Обещания нужно выполнять. Особенно те, что дал самому себе. Поэтому, без особого уже удивления, я рассматриваю вырубленный в скале круглый зал. Узкие окна-бойницы пробиты на высоте двух моих ростов и основным освещением служит огонь факелов и высоких жаровен. Множество теней пляшет по стенам, извиваясь в такт языкам пламени, и я остаюсь пока незамеченным. Вдоль стен расставлены длинные столы. Подле совершенно разномастная мебель - скамьи, табуреты, стулья всех возможных размеров и фасонов. В центре шесть каменных колонн уходят куда-то вверх, куда уже не достают отсветы пламени. Колонны окружают несколько очагов с вертелами. Пирамиды разнокалиберных бочонков, размером от галлона, до гигантов почти в человеческий рост. В другом конце зала, угадывается широкая лестница, ведущая куда-то в темноту. Сквозняк волнами пробегает по развешенным по стенам гобеленам и штандартам, изламывая и без того гротескные тени..
Выбрав уголок потемнее, я уселся на стул с высокой резной спинкой и наконец, обратил более пристальное внимание на тех, кто ел, пил, разговаривал и даже танцевал в этом странном месте. А посмотреть было на что. Можно было бы представить, что находишься на съемочной площадке дорогого фантастического фильма, когда гримеры и специалисты по спецэффектам, сделав свою работу, уже убрались, но команда мотор еще не прозвучала. И актеры со статистами ведут непринужденные беседы о политике, погоде или спорте, попивая кофе или что покрепче и совершенно не смущаясь наличию у собеседника малиновой кожи, рогов или лишних глаз. Можно было бы себя успокаивать тем, что это клуб фриков, не жалеющих денег на антураж для хорошей вечеринки. Но даже далекий от живописи человек, через несколько минут стал бы подмечать невозможные пропорции, нечеловеческую пластику или совершенно живо двигающиеся хвосты, звериные уши, дополнительные конечности. Эта компания, существ в двадцать-тридцать, рассевшаяся группами по всему залу, шумящая, танцующая под звуки скрипки и волынки возле колонн была прекрасна и на первый взгляд людей в ней и не было. Я видел несколько высоких ребят, с рельефной мускулатурой, разноцветной кожей и витыми рожками. Весело смеясь, они пили что-то из кружек размером с мою голову. Троица худощавых бледных коротышек с белыми, как снег растрепанными волосами и острыми длинными носами сдвинули головы над одной большой миской и то ли ели из нее по очереди, то ли плели какой-то заговор. Были и смешанные компании, были и одиночки. На такую вот, одиноко сидящую девчушку я и обратил внимание, испортив уже к тому моменту несколько листов. Она сидела с ногами на высоком деревянном табурете, облокотившись на винную бочку. Разбитые рыжие ботинки с высокими берцами и болтающимися шнурками, шерстяные широкие штаны в крупную оранжево-черную клетку и растянутый красно-зеленый джемпер с оленями, явно снятый с кого-то потяжелее фунтов на двадцать, делали ее похожей на клошара из романов Гюго. Серый вязаный колпак на голове выпускает на волю лишь несколько непослушных прядей странного песочно-желтого цвета. Натянув зеленые рукава на ладони, она держит огромную синюю кружку, над которой поднимается легкий парок. Девушка прихлебывает и жмурится от удовольствия. Так у меня получается полноценный набросок: клетчато-шерстяная фигурка на высоком табурете с кружкой горячего уюта и спешащие, танцующие, спорящие и даже обливающиеся пивом возможно люди, почти люди и совсем не люди.
