Аннотация: Рассказ участвовал в литературной дуэли со Сфинкским и победил. Рассказ противника находится здесь.
Татьяна Минасян
В пределах нормы
За четырнадцать лет до
Выпускной вечер на юрфаке удался на все сто. Зигмунд и его друзья после нескольких тостов и танцев посреди ресторана выбежали на свежий воздух отдышаться да так и осталась на улице. Николай травил анекдоты, Петра заливисто хохотала даже над не слишком смешными, Виктор безуспешно пытался обратить всеобщее внимание на свою персону, но всем остальным было не до него... Запах свежей майской листвы пьянил сильнее, чем пронесенное на факультет тайком дешевое вино.
- Ребята! - пыталась перекричать их шутки и смех Эмма, единственный трезвый человек в их компании. - Ребята, да послушайте же вы меня! Все студенты, когда заканчивают учиться, всегда говорят, что надо и дальше дружить, все друг другу обещают сохранить отношения, а потом разбегаются и встречаются только на годовщинах выпуска! Так вот - давайте мы все-таки не будем расставаться, давайте и дальше дружить! Все согласны?
- Да согласны, куда мы друг от друга денемся? - отмахивался от нее Виктор.
- Так ведь каждого работа затянет, каждый занят будет, семью заведет!.. - голос Эммы звучал обиженно, как будто ее сокурсники уже погрузились в рабочие и семейные заботы, забыв о своей студенческой дружбе.
- Даже если так - ты же все равно нас всех будешь обзванивать и притаскивать на встречи! - подмигнул девушке Зигмунд.
- И буду! И не отстану! - с азартным видом грозилась она, а все остальные радостно улыбались.
- А я завтра уже на два собеседования иду, - похвастался Николай. - И послезавтра на одно. Нет, не спрашивайте, куда, не скажу, боюсь сглазить!
- И чего ты так торопишься, отдохнул бы как следует после учебы! - хмыкнул Виктор. - Потом-то уже такой возможности не будет! Полетели со мной на Марс, на двоих путевка дешевле выйдет!
- Какой еще Марс, нельзя упускать время, если я не устроюсь сразу, меня никуда потом не возьмут, - отмахнулся Николай. - Вот закреплюсь на работе, тогда и поеду мир смотреть!
- Трудоголик! - вынес другу "приговор" Виктор. - Когда начнешь работать, тебе уже не до мира будет, ты даже на выходные в лес выбраться не сможешь. Зигмунд, а может, ты со мной на Красную махнешь? Ты же, помнится, вообще на других планетах еще не был!
- Не, я не могу, мне денег даже на другие страны на Земле пока не хватает, - развел руками Зигмунд. Виктор со вздохом начал было агитировать на совместное путешествие кого-нибудь еще из их компании, но тут мимо них прошла другая небольшая компания студентов - два парня и девушка. Они тоже чему-то улыбались, смотрели друг на друга веселыми глазами, а потом, отойдя подальше от яркого фонаря, но не особо беспокоясь о том, что их все равно было хорошо видно, принялись страстно целоваться - все втроем.
- Тьфу! - поморщилась и демонстративно отвернулась от них Эмма. Зигмунд пожал плечами и тоже стал смотреть в другую сторону. Остальные выпускники, напротив, принялись украдкой бросать на влюбленных любопытные взгляды.
- И чего вы морщитесь? Не стыдно?! - накинулся на друзей Виктор. - Как будто в каменном веке живете, а не в двадцать втором!
- Тьфу!!! - вместо ответа снова плюнула Эмма. - Нашел, кого защищать, этих извращенцев-групповиков!
- Не показывала бы уж свою темноту и необразованность! - огрызнулся Виктор. - Психологи уже доказали, что это никакое не извращение.
- Да плевать мне, что там психологи доказали, групповуха - она и есть групповуха! - еще сильнее вспыхнула Эмма.
- Знаешь, я с тобой после такого разговаривать не хочу! - Виктор демонстративно отвернулся от девушки. Эмма вместо ответа фыркнула и развернулась в другую сторону.
- Ребята, да вы чего? Из-за этих придурков ссориться будете?! - бросилась мирить их Петра. Остальные выпускники молчали, не зная, как реагировать на такой неожиданный раскол в их всегда дружной компании. Зигмунд тихо вздохнул, сильно подозревая, что собираться все вместе, как этого хотела Эмма, они уже не будут...
