В конце июня их группе предстояло пройти небольшую двухнедельную практику. По расписанию для их подгруппы проходить она должна была в старом лабораторном корпусе. Часть оборудования в нём была установлена еще в дореволюционные времена. Однажды пожилой преподаватель с гордостью показывал им прибор немецкого производства 1913 года выпуска. Он утверждал, что этот приборчик работает намного лучше современных и их всех переживёт.
Итак, Лиза с Анечкой сидели в лаборатории за компьютером, гоняли программу по расчету параметров САУ, а Витька с Андрюшей возились на стендах, пытались выставить рассчитанные параметры. Эта лаборатория была проходным двором, где шлялись все, кому не лень. Она находилась как раз на перекрестке, в переходе между тремя корпусами. Ещё одной причиной, по которой здесь всегда толпился народ, была хозяйка лаборатории, инженер Леночка Анатольевна Белова. Кто только к ней не заходил попить чайку и поговорить о том о сём. Это был неформальный центр института, по крайней мере, центр по распространению институтских сплетен, вне всяких сомнений. Леночка была симпатичной сверхобщительной дамой трудноопределимого возраста: ей можно было на первый взгляд дать двадцать девять лет, на второй - тридцать пять, а на третий - все тридцать девять. Она знакома была буквально со всеми. И с каждым ей было о чём перекинуться словом.
Сейчас девчонки сидели в непосредственной близости от её рабочего места и стали невольными слушательницами нескольких интересных разговоров. К Леночке Анатольевне, кстати, частенько заходили поболтать молодые (и не очень) представители мужского пола, поскольку она была девушкой не только приятной во всех отношениях, но и свободной (пусть, и воспитывающей двенадцатилетнюю дочь).
Очень быстро Леночка подружилась с Лизой и с Аней. На второй день практики они уже вовсю болтали, в перерыв ходили вместе в столовую.
Оказалось, что Елена Анатольевна достаточно близко знакома и с Иваном Павловичем Берзиным. Когда-то, N-нное количество лет назад, в махровые советские годы, она работала под его началом в лаборатории САПР и числилась в ней программисткой, хотя, по сути, исполняла роль обычной машинистки - перепечатывала рукописные отчёты, которые ей приносили сотрудники.
Лабораторию САПР разогнали в восемьдесят седьмом году в связи с резким прекращением государственного финансирования и изменением государственной политики в отношении собственных научных школ. На самом высоком уровне к тому времени было уже решено, что пора отказываться от собственных разработок и ориентироваться на импорт программного обеспечения и техники.
А сокращенные сотрудники частью разбрелись по кафедрам института, а частью пустились во все тяжкие - бывшая лаборатория САПР превратилась в кооператив под началом лихого предприимчивого кандидата наук-расстриги и начала торговать чем придётся: от сахарного песка и импортного маргарина до зимней обуви фирмы "Salamander".
Как-то их весёлая троица сидела в столовой. Леночка Анатольевна и Аня увлечённо обсуждали последние модные тенденции, а Лиза только внимательно слушала их, поскольку не обладала нужными компетенциями в данной области.
Аня как раз сегодня принесла новый модный журнал, стоивший немыслимых денег - половину стипендии, которой у Лизы теперь и не было к тому же. (Не удивляйтесь, именно таким было соотношение цен в те годы). Дамы рассуждали о том, что европейская мода к нам приходит с опозданием на несколько лет, оттого, мол, нам и странно смотреть их журналы мод.
В этот момент к их столику подошёл симпатичный молодой человек. Он поздоровался с Леночкой, и та зарделась от удовольствия. Они с молодым человеком обменялись многозначительными интимными взглядами. Лицо мужчины почему-то показалось Лизе знакомым. Она пыталась вспомнить, где она могла его видеть. На этой неделе в лаборатории среди посетителей Леночки она точно его не встречала. Где и когда? Её некоторое время мучил этот вопрос.
После обеда молодой человек зашёл в лабораторию и минут десять мило болтал с Леночкой. Она называла его Виталиком.
Когда он ушёл Лена ответила какому-то зашедшему преподавателю на его вопрос:
- Хемов только что заходил. Он в сто сорок первой, там поищите.
