- Успокойся и говори толком. Где Ларри и Красный? Что случилось?
Говоря это, Нисса ловко расстегнула верхнюю пуговку брюк миз менеджера и, аккуратно вытащив блузку, стала быстро расстегивать ее снизу-вверх, обнажая плоский живот. Прежде чем я успел изумиться неуместности этого действа и даже раньше, чем успел отвернуться при виде кремовых кружев, мелькнувших из-под ткани, до меня дошло, что "винные" пятна продолжают разрастаться, и по животу Мерерид, из пяти небольших, но возможно глубоких ранок, тонкими струйками сочится кровь. Нисса обеими руками стерла ее, очистив на мгновение кожу и словно надев алые перчатки, совпадающие по цвету с ее платьем. Прижав ладони к животу Мерерид так плотно, что почти вдавила их под кожу, хозяйка гостиницы запрокинула голову и выкрикнула какое-то длинное слово на неизвестном мне гортанном наречии. Возле крыльев носа и под глазами у нее мгновенно пролегли тени, а плечи сгорбились. Тело Мерерид выгнуло дугой, так что пола она касалась лишь затылком, пятками, да костяшками кулаков раскинутых рук. При этом она не издавала ни звука. Не отнимая ладоней от ран, Нисса сдавленно произнесла:
- Не стой столбом, аптечка возле шкафа.
Не успел я повернуться, как, Кейси, рыжей молнией, пронеслась в темный угол и вот уже стоит, держа в руках оранжевый пластиковый чемоданчик. При этом протягивает его мне и только, что хвостом не виляет, ввиду отсутствия оного. Отмахнувшись мысленно, от всяческих странностей, я бухнул ящик на пол и разложил его на две половинки. В правой части, как я и ожидал, были всякие ИПП, латексные перчатки, ножницы, шприцы и иглы, а вот в левой - я не сразу даже понял, что это. Какие-то корешки, мешочки, свертки из разной материи, перевязанные то бечёвкой, то травяной косичкой, а то и полоской змеиной шкурки.
- Джек, мне сейчас потребуется твоя помощь. Ты говорил, что служил в вашей армии, а значит, крови бояться не должен. Но мне надо знать, что происходит внизу. Кейси может сбегать и осторожно посмотреть-разнюхать, что за выкидыш ехидны посмел не только напасть на "Зимнюю долину", но еще и ранить бен-варру. Мою Мерри! Ты согласен? - Голос Ниссы звенел и в сочетании с кровью на руках и тем, что Мерерид продолжа изображать Риган из "Изгоняющего дьявола", все это вместе чуть не заставило меня просто сказать: "Да". Но какого черта?
- Ты хочешь, что б за Кейси решил я?
- Конечно, это одна из обязанностей сеньора.
Я посмотрел на девочку, которая разве, что не подпрыгивала на месте от возбуждения. Выглядывающие из копны волос ушки встали торчком, и в общем, она напоминала щенка, при котором неосторожно произнесли слово "гулять".
- Ну, ты меня успокоила. Я-то боялся, что у вас тут махровое средневековье, диктатура и угнетение, - я усмехнулся - а тут все продумано, что б молодежь самостоятельно не влезла в неприятности по... - покосившись на девочку, я запнулся - по вот то самое, да. Одним словом, я решил - Кейси остается помогать тебе, а вниз схожу я. Осторожно.
- Что за глупость? Девочка намного лучше тебя разбирается в происходящем и далеко не так беззащитна, как кажется, а ты всего лишь...
- А я всего лишь взрослый мужчина, к тому же, как ты вовремя напомнила, послуживший в армии. Точнее в морской пехоте. Так что тема закрыта. Займитесь лучше раненой. Дверь заприте и никому кроме меня не открывайте.
Что бы прекратить дальнейшие споры, я попросту повернулся и ушел, но прикрывая дверь, успел услышать бурчание Ниссы: "И это в моей собственной гостинице. Определенно, мне нравится его стиль. Только...". Что "только", услышать я не успел - тяжелая дверь захлопнулась, отгородив любые звуки. Впрочем, догадаться не сложно, наглость конечно второе счастье, но первое в такой ситуации - попросту выжить. Такой уж сегодня день.