За девять лет до
Ирма, как могла, пряталась за монитором, чтобы никто из ее коллег, сидящих с ней в одном кабинете, не заметил, как она вытирает глаза, делала вид, что у нее насморк, но Зигмунд прекрасно понимал: у нее случилось что-то серьезное. Некоторое время молодой человек убеждал себя, что не должен лезть не в свое дело и что если бы Ирма захотела поделиться с кем-нибудь своим горем и попросить о помощи, она сделала бы это сама, но ему удалось продержаться всего полдня. Рядом с ним страдал человек - не родственник и не близкий друг, но женщина, которой он, возможно, был в состоянии помочь. Промолчать означало оставить Ирму плакать. Предложение помощи могло бы оказаться бесполезным, но могло и снова сделать ее счастливой. Выбор был очевиден.
И когда двое других сотрудников, делившие с ними кабинет, ушли обедать, Зигмунд осторожно приблизился к столу Ирмы:
- Прости, если лезу не в свое дело, но я вижу, что у тебя какие-то проблемы. Скажи, чем я могу помочь?
- Зиг, спасибо, - Ирма всхлипнула, и ее глаза опять наполнились слезами. - Тут ты мне ничем помочь не сможешь, но все равно... Спасибо...
- Может, все-таки смогу? Может, ты просто не видишь выхода? - не отступил Зигмунд, и Ирма, уткнувшись лицом в мокрый носовой платок, не выдержала и принялась рассказывать:
- У меня дочка... Оксаночка... Ты ведь видел ее, она ко мне сюда приезжала? С ней плохо совсем все, она из дома ушла...
Дочь Ирмы, обычного, в меру капризного и наглого подростка, Зигмунд помнил смутно. Хотя ему казалось, что отношения с ребенком у сотрудницы всегда были хорошими, доверительными...
- Куда она ушла? Ты в полицию заявила? - деловито спросил он Ирму. Та покачала головой:
- Я знаю, где она сейчас живет. В полиции мне не помогут - они в опеку настучат, а те лишат меня прав, раз ребенок из дома сбежал. От хороших родителей не сбегают...
- Да, в опеку не надо! - закивал Зигмунд. - Но если ты знаешь, где Оксана, то, может, все не так страшно? В ее возрасте многие бунтуют - поживет самостоятельно, перебесится и вернется!
- Уже не вернется! - Ирма спрятала в платок все лицо и мелко затряслась. - Уже не вернется, они ее не отпустят!..
- Кто "они"? - Зигмунд схватил с полке чашку Ирмы и плеснул в нее из стоявшего на столике в углу чайника немного остывшей воды. - На, глотни, успокойся!
- Групповики... - Ирма даже не взглянула на чашку. - Они ее втянули в свою компанию... У нее подруга была, чуть постарше, с парнем гуляла... Я же думала: раз парень этой подругой увлекается, то мою можно с ними отправлять, к ней он приставать не будет, да и подруга ему не даст! А оказалось - у них еще три друга и две подружки, и они все вместе! И мою соблазнили, уговорили... Ее четыре взрослых мужика каждую ночь... понимаешь?
- Чтоб тебя! - буркнул Зигмунд, и его передернуло. - Тебе надо ее оттуда забрать, надо поговорить с ней!
- Да бесполезно! - отмахнулась Ирма. - Я говорила, и приходила к ним на квартиру, и звонила. Ей там нравится, она говорит, что их всех любит, и мужиков, и девчонок. Она мне такие слова говорила... что я, когда вышла замуж за ее отца, предала всех других мужчин, что он тоже предал всех женщин, которым нравился... Что она никого не предаст и будет всем, кто попросит, доставлять удовольствие! Зиг, что мне делать, я от одной мысли, что она со всеми сразу, убить их всех хочу! Или умереть...
Зигмунд растерялся, не зная, что сказать рыдающей женщине. Похоже, она была права, когда говорила, что он ничем не сможет ей помочь - не было такого человека, который помог бы матери в такой ситуации!
- Зиг, спасибо, что ты меня выслушал, я хоть выговорилась, я же никому о таком рассказать не могу! - дрожащим голосом пробормотала Ирма. - Так хоть чуть-чуть полегче стало, хоть в чем-то... Зиг, только я очень тебя прошу, - она внезапно подняла голову, схватила молодого человека за руку и заглянула ему в глаза, - никому об этом ни слова, никому! Ты же понимаешь... Если наши узнают, что я против всего этого..! Я тебе-то рассказала, потому что ты тогда был на стороне Ларисы...