Фамилия тоже показалась Лизе знакомой. Она вспомнила слова отца: Хемов Виталий Константинович. Наверное, это он. Тот самый, у которого был конфликт с Алёшей и которого выгнали с кафедры "Электронных управляющих систем".
На следующий день Хемов подсел к ним в столовой. Они оказались рядом в очереди. На этот раз он улыбнулся не только Леночке, но и девушкам. Он даже представился им: "Виталий". Они тоже представились, и он начал расспрашивать девчонок, с какого они курса и что делают в июле в универе в такую жару.
И надо же такому случиться, что в тот момент, когда они разговаривали, в столовую зашёл Алексей. Он заметил их группу, и Лиза увидела, как изменилось его лицо: оно будто окаменело, стало неприятным - мрачным и даже злым. Он не подошёл к ним, только посмотрел на неё издалека. Она ответила ему взглядом. Её взгляд перехватил Хемов. Тут она вспомнила встречу в супермаркете. Это был он. И то же выражение лица у Лёши. Запомнил ли её Хемов с той встречи, она не знала.
Алексей взял на кассе пару пирожков и ушёл. Елена Анатольевна, проводив его недобрым взглядом, спросила Аню:
- А у вас ведь Арсеньев тоже что-то вёл?
- Да, "Электронные компоненты", это просто тихий ужас! - горестно воскликнула Аня.
- Сволочь он, порядочная, - вдруг зло сказала Елена Анатольевна.
- И вас достал? - спросила Аня.
- Ой, девчонки, вы бы знали, какой это человек! Он же Виталия с кафедры выжил.
- Правда? А почему? - Аня сгорала от любопытства.
- Да там такая некрасивая история. Даже рассказывать противно. Боялся, наверное.
- Чего?
- Что Виталика вместо него зав.кафедрой сделают. Как только папа его умер, он погиб, кстати, в автомобильной аварии, этот Арсеньев устроил там, на кафедре такое, что Виталий вынужден был уйти. Папа, профессор Арсеньев, порядочным человеком был, а этот, молодой да ранний - папенькин сынок, любимчик ректора. Этим всё можно - золотая молодёжь!
Хемов слушал её эмоциональную речь, скромно опустив глаза. Он положил руку ей на запястье, как бы стараясь успокоить.
- Не надо, Лен. Зачем? Всё нормально. Я сам оттуда ушёл. Просто не хотел с ним больше работать. Мне здесь намного лучше. Зато гастрит сразу прошёл. А то мучался и не понимал, отчего. Лечил - ничего не помогало. Всё просто, оказывается. Избавься от неприятных отношений, и сразу здоровье наладится.
Лиза слушала их и постепенно мертвела. Ей было страшно и дико слышать такое про Алексея. Она молчала, никак не выдавая своего состояния. Слегка побледнела только.
Они вышли из столовой. Хемов махнул им рукой и свернул в другой коридор.
А Еленочка Анатольевна по дороге в лабораторию дорассказала им некрасивую историю. Теперь, когда Виталий их покинул, можно было уже не стесняться и раскрыть все подробности.
В деле была замешана сестра Арсеньева. Она и Хемов встречались и даже собирались пожениться. А потом что-то случилось, она его бросила и скоропалительно выскочила замуж за другого аспиранта профессора Арсеньева. Пока Виталий был её женихом, тем более, пока его папа был жив, Арсеньев младший ещё как-то сдерживался, но после их расставания как с цепи сорвался: начались скандалы, угрозы, подставы.
Елена Анатольевна была не в курсе подробностей, но, хорошо зная скромного, милого Виталия, не сомневалась, что с ним обошлись там самым непорядочным образом.
Анечка ахала, поддакивала и возмущалась вместе с Леночкой Анатольевной. Её саму Арсеньев достал за этот семестр. Она каким-то чудом еле-еле сдала ему экзамен на тройку, и это чудо стоило ей парочки бессонных ночей. Она вынуждена была самолично, собственным почерком заготовить пятьдесят "медведей" - ответов на пятьдесят билетов. С огромным трудом ей удалось исхитриться и достать нужный листок. И в результате всех этих титанических усилий на выходе - жалкая тройка. Спасибо, что вообще сдала.
