Milosjk O. J. : другие произведения.

Сказки бабушки Джейн. Джордж и Анна. Глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вторая повесть посвящена истории любви сына Джорджианы Джорджа. Отец Джорджа умирает, Джорджиана от горя заболевает и уходит вслед за мужем. Перед смертью она признается сыну, что его младшая сестра Анна - их с мужем приемная дочь. Джордж становится опекуном Анны, вывозит ее на балы, знакомит с возможными женихами. Спустя год Джордж внезапно осознает, что отвергал всех ее поклонников не только потому, что считал их недостойными своей сестры - он сам безумно влюблён в неё. Несколько лет он отваживает от нее всех женихов, не женится сам, проводит с девушкой все своё время, но признаться ей в своих чувствах не решается. Через два месяца ей исполнится двадцать пять, он перестанет быть ее опекуном, Анна хочет уйти от брата и жить самостоятельно...
  Анна выпорхнула из бальной залы. Оставив разгоряченного влюбленного кавалера ждать у входа на террасу, сейчас она легкой танцующей походкой направлялась в дамскую комнату. Настроение у неё было превосходным. Танцы в самом разгаре, и Джайлз уже трижды приглашал её, он не отходил сегодня от неё ни на шаг. Какой же он милый, обходительный, красивый! Они познакомились только позавчера, но кажется впервые она встретила наконец того единственного, о ком мечтала так давно.

  В коридоре она на лету буквально влетела в кого-то, уперлась носом в широкую мужскую грудь. Анна подняла недовольный взгляд на неповоротливого невежу, и от её радостного настроя в мгновение ока не осталось и следа:

  - Джордж! Ты!?

  Перед ней действительно возвышался её брат, и его взгляд не предвещал ничего хорошего. Он прямо-таки метал молнии.

  - Мы немедленно идём домой!

  Джордж бесцеремонно схватил её под локоть и потащил за собой к выходу.

  Анна, будучи легкой и хрупкой, на полторы головы ниже своего огромного брата, неслась за ним, как воздушный змей на веревочке, а он широкими шагами шел к леснице, буквально схватив её в охапку. Она , кажется, даже пола под собой не чувствовала.

  На леснице, где их никто не видел, он вообще грубо подхватил её на руки и понёс вниз. Шлейф светло-голубого шелкового платья волочился по леснице следом.

  Она, возмущенная такой бесцеремонностью, нахмурив тонкие бровки, уперлась кулачками ему в грудь и яростно била по ней.

  - Отпусти меня немедленно, слышишь! Ты не имеешь права, я уже взрослая! Я должна вернуться, слышишь ты, грубиян!

  Он не обращал на её слабые попытки вырваться никакого внимания. Конечно, они были просто смешными. Что могла сделать тоненькая девушка ста двадцати фунтов весом, ростом пять футов пять дюймов с гигантом на добрый фут выше и вдвое тяжелей, чем она?

  Джордж без разговоров запихнул её в карету, лакей уже стоял там, предупредительно открыв дверь. И сам запрыгнул следом.

  - Тим, трогай. Домой, - голос Джорджа был абсолютно спокоен. Он, как ни в чем ни бывало, приобнял сестру за плечи.

  Слёзы ярости брызнули из её глаз.

  - Как ты мог, Джордж? За что ты так со мной?!

  Её слезы всегда достигали должного эффекта, в отличии от её окриков. Это она знала хорошо.

  Она заглянула в его глаза и увидела в них отражение своей боли. Кажется ей удалось наконец смутить его.

  - Анна, пойми, тебе нельзя с ним дальше встречаться, он недостоин тебя, - его голос звучал несколько виновато.

  - Что ты творишь, Джордж? - слёзы сами собой текли из её глаз, она почти плакала сейчас, хотя изо всех сил пыталась успокоиться. - Уже пять лет ты отгоняешь от меня моих ухажеров, отвадил всех моих женихов. Мне двадцать четыре, я уже почти старая дева. Скоро меня перестанут замечать мужчины. И вот стоило только появиться более или менее приличному джентльмену, и ты снова... Зачем ты делаешь это снова, скажи мне, ответь?!

  - Дорогая, пожалуйста, не плачь, только успокойся, - он достал из нагрудного кармана платок и попытался вытереть ей слёзы.

  Она с негодованием отбросила от себя его руку. Он смущенно повиновался и растерянно, виновато молчал. Впрочем, одной рукой он продолжал аккуратно поддерживать сестру за талию. И вряд ли ей бы удалось с такой же легкостью избавиться и от этой заботливой руки. Путешествие по ухабистым дорогам могло оказаться опасным, в карете он всегда обнимал её так.

