Звук неумолимо приникал сквозь сон, противно дергая за тонкие ниточки нервов. Поморщившись Сора открыла глаза и уставилась в грязный потолок фургона.
Скрип- скрап- скрип - скрап
Хотелось зарыться с головой в одеяло и спать, но что-то не давало. Голод. Неестественный, скрытый где-то в самой глубине души, голод крохотными коготочками рвал разум. Девушка, укутавшись в одеяло, встала и подошла к окну. Поздний вечер утопил придорожный пейзаж в багрово пряной крови сумерек.
На границе ночи яркой россыпью разноцветных звезд показались огни города. Нежно алые губы мгновенно припухли, острые клычки проткнули плоть, наполняя рот кровью. Этот обман, однако, не принес желанного облегчения, тонкая струйка скользнула по шее, что бы пропасть в складках ткани.
Сора закричала: громко, надрывно, неистово- так, как могут кричать только обманутые маленькие дети, ну и безумцы, чей разум сравним с детским.
Скрип колес прекратился, двери фургона распахнулись, впуская темную мужскую фигуру. Крепкие руки сжали тонкое тело толи укачивая, толи успокаивая. Крик перешел в неясный всхлип и светлая головка доверчиво уткнулась в холодное плечо.
- ну всё, маленькая, все... потерпи еще немного. Ну совсем капельку... пей.
Мужчина приподнял неестественно спокойное лицо девушки и прижал к ее губам горлышко походной фляжки. Тягучее пряное вино с примесью бычьей крови скользило вниз, заставляя захлебываясь глотать, еще на немного отдаляя Голод, обманывая безумие, почти горящее в полупрозрачных глазах болотной ведьмы.
- Спасибо, мессир,- девушка отвела руку и отвернулась,- я видела кровь и страсть, видела боль и наслаждение. Охота будет долгой и сладкой, мой господин. А пока, прошу меня простить, я хочу спать... безумие утомило меня.
Дверь протестующее хлопнула, отрезая голоса и запахи ночи от опустившейся на кровать женской фигуры.
Скрип- скрап- скрип - скрап
Привычно заскрипели колеса. Сора закрыла глаза, проваливаясь в глубокий сон, где как и всегда были только трое: глупышка Сора, Голод и такое сладкое Безумие.....
2
Пестрый город, раскинувшийся на центральной площади, шумел на десятки различных голосов: заливисто звенел буден ярко- рыжей танцовщицы, а маленькие бронзовые колокольчики на ее лодыжках так заливисто подтренькивали на взмахе точеных ножек; визгливо вздрагивала старенькая скрипка в руках в широких ладонях ладного господина, затянутого в золотой кушак поверх белой рубашки с алой вышивкой по краю воротничка, взвизгивалала и рассыпалась ворохом чудесных мелодий, так и манящих в дорогу; тяжело пыхтели близнеца атлеты, обмениваясь пудовыми гирями, которые брякали и звенели, когда их роняли на каменную кладку мостовой. Множество привычных и не очень звуков наполняли цирковой балаган, когда дверь маленького серого фургончика скрипнула и тихо отворилась. Сора, одетая в многослойное платье, сочетающее в себе все оттенки красного от вино-бардового до почти бело-розового, аккуратно вступила на заполненную звуками площадь.
Безмятежный взгляд скользнул по давно знакомым лицам, некоторые из которых передергивались в гримасе не то ужаса, не то презрения. Тонкие каблучки неспешно понесли хозяйку к уже раскинувшемуся на углу улицы шатру гадалки. Прямо перед ним, словно вызов или предостережения стояла старенькая кирха. Девушка вежливо кивнув застывшему на крыльце молодому пастырю, скользнула в полумрак шатра.
Здесь все было привычно знакомо: чадили тонкие свечи, тяжелый бархат укрывал неуклюжий трехногий стол, четвертой ножкой которому служила забытая какой-то собакой берцовая кость.
Юная девушка, раскладывающая на столе карты, мешочки с костями и прочую магическую чепуху, вздрогнула и опасливо втянула шею.
- Не сутулься, - Сора расправив видимые только ей складки платья, уселась на старое кресло во главе стола, - и принеси мне воды.
Служанка, как ей казалось счастливо избежавшая внимания госпожи, испуганной мышью метнулась к раскрытому пологу шатра. Только это судорожное движение заставило вспыхнуть алым безумием глаза гадалки. Дикой кошкой женщина метнулась вперед, чтоб прильнуть к испуганного трепещущей жилке.
- Сора,- гневный окрик на мгновение отвлек хищницу, позволяя добыче счастливо ускользнуть из почти захлопнувшийся ловушки,- Сора, маленькая моя Сора. Все такая же дикая и нетерпеливая.
В проему шатра, заслоняя только начавшийся день, возникла мужская фигура. Не снимая тонких лаковых перчаток барон провел по чуть прикушенным алым губам, заставляя спрятать тонкие иглы крыков.