Лиза познакомилась с Юлей, сестрой Лёши, и с её мужем Мишей Ильиным, буквально неделю назад. Миша Лизе, кстати, очень понравился - спокойный, интеллигентный, начитанный. Он действительно работал на кафедре Арсеньева. С ним было необыкновенно приятно обсуждать что угодно: от книг и фильмов до футбола с политикой. Он с удовольствием рассуждал на разные общие темы и, судя по всему, как и Лизин папа, не любил обсуждать сплетни о личностях знакомых, старался найти зерно истины во всём, копал иногда очень глубоко.
Юля была младше брата на три года. Она не была красавицей, но симпатичной её назвать можно было: крепко сбитая, с милыми черными кудряшками, круглолицая, курносая, с ямочками на щеках. Глаза у неё были серые, как у Алексея, умные и веселые. При встрече она приветствовала Лизу с радостным любопытством. И первой её фразой была: "Наконец-то, Алёшка! Как же долго мы этого ждали...".
Юля с Мишей жили в Балашово, неподалеку от Саши Глинкина, в большом двухэтажном доме, который построили родители Алексея. Дом был вроде как общий - их с Алексеем, но они по-братски распределили наследство так, как обоим было удобней. Но дом был достаточно вместительным для того, чтобы принять сразу несколько гостей: Алексей, видимо, часто проводил время у сестры, ему там всегда были рады.
Лиза осталась в восторге от того вечера. Они с Лёшей заночевали тогда у них. Долго сидели на улице, готовили шашлыки, закусывали их свежей зеленью с грядки, потом дотемна пили чай из электрического самовара, весело болтали. Она почувствовала себя с ними как дома. По настоящему дома. Уютно и легко, как с родными людьми, со схожими взглядами на жизнь - как будто с раннего детства их знала.
Юля была на несколько лет старше Лизы и естественным образом с самого начала отнеслась к ней покровительственно, как к младшей сестре или к племяннице. Она смотрела на неё с доброжелательной улыбкой, но у Лизы было ощущение, что все-таки так, как смотрят на ребёнка. Юля тоже, как и Михаил, любила всё объяснять с точки зрения логики и здравого смысла. О чем бы не зашла речь, любые явления общества, жизни, природы она пыталась объяснить логически. Наверное, её будущим детям будет легко учиться жизни у такой мамы, - думала Лиза. Но пока в роли обучаемого ребёнка была она сама. Ей было интересно слушать их рассуждения. Чаще всего она соглашалась, иногда пыталась поспорить. Хозяева её вежливо слушали, не опровергали, а скорее дополняли интересными жизненными примерами, а затем в итоге цепи длинных и порой весьма остроумных рассуждений выходили на свою прежнюю точку зрения. Как теорему доказывали.
Сейчас, услышав все эти гадости, она пришла в полное замешательство, страшное смятение. Плохо стало просто физически. Даже Аня заметила, что с подругой что-то не так.
- Лиза, ты отравилась, что ли? Или перегрелась? Такая бледная!
Елена Анатольевна тоже забеспокоилась, предложила выпить чайку и сходить проветриться в тенёк. А ещё лучше вообще им вдвоём домой пойти. Она преподавателю скажет, что им плохо стало.
Леночка Анатольевна с самого начала вызывала у неё только симпатию, казалась прямым, бесхитростным человеком. К тому же очень милым и заботливым. Она девчонок как-то сразу взяла под крыло: опекала их, разговаривала с ними, как с подругами. Понятно, что она была абсолютно искренней, когда рассказала эту историю. И Хемов произвёл приятное впечатление.
У Лизы в голове никак всё это не укладывалось. Просто не могли все эти люди, которые ей были изначально симпатичны, вдруг оказаться в таких отношениях. Кто из них врал, кто из них был непорядочен? Неужели Лёша мог так плохо поступить с Хемовым? То, что у них конфликт, Лиза поняла по выражению Лёшиного лица. Но кто виноват в нём?
Вечером Алексей заехал за ней. Лиза вышла к нему. Вид у неё был грустный и потерянный. Он смотрел на неё с тревогой.
- Что с тобой, Лиз? Ты не заболела? - спросил он.
- Нет, всё нормально. Лёша, скажи, кто такой Хемов?
