Аннотация: Сказка - ложь, да в ней намек - добрым молодцам урок. Рецепт для богатых молодых людей: как надо искать себе в жены настоящую девушку.
ГРАФ-КУЧЕР
Давно это было. Жил в своем богатом имении молодой граф Андрей Васильевич Плевицкий. Родители у него умерли и оставили своему единственному сыну огромное состояние. Молодой граф жил уединенно, никуда не выезжал и к себе никого не приглашал, не предавался светским развлечениям, считая это занятие крайне глупым и бесполезным. Предпочтение отдавал рыбной ловле, охоте и уходу за лошадьми, коих в графской конюшне было немало. Своих любимых скакунов граф никому не доверял и школил их самолично. Любил поутру вскочить на своего любимца Цезаря и помчаться куда глаза глядят.
И вдруг однажды посетила его мысль о женитьбе. Уж скоро тридцать стукнет, пора обзавестись семьей, ребятишками, да где найти такую девушку, которая пошла бы за него замуж не из-за его богатого наследства, а по любви и по воле души и сердца.
Думал он думал и придумал переодеться простым деревенским парнем и прикинуться бедняком без кола, без двора. Так и сделал. Надел на себя мужицкую одежду, на ноги лапти и отправился рано поутру в город на поиски своего счастья.
Идет себе, а чтоб идти повеселее было, песни деревенские распевает, какие парни и девки в хороводах тянут:
Ай люли, ай люли,
Улетели журавли.
Улетели журавли-
С собой лето унесли.
Вдруг видит он: одинокое дерево у дороги, а на его ветке притулился попугай. Удивился граф и подошел поближе к дереву.
--
Откуда в наших краях такая птаха?
Уронил попугай слезу и отвечает:
--
Пятьдесят лет прожил я в имении графа Перепелицына. Старый граф вот уж год как помер, а с молодым я не ужился.
--
Что ж так?
--
Видите ли, молодой человек, - со вздохом ответил попугай. - Мы, пожилые да опытные, любим поучать молодых, чтобы они не повторили наших ошибок, а вам это не нравится, так ведь?
--
Так, - согласился граф. - Теперь мне понятно. Небось, совал нос не в свои дела и за это граф тебя выпер?
--
Н-ну, - сконфузился попугай, - если говорить вашим грубым мужицким языком, пожалуй... мда, именно так.
--
Оно и не мужицким так. Здорово нагрубил тебе граф?
--
Сказал: катись отсюда, старая ворона, и не попадайся мне на глаза, не то шею сверну. Это меня-то, благородную птицу и вороной обозвать, - всхлипнул попугай.
Графу стало жаль беззащитную птицу и он подставил попугаю широкое плечо.
--
Прыгай сюда.
Попугай охотно подчинился.
--
Как кликал тебя старый граф Перепелицын? - спросил Андрей Васильевич.
--
Ерофеичем. А как вас зовут , юноша?
--
Ермолай. Я иду из села Плевакино в город. Пойдешь со мной?
Попугай обрадованно закивал головой.
--
Пойду. Служить буду тебе верой и правдой, как старому графу служил.
Отныне мы графа Андрея Васильевича будем называть Ермолаем, коль уж он сам выбрал себе это имя.
Итак, идет Ермолай по дороге, а на плече у него попугай кимарит. От скуки Ермолай снова песню деревенскую затянул:
Ай люли, ай люли!
Прилетели журавли.
Прилетели журавли -
Назад лето принесли.
Какая глупая песня, - встряхнулся попугай. - Старый граф Перепелицын любил, бывало, петь романсы.
--
А что это за песни такие, романсы?
--
Романсы-это романсы, - вскинув голову и отчаянно жестикулируя крылом, заверещал Ерофеич. - Старый граф Перепелицын, будучи молодым и здоровым, говаривал: романсы - это стихи, положенные на музыку.
--
Мудрено говорил твой граф. Я ничего не понял.
--
Не понял, так послушай!
Попугай отряхнул перья, приосанился, закатил глаза и гнусаво затянул:
Прошли года и молодость ушла.
И волосы любимой поседели.
А это значит - старость к ней пришла.