  - Скоро мне исполнится двадцать пять, и тогда, вот увидишь, я уйду от тебя!

  Вот теперь ей кажется удалось его испугать, вывести из себя по настоящему.

  - Нет, Анна, нет! Неужели ты можешь бросить меня? - его серые глаза потемнели, сейчас она видела в них настоящую боль, а не простое сочувствие своему горю.

  - Неужели ты хотел провести со мной всю жизнь, Джордж? Я же твоя сестра, а не жена, рано или поздно ты должен отпустить меня, пойми! Это ненормально, что я почти в двадцать пять лет всё ещё остаюсь под твоей опекой. Я должна выйти замуж, ты - жениться. У каждого из нас должна быть своя семья.

  Он молчал, ему нечего было возразить на её упрёки.

  Через некоторое время глухо, будто сделав над собой усилие, он всё же ответил ей:

  - Я честно хотел отдать тебя достойному мужчине, но что я могу сделать, если все они недостойны тебя? Это сборище жалких охотников за приданым, стадо разукрашенных павлинов, а не женихи. А часть из них так просто хищники - лисы и шакалы. Я не могу отдать тебя в их лапы - им на съедение.

  - Ты ничего не знаешь о Джайлзе, Джордж. Он не такой, как они. И тем не менее, сразу, не разбираясь, ты делаешь то же самое, что и всегда - разлучаешь меня с ним, как делал это с остальными.

  - Этот хлипкий прыщавый хлыщ, второй сын графа Кента, он точно такой же охотник за приданым, как другие. Ты ошибаешься, маленькая, я знаю всё о его похождениях.

  - И что же ты знаешь?

  - Во первых, ты у него далеко не первая невеста. Не далее, как в прошлом году, он ухлестывал за другой богатой наследницей - кстати, она и в подметки тебе не годится, извини уж за прямоту, просто страшная, толстая и глупая. Что не остановило его от страстного желания сделать ее своей супругой. Может быть ты слышала о них - Флетчеры. Ее отец сделал огромное состояние на текстильных фабриках а в Индии. Но не суть. Тем не менее, невеста, а скорее ее папаша, прознали про плачевное финансовое положение этого твоего Джайлза Хитча. Папа быстренько увез свою ненаглядную дочку в Бэкингемшир, только их и видели. Хитч остался с носом. Пришлось ему начинать всё с начала. Поверь, он ищет богатую невесту, чтобы покрыть свои карточные долги. Ты для него - лакомый кусочек. Неземная красота вместе с пятидесятью тысячами фунтов в одной упаковке.

  

  Джордж говорил грубоватым, обыденным тоном, он всегда отличался некоторой приземленной прямотой в оценках окружающих. Анне это никогда не нравилось. Правда с ней он никогда не позволял себе грубости. Ее он считал неземным созданием и обращался соответственно. За исключением таких вот моментов - когда бесцеремонно хватал ее и уносил подальше от очередного жениха. О внешности сестры он тоже всегда был самого лучшего мнения. Тут она его совсем не понимала. Конечно, она не урод и нравится мужчинам, но красавицей себя никогда не считала. Испытала в подростковом возрасте кучу комплексов. Сколько раз она плакала в подушку от того, что новые веснушки появились на бледной коже, или что слишком тощая, не в пример пышным подругам.

  Только Джордж никогда не замечал её изъянов. Он смотрел на неё восхищенным взглядом с тех пор, как вернулся из университета. Ей тогда как раз исполнилось семнадцать. А ему двадцать три.

  Когда умер папа, ей было девятнадцать. Отец простыл ранней весной, когда в соседнем поселке у реки случилось большое наводнение, и он сам спасал жителей деревни. Тогда он провел в ледяной воде несколько часов. Спас несколько детей. Но после он заболел - у него сильно воспалились суставы, доктор сказал, что и сердце тоже. Он умер внезапно, в июне, врачи сказали, что остановилось сердце. Ему было всего пятьдесят шесть. Он выглядел совсем молодым - стройным, сильным, и даже седины почти не было в его черных, как смоль, волосах. Господи, ведь отец был центром их вселенной - на нём всё держалось в их доме. Все они. На его неукротимой энергии, и на его любви к ним. Да, на любви. Теперь она понимала это. А раньше - нет. Отец никогда не проявлял свои чувства явно - не целовал и не обнимал её, ну разве что в раннем детстве, когда она была совсем малышкой - лет до восьми-девяти, она помнила, как он сидел у её постели во время её болезни, как он гладил ей спинку, читал сказки, рассказывал о своих морских походах. Потом, когда она повзрослела, он незаметно отдалился от неё. Держался на расстоянии - ни объятий, ни ласк. Правда, по прежнему заботился. Каждый день она ощущала на себе его заботу, и не замечала ее, как не замечают воздух. Заметила только тогда, когда этот воздух исчез, и стало нечем дышать.