В воздухе чувствуется сильная вонь. На лестнице темно. Через полуприкрытую дверь, ведущую в общий зал, падает лишь узкая полоска света в самом низу, как будто лампу сбросили на пол. Почти ничего не видно и абсолютно ничего не слышно. Единственное чувство, приносящее хоть какую-то информацию - обоняние. И уж оно-то работает за всех. Запахи дерьма, крови, мокрой псины, разлитого алкоголя и почему-то аммиака смешиваются и переплетаются, то атакуя по очереди, то наваливаясь все вместе. Мне очень не хочется выходить в зал, такой светлый и людный еще сегодня днем. Я боюсь увидеть, почему теперь он тих и темен. Но делать не то, что хочется в первую очередь, сегодня уже входит у меня в привычку. Я делаю один шаг, за ним второй. Идти удается практически бесшумно. Во всяком случае, мне так кажется. Успокаивая себя, таким образом, и попеременно, то концентрируясь на движении, то прислушиваясь, я постепенно оказываюсь у двери. Не давая себе времени задуматься, я проскальзываю возле створки и сразу сдвигаюсь вправо, что бы присесть за перевернутым столом. Лампа, сброшенная с барной стойки, действительно лежит на полу и светит на дверь, но я в тени. Если меня не заметили сразу, то я пока в безопасности. Подождал несколько секунд, тишина. Глаза привыкли к полумраку, да и сброшенная лампа оказалась не единственным источником света, тут и там, тоже на полу, валяется еще несколько, правда полуприкрытые может упавшей тканью, а может и чьими-то телами. Во всяком случае, подозрительные кучки, между развалинами из столов и стульев наличествуют, а запах крови все так же накатывает волнами. Насколько можно судить, сначала в зале отключилось верхнее освещение, а затем была паника и бойня. С моего наблюдательного пункта выход не виден, но судя по тому, как разбросаны столы и стулья - от центра к стенам, толпа ринулась к выходу, сметая все на своем пути. Только бы без жертв обошлось. Хотя о чем это я? Пахнет, нет, воняет, разит словно на бойне. Я представил, что остался бы помогать наверху, а сюда отправил бы Кейси. Срань господня! Я вдруг разглядел, что из под скатерти, косо свисающей, с припадающего на обломанную ножку столика неподалеку, на меня уставилось бледное лицо. Сердце чуть не провалилось в штаны, причем дважды, т.к. я сообразил, что, во-первых, лицо это мне знакомо, сложно забыть того, кто всадил в тебя нож, не далее как вчера, а во-вторых, лицо, как и положено, находится на голове, а вот все, чему положено к голове прикрепляться ниже отсутствует. Напрочь. То есть, голова в луже крови, судя по торчащим из шеи всяческим обрывкам и обломкам, попросту оторванная. И я даже догадываюсь, кто бы мог это сделать. Испытав совершенно не христианскую надежду, что источником мерзких запахов будут только останки "пилозубых", как я решил звать этих уродов, двинулся на разведку дальше. Сделал всего пару шагов, когда одна из бесформенных груд зашевелилась и воздвиглась куда-то под потолок. Зажглись два оранжево-красных угля, и раздалось утробное рычание, от которого звякнула уцелевшая посуда, и заныли зубы. Под хруст битого стекла огромная фигура двинулась ко мне. Запах крови густо поплыл в воздухе, разом перекрыв остальные запахи.
- Ну, хвала богам! Логан, что у вас тут произошло? Мерерид, прибежала раненная, сказала, что вы в беде и вырубилась.
Темный силуэт остановился и озадаченно, совершенно по-собачьи склонил голову на бок.
- Джек? - Нечеловеческий, низкий, с каким-то подвыванием на гласной, голос. Я ждал услышать нечто подобное, но все равно вздрогнул. - Они распылили какую-то дрянь, я почти ничего не чую, не узнал.
- Ну, ничего, в таких случаях мама говорила - богатый буду. - Я усмехнулся, осознав сюрреализм происходящего.
- Да нет, если бы ты не заговорил, уже никак бы не был. - Несмотря на чуждость интонаций, я различил смущение совершенно явственно. - Друзей я тут не ждал.
Логан-волк сделал еще шаг, и свет выхватил из мрака половину его тела. Он выглядел ужасно. В смысле, еще более ужасно, чем в прошлый раз. Шерсть слиплась багрово-черными сосульками, из многочисленных рваных ран толчками в такт дыханию выплескивалась кровь. Но большинство из них уже затягивались на глазах и лишь две - на ребрах, такая широкая, что виднелась кость и глубокая треугольная на бедре повели себя неожиданно, то есть совершенно обычно и не думая заживать. Раненная лапа подкосилась и Логан покачнулся. Я кинулся поддержать его, и мне показалось, что на меня рухнул шкаф. Вот тот, старинный из комнаты Ниссы. В ответ на мой вопросительный взгляд, он прохрипел-пролаял:
- Серебро! Они хорошо подготовились!
Да уж, серебро принесли, что-то отбивающее обоняние распылили, при том, избирательно действующее только на волков, я же все запахи слышу. Видимо, они точно знали, с кем столкнутся. Кстати.
- А кто они вообще такие? И какого дьявола им нужно?
- Потом. Еще ничего не закончено. Двое или трое их еще на ногах. Я пока из строя выбыл. - Видно было, что эти слова дались ему нелегко - он почти шептал. На несколько секунд Логан даже потерял контроль над собой и шумно задышал по-собачьи, вывалив язык, но тут же взял себя в руки. - Там Сайлас и Шейла. Не будь здесь серебра, каждый из нас, в одиночку разорвал бы полдесятка, не запыхавшись, но теперь расклад иной. В темноте, с одним единственным запахом вокруг. Игра пошла на равных... - Он закашлялся, а я все еще пытался осознать то, что только что сказал мне мой монстроподобный собеседник. Шейла здесь, в этом зале, в этой темноте. И какая-то падла подкрадывается к ней, собираясь перерезать горло серебряным кинжалом. Не знаю, откуда, но образ в голове показывал четко - да, именно кинжалом и именно горло. Я вскочил на ноги и тут же огромная искаженная рука, осторожно, но твердо ухватив меня за локоть, как ребенка усадила на место.