Как это часто случается, я увлекаюсь. Добавляю детали, правлю штрихи и когда вновь поднимаю глаза на свою невольную натурщицу, вижу лишь оставленную на стуле кружку. Расстроиться от исчезновения своей музы я не успеваю - тихое 'Ух тыыы!' за плечом, настолько напомнило мне недавнюю встречу в поезде, что я обернулся почти в ужасе, ожидая увидеть Эдвина. Вдобавок я отрезвел, вспомнив, где именно нахожусь. Но рядом стояла всего лишь моя невольная натурщица. По детски прижав кулачки к груди и кажется привстав на цыпочки, с какой то странной смесью восторга и ужаса она смотрела на рисунок.
- Это я? - Девушка было протянула руку, но вдруг словно испугавшись отдернула. - Можно? - казалось, что в ней происходит какая то борьба. Я видел такое лишь однажды, на Ближнем Востоке, когда лишившаяся из за войны своего дома и всего имущества, мать двоих детей впервые просила милостыню. Вернее даже не так, она спрашивала сержанта, можно ли ей забрать остатки сухпайка, которые он уже собирался выбросить. В патруле мы обычно находились по четыре часа и проголодаться никто бы попросту не успел, но сержант Коэн готовился к полковому чемпионату по боксу и старательно набирал массу. В общем, постоянно жрал. Тогда он рассмеялся и попросту выбросил свой пакет в помойку. Голодный взгляд, которым женщина проводила еду, взгляд в котором оставалось, все меньше надежды снился мне потом еще несколько месяцев. Не помогло даже то, что я выгреб весь положенный мне запас и всунул ей в руки, стараясь не слушать сбивчивые благодарности на ужасной смеси английского и арабского. Это же какой сукой надо быть, что б отказать голодному? Сержант очень удивился такому вопросу, хотя сломанной челюсти, потенциальный чемпион полка удивился куда больше. Во всяком случае, я на это очень надеялся. Этот случай потом замяли, у сержанта оставалось всего две недели до конца деплоимента, иначе не избежать дисциплинарной комиссии, но тогда мне было наплевать. Есть вещи, переступая через которые переступаешь и через себя. И вот сейчас я снова не мог бы отказать, даже если бы речь не шла всего лишь об эскизе.
- Конечно-конечно! Вот, возьмите! - Засмущавшись, я подскочил, сгреб со стола блокнот и протянул ей. - Это я должен был спрашивать вашего разрешения, но побоялся упустить момент.
Словно завороженная, она слушала мои сбивчивые объяснения, а ее руки не переставая поглаживали рисунок.
- Вам действительно показалось?.. Ну да, что я говорю, вот же все... Но почему... - Тут она запнулась и покраснела.
- Почему что? Да вы присаживайтесь. - Наконец-то вспомнил о манерах - я Джек.
- Кейси, я Кейси. - Она плюхнулась на ближайшую табуретку, сжимая блокнот обеими руками. Даже выбившуюся из под шапки непослушную прядь она попросту сдула, правда вполне привычно. Затем зажмурилась и как перед прыжком в воду выдохнула - Почему вы нарисовали меня, а не их...всех... - девушка стушевалась и просто ткнула пальцем в изображение, где вокруг нее, с разной степенью прорисованности, жили своею жизнью самые разные существа.
- Право, даже не знаю, вы как-то сразу выделялись. Мне показалось, что вы одиноки, но что прямо сейчас вас это не волнует, вам было хорошо, у вас была горячая кружка, а остальное в этом моменте было не важно, где-то далеко. Я это увидел и попытался передать. - Договаривая, я пожалел о своих словах. Психоаналитик выискался. Знаток человеческих душ и настроений, всего одно представление проездом, спешите видеть.
Но переживал я напрасно, моя новая знакомая даже не вслушивалась в то, что я несу - немудрящий в общем-то рисунок ее словно заворожил: вцепившись в блокнот так, будто его прямо сейчас отберут, она казалось, пытается запомнить изображение до последнего штриха. Подождав немного, я даже немного заволновался.
- Кейси, что-то не так?
Она вздрогнула и с вполне ощутимым усилием положила блокнот на стол и даже руки спрятала.