Уж не слыхать ей больше соловьиной трели.
--
Так она что, оглохла что ли, его любимая? - спросил Ермолай, но попугай, увлеченный пением , не обратил внимания на его вопрос и продолжал заунывно:
Да я и сам не тот, что был вчера.
И голова покрылась сединою.
Но верю я - наступит та пора,
Когда влюблюсь я раннею весною.
--
Ишь, ты! Прыткий какой. Старуху на тот свет, а сам влюбляться надумал.
--
Не смей так говорить о графе и графине Перепелицыных, - обиделся попугай. - Граф сочинил этот романс сам и посвятил его своей милейшей супруге. Бедняжка прослушала его всего один раз - к утру ее не стало.
--
Да от такого романса любой окочурится. Как она еще до утра дотянула, бедолага. Не-е, что не говори, а наши деревенские песни не чета господским тоскливым романсам, наши куда веселее. Вот послушай!
Ай да ну, ай да ну!
Колотил мужик жену.
Колотил мужик жену-
Не гуляй на сторону!
--
Как можно воспевать такие безобразные явления жизни в песне? - презрительно хмыкнул попугай. - Ты добрый малый, Ермолай, но ужасно невежественный. Пожалуй, я займусь твоим воспитанием. Все-таки я пятьдесят лет вращался в кругу истинных аристократов. Наизусть знаю правила светского поведения, немного выучился говорить на французском, разбираюсь в музыке, поэзии, живописи. Я научу тебя танцевать бальные танцы.
--
Ну давай, валяй, воспитывай!
Попугай немедленно приступил к делу. Весь дальнейший путь он терпеливо втолковывал Ермолаю правила светского обхождения. Ермолай не один раз вспомнил молодого графа Перепелицына - видать, доконала того чертова птица.
--
У-у-фф! - отдувался он. - Тяжело же быть этим самым аристократом. Насколько все проще у нас, у людей. На гулянье подошел к девице, поклонился в пояс - она и пошла с тобой плясать. А здеся... у-у-фф! Весь башмак сотрешь, пока расшаркаешься перед каждой барышней.
--
А ты как думал? Выучиться хорошим манерам для такого деревенского увальня как ты - дело не простое. Это тебе не щи лаптем хлебать.
Наступила ночь и Ермолай предложил устроиться на ночлег на пригорке, заросшем пушистой травой. Вытряхнув из котомки припасы, накормил досыта попугая и наелся сам. Затем они спустились к ручью и напились родниковой воды.
Уставший от долгой ходьбы, очумевший от Ерофеича и его уроков благородного воспитания, Ермолай уснул мгновенно, едва голова его коснулась мягкой , как подушка,травы. Попугай прикорнул у его изголовья. Проснулся Ермолай от истошного крика: Караул! Помогите! На помощь!
Он быстро вскочил на ноги.
--
Кто-то на помощь зовет!
--
Зовет-зовет, - зевнул попугай. - Что ты хочешь, поблизости дорога, а на дороге всегда кого-нибудь обязательно грабят. Да и время для этого вполне подходящее - ночка темная.
Ермолай не слушал бормотанье глупой птицы - он во весь опор мчался на крики.
--
От, дурень! - в сердцах крикнул ему вслед попугай.- Куда тебя несет, деревенщина? Мыслимо ли одному справиться с оголтелой шайкой разбойников? Погубишь себя, да и только.
Ермолай уже скрылся в темноте. Взмахнув крыльями, попугай неохотно полетел за ним, ворча под нос:
--
И что этим людям с кошельками не сидится дома? Носит их по ночам.
У обочины дороги стояла карета, а около нее разгорелась драка. Попугай отметил, что одного разбойника Ермолай уже уложил и орудовал его дубинкой. Четверо дюжих мужиков наступали на него со всех сторон. Один уже замахнулся дубинкой, как вдруг неведомая птица с диким хрипом обрушилась ему на голову и долбанула клювом в глаз. Разбойник взвыл от боли, неожиданности и дикого страха. В ужасе он со всех ног рванул в лес с криками: недобрые, недобрые кругом, дьявольщина!
--
Бежим, атаман! - испуганно закричали разбойники и сломя голову помчались в лес, бросив дубинки.