- Подожди, я... - Он снова закашлялся, а я устыдился. Передо мной истекал кровью человек... ну пусть не человек, но какая к чертям разница, надо помочь.
- Так, тебе не стоит говорить. Сейчас найду чем тебя перевязать...
Мы говорили полушепотом, и я не сразу понял, что кашель Логана перешел в еле сдерживаемый смех.
- Не надо меня, ой, перевязывать! Заживет, ох, как на собаке! Только не смеши больше! - Ага, запомним, значит вот этот оскал в сто сорок четыре зуба и уши торчком это у них смех такой. Но вот что-то не похоже, что раны заживать собираются - кровь все еще сочится, хоть и меньше, а при каждом вздохе на боку, сквозь шерсть и сукровицу мелькает белая кость. Боль должна быть адская. А значит и шок присутствует. Так я ему и сказал. На что мой пациент облизнулся длинным алым языком (я подавился очередным аргументом) и сказал, что б я не беспокоился, мол, бывало намного хуже и то, целители ставили на ноги в два счета. Ну, так-то да, это мы на себе проверяли.
- Вот что тебе надо сейчас сделать: прокрадись к выходу и беги наружу. Дверь оставь открытой, может дрянь эту выдует хоть немного. Зайдешь в любой магазинчик по соседству и скажешь следующее: "Логан Мак`Фиона в "Зимней долине" очень скучает по Лиадан дочери Бебхин, почти тоскует". Запомнил? Лиадан дочь Бебхин. Скучает, почти тоскует. Дождешься ее там и все расскажешь.
- Но...
- Нет времени. Поторопись.
Логан слегка подтолкнул меня в сторону стойки, так что, не вставая с четверенек, я проехал пару ярдов. Вот и поговорили. Ну, я тебе это еще припомню. "Скучает, почти тоскует". Раскомандовался он тут, понимаешь. "Лиадан". А ты тут ползай. "Дочь Бебхин" или "Бабхин"? Когда я добрался до картины с крепостью на стене, и до выхода мне оставалось несколько ярдов, сзади раздалось рычание. Я обернулся и на фоне луча света от валяющейся лампы, увидел волка. Не кошмар из ужастика, а самого обычного волка, правда этот волк всегда хорошо кушал кашку (надеюсь, что кашку) и потому вымахал размером с теленка. Большого. Волк зарычал снова и сделал в мою сторону шаг, оскалив клыки длиной с мой палец. Свет заискрился в медно-рыжей шерсти и очертил узкую морду, сильные, но тонкие лапы и изящные ушки, прядающие настороженно. От пришедшей на ум догадки, я попросту обмер.
- Шейла?
Волк, а точнее волчица остановилась и, как и Логан недавно, забавно по-собачьи склонила голову. Попыталась потянуть носом воздух, но тут же чихнула. Ну да, она же меня не чует. Забыв обо всех наставлениях Логана... "Беобхан"?... я собирался уже вскочить и, презрев любую осторожность, кинуться обниматься, ни мало не смущаясь внешним видом моей столь внезапно пропавшей, а дьявол с ним, возлюбленной, хоть себе то врать не буду, но тут случилось сразу несколько неприятных событий. Из темноты вынырнул очередной "пилозубый", брат близнец предыдущих, такой же здоровенный и уродливый. Оскалившись, во всю акулью пасть, он как игрок в американский футбол, разогнался и плечом врезался в бок Шейле. Та взвизгнула и, опрокинувшись, отлетела куда-то за стойку. Одновременно с этим, входная дверь открылась, и проем заслонил еще один братец из "пилозубого" семейства. Старшенький. Его туша полностью заполнила собой проем, и видимо в данный момент он решал задачу, как зайти в эту маленькую калиточку и не застрять. Весь мой, только что возникший горячий порыв, кинуться на помощь прекрасной, хоть и слегка мохнатой даме, с голыми руками, охладел и разум, наконец-то, включился. Выстоять против такого противника я пробовал не далее как вчера и результат - больница. Против двоих же, один из которых, вдобавок, мог с успехом работать дублером Кинг Конга, шансов у меня практически не было. В отчаянии, оглядевшись, я увидел, что стою возле той самой двери в подсобку, поверх которой была изображена долина с замком. В надежде найти там какой-нибудь инструмент: пожарный топор, багор, садовый секатор, пулемет "Гатлинга" или хотя бы швабру, я дернул за дверное кольцо и шагнул в темноту. Все-таки "Бебхин"!..