Зигмунд молча кивнул. Секретарша Лариса, проработавшая в их фирме почти семь лет, с треском вылетела с работы полгода назад, после того, как во время корпоратива заявила, что не одобряет групповые отношения и считает, что любовь возможна только между двумя созданными друг для друга людьми. Возмущенные сотрудники травили ее больше месяца, и в конце концов, нервная и вздрагивающая при каждом обращении к себе Лариса написала заявление об уходе. Опасения Ирмы, что об ее плохом отношении к выбору дочери узнают другие коллеги, были более чем обоснованными.
- Я никому ничего не скажу, - пообещал ей Зигмунд, и это было единственное, что он мог сделать для отчаявшейся женщины.
За шесть лет до
Зигмунд валялся на диване, прихлебывая вино из бокала и лениво переключая каналы телевизора. Долгожданный выходной, когда он мог с полным правом бездельничать, неожиданно оказался скучным, но молодой человек не терял надежды найти какую-нибудь интересную передачу. "Показали бы что-нибудь про Ганимед! Или про Марс, или хоть про лунные поселения..." - вздыхал он про себя, но везде шла либо реклама, либо выступления похожих друг на друга, как капли воды, музыкальных групп.
Наконец, после очередного щелчка пультом, на экране появился человек в строгом костюме, сидящий за столом и сдержанно улыбающийся в камеру. Видимо, какой-то специалист давал интервью. Зигмунд прибавил звук.
- К сожалению, еще очень многие люди находятся во власти предрассудков, - рассуждал неизвестный гость неизвестной телепередачи. - В отношениях мужчин и женщин все еще процветает чувство собственности, идущее из древнейших времен. Да, сейчас двадцать второй век, человечество вышло в космос и колонизовало большинство пригодных для жизни планет, но там, где речь идет о чувствах, мы все еще находимся на уровне пещерных людей. Все еще думаем, что если нас привлекает одна женщина или мужчина, то мы обязаны отказаться от всех остальных женщин или мужчин. Все еще считаем, что у нас есть право запрещать любимому человеку любить кого-то еще, кроме нас. Хотя очевидно, что в этом нет никакой логики! Ведь любят же люди, у которых несколько детей, всех своих детей, а не только кого-то одного из них! И никто не считает это безнравственным. А любить нескольких сексуальных партнеров почему-то называют чуть ли не преступлением!
- Но ведь от этих предрассудков можно избавиться? - задала вопрос невидимая для камеры журналистка.
- Разумеется, можно и нужно! Но взрослому человеку сложнее преодолеть навязанные ему глупости, так что лучше всего приучать людей к свободному мышлению с детства. Именно поэтому мы и продвигаем закон, по которому детей можно будет отправлять в летние лагеря групповиков или на временное проживание в их общины по решению школьных психологов. И поверьте, когда эти дети вырастут, они скажут нам спасибо за то, что мы помогли им избавиться от неприязни к тем, кто не похож на них!
- Но, кажется, в вашем законопроекте речь шла и о принудительной отправке к групповикам взрослых?
- Забудьте слово "принудительный"! Мы живем на свободной планете и никого ни к чему не принуждаем! Взрослому человеку, который не хочет признавать групповиков нормальными людьми, могут только посоветовать пообщаться с ними теснее, чтобы лучше их понять. И он, конечно же, имеет право от этого отказаться. Но при этом вы, конечно, согласитесь, что те, кто не способен понимать других, не должны работать с людьми. Так что если от близкого знакомства с групповиками отказывается врач, учитель, психолог - словом, представитель любой профессии, которая предполагает общение, продолжать свою деятельность он не сможет. Но это будет его свободный выбор.
Зигмунд плюнул в сторону телевизора и нажал на кнопку выключения. К счастью, он работал не с людьми, а с бумажками, да и взгляды свои неплохо научился скрывать. Жаль только, что завести роман у него теперь не получалось: уже третья понравившаяся девушка оказывалась членом "сексуальной группы" и наотрез отказывалась встречаться с Зигмундом наедине. Хотя, как знать, может, это было и к лучшему? Молодой человек уже не был уверен, что ему хочется создать семью и завести детей...