Атаман не спешил. Он приготовился хорошенько огреть окаянную птицу, чем чрезвычайно рассердил Ерофеича.
--
Я не позволю так неуважительно обращаться с благородной птицей! - Попугай с разлету тюкнул атамана в голову.
Тот вскрикнул, кинулся в отместку на Ермолая и получил еще один сильный удар в челюсть.Бросив дубинку, он последовал примеру своей шайки и заковылял к лесу..
--
Легко отделался. В следующий раз ноги не унесешь, если встретишься на нашем пути, - крикнул ему вслед попугай.
Он заботливо вытер крылом пот с лица Ермолая.
--
Здорово дерешься, Ермолаюшка. Где научился?
--
Как где? На кулачных боях, вестимо. Спасибо тебе за подмогу, Ерофеич. Без тебя бы я не справился с ними. Дюжие мужики!
--
Да чего уж там! - засмущался Ерофеич. - Меня крайне возмущает безнравственность этих людей, отсутствие в них элементарного мужского самолюбия. Впятером на одного, словно шакалы. Храбрецы только сварой, а выйти один на один, как положено настоящему мужчине - у них душа сразу в пятках оказывается. Презренные твари, а не люди.
--
Потому они и собираются в шайку, Ерофеич. Выйти один на один у них духу не хватает.
--
Вот-вот! Мне неоднократно приходилось бывать свидетелем спора между старым графом Перепелицыным и мужем какой-нибудь хорошенькой особы, до коих мой хозяин был большой охотник, но выяснение отношений всегда происходили на равных условиях.
--
Давай посмотрим, кто в карете. Не приведи, Господи, если человеку сделалось дурно от страха, - прервал его ностальгические воспоминания о графе Ермолай.
--
Кого везешь, сударь? - спросил он еще не оправившегося от ужаса кучера.
--
Б-барыня с б-барышней из гостей едут, стуча зубами, ответил тот.
Дверца кареты приоткрылась и вышла богато одетая женщина, а следом за ней молоденькая барышня.
--
Благодарствуем, добрый человек, - поклонилась Ермолаю барыня. - Уж не знаю, как и уважить вас.
Она сунула руку в сумочку и протянула Ермолаю золотой.
--
Путь свободен, сударыня, - произнес Ермолай, не отрывая взгляда от лица барышни и игнорируя протянутую с золотой монетой руку барыни. - Поезжайте с Богом!
Барышня взмахнула длинными ресницами , украдкой улыбнулась Ермолаю и снова спрятала глаза.
--
Возьми золотой, милый! - барыня настойчиво протягивала ему
монету.
--
Нет-нет, сударыня, - отшатнулся Ермолай. - Мне достаточно вашей благодарности.
Барышня снова подняла на Ермолая прекрасные глаза и снова улыбнулась.
--
Ну как знаешь, - сказала барыня, усаживаясь в карету. - Век буду за тебя Богу молиться. Скажи хоть, как тебя зовут-то?
--
Ермолай.
--
Каждый день за твое здоровье молиться буду, Ермолай. Спасибо тебе. Эй, Прошка, трогай! - крикнула она кучеру и карета покатила.
Ермолай провожал их завороженным взглядом. Попугай покрутил кончиком крыла у его виска.
--
Какой дурак отказывается от золотого? У тебя их что, куры не клюют?
--
Ты видел барышню, Ерофеич? Красивая, правда? - с
восхищением произнес Ермолай.
--
Барышня как барышня, - фыркнул попугай. - Ты скажи, пошто золотой упустил? Как его теперь вернешь? Карета-то укатила.
--
Вот дался тебе этот золотой! Подумай-ка лучше о ночлеге.
--
А что о нем думать? Вернемся на прежнее место. Эх, золотой жалко!
Рано утром они пришли в город. Ермолай начал стучаться в
богатые дома, спрашивая работу. Однако, увидев здоровенного парня в залатанной одежде и со странной птицей на плече, хозяева мелко крестились и закрывали перед его носом дверь.
--
Я тебе только мешаю, - заскучал попугай. - Просись один.
--
Ну уж нет, - решительно возразил Ермолай. - Только вместе. Посмотри вон на тот богатый дом. Авось там повезет.