Выключатель искать не пришлось, свет вспыхнул сам. Правда, в обмен на это послабление, у меня отобрали пол. Земля, в буквальном смысле, ушла из под ног, и я покатился по какому-то склону, обдирая руки о каменное крошево. Пролетев несколько ярдов, я с размаху приложился обо что-то твердое. Голова загудела, и перед глазами заплясали звезды. Возможно, там были еще птички, как в мультфильмах братьев Уорнер, я бы не отрицал этого с уверенностью. Приподнявшись в позу гордого льва, то есть на четвереньки, я помотал головой. Птичий гомон никуда не делся. Опираясь на низкую каменную ограду, я кое-как встал на ноги и несколько отрешенно оглядел уже знакомую долину. Что ж, это уже даже логично, в каком-то смысле. Отряхивая с себя пыль, я оглянулся на место своей высадки. От спасительной ограды, до невысокого порога перед ажурной калиткой, с которого я, видать, и оступился было всего несколько шагов. Склон, в падении показавшийся крутым, оказался достаточно пологим, и ничто не мешало мне со своего места, сквозь редкие прутья и узоры дверцы, видеть растущие выше по склону ели, мох на камнях и остальные детали окружающего пейзажа. Барная стойка, гостиница и весь остальной Лондон остались где-то за горизонтом. В лучшем случае.
Испытывая слабую надежду, я поднялся к двери и прошел туда-сюда, пару раз. Соответственно букве и духу закона подлости ничего не произошло. Зараза! Это что же выходит: бой в гостинице продолжается, Нисса перевязывает Мерерид и ждет от меня вестей, Логан истекает кровью и надеется, что я приведу помощь. Эту Лиадан дочь Бебхин, мать ее! А вместо этого я в горы отправился. Отвлёкшись от бесплодного дерганья дверного кольца, я огляделся. Горные пики, серые облака и сумрачная лесистая долина с темной цитаделью вдалеке. Темной не в смысле "замок Черного властелина", а попросту ни одного огонька в бойницах или на стенах. Я вдруг вспомнил, что в Лондоне уже в полную силу вступали сумерки. Здесь же, хоть из-за облаков и не видно солнца, но света достаточно, что б утверждать, что день в самом разгаре. Со временем года все еще запутаннее - снежные языки, сползающие со склонов, соседствуют не только с зеленью лета и багрянцем осени, но и разнотравьем весны. И наконец, я совершенно не могу определить размеры, раскинувшейся передо мной долины. Когда я смотрю на выступающую из противоположного склона цитадель, мне кажется, что она может легко поспорить с небоскребом Мэри-Экс, знаменитым лондонским "огурцом". Но когда я перевожу взгляд на скалы, деревья и дорожку, вьющуюся так, словно ее прокладывал пьяная в хлам змея, с перспективой начинают твориться совершенно непотребные вещи. Одна и та же точка кажется мне, то на расстоянии десятка шагов, а то за многие мили, так что я с трудом могу сосредоточить на ней взгляд. Если бы я легко поддавался панике, вот сейчас я легко бы ей поддался.
Внезапно, словно вдали лопается струна, раздается хрустальный звон. Воздух наполняется ароматами полевых цветов, скошенной травы и свежестью горного снега. Краски становятся пронзительными и выпуклыми. Пестрый ковер разноцветья долины озаряется светом, перемежаемым легкими тенями от скользящих над головой тяжелых облаков. Каждый цветок, каждое дерево или камень, словно стеклышки в калейдоскопе, вызывают вихрь сменяющих друг друга мимолетных ощущений. Дерево в багряной осенней короне - легкая грусть и смутное сожаление. Обломок скалы в половодье ковыля - спокойная уверенность и молчаливое одобрение. Красавица ель, растущая в тени бастиона - мрачная решимость и тяжкое отчаяние. Когда же я перевожу взгляд на саму цитадель, водоворот чувств захватывает меня и уносит с собою, я не чувствую земли под ногами столько противоречивых ощущений текут сквозь меня, при взгляде на эти стены, башни и башенки с зубцами и бойницами. Кажется, еще чуть-чуть и я не выдержу, растворюсь в этой круговерти.
- До чего же вы, скальды, увлекающиеся натуры. Увидел холм альвов - пиши пропало.
- Что, простите? - Блеснул я остроумием. Не подпрыгнул от неожиданности только лишь из-за резко накатившей слабости и головокружения. Внезапно раздавшийся голос будто пробудил меня от кошмара. И теперь я заново привыкал дышать и смирял сердце, сорвавшееся в бешеную скачку. Впрочем, в попытках успокоиться, я тут же потерпел сокрушительное фиаско - за моей спиной, на тропинке, по прежнему, никого не было.
- Скальд в холмах альвов, как снег в котелке над очагом. Долго не живет. Так понятнее?
- Не совсем. - Я осторожно оглядывался, но на склоне решительно негде было спрятаться. Здравствуй шизофрения. - Снег всего лишь превращается в воду, а затем в пар. Изменяется и только.
- Ох и зануда. Все ты понял. Или жаждешь стать паром?
Шизофрения надо мною еще и издевается. Ну каков хозяин, таковы и отклонения.
- Может и не самый плохой выход. Смотря с чем сравнивать. Разговаривать с пустотой неизвестно где, тоже так себе идея. Давай с начала - меня зовут Джек, а кто ты и как к тебе обращаться?
- Я твое спасение. Еще несколько ударов сердца простоял бы ты на границе двух миров, открыв сердце всем ветрам, и развеяли бы они тебя так, что и памяти бы не осталось.
- Понятнее не стало, но общую идею я уловил. Так как же звать мне своего спасителя?
- А спасителя не достаточно? Или помощи тебе мало еще и имя подавай? Такова твоя благодарность?