В прихожей внезапно запищал домофон.
- Кого черти принесли?! - сердито проворчал Зигмунд и пошел открывать.
- Зиг, это я, Эмма Дюк, мы с тобой вместе в универе учились, - прозвучал в домофоне испуганный и усталый женский голос. - Открой, пожалуйста!
- Конечно, поднимайся, четвертый этаж! - Зигмунд нажал на кнопку и принялся щелкать замками. Дверь распахнулась, и он, высунувшись на лестницу, услышал, как по ступенькам торопливо бегут вверх люди - там явно была не одна Эмма, а как минимум три человека. Еще минута - и оказалось, что он прав: перед ним стояла почти не изменившаяся с выпускного вечера сокурсница, незнакомый мужчина лет сорока и симпатичный мальчик лет пять или шести.
- Заходите, - Зигмунд пропустил всех троих в прихожую, запер дверь и выжидающе уставился на неожиданных гостей. - Чем могу помочь?
- Зиг, это мой муж, Федор, - представила ему Эмма мужчину. - А это Виталик, наш сын. Зиг, прости, что мы к тебе вломились, но нам действительно некуда было больше пойти! Пожалуйста, можно мы сегодня у тебя переночуем? Нам... правда очень нужно.
- Эмма, я не против, но сначала вы расскажете, что случилось, - потребовал Зигмунд. Молодая женщина шумно вздохнула, но ее супруг остался спокойным и невозмутимым:
- Разумеется, мы все объясним. Эмма и я - не групповики. Мы живем только друг с другом. Эмма говорила, что в университете вы тоже не одобряли эту моду на всеобщее... хм... - Федор покосился на ребенка, который с интересом изучал устройство домофона, и замялся.
- Я и сейчас ничего этого не одобряю, вы можете говорить со мной откровенно, - заверил его Зигмунд. Федор с благодарностью кивнул:
- В общем, Виталька рассказал в детском саду, что у него только одна мама и один папа, другие дети стали его дразнить и называть нищим, потому что у них у всех родителей больше, воспитательница донесла на нас в опеку, и Витальку теперь хотят забрать на экскурсию к групповикам. Вы же понимаете, что мы не можем этого допустить! Ему еще рано смотреть на... - Федор снова оглянулся на сына и молча развел руками.
- Пошли в комнату, - пригласил их Зигмунд. Эмма взяла Виталика за руку и повела вслед за хозяином, Федор вошел последним. В комнате они уселись на диван, и ребенок тут же начал изучать многочисленные пульты от домашней техники. Зигмунд с сомнением посмотрел на него, а потом на его родителей.
- Что вы дальше собираетесь делать? - спросил он. Эмма и Федор переглянулись и опустили головы.
- Попытаемся уехать куда-нибудь подальше, - ответил Федор. - Я завтра попробую сделать нам документы на другое имя - есть у меня один контакт... Просто сейчас уже поздно, и поэтому мы к вам...
- Это не выход, вас и на новом месте заподозрят в "собственничестве", - покачал головой Зигмунд. - Надо действовать по-другому, надо объединяться с теми, кто тоже против всей этой гадости. В нормальном смысле объединяться, - добавил он, усмехнувшись.
- И как ты себе это представляешь? - удивилась Эмма. - Если даже мы найдем единомышленников - все равно же групповиков гораздо больше! А нас чем больше соберется вместе, тем сложнее нам будет прятаться!
- А это смотря как прятаться, - возразил ей Зигмунд с неожиданным воодушевлением. - Лучший способ спрятать какую-нибудь вещь - это положить ее на видное место!
За полтора года до
Зигмунда ждали в общине с нетерпением. Он жил отдельно и заходил к своим друзьям не так уж часто, и, наверное, поэтому все так радовались его появлениям. Особенно дети - они сбегались к нему со всех этажей и из всех квартир и требовали новых рассказов, не давая гостю даже спокойно раздеться. Но в этот раз ему повезло: Эмма с Петрой впустили Зигмунда в дом и решительно отправили восторженно завопивших при виде него детей на кухню:
- Ну-ка, быстренько, помогите Ирине с ужином, иначе она не успеет сделать сладкое!
Дети с громким топотом убежали, и Зигмунд благодарно улыбнулся женщинам:
- Не понимаю, чем им так интересны мои рассказы! Я же не был нигде! В сети полно фильмов о других планетах, а им подавай меня в качестве "путеводителя"...