  У Анны снова выступили слёзы.

  Мама не смогла жить без отца. Она почти перестала есть, когда его не стало. Дожила до зимы, от неё к декабрю остались одни мощи, в первые же морозы заболела воспалением легких и умерла за неделю.

  От грустных воспоминаний девушка совсем расклеилась, слезы потекли рекой.

  Джордж тяжело вздохнул, достал платок и всё-таки начал утирать ей слёзы. Он обнял её и теперь укачивал на руках, незаметно перетянул её к себе на колени, она уткнулась носом ему в грудь и самозабвенно рыдала, а он, гладил её по спине, и шептал что-то ласковое.

  Он думал, что только он стал причиной её расстройства, чувствовал себя ужасно виноватым. Так и есть. Но конечно, не только он.

  

  Джордж. С самого детства они были близки с ним. Ближе намного, чем с Алексом - средним их братом. Джордж - самый старший, Алекс - на два года младше, и она - самая младшая в семье. Когда она родилась, старшему сыну Джорджианы и Питера Лоуренса было шесть лет.

  Мама всегда обожала Алекса. А ее и Джорджа любила меньше. Так им обоим казалось. Точнее, так казалось Джорджу, Анна всегда была рядом с ним, и как-то само собой получалось, что его мнение становилось и её мнением тоже.

  На самом деле, мама держалась с ними холоднее, чем с Алексом. Средний брат много болел в детстве - не вылезал из простуд, доктор убедил их поехать в Италию, чтобы вылечить его, и они съездили в Венецию. Там он действительно окреп, поправился. Через год они вернулись домой. Алекс снова заболел, но на этот раз легче, и быстро выздоровел, перестал кашлять.

  Мама не выходила из его комнаты неделями. А они с Джорджем не видели её, оставались вдвоем в детской. Он - большой десятилетний мальчик, она - маленькая четырехлетняя девочка. Папа конечно не бросал их, постоянно возился с детьми, вывозил в лес, в деревню, в город на прогулку, даже в Лондон.

  Но мама, казалось, надолго забывала об их существовании.
  Ей страшно не хватало материнской ласки в то время, она с завистью смотрела на худенького Алекса, который в ней просто купался - не слезал с рук матери.

  Только отец порой играл с ней, гладил её по головке. И Джордж никогда не оставлял её насовсем.
  У него появились свои взрослые игры, свои друзья, но всё-равно каждый день он заходил к ней в комнату, брал на руки и весело кружил по ковру, даже подкидывал иногда над кроватью. Брал с собой на рыбалку, на прогулки в саду, в конюшню. Он учил её кататься на пони, а сам уже ездил верхом на лошади, которую подарил ему папа. Они с братом вдвоём словно отделились от тихони Алекса и мамы. Отец всегда хотел, чтобы они держались вместе - семьёй, но это получалось, только когда он сам был рядом. Стоило ему уйти, и они разбредались по разным углам.

  Джордж был так похож на папу. Те же черные волосы, светлые серые глаза, смуглая кожа. Он стал на пять дюймов выше отца уже к двадцати годам и даже чуть шире его в плечах. Ростом пошел в породу Дарси. Это она не уродилась. Маленькая, худая, не похожая ни на мать, ни на отца. Невзрачное бледное лицо, карие глаза, темно-каштановые волосы.

  Конечно она любила брата не меньше, чем папу. Ведь он во всем был такой же, как и отец. Сильный, энергичный, решительный. И в то же время заботливый и очень добрый.

  В раннем детстве она была влюблена в них обоих, со временем, конечно, её чувства изменились. Лет в двенадцать-тринадцать, её стали привлекать и другие представители мужского пола. Сначала она влюбилась в кузена Джеймса, но эта любовь быстро прошла, поскольку Джеймс не отвечал взаимностью, вообще не замечал замухрышку кузену, он был старше на девять лет и уже ухаживал за взрослыми барышнями на балах. Потом она заглядывалась на соседского мальчишку - сына кузнеца, белокурого высокого Джека. Но он, при ближайшем знакомстве, оказался пустоголовым, бессердечным хулиганом. Нет, он тоже испытывал к Анне симпатию и сам проявил инициативу в их знакомстве. Просто однажды она издалека увидела, как Джек обижал тихого деревенского мальчика, который был младше и слабей него.