Он позвонил в колокольчик. Вышел старый слуга, внимательно осмотрел с ног до головы Ермолая, строго спросил:
--
Вам кого?
--
С барином потолковать насчет работы.
--
Барин наш уже три года как помер, царствие ему небесное!-
--
Подожди-ка малость тута, я доложу, - и слуга скрылся, плотно
прикрыв за собой дверь
--
Сейчас барыня даст нам от ворот-поворот, - загрустил попугай.
Дверь дома распахнулась и этот же слуга пригласил их войти.
--
Барыня скоро спустится к вам.
Он провел их в богато убранную прихожую, не спуская с Ермолая настороженных глаз. Вскоре послышалось шуршанье шелковых юбок вперемежку с шагами по лестнице, и они увидели свою вчерашнюю знакомую. Узнав их, барыня расплылась в улыбке.
--
Ба, спаситель наш! Я так рада, что ты нас отыскал, Ермолай. Моя дочь Аннушка не единожды упрекнула меня, что я предложила вам столь скромное вознаграждение. Я хочу увеличить его втрое. Как хорошо, что ты и твоя птица пришли за ним сами. Где бы мне было вас искать?
--
Нет-нет, сударыня, мы вовсе не за вознаграждением, - поспешно остановил ее Ермолай. - По правде говоря, я и не знал, что это ваш дом. Я ищу работу.
Барыня указала ему на кресло.
--
Присаживайся, Ермолай.
Ермолай скромно устроился на самом краешке.
--
А что ты умеешь делать? - спросила барыня.
--
Пуще всего, сударыня, люблю за лошадями ходить.
--
За лошадьми, - прошипел ему в ухо попугай. - От, неуч. Учить тебя да учить.
--
Что ж, ты попал по адресу, - улыбнулась барыня. - Слыхал ли чего-нибудь об известной конезаводчице госпоже Свиридовой?
--
Как не слыхать! Слыхал, вестимо.
--
Сам граф Плевицкий покупал у меня рысаков для своей конюшни, - гордо подняла подбородок барыня.
--
Который граф, молодой или старый?
--
Старый, понятно. Молодой носа не кажет из своего имения. Присылает управляющего. Ходят слухи, что он безобразен собой, страшно уродлив. Вот и сидит взаперти.
Ермолай молчал. Барыня о чем-то задумалась на некоторое время, потом спросила:
--
А откуда ты будешь родом, Ермолай?
--
Родом я из села Плевакино, сударыня.
--
Так Плевакино аккурат лежит в имении графа Плевицкого, - всплеснула руками барыня. - Ну и как, правду говорят люди о вашем графе?
Ермолай отвел глаза в сторону.
--
Негоже нам про господ плохое говорить.
У барыни в глазах вспыхнули искорки любопытства. Она потрепала Ермолая за ветхий рукав рубахи и мягко сказала:
--
Ну полно-те! Неужто я буду болтать о графе направо-налево.
--
Что вам сказать, сударыня, - вздохнул Ермолай. - На лице у графа черти горох молотили, а глаза в разные стороны глядят: один на Кавказ, а другой на Арзамас.
--
А ведь батюшка его, покойный Василий Ермолаевич, был весьма представительный мужчина. И на лицо интересный. А уж матушка - та и вовсе была красавица! Ну да что ж, что молодой граф косой и рябой. Не девка , чай! С большими-то деньгами и рябой, и кривой, и хромой, и даже горбатый - все одно жених завидный. У графа, небось, от невест отбоя нет?
--
Сие мне неведомо, сударыня. Я ж ведь в графских покоях не бываю. А к чему это вы о невестах-то?
--
Дак ведь у самой дочка на выданье. Видел мою Аннушку?
Ермолай опустил голову, чтоб скрыть от барыни глаза, и молча кивнул.