- Сам виноват, слишком красочно все описываешь, а им нравится самим все представлять по твоим рассказам, - кокетливо улыбнулась ему Петра. Эмма же была настроена более серьезно.
- Какие новости? - спросила она. - Все нормально?
-Да, не волнуйся, - устало кивнул Зигмунд. - Я разговаривал и с этой парой, и с родителями жены, они все - нормальные люди. Можно принимать.
- Замечательно, нам лишние руки очень кстати будут! - обрадовалась Петра. Зигмунд с сомнением покачал головой:
- У вас тут с местом не очень, все квартиры уже заняты - а в другом доме есть две свободные комнаты, там и новеньким, и старожилам удобнее будет.
- Да, места у нас мало, но за детьми не уследить, почти всем работать приходится, - надулась Петра. - Может, все-таки к нам? Мы же все равно хотели расширяться и арендовать соседний дом!
- Ладно, посмотрим. Все равно решать будем все вместе, - не стал пререкаться с ней Зигмунд. - Другим нашим домам тоже люди нужны.
- Ты на нас не ориентируйся, выбирай тех, кому новички нужнее всего! - поддержала его Эмма и сочувственно добавила. - Тяжело тебе с нами, да?
- Ничего, пока справляюсь, - улыбнулся ей Зигмунд. - Просто вас ведь с каждым годом все больше становится...
Они прошли в одну из общих гостиных, и Зигмунд устало плюхнулся на диван.
- Эмма, можно мне чайку покрепче? - попросил он. - Чуть передохну, пока спиногрызы не вернулись!
- Сейчас! - Эмма вышла, и Зигмунд, устроившись поудобнее, прикрыл глаза. Все-таки эта "подпольная" деятельность здорово его выматывала! В одних домах людей не хватает, в других - места, и везде жильцы чем-то недовольны, да еще и подозревают новичков в том, что те специально внедряются в их ряды, чтобы потом донести в полицию! А разубеждать опасающихся и уговаривать недовольных приходится ему одному. Возможно, стоило взять себе помощника, который тоже был бы знаком со всеми "фальшивыми" группами, но Зигмунд слишком сильно боялся доверить этот секрет кому-то еще. "Знают двое - знает и свинья", - эта поговорка всегда казалась ему крайне убедительной. Он был уверен, что не проболтается об адресах домов, в которых жили обычные семьи, притворяющиеся групповиками, но не мог сказать того же о любом другом человеке. "Нет уж, достаточно того, что каждый из наших может выдать все семьи, которые живут с ним в одном доме!" - решал он каждый раз, когда ему в голову приходили мысли о помощниках. Лучше пусть каждый из наших домов не знает ничего о других - тогда в крайнем случае, если со мной что-то случится, все дома смогут жить дальше самостоятельно. И хоть некоторые из них да сохранят нормальные отношения!"
Когда Эмма в сопровождении Виталика и еще двоих детей вернулась в гостиную с чаем, Зигмунд крепко спал, обнявшись с диванным валиком.
За месяц до
Виктор сидел рядом с Зигмундом на высокой круглой табуретке и машинально вертел в руках полупустой бокал.
- Я ведь знаю, Зиг, что ты групповиков терпеть не можешь, - говорил он почти ласковым тоном. - Ты это скрываешь, ты изображаешь из себя прогрессивного человека, но на самом деле ты дремучий первобытный мужик с дубиной, вот ты кто. Будешь отпираться?
Зигмунд в ответ небрежно пожимал плечами:
- Зачем мне отпираться? Живи в своих фантазиях, если тебе это нравится!
- Не-ет, Зиг, это не фантазии! Я знаю, что ты хотел бы любить только одну женщину и не подпускать к ней других мужиков! И семью до сих пор не завел, потому что ни одна современная женщина на это не согласится.
- Вик, дружище, ну какое тебе дело до моей личной жизни?
- Большое, Зиг, очень большое! Я должен переубедить тебя для твоего же блага, должен, потому что мы друзья, потому что мы сидели за одной партой на юрфаке! Ну сам подумай - все по-настоящему умные, по-настоящему талантливые люди любили многих. Изменяли женам и мужьям, бросали семьи с детьми и уходили к другим. Потому что это - нормально, любить не кого-то одного, а всех, потому что в нашей природе это заложено. То, что люди теперь это поняли - только к лучшему, это огромный шаг вперед, ведь теперь нет брошенных жен и мужей, нет брошенных детей. Все счастливы. И детей теперь больше рожают, есть кого на другие планеты отправлять, колонии строить...