- еще не время, моя дорогая. Еще не время. А сейчас. Погадай мне.
Безумный блеск глаз снова сменился тихой безмятежностью. Ухоженные руки одна из одной, бездумно выкладывали карты на поверхность стола. Повещенный, шут, смерть... три безумные карты. ( повешенный- жертва, шут - безумие, смерть - перемены, конец чего-то) Обещание чье-то боли и страха. Хорошие карты для темной игры...
3.
Вечерняя тьма вползала в город неспешно. Вот окрасились багряным заревом купола церкви и ратуши. Вот зажглись первые свечи в домах, неспешной змейкой разгорались уличные фонари и, наконец, яркими факелами осветилась площадь, с раскинутыми на ней шатрами балагана.
Горожане, весело смеясь, спешили на свет цирка, как бабочки на огонь. Сора, накинув на плечи тонкую мантилью, стояла у своего шатра, вглядываясь в светлую от факелов ночь.
-Моя госпожа, скоро начнется представление, вам следует быть в цирке, - юная служанка склонилась в низком поклоне, опасливо глядя снизу вверх на гадалки.
Сора, фыркнула подобно кошке и нервно передернула плечами, ночь была так соблазнительна. Аромат охоты витал среди тонких улочек и щекотал нервы. Кровь служанок- рабынь давно приелась и казалась пресной, но барон, зная о безумии девушки не позволял охотиться самой, иначе городок мог утонуть в крови, что грозило труппе опасностью и разоблачением. Соре следовало быть на виду или же быть запертой в фургоне. Сегодня гадалка хотела гулять и чудить, поэтому, расправив длинные юбки, скользнула к шатру шапито.
Представление уже началось. На арене призывно звенели колокольчики Маргариты. А из ловких рук фокусника взлетали голуби и расцветали цветы.
Барон недовольно взглянул на Сору, рукой указав ей место у края занавеса. Девушка послушно присела и обратила свой взор на разноцветный узор кулис.
Засмотревшись на искусное плетение узора, безумица потеряла счет времени и только громкий прощальные овации вырвали вампирессу из транса. Сора глубоко вздохнула и провела кончиком языка по тонким иглам клыков. Ночь почти достигла половины и манила, звала, обещая утолить извечную жажду в безумии сладкой крови. Выглянув в щели занавеса, Сора убедилась, что труппа занята поклонниками и за ней никто не следит. Подобрав юбки, быстрой и опасной тенью, девушка выскользнула из цирка. Барон оглянулся и проследил за мелькнувшим краем бардовых юбок. "Что ж, Сора сегодня почти нормальна. А этот городок совсем мне не нравиться. Пусть девочка порезвиться. А если не вернется до рассвета, но ее всегда можно найти. По запаху самой сладкой крови"
Мужчина улыбнулся свои мыслям и склонился к ушку юной девушки, что так призывно вглядывалась в темноту его глаз...
4.
Цоканье каблучков разносилось эхом по тихим улочкам. Тонкая девичья фигурка почти сливалась с тенями. Вот впереди показалась таверна. Гомон пьяных голосов разносился по улице, заглушая и шепот ветра, и цоканье каблучков. Сора оскалилась и подобралась подобно дикой кошке. Безумие плескалось в ее глазах, грозя вот- вот выплеснуться наружу. Гадалка с усилием втиснула в ладони, мгновение назад ставшие острыми ногти. Цель была так близка, что потерять рассудок в двух шагах от тщательно разыскиваемой воровской дыры было бы очень обидно. Девушка давно поняла, что если безумия нельзя избежать- его можно обмануть. Тюрьмы, притоны, бордели - все эти отбросы человеческого общества, хоть и не пленили чистотой и ароматом крови, но почти никогда не приводили к грандиозным скандалам и выговорам со стороны барона.
А мести воровской братии вампиресса не боялась.
Дверь таверны была открыта, впрочем, для Соры это не имело значения. Посетители приветствовали появление гадалки восторженным воем.
- Ой, господа, я по-моему заблудилась. Позвольте скромной циркачке согреться у вашего огонька,- глаза безумицы манили, алые губы призывно улыбались и только острые когти, скрытые в кистях мантильи, могли выдать истинные намеренья этой прекрасной ведьмы.
Спустя четверть часа гадалка задорно хохотала, сидя на коленях удачливого вора, и жадно пила кисловатое вино из древнего кубка - гордости коллекции толи герцога, толи виконта.