Голос, безликий настолько, что даже пол говорившего я не мог определить, наполнился угрозой. Но упомянутые дважды холмы альвов напомнили мне некоторые кельтские легенды. Кто живет в таких холмах, называемых еще сидхенами? Правильно, сидхе. А чем славятся сидхе? Тем, что не лгут напрямую, но обожают плести словесные кружева, всячески уходя от прямого ответа. И лишь на трижды заданный вопрос должны они или отказаться отвечать или дать ответ честный, без уверток. Что ж, посмотрим, насколько правдива легенда.
- Смотря, что достаточным считать. Воздать должную хвалу, проявить свою благодарность нужно лично и гласно. Да и не просто так я об имени спрашиваю, свое-то я уже назвал и негоже мне спасителя своего должником делать. Потому, в третий раз вопрошаю - как твое имя?
Я затаил дыхание. Вот сейчас рассмеется мой невидимый собеседник, да столкнет меня вниз, а я, пока лететь буду, смогу вдоволь поразмышлять о том, чем сказка от реальности отличается.
Голос рассмеялся.
- Хорош! Действительно скальд, хоть и странный. Но я тоже хороша, сама про альвов заговорила, вот и напросилась. Ну, добро, будем считать, что ты меня поймал - зови меня Гудрун.
Гудрун, Гудрун - где-то недавно я слышал это слово. И тут меня как водой окатило, а не его ли шепнул мне на ухо давеча "пилозубый", прежде чем сунуть нож в бок? Сейчас проверим.
- Красивое имя. Редкое. Наверняка столь замечательному имени и добродетельным поступкам соответствует и прекрасная...внешность! - Неся эдакую куртуазную чушь, я, как мне казалось, небрежно, задрал рукав и резко надавил пальцем на многострадальный локоть. Я надеялся, что, как и ранее, проявившийся узор покажет мне скрытое от глаз, и я, наконец, увижу своего собеседника. Но как часто бывает, хотели как лучше, а вышло как всегда. Многострадальный локоть, битый за сегодня уже не один раз, моментально отозвался болью, рунир вспыхнул по всему предплечью и руку мгновенно охватил арктический холод. Ничего нового увидеть я не успел, зато в голове взвыл дикий хор. Раскалывающий череп визг в котором слышались мужские, женские, детские и даже звериные голоса, тянул и тянул одно единственное слово.
- ПРЕКРАТИ!!
Я почти моментально перестал давить на болевую точку, не дожидаясь, что рука отмерзнет, а голова расколется. Гораздо быстрее, чем раньше, почти как под горячим душем в номере, узор начал бледнеть. Какофония в голове тоже стихла.
- Прости. Не должно было так платить за помощь. Но, к своему оправданию, я не ждал, что причиню тебе вред.
Я замолчал и вслушался в тишину. Интересно, я действительно услышал всхлипывание или мне почудилось?
- Не делай так... больше...
Попробуем зайти с другой стороны.
- Не буду, но скажи, Гудрун, почему ты помогла мне и хоть и упомянула благодарность, но не ждешь платы? Не потому ли, что ты спасала не меня, а...нас?
Тишина явно сменила настроение. В воздухе повисло напряжение и настороженность.
- Почему ты так сказал? - Голос звучал хрипло, как будто сорвал связки.
- Ну, давай рассуждать, меня бьет ножом внебрачный сын гориллы и акулы и шепчет на ухо слово, которое оказывается твоим именем. Пришедший заштопывать мне дырку в боку, целитель обнаруживает, что я "подцепил дрянь" по его словам и он мастрячит мне татуировку в этностиле, модную, но то исчезающую, то появляющуюся. Впрочем, у нее есть выключатель - хочешь похвастаться перед девчонками на пляже, просто долбанись локтем покрепче. Правда, есть побочные эффекты - начинаешь видеть и слышать то, что от тебя очень старательно скрывали. Так старательно, что, видимо специально, много сотен лет назад изобрели магию, хранили от непосвящённых, только что бы в нужный момент обвести вокруг пальца некоего Джека. А он, то есть я, парень простой, локтем хрясь, и все их усилия насмарку. Предположить, что все беда в затейливом патентованном узоре местных шаманов, конечно можно, но вот в чем закавыка - "обычное" состояние его явно невидимое, думаю, что если бы это "колдунство" работало как старый черно-белый телевизор, только после хорошего удара, почтенный шаман оставил бы инструкцию. И значит, когда эта зараза проступает сквозь кожу, это или форсированный режим или вообще внештатный. И все дополнительные "способности" это как раз проявления того, от чего он меня оберегает. От "подцепленной дряни". И судя по твоей реакции только что, уж прости, но выходит, что "дрянь" это ты. И сидишь ты, даже произносить такое дико, но боюсь, за сегодня это не самое странное, так вот, получается, что сидишь ты во мне, а значит спасала ты нас обоих.
Я выдохнул. Раскладывая все по полочкам, я не заметил, как меня начала колотить нервная дрожь. Денек выдался, "мамо, не ходите до ветру - там волки". Кстати про волков, надо бы поторопиться. А потом, когда все закончится, утащить в номер бутылку виски и основательно надраться. Что б спать без снов. Эх, мечты.