- Почему же тогда у тебя, Вик, только одна жена, и у нее тоже нет других партнеров?
- Так мы всего год женаты, не успели еще расширить семью. Всему свое время!
- Я так и понял.
- Нет, ты не понял главного, и ничем хорошим это для тебя не кончится. Ваше время прошло, господа эгоисты и единоличники, прошло навсегда!..
- Что ж, поживем - увидим...
За неделю до
- Понимаете, Зигмунд, я поначалу тоже думала, что это здорово, что я не имею права ревновать своего мужа к другим и что если у нас в семье будут еще жены, мне будет легче с домашней работой... Зигмунд, я дурой была! Они потом еще мужчин к нам привели, и мне каждого пришлось... ну вы понимаете... И я не имела права отказаться! Ох, извините!..
- Аня, не плачьте, успокойтесь! Теперь у вас все будет хорошо - не возвращайтесь туда, поезжайте по адресу, который я вам дам. Там вы пока будете жить одна, и вас никто никогда больше не будет ни к чему принуждать. Вам только придется на людях делать вид, что вы живете со всеми остальными взрослыми в этом доме.
- Делать вид - это я могу... не такая уж большая плата за нормальную жизнь!
За три часа до
"Что это там такое в кустах - неужели человек валяется?!" - с изумлением подумал Зигмунд, подходя к своему подъезду. Заглядывать в темные заросли сирени, в которых виднелось нечто, напоминающее человеческое тело, не хотелось ужасно.
- Что с вами, вам плохо? - Зигмунд нагнулся к лежащему в кустах мужчине и успел дотронуться до его шеи, прежде, чем ему на затылок обрушилось что-то твердое и тяжелое.
За пять минут до
Из охватившего все вокруг тумана выплыло лицо Виктора. Оно слегка расплывалось и двоилось, но Зигмунд заставил себя сосредоточиться и сфокусировать на нем взгляд, и вскоре оно стало четким. Туман рассеялся, и Зигмунд обнаружил, что находится в комнате, больше всего похожей на медицинский кабинет. Он был привязан к креслу, обе руки намертво примотаны скотчем к подлокотникам, ноги не оторвать от ножек кресла. Рядом застеленный белой простыней топчан, на столе перед ним - длинная вереница ампул и одноразовых шприцов в упаковках. Рядом с Виктором стоял еще один незнакомый Зигмунду мужчина в белом медицинском халате.
- Очнулся? - спросил Виктор бесстрастным тоном. - Как себя чувствуешь?
- Ты..? - с трудом выдавил из себя Зигмунд.
- А ты думал, я действительно жалкий адвокатишка? - хмыкнул Виктор. - Уж наверное, я сумел бы найти работу посерьезнее!
- Где я и что тебе надо? - ошарашено выпалил Зигмунд, отказываясь верить в происходящее.
- Мне надо, чтобы ты рассказал, где прячутся твои "собственники", - все так же спокойно ответил Виктор. - Ты знаешь все адреса - это мне известно, так что отпираться я тебе не советую. Расскажи все, и мы тебя отпустим.
- О чем ты? - попытался изобразить на лице полное непонимание Зигмунд и тут же получил звонкую затрещину.
- Не отпирайся! - крикнул Виктор. - Про вашу организацию уже известно, про то, что ты в ней главный - тоже! Адреса, Зиг! Дай мне их добровольно, тебе же будет лучше!
- А если не дам? - теперь Зигмунд попробовал изобразить дерзкого и смелого героя, пререкающегося с победившим врагом, но из этого тоже ничего не вышло: его губы так сильно дрожали, а голос прозвучал так жалко и испуганно, что Виктор, не удержавшись, засмеялся:
- Не волнуйся так, пытать тебя никто не собирается. Если ты не скажешь адреса по доброй воли, ты их скажешь под действием сывороток, - он кивнул на поблескивавшие на столе ампулы и на своего помощника. - Почти безболезненно. Но после этого ты отправишься в тюрьму. А если станешь сотрудничать с нами добровольно, то останешься на свободе и получать будешь побольше, чем в твоей конторе. Ну так как? Облегчишь мне задачу, расскажешь все сам?