Наклоняя голову к самой шее свое жертвы, Сора касалась кончиками губ дрожащей жилки у самого горла и снова отстранялась, пьянея от ожидания все больше и больше. Голод скребся в груди девушки, подобно попавшей в ловушке крысе, готовой вырвавшись смести со своего пути кого угодно. Очередное движение мужчины толкнула Сору немного вперед, и острые когти скользнули по его руке, оставляя пряную дорожку крови. Безумие захлестнуло гадалку резко и с головой. Не обращая внимание на крики ужаса она менялась, теряя нежные черты юной девушки. Через несколько мгновений в центре воровского притона, жадно глотая кровь из распоротого горла жертвы, стояла вампиресса. Белоснежные волосы были заляпаны алым, длинные когти рвали плоть помогая клыкам. Глаза стали ослепительно черными, потеряв даже намек на радужку. Посетители трактира кинулись к дверям и окнам, стремясь убежать и спрятаться от ужасной смерти, только не один человек не сравнится с вампиром, тем более вампиром безумным.
Отбросив первое тело, Сора взвилась в воздух, впиваясь в горло следующей жертве и тут же бросая захлебывающегося кровью человека.
Крики о помощи не редки в трущобах городов. Услышав шум жители темной улочки только плотнее закрыли двери домов, не стремясь ни броситься на помощь, ни позвать стражу. Выбирая место Сора знала, что на городское дно не заглядывают не служители закона, ни хранители веры, да и опасность встретить охотника была не велика. Вот только сегодня безумице не повезло, хотя...
Андре передернул плечами. Пятый десяток разменял некогда удачливый охотник, а теперь горький пьяница - попрошайка. В центре мужчине в долг уже не наливали, не верили, что заплатит, вот и бродил он по окраинам, тут байку расскажет, тут на спор подерется с известным забиякой, а то и просто украдет пару монет. Крики заставили охотника замереть и уже решить поискать иное более тихое место, но только возгласы "Вампир, чудовище. Она же убьет всех!!!" воскресили в душе мужчины что-то полузабытое. Рука сама нашарила на поясе старый, но еще добрый клинок, некогда освященный в храме и убивший пару другую вампиров.
Дверь в таверну неожиданно оказалось крепко заперта, проникнуть в здание через темные окна тоже не удалось. Под ногой что-то негромко чавкнуло. Андре наклонился и, смочив пальцы, понюхал. Кровь... Она буквально ручьем вытекала из - двери. Охотник крепче сжал клинок и вынес дверь плечом. Призрачный свет луны осветил помещение. Живых в здании не было, вернее почти не было. В центре зала, охватив тонкими аристократичными пальцами бокал с вином сидела гадалка. Нежные алые губы что-то напевали, белоснежные волосы падали прядями на лицо, придавая женскому облику вид невинный и нежно хрупкий. Вторая рука девушки выкладывала на залитый кровью стол карты. Одну, вторую третью... Вампирша, казалось, не слышала ничего, но споило только охотнику сделать шаг, как в него уперлись полные тьмы глаза.
- Повешенный, смерть и шут... Судьба любит шутить, не правда ли смертный?,- голос кровавой гадалки был полон покоя и безмятежности,- Хочешь, я скажу, что ждет тебя завтра?
Андре сжал зубы, стараясь избежать плена Зова. Шаг, еще один и можно ударить, а сейчас обмануть тварь, сделать вид, что поддался.
- Молчишь... Чтоб молчи, я сама скажу тебе все, - женщина отвернулась от охотника, замерла глядя в темную глубину бокала с кровью,- Ты сам все потерял, сам. И не вампир убил твои семью- ты! Своем упрямством, своей гордостью. Как же охотник и станет пахать и сеять. А ведь она просила, плакала. И тот кто пришел за тобой был прав убивая ее. Убивая быстро. Ведь она же улыбалась, сознайся себе. Она улыбалась..., - гадалка захохотала, откидывая голову, открывая шею под удар и мужчина ударил, только вот не было уже за столом вампира, Айка, его Айка смотрела в глаза охотника и что-то шептала. Кринок выпал из враз обессиливших рук, мужчина охватил голову руками и упал на колени.
- Ая, Аячка, прости, прости меня
Сора сквозь тающий туман безумия смотрела на стоящего на коленях мужчину. Голода не было, ужасно хотелось спать, но сначала стоило прибрать за собой. Брезгливо подобрав пропитанный кровью подол платья, гадалка разбила пару масленых светильников, плеснула на пол вина. Огонь медленно полоз по грязным стенам, стирая следы ночного безумия. Соврав с окна наиболее чистую занавеску, Сора закуталась в ткань, прикрывая темные разводы на платье. Оглянулась и, схватив за шиворот чего-то шепчущего бывшего охотника, шагнула за порог.
5.
Город почти просыпался, первые робкие лучи солнца уже скользили по узким улочкам. Сора торопливо шла к площади, труппа всегда покидала город на рассвете и, опаздывать гадалке совсем не хотелось. Поседевшего охотника девушка бросила почти сразу. Крови уже не хотелось, а вот проблемы он мог принести и не мало.
После, вслушиваясь в скрип колес Сора часто думала: чьи же все же были те три карты, оставшиеся на кровавом столе сгоревшего трактира. Её или охотника, но так и не находила ответа.
А где-то в деревенской глуши стучал топором седой мужчина, прикрикивая на лохматого мальчишку.