Барыня распорядилась поместить нового кучера и его друга
попугая в маленькой каморке под лестницей. Правда, Ерофеичу самой барыней была предоставлена полная свобода передвижения и вскоре он подружился со всеми домодчадцами. Ермолай все дни пропадал на конюшне. Барыня нарадоваться не могла на нового кучера. Ермолай лошадей вышколил, барынину карету натер до блеска, в конюшне навел идеальный порядок. А уж как он ловко укротил жеребца арапских кровей, которого барыня приобрела недавно на ярмарке, так тут все только диву дались. Очень уж был крутого нраву жеребец, подойти к нему было страшно, а теперь вот стоит арапчонок в конюшне, как шелковый.
По вечерам Ерофеич настойчиво приставал к Ермолаю с уроками французского языка, но он от него отмахивался.
--
На кой ляд мне твой гнусавый французский? С лошадями парлекать?
--
С лошадьми, олух царя небесного, - распалялся попугай. - Учись, пока я живой. А французские слова будешь при разговоре с приличными людьми вворачивать , с барышней, например.
--
Барышня для меня, что та далекая звездочка. Смотри и любуйся, а боле ничего,- с грустью сказал Ермолай.
А в это время Аннушка сидела у окна и тяжко вздыхала:
--
Ну почему я не родилась в бедности? Была бы бедной, Ермолай мог бы ко мне посвататься. А так... нет, не отдаст меня за него маменька. - И она заливалась горючими слезами.
А тут как на грех барыня за ужином завела с дочерью
такой разговор:
--
Осьмнадцать годков тебе скоро стукнет, Аннушка. Замуж пора. На следующее воскресенье назначаю в твою честь бал. Выберешь себе жениха.
--
Да что вы, матушка, - встрепенулась Аннушка. - Не нужен мне никто.
--
Кто тебя спрашивает: нужен-не нужен. Годы подошли. Не в девках же век куковать. Сама не выберешь, я тебе подберу. Граф Плевицкий у меня на примете. Чем не жених?
--
Так люди сказывают, что он уродина?
--
С лица воду не пить. Он богат и знатен. При таком богатстве-то и уродиной быть простительно. Деньги - они любое уродство заслонят.
--
Я хочу выйти замуж по любви, матушка, - насупила бровки Аннушка.
Барыня раскатисто захохотала.
--
Аж до слез ты меня насмешила, дурашка! - кончиком носового платочка она утерла выступившие от смеха слезы. - Где ж ты видела любовь-то эту? В романах своих глупых? Так написать-то все можно: перо скрипит, бумага терпит. Я за твоего папеньку вышла по расчету: мой и его батюшка капиталы соединяли. А прожила замужний век счастливо. Того и тебе желаю. Без денег-то что за любовь? Слезы одни.
--
Лучше в нищете да с любимым, чем в богатстве да с постылым, - сквозь слезы выкрикнула Аннушка.
--
Слушать не хочу твои бредни, - стукнула по столу кулаком барыня.
Вся в слезах, Аннушка убежала к себе и уткнулась лицом в
подушку. К ней в комнату залетел Ерофеич. Увидев плачущую барышню, он уселся на спинку кровати и хрипло спросил:
--
А почему свет наш Аннушка так горько плачет? Кто ее обидел? Скажи , барышня, старому попугаю, кто твой обидчик и я его жестоко накажу.
Аннушка оторвала голову от подушки и взглянула на попугая.
--
Судьбу я свою ругаю, Ерофеич, миленький. Матушка хочет выдать меня замуж за богатого. За урода этого, графа Плевицкого. Приглашения на бал рассылает. Не дай, Господи, чтоб я глянулась ему, этому ненавистному мне Плевицкому.
--
Хм.. А по ком страдает твое сердечко, Аннушка? Уж не о моем ли хозяине, кучере Ермолае?
Аннушка вся вспыхнула, словно маков цвет.
--
Так оно и есть, угадал, - подняв вверх правое крыло, воскликнул
попугай.
--
Скажи мне, Ерофеич, хозяин твой женат или волен?
--
Волен, как ветер в поле.
--
Так может, у него девица имеется?
--
Имеется, - хитро скосил на нее круглый глаз Ерофеич.- Влюблен он в нее страстно. Девица того стоит.
Лицо Аннушки покрылось бледностью, губки сжались, глаза наполнились слезами.
--
А девица та тоже его любит? - сдерживая слезы, спросила она.
--
Ее сердечные тайны известны только вам, Аннушка.