- Скальд, а ты не так прост, как хочешь казаться. Не ожидала. Ты прав, я действительно спасала нас обоих. Но тебя от смерти, а себя от участи пострашнее. Как ты думаешь, куда ты попадешь после смерти?
- Внезапно. Вот прямо так? Только у меня встречный вопрос - а не убраться ли тебе куда подальше? Безо всяких дискуссий. Я тебя не звал. - Дожил. В башке кто-то поселился. А может все-таки крыша отъехала? По нынешним временам это уже чуть ли не лучше, хотя бы понятнее.
- Молчи! - От голоса назвавшей себя Гудрун, казалось, зазвенел и натянулся каждый нерв и я с трудом не рухнул на колени. Чуть не потянулся опять к локтю, нажать, отомстить - сдержался. Не хватало еще полем боя стать. Да и боль мгновенно отступила.
- Неужели ты думаешь, что я по своему хотению выбрала тебя? И если бы в моей воле было бы уйти, осталась бы в чуждом мне сознании, в котором я лишь незваный гость? Поверь, ни секунды не задумывалась бы, если бы хотела выбросить твой дух и занять твое тело по праву силы. Заметь, хотела, а не могла. Просто, стоит мне это сделать, и я потеряю все в один момент. А я даже не имею ни малейшего понятия, по чьему желанию здесь очутилась.
- Не понимаю.
- Не сомневаюсь. Но чем быстрее ты уяснишь истинное положение вещей, тем больше шанс выжить. И поэтому я повторяю - куда ты попадешь после смерти?
- В потусторонний мир? - Мне совершенно не нравилось направление, которое приобрел разговор.
- Ты прямо сейчас в потустороннем мире. И он велик, если не сказать бесконечен. Ближняя его часть, которую теперь зовут Пограничьем, включает в себя в основном Домены различных Сущностей или Древнего народа, но и между ними, в Пустоши, можно странствовать, правда, на свой страх и риск. Для того, что бы путешествовать в глубины Нибела, нужны Тропы. Одной из таких Троп был Биврест, радужный мост, который вел в Асгард. Но и в Рай, Джанну и любые другие места упокоения праведников всевозможных религий и верований тоже ведут свои Тропы. То же касается и Ада, Нифльхеля, Диюя и прочих мест, в которых грешники искупают свои проступки. Но, скажи мне скальд, в вашем Аду, по вашей вере, кроме грешников, заточен ли кто-нибудь еще? Без возможности искупления, без срока и помилования?
Чувствую, сейчас я получу очередную порцию откровений о мироустройстве, которую уже за день? Я-то надеялся, что лимит на загадки исчерпан, хотя бы на сегодня. Наивный. Ну, кто там у нас в Аду может быть кроме грешников? Постойте...
- Мы зовем это Бездной. Это не место, но состояние, состояние полного и бесконечного ничто. И, конечно же, там нет ни котлов, ни козлоногих рогачей с вилами, это было бы даже забавно. Нет, есть лишь бесконечная пустота, в которой впервые возникло что-то лишь с нашим появлением. Мы были оставлены наедине с вечностью. Мы, проигравшие войну за смертных, за себя или за свою идею - не важно, мы проиграли и были низвергнуты. И как ты думаешь, во что нас превратила вечность боли, боли внутри своей и боли товарищей вокруг? Мы стали монстрами. О нет, не с точки зрения человеческой морали и даже не с точки зрения Его закона, нет многие из прекраснейших и величественных Повелителей стихий и Аспектов идей стали ужасать уже нас самих.
- Подожди-подожди! Ты сейчас хочешь сказать, что ты падший ангел? Демон из Ада? - Нервный смешок у меня все же вырвался. При этом, я осознал, что мечусь туда-сюда по каменному пятачку и размахивая руками, разговариваю сам с собой. Так, надо хотя бы присесть и попытаться успокоиться.
- Из Бездны. Да, скальд, именно это я и хочу сказать. Это идеальная тюрьма для таких как мы. Совершенная. Чем более сильна наша ярость и тоска, чем сильнее мы жаждем свободы, тем крепче наши узы, а чем они крепче, тем сильнее наша мука. И так до бесконечности. Но однажды, кто-то, здесь, в мире Яви, научил смертного колдуна ритуалу вызова. Ритуал был простенький, вытащить он смог лишь одного из слабейших, да и о своей защите колдун не позаботился. Но ошалевший от внезапного вкуса ветра и шепота звезд, призванный падший не разорвал дерзкого. Получивший временную свободу, узник был слаб и значит, его мука тоже была слаба, жажда мщения всему живому еще не захватила его безвозвратно и он смог сообразить, что со смертью этого чернокнижника пропадет и знание, дарующее, пусть и ненадолго, столь долгожданную свободу. Договор, геометрические фигуры и, как потом открыли, особым образом подготовленные реликвии могут на время защитить нас от Зова Бездны, но рано или поздно, она получает нас назад. И вот тот падший, а за ним и другие, стали учить смертных колдунов новым таинствам, запретным знаниям, что бы те создавали новые ритуалы, позволяющие своим повелителям оставаться вне Бездны подольше, хорошо бы навсегда. И кое-где колдуны преуспели. Так явились миру некоторые додревние божества, ужасные, мстительные, обезумевшие от тысячелетнего заточения. Вера, поддерживаемая кровавыми жертвами, давала им мощь, крохами которой они наделяли своих аколитов. Ты следишь за мыслью?