  Она стала сторониться Джека с тех пор. Однажды он подстерег её на окраине их сада, схватил в охапку и попытался поцеловать, но тут, откуда не возьмись, появился Джордж, он вихрем налетел на Джека, опрокинул его в грязь, и пока тот неуклюже барахтался в луже, взял Анну за руку и увел домой. С тех пор Джек не приближался к ней на пушечный выстрел. Он просто исчез с её глаз. Что с ним случилось она не знала и думать забыла о нём.

Джордж в тот год закончил школу, это были его последние каникулы дома. Учился он неподалеку - в Лэмтоне, поэтому часто приезжал домой на выходные. Но сейчас ему предстояло отправиться в Оксфорд. Отец настоял на университете, он считал, что деньги сами по себе ничто, важно, что из себя представляет человек. Для этого он не жалел ни времени, ни денег - учил всех своих детей, с раннего детства.

  qАнну - иностранным языкам - французскому, итальянскому, латыни, музыке, литературе, изобразительному искусству. Мальчиков, кроме гуманитарных предметов, обучал математике и бухгалтерии, основам права, нанимал им лучших гувернеров - даже профессоров. Отец никогда не забывал также и про мир вокруг - с детства учил Джорджа и Алекса верховой езде, боксу, владению оружием, рыбалке и охоте. Мальчики даже помогали ему в столярном деле и сами сделали несколько скамеек для сада.

  Анна никогда не покидала родной дом, почему-то отец не захотел отправить её в школу, и она тихо радовалась этому. Как бы там ни было, но уезжать куда-то одна она боялась. У неё был такой же замкнутый, нелюдимый нрав, как и у матери. Даже, пожалуй мрачней. Она никому не могла ответить на грубость или оскорбление. Терялась, тушевалась, не знала, как себя вести. К счастью, ей крайне редко приходилось сталкиваться с подобным, и почти всегда рядом оказывался Джордж, который сразу заступался за неё.

  Это случалось несколько раз: она редко могла на равных играть и обсуждать что-то с другими детьми, с которыми ей приходилось общаться в гостях. Она не была их глупей, скорее наоборот, их щебет часто казался ей пустым. Дома, с папой и Джорджем, реже с мамой или Алексом, она рассуждала, а главным образом, слушала их рассказы о взрослых, интересных вещах: о том, как устроен мир вокруг, о животных, растениях, о Боге и людях, о морях, океанах, о разных странах и государствах Земли. А с этими милыми румяными девочками в пышных оборках, ей будто и не о чем было говорить. Куклы и их наряды ей никогда не нравились. Она замыкалась в себя и уходила в сторонку. Другие дети считали её странной. Вот когда они начинали её дразнить, тут и появлялся Джордж. Девочкам он показывал кулак и делал страшную, угрожающую мину, а мальчиков просто брал за грудки и встряхивал хорошенько. Они сразу испуганно замолкали. Только популярности это Анне не приносило. Она всё равно оказывалась одна одинёшенька. Джордж брал ее за руку и уводил с собой. Часто сидела она на стульчике неподалеку от него, в то время как он общался со своими друзьями, а позже - и с девушками.

  Девушки Джорджа всегда раздражали и пугали Анну. Они как-будто отнимали его у неё. Чаще всего это были вертлявые смазливые блондинки, с кукольными личиками. Они порой бросали на Анну презрительные взгляды, иногда, правда, снисходили до неё и пытались заигрывать с ней - только для того, чтобы понравиться Джорджу. Их попытки оставались безуспешными. Анна платила им молчаливым презрением.

  К счастью, ни одна из них не задержалась рядом с ним надолго. Она пыталась вспомнить, когда же они исчезли навсегда? Наверное, сразу после смерти матери.

  Она помнила тот страшный день, будто это случилось вчера. Мама надсадно кашляла, захлебывалась в мокроте. Ей не помогало ничего из того, что прописывали врачи, которых Джордж пригласил из Лондона.

  Утром мама попросила Джорджа зайти к ней. Ей вроде бы становилось лучше по утрам, температура снижалась. Она долго разговаривала с ним наедине.

  Потом Джордж вышел, на нём лица не было, он побледнел, и заметно, а взгляд его наоборот - был темен и мрачен. Он так глянул на Анну, что у неё сердце упало.