--
Мне? - вскинула хорошенькую головку барышня.
--
А кому же еще? Ведь та девица вы и есть, милая.
Щеки Аннушки снова зарделись ярким румянцем.
--
Неужто это правда, Ерофеич?
--
Старый попугай говорит чистую правду и только правду. Сидите здесь, Аннушка, и ждите от него письменного признания, - сказал попугай и вылетел в окно.
Ермолай сидел один в крошечной каморке и грустил об Аннушке.
В раскрытую дверь ворвался Ерофеич.
--
Садись и пиши записку Аннушке. Она ждет, - крикнул он от порога.
Ермолай непонимающе уставился на него.
--
А ну как она на меня рассердится? - спросил он, придя в себя.
--
Доверься старому попугаю, - поморщился Ерофеич. - Сказал же, что она ждет. Где-где, а в амурных делах я мастак.
Он подал Ермолаю чистый лист бумаги и пододвинул чернильницу.
--
Садись и пиши!
Ермолай обмакнул перо в чернила и написал: "Милая Аннушка! Простите мне столь дерзкий поступок, но я не в силах более скрывать свои искренние чувства к Вам. Я люблю Вас, Аннушка".
--
Дай сюда, - потребовал попугай, как только Ермолай поставил точку.
Прочитав записку, он весь сморщился как печеное яблоко и
завопил:
-Да кто ж так пишет любовные письма? Тьфу! Никакой поэзии. Бери чистый лист бумаги и пиши под мою диктовку: Драгоценнейшая Аннушка! Вы - мой ручеек, я - ваша капелька! Вы - мое солнышко, я - ваш лучик! Вы - моя звездочка, я - ваш светик!
--
Так и писать - светик? - давясь смехом, спросил Ермолай.
--
Так и пиши, - серьезно ответил попугай. - Вы - моя зоренька, я - ваш...
--
Хватит, - решительно прервал его Ермолай. - Остановимся на светике.
--
Н-ну, п-пожалуй, да, - раздумывая, согласился попугай. - Пожалуй, поэзии в прозе достаточно. Переходим к стихотворной форме. Я знаю одно замечательное четверостишие, сочиненное графом Перепелицыным, которое он успешно лепил во все записки подряд . Дамы падали без чувств, прочитав его гениальное творение. Итак, пиши:
К стопам я вашим припадаю.
Я весь горю, я весь пылаю
Любовью страстной, неземной.
Прошу Вас, сжальтесь надо мной!
--
Если бы мне кто-нибудь нацарапал такое, я бы тоже свалился без чувств, - насмешливо сказал Ермолай, но попугай пропустил его слова мимо ушей.
--
Сунь мне записку в клюв - и я полетел.
Аннушка ждала его с нетерпением. Попугай вручил ей любовное
послание с таким важным видом, с каким послы выполняют секретную дипломатическую миссию. Схватив записку, она жадно впилась глазами в текст. Прочитав, закружилась по комнате.
--
Он любит меня! Любит, любит....
--
Конечно, любит, - согласно кивнул Ерофеич. - Такие стихи может написать только страстно влюбленный человек.
--
Стихи? - удивилась Аннушка.- Про какие стихи ты говоришь, Ерофеич. Здесь нет никаких стихов, - она вертела в руках записку, разглядывая ее с обеих сторон.
--
Как нет стихов! - взвизгнул попугай. - В записке нет стихов?
--
Нет.
--
Я так и знал. Он все перепутал от волнения. Ну да ладно. Главное, что вы счастливы, Аннушка. Что передать нашему страдальцу?
--
Ерофеич, миленький, передай ему, чтобы завтра, как все улягутся спать, ждал меня у старой яблони. Запомнил?
--
Спрашиваете, - хмыкнул попугай. - Я опытный посредник между двумя влюбленными сердцами. Бывало, я так ловко обстряпывал амурные дела своего бывшего хозяина, графа Перепелицына, что графиня и не подозревала о похождениях своего супруга. Ах, простите, барышня. Должно быть, я старею, коль говорю такие вещи молоденькой девушке. - Он вежливо откланялся и вылетел в окно.