- Да, это все безумно интересно и это уже не первая лекция за сегодня, но нельзя ли ближе к делу? - У меня никак не шли из головы образы окровавленных Логана и Шейлы, а таинственными откровениями я уже был сыт по горло.
- Имей терпение. Сейчас ты все поймешь и еще пожалеешь о времени своего неведения. - Вот уж обрадовала. - Пока одни колдуны, служа своим господам, становились жрецами и совершенствовали ритуалы, дающие все больше и больше силы их хозяевам, другие, в тайне, занялись изысканиями, как сделаться хозяевами самим. В чем-то они также преуспели и научились принуждать вызванных падших выполнять свою волю. Но вот в Шумере обнаружили, что вместо постоянных жертв на алтаре, можно принести всего одну и демон вселится в человеческое тело, которое защитит его от зова Бездны до тех пор, пока живо. А кровавые жертвы, с некоторым успехом может заменять Договор, благодаря которому люди платят не душой, как рассказывают ваши легенды, но верой. И вроде бы сила Падших, подкрепленная верой, такова, что ничто повредить им не может и естественный срок существования, отмеренный человеку продлевать они могут многократно, но оказалось, что смертное тело очень уж ненадежный сосуд для божественной силы. Чем сильнее был Падший, чем больше и чаще, пользовался он силой своей, тем быстрее изнашивался сосуд его. Величайших из нас, предводителей легионов, герцогов Бездны, человеческое тело не способно вынести ни мгновения. И все же, трудясь, рука об руку, кудесники древнего Шумера и низверженные Элохимы смогли создать ритуал, благодаря которому в специально подготовленном сосуде, существовать Падший мог все же не один десяток лет. Сложен был ритуал и не одно ограничение накладывал он на Падшего. И кроме того, требовал еще и сложных построек, зиккуратов, для фокусирования энергии. Открытие это было сделано примерно шесть тысяч лет назад, в небольшом тогда городке Кадингирра, в самом сердце Междуречья. В последующие годы, множество зиккуратов, уступчатых пирамид, поднялось в нем, и каждый был посвящен одному из Легионов Падших, а между ними, на центральной площади, стал строиться самый высокий зиккурат, под названием Этеменанки, что означает "дом, где сходятся небеса с землёю". К тому моменту Кадингирра вырос во много раз, и благодаря присутствию Павших, стал центром всего Древнего мира. Множество паломников стекалось в него через четырнадцать врат, дабы приобщиться к божественной мудрости и обучаться, пусть даже у учеников учеников своих повелителей. Город стал называться "Врата богов" или по аккадски Баб-Илим. Спустя тысячи лет он стал известен как Вавилон, первый мегаполис, который сохранила ваша история. Это конечно же не так, были города и до него, Енох, Аталантис, Дварака и другие, но только Вавилон соединил "землю и небо". Небо, конечно же, было не причем, но по понятным причинам, истинное положение вещей известно было лишь немногим посвященным.
- Это все крайне занимательно, Гудрун, но вообще-то в Лондоне продолжается бойня, и могут пострадать дорогие мне люди. Более того, меня отправили за помощью. Ты понимаешь, насколько у меня мало времени и что в первую очередь меня волнует только одно - как вернуться назад! - Я почти кричал, нервы все же не железные.
- Я могу замолчать. Но спроси себя, каковы твои шансы, в одиночку, без помощи и совета выбраться отсюда не просто вовремя, а вообще выбраться? Я не только неизмеримо старше тебя, я старше всего твоего мира, а ты на самом деле считаешь, что мне просто восхотелось обсудить то, что, скорее всего не знает никто из живущих? И с кем? С дерзкой однодневкой! - Впервые в голосе Гудрун проскользнула нотка сдерживаемой ярости. Но вы думаете, меня это остановило? Ха!
- Все это охренеть как круто, но сдается мне, что весь твой опыт и мудрость не уберегли тебя ни от заточения, в этой самой Бездне, ни от того, что бы оказаться здесь и сейчас, в одной лодке со мной. По твоим же словам.
После непродолжительного молчания, Гудрун заговорила подчеркнуто нейтральным тоном.
- Ты прав, но это не отменяет того, что об окружающем тебя мире я знаю настолько же больше, насколько океан больше лужи, оставленной младенцем. Крикливым. А так же, я гораздо лучше осознаю серьезность нашего положения и только поэтому не разрываю тебя на части, не зашиваю тебе рот, не обращаю в соляной столп, не превращаю твои ноги в змей, не...
- Я понял, понял. - Ладно, побыть задницей, я еще успею. - Проникся и осознал. Извини. Тебе, подозреваю, это все нравится не больше чем мне.