Зигмунд не ответил - его округлившиеся глаза с ужасом смотрели на шприцы и ампулы. По лбу медленно поползла вниз капелька пота.
- Даю тебе минуту на размышление, - Виктор кивнул человеку в халате, и тот молча взял в руки один из шприцов. - И подумай вот о чем: информацию мы все равно от тебя получим. Даже если на тебя не подействует одна из сывороток - подействуют другие, у нас тут очень хороший набор. Ты все равно все скажешь, так что сопротивляться в твоем положении просто глупо. Либо мы узнаем адреса, и ты окажешься за решеткой, либо мы узнаем адреса, и ты останешься на свободе. Для твоих подопечных ничего не изменится в любом случае, но у тебя есть шанс спастись.
Зигмунд молча опустил глаза, а потом и вовсе закрыл их и словно бы совсем отрешился от происходящего. Затем, снова открыв глаза, он посмотрел на ампулы и иголки уже более осмысленным и сосредоточенным взглядом.
- Минута прошла, - сообщил ему Виктор. - Что скажешь? Назовешь адреса?
- Вырвите их из меня, - тихо, но твердо произнес в ответ Зигмунд.
- Как знаешь, шанс тебе давался, - Виктор шагнул в сторону, подпуская помощника к своей жертве. Тот взял ножницы, разрезал рукав на левой руке пленника над приковавшей ее к креслу лентой скотча и вернулся к столу. Там он ловкими движениями вскрыл ампулу, насадил на шприц иглу и вернулся к креслу с Зигмундом. Тот сидел молча и лишь нервно кусал губы.
В тот момент, когда игла воткнулась ему в вену, Зигмунд вздрогнул и рванулся в сторону вместе с креслом, словно пытаясь отодвинуться от врача. Но кресло оказалось привинченным к полу и не сдвинулось с места ни на миллиметр.
- Не дергайся! - прикрикнул на него Виктор. - Сломаешь эту иглу - возьмем другую! Все уже, поздно!
Острая иголка легко проколола вздувшуюся вену, выпустив в нее прозрачную жидкость из шприца. Зигмунд дернулся еще раз, но уже гораздо более слабо, а затем поднял голову и посмотрел Виктору в глаза.
- Сейчас подействует, - равнодушно сказал врач, снова отступая на шаг в сторону.
- Отлично, - усмехнулся Виктор, придвигаясь к Зигмунду вместе со стулом и доставая из кармана маленький диктофон. - Ну чего ты на меня так уставился, сам же не захотел добровольно...
- Вик, ты никогда не думал, почему я за всю жизнь ни разу не улетел с Земли? - хриплым и по-прежнему дрожащим голосом спросил вдруг Зигмунд. - И даже в другие страны не ездил, хотя возможность такая была... Тебя никогда не удивляло, что я не путешествовал, ведь я так любил читать про другие планеты и страны!
Помощник Виктора понял все первым. Побледнев, он метнулся было сначала к Зигмунду, но потом, хлопнув себя по лбу, вылетел из комнаты. Виктор вскинул голову. На его лице отразились нетерпеливые попытки что-то понять - но попытки безуспешные.
- Причем здесь другие планеты? - спросил он с беспокойством. - Что ты несешь?!
- Прививки, Вик! - быстро ответил Зизмунд и вдруг закричал с яростью и, одновременно, с каким-то безрассудным весельем в голосе. - Для космических полетов нужны прививки, для южного полушария - тоже! А у меня от них - полный медотвод!!! Организм так устроен - любое лекарство принимает за врага и начинает с ним бороться! Такое вот... отклонение... от нормы...
Он несколько раз шумно схватил ртом воздух, после чего захрипел и откинулся на спинку кресла. Его искаженное злостью и радостью лицо синело на глазах.
Виктор вскочил, опрокинув стул, и с руганью бросился к двери.
- Сюда!!! - заорал он кому-то невидимому для Зигмунда. - Сюда, где вы все, скорее, ему плохо!!!
Из-за двери послышались чьи-то быстро приближающиеся шаги, но тех, кто вбежал в кабинет, Зигмунд уже не увидел. Зато Виктор успел заметить в его угасающих глазах абсолютно полное, бесконечное торжество.