На следующий день, когда дома все улеглись спать, Аннушка тихонько , стараясь не шуметь, выскользнула в сад. Ермолай ждал ее у старой яблони. Влюбленные кинулись в объятья друг друга.
--
Матушка рассылает приглашения на бал. Хочет просватать меня за богатого, - со слезами на глазах пожаловалась Аннушка.
--
И графу Плевицкому послала? - спросил Ермолай.
--
А то как же? Этому уроду в первую очередь. Утоплюсь, но ни за что не пойду за него замуж.
--
А что если нам совершить побег, Аннушка? Прямо в день бала, а? Побежишь со мной куда глаза глядят?
--
Побегу хоть на край света, только бы быть всегда с тобой, любимый.
--
Завтра я отпрошусь у барыни к себе в деревню. В день бала, когда часы пробьют девять раз, приходи сюда, я тебя буду ждать. Поняла?
--
Поняла. Что мне приготовить для побега?
--
Я сам обо всем позабочусь.
--
Ермолай, - Аннушка сглотнула слезу. - Если вдруг побег не удастся , и меня насильно выдадут замуж за нелюбимого, не забывай обо мне. Возьми на память, - она сняла с шеи золотой медальон и протянула его Ермолаю.- А уж я о тебе никогда не забуду. Буду помнить и любить до самой смерти.
Ермолай крепко обнял ее и поцеловал в самые уста.
--
Не думай о плохом, Аннушка. Запомни, когда часы пробьют девять раз...
--
Я прибегу сюда.
--
Если не придешь, я буду думать, что тебе понравился кто-то другой, - ревниво сказал Ермолай.
--
Даже в мыслях такое не смей держать, - горячо прошептала Аннушка. - Я люблю тебя и никто мне не нужен. Я влюбилась в тебя еще там, в лесу, когда ты спас нас с матушкой от разбойников.
--
Я тоже. Влюбился, как только увидел тебя, Аннушка. А теперь люблю больше жизни.
Потом они бродили по ночному саду, тесно прижавшись друг к другу, и часто останавливались, чтобы слить уста в поцелуе.
--
Пора мне, - с горечью сказала Аннушка. - Не дай Бог, матушка вздумает заглянуть среди ночи в мою комнату. Тогда беды не сдобровать.
Они обнялись и поцеловались. Луна стыдливо прикрыла свой
круглый лик набежавшей тучкой, оставив влюбленных наедине.
На другой день Ермолай испросил разрешения у барыни
проведать своих родных в Плевакино. Сердобольная барыня легко отпустила его, наказав, однако, долго не задерживаться. Ермолай посадил птицу на плечо и отправился знакомой дорогой. Ближе к имению графа Плевицкого попугай начал замечать, что встречные люди низко кланяются им.
--
Чего они нам кланяются, будто мы персоны невесть какие? - с недоумением спросил он у Ермолая.
--
Приветствуют своего хозяина, - ответил тот.
--
Какого такого хозяина?
--
Графа Андрея Васильевича Плевицкого.
--
Как? Ты? - от потрясения попугай свалился прямо в дорожную пыль.
--
Экий ты слабонервный, Ерофеич! - засмеялся граф и склонился над ним. - А все потому, что пятьдесят лет вращался в кругу изнеженных аристократов.
--
Даже старый граф Перепелицын не был таким блестящим актером, как вы, ваше сиятельство, хотя он так пылко и страстно клялся в вечной любви каждой даме, что ни одна из них не сомневалась в его искренности. Но вы его превзошли, граф. Обрядиться деревенским лаптем, надо же додуматься! А я, старый дурак, так поверил, что вздумал обучать вас хорошим манерам. Ха-ха-ха! Скажите честно, граф, зачем вам понадобилось перед нами ваньку валять?
--
Я мечтал встретить ту, которая полюбит меня самого, а не мое богатое наследство. И я нашел такую девушку. Я люблю ее, а она меня, кучера.
--
Ну, допустим, не кучера, а графа, - усмехнулся Ерофеич. - Но для такой девушки как Аннушка, в самом деле не имеет значения ваше перевоплощение из графа в кучера и обратно. Она любит в вас человека, а граф вы или кучер - все едино.