Он наконец понял, в чём дело.
- Он говорил обо мне, там, в столовой?
- Да.
- И что?
- Говорила Елена Анатольевна Белова. Он только молча подтвердил. О том, что ты его выгнал с кафедры ни за что. Короче, что ты злодей и папенькин сынок. А потом про Юлю, когда Хемов ушёл, рассказала. Что он с ней раньше встречался, потом она его бросила, вышла за другого, и после этого ты его выгнал.
- Я действительно его выгнал. Поверь, было за что. Точнее, он сам сразу ушёл, когда понял, что его вывели на чистую воду, ловить ему здесь больше нечего. Его диссертация оказалась плагиатом работы Жени Крайнова. Тот работал с Хемовым на одном ПК, но занимались они вроде бы разными темами. Тут моя вина - они оба были аспирантами отца и после его смерти остались без научного руководителя, а я пустил всё на самотёк. Он украл все данные и лишил бы парня результатов нескольких лет работы, если бы я не узнал всё случайно, когда Хемов уже готовился к защите. И Женя не в курсе был. Ни сном ни духом. Крайнов принёс мне статью на рецензию, а диссертацию Хемова как раз прислал его оппонент. Хорошо, что посмотрел. Сначала на Женю подумал. Но в кабинете отца я нашёл файлы и распечатанные работы пятилетней давности - ещё студентом Крайнов начал этой темой заниматься и сильно её продвинул, когда Хемова еще и близко рядом не было. И Юлька его не бросала, это он ей изменил. Она застала его с другой, когда до свадьбы оставалась пара недель. За Мишу она вышла, наверное, просто ему назло. Но, слава Богу, что это произошло. Лучше Мишки ей никого не найти. Он ведь с первого курса за ней ухлестывал, но она его не больно-то замечала. А Хемов просто подлец. Он только с виду такой скромный и милый. И с Юлей он, наверное, встречался лишь из-за карьеры - ему нужно было втереться в доверие к отцу.
- Еленочка Анатольевна, она так жалела Хемова, просто душой за него болела. Мне плохо стало, когда она это всё рассказала.
- Читала Тартюфа?
- Да.
- Вот это Хемов. Во всей красе. Именно такой.
- Невозможно поверить. Он реально выглядит милым, скромным - просто идеальный человек.
- Юлька тоже так думала, влюбилась в него без памяти. Знаешь, сколько я таких милых видел, но милых ровно до тех пор, пока спиной к ним не повернёшься? Лиза, многих людей лучше не знать, не узнавать их ближе, чтобы не разочаровываться. Говорю, тебя под бронированное стекло надо и никого к тебе не подпускать.
Лиза успокоилась немного. Поверила ему. Стало легче на душе. Значит, Хемов - подлец. Скорей всего так. Про Юлю Лёша не мог сказать неправду. Такое невозможно выдумать. Надо же - изменить своей невесте прямо перед свадьбой! И жениться-то на ней хотел из-за карьеры - ради протекции её отца-завкафедрой. Нет, это явная подлость.
Они поехали к Лёше домой.
Каждый раз они ещё в лифте целуются, как в тот первый день, а в прихожей он сразу же начинает срывать с неё одежду, берёт на руки и несёт в спальню. Теперь они вместе почти каждую ночь, но ничего не меняется - их желание становится только сильней день ото дня.
Снова они растворялись друг в друге без остатка, наслаждались каждой минутой близости. Уже привыкли друг к другу как родные. Когда засыпали по отдельности, чувствовали себя не в своей тарелке - не хватало рядом любимого.
Вроде встречаются меньше двух месяцев, а им кажется, будто они всю жизнь вместе. Сейчас и представить невозможно, что совсем недавно и знать не знали этого счастья.
Приближался день свадьбы. Они решили отметить его дома у Юли в узком кругу родных. Но этот узкий домашний круг включал в себя не так уж мало людей: семьи Лизы, Алексея, Сашу Глинкина с родителями они тоже решили пригласить. Лизе хотелось позвать Аню. Но пока она ей даже не сказала, что встречается с Арсеньевым. В сессию не до того было обоим. А сейчас, после вчерашнего разговора с Беловой и с Хемовым, Лиза уже боялась заговаривать на эту тему. Не знала даже, как сообщить ей новость о своем замужестве. Просто не представляла себе её реакцию.