- Нет-нет, что вы, это замечательно, просто... - тут она снова покраснела и опустила голову. Да что ж это за запуганный ребенок?! - меня никто никогда не рисовал. И уж тем более - сквозь выпавшие из под шапки вихры мелькнул неожиданно хитрый глаз и Кейси впервые улыбнулась - никто не стал бы рисовать меня, когда вокруг столько... - тут заряд бодрости девушки видимо иссяк, и закончила она, снова потупившись - ...всех.
- Вы несправедливы к себе. И потом, разве вы получились плохо? Вам нравится? - она снова потянулась к блокноту и снова отдернула руку.
- Очень.
- Ну и возьмите на память. - Я вырвал лист и протянул его Кейси. Девушка выглядела так, будто я бросил к ее ногам целое состояние. В этот момент заиграла какая-то плясовая и часть посетителей двинулась в центр зала. Некоторые же наоборот, направились к выходу. Одна такая компания остановилась неподалеку, центром ее был высокий, изящный, но не производящий впечатление хрупкого, мужчина. Как и его друзья, одетый в легкие ткани, возможно шелк или лен, я в этом не очень разбираюсь, он выделялся еще и любовью к кружевам и серебряному шитью. Зеленая с серебряным же лента связывала его длинные волосы в хвост на темени, и они молочным фонтаном ниспадали до середины спины. Вместе со столь же разряженными и манерными дружками он произвел бы немалый фурор в Сохо. Мужчины о чем-то спорили, пытаясь успокоить своего приятеля.
- Богиня! Вы не шутите?! - если до этого Кейси выглядела взволновано, то теперь она чуть не упала в обморок. Никогда мои работы, да еще и незаконченные, не вызывали такого ажиотажа.
- Спас... простите, добрый сэр, я попросту не знаю чем смогу отплатить... - девушка лепетала, что-то еще, а я почему-то вдруг вспомнил, кого именно нельзя благодарить. По старинным валлийским, гэлльским и даже восточноевропейским поверьям, говорить спасибо некоторым духам а так же и кое кому из 'доброго народца' считается дурным тоном. Они могут серьезно обидеться, а те, что постарше, так и вовсе обозлиться. Памятуя о невозможной публике и утренних приключениях, легко можно задаться вопросом - за кого же она меня приняла? Додумать свою мысль я не успел. Из за плеча протянулась рука в пене бело-зеленых кружев и тонкие длинные пальцы, на которых казалось, есть по одному лишнему суставу выхватили у Кейси рисунок.
- Что же это такое, деточка? Ты находишь вот это забавным?
- Отдай.. те! Пожалуйста! - Кейси было вскочила, но разглядев с кем говорит, поникла. Только что совершенно счастливая, она сдулась как проколотый воздушный шарик. Перед нею стоял давешний щеголь. Его друзья собрались поодаль, явно наслаждаясь происходящим и уже забыв о той перепалке, что у них начиналась.
- Простите, сэр, я не хотела. - Кейси пыталась одновременно извиняться невесть за что и скрыться в глубинах своего джемпера словно черепашка. Казалось, что она стала меньше ростом, во всяком случае, голову она втянула так, что над воротом виднелись только глаза.
- Ты просишь прощения? - деланно удивился незнакомец. При ближайшем рассмотрении он немного напоминал Билли Айдола, хоть его волосы, столь же белоснежные, но собранные в длиннющий хвост, никак не напоминали панковскую прическу-ежик звезды восьмидесятых. Скулы, готовые проткнуть почти прозрачную кожу, тени вокруг глубоко посаженных глаз и кривящиеся пухлые губы, своей формой и цветом скорее подошедшие какой-нибудь роковой красотке, наличествовали. - Но за что? Неужели ты нарисовала, что-то неподобающее? - незнакомец покрутил листок, приглядываясь и вдруг, итак не отличающийся загаром, побелел как полотно. Скомкав рисунок, он бросил его на пол и срывающимся голосом воскликнул - Как ты посмела?!
