Буби пыталась подняться на лапы. И падала. Сильно она пострадала?
Грязнули чуть ли не плакал.
- И подожди, пока не увидеть служанок! Не переживать, парень, совывать свой нос под юбками рабынь, сколько твоя душа пожелать, не спрашивать там никаких позволений! Стесняться? Бросать это, старина Вили быстренько все улаживай! Говорить тебе, парень, ты сразу забывать о Сладкой Ладошке и ее... Что с тобой, парень?
- Но кэп, - шмыгнул Грязнуля, - Вы же ненавидеть сушу! Помните, как Вы ненавидели Куатани? Вы сказали...
- Не напоминать мне об этой кобрах, мальчишка. Но здесь тебе не гнилой Куатани, здесь...
Корабль наклонился; капитан пошатнулся, и Грязнуля, схватив его за руку, в отчаянии выпалил:
- Кэп, Вы могли бы взять куклу мисс Селинды!
- Что, парень? - Капитан со злостью вырвался и, отшатнувшись, наступил Буби на хвост. Взвизгнув, обезьянка запрыгнула ему на плечи. Он снова пошатнулся, и зрительная труба покатилась по палубе.
Капитан вцепился в поручень, бросив сердитый взгляд на царапающуюся Буби.
- Вот именно, - раздался голос. - Вы можете взять куклу.
Это была Селинда. От резкого ветра ее лицо порозовело. В руках она опять сжимала куклу Блишу. Девочка протянула ее вперед, словно подношение, словно пожертвование.
- Сорок тысяч орских дукатов, капитан. Пятьдесят.
Капитан помрачнел и пустился в подробное описание всех красот и чудес, всех многочисленных женских безделушек и побрякушек, которые ждали дам на Амбора-Рок.
Ничего нового Селинда не услышала. Она не выдержала:
- Вы боитесь, да? Боитесь отправляться на поиски сокровищ? Подойдите же, капитан. Говорю Вам, кукла Ваша!
- Миледи, ради всего святого! - Еле поспевая за воспитанницей, на полубак поднялась запыхавшаяся Ра Фанана. Слова девочки не на шутку ее встревожили.
Затем она увидела Амбора-Рок. Нянька застонала и отшатнулась, тогда как капитан кричал:
- Подождать, просто подождать, пока не увидеть Замок Гланда - самый прекрасный замок в этих стороне у Эджландии! Не бывать такой леди во всем свете, который бы не хотеть быть госпожа на таком владениях!
Нянька метнулась вперед и вцепилась в руку капитана.
- Фарис, - выдохнула она, - по поводу поисков сокровищ. Мало ли что. Может быть, девочка права. Тогда мы... мы могли бы вместе...
Капитан в изумлении уставился на женщину.
- Кэп, я знаю, Вы это хотите! - умоляюще произнес Грязнуля. - Забудьте про этого Тили Вили, забудьте про Глонди...
- А как же девчонка, отвечай-ка мне? Как бывать с возлюбленной Глонди, которую он доверять старому Фарис Порло...
- Она не его возлюбленная! Она ненавидит его, и Вы это знаете! Глонди - злодей! Грязный скользкий чужеземец, кэп - так вы всегда говорите! Мисс Селинда может остаться с нами, понимаете? И...
- Глупый мальчишка! Леди быть проклятье на...
- Фарис, Вы так не думаете! - сказала Ра Фанана. - Не думаете!
Буби завизжала. Капитан крутанулся на месте, будто в попытке сбросить ее с плеча. Грязнуля бросился, чтобы поймать ее; капитан, вероятно, подумал, что мальчишка собрался на него напасть.
- Не сметь! - Взмахнув костылем, капитан повалил бы Грязнулю на пол, но Селинда закричала:
- Отстань от него, трусливый пьяница!
Ошарашенный Грязнуля отшатнулся.
Капитан рухнул на палубу.
- Миледи, что Вы наделали! - воскликнула Ра Фанана. - Фарис, дорогой мой Фарис, Вы...
- Кэп, Вы в порядке? - воскликнул Грязнуля.
- Смотрите! - воскликнула Селинда.
Они обогнули мыс. Девочка ошеломленно указывала на Амбора-Рок.
Замок Глонда представлял собой почерневшие дымящиеся руины.