  Подошел к ней, но не обнял, как обычно, он будто не мог решиться, потом все-таки взял ее осторожно за плечи, не поцеловал в щеку, как всегда, а просто молча стоял, глядя куда-то поверх её головы.

  - Джордж? - спросила она тихо. - Что с мамой, что она сказала тебе? Что говорит мистер Уинн?

  - Анна, дорогая, не волнуйся, - он осторожно коснулся её спины. - Мама хочет поговорить с тобой. Иди к ней, маленькая.

  Анна прошла в спальню мамы. Та лежала на краю кровати, совсем маленькая, худенькая, все морщинки обозначились на лице. Ещё год назад она была молодой цветущей женщиной с ярким румянцем, а сейчас... Желтая, иссохшая кожа, тусклый взгляд. Кашель совсем измучал её. Платок был покрыт желто-коричневыми ржавыми пятнами.

  - Анна, дочка. Подойди ко мне, - прошептала она чуть слышно.

  Она подошла и села рядом с кроватью на стул.
  Мать попыталась протянуть к ней руку, и Анна взяла её руку в свои, гладила её.

  - Я слишком мало любила тебя, дорогая, - у матери показались слёзы в потухших глазах.

  - Нет, мама, ты не должна так говорить, ты любишь нас всех, я знаю, - у Анны щёки стали мокрыми, она плакала и не замечала этого.

  - Милая моя девочка, я так хотела любить тебя больше, я очень виновата перед тобой. Только об одном прошу: не обижайся на меня сильно, слушайся Джорджа, люби его сильней, ты нужна ему, дорогая. Алекс уедет, он сейчас далеко, во Франции, и потом он не останется дома. Вы вдвоём с Джорджем теперь, отец так любил вас обоих. Помните о папе, любите друг друга всегда.

  Анна вдруг поняла, зачем она всё это говорит. Она прощалась с ними.

  - Нет, мама, нет! Ты выздоровеешь! - слезы застилали глаза, она не хотела верить, что их чудесная жизнь окончательно, безвозвратно рухнула, так быстро, так страшно... Сначала отец, теперь и мама...

  - Девочка моя, родная, ты живи, не думай обо мне. У тебя вся жизнь впереди.

  Мать вдруг страшно, взахлеб закашлялась, дверь открылась вошли доктор Уинн и Джордж. Доктор бросился к маме, а Джордж взял Анну под руку и повел из спальни. Она ревела в три ручья, а он молча обнял её. Она не видела его лица, уткнулась в его жилетку.

  

  Ночью у мамы поднялась температура, в жару открылся бред, она потеряла сознание и умерла.

  С тех пор в их доме всё изменилось. Джордж, как-будто отдалился от неё. Почему-то он больше не позволял себе нежностей: поцелуев, объятий, ласк. Пожимал ей руку, и всё. Только смотрел на неё тем же любящим, нежным взглядом, но каким-то потерянным, безнадёжным. Он не ослабил своей заботы. И уже через несколько месяцев, осенью, когда они сняли траур, начал вывозить её на приёмы, балы. Он заговорил о том, что ей нужно выйти замуж, найти достойного мужа. Мама оставила все свои деньги ей, а старшего сына назначила опекуном сестры. Джорджу отец завещал имение, Алексу - деньги и акции - около семидесяти тысяч фунтов. Всю свою жизнь отец увеличивал состояние, экономил, вкладывая большую часть доходов в расширение поместья, в акции процветающих текстильных фабрик. Сейчас поместье приносило брату больше пяти тысяч фунтов в год. Правда, дом обветшал, он казался слишком маленьким для их огромной усадьбы, со старомодной мебелью, старыми тиснеными обоями, отец мало занимался им. Но они любили этот дом и маленький сад, где прошло их счастливое детство, именно такими, и другого им не нужно было.

  

  Когда же Анна заметила, что с Джорджем что-то не так? Ведь четыре года назад брат сам знакомил её с разными джентльменами, интересовался её успехами, любовными победами над ними, и даже, казалось, радовался им. Когда же это случилось?

  В тот раз, когда он дал в челюсть мистеру Уиндему, когда тот попытался поцеловать её на веранде? Или позже?

  Кажется тот случай произошел через год её выездов на балы. Почти три года назад.

  Уиндем был богатым джентльменом, он безусловно радовался тому, что её состояние достигало почти четверти от его собственного, и не скрывал, что интересуется богатой наследницей. Но назвать его охотником за приданым никто бы не решился. С какой важностью он держался! И был поистине величественным и совершенным в своём роде. Конечно, он не прочь был бы жениться на дочке графа или виконта, но как назло, все они оказались недостаточно красивыми для него. О чем он прямо заявил Анне, вогнав ее в краску. Ведь она как раз соответствовала его высоким стандартам красоты.