- Милейший, а вам не кажется, что вы ведете себя безобразно? Накидываетесь на бедную девушку, хватаете руками чужие вещи. И да, если у вас есть претензии к изображению, то адресуйте их автору, будьте любезны.
В другой ситуации, я бы не был столь вежлив. Хамов, время от времени стоит учить. И даже тот факт, что он был не один, в эту минуту меня не сильно занимал - все эти ряженые красавчики, просаживающие родительские деньги и запугивающие маленьких девочек не вызывали у меня страха или уважения ни по отдельности, ни скопом. Но я пришел и ушел, а девчонке здесь жить. А такие вот засранцы вполне способны потом отыграться. Так что будем вежливы и рассудительны. Sine ira et studio - без гнева и пристрастия.
- Будь я проклят! - Пижон сделал вид, что только что меня увидел. К слову сказать, он попытался снова взять себя в руки, однако кривой улыбке явно не хватало жизни - словно плохо нарисованная, она казалась застывшей. Жили на лице лишь глаза, колючие и диковатые. - Оно оказывается говорящее. И утверждает, что умеет рисовать.
- А еще оно крайне не любит разговоров в подобном тоне. Но еще оно помнит о правилах поведениях, обязательных для гостя. - Я все еще пытался избежать конфликта, хотя и чувствовал безнадежность своих усилий. Говнюк явно был взбешен и искал на ком выместить злобу.
- Кейси, деточка, так это твой гость? - Назойливый щеголь продолжал демонстративно меня не замечать. - А ты ведь помнишь, кто отвечает за поступки гостя? Особенно за столь гнусно изображающие благородных нобилей.
Тонкие длинные пальцы патетическим жестом указали на лист, который Кейси успела подобрать, разгладить и теперь прижимала к груди. Глазами полными слез она, в необъяснимом для меня ужасе смотрела на этого хлыща, словно кролик на удава.
- Я понимаю, ты не хотела опорочить честь того кто выше и благороднее тебя. Намеренно. И сейчас ты докажешь свое раскаяние, уничтожив эту мазню. А затем...
Я не смог дождаться окончания фразы. Здравый смысл, который подсказывает не вмешиваться в неизвестные местные разборки, да еще и непонятных существ из-за минутного наброска, которых я могу наделать еще хоть с десяток, это конечно замечательно, но какого дьявола?!.
- Мистер, а вам не кажется, что вы слишком много говорите и все не по делу? Задать вопрос автору не позволяет смелость? Во-первых, я не гость этой девушки, во-вторых на моем рисунке ваша персона всего лишь часть фона и если мне не изменяет память, да, вы изображены в тот момент, когда вас слегка обрызгали вином, беда-то какая. И требовать уничтожить мой рисунок, который я вдобавок уже успел подарить, по меньшей мере, бестактно. - Я с огромным трудом подбирал слова, которые в сложившейся ситуации казались мне верхом дипломатии. - Попросили бы вежливо, я бы стер вас или нарисовал кого-нибудь другого поверх, мне не трудно.
Когда я только заходил в зал, я не обратил особого внимания на запахи, да и не было их собственно. Что странно для помещения с открытым огнем и множеством танцующих, едящих и выпивающих... эмм... существ. И поэтому, резкий запах шиповника, возникший внезапно, сразу привлек к себе внимание. О, этот запах я знал прекрасно - будучи ребенком, не один час провел в колючих зарослях, прячась то от Бада Мэйсона с дружками или от подвыпившего отца.
- Сир, я готов буду свидетельствовать, что эти двое оскорбили вас и даже, коли пожелаете, готов выступить исполнителем вашей воли.