Она размышляла об этой проблеме на следующее утро, когда снова сидела в лаборатории напротив Елены Анатольевны.
Но тут пришла Аня, вся в слезах. Лиза спросила её, в чём дело, и Аня рассказала, что рассталась с Сашей. Саша её бросил. Причём без всяких объяснений причины. У них вроде бы всё было нормально до этого, ведь уже полгода фактически жили вместе. Ездили по клубам, ресторанам. Аня дом Сашин освоила, как родной. Тапочки там себе завела и пушистый халатик. Собирались летом ехать в Турцию. Почему вдруг это произошло?
- Может, у него другая появилась?
- Не знаю. Как-то внезапно он меня разлюбил. Вчера ещё весёлый был, а тут смотрит в сторону, мрачный. И просто сказал, что ничего у нас не выйдет.
- Аня, ты сама ему не изменяла?
- Нет, что ты. С тех пор, как мы познакомились, думала только о нём. Я его люблю. Никого никогда так не любила! - Аня снова разразилась рыданиями.
Лиза переживала вместе с сестрой. Утешала её, как могла. Но как тут можно утешить? Сбегала, купила ей мороженого на последние деньги. Июньская стипендия кончалась, а других источников доходов у Лизы не было. У Леши просить она стеснялась. Он и так накупил ей к свадьбе много вещей. Просто завалил подарками. Большая часть из них осталась в его квартире. Все равно они планировали жить там.
Принесла мороженое в лабораторию. Угостила заодно и Елену Анатольевну. Та их вчера своими пирожками потчевала. Елена Анатольевна оживилась и предложила попить с ней чайку, раз уж пошла такая гулянка. Как раз ещё пирожки со вчерашнего дня остались.
Так они часа два сидели за чаем с пирожками. Тем более, что настроение было такое - не до работы. Елене Анатольевне Аня тоже рассказала про своё горе. Та сочувствовала, гладила по плечу, рассказала про свою молодость - как со своим мужем со скандалом разводилась, какой он подлец оказался. Так про молодость вспоминая, вспомнила и про Лизиного папу, с которым работала когда-то вместе.
- Да уж, папа у тебя умная голова. Ты, кстати, знаешь, что на его математических алгоритмах до сих пор огромные деньжищи наш институт делает? Там миллионы через кафедру Арсеньева проходят. Ректор лапу на них наложил. Виталик рассказывал. А Ивану Павловичу они хоть копейку платят, интересно? Сами там все на иномарках ездят. Даже аспиранты.
Лиза только покачала головой. Они жили от папиной зарплаты до зарплаты, которую регулярно задерживали, денег едва хватало на еду. Никаких дополнительных доходов папа не получал. Иначе, наверное, смог бы себе купить новый костюм, а не ходил бы который год в старом, порядком потрёпанном.
Стало в этот момент почему-то очень неприятно, тяжело на душе. Лицо у неё сразу помрачнело.
Елена Анатольевна сочувственно смотрела на Лизу, как на товарища по несчастью, подливала чайку, подкладывала пирожков. Сама она тоже перебивалась от зарплаты до зарплаты, вечно страдала от безденежья.
Сейчас они все трое чувствовали себя одинаково несчастными и ощущали особую солидарность.
Анечке даже немного легче стало, что и ещё кому-то плохо - не ей одной.
Лиза вернулась домой, папа как раз оказался там - он был уже в отпуске, придумать предлог, чтобы уехать на работу, видимо, сегодня не смог. Он мыл на кухне посуду.
Лиза спросила у него:
- Папа, скажи, а это правда, что твои алгоритмы используют в научных работах на кафедре Алексея и миллионы на них делают?
- А кто тебе сказал?
- Белова Елена Анатольевна. Она от Хемова узнала.
Иван Павлович недовольно хмыкнул. Белову он помнил хорошо и недолюбливал с тех времён. Она вечно сплетничала, отвлекалась от работы, бегала по своим личным делам.