  Да, мистер Джон Уиндем был первым джентльменом, ухаживания которого она рассматривала всерьез и сказала об этом брату. Он был красив, образован, умен. Пусть и несколько заносчив, немного скуп, но тем не менее, с ним было о чём поговорить: он не чурался высоких тем - философия, литература, история увлекали его. А ещё он смотрел на Анну таким взглядом, что у неё замирало сердце. Она чувствовала себя с ним так, будто приобщилась к чему-то поистине великому, что ей очень посчастливилось понравиться столь значительному человеку.

  Почему же Джордж возненавидел его буквально с их первой встречи?

  Он следил за этим джентльменом с тяжелой ненавистью во взгляде. В его отсутствие Джордж высмеивал манеру Уиндема свысока, брезгливо отзываться об окружающих, его величественную походку.

  

  В тот день мистер Джон Уиндем попросил её руки. Это произошло на летней веранде, увитой розами. Анна страшно смутилась, покраснела, в первый момент не знала, что ответить - она не ждала этого предложения скорее потому, что не считала себя достойной, не верила, что столь значительный человек снизойдет до неё - скромной особы. И тогда он поцеловал её.

  Мгновенно, даже не успев понять, что происходит, Анна оказалась вырвана из его рук. Джордж уже держал её в своих, и тут же, аккуратно отодвинув её назад, он пошел на Уиндема.

  Анна не видела, что произошло, только мистер Уиндем уже стоял, скривившись в углу, держась рукой за лицо, он издавал какие-то странные ноющие звуки.

  А Джордж уже вёл её через залу к выходу. Она практически летела, не касаясь пола, в его сильных руках.

  Только в карете она ошарашенно подняла глаза на брата и удивлённо спросила его:

  - Зачем ты это сделал, Джордж?

  - Я дал в челюсть наглецу, осмелившемуся лапать тебя, дорогая, - брат казался спокойным.

  - Но он сделал мне предложение!

  - Порядочные джентльмены сначала извещают о своих намерениях опекуна девушки, потом говорят о своих чувствах невесте, потом женятся, и лишь после этого позволяют себе распускать руки. А этот мерзавец начал с того, что полез к тебе своими грязными лапами.

  - Но...но..., он же не хотел сделать ничего плохого! Он только поцеловал меня... даже не успел поцеловать.

  - Анна, маленькая моя, ты неискушенная молодая девушка, ты просто не знаешь, что может сделать мужчина, оставшись наедине с девушкой, всего за пару минут. Ты не успела бы оглянуться, как уже шла бы под венец с первым встречным негодяем, которому хватило бы одной минуты, чтобы обесчестить тебя. Прости за такие подробности, недостойные твоих прекрасных ушек. Боже, зачем я только познакомил тебя с ним! Ведь мне описывали его, как порядочного человека.

  Тут брат ласково привлёк ее к себе, взял на руки и впервые за долгое время обнял так же крепко, как обнимал раньше. Он прерывисто вздохнул и издал сдавленный тихий стон. Потом он прижался губами к её волосам. Анне стало тепло и уютно в его объятиях, как в детстве.

  Они сидели так, крепко обнявшись, до самого дома. Она чувствовала жар, исходивший от Джорджа, ее начало клонить в сон, и она почти заснула.

  Когда карета остановилась, он помог ей выйти, осторожно подхватил на руки и сам внес в дом, принес в ее спальню и уложил на кровать. Он встал на колени перед кроватью, нежно поцеловал её куда-то в ушко, потом в щечку, невесомо гладил ей волосы. Совсем как в детстве, он баюкал её в своих руках.

  - Ты устала сегодня, дорогая, сейчас придет Джейн, она поможет тебе.

  Он ушел, и через четверть часа Анна уже спала, раздетая и укутанная одеялом.

  

  С того дня он снова стал ближе, намного ближе к ней. Теперь он порой, будто украдкой, целовал её - обычно в волосы или в ушко, и Анне нравилось, что он вспомнил их детские поцелуи и объятия. Её любящий брат оттаял и вернулся к ней.

  Тогда она ничего не понимала ещё. Наверное, это произошло позже, через год или даже два. Ей открыла глаза тётя Элизабет.