Компания, сопровождающая обидчивого индюка, оказывается уже окружила наш столик и один из них, в зелено-коричневом средневековом наряде, высоких сапогах и плаще, перекинутом через одно плечо выступил вперед. С ума сойти. Где-то неподалеку проходит слет ролевиков-толкиенистов или он просто фанат Зеленой Стрелы? По обшлагам, у ворота и по подолу плаща тянулся один и тот же орнамент из зеленых листьев и красных ягод. Ну, теперь понятно откуда такой одуряющий запах шиповника, наверное, полфлакона одеколона на себя вылил. Некоторые совсем не знают меры, ни в одежде, ни в словах.
- Если бы я выглядел так, будто сбежал с сельской ярмарки лет эдак триста назад, то не стал бы особо привлекать к себе внимание.
Кейси хихикнула и тут же зажала себе рот ладошкой, обожженная бешеным взглядом любителя фольклорных орнаментов.
- Да как ты смеешь? - Честное слово, его рука потянулась к несуществующей шпаге. Это сколько же свободного времени нужно иметь, что б так заиграться?
- А почему бы собственно и нет? Вы даже представиться не удосужились. Врываются, хамят, портят хорошую вещь.- Я отобрал у Кейси злополучный листок и нарочито аккуратно стал расправлять его на столе. Пусть попробуют отобрать его у меня.
- Какое упущение! - Яда в голосе первого хлыща хватило бы на целый выводок змей. Он положил ладонь на плечо своего товарища и на того словно мешок с песком рухнул. Припав на одно колено, с видом побитой собаки он посмотрел на своего 'сира'. Дьявол, я не гомофоб, но пристойного поведения в обществе еще никто не отменял.
- Действительно, Брайар, мы ведь чуть не забыли о манерах! Остановись. - Пижон наклонился ко мне и неспешно, словно смакуя каждое слово, прошептал - Прекрасно разыграно. Передай своим хозяевам мои поздравления: сочетание ничтожности и таланта создали почти идеальную раздражающую смесь. Любой посчитал бы себя вправе наказать наглеца. Любой... идиот. Хорошая попытка. Ты неплох - просто я играю в эти игры намного лучше. Договор не будет пересмотрен.
- Что здесь происходит?
Хороший, черт побери, вопрос. У меня возникла запоздалая мысль, что 'золотая молодежь' во все времена не ограничивалась выпивкой и крэк, 'ангельская пыль' или чем там модно закидываться нынче, вполне могли превратить мозги моего оппонента в кисель. Это бы объясняло его неадекватное поведение и страх который он вызывал у Кейси. Никто не хочет связываться с психом. Надо бы согласиться со всем тем бредом, что он нес и аккуратно 'уйти по-английски'.
- Лорд Руэрих, всем ли вы довольны под этой крышей? Достаточно ли пенист эль и красно мясо?
Свита пижона расступилась, и я увидел одну из самых необычных женщин на моей памяти. А учитывая где я успел побывать, это дорогого стоит.
Высокая, примерно моего роста, т.е. около шести футов. Худощавая, но не производящая впечатление хрупкой. Смуглая. Резкие черты лица, большущие чуть раскосые темные глаза, напомнившие о тягучем южном полдне. Одета в шерстяное пончо с накинутым капюшоном, которое сшито из выгоревших голубых, охряных и лиственно-зеленых квадратов. В длинной шерстяной красно-коричневой юбке с разрезами, поверх армейских штанов самого затрапезного вида и крепких кожаных ботинках. Сказка странствий, иллюстрация к первому изданию, прошу любить и жаловать. Картину дополнил брезентовый, вытертый до белизны вещмешок. Женщина сбросила его с плеча и стянула вязаные перчатки без пальцев. Только тут до меня дошло, что незнакомка одета не по погоде тепло - во всем зале не нашлось бы никого упакованного столь же основательно. Учтивый тон и вежливые слова никак не вязались с ее позой - небрежно бросив перчатки на мешок, она уперла кулаки в бока и с легкой улыбкой, вот-вот готовой превратиться в ухмылку окинула нас таким взглядом, что не знаю как остальные, а я вот почувствовал себя подростком застигнутым за рассматриванием взрослого журнала.