- Ты даже вообразить не можешь насколько. Но можешь попробовать. Итак, ты хотел короче, изволь - без должного ритуала, проводимого по всем правилам, даже слабейший из Элохим уничтожит свой сосуд за несколько седьмиц. Заклятье на твоей руке мне неведомо, но принцип его я понимаю - оно усыпляет меня, хоть и не полностью, я слышу и вижу многое из происходящего с тобой, но только как сон, в котором не могу участвовать. Это должно существенно прибавить тебе времени жизни. Но быстрее или медленнее, лодка, в которой мы с тобой оказались, тонет.
- Подожди - от внезапного осознания себя находящимся на "Титанике", я слегка опешил - но сейчас-то ты не спишь. Что изменилось?
- Не знаю, но вероятнее всего, в Нибеле заклятья твоего шамана слабеют. Я продолжаю ощущать его и вынуждена прикладывать некоторые усилия, что бы не заснуть снова.
- С этим понятно, а что же делать мне? Ты ведь не зря заговорила о ритуале? У тебя есть план?
- Не тебе, а нам. Мы все еще в проклятой лодке. По понятным причинам, я приложу все усилия, что бы остаться в мире Яви и не рухнуть вновь в Бездну. Но здесь, скальд, мы подобрались к сути проблемы - я не знаю деталей ритуала, но знаю того, кто может нам рассказать его во всех подробностях. Однако, если я останусь бодрствовать, да еще и начну проявлять себя даже в ничтожной доле сил тяжких, жить тебе останется считаные дни. Если же я дам тебе даже подробные инструкции и затем уйду в сон, ты все равно не только не успеешь к нужному сроку выполнить все необходимое, но и попросту будешь убит или захвачен. В зависимости от того, кто из врагов найдет тебя первым: лорд альвов Лета, пусть и полукровка, свора Бездушных или их хозяин.
- Э? - кажется "уничтожение сосуда" уже началось и именно с мозга.
- Ты зовешь из "пилозубыми". Это люди, отдавшие свою душу и пошедшие в услужение, но вот к кому, пока не скажу - вашими смертными душами питаются не просто большинство тварей Нибела, а пожалуй, что и все. Но сейчас это не важно. Самое вкусное я приберегла напоследок.
Да она издевается. Но пожалуй, я сам напросился.
- Даже если ты найдешь того кто растолкует тебе всю необходимую последовательность слов и действий, соберешь нужные для ритуала предметы и ингредиенты, отыщешь и уговоришь сведущего годи, в общем сделаешь все идеально, даже в этом случае, есть еще одно препятствие.
Немного помолчав, с некоторым сожалением, Гудрун произнесла. - Тысячу лет назад, когда я в последний раз сопровождала эйнхериев, Вавилон уже был давным-давно разрушен и его зиккураты занесены песками. Скажи мне, что за тысячу лет, что-то изменилось. Потому, что если нет, то все тщетно.
- Нет, ничего не изменилось - помертвевшими губами произнес я - как был разрушен, еще в библейские времена, так и остался. Но постой, это что же и весь план? Другого нет?
- Я помогу тебе выбраться отсюда. Когда-то я была Ветром Дверей и Путей. Я чувствую закрытый, но все еще существующий Путь. Его исток находится в том замке, в долине. Тебе надо добраться туда самому и как можно быстрее. Все это время буду бодрствовать и помогу советом, если потребуется, но всеми силами буду избегать вмешательства. Я могла бы перенести тебя сразу к самому донжону, но это съест сразу несколько дней твоей жизни, а ведь для того, что бы открыть путь мне тоже придется постараться.
- А как же я попал сюда, если ты спала?
- Даже сны Элохима меняют реальность, ты будешь видеть, и слышать гораздо больше обычного смертного, твое самочувствие улучшится, а тело помолодеет. На какое-то время. Что же касается прохода, то он был всего лишь скрыт, но не заперт. Вот ты и прошел.
- Но Нисса говорила...
- Да, я слышала, но все же - проход был открыт.
- Странно.
- Думаешь это странно? Лучше вспомни, из-за чего или вернее из-за кого, ты решился открыть эту дверь.
- Ну, выход перекрыл "пилозубый". Причем огромный, был бы он еще как остальные, тогда бы... - Я застыл, пораженный догадкой. - Они же все как близнецы, рост, одежда, уродство - все как с одного образца. А этот отличался.
- Совершенно верно. Но поразмышлять над этим можно и в пути. Время дорого. Сам же недавно говорил.
"Вот же язва", подумал я и осекся, но реакции не последовало. Видимо, хоть мы и делим одну голову, а Гудрун слышит меня, только когда я говорю вслух. Каким образом я "слышу" ее, даже не представляю. Впрочем, сейчас это наименее важный из всех вопросов.
Я начал аккуратно спускаться по тропинке. По ней видимо давно никто не ходил, временами ее перекрывали осыпи, и на мелком крошеве легко было поскользнуться. Не хватало еще банально свернуть шею после всех передряг. "Но какова была бы ирония, пережить столько неожиданных и сумасшедших событий, краешком глаза взглянуть за горизонт обыденного и просто хрястнуться о порог нового мира". Я мрачно усмехнулся и, сосредоточившись на ненадежной тропинке, стал спускаться к подножию. Меня ждал лес.