Но самое неприятное воспоминание осталось у него после того, как однажды он распределил квартальную премию в своем отделе: большую часть отдал пяти программистам, непосредственно выполняющим работу по закрытому в тот месяц договору, - по четыреста рублей каждому, а остальному персоналу, в том числе и себе - начальнику отдела, назначил всего по сто рублей.
Ему казалось, что так честнее. Каждому по труду.
Визгу было до небес! На его бедную голову обрушились громы и молнии.
И главным двигателем протестов стали три шустрые разбитные девицы, в том числе и Белова. Они бегали в профком, в ректорат - писали на него жалобы, сплетничали по углам. Он всё на свете проклял тогда.
Сама Белова эту историю благополучно забыла и давно простила Ивану Павловичу все обиды. Но Берзин ей забыть этого до сих пор не мог.
Наконец он прокашлялся и ответил Лизе:
- Я знаю, что на наших советских микросхемах, которые они используют во всех своих устройствах, просто невозможно обойтись без квартенионов. А на них как раз и построены мои алгоритмы - они позволяют в несколько раз сэкономить память. Иначе им просто объёма памяти не хватит, чтобы реализовать все требуемые функции. Ты же знаешь, кроме старых советских чипов у нас ничего нет. Сейчас не выпускают ничего нового - финансирование электроники с конца восьмидесятых закрыто. А тем более для ВПК делают. Насколько я знаю, основные заказы наш вуз получает от министерства. Системы наведения ракетных комплексов. Там нельзя импортные микросхемы использовать. Все остальные заказчики - это так, баловство.
- Но почему они тебе не платят? Это же несправедливо.
Иван Павлович грустно посмотрел на неё и отвернулся.
- Лиза, я не обижаюсь. Ведь я сам пишу эти статьи - для души, так сказать. Публикую их в открытом доступе. Мы все одно общее дело делаем. Работаем на родную страну.
Лиза промолчала. Ей вдруг стало очень грустно. Папа всё ещё живёт в Советском Союзе, где все граждане были равны и делали общее дело. Почему, действительно, Лёша и Миша ездят на ауди, деньгам счёта не знают, а её папа не может себе даже новое пальто купить или ботинки?
Когда Алексей заехал за ней вечером, она встретила его с таким выражением лица, что он сразу спросил с тревогой:
- Лиза, что случилось?
Она только молча помотала головой.
Они заранее договорились сегодня поехать к Юле и Мише. Собирались делать шашлыки по случаю пятницы.
Лиза также молча села в его машину. Во время пути он то и дело встревоженно поглядывал на неё. Выражение её лица ему совсем не нравилось. На его вопросы она отвечала односложно, чаще кивком. Алексей не знал, что и думать.
Юля с мужем во дворе уже вовсю готовили шашлык. Хозяева встретили их радостными возгласами. Юля сразу обняла Лизу и повела в дом - кормить и поить чаем. Она сразу над ней шефство взяла, с первой встречи - всё пыталась накормить получше. Ей казалось, что Лиза слишком худенькая. В её добрых объятиях Лизе немного полегчало.
Они вместе делали салаты, резали хлеб, жарили картофель. Тут к ним заглянул Михаил. Тоже решил попить чайку.
- А Лёша где? - спросила Юля.
- Да к Сашке ушёл, позвать его решил. Если тот дома, конечно.
- Что Сашка-то, грустный такой?
- Да знаешь, он с той своей девушкой, похоже, разбежался. Помнишь, в последнее время жила тут с ним такая - красотуля в мини юбочке?
- Помню, а что не поделили?
- Сашка её на смотрины родителям своим возил, не понравилась она им.
- А ты откуда знаешь, Миш?
- Лёша сказал. Он ведь тоже Глинкину давно советовал её бросить. Ему казалось, что она с ним встречается только из корысти. Девица шустрая, цепкая. Зацепилась за Сашку, как репей - не оторвёшь. Видно, и родители ему то же самое сказали. Скорей всего, с Лёшей посоветовались - самим-то им откуда знать? Или Иринка им рассказала. Не знаю.
Лиза, пока слушала их разговор, покраснела как рак, слёзы к глазам подступили. Вот оно как: Аню выкинули на помойку, как бездомного котенка. Не подошла она им. Не ко двору пришлась.