- Леди Нисса. - Хлыщ, названный Руэрихом, обернулся мгновенно, со скоростью кота, который услышал внезапное 'Гав!'. Маска спесивого недовольства моментально сменилась, казалось бы неподдельной радостью.
- Какая приятная неожиданность. Не ждал твоего возвращения так скоро. Одним лишь своим появлением ты украсила этот вечер, но и без того, гостеприимство в этих стенах выше всяких похвал - он слегка поклонился, продолжая смотреть на Ниссу, которая видимо и была хозяйкой этого заведения, взглядом, в котором читалось некое, весьма осторожное влечение, если вы понимаете о чем я. Словно медведь возле дупла с пчелами - медок-то сладок да жала острые. Всю же морду разнесет. Снова.
- Жаль, конечно, что выбор гостей не в твоей власти. Уж наверное ты не допустила бы, что б радушие этого места было поставлено под сомнение. - Сделал паузу в ожидании, но разочарованный отсутствием реакции, Руэрих продолжил - И уж тем паче, я первым вырву язык тому, кто посмеет сказать, что Нисса Икрам аль Баб-Илани допускает оскорбление своих гостей.
Вот эта стрела, похоже, нашла свою цель. Изваяние, в которое превратилась после приветствия Нисса, пришло в движение. Тень ухмылки стала реальностью, брови сдвинулись, и женщина шагнула вперед.
- Редко кто скажет, что лорд Руэрих ошибается. Прав он и сейчас. Но неужели лорд хочет сказать что-то, что следовало бы знать и мне, хозяйке этого места?
В голосе Ниссы явно звучало предупреждение. Предупреждение Руэриху, явно опьяненному приставкой 'лорд'. Но тот уже патетически, у него это стало входить в привычку, простер руку в сторону Кесси, которая снова играла в черепашку, пытаясь спрятаться внутри своих необъятных одежек, и открыл рот, что бы сказать очередную гадость. Ко всем своим 'достоинствам' он еще и жаловаться станет? Вот бывает, что знаешь человека всего несколько минут, а такое чувство, что ненавидишь его всю жизнь. Или просто это все мерзавцы похожи один на другого? В общем, все это мне как-то разом надоело.
- Хватит! Леди Нисса, рад с вами познакомиться. Я Джек Спэрроу. Логан и Сайлас Мак`Фиона рассказывали много хорошего о вас и вашем заведении. И я вижу, что они были правы - Руэрих и компания застыли соляными столпами, по всей видимости, они настолько заигрались в лордов, что не могли поверить, что их вожака кто-то посмел перебить. Добро пожаловать в мир демократии, детки. - Что же касается происходящего, то здесь явно какое-то недоразумение. Я художник. И в какой-то момент, каюсь, без спросу, нарисовал Кесси. Эскиз вышел не совсем удачным и возможно кто-то, изображенный на заднем плане, может счесть мое умение недостаточным, но это лишь набросок в блокноте, вдобавок уже и подаренный. Было бы из за чего ломать копья.
Мои дипломатические потуги не остались без внимания, но возымели совершенно неожиданный эффект: Нисса страдальчески закатила глаза, а скандальный лорд разулыбался так, будто пытался прорекламировать своего стоматолога.
- Что ж, чистосердечное признание, хоть и не смягчает участь, но сберегает время. Леди Нисса, как видите все очевидно - один пасквиль создал и передал, другая его приняла. Я в своем праве.
Руэрих перестал валять дурака, ерничать и излишне размахивать руками, он стал собран и серьезен. Более того, его спутники разом окружили его и став спинами друг к другу, ненавязчиво, но внимательно начали, не подберу другого слова, контролировать зал. До меня начало доходить, что возможно мои первые выводы о несерьезности происходящего, были не совсем верны. Самую малость.