  Месяцы шли за месяцами, балы за балами. Женихи появлялись и исчезали. Кто-то из них успевал сделать предложение, кто-то нет, всех их ждала одинаковая судьба - Джордж отвергал их претензии на руку своей сестры. Происходило это раньше или позже - в зависимости от наглости и напористости ее кавалеров, в вежливой или в бесцеремонной манере брат давал им отворот поворот. Никто из них не успевал серьезно затронуть её сердце - Джордж попросту не допускал этого.

  

  Однажды тётя сказала ей об этом. Виделись они не так уж часто - их родной дядя мистер Фицуильям Дарси недавно умер, а тётя Лиз была его женой и жила сейчас больше в Лондоне, с дочерью - кузеной Элен. А брат после того случая с мистером Уиндемом перестал вывозить Анну так часто. В Лондоне они появлялись только зимой, в разгар лондонского сезона.
  У Лоуренсов был свой дом в Лондоне, не такой большой, как у Дарси, но в том же тихом фешенебельном районе. Зимой миссис Дарси часто приходила к ним на чай.

  Именно это тётя и сказала ей, когда брата не было дома, а они вместе сидели в столовой за пудингом.

  - Дорогая, ты меня, конечно, извини, но Джордж распугал всех твоих женихов. Я ничего не сказала бы тебе, я люблю вас обоих - тебя и Джорджа. Но о вас начали судачить наши кумушки, и вам стоит знать об этом. Тебе ли не знать их злые языки. А ведь тебе уже двадцать три года, дорогая. В наше время девушку считали чуть ли не старой девой в таком возрасте. На меня уже в двадцать один стали коситься - списали в старые девы. Но у меня не было приданого, тут всё понятно. У тебя оно, к счастью, есть, поэтому лет до двадцати семи ты можешь жить спокойно, дорогая.

  - Тетя Лиз, я знаю, Джордж бывает немного резок с людьми. Он уж такой.

  - Дело не в его резкости. Мужчина и должен быть таким, хотя бы иногда. Иначе, в нашем жестоком обществе его быстро сживут со света. Дело в том, что пошли разговоры, пока я точно не знаю, кто их начал, но обязательно выясню и вам доложу. Так вот, кто-то распускает сплетни о вас. Говорят, что Джордж не хочет отпускать тебя от себя, ревнует тебя ко всем встречным мужчинам, сам не собирается жениться и тебе не дает выйти замуж. Ты понимаешь, о чем я?

  Анна недоуменно смотрела на тётю.

  - Но ведь сам Джордж уже встречается с миссис Эллой Линн - вдовой, вы знаете её. Я думаю, что рано или поздно, он женится на ней. У него есть невеста.

  - О, дорогая, прости. Я, возможно, не должна была говорить тебе об этом. Многие мужчины встречаются с женщинами, но на таких, как Элла, крайне редко женятся. Он вряд ли собирался жениться на ней. Да и ей терять положение свободной богатой женщины... Незачем, наверное. Недавно я узнала, что они поссорились, он бросил её. Это всё грязные сплетни, каюсь, я целыми днями слушаю их. Наши дамы только и занимаются тем, что сплетничают об окружающих, и твоя глупая тётя в их числе.

  Анна прекрасно знала, о ком говорила тетушка. Миссис Линн какое-то время назад появлялась пару раз в их лондонском доме на обедах, которые Джордж устраивал для знакомых. Она была красивой дамой тридцати с небольшим лет, с роскошной фигурой, обладала такой же бледной кожей, яркими карими глазами и темно-каштановыми волосами, как и Анна.

  Но потом миссис Линн исчезла, как не бывало. Анна иногда слышала о ней от знакомых, ей говорили, что она встречается с её братом, на этом всё. Их знакомство закончилось, так и не успев начаться. Брат молчал о ней, и она не решалась упоминать её имя в его присутствии.

  Они попрощались с тётей. Та с улыбкой извинилась за сплетни, назвала себя старой глупой сорокой, просила не поминать лихом. Напоследок заговорщицким тоном произнесла фразу: "Предупрежден, значит, вооружен". В общем, они расстались, как обычно. Неловкость сгладилась.

  Но осадочек остался.

  

  Анне запали в душу её слова. Джордж действительно вел себя странно с ее женихами. У окружающих появились вопросы, что закономерно в подобной ситуации. Может быть сами обиженные ухажеры и распускали злые сплетни о них.

