Спустя два дня с момента расшифровки письма Морлока, тихим августовским вечером Шейлок Хохмс, доктор Ватнос и Кальян уютно общались меж собой в гостиной на Маллиган-стрит 221-бис. По характерной блуждающей улыбке и лихорадочному блеску глаз Шейлока доктор Ватнос понял, что Хохмс пришёл к каким-то определённым выводам относительно письма и теперь находится в состоянии выработки плана. Спрашивать Хохмса о плане доктор Ватнос не решался, опасаясь насмешек и упрёков Шейлока, который обычно любому плану предпочитал сухое молочко. В конце концов, сам Хохмс, снедаемый нетерпением в очередной раз огорошить Ватноса своими рассуждениями, не выдержал и произнёс первым.
- Ватнос, неужели вам не интересно как развивается дело с шифрованным посланием Морлока?
- Честно говоря, не очень. Меня больше интересует количество метеороидов в Персеидах.
- Ладно, дружище, не дуйтесь. Я вам сейчас обрисую картину. Как вы хорошо знаете, я раскрыл немало дел, изучая их обстоятельства по описанию в газетных репортажах. Это один из моих коронных способов расследования. Вспомните хотя бы дело о Пьяном Герцоге или Историю с Фальшивой Челюстью. Так вот, перечитывая вчера в сотый раз шифровку Морлока, я подумал вдруг, что Морлок, вероятно, хотел сказать мне ещё что-то своим посланием, что-то сверх того, что мы так ловко с вами расшифровали и прочли. Морлок был джентльмен, хотя и являлся подручным Дуриарти, а три фунта - огромные деньги и, несомненно, Морлок не мог не оказать мне на них равноценную услугу. Я пришёл к выводу, что, выбрав слова из ''Московского Комсомольца'', Морлок дал мне этим понять в каких газетах следует мне искать дополнительные сведения о преступной организации Дуриарти. Уяснив это, я взялся за прилежное штудирование всех номеров в моей подшивке ''МК''. Особое внимание я уделял статьям, в которых встречались слова: ''спрут'', ''щупальца'', ''всемирный'', а так же русские общеупотребительные синонимические понятия к ним - ''гидра'', ''жидомасоны'', ''заговор''. Я просидел над этой адской работой ночь напролёт. Двадцать раз мой кальян испускал дух, но, в конце концов, мои труды увенчались успехом. Не стану вас утомлять, Ватнос, пересказом всех этих газетных писаний. Меня поразило не их обилие, а то, что с первого же взгляда была видна одна рука, которая направляла все руки писавшие статьи в одном, нужном ей, направлении. Я сразу узнал эту руку. Это была рука профессора Дуриарти!
Шейлок Хохмс победно замолчал и с любопытством посмотрел на доктора Ватноса, чтобы увидеть какие разрушения произвёл в нём эффект разорвавшейся бомбы. Увиденное оставило Хохмса довольным. Доктор Ватнос сидел в кресле как молнией поражённый. В его глазах застыло выражение изумления. Рот был приоткрыт. Шейлок Хохмс, потирая руки от удовлетворения, оставил друга в этом шокированном состоянии и отправился на почту, чтобы дать срочную телеграмму. Когда через час он вернулся в гостиную, Ватнос сидел в той же позе и выражение его лица не изменилось.
- Ватнос, - сказал Хохмс. - Ваше изумление переходит все границы приличия.
Доктор Ватнос зашевелился, закашлялся и вдруг почему-то виновато взглянул на Шейлока.
- Простите, Хохмс, - сказал он, - я, кажется, немного уснул когда, помнится, вы что-то говорили о том, как всю ночь напролёт курили кальян и выкурили его двадцать раз. Это меня удивило, но дальше я отключился.
- Чёрт, Ватнос! Вы превзошли самого себя в своей беспечной невнимательности. Битый час я втолковывал вам, что обнаружил следы руки профессора Дуриарти в текстах ''Московского Комсомольца'', а вы теперь говорите мне, что всё это время банально спали. С таким отношением к делу, Ватнос, нам не поймать не только Дуриарти, но даже сонную муху, которая ползает сейчас по нашему окну.
- Я же уже извинился, Хохмс. Вы скажите лучше, с какой целью Дуриарти редактирует эти тексты на свой манер?
- Думаю, для того, чтобы направить общественное мнение по ложному следу. Ему нужно убедить всех, что мировое зло - дело рук тайной организации, но организации не его, Дуриарти, а других тайных обществ, к которым он не имеет никакого отношения. Тут виден весь гений Дуриарти и высота его полёта. Он стремится манипулировать сознанием миллионов ради того, чтобы самому оставаться недосягаемым и безызвестным.
- Да, Хохмс. Это впечатляет. Но меня, признаюсь, всё же, больше потрясло то, что за бессонную ночь вы, один, выкурили двадцать кальянов превосходного сухого молочка. Кажется, это рекорд!
- То ли ещё будет, Ватнос. Я надеюсь в ближайшие ночи значительно улучшить результаты. Без соответствующей рабочей атмосферы браться за дедуктивный анализ расстановки фигур Дуриарти на шахматной доске криминального мира бессмысленно.