- Перекресток. - Это прозвучало у меня из под локтя. Оказывается, Кейси надоело изображать кучку смятой одежды, в которой никого нет. Она сползла со своего стула, но вместо того, что бы разумно удалиться не прощаясь, наоборот решила встрять в разговор. Правда, для пущей безопасности, спрятавшись за меня.
- Да, дитя, ты совершенно права. - Нисса кивнула девчушке и повернулась к нахмурившемуся скандалисту. - Лорд наверняка помнит, что дар, сделанный на перекрестке, пороге или у межевого камня священен. Желающий его отобрать или оспорить должен быть готов принять на себя все последствия.
- Да, но мы в твоем зале, леди Нисса, при всем почтении, о чем ты говоришь?
- Лорд видимо забыл, что Зимняя долина столетиями была порогом меж Миром Яви и Миром Туманов? Много где можно пересечь Грань, но лишь здесь можно было сразу попасть в одну из Долин, минуя Приграничье, ведь этот зал принадлежит сразу двум мирам. И хоть проход ныне закрыт, порог все еще на месте и Межевой камень никуда не делся. - Нисса повела рукой и музыка смолкла. Словно ждавшие этого момента, танцоры расступились. По всему залу затихли разговоры, и лишь ветерок продолжал шелестеть шпалерами на стенах да свистеть в бойницах где-то над головами. В центре, между колоннами, обставленный бочонками высился, незамеченный мною, грубо обтесанный камень, менгир. Он возвышался на два человеческих роста и, несмотря на то, что находился под крышей, с одного бока густо зарос мхом.
- Леди, ты совершенно зря упрекаешь меня в забывчивости. - Руэрих нахмурился и тряхнул головой так, что его волосы хлестнули по плечам, словно хвост лошади, которую изводят слепни. - Но может быть, ритуал был завершен? Что бы стать даром Порога, даром Грани в ответ должен быть предложен или дар равноценный или гостеприимство и зашита дома, куда входит путник. - Товарищи Руэриха придвинулись к нему, обступая и словно поддерживая его. Запах шиповника, свежескошенного луга и чего-то еще, мне не известного, но кружащего голову поплыл в воздухе. - И выходит, что теперь ты должна заявить будто у этой бездомной есть сокровище равноценное, пусть и обрывку, но чистой Мечты, или же, что хозяйка этих стен теперь не ты, а она и отныне это ее гость? - Голос Руэриха все повышался и с последними гремящими нотами, взлетевшими к невидимому потолку, он указал в мою сторону. Пала гробовая тишина. Все присутствующие, без исключения, смотрели в нашу сторону. Нисса нахмурилась.
- Есть и третий путь. Не имеющий сокровищ и не владеющий очагом, всегда имеет быстрые ноги, крепкие руки, верное сердце и острый ум. Все вместе или по отдельности. И единожды, в час нужды или долга, все это можно предложить в качестве дара. И как гость, принятый под кровом, остается там сколько сам пожелает, деля с хозяином в это время все радости и горести, словно член его семьи, так и до тех пор, пока принявший дар Руки, Ума и Сердца, не посчитает нужным освободить его, даритель будет вассалом. Верность стоит Мечты.
Все это пророкотал, стоящий в толпе, великан с синей кожей и закрученными бараньими рогами выступающими из висков. Расправив плечи и заткнув большие пальцы костистых рук за широкий кожаный пояс, он с насмешкой посмотрел на застывшего с протянутой рукой лорда Руэриха.
- Что за... - Почти ощутимый физически, огонь в глазах Ниссы, заставил меня проглотить возмущенный вопль. Вспомнив о Кэсси, я обернулся к ней, только чтоб увидеть как она опускается на колено и затем, дрожащим голосом, но без запинки произносит: 'Сир Джек, примите ли вы мою службу, в ответ на ваш бесценный дар, на срок, который вам будет угодно признать достойным?'