  Конечно, она ничего не сказала брату. Потом она почти позабыла об этом разговоре. Достойные внимания джентльмены больше не попадали в её поле зрения, она чувствовала себя уютно и спокойно в обществе брата и не ждала ничего другого от жизни. Её замкнутый характер, видимо, сыграл свою роль. Тем более, что брат не давал ей скучать ни минуты. Он занимался Анной ежедневно, ежечасно. Они вместе гуляли, ездили на выставки, концерты, по магазинам, занимались музыкой, обсуждали прочтённые книги. Они могли разговаривать друг с другом часами и не надоедали друг другу. Джордж даже посвящал её в свои дела, рассказывал о тяжбах с соседями, о новых видах инструментов для фермеров, о способах полива посевов, которые он вместе с арендаторами внедрял сейчас на своей земле.

  Всё продолжалось так же, ровно до этого дня. Пока не появился новый претендент на её руку, пока не случилась новая вспышка ревности брата.

  Сейчас, в карете, сидя рядом с ним, она вдруг отчетливо поняла, что тётя не зря рассказала ей про эти слухи. Зря говорить не станут. Она теперь и сама видела, что Джордж готов отогнать от неё любого жениха, кто бы он ни был. Оправдания о том, что никто из них не достоин её руки, для него - всего лишь предлог, чтобы не отпускать её от себя. Он и верно вцепился в неё мертвой хваткой, держит при себе, ревнует ко всем мужчинам вокруг.

  Он явно не собирается жениться сам - она давно не видела рядом с ним ни одной женщины. Боже, ведь он давно не уходит куда-то в клуб вечерами, как делал это ещё пару лет назад. Он все вечера проводит с ней, слушает музыку, сидит рядом с ней в библиотеке, держа её за руку. Каждый раз он провожает ее до спальни, нежно целует на прощанье.

  Нормально ли это? Все братья так ведут себя с сестрами? Она не знала ответ.

  Единственное, что было ей ясно - ненормально, что сам он до сих пор не женился, не собирается делать этого и не хочет её выдавать замуж. Она должна поговорить с ним, немедленно, сегодня же, пока это не зашло слишком далеко.

  Когда они оказались дома, Анна попросила Джорджа поговорить с ней в кабинете. Он настороженно, как-будто испуганно посмотрел на неё. Ее лицо показалось ему странным - уж слишком решительной она выглядела.

  Он осторожно держа её под руку, провёл Анну в свой кабинет. Плотно закрыл дверь на замок. Обернулся к ней и спросил:

  - О чем ты хотела поговорить со мной, дорогая?

  - Джордж, я думаю, настала пора мне жить отдельно, - Анна старалась говорить спокойно, так твердо, как только могла. - Я уже взрослая, мне почти двадцать пять лет. Через пару месяцев я смогу сама распоряжаться своими деньгами, выйти замуж за того, кого пожелаю. Я должна покинуть тебя.

  Он побледнел. Господи, она не видела у него такого выражения лица с тех пор, как умерла мама.

  Она в эту минуту испугалась сама, что ему только что сказала. Он будто снова услышал страшную весть, сравнимую с известием о смерти близкого человека.

  - О, Анна, что ты такое говоришь! После стольких лет вместе ты покинешь меня, единственного родного тебе человека? Прошу тебя, родная, не делай этого!

  Наверное, его лицо можно было назвать сейчас жалким, или отчаянным. Она привыкла видеть его спокойным, полным достоинства и силы. Но сейчас он был раздавлен ее словами.

  - Джордж, подумай лучше сам, что ты сейчас мне сказал. Ты не хочешь отпускать меня в самостоятельную жизнь, не хочешь выдать меня замуж. Наверное, ты хотел бы, чтобы я умерла старой девой, живя рядом с тобой до старости, в полной безопасности под твоим присмотром, но без семьи, без детей. Я хочу свою семью, хочу, чтобы у меня тоже были дети, как у мамы с папой. Подумай лучше, что ты сам делаешь со мной!

  Он смотрел на неё потерянным, безнадежным взглядом, словно прощался со своей мечтой.

  - Анна, Анна, что ты делаешь со мной?! - склонив голову, опустив руки, он стоял перед ней, как приговоренный преступник перед судьей.

  Как же ей стало жаль его в эту минуту!

  Она же любит его! Он и вправду - единственный родной человек, оставшийся у неё в этом мире.

  Из глаз её брызнули горькие слёзы.

  Он смотрел светлым, отчаянным взглядом. Казалось, он тоже сейчас заплачет.

  - Я долго откладывал, боялся сказать тебе правду, но всё же придётся. Сядь, пожалуйста, - он взял её за плечи и усадил в мягкое кресло у камина, а сам встал прямо перед ней.

  - Я не твой брат. Не был им никогда. Ты - приемная дочь наших родителей.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"