Юля заметила, что с невесткой что-то не так:
- Лиза, ты что такая? На тебе прямо лица нет?
Лиза, ни слова не говоря - просто не могла ничего сказать - её душили слёзы, выскочила из-за стола и побежала на улицу.
На крыльце она столкнулась с Алексеем. Он поймал её на бегу, схватил за плечи:
- Лиза, что случилось?
Она молчала, по лицу текли слёзы.
Он продолжал трясти её:
- Говори, что случилось?
- Отвези меня домой, пожалуйста.
- Ты мне скажешь или нет? Пока не скажешь, никуда не поедешь.
- Тогда я сама уйду.
Она вырвалась и побежала к калитке. Он бросился за ней следом. Открыл дверцу машины.
- Садись, поехали.
Она молча села. Глотала слёзы. Он тронулся с места.
На некоторое время между ними повисла тягостная тишина.
- Теперь расскажешь, наконец, что происходит?
- Ты заставил Сашу Глинкина бросить Аню?!
Он удивлённо смотрел на неё:
- Послушай, я понимаю, она твоя двоюродная сестра, но она же не любит его - только ради денег с ним встречается. Разве это не видно?
- Так это ты?!
- Лиза, я никогда от тебя и не скрывал, что она мне не нравится. Ни от тебя, ни от Саши.
- И его родителям это сказал?
- Да, и его родителям тоже.
- Кто ты такой, чтобы решать за других, как им жить, с кем им встречаться?! Она любит его. Она плакала сегодня целый день и плачет сейчас.
- Извини, я не верю, что она его любит. У неё на лице написано, что ей от него нужно: его деньги, дом, машина.
- Тебе виднее, конечно. Видишь всех насквозь. Этот подлец, тот негодяй, эта корыстная сволочь. Аню тоже с первого взгляда раскусил. Почему я знаю её всю жизнь, и она мне не кажется корыстной сволочью? Я люблю её. Она лучшая моя подруга. Она много раз утешала меня, помогала мне, плакала вместе со мной, когда мне было плохо.
Он только молча качал головой с недоверчивой саркастической усмешкой на лице.
- Лиза, ты вообще очень плохо знаешь людей. Наивная и доверчивая. Да они все вокруг из тебя верёвки вьют! Ты даже не видишь, кто тебя окружает.
- Да что ты?!
- Даже твоя семья, ты извини, конечно. Но твоя мама - она же обращается с тобой, как с Золушкой. Притворяется больной. Да я таких цветущих женщин в ее возрасте сроду не видел! А папа с братом? Они норовят скорей улизнуть из дома и оставить тебя наедине с твоей требовательной мамочкой - давай, Лиза, разгребай сама. Братик пьет, гуляет, пропадает целыми днями - до родной сестры, мамы ему и дела нет. Ну ладно - молодой, ранний, воспитывать некому.
А папа твой? Он вообще думает о том, что происходит с его дочерью? Как она живёт? Есть ли у неё деньги, чтобы просто пообедать в столовой? Доехать до университета? Во что ей одеться, обуться? Ладно, сам ходит потрёпанный, квартира ободранная. На себя плевать. Но о дочери своей мог бы подумать.
Папе на тебя плевать, а все остальные тебя просто используют. Твоя сестра ненаглядная на тебе едет - вы вместе с тем рыжим парнем за неё вдвоём учитесь. Калиниченко твой, хохол, на тебе по жизни едет - видел я, как вы с ним лабы делаете. Тебе пора уже открыть глаза, Лиза. Будь умнее, наконец!
Вся покраснев, она смотрела на него взглядом, полным слёз.
- Только моего папу не трогай, пожалуйста. Не тебе о нём говорить. Как только твой язык повернулся о нём вообще заикнуться? Не ты ли используешь его статьи в своих работах? И не платишь ему за это ни копейки. Без его алгоритмов вы бы не сделали ничего, не получили бы ни гроша. Сами вы получаете миллионы, аспиранты у тебя ездят на иномарках, а мой папа ходит в дырявых ботинках - нет денег, чтобы новые купить.
Он ошарашенно смотрел на неё, теперь он тоже покраснел. Сказать ему явно было нечего.
Она продолжала, стараясь сдержать набегающие слёзы. Ей стало ужасно обидно за папу, за Аню, за себя.
- А зарплату и стипендию нам зимой на два месяца задерживали? Тогда я действительно не обедала - не на что было. И папа мой не обедал. Где эти деньги крутились, не знаешь, Лёш? В универе все говорили, что ректор их крутил в банке и пустил на свои магазины. Ты не в курсе, случайно, а?
Алексей молчал. Ему нечего было ей ответить.
- Калиниченко, значит, на мне едет. Может быть. Но зимой я питалась практически только консервами, которые он мне со склада таскал, и свои профкомовские талоны на обеды тоже мне отдавал. Да, ещё Аня приносила каждый день квашеную капусту, соленые грибы и пирожки, выкройки и платья мне одалживала.
Брат на свою зарплату на хлебозаводе лекарства маме и хлеб с молоком нам всегда сам покупает. Зимой только за счёт его денег и жили. За квартиру он платил, когда вы папе зарплату задерживали. В огороде тоже он каждый год копается.
Ты выкинул Хемова. Понятно, он подлец! Потом ты выкинул Аню, как бездомного щенка, - с первого взгляда понял, что она корыстная сволочь. Молодец, вовремя распознал! Ну а я, я просто наивная дурочка. Ты это сразу заметил. Меня ты тоже выкинешь, когда наиграешься? Или подождёшь, пока я университет окончательно брошу? Тогда уж совсем не жалко будет выкинуть дуру, да еще и неграмотную?
Она сняла с пальца подаренное им колечко и бросила ему в карман рубашки.
Он даже машину остановил.
- Лиза, ты что делаешь?!
Она молча открыла дверь и вышла из машины.
Он выскочил следом.
- Темнеет уже, до дома ещё далеко, куда ты пошла? Бандиты кругом!
- Не переживай, с меня брать нечего, в нашем квартале не бандиты, а безработные работяги с комбината живут. Я им неинтересна, им бы денег на бутылку да на буханку хлеба где-нибудь раздобыть.
Она пошла по тёмной улице прочь, вся в слезах.
Он медленно ехал следом. Она заметила, что он едет за ней, и ускорила шаг.
Навстречу ей по улице двигалась большая шумная компания молодых людей. Он проехал вперёд и вышел из машины. Приготовился к драке.
Но, поравнявшись с Лизой, компания аккуратно обошла её стороной, кто-то крикнул: "Лизка, привет!"
Это были знакомые ребята с района, друзья Димки.
Тут компания заметила Алексея. Он услышал нецензурную брань. Они двинулись к нему.
Не дожидаясь продолжения, он быстро спрятался в машину и тронулся с места. Компания отстала. А он, оглянувшись, увидел, что Лизы на тротуаре больше нет. Она исчезла. Видимо, нырнула в проулок между домами.
От неё он не ожидал этих слов. От кого угодно другого, но не от неё. Его добрая, наивная Лиза высказала ему в лицо такое. И ведь всё это правда. Крыть было нечем. Он не бросился за ней, не схватил в охапку, не вернул. Её горькие слова, этот полный боли взгляд, они как будто отбросили его назад - за невидимый барьер, вдруг вставший между ними неприступной стеной.
Он подъехал к её дому, остановил машину рядом с подъездом. Через некоторое время увидел её водолазку, белеющую в темноте. Она проскользнула мимо под самыми окнами, не оглянувшись, даже не посмотрев в его сторону. В летних сумерках почти не видно было её лица, но он знал, что она плачет.
Он вышел из машины, побежал за ней.
- Лиза! Подожди! - окрикнул он её, но она даже не оглянулась.
Стрелой взлетела на свой этаж. Хлопнула дверь. Он остался перед закрытой дверью. И не мог крикнуть ей, не мог позвонить. Страшная, непреодолимая стена встала между ними.
Когда он вошёл в свою квартиру, увидел все эти пакеты - вещи, которые они вместе покупали недавно, сердце болезненно сжалось. Достал из кармана колечко-семицветик, подержал в руках. Совсем маленькое - на её тоненький пальчик.
Впервые с момента смерти родителей ему хотелось плакать, но слёз не было. Была тяжелая ноющая боль в груди. И страшная